Демон желания. Глава 6 aka Секс демон рассказы

Глава6. Обряд Поглощения

... в которой Вера сгорает — и просит подлить масла в огонь...

Комната изменилась.

Нет, мир изменился.

Вера не знала, сколько прошло времени. Часы здесь не работали — они либо таяли, либо стонали при каждом тиканье.

Она стояла посреди зала, окружённая свечами, каждый фитиль которых шептал "ты хотела этого".

На ней был только обрядовый венец из чёрной розы и ошейник. Остальное — воск, пот, засохшее на губах молчание и следы от зубов, оставленные Кельмой, как роспись на иконе порока.

Лукреций сидел на троне, голый, как грех до исповеди.

В руках — книга контракта. На лице — то самое выражение, с которым в детстве срывают подарки с фантиков, зная, что внутри будет нечто сладкое и непристойное.

— "Ты готова?"

Вера не ответила. Она просто встала на колени и развела руки — в позе креста, но с выражением лица, которое больше подходило падшему святому в момент климакса.

Кельма подошла сзади. В руках — клинок. Но не для крови. Для ритуала.

Лезвие коснулось кожи — и в каждую царапину она вливала воск.

Горячий. Влажный.

Пульсирующий от желания.

Вера вскрикивала.

Но с благодарностью.

Боль — как крещение.

Пламя — как поцелуй демона на шею.

— "Произнеси желание," — шепнул Лукреций.

— "Хочу быть твоей. Без остатка. Без формы. Без «я»."

Он кивнул. Кельма задвинула клинок — теперь вглубь. Не в плоть — в суть.

Веру выгнули. Натянули. Натравили.

Она больше не просила.

Она умоляла.

Л

укреций сошёл с трона. На полу разложили цепи — не как тюремный символ, а как украшение преданности.

Он обвил её ими — каждую защёлку он закрывал поцелуем. Каждое звено — шёпотом:

— "Ты больше не человек. Ты — сосуд. Ты — алтарь. Ты — желание, освобождённое от кожи."

И тогда он вошёл в неё. Не просто телом — всем собой.

Через глаза, через голос, через ладони.

Они не занимались сексом — они сливались.

Она не стонала — она кричала текстами проклятых монахов.

Сзади — Кельма. Руки — в воске. Язык — в ухо. Зубы — на плечо.

И в этот момент Вера поняла: боль — это не антагонист удовольствия.

Это его пропуск.

— "Говори, кто ты?"

— "Никто."

— "Кому принадлежишь?"

— "Тебе. Вам. Страсти."

Кровь текла. Не много. Ровно столько, чтобы новые знаки проступили на её коже.

На груди: "Без воли"

На бедре: "Больше не Вера"

Кельма прошептала:

— "Поздравляю. Ты больше не объект. Ты — ритуал."

И Лукреций кончил в ней. Не один раз. Не телом.

Желание стало светом. Свет стал тьмой.

А Вера… Вера распалась.

И из этой распавшейся женщины встала новая.

Голая. Порочная. Освобождённая.