Назад в будущее, или О родственных чувствах

ПРИМЕЧАНИЕ:

— это фанфик по фильму «Назад в будущее». Более того, это текст, написанный в соавторстве с нейросетью — то есть, фактически, написанный нейросетью по частям под мою диктовку по моему сюжету с некоторыми незначительными позднейшими правками. Поскольку я плохо помню канон, а что происходит в нейросети, не знает никто, в фанфике могут быть ошибки. Я сам отношусь к «машинному творчеству» со снобизмом и недоверием, но, кажется, результат вышел хотя и шаблонным, однако достаточно интересным. В конце концов, я не заставляю никого это читать.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Марти пришёл в себя в комнате, наполненной духом 1950-х: обои в цветочек, старомодная мебель и запах жареного ужина, доносящийся из кухни. Его голова гудела после удара, а перед глазами всё ещё мелькали воспоминания о том, как он врезался в сарай Пибоди. Он лежал на кровати, и рядом сидела девушка — Лоррейн, не кто иная как будущая его мать, вот только ныне она была совсем молода, с невинной улыбкой и любопытным взглядом.

— Ты в порядке, Келвин? — спросила она, голос её был мягким, но в нём звучала искренняя забота. Марти моргнул, пытаясь собраться с мыслями.

— Келвин? Ах, да... Келвин Кляйн, — пробормотал он, вспоминая своё ненастоящее имя. — Я в порядке, спасибо.

Лоррейн — «мама»? — чёрт, даже в мыслях слово это не клеилось к ней? — слегка улыбнулась, глаза её задержались на нём чуть дольше, чем нужно.

— Ты такой странный, но... милый, — сказала она, и в её тоне проскользнула нотка кокетства.

Марти спустился за ней в гостиную, где семейство Лоррейн уже собралось перед телевизором. Её отец, Сэм, без собственного ведома приходившийся Марти дедушкой, сидел с газетой и выглядел до неприличия молодым, а мать её, Стелла, ставила на стол тарелки.

— Садись, Келвин, — сказал Сэм, не отрываясь от газеты.

Марти сел, чувствуя себя не в своей тарелке. Всё было таким знакомым, но в то же время чужим — эти люди были его семьёй, но сейчас они его не знали.

Внезапно его мысли прервались.

Он вспомнил о стопке распечаток, которые лежали в тайном кармане его куртки. Это были порнорассказы, которые он получил от школьных друзей в 1985 году — горячие, постыдные истории, которые подростки передавали друг другу, словно сокровище. Он собирался вернуть их, но так и не успел, а теперь...

Его сердце заколотилось.

Что, если Лоррейн или её родители нашли их, пока он был без сознания? Он быстро проверил карман, стараясь не привлекать внимания, и с облегчением почувствовал, что бумаги на месте. Кажется, никто их не обнаружил.

— Так из каких ты краёв, Келвин? — спросила Стелла, ставя на стол миску с картофельным пюре.

Марти заставил себя улыбнуться.

— Из... э-э... издалека, — ответил он, пытаясь вспомнить, что он говорил в прошлый раз.

Лоррейн посмотрела на него, и её взгляд был странным — доверчивым, трогательным, с лёгким оттенком благоговения и намёком на что-то заговорщицкое. Марти почувствовал, как его щёки краснеют, и быстро отвёл глаза, не понимая, что этот взгляд значит.

Старый телевизор гудел, показывая какое-то шоу 50-х, а вокруг раздавались голоса. Сэм, отец Лоррейн, накладывал картофельное пюре, а Стелла расспрашивала Марти о его «ферме». Лоррейн сидела рядом, её взгляд — трогательный, доверчивый, с ноткой благоговения и заговорщическим оттенком — всё ещё держал его в напряжении.

— Так с какой фермы ты, Келвин, приехал? — с любопытством произнёс Сэм, посмотрев на него поверх очков. Марти открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент почувствовал лёгкое касание под столом. Пальцы Лоррейн мягко коснулись его колена, и он замер, его сердце заколотилось активнее прежнего.

— Э-э... с одной... недалеко, — выдавил он, не замечая, что сам противоречит себе. Он старался не смотреть на Лоррейн.

Её пальцы медленно поползли выше, и Марти почувствовал, как его тело предаёт его. Жар начал разливаться по низу живота, и он понял, что его брюки становятся теснее.

«Это твоя мать! Что ты делаешь?! » — кричал его разум, но доводы не помогали. Лоррейн выглядела просто как симпатичная девушка, которая тайно ласкала его прямо при своих родителях. Её пальцы двигались увереннее, и Марти сжал кулаки, пытаясь держать себя в руках. Он не мог выскочить из-за стола — не только из-за вопросов Сэма и Стеллы, но и потому, что стояк в его брюках стал бы тогда чересчур заметен.

— А у вас там коровы есть? — продолжила Стелла, улыбаясь.

Марти кивнул, его голос дрогнул:

— Д-да, конечно.

Лоррейн тихо улыбнулась, её пальцы ускорили ласковые движения, и Марти почувствовал, как похоть накатывает всё сильнее. Её невинный взгляд, направленный на него, только усиливал его смятение, и он понял, что сопротивляться становится всё труднее.

Марти сжимал вилку так сильно, что побелели костяшки пальцев. Голоса родителей Лоррейн доносились как сквозь туман, пока он пытался сосредоточиться на их вопросах. Она сидела с ним рядом, её личико было воплощением невинности и чистоты, но под столом её ловкие пальчики продолжали свою игру. Они двигались всё увереннее, касаясь бедра и не только, а Марти чувствовал, как жар внизу живота становится невыносимым.

— А ты, Келвин, сам-то любишь работать на ферме? — спросил Сэм, отпивая глоток воды.

Марти сглотнул, его голос прозвучал напряжённо:

— Ну... да, люблю. Свежий воздух, и всё такое.

Лоррейн слегка наклонила голову, её улыбка была едва заметной, но глаза блестели. Её пальцы поднялись ещё выше, почти касаясь края его паха, и Марти закусил губу, чтобы не издать звук. Его брюки натянулись ещё сильнее, и он понял, что эрекция достигла точки, где скрыть её было уже невозможно.

«Это твоя мать! Прекрати! » — завопил опять его разум, но голос звучал всё тише и тише. Лоррейн была просто девушкой — красивой, дерзкой, с мягкими пальцами, которые знали, что делают.

Её прикосновения становились всё смелее, и Марти почувствовал, как его тело дрожит от нарастающей похоти. Он пытался отвлечься, глядя на тарелку с пюре, но мысли путались.

— А у вас там, небось, и лошади есть? — добавила Стелла, её тон был весёлым и лёгким, но Марти едва слышал её.

— Да, есть, — выдавил он, его голос был хриплым. Лоррейн слегка сжала его бедро, её пальцы замерли на мгновение, прежде чем продолжить движения, и Марти почувствовал, как его сердце поднялось едва ли не к самому горлу. Её невиннейший взгляд, которым она смотрела на родителей, только усиливал его смятение. Вожделение накатывало волнами, и он знал, что ещё немного — и он потеряет рассудок.

Марти сидел как на раскалённых углях, его тело дрожало от нарастающей похоти, которую он не мог подавить. На экране чёрно-белого телевизора мелькала героиня старинного мультфильма — кажется, Бетти Буп, — её движения были кокетливыми, а формы для 50-х неожиданно соблазнительными. Лоррейн, не отводя от родителей лучезарного невинного взгляда, продолжала ласкать его под столом, её пальцы скользили вверх и вниз по топорщащему каменному отростку, усиливая его смятение.

— Келвин, тебе нравится эта героиня? — спросила Лоррейн, её голос был лёгким, но в глазах мелькнула искра.

Марти мгновенно осознал, что это не просто вопрос о мультфильме. Её пальцы замерли на мгновение, ожидая ответа, и он осознал, что она проверяет его реакцию на её тайные действия.

Его разум кричал: «Это ловушка! », но тело уже реагировало. Он смотрел на Бетти Буп, её грациозные движения вдруг показались ему дико возбуждающими — что-то запретное, смешанное с ощущением пальцев Лоррейн, касавшихся его в самом интимном месте.

— Да... она классная, — выдавил он сдавленным голосом, его лицо покраснело.

Лоррейн улыбнулась, и её улыбка сменилась провокационной, почти вызывающей. Её пальцы слегка сжали его, и Марти почувствовал, как его сердце бьётся где-то в горле. Он знал, что сделался марионеткой в её игре, однако это лишь только усиливало его возбуждение.

Марти сидел, сгорая от вожделения, тело его дрожало на грани чего-то неумолимого. Лоррейн, с её провокационной улыбкой, продолжала ласкать его под столом, пока её пальцы держали его в плену. Мультипликационная девушка танцевала, но он едва замечал это — всё его внимание было приковано к тайным движениям реальной девушки рядом.

— Лоррейн, дорогая, ты не могла бы принести ещё чуть-чуть хлеба? — сказала вдруг Стелла, её голос прервал напряжённую тишину.

Лоррейн замерла, её пальцы резко отстранились от Марти, и он почувствовал острое разочарование, смешанное с облегчением. Его тело протестовало, желая, чтобы она продолжила, невзирая на то, что это была его будущая мать. Сердце колотилось, как бешеное, а брюки всё ещё вздувались, хотя Лоррейн на прощание попыталась привести их в порядок.

— Разумеется, мам, — ответила Лоррейн со светлой улыбкой, но затем добавила не без лукавства, глядя на Марти: — А Келвин, быть может, останется спать в моей комнате?

Её тон был лёгким, но взгляд — полон намёков. Марти сжался. Мысль о том, что она без труда соблазнит его, если родители согласятся, пронзила его. Он представил, как не сможет сопротивляться, как возьмёт её на столе или где она пожелает — и это пугало его до дрожи. Это был моральный рубеж, который он не хотел пересекать.

Он вскочил, невзирая на риск, что остаточная эрекция может выдать его.

— Мне... мне нужно выйти на воздух! — выпалил он, спеша к двери.

Родители Лоррейн ничего не заметили, продолжая обсуждать ужин. Лоррейн проводила его странным взглядом — личико её светилось опьянённо-причудливым выражением, словно она смотрела на ускользающую добычу.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

После поспешного бегства из дома Лоррейн Марти пережил несколько довольно напряжённых часов.

Он скрывался в сарае, пытаясь собраться с мыслями после странного ужина, где Лоррейн едва не завладела его рассудком. Затем он встретил юного Джорджа, попытался помочь ему обрести уверенность в своих силах, — всё ради того, чтобы исправить грядущее. Но теперь, после того как план с виду сработал, он вновь оказался рядом с Лоррейн, оказался в одном с ней автомобиле, стоящем у обочины одного из предместий Хилл-Вэлли.

Лоррейн сидела за рулём, её лицо освещалось слабым светом приборной панели. Она достала фляжку из бардачка и сделала глоток, её глаза блеснули.

— Хочешь попробовать, Келвин? — спросила она с лёгкой улыбкой, протягивая ему фляжку.

Марти замялся, глядя на неё.

— Э-э... нет, пожалуй, спасибо, — пробормотал он, её прикосновения под столом всё ещё жгли его память. Возможно, если бы не эти воспоминания, его бы пробило на антиалкогольную лекцию, но сейчас ему было не до того.

Лоррейн пожала плечами, её движения были непринуждёнными, но в воздухе витало что-то новое.

Из радио лилась мягкая приятная музыка, но Марти чувствовал, как напряжение между ними растёт. Он знал, что скоро разговор зайдёт дальше, но пока молчал, глядя в окно на сияние чьей-то опередившей время неоновой вывески.

Она сделала ещё один глоток из фляжки, её глаза блеснули в слабом свете приборной панели. Марти смотрел в окно, пытаясь отвлечься, но напряжение в салоне становилось всё гуще.

— Ты такой молчаливый, — сказала она, её голос был лёгким, но с подтекстом. — Тебе ведь понравился наш разговор во время застолья, правда?

Марти замер, его щёки покраснели. Он вспомнил её пальцы под деревянной столешницей, ту волну похоти, которую он еле сдержал.

— Э-э... ну, было интересно, — пробормотал он, избегая её взгляда.

Его разум метался: «Это твоя мать! » — но тело реагировало иначе. Внезапно в голове мелькнуло воспоминание о порнорассказах из тайного кармана — некоторые из них касались инцеста. Это никогда не было его фетишем, но тогда, читая из любопытства их, он чувствовал странное волнение, и теперь это эхо возвращалось.

Лоррейн улыбнулась, чуть наклонив голову.

— Ты так покраснел. Может, тебе понравилось это больше, чем ты признаёшь? — её тон был игривым, почти заговорщицким.

Она сделала ещё глоток и протянула фляжку ближе к нему.

— Давай, расслабься. Или ты боишься, что я узнаю твои маленькие секреты?

Марти сглотнул, чувствуя, как жар поднимается по телу. Её слова и намёки будили в нём что-то, что он не хотел признавать, и он знал, что этот разговор ещё только начинается.

Машина стояла на обочине тёмной дороги Хилл-Вэлли, двигатель давно был выключен, и тишина обволакивала салон, нарушаемая только слабым потрескиванием остывающего мотора.

Лоррейн повернулась к Марти, её глаза блестели в полумраке.

— Знаешь, Келвин, иногда я думаю, что звёзды над Хилл-Вэлли такие же загадочные, как и ты, — сказала она мягко, её голос стал почти мечтательным.

Марти сглотнул, чувствуя, как жар в груди усиливается.

— Э-э... тяжёлый случай, — пробормотал он, не зная, куда деться от её взгляда. Лоррейн улыбнулась чуть шире, наклоняясь ближе.

— Ты такой особенный. Наш разговор за столом... он был как маленькая тайна, верно? Как будто мы одни на свете.

Её слова звучали романтично, но в них сквозила та же игривость, что будила в нём тревогу.

— Я... не знаю, что сказать, — выдавил он, его разум кричал о том, что это его мать, но тело замирало от её близости. Лоррейн положила руку на его плечо, её пальцы слегка дрожали.

— Ты не должен бояться быть собой со мной. Может, звёзды расскажут нам, что будет дальше? — прошептала она, её лицо приблизилось к его.

Внезапно она притянула его к себе, и её губы впились в его в глубокий, почти насильственный поцелуй. Марти замер, его глаза широко раскрылись от шока, а разум взорвался паникой.

Лоррейн отстранилась от Марти.

Губы её всё ещё дрожали после глубокого поцелуя, но лицо вдруг исказилось оторопью, глаза наполнились слезами.

— О боже... что я наделала? — прошептала она, её голос дрожал. — Я чувствую себя извращенкой... как будто целую брата или что-то похуже.

Она прикрыла лицо руками, готовая расплакаться. Марти замер, его сердце колотилось от шока, сменившегося чувством вины.

Он вспомнил порнорассказы в своём кармане, те, что касались инцеста — они никогда не были его фетишем, но волновали его, и теперь он гадал, не спровоцировал ли он её действия своими собственными реакциями.

— Нет, это не твоя вина, — сказал он Лоррейн, не будучи в полной мере уверен, не говорит ли это сам себе. — Ты нормальна, Лоррейн. У многих бывают необычные грёзы... даже о близких родственниках. Это вовсе не делает тебя извращенкой.

Лоррейн посмотрела на него сквозь пальцы, её взгляд был полон сомнения.

— Ты думаешь? — спросила тихо она, её тон выдавал недоверие. Она опустила руки, но слёзы ещё блестели в её глазах.

Марти кивнул, чувствуя, как неуверенность в нём растёт. Чтобы подкрепить хоть чем-то слова, следуя внезапному повелению интуиции, он порылся в кармане и достал стопку распечаток — те самые порнорассказы, которые он так долго таил.

— Вот, посмотри, — сказал он, протягивая ей бумаги. — Это истории... ну, вроде научных. Учёные-сексологи изучали пациентов с необычными фантазиями. Всё оформлено академично.

Он нагло лгал, надеясь, что художественный стиль рассказов и их псевдолитературный язык обманет её.

Лоррейн взяла листы, её пальцы слегка дрожали, но она едва успела глянуть на первую страницу, прежде чем Марти мягко добавил:

— Можешь оставить себе их. Это... поможет понять.

Будущая его мама кивнула, всё ещё с явным сомнением, но всё же убрав в бардачок распечатки. Тишина вновь повисла в салоне, Марти же понял, что эта сцена в свой черёд также подошла к концу.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

План успешно сработал.

Молния в нужный момент попала в часы и подзарядила машину. Марти вернулся снова в 1985 год. Док Эммет Браун надел предусмотрительно бронежилет и избежал пуль террористов.

Теперь, после возврата назад, он стоял вновь перед своим домом, который выглядел куда богаче и ярче, чем он его помнил.

Встреча с семьёй оказалась сюрпризом.

Джордж, его отец, выглядел уверенным и успешным, а братья и сестры сияли здоровьем и энергией. Всё изменилось благодаря его вмешательству в прошлое, хотя Марти никак этого не ожидал.

После короткого обмена приветствиями и удивлённых взглядов Марти прошёл в гостиную, где его ждали новые версии родных. Память о событиях в прошлом всё ещё обжигала его, но он старался сосредоточиться на настоящем. В этот момент на пороге появилась Лоррейн, его мать, выглядя куда моложе и привлекательнее, чем в предыдущей версии настоящего.

— Марти, дорогой, как ты? — сказала она с мягкой улыбкой, её голос был тёплым, но в нём сквозила какая-то загадка.

Лоррейн — что за проклятье? — ему почему-то вновь не очень легко мысленно называть её «матерью»? — мягко взяла его за руку, её пальцы были тёплыми и уверенными.

— Пойдём, мне нужно с тобой поговорить, — сказала она словно бы со сдерживаемым смехом, увлекая его вдаль от гостиной.

Они прошли в укромный угол дома — маленькую комнату, где царила полутьма, и дверь закрылась, отрезая их от остальных. Лоррейн повернулась к нему, её глаза ярко блестели, что заставило Марти насторожиться.

— Как у тебя дела с Дженнифер? — спросила она, её тон звучал легкомысленно, но как будто не без подтекста.

Марти замялся, его лицо покраснело.

— Ну... нормально, наверное, — пробормотал он, чувствуя себя неуютно. Лоррейн озорно улыбнулась.

— Она такая милая, правда? Симпатичная девушка.

Мать его села рядом, не отпуская руку Марти, и её голос стал тише.

— Скажи, у тебя были жаркие фантазии про неё? Ты представлял её голой? Или как прикасаешься к ней... в разных местах?

Её взгляд был жгучим, почти гипнотическим. Марти уставился на неё в ужасе, его разум кричал от стыда.

— Мама?! — вырвалось у него, но тело предательски отреагировало — брюки начали оттопыриваться. Он чувствовал смесь смущения и непонимания, не зная, как реагировать на её слова.

Лоррейн грустно вздохнула, но на губах её играла улыбка.

— Ох, Марти, у нас ведь никогда не было друг от друга секретов, правда? — сказала она, её голос был мягким, но с оттенком чего-то тревожного. — Ты всегда делился со мною всем — что делаешь под одеялом в кровати, о чём ты тайно мечтаешь. Рассказывая фантазии о всех своих одноклассницах, даже о Бетти Буп.

Она слегка усмехнулась, и Марти вдруг понял в странном озарении безжалостной ясности, что к грёзам про мультяшную героиню его двойника наверняка пристрастила целенаправленно сама Лоррейн под видом невинных игр. Уж не пыталась ли она вырастить Марти похожим на Келвина?

Его сердце сжалось.

Он осознал, что его вмешательство в прошлое зашло чересчур далеко. Те грязные рассказы, что он оставил Лоррейн в 1955 году, изменили её. Она выросла с гипертрофированным интересом к инцесту и извращённым фантазиям, а возможность воспитать сына по своему образу и подобию явно доставляла ей огромное удовольствие.

Хотя, судя по отсутствию признаков подобного её поведения с другими детьми, она долго сопротивлялась этим желаниям, прежде чем поддаться им с Марти?

Разговор становился всё более жутким.

Марти не мог в полной мере противостоять её натиску — страх, что она поймёт его тайну, осознает, что он не тот Марти, которого она знала в этом изменённом мире, сковывал его. Он чувствовал себя преступником, незваным гостем в чужой жизни, и потому старался вести себя покорно, подстраиваясь под её действия.

Только ли поэтому, впрочем?

Лоррейн тем временем наклонилась поближе, рука её как бы невзначай прошлась по его брюкам, расправляя складки. Марти вздрогнул, его тело напряглось от ужаса, ожидая, что она пойдёт дальше. Но она лишь улыбнулась, оставив намёк, который сам по себе разжег в нём дикое возбуждение.

Её голос стал приглушённым:

— Так представлял ли ты Дженнифер г о л о й?

Марти сжал кулаки, его горло пересохло, он почти презирал себя в эту минуту. Но просипел кое-как придавленным голосом:

— Да.

По губам Лоррейн скользнула улыбка. Она наклонила голову, её глаза заблестели с новым интересом.

— А хотел ли ты прикоснуться к ней... в интимных местах? — спросила она. Её голос был низким, почти завораживающим.

Не дожидаясь ответа, она добавила:

— Представь, что я — это Дженнифер. Давай отрепетируем твоё свидание. Положи руку мне на грудь.

В её глазах заплясали искрящиеся огоньки, те самые лукавые огоньки, что он видел в её глазах в 1950-х, когда её пальцы под столешницей впервые пробудили в нём запретное желание. У Марти пересохло во рту, жар разлился по телу, пока он медленно вытягивал руку вперёд.

Его пальцы коснулись её груди через одежду, и он ощутил мягкую плоть под тканью, даже намёк на твёрдость сосков, что заставило его сердце биться чаще. Похоть накатывала волнами, смешанная с ужасом от того, что это его мать, но он уже не мог оторвать руку, заворожённый её теплом.

Лоррейн улыбнулась, голос её был мягким, но с властным оттенком.

— Это всё для тебя, Марти. Чтобы ты не чувствовал себя закомплексованным с Джен, — сказала она, словно оправдывая свои действия. — Теперь положи руку мне на колено... и веди её выше.

Марти оцепенело замер, его разум кричал, но тело подчинялось каждому слову матери. Он медленно опустил руку на её колено, чувствуя гладкость кожи, и, повинуясь её взгляду, повёл ладонь вверх. Его пальцы скользнули под край её юбки, и он ощутил жар, исходящий от её тела. Когда его рука достигла трусиков, он почувствовал их влажность, и это открытие заставило его сердце биться ещё быстрее.

— Вот так, — прошептала Лоррейн, её голос дрожал от удовольствия. — Погладь меня... сперва медленно.

Он начал двигать ладонью, сначала осторожно, чувствуя, как ткань трусиков становится всё горячее под его пальцами. Лоррейн слегка вздохнула, её глаза закрылись на мгновение, и она прошептала:

— Быстрее.

Он ускорил движения, его разум затуманился от смеси ужаса и похоти, а Лоррейн явно наслаждалась, её дыхание стало глубже, и она слегка сжала его руку, направляя его.

— Замечательный мальчик, — с удовольствием рассмеялась она.

Марти продолжал ласкать Лоррейн через трусики, его рука двигалась всё быстрее под её юбкой. Он чувствовал стыд, который сжигал его изнутри, понимал, что давно утратил моральные ориентиры, но похоть была сильнее — он не хотел останавливаться. Лоррейн слегка вздохнула, её дыхание стало глубже, и она сжала его руку, направляя его.

— Мой хороший, — с удовольствием прошептала она, её голос был пропитан наслаждением.

Она посмотрела на него с насмешкой в глазах.

— Ты ведь хотел увидеть Дженнифер голой, верно? — сказала она, её тон был игривым, но властным. — Сейчас я — твоя Джен, Марти. Это урок, чтобы ты её не боялся в будущем.

Её слова звучали как оправдание, но Марти чувствовал, что это не более чем предлог. Она наклонилась ближе, её дыхание коснулось его щеки.

— Расстегни мою одежду, — попросила она, её голос стал тише, но требовательнее.

Марти замер, его сердце билось в горле. Страх разоблачения — вдруг она поймёт, что он не тот Марти? — смешивался с диким желанием, которое он не мог подавить. Его пальцы дрожали, но он подчинился, медленно расстёгивая её блузку, а затем юбку.

Вскоре прекрасная мама осталась пред ним в одном только нижнем белье — чёрный кружевной бюстгальтер подчёркивал её округлую грудь, а такие же трусики обтягивали бёдра, слегка влажные от их недавних действий. Её кожа казалась бледной в полутьме комнаты, а изгибы тела были одновременно знакомыми и пугающе соблазнительными. Марти почувствовал, как его похоть достигает предела, его взгляд невольно задержался на ней, усиливая внутренний конфликт.

Взяв его руку, Лоррейн направила её под край трусиков, а вторую ладонь осторожно подсунула под собственный топик. Сердце Марти колотилось как сумасшедшее, каждый удар отдавался в ушах. Он понимал, что вульгарно лапает свою мать, и эта мысль одновременно наполняла его стыдом и толкала к краю оргазма, что казалось противоестественным.

Лоррейн, уже нагая практически, со сползшим набок бюстгальтером и приспущенными трусиками, посмотрела на него, её глаза горели с заговорщицким блеском.

— Хотел бы ты, чтобы твоя девушка — я сейчас твоя Дженнифер — сделала тебе приятно? — спросила она, медленно облизнув губы.

По телу его пробежала леденящая дрожь, его разум кричал, но тело не слушалось ни морали, ни логики.

Её взгляд сменился на насмешливо-умоляющий:

— Ну же, Марти. Вспомни эту простую фразу, которую надо сказать, когда девушке горячо, когда она почти что на грани, когда ты отчаянно хочешь, чтобы она сделала тебе хорошо. Простую, грубую и грязную фразу, но зато очень честную.

Насмешка в её глазах стала ярче, и она наклонилась к левому уху Марти, отрывочно и сладко шепнув:

— Отсо...

Марти замер на месте, разум его вспыхнул от ужаса, он вдруг осознал, что Лоррейн имеет в виду. Эта похабная фраза, которую мама пыталась вытянуть из него, была прямиком из порнорассказа, одного из тех злосчастных графоманских рассказов, что он оставил ей в 1955 году.

Его сердце сжалось от страха, но в этот момент Лоррейн положила ладонь на бугор его брюк, её пальцы начали слегка ласкать его через ткань. Волна жара накрыла его, и он окончательно потерял контроль.

— Отсоси мне, прелесть, — выдохнул он, его голос дрожал от смеси ужаса и желания.

Взгляд Лоррейн озарился умилением и благодарностью, её глаза загорелись тёплым светом. Она медленно наклонила голову ниже, её дыхание коснулось его кожи, когда она расстегнула его брюки.

Её губы мягко обхватили его, сначала двигаясь медленно, с нежным давлением, её язык скользил вдоль ствола, исследуя каждую чувствительную жилку с дразнящей точностью. Затем она ускорила ритм, её рот становился всё глубже, обволакивая его жаром и влагой, пока её руки крепко сжимали его бёдра, направляя его движения. Марти начал задыхаться, пальцы его невольно вцепились ей в волосы, он ощущал, как губы её сжимаются всё сильнее, а лёгкие всхлипы вырываются из её горла.

Напряжение в его теле всё нарастало, и вскоре Марти почувствовал, как оргазм приближается с неудержимой силой. Его тело напряглось, и с глухим стоном он кончил, горячие струи семени хлынули в её рот.

Лоррейн не отстранилась, приняв в себя всё, но часть спермы выплеснулась наружу, стекая по её подбородку серебристыми струйками и оставляя следы на щеках. Она медленно подняла голову, её губы блестели, а глаза сияли смесью удовлетворения и лёгкого удивления.

Его обновлённая мать провела языком по губам, словно смакуя, и тихо рассмеялась, вытирая лицо рукой с едва заметной улыбкой. Марти смотрел на неё, его дыхание было тяжёлым, а разум разрывался между отвращением и заворожённостью. Вид её личика, испачканного его семенем, — и в то же его довольное выражение? — вызвали в нём новую вспышку стыда, смешанного с обжигающим возбуждением.

* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

Дневник.

Да, наконец оставшись один в своей комнате, Марти решил снова глянуть в тайную каморку за неплотно стоящей каменной плиткой — то место, где он в прежней жизни хранил порнографические журналы или те же распечатки не очень приличных рассказов. Интересно, что мог хранить там новый Марти изменённой реальности?

Личные записи.

Не его, а того нового Марти, которого вырастила эта обновлённая Лоррейн. Бегло пролистнув страницы, он приглушенно застонал.

Написанные крупным школьным почерком записи рассказывали о долгих годах сексуальных игр с матерью, об освоении БДСМ, о грязных секретах, скрытых от отца и от братьев. Его мать превратила его в свою сексуальную игрушку — и это было частью их общей семейной тайны.

Сердце Марти тоскливо сжалось, но в это мгновение с кухни послышался мягкий и соблазнительный голос Лоррейн:

— Все на ужин!

Он поспешно спрятал дневник на место, чувствуя тяжесть в груди. Однако, шагая к столу, он заметил, как на его губах расцветает идиотская улыбка, которую он не мог подавить.