Хочу остаться с тобой (Хочу стать шлюхой)

I Часть "Влюбиться". Глава 1

– Я дома, – скинув с плеч тяжёлый рюкзак, оглядываюсь по сторонам.

За полгода ничего не изменилось. Изнутри дом выглядит таким же, каким я его запомнила, когда приезжала к отцу на зимние каникулы.

– Ярина, девочка моя, – навстречу двигается тучная женщина за пятьдесят и я узнаю в ней любимую тётю Клаву.

– Здравствуйте.

– Привет, моя хорошая. Боже, а выросла-то как.

Жму плечами, мол, ну что я там могла вырасти за полгода?

– Устала с дороги? – спрашивает Клава и я согласно киваю – Идём, я тебя покормлю, и ты мне обо всём расскажешь. Какой курс уже закончила?

– Третий. Тётя Клава, я пойду наверх, сумку с рюкзаком отнесу и спущусь в кухню.

Клава скрывается за дверью кухни, а я топаю по лестнице на второй этаж. Вваливаюсь в спальню и с разбега падаю на кровать. Какое-то время лежу, разглядывая потолок, а затем решаюсь принять душ. Всё-таки семь часов в поезде заставили меня жутко вспотеть.

Скинув с уставшего тела сарафан, я забираюсь в кабинку и принимаю контрастный душ. Завершив мыться, обматываюсь полотенцем и возвращаюсь в спальню.

– Эй, а стучаться тебя не учили? – вскрикиваю, увидев напротив окна мужской силуэт.

– Я стучал, но никто не ответил.

– Поэтому надо было нагло вломиться в мою спальню? А если бы я вышла из ванной голая?

Он медленно оборачивается. Впивается колючим взглядом в моё лицо, цепляется за приоткрытые губы и ползёт вниз, к груди. Я плотнее сжимаю пальцами полотенце, стараясь не показывать, как смущает откровенный взгляд чёрных глаз.

Эмин Керимов с самого детства вызывает во мне странные чувства. Я должна относиться к нему как к старшему брату, но почему-то боюсь. Возможно, всему виной наша большая разница в возрасте. Четырнадцать лет! Я не помню Эмина ребёнком, он всегда был для меня слишком взрослым!

– Ну не вышла же, – ухмыляется он.

– Зачем ты пришёл?

– Отец твой звонил. Просил, чтобы я привёз тебя к нему.

– Привёз? То есть, отец настолько занят, что не может найти в своём плотном графике даже один час для дочери, которую не видел полгода?

– Рина, – сухой тон, – с этими вопросами не ко мне. Собирайся, через час жду тебя во дворе.

Он молча идёт к выходу, а я смотрю ему вслед и прожигаю огромные дыры на его спине.

Хочу сказать какую-то колкость или же, что никуда с ним не поеду, но беру себя в руки и делаю глубокий вдох носом, успокаивая нервы. Эмин здесь ни при чём! Злиться я должна на отца.

***

– Как закончила третий курс, Ярочка? Все зачёты закрыла? – спрашивает Клава, колдуя над очередным кулинарным шедевром.

Я сижу на высоком стуле за столом и за обе щеки уплетаю яблочный пирог, запивая его холодным компотом.

– Всё хо-ло-со, – бубню с набитым ртом.

– А мальчик есть? – неожиданно спрашивает Клава, заставляя меня покраснеть до корней волос. – Ну что засмущалась, Яра? Взрослая же девочка. Я в твоём возрасте уже мамой была.

– Сейчас так рано замуж никто не выходит, тётя Клава, и детей не рожают, – отвечаю, прожевав кусок пирога.

– Ну и зря. Вот выбираете, вы девочки, перебираете, а потом глядишь и вами перебирают, когда становитесь тридцать плюс. Замуж надо выходить по самой молодости, пока мужик ещё не испорчен и из него можно лепить что хочешь.

– Да зачем оно мне? Носки стирать и супы варить, – фыркаю презрительно, – не моё это, тётя Клава. Я карьеру хочу построить, чтобы быть успешной и независимой.

– Яр, там во дворе машина Керимова. Не тебя ждёт случайно?

– А сколько сейчас время?

– Да половина пятого уже.

– Блин… – вскакиваю из-за стола.

– Ты бы хоть компот допила, – летит мне в спину.

– Тётя Клавочка, меня папа ждёт. Я потом ещё поболтаю с тобой.

Выхожу из кухни и пока двигаюсь по коридору, заглядываю в большое панорамное окно на всю стену. Машина Керимова действительно стоит во дворе с включённым двигателем, а потому я ускоряю шаг, чтобы не заставлять Эмина нервничать. Хотя… Кто там нервничает? Я никогда не видела, как злится Керимов. Сколько помню, он всегда сохраняет спокойствие даже в самых патовых ситуациях. Эдакий айсберг.

– Сорян за опоздание, – произношу впопыхах и плюхаюсь на заднее сиденье.

Керимов устремляет взор на зеркало заднего вида и молчит. А я вижу, как тёмные брови сходятся на переносице, чувствую тяжёлое дыхание. Понятно, что ему не нравится моё общество, да и мне особо не айс, если что. Но раз папа поручил забрать меня из дома и привезти к нему, то Эмин, конечно же, на горло себе наступит, но выполнит поручение Самойленко. Он же для него как отец. Я не помню всей той ситуации, потому что было до моего рождения, но родители Эмина, близкие друзья моего отца, погибли при ДТП. Поэтому в своё время папа оформил опеку над Эмином, чтобы его не забрали в детский дом, ведь другие родственники не захотели брать на себя ответственность за тринадцатилетнего подростка.

Откидываюсь на спинку сиденья и всматриваюсь в окно. На дворе лето, жара. Люди, как сонные мухи, передвигаются по оживлённым улицам мегаполиса. Я люблю свой город и каждый раз, когда приезжаю в гости к отцу, устраиваю себе экскурсии.

– Приехали, Ярина, – говорит Эмин, развернувшись ко мне в профиль.

Я молча киваю в ответ и выхожу из машины. Оглядываюсь, не узнавая местности. Какой-то ресторан за городом и здесь я точно впервые.

– Идём, проведу, – его голос раздаётся совсем рядом, а потому я невольно вздрагиваю.

Знаю, сейчас Эмин стоит за моей спиной и от этой близости меня почему-то бросает в дрожь. Нет, я абсолютно не трусиха, но понять: почему моё тело так остро реагирует на Керимова – не могу.

Он аккуратно берёт меня за руку чуть выше локтя:

– Яра.

Набираюсь смелости оглянуться. Чтоб посмотреть в глаза Эмина мне приходится поднять голову. Он высокий, я едва достаю макушкой до подбородка мужчины.

Он понимает всё по моему холодному взгляду. Искривляя губы в ленивой ухмылке, Эмин разжимает тиски своих пальцев, освобождая мою руку. То место, куда он дотронулся, жжёт изнутри, будто после ожога. Хочется немедленно подставить руку под холодную струйку воды, чтобы успокоить разгорячённую кожу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

Мы идём по узкой аллее, вымощенной тротуарной плиткой. Я зачарованно разглядываю высокие туи и кусты роз с распустившимися бутонами. Воздух наполнен ароматами цветов и свежескошенной травы. Я вдыхаю этот запах и ненадолго прикрываю глаза от удовольствия.

– Нам сюда, – говорит Эмин, указывая рукой направо.

На горизонте появляется отец. Увидев меня, он приветливо машет рукой и сияет яркой улыбкой, будто гирлянда на новогодней ёлке.

– Папулечка, – я льну к отцу, обнимая его за шею обеими руками. – Колючий, как ёжик, – трогаю пальцами щетину и громко верещу, когда отец, подхватив меня на руки, кружит вокруг своей оси.

– Как ты выросла, Яринка. Настоящая невеста. Ружьё уже готовить? – подмигивает отец.

– Зачем?

– Будем неугодных женихов отстреливать.

– Обойдёмся менее радикальными методами, – отвечаю я, хотя очень хочется сказать, чтобы одному мудаку таки не помешало что-нибудь прострелить.

Мы садимся за стол. Отец откладывает в сторону свой мобильный, откидывается на спинку плетёного кресла и пронзительно смотрит мне в глаза.

– Что? У меня лицо испачкано кетчупом? Почему ты так смотришь, пап?

– Красивая ты у меня, доченька. На мать свою очень похожа, – говорит отец и я слышу в его голосе нотки грусти.

Вздыхаю и отвожу взгляд в сторону.

– Пап, я с бабушкой поговорила, теперь надо с тобой.

– Ну, давай.

– Я работать хочу, – заявляю на полном серьёзе, а отец улыбается, сочтя моё заявление детским лепетом. – Па, я серьёзно, ну правда.

– Яра, ну какая тебе работа? Закончи учиться для начала. Наработаешься ещё.

– Я возьму свободное посещение. Я уже всё узнала. Смотри, в универ я буду приезжать только на семинары и практические работы, а от лекций мне дадут освобождение. И учиться я продолжу на дневном, так что всё хорошо будет. Не волнуйся!

Папа хохочет, а затем вытирает рукой выступившие на глаза слёзы, и смотрит на меня уже серьёзным взглядом.

– Ярина, работа – это хорошо, но у тебя нет такой необходимости. Если вам с бабушкой не хватает денег, то так и скажи. Я добавляю сколько нужно, а ты лучше учись, доченька.

– То есть, говоришь мне “нет”?

– Говорю, что тебе ещё учиться два курса. Потом пойдёшь на работу, как и хотела.

– Я так и знала, – фыркаю, обиженно надув губы и отвернувшись в сторону.

К нам подходит молодой человек, одетый в форму официанта и разговор завершается на непонятной ноте.

Мясо пахнет просто восхитительно. Я тяну носом будоражащий аромат и с удовольствием набрасываюсь на кусок свиного стейка, приготовленного на мангале.

– Ярина, я сегодня улетаю в командировку на пару дней, поэтому оставляю тебя на Эмина, – говорит отец, будто «между прочим».

Я с трудом глотаю кусок мяса, запивая яблочным соком, и откидываюсь на спинку плетёного кресла.

– И когда ты мне собирался сказать про свою командировку?

– Сейчас говорю.

– Поэтому ты позвал меня на ужин в этот ресторан? Это извинение, да, пап?

– Яриночка, – отец виновато улыбается, – ну ты же знаешь, что такие вещи я не могу загадать заранее. Возникли трудности в одном филиале. Нужно разобраться.

– Керимова отправь, в чём проблема?

Отец качает головой.

– Керимов останется здесь и присмотрит за тобой, я надолго не задержусь. Обещаю!

Глава 2

Такси тормозит напротив двухэтажного здания со светящейся на фасаде неоновой вывеской “Мэри”. Я расплачиваюсь за поездку и выхожу на улицу. Порыскав в сумке, нахожу мобильник и быстро набираю номер подруги.

– Надь, ну где вы лазите? Договаривались же в десять возле входа!

– Эй, красотка в красном, оглянись, – хохочет голос подруги

Оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Елисеевой.

– Рина, – визжит Надя и льнёт в мои объятия. – Боже, как ты изменилась, если бы не голос, в жизни тебя не узнала.

– Ой, да ладно тебе, – отмахиваюсь. – Сбросила пять кило всего-то. Ну что, идём?

– Девчонок подождём. Они уже на подъезде.

Минут десять мы ждём Олю и Вику, а затем, когда они с опозданием приезжают на такси, направляемся в клуб всей весёлой компанией.

Легко проходим секьюрити и уже через несколько минут занимаем свободный столик недалеко от танцпола.

– За нас, девчонки! – радостно восклицает Надя, поднимая вверх коктейль ярко-голубого цвета.

– Ну что, Ярина, давай рассказывай, как жизнь молодая, – интересуется одна из девчонок.

– Да нормально всё. Закрыла летнюю сессию.

– К бате на каникулы приехала?

– Угу, – киваю, а затем ловлю боковым зрением знакомый силуэт.

– Яр, – Надя хлопает по плечу. – Ты что призрака увидела? Побледнела вся.

– Хуже, – отвечаю поникшим голосом.

Надя следит за моим взглядом, а затем громко говорит на ухо, стараясь перекричать музыку:

– А он ничего так! Симпатичный, правда, взрослый для тебя. Нет?

Закатываю глаза.

– Да мне пофиг на него. Просто теперь вечер испорчен.

– Это почему?

– Керимов работает на моего отца. Ну как думаешь, расскажет он ему или нет, чем я тут занимаюсь?

– Ну не знаю, – мечтательно закатывает глаза Надя, – он, вообще-то, с компанией пришёл. Не думаю, что будет следить за тобой.

– Надеюсь.

Тянусь к коктейлю и, припав губами к трубочке, жадно пью разноцветную жидкость. Настроение заметно поднимается. Мне уже всё равно на Керимова и его взгляды, которые он время от времени бросает в мою сторону. В конце концов, что он мне такого сделает? Ну, расскажет папе, что я пила алкоголь и? Мне как бы двадцать скоро исполнится. Давно не ребёнок. Выросла!

Девчонки зовут танцевать и я, не задумываясь, соглашаюсь.

В ушах тарабанит бит, я раскачиваюсь на волнах алкоголя, двигаясь в такт музыке. Мне хорошо. Весело! Я улыбаюсь подружкам, соблазнительно покачивая бёдрами.

К нам подходят трое молодых парней и предлагают познакомиться. Я качаю головой, мол, не знакомлюсь, но Надя уже вовсю щебечет и позволяет увести себя с танцпола.

Мне становится жарко. Я жадно хватаю воздух ртом, но надышаться не могу. Решив, что нужно проветриться, покидаю танцпол и двигаюсь к выходу.

Оказавшись на улице, прислоняюсь спиной к стене здания клуба и прикрываю глаза. В голове стучит барабан, ноги гудят от безумных танцев, а к горлу подкатывают тошнотворные спазмы.

– Поехали домой, Яра, – звучит низкий голос, я вмиг открываю глаза и встречаюсь взглядом с Керимовым.

– Ты следишь за мной? – криво ухмыляюсь, окидывая Эмина презрительным взором.

– Нет, – качает головой, – но обещал твоему отцу, что присмотрю за тобой.

– А не надо за мной смотреть. Ты мне никто. Так что не утруждайся...

Выплёвываю с сарказмом в голосе и молча ухожу. Не оборачиваюсь, хотя чувствую, как между лопаток жжёт тяжёлым взглядом!

***

Эмин

Я смотрю ей вслед, сжимая от злости челюсти. Никто, значит? Так бы и дал по заднице за непослушание перед старшими. Хотя… Яра же всегда такая колючая, сколько помню её. Ещё ребёнком она сторонилась меня и при каждой возможности старалась сказать какую-нибудь колкость.

Тянусь к карману, нащупываю помятую пачку. Доставсигарету, сую в рот. Сизый дым расслабляет, наполняя лёгкие до предела. Какое-то время я просто курю, стараясь ни о чём не думать, но внимание привлекает диалог малолеток. Парни тоже курят и очень громко говорят, и меня, в принципе, это никак не волнует, но разговор заходит о девочках, а потому я прислушиваюсь.

– А та тёмненькая, Ярина кажется, ничего так, – говорит один из них.

– Да, классная тёлка. Я бы ей вдул, – отвечает второй.

– Пацаны, она моя. Я уже всё порешал, – заявляет третий. – Скоро подействует таблетка и она согласится на мои любые условия.

– Со своими надо делиться, Димон…

Я больше не слушаю. Кидаю сигарету в мусорный бак и возвращаюсь в клуб. Пока иду, сжимаю руки в кулаки. Только бы не взорваться и не разнести от злости весь клуб.

Равняюсь со столиком, за которым сидит компания девчонок. Яра поднимает на меня растерянный взгляд и быстро хлопает длинными ресницами.

– Идём, – строго командую, но девочка не торопится подниматься с дивана ,и тогда я подхожу ближе. – Ярина, поехали домой.

– Что? Не поеду, – презрительно фыркает.

Упираясь рукой в спинку дивана, наклоняюсь к лицу девочки и говорю на ухо, чтобы услышала только она:

– Яра, не заставляй меня включать строго родителя. Давай по-хорошему.

Она заметно вздрагивает. Вжимается в спинку дивана и, прикусив нижнюю губу, качает головой.

– Я же тебя сейчас силой выведу. Хочешь?

– Ты не сделаешь этого.

Ухмыляюсь. В доказательство своих слов хватаю девушку за тонкое запястье, заставляя подняться на ноги. Яру качает и, не удержав равновесия, она падает прямо мне на грудь. Сжимаю тонкую талию немного крепче, чем мог бы. Смотрю девочке в глаза и вижу тёмные зрачки, расширенные до самого максимума. Яра тяжело дышит ртом. Её полная грудь вздымается при каждом вздохе, и силой воли я заставляю себя не пялиться на вырез платья, обрисовывающий округлые полушария.

***

Яра

Он странно смотрит на меня, скользя заинтересованный взглядом сверху вниз. Прикосновения его рук вызывают во мне непонятные чувства. Мне не противны они, а наоборот. Хочется, чтобы крепче сжал талию и притянул к своему телу вплотную.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я сосредотачиваю взор на его поджатых губах, не в силах отвести взгляда. У Эмина очень красивые, полноватые губы бледно-розового цвета и мне любопытно узнать какие они на вкус.

– Ярина, – он зовёт меня по имени, и я будто просыпаюсь, глядя перед собой более-менее трезвыми глазами.

– Отпусти меня, – грозно шиплю, вспомнив, что на нас сейчас смотрят мои подруги.

Керимов игнорирует мою просьбу и просто тянет за собой. От резких движений я едва не падаю к его ногам. Он оборачивается, рукой обнимает меня за талию и притягивает к своему телу.

– Что-то тебя совсем развезло, маленькая… Может на руках отнести? – спрашивает он, вгоняя моё лицо в красный цвет в один тон с платьем.

– Я сама пойду, – качаю головой.

Он ведёт меня к выходу и к тому моменту, как мы оказываемся на улице, я с трудом различаю всё вокруг. В глазах странно двоится, плывёт, а во рту образовывается странный привкус горечи.

– Пить хочу, – тихо произношу.

– В машине у меня есть вода, – отвечает Керимов.

Эмин распахивает переднюю дверцу своего автомобиля и помогает забраться на сиденье, аккуратно поддерживая за бёдра.

– Вода, – он передаёт мне бутылку с водой и пока я жадно пью, не сводит глаз.

Он сидит вполоборота, повернувшись ко мне лицом. Смотрит пристальным взглядом, забираясь прямо под кожу.

Кончиком языка виду по нижней губе, слизывая капельку, а Эмин тянется ко мне рукой, и подушкой большого пальца касается моих губ. Прикрываю глаза. Дышу с трудом. Внизу живота странно ноет, затягивая в плотный узел. Мне почему-то хочется, чтобы Эмин трогал не только мои губы и от осознания этого факта меня бросает в жар.

– Если станет плохо, то скажи мне, Яра, и я остановлюсь, – я киваю ему в ответ и разочарованно вздыхаю, когда мужчина запускает мотор, сосредотачивая взор на дороге.

Машина рассекает по ночным улицам и проспектам, а я, прижавшись лбом к прохладному окну, закрываю глаза и проваливаюсь в сон.

***

Эмин

Яра засыпает в машине. Я иногда поглядываю на девушку, свернувшуюся в клубок и, убедившись, что всё хорошо, продолжаю следить глазами за дорогой.

Я очень злюсь, ведь стоит представить, чтобы могло случиться, не появись в ночном клубе я. Решил отдохнуть этим вечером, расслабиться, ну какой тут расслабиться, когда в поле зрения появилась Ярина? Я же целый вечер не мог глаз оторвать от её столика. Девочка видная. Такую только в башню сажать и запирать под семью замками, чтобы никакой кобель не смог испортить девчонку. И мне бы оберегать её надо, но самоконтроль становится всё слабее и слабее, ведь смотрю я на Ярину совсем не как на младшую сестру и это жутко бесит.

Подъезжаю к своему дому, глушу двигатель, и какое-то время просто смотрю на спящую девушку. Рука тянется к длинным волосам. Убираю со щеки прилипшую прядь, глажу кожу рукой. Нежная как шёлк. А Яра никак не реагирует на мои прикосновения, даже когда я зову её по имени и легонько трясу за плечи – не отзывается.

Выхожу из машины. Открываю дверцу со стороны пассажира и подхватываю спящую девушку на руки. Она просыпается, стоит сделать несколько шагов. Распахивает свои большие зелёные глаза и впивается в моё лицом удивлённым взглядом. Слышу, как быстро стучит её сердце. Чувствую, как тяжело дышит.

Секунда, две, три… Молчим. Боюсь спугнуть, она же явно сейчас поднимет кипишь – глазки вон какие перепуганные.

– Пусти, – руками упирается в мою грудь.

Аккуратно ставлю девушку на землю, а она отходит назад и качает головой, чтобы не смел подходить, чтобы больше не касался.

– Куда ты меня привёз? И что подсыпал в воду? Я плохо себя чувствую.

– Ты у меня дома, – киваю на двухэтажный коттедж, – просто ехать к нему гораздо ближе, чем к тебе, а я выпил… Рискованно за рулём.

– Не понимаю… У меня голова кружится и в теле такая слабость. Что ты мне подсыпал?

– Ничего, – отвечаю, решив утаить, что её опоили каким-то дерьмом в клубе.

– Ярина, идём. Я постелю тебе в отдельной спальне, а утром ты уедешь.

– А если я хочу уехать сейчас? Вызови мне такси.

– Утром уедешь. Ты перебрала с коктейлями, поэтому ночью тебе может стать плохо.

– Хочешь сказать, будешь моей нянькой? – хмыкает она. – Я взрослая девочка, Эмин, и сама могу о себе позаботиться.

– Я видел, как ты о себе заботишься, – произношу строже, чем могу. Своим упрямством Яра начинает выводить меня на эмоции, а этого я не хочу. – Я обещал твоему отцу, что присмотрю за тобой, пока его не будет в городе.

– Ну так и смотри, только на расстоянии пушечного выстрела.

Высказавшись, Ярина направляется к машине. Открывает дверцу, хватает с сиденья свою сумку и рыскает рукой внутри.

– Мой мобильный. Ты не видел?

– Нет. Ярина, идём в дом, уже поздно. Завтра поищем твой телефон.

***

Ярина

Эмин приводит к себе домой и отводит меня в спальню для гостей.

– Чистое полотенце, халат, – кладёт на кровать небольшую стопку, искоса поглядывая в мою сторону. – Если тебе будет плохо, то позови, я буду в соседней спальне.

Он разворачивается и уходит, а я смотрю ему в спину и говорю вслед:

– Ты точно ничего мне не подсыпал в воду?

Эмин оборачивается. Сводит на переносице свои тёмные брови, щурится.

– Плохо себя чувствуешь?

– Да. Меня тошнит и кружится голова.

– Тебе подсыпали в коктейль какую-то дрянь.

– Откуда ты знаешь?

– Слышал разговор твоих женихов, – ухмыляется, явно забавляясь моей реакцией в виде яркого румянца, расползающегося по щекам. – Один из них хвастался, что подсыпал тебе какую-то таблетку и она скоро подействует.

– Господи… – вздыхаю, зарываясь лицом в ладонях. – Так вот откуда эти дурацкие ощущения. Поэтому ты меня забрал из клуба?

– Да, – коротко отвечает он и выходит из спальни, оставляя меня одну.

Ещё какое-то время я сижу на кровати, склонив голову. Получается, я должна не гневаться на Эмина, а быть благодарной за то, что спас? Если бы не он, то всё могло закончиться очень печально.

Заставляю себя подняться на ноги и, придерживаясь рукой за стену, направляюсь в душ. В голове творится сумбур, перед глазами летают чёрные мошки. Я облизываю пересохшие губы и делаю глубокий вдох, пытаясь привести себя в чувства. С трудом забираюсь в душевую кабинку. Открываю кран с горячей водой и подстраиваю комфортную для себя температуру. Заканчиваю принимать душ. Ноги совсем ослабли, а потому я кое-как добираюсь до постели. Заваливаюсь спать, а утром меня будит солнечный свет, льющийся из окна.

Распахиваю глаза. Первые секунды ошарашенно смотрю перед собой, не понимая, где нахожусь. В голове всплывают размытые картинки. Был клуб, были подружки, и Керимов тоже был. К горлу подкатывает противный ком. Я жадно хватаю воздух ртом и с трудом поднимаюсь с кровати.

– Ярина, – в дверь стучат, и я вздрагиваю. – Слышал, ты проснулась. Спускайся, будем завтракать.

Я ничего не отвечаю, лишь плотнее кутаюсь в халат для гостей, который так заботливо приготовил для меня Эмин. Отправляюсь в ванную комнату.

– Боже, какой ужас…

Из зеркала на меня действительно смотрит ужас. Вокруг глаз тёмные круги – следы от косметики, на голове спутанные волосы, торчат в разные стороны будто солома. И если честно признаться, я давно не помню, чтоб выглядела так паршиво, как сейчас.

Привожу себя в терпимый для моей психики вид и возвращаюсь в спальню. Надеваю платье и морщусь, вспоминая вчерашний вечер, а точнее, ночь. Щёки моментально вспыхивают румянцем, когда в голове всплывает картинка: как Эмин держит меня на руках, как в глаза мои заглядывает. Боже, неужели это всё было на самом деле? Если да, то мне очень стыдно. Эмина я знаю с самого детства, он для меня почти как родственник.

Кое-как договорившись с совестью, я всё-таки трусливо выхожу из комнаты. Не спеша подхожу к лестнице. Прислушиваюсь. Внутри всё переворачивается, когда я слышу голос Эмина. Он разговаривает с моим отцом по мобильному телефону. Обо мне!

– Всё нормально, Мирослав Николаевич. Скоро привезу Ярину домой. Да, я понял. Проконтролирую, не переживайте.

Я готова хорошенько стукнуть себя ладошкой по лбу. Ну какая же дура! И чем я вчера только думала, когда брала коктейль от малознакомого парня? Эмин по-любому рассказал обо всём отцу и теперь папа с меня три шкуры сдерёт, до конца лета запретит гулять с подругами и посадит под домашний арест.

От предчувствий чего-то нехорошего внутри меня затягивается плотный узел. Кажется, я попала…

***

Эмина застаю на кухне возле плиты. Мужчина повёрнут ко мне спиной, поэтому не видит, как я залипаю на его широкой спине с хорошо развитыми мышцами. И почему он футболку не надел, а? Я же взглядом слежу за каждым движением его рук: как длинные пальцы обхватывают апельсин, сжимают его и отправляют в соковыжималку.

Сглатываю. Ещё и резинка боксёров выглядывает, потому что спортивные штаны немного приспущены на бёдрах. Вот чёрт, он издевается, что ли?

– Хватит прятаться. И шпионить за мной, – смеётся Эмин не оборачиваясь.

Эм… Меня заметили.

Набрав в лёгкие побольше воздуха, я расправляю плечи и двигаюсь вперёд как ни в чём не бывало. Повернувшись ко мне лицом, Эмин скрещивает на груди руки. Подушечкой большого пальца почёсывает подбородок. И взгляд не отводит, когда я иду ему навстречу. Виляю бёдрами – не знаю, зачем я это делаю, просто не хочется выглядеть ребёнком в глазах Керимова. Я же помню, как он вчера рычал на меня в клубе. Медведь!

Но чем ближе я подхожу к мужчине, тем больше дрожат мои ноги. Спотыкаюсь на ровном месте, лечу вперёд и, чтоб не распластаться на полу в позе звезды, цепляюсь руками за кухонный стол.

Эмин глотает смешок, а я обиженно поджимаю губы. Глазами стреляю в него как из пушки. Подумаешь, споткнулась!

Сажусь на стул, пальцами хватаюсь за край платья и тяну его вниз. Что ж оно такое короткое, а?

– Твой завтрак, – голос Эмина проходится по мне будто электрошок. Я странно дёргаюсь и чувствую, как щёки заливаются румянцем. – Яичница с колбасой. Апельсиновый сок. Всё как ты любишь.

Подмигнув, Эмин ставит на стол передо мной тарелку с яичницей, аромат которой заставляет мой желудок предательски урчать.

– Спасибо, – смущённо бубню и выдыхаю с облегчением, когда Керимов направляется к выходу из кухни.

Накалываю на вилку кусочек жареной «Докторской» колбасы и подношу ко рту. М-м-м… Боже, как оно пахнет!

– Приятного аппетита. Завтракай, а через пятнадцать минут я тебя жду на улице возле машины, – говорит мне в спину Керимов.

– Спасибо. Эй… – зову Эмина и он оборачивается, застывает в дверном проёме. Встречаемся взглядами. – Спасибо за всё, Эмин. Только ничего не говори папе, пожалуйста. Боюсь, он меня убьёт.

– Ешь, не скажу, – улыбнувшись, Эмин всё-таки уходит.

Глава 3

Когда я выхожу на улицу и захлопываю за собой входную дверь на замок, Эмин уже стоит возле машины. Курит. На глазах мужчины тёмные очки, но я всё равно чувствую на себе его пронзительный взгляд.

Накинув на плечо сумку, обычным шагом приближаюсь к машине. И замираю, когда Керимов распахивает передо мной дверцу в авто. Кивнув в знак благодарности, залезаю в салон. Спешу пристегнуться ремнём безопасности.

– Твой мобильный, – говорит Керимов, устроившись на водительском кресле.

Протянув руку, мужчина держит перед собой мой мобильник, но отдавать его не торопится. Пальцами держит крепко!

– Экран треснул – приспускает очки с глаз, на меня смотрит. Его взгляд будоражит!

Я в растерянности. Сказать нечего. Тянусь рукой к мобильному и на мгновение, когда наши пальцы соприкасаются, я чувствую мурашки, бегущие по спине.

– Спасибо, – сухо отвечаю, мобильный прячу в сумку.

– За что?

– Что нашёл мой мобильный.

Эмин ухмыляется. Отвечать не планирует, а просто переключает внимание на дорогу. Запускает двигатель, рукой тянется к коробке передач. Искоса поглядываю за движением сильных рук с витиеватыми венами. Встряхнув головой, прогоняю непрошеные мысли и отворачиваюсь к окну.

Мысленно себя успокаиваю, что ничего такого не происходит. Всему виной та дурацкая таблетка, которую мне подсунули в клубе. Из-за неё у меня немного помутился разум, раз я не могу отвести взгляда от Эмина. Нет, Керимов мне совсем не нравится. Он же взрослый! И опасный, раз работает на моего отца.

Эмин привозит к дому отца. Мотор не глушит.

Развернувшись корпусом в мою сторону, Керимов кладёт левую руку на руль. На меня смотрит пристально.

Смутившись, спешу отстегнуть ремень безопасности.

– Я пойду.

– Иди, – отвечает он, едва заметно улыбаясь.

Кивнув, я выхожу с машины. И на ватных ногах плетусь к коттеджу. Эмин всё ещё стоит на месте, ждёт, когда я окажусь внутри дома. А мне так хочется обернуться и посмотреть… на него. Только зачем – не понимаю. Помнится, когда я в последний раз виделась с Керимовым, а это было полгода назад на зимних каникулах, мужчина не вызывал во мне подобных чувств. Сейчас же я в замешательстве. И ловлю себя на мысли, что не перестаю думать о Керимове со вчерашнего дня, как приехала к отцу.

Оказавшись внутри дома, спиной прижимаюсь к двери. Тяжело дышу, будто только что пробежала марафон. Интересно: Эмин ещё не уехал? Сгорая от любопытства, крадусь к окну. Я только посмотрю на него мельком.

Трусливо выглядываю в окно. Сердце как ошалелое грохочет в груди, потому что Эмин всё ещё не уехал, будто ждёт чего-то.

– Красивая машина, да. Мне тоже нравится, – на моё плечо ложится ладонь и я вздрагиваю.

– Господи, Клава… Нельзя же так пугать людей! – обернувшись, смотрю на тётю Клаву недовольным взглядом.

А Клава улыбается. Подмигивает мне:

– Нравится?

– Нет. Он старый, – фыркаю недовольно.

– Я про машину спрашивала, Ярочка, – смеётся Клава, заставляя мои щёки гореть румянцем. – А ты про Эмина подумала, да?

– Да ну тебя, – махнув рукой, отхожу от окна и иду к лестнице.

– Завтракать будешь, принцесса? – летит в спину.

– Я… – прикусываю язык, чтоб не сболтнуть лишнее. Если сейчас скажу, что Эмин накормил меня завтраком, то Клава нарисует себе в голове мультиков, ещё потом отцу расскажет. – Нет, не буду.

Взбежав по лестнице на второй этаж, закрываюсь в своей спальне. С разбега падаю на кровать. Ложусь на живот, руками обнимаю подушку. А в голове всплывают картинки вчерашнего вечера, как Эмин держит меня на руках. Вздыхаю. Нет, это никуда не годится. Я срочно должна найти себе парня. Мне скоро двадцать, но я не с кем не встречаюсь. Даже стыдно признаться, что всё ещё девственница. Все мои подружки уже давно занимаются сексом, а я погрязла в учёбе – хотела доказать отцу, что без него и его денег не пропаду.

Вдохновившись идеей познакомиться с парнем, достаю из сумки мобильный. Огорчаюсь, когда понимаю, что экран разбит в хлам и не реагирует на прикосновения моих пальцев. Вспоминаю о ноутбуке. И устраиваюсь на кровати, положив на ноги ноут. Открываю «вайбер». Пишу подругам. Интересно же, как у них закончился вечер.

От Нади ответ приходит моментально. Оказывается, вчера у девчонок вечер не сложился. После того как Эмин забрал меня с клуба, парни, с которыми познакомились мои подруги, куда-то пропали. И меня начинают терзать сомнения. Возможно, Эмин к этому причастен. Я ни разу не удивлюсь, если вдруг узнаю, что Эмин подключил свои связи и парней выгнали с клуба, возможно, ещё и по почкам дали для профилактики. С Керимова станется!

«Мы с девчонками завтра собираемся в аквапарк. Поехали с нами?» – предлагает Надя и я соглашаюсь. Только вот купальника у меня приличного нет. Придётся устроить небольшой шопинг.

Только успеваю попрощаться с подругой, как на «вайбер» звонит отец.

– Яра, почему у тебя отключён телефон? – возмущается отец, даже не поздоровавшись.

– И тебе привет, пап. Телефон разбился, и я его отключила.

– Как дела дочь? Уже дома?

– А разве Керимов перед тобой не отчитался?

– Не умничай. Вот вернусь домой и проведу с тобой профилактическую беседу.

– О чём изволите беседовать, сударь? – дразню отца, потому что нравится выводить его на эмоции. Он такой забавный, когда злится. Ну просто душка!

– Ярина, – строго цедит через зубы. – Не беси меня.

– Я тоже люблю тебя, папочка!

– Ещё раз узнаю, что шляешься по клубам, по заднице дам, понятно? – рычит отец и я облегчённо вздыхаю. Значит, Эмин не рассказал отцу про то, что мне подсыпали в клубе какую-то дрянь. Если бы папа про это знал, то не был таким спокойным как сейчас.

– Пап, мне двадцать скоро. Куда ж я без клубов?

– Распустила тебя твоя бабушка. Смотрю, от рук совсем отбилась, – причитает отец, а я пожимаю плечами, хоть это папа и не видит. – Может тебя замуж отдать? Пусть муж воспитывает, раз я не смог этого сделать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я моментально бледнею. Чувствую, как внутри всё переворачивается.

– Спасибо за предложение, но нет. Думаю, лет десять тебе таки ещё придётся меня немножко повоспитывать.

Слышу, как на том конце провода отца кто-то зовёт по имени и отчеству. Поэтому папа спешит со мной попрощаться. Но напоследок даёт наставления, мол, если я продолжу быть регулярным спонсором седых волос на его голове, то он точно выдаст меня замуж.

***

Телефон приходится отдать на ремонт в мастерскую. От безысходности я достаю с мобильного «симку» и пытаюсь переставить в старый кнопочный телефон, который мне дала тётя Клава. Злюсь, потому что «симка» слишком маленькая для аппарата прошлого десятилетия. И в итоге остаюсь без связи. Конечно, можно позвонить отцу и попросить у него денег на новый телефон, но я решаю этого не делать – не хочу, чтоб папа думал обо мне, как о расточительнице его кошелька. Он и так назвал меня «спонсором седых волос на его голове».

Бабушке звоню по "Вайберу" через ноутбук. Узнаю, как у неё дела и пять минут слушаю стенания по поводу её последних визитов к врачу. Бабушка страдает повышенным давлением, ещё сердечко барахлит, а сейчас лето – жарко, то самое время, когда обостряется сосудисто-сердечная система.

– На свой день рожденья хоть приедешь, внучка? Или опять с Мирославом останешься? – спрашивает бабушка.

– Ба, я же говорила тебе, на всё лето я у папы.

– Ясно, – цедит через зубы бабуля, явно недовольная. – Хоть бы раз отметила день рождения с родной бабушкой. Я же тебя с двенадцати лет воспитываю…

Бабуля высказывает мне стандартный набор фраз, мол, я бессердечная, сухая и совсем не люблю свою бабушку. Поэтому я молча слушаю, даже не пытаюсь перебивать – бесполезное занятие.

– Вот когда умру, тогда не плачь за мной, Ярина. Мне уже будет всё равно, ведь твоих слёз я не увижу. Ценить родного человека нужно, пока он живой.

– Бабушка, ну что ты такое говоришь? – меня трясёт от нахлынувших эмоций, сил молчать больше нет.

Я рано лишилась матери. Когда мне было десять лет мама заболела онкологией. Папа пытался её вылечить, оплатил две операции и несколько курсов химиотерапии, но не помогло. И для того, чтобы я не видела, как на моих глазах умирает мама, папа отправил меня жить в столицу к бабушке. Это было лишь на время, но получилось навсегда.

После смерти мамы, а тогда мне было двенадцать, я захотела остаться с бабушкой – не смогла жить в доме, где всё напоминало о маме. Это было трудное время для всех. Папа тогда даже запил. Катился в пропасть. Чуть не лишился бизнеса и, если бы не Эмин, возможно, папа уже отдал душу богу и присоединился к маме на небесах. Керимов взвалил на свои плечи слишком большой груз, но справился. За это папа и ценит его, любит как родного сына, которого у отца никогда не было.

– Бабушка, а приезжай к нам? Ты же сто лет не была на море.

– Я не перенесу поездку, ты же знаешь, внучка. Да и климат на юге мне не подходит. Слишком жарко.

Я вздыхаю. Не знаю, как договориться с бабулей. Это просто утопия. Р-р-р…

– Ладно, Ярина. Будем завершать разговор. Пойду полежать, что-то давление подскочило. Ты хоть звони своей бабке, не забывай!

– Я люблю тебя, бабушка. Ты у меня самая-самая офигительная старушка на свете.

– Не подлизывайся, – улыбается бабушка и меня немного отпускает.

После разговора с бабушкой настроение на грани: завалиться на кровать, включить фильм на ноутбуке и съесть большую пачку чипсов. Ненавижу себя, когда грущу. В такие моменты я ощущаю себя раздавленной букашкой, которая попала под лапу огромного пса.

О шопинге, который планировала ещё утром, забываю. И взяв с собой немного денег, решаю сходить в магазин шаговой доступности.

Магазин находится в пяти минутах ходьбы от дома. Я покупаю себе большую пачку чипсов и бутылочку ледяной «колы». Так себе развлечение, но других вариантов у меня нет, поэтому радуемся мелочам, как говорится.

Когда вхожу во двор, то замечаю припаркованный «Мустанг» Керимова. Сердце почему-то ускоряет свой ритм. Я напрягаюсь. На автомате поправляю волосы и пытаюсь струсить крошки с футболки – не удержалась и открыла пачку чипсов, а пока шла домой, то успела приговорить одну четвёртую пачки.

Подхожу к машине Керимова. Заглядываю в окна. А они тонированные – ничего не видно. Приходится обогнуть капот и вглядеться в лобовое. Хм… Пусто.

Странно, конечно. Керимов зачем-то приехал ко мне домой. Так, стоп! Не ко мне, а к отцу. Возможно, понадобились какие-то документы, которые лежат в кабинете папы. И это совсем не значит, что Эмин приехал ради меня.

Я готова дать себе хороший подзатыльник, чтобы выбить из головы дурь. Ну почему, почему я всё время думаю об Эмине? Он как лихорадка, ей-богу. Меня в пот бросает, стоить только подумать о нём. И мне совсем не нравятся эти новые ощущения: влюбляться в мужика, который старше на четырнадцать лет, да ещё почти что родственника? Нет, абсурдно. Так что прочь из моей головы, Керимов Эмин! Мне влюбляться в тебя ну никак нельзя!

Переступив порог дома, я сразу слышу голоса, которые доносятся с кухни. Эта любимая Клавочка уговаривает Эмина попробовать её новый кулинарный шедевр. Судя по вялым протестам Эмина, Клава таки в победителях.

Расправив плечи, я иду в кухню. Я же должна поздороваться с Керимовым, раз он приехал. Верно?

Тихо ступая, захожу в кухню. А там картина маслом. Эмин сидит за столом, Клава порхает над ним будто бабочка: «Эминчик, попробуй это, попробуй то».

– Здрасьте, – здороваюсь и две пары глаза стреляют в меня моментально. – Приятного аппетита, Эминчик.

Скопировав интонацию голоса Клавы, тихо смеюсь. И краснею, когда тёмные брови Керимова сходятся на переносице. Ой, ну, простите… Шутница из меня «так себе».

– Яринка, присоединяйся к Эмину, я и тебя покормлю, – предлагает тётя Клава, а я поднимаю руки ладонями вверх, мол, это без меня, ребятки.

Будто что-то вспомнив, Клава сбегает с кухни. Даже толком ничего не объясняет! А потому я неожиданно остаюсь с Керимовым тет-а-тет. И моя решительность вместе со смелостью летят в тартарары.

– Эм… Ну я тогда пойду, – произношу застенчиво. – Ещё раз «приятного аппетита».

Круто развернувшись, собираюсь уходить, но в спину летит низкий голос Керимова:

– Яра, задержись немного.

– Да? – обернувшись, стою на месте. И будто врастаю в пол, когда Эмин направляется в мою сторону, держав в руках небольшую коробку.

– Это тебе. Надеюсь, понравится.

Эмин всовывает мне в руку коробку. А затем почему-то тянется к моему лицу. Я дрожу в этот момент, но не от холода. Мне волнительно и страшно, потому что Керимов касается моих губ и подбородка подушечкой большого пальца.

– На твоих губах крошка, – поясняет Керимов, но руку с моего лица убирать не спешит.

Мгновение мы молчим. А когда Эмин всё-таки убирает от моего лица руку, я опускаю взгляд на коробку.

– Мобильный телефон?

– Твой же сломан, – улыбается Керимов, отчего моё сердце вот-вот выпрыгнет из груди и поскачет по итальянской плитке на полу, за которую папа в своё время отдал почти что целое состояние.

– Эм... – теряю дар речи. Это неожиданно, но приятно. Значит, вот зачем приехал Керимов – отец попросил его купить и подарить мне новый телефон. – Спасибо.

Кивнув, я прижимаю коробку с телефоном к груди.

– Я тогда пойду? – спрашиваю у Эмина. Боже, и зачем я веду себя как дура?!

– Иди.

Ещё раз киваю. И ухожу. Но пока иду по коридору, чувствую, как слабеют ноги. Только бы не споткнуться, а то ещё один позор перед Эмином я не переживу!

Глава 4

В аквапарке многолюдно, просто яблоку негде упасть. Вчетвером покупаем «безлим» на целый день и выбираем самые лучшие свободные шезлонги.

– Ну что, за нас, малышки? – салютует пластиковой бутылкой Вика и все девчонки поднимают свои бутылки с колой вверх.

Прогревшись под палящими лучами солнца, я решаюсь искупаться в бассейне, но Надя и Оля тянут меня к "центрифуге" – опасному водяному аттракциону, от вида которого у меня трясутся поджилки.

– Подождите, – торможу подруг. – Давайте сделаем красивые фотки, пока не искупались и не превратились в мокрых куриц.

Девчонки соглашаются. И на ближайшие пятнадцать минут вся наша компания занята фотосессий.

Я сажусь на бортик бассейна, устроившись на бедре. Занимаю выигрышную позу и кокетливо наматываю на палец локон волос. Надя щёлкает на телефон.

– Огнище! – восхищается Надя, показывая мне фотки.

Фотки действительно «вау». На них я выгляжу, будто "инстадива", а потому спешу наложить фильтр на две самых удачных, на мой взгляд, фотографии. И опубликовать их в «инстаграм».

– Хм… У кого-то новый телефон, или мне показалось? – спрашивает Вика, молча наблюдавшая за всем со стороны ровно до этого момента.

– Угу, – пожимаю плечами.

– «Яблоко» последней модели. Офигеть! – подключаются остальные девчонки. – И кто нам подарил эту красоту?

– Папа, – отвечаю, не задумываясь и решая промолчать, что выбирал телефон Эмин, папа лишь платил за него деньги.

– Папа, ага, да, – смеются девчонки, переглядываются между собой, вгоняя моё лицо в красный цвет.

– Девочки, да ладно вам. Говорю же, папа подарил.

– А имя у папы имеется? – подкалывает Надя.

– Мирослав Николаевич. Познакомить? Он как раз холостой, – подмигиваю и забавляюсь, когда Надя перестаёт смеяться.

– Да ну тебя. Я думала, там реальный чел, а ты мне батю своего назвала. Скучно.

– Значит, с папой моим не знакомить? – продолжаю цеплять Надю. Вообще-то, с моим отцом знакомы все подруги, правда, только заочно. Максимум – видели его пару раз.

– Шутишь? Нет, спасибо. Пенсионеры не интересуют.

– Ты просто не знаешь, от чего отказываешься! Хочешь, покажу фотку папы? Знаешь, какой он у меня? М-м-м… Красавчик! И совсем нестарый, ему только пятьдесят три. Да ладно тебе. Я шучу, не обижайся, Надь.

Надя закатывает глаза. И веселье сходит на нет. Ну подумаешь, пошутила неудачно. Ха! Я вообще "королева" отвратительных шуток, не получается у меня так прикалываться, чтоб никого не обидеть.

– Идём купаться, короче, – напряжение разряжает Вика. И вчетвером мы топаем к «центрифуге».

Занимаем очередь. Я трусливо поглядываю вниз на туннель, по которому с огромной скоростью спускается человек. И задерживаю дыхание, когда он попадает в огромный закрытый круг, напоминающий центрифугу в стиральной машинке.

– Эм… Я, наверное, в другой раз, – пячусь, но Надя ловит меня за руку с грозным «Стоять».

– Струсила, да?

– Нет. Что-то перехотелось. Лучше пойду позагораю.

– Ага, позагораешь после горки. Иди давай, трусиха. А то как с папой знакомить, так ты смелая.

– Вредина, – показав Наде язык, возвращаюсь на место. И в этот момент подходит моя очередь.

Вика крестит меня, а Оля желает «ни пуха ни пера».

– Дурочки, что вы меня провожаете, как на войну? – возмущаюсь,но на горку всё равно забираюсь.

Выполняю команды инструктора: лечь на спину, руки скрестить на груди и не тормозить ногами. Несложно, в принципе. Я должна справиться.

– Один, два, пошла, – инструктор толкает меня вперёд и я во всё горло кричу от страха.

«Мамочка! Я больше не буду. Страшно-то как… А-а-а»,

– набатом стучит в голове. И про себя я молюсь богу, чтобы эта горка поскорее закончилась. После туннеля меня засасывает в центрифугу и начинает крутить по кругу.

Один. Два. И на третьем кругу я вот-вот булькну в воду, но приземляюсь прямо на парня. Тяжестью своего тело тяну его ко дну.

Вынырнув на поверхность, жадно хватаю воздух ртом. Кашляю.

И не сразу замечаю, что руки парня лежат на моих бёдрах.

– Простите, – извинившись, парень отходит от меня на один шаг.

– Ой, это я прошу прощения. Свалилась вам прям на голову, – смеюсь.

– Андрей, – парень протягивает руку, и я пожимаю её.

– Яра.

– Ярослава? – улыбается Андрей, отчего на его щеках появляются две симпатичные ямочки.

– Ярина.

– Какое красивое имя. Необычное.

– Угу, старославянское. Мама назвала, – с гордостью заявляю я и топаю вперёд, чтоб побыстрее вылезти из бассейна и закутаться в сухое полотенце.

Андрей идёт за мной следом. Галантно подаёт руку, помогая забраться по лестнице.

Я подхожу к своему шезлонгу. Хватаю полотенце и кутаюсь в него, будто бабочка в коконе. Андрей стоит рядом. И глаз с меня не сводит. А я только сейчас замечаю, что он милый. Смуглый брюнет под два метра ростом. Рядом с ним я такая маленькая, ощущаю себя Дюймовочкой.

– Эм… – мнётся Андрей. Какой стеснительный! – Я тут с компанией. Вижу, ты тоже.

Андрей кивает за мою спину, и я оборачиваюсь. Девчонки идут навстречу. Мокрые, как и я. А у Вики аж губы посинели от холода.

– Может, объединимся? – предлагает Андрей.

Ответить не успеваю. С правого фланга меня обходит Надя.

– И что тут у нас происходит? Интересно, – усмехается Надя, а Андрей ей протягивает руку.

– Андрей.

– Надежда, – кокетничает Надя, выпячивая грудь вперёд.

– Андрей предлагает объединиться компаниями, – вмешиваюсь в диалог, прерывая зрительный контакт Андрея и Нади. Так нечестно, вообще-то. Это я упала на парня, а не подруга!

***

Папа приезжает вечером. Клава накрывает стол в гостиной и зовёт меня на семейный ужин.

Спускаясь по лестнице, я слышу мужской разговор. И напрягаюсь.

– С этим Третьяковым нужно что-то решать, Эмин. Либо он нас, либо мы его.

– Я всё понял, Мирослав Николаевич.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Действуй, сынок. Я в тебя верю!

Я захожу в гостиную как раз в тот момент, когда отец похлопывает Эмина по плечу. Услышав мои шаги, мужчины одновременно оборачиваются. Я лишь мгновение смотрю на Эмина, пробегаюсь взглядом по его стройной фигуре и широким плечам, обтянутым футболкой чёрного цвета. И покраснев, сразу же переключаю внимание на отца.

– Папуля! – ускоряю шаг и через несколько секунд оказываюсь в отеческих объятиях

– Доченька, – отец прижимает к своей груди, а я поворачиваю голову вправо и ненадолго встречаюсь взглядом с Эмином.

– Привет, – подмигивает Эмин.

Папа разжимает объятия, и я отхожу от него на два шага.

– Ну тебя я обнимать не буду, – обращаюсь к Эмину, а когда понимаю, что сказала совсем не то, чем вызвала у отца любопытный взгляд, спешу соскочить с темы. – Что тут вкусненького приготовила наша Клава?

Садимся за стол. Эмин ужинает вместе с нами. Мужчины едят, а мне кусок в горло не лезет. Потому что напротив меня, меньше чем на расстоянии полтора метра, находится Керимов. Я слышу запах его одеколона и чувствую подступающий к горлу ком. Нет, меня не тошнит. Просто присутствие Керимова волнует меня не на шутку.

***

Ужин подходить к концу. На столе появляется чай и аппетитный тортик, очередной кулинарный шедевр Клавочки.

Я кладу себе на тарелку кусочек торта с розочкой из крема. Подношу вилку ко рту и, кайфуя, ненадолго прикрываю глаза. Очень вкусно!

На мгновение наши взгляды с Керимовым пересекаются. И я не знаю, куда себя деть, когда понимаю, что всё это время, пока я ела торт, Эмин не сводил с меня глаз. Пристально смотрел на мой рот и пальцы, которые я не упустила возможности облизать после крема.

– Красивые фотографии, Яра, – откинувшись на спинку стула, Эмин следит за моей реакцией. Ответа ждёт.

– Ты о чём?

– О твоих последних фотках в «Инстаграм». Там где ты в раздельном купальнике красного цвета, – улыбается Керимов и мои щёки начинают предательски гореть.

Пробубнив в ответ сухое «Спасибо», спешу опустить взгляд на тарелку. Сил смотреть на Керимова нет. А папа, не понимая, о каких фотографиях идёт речь, просит показать снимки.

Схватив со стола мобильный, открываю последние публикации в «инсте» и передают телефон папе. Папа внимательно рассматривает фотографии, улыбается.

– Красивые фотографии, да. Моя модель, – возвращает мобильный мне. – А что это у тебя за телефон, дочка?

– Твой подарок. Разве Эмин перед тобой ещё не отчитался?

Отец переводит взгляд на Керимова. И в этот момент я понимаю, что к подарку папа не имеет никакого отношения.

– Мирослав Николаевич, у Яры сломался телефон, и я купил ей новый, – отвечает Эмин, подтверждая мои догадки. Вот чёрт!

– Хорошо. Скажешь, сколько денег он стоит. Я всё тебе верну, Эмин.

– Не нужно. Пусть будет моим подарком на день рождения вашей дочери.

– Как знаешь, – усмехнувшись, отец поворачивает голову в мою сторону: – Ты бы хоть «спасибо» сказала, Яра. Мобильный явно не из дешёвых.

– Большое спасибо. В знак благодарности я должна поцеловать в щёчку? – спрашиваю у отца, но смотрю на Керимова.

Тяжёлый взгляд. Глаза в глаза. Керимов приподнимает тёмную бровь. А уголки его губ искривляются в ухмылке. Это вызов?

Не дожидаясь ответа, встаю из-за стола. Подхожу к Керимову со спины. Кладу руки ему на плечи. И когда Эмин поворачивается ко мне в профиль, быстро целую в небритую щеку.

– Всем спокойной ночи. И спасибо за ужин, – быстренько сбегаю, пока никто и ничего не успел сказать в ответ.

Быстрым шагом миную ступеньки. Оказавшись в своей спальне, спиной прижимаюсь к двери. Прикладываю палец к губам. Хм… Странные ощущения. Губы будто колет иголками. А в голове стучит: «Ну ты и дура, Самойленко». Да, согласна. Поступила я дерзко. И если меня кто-нибудь спросит: зачем я так сделала? Не отвечу. Потому что не имею ответа. Захотела и поцеловала – я всегда добиваюсь того, чего хочу!

Успокоившись, заваливаюсь на кровать. На ноутбуке запускаю фильм – какая-то романтическая чушь, но я почти что не смотрю, потому что переписываюсь по «вайберу». Пишет Андрей, предлагает сходить в боулинг. Быстро печатаю ответ. И чувствую, как на лице улыбка расползается до самих ушей. У нас с Андреем будет свидание, еху!

Стук в дверь заставляет меня отвлечься. Я только успеваю обернуться, как дверь открывается и в проёме появляется отец.

– Не помешаю? – отец заинтересовано разглядывает мою комнату, будто здесь впервые.

– Заходи, пап.

Отец подходит к кровати и садится на её край. Я тоже сажусь. Закрываю крышку ноутбука, телефон откладываю в сторону.

– Я поговорить с тобой хотел, – заявляет папа и я киваю ему, мол, внимательно слушаю. – Что у вас происходит с Эмином?

Вопрос папы заводит меня в тупик. А разве что-то происходит?

Воспользовавшись моим замешательством, отец подсаживается ко мне ближе и берёт меня за руку. В глаза мои смотрит пристально.

– Ярина, я понимаю, ты молодая, играют гормоны. Но не нужно так делать. Не провоцируй Эмина. Тебе же хуже будет… потом.

– Пап, ты о чём сейчас? – непонимающе хлопаю ресницами.

– Ты флиртуешь с Эмином. Специально его цепляешь, чтоб он обратил на тебя внимание.

– Неправда. Твой Керимов мне совсем не нравится. Я знаю его с самого детства, он мне почти как брат. Я подтруниваю над ним. Вот и всё.

– Нравится дразнить? – спрашивает папа и я киваю с довольной улыбкой на лице. – Ах, Яра… Говорю тебе как мужчина, твоё «подтрунивать» Керимов воспринимает совсем иначе. Это больше похоже на призыв к действиям. Дочка, лучше держись от Эмина подальше. Он взрослый мужчина, а ты моя любимая маленькая девочка. Я боюсь потерять Керимова. Потому что, если он тебя обидит, я же с него три шкуры сдеру.

– Пап, что ты такое говоришь? – недовольно прыскаю я. – Ладно. Окей. Если ты боишься, что мои шуточки Керимов воспринимает за флирт, то клятвенно обещаю: держаться от Эмина подальше. Больше никаких действий с моей стороны. Зуб даю!

Отец смеётся. И говорит мне, какой я всё-таки ещё ребёнок.

***

Встречаемся с Андреем на следующий день вечером. Я рассчитывала на свидание, думала, останемся с парнем вдвоём. Но Андрей предложил собраться компанией, и я согласилась, а что ещё оставалось делать?

– Папа, я буду поздно вечером. Меня не жди и вместе с петухами ложись спать, – подмигнув отцу, тихо смеюсь и прикрываю ладошкой рот, когда отец смотрит на меня из-под нахмуренных бровей.

Отложив газету в сторону, папа встаёт со своего большого кресла и движется мне навстречу. Я сбегаю в коридор. Присев на корточки, надеваю босоножки. И когда встаю, отец уже оказывается напротив меня.

– Куда собралась? – строгим голосом спрашивает папа и моё веселье улетучивается в один миг. – Ещё и штукатурки на лице целый килограмм.

– В боулинг иду. С друзьями!

– А точнее?

– Па, тебе имена всех своих друзей перечислить?

– Если будет надо, то перечислишь. И ещё дашь их номера телефонов.

– Ну это вообще зашквар, – возмутившись, скрещиваю руки на груди, точь-в-точь как делает отец. – Папочка, твоя дочка выросла. И то, что она ходит гулять с друзьями – абсолютно нормально.

– Последний твой раз «гулять с друзьями» закончился тем, что Эмин забрал тебя из ночного клуба. Пьяную!

От неожиданности я едва не прикусываю свой язык. Вот гад Керимов! Просила же не рассказывать отцу. Но судя по взгляду отца, Эмин всё-таки не сказал про таблетку, значит, не всё так плохо, как мне показалось несколько секунд назад.

– Мне двадцать скоро. И покупать алкоголь мне даже закон не запрещает, – выдаю на одном дыхании.

– Я тебе запрещаю, – строго чеканит отец. – Ты девочка, а не матёрый мужик. Алкоголь вреден для здоровья, а тебе ещё детей рожать.

Шумно втягиваю воздух ноздрями. Ну, началось… Сейчас же не отцепится, пока не прочтёт мне целую лекцию о вреде алкоголя на женское здоровье.

– Пиво хоть можно? – спрашиваю уже не так смело, как в начале диалога. – Один бокальчик, пожалуйста.

– Ладно, – сдаётся отец, а когда я в ответ его крепко обнимаю, отец добавляет: – Но только один, Ярина. Иначе моё доверие ты потеряешь.

– Всё будет «ок», папуля. Я тебя не подведу.

Чмокнув отца в щеку, выхожу из дома. А оказавшись на улице, замечаю чёрный «Мустанг» Керимова. Эмин только что приехал.

Мои щёки становятся пунцово-красными, ведь после того случая, когда я поцеловала Керимова в щеку, мы больше не виделись. И я понятия не имею, что думает обо всём этом Эмин. Если всё так, как сказал отец, и мои приколы Керимов воспринял за флирт, тогда мне стыдно. Очень!

Солнце уже клонится к горизонту, но я всё равно спешу надеть тёмные очки, чтоб Керимов не увидел моего взволнованного взгляда. Расправив плечи, я иду уверенным шагом вперёд и про себя молюсь богу, чтоб Керимов меня не тормознул. Пожалуйста, боженька, дай пройти мимо «Мустанга» без сюрпризов.

Я только успеваю поравняться с иномаркой, как со стороны водителя распахивается дверь. И из машины выходит Эмин, одетый в чёрную обтягивающую футболку и светлые джинсы. Невольно сглатываю ком, который подкатил под горло.

– Привет и пока, – тараторю, пытаюсь пройти мимо.

– Яра, постой, – летит мне в спину, и я оборачиваюсь.

– Да?

– Ты в город собралась? – спрашивает Эмин и я киваю в ответ. – Я могу тебя подвезти. Только подожди меня в машине пять минут. Мне нужно кое-что передать твоему отцу.

Я раздумываю ровно две секунды. Светлый ангел, сидящий на моём плече, говорит: «Ярина, ты же хорошая девочка. И обещала папе держаться от Керимова как можно дальше». А тёмный ангел толкает меня в спину: «Чего стоишь, дура? Тут даже думать нечего. Прикинь, как у твоих подруг отпадёт челюсть, когда они увидят, на какой крутой тачке ты приехала».

– Без проблем, Эмин. Ради возможности прокатиться в «Мустанге» я подожду, сколько скажешь, – фух, вроде выдала на одном дыхании и ничего лишнего не сморозила, надеюсь.

Подмигнув, Эмин достаёт из машины небольшой свёрток, упакованный в чёрный целлофановый пакет, и идёт в дом. А я сажусь на пассажирское сиденье спереди. И оглядываюсь. Нос улавливает офигенный аромат, и я не понимаю: то ли это освежитель для салона, то ли мужской одеколон.

Осмелив, тянусь к бардачку. Вообще-то, я не любопытная настолько, чтобы нарушать чужие границы, но блин… Это же машина Керимова! Я не могу упустить шанс немножко поиграть в шпионку.

Открыв бардачок, наблюдаю странную комбинацию предметов: блокнот, влажные салфетки, сигареты и пачка "резинок". А под этим всем великолепием лежит ствол, ну в смысле, пистолет. Предательские мурашки ползут по спине. Нет, я не трусиха. И видела оружие десятки раз – папа коллекционирует, у него есть даже отдельная комната с оружием, которая находится в подвале дома.

Ствол я не беру, но пачка резинок вызывает интерес.

«Я просто посмотрю, какой там написан размер. И сразу положу на место»

В пачке оказывается всего два квадратика фольги. Получается, третью использовали, потому что на упаковке было написано «три штуки». Размер непонятен. Ну написано «классический» и что? С моим опытом, а точнее его полным отсутствием, это всё равно, что сказать на китайском – ни хрена непонятно!

– Одолжить? – голос Эмина действует на меня как ушат ледяной воды, вылитый на голову.

Испугавшись, я роняю пачку с резинками на пол. И тут же спешу её поднять.

***

Эмин

Смутившись, Яра спешит открыть бардачок и сунуть туда пачку презервативов. Я вижу, как её бомбит от эмоций, но делать вид, что ничего не произошло? Нет, не буду. Я больше не могу отрицать очевидного: нас тянет друг к другу магнитом. И малышка не может этого не чувствовать. Не подсознательно она делает абсолютно всё, чтоб стать мне ближе. Шаги семимильные. Только бы не испугалась, когда решающий шаг сделаю я.

– Нет, спасибо, – сухо пробубнив, Яра отворачивается к окну, а когда я сажусь за руль и устремляю взгляд на её обнажённые колени, девочка цепляет пальцами край сарафана, дёргает его вниз.

Усмехаюсь. Запускаю двигатель. И через несколько секунд, когда выруливаю со двора коттеджа Самойленко, ещё раз скашиваю взгляд в сторону Яры. Красивая зараза. Будь я моложе лет на десять, не задумываясь, стал бы набиваться в женихи. Но, млять… Я же знаю девочку с детства, помню ещё ребёнком. Яра – моё табу. Николаевич шею свернёт, если посмею притронуться к любимой дочери. Поэтому мне остаётся только облизываться и держать своих внутренних демонов на цепи.

– Нашла что-то интересное в бардачке? – спрашиваю я, постукивая пальцами по рулю.

Вспыхнув ярким румянцем, Яра бубнит:

– Мог бы и промолчать. Видишь же, мне неловко.

– Вижу.

На магнитоле звучит попсовая песня, которая меня раздражает. А потому я спешу её переключить. Яра тоже тянется к магнитоле, хочет сделать погромче. На мгновение наши пальцы соприкасаются, и девочка резко убирает руку.

Всё-таки жму на магнитолу, возвращаю трек, который понравился Яре. Хрен с ним, три минуты я могу и потерпеть.

– Куда едем, Рина?

– В боулинг, – диктует адрес, спрашивает, знаю ли я, где это находится.

– Навигатор знает.

Вбиваю на навигаторе название улицы, и через несколько секунд появляется маршрут.

Молчим. И мне по кайфу молчать рядом с Ярой. Хотя если девочка решит поговорить, то я не против. Мне просто нравится её присутствие.

На одном из светофоров случается ДТП. Отчего образовывается пробка. Через пять минут без движения Яра начинает нервничать: поглядывает на экран мобильника, пишет кому-то сообщения. Ещё через пять минут, Ярина отстёгивает ремень безопасности.

– Ладно, Эмин. Спасибо, что попытался меня подвезти, но я спущусь на нижнюю улицу и попробую поймать там попутку, – тянется к дверце, но я хватаю девочку за руку чуть выше локтя.

– Сиди, Яра. Нельзя выходить, – произношу спокойно, но на самом деле меня распирают эмоции, потому что когда Яра потянулась к дверце я уже успел тронуться с места. – Я закурю, ты не против?

– Не против. Можешь и меня угостить сигаретой, – заявляет девочка, заставляя меня удивиться.

Давно мы не виделись. Я почти не узнаю Ярину. Девочка как-то быстро повзрослела за полгода с последней нашей встречи.

Достав из пачки сигареты, сую в зубы. Закуриваю. И только успеваю сделать затяжку, как Ярина тянется к моей руке, где между пальцев зажата сигарета.

– Фу, какая гадость… – кашляет после первой затяжки, сигарету возвращает мне. – Я чуть лёгкие не выплюнула.

– Ещё раз увижу, что ты куришь, по заднице дам, – строго чеканю, искоса поглядывая на Яру.

В ответ Яра показывает мне язык. И я смеюсь.

Млять…

Глава 5

Я опаздываю на десять минут. Жутко нервничаю, потому что привыкла быть пунктуальной. Но вот чёрт дёрнул меня сесть в машину к Эмину. Керимов будто специально поехал по дальнему маршруту, ещё и в пробке застряли, как назло.

Дождавшись, когда машина тормознёт на парковке развлекательного центра, где находится боулинг, я спешу отстегнуть ремень безопасности. Через окно вижу своих друзей. Все на месте, кроме меня. Даже Андрей стоит, с Надей болтает. Жесть… Это я должна стоять рядом с ним. И болтать. А не Надя!

– Тебя провести? – спрашивает Керимов с наглой усмешкой на губах.

– Нет, – цежу через зубы и давлю в себе желание добавить, что я давно не маленькая, поэтому не нужно вести себя со мной как с ребёнком. – Спасибо, что подвёз.

Керимов кивает в ответ, продолжая ухмыляться. А когда я, выскочив из машины пулей, направляюсь к друзьям, машина Эмина всё ещё стоит на месте. Я оборачиваюсь, чтоб убедиться в этом, и напарываюсь на взгляд Эмина. Мужчина вышел из машины и теперь стоит возле своего "Мустанга". Курит. Серьёзно? Он же курил двадцать минут назад. По-любому Керимов вышел из машины, чтоб проследить за мной. Скорее всего, это папа его попросил присмотреть за мной, ну или почему Эмин так открыто на меня пялится?

Лениво подняв руку, Эмин сгибает пальцы, мол, пока. А я краснею как рак, спешу к шумной компании друзей.

– Яринка, – девчонки обнимают меня по очереди и целуют в щеку, когда я подхожу к ним поближе.

– М-м, Керимов привёз, – Надя кивает на чёрный «Мустанг», который резко срывается с места и уезжает. Наконец-то!

– А кто такой Керимов? – спрашивает Андрей, услышав слова Нади.

– Мой брат, – отвечаю не задумываясь, и Андрей сразу теряет ко мне интерес, переключившись на своих друзей.

– Ну что стоим? Идёмте уже! – предлагает нетерпеливая Оля, и мы всей компанией заходим в развлекательный центр.

В боулинге я впервые, о чём стесняюсь сказать. Не играла ни разу! Компания разбивается на две команды: парней и девушек. А я смотрю на дорожку с кеглями и не знаю, что делать дальше. Прокатных шаров много и все они разных размеров. Каждый из друзей выбирает себе шар, а я стою над ними и парюсь какой взять.

– Помочь? – ко мне подходит Андрей, помогает определиться с выбором. Затем прямо спрашивает, играла ли я когда-нибудь в боулинг. Приходится сказать, что я новичок.

Объяснив правила игры, Андрей помогает мне сделать пробные броски. Показывает на своём примере. А немного позже становится за моей спиной, кладёт руку поверх моей руки, и мы вместе бросаем мой первый шар. Получается сбить аж четыре кегли.

– Неплохо! – хвалит Андрей и я понимаю, что боулинг – не такая уж сложная игра, как мне показалось в самом начале.

Игра начинается. Теперь всё по-настоящему. Команда победителя получит приз – выполнение желания. Я стараюсь как могу. Не люблю проигрывать. Но если честно признаться, игрок из меня неважный и я явно тяну свою команду назад.

В итоге девочки проигрывают. А парни говорят, что озвучат своё желание немного позже.

– Я что-то устала, пойду за столиком посижу, – говорю Оле на ухо, и подруга решает пойти вместе со мной.

Откинувшись на спинку мягкого кресла, пью пиво. Наблюдаю за дорожками. Вижу в глазах людей азарт и понимаю, боулинг – не моя игра от слова «совсем».

– Скучаем? – положив руку на спинку моего кресла, Андрей нависает сверху меня. Я запрокидываю голову и улыбаюсь.

– Оказывается, мне совсем не нравится боулинг.

– А что тебе тогда нравится? – Андрей смотрит на меня волнительным взглядом, отчего я ненадолго теряюсь. Опыта общения с парнями у меня ничтожный минимум, так что я про себя молюсь: не опозориться перед Андреем, а понравится ему ещё больше.

– Танцевать, – отвечаю после недолгой паузы. Если Андрей позовёт меня на дискотеку, то мне есть чем его удивить. Ведь я с детства занималась современными танцами.

***

В клубе шумно. Чтобы Андрей меня услышал приходиться кричать парню на ухо:

– Идём танцевать, – тяну Андрея за руку, но он упрямо качает головой, мол, давай без меня.

Подкрепившись коктейлем, я иду на танцпол с девчонками. В такт музыки двигаем бёдрами, кайфуем. Наши парни, все как один, сидят на диванчиках. Пьют алкоголь. И со стороны можно подумать, что без нас им совсем нескучно. Отчего я обиженно поджимаю губы. Потому что, когда Андрей согласился сменить место дислокации – боулинг на дискотеку, я иначе представляла продолжение этого вечера. Я думала, мы с Андреем друг другу понравились. Но парень даже не смотрит в мою сторону, не видит, как я соблазнительно двигаюсь, ведь танцую я красиво, правда.

Время близится к полуночи, и я понимаю, что мне давно пора возвращаться домой. Хочу вызвать такси, но огорчённо пялюсь на потухший экран мобильного. Телефон разряжен до нуля!

– Можешь вызвать мне такси? – спрашиваю у Андрея.

– Время золушки подошло к концу? – усмехается Андрей, а затем тянет меня за руку, чтоб выйти на улицу позвонить.

Оказавшись на улице, я жадно хватаю воздух ртом. Ощущаю себя не очень: взгляд расфокусированный, кружится голова. Похоже, я всё-таки перебрала с коктейлями. А в боулинге выпила ещё два бокала пиво, вместо обещанного одного. Блин… Папа точно меня убьёт, появись я перед ним в таком виде.

Такси приезжает очень быстро. К этому времени я совсем теряюсь в пространстве. А потому Андрею приходится обнимать меня за талию.

Андрей усаживает меня в машину, но в последний момент передумывает и забирается ко мне в салон. Я только успеваю продиктовать водителю свой домашний адрес, как Андрей обхватывает моё лицо обеими ладонями. И жадно целует в губы, проникает в рот языком. Я кладу руки на плечи парня, плотно прижимаюсь к его груди.

Целуемся всё время, пока едем к моему дому. Щетина Андрея царапает кожу моего лица, а губы будто пылают огнём.

Тактично прокашлявшись, таксист сообщает, что мы уже на месте. Неохотно мы с Андреем отрываемся друг от друга. И неотрывно смотрим в глаза. Уголки губ парня ползут вверх.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я позвоню тебе, малышка, – говорит Андрей.

– Не хочу уходить.

– Так не уходи, – усмехнувшись, Андрей снова жадно целует в губы, а я упираюсь ему ладонями в грудь.

– М-м-м, не могу. Меня папа убьёт, если не приду домой ночевать.

– Тогда иди, пока я могу тебя отпустить.

– Я буду ждать твоего звонка, – чмокнув Андрея в щеку, я выбираюсь из автомобиля и, слегка пошатываясь, иду домой.

Открываю дверь ключом. И облегчённо вздыхаю, увидев, что внутри дома темно. Папа спит. Фух…

Только успеваю подумать об отце, как в коридоре зажигается свет, и фигура отца появляется на горизонте. И хоть взгляд у меня нетрезвый, я всё равно вижу недовольное выражение лица папы. Да что там недовольное, отец просто в бешенстве!

Размашистыми шагом отец минует разделяющее нас с ним расстояние за считаные секунды. И оказавшись стоять напротив меня, окидывает мой стан презрительным взглядом.

– Нагулялась? – спрашивает папа, а я в ответ улыбаюсь ему во все тридцать два. Ну молодая я ещё, гулять и гулять. – И снова пьяная пришла. А время ты видела сколько?

– Сколько?

– Уже два часа, как ты должна была быть дома и спать.

– Ну прости, пап, немного задержалась. – Икнув, спешу прикрыть ладонью рот. – Не сердись на меня, пожалуйста.

– У тебя телефон отключён. Ты хоть понимаешь, как я волновался всё это время?

– Батарейка села.

– А позвонить с телефона тех же подруг ты не додумалась. Ах, Яра… – вздохнув, отец устало потирает лоб ладонью, затем строго чеканит: – Неделя домашнего ареста!

– В смысле?

– В прямом. Неделю сидишь дома и нос свой не высовываешь! Это твоё наказание, Ярина.

– Пап, ну ты чего? Я же давно не маленькая. Мне двадцать скоро, – пытаюсь перечить, но отца не переубедить, он упёртый как баран.

***

Папа действительно запирает меня в доме на целую неделю. Первые дни я протестую: играю с отцом в молчанку и отказываюсь от еды. Но уже на третий день становится ясным, что отец своего решения менять не намерен и мне остаётся лишь смириться. Дикость какая-то – подобное наказание взрослых детей. Но я понимаю, почему отец так со мной поступает – боится потерять. Глядя на меня, он видит маму, которую любил настолько сильно, что после её смерти так и не женился. И возможно, папа думает, что если не будет держать меня в строгости и под контролем, то я пропаду.

Подруги зовут гулять. И недоумевают, почему я отказываюсь от всех предложений. Чтобы не выглядеть в их глазах дурочкой, я придумываю себе простуду, мол, кашель и сопли ручьём. Радует только то, что Андрей не забывает мне писать и звонить. Мы часами можем висеть с ним на телефоне, болтаем не о чём. Правда, последние два дня наше общение с Андреем стало реже по причине занятости парня. Он пишет мне не так часто, как недавно, а звонить совсем перестал.

Приближается суббота – день моего рождения. Вечером в пятницу я дожидаюсь папу с работы и решаю с ним поужинать.

Когда вхожу в гостиную, то замечаю, что отец сидит за столом перед открытым ноутбуком, обложившись документами. Рядом с отцом Керимов, что для меня становится сюрпризом. Ну и ладно, я и при Эмине могу быть откровенной, он же не чужой человек в конце концов.

Тактично прокашлявшись, замираю в нескольких метрах от стола, чтоб привлечь к себе внимание. Мужчины одновременно поднимают головы и сосредотачивают на мне свой взгляд. Посмотрев на Керимова мельком, вмиг переключаюсь на папу. Смотрю отцу прямо в глаза:

– Не помешаю?

– Садись, Ярина. Мы уже заканчиваем, – отвечает отец и закрывает крышку ноутбука.

– Привет, Яра, – здоровается Эмин, а когда я подхожу к столу, Керимов нагло улыбается: – Как проходит воспитательная работа?

– Ты о чём? – прыскаю я, заливаясь ярким румянцем.

– Говорят, ты всю неделю просидела дома.

Откинувшись на спинку стула, Керимов скрещивает на груди руки. Глаз с меня не сводит, будто намеревается испепелить меня своим тяжёлым взглядом.

– А, ты об этом? – ухмыльнувшись, сажусь на стул. – Да нормально всё. А чего это ты так беспокоишься о моей свободе? Тебе-то какое дело?

– Ярина, – цедит через зубы отец. – Тон поменяй. Думай, как разговариваешь со старшими!

Отец осаживает меня взглядом. А я обиженно поджимаю губы и отворачиваю голову в сторону. Не хочу смотреть на этих двоих. Бесят меня. Р-р-р...

"Думай, как разговариваешь со старшими"

Ха! А ничего, что этот старший предлагал мне одолжить презерватив? Интересно, как папа отреагировал, узнай про это!

Промолчав, я решаю не обострять ситуацию. Всё-таки я пришла в гостиную с хорошим настроением и определённой миссией – раздобреть отца.

Пока Клава накрывает стол, я втыкаю в телефон. Отвечаю на сообщения подруг. Они интересуются, что мне завтра подарить на день рождения и вообще, собираюсь ли я его отмечать.

– Пап, ты помнишь, какое завтра число?

– Десятое июля.

– А ещё у кого-то из твоих близких родственников день рождения, – подсказываю, зная, что папа специально от меня морозится. Интриган!

– Подлиза, – усмехнувшись, отец отрывает взгляд от тарелки и фокусирует его на моём лице: – Ну, говори, что ты хочешь. Какой выбрала подарок?

– Вечеринку.

– В смысле? – удивляется отец. – По клубам ты больше не ходишь, Яра. Это даже не обсуждается!

– Да знаю я, – виновато пожимаю плечами. – Поэтому хочу попросить тебя в честь дня моего рождения разрешить организовать вечеринку у нас дома.

– Нет, – строго чеканит отец, а я складываю руки вместе и прикладываю их к подбородку, глядя на папу умоляющим взглядом, ну точно котик из “Шрека”.

– Пап, ну, пожалуйста. Твоей девочке будет двадцать. Это же юбилей. А ты хороший папочка, я знаю.

– Я сказал “нет”, Яра. Исключено. Мой дом не превратится в притон для твоих друзей.

От возмущения у меня едва пар не идёт из ушей. Я в ярости!

– Мои друзья – нормальные люди, а не наркоманы. А ты сразу "притон"!

Вскочив со стола, я быстрым шагом покидаю гостиную. Слёзы обиды душат горло, потому что папа несправедлив! Разве я о многом его прошу? Разве разрешить устроить праздник в нашем доме – ровно притону для наркоманов?

Закрывшись в комнате, врубаю музыку на всю громкость своей музыкальной колонки. Играет жёсткий рок, тот самый, от которого отец сходит с ума. Ну и пусть! Это ему моя личная месть. Пусть слушает, раз не захотел хоть раз в жизни изменить своим принципам и пойти на уступки родной дочери. Вон у Нади и Вики – родители ничего не запрещают, зато я живу как монашка! Да блин… Меня даже под домашний арест садят!

Глава 6

– Вот это дом! Девочки, смотрите, какая красота, – говорит Оля, кивая на китайскую вазу, которая стоит в гостиной.

– Э-э-э, нет. Здесь мы ничего не трогаем, – отобрав у подруги вазу, ставлю её на место.

– Ну интересно же. Ты чего, Яр? Мы только посмотрим, – поддакивает Вика, но я упрямо качаю головой.

– Даже не дышите в сторону всего, что стоит дороже моей почки. Папа мне не простит, если, не дай бог, появится хоть одна царапина на его раритетном барахле.

– Как скучно вы живёте. Даже трогать ничего нельзя, – продолжают девчонки, но меня не переубедить. Потому что папа мне разрешил устроить вечеринку в нашем доме только при одном условии: праздник будет проходить на улице, а внутрь дома свой нос даже никто не посмеет сунуть.

– Всё, идёмте на кухню, – тяну девчонок прочь из гостиной, пока они случайно ничего не зацепили и не разбили.

В кухне достаём из холодильника продукты и принимаемся за готовку. Нарезаем овощи на салаты, делаем бутерброды с красной рыбой и икрой. Конечно же, можно было попросить Клаву приготовить праздничный ужин, но я не посмела. Я и так обнаглела донельзя, потратив отцовские деньги на сабантуй. Если ещё эксплуатировать нашу любимую Клавочку в её выходной по графику день, то это вообще уже зашквар.

Вскоре приезжают парни: Андрей со своими друзьями. Ребята жарят на мангале мясо, которое я замариновала ещё со вчерашнего вечера, как только папа дал добро на вечеринку. А мы с девчонками устраиваемся возле бассейна на шезлонгах. Пьём коктейли, которые готовит Вика. Не знаю, что она туда мешает, но на вкус просто бомба!

– За тебя! – восклицает Вика и под громкое “дзинь” наши бокалы соприкасаются.

– Шашлычок готов, – к нам присоединяются парни и веселье продолжается.

Музыка эхом разносится по двору. Настроение отличное. Мельком я поглядываю в сторону Андрея и жду, когда парень подойдёт ко мне ближе. Но он не подходит. Странный какой-то: общается с парнями, прикалывается с моими подругами, а на меня даже не смотрит, будто я не больше, чем дерево, которое растёт у него за спиной!

– А идёмте танцевать, – предлагаю я девчонкам и через мгновение мы с подружками пляшем возле шезлонгов.

Соблазнительно покачивая бёдрами, стреляю глазами в Андрея. Нет, не смотрит! Отчего моё настроение медленно ползёт вниз. Не понимаю, какая между нами пробежала кошка. Ведь было всё хорошо несколько дней назад или же это мне так только казалось?

Пока я не свожу глаз с Андрея, Надя каким-то чудом оказывается в бассейне. Я оборачиваюсь на громкое “бульк” и во все глаза таращусь на подругу, которая становится похожей на мокрую курицу: длинные волосы упали на лицо, косметика потекла, а белая футболка облепила каждый изгиб, отчего стали заметны очертания груди. Мать моя женщина, она же без лифчика!

– У тебя есть во что-то переодеться? – шепчет мне на ухо Вика, кивая в сторону Нади.

– Найду. Как она там оказалась?

– Я “хз”. Обернулась, а Надя уже плавает, – во все тридцать два улыбается Вика.

Наде помогают выбраться из бассейна двое парней. Тем временем я подхожу к мокрой подружке и командую пройти за мной в дом переодеться.

Сцепив зубы, насилу терплю капли, которые стекают с Нади и остаются лежать настоящими лужами на дорогом итальянском паркете в гостиной. Ну какая дура, а?

– Заходи, – толкнув дверь, врубаю выключатель, и яркий свет лампы освещает мою спальню.

Достаю из шкафа чистое полотенце и сухую одежду для подруги. Мы с Надей одинакового роста и почти что одинакового веса, так что моё платье должно ей подойти.

– Спасибо. Ик… – прикрыв ладонью рот, Надя виновато пожимает плечами. А я только сейчас замечаю, как сильно развезло подругу. И когда только успело, пили мы на равных со всеми девчонками?

– Ну ты и дура! – процедив через зубы оскорбление, швыряю шмотки в Надю. – Переодевайся!

Вне себя от злости выхожу из спальни. Быстрым шагом спускаюсь по ступенькам и уже на первом этаже через панорамное окно замечаю во дворе "Мустанг" Керимова. А он что здесь забыл? Для полного счастья мне как раз и не хватало Эмина!

Выхожу на улицу. Скрестив на груди руки, двигаюсь в сторону "Мустанга". Со стороны водителя распахивается дверца. Один миг и из машины выходит Эмин с огромным букетом роз, который едва вмещается в его руках. Настроение чуть-чуть улучшается, потому что цветочки красивые и явно предназначаются для меня.

***

Спрятав руки за спиной, вся такая девочка, я иду навстречу Керимову и совсем не пытаюсь вилять бёдрами. Ну просто момент такой особенный, отчего моё сердце грохочет в груди на повышенных оборотах. Ну почему он такой красивый, а? Голубые джинсы идеально сидят на его длинных ногах, а белая рубашка с закатанные до локтей рукавами – вообще взрыв всех фантазий, потому что руки у Эмина сильные и слегка лохматые (тестостерон в чистом виде). А ещё на рубашке расстёгнуты две верхних пуговицы – видно смуглую шею и небольшие тёмные волоски, ныряющие вглубь рубашки. Я сглатываю, ведь воображение услужливо подбрасывает Керимова обнажённого по пояс. И в этом виноват Эмин! Зачем он ходил без футболки тем утром, когда я ночевала у него дома после ночного клуба?

– Ты меня сейчас съешь, – подмигивает Керимов, когда я подхожу ближе.

Качаю головой:

– Не тебя, а цветочки! Это мне? – тяну руки к цветам и понимаю, что мне ну никак не обхватить эту огромную вязанку белых роз.

– Нет, Клаве привёз в благодарность за вчерашний ужин, – насмехается надо мной Эмин.

В ответ показываю Керимову язык. Да шутит он, конечно же. Цветочки мои!

Пристав на цыпочках губами касаюсь щеки Эмина. М-м-м… Побрился и пахнет чем-то таким вкусным, что я готова это съесть.

– С днём рождения, Ярина, – большая ладонь ложится на мою талию, отчего моё сердце повышает обороты и, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди прямо к ногам Эмина.

– Спасибо, – смущённо произношу.

Застыв в причудливой позе, мы с Эмином смотрим друг другу в глаза. Цветочки уже давно лежат на капоте "Мустанга", а руки Керимова крепко держат меня за талию. Я всё ещё стою на цыпочках, потому что додумалась надеть обувь на низком ходу, а Эмин высокий. Чтоб на него смотреть – это только голову задирать, а я так сейчас не хочу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Как проходит праздник? – спрашивает Эмин, кивая за мою спину. – Тебе всё нравится?

– Почти, – отвечаю я, а Эмин изгибает бровь в знак вопроса. Ну блин… Не могу же я ему пожаловаться на то, что меня динамит парень, который очень нравится!

– Я тебе подарок приготовил. Посмотришь?

Эмин выпускает меня из объятий для того, что достать из машины небольшую коробочку, упакованную в красивую бумагу фиолетового цвета и с бантом наверху. С замиранием сердца я принимаю подарок и под прицелом глаз Керимова открываю коробочку. А там…

– Собачка? – разочарованно выдыхаю. Ну блин… Что за подстава в виде мягкой игрушки? А как романтично всё начиналось!

Наслаждаясь моей реакцией, Эмин расплывается в широченной улыбке.

– Не нравится?

– Да, нет. Супер, – цежу через зубы. – Теперь каждую ночь буду спать в обнимку с твоим подарком.

Эмин смеётся:

– Ах, Яра. Видела бы ты сейчас себя в зеркале, будто лимон съела.

Пожимаю плечами. И тяжко вздыхаю. Ну игрушка, так игрушка. А чего я ожидала от Керимова? Он же мне простите кто? Никто! Вот-вот.

– Ну это как "АлиЭкспресс". Ожидание и реальность, – честно признаюсь, что разочарована. – Но спасибо за собачку, она милая. Правда?

Помахав перед Керимовым игрушкой, демонстративно целую собачку в чёрный носик и прижимаю к груди.

– Забавная, – усмехается Эмин. – На самом деле собачка кое-что держала в лапах, но по дороге потеряла.

Я оживляюсь. Глаза загораются как софиты, пока Эмин достаёт из заднего кармана джинсов небольшую коробочку из бархата красного цвета. От восторга чуть не пищу. Но Эмин почему-то не спешит отдавать подарок.

– Эмин, ну не издевайся надо мной, – умоляюще смотрю на Керимова.

– Ладно, держи.

Получив заветную коробочку, спешу её открыть. И бам! Моё сердце уже точно выпрыгнуло наружу, потому что внутри нереально красивые золотые серёжки с изумрудными камнями и в таком же стиле кольцо.

– Это невероятно, – поддавшись эмоциям, бросаюсь на грудь Керимову и, обхватив за шею, едва не тяну камнем вниз здорового мужика. – Спасибо. Спасибо. Спасибо…

Целую Керимова несколько раз в щеку.

– Вот такой ты нравишься мне гораздо больше, – говорит Эмин, но я пропускаю его слова мимо ушей. Потому что от дикого восторга я будто отрываюсь от земли и стремлюсь ввысь. В космос!

– Поможешь отнести цветы? – спрашиваю у Керимова, когда стихают первые эмоции.

– Идём.

Керимов подхватывает с капота "Мустанга" мои белые розы и мы вместе направляемся в дом.

***

Переступив порог дома спешу в гостиную. Но потом вдруг понимаю, что хочу любоваться цветами Эмина нон-стоп. Значит, их нужно определить в моей комнате.

Не говоря ни слова, я ступаю на лестницу. И не оглядываюсь, зная, что Керимов идёт следом за мной. Присутствие мужчины меня волнует не на шутку. Внизу живота появляются странные ощущения. Я напряжена. И, кажется, огнём горю.

– Нам сюда, – зачем-то говорю Керимову, остановившись напротив двери своей спальни. Тяну ручку вниз, но дверь оказывается закрытой. – Хм, странно… Захлопнулась, что ли?

Решаю вернуться в гостиную и взять из ключницы запасной ключ от двери спальни. Эмина прошу оставаться на месте.

Вернувшись на второй этаж меньше чем через минуту, открываю ключом замок. И только успеваю толкнуть дверь вперёд, как замечаю два голых тела в горизонтальной плоскости. Боже, они… Они… На моей кровати. Сволочи!

Из глаз брызжут слёзы. Сжав руки в кулаки, я решительно ступаю вперёд. И "парочка твикс", наконец-то, отлипает друг от друга.

– Какие же вы сволочи, – выплеснув вместе с желчью, поднимаю с пола мужскую и женскую одежду. Швыряю её на кровать, прямо на ребят. – Выметайтесь из моей спальни. Пошли отсюда вон!

Топнув ногой, рукой указываю на дверь. Обида и разочарование рвёт моё сердце на ошмётки, потому что мой парень изменил мне с моей лучшей подругой! На моей кровати, где я сплю! В день моего рождения! Это полный писец…

Перепугано таращась, Надя прикрывается простынёй. А Андрей в спешке натягивает джинсы.

Я даже не смотрю на это зрелище – противно и глаза жжёт не слезами, а будто кислотой. И мне так хочется заорать во всё горло, но я сдерживаюсь.

– Быстро на выход. Оба! – Командует голос Керимова, и я чувствую, как на мои плечи ложатся его большие ладони: – Яра, идём. Нечего на это смотреть.

Эмин выводит меня из спальни. И мы останавливаемся в коридоре. Всё как в тумане: я плачу на груди у Керимова, прижимаюсь к нему так плотно, как только могу. Ничего не хочу слышать и видеть! Я в таком состоянии, что дай мне волю и я разнесу здесь всё в пух и прах.

Парочка влюблённых сбегают из моей спальни как нашкодившие котята: тихо и быстро. Успокоившись, я прихожу к мысли, что не могу оставить эту ситуацию просто так. Меня колбасит всю от злости и если сейчас я не выплесну наружу свою ярость, то взорвусь как хлопушка! Бам!

– Ярина, ты куда? – летит мне в спину, когда я двигаюсь на первый этаж.

Не отреагировав, ускоряю шаг. И через минуту оказываюсь в кладовке. Нахожу там бейсбольную биту и слегка стучу ней по своей ладони.

– Стой! – тормозит меня Керимов, когда я злая выхожу из дома с битой в руках. – Девочка, ты куда собралась?

– Отпусти меня, Эмин! – цежу через зубы.

– С битой?

– Да.

– Домой иди, – приказывает холодным тоном, и я оборачиваюсь. Колючим взглядом впиваюсь в лицо Керимова. – Яра, не делай глупостей, о которых потом пожалеешь.

– Ты что не видел, что только что произошло?

– Видел.

– Это был мой парень! И моя лучшая подруга! – срываюсь на крик. – Я не могу оставить это просто так. Они обязаны ответить за всё!

– Яра, не заставляй меня повторяться. Я разберусь, отдай биту. По-хорошему.

Глава 7

Из окна наблюдаю за тем, как Керимов подходит к бассейну, где тусят мои друзья. Что-то им говорит, и те в спешке начинают собираться. Скрестив руки на груди, я расхаживаю по комнате вперёд-назад. Злая просто до чёртиков. Получается, Надя и Андрей снюхались, пока я неделю сидела дома под домашним арестом?

Нет, я всё понимаю. И мне даже плевать на Андрея. Подумаешь, сколько таких в моей жизни ещё будет парней?! Но вот лучшая подруга подсунула свинью, нож в спину воткнула. А мы ведь дружили с Елисеевой с первого класса!

К тому времени, как возвращается Эмин, я вне себя от ярости. А потому, когда Керимов переступает порог дома и говорит, что ему пора уходить, я веду себя как дурочка.

– Давай и ты уходи. Проваливайте все! Бросайте меня в мой день рождения, – обиженно произношу, рукой указываю на выход.

Керимов даже не шевелится. Засунув руки в передние карманы джинсов, мужчина смотрит на меня нечитаемым взглядом. И я понятие не имею, о чём он сейчас думает. Считает меня истеричкой? Да и плевать. Мне праздник испортили, как я должна себя вести?

– Чего смотришь? Не нравлюсь, да? Вот и вали отсюда.

Достав руку из кармана джинсов, Эмин лениво почёсывает свой подбородок. Щурится.

– Что? Ты ещё не ушёл? Показать дорогу? – смотрю на Керимова в упор, а на его лице будто каменная маска, я всё ещё ничего не понимаю.

– Если ты хочешь, чтоб я остался, то достаточно меня об этом попросить, – наконец-то говорит Эмин и я удивлённо веду бровью.

Раздумываю две секунды.

– Хочу, – заявляю уверенным тоном.

– Чего ты хочешь, Ярина? – усмехается Керимов.

– Хочу, чтоб ты остался.

– Хорошо.

– И чем будем заниматься? – интересуюсь уже спокойным тоном, потому что меня немного отпустила ситуация.

– А чем бы ты хотела?

Вопрос Керимова заводит меня в тупик. Я краснею. И взгляд отвожу в сторону, потому что в голове всплывает картинка, как мы танцуем с Эмином медленный танец. Никогда раньше мы вместе не танцевали, но сегодня так хочется ощущение праздника, почувствовать себя счастливой именинницей хоть на три минуты, пока будет звучать мелодия.

– Потанцуй со мной, – прошу, осмелившись поднять взгляд на Керимова.

Он ничего не говорит в ответ. Вместо слов открывает входную дверь и кивает мне на улицу.

Выйдя из дома, ускоряю шаг. Возле бассейна всё ещё стоит огромная музыкальная колонка и ноутбук. Выбираю на компьютере песню. И когда звучат первые аккорды Bryan Adams "Everything I Do", я несмело подхожу к Эмину и заглядываю в его глаза.

Усмехнувшись, Керимов берёт меня за руку.

– Иди уже сюда, – притягивает к себе и по-хозяйски обнимает меня за талию.

Я кладу руки на сильные плечи Керимова и позволяю мужчине задать ритм. Двигается Эмин хорошо, гораздо лучше любого парня, с кем я когда-либо танцевала. И от ощущений, что я сейчас танцую со взрослым мужчиной, который гораздо опытнее меня во всех вопросах, немного трясёт. Я боюсь споткнуться, боюсь выглядеть ребёнком в глазах Эмина. Потому что больше не могу врать самой себе: мне нравится Керимов. Да что там нравится? Меня тянет к нему, как мотылька на огонь. Только мотыльки глупые, не понимают, что сгорят в языках пламени. А я осознаю: с Керимовым ничего хорошего не получится. Между нами пропасть лет. Мы разные. Не подходим друг другу.

– Эмин, почему мужчины изменяют своим женщинам? – спрашиваю у Керимова, чтоб хоть немного понимать, что я сделала не так, раз Андрей предпочёл мне мою подругу.

– Если ты всё ещё переживаешь из-за того убого, то заканчивай, Яра. Оно того не стоит.

– А если серьёзно? Почему мужчина теряет интерес к женщине, которая ему когда-то нравилась?

– Я не знаю, – улыбается Эмин.

– Врёшь. Ты же взрослый. И опытный. Наверняка через это проходил, – заявляю уверенным тоном и понимаю, что возможно сказала лишнее, ведь мы с Керимовым не настолько близки, чтоб говорить о личном. Да и вообще, я ничего не знаю об Эмине. Даже никогда его не видела рядом с женщиной.

– Не проходил.

– Почему?

– Что ты хочешь услышать от меня, Рина?

– Правду.

Задрав голову, Эмин смотрит на звёздное небо, и я вижу, как уголки его губ растягиваются в улыбке.

– Не имею привычки встречаться с двумя женщинами одновременно. Такой ответ тебя устроит?

– А если, допустим, представим такую картину: ты с кем-то встречаешься, но вдруг знакомишься с новой девушкой, которая тебе очень нравится. Как ты поступишь?

– Я не окажусь в такой ситуации.

– Почему?

– Ах, Яра. Ты мне сейчас напомнила саму же себя, когда тебе было лет пять. Почему солнце светит? Почему небо голубое? – откровенно смеётся Эмин, и я не больно стучу ладонью по его плечу.

– Эмин, ну, хватит. Я давно уже не ребёнок. Мне просто интересно узнать, как устроены мужчины. А спросить про это мне особо и не у кого.

***

Эмин

Смотрю на неё маленькую и не могу скрыть улыбку. Что за кисель бродит в хорошенькой голове? Жизнь только-только ступает на взрослые рельсы, а Яра уже задаётся философскими вопросами: почему мужчины изменяют.

Что тебе ответить, моя маленькая? Глядя на тебя, у меня на языке крутится только один ответ. Но я не хочу обижать. Правду никто не любит – ранит больно, попадает точно в сердце.

Мужчины изменяют тем женщинам, которых не ценят. Вот и всё. Другой правды не существует. Любые оправдания измены – дурацкие отговорки, не более.

Сцепив на моей шеи пальцы в замок, Яра смотрит чувственным взглядом. Ответа ждёт. Губы свои кусает. Делает это кокетливо, хоть и сама не осознаёт, как соблазняет меня сейчас. Как заставляет держать свои желания под табу. Я тоже хочу кусать её губы. Целовать их с напором. Сминать жадно. Заставляя стонать.

– Что? – улыбается, невинно хлопая ресницами. – У меня в зубах застряла петрушка, иначе почему ты так на меня смотришь?

Качнув головой, прогоняю оттуда морок. Трезвею моментально. Яра – дочка человека, который заменил мне отца. Его любимая маленькая девочка. Я не имею права желать её, топтать этот невинный цветочек своими плотскими желаниями.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я пойду уже, – взяв Яру за запястья, убираю со своей шеи руки девочки.

– Бросаешь меня?

– Прости, Ярина. Дела.

Хочу уйти, но ноги будто к земле приколочены. Разуму не подчиняются.

– Но ты мне так и не ответил. Почему мужчины изменяют?

– Вырастешь – поймёшь, – ухмыляюсь и делаю крутой разворот. Но на моей руке в районе бицепса сжимаются тонкие пальцы Яры. И я останавливаюсь.

– Эмин, – тихо зовёт меня.

Оборачиваюсь. Мгновение смотрю на Яру. А она прижимается к моей груди вплотную, руками обнимает за плечи. И привстав на цыпочках, несмело касается губами моих губ. Её губы мягкие. И сладкие.

Усмехаюсь секунду.

Что же ты делаешь со мной, девочка?

Ты же под плаху подводишь.

Обхватываю стройную талию рукой, второй хватаюсь за затылок. Жадно впиваюсь в манящие губы. С напором толкаюсь в рот языком. И пью её первый стон.

Моя маленькая девочка, ты такая сладкая. И если не остановишь – я тебя съем. Я давно голодный. В твою сторону боялся дышать. Но сейчас, когда твои губы податливо открываются навстречу моим, а язык робко заползает в мой рот, я с трудом могу дать заднюю.

Скорость на максимуме. Разгоняемся за минуту. И вот уже её руки ныряют под мою рубашку. Касаются моей голой кожи.

– Остановись, – ненадолго прерываю поцелуй, когда ловкие пальцы начинают возиться с пуговицами на моей рубашке.

– Не хочу останавливаться, – упрямо качает головой и снова тянется к моим губам.

– Ты возбуждаешь меня, Яра.

– Знаю, – прикусив нижнюю губу, опускает ладонь на ремень моих джинсов. – Не бойся, папа ничего не узнает.

– Ты меня сейчас уговариваешь?

Отпрянув, Яра смотрит на меня снизу вверх туманным взглядом.

– Я знаю, что тоже нравлюсь тебе. И когда ты меня поцеловал, я почувствовала… кх, – мнётся, слова подбирает и краснеет, когда я ей подсказываю, что она почувствовала. – Да, его.

Подцепив пальцем подбородок, заставляю Яру не отводить смущённого взгляда и смотреть мне в глаза. Если я правильно понимаю, то девочка – ещё девственница.

– Был ли у тебя мужчина когда-нибудь? – прямо спрашиваю, отчего Ярина краснеет ещё больше.

Вздохнув, Яра поджимает губы и качает головой.

– Прости, малышка. Но делать тебя взрослой я не собираюсь. Лучше найди себе ровесника.

– Но мы же только что целовались! И я чувствовала, как ты…

– Яр, давай будем честными друг с другом? Я старше тебя на четырнадцать лет. И тот формат отношений, к которому я привык, тебе не подойдёт. Подстраиваться ни под кого я не собираюсь. Твой отец – дорогой мне человек. И мне бы не хотелось ссориться с ним из-за тебя.

– Почему ты уверен, что из-за меня вы обязательно поссоритесь с папой?

– Потому что знаю. Пора завязывать наш с тобой флирт, он переходит все границы. Лучше держись от меня подальше. И встречайся с мальчиками твоего возраста.

***

Ярина

Грудную клетку сжимает тисками. А от нахлынувших эмоций мне становится нечем дышать. Слова Эмина бьют меня наотмашь, отрезвляют как пощёчина!

Мне сказать ему нечего. До этого момента я думала, что нравлюсь мужчине. И наш поцелуй – лишнее тому подтверждение. Потому что никто и никогда не целовал меня так, как ОН! Страстно. Жадно. Будто намереваясь съесть. А ещё я чувствовала возбуждение Керимова и была уверена, что интересую его как женщина. Но он парой предложений растоптал меня. Унизил. И я сама не знаю, почему ещё не заплакала. Ведь глаза жжёт чем-то ядовитым.

Посмотрев с лёгкой ухмылкой, Эмин щёлкает меня по носу пальцем. И уходит! Размашистым шагом идёт к своему чёрному "Мустангу", садится в него. И железный конь резво стартует вперёд.

Чёрт бы тебя побрал, Керимов!

От злости я готова сыпать вслед непристойные слова. Но не могу! Остолбенела. И со мной такие ощущения впервые. Ещё никогда в жизни не было такого, чтоб я теряла дар речи.

Когда "Мустанг" превращается в чёрную точку, а затем и вовсе скрывается за воротами, я оживаю. Руками растираю по щекам слёзы, которые уже катятся по шее и ныряют под одежду. Всё-таки расплакалась…

Обессиленная, словно меня выжали, как вещь в центрифуге, и на подкашивающихся ногах, я иду домой. Это самый паршивый день рождения в моей жизни. Я запомню его навсегда. Двойной удар! А то и тройной, если учитывать предателя Андрея.

К чёрту всё…

Оказавшись в своей комнате, даю волю слезам. Как побитая собака, сползаю по стене. Сидя на полу, прижимаю к груди ноги, согнутые в коленях. И реву. Руку свою кусаю, чтоб заглушить душевную боль.

Когда не остаётся сил плакать, мне приходят в голову мысли о побеге. Да, это трусливо – сорваться посреди ночи, вызвать такси и поехать прямиком к бабушке, в столицу. Но я всегда отличалась дурным характером. Хоть и крепкая снаружи, я очень хрупкая внутри. Впечатлительная. Меня легко сломать одними лишь словами. А Керимов не просто меня сломал, он проехался по моему сердцу настоящим танком. Разрушил. Уничтожил. И я должна сказать ему "спасибо" за то, что он не воспользовался моей слабостью, не лишил меня девственности. А честно признался, что мне не подойдёт тот формат отношений, к которому он привык. В отличие от того же Андрея, Керимов был со мной честным!

Но кто любит правду?

Как оказалось, я её тоже не очень люблю. Потому что она бьёт во много раз больнее, чем ты мог ожидать.

***

Когда такси тормозит напротив старенькой пятиэтажки, где в столице живём мы с бабушкой, на улице уже светает. Я проспала почти всю дорогу, а потому и не заметила, как оказалась в родных местах.

Рассчитавшись за поездку с таксистом, переведя деньги на банковскую карту, я выхожу из машины. И рукой шарюсь в сумке, ищу ключи. Представляю, как удивится бабушка, когда увидит меня через пару минут. Придётся обо всём ей рассказать, иначе она позвонит папе и выпишет ему по первое число. А я не хочу, чтоб папа узнал мою истинную причину бегства. Отныне Керимова для меня не существует! Я ничего не хочу о нём знать! Как он сказал?

"Лучше держись от меня подальше"

Вот и отлично!

Даже на пушечный выстрел я не подойду к Эмину. Потому что он хороший учитель, преподнёс мне понятный урок. А я способная ученица, и всё понимаю с первого раза!

Глава 8

– Боже, Яра, – включив в коридоре свет, я вижу свою бабушку, которая обеими руками держится за сердце. – Нельзя же так пугать старушку. Я уже, грешным делом, подумала, вор какой-то пробрался в квартиру.

– Ага, – кривовато усмехаюсь, кивая на зонтик у бабушки подмышкой. – Сильно бы тебе помог защититься этот зонтик.

Махнув рукой, мол, да ну тебя, бабушка идёт в кухню. Гремит шкафчиками. И я понимаю, что серьёзно напугала свою бабулю, раз она решила накапать себе “сердечных” капель.

– Ба, ну ты чего? – прижимаюсь к любимой старушке со спины, крепко обнимаю за плечи. – Правда, испугалась?

– А то ты не видишь?! Я не ждала тебя до конца лета, если помнишь.

– Так получилось, – хмыкаю, и бабушка оборачивается.

Пронзительным взглядом старушка заползает мне прямо в душу. И ковыряется там острой иглой. Я опускаю в пол сонные глаза, но от бабушки тяжело что-либо утаить. Она чувствует меня без слов, считывает эмоции, как копировальная техника.

– Что случилось, внученька? Ты же не просто так приехала рано утром на следующий день после своего дня рождения? Поругалась с Мирославом?

– Нет, – качаю головой и закрываю глаза, когда бабушка обхватывает мой подбородок двумя пальцами.

– Посмотри на меня, Яра, – просит бабушка и я открываю глаза. Мгновение смотрим друг на друга. Я поджимаю губы, потому что от обиды мне до сих пор нереально хочется плакать. – Кто тебя обидел, моя девочка?

– Ба, пообещай, что всё останется втайне.

– Я – могила.

– И ни при каких обстоятельствах ты ничего не скажешь моему отцу.

– Можешь быть спокойной, твои тайны умрут вместе со мной, – улыбается бабушка и предлагает сесть за стол, выпить чай. – Ну рассказывай, что у тебя там случилось?

Готовлюсь к разговору несколько секунд. Глубоко вдыхаю носом, а затем сбивчиво и впопыхах рассказываю бабушке о вчерашнем вечере. Слова льются из меня настоящим потоком. И я сама не замечаю, как глаза снова становятся мокрыми.

– Ба, ну вот я тебе всё и рассказала, а ты молчишь, – хмыкаю, рукой смахиваю со щеки слезу. – Детский сад, да?

– Ну во-первых, могу тебя поздравить с тем, что у тебя больше нет такой подруги, как Елисеева. Как говорится: избавь меня бог от подруг, от врагов сама избавлюсь. Это плюс! – восклицает бабуля, подняв указательный палец. – А во-вторых, подотри сопли, Ярина. Твоя покойная мать сейчас бы расстроилась, узнав, что ты ревёшь как белуга из-за каких-то там подруг.

– Я не из-за подруг плачу, – недовольно бухчу. Бабушка поднимает на меня удивлённый взгляд, мол, она что-то пропустила. – Я тебе не всё рассказала.

– Ну давай, слушаю. Сердечных капель, хвала богу, у меня хватит, – устало улыбается бабушка. Шутит, конечно же, хоть весьма и странно. – Безответная любовь?

– А как ты угадала? – оживаю я, а затем резко качаю головой. – Да, нет. Ни какая это и не любовь. Просто обидно.

– Если это не любовь, то тогда вообще не вижу смысла рвать себе сердце. Сколько ещё таких Андреев будет на твоей улице?

Бабушка ухмыляется, а я от стыда становлюсь красной как помидор. Знала бы бабуля, что плачу я из-за того, что меня отвергли. Не захотели делать взрослой, как выразился Эмин. Ха! Тогда бабушке никаких сердечных капель не хватит. Ей и в голову не пришло бы, что любимая внучка станет себя предлагать взрослому мужчине.

Боже, как стыдно…

– Ба, я влюбилась в Эмина, а он отшил меня. Сказал, чтоб я держалась от него подальше, – выдав на одном духу, прячу лицо в раскрытых ладонях. – И я теперь не знаю, как смотреть ему в глаза.

В кухне появляется пауза. Тишина невидимым облаком сгущается над нашими с бабушкой головами. На интуитивном уровне чувствую, как бабушка негодует.

– Так же, как ты смотрела ему в глаза все эти двадцать лет, – со сталью в голосе отвечает бабушка. – Стыдно – украсть, внучка. А влюбиться не в того мужчину – это всего лишь обидно, но никак не стыдно.

– Ты поняла, о каком Эмине я говорю?

– О Керимове, конечно, – ухмыляется бабушка.

– И тебя это не смущает? – бабушка качает головой, а я всё никак не могу понять: – Ба, он же старше меня на четырнадцать лет...

– Разве сердце выбирает: в кого влюбиться? Я тебе вот что скажу, Ярина. Первая любовь – она почти всегда безответная. Это тот случай, когда ты сам придумываешь образ вот здесь, – прикладывает палец к своему белому от седины виску. – Первая любовь – это опыт. Чаще всего негативный. Но он тоже нужен для того, чтоб повзрослеть и поскорее расстаться с детством. Пройдёт время и ты сама ещё будешь смеяться, вспоминая, как ревела тут на кухне от неразделённой первой любви.

– Думаешь?

– Уверена.

– Ба…

– Да?

Поднявшись со стула, подхожу к бабушке и обнимаю её за плечи.

– Я боюсь, у меня не получится. Он такой красивый. Я не могу. Как вижу ЕГО, у меня всё внутри обрывается. А сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.

Бабушка тяжело вздыхает. И гладит меня по спине ладонью.

– Только папе ничего не говори, пожалуйста. Он три шкуры сдерёт с Эмина, сам мне так говорил.

– То есть папа знает о твоих чувствах?

– Догадывается. Но… ещё до вчерашнего дня я и сама не была уверена в них. А теперь знаю, влюбилась в этого самодовольного придурка на чёрном “Мустанге”.

***

Поговорив с бабушкой откровенно, я заваливаюсь спать. Сон – лучшее лекарство от всех болезней, так мама в детстве говорила. А я сейчас себя чувствую больной, все симптомы налицо: усталость, апатия и нет физических сил. Если безответная любовь приносит такие мучения, то мне жаль всех влюблённых. Это адский ад!

Просыпаюсь от разговоров. Бабуля доказывает по телефону отцу, что он не прав. И вообще, родитель из него никудышный. Улыбаюсь. Ну всё, как обычно, да. Тёща и зять. Классика!

– Ба, я проснулась, – подхожу к бабушке со спины и обнимаю старушку за плечи.

Бабушка оборачивается:

– С отцом говорит будешь? Нет?

– Да буду, конечно же.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Забираю у бабушки телефон и морально готовлюсь к худшему. Сейчас начнётся…

– Яра, что за концерты? Ты почему сорвалась и уехала к бабушке? Ты на чём вообще добралась? Что с твоим телефоном? В центральную прачечную проще дозвониться к чем тебе?! – негодует отец, а я слушаю его, не перебиваю.

Дождавшись, когда отец выплеснет первые эмоции, я говорю ему, как сильно его люблю. А уехала почему? Так всё просто: поссорилась с подругами, день рождения не удался. И в общем, да. Сбежала, трусливо поджав хвост. Потому что я у него – тот ещё ребёнок.

– Нашла из-за чего расстраиваться, – вздыхает отец. – Ладно, перебесишься – приезжай. И позвони заранее, скажу Эмину, чтоб встретил тебя на вокзале.

Меня бросает в холодный пот только от одного имени Керимова. А сознание услужливо визуализирует нашу встречу.

Нет! Позориться я больше не стану. Мне хватило с головой, аж до сих пор всю трясёт, когда вспоминаю вот это фирменное эминское: “Держись от меня подальше”.

– Пап, я не приеду, – бухчу в трубку.

– Это ещё почему? – когда я отвечаю отцу “потому”, папа становится недовольным ещё больше: – Какая муха тебя укусила?

“Керимовская”, – крутится на языке. Но вслух, конечно же, я говорю другое. Мол, мне нужно время прийти в себя, а в городе, где я буду видеться с бывшими подругами, это сделать нереально.

Отец сдаётся. И мне даже жалко его, правда. Он же не виноват, что у его любимой доченьки в голове липкое желе, вместо мозгов! Ну кто бы в здравом уме влюбился в мужика, который вообще не вариант, даже если луна свалится на землю?

***

С бабушкой всегда хорошо. Она у меня умница: накормит, постирает и денег даст на карманные расходы. А я лентяйка. Залюбленная со всех сторон. Но почему? А всё просто: меня всем жалко. Я рано осталась без маминых крыльев. Вот поэтому папа с бабушкой из кожи вон лезут, лишь бы я не чувствовала себя ущемлённой в любви. Парой этой любви бывает слишком много, вот как сейчас, когда бабушка постирала мою белую футболку вместе с розовыми шортами.

– Ба, ну сколько тебе говорить: белые вещи стирать отдельно, цветные отдельно, чёрные – тоже? – обиженно выговариваю бабуле, рассматривая свою испорченную футболку.

– Да кто ж знал, что твои шорты полиняют? Шьют сейчас непонятно что. Одна синтетика.

Я закатываю глаза, пока бабуля не видит. Сейчас ещё добавит, что не запускать же ей стиральную машинку ради одной белой футболки.

– И вообще, где мне столько одежды найти, чтоб постирать?

– Ба, если барабан в машинке рассчитан на шесть килограммов, это ещё не значит, что нужно забить его до такой степени, чтоб еле дверца закрылась.

Я не хочу обидеть старушку, но это уже третья испорченная вещь! И я сама в состоянии постирать свою одежду, но нет. Бабуле нужно чувствовать себя необходимой мне. А когда я уехала к отцу, так родная бабушка вообще затосковала.

– Бабушка, ну не обижайся. Я просто любила эту футболку, – не выдержав поникшего лица бабушки, подхожу к старушке и пытаюсь её обнять.

– Да, ладно уже. Я привыкла, что всё тебе не так.

– Ба, я люблю тебя, – целую бабушку в щеку. – Хочешь, я за мороженым сбегаю и мы с тобой помиримся?

– Я с тобой не ругалась.

– Я поняла, да. Тебе, как обычно, фруктовое в шоколаде?

– Ничего я не хочу, – бухтит старушка и я улыбаюсь. Не хочет она, а как же!

Когда в коридоре я обуваю кроссовки, бабушка просит купить ей бутылку лимонада. И у меня на сердце становится спокойно.

Выйдя из подъезда, надеваю на глаза тёмные очки. Солнце палит с самого утра. Первые числа июля. Жарко. Я прямо чувствую, как по спине тоненькой струйкой катится пот.

Иду в магазин и по дороге встречаю одногруппницу. Болтаем с ней, делимся новостями, как в заднем кармане шортов начинает вибрировать мой телефон. Читаю на экране “Эмин”. И чувствую, как моё бедное сердце сейчас выпрыгнет из груди.

***

– Извини, Мариш. Потом ещё поговорим, – показываю одногруппнице, что у меня важный звонок, и отхожу немного в сторону.

Ткнув пальцем на “зелёную трубку”, прикладываю телефон к уху. И пытаюсь не дышать так громко, как выходит на самом деле.

– Алло, – взволнованно произношу и с замиранием сердца готовлюсь услышать голос Керимова.

– Привет, за тобой гоняться, что ли? – усмехается Эмин, а я прикладываю ладонь ко лбу и стираю с кожи холодные капли. Не дождавшись от меня ответа, Эмин продолжает говорить, но уже без прежней ухмылки в голосе: – Дышишь тяжело. Не заболела?

– Нет, – поспешно произношу. – Ты что-то хотел?

– Только что забрал твой старый телефон с мастерской. Думал отдать его тебе, но ты уехала. Выслать почтой или отдать отцу?

Думаю несколько секунд. Нет! Ни в коем случае не нужно отдавать мой телефон папе. Там столько всего компрометирующего, да одна фотогалерея чего только стоит!

Блин… Запоздало соображаю, что Эмин уже мог заглянуть в мой мобильный и увидеть ту же переписку с подругами. И свои фотки, кстати, тоже мог увидеть.

Боженька, сделай, пожалуйста, так, чтобы Керимов не додумался включить мой телефон. Не позволяй мне опозориться в “энный” раз, я и так накосячила по самое не хочу. Эмин просто посмеётся надо мной в очередной раз.

– Отправь мне почтой, если тебе нетрудно, – отвечаю немного позже, чем ждал Эмин.

– Хорошо, – быстро соглашается.

– Адрес вышлю в сообщении.

– Как дела, Рина? – вдруг спрашивает Эмин, а я не знаю, что ему ответить. Я в ступоре! – Надеюсь, ты не сильно на меня обиделась?

– Пф-ф-ф, – фыркаю, мол, какие обиды, дорогой!

Вру, конечно же. Я так сильно влюбилась в него, что даже не сразу поняла, в какой момент это точно произошло. Но когда Эмин меня отверг – всё встало на свои места.

– На правду не обижаются, Эмин, – фальшиво усмехаюсь. – Ты тоже не парься. Я выпила лишнее. Плюс мне парень изменил и я думала ему отомстить с помощью тебя. Да глупости по пьянке, короче.

Боже, что за бред я несу?

Мне стало плевать на Андрея сразу же, как он и другие друзья исчезли из моего дома! Я вот о том Андрее сегодня даже ни разу и не вспомнила б, если бы Керимов не спросил прямо про обиду. Просто не хотела, чтоб Эмин посчитал меня влюблённой в него дурочкой.

– Я так и подумал. Хорошо, что не обиделась, Яра, – сухим тоном выдаёт Эмин и спешит со мной попрощаться, пообещав, что сегодня непременно отправит мой телефон по почте.

Завершив говорить, ещё какое-то время я тупо пялюсь на экран мобильного.

Ругаю саму себя за трусость.

Ну какая же ты дура, Ярина!

Могла честно признаться, что обиделась, да. Что из-за него сорвалась посреди ночи и поехала к бабушке. Пусть бы чувствовал себя виноватым. Пусть его терзали твои слова много дней! Ведь если б он не ответил на поцелуй, не таранил твой рот с такой жадностью и не упирался в твои бёдра своим возбуждением, ты бы не стала предлагать ему себя!

– Да к чёрту тебя, Керимов, – показываю средний палец телефону. Отпускает? А нет. Только хуже становится. Но что поделать, если я уже по уши втянута в эти чувства безответной любви.

Глава 9

Эмин

Ношусь по городу с самого утра. Толком не присел не то что перекусил. И когда между встречами с партнёрами и разборками с госорганами выпадают свободные пятьдесят минут, решаю заехать пообедать. Выбор невелик. Нужно что-то поближе и прямо сейчас. Вдруг вспоминаю, что давно не заходил в гости к Ирине.

Почему вдруг о ней вспомнил? Да потому что её дом маячит на горизонте.

Езды не больше двух минут с парковкой. Возможно, в любой другой день проехал мимо, но раз я здесь, то почему не зайти? Тем более мне не только жрать охота.

Я голодный как волк. Почти в монахи записался с того самого момента, как в город нагрянула дочка Самойленко. Воспоминания о Яре отзываются в моём паху знакомой тяжестью. Маленькая искусительница едва не затащила меня в свои сети. И когда только успел очароваться? Всегда считал её ребёнком. Вечной “почемучкой”.

Но теперь это не ребёнок, а маленькая женщина. От которой мне всё-таки надо держаться подальше. Желательно, где-нибудь на другом конце планеты, иначе если Ярина ещё раз уломает меня на танец, а затем полезет целоваться, то мне будут вилы!

Усмехаюсь. И как ей только удалось развести меня на медленный танец? Помнится, ещё со школы не тарахтел костями. В последний раз было в классе восьмом, когда занимался бальными танцами. Но внезапная смерть родителей разделила мою жизнь на “До” и “После”.

Въехав во двор, торможу машину возле девятиэтажки. Лето. Яблоку негде упасть, не говоря уже о нормально припарковаться. Приходится пройтись пару десятков метров, чтоб зайти в нужный подъезд.

Может, стоило позвонить и предупредить о своём визите?

Да похрен. Ирина и так даст… первое, второе и компотом не обделит.

Добравшись лифтом на восьмой этаж, стучу в дверь. Открывает почти сразу, будто специально ждала в гости. Дверь распахивается, и я вижу перед собой сочную блондинку моего возраста. Выглядит женщина не очень, опухшая какая-то. Бухала, что ли?

Зря я приехал. Но хоть пожру, если в холодильнике мышь не повесилась. А то реально досадно.

– Эминчик! – восклицает блондинка и, запахнув халат, спешит повиснуть на моей шее.

Аккуратно снимаю с себя женские руки.

– Рада, что ты меня не забыл. А то я уже подумала, у тебя девушка появилась, – улыбается, пытается кокетливо намотать на указательный палец свои растрёпанные волосы.

– Мимо проезжал, – коротко поясняю, заглядываю вглубь квартиры и морщусь, услышав запах алкоголя: – Вижу, зря заехал. Ладно, Ир. Пойду я, пока.

Только успеваю развернуться, как на моей руке чуть выше локтя сжимаются тонкие пальцы женщины. Чувствую, как Игра прижимается к моей спине полной грудью. Я напрягаюсь, а ладонь Ирины опускается на мой живот и ползёт вниз, к ширинке. Накрываю её ладонь своей ладонью. Сжимаю пальцы и отпускаю, заставляя недовольно “шикнуть”.

– Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда от бабы несёт как от помойки, – холодно цежу через зубы.

– Мы вчера с подругами немного посидели, – оправдывается, но мне уже плевать – в этой квартире я в последний раз.

Пару лет назад, когда познакомились, Ира старалась меня удивить, ухаживала за собой и всегда была готова послушно раздвинуть ноги – в любое время, когда бы я ни пришёл. Сегодня она стратила. И я понимаю, почему так долго к ней не заглядывал. Надоела.

Достав из кармана брюк бумажник, отсчитываю пару соток баксов и вкладываю в руку Иры. Молча киваю и иду на выход.

– Ты бросаешь меня, Эмин? – кричит мне вслед, и я ненадолго оборачиваюсь, чтоб пройтись по женщине пренебрежительным взглядом.

– Ир, сходи к врачу, сдай анализы. И завязывай бухать – хреново выглядишь, – не хочу задеть, просто констатирую факт.

– Странный способ бросать женщин, – недовольно хмыкает, но деньги всё-таки прячет, запихивая в ложбинку между грудей.

***

Не то чтобы я был злым, но под рёбрами неприятно покалывает. Ещё и чёртов лифт никак не хочет приезжать. Сломался, что ли?

Так и не дождавшись лифта, спускаюсь по ступенькам с восьмого этажа. Отлично! Немного проветрюсь и перестану загоняться. И дело не в Ире на самом деле. Да и пожрать можно было в любом другом месте. Захотелось забыться. Хоть ненадолго не вспоминать зелёные глаза маленькой ведьмы.

Ха! Хотел не вспоминать, но только и делаю, что думаю о дочке человека, который заменил мне отца. Может, ну эти чёртовы принципы? Бросить пару палок и успокоиться? Ухмыляюсь, представляя выражение лица Мирослава. Если его кулак окажется на моей морде – это я как-нибудь переживу. Но терять дорогого человека, из-за того, что залез на его дочку – вряд ли. Так что вариант о несерьёзных отношениях с Яриной отметаю сразу. К тому же она ещё девственница, а в моём случае – это отягчающее со всеми последствиями.

Мобильный вибрирует в кармане.

Мирослав. Ну надо же, а я только о нём подумал. Принимаю вызов.

– Эмин, ты где? – голос взволнованный, случилось что-то?

– В городе. Заехать?

– Да. Жду.

Мирослав кладёт трубку, и я уже знаю, что нужно отбросить все дела и ехать к нему. Похоже, что-то срочное и архиважное, иначе бы он мне не звонил в это время, зная, что я работаю. В его интересах, конечно же.

***

Эмин

Через час я уже въезжаю во двор коттеджа Самойленко. Заглушив мотор и забрав ключ, выхожу из машины. Оглядываюсь, смотрю в сторону бассейна и невольно вспоминаю Ярину, как мы с ней танцевали, а потом целовались. Улыбаюсь. Но уже через мгновение, перевожу взгляд на дом: я приехал сюда по срочному делу, а не мечтательно закатывать глаза и пускать слюни, вспоминая девчонку. Даже хорошо, что она уехала. Как говорится: из глаз долой, из сердца вон.

В доме меня уже ждёт Мирослав Николаевич. Только успеваю зайти внутрь, как Клава кивает мне в сторону кабинета, мол, Самойленко там.

Стучу в дверь два раза и тяну ручку на себя.

– Проходи, дорогой, – увидев меня Мирослав, встаёт со своего большого кресла и спешит навстречу, чтоб поздороваться за руку. – Садись. Выпьешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Нет, за рулём.

– А я выпью.

Жду, пока Самойленко подойдёт к мини-бару, достанет оттуда бутылку с крепким напитком и нальёт себе в бокал. Вижу, нервничает жутко. Дёрганный какой-то, хотя обычно Самойленко очень уверенный в себе мужик, всегда трезво смотрит на вещи и прежде, чем принять важное решение, сто раз подумает над ним. Этому он научил и меня: быть максимально спокойным в любой непонятной ситуации, не принимать поспешных решений и быть готовым нести ответственность за каждый промах. Мирослав многое мне дал, вытащил из помойной ямы, так сказать, в которую я быстро котился после смерти родителей. Будучи несмышлёным подростком тринадцати лет, я оказался лёгкой добычей для бывших конкурентов отца, как и родственников. После смерти родителей бизнес отжали, а всё имущество присвоил себе дядя – родной брат матери. Мне же была прямая дорога в интернат, если бы не вмешался Мирослав Николаевич. Порой меня посещают мысли, что ДТП – вообще было подстроено. Но кем? Это я так и не узнал. Желающих получить блага моей семьи было предостаточно.

Осушив залпом бокал, Мирослав возвращается в кресло. Открывает крышку ноутбука, ищет что-то и разворачивает ноутбук, чтоб я мог увидеть экран.

– Видишь? Две последние партии под арестом.

– Причина?

Разводит руками.

– Тебе и следует это выяснить. Какого хрена таможня остановила транспортировку груза и наложила арест на все контейнеры с зерном, – задумчиво смотрит перед собой, будто видит сейчас не меня: – Убью гадёныша. Достал уже.

– Думаете, это дело рук Третьякова?

– Уверен. Кому ещё, кроме него, хватит дерзости перейти мне дорогу?! У него какие-то связи есть в областной администрации. А может, уже и в правительстве.

Мирослав ругается, не подбирая выражений. И стоит сказать, в таком состоянии я его вижу во второй раз в жизни. Первый случай был восемь лет назад. Мирослав тогда похоронил жену. Запил и забил болт не только на свою жизнь и жизнь дочери, но и “положил” большой и толстый на весь свой бизнес. Как сейчас помню тот день, когда я застал его бухим в хлам. Отобрал всё пойло, вылил его в унитаз. А самого Самойленко искупал под холодным душем. Тогда он меня материл трёхэтажным матом. Мол, какой я сукин сын, мешаю ему бухать и гробить свою жизнь. Потом, конечно же, он был благодарен мне за этот поступок. Правда, в тот день, сопротивляясь, Мирослав неплохо махал кулаками и зарядил мне пару раз. Сломал нос, оставив на память небольшую горбинку на переносице.

Пробежавшись внимательным взглядом по экрану ноутбука, забиваю себе в телефон первостепенные задачи на сегодня: выяснить причину арестов, и в максимально короткие сроки добиться отправки контейнеров с зерном.

Перед тем как я собираюсь уйти Мирослав решает спросить меня о личном. Мне не очень хочется говорить на эту тему, но оставить без ответа человека, которому я обязан своей жизнью – просто не могу.

– Эмин, что у вас произошло с Ярой? – смотрит пронзительным взглядом, следит за моей мимикой.

– Ничего, – выдерживаю взгляд Самойленко.

– Мне кажется, нет, я почти уверен, моя дочь влюбилась в тебя.

– Я должен это как-то объяснить? – вздёргиваю бровью.

– Да, нет. Просто подумал, что она тебе что-то говорила. Ну не верю я, что Ярина сбежала к бабушке в столицу из-за того, что поругалась со своими подружками. Она приезжает каждое лето и до конца августа живёт у меня. Вот я и подумал, что Яра перешла черту, а ты ей сказал: держаться от тебя подальше.

– Приблизительно так и было.

– Значит, я оказался прав.

– Как всегда, – натянуто улыбаюсь. – Я могу идти, Мирослав Николаевич?

– Можешь.

Кивнув, выхожу из кабинета. Ощущаю неприятный осадок после откровенного разговора с Мирославом. Возможно, зря я это всё. Не хочется, чтоб Ярине досталось от отца из-за меня. А с другой стороны, всё к лучшему. Чем быстрее девочка разобьёт свои розовые очки, тем будет лучше для неё. Влюблённость приходит и уходит, а близкие связи остаются. Мы же почти как родственники. И как будем друг другу смотреть в глаза, после того как накосячим? А мы накосячим – уверен. С этой девочкой просто не получится, так что даже пробовать не стоит.

***

Ярина

– Ба, я вернусь поздно. Меня не жди и ложись спать, – кричу бабуле из коридора и считаю секунды, дожидаясь ответа.

Старушка шумно приближается, шаркая тапками по гладкому линолеуму. Расправив юбку и поправив волосы, готовлюсь встретиться взглядом с бабушкой.

– Ну и почему поздно? – хмурится бабуля, окидывая меня с головы до ног придирчивым взглядом.

– Я на свидание с мальчиком иду. Ба, ты что забыла?

Бабушка хмурится. Поправляет очки, которые сползли на переносицу и недовольно складывает на груди руки. Ну сейчас начнётся! Надо морально готовиться к атаке.

– С каким ещё мальчиком?

Закатываю глаза, хотя обещала себе быть сдержанной и более понимающей к забывчивости бабушки. Так случается, что время от времени старушка забывает о некоторых моментах, например, она может забыть о чём мы с ней говорили утром. И вроде бы я не должна злиться – это же возраст, да. Но я всё равно сгораю от негодования. Придётся потратить несколько минут, чтоб рассказать обо всём заново: что мальчик – это мой одногруппник, которому я нравилась ещё с первого курса. Зовут его Руслан, мы ровесники. Что в недалёком прошлом мы тусили в одной компании и потому я точно знаю, что Руслан – не какой-то там мудак, а нормальный парень. И пусть одногруппник меня особо никогда раньше не привлекал, сейчас я готова дать ему второй шанс, потому что стараюсь забыть Керимова.

Как там сказал Эмин?

"Найди себе ровесника"

Вот и отлично. Руслан – идеальный вариант, идеальнее просто не придумаешь, потому что в отличие от того же придурка Андрея, Руслан не полезет в трусы к моей близкой подруге – ну хотя бы потому, что всех своих близких подруг я ликвидировала. Перестала с ними общаться в один день. Хотя они мне звонили пару раз, но я тупо не подняла трубку.

– Домой в одиннадцать как штык, – выслушав меня, бабуля включает тон строгой родительницы, и я уже начинаю жалеть, что сбежала от отца. Папа был более лояльным к моему возрасту в отличие от бабушки. Но теперь уже чего жалеть?

"Сбежала я-то не от папы, а от Керимова",

– напоминаю себе и меня немного отпускает.

Кивнув бабуле на прощание, мол, я всё поняла, выхожу из квартиры с поганым настроением. И вроде ничего такого не случилось, если не учитывать, что я опять вспомнила Эмина, а эта уже хрен знает какой раз за сегодня. Чем больше я стараюсь не думать об этом 34-летнем айсберге, тем получается с точностью наоборот. Скажи мне кто-то ещё каких-то пару месяцев назад, что воспитанник отца будет занимать все мои мысли – рассмеялась в лицо.

***

Свидание с Русланом не задалось почти с самого начала. Как только мы пришли в кинотеатр, то почти сразу в здании вырубился свет и нам пообещали вернуть деньги за билет. Решили с одногруппником сходить в пиццерию, но и тут не нашлось для нас свободного столика. В итоге тупо сидели на лавке в городском парке и ели мороженое, как малолетки, ей-богу!

Руслан провёл меня домой. А перед самым подъездом вдруг полез целоваться. Его слюнявые губы на моих губах – брр, было мерзко. И я невольно вспомнила о Керимове и нашем поцелуе возле бассейна. Всё-таки у взрослых мужчин есть один несомненный плюс – опыт. И пусть Керимов– напыщенный индюк, целуется он классно, в сто раз лучше Руслана.

Когда я открываю входную дверь бабуля уже стоит на пороге. Бодренькая на удивление. В ночнушке с коротким рукавом и смешными бегудями на голове бабушка корчит из себя строгую родительницу. Отчего уголки моих губ невольно подрагивают в полуулыбке.

– Я видела, как вы целовались с твоим мальчиком под подъездом, – недовольно бухтит бабушка, пока я вожусь с застёжками на босоножках.

– Если тебе будет интересно, то целуется он отстойно. Меня будто мопс на радостях облизал, – выдаю с усмешкой, но бабушка хмурится ещё больше. – Ба, ну ты чего, шуток не понимаешь, что ли? И вообще, я пришла домой на целых пятнадцать минут раньше, чем ты мне говорила.

Махнув на меня он рукой, бабушка уходит в свою комнату. Так ничего мне и не сказала, мол, что с меня взять. Решив, что у бабули просто плохое настроение или же она расстроена из-за того,что в любимом сериале Хуан в сотый раз сказал Марии, что они не могут быть вместе, я решаюсь не принимать всё близко к сердцу. И уже через двадцать минут, приняв душ и переодевшись в пижаму, лежу с мобильником на кровати. Листаю новости друзей в социальных сетях, как на экране появляется входящий звонок. Звонит отец. Двенадцатый час ночи, как бы поздновато для звонка. Но раз звонит, значит, нужно ответить.

– Соскучился, папочка? – спрашиваю я и с первых слов понимаю, что звонит мне папа в полном дерьме, то есть пьяный. – Па, что случилось?

Я не на шутку волнуюсь, потому что папа практически никогда не пьёт. Знаю, у них с Эмином в прошлом есть какая-то странная история, после которой папа перестал пить. Но в подробности я не вникала, если честно.

– Доченька, скоро меня посадят за решётку, звоню тебе в последний раз. Потом всё… Небо в клеточку, штаны в полосочку, – усмехается отец и я слышу звон бокала.

– Пап, что случилось? Ты пьёшь!

– Угу, пью. Против меня возбудили уголовное дело по статье "Контрабанда" и завтра следственный судья изберёт меру пресечения. Адвокат сказал, что, скорее всего, меня арестуют, – ухмыляется отец, словно только что рассказал о неудачном дне, а не о том, что его вот-вот посадят в тюрьму.

Глава 10

Эмин

– Яра, открой, пожалуйста, дверь. Я стою у тебя под парадной.

– Что?

В трубке домофона появляется: то ли писк от радости, то ли перепуганный визг. Но уже через мгновение с металлической двери снимается блокировка и я захожу в подъезд.

Яра ждёт меня на лестничной клетке. Одетая в короткий халатик и с двумя хвостиками на голове она похожа на малолетку, отчего я начинаю сомневаться в грядущей перспективе – жить под одной крышей с дочкой Мирослава.

Увидев меня, Ярина скрещивает на груди руки, спину вытягивает струной. Делает вид, что её не трогает наша встреча, но я же вижу, как яркий румянец расползается по щекам, а уголки губ подрагивают в полуулыбке.

– Неожиданно, – говорит Яра, сканируя меня с головы до ног заинтересованным взглядом. – И чем обязана этой встрече?

– В квартиру впустишь, тогда и расскажу.

– А если не впущу, хм?

– Тогда предлагаю спуститься и поговорить в моей машине. Лишние уши нам ни к чему.

Цокнув языком, Яра просит меня подождать её на улице – не хочет, чтобы я встречался с её бабушкой. Понятия не имею, чем успел не угодить её бабушке, но делаю так, как просит Яра.

Девочка заставляет меня ждать. Я поглядываю на окна её квартиры, а затем на циферблат наручных часов. Если через пять минут эта стрекоза не спустится на улицу, то пусть пеняет на себя. Я пять часов провёл за рулём, чтобы встретиться с ней лично и обо всём поговорить тет-а-тет, а мог просто позвонить.

Ухмыляюсь.

Не мог ты ей позвонить, дружище. Себе-то хоть не ври.

"Пообещай мне, что в самое короткое время заберёшь Ярину под своё крыло", – просил меня Мирослав буквально вчера, как только его вывели из зала суда в наручниках, взяв под стражу.

Наконец-то дверь в парадной открывается и на горизонте маячат два хвостика. Ну хоть халат свой сняла.

– Извини, что заставила ждать. Бабушка задержала, – пожимает плечами Ярина, остановившись напротив меня.

– Садись, – киваю на машину. – Кофе где-то попьём и поговорим.

Ярина ведёт бровью, мол, на такое она не подписывалась и уже через мгновение с хорошенького рта вылетает следующее:

– Вообще-то, я не езжу в машине с людьми, которые просят меня держаться от них подальше. И да, я предпочитаю ровесников.

Произносит это всё с гордостью, мол, посмотри какая я молодец, отбрила тебя за тот раз.

Я невольно усмехаюсь. И устало потираю переносицу.

– Яр, садись давай. Обещаю не приставать.

Хмыкнув, девочка недолго сомневается: верить мне на слово или нет. И погрозив мне пальцем "Только попробуй", всё-таки тянется к дверце с пассажирской стороны.

***

Ярина

Эмин привозит нас в кофейню недалеко от дома, где мы живём с бабушкой. Выбрав столик на улице, Эмин заказывает официанту две чашке кофе и пирожное для меня, хотя об этом я его даже не просила.

– Я вся во внимании, – придаю своему голосу сухую официальность, но Керимов смотрит на меня таким проницательным взглядом, отчего я начинаю терять былую уверенность.

– Ты знаешь последние новости?

– Курс доллара взлетел до небес?

– Ясно, – цедит через зубы Керимов. – Хорошо. Спрошу иначе. Когда ты в последний раз разговаривала с отцом?

– Пару дней назад. А что?

– Твоего папу арестовали. И сейчас он сидит в СИЗО.

– Папа в тюрьме?

– Можно сказать и так, – Эмин отвлекается на звонок, который только поступил ему на мобильный. А я быстро хватаюсь за свой телефон и звоню папе.

С замиранием сердца слушаю в трубке гудки. А затем идёт сброс вызова. Набираю ещё раз и в ответ слушаю голос оператора: "Абонент недоступен".

Чёрт…

Пару дней назад отец звонил мне поздно вечером. Пьяный! Говорил что-то про контрабанду, мол, против него возбудили уголовное дело. Тогда я испугалась. А на следующее утро папа мне перезвонил и сказал, чтоб я не брала дурного в голову. Просто он выпил вчера лишнего и только зря меня напугал, мол, нет ничего, чтоб он не смог решить.

К тому времени, как Эмин заканчивает говорить по телефону и возвращается за столик, я вся уже на нервах.

– Говори, что с папой! – требую я.

– Он в СИЗО, пока будет идти следствие. Но перспективы нехорошие. Есть большая вероятность, что суд вынесет ему приговор. А это лишение свободы на срок от трёх до семи лет.

Чувствую, как с моего лица сползают все краски, а во рту появляется ощущение, будто там полно битого стекла. Это шок! Папу посадят в тюрьму на три года?

– Скажи, что ты шутишь?! Эмин, ну, пожалуйста. Это же дурацкая шутка, да?

***

Я вижу по серьёзному взгляду, Эмин не шутит. И от этого моё сердце сжимается до боли. Мне не хочется верить, но несколько минут назад я так и не смогла дозвониться отцу.

– Таким не шутят, Яра, – отрезвляет Эмин.

Зажав рот рукой, пытаюсь подавить всхлип, который рвётся наружу. Не дожидаясь, пока я окончательно разревусь, Эмин подходит ко мне со спины и кладёт ладони на плечи. Я остро реагирую на контакт, вытягиваюсь струной. И затаив дыхание, жду, что Керимов сейчас скажет какие-нибудь приободряющие слова. Но он молчит.

Обернувшись, я смотрю на Эмина снизу вверх. А он тянется рукой к моему лицу и подушечкой большого пальца размазывает по щеке влажную дорожку от слёз.

– Ты за этим сюда приехал, да? Убить меня этими новостями…

– Я приехал за тобой, – отвечает абсолютно спокойным тоном Керимов, в то время как я на грани: то ли взорваться, то ли разрыдаться.

– Зачем?

– Твой отец просил позаботиться о тебе, – убедившись, что я не собираюсь устраивать океан слёз, Эмин возвращается на свой стул. Тянет из чашки кофе, на меня смотрит прищуренными глазами. – Если хочешь, можешь взять с собой бабушку. Места хватит всем.

Ошарашенно хлопаю глазами, не понимая, что всё это значит. Взять с собой бабушку?

– А куда я должна взять бабушку?

– Мы возвращаемся в город, – произносит Керимов и, напоровшись на мой шокированный взгляд, уточняет: – Я готов подождать до завтра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Никуда я с тобой не поеду, – прыскаю с нескрываемым возмущением. – Ещё чего! Что за дурацкая необходимость? Заботься обо мне на расстоянии.

– Я не мастак красиво говорить, да и неподходящая ситуация. В общем, тебе придётся стать мне женой. Как известно, муж и жена должны жить вместе.

– Замуж за тебя? Наверное, ты шутишь? – глотаю истерический смешок. Да что за день-то такой дурацкий? Но Эмин не похож на юмориста и на его лице нет ни одного намёка на улыбку.

– Нет, Ярина. Такова воля твоего отца. Пока он сидит в тюрьме, нам придётся быть мужем и женой, – поясняет Керимов и спешит добавить, что это вынужденная мера, мол, конкуренты отца – опасные люди и могут причинить мне вред, чтоб надавить на отца. А если я стану женой Эмина, то обидеть меня вряд ли кто посмеет.

Я ни черта не понимаю в этих раскладах. Двадцать первый век на дворе! Почему меня кто-то должен обидеть? Но думать о том, что мой отец – не совсем честный человек, раз его конкуренты не побрезгуют позариться на жизнь дочери, сейчас хочется меньше всего. В голове настоящая каша. Я от одной новости не успеваю отойти, как Эмин вываливает мне ещё одну, и ещё… Говорю же, дурацкий день!

Всё, на что сейчас я способна – это возмутиться неожиданному замужеству:

– Но это бред. Я не хочу за тебя замуж. У меня есть своя личная жизнь. У меня универ. Друзья. У меня есть парень, и мы любим друг друга, – выдаю Эмину на эмоциях и наблюдаю, как его губы искривляются в ухмылке.

Выждав паузу, Эмин достаёт из пачки сигарету. Закуривает. На меня смотрит пристально, не отводит взгляд ни на секунду.

– Никого у тебя нет. Не сочиняй, девочка. Я тоже не в восторге от вынужденного брака. Мы разведёмся, когда твой отец выйдет на свободу. Не переживай, как женщина ты меня не интересуешь. И притрагиваться к тебе я даже не собираюсь. Лучше давай обсудим свадьбу и установим правила совместного проживания.

Волна возмущения захлёстывает меня с головой.

Почему Керимов спокойный как удав?

Уж не его это рук дело? Засадил папу в тюрьму, на мне быстренько женится и вуаля – весь отцовский бизнес в его загребущих руках! Но эта мысль уже через мгновение кажется мне настоящим абсурдом. Эмин так не мог поступить с человеком, который заменил ему родного отца. Выходит, дела действительно хреновые.

***

Убедить меня до конца Эмину не удаётся. Я в открытую ему говорю, что не верю. И тогда Керимов звонит кому-то по мобильному. Передаёт трубку мне.

– Ярина, доченька, – слышится на том конце провода и от неожиданности я едва не подпрыгиваю на стуле.

– Папа? Как Эмин смог тебе дозвониться? – убрав от уха телефон, я пялюсь на экран, но номер не узнаю. Какой-то неизвестный набор цифр.

– Это неважно. Не забивай свою хорошенькую голову и лучше послушай, что я сейчас скажу. Я действительно попросил Эмина жениться на тебе. Ваш брак будет фиктивным, и вы сразу же разведётесь, как только я улажу все свои проблемы. Яринка, извини меня за всё, солнышко. Но сделай так, как прошу тебя я. Это ненадолго. Максимум год. Когда я выйду на свободу, обещаю, проси что хочешь.

– Пап, скажи мне, что всё будет хорошо. Я боюсь за тебя, – мой голос дрожит, потому что только сейчас до меня начинает доходить вся серьёзность ситуации. И от этого становится страшно, просто до чёртиков.

– Всё будет хорошо, – приободряет папа. – За меня не волнуйся и слушайся Эмина, он в обиду тебя не даст.

Скосив взгляд на Керимова, я ловлю его задумчивое выражение лица. Похоже, я всё-таки ошиблась в нём. Он не мог упечь моего отца за решётку. Иначе бы папа уже про это знал – с его-то связями!

– Хорошо, – только успеваю согласиться, как слышу на заднем фоне посторонний голос, который строго вещает заканчивать разговор. – Я люблю тебя, пап…

Короткие гудки. Связь прерывается. Папа даже не успел ответить, что тоже меня любит. Но это я и сама знаю.

Передав Эмину мобильный, я скрещиваю руки на груди. Думаю о нашем коротком разговоре с папой. Один год. Фиктивный брак. С Керимовым! Честно признаться, о таком я не мечтала. Да я вообще не планировала связывать себя узами брака на ближайшее десятилетие. И хоть в Эмина я успела втрескаться по самые уши, перспективы стать его женой не кажутся мне радужными.

Ха! Фиктивной женой. Папа не зря это подчеркнул.

– Поводов для сомнений больше нет? – слегка прищурившись, Эмин проходится по мне внимательным взглядом, будто пытается прочесть мысли.

В ответ качаю головой. Сомнений нет. Но есть вопросы, просто целый вагон и маленькая тележка.

– Что ты там говорил про мою бабушку? Я могу её взять с собой?

– Можешь. Дом у меня большой, ты же видела, – соглашается Керимов.

– А что делать с универом? Скоро начнётся учебный год.

– Переведись на заочку. Или же найди университет в нашем городе, если хочешь продолжить обучение на дневном. Я помогу тебе с любым вариантом, какой ты выберешь.

– А тебе какой от этого толк? – Эмин вскидывает бровь, мол, поясни. – В смысле, что выиграешь от нашего фиктивного брака ты?

– Ничего.

– Тогда зачем на мне женишься? Тебе не кажется, что слишком большую жертву ты приносишь ради помощи моему отцу?

– Не кажется, Ярина, – холодно отрезает Эмин, предпочтя не вдаваться в подробности и не раскрывать передо мной свою душу. – Ещё будут вопросы?

Пораскинув мозгами, я прихожу к выводу, что хоть брак у нас и поспешный, но без белого платья не обойтись. Меня бабушка не поймёт, если вдруг я решусь ей обо всём рассказать. Я уже не говорю, что случится со старушкой, когда она узнает, что отец сидит в тюрьме. Слишком много испытаний для бедного сердечка, которое и так стучит более-менее сносно благодаря лекарствам.

– Я должна быть в белом платье. Плюс нужен хотя бы скромный вечер в ресторане, – Эмин и не спрашивает, к чему весь этот фарс, ведь достаточно просто расписаться в ЗАГСе, поставив подписи. Я сама спешу пояснить: – Бабушка не должна знать, что мне может угрожать опасность и поэтому ты на мне женишься. Для неё наш с тобой брак должен быть настоящим. Не волнуйся, спать в одной кровати с тобой я не собираюсь. И после первой брачной ночи показывать бабушке окровавленные простыне – тоже.

Кривовато усмехнувшись, Эмин говорит всего одно слово: “Хорошо”. И у меня возникает дурацкое ощущение, что ничего хорошего быть не может. Потому что мои чувства расцветут как бутон, если я буду находиться рядом с Эмином двадцать четыре на семь. А он же холодный как Айсберг, да. И сказал, что как женщина я его не интересую. Значит, впереди меня ожидают самых трудных триста шестьдесят пять дней. Как прожить целый год под одной крышей с мужчиной, от которого ты сходишь с ума, а он в открытую говорит, что притрагиваться к тебе не собирается?

II Часть "После свадьбы". Глава 1

Сегодня я выхожу замуж!

За мужчину, которого знаю с самого детства и который старше меня на четырнадцать лет.

Наш брак вынужденный.

Мой муж меня не любит и женится лишь потому, что об этом его попросил мой отец – человек, который заменил ему родного отца. Потому что когда Эмину было всего тринадцать лет его родители погибли в ДТП. И мой папа оформил над ним опеку, так как остальные родственники просто отвернулись от подростка.

Зато я люблю своего мужа, влюбилась в него совсем недавно – этим летом.

Но уже успела выплакать океан слёз из-за своей неразделённой любви.

В какой-то момент мне показалось, что Эмину я тоже нравлюсь. Случилось это в день моего двадцатилетия. Мы танцевали возле бассейна, а потом стали целоваться. Жадно. Настойчиво. С языком. И до мурашек по коже – моих, конечно же. Почувствовав возбуждение мужчины, я предложила ему подняться ко мне в спальню. А он, узнав, что я ещё девственница, посоветовал держаться от него подальше и лучше найти себе ровесника.

А я так и сделала!

Укатила в столицу к бабушке и даже сходила на одно свидание с одногруппником. А он в конце вечера полез ко мне целоваться, облизал на радостях будто мопс. В общем, не случилось у меня с ровесником.

После Керимова, как бабка пошептала, честное слово.

Недавно Керимов приехал ко мне сам сообщить, что мой папа сидит в СИЗО. Ну и замуж позвал. Предложением это было назвать трудно.

Когда тебе говорят, что ты не интересуешь как женщина и притрагиваться к тебе не собираются – как минимум унизительно. Но я не подала виду, что мне было больно. И с гордо поднятой головой заявила, что он мне тоже особо он не нужен.

Соврала, а как иначе?

Свадьбой назвать это торжество трудно. Среди гостей есть кто угодно, кроме самого близкого мне человека – отца.

И когда очередные подвыпившие тёти и дяди спешат пожелать нам с Эмином море счастья и целый выводок детишек, я с трудом заставляю себя улыбаться. Потому что всё это лишь фарс.

– Горько, – кричат гости, а у меня ком стоит поперёк горла. Это уже шестое "горько" за вечер.

Лениво поднявшись со стула, я задираю голову и вскидываю подбородок. Смотрю прямо в чёрные глаза Эмина.

Мой муж – очень красивый мужчина. И это я говорю не потому, что втрескалась в него по самые уши. Это факт! Я видела обращённые на Эмина взгляды других женщин. Мне кажется, голодный кот смотрит на сосиску не так жадно, как смотрели они.

Ещё бы! Эмин высокий и широкий в плечах. Не качок, но похвастаться подтянутым телом он может с лёгкостью. А большего, наверное, и не нужно, чтобы потечь как ванильное мороженое. Хотя и лицом природа Эмина тоже не обделила. Он по-мужски красив. Выразительные глаза с намёком на восточный разрез, длинный нос с горбинкой и пухлый чувствительный рот, который может целовать до мокрых трусов – знаю это точно.

Но сейчас, когда губы мужа приближаются к моим, о мокрых трусах я думаю меньше всего.

Все мои мысли утопают в диком желании поскорее сбежать из ресторана, снять свадебное платье с тугим корсетом. И надеть домашние тапочки – от каблуков безбожно ноют ноги.

Положив руку на мою талию, Эмин приближает меня к себе. Склоняется к моему лицу и едва притрагивается губами к моим губам.

Гости недовольно вздыхают. А муж поднимает руку вверх, мол, на сегодня достаточно спектакля. И я согласна с ним полностью. Лучше уж совсем не целоваться, чем вот так: почти по-дружески притрагиваться друг к другу губами.

Дёрнул же меня чёрт попросить эту свадьбу?

Хотела, чтобы для бабушки всё выглядело реалистично. Она у меня старенькая, с больным сердцем. В жизни бы не приняла той авантюры, на которую решился мой отец – выдать меня замуж за своего близкого человека, чтоб оградить от опасности.

– Устала? – спрашивает Эмин, когда гости наконец-то переключают внимание друг на друга и продолжают болтать за столом.

Я киваю Эмину в ответ и говорю, что занавес в нашем спектакле пора закрывать.

***

Стоя перед зеркалом в свадебном платье, я вытягиваю из головы шпильки. Волосы торчат в разные стороны, а от макияжа я уже успела избавиться с помощью "мицеллярки".

Постучав в дверь моей спальни, Эмин спрашивает: нужна ли мне его помощь.

– Входи, – командую я, понимая, что расшнуровать тугой корсет в одиночку мне не по силам.

Эмин входит в комнату и не спеша приближается ко мне. Я ловлю его силуэт в зеркальном отражении. И сглатываю, ощущая колючие мурашки, бегущие по позвонкам. Ещё я выпила шампанского в ресторане, толком ничего не съела за весь вечер, отчего ощущаю лёгкое головокружение.

– Поможешь расшнуровать корсет?

Скривив губы в подобие улыбки, Эмин останавливается за моей спиной. Его руки касаются моей поясницы, и меня будто бьёт током. Двести двадцать!

Затаив дыхание, я наблюдаю в зеркальном отражении за склонившемся надо мной мужем. Пиджак он давно снял, избавился от галстука. И сейчас стоит в полурасстегнутой рубашке, из ворота которой виднеются тёмные волоски.

Я тяжело дышу. Невыносимо близко стоять рядом с Эмином и не прикасаться к нему. И чтобы не выглядеть в его глазах дурочкой, я отворачиваю голову в сторону. Если он сейчас увидит мой взгляд, то сразу всё поймёт.

Завершив со шнуровкой на корсете, Эмин не спешит убирать руки с моего тела. Отчего я осмеливаюсь посмотреть на него через зеркало.

Один взгляд. Глаза в глаза. И я вижу знакомые искры, как тогда, когда мы целовались в день моего рождения. Тот поцелуй я ни за что не забуду, потому что Эмин целовал меня по-настоящему, а не как сегодня в ресторане “для галочки”.

Кончиком языка я веду по пересохшей нижней губе и замечаю, как на шее Эмина дёргается кадык. Он тяжело дышит, а стук его сердца вторит моему – также быстро и громко.

– Поцелуй меня, муж, – обращаюсь к Эмину, смотря на него в зеркальном отражении.

Тёмная бровь взлетает вверх, а чувствительные губы растягиваются в ухмылке:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Уверена, что тебе это действительно нужно?

Кивнув, я осмеливаюсь обернуться к Эмину лицом и упереться ладонями в его мощную грудную клетку.

Плевать, что будет потом.

Я хочу его ещё со дня своего двадцатилетия, возможно, случилось это немного раньше, но в тот день я точно осознала: хочу, чтоб моим первым мужчиной стал именно ОН!

– Я хочу быть тебе женой не то только по паспорту. Хочу быть с тобой по-настоящему, как бывает женщина с мужчиной, – честно признаюсь. Затаив дыхание, жду ответа мужа.

Знаю, наш брак вынужденный. Или фиктивный. Кто теперь разберёт?

Но что мы потеряем, если просто проведём эту ночь вдвоём? И хоть Эмин говорил, что как женщина я его не интересую, мне всё равно сейчас. Потому что говорить он может что угодно, а сердце ведь не обманешь. Я чувствую, что нравлюсь ему.

– Однажды это всё закончится и нам придётся расстаться, – отрезает Эмин, но уже не таким холодным тоном, с которым разговаривал со мной сегодня днём, когда мы ставили свои подписи в ЗАГСе.

– Я знаю, но это неважно сейчас.

Эмин выдерживает паузу. И осмелев, я тянусь к пуговицам на его рубашке. Медленно продеваю каждую пуговку в свою петлю.

Муж не отталкивает меня. Но и не помогает.

– Важно, Яра. Я не хочу разбивать тебе сердце, но и не собираюсь лгать. Я сдержу своё слово, которое дал твоему отцу.

– Я всё это знаю, Эмин. И понимаю, – соглашаюсь сразу. И чтоб убедить его в том, что я отдаю отчёт в своих действиях, спешу добавить: – Не переживай, влюбляться в тебя я не собираюсь. А если вдруг это всё-таки случится, то я не стану создавать тебе проблемы и мы останемся друзьями.

***

Прищурившись, Эмин пронизывает меня глубоким взглядом. Я понятия не имею, о чём он сейчас думает, но выражение его лица чересчур серьёзное. Даже вертикальная складка залегла между бровей.

Я тянусь пальцем к этой вертикальной складке, намереваясь её разгладить и попросить Эмина не смотреть на меня, как на кредитный договор, где нужно напрягать мозги и думать о последствиях. Но не успеваю.

Перехватив меня за запястье, муж опускает мою руку, не позволяет притронуться к себе.

– Я совсем тебе не нравлюсь? – в лоб спрашиваю, потому что играть в эти кошки-мышки надоело до чёртиков.

– Нравишься. Очень.

– Тогда в чём проблема? Почему ты не можешь заняться сексом с девушкой, которая сама тебе себя предлагает? К тому же эта девушка стала тебе женой, хм? – демонстрирую золотой ободок на безымянном пальце правой руки, очень похожий на тот, что с сегодняшнего дня носит Эмин.

– Яр, я тебе уже всё объяснил. Но могу повторить, при условии, что мы больше не будем возвращаться к этому разговору.

Согласившись с мужем, киваю, только зачем – непонятно? Я и так уже знаю, что сейчас мне скажет Эмин.

"Дал слово моему отцу"

"Не может нарушить обещание"

“Мирослав слишком много сделал для Эмина. Его нельзя подвести”

“Папа просил, чтоб Эмин не трогал меня как женщину”

Бред какой-то. Я же ничего этого не требую, а со своим отцом, если он надумает предъявить мне какие-то потом претензии, я сама разберусь. А вот нечего было выдавать меня замуж и поселять под одну крышу со взрослым мужиком, который мне безумно нравится. Что я должна была делать по мнению папы? Затариться на китайском “Алике” вибраторами?

Стоит только подумать о последних, как мои щёки вспыхивают румянцем. А Эмин, восприняв это за смущение, решает не продолжать разговор.

– Ладно, если мы всё выяснили, то я пойду в свою спальню. Желаю тебе спокойной ночи, Яра, – Эмин собирается уйти, но я окликаю его, и он останавливается посреди комнаты. – Да?

– Помнишь, ты говорил, что готов обсудить правила совместного проживания? Что ж… Я тоже к ним готова. Предлагаю это сделать завтра, например, в восемь утра, когда мы встретимся на кухне за завтраком?

– Хорошо, – вздохнув, Эмин всё-таки скрывается по ту стороны двери, а мне от холодности мужа, хочется выплеснуть свою злость наружу, иначе я могу лопнуть как воздушный шарик.

Скрестив на груди руки, я расхаживаю по спальне вперёд-назад.

В принципе, не всё так и плохо, как я успела себя накрутить.

Эмин сказал, что я ему очень нравлюсь. Выходит, мой Айсберг таки искусственно холодный. Ха! Это можно исправить. Подумаешь, слово дал моему отцу. Он же не Уголовный кодекс, который нельзя нарушить.

От своего я не отступлюсь. Раз судьба свела нас с Керимовым вместе, то не просто так.

Я хочу остаться с ним! И сделаю для этого всё. Уверена, продержаться долго у Керимова не получится. Я доведу его до грани или нервного срыва – это уже в процессе разберёмся.

***

Утром просыпаюсь пораньше, с полной уверенностью действовать. Контрастный душ помогает взбодриться. Закутавшись в банное полотенце, я выхожу из ванной комнаты и топаю к своим сумкам, которые вчера доставили в дом Эмина. Разобрать их я не успела, но к облегчению поставленной задачи запомнила, куда положила короткие шорты и облегающую майку.

Переодевшись, кручусь напротив зеркала. Посмотрим, насколько толстая броня у моего принципиального мужа. Шорты короткие до неприличия, в них хорошо выделяются ягодицы и это я уже не говорю про ноги, которые я побрила в душе. Теперь всё гладенько и красиво. Не хуже, чем в рекламе знаменитой женской бритвы.

Майку надеваю без лифчика. Похвастаться размером Памелы Андерсон я не могу, но где-то слышала высказывание, что женская грудь должна помещаться в мужскую ладонь. Это мне подходит. Пусть Керимов довольствуется тем, что послал бог.

Часы показывают шесть утра. Бабуля уже должна была проснуться, а потому я звоню ей на мобильный и спрашиваю, что можно приготовить на завтрак.

– Ба, яичница звучит банально, – возмущаюсь в трубку, зажав телефон между ухом плечом.

Бабушка подкидывает ещё пару вариантов, и я детально расспрашиваю о каждом.

Я с кухней на “вы” и строго по инструкции. Но ради Керимова готова работать в этом направлении, ведь не зря говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок.

– Ярина, я планирую сегодня вернуться домой, – заявляет бабуля, покончив с инструкциями.

– Как домой? А как же я? Ты не можешь уехать!

– Да что мне с вами молодыми делать? – усмехается бабушка и начинает свои длинные рассказы о том, какая хорошая квартира у неё в столице, как трудно ей бросить родные стены. Да и вообще, жить на юге нашей страны – опасно для её здоровья. Видите ли, воздух здесь слишком влажный, солнце чересчур светит и прочая ерунда, которую даже ребёнок сочтёт за тупую отмазку. – В общем, я поеду. Даже не уговаривай меня. Жить с тобой и твоим мужем я не буду.

Сказать, что я в печали – ничего не сказать!

Я рассчитывала на бабушку, а она просто бросает меня вперёд грудью на амбразуру. Как я буду без советов бабули? Я же понятие не имею, что делать с Керимовым! Как достучаться до этой глыбы льда?

– Ладно, предательница. Возвращайся домой, но знай, чуть что, я буду звонить тебе и доставать расспросами. Я же у тебя тепличное растение, почти ничего не умею.

– Научишься, – усмехается бабуля, вселяя в меня немного оптимизма.

Конечно, научусь. А у меня есть выбор? Жизнь не готовила меня к замужеству в двадцать лет, да и ни за ровесником своим, а взрослым мужчиной! Что бы я ни сделала, что бы ни сказала, Эмин видит во мне чуть ли не ребёнка. Ладно, не ребёнка, раз его детородный орган отзывается на близость моего тела стояком. Но свою роковую женщину, от которой сносит крышу, он тоже во мне не видит.

Глава 2

– Доброе утро, – с эмоциональным надрывом в голосе реагирую на приближающиеся шаги Эмина.

Выдержав паузу, Эмин отвечает мне: "Доброе утро". А я поудобнее устраиваюсь возле кухонной плиты и немного выставляю назад свою филейную часть. Чувствую на себе пристальный взгляд мужа.

Как тебе такое, Керимов Эмин?

Знаю, ты не подписывался на то, чтобы оказаться соблазнённым своей "фиктивной" женой и, возможно, рассчитывал на мою покорность. Но я горю желанием доказать тебе обратное.

Разве не видишь, как мы идеально друг другу подходим? Ты спокойный. Я не очень. Ты немногословный. У меня рот не затыкается. Да мы же идеальное сочетание. Абсолютно разные! И в этом вся изюминка.

Выключив плиту, я достаю из кастрюли яйцо-пашот и кладу его на большую плоскую тарелку. Добавляю туда овощной салат, а в стакан наливаю свежевыжатый сок из яблок.

– Та-дам! – обернувшись, демонстрирую Эмину тарелку. Ну красота же.

Ухмыльнувшись, Эмин вскидывает тёмную бровь и задумчиво почёсывает свою красивую аккуратно подстриженную бороду.

Киваю. И соблазнительной походкой от бедра, как мне кажется, медленно приближаюсь к обеденному столу.

– Твой завтрак, муж, – на слове "муж" у Эмина дёргается на шее кадык, но он решает промолчать.

– Спасибо, Ярина, но как-нибудь в другой раз. Мне нужно уезжать, – осаживает меня Эмин и весь мой боевой настрой со сверхзвуковой скоростью летит к нулевой отметке.

Мои губы чуть приоткрываются, а изо рта вырывается вздох огорчения. Я так старалась! Даже палец успела порезать ножом, когда нарезала овощи на салат. Но заклеив его пластырем, героически продолжила готовить завтрак.

Получается, всё зря?

– Но от кофе я бы не отказался, – приободряет Эмин и подхватывает со стола чашку эспрессо, которое я успела приготовить для него совсем недавно.

– А куда ты уезжаешь? И мы же хотели обсудить правила совместного проживания, помнится, – стараюсь придать своему голосу обыденности, не хочу, чтоб Эмин заметил, как я расстроена.

Ну, да… Куда он ещё может ехать в дорогущих брюках и светлой рубашке? Обычно по утрам в будние дни взрослые люди ходят на работу. Это мне бездельнице-студентке всё нипочём: что суббота, что понедельник – сейчас же лето, каникулы.

– На работу, – коротко отвечает Эмин и когда я спрашиваю у него, когда он вернётся, муж говорит, чтоб я его не ждала и ложилась спать.

– У меня сегодня бабушка уезжает домой. Я думала, мы вместе проведём её на вокзал.

– По любой просьбе обращайся к Артуру. Это охранник, который с сегодняшнего дня работает на меня. Он будет заботиться о твоей безопасности.

Эмин кивает в сторону окна, и я замечаю во дворе высокого мужчину, одетого в чёрный строгий костюм. Отчего внутри меня появляются нехорошие ощущения. Раньше я не замечала, чтоб у Керимова была охрана. Странно всё это.

Допив кофе, Эмин относит пустую чашку в раковину. Перед самым выходом, застыв в дверном проёме, проходится по мне задумчивым взглядом.

– Хочешь увидеться с отцом? Я постараюсь в ближайшее время организовать вам встречу.

– Конечно, хочу. Как он там?

– Нормально.

Подмигнув Эмин всё-таки уходит, оставляя за собой шлейф из древесно-мускусного аромата его духов.

***

На вокзале прощаюсь с бабулей. Крепко обнимаю старушку, до последнего стою с ней на перроне. Так не хочется отпускать родного человека. Ещё совсем недавно у меня была простая и понятная жизнь, где самой большой проблемой казалась ссора с подругой или разбитый телефон. Сегодня же меня несёт на сумасшедшей скорости вперёд, окунает в самую гущу взрослой жизни. А я ничегошеньки о ней знаю!

– Бабушка, я боюсь будущего. Я совершенно не знаю, что может случиться завтра, – честно признаюсь своей старушке и ожидаю от неё услышать слова напутствия. Она у меня мудрая, наверняка найдёт правильные фразы, которые смогут меня приободрить и вселить уверенность, что всё не так плохо, как мне кажется.

– Ну чего ты боишься, внученька? Ты вышла замуж за хорошего человека, к которому у тебя лежит душа.

– Угу. Но папа мой сидит в тюрьме. Если бы не это, то сейчас мы с тобой не стояли на перроне и не прощались. Знаешь, почему на самом деле я стала женой Эмина?

– Знаю, Ярочка. Я всё знаю, – улыбается бабушка, не упуская возможности погладить меня по голове, почти точно так же, как она часто это делала в детстве. – Твой папа поступил правильно, решив поженить вас с Эмином. Я старенькая, в любой момент у меня может прихватить сердце и, даст бог, я встречусь с твоей матерью на небесах.

– Что ты такое говоришь, бабушка?

Возмущения захлёстывают меня удушливой волной. Терпеть не могу, когда бабуля говорит о смерти. Знаю, однажды нам всем придётся сыграть в ящик, но думать о том, что твой родной человек тебя покинет в ближайшие несколько лет – абсолютно не хочется. Хочется совершенно другого: чтоб твои родные люди жили вечно и никогда не болели. Детское желание, наивное – я понимаю это, конечно же. Но мозг человека устроен именно таким образом: всё нехорошее и очевидное он пытается отрицать до последнего.

– Яр, всё в твоих руках. Эмин тебя не обидит, а возможно, даст гораздо больше, чем ты себе представляешь. Я понимаю, что он не горел желанием связывать тебя с собой узами брака, возможно, он вообще никогда не планировал жениться. Но случилось, что случилось. Вы стали одной семьёй. Пусть пока что она существует только на бумаге, но в мире нет ничего более постоянного, чем временного.

– Хорошие ты слова говоришь.

– Это не мои слова. Это сказал Альберт Джей Нок, – усмехнувшись, бабушка похлопывает меня ладонью по плечу: – Отец твой рано или поздно выйдет на свободу, а ты продолжай жить своей жизнью и строй будущее. Завтра обязательно наступит, но каким он будет – зависит от тебя, внученька. Нет ничего важнее чем то, что ты делаешь сегодня. Сегодня ты жена Эмина и можешь пользоваться всеми привилегиями, которые даёт тебе это статус.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Но мой муж меня не любит, бабушка. Он сказал, что как женщина я его не интересую и притрагиваться ко мне он не собирается.

– Да он специально это говорит, Яра. Хочет держать всё под контролем. Такова сущность мужчин, они всегда думают, что могут управлять ситуацией. Но ты не отчаивайся. Наступит время и Эмин сам не заметит, как ситуация выйдет из-под его контроля. Невозможно утаить шила в мешке – я знаю это точно. Я видела вчера, как Эмин на тебя смотрит. Да и когда он в столицу к тебе приезжал, помнишь? Разве это – не подтверждение тому, что ты ему дорога? Ведь можно было позвонить по телефону, в двадцать первом-то веке! А он бросил все свои дела и проделал путь в пятьсот километров.

– Наверное, ты права.

Обнявшись на прощание ещё раз, с тяжёлым сердцем я всё-таки отпускаю бабушку домой. Не буду скрывать, но после разговора с ней мне стало немного легче. Я честно призналась об истинных причинах своего поспешного замужества. И хоть, как оказалось, бабушка обо всём догадалась сама, мне всё равно стало легче, будто с души упал не камень, а настоящий булыжник! А с другой стороны, бабушкины слова вселили в меня уверенность и оптимизм. В общем, не зря мы откровенно поговорили друг с другом.

***

Я выхожу из вокзала, направляясь к стоянке, где обычно ожидает такси. И через всю улицу доносится возглас:

– Самойленко! Яра! Да подожди ты…

Обернувшись, натыкаюсь взглядом на запыхавшуюся подругу, с которой мы перестали общаться после моего дня рождения. Похоже, она реально за мной бежала.

– Вика?

– Боже, еле догнала тебя, – мазнув по мне заинтересованным взглядом, Вика едва заметно улыбается. – Как дела, Яр? Знаю, после той дурацкой ситуации ты предпочла одним махом порвать со всеми нами, но я всё равно хочу, чтоб ты знала: нам с девчонками тебя не хватает. Всё так по-дурацки тогда получилось. Ни я, ни Оля ничего не знали о том, что Надя замутила с Андреем. Очень обидно, что из-за её косяка ты нас всех меришь под одну гребёнку. Да ладно, чего уж теперь? Ты сама-то как?

– Нормально, как видишь, – пожав плечами, я говорю подруге, что мне нужно идти. Не знаю: стоит ли верить Вике на слово, но с того момента прошёл почти месяц. Если всё так, как она обрисовала мне только что, то можно было и позвонить, попробовать хоть как-то объясниться.

– Яр, давай встретимся? Сегодня или завтра. В любой день, когда тебе захочется. Оля тоже будет рада тебя видеть.

– Не знаю, у меня сейчас есть дела поважнее.

– Жаль. Но если что-то изменится, то позвони мне, хорошо? Мой номер телефона всё тот же.

Кивнув, я всё-таки прощаюсь с Викой и ускорив шаг, продолжаю идти к стоянке. На душе появляется осадок, а на подкорке всплывают неприятные воспоминания. В день своего двадцатилетия я пригласила друзей домой. Но в самый разгар вечера застукала в своей спальне лучшую подругу и своего парня. Они лежали на моей кровати и трахались. Сволочи!

Забыть про это, как и простить, я не смогла. Предательству нет оправданий, кто бы и что бы ни говорил!

Правда сейчас, когда мне стало известно, что остальные две подруги ничего не знали про Надю и Андрея, меня немного отпустило.

***

В доме Эмина всё напоминает о нём. Каждый сантиметр пропитан его запахом, а каждая вещь, к которой он прикасался, хранит частичку его тепла.

На часах десять ночи. Я сижу в гостиной на диване, обложившись подушками. Смотрю: то на экран мобильного, то на входную дверь. Ожидание оказывается для меня невыносимой мукой, ведь в моей голове уже рисуются весьма красочные картинки. Если мой муж не собирается ко мне притрагиваться, значит, он вполне себе может это делать по отношению к другой женщине.

Больно осознавать, что я не ошибаюсь, иначе почему Керимов не торопится домой?

Помнится, он говорил, чтобы я не ждала его и ложилась спать. Но как не ждать-то, если у меня сна ни в одном глазу, а в голове разворачивается настоящая порнуха, где в главных ролях фигурирует мой муж с какой-то там сисястой девахой сверху него?!

От накатившей злости ногтями впиваюсь в ладони. Может, физическая боль хоть немного заглушит мою разыгравшуюся фантазию?

Сама не замечаю, как проваливаюсь в сон. А утром просыпаюсь в неудобной позе, свернувшись калачиком всё на том же диване в гостиной, где ожидала Эмина.

Вскочив на ноги, хватаюсь за мобильный. На часах семь утра, неужели проспала момент, когда Керимов вернулся домой?

Пребывая на нехилом эмоциональном подрыве, я топаю на второй этаж. Но огорчённый вздох слетает с моих губ в тот час, когда я обнаруживаю пустую спальню. Муж не ночевал дома! Даже покрывало на кровати без единой складочки, потому что к нему никто не притрагивался!

Его присутствие я ощущаю слишком поздно. Даже среагировать нормально не получается. Замираю посреди комнаты, будто застуканная за мелкой кражей воришка.

– Меня ищешь?

Обернувшись, смотрю на Эмина с широко распахнутыми глазами. А он тоже на меня смотрит из-под нахмуренных бровей. Взгляд не отводит. Ему явно не по душе, что я без приглашения позволила себе зайти в его спальню. Но угрызения совести я не испытываю. Как там сказала моя бабушка? Я – его жена и имею полное право пользоваться всеми привилегиями, которые даёт мне этот статус!

На языке крутятся колкие словечки, но я глотаю их вместе с обидой. Заставляю себя улыбнуться, хотя на душе скребут кошки.

– Думала, проспала тебя. А оказывается, ты даже не ночевал дома.

– Я вчера тебя об этом предупреждал, чтобы ты ложилась спать и не ждала.

Пройдя мимо меня, Эмин останавливается напротив шкафа-купе. Медленно расстёгивает пуговицы на своей рубашке, будто вокруг него сейчас ничего не происходит, и я не стою в нескольких метрах от него, сгорая от возмущения… и обиды?

– Я не знала, что твоё “Не жди меня, Яра” – затянется аж до утра, – выплёскиваю эмоционально и когда Эмин, не сочтя нужным хоть как-то ответить на мою брошенную фразу, продолжает расстёгивать пуговицы на рукаве своей рубашки, я решительным шагом приближаюсь к нему. – У тебя совсем нет совести, Керимов! Я же волновалась, не спала толком. Тебя ждала. Столько всего успела себе напридумать!

– Если ты ждёшь объяснений, то их не будет.

Его холодный тон задевает меня не по-детски. Не сдержавшись, я хватаю мужа за запястье, чтоб он перестал возиться с этой дурацкой пуговицей на рукаве и, наконец-то, обратил на меня свой взгляд.

– Почему, Эмин? Неужели я не имею права знать, где ты был этой ночью? Обещаю, если ты скажешь, что у тебя кто-то есть, то я не стану закатывать тебе истерики и предъявлять какие-то претензии.

– Ты их уже предъявляешь, Ярина, – холодно отвечает Эмин. – Ведёшь себя, как глупая ревнивица. Тебе это не идёт, прекращай.

Шмыгаю носом и, подняв взгляд, заглядываю в чёрные глаза мужа. Он такой красивый, что, глядя на него, у меня захватывает дух, а сердце бьётся немного чаще обычного. Не могу долго злиться на него, хотя очень хочется.

– Почему ты вчера сбежала от Артура и поехала провожать бабушку на вокзал одна? – резко переключается Эмин, так и не ответив на мой вопрос, почему он не ночевал дома.

– Мне не нравится твой охранник. И знаешь ли, я не привыкла, чтобы за мной повсюду ходил двухметровый шкаф. Мне некомфортно в его присутствии.

– Это же для твоей безопасности.

– К чёрту такую безопасность. Разве мало того что я вышла за тебя замуж? Ты же сам говорил, что если я буду с тобой, то меня никто не посмеет тронуть.

– Говорил.

Мы замолкаем. И между нами возникает напряжение. Я без слов чувствую усталость Керимова. Выглядит муж так, будто спал за эту ночь всего пару часов или вовсе не спал. Взгляд потухший, а под глазами очерчены глубокие круги из-за недосыпа.

Глава 3

Девчонок замечаю практически сразу. Они сидят в самом центре зала за большим столом. Самые шумные во всём кафе. Я подхожу к их столику и как в старые добрые времена, здороваюсь поцелуем в щеку и дружескими объятиями.

– Хорошо, что решилась прийти, – замечает Оля, проходясь по мне улыбчивым взглядом. – Рада тебя видеть, Яра.

Киваю в ответ. Не буду скрывать, но я тоже рада видеть девчонок. Мне их жутко не хватало всё это время, пока я тонула в своей обиде.

– Уже успели сделать заказ? – спрашиваю я, заметив отложенные в сторону менюшки.

– Не-а, только по чашке кофе выпили. Тебя ждали.

Переглянувшись, решаем с подругами вспомнить былое. Вечер долгий, а без сто грамм, как говорится, не разобраться. Мне жуть, как хочется поделиться последними новостями, но я ещё пока морально не готова оголять душу. Повышенный градус должен придать мне храбрости.

Официант приносит бутылку шампанского, фруктовую нарезку и сырную тарелку. Девчонки ещё заказали себе по салату, а я не голодная. Перед самым выходом из дома успела перекусить.

– Ну что, девчули, за нас? Как там говорится, кто старое помянет – тому глаз вон? – произносит тост Вика.

Подмигнув, я подношу свой бокал с шампанским к бокалам подруг.

Откинувшись на спинку кресла, наслаждаюсь прохладным напитком, ощущая, как во рту лопаются пузырьки. Отлично сидим. Болтаем о пустяках, почти как раньше. Оля хвастается последними шмотками, которые она успела урвать на распродаже. А Вика сетует на своего парня. Не помню, чтоб у неё был парень, но мы не общались почти месяц – неудивительно, что у подруг случились в жизни перемены. У меня ведь они тоже произошли и не малые.

После третьего выпитого бокала приходит долгожданное расслабление. Настроение улучшается, а язык немного развязывается. И я сама не замечаю, как рассказываю девчонкам о повороте на сто восемьдесят градусов, который сделал моя жизнь.

Ловлю их удивлённые взгляды. Да что там удивлённые, они в конкретном шоке!

– Да не гони?! Ты вышла замуж? – Вика таращится на меня как музейный экспонат, если бы случайно встретила его на улице, а Оля просит выставить руку, чтоб рассмотреть обручальное колечко. – Вот это да!

– И как тебе твой муж? – отойдя от шока, спрашивает Вика. – Уже оценила его прибор?

Щёки вспыхивают краской.

– Боже, девочки, вас только это интересует? – улыбаюсь, но когда вижу, что Вика спросила на полном серьёзе, отрезаю холодным тоном: – Обсуждать, как ты выразилась "прибор" моего мужа я не буду. Извините, девочки, но это слишком личное.

Переглянувшись, девушки решают промолчать. Хотя я вижу, что им не понравился мой тон. Ну и пусть. На будущее буду знать, что тема члена моего мужа – для них табу. В принципе, она и для меня табу, но признаваться в этом подругам я не собираюсь.

У Оли пиликает мобильный.

– Надя звонит. Может, позовём к себе? Яр, ты как, не против? – спрашивает подруга прежде, чем ответить на звонок.

– Мне всё равно

Пожав плечами, тянусь к бокалу с шампанским, чтоб скрыть волну переживания. Я соврала. Мне не всё равно на самом деле. Я всё ещё обижена на лучшую подругу и не знаю, смогу ли я продолжить с ней общаться как раньше. Но и прятаться от Нади – точно не буду. Живя в одном городе, мы рано или поздно должны были встретиться.

Оля отвечает на звонок и диктует адрес кафе, где мы сейчас сидим втроём. Я делаю вид, что меня нисколько не цепляет перспектива столкнуться лицом к лицу с бывшей подругой уже через какой-то там час или даже раньше.

***

К моему глубокому облегчению, Надя так и не приехала. Я уже успела заметно охмелеть. Чтоб немного прийти в себя решаю подышать свежим воздухом, заодно и мобильный проверить – вдруг там кучу пропущенных звонков. Я специально в начале вечера поставила телефон на бесшумный и спрятала в сумку, чтоб не дёргаться на его каждое пиликанье и сосредоточиться на общении с подругами.

Глоток свежего воздуха помогает взбодрить расслабленное от алкоголя тело. Я достаю из сумки мобильный и всё-таки обнаруживаю шесть пропущенных звонков. Пять от Эмина. Один от бабушки.

Перезваниваю бабуле и пока с ней разговариваю, на вторую линию наяривает муж. Довольная ухмылка касается моих губ.

Так-то тебе, Керимов! Понервничать тебе пойдёт только на пользу. Да, я опять отказалась от охраны и за это мне, конечно же, влетит от Эмина. Но сейчас думать об этом совсем не хочется.

Завершив разговаривать с бабушкой, я перезваниваю Эмину. И сразу слышу в трубке его взволнованный голос.

– Яра, ты где?

– А что случилось? – пою ехидным голосом. – Твоя подопечная выпала из поля зрения и теперь тебе из-за этого не по себе? А я предлагала обсудить правила совместного проживания.

– Не умничай. Я задал тебе понятный вопрос и жду на него нормальный ответ.

– Я гуляю.

– А поточнее? Где ты гуляешь и с кем?

Выдерживаю паузу, наслаждаясь замешательством мужа. Интересно, а если я сейчас скажу, что на свидании с парнем и он мне мешает, как быстро Керимов приедет в кафе? Ему же не может быть всё равно?

Но проверять: станет ли Керимов меня ревновать, или же нет – не решаюсь. Глупо с моей стороны добавлять дров в и так горящий огонь. Бабушка всегда говорила мне, что я не умею вовремя остановиться. Что ж… Может, наступило время прислушаться к её словам?

– Я с подругами, сидим в кафе.

Эмин требует назвать адрес и просит, чтоб я никуда не уходила.

Продиктовав адрес и нажав на красную трубку, я прячу мобильный в сумку. Ха! Керимов всё-таки приедет. Сам! Ко мне в кафе! И для этого мне даже не пришлось выводить его из себя. Или я уже успела это сделать, когда не ответила на его пять пропущенных звонков?

***

Когда Эмин входит в кафе, я понимаю это по взглядам своих подруг. Они в открытую пялятся на приближающегося Керимова, заставляя меня обернуться.

Найдя меня взглядом, Эмин едва растягивает губы в полуулыбке. Ускоряет шаг. В своих строгих брюках и рубашке Эмин не очень вписывается в общий антураж посетителей кафе, и теперь я понимаю, почему мои подруги зависли, разглядывая Керимова. В их кругу общения нет ни одного бизнесмена.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Тёплая волна окатывает меня с головы до ног, стоит Эмину остановиться за моей спиной и положить ладони на мои плечи. Я поворачиваюсь в профиль, задираю голову и ловлю на своей щеке быстрый поцелуй Эмина.

– Привет, – подмигнув, Эмин присаживается рядом со мной, по-хозяйски устраивает руку на спинке моего кресла, будто обнимает.

Неловкое молчание появляется за столом. Пару секунд я прихожу в себя. Если в начале вечера мне бы кто-то сказал, что Эмин приедет в кафе и будет сидеть рядом, а перед эти поцелует в щеку на глазах у всех – не поверила. Всё это так непохоже на него или я слишком загоняюсь, а нужно просто наслаждаться моментом?

Когда пауза затягивается чересчур явно, Эмин тактично просит меня познакомить со своими подругами. Вообще-то, девочки его уже давно знают. Заочно. Да и Эмин видит Олю и Вику не впервые. Но я всё-равно их всех знакомлю.

– Приедем домой – дам по жопе, – склонившись над моей головой, шепчет Эмин. А я дрожу в этот момент, в голове рисуется не наказание в прямом смысле этого слова, а… Ух. Что-то горячее. И пошлое.

– Буду непременно ждать.

Отвечаю Эмину таким же тихим голосом и спешу к бокалу с шампанским. Нужно глотнуть хорошенько, чтоб ещё больше охмелеть. Возможно, пьяной я нравлюсь Керимову куда больше, чем трезвая. Иначе почему он так на меня смотрит?

– Договоришься.

Я успеваю сделать только один глоток, как Керимов забирает у меня бокал. А затем ещё заявляет, что нам пора уходить.

Время почти детское. Только девять вечера. И не буду скрывать, мне очень нравится, как мы сидим, особенно сейчас, когда Керимов находится так близко. Но поджать губы и сделать умоляющий взгляд, как обычно я проделывала этот фокус с папой, если мне от него нужно было добиться благосклонности, – не решаюсь. Да и зачем? Мне же обещали дать по жопе, а это куда интереснее, чем посиделки в кафе с подругами.

– Девочки, мы пойдём, – произнеся фразу, поднимаюсь с кресла и, покачнувшись, оказываюсь припечатанной к мужскому телу. Отчего этот вечер мне начинает нравиться всё больше.

Обняв меня за талию, Эмин ведёт нас к выходу. Не то чтобы я была пьяной, но ноги иногда подкашиваются на ровном месте.

Усадив меня на переднее пассажирское сиденье, Керимов не спешит захлопывать дверцу. Опершись согнутой в локте рукой на крышу машины, Керимов заглядывает в салон. На улице уже стемнело, но даже в свете фонарей я вижу его насупленные брови. Не похоже, чтоб он был сильно зол на меня, но недовольный – сто процентов.

– Что? Почему ты так на меня смотришь? Всё ещё не можешь простить, что я снова сбежала от твоего Артурчика? – не пытаюсь заигрывать, но голос реально звучит как-то иначе, возможно всему виной выпитое накануне шампанское.

– Хотел поужинать с тобой в ресторане, но теперь придётся везти тебя домой, – с лёгкой издёвкой в голосе заявляет Эмин.

"Но я хочу в ресторан", – крутится на языке, но я смиренно жду, пока Эмин сядет за руль.

– Ты же пошутил насчёт ресторана, да? – спрашиваю, когда машина трогается с места.

– Не пошутил. Пристегнись.

Кивнув на ремень безопасности, Эмин сосредотачивает взгляд на дороге. А мне не сидится спокойно. Вот зачем он со мной так, а? Сказал за ресторан, будто хотел поиздеваться, мол, смотри, что ты провтыкала? А всё почему? Я вроде не сильно пьяная. Может, одета как-то не так? Да ладно, не в спортивном же костюме!

***

Эмин всё-таки привозит нас в ресторан на набережной. Столик уже забронирован и находится под открытым небом в отдельной беседке. Керимов галантно отодвигает передо мной стул, помогает устроиться. Его руки будто нечаянно касаются моих обнажённых плеч и в том месте, куда Керимов дотронулся, жжёт изнутри кожу.

Официант расставляет на столе блюда, хотя мы даже не успели сделать заказ. Получается, Керимов заранее сделал заказ к назначенному времени и просто издевался надо мной, когда говорил, что мы едем домой. Уфф… Как его назвать, а?

Сгорая от любопытства и напридумывав себе уже много чего интересного, я всё-таки спрашиваю у Эмина:

– Можно узнать, а у нас сегодня какой-то праздник? Или выгул домашних обезьянок входило в брачный договор?

– Ты не похожа на домашнюю обезьянку, – ухмыльнувшись, Эмин тянется к бокалу с соком, специально выдерживает паузу, чтоб я томилась в догадках: ну почему же мы оказались этим вечером в ресторане. Помнится, кто-то говорил, что я как женщина не интересую. Ну-ну! – А если серьёзно, я не умею извиняться, Яра. Считай этот ужин – компенсацией за ту ночь, что тебе довелось проспать на диване, пока ты ожидала моего прихода домой.

Улыбка касается моих губ. Извиняться он не умеет, значит, таки чувствует себя виноватым. А это, безусловно, плюс.

– Извинения принимаются, – довольно хмыкаю. – Но больше так не делай.

– Хорошо. В следующий раз обязательно тебе позвоню, – Эмин только успевает сказать, как я выпускаю в него испепеляющий взгляд.

– Выходит, ты периодически не собираешься ночевать дома? – Эмин молча кивает и это не на шутку меня злит. – Почему? У тебя всё-таки кто-то есть? И поэтому ты прикрываешься словом чести, которое дал моему отцу? Брось, Эмин. Я давно уже не девочка и папа ничего мне не сделает, да и тебе тоже. Мы же взрослые люди. Совершеннолетние. Несём ответственность за свои действия. И вообще, у меня такое ощущение, что тебе просто нравится надо мной издеваться. Ты же видишь, как ты мне нравишься. И если бы сразу сказал что-то типа того: "Нет, Яра, ты не в моём вкусе и я предпочитаю женщин поопытнее". То я бы ещё это как-то поняла. А также сам сказал, что я тебе нравлюсь. Очень!

Раскачавшись от собственных эмоций, я встаю из-за стола. Схватив сумочку, закидываю себе на плечо. Детская выходка, конечно, но если Эмин меня сейчас не остановит и позволит уйти, то это будет красноречивее любых слов. Слушать его очередные отмазки я больше не выдержу!

– Ну куда ты бежишь, дурочка? – резко поднявшись, Эмин хватает меня за руку и усаживает к себе на колени.

Я дрожу в этот момент, но не от холода. И когда Керимов тянется к моей скуле, чтоб погладить её указательным пальцем, я с трудом могу дышать.

– Ты права, но лишь отчасти. Я прикрываюсь словом, которое дал твоему отцу. Не хочу сближаться с тобой. И так же не хочу, чтоб ты влюбилась в меня по-настоящему.

– Почему?

Тяжело вздохнув, Эмин немного приподнимает меня, чтоб было удобнее достать из кармана брюк мобильный телефон. Ищет что-то в галерее и показывает мне.

– Вот у кого я ночевал прошлой ночью.

Хлопая ресницами, сосредотачиваю взгляд на фотографии девочки лет десяти. Тёмненькая. С большими карими глазами и густыми бровями. Она очень похожа на Эмина, но я не помню, чтоб у Керимова была младшая сестра, да ещё и такая маленькая.

– Это моя дочка. Ей одиннадцать лет и она болеет лейкемией, – холодный тон Эмина меня отрезвляет.

Я пытаюсь переварить его слова, но получается не очень.

– Яр, я всегда буду мужчиной с прошлым, у которого есть больная дочь и который будет уделять ей всё своё свободное время. По этой причине я не завожу с женщинами серьёзных отношений. Никого близко не подпускаю к себе. Не хочу, чтобы меня ограничивали в свободе и ставили перед выбором. Потому что дочь у меня всегда будет на первом месте. А тебе это не понравится, как и любой другой женщине, будь она на твоём месте.

Глава 4

Слегка покачиваясь, я выхожу из машины с ровной осанкой. Оступившись, балансирую на грани, пытаясь восстановить равновесие.

– Кажется, всё-таки кто-то перебрал с алкоголем. Нужно будет заняться твоим воспитанием, – остановившись за моей спиной, Эмин кладёт руку на мою талию. – Домой хоть сама дойдёшь?

Обернувшись, задираю голову, чтоб посмотреть на Эмина. Выражение его лица серьёзное, но в уголках глаз собрались морщинки. Подначивает? До дома всего-то десять метров, конечно же, я дойду. Но раз пошла такая песня, то почему совсем не обнаглеть и не напроситься на то, чтоб тебя понесли на руках?

– А есть другие варианты?

– Можно попробовать доползти, – усмехнувшись, Эмин тут же меняется в лице, когда я показываю ему язык.

– А можно попробовать отнести меня на руках домой. Но это же не вариант для скупого на эмоции человека.

Даже моргнуть не успеваю, как Эмин подхватывает меня под ягодицами и отрывает моё тело от земли. В его объятиях совсем нестрашно, но я всё равно цепляюсь обеими руками за его шею, прижимаясь плотно к груди.

– Вот таким ты нравишься мне куда больше!

Довольно улыбаюсь, понимая, что бабушка была права на все сто. Эмин не смог долго продержаться со своим контролем. И зачем только строил из себя великомученика, у самого наверняка давно дымиться в штанах? Ох уж эти мужчины, абсолютно никакой логики.

Чтоб попасть внутрь дома Эмину приходится вернуть меня в вертикальное положение. И пока он возится с замком, я прижимаюсь к нему со спины. Пропустив руки под подмышками, скольжу ладонями по его торсу. М-м-м… Такой горячий.

Его тело отзывается на мои прикосновения напряжением. Но уже через несколько секунд, когда мы оказываемся внутри дома, Эмин припечатывает меня к стене. В коридоре полумрак, но даже в свете луны, которая заглядывает через окна, мне хорошо видно голодный взгляд мужа.

Мгновение неотрывно смотрим друг другу в глаза. Сердце быстро стучит, но не от испуга. Это всё адреналин. И жажда попробовать всё то неизвестное, что мне так давно рисовала моя фантазия. Говорят, в первый раз будет больно. И скорее всего, мне совсем не понравится мой первый в жизни секс, зато потом… ух. Я уже представляю, как мы часами не будем вылезать из постели, дорвавшись друг до друга.

Поцелуй случается гораздо раньше, чем я успеваю представить обнажённые и переплетённые на постели наши с мужем тела. Зарывшись рукой на моём затылке, Эмин приближает моё лицо к себе, чтоб уже через секунду толкнуться в мой рот горячим языком.

Издав приглушённый стон, я отвечаю на поцелуй. Действую, как подсказывает мне интуиция: кончиком языка прикасаюсь к языку Эмина, а руками забираюсь под рубашку мужу. Блуждаю по всей спине пальцами. Трогаю каждую каменную мышцу, ощущая внизу животу увеличивающееся давление.

Но романтический момент суждено испортить шампанскому, которое я выпила накануне. Почувствовав подкатывающий к горлу знакомый спазм, я первой прерываю поцелуй. Пытаюсь глотнуть воздух, но тщетно.

– Кажется, меня сейчас вырвет, – только успеваю сказать и, зажав рот ладонью, со скоростью ультрабыстрой белки, скачу в ванную комнату на первом этаже.

Свернувшись в три погибели над унитазом, не перестаю думать о том, какая я дура. И кой меня дёрнул вливать в себя шампанское лошадиными дозами?

***

Просыпаюсь утром с больной головой. Ощущения будто вместо головы у меня чугунная кастрюля – такая же тяжёлая, а ещё кто-то лупит по ней со всего размаху. Тело уставшее, конечности затекли. Я едва могу пошевелиться, словно меня придавило бетонной плитой.

Открыв глаза, навожу фокус. Обведя обстановку взглядом, понимаю, откуда взялись все эти ощущения. Эмин лежит рядом на соседней подушке, закинул на меня руку и ногу. К себе плотно прижимает.

С трудом вспоминаю прошедшую ночь.

Неужели я не помню свой первый в жизни секс?

Трусливо заглянув под простыню, обнаруживаю себя в нижнем белье. Трусики, лифчик – всё на месте. Получается, я полночи обнималась с “белым другом” и мне это не приснилось! Значит, между нами с Керимовым ничего не было. Хоть какое-то облегчение, иначе было бы обидно провести с любимым мужчиной ночь и наутро проснуться с полной амнезией.

Пробую выбраться из плена рук и ног, которые меня обвили словно дикая лиана. Всё-таки выбраться из-под восьмидесяти килограмм чистого тестостерона, или сколько там весит Керимов, – та ещё задача. Она с треском проваливается уже после второй попытки.

– Проснулась? Давай ещё немного полежим, – хрипит мне на ухо Эмин и я сглатываю подкативший к горлу ком.

– Если ты не перестанешь сжимать меня как антистрессовый шарик, то я таки могу лопнуть, – бухчу в ответ, через мгновение тиски с моего тела исчезают, и я оказываюсь повёрнутой к Керимову лицом.

Едва заметно улыбаясь, Керимов смотрит на меня из-под опущенных чёрных как уголь ресниц. Такой красивый и так близко, что я могу легко рассмотреть каждую родинку на его лице. И коснуться её пальцем, что я и делаю.

Робко трогаю скулу, подушечкой указательного пальца обвожу контур родинки и спускаюсь по бороде. Мой колючий, но так мне даже больше нравится. Борода придаёт мужчинам брутальности и сексуальности, не то что у моих ровесников, которые только вчера перестали заклеивать патчами свои прыщи.

– Сильно я вчера набралась? – Керимов молча кивает в ответ, а уголки его губ заметно подрагивают в улыбке. – Что такого смешного я спросила?

– Ничего, просто вспомнил, как кто-то всю ночь причитал, что в кафе травят клиентов контрафактной продукцией и тебе просто необходимо обратиться с жалобой в службу защиты прав потребителей.

Закатив глаза, легонько стучу ладонью себя по лбу. Мне стыдно. Даже не представляю, что я ещё могла сморозить в пьяном бреду.

– А больше я ничего не говорила?

Прищурившись, пристально смотрю на Эмина. Если он сейчас скажет, что я призналась ему в любви или что-то в таком духе, то точно сгорю от стыда. Я же обещала ему в нашу первую брачную ночь ни за что в него не влюбляться. Глупо будет вот так с разбегу налететь на него со своими чувствами.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не говорила, – коротко ответив, Эмин тянется губами к моим губам, а я понимаю, что с утра у меня во рту будто котики нагадили, ну какой тут целоваться?

– Эм… мне нужно почистить зубы и принять душ, – протараторив, покидаю нагретое местечко у Эмина под боком и убегаю в ванную комнату.

***

Когда я возвращаюсь из ванной комнаты, то Эмина уже нет. Постель заправлена и теперь мне ничего не напоминает о ночи, которую мы провели вместе с мужем. Робкая улыбка касается моих губ, а щёки вспыхивают румянцем, стоит только вспомнить, как буквально десять минут назад я лежала с Керимовым на одной кровати. А в ванную трусливо сбежала, потому что стало страшно. Одно дело представлять Эмина в своих эротических фантазиях, а другое – реализовать их на практике. Я жутко боюсь сделать всё неправильно, что впоследствии отвернёт мужа от меня. Надо быть честной с самой собой: опыта отношений с противоположным полом у меня нет от слова "совсем", поэтому без преувеличения я могу с лёгкостью накосячить уже на первом этапе. Возможно, стоит немного порыться в интернете и узнать, что нравится мужчинам, как их правильно трогать и в таком духе? И хоть я понимаю, что сильно загоняюсь в этом вопросе и Эмин в курсе о моей неопытности, но что поделать, если я привыкла быть во всём лучшей, эдакий синдром отличницы прёт из меня повсюду, к чему бы я ни прикасалась.

Переодевшись в свободные шорты и майку, пару минут кручусь перед зеркалом, приводя себя в порядок. Сердце волнительно стучит в груди, а пульс отдаёт эхом в виски. Но я всё равно тяну дверь на себя и выхожу в коридор.

"Сама же хотела, чтоб муж обратил на тебя внимание, а когда это случилось, то трусливо поджимаешь хвост и прячешься в своей норке, как полевая мышь ",

– подначивает внутренний голос, который я сразу же отправляю на три буквы.

Эмина застаю на первом этаже в кухне. Пьёт утренний кофе, что-то печатает на своём ноутбуке.

Он уже одет в брюки и рубашку, волосы на голове слегка влажные, словно недавно вышел из душа. Выглядит идеально, хоть бери и на обложку глянцевого журнала. И когда только успел привести себя в порядок, я вот толком макияж не сделала?

Тряхнув головой, прогоняю оттуда секундный морок. Ну же, Яра, подойди к нему и посмотри прямо в глаза, давать задний ход после всего – сверх глупости.

Дефилируя босой по гладкому паркету, миную большую часть кухни, чтоб подойти к Эмину. Почувствовав моё присутствие, Эмин закрывает крышку ноутбука. Окинув меня быстрым взглядом с головы до ног, Эмин отодвигает соседний стул, приглашая присоединиться.

Замечаю на столе ещё одну чашку с кофе для меня.

– Ещё раз доброе утро и спасибо за кофе, – расплываясь в широкой улыбке, я склоняюсь над мужем, губами касаюсь его щеки: – М-м-м, вкусно пахнешь.

– Ты тоже, – поймав меня за запястье, Эмин усаживает к себе на колени. Смотрит на всё тем же взглядом, что и утром, и это придаёт мне уверенности. Может, ну его это интернет с инструкцией по эксплуатации взрослых мужчин? – Какие планы на сегодня?

– А у тебя?

– Всё те же, что и обычно. Собираюсь на работу, ещё запланировал на сегодня встречу с адвокатом. Хочу организовать вам с отцом встречу.

При упоминании папы внутри меня всё переворачивается, а в уголках глаз невольно начинает щипать от слёз:

– Я всё время думаю о нём и не могу понять, почему нельзя изменить меру пресечения: вместо взятия под стражу добиться освобождения из СИЗО под залог? Знаю, это немалые деньги, но думаю, у папы они найдутся, какой бы круглой ни была сума.

– Я как раз занимаюсь этим вопросом, – успокаивает меня Эмин и резко переключается на другую тему, застав меня врасплох: – Что ты решила с университетом?

Пожав плечом, честно признаюсь, что ещё не приняла решения, хотя интернет уже прошерстила и добавила в закладки пару вузов, куда можно было бы перевестись.

– Не хочу торопить тебя, но времени осталось не так много.

– Да, я знаю. Просто подумала, – сощурившись, смотрю на Эмина сомневающимся взглядом. Однажды я сказала отцу, что хочу работать, а он лишь посмеялся надо мной, мол, зачем мне это нужно и предложил давать больше денег, лишь бы я не работала.

– О чём ты подумала, Яра? Говори, раз начала.

– Я хочу пойти на работу и перевестись на заочное обучение.

– А работать кем хочешь? – выражение лица Эмина серьёзное и я ловлю себя на мысли, что он, в отличие от моего папы, не говорит сразу категоричное “нет”. Это обнадёживает.

– По профессии, конечно же.

– Но у тебя нет опыта работа, да и диплома тоже нет.

– Об этом я уже тоже подумала. Кое-кто из моих одногруппников уже после второго курса работают: кто помощником нотариуса, кто у адвоката, а кто секретарём судебного заседания. В общем, не на рынке торгуют, как видишь.

Внимательно выслушав и ни разу не перебив, Эмин говорит, что если я действительно хочу работать, а не поддаюсь пустой блажи, то он может помочь мне с работой.

От накатившего внезапного восторга в груди радостно щемит. Бабушка опять была права, когда говорила, что Эмин может дать мне куда больше, чем я себе представляю. Ведь Керимову я жена, а не ребёнок, над которым он взял опеку. Минутная радость сменяется грустью, потому что я вспоминаю вчерашний вечер и причины, из-за которых Эмин старался держаться от меня подальше: мужчина с прошлым, у которого есть больная дочь и который будет уделять ей всё своё свободное время.

Глава 5

– Папа! – мне хватает одного взгляда на постаревшего за последний месяц отца, как на глаза наворачиваются слёзы.

Желая оказаться в родных объятиях, я стремительно шагаю вперёд, но строгий голос конвоира предупреждает меня не делать этого. Огорчённо вздыхаю и, поджав губы, сажусь на стул за большим столом. Напротив меня сидит папа и у него тоже глаза на мокром месте.

Стараясь игнорировать мерзкое чувство в виде покалывания под рёбрами, я лишь мельком обвожу небольшую комнату для свиданий с облущённой побелкой на потолке.

– Доченька, я так рад тебя видеть, – папа улыбается, держится молодцом. – Как ты? Как бабушка?

– У нас всё хорошо, пап. Как ты себя чувствуешь? Не голодный, не болеешь? Тебя здесь никто не обижает?

– Да всё хорошо у меня, Ярина. Разве твоего старика можно обидеть? – ухмыляется папа, а я спешу ему возразить, что никакой он и не старик. – Лучше расскажи, как у тебя успехи? Эмин сказал мне, что ты решила перевестись на заочное и пойти на работу?

Киваю в ответ, решив не уточнять: когда это уже он успел пообщаться с Эмином.

– Молодец, дочка. Я горжусь тобой.

– То есть не злишься, а поддерживаешь меня? – прикусываю язык, чтоб не припомнить тот разговор, когда отец был против моего рвения к труду.

– Конечно, поддерживаю. Только переживаю за тебя жутко и всё время думаю, что нужно было тебя не замуж выдавать, а отправить к своему двоюродному брату в Канаду. Трудно тебе приходится, живя под одной крышей с Эмином?

Прищурившись, папа выпытывает у меня о Керимове. Он-то с самого начала, когда даже я это отрицала, знал о моих чувствах к Эмину. Отчего я внезапно ловлю себя на мысли: а не специально ли папа поженил нас? Ну разве он не хотел сделать меня счастливой, а тут и повод нашёлся – якобы защитить от возможной опасности?

– Папочка, всё хорошо у нас. Ты зря переживаешь.

– Значит, нашли общий язык? – тонко намекает отец, как мне кажется. Но я только успеваю ответить, что нашли, как наш строгий надзиратель сообщает, что время свидания подошло к концу.

На прощание я всё-таки не сдерживаюсь и роняю слезу. Но чтоб не заставлять папу волноваться, быстро шмыгаю носом, и указательным пальцем стираю под глазом влажный след.

***

На подкашивающихся ногах выхожу из здания следственного изолятора. За спиной остаётся высокий забор с колючей проволокой, от вида которого моё сердце сжимается до боли. Я пытаюсь себя не накручивать и верить в то, что всё будет хорошо, но в голову так и лезут мысли: как я буду жить, если папу вдруг всё-таки посадят в тюрьму на реальный срок. Сейчас идёт следствие, но рано или поздно будет суд, а я, как будущий юрист, хорошо знаю, что рассчитывать на оправдательный приговор – маловероятно. Эмин ничего не рассказывает, а всё, что я узнала от отца, когда он по пьянке звонил мне перед арестом, так это то, что на него хотят повесить контрабанду. Не думаю, что папа реально этим занимался. Скорее всего, проделки конкурентов, ведь в мире бизнеса и больших денег только так и бывает. Но легче от этих мыслей мне не становится, едва ли я чем-то могу помочь родному отцу.

Чёрный “Мустанг” Эмина стоит на том же месте, что и тогда, когда я выходила из него каких-то пятнадцать минут назад. Увидев меня, Эмин спешит навстречу. Я льну в его объятия, не сказав ни слова. Не хочу плакать, но чувствую, слёзы сами катятся по щекам.

– Скажи, что всё будет хорошо, – прошу Эмина хоть и знаю, что эти слова – не больше, чем самообман, но именно сейчас мне нужна любая надежда, чтоб окончательно не увязнуть в состоянии обречённости.

– Всё будет хорошо, Яра, – спокойный голос Керимова вибрирует над ухом и я немного успокаиваюсь.

Пока муж подушечками больших пальцев стирает с моих щёк влажные дорожки от слёз, я смотрю него задрав голову и думаю, что ему наверняка сейчас труднее, чем мне. Помимо того, что на плечи Эмина взвалился весь бизнес отца, так ему ещё досталась двадцатилетняя влюблённая в него по самые уши дурочка, которой он вынужден подтирать сопли.

***

После СИЗО Эмин отвёз меня домой, а сам поехал на работу, пообещав вернуться к девяти часам. Полдня я провела за чтением книги, а ближе к вечеру взялась за готовку ужина. Пришлось изрядно попотеть на кухне несколько часов, чтоб к приходу Эмина приготовить вполне сносную еду: филе индейки в сливочном соусе, отварной молодой картофель и салат из овощей. На удивление, но у меня ничего не пригорело, и даже бабушке я не звонила, чтоб узнать рецепт. Оказывается, всё есть в интернете, с помощью которого любая неумёха как я может приготовить едва ли не кулинарный шедевр.

Накрыв в гостиной стол, я устало поглядываю на циферблат часов. Эмин немного задерживается, но я бью себя по рукам, чтоб не звонить. Не хочу быть навязчивой, да и мало ли что могло у него случиться – с дочкой решил встретиться в конце концов.

Заскучав, включаю на телевизоре музыкальный канал и по привычке, когда на душе паршиво, я начинаю медленно пританцовывать. Покачивая бёдрами, сосредотачиваюсь на движениях тела и не слышу, как хлопает входная дверь. Лишь спустя время, обернувшись, замечаю застывшего в дверном проёме мужа. Подперев плечом дверной косяк, Эмин сосредоточенно смотрит на меня, а уголки его губ едва заметно подрагивает.

Поборов смятение, я иду к мужу решительным шагом, но застываю от него в полуметре. Не знаю, как себя с ним вести. Пару дней назад мы вместе спали на одной кровати, после того как я умудрилась набраться шампанским на встрече с подругами. Но после этого Эмин опять увяз в работе и возвращался домой чаще всего уже за полночь, когда я спала. Спали мы, кстати, в разных спальнях.

Спрятав руки за спиной и сложив пальцы в замок, стою напротив Эмина, спрашиваю у него, как прошёл день.

– Чертовски устал.

– Неудивительно. Ты так много работаешь, я даже не помню, чтоб отец когда-либо так сильно вкалывал, как ты.

Усмехнувшись, Эмин кивает за мою спину, и я оборачиваюсь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да, я приготовила для тебя ужин, – гордо дёргаю подбородком.

– Яр, я не голоден. Зря напрягалась, – равнодушно отвечает Эмин и моё сердце протыкается насквозь от его холода. Не понимаю, почему он так со мной, у нас же было всё хорошо или мне это только казалось? – Ладно, я в душ и спать. Ты тоже допоздна не засиживайся. Завтра у нас с тобой самолёт. Мне нужно в Германию по работе, ты полетишь со мной. У тебя же есть загранник?

Киваю. Да, у меня есть загранпаспорт. И так как я осталась на девичьей фамилии, то документ действителен.

Пожелав спокойной ночи, Эмин уходит. А я провожаю его грустным взглядом до самой лестницы, не понимая, что такого я сделала, раз Керимов снова превратился в глыбу льда, какая муха его укусила? Или это папа ему что-то сказал?

Раздражённо сжав пальцы в кулаки, я возвращаюсь к столу. Уношу в кухню нетронутые тарелки и всё выбрасываю в мусорное ведро. Отлично, Самойленко, в кои-то веки ты приготовила нормальную еду и даже не покалечилась в процессе, за что в награду получила равнодушное: “Зря напрягалась”.

Закончив с уборкой, выключаю в кухне свет и топаю в коридор. Стандартный рингтон мобильного привлекает моё внимание. Скашиваю взгляд на тумбочку в коридоре, где вибрирует телефон. Подхожу ближе. На экране светится “крошка”, и у меня сбивается дыхание, потому что это мобильный Эмина.

***

Несколько секунд я размышляю, что делать дальше. Ревность уже успела запустить свои колючие щупальца под кожу, поэтому мне жуть как хочется поднять трубку. Но я торможу себя с мыслью, что “крошкой” Эмин мог назвать свою дочь. Тогда ситуация становится ещё запутанней. Десятый час ночи, звонит дочка, значит, что-то случилось!

– Вот чёрт…

Ругнувшись, хватаю с тумбочки мобильный и быстрым шагом иду к лестнице, чтоб уже совсем скоро замереть напротив спальни Эмина.

Заношу руку постучать. Но не стучу и врываюсь в мужскую спальню как сквозняк: шумно и неожиданно. Эмин в это время раздевается. Стоит посреди спальни в расстёгнутых брюках, руки замерли на поясе. Боже, я даже вижу широкую резинку его боксёров и дорожку из тёмных волосков внизу живота, которая ныряет за эту самую резинку трусов.

Краснею, но взгляд не отвожу. Ещё чего?! Он муж мой и такой сексуальный, как не смотреть? Я бы часами смотрела на него в качестве релакса или не совсем, ведь от одного взгляда на обнажённое тело со смуглой кожей мои трусики становятся влажными.

– Ты забыл в коридоре телефон. А тебе только что звонили, – поясняю причину своего бесцеремонного визита; молчу, что звонила “крошка”.

Выгнув широкую бровь дугой, Эмин подходит ко мне. Забирает телефон. Посмотрев на экран, Эмин меняется в лице. Я улавливаю волнение.

Приложив к уху телефон, Керимов звонит этой “крошке”, как мне кажется. А я стою как вкопанная, не шевелюсь, да и Эмин не просит уйти.

– Да, Оксан, – говорит Эмин и моё сердце готово выпрыгнуть из груди. Это точно не дочка! – Почему она отказалась принимать лекарства? Ладно. Я понял. Хорошо. Приеду. Да, скажи, что папа уже выезжает.

Завершив говорить, Эмин подходит к шкафу, достаёт оттуда футболку и натягивает её через голову. Вдруг замечает моё присутствие. А я бледная как моль – сто процентов. Меня шок сковал от макушки головы до кончиков пальцев на ногах. Я чувствую себя паршиво, я не должна была присутствовать при этом разговоре. Но моя дурацкая ревность затуманила разум!

– Мне нужно уехать, – коротко сообщает Эмин.

– Я слышала.

– Спасибо, что принесла телефон.

Киваю. А Эмин продолжает переодеваться: снимает брюки и надевает штаны. Полностью одевшись, муж идёт в мою сторону. Поравнявшись со мной, скашивает взгляд:

– Спать ложись. Меня не жди.

– Возьми меня с собой, – вылетает из меня раньше, чем я успеваю про это подумать.

– Ты поняла: куда я еду? – спрашивает, и я киваю. Эмин недолго сомневается, обдумывает. У него даже морщинки горизонтальные появляются на лбу. – Тебе может не понравиться то, что ты увидишь.

– Неважно. Я хочу с тобой.

– Упрямая, – устало улыбается муж. – Ладно. Если успеешь собраться за пять минут, то я жду тебя в машине во дворе.

Пулей вылетаю из спальни Эмина и уже через минуту роюсь на полках своего шкафа, не зная, что надеть. Платье кажется неуместным, а появиться в джинсах перед матерью дочери Керимова – не хочу. В итоге останавливаю свой выбор на сарафане чуть выше колен. Не слишком вызывающе, но и не слишком просто. Сарафан облегает каждый сантиметр моего тела. Идеально подчёркивает талию и бёдра, а ещё вырез на груди красивый. В общем, в чёрном сарафане я чувствую себя комфортно.

Через пять минут распахиваю дверцу в “Мустанге”. Повернув голову в мою сторону, Эмин бегло оглядывает меня с головы до ног, но ничего не говорит. А я прикусываю губу, чтоб не сболтнуть ничего лишнего, хотя очень хочется спросить: почему он посмотрел на меня взглядом голодной овчарки.

“Да ну тебя, дурочка. У него дочка отказалась принимать лекарства. Не до тебя ему сейчас”,

– твердит внутренний голос и я даже не пытаюсь с ним спорить.

Машина рассекает дороги ночного города. Я впервые еду в машине так быстро, отчего мои пальцы врезаются в кожаную обивку сидушки, а челюсти плотно сжимаются. На спидометр даже смотреть боюсь – точно больше полторы сотни.

Эмин закуривает. Приоткрыв окно, выпускает в него кольца дыма, а я обнимаю себя обеими руками за плечи, ощущая поток холодного воздуха, который холодит кожу – аж мурашки ползут по всему телу.

Молчу до самого дома, пока “Мустанг” не останавливается напротив одного подъезда. Слишком поздно до меня доходит, что не стоило ехать с Эмином. Потому что ощущаю себя пятым колесом в телеге. Да и есть подозрения, что, увидев меня, дочка Керимова может расстроиться.

Но дать задний ход не получается. Заглушив двигатель, Эмин кивает мне на выход, и я трусливо выхожу на улицу.

Останавливаемся возле подъезда. Эмин набирает на домофоне номер квартиры, ждёт, когда откроют. А я в этот момент беру его за руку и переплетаю наши пальцы в замок. Хочу сказать ему, что всё будет хорошо, но молчу. Нет, пусть лучше просто чувствует мою поддержку и знает, что я буду рядом с ним несмотря ни на что.

***

– Привет, это со мной, – говорит Эмин, кивая за свою спину.

Переступив порог квартиры, робко оглядываюсь и натыкаюсь взглядом на блондинку приблизительно возраста Керимова. Она красивая, хоть и одета в домашний костюм из майки и шорт. Стройная. С длинными, блестящими волосами, будто только что из салона.

Мгновение мы с женщиной смотрим друг на друга заинтересованным взглядом. Она удивлена, но быстро приходит в себя и приветливо здоровается со мной. Отвечаю натянутой улыбкой. Продолжаю стоять в коридоре в углу, не зная, как дальше себя вести.

– Может, будете чай или кофе? – спрашивает женщина, вдруг оглядывается, смотрит вглубь квартиры, где секунду назад ещё был Эмин, но уже скрылся за дверью одной из комнат – детской, как я поняла.

Сначала я хочу отказаться, но потом всё-таки прошу стакан воды. В горле нереально пересохло, будто битое стекло.

Глава 6

Поставив передо мной на столе стакан с водой, женщина выходит из кухни, оставляя за собой ненавязчивый цветочный аромат духов. Я провожаю её взглядом, делая про себя отметки, что блондинка ведёт себя как хозяйка квартиры. Значит, она – мама дочки Эмина. Осознание этого факта заставляет моё сердце замереть, а затем поскакать галопом по всей грудной клетке.

Невольно я начинаю копаться в тайниках своей памяти, надеясь достать оттуда хоть что-то из прошлого Эмина. Тщетно. Оказывается, я не помню ровным счётом ничего. Никогда раньше я не видела Керимова с женщиной, как и не слышала никаких разговоров о них. Возможно, они были, но до Эмина мне не было никакого дела буквально до этого лета.

Время тянется со скоростью раненой улитки. Я скучаю. Зеваю. И потираю рукой сонные глаза, как из коридора доносятся тихие шаги. А уже через несколько секунд в кухню по очереди входят блондинка и Эмин. Переглянувшись между собой, Эмин и блондинка скашивают взгляд в мою сторону.

– Устала? – спрашивает Эмин, а я спешу покачать головой и придать себе бодрый вид.

Едва заметно касаясь руки Эмина, блондинка предлагает Керимову выпить кофе, но он вежливо отказывается.

– Тогда ты должен попробовать мой борщ. Сегодня утром приготовила. Твой любимый… зелёный. Ты точно не откажешься, – продолжает женщина, а я уже хмурю брови и руки на груди скрещиваю.

“Твой любимый зелёный борщ”

“Ты точно не откажешься”

“Только попробуй, Керимов, согласиться. Я тебе потом весь мозг выковыряю чайной ложкой”, – кипит всё внутри меня, но я молчу, будто набрала в рот воды. Лишь искры из моих глаз сыпятся в разные стороны. И Эмин это видит!

– Нет, спасибо, Оксана. Мы уже поедем домой. Кстати, я забыл вас познакомить. Ярина – моя жена. Оксана – мама моей дочки.

Сухо и по-деловому Эмин знакомит нас с женщиной между собой, а я встречаюсь взглядом с блондинкой. Смотрю на неё в упор. Не моргаю. Хочу, чтоб она увидела в моих глазах то, что я не могу сказать вслух: “Этот мужчина МОЙ. И я тебе его ни за что не отдам”.

Оксана первой отводит взгляд.

– Ты не говорил, что женился, – выдаёт с огорчением Оксана, как мне кажется. А ревность острой иглой протыкает моё влюблённое сердце насквозь. У них такие доверительные отношения, раз Эмин должен был сказать про свою женитьбу? Или я что-то не понимаю?

Решив оставить блондинку без ответа или же не сочтя её брошенную в сердцах фразу достойной внимания, Эмин переключается на меня:

– Яр, поехали домой.

Я поднимаюсь со стула так быстро и бодро, будто мне в воду подсыпали какую-то синтетическую хрень, заставляя себя ощущать тем знаменитым зайцем из рекламы батареек. Но нет, на самом деле это адреналин бушует в крови. Я семеню в коридор и пока обуваюсь, обдумываю, какими вопросами забросаю Эмина в машине. Знаю, я сама напросилась поехать с ним и Керимов предупреждал, что мне может не понравиться то, что я увижу. Но, боже мой, я думала, он имел в виду свою больную дочку, а не женщину, в которую он тыкал свой член.

***

Оказавшись в машине, я демонстративно отворачиваюсь к окну. Обняв себя за плечи, ощущаю мелкую дрожь по всему телу. Эмин курит, выдыхая дым в приоткрытое окно. Его молчание давит на меня прессом. Спокойный как удав, как у него так всегда получается, а?

– Ты не носишь кольцо, – угрюмо роняю фразу, которую хотела сказать ещё как только мы вышли из подъезда и сели в машину.

– Снял утром. Неудобно.

Проглотив обиду, прокручиваю пальцами свой золотой ободок. Но промолчать не получается, эмоции выливаются из меня через край, как молчать?

– Или перед Оксаной было неудобно, хм? А может, и не только Оксаной…

– Остановись, Яра, – холодно осаживает меня Эмин, но я без остановки мчусь на высокой скорости, подгоняемая съедаемой изнутри ревностью.

– Ну почему же? Ты не сказал матери своей дочери, что женишься. Снял кольцо. Домой приехал поздно, отказался от ужина. Какой из этого вывод я должна сделать?

– Яр, давай без сцен ревности, ладно? Если что-то хочешь спросить, то спроси прямо. Я терпеть не могу, когда мне делают нервы, – холодно чеканит Эмин без упрёков, нет. Но его строгий взгляд виден даже в тёмном салоне авто.

Он недовольный. А я как бы тоже не в восторге. Мне эти эмоциональные качели и даром не сдались, но как остановиться, а? Я же люблю его, разве не видит?

– Что у тебя с Оксаной?

– Между нами ничего нет, если ты хотела спросить, трахаемся ли мы, – мои щёки вспыхивают румянцем и я прикусываю щеку изнутри, чтоб не спросить лишнее и не раздуть из мухи слона. – Будут ещё вопросы?

– Вы были женаты с Оксаной?

– Нет. Никогда и не планировали.

– Почему?

Скосив взгляд в мою сторону, Эмин смотреть на меня одно лишь мгновение, а я замечаю, как его пальцы сильнее сжимают руль, как белеют костяшки.

– У нас с ней был случайный секс, после которого Оксана забеременела. Она захотела оставить ребёнка, замуж я ей не предлагал.

– Почему же ты не женился, раз у вас есть общий ребёнок?

– Потому что не считаю детей обязательным условием для вступления в брак.

В моей голове рушатся стереотипы. Будто по щелчку пальца их смывает холодным потоком из слов, которые сказал Эмин. Я всегда считала, что дети должны расти в полноценной семье, где папа и мама вместе.

Я замолкаю. Эмин сказал даже больше, чем я хотела узнать. Он был честным, да. Но у меня ком стоит поперёк горла от его чистосердечного. Лучше бы он молчал…

***

Приехав домой ближе к полуночи, расходимся по разным спальням.

Я быстро принимаю душ, переодеваюсь в пижаму из майки и шортов и расхаживаю по своей комнате вперёд-назад.

А в голове одна за другой сменяются мысли. Не дают мне покоя. Ещё ревность без остановки подкидывает дрова в полыхающий внутри меня огонь.

С Оксаной Эмин не спит.

Со мной тоже!

А с кем тогда он занимается сексом? Ведь на монаха Керимов непохож от слова "совсем".

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И этот образ Оксаны всё никак не выходит у меня из головы. Как часто они будут видеться? И ночевать в одном доме? Ведь ту ночь, когда Эмин не пришёл домой, он провёл в квартире Оксаны – теперь я знаю это точно.

“Ты не говорил, что женился”,

– подначивает внутренний голос, чтоб его…

Стянув с волос резинку, быстрым шагом выхожу из своей спальни и уже через несколько секунд замираю напротив двери спальни Эмина. Решив не стучать, тяну дверную ручку на себя и вхожу в комнату.

***

Сердце громыхает где-то в горле, а колени трусливо подгибаются. Но давать заднюю поздно – я уже вошла в спальню Эмина. Обвожу комнату взглядом. Кровать пустая, не расправленная. А на тумбочке тусклым светом горит прикроватная лампа. Хотя в воздухе витает древесно-мускусный запах духов Эмина, который я узнаю среди тысячи других.

Неужели Керимов ушёл? Не похоже, чтоб он был в душе, потому что за дверью, которая ведёт в ванную комнату, не слышно ни шороха. Огорчённо вздыхаю и пячусь к двери. Но на балконе открывается дверь, и мой боевой настрой увеличивается в разы.

Эмин замечает меня практически сразу. Прикрыв за собой дверь на балкон, он подходит к кровати и кладёт мобильный на тумбочку. А я глаз не могу оторвать от Керимова. В одном банном полотенце, обмотанном вокруг бёдер, он выглядит крышесносно. Смуглая кожа ещё блестит после душа, а волосы на голове влажные, слегка взъерошенные. Голый торс путает все мои мысли. Я с трудом дышу, концентрируя взгляд на рельефной груди, покрытой тёмными короткими волосками. Так и хочется прикоснуться к сильным рукам с витиеватыми венами, хочется, чтоб эти руки трогали меня всю… каждый сантиметр. От одних только мыслей мне становится жарко. Кожа будто испариной покрывается, разгорячённая.

– Ты что-то хотела, Яра? – брови Эмина удивлённо ползут вверх, а уголки губ изгибаются в надменной ухмылке.

Приказываю себе не паниковать и быть смелой. Раз я нашла в себе храбрости припереться в спальню мужа посреди ночи, то и найду смелость раздеться. Не прогонит же, увидев голой? Может быть недовольным, что обнаглела в край: припёрлась без приглашения, приставучая как репьях. Но мне как бы пофиг на то, что обо мне подумает Эмин. Мне вот совсем думается ровно с того момента, как мы с Керимовым вышли из квартиры Оксаны.

Поэтому я просто тяну шорты вниз, подцепив пальцами широкую резинку. Медленно, очень медленно атласная ткань ползёт по бёдрам. И упав на пол, стелется у моих ног.

– Я пришла к тебе, – дёргаю подбородком, вызов бросаю Эмину, смотря в его почти что чёрные глаза. – Этой ночью я хочу быть с тобой и мне всё равно, что будет потом…

Эмин задумчиво молчит. Наблюдает, как я переступаю через шорты, брошенные на пол, и иду ему навстречу. Остановившись на середине комнаты, застываю на месте как статуя. Что дальше-то делать? Он молчит, но прочь не гонит!

– Продолжай, – коротко командует Эмин.

Обхватив край майки, снимаю одежду через голову. Остаюсь в одних шелковых полупрозрачных трусиках чёрного цвета. Дрожь покрывает: спину, руки, живот и бёдра. Но я не спешу обнять себя руками, чтобы прикрыть обнажённую грудь, а наоборот собираю разметавшиеся по плечам волосы и забрасываю себе их за спину.

Я знаю, что я красивая. Фигура у меня стройная, пропорциональная. Плоский живот с идеальной впадиной пупка. Грудь упругая, с темно-розовыми сосками, которые сейчас напоминают твёрдые горошины. Мне нечего стесняться, но щёки всё равно полыхают румянцем. Непривычно вот так стоять под прицелом глаз любимого мужчины и ждать: казнит он сейчас или же помилует.

Уверенным шагом миную разделяющее нас с Эмином расстояние. Остановившись напротив Керимова, задираю голову. В глаза его чёрные смотрю и чувствую, как остатки разума с молниеносной скоростью покидают мою голову. Плевать на всё. Лучше сделать и жалеть, чем жалеть о том, что не сделал.

Положив ладонь на грудь Эмина, скольжу пальцами вверх. Кожа у мужа горячая. А мышцы напряжённые, каменеют под моей ладонью. Я во снах видела эту картинку не один раз – как трогаю нагое тело Эмина, но в реальности всё выходит гораздо круче, острее, что ли.

Помедлив мгновение, Керимов тянется рукой к моему лицу. Тыльной стороной ладони касается скулы, гладит её нежно.

Я жду, что он сейчас что-то скажет мне. Но Эмин молчит и вместо тысячи слов зарывается пятернёй у меня на затылке. К себе притягивает. Я лишь успеваю глотнуть воздух, как Керимов накрывает мои губы своими. Послушно открыв рот, впускаю в себя настойчивый язык мужа.

Слившись в глубоком поцелуе, прижимаемся к друг другу телами. Я обвиваю шею Эмина обеими руками, грудью трусь о его мощную грудную клетку, чувствуя, как ноют соски, а в трусиках с каждой секундой становится всё мокрее.

Эмин касается моей спины ладонью, ведёт нею между лопаток вниз, очерчивая каждый позвонок. Шаг делает, заставляя меня отступать и двигаться прямиком к кровати.

– Трусики сними и ложись на кровать, – голос Эмина проходится по мне вибрацией, я и опомниться не успеваю, как Керимов убирает с моей талии руки и шагает к тумбочке.

Искоса наблюдаю за Керимовым: открывает ящик, достаёт ленту квадратиков тёмно-синего цвета и отрывает один. Пока Эмин надрывает упаковку презерватива зубами, я быстро снимаю с себя трусы и забираюсь на кровать. Ложусь на спину, сведя ноги вместе и согнув их в коленях. Знаю, из меня никудышная любовница и вряд ли Керимову понравится наш первый раз, но я быстро научусь. Пойму, что его заводит и со временем смогу затмить собой все воспоминания мужа о других женщинах, что были у него раньше до меня. Я стану его не просто последней, я буду его единственной.

На том моменте, когда Керимов сбрасывает с себя полотенце, я крепко зажмуриваюсь. И слышу тихую ухмылку Эмина.

Под тяжестью тела мужа пружинит матрас. Я напрягаюсь, спиной вдавливаюсь в кровать, а Эмин раздвигает в стороны мои сведённые вместе ноги и устраивается между моих бёдер.

– Яра, ноги шире расставь. И глаза открой, трусиха.

Пульс молотит в ускоренном режиме. Я дёргаюсь, когда моей промежности касается рука Эмина, и тихо ойкаю, почувствовав внутри себя палец Керимова. Глубоко дышу, пытаясь усмирить бешеный стук сердца. И приказываю себе не бояться. Это же Эмин, я знаю его сколько себя помню и могу доверять. Он не сделает мне больно нарочно, разве самую чуточку, чтоб лишить меня девственности. Но я к этому уже готова морально, а потому тянусь губами к губам Эмина. Целую его со всей страстью, толкаясь языком в рот.

Внизу живота знакомо ноет. Мне нравится, как Эмин трогает меня там, как гладит мой клитор и слегка надавливает стенки влагалища. Эти ощущения отзываются в моём теле приятной дрожью и тихим стоном, срывающимся с моих губ.

Но состояние экстаза быстро сменяется острой болью, когда твёрдый член упирается мне во влагалище и в следующее мгновение меня пронзает будто горячей кочергой.

Я вскрикиваю, а Эмин затыкает мне рот поцелуем. Не двигается внутри меня, давая время привыкнуть к нему. Внутри всё горит огнём, ощущения, будто я сейчас порвусь вся на британский флаг.

Очень медленно Эмин начинает двигаться внутри меня. А я тихо скулю, как раненная собака. Пальцами цепляюсь за его плечи, врезаясь ногтями прямо в кожу.

– Терпи. Ты сама захотела стать взрослой.

– Блин, да я не думала, что будет так больно… – тихо произношу и прикусываю губу, ощутив внутри себя мощный толчок.

Пока Эмин трахает меня со всей осторожностью, как мне кажется, я уговариваю саму себя потерпеть. Больно было только в самом начале, а сейчас просто неприятно – жжёт изнутри и распирает, пожалуй, ради любимого мужа я могу это и потерпеть. Вот только сомневаюсь, что у меня со временем получится поднабраться опыта в сексе, удовольствием здесь и не пахнет.

Эмин молчит. Я слышу лишь стук его сердца и учащённое дыхание. На интуитивном уровне чувствую его приближение к оргазму: толчки усиливаются, дыхание становится громким и рваным. Сцепив зубы, стараюсь не кричать, потому что давление внутри меня усиливается и терпеть это я уже не в силах. Но всё заканчивается через минуту. Эмин выходит из меня и перекатывается на спину. Дышать становится легче.

– Тебе стоит сходить в душ, – говорит Эмин. – У тебя бёдра в крови.

Глава 7

Стоя в душе, я наблюдаю, как тугие струи воды хлещут по всему телу. Мне не холодно, но я дрожу. Всё, что произошло между мной и Эмином несколько минут назад, вызвало во мне сильное потрясение.

Я пытаюсь не плакать, потому что, как сказал Эмин, сама захотела стать взрослой. Он был со мной честным, хотя бы по этой причине я не имею права жалеть себя. Я знала, на что иду, но всё-таки в своих мыслях мой первый в жизни секс представлялся мне немного иначе.

Закрутив на кране винтик, выхожу из кабинки и обматываюсь большим полотенцем. Трусливо стою под дверью, боюсь опустить дверную ручку вниз.

“Да ладно тебе. Хуже уже быть не может ", – твердит внутренний голос, убеждает не быть трусихой.

Наверное, это так. Глупо прятаться в ванной комнате после всего. Меня никто не насиловал, не принуждал к сексу. Я его захотела сама, так что вины Эмина в том, что мне было неприятно – наверное, нет.

Шмыгнув носом, я всё-таки захожу в спальню. Наивно полагая, что Керимов уже смотрит десятый сон, на цыпочках крадусь к выходу.

– Яра, – его тихий голос разрезает тишину, заставляет вздрогнуть от неожиданности. – Иди ко мне.

Эмин щёлкает выключателем и на тумбочке загорается лампа. Тусклый свет освещает профиль Керимова, который сидит на кровати.

Хочу сказать ему "нет", но сил в себе не нахожу. Тем более, когда он смотрит на меня настойчивым взглядом чёрных глаз из-под густых угольного цвета ресниц и терпеливо ждёт.

Каждый шаг даётся мне с трудом. Но я упрямо иду вперёд и останавливаюсь напротив кровати. Оказавшись в пределах досягаемости, Эмин тянет меня за руку, заставляет лечь рядом с ним.

– До самолёта ещё шесть часов. У нас есть время поспать, – говорит прямо над уходом, прижимаясь ко мне со спины.

Полотенце сползает с моей груди. Я спешу его поправить, но Эмин накрывает мою руку своей ладонью.

– Спи.

***

Посреди ночи меня будят настойчивые прикосновения мужа. Он трогает мою грудь. Ласкает сосок, прокручивая его между пальцев. А изгиб шеи покрывает короткими поцелуями. Рука ползёт по бедру и останавливается на гладком треугольнике между ног. Я боюсь пошевелиться. Не знаю, как реагировать на стояк Эмина, упирающийся мне в ягодицы.

Его рука оказывается у меня между ног, начинает гладить клитор. Я чувствую влагу, которую Эмин размазывает ладонью по промежности и тихо вздыхаю, когда муж проникает в меня одним пальцем.

Возбуждение нарастает. Я цепляюсь рукой за простыню, сжимаю её со всей силы, ощущая, как меня водит по краю. Прикосновения Эмина отличаются от тех, когда я трогаю саму себя в душе. Ещё ни разу у меня не получалось кончить, по непонятной причине я всё время останавливалась на половине пути к оргазму. Поэтому когда внутри влагалища начинает нарастать напряжение, я пытаюсь убрать руку Эмина. Но он продолжает настойчиво трахать меня двумя пальцами:

– Кончай.

– Не могу, – упрямо качаю головой, не позволяю себе сосредоточиться.

– Давай, Яра. Расслабься и кончи, – его голос обволакивает теплом, заставляет расслабиться и поймать нужную волну.

Через минуту я громко вскрикиваю, пугаясь собственной реакции на оргазм. Тело пронизывает короткими импульсами и на мгновение меня несёт на бешеной скорости в пропасть.

Тяжело дыша, я прихожу в себя и пытаюсь осмыслить, что только что произошло. А Эмин укладывает меня на спину и, оказавшись сверху, между моих разведённых бёдер, входит в меня уверенным толчком. На этот раз я не чувствую той разрывающий на части боли, что была несколько часов назад. Немного жжёт изнутри, но не более того. Я цепляюсь за сильные плечи мужа руками и оказываюсь поймана его горячими губами.

Его рваное дыхание ускоряется с каждым толчком внутри меня. Эмин молчит, лишь немного тянет меня за волосы на голове и жадно таранит мой рот языком. Спустя минуту муж кончает внутрь меня, излившись в презерватив. И перекатывается на спину.

***

Утром нас будит будильник. Эмин просыпается первым и сразу встаёт с кровати. Полностью обнажённый он идёт в смежную со спальней ванную комнату, а я наблюдаю за ним со стороны, залипаю на его широкой спине и упругих ягодицах. Впервые в жизни я вижу Эмина полностью голым, и это зрелище меня сильно впечатляет. Потому что тело отзывается горячей волной внизу живота.

Когда за Эмином в ванной комнате захлопывается дверь, я пользуясь одиночеством и выползаю с кровати. Встав на ноги, понимаю, что ночной секс-марафон не прошёл бесследно. Внутренняя сторона бёдер непривычно тянет и даже болит. Половые губы немного припухли, а на бёдрах появились небольшие красные отметины – наверное, это Эмин оставил во время секса.

Подобрав с пола свою одежду, сбегаю к себе в спальню. Закрываюсь в душевой кабинке и усердно тру мочалкой разгорячённую под струями воды кожу. Мою шампунем волосы, а когда, стоя перед зеркалом, сушу их феном, ловлю в зеркальном отражении Эмина.

Он стоит немного поодаль в одних лишь боксёрах. Подперев стену плечом, молча наблюдает за мной. Я выключаю фен и поворачиваюсь к мужу лицом.

– Пришёл сказать тебе, что выезжаем через тридцать минут. Собери только самые необходимые вещи, мы едем лишь на пару дней. Если что-то понадобится, то купишь на месте, – спокойным тоном произносит Эмин и дождавшись, когда я ему кивну в ответ, уходит.

С силой впиваюсь пальцами в рукоятку фена. От обиды щиплет в уголках глаз. Почему Эмин так холоден со мной? Разве после секса люди не становятся друг другу ближе или это просто я такая "особенная", ничего незначащая для своего мужа?

***

К тому моменту, как я выхожу из спальни и спускаюсь по лестнице, Эмин уже ожидает меня в гостиной на первом этаже. Встретившись взглядом, Керимов подходит ближе и забирает у меня из рук небольшую дорожную сумку. Меня бьёт коротким импульсом в том месте, где только что прикоснулся Эмин, но я прячу смущённый взгляд за копной густых волос – не хочу показывать мужу, как остро реагирует моё тело на любой контакт с ним.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На улице нас ожидает водитель. Я спешу забраться в машину на заднее сиденье и подвинутся к окну, чтоб когда Эмин окажется рядом, между нашими телами было максимально большое расстояние. Но муж садится спереди возле водителя, вызывая во мне волну разочарования. Он будто специально сторонится меня. Не хочет, чтоб я в него по-настоящему влюбилась или есть что-то ещё?

Я знаю, что я ему нравлюсь. И помню, как Эмин заигрывал со мной до дня моего рождения. Мы общались легко, с флиртом… А теперь этого ничего нет. Возможно, проблема во мне: делаю что-то не то, слишком навязываюсь, хожу за ним хвостиком. Если это так, то мне стоит пересмотреть своё поведение. Просто я никогда раньше никого не любила, не научилась контролировать свои эмоции и сдерживать просящийся наружу порыв быть ближе к объекту любви.

Машина привозит нас в аэропорт. Эмин забирает сумку и приказывает идти рядом с ним – сегодня в аэропорту многолюдно, мы можем с лёгкостью потерять друг друга. Я стараюсь не отставать от мужа, но он слишком быстро шагает в сравнении со мной. Поэтому Эмину приходится взять меня крепко за руку и подстроиться под мою скорость.

Пройдя регистрацию, мы вскоре оказываемся в самолёте. Бизнес-класс – кто бы сомневался.

Заняв место у иллюминатора, я сую в уши наушники, но не успеваю включить на телефоне музыку, как слышу рядом женский голос.

– Привет, извини за опоздание, – тараторит девушка, обращаясь к Эмину. – Такие пробки сегодня, думала, не успею…

– Тебе повезло, иначе бы осталась без работы, – привычно спокойным тоном отвечает Керимов, а я скашиваю заинтересованный взгляд на девушку с рыжей шевелюрой. Она молодая и красивая. Одетая в строгий брючный костюм. Судя по всему, работает на Эмина и летит вместе с нами в Германию.

Дурацкий укол ревности попадает в самое сердце. Но я втягиваю воздух ноздрями и снова отворачиваюсь к иллюминатору, приказывая себе оставить рыжую девушку в покое и не сверлить её гневным взглядом просто потому, что я ревную своего мужа к каждому столбу.

***

Самолёт приземляется в полдень. В аэропорту нас встречает автомобиль, который отвозит в гостиницу. Оказывается, Марина – рыжая девушка – секретарь и переводчик Эмина, два в одном лице. И если поначалу рядом с ней я чувствовала сопернический дух, то теперь я спокойная: а) я увидела у рыжей обручальное кольцо на безымянном пальце руки; б) Эмин смотрит в её сторону холодно, будто она – не больше, чем предмет мебели.

В гостинице нас с Эмином ожидает один номер на двоих. Войдя внутрь и обведя взглядом шикарный интерьер, останавливаюсь глазами на огромной кровати. В номере она одна, значит, спать с мужем мы будем вместе. От этих мыслей под рёбрами странно щекочет.

– Предлагаю принять душ и пообедать. Если есть желание, то можешь прогуляться с Мариной по городу. Вечером у меня запланирована встреча в ресторане, ты пойдёшь со мной, – стянув пиджак, Эмин на ходу расстёгивает пуговицы на рубашке, направляясь в ванную комнату. Открыв дверь, оборачивается: – Ты идёшь?

– Что? – хлопаю ресницами. Я не ослышалась?

Пронизывая насквозь взглядом чёрных глаз, Эмин оценивающе проходится по мне с головы до ног. И я сглатываю. Шаг делаю ему навстречу. Остановившись напротив, вкладываю руку в большую ладонь мужа.

Не понимаю этого мужчину. То приближает меня к себе, то отдаляется сам. Как понять его чувства, да и есть ли они вообще? Порой мне кажется, что в груди у Керимова не сердце, а настоящая глыба льда.

Или же я всё-таки ошибаюсь?

Склонив голову, Эмин концентрирует взгляд на моих губ. Я тяжело дышу, зная, что последует за этим взглядом. А потому, когда губы мужа приближаются к моим, я закрываю глаза и тону в плену любимых губ.

Прижимая к своему телу, Эмин стягивает с моих плеч бретельки платья. Касания его рук нежные и требовательные одновременно. Я едва не мурлычу, когда муж обхватывает мой затылок и тянет за волосы. Его эрекция упирается мне в бедро, даже через слой одежды я чувствую возбуждённый член мужа и осмеливаюсь дотронуться до него ладонью. Глажу вверх-вниз.

– Хочу тебя… – произнеся с хрипом, Эмин снимает с меня платье. А я в спешке избавляю его от рубашки и вожусь с пряжкой ремня на брюках.

Эмин вжимает меня в стену. Требовательно впиваясь в рот, ловко расстёгивает крючки на бюстгальтере одной рукой. Я дрожу, чувствуя между ног горячие импульсы. Отодвинув полоску трусиков в сторону, Эмин касается моих складок пальцами. Гладит их. Надавливает на клитор, и я выдыхаю ему в рот стон.

Подхватив под ягодицами, муж усаживает меня на тумбочку. На пол падают тюбики с шампунем и геля для душа, но на них никто не обращает внимания. Мы полностью сконцентрированы друг на друге, вряд ли нас способно что-либо сейчас остановить.

Его губы перемещаются на мою грудь. Пока ладонь сжимает округлое полушарие, язык Эмина обводит контур моего соска. Прикусывает на мгновение.

Он входит в меня глубоким толчком. Даёт немного времени привыкнуть к его члену внутри меня. На этот раз я почти не испытываю боли. Напряжение и наслаждение одновременно. Обняв мужа за плечи, тянусь к его губам и целую со всей страстью.

Глухие шлепки и сбитое дыхание туманят разум. Я ни о чём не могу думать, как о том, что происходит в эту минуту, ведь сейчас Эмин не пытается себя сдерживать. Трахает глубоко и резко толкаясь, подводя меня до грани.

Не сдерживаясь, выкрикиваю имя Эмина, когда моё тело содрогается в оргазме. Сладкий трепет от макушки до кончиков пальцев на ногах. Весь мир вдребезги. Это мой второй в жизни оргазм и подарил мне его Эмин. И я ловлю себя на мысли, что не зря влюбилась в Керимова, мы же идеально совместимы. Не пойму, почему он сам этого не видит?

Достав из меня член, Эмин кончает в свою руку, прикрывая глаза. Я взгляда не свожу с любимого, он такой красивый, когда кончает.

***

Приняв душ вместе, кутаемся в халаты. Эмин расправляет мои влажные волосы, пропуская пряди между пальцами, и целует в губы без языка.

Я смотрю на него, задрав голову. Руку кладу в том месте, где бьётся сердце. Я должна у него спросить: между нами отныне всегда так будет горячо или он снова превратится в холодный Айсберг, например, этим вечером в ресторане.

– Я хочу задать тебе вопрос, – Эмин кивает, мол, задавай. А я набираю в лёгкие побольше воздуха, храбрею. Возможно, его ответ мне не понравится, но морально я уже готова ко всему: – Как тебя понять, Керимов Эмин? Ты такой многоликий. Бываешь холодным как лёд. Но потом вдруг становишься огнём, в котором я сгораю без остатка. Я не понимаю, как мне с тобой себя вести… Я что-то делаю не так? Или есть другие причины, о которых я не знаю? Скажи мне честно.

Обхватив моё лицо руками, Эмин впивается в меня взглядом. Его губ касается едва заметная улыбка и моё сердце готово выпрыгнуть из груди. Я влюбляюсь в этого мужчину всё больше и больше. С каждой минутой, проведённой рядом с ним, мой разум превращается в решето. Я ни о чём не способна другом думать, как об Эмине. Он прорастает во мне, пустив свои корни: в сердце, в душе и даже под кожей.

– Ты всё так делаешь, моя девочка. Просто это у меня жизнь – дерьмо. Вечные проблемы. Больная дочь, о которой я не перестаю думать каждую свободную минуту. Я не хочу тебя грузить всем этим. Ты заслуживаешь гораздо больше, чем я могу тебе дать. Вчера у меня был паршивый день, настроение ни к чёрту. Я не ждал тебя ночью. Ты сама пришла. Разделась. Я долго этого хотел, представлял тебя голой не один раз, но…

Эмин медлит, подбирая слова. А мне уже они и не нужны. Я услышала главное: он не хотел грузить меня своими проблемами. Специально держал дистанцию, не позволяя нам переступить черту и сблизиться.

– Ты для меня не просто секс, Яра. И в этом вся проблема. Будь любая другая девушка на твоём месте, я бы так не загонялся. Но с тобой не получается иначе. Ты нравишься мне очень: бойкая, настойчивая, знаешь, чего хочешь и не боишься действовать. Я голову теряю рядом с тобой. Забываю обо всём, а не должен. Наши отношения рано или поздно закончатся и это тормозит меня нестись с тобой на одной скорости.

– Плевать, что будет завтра. Живём здесь и сейчас. Я хочу быть с тобой, Эмин. Не отталкивай меня, пожалуйста. Когда наступит время, обещаю, мы расстанемся с тобой по-хорошему. Я смогу отпустить тебя, будь уверен.

Ухмыльнувшись, Эмин тянется к моим губам. Целует нежно без языка.

– Я не хочу делать тебе больно, – шепчет, притянув руками к своей груди. – Ты не заслуживаешь остаться с разбитым сердцем после всего…

Глава 8

В ресторане нас встречает целая делегация немцев. Приём не похож на официальный, скорее на дружеский ужин перед подписанием важного договора. Я держу Эмина под руку, ощущая на себе заинтересованные взгляды незнакомцев. Я впервые на подобном мероприятии, поэтому чувствую себя неловко – куда привычнее сидеть с подружками в кафе или же танцевать в клубе. А здесь мне приходится изображать из себя едва ли не светскую львицу, являясь официальной женой Керимова.

Марина, наша переводчица, следует за нами. В отличие от меня, она ведёт себя более непринуждённо. У неё уверенная походка и щёки не горят румянцем, когда мы подходим ближе к группе мужчин из четырёх человек.

Поздоровавшись с немцами рукопожатием, Эмин с холодной улыбкой на лице говорит о том, как рад этой встрече. Марина переводит всё на немецкий. А я крепко сжимаю руку Эмина, боясь от неё оторваться. Чувствую, как немцы приковывают ко мне заинтересованные взгляды. И тогда Эмин представляем меня как свою жену. Я не запоминаю ни одного имени. Лишь из обрывка фраз, которые пронеслись в моей голове транзитом, улавливаю, что эти немцы – контрагенты Эмина, конечные покупатели зерна, которым торгует фирма отца.

Спустя вечность по моим личным ощущениям, все присутствующие устраиваются за столом. А мне в горло и кусок не лезет. Я лишь пью шампанское и съедаю несколько кусочков манго. Хорошо, что рядом сидит Марина. Она подбадривает меня, что всё это ненадолго, что это лишь прелюдия к официальной встрече, которая запланирована на завтра и на которой, естественно, мне необязательно присутствовать.

Дождавшись, когда за столом завяжется активная беседа, я шепчу Эмину на ухо, что мне нужно в дамскую комнату. Муж решает меня сопроводить.

Но по пути нам встречается ещё один немец, которого я вижу впервые, кажется. И мы вынуждены ненадолго остановиться.

У Эмина и немца завязывается диалог. Причём говорят они на нашем языке, и это вызывает мой интерес. Возникает ощущение, что мужчины – старые знакомые, которые давно не виделись.

Повернув голову в мою сторону, Эмин знакомит меня с солидным мужчиной в костюме, приблизительно возраста моего отца:

– Моя жена – Ярина. Яра, это Борис – давний знакомый.

– Добрый вечер, Ярина. Рад нашему знакомству, – мужчина протягивает руку, и я пожимаю её не задумываясь. – Вы очень похожи на свою мать. Такая же красивая.

Мои брови ползут вверх, а губы растягиваются в букве "о". Нет, я не смущаюсь от услышанного комплимента – сама знаю, что я красивая.

– Вы были знакомы с моей матерью? – впечатлившись спрашиваю я.

Борис кивает, и этот факт задевает меня не на шутку, хочется спросить: где и при каких обстоятельствах он познакомился с мамой, ведь её уже восемь лет, как нет в живых. Мало кто из моих нынешних знакомых знал мою маму, а этот немец, хоть и выходец с нашей страны, был знаком с ней лично и помнит хорошо, раз увидел очевидные сходства. Я действительно очень похожа на маму, об этом мне постоянно папа с бабушкой напоминают, но всё-таки…

– Ты счастливчик, Эмин, такую красавицу отхватил, – подмигнув, Борис салютует бокалом, мол, ваше здоровье, и делает жадный глоток холодного игристого. Глаз с меня не сводит.

А я, покраснев, отвожу в сторону смущённый взгляд. Жадно глотаю воздух ртом, пока никто не видит.

– Борис, прошу простить нас, нам нужно отойти, – говорит Эмин и тянет меня за руку, уводит от Бориса.

Рассекая зал ресторана размашистым шагом, Эмин уводит меня подальше от места, где значится фуршет, и сворачивает в тёмный коридор. Толкнув одну из дверей, Эмин заходит в комнату, продолжая меня тянуть за собой.

Я не понимаю, что происходит. Даже спросить ничего не успеваю, как оказываюсь прижатой спиной к двери. Расставив руки по бокам от моего лица, Эмин впечатывается в меня бёдрами. Чувствуя его эрекцию, кончиком языка облизываю пересохшие губы.

Лёгкий смешок срывается с моих губ и я тут же тону в страстном поцелуе мужа. Его язык таранит мой рот, а руки забираются под платье. Настойчиво гладят бёдра.

Волна дрожи прокатывается по всему телу. Невыносимо сладкие прикосновения рук Эмина отзывается во мне горячей пульсацией внизу живота. Сейчас я ни о чём не способна думать, из головы будто сквозняком выветрились все мысли. Есть только я и он.

Отодвинув в сторону полоску трусиков, Эмин проходится горячей ладонью по моей промежности. Раздвигает влажные складки и слегка надавливает пальцем на клитор. Выдыхаю ему в губы первый стон, руками сжимаю сильные плечи. Ноги слабые, почти не слушаются, я едва могу стоять на месте, ощущая себя липким желе, стекающим вниз. Развернув меня лицом к двери, Эмин задирает моё платье до пояса. Заставляет ноги расставить пошире и упереться ладонями в дверь.

Слышу, как он расстёгивает пряжку на ремне. Делает один шаг. Схватив за бёдра, подтягивает к себе и входит в меня мощным толчком. Толкается быстро, врезаясь бёдрами в мои ягодицы глухими шлепками.

Сердце ошалело грохочет в груди. Дыхание сбивается. Я прикрываю рот ладонью, чтоб рвущиеся наружу стоны не были такими громкими. Это всё нереально, будто происходит не со мной. Я растворяюсь в умелых руках мужа, принимаю все его правила игры. Секс в подсобке немецкого ресторана? Ха! Ещё бы неделю назад я покраснела до корней волос, лишь представив. А сейчас я вязну в этой пучине порока, наплевав на всё.

Засунув руку в мои трусики, Эмин настойчиво гладит клитор. Кружит пальцев, обрисовывая контур заветной горошины. Продолжает трахать, пока я не взрываюсь в крышесносном оргазме с его именем на устах.

Эмин кончает следом за мной, достав член из влагалища.

Тяжело дыша, я пытаюсь прийти в себя. Голова кружится от нереальной порции адреналина, которая бурлит в моей крови.

***

– Что на тебя нашло, Эмин? У меня сложилось впечатление, что ты с ума сошёл, – проглотив смешок, тяну край платья вниз.

– Так и есть, моя маленькая, – отзывается Эмин, притянув меня руками за талию к своему телу. – Ты такая красивая в этом платье, мне весь вечер не терпелось снять его с тебя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Прикусив мочку уха, Эмин опаляет мою кожу тёплым дыханием, и я ощущаю уже знакомую горячую волну, стремящуюся вниз.

– На самом деле мне всё ещё нужно в дамскую комнату, – тихо смеюсь, когда рука Эмина прикасается к моей обнажённой спине. – Эмин, я хочу… Да погоди ты!

– Чего ты хочешь, моя красивая? – спрашивает муж, не уменьшив оборотов, теперь его ладонь ныряет в чашечку лифа моего платья.

– Хочу задать тебе вопрос, это касается Бориса.

Только успеваю произнести имя давнего знакомого, как Эмин напрягается. Я чувствую, ему этот вопрос не нравится, он будто ждал его, но старался отвлечь моё внимание, затянув в подсобку. Но я всё равно узнаю то, что не даёт мне покоя. Если бы не этот сумасшедший секс, ставший для меня приятной неожиданностью, я уже давно спросила: откуда Борис знает про мою маму и почему он решил напомнить мне про неё, ведь мог просто промолчать. С его стороны это "напоминание" не было похожим на акт вежливости или желание поддержать разговор. Он будто специально сказал, зная, чем меня зацепить. А Эмин, сердцем чувствую, пытается отгородить меня от чего-то, только от чего – пока не понимаю.

– Яр, давай вернёмся в зал. Мы и так слишком задержались, – отвечает Эмин позабытым холодным тоном, осаживая меня.

Я не могу ему перечить. И хоть в подсобке достаточно темно, я всё равно чувствую на себе тяжёлый взгляд мужа. Буравит им насквозь. Значит, я не ошиблась и с этим Борисом что-то не так.

– Хорошо, – расправив на платье складки, я тяну ручку на двери вниз и выхожу из подсобки.

Эмин следует за мной. Провожает до самой уборной. Дожидается за дверью пока я приведу себя в порядок, и мы вместе возвращаемся в зал ресторана. Заметив нас, немцы загадочно улыбаются, но вслух ничего не говорят. Воспитанные.

А я сажусь на стул. Тянусь к стакану с водой и примечаю торчащий уголок бумаги, спрятанный под тарелку. Интуиция не дремлет. Чувствую, как за мной наблюдают. Обернувшись, обвожу зал ресторана растерянным взглядом, но никого подозрительного не замечаю.

– Всё хорошо? – интересуется Эмин, заметив моё беспокойство.

– Да, всё отлично, – нагло вру, зажимая в кулаке небольшой клочок бумаги. Это записка. Её подсунули мне, пока мы с Эмином были в подсобке.

***

Возвратившись в гостиницу после ужина с немцами, я запираюсь в ванной комнате, прихватив с собой мобильный телефон. Эмин ничего не заметил, а я решила не говорить ему о записке.

Включив в кране воду, разворачиваю клочок помятой бумаги. Ровный почерк, похож на мужской. Здесь говорится о моей маме. Отчего моё сердце ухает вниз. А пульс начинает тарабанить в висках.

Есть ещё номер мобильного телефона с предложением встретиться, только чтоб про эту встречу ничего не знал Керимов.

Записка от Бориса. Я не ошиблась в этом человеке. Он действительно появился в том ресторане не просто так и Эмин знал про это, но попытался меня отгородить. Увёл в подсобку и занялся сексом.

Колючие мурашки покрывают кожу. Становится трудно дышать. Гадкое ощущение заседает внутри.

Стук в дверь отвлекает. Мне приходится сфотографировать записку на камеру телефона, а затем выкинуть клочок бумаги в унитаз и слить водой. Только потом я открываю Эмину дверь, натягивая на лицо невозмутимое спокойствие.

Слегка приподняв бровь, смотрю на мужа. А он заглядывает через моё плечо в ванную комнату. Взволнованный.

– У тебя всё хорошо? – спрашивает Керимов.

– Да, а что?

– Ты долго не выходила. Я начал волноваться.

– Всё отлично, Эмин. Не могла справиться с платьем, – натянуто улыбаюсь и, повернувшись к мужу спиной, прошу его расстегнуть молнию на платье.

***

Устроившись у мужа под боком, я долго не могу заснуть. Кручусь на кровати, считаю знаменитых овечек по десятому кругу, но сна ни в одном глазу. Эмин тоже не спит, я чувствую это по его дыханию.

– Не спишь? – спрашивает Эмин, повернувшись ко мне лицом. В тусклом свете прикроватной лампы я улавливаю обеспокоенность Эмина.

– Не могу заснуть.

– Иди ко мне, – откинув руку в сторону, Эмин ждёт когда я устрою голову на его груди. – Всё думаешь о том Борисе?

– Да, – честно признаюсь, решив пока что ничего не говорить о записке. – Ты можешь мне сказать: кто он такой и откуда вы знаете друг друга?

– Тебе станет легче, если скажу?

– Не знаю, но скрывать от меня правду не стоит, Эмин. Если ты не скажешь, то я узнаю у папы. Уверена, он с ним тоже знаком.

– Не стоит этого делать, Яра. Мирославу это не понравится.

Слегка приподнявшись, упираюсь ладонью в мощную грудь Эмина. Вопросительно заглядываю в его глаза. А он тянется рукой к моим волосам и заправляет за ухо прядь. Шеи касается нежно. Мне нравится это мгновение, Эмин сейчас ласков. Смотрит на меня тем взглядом, о котором ещё месяц назад я могла только мечтать. Поэтому испортить вот эту всю магию очень страшно, но речь идёт о моей маме. Выбора нет, я не отступлюсь.

– Почему это не понравится папе? – продолжаю напирать. – Скажи. Я же не отстану, ты знаешь.

– Знаю, поэтому предупреждаю тебя, чтоб даже не думала спрашивать у отца. Много лет назад Борис и Мирослав были друзьями. Деталей я не знаю, но после смерти твоей мамы они поругались. Стали едва не врагами.

– И всё?

– Я больше ничего не знаю, Ярина. Лишь то, что тебе сказал. Твой отец вычеркнул из своей жизни Бориса. О нём даже не разговаривает. Однажды я попытался спросить, что у них случилось, но Мирослав как с цепи сорвался. Наорал на меня.

Нахмурившись, я продолжаю внимательно смотреть на Эмина. Похоже, Керимов честный со мной. Но должна ли я быть честной в ответ?

“У меня есть информация о твоей маме. Всё не так, как ты думаешь”, – крутятся в голове строчки из записки.

– Давай не думать ни о чём? Просто ты и я. Рядом, – предлагает Эмин и я соглашаюсь с ним. Сама тянусь к его губам, чтоб уже через мгновение раствориться в поцелуе с любимым мужчиной.

***

Утром я просыпаюсь позже Эмина. Лениво потянувшись на кровати, переворачиваюсь на другой бок и натыкаюсь взглядом на мужа. Он повёрнут ко мне спиной, надевает рубашку. Я наблюдаю за ним со стороны, прикусив губу. Кровь приливает к щекам, стоит только вспомнить прошедшую ночь. После разговора о Борисе у нас с Эмином снова был секс. Муж усадил меня сверху себя в позе всадницы, позволив вести нас двоих в комфортном для меня ритме. Я кончила неожиданно для самой себя. А затем Эмин перевернул меня на спину и ещё трахал несколько минут, пока не достиг оргазма.

Покачав головой, я прикладываю ладони к пылающим румянцем щекам.

Боже мой, как всё быстро у нас завертелось. Ещё буквально три дня назад я была девственницей, а сейчас уже не представляю свою жизнь без секса с Эмином. В эти драгоценные минуты переплетения рук и ног я ощущаю, как соединяются наши с Керимовым души. Это не просто секс, это гораздо больше. Ещё не любовь со стороны Эмина, но всё-таки я не теряю надежды, что он однажды полюбит меня в ответ. И тогда уже не отпустит. Я вообще не понимаю, зачем нам расставаться. Когда папа выйдет на свободу, ему ничего не останется другого, как принять наши отношения. Уверена, он поймёт нас. Сначала папа разозлится, возможно, даже попытается нас с Эмином разлучить, но у него ничего не получится. Потому что иначе я погибну. Морально умру без Эмина.

– Доброе утро, – обернувшись, Эмин устремляет взгляд в мою сторону. – Поможешь с запонками?

– Конечно, – поднявшись с кровати, ленивой походкой я приближаюсь к мужу. Привстав на носочках, обнимаю Эмина за шею и нежно целую в губы. – Доброе утро.

– Выспалась? – спрашивает Эмин, пока я застёгиваю платиновую запонку на манжете его рубашки.

– Шутишь? – хихикнув, на мгновение уношусь мыслями в прошедшую ночь. Было жарко и совсем не до сна.

– Я тоже перестал высыпаться в последнее время, – подмигивает Эмин, тонко намекая на то, что я – причина его недосыпа. – Яр, я уеду на полдня. Можете прогуляться с Мариной по городу и прикупить себе каких-нибудь вещей в магазинах. Держи.

Эмин вкладывает в мою ладонь банковскую карту с просьбой ни в чём себе не отказывать.

– Если на встрече всё пройдёт гладко, то мы подпишем с немцами договор и вечером улетим домой.

– Как уже? Ты ж говорил, мы приехали на несколько дней.

– Не могу быть долго не дома. В любой момент может позвонить Оксана…

Эмин замолкает и всё становится понятным как дважды два. Он переживает за дочку, места себе не находит вдали от неё. И я не могу его ревновать к родной дочери, но в глубине души будто сидит противный червь. Грызёт. Эмин будет видеться с Оксаной! С женщиной, от которой у него родилась любимая дочка. Как смириться с этим? Как заставить себя равнодушно относиться к прошлому Эмина? Я понимаю, что всё это было задолго до меня, но переубедить саму себя, что всё ок и я зря кипишую – не выходит. Нутром чувствую угрозу, которая исходит от Оксаны. Я видела, как эта женщина смотрит на моего мужа. Только слепая бы не заметила взгляда голодной хищницы.

– Пусть всё получится. Я тоже уже хочу домой, – отвечаю Эмину после затянувшейся паузы, а он натянуто улыбается и целует меня в губы без языка.

Дождавшись, когда Эмин полностью соберётся на встречу и покинет номер, я хватаюсь за телефон. Сомневаюсь до последнего. Но хорошенько всё обдумав, беру на себя смелость набрать Бориса.

Глава 9

С Борисом договариваемся встретиться в этот же день. Я прикидываю в голове, куда мы с Мариной могли бы сходить, чтоб ненадолго пересечься с Борисом. Эмин про эту встречу ничего не должен знать хотя бы до того момента, пока я не поговорю с бывшим другом отца и не узнаю, что он от меня хочет. Глупость с моей стороны? Возможно, но я сердцем чувствую, что поступаю правильно.

Договариваемся с Мариной устроить шопинг. Берём с собой охрану и катаемся на машине по городу, останавливаясь в нужных магазинах. Я всё время поглядываю на часы.

– Всё нормально, Ярина? – спрашивает Марина, когда после шопинга мы решаем побаловать себя десертами в кафе.

– Да, а что? – тяну из трубочки молочный коктейль; через пять минут под любым предлогом мне нужно будет ненадолго уйти. Плохо, что Марина заметила мою тревожность.

– Не знаю, странная ты какая-то сегодня. Всё время оглядываешься.

– Никому не скажешь? Особенно Эмину? – Марина качает головой и тогда я, приблизившись к девушке, говорю тихим голосом: – Последнее время мне снятся кошмары, эту ночь я почти не спала. В голове одна вата, поэтому я такая рассеянная сегодня. Не могу собрать себя до кучи.

– Может, стоит обратиться к врачу?

– Обязательно, как вернёмся домой, – натянув беззаботную улыбку, возвращаюсь в прежнее положение. Прижимаюсь к спинке дивана. Не знаю: поверила ли мне на слово секретарь Эмина, но я старалась быть убедительной.

Спустя три минуты я говорю Марине, что у меня скрутил живот, даже театрально корчу на своём лице гримасу боли. Прошу девушку подождать меня за столиком и сбегаю в уборную. Оказавшись за закрытой дверью, перезваниваю Борису. Всё нормально. Он уже ждёт меня в назначенном месте в трёх минутах ходьбы от кафе, где мы сидим с Мариной.

Подгоняемая всплеском адреналина, я выхожу из уборной и сворачиваю в коридор. Выхожу из кафе через чёрный выход, который приметила сразу, как только мы с секретарём Эмина оказались за столиком.

Сердце гулко стучит в груди, дыхания не хватает. Но я быстро перебираю ногами и ныряю в проулок.

***

Это уже другое кафе. Я его сама выбрала в качестве места для встречи, когда планировала это безумие. Ох, и влетит мне от Эмина, но про это сейчас я стараюсь не думать.

Увидев меня, Борис встаёт со стула и поднимает руку, чтоб я могла его заметить. Я ускоряю шаг и в считаные секунды оказываюсь сидеть за столом напротив мужчины.

– Здравствуйте, Ярина. Я очень рад, что вы согласились встретиться, – расплываясь в улыбке, произносит Борис. Я же не могу ответить взаимностью, потому что ещё не знаю, на что подписалась.

– Добрый день, у меня не так много времени, поэтому давайте не будем его терять.

Обозначив, что вести светские беседы и обмениваться любезностями я не намерена, смотрю на Бориса серьёзным взглядом. Жутко нервничаю, когда он наклоняется, чтоб достать из сумки папку с документами и передать её мне.

Это фотографии. Много фотографий. Здесь мой отец, я и моя мама. Глядя на снимки, внутри меня всё переворачивается. В жилах стынет кровь, потому что я вижу перед собой фотографии мамы, которые не помню. На них она выглядит на несколько лет старше, чем я её запомнила.

– Откуда у вас эти снимки и почему вы их мне показываете? – спрашиваю, ощущая, как вибрирует мой голос.

Отпив из чашки кофе, Борис вытирает губы салфеткой. Будто тянет время, заставляет меня волноваться.

– Борис, я повторяю, у меня очень мало времени. Или вы сейчас же говорите, что всё это значит и что вам от меня нужно. Или я ухожу, – чеканю строгим тоном, даже успеваю подняться со стула, не услышав ответа.

– Сядьте, Ярина. У меня для вас приготовлена длинная история, вам придётся задержаться.

Я вскидываю бровь. Неужели? Если этот мужик задумал что-то плохое, то он уже труп. Эмин его в порошок сотрёт, если с моей головы упадёт хоть одна волосинка. Но с другой стороны, зачем Борису нужны были эти танцы с бубном, если он просто хотел похитить меня?

Пазл в моей голове не складывается. Я окончательно запутана, сбита с толку, но киваю Борису в ответ. Пусть уже скорее говорит, что у него там за история, пока Марина не кинулась меня искать.

– Яра, твоя мать жива. Ты можешь мне не верить, но это она попросила меня встретиться с тобой.

– Шутите? – глотаю истерический смешок. – Это не смешно, Борис.

– Я не шучу. Твой отец тебя обманул. Тебя и твою бабушку. Он вам всем сказал, что она умерла от рака. Хоронили в закрытом гробу.

Напрягаюсь, чувствуя предательские мурашки, которые ползут по всей спине. Я помню день похорон. Крышку гроба действительно не открывали. Но Борис и так мог про это знать.

– Дальше, – командую, когда Борис замолкает.

Убедившись, что я заинтересована, мужчина продолжает свой рассказ.

Оказывается, моя мама с Борисом были любовниками долгое время. Она забеременела от него. Узнав об их связи, отец будто с цепи сорвался. Маму выгнал из дома, меня отправил к бабушке. Я плохо помню события тех лет. Мне сказали, что мама заболела раком и чтоб я не видела, как она тает на глазах, отец отдал меня на воспитание свекрови. А потом мама умерла… Я продолжила жить с бабушкой в столице. И все эти восемь лет я знала только это правду!

– Твоя мама сейчас в Германии. И она хочет встретиться с тобой. Одно твоё слово, Ярина, и мы поедем к ней прямо сейчас, – говорит Борис, заставляя моё сердце пропустить очередной удар.

***

В просторном салоне “Мерина” прохладно. Я едва не стучу зубами, обнимая себя за плечи. Бросив взгляд на зеркало на ветровом стекле, Борис регулирует температуру кондиционера. В сумочке вибрирует мобильный. Это Марина. Уже кинулась меня искать, ведь с того момента, как у меня якобы скрутил живот, прошёл целый час.

Прикрыв глаза, делаю глубокий вдох. Знаю, что вскоре о моей пропаже узнает Эмин и тогда начнётся самое интересное. Но дело сделано: я еду на заднем сиденье в машине бывшего друга отца и если Борис не врёт, то вскоре смогу увидеться с родной матерью.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Верю ли я Борису?

И да. И нет.

У меня слишком много вопросов, на которые я должна получить ответы. Если мама всё-таки жива, то я просто обязана у неё спросить: где она была все эти восемь лет, когда я так нуждалась в ней? Да нет же, не восемь лет, а гораздо больше! Меня отправили к бабушке за полтора года до её смерти.

Мобильный снова вибрирует. Настойчиво жужжит в сумочке снова и снова. На этот раз звонит Эмин, отчего на моей спине выступает холодный пот. Запоздало понимаю, что нужно было обо всём рассказать Эмину. Это несправедливо по отношению к нему. Он не должен волноваться, сходить с ума… Отец доверил меня ему как самое дорогое, а я одним поступком втаптываю в грязь все хорошие дела, которые Керимов когда-либо делал для моей семьи.

Разблокировав экран мобильного, выбираю функцию “в режиме самолёта”.

Не хочу слышать душераздирающее жужжание. Только не сейчас, когда внутри меня всё замирает, а затем переворачивается.

Борис подглядывает за мной, глядя в зеркало. Стараюсь не показывать волнения, хотя это сделать очень трудно. Всё-таки здравый смысл не спит и заставляет меня тревожиться не на шутку.

“Мерин” въезжает в открытые ворота. Я выглядываю в окно, пытаюсь понять, где нахожусь. Это загородный коттедж, ограждённый по всему периметру высоким забором. Видно, что люди, живущие здесь, не бедствуют, а даже наоборот. Всё слишком роскошно. Небольшой фонтан перед домом, садовые статуэтки из белого мрамора. Даже мой отец, эстет до корней волос, не может похвастаться подобной помпезностью.

Машина останавливается перед домом. Я не спешу выходить на улицу. Сижу, плотно прижимаясь к спинке сиденья. Отчего Борис поворачивается ко мне в профиль. С лёгкой усмешкой на устах тонко намекает, что я трусиха, но на самом деле мне нечего бояться. Мол, если я сейчас выйду на улицу, то смогу убедиться в его словах на практике.

На слабых ногах я всё-таки выхожу наружу. Оглядываюсь. Задираю голову, чтоб оценить трёхэтажный дом, сделанный под старину. Ощущение, что я попала в позапрошлый век, только вместо кареты с кучером меня привёз сюда Борис на чёрном “Мерине”.

– Ярина!

Доносящейся со спины женский голос кажется знакомым. Он заставляет меня замерить на месте и не шевелиться.

– Ярочка! – голос звучит уже громче, а ещё я слышу приближающиеся ко мне шаги.

Медленно оборачиваюсь. Чувствую, как к горлу подкатывает противный ком, а в уголках глаз начинает щипать от непролитых слёз.

Сердце ускоряет свой ритм. Стучит так быстро, что мне кажется оно может с лёгкостью выпрыгнуть из груди.

Глаза застилают слёзы. Руки дрожат. А я могу лишь шевелить пересохшими губами: “Мама”.

Это моя мама!

Она идёт мне навстречу быстрым шагом.

Гораздо старше, чем я её запомнила. Немного располневшая, с другой причёской и более тёмным цветом волос, чем на последних фотографиях, которые я бережно хранила все эти годы.

Но сомнений нет!

Это она! Среди миллиардов других лиц я узнаю свою маму, потому что не смогла забыть её лица, походки, голоса. Невозможно забыть человека, который подарил тебе жизнь.

***

Приблизившись, мама застывает напротив меня. Рукой тянется к моему лицу, хочет прикоснуться, но в последний момент её кисть опускается.

В глазах слёзы. У меня. У мамы.

Мы смотрим друг на друга долго и пронзительно. Будто увидели только что нечто необычное, как НЛО.

– Это правда ты? – шепчу я и мама кивает. – Мама, это правда ты?

– Я. Ярочка, это я!

Взрывной волной эмоции встряхивают меня за секунду. Я уже сама не замечаю, как льну в объятия мамы, как прижимаюсь к её груди. И плачу, плачу…

Не знаю, сколько мы так стоим с мамой посреди двора, обнявшись. Мир вокруг нас застыл, всё кажется неважным. Я дурею от родного запаха, потому что не одну тысячу раз я хотела почувствовать его снова.

– Моё солнышко. Моя девочка…

Мама целует меня в макушку, гладит по голове. К себе прижимает крепко, боится разомкнуть кольцо своих рук. Да и я боюсь, что вдруг сейчас это всё закончится, стоит мне хорошенько захотеть проснуться. Но я не сплю и осознание этого факта взрывает внутри меня все воспоминания.

– Я так скучала по тебе, мама. Я так нуждалась в тебе, мама. Ты… Я…

Слова застревают в горле. Нет сил говорить. Водоворот чувств всё глубже затягивает в свою воронку. И я тону там, оказываюсь на самом дне!

***

Мама приводит нас в дом. Внутри дом выглядит ещё роскошнее, чем снаружи, но мне нет абсолютно никакого дела до всего великолепия. Я всё ещё в шоке. Пытаюсь переосмыслить происходящее. Тщетно. Меня будто кинули в альтернативную реальность, как в книжках про попаданцев в другие миры. Всё слишком жестоко, чтобы быть похожим на правду.

Усадив меня за стол, мама разливает по кружкам горячий чай. А я наблюдаю за каждым движением её рук. Глаз не могу оторвать. Она очень изменилась с тех пор, как мы виделись в последний раз. Стала совсем другой. Словно чужая и родная одновременно. Разве такое возможно?

Устроившись за столом напротив меня, обеими руками мама обхватывает фарфоровую кружку с чаем. Загадочно улыбается, смотря на меня в упор.

– Всё насмотреться на тебя не могу. В жизни ты в сто раз лучше, чем на фотографиях, – волнительным голосом сообщает мама, а у меня от её слов губы искривляются в ухмылке. Первые эмоции сошли на нет и теперь я могу более-менее трезво мыслить.

– Ты следила за мной всё это время? – мама соглашается кивком головы. – Почему, мам? Почему вы с папой так подло поступили по отношению ко мне?

– Яринка, я виновата перед тобой. Я столько раз порывалась набрать тебя, написать… Но…

Мама замолкает, так и недоговорив. А я вижу как ей тяжело даются слова, но оборотов не сбавляю.

Пусть ей будет больно. Пусть! Сейчас мне её нисколько не жалко. Она меня не пожалела. Выбрала любовника, а не родную дочь! А я душу себе на лоскутки распустила, тосковала по ней годами. Моя боль, маленькой девчонки, и боль взрослой женщины. Кому больнее?

Растерев по щеке влажную дорожку от слёз, мама выпрямляет спину. Делает несколько глотков чая из кружки. На меня смотреть не перестаёт.

– Доченька, я очень надеюсь, что ты меня поймёшь. Я наделала столько глупостей в этой жизни. Ошибки непоправимые. Но если бы я только могла отмотать плёнку назад и всё изменить, поверь, я бы ни за что не оставила тебя Мирославу.

– Но оставила. Выбрала Бориса, да?

Мама дёргается как от пощёчины. Головой качает.

– Нет. Нет, Ярочка. Твой отец выгнал тебя из дома, запретил видеться с тобой. Я вообще думала, он убьёт меня и если бы не Боря, то я даже не сомневаюсь, что он…

– Не продолжай. Ты говоришь о моём отце! – обрыва маму, пусть даже не смеет продолжать говорить о нём в таком тоне.

– Яра, я была беременна твоей сестрой. Мирослав не позволил бы ей родиться.

– Поэтому ты сбежала со своим Борей. Как романтично, – криво ухмыляюсь, а внутри меня вскрываются старые раны, начинают кровоточить. Мне всё равно, что у меня есть младшая сестра. Я обижена на мать. Ведь получается, ради сестры мама бросила меня.

– Не сбежала. Отец твой выгнал.

– Правильно сделал.

В глазах мамы застывает испуг. Она явно не ожидала услышать от меня вышесказанное. Но я сказала то, что думаю на самом деле. Я считаю, что когда тебя предают двое близких людей, то жалеть их не стоит – они не жалели твои чувства, когда предавали тебя за твоей спиной.

– Папа боролся за меня, а ты… Где ты была все эти годы? Почему только сейчас решила встретиться со мной? И то при каких обстоятельствах?! А если бы я никогда не приехала в Германию, то так никогда бы и не узнала, что моя мать жива. Да, мама?

– Ярочка, твой отец запретил мне приближаться к тебе даже на пушечный выстрел. Он всё у меня забрал. Тебя. Мать. Родину. Даже имя отнял. Сделал для всех мёртвой.

– А сейчас ты решила рассказать мне правду, потому что папа сидит в СИЗО, да? Специально ждала подходящего момента, ма-ма! – последнее слово нарочно произношу, разбив его на слоги.

Глава 10

Эмин

– Ещё раз всё проверить. Не найдёте её в течение трёх часов, сверну всем вам шеи! – рявкнув, оборачиваюсь на звук открывшейся в номере двери и вижу Ярину. Злость и облегчение заставляют меня процедить через зубы: – Отбой. Она вернулась.

Отшвырнув телефон на кровать, быстрым шагом миную разделяющее нас с Ярой расстояние. Остановившись напротив девочки, едва держу себя в руках, чтоб не схватить её за плечи и хорошенько встряхнуть.

– Привет, – усталым голосом произносит Яра; проигнорировав мой яростный взгляд, проходит мимо, направляясь в сторону ванной комнаты.

Хватаю малышку за запястье. Одним рывком тяну на себя, Рина едва не падает на мою грудь и я вдруг замечаю её заплаканные глаза. Но сейчас меня это мало цепляет.

Блядь… Да я в бешенстве!

– Где ты была, мать твою?! – вырывается из меня слишком грубо, да и посрать. Если бы только засранка знала, что мне довелось пережить за эти шесть часов, пока я искал её по всему городу, притом чужому городу, в чужой стране.

– Пусти. Пусти меня, Эмин. Я устала, – пытается вырвать руку, но я ещё крепче стискиваю пальцы, обхватывая запястье и впиваясь в кожу до красных отметин.

– Где ты была? – повторяю свой вопрос уже не таким эмоциональным тоном. – Яра, не заставляй меня сходить с ума.

– Я встречалась с Борисом!

– Что?

Воспользовавшись моим замешательством, Ярина умудряется вырвать свою руку из тисков моих пальцев и теперь стоит напротив, растирает запястье.

– Я же тебе говорил, от меня не отходить ни на шаг. Ты что дура, Яра? Не понимаешь реальной опасности?

– Я не дура, – обиженно отвечает. – Сам дурак! Я с мамой виделась, представляешь? Она жива, как оказалось. Ой погоди, ты же про это и так знал, верно? Вы все про это знали, но подло молчали. Ненавижу вас всех. Лицемеры!

Выплюнув мне в лицо оскорбления, Ярина убегает в ванную комнату. Закрывается внутри на замок. А я стою посреди номера, осмысливаю её слова.

Мать Ярины жива?

Что за херня?

Остановившись напротив двери ванной комнаты, дёргаю ручку.

– Открой. Сейчас же открой.

– Иди к чёрту!

– Я сейчас вынесу эту дверь. Открой! – требую, но Яра не реагирует.

Подгоняемый неконтролируемой яростью, наваливаюсь на дверь всей массой тела. Толкаю плечом. С третьей попытки дверь с характерным хрустом распахивается настежь и ударяется об стену.

Ярина вскрикивает. Увидев меня, пятиться назад.

В её глазах застыл испуг. Девочка обнимает себя за плечи обеими руками, просит, чтоб я не приближался к ней. Но со мной это не работает. Я злой. Руки сжимаются в кулаках. У меня вся жизнь пронеслась перед глазами за шесть часов, пока я не знал: где дочь Самойленко и с кем! Яра давно не ребёнок, но поступила глупо. Как себя я должен вести после всего? Перекинуть бы её через колено и хорошенько отмудохать ремнём по заднице, но знаю, не смогу так сделать. Могу только стискивать до скрежета свои зубы.

– Не трогай меня, – просит, когда я приближаюсь. – Эмин, не подходи. Я же попросила.

– Я тебя не обижу. Не бойся, – отвечаю уже спокойным тоном, сумев совладать с первыми эмоциями. – Я просто хочу тебя обнять. Иди ко мне, Ярина.

Ярина не спешит. И тогда я повторяю свою просьбу:

– Подойди ко мне, малышка. Я клянусь, в жизни тебе не сделаю больно – физически так точно.

Сомневаясь, Яра всё же делает шаг навстречу. Стоит только девочке приблизиться, как я сгребаю её в охапку. Держу крепко, прижимая к своей груди. Чувствую её дрожь. На ухо шепчу, чтоб перестала меня бояться. Я никогда её не обижу и обидеть никому не дам. Любого убью, кто только посмеет подумать причинить вред моей маленькой девочке.

– Я ничего не знаю про твою маму, – признаюсь, когда Ярина перестаёт дрожать.

– Правда? – отпрянув, Яра задирает голову. Пытливо заглядывает в мои глаза.

– Правда, малышка. Твой отец никогда мне о ней не говорил. Тема о твоей матери всегда была под табу. Вчера я тебе рассказал всё, что знаю.

Кивнув, Яра закрывает глаза и снова прижимается к моей груди, зарывается там лицом, словно желает спрятаться от всего мира.

– Прости, что я тебя напугал, – извиняюсь за нагло выбитую в ванной комнате дверь. – Я сам испугался. Яра, ты даже не представляешь, как я волновался за тебя все эти шесть часов. Почему ты не ответила на мои звонки? Почему сбежала от Марины? Думала, я не позволю встретиться тебе с Борисом?

– Да.

Выдыхаю. Конечно же, я не позволил бы. В этом сомнений нет. Я бы лично встретился с этим мудаком. Но он перехитрил меня, умудрился каким-то образом связаться с дочкой Самойленко за моей спиной. Ненавижу себя в такие моменты. Ощущаю слабаком, а не должен! Мне беречь нужно Яру – слово дал Мирославу. Но в реале делаю всё наоборот. Чего только стоит наш с Ярой секс. Мирослав мне голову открутит за то, что лишил девственности его любимую дочку. Про это я пока стараюсь не думать, хватает остального дерьма, которое лезет в мою жизнь со всех сторон.

***

Эмин

– Сильно злишься на меня? – отпрянув, Яра привстаёт на носочках. В губы целует, едва притронувшись.

– Уже нет. Но больше так не делай, – хриплым голосом отвечаю я. Углубляю поцелуй, врываясь в рот малышки языком.

Руками блуждаю по спине. К себе прижимаю моё сокровище. Ничего не могу с собой поделать: хочу Яру до такой степени, что аж в глазах темнеет. Ещё до нашей свадьбы знал, что так будет. Поэтому держал дистанцию как мог. А потом, поженившись, старался казаться равнодушным к своей жене. Но ни черта из этого не вышла. Рина – мой личный сорт кокаина. Попробовав раз, уже ни за что не откажешься. На игле как наркоман. Хочется ещё и ещё…

– Никогда не сбегай от меня. Я найду тебя, где бы ты ни была, – шепчу в перерывах между поцелуями.

Нащупав на шее узелок, развязываю бретельки сарафана. Чувствую, как под моими ладонями кожа малышки покрывается мурашками. Для Яры наш секс – такой же наркотик, как и для меня. В этом плане идеально совместимы. Жена не ошиблась, когда говорила, что мы подходим друг другу, притяжение нереальное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Избавив Яру от сарафана, расстёгиваю крючки на кружевном лифчике. Губами припадаю к набухшему соску, втягиваю его в рот. Облизываю. Укусить хочу, но боюсь причинить малышке боль.

Яра уже стонет. Тихо так. Вцепившись руками в мои плечи, выгибается дугой, подставляя всю себя для моих поцелуев. Скольжу языком выше. Провожу по шее языком, оставляя за собой влажную дорожку. Член уже каменный. На ширинке максимально натянута ткань.

Осмелев, Ярина кладёт ладонь на мой зад. Пытается сжать его пальцами, а меня это распаляет ещё больше. Хочется побыстрее завязать с прелюдиями и перейти к самому кайфовому – вставить член в дырочку моей девочки. И быстро двигаться внутри. Наотмашь вколачиваясь.

Сил терпеть больше нет. Подхватив малышку на руки, иду в спальню. Аккуратно опускаю Яру на кровать. Она смотрит на меня снизу вверх, быстро хлопая ресницами. И сама снимает с себя трусики. Ноги разводит широко в стороны, пока я расстёгиваю молнию на ширинке.

Моя нетерпеливая, неопытная, но очень горячая девочка, решает себя потрогать. Облизав палец, прикасается им к клитору. Трогает себя не спеша и нежно. В глаза мои заглядывает, ожидая реакцию. Конечно же, мне это нравится. Да не просто нравится, хочется самому прикоснуться к её клитору только не пальцем, а языком. В следующий раз так и сделаю, а сейчас я в спешке снимаю боксёры и раскатываю по члену презерватив. Не хочу, чтоб Яра забеременела. Дети нам с ней ни к чему. Она, молодая и амбициозная, потом поймёт, что я – не самое лучшее, что может с ней случится в этой жизни. Поэтому не стоит нас навечно связывать ребёнком.

Мощным толчком врываюсь в тугое лоно. По телу проносится волна кайфа. Двигаюсь внутри Яры сначала медленно, даю время нам двоим привыкнуть друг к другу. Хотя я сразу привык к своей девочке, а вот ей всё ещё может быть немного больно от моего члена.

Коснувшись губами виска Яры, шепчу ей на ухо, чтоб обхватила меня ногами за торс. Хочу почувствовать её ещё глубже.

Когда на моей пояснице смыкаются щиколотки жены, ускоряю ритм. С каждой секундой повышаю обороты. Трахаю, не жалея сил.

Яра стонет и это как бальзам для моего уставшего от одиночества сердца. Я готов кончить в любой момент, но немного сбавляю темп. Пусть я запомнюсь для своей девочки только с лучшей стороны. Уверен, никто и никогда её не будет трахать так, как я. Если я не могу ей подарить свою любовь, то хоть подарю незабываемы секс.

– Закинь мне ноги на плечи, – командую я и Яра округляет глаза, сомневаясь, стоит ли так делать. – Не бойся, малышка. Тебе понравится.

Нехотя Выхожу из Яры. Сажусь на колени, подтягиваю Яру к себе, схватив за бёдра. Вхожу в малышку и помогаю ей закинуть ноги мне на плечи. В этой позе удобнее трогать её клитор, да и знаю, что член проникает под другим углом, некоторые женщины даже кричат от удовольствия.

Опустив руку на треугольник между ног, ласкаю клитор, не переставая трахать. Стоны Ярины становятся всё громче с каждым толчком. Она красиво кончает, вцепившись пальцами в простыни. Извивается на кровати, мотая головой и облизывая свои губы. Глядя на её оргазм, мне тоже сносит крышу. Я ускоряю ритм. Улетаю следом за женой уже через минуту.

***

Эмин

После секса Яра лежит у меня под боком, обняв за талию и устроив голову на моей груди. Нам хорошо в этот момент. Молчим. Я перебираю волосы на макушке своей девочки, много думаю о будущем. И огорчаюсь, понимая, что у нас с дочкой Самойленко его априори не может быть. Между Ярой и Ариной, я всегда выберу свою дочь. Выбирать не хочется, но лечащий врач даёт малоприятные прогнозы, торопит с операцией. Но подходящих доноров по пересадке костного мозга у нас нет. Остаётся только один вариант… Один, млять, вариант.

– Знаешь, что мне сказала Наташа? – голос малышки вырывает из водоворота мыслей.

– Ты маму по имени называешь?

– Да какая она мне мама?! – бурчит недовольно. – Женщина, которая предала своё дитя, выбрала тупо *баря, а не родную дочь, не может считаться матерью.

– Не матюкайся. Мне это не нравится.

– Прости.

Приподнявшись на руке, согнутой в локте, Яра пытливо заглядывает в мои глаза.

– А ты бы смог так?

– Как так?

– Ну между любовницей и твоей дочкой выбрать любовницу?

– Рина, я не судья. Прости…

Замолкаю. Не хочу говорить на эту тему по понятным причинам. Я сам в непростой ситуации оказался.

– Так что тебе мама, – Яра хмурится, сверлит меня недовольным взглядом. Вынужден поправить самого себя: – Что Наташа тебе сказала?

– Она предложила мне сделку.

– Неужели?

– Да, – криво ухмыляется, глаза закрывает ненадолго, и я понимаю, как Яре неприятно обо всём вспоминать. – Она сказала, что в её силах добиться освобождения папы из СИЗО. Даже уголовное дело закроют.

Вдруг замолкает. Дышит громко.

– Что попросила взамен? – уточняю я, когда пауза в нашем диалоге затягивается.

– Меня. В смысле она хочет, чтоб я переехала жить к ней, в Германию. Обещала мне будущее, которое отец не способен дать.

Я вздыхаю. Картина начинает обрастать новыми деталями. Получается, за всеми нашими с Мирославом проблемами стоит его бывшая жена. Этого поворота я даже не ожидал. Представляю злость Мирослава, когда он обо всём узнает.

– Ты согласилась?

– Нет, конечно же! – недовольно прыскает Яра. – Она – предательница! Я знать её не хочу. Столько лет молчала и вдруг решила появиться. Думаешь, я не понимаю, что это она упрятала папу за решётку? Она хотела добраться до меня, но не думала, что папа решит выдать замуж за тебя. Теперь я понимаю, почему папа настоял на нашем с тобой браке.

– То есть ты не злишься на Мирослава?

– Злюсь, конечно же. Но не так сильно, как на мать. Наташу я просто возненавидела.

– Ах, Яра… – вздохнув, обнимаю малышку обеими руками. Притягивают к себе и кайфую, втягивая ноздрями запах её волос. Мой персональный рай! – Всё будет хорошо. Твоего отца мы обязательно вытащим. Адвокат у нас хороший. Он заявил ходатайство о смене меры пресечения. Скоро папу выпустят из СИЗО под залог, а там и дело закроют за отсутствием состава преступления.

– Обещаешь?

– Обещаю. Мирослав никогда не занимался контрабандой, и мы это докажем, просто нужно больше времени.

Яра целует меня в грудь.

– Спасибо, Эмин. Я не знаю, чтоб мы с папой без тебя делали.

– Это взаимно, малыш. Твой отец дал мне всё, что я сейчас имею. Я буду благодарен ему до конца своей жизни.

– Как прошла встреча с немцами? Подписали договор? – спрашивает Яра, выбрав нейтральную тему для разговора.

– Подписали. Завтра улетаем домой.

– Хоть одна хорошая новость за сегодня, – говорит Яра, и я соглашаюсь с ней коротким "угу".

Глава 11

Спустя 1,5 месяца

– Боже, Эмин, я не могу в это поверить! Спасибо! Спасибо тебе, ты самый лучший, – обвив мужа за шею, хаотичными поцелуями покрываю его щёки и скулы.

– Яра, задушишь, – отшучивается Эмин, но не отталкивает себя, а немного сбавляет мою прыть.

– Я не могу поверить, что скоро увижу папу. Почему ты молчал так долго? Хотел сделать сюрприз?

– Типа того

– Господи… Мой папочка будет на свободе.

Слова застревают в горле, потому что эмоции переполняют меня через край. Мы так долго ждали момента, что когда это случилось мне трудно поверить в происходящее.

– Яр, собирайся давай. У нас не так много времени, – в привычно спокойной манере просит Эмин, и я пулей лечу в спальню на втором этаже.

После того как мы вернулись из Германии прошло полтора месяц. За это время мама не единожды пыталась наладить со мной общение, но я была категоричной. Обида на мать засела так глубоко в сердце, что её клещами не вытянуть. И если сначала я злилась на отца за то, что он так поступил со мной, то потом пришла к выводу – папа сделал всё правильно. Мама сама выбрала своего Бориса. А ведь могла разойтись с отцом и уехать в столицу к бабушке. Уверена, сестра всё равно бы родилась и мы смогли жить одной семьёй… без папы, но всё-таки.

Быстро сменив домашнюю одежду на обтягивающие джинсы и майку, я спускаюсь по лестнице и застаю Эмина в гостиной на первом этаже. Он стоит повёрнутый ко мне спиной. Говорит по телефону. Красивый такой в чёрной рубашке с закатанными до локтей рукавами. Я невольно залипаю на его широкой спине и сильных руках.

– Хорошо. Я приеду в клинику, – говорит Эмин и, почувствовав моё присутствие, спешит попрощаться: – Я перезвоню.

Обернувшись, Эмин смотрит на меня в упор. Мобильный прячет в карман джинсов. Я подхожу к нему, беру его за руку и заглядываю в его чёрные глаза. На сердце почему-то тревожно.

– С дочкой что-то? – спрашиваю я, не сумев удержать язык за зубами.

– Можно сказать и так, – нехотя отвечает Эмин. – Если ты уже собралась, то предлагаю выдвигаться. После обеда мне нужно будет уехать по делам.

Киваю. А сердце странно ёкает. Эмин поедет к дочери и… к ней. Оксане. Я понимаю, что между ними ничего нет и быть не может, ведь Эмин сам мне об этом сказал. Но, боже мой, как же я ревную Эмина к этой женщине. Как бы я ни старалась гнать из головы дурацкие мысли, мне не дают покоя предчувствия, что между ними что-то есть.

***

Золотистыми лучами солнце играет на лобовом стекле автомобиля. Эмин отошёл за кофе, а я осталась сидеть в машине и ждать, когда папу выпустят из СИЗО.

Время близится к полудню. Я листаю ленту социальной сети на мобильном, всё время поглядывая на здание СИЗО, ограждённое высоченным забором. Засмотревшись на всплывшую на телефоне рекламу, слышу стук по стеклу, будто кто-то стучит пальцем. Поднимаю голову, и на миг шок сковывает всю меня: от макушки головы до кончиков пальцев на ногах.

– Папа! – вырывается из меня, и я спешу открыть в машине дверцу, чтоб поскорее выйти на улицу.

Оказавшись на улице, я крепко обнимаю папу. Целую его в обе щеки и плачу от радости, которая наполнила сердце.

– Папочка. Мой любимый…

– Яра, дай на тебя посмотрю, – обхватив моё лицо обеими руками, папа внимательным взглядом изучает каждую чёрточку моего лица и улыбается. – Хорошая моя. Как же я по тебе скучал.

Держа в руках поставку с тремя бумажными стаканчиками кофе, Эмин появляется в скором времени и застаёт нас с отцом обнимающихся возле машины. Папа первым замечает Керимова, зовёт к нам.

– Рад видеть, Мирослав, – сухо приветствует Эмин, поставив стаканчики с кофе на крышу машины.

– Эмин, что так сухо? Иди уже сюда, – заключив Керимова в объятьях, похлопывает его по плечу. Вдруг отстраняется, смотрит на Эмина взглядом прищуренных глаз: – Ты изменился, Эмин. Или это я так давно тебя не видел?

– Набрал два килограмма, – отшучивается Эмин и предлагает выпить кофе.

Пригубив стаканчик с кофе, папа закрывает глаза. И говорит, что за пару месяцев в СИЗО уже начал забывать какой вкус кофе.

Выпив кофе, садимся в машину. Эмин везёт нас в дом отца. А я, соскучившись по отцу, сажусь рядом с ним на заднем сиденье в авто и всю дорогу забрасываю вопросами. Мне так сильно не хватало папу, что не хочется расставаться с ним ни на секунду.

***

В доме пахнет едой. Так непривычно находиться здесь после всего. С того момента, как я была здесь в последний раз, ничего не изменилось, но всё кажется таким чужим, будто я не дома, а в гостях.

– Клава, накрывай стол. Я голоден как волк, – командует отец едва не с порога.

– В гостиной уже всё готово. Мирослав Николаевич, можно я вас обниму? – не удержавшись, Клава обнимает отца. А я умиляюсь, глядя на них со стороны. Как же нам всем не хватало папы.

– Мирослав, мне нужно срочно отъехать, – говорит Эмин, вызывая во мне недоумение.

– Случилось что-то, Эмин? – спрашивает отец, недоумевая, как и я.

– Да.

– Я могу помочь? – продолжает отец.

– Нет. Это личное.

Керимов переводит взгляд с отца на меня. А я смотрю на него с высоты своего роста, слегка задрав голову, и хлопаю ресницами. Ничего не понимаю. Неужели момент, когда нам нужно расстаться уже наступил? Да, я помню, о чём мы договаривались с Эмином: как только папа выйдет на свободу, мы разведёмся. И я теперь знаю, для чего был нужен весь этот фарс с браком – папа хотел отгородить меня от мамы, ведь за его арестом стояла именно эта женщина. Но мама больше не представляет угрозы и я даже общаюсь с ней по телефону, взамен попросив оставить папу в покое. Всё теперь хорошо, кроме нашего с Эмином брака.

– Яра, потом поговорим, – говорит Эмин, беря меня за руку, что не ускользает от отца. Он смотрит на нас с широко распахнутыми глазами, ещё не зная, что мы с Эмином стали по-настоящему мужем и женой.

Приблизившись, Эмин целует меня в лоб и говорит “пока”.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Мирослав, я потом всё объясню, – коротко бросает Эмин и спешит на выход.

– И по зубам получишь, – чеканит отец, а я замечаю на его скулах играющие желваки.

Эмин уходит, закрыв за собой дверь. Я всё ещё стою на прежнем месте, не шевелюсь. Глаза наполняются слезами, но я не плачу.

Я должна его отпустить.

Должна! Но не могу…

Потому что я люблю его до одури. И готова терпеть даже Оксану, лишь бы быть рядом с Эмином. Я хочу остаться с ним навсегда!

– Ярина, – зовёт отец, но я не реагирую. И тогда он обходит меня, становится ко мне лицом к лицу. За плечи меня берёт. – Вы спите вместе, да?

Закрыв глаза, я позволяю слезам свободно стечь по щекам.

– Папа, прости, – выдаю поникшим голосом.

– Вот говнюк. Я же просил его не трогать тебя, – злиться отец, повышая тон. – Рёбра сломаю засранцу. Тронул моё самое дорогое, а ведь не должен был.

– Не нужно, папа. Я люблю его.

– Ты дура, Ярина? – отец встряхивает меня за плечи, пытается привести в чувства. – Завтра же вас разведут. Я на свободе, так что в вашем браке больше нет никакой необходимости. Точка!

Вырвавшись из объятий отца, я сбегаю на второй этаж и закрываюсь в своей спальне. Звоню Эмину на мобильный, но он не отвечает.

А в дверь уже барабанит отец. Просит открыть ему.

– Папа, уходи. Пожалуйста, дай мне побыть одной, – всхлипываю.

– Ярина, если ты думаешь, что я изменю своё решение, то очень ошибаешься. Вы не пара друг другу. У него дочь больна раком. Он весь в ней. Не сегодня-завтра его Оксана родит ему ещё одного ребёнка, чтоб спасти старшую дочь. И тогда ты ему точно не будешь нужна. Ему не до тебя, Ярина. Пойми ты это, в конце концов.

Перестав всхлипывать, открываю отцу дверь.

– Что ты только что сказал? – цежу через зубы.

– Ты слышала.

– Повтори.

– Эмин уже давно ищет донора для пересадки костного мозга своей дочки. Безрезультатно. Ждать больше нельзя. Нужен родной брат или сестра.

– Но это невозможно, – качаю головой, пытаясь убедить саму себя, что такого просто не может быть.

– Это правда, дочка. Забудь Эмина и живи своей жизнью.

– Я люблю его, папа. Я не могу с ним расстаться.

– Сможешь. Возвращайся к бабушке в столицу. Пойди на работу, как ты и хотела. Ты забудешь о нём рано или поздно. У тебя нет другого выбора.

У меня не находится слов, потому что слёзы душат горло. Я просто падаю отцу на грудь и плачу, плачу…

***

На следующее утро я просыпаюсь с опухшим лицом. Ещё бы! Проплакала всю ночь. Не спала.

Распахнув глаза, первым делом хватаюсь за мобильный. А там тишина, ни одного сообщения, не то что пропущенного звонка.

Чтобы хоть немного взбодриться, иду в душ. Закрывшись в кабинке, врубаю в кране горячую воду, обжигающую до красных отметин на коже. Всё нормально. Всё закончилось. Всё случилось так, как и планировалось. Папу выпустили на свободу. Уголовное дело закрыли за отсутствием состава преступления. Я должна быть рада этому, но… В груди будто сердце остановилось. Оно почти не бьётся. Да и не сердце там отныне, а настоящая воронка размером с футбольное поле.

Приняв душ, наспех вытираю влажное тело полотенцем. Кутаюсь в халат и выхожу из своей спальни.

Пока спускаюсь по лестнице, слышу мужские голоса. Точнее, папа кричит. Эмин лишь вставляет между его отборным матом “хорошо” и “как скажете”.

Трусливо иду на звук голосов, доносящихся из отцовского кабинета. Сердце скачет настоящим галопом. Эмин здесь! Вернулся!

Застыв напротив двери, дёргаю ручку вниз. Вхожу.

– Не беспокойся, я позабочусь о хорошей компенсации. Тебе хватит на операцию дочери и даже больше. Но у меня есть условие: к Яре ты больше не приблизишься. Никогда! – рычит отец, восседая в кресле за своим рабочим столом.

– Мне ничего не нужно, Мирослав. Позвольте попрощаться с Яриной.

– Облезешь. А теперь пошёл вон. Видеть тебя не могу…

Не выдержав больше оставаться в тени, я быстрым шагом рассекаю отцовский кабинет и становлюсь рядом с Эмином. По щекам снова слёзы. Горло сдавливает невидимыми тисками.

– Папа? Эмин? Что происходит? – перевожу взгляд с одного мужчины на другого. А они смотрят на меня так грустно, что холодеют внутренности.

– Попрощаться хотел? – ухмыляется отец, обращаясь к Эмину. – Ну давай, умник, твоё время пошло.

– Наедине, – просит Эмин, а папа качает головой.

– Чтобы снова навешал лапши моей маленькой девочке? Хрен с два, Керимов. Здесь прощайся. При мне!

В кабине появляется гробовая тишина и лишь звук тикающих на запястье отца часов разбавляет молчание.

Мы смотрим с Эмином друг на друга неотрывно. Я вижу вокруг его глаз паутинки из морщин, но не помню, чтоб раньше их было так много. Словно он за ночь постарел.

Время кажется бесконечностью, словно я всю жизнь стою напротив Эмина, не в силах отвести от него взгляда.

– Помнишь, что ты мне обещала? – спрашивает Эмин и я киваю.

– Не переживай, влюбляться в тебя я не собираюсь. А если вдруг это всё-таки случится, то я не стану создавать тебе проблемы и мы останемся друзьями, – тихо проговариваю, будто мы с Эмином сейчас одни в этой комнате.

– Надеюсь, ты будешь счастлива, Яра.

– Значит, это конец?

Эмин отводит взгляд в сторону. Вздыхает. И я слышу в его вздохе плохо прикрытую боль.

– Яра, я не хотел разбивать тебе сердце. Не хотел лгать, но моя дочь превыше всего. Ради неё я пошёл на этот шаг.

– Какой шаг, Эмин? – нахожу в себе силы произнести вслух.

– Оксане сделали ЭКО. Она беременна двойней. От меня.

Острая боль запускает свои щупальцы прямо под кожу. Мне становится не по себе. Под ногами будто качается пол. В голове появляется гул из голосов.

“Яр, я всегда мужчиной с прошлым, у которого есть больная дочь и который будет уделять ей всё своё свободное время. По этой причине я не завожу с женщинами серьёзных отношений. Никого близко не подпускаю к себе. Я не хочу, чтобы меня ограничивали в свободе и ставили перед выбором. Потому что дочь у меня всегда будет на первом месте. А тебе это не понравится, как и любой другой на твоём месте”.

Гримаса ужаса застывает на моём лице. Я не знаю, что сказать Эмину. Я убита морально.

Меня больше нет…

От автора.

Дорогие читатели, на этом первая книга окончена, но история Эмина и Яры продолжается. Всех приглашаю во вторую книгу.

От автора!

От автора! Друзья, у меня появилась горячая новинка. Заглядывайте =)

МАЖОРКА НА МОЮ ГОЛОВУ читать… –

«Хорошо в деревне летом», – сказал Антон Борисович и в качестве наказания за плохое поведение отправил свою взрослую дочь Милану в настоящую глубинку, где нет интернета, а мобильная связь ловит за бугром.

Фёдор осознанно уехал от городской суеты в деревню к бабушке. Там нет конкурентов с их вечными проделками, тендеров и его бывшей невесты, которая сбежала с другим за день до свадьбы.

И всё неплохо складывалось, однако эти двое оказались соседями.

Она думает, что Фёдор неотёсанная деревенщина. Настоящий дикарь! Просто спит и видит, как испортить ей жизнь.

Он же едва переносит Милану, эту взбалмошную девицу, которая возомнила себя королевой неземной красоты. То, что она неземная, – понял почти сразу. А вот с королевскими замашками заносчивой мажорки – мириться точно не собирается!

***

Нас ждёт:

– летняя история;

– весёлая героиня;

– классный герой;

– горячие сцены;

– любовная любовь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец