Twins. Часть 1 Открывая себя. Глава 5. Вечерние ласки - 1 aka Истории секс с моложе себя

Курай.

Я глубоко вдохнула, ощущая, как сердце всё ещё колотится после пережитого адреналина. Воздух в комнате был тяжёлым, наполненным запахами нашего тела, раскалённой кожи и чего-то ещё — чего-то нового, запретного, но бесконечно сладкого.

Мы с Лиссой стояли, тяжело дыша, мокрые и совершенно нагие, едва успев скрыться от родителей. Я чувствовала, как стекают по спине капельки воды, смешиваясь с остатками влаги набежавшие с волос. Лисса всё ещё прижималась ко мне, её тело было тёплым, мягким, а дыхание, прерывистое и горячее, касалось моей шеи, вызывая дрожь, прошедшую по позвоночнику. Я ощущала, как её грудь поднимается и опускается в такт сбившемуся дыханию, и мне с трудом удавалось удержаться от новой волны желания.

Осознание того, что произошло в последние часы, вдруг захлестнуло меня с головой. Я чувствовала себя… иначе. Моё тело ещё помнило её прикосновения — кончики пальцев, скользящие по животу, губы, оставляющие лёгкие, влажные поцелуи. Это было… восхитительно. И совершенно нереально.

Я подняла взгляд на сестру. Её лицо всё ещё пылало, а в глазах сверкало что-то новое. Что-то, чего раньше не было. Признание? Озарение? Понимание, что теперь мы навсегда изменились? Лисса тоже это осознала.

— Кури… — Она провела пальцами по моей щеке. Я прижалась к её ладони, позволяя этому прикосновению согреть меня ещё раз. По телу разлилось приятное тепло.

— Мы правда… — я сглотнула, пытаясь выразить словами то, что мы только что пережили.

Лисса кивнула, её губы тронула нежная, почти робкая улыбка.

— Да… — она прошептала. — Мы стали не только сёстрами, но и любовницами.

Слово «любовницы» прозвучало для меня странно, но… оно было правдой.

— И знаешь, что самое странное?

— Что?

— Я думала, что буду чувствовать себя… не знаю, странно, но мне… мне хорошо, Кури.

Я почувствовала, как моё сердце сжалось от этих слов.

— Мне тоже, — честно ответила я. Она взяла меня за руки и слегка сжала их, её пальцы переплелись с моими.

— Ты… не жалеешь?

Жалею? Я посмотрела на неё, на её слегка приоткрытые губы, покрасневшие после наших поцелуев, на её обнажённую кожу, всё ещё покрытую лёгким румянцем. Как я могу жалеть?

Я улыбнулась и накрыла её губы поцелуем.

— Ни секунды.

Наши губы снова слились, и в этом коротком, но наполненном эмоциями поцелуе было всё — привязанность, нежность, страсть, обещание.

Но, к сожалению, у нас не было времени долго наслаждаться этим моментом. Где-то за дверью послышались шаги родителей, и я с ужасом осознала, что мы всё ещё нагие.

— Нам надо одеться! — прошептала я, спохватившись.

— Ты не хочешь, чтобы папа увидел нас в таком виде? — хихикнула Лисса, но тоже потянулась с какой тумбочке с одеждой.

— Ох, заткнись… — Я закатила глаза, но не смогла сдержать улыбку.

Торопливо обтершись я стала натягивать одежду. Я выбрала нежно-розовую майку, которая ещё напоминала о тех временах, когда мы с сестрой не увлекались роком, и серые шорты. Лисса же надела свою любимую чёрную футболку с логотипом рок-группы и короткие шортики.

Мы глубоко вздохнули, привели себя в порядок и только тогда решились выйти в гостиную..

***

Когда мы появились на кухне, мама тут же бросила на нас внимательный взгляд, скрестив руки на груди.

— О, девочки, наконец-то, — в её голосе прозвучало лёгкое раздражение, смешанное с заботой. — Вы ели сегодня хоть что-то?

Я уже собиралась автоматически сказать «конечно», но вдруг… осознала. Мы ведь… ничего не ели с самого утра. Я почувствовала, как мой желудок слабо сжался, словно напоминая о себе.

Медленно повернув голову к Лиссе, я увидела, что она сделала то же самое. Наши взгляды встретились, и в них читалось одинаковое понимание: "чёрт…"

— Э-э… — я сглотнула, пытаясь придумать хоть что-то вразумительное.

— Мы… ну… — Лисса кашлянула, явно тоже растерявшись.

— Забегались…

— Забегались?! — Мама всплеснула руками, её брови взлетели вверх. — Весь день?!

— Ну… да? — Я натянуто улыбнулась, надеясь, что это как-то смягчит ситуацию.

Мама выглядела так, будто вот-вот проклянёт нас на месте. Я даже представила, как она сейчас начнёт читать нам лекцию о правильном питании, расписании приёмов пищи и том, что пропускать приемы пищи категорически нельзя.

Но тут папа, не отрываясь от телефона, спокойно бросил:

— У нас есть курица-гриль и, наверно, картошка в морозилке.

Я тут же оживилась.

— Отлично! Мы сами приготовим ужин! — заявила я, радуясь возможности избежать маминых нравоучений.

— Ага! — подхватила Лисса с энтузиазмом. — Вы отдыхайте, а мы сейчас наколдуем что-нибудь вкусненькое!

Я уже собиралась повернуться к холодильнику, но внезапно уловила, как Лисса бросила на меня тот самый взгляд. Лёгкая ухмылка, блеск в глазах, слегка приподнятая бровь…

Я замерла.

И в следующий момент перед моими глазами вспыхнули сцены, которые, казалось, только что исчезли из памяти. Горячее дыхание на коже. Тёплые ладони, скользящие по телу. Стон, сорвавшийся с губ…

"Damned..." (Проклятье)

Щёки вспыхнули, и я почувствовала, как по спине пробежала тёплая волна.

Лисса прекрасно знала, о чём я сейчас думаю.

"Вот же гадина…"

Я быстро отвернулась, пытаясь взять себя в руки и не выдать себя перед родителями.

— Ладно… — мама устало вздохнула, к счастью, не обратив внимания на моё внезапное смущение. Но было заметно, что она обрадовалась тому, что мы взяли готовку на себя.

Не давая себе времени на новые мысли, я тут же схватила сестру за руку и практически вытолкала её из столовой в сторону плиты. Мы захлопнули за собой дверь кухни, готовясь к процессу.

— Ты что творишь? — прошипела я, сквозь зубы.

Лисса лишь невинно улыбнулась.

— Ничего такого, Кури. Просто хочется чего-нибудь вкусненького…

Я закатила глаза и глубоко вздохнула, пытаясь сосредоточиться на ужине, а не на жаре, снова пробежавшей по моему телу.

Я бросила взгляд на продукты, быстро пробегая глазами по столу.

— Итак! Что у нас есть? Замороженная картошка фри, курица-гриль, немного зелени…

Лисса задумчиво кивнула, чуть покачав головой, будто что-то прикидывая.

— Давай поджарим картошку, а курицу просто разогреем в духовке?

— Гениально! — я театрально всплеснула руками, сделав вид, будто передо мной раскрылся кулинарный гений.

Мы разделились: Лисса включила духовку, вытащила курицу из упаковки и уложила её на противень, а я разогрела сковороду и высыпала на неё хрустящую замороженную картошку. Масло зашипело, и кухня тут же наполнилась тёплым ароматом.

— Чеснок добавлять? — уточнила я, разбивая пару зубчиков ножом.

— Конечно! — Лисса усмехнулась. — Чтобы отпугнуть вампиров.

Я прыснула от смеха, бросая кусочки чеснока в сковороду.

— Или… чтобы родители не догадались, чем мы занимались перед ужином?

Лисса резко засмеялась, чуть не опрокинув бутылку с маслом.

— Курай!

— А что? — я пожала плечами, стараясь выглядеть невинно. — Тебе не кажется, что после горячего душа, растрёпанных волос и голодного взгляда у них уже есть догадки? Правда, они, скорее всего, решили, что мы в кого-то влюбились.

Я покраснела, едва проговорив это вслух, и тут же бросила в Лиссу кусочек зелени, пытаясь скрыть смущение.

— Молчи!

Она продолжала смеяться, пока я помешивала картошку на сковороде. Жар смазывал её золотистой корочкой, масло потрескивало, насыщая воздух насыщенным пряным запахом.

— Ммм… — Лисса прикрыла глаза, глубоко вдохнув аромат. — Ты мой личный шеф-повар.

— Конечно! — я гордо выпятила грудь, закусив губу, чтобы не засмеяться.

— Только не сжарь нас вместе с картошкой, — хихикнула она.

Я бросила на неё лукавый взгляд, чуть прищурившись.

— Хочешь, чтобы я сжарила тебя в кровати?

Лисса моментально покраснела, но тут же притворно возмутилась, скрестив руки.

— Курай! Мы на кухне!

— Ага, но ты всё равно покраснела.

Она хотела что-то ответить, но в итоге только фыркнула, пряча улыбку.

Я поставила почти готовую картошку на медленный огонь, чтобы она вобрала в себя аромат чеснока и специй. В этот момент я почувствовала движение позади себя — тёплое, близкое, знакомое. Лисса.

Её ладони мягко скользнули по моей талии, на мгновение задержавшись, а затем её пальцы легко сжали ткань футболки, словно невесомо утверждая свою власть. Она прижалась чуть ближе, и я ощутила её дыхание на своей шее. Тёплое, прерывистое.

— Ты отлично справляешься с готовкой, — прошептала она, а её губы осторожно коснулись моей кожи.

Я замерла, вцепившись в лопатку, чувствуя, как жар охватывает меня волной. Горячий язык едва ощутимо прошёлся по линии шеи, вызывая дрожь. Сердце пропустило удар, прежде чем заколотилось сильнее.

— Лисса… — тихо выдохнула я, прикрывая глаза.

Она не остановилась. Её руки продолжили изучать меня — подушечки пальцев пробежались по линии талии, задержавшись там, где начинались мои шортики. Один небрежный жест — и её ладонь скользнула чуть ниже. Кончики её ногтей дрогнули у самого края моего лобка, вызывая мурашки по спине, а затем, едва касаясь, провели вдоль складочек лона. Я тихо вздрогнула, прикусив губу. Тепло её дыхания обжигало мою шею, а руки продолжали медленно исследовать — её пальцы нашли горошину клитора и принялись поглаживать ее, отчего у меня пересохло во рту.

— Ты отвлекаешь меня, — прошептала я, чуть подаваясь назад, ощущая её формы, тепло.

— Ну и что? — в её голосе звучала лукавая улыбка. — Мне нравится, как ты реагируешь…

Она провела пальцами вдоль моей талии, выше, скользя под футболку, но в этот момент я резко развернулась, встречая её взгляд. В голубых глазах отражался вызов.

Мои ладони уверенно скользнули к её футболку, пальцы мягко пробежалась по животу и сжались на ее холмиках.

— Ты играешь с огнём, сестрёнка… — тихо произнесла я, чувствуя, как её соски твердеют под моими ладонями.

Лисса приоткрыла губы, будто хотела что-то сказать, но я не дала ей шанса. Наклонилась, ощущая запах её кожи, и, уже почти касаясь её губ…

Но остановилась.

— Это слишком рискованно, — выдохнула я, отстраняясь.

Лисса закатила глаза, но в её взгляде было больше озорства, чем недовольства.

— Ладно… но после ужина ты мне обязана продолжить этот поцелуй.

Я усмехнулась, чувствуя, как лёгкое напряжение между нами не ослабевает, а лишь откладывается на потом, но не сводя с неё взгляда, а затем, прежде чем она успела среагировать, тихо, но настойчиво притянула её ближе и прижалась к её губам. Тёпло, жадно, с обещанием того, что ещё впереди.

Лисса замерла, но уже в следующее мгновение ответила, на мгновение впиваясь в мои губы. А потом тихо прошептала:

— Ты просто неисправима…

Я провела пальцем по её щеке, нежно улыбаясь.

— А ты любишь меня именно такой. И не я это начала сейчас.

Мы с лёгким озорством взглянули друг на друга, а затем взяли тарелки и вышли в гостиную, делая вид, что абсолютно невинны.

Но мы обе знали — этот вечер ещё не закончен.

***

Мы с Лиссой вошли в гостиную, держа в руках тарелки с ужином. После горячего душа, того что было до него, и сейчас на кухне, всего, что произошло между нами в этот день… Я до сих пор чувствовала жар внутри. Казалось, на губах остался вкус её поцелуев, а на коже — её прикосновения. Как вообще вести себя естественно после этого? Плюс свободные футболки, без бюстгальтеров пол ними и короткие шортики, что больше напоминали нижнее бельё, но никто не обратил внимания — дома мы так ходили всегда. На столе уже стояли приборы, мама разливала чай, а папа, как обычно, уткнулся в телефон, хотя было видно, что он слушает. Мы устроились напротив родителей, поставили перед ними тарелки.

— Ого, выглядит аппетитно, — мама улыбнулась, разглядывая золотистую картошку фри и курицу-гриль.

Мы с Лиссой вошли в гостиную, держа в руках тарелки с ужином.

После горячего душа… после всего, что там произошло… после её рук на моей коже, её губ, исследующих каждый изгиб моего тела, после её языка, дразнящего мои самые чувствительные места… Внутри всё ещё пылало. Я до сих пор ощущала призрачные ласки, словно её пальцы всё ещё касались моего лона, едва-едва, пробегая по самым чувствительным точкам, а поцелуи горели на шее, оставляя сладкое, разъедающее ожидание. Как вообще вести себя естественно после этого?

На столе уже стояли приборы, мама разливала чай, а папа, как обычно, уткнулся в телефон, хотя было видно, что он слушает. Мы устроились напротив родителей, поставили перед ними тарелки.

— Ого, выглядит аппетитно, — мама улыбнулась, разглядывая золотистую картошку фри и курицу-гриль.

— Конечно! Мы же готовили! — гордо заявила Лисса.

Я фыркнула:

— Ну да, я стояла у плиты, а ты только чеснок резала.

— Вообще-то, я следила за духовкой!

— Ты сидела на столе и болтала, пока курица сама разогревалась.

— Это был моральный контроль!

— Ты ещё скажи, что курица чувствовала твою заботу!

Лисса демонстративно закатила глаза:

— Курай, ты слишком недооцениваешь мои способности.

Она сделала глоток чая и… медленно провела языком по ложечке.

Я застыла.

В голове вспыхнули образы её губ, скользящих по моей груди… её дыхания, горячего, обволакивающего, её языка, исследующего, дразнящего, пробегающего по…

"Чёрт!"

Я резко потянулась к кружке, стараясь скрыть вспыхнувшие щёки. Всё тело отозвалось мгновенным жаром, кожа горела в местах, где недавно были её руки, её пальцы…

Лисса заметила мою реакцию. Её губы тронула лукавая улыбка, и она незаметно скользнула босой ступнёй по моей ноге под столом.

Я чуть не расплескала чай.

— Девочки, что-то случилось? — вдруг спросила мама.

Мы обе синхронно встрепенулись.

— Нет! Это… личное! — выпалили мы в один голос.

Мама удивлённо моргнула, а папа усмехнулся.

— Вы, кажется, говорили это в детстве, когда прятали что-то от нас, — сказал он.

Мы с Лиссой переглянулись и расхохотались.

Чёрт. Только бы они не заметили, что мы смеёмся совсем не из-за детских тайн…

— Ну, раз вы дома сидели, расскажите, как прошёл день в школе? — спросила мама.

Я пожала плечами:

— Обычный день… Лисса опять спорила с преподавателем по истории.

— Потому что он несёт откровенную чушь! — возмутилась она.

— Дорогая, — папа наконец отвлёкся от телефона. — Ты и со мной спорила, когда я рассказывал тебе историю.

— А ты был неправ!

— Ты спорила со мной по поводу того, какие колготки носили женщины в XVIII веке!

— Потому что это важно!

Мама рассмеялась и покачала головой. — Я не понимаю, как учителя тебя терпят…

Лисса ухмыльнулась.

— Потому что я ещё и гениальна!

Я закатила глаза.

— Гениально наглая. Она подмигнула мне, и я почувствовала, как внутри разливается тёплая волна от этого взгляда. После сегодняшнего мне кажется, что я буду замечать в ней ещё больше мелочей… Я поспешно отвела взгляд и занялась картошкой.

Лисса, видимо, решив сменить тему, сказала:

— Кстати, в студии готовится большое представление на Хэллоуин! Мама оживилась.

— О, правда? Это было бы потрясающе!

— Да, но… — Лисса грустно посмотрела на меня. — Они были разочарованы, что Курай не смогла прийти на репетицию…

Я опустила взгляд.

— Я ведь потянула ногу…

— Ну да, но всё равно обидно. Мы идеально смотрелись бы в этих ролях!

— А у тебя уже есть новая партнёрша? Лисса поморщилась.

— Да… Но это Нэти.

Я замерла.

— Что?! У неё совершенно другой стиль, да и внешность… Она огненная, пышная, с пышными формами. А Белый и Чёрный лебедь должны быть зеркальными. Я могла представить, как это выглядело бы: Нэти с её пышными бёдрами и огненным характером в роли Чёрного лебедя… Это будет нелепо, — сказала я.

— Очень, — согласилась Лисса. Мы переглянулись, и я сжала её ладонь под столом.

— Я скажу хореографу, что с понедельника вернусь к тренировкам. Лисса улыбнулась:

— Вот это другой разговор!

— Ну, в любом случае, главное — здоровье, — сказала мама.

— И еда! — добавил папа, отправляя в рот последний кусочек картошки.

— Ну конечно, пап, твоя философия проста: „Еда спасёт мир“!

— И я прав!

Мы рассмеялись. Лисса посмотрела на меня с лёгкой улыбкой, её глаза лукаво сверкнули. — Кстати, вечер ещё не закончен… — сказала она медленно, пристально глядя на меня.

Я застыла. Эта фраза, этот взгляд… В голове вспыхнуло всё, что мы делали в душе, её губы на моей коже, её прикосновения… Я сглотнула, чувствуя, как жар поднимается к щекам. Лисса усмехнулась и, словно невзначай, снова облизала ложечку, медленно, соблазнительно. В воображении снова вспыхнули образы и воспоминая, как несколько часов назад этот самый язык касался… Господи, Курай, прекращай!!!

— Вы опять красные! — внезапно заметила мама. Я встрепенулась, а Лисса, будто ни в чём не бывало, пожала плечами.

— Это… личное! — снова ответили мы хором. На этот раз родители только переглянулись, но не стали расспрашивать дальше. А мы с Лиссой просто рассмеялись. Мы определённо ещё не закончили этот вечер…

***

Поужинав, мы с Лиссой собрали посуду и отнесли её на кухню. Мыли тарелки молча, но каждый взгляд, каждая едва заметная улыбка обжигала сильнее горячей воды. Её пальцы то и дело случайно касались моих рук, а я ловила на себе её хитрые взгляды из-под длинных ресниц. В воздухе словно сгущалась напряжённость — тягучая, сладкая, невыносимо манящая.

Закончив, мы сделали себе чаю и молча направились в свою комнату. Казалось, каждый шаг усиливал ожидание, заставляя сердце стучать всё быстрее.

Как только за нами закрылась дверь, Лисса не дала мне и секунды на раздумья. Её губы накрыли мои с жадностью, горячие и требовательные, словно за ужином она только разогревала аппетит. Она притянула меня к себе так сильно, что я почувствовала, как её грудь прижимается к моей через тонкую ткань футболки.

Я не сопротивлялась. Зачем? Это было то, чего я хотела так же сильно, как и она. Её поцелуй был нежен, но внутри горел жар страсти. Я чувствовала её дыхание — тёплое, сбивчивое, переплетённое с моим — и это сводило с ума.

Я не выдержала и тихо застонала ей в рот, когда её язык проник глубже, исследуя, дразня, оставляя во мне желание большего. Руки сами скользнули к её бёдрам, нежно обхватив их, и с тихим движением нырнули под её шортики. Под пальцами я ощутила тонкую полоску волосков, мягкую, шелковистую… Моё прикосновение вызвало в ней дрожь — лёгкую, но ощутимую.

Медленно, не спеша, я провела кончиками пальцев по её лону, едва касаясь, словно дразня. Лисса втянула воздух сквозь зубы, а её тело откликнулось мгновенно — она напряглась, подалась ближе, будто искала больше тепла, больше ласки.

Но она не осталась в долгу. Её рука скользнула под мою футболку, нежно охватывая грудь, и я невольно выгнулась навстречу этому прикосновению. Её пальцы сжали мой холмик груди, и я снова застонала — тише, но не менее искренне. Тело предавало меня, поддаваясь каждому её движению.

Но когда Лисса потянулась, чтобы прижаться ко мне сильнее, я, с трудом сдерживая нарастающее желание, отстранилась. Мои губы оторвались от её — медленно, словно оставляя нас обеих в сладкой агонии. Я видела, как её губы всё ещё тянутся ко мне, как в глазах отражается разочарование, смешанное с нетерпением.

— Нам нужно сделать уроки, — прошептала я с трудом, тяжело дыша, словно каждое слово давалось с боем.

В голосе звучала обречённость. Я знала, что сейчас не можем продолжить… Но в груди разгоралось отчаянное желание нарушить это правило.

Лисса кивнула с той же тяжёлой, но понимающей улыбкой. В её глазах отражалось то же разочарование, что я чувствовала сама — мы обе жаждали большего, но знали, что не можем позволить себе это прямо сейчас. Она медленно наклонилась ко мне ближе, и я ощутила её тёплое дыхание, скользнувшее по коже, как лёгкое прикосновение. Наши лбы почти соприкоснулись, и в этот момент мир будто замер.

— Хорошо… но сегодня ты спишь со мной, — её голос был тихим, но таким насыщенным желанием, что внутри всё сжалось от напряжения.

Моё сердце дрогнуло и забилось быстрее, каждая клеточка тела отозвалась на эти слова. Я глубоко вдохнула, стараясь не выдать своей реакции, но это было бесполезно.

— Сплю? — осмелилась я спросить, хотя и так прекрасно понимала, о чём она говорит.

Её взгляд стал темнее, лукавее, как будто она уже видела, что будет дальше. Рука Лиссы медленно скользнула по моему бедру, лёгкая, нежная, но от этого прикосновения я вздрогнула всем телом. Её пальцы касались меня лениво, почти случайно, но каждый их мягкий след обжигал, словно оставляя невидимые отметины.

— Сначала ты будешь моей, — её голос стал низким, почти бархатистым. Её ладонь замерла чуть выше колена, мягко обрисовывая круги на внутренней стороне бедра. — А потом… спим.

Я судорожно сглотнула. Тело предавало меня, послушно отзываясь на каждое прикосновение, на каждый её шёпот. Тепло растекалось по венам, разливаясь где-то глубоко внутри сладким предвкушением.

— Как-то не верится… — прошептала я, голос дрогнул от напряжения и волнения.

Лисса хитро улыбнулась и, не отрывая взгляда, медленно двинула руку выше. Её пальцы, мягко сжав мою кожу через ткань шорт, игриво ущипнули меня за ягодицу. Я резко втянула воздух, а по спине пробежала дрожь, заставляя мышцы невольно сжаться.

— Поверь, сестрёнка… Скоро убедишься.

Её слова обволакивали меня, как тёплая волна. Я ощутила, как дыхание сбивается, сердце бешено колотится в груди, а кожа словно оживает под её прикосновениями.

Она наклонилась ближе, и я не смогла отступить, даже если бы захотела. Её губы нашли мои в мягком, но жгучем поцелуе. Это был не просто жест — это было обещание, выдохнутое страстью и чем-то глубже. Её губы скользнули по моим медленно, с чувством, смакуя каждый миг.

Я закрыла глаза, отдавшись этому мгновению. В груди всё сжалось от удовольствия, а поцелуй стал глубже, насыщеннее — язык Лиссы медленно провёл по моим губам, прося доступ. Я подчинилась, и, когда наши языки встретились, моё тело вздрогнуло, наполняясь сладким напряжением.

Это было слишком — слишком нежно, слишком чувственно, слишком сильно. Когда она отстранилась, я едва удержалась на ногах, чувствуя, как жар стекает по моему телу, заполняя каждую клетку желанием.

И только тогда я поняла — отказаться от неё будет невозможно.

Мы разомкнули объятия, но прикосновения Лиссы всё ещё горели на моей коже. Казалось, всё до этого было лишь сладким наваждением, сном, который так и не удалось досмотреть до конца. Я чувствовала, как сердце бешено колотится в груди — не от волнения, а от жадного желания снова коснуться её, снова почувствовать тепло её дыхания на губах.

Но мы потянулись к сумкам, заставляя себя погрузиться в повседневность. Бумага шуршала под пальцами, книги раскрывались на привычных страницах, но всё это было лишь фоном. Мои мысли упорно возвращались к ней — к Лиссе.

Мы сидели рядом за столом, делая вид, что заняты учёбой. Но каждый её взгляд пробивал меня насквозь. В её синих глазах, сверкающих как сапфиры, плескалось что-то большее, что-то жаркое, пульсирующее. Я не могла оторваться — каждое пересечение взглядов било током, горячими обещаниями, заставляя кровь стучать в висках.

Я ловила себя на том, что каждое движение Лиссы я ощущала кожей. Её дыхание, её тихий вздох — всё было искушением. Образы её тела вспыхивали в голове с удручающей ясностью: изгибы её спины, мягкость губ, тепло её прикосновений. Я хотела снова почувствовать её… каждой клеткой.

Лисса закончила первой. Она потянулась, сладко выгибая спину, словно нарочно, как будто знала, что каждое её движение способно свести меня с ума. Футболка задралась, обнажая ровный, гладкий животик, и я едва не застонала при виде того, как ткань натянулась на её груди, отчётливо выделяя затвердевшие соски.

Я не могла отвести взгляд.

Поднявшись, я шагнула к ней, медленно, будто ведомая инстинктом. В глазах Лиссы зажёгся озорной огонёк — она заметила моё напряжение, мою жажду. Это было издевательски сладкое испытание.

Она подошла ближе, руки обвили мою шею, пальцы скользнули по коже, оставляя горячий след. Её губы нашли мои — мягкие, сладкие, тёплые, будто сотканные из чистого искушения. Поцелуй был нежен, но я чувствовала, что под этой мягкостью скрывается пламя, готовое вспыхнуть.

Я притянула её за талию, прижала к себе, ощущая каждый изгиб её тела. Наши дыхания смешались, слились в одно, тягучее и плотное, как раскалённый мёд. Мои пальцы скользнули по её спине, ощущая, как её тело дрожит под моими руками.

Мы были слишком погружены друг в друга, когда локтями задели стопку книг. Шум их падения был как удар — резкий, жестокий, вырывающий нас из этого безумного транса.

— Наверное, нам стоит быть потише, — её голос прозвучал хрипло, пропитан предвкушением. В нём чувствовался огонь, который она пыталась скрыть, но я видела — он горел так же ярко, как и во мне.

Её взгляд впился в меня, обжигающий, проникающий до самого сердца. В этих сапфировых глубинах отражалась её внутренняя борьба между игрой и жгучим желанием.

— Давай сходим за чаем, — прошептала я, сама едва справляясь с напряжением.

Лисса хмыкнула, уголки её губ чуть приподнялись. Она повернулась, покачивая бёдрами так, что я невольно задержала дыхание.

На кухне воздух словно сгустился. Свет от вытяжки отбрасывал тени на её лицо, делая взгляд ещё более глубоким и манящим. Я не могла оторваться. Каждый её жест казался пропитанным соблазном.

Включив чайник, она обернулась и медленно подошла ко мне, становясь вплотную. Её ладони скользнули по моей талии, и я почувствовала, как внутри всё сжалось от предвкушения. Её губы снова нашли мои — теперь более настойчиво, горячо, требовательно.

Я не выдержала. Мои руки сжали её бёдра, притягивая ближе, прижимая её тело к себе. Я чувствовала, как её грудь мягко прижалась к моей, и даже сквозь ткань ощущала, как напряглись её соски. От этого ощущения у меня закружилась голова.

— Ты сводишь меня с ума, — прорычала я ей в губы.

Мои пальцы медленно скользнули под её футболку, лаская горячую кожу живота, поднимаясь выше, чувствуя дрожь под ладонями. Я нащупала её грудь — упругая, нежная, с идеально округлыми формами. Её соски уже были твёрдыми, и я не смогла удержаться — задрав футболку я наклонилась и провела языком по одной из упругих вершин.

Лисса задыхалась. Её пальцы зарылись в мои волосы, притягивая меня ближе, словно ей было мало. Я жадно втянула сосок в рот, играясь с ним языком, посасывая, пока она не начала невольно двигать бёдрами в такт моим ласкам.

Её дыхание стало прерывистым, и каждый её вздох эхом отдавался во мне. Мои пальцы скользнули к другой груди, мягко сжимая её, наслаждаясь ощущением её тела под своими ладонями. Я чувствовала, как она тает в моих руках, как напряжение растёт с каждым касанием.

Но вдруг — щелчок. Чайник.

Громкий, грубый звук вонзился в этот кокон страсти, заставляя нас застыть на мгновение.

— Нам нужно вернуться в комнату, — прошептала я, едва удерживая голос от дрожи.

Лисса кивнула, но её глаза горели. В них бушевало дикое желание, огонь, который невозможно было погасить. Мы налили себе чай, но руки дрожали, и каждый глоток казался невыносимо горячим — не от напитка, а от жара внутри.

Когда мы вышли из кухни, было ощущение, что мир вокруг сжался до одного — до нас. Мы едва заметили родителей.

— Спокойной ночи, девушки, — их голоса звучали так отстранённо, будто они были где-то очень далеко.

— Спокойной ночи, — ответили мы в унисон, но я знала: ночи спокойной не будет.

Внутри горела жажда — дикая, неугасимая. Я жаждала её тела, её прикосновений, её стонов. Я хотела, чтобы Лисса принадлежала мне целиком и полностью… и знала, что она желает того же.