Бывает же такое

Она была полной, если не сказать толстой. Короткая стрижка под мальчика, широкое лицо без изящества, голос низкий, с хрипотцой — будто много курила. Но взгляд цепкий, настырный.

Мы познакомились случайно.

Я возвращался с работы, когда увидел ее на обочине. Она размахивала рукой так энергично, словно от этого зависела ее жизнь. Обычно я не останавливаюсь — жена ждет, да и кто знает, что за люди голосуют. Но в тот день почему-то нажал на тормоз.

— Куда? — спросил я, приоткрыв окно.

— В центр, — ответила она, уже хватаясь за ручку двери. — Если не сложно.

Пахло дешевой помадой и жареными семечками. Я кивнул, и она ввалилась на сиденье, отчего машина слегка кренилась.

— Оля, — представилась она, запыхавшись.

— Андрей.

— Спасибо, что остановились. Полчаса уже стою — все проносятся мимо.

— Не за что, — пробормотал я, думая о том, что Лена, наверное, уже волнуется.

Мы ехали молча минут десять, пока она не заговорила снова:

— Вы местный?

— Да. А вы?

— Живу здесь пару лет. После развода.

Я лишь кивнул, не желая развивать тему. Но Оля, кажется, не нуждалась в моей активности.

— Мужики тут, между прочим, редкостные козлы, — заявила она неожиданно. — То ли дело в столице.

— Вы оттуда?

— Да. Ага. — Она усмехнулась. — Видно же, да? Что деревенщиной не пахнет.

Я улыбнулся вежливо, но она вдруг повернулась ко мне и прищурилась:

— Ты-то сам семейный, да?

— Да, — ответил я сразу, нарочито твердо. — Женат.

Оля фыркнула:

— Ну и что?

Больше мы не говорили до самого центра. Перед тем как выйти, она вдруг сунула мне в руку смятый листок.

— На, позвони как-нибудь. Подвезешь еще куда-нибудь.

Я сунул бумажку в бардачок и забыл.

А через три недели зазвонил телефон.

— Привет, Андрей, это Оля. Ты меня подвозил, помнишь?

Голос был таким же хриплым, но теперь в нем звучала уверенность.

— А… да, — ответил я, стараясь не повышать голос — Лена была на кухне.

— Слушай, мне в Бережок надо. По делам. Ты подкинешь? Заплачу, конечно.

Я хотел отказаться, но тут вспомнил, что в кошельке пусто, а до зарплаты еще неделя.

— Хорошо, — сказал я. — Когда?

— Завтра.

На следующий день я соврал Лене, что задерживаюсь на работе.

Оля ждала у магазина, кутаясь в потертый пуховик. Залезая в машину, она громко выдохнула:

— Уф, наконец-то тепло.

— Далеко ехать? — спросил я, трогаясь с места.

— Час с копейками. Не бойся, не заблудимся.

Мы выехали на трассу. Оля достала сигарету, но, увидев мой взгляд, сунула ее обратно в пачку.

— Ты что, не куришь? — удивилась она.

— Бросил. Жена просила.

— Ага, — она усмехнулась. — Значит, слушаешься.

— Ну… — я пожал плечами.

— А в остальном тоже слушаешься? — ее голос стал игривым.

Я промолчал.

— Ладно, не томи, — махнула она рукой. — Все равно ты мне нравишься.

— Оля, я же сказал…

— Женат, да-да, — она закатила глаза. — Как будто это что-то меняет.

Я сжал руль.

— Меня — меняет.

Оля рассмеялась — громко, раскатисто.

— Ну конечно. Пока не перестанет.

И тут она положила руку мне на колено.

— Вон тот поворот, съедешь и прямо, — бросила Оля, когда мы проезжали покосившийся указатель.

Я свернул с дороги. Грунтовка оказалась разбитой, машина подпрыгивала на ухабах. Через сто метров мы уперлись в небольшую полянку, окруженную деревьями. Настоящий тупик.

— Останавливайся здесь, — сказала Оля.

Я заглушил двигатель. В салоне стало тихо, только слышно, как за окном капает дождь с веток.

— Мне нужно тебе кое-что показать, — заявила она, отстегивая ремень.

Я почувствовал, как по спине побежали мурашки.

— Пересядь на заднее сиденье, — приказала Оля тоном, не терпящим возражений.

— Это обязательно? — переспросил я, сжимая руль.

— Быстро!

Оля уже открывала свою дверь. Я видел, как она выходит — ее массивная фигура едва умещалась в проеме.

Сердце бешено колотилось. Я потянулся к ключам зажигания...

Щелчок.

— Чего медлишь? — ее хриплый голос прозвучал совсем рядом.

Оля резко дернула рычаг под своим сиденьем, с громким стуком отодвинув его вперед до упора. Затем наклонила спинку, освобождая пространство между рядами.

— Ну же, — хрипло бросила она, перебираясь на задний диван.

Я замер, наблюдая, как она устраивается полулежа, облокотившись на дверцу. Одна ее нога в чулке грубо закинулась на заднюю полку, другая — переброшена через опущенную спинку водительского кресла.

И тогда я увидел.

Она была без трусов.

Ее небритый лобок, густо покрытый темными волосами. Массивные, отвисшие половые губы, влажные и розовые, слегка приоткрытые. Клитор — неожиданно крупный, набухший — пульсировал под моим взглядом.

— Нравится? — Оля провела пальцами по себе, раздвигая губы еще шире.

Воздух в салоне стал густым, спертым. Я почувствовал, как слюна во рту превращается в вязкую пасту.

— Ты уже понял, зачем мы здесь, — прошептала она, постукивая ногой по подголовнику моего сиденья.

Я опустился на колени, и мягкий, но плотный автомобильный пол слегка прогнулся под моим весом. Оля не стала ждать - её толстая нога с хрустом перекинулась через моё плечо, придавив к полу.

Пальцы с выщербленным лаком впились в мои волосы, резко пригнув голову. Верхние зубы болезненно вжались в лобок, прижимая губу к десне - я почувствовал лёгкий привкус крови.

И тогда меня накрыло волной.

Густой рыбный запах немытого тела ударил в ноздри, заставив рефлекторно сморщиться. Язык автоматически скользнул вперёд, наткнувшись на липкие, отёкшие складки.

— Ну ты и кабель... - Оля застонала, сжимая мои волосы так, что в глазах поплыли круги.

Её бедро дрожало над моим ухом, а в горле стоял комок тошноты от смеси запахов - дешёвых духов, пота и этой едкой, прогорклой слизи.

— Старайся! — прошипела Оля, лежа на спине и с силой направляя мое лицо между своих ног.

Ее грубые пальцы впились в мои волосы, безжалостно контролируя каждое движение. То поднимала мою голову, заставляя язык скользить по набухшему клитору. То прижимала вниз, пока мой нос не утопал в липкой влаге, а рыбный запах заполнял ноздри.

Мой член предательски напрягся в брюках.

— Не стесняйся, войди в меня, — ее голос звучал как скрип несмазанных петель.

Я дрожащими руками расстегнул ремень. В тот момент, когда штаны сползли, Оля резко потянула меня вверх.

Мои губы, блестящие от ее смазки, встретились с ее ртом. Она впилась в них, заставляя ощутить на своих губах ее вкус.

Прежде чем я опомнился —

— Она ловко направила мой член и с мокрым звуком приняла его внутрь. Внутри было удивительно просторно но обжигающе горячо и мягко.

Её руки с силой впились в мои ягодицы, грубые пальцы вдавливались в плоть. Оля задавала ритм - сначала медленный, почти издевательский, затем всё быстрее, яростнее. Её массивные бёдра хлопали по мне мокрыми шлепками, а живот дрожал жировыми складками.

Не прошло и минуты, как её тело вдруг затряслось.

"А-а-а, сука!" - завыла она, и в этот момент её палец резко впился мне в анус, до боли.

Смесь неожиданности, боли и её сжимающейся внутренней мускулатуры оказалась последней каплей. Я кончил с судорожным стоном, чувствуя, как пульсирую внутри неё.

Оля застонала ещё громче, продолжая сжимать меня изнутри, выжимая последние капли.

Она не отпускала меня еще долгие минуты, крепко - даже жестоко - сжимая в объятиях. Её потное тело липло к моему, а тяжёлое дыхание хрипело прямо в ухо.

Потом вдруг резко оттолкнула.

— Ты что, презерватив не надел?! - в её хриплом голосе смешались злость и что-то похожее на панику.

Я замер, ощущая, как сперма медленно вытекает из неё на сиденье.

— И что мне теперь делать с твоей кончиной, а?" - она сжала мою щёку, заставляя смотреть ей в глаза.

Губы её дрожали, но во взгляде читалось странное торжество.

— Ну ты и балда! - Оля внезапно рассмеялась, шлёпнув меня по ляжке. - Пока всё не слижешь - никуда не поедем.

Ее пальцы впились в мои волосы мертвой хваткой, пригибая лицо к размякшим, дрожащим губам ее влагалища. Первое, что ударило в нос - едкий микс её смазки и моей же спермы, тёплой и уже начавшей сворачиваться.

— Ну же, чистюля, — прошипела Оля, шлёпая ладонью по моей щеке.

Язык скользнул по скользким складкам, и сразу же горьковато-солёный вкус заполнил рот. Кончики пальцев впились мне в затылок, заставляя глубже проникать внутрь, где сперма смешалась с её выделениями в липкий, тягучий коктейль.

— Всё до капли, милый, — хрипло засмеялась она, приподнимая бёдра, чтобы лучше открыть мне доступ.

Каждое движение языка поднимало новую волну тошноты. Я чувствовал, как комки спермы прилипают к губам, как её смазка тянется нитями между моим ртом и её распухшими половыми губами.

Оля стонала, одной рукой направляя мою голову, другой — играя с собственным клитором.

— Так-то лучше... Молодец... А теперь — поцелуй, — внезапно потянула она меня вверх.

Её губы — грубые, потрескавшиеся — впились в мои, заставляя ощутить полный спектр вкусов: солёное, горькое, металлическое.

— Одевай штанишки и за руль, — хрипло бросила Оля, шлёпая меня по щеке. — Вези мамочку домой.

Обратно ехали молча. Я сжимал руль так, что костяшки пальцев побелели. В голове гудело, как после удара. Оля развалилась на пассажирском сиденье, время от времени посмеиваясь себе под нос.

У её подъезда я затормозил, даже не заглушив двигатель.

— Ну что, мой мальчик, — она потянулась, с наслаждением хрустнув шеей. — Не скучай.

Дверь захлопнулась. Я уже собирался тронуться, когда она резко постучала по стеклу.

Опустил.

— Я позвоню, — хищно улыбнулась Оля. — Не теряйся.

Моё лицо в этот момент, наверное, выглядело как у школьника, пойманного на краже из учительской сумки.

— Yes, sir… — нелепо выпалил я фразу из какого-то американского фильма.

Оля фыркнула, развернулась и пошла, нарочито раскачивая бёдрами.

Я сидел, пока её фигура не скрылась за дверью подъезда. Потом резко рванул с места, будто за мной гнались.

Но убежать мне не получилось....

Она позвонила....