Волчий Стан

Заранее прошу прощенья у читателей. Я не являюсь автором этой странной повести. Так писать, к сожалению, не могу. Я переделала её по-женски и публикую с разрешения вдовы настоящего автора.

"Стоянка только пять минут".

Е. Кемеровский.

В октябре 2006 года я поехала в Адлер. Началась питерская осень. Она обрушилась на город вместе с дождями. Вода в озерах стала осенней. Но вернулось лето. Люди сняли плащи и куртки, и спрятали в сумки зонты. Потом снова дожди, уже осенние, холодные и долгие.    

Поезд стоял под осенним небом, мелкий дождь стучал в стёкла вагона. Медленно поплыл мимо перрон. Я почувствовала, как устала за этот год.

Промелькнуло депо, привокзальные строения, состав прогрохотал по мосту. Прежняя жизнь ушла, скрылась за мостом, за лесом, убегающим вдаль, за переездом со шлагбаумом. Небо закрыто тучами, но впереди тёплое море. Так начиналась дорога.

В Адлере я сняла комнату недалеко от пляжа. Отдыхающих уже немного, дома и гостиницы начинали пустеть. В доме, где я жила, оставалось ещё несколько постояльцев.

Лиза, менеджер из Тюмени, было ей двадцать восемь лет. Немолодая уже учительница русского языка и литературы Татьяна Алексеевна из Перми. Супружеская пара из Твери, врач Катя и её муж офицер Игорь. Обоим около сорока.

Была ещё среди отдыхающих моя коллега, врач, только военнослужащая. Майор медицинской службы, недавно вышедшая в отставку. Звали его Наталья. Тоже из Петербурга. Она две недели провела в военном санатории в Красной Поляне, а потом решила остаться ещё на неделю в Адлере. Ей, как и мне, тридцать четыре.

Когда опускались на город южные сумерки, мы вшестером садились на террасу, откуда видно море, пили домашнее вино и разговаривали. Пройдёт несколько дней, мы уедем отсюда, и тепло закончится.

Ночное море переливалось серебристым светом. Мы собрались вместе в последний раз. Катя и Игорь уезжали утром на поезде, Татьяна Алексеевна улетала вечером.

Наталья должна была заехать на два дня в военный санаторий в Красную Поляну к своей однокурснице, которая отдыхала там с мужем подполковником и двумя детьми, и оттуда уехать в аэропорт, чтобы лететь домой в Питер. Лиза улетала через два дня. Последним уезжала я на поезде.

- Скоро разъедемся и никогда больше не встретимся, - сказала Катя.

Ночь светлая, облаков почти нет. Лунный свет отражается в море. Лёгкий прохладный ветер.

- Наташа, ты чего такая грустная? - спросила Лиза.

- Вы сегодня почти не купались. Только курили сигарету за сигаретой, - сказала Татьяна Алексеевна. - Я недалеко от вас сидела на пляже и всё видела.

Наташа смотрела на море. Как будто хотела увидеть там что-то. Стакан вина её почти не тронут. Когда она повернулась к нам, то, казалось, очнулась от чего-то.

- Что с тобой? - спросила Катя.

- Наташа скоро уезжает и хочет в последний раз посмотреть на южное море, - сказала я. -  На Финском заливе без коньяка сейчас долго не просидишь.

- Я хочу рассказать одну историю. Это случилось год назад в декабре 2005. Помните, тогда ещё была аномальная зима? Очень холодная.

- Конечно, помним, - ответила  Катя. - Ты, Наташа, не волнуйся, а то на тебе лица нет. Рассказывай.

Мы налили вина. Ветер стал сильнее, набежали облака, деревья рядом с террасой зашумели. Лиза надела ветровку. На город опустилась южная ночь. Наташа начал свой странный рассказ.

Лес с трёх сторон окружал полустанок. За железной дорогой поле, за ним снова лес. В зале ожидания жарко натоплено. В левом от входа углу две кассы. В правом - небольшой буфет.  

Всё ночь шёл снег. Ветки елей под его тяжестью пригнулись к земле. Когда рассвело, Наташа вышла на перрон. Лес стал похож на белое сказочное чудовище. Казалось, что живут в этом лесу русалки, лешие и ещё какие-то сказочные существа.

За ночь похолодало. Недели две столбик термометра в Красноярском крае не поднимался выше сорока градусов. А сейчас, наверное, все пятьдесят. Снег перестал. Воздух прозрачный. Далеко и ясно видно. Наташа закурила. Поезд Красноярск - Санкт-Петербург приходит ещё не скоро, в пятнадцать часов восемнадцать минут. А сейчас только девять утра.

Казалось странным, что где-то далеко далеко на северо-западе есть город Петербург. Холодный, с низкими свинцовыми тучами, с частыми оттепелями зимой, с метро, трамваями, Невским проспектом, Дворцовым мостом, Невой и Финским заливом.

Наташа вспомнила Олю. Она никогда не забывала о ней. Но в это морозное сибирское утро воспоминания стали особенно отчётливы.

Снова пошёл снег. Мелкий, потом сильнее. Прогрохотал товарный состав. Исчез в облаке снежной пыли. Как будто белое чудовище поглотило его.

Большая снеговая туча приближалась с востока. Она закрывала небо и вот-вот накроет полустанок. Туча приближалась, и показалось вдруг Наташе, что произойдёт с ней скоро что-то необычное.

Она зашла в зал ожидания. Начиналась утренняя жизнь. Уборщица мыла пол, продавщица в буфете протирала прилавок. По залу ожидания медленно прошёл кот.

Странно чувствуешь себя на вокзале. Как будто кто-то вырвал тебя из привычной жизни. Люди на вокзале совсем другие. Они испытывают чувство неуверенности и беспокойства. Куда-то уезжают или ждут кого-то. Наверно поэтому. А может потому, что прежняя жизнь заканчивается и начинается дорога.

Стало совсем светло. Снег повалил большими хлопьями. Настоящая метель.

Наташа жила в Петропавловске-Камчатском и работала хирургом в госпитале. Ей дали квартиру три года назад. Платили военным медикам неплохо. Но иногда по вечерам, когда шёл осенний дождь, и даже сопок не было видно за низкими тучами, она вспоминала другой город, тоже дождливый и холодный, и Олю. Тогда её охватывала нестерпимая боль, грусть и тоска.

Тёплым августовским утром 1989 года автобус увозил студентов в Тихвинский район. Оля сидела рядом. Чёрные глаза, чёрные волосы, тихий низкий голос, летний северный загар. Он не такой, как у южанок. Есть в нём что-то от северных лесов и низких туч, и дождей, и холодных ветров.

В августе жара уходит. Ветер уносит её куда-то на юг. Начинаются дожди. Сначала тёплые, ещё летние. Потом холоднее. Ночи уже совсем тёмные. Только где-то в вышине августовского неба догорают остатки белых ночей. Но в двадцатых числах августа лето возвращается, чтобы снова уйти, теперь уже до следующего года.

Студентов разместили недалеко от Тихвина в какой-то деревне, в двухэтажном общежитии. По четыре человека в комнате. Прежняя жизнь стала далёкой и неважной.

Разговоры с математичкой о том, что аттестат она не получит, вызовы родителей в школу, наконец, полученный аттестат с тройками, поступление в институт. Два-три месяца назад всё это было так важно. А теперь… Начиналось что-то новое.

Из окна виден лес. Почти такой же, как и сейчас, из окна сибирского полустанка, только тихвинский, северный лес. Дождь стучал по стёклам. Под его шум Наташа быстро заснула.

За окном метель. Сейчас бы купить бутылку коньяка, расположиться на скамейке, сидеть и смотреть, как снежные хлопья заметают всё вокруг.

На станции зажгли фонари. Наташа как-будто бы очутилась в сказочной снежной стране, где фонари показывают всё волшебство падающего снега. Казалось, ничего не существует, кроме света этих фонарей и снега. Почему люди не понимают это? Они идут по своим делам или прячутся в дома и квартиры вместо того, чтобы бродить по заснеженным улицам в метель.

Наташа посмотрела на часы. Без пяти три. Надо собираться. Она надела куртку, проверила все ли документы и вещи на месте и пошла к выходу.

В последний раз окинула она взглядом зал ожидания, где просидела всю ночь и почти весь день, и открыла дверь.

Холод ударил в лицо. Стало тяжело дышать. Наташа долго не могла прикурить на сильном ветру. Пламя зажигалки всё время гасло. Наконец огонёк сигареты загорелся, и Наташа шагнула в снежную мглу.

Почти ничего не видно. Она шла вдоль рельс туда, где должны остановиться последние вагоны. Женский голос объявил по громкоговорителю: «На первый путь прибывает пассажирский поезд Красноярск - Санкт-Петербург. Стоянка две минуты»

Слева двигался состав, почти невидимый в снежной мгле. Он медленно плыл мимо станции и остановился с тяжёлым металлическим скрипом. Вот и пятнадцатый вагон.

Проводница, открыла железную дверь и повернула рукоятку. Подножка с шумом ударилась о стенку вагона. Наташа показала билет и паспорт и быстро поднялась по ступенькам в тамбур. Она оглянулась и в последний раз посмотрела на полустанок. Лес становился вечерним, таинственным и сказочным.

Вот и коридор вагона. Тепло. Наташа постучала в своё купе и открыла дверь. За столом сидела девочка лет пяти и ела шоколадку. Рядом мама этой девочки. Она заваривала пакетик чая в чашке.

Наташа поздоровалась, положила сумку на полку и пошла к проводнику брать постельное бельё. Потом переоделась в туалете, вернулась в вагон, застелила верхнюю полку, легла и сразу же заснула.

Ей снилось прохладное августовское утро. За полем, на котором работали студенты, начинался лес, совсем ещё зелёный. До осени несколько дней. Солнце греет не так жарко. Лёгкий ветер колышет траву. Первое, лёгкое дыхание осени.

Трактор вскапывает землю. За ним остаётся борозда, усыпанная картошкой. Студенты складывают её в ящики. Работа несложная. В школе, их часто посылали в совхозы Ленинградской области собирать урожай. Было трудно, но всё же лучше, чем сидеть шесть уроков в классе.

- Наташа, я не успеваю за тобой, - говорила Оля. - Ты помедленней убирай свой участок. Ой, смотри какая туча идёт! Сейчас будет ливень.

Они успели добежать до заброшенного сарая, где был небольшой навес. Наташа сняла свою ветровку и отдала Оле.

- А как же ты?

Через неделю им дали выходной и они решили погулять по лесу и набрать грибов и брусники.

Осенний лес шумел и как будто звал под свой полог. Уже почти середина сентября. Листья ещё зелёные, но уже появились жёлтые и багровые. Тепло. Градусов пятнадцать. Дождя не было несколько дней. В лесу чисто и сухо.

К полудню Наташа и Оля устали, и найдя живописную поляну, расположились на ней. Осенняя, но ещё зелёная трава, мох под деревьями. По краям поляны сосны, ели, берёзы, тополя.

Наташа села под большим деревом и поставила кожаную сумку с небольшим пластмассовым ведёрком рядом. Почти полное. В основном белые и подберёзовики, но попадались опята, лисички, рыжики, маслята. Оля села рядом и поставила свой рюкзак под дерево.

Наташа сняла кофту и осталась в хлопковой клетчатой сине-красной рубашке. Осенний прохладный ветер освежал тело. Она положила кофту под голову и легла прямо в траву. Оля сняла ветровку и осталась в белом свитере. Свитер мягкий и пушистый.

Она стащила с себя сапоги, немного подвернула джинсы и начала снимать белые гольфы. Наташа увидела маленькие красивые ступни и почувствовала сладковатый и терпкий женский запах. Оля погрузила уставшие ноги в прохладную траву. Потом положила ветровку под голову и легла рядом с Наташей.

По небу бежали осенние облака. Синие, чуть светлее, серые. Иногда проглядывало солнце и становилось жарко. Воздух влажный и липкий. Деревья шумят от порывов ветра.

Наташа опустила глаза и начала рассматривать ступни Оли. Захотелось сжать их в ладонях, потрогать каждый пальчик, прижать к себе.

Оля закрыла глаза и забылась. Она дышала легко, глубоко и ровно. Грудь поднималась и опускалась под белым свитером. Через несколько минут она очнулась. Наташа придвинулась к ней ближе, и не в силах больше сдерживать себя запустила ладонь под её свитер. Оля улыбнулась, расслабилась и раскинула руки немного в сторону.

Наташа просунула руку ей под лифчик, и с огромным наслаждением сжала упругую женскую плоть. Оля вздохнула и распласталась по траве.

Лес шумел над ними и скрывал от посторонних глаз. Прохладный  ветер освежал возбуждённые тела. Они потеряли счёт оргазмам. Осенняя трава стала их постелью. Наташа и не догадывалась, что она такая мягкая.

Под вечер девушки развели костёр, сидели и смотрели на яркий огонь, озарявший поляну. Оля была в рубашке Наташи. От жаркого огня лицо Оли лицо раскраснелось и стало очень красивым. Она стала похожа на лесную фею.

Над лесом сгущался мрак. Девушки затушили костёр и в последний раз посмотрели на поляну. Только примятая трава напоминала о том, что здесь произошло.

До шоссе они добрались в уже полной темноте. Вот и маршрутка. Девушки сели в неё и уютно расположились на заднем сидении. Через десять минут они уже были в совхозном общежитии.

Наташа проснулась. За окном лес. Мороз под вечер стал сильнее. Короткий декабрьский день заканчивался. Метель осталась далеко позади. В окно видно небо, облака и красное морозное солнце, садившееся за горизонт.

Наташа увидела двух других попутчиков, женщину лет пятидесяти и её мужа, который был чуть старше.

- Как долго вы спали, - сказала женщина.

Взяв пластмассовую чашку, Наташа пошла в конец вагона туда, где был титан с горячей водой. В коридоре холодно. Все купе закрыты. Поезд сильно качает. С этой стороны вагона тоже лес. Казалось, что поезд очутился в лесной сказочной зимней стране. Солнца не видно, только его красноватые блики.  

Рядом с титаном стояла проводница.

- Какая станция следующая?

- Белозёрная. Пятнадцать минут. Там магазин есть. Потом будет Волчий Стан, но это около трёх ночи.

Наташа налила в чашку горячей воды. Она несла её осторожно, боясь расплескать и обжечь руки. В купе положила в чашку пакетик чая. Вода стала коричневой. Поужинав, Наташа часа два читал Ремарка. Под стук колёс она заснула.

Проснулась Наташа глубокой ночью. Поезд стоял на маленькой станции. За окном одноэтажный вокзал, выкрашенный синей краской. Перед входом тусклый фонарь. Перрон весь в снегу. Мимо вагона прошёл милиционер, потом женщина с сумкой.

Наташа слезла с верхней полки и вышла в коридор. Потом открыла дверь в тамбур. Холод ударил в лицо, сердце бешено колотилось. Наташа закурила.

- Сколько стоим? - спросила она у проводницы, которая курила на перроне.

- Семь минут. Последняя перед Курганом. До утра станций не будет.

К вагону подошла женщина лет тридцати в тёмно-синей куртке с большой дорожной сумкой. Чёрные глаза, чёрные волосы… Это была Оля. Наташа отпрянула вглубь тамбура, где свет был не такой яркий.

- Это пятнадцатый вагон? - спросила Оля у проводницы.

- Пятнадцатый, - ответил она.

- Оля расстегнула молнию в боковом отсеке сумки и вынула оттуда билет и паспорт.

- До Петербурга едете? - спросила проводница.

- Там же написано.

Наташа сразу узнала её насмешливый тон. Она всегда так разговаривала. Положив документы обратно в сумку, Оля поднялась по ступенькам в тамбур, прошла мимо Наташи, открыла дверь в коридор вагона и медленно пошла вдоль дверей купе.

Через минуты две проводница поднялась в тамбур и подняла задвижку. Подножка с шумом ударилась о стенку вагона. Она внимательно посмотрел на Наташу. Наверное, поняла что-то такое, или, по крайней мере, догадалась, что ей сейчас очень плохо.

Проводники и проводницы хорошие психологи, потому что общаются с людьми в дороге, а в дороге, как и на войне, в армии или в тюрьме, человек всегда такой, какой есть на самом деле.

- Через минуту поедем уже. Ты тут постой немного на воздухе. Дверь сама захлопнешь, а я потом пройду по вагону и запру на ключ, - сказала проводница.

Ошеломлённая, Наташа стояла в тамбуре. Она думала, что потеряла Олю навсегда и уже давно примирилась с этим. Боль, по-началу, невыносимая, с годами ушла вглубь. Так спортсмен бежит марафон или играет матч на уколах и почти не чувствует боли. И уж, по крайней мере, она не ожидала увидеть Олю здесь на маленькой станции зимней холодной ночью.

Наташа увидела, что сигарета в её руке погасла. Она бросил её в снег и захлопнула дверь вагона.

Вернувшись в купе, Наташа увидела, что поезд уже набрал скорость и мчится сквозь зимнюю ночь. Она залезла на свою полку, но так и не смогла заснуть. Только под утро, когда восток начал светлеть ей удалось немного забыться.    

Около десяти утра. За окном заснеженная равнина, островки леса или одинокие деревья. Проплыла мимо деревня с деревянными домами и церковью, потом мост, река под ним. Дым из труб домов не поднимался вверх, а стелился вдоль земли. Значит мороз очень сильный.

Попутчица купила газеты. Их разносили по вагонам. В «Известиях» она нашла статью о причинах таких холодов. Оказывается в декабре 2005 года, холодный воздух из верхних слоёв атмосферы переместился вниз. Поэтому возникла погодная аномалия. Долго ли она будет продолжаться, автор статьи не знал. Наверное, это правда. Иначе, чем объяснить такой холод.

Наташа пошла умываться, а когда вернулась, увидела, что её мобильный телефон разрядился. В купе никого не было, и она вышла в коридор.

Оля в синем халате стояла напротив восьмого купе и смотрела в окно.

- Привет!

Оля с удивлением посмотрела на неё. Так смотрят на незнакомого человека. Не узнала или притворилась, что не узнала... И тут Наташа поняла в чём дело. После ранения её несколько раз оперировали в Омске. Врачи вытаскивали осколки из мягких тканей лица, накладывали швы. Хирург, который делал операцию, подарил Наташе один из этих осколков.

- Ну вот, лейтенант. Сделай дырочку, продень туда цепочку и носи. Сто лет будешь жить теперь.

Это было в 1994. Потом её на носилках запихнули в военно-транспортный самолёт и доставили в Подмосковье. Там ещё были две операции.

- Женщина, вы что-то хотели спросить?

- У меня трубка села. Не скажете, сколько время?

- Половина одиннадцатого, - ответила Оля, давая понять, что разговаривать больше не хочет.

Вечером Наташа пошла ужинать в вагон-ресторан. Поезд сильно качало. Она шла через полупустые купейные и плацкартные вагоны. Неяркий свет, холод и та странная, атмосфера, которая бывает только в вечернем поезде зимой.

Вот и вагон-ресторан. Неяркий свет, чистые столики, покрытые белой скатертью, цветы в вазах, белые занавески. Показалось, что она опять в операционной, в госпитале в Омске. Наверное, из-за этого неяркого света. Там был такой же. А ещё ходили люди в белых халатах.

Оля сидела за столиком около окна, и ждала свой заказ. Теперь она была в синей кофте и джинсовой юбке. Оля смотрела в окно скучающим взглядом и только, когда Наташа села за один столик, не доходя до неё, повернула голову.

- Почему вы не форме пришли ужинать, товарищ майор? - спросила она.

- Откуда вы знаете, что я майор?

- Днём проходила мимо пятого купе и увидела военную форму, которая висела у двери. Кроме вас никто там не подходит для такого высокого звания. Вот я и поняла, что это ваша. Женщина военный врач. Как здорово! Не часто такое бывает.

- В форме я не пришла, потому что в толстовке удобнее. Вы же утром не хотели со мной разговаривать. У вас под вечер начинается разговорный приступ?

- Ничего у меня под вечер не начинается. Просто утром было плохое настроение.

Наташа села напротив Оли по ходу поезда. Уже совсем темно. Поезд мчится, мелькают огни за окном.

- Меня зовут Наталья.

- Ольга.

Они помолчали немного.

- Что же вы не выходите в коридор? Я весь день скучаю, курю в тамбуре, гуляю на станциях, а вы сидите в своём купе.

- Зачем же мне выходить? Опять нарываться на вашу грубость?

- Грубости никакой не было. Я же говорила, по утрам у меня плохое настроение. Днём оно улетучилось, а вас нет. Я даже с проводницей хотела поболтать, но ей уже наверно лет двести. Она сказала, что вы расспрашивали про меня. Вы лучше у меня спросите, что вас интересует. Я сама скажу.

Только теперь при свете вагона-ресторана Наташа увидела, как изменилась Оля. Она была такой же красивой. Но прошло двенадцать лет. В уголках глаз появились небольшие тонкие морщины. Но не это поразило Наташу, а взгляд. Была в нём усталость и разочарование и глубоко спрятанная тоска.

Она вдруг представила, как Оля вечером после душа долго сидит перед зеркалом, рассматривает своё лицо, делает какие-то маски, втирает крем. Она, наверное, даже ходит на фитнес. Если есть деньги.

Наташа улыбнулась. Для женщин возраст серьёзная проблема и ей легко было понять подругу. Оля ещё не начала стареть, но молодость прошла. Видно это было не по лицу, а по глазам.

Официант принёс ужин. Наташа заказала ещё бутылку красного сухого вина. Они выпили по бокалу. Вино было слабым, но и оно ударило в голову.

Наташа посмотрела в окно. Там проносилась зимняя ночь. Почему-то вспомнила она жаркое лето 1992 года в Таджикистане. Тогда в июне памирские ваххабиты вместе с афганскими духами начали обстрел двенадцатой заставы Московского погранотряда таджикско-афганской границы.

Пограничники запросили помощь. Но она не пришла. Потом с территории Афганистана начался штурм заставы. Он продолжался несколько дней. На помощь вышла колонна бронетехники двести первой российской дивизии. Наташа тогда был лейтенантом. Взяв с собой всё, что нужно для оказания медицинской помощи она забралась на броню.

Около полудня навстречу из небольшого ущелья вышли выжившие пограничники. Заместитель начальника заставы младший лейтенант Мерзликин подошёл к их командиру и доложил: «Товарищ майор, личный состав двенадцатой погранзаставы, оставшийся в живых находится перед вами». Он принял командование, когда начальник заставы лейтенант Майборода был убит.

Потом майор, фамилию которого Наташа уже забыла, кричал в рацию: «В районе складов духи…, в районе складов духи, огоньками их надо бить…». Во второй половине дня российские вертолёты накрыли отходивших боевиков.

В 2002 году Наташа видела передачу, посвящённую десятой годовщине того боя. В Москве тогда собрались его участники.

Наташа налила ещё вина и сразу же выпила. В темноте зимней ночи налетел встречный поезд, загрохотал по рельсам. Волна воздуха качнула вагон-ресторан.

Оля внимательно смотрела в глаза Наташе. Ей вдруг стало страшно. Показалось, что Оля исчезнет, и она останется одна за этим столиком с красивой белой скатертью. Но Оля не исчезала.

- Вам не нужно больше пить.

- Всё нормально, - ответила Наташа.

- Вам плохо?

- Мне хорошо. Так хорошо давно уже не было.

- Вы были в Чечне?

- В Таджикистане.

Оля опустила глаза и начала рассматривать узоры на скатерти. За все эти годы она снилась ей всего раза три-четыре. Наташа не могла понять почему. Она посмотрела ей в глаза и тихо спросила:

- Оля, почему ты мне так редко снишься?

После этих слов они молчали несколько минут.

- Пойдёмте отсюда, - сказала Оля.  

Наташа расплатилась, и они вышли в тамбур. Здесь было холодно и стало немного легче. Потом они пошли в свой вагон. Когда Наташа и Оля находились между двумя вагонами, поезд качнуло. Оля подалась назад. Наташа почувствовала запах её волос.

Наташа замолчала и посмотрела на море. Потом достала сигарету из пачки. Поднялся ветер, и она долго не могла прикурить. Пламя зажигалки всё время гасло. Лиза вытащила из кармана ветровки свою и высекла пламя. Огонёк сигареты загорелся, и рассказчица продолжила свою историю.

Следующие два дня Наташа и Оля провели вместе. Вечером они стояли в коридоре и смотрели в окно. Мелькали вдалеке огни незнакомого города. Показались многоэтажки. Каждое светящееся окно хранило тайну.

- Мне кажется, что я давно тебя знаю. Что мы были когда-то знакомы, потом расстались и только сейчас встретились, - сказала Оля.

На другой день, после полудня показались южные окраины Петербурга. Наташа и Оля собрали вещи, сдали постельное бельё и сидели вдвоём на нижней полке уже пустого купе.

Оттепель, мокрый снег за окном. Через две недели Новый год. Вот и перрон Московского вокзала поплыл мимо. Поезд остановился. Дорога закончилась.

Выйдя из вагона, они медленно шли к вокзалу. Перед тем, как сесть в такси, Наташа посмотрела на круглое здание метро Площадь Восстания, на Невский и Лиговский. Она вдруг почувствовала, что ей ничего не нужно, кроме этого города и Оли.

В сентябре Наташа увольнялась из армии. Оля оставалась в Питере. Из отпуска в начале февраля Наташа должна была ехать сначала в Москву, оформить документы и ещё неделю полежать в госпитале. Потом в Петропавловск-Камчатский. Второго февраля Оля провожала её на Московском вокзале.

Скоро весна. Дни стали длинными, по утрам совсем светло. Несколько раз были оттепели, сменявшиеся морозами. Не такая уж и холодная она, эта аномальная зима 2005-2006 года.  

- На расписании твой поезд зажёгся. Посадка начинается, - сказала Оля.

Они сидели в пустом купе. Оля дала Наташе запечатанный конверт.

- Что это?

- Конверт.

- В нём что?

- Когда я выйду на перрон, вскроешь и прочитаешь.

- А сейчас нельзя?

- Сейчас нельзя.

Проводник попросил всех провожающих выйти из вагона. Поезд качнуло. Поплыл мимо перрон. Оля шла за вагоном, пока перрон не кончился.

Наташа в последний раз посмотрела на неё, и она исчезла. Поезд начал набирать скорость. Пошёл мокрый снег. Наташа вскрыла конверт и прочитала:

«Я тебя сразу узнала, как только ты подошла ко мне в коридоре вагона. Только сделала вид, что мы не знакомы. Не скучай, до сентября осталось недолго. Целую. Твоя Оля».

Снег шёл всё сильнее. Наташа сидела в пустом купе, и в который уже раз перечитывала короткую записку. Она вышла в тамбур и закурила. Мелькали за окном деревни, лес, мост, река под ним. Поезд мчался на восток. На землю опустилась февральская ночь.

Поезд Красноярск - Санкт-Петербург стоял на маленькой станции. Глубокая ночь. Холод. За окном вокзал, выкрашенный синей краской. Перед входом тусклый фонарь. Перрон весь в снегу.

Наташа вышла в коридор. Потом открыла дверь в тамбур. Холод ударил в лицо, сердце бешено колотилось. Наташа закурила.

- Сколько стоим? - спросил она у проводницы.

- Семь минут. Последняя перед Курганом.

К вагону подошла женщина лет тридцати в тёмно-синей куртке с большой дорожной сумкой. Чёрные глаза, чёрные волосы… Это была Оля. Наташа отпрянула вглубь тамбура, где свет был не такой яркий.

- Это пятнадцатый вагон? - спросила Оля у проводницы.

- Пятнадцатый.

- Оля расстегнула молнию в боковом отсеке сумки и вынула оттуда билет и паспорт.

- До Петербурга едете?

- Там же написано, - ответила Оля.

Положив документы обратно в сумку, Оля поднялась по ступенькам в тамбур, прошла мимо Наташи, открыла дверь в коридор вагона и медленно пошла вдоль дверей купе.

Через две минуты проводница поднялась в тамбур и подняла задвижку. Она внимательно посмотрела на Наташу. Наверное, поняла что-то такое, или, по крайней мере, догадалась, что ей сейчас очень плохо.

- Через минуту поедем уже. Ты тут постой немного на воздухе. Дверь сама захлопнешь, а я потом пройду по вагону и запру на ключ, - сказал проводница.  

Ошеломлённая, Наташа стояла в тамбуре. Сигарета в её руке погасла. Она бросила её в снег и захлопнула дверь вагона.

Когда Наташа вошла в вагон, она увидела, как новая пассажирка разговаривает с проводницей. Потом она взяла постельное бельё, прошла мимо и бесшумно скрылась в восьмом купе.

Нет. Не Оля. Чёрные глаза, чёрные волосы, тихий низкий голос, лет примерно столько же. Похожа, но не она.

Наташа вернулась в купе. Поезд уже мчался по заснеженной равнине. Она легла на свою полку и начала смотреть в окно.

Почему-то только теперь Наташа поняла, что никогда не увидит Олю. Не встретит она её на ночной станции, не будет разговаривать с ней, ужинать в вагоне-ресторане. В феврале она поедет на Дальний Восток, но Оля не придёт её провожать, не будет идти по перрону за уходящим поездом.

В купе все спали. Наташа тоже начала засыпать. Она уже почти заснула, но вдруг вспомнилась ей фраза из какого-то рассказа Бунина: «я буду ждать тебя там, там, где все встречаются».

С моря подул ветер и поднял волны. Деревья рядом с террасой зашумели. Мы молчали несколько минут. Прогрохотал поезд. Вокзал был недалеко. Я подумала, что скоро мы все разъедемся, и я также уеду отсюда на север в ночном поезде.

Игорь залпом выпил стакан вина, я закурила сигарету. Татьяна Алексеевна посмотрела на море.

- Завтра будет шторм, - тихо сказала Лиза.

- Ты приняла незнакомую пассажирку, которую встретила на ночной станции, за Олю и нафантазировала всё это. А как же настоящая Оля. Ты встретила её? - спросила Катя.

Наташа ответила не сразу. Сначала допила свой стакан вина, помолчала немного, потом хрипло сказала:

- Нет, не встретила. И уже никогда не встречу.

В глазах Кати блеснули слёзы, Лиза отвернулась и стала смотреть на море, чтобы не разреветься. Мне тоже стало не по себе. Хорошо, что ветер с моря подул ещё сильнее.

Наташа встала из-за стола, спустилась по ступенькам с террасы и бесшумно скрылась в своей комнате.

Через несколько минут все разошлись. Терраса опустела, ничто не напоминало больше о рассказанной истории.

Утром я проснулась поздно. Солнечно, ветрено и прохладно. На море, наверное, шторм. Катя и Игорь уехали. Их комната открыта. В двери торчал ключ. Я сходила в туалет, умылась и сразу же пошла на море.

Села на маршрутку и доехала до городского пляжа Хосты. Там можно побыть в одиночестве, к тому же там по краям деревья. Под ними расстелила накидку, достала перелитый вчера вечером в пластиковую бутылку коньяк и села. Метрах в двадцати проходила железная дорога, впереди пляж и море.

Небо чистое и ясное. Севернее Краснодарского края дуют уже вовсю холодные ветры и идут дожди. Скоро я уеду отсюда и попаду прямо в осень.  

Как странно в середине октября сидеть на берегу моря под жарким солнцем и чувствовать запах субтропических растений, когда в Питере люди идут в куртках под осенними тучами и стараются побыстрее зайти в метро.

Наташа уже уехала в Красную Поляну, Татьяна Алексеевна вечером поедет в аэропорт. Остаёмся только мы с Лизой. Завтра днём она уедет, а я до вечера ещё буду в Адлере. Коньяк неплохой, но жёсткий. К полудню ветер стих и стало жарко. Я пошла купаться.

Рассказ Наташи поразил меня. Была в нём такая боль, что становилось страшно. Как можно жить с этим? Где теперь эта Оля, про которую Наташа вспоминает всю жизнь?

Вечером я вернулась домой и легла спать. Когда проснулась и вышла во двор, сразу же увидела Лизу. Она сидела в кресле в розовом халате и курила. На столике стакан чая

- Доброе утро! - улыбнулась она. - Садись. Чай хочешь? Только сейчас вскипятила.

- Привет! Ну вот и всё, мы вдвоём остались.

- Ну не совсем вдвоём. Ещё хозяева и собака, - сказала Лиза.

Я заварила пакетик чая прямо в чашку.

- Вчера все разъехались, - продолжила она. - За Наташей днём приехала её однокурсница с мужем на крутой тачке, и они уехали в Красную Поляну. Татьяна Алексеевна вечером на такси в аэропорт поехала. Я уже вещи собрала. После трёх пойду на маршрутку.

- Проводить тебя?

- Если можно. Сумка тяжёлая. Но только до маршрутки. Дальше не надо, маршрутка останавливается около аэропорта. А ты во сколько уезжаешь?

- Поезд в 00 часов 23 минуты. Отсюда уйду после десяти.

- Везёт тебе. Сядешь в поезд, уснёшь, а когда проснёшься, то уже почти треть пути позади. Только не выходи ночью курить в тамбур. Мало ли что...

Мы засмеялись. Похоже, рассказ Наташи зацепил и Лизу.

Я приехала на вокзал Адлера около одиннадцати и почти час сидела на скамейке. Прохладно, но всё равно это южная ночь. Севернее Краснодарского края осень уже в полном разгаре.

Я вспомнила рассказ Наташи. Люди на вокзале и правда не такие, как в обычной жизни. Подошёл поезд Адлер - Санкт-Петербург. Рядом со мной в плацкартном отсеке ехали две девушки. Их обеих звали Юли.  

Поезд долго стоял под южным ночным небом. Медленно поплыл перрон, депо, привокзальные строения. Показалось море. Я смотрела, как переливается оно серебристым светом. Потом заснула.

Проснулась я около девяти утра уже в Ростовской области. Позади осталось море, Адлер, Краснодарский край. Поезд мчался на север.

Воронежская область. Осень становится поздней. В Адлере это незаметно. Листья жёлтые или багровые. На некоторых деревьях они совсем облетели. В вагоне прохладно. Мелькают поля, рощи, деревни. К вечеру набежали тучи. Стало холодно. Юг остался далеко позади.

Во второй половине следующего дня поезд остановился на станции Ожерелье в Московской области. Я вдруг почувствовала, что скоро буду дома.

Поздним вечером большая стоянка на станции Поварово - 3 в Тверской области. Я вышла из вагона и по крутой насыпи спустилась в лес. Юли тоже спустились и мы минут двадцать бродили по осеннему лесу.

Чувствовалось, что мы на севере. Листья ещё зелёные, но уже много жёлтых или багровых. Юли стояли около вагона и курили. Через пять минут станция осталась позади, только осенний лес мелькал за окном.

В четыре утра поезд остановился на Московском вокзале. Я взяла сумку, попрощалась с Юлями, вышла из вагона и с радостью вдохнула холодный октябрьский питерский воздух. Дорога закончилась.

Метро закрыто. На вокзале тихо и прохладно. Я около часа сидела в зале ожидания. Потом бродила по полупустым залам, купила шоколадку «баунти трио».

Минут пятнадцать я стояла рядом с киоском и рассматривала сувениры, потом вышла на улицу. Обошла вокзал и оказалась на Лиговском проспекте.

Шёл мелкий дождь, город просыпался. Наташа говорила, что ей нужен только этот город и Оля. Я почувствовала, что тоже не смогла бы жить без Питера. Лил дождь, но было так хорошо, что не хотелось заходить обратно в вокзал. В половине шестого метро открылось, и я поехала домой.

Больше я не встречала Наташу и почти ничего о ней не знаю. Мы переписывались с Лизой в социальных сетях, и она написала, что после отставки Наташа живёт в Питере. Об этом ей сообщила Катя. Её Игорь служил когда-то с мужем однокурсницы Наташи. Той, что приехала за ней с ним на крутой тачке и увезла в Красную Поляну. Встретила Наташа свою Олю или всё также вспоминает о ней, как в Петропавловске, когда идёт за окном дождь, ни Лиза, ни Катя не знают.

В последних числах декабря 2006 года мне показалось, что Наташа промелькнула навстречу мне на эскалаторе станции метро «Лиговский проспект», но было много народу, и, наверное, я ошиблась.

Продолжение следует.