От скучной жизни к БДСМ: Её первая порка (Бдсм рассказы)

Меня зовут Аня, мне двадцать три года, и до того вечера моя жизнь была такой же серой, как питерский дождь за окном. Я училась на третьем курсе филфака, жила в общаге, пила дешёвый кофе и мечтала о чём-то большем, чем бесконечные конспекты и пьяные посиделки с одногруппниками. Секс? Ну, был у меня парень, но всё, что он умел, — это пыхтеть пять минут и засыпать. Я хотела чего-то другого. Чего-то, что заставило бы моё сердце биться быстрее, а кожу гореть. И, чёрт возьми, я это нашла. Или, точнее, он нашёл меня.

Его звали Виктор. Я встретила его в книжном на Невском. Он был старше — лет тридцать пять, высокий, с тёмными волосами, чуть тронутыми сединой, и глазами, которые будто видели меня насквозь. Я листала какой-то роман, когда он подошёл, взял книгу из моих рук и сказал: "Это слишком скучно для такой, как ты." Его голос был низким, с лёгкой хрипотцой, и я почувствовала, как мои коленки задрожали. Мы разговорились, и через полчаса я уже сидела с ним в кафе, слушая, как он рассказывает о книгах, жизни и... желаниях. Он не говорил прямо, но в его словах было что-то, что цепляло. Что-то тёмное, опасное, манящее.

Через неделю он пригласил меня к себе. "Хочу показать тебе кое-что," — сказал он по телефону, и я, как дура, согласилась, даже не спросив, что именно. Его квартира была в старом доме с высокими потолками, пахла кожей и деревом, а в гостиной стояла огромная кровать с чёрными простынями. Я сразу почувствовала, что это не просто свидание. Виктор налил мне красного сухого вина, сел напротив и посмотрел так, будто уже знал, что я останусь.

— Аня, — начал он, и его голос был как бархат, обволакивающий, но с острыми краями. — Ты когда-нибудь думала о том, чтобы отдать контроль? Полностью. Другому человеку.

Я сглотнула, чувствуя, как вино обжигает горло.

— В смысле... как это?

Он улыбнулся, и в этой улыбке было что-то хищное.

— В смысле подчиниться. Стать чьей-то. Позволить мне решать, что с тобой будет. Что ты почувствуешь. Боль. Удовольствие. Всё.

Моё сердце заколотилось. Я должна была встать и уйти, но вместо этого я сидела, заворожённая его словами. Он рассказал мне про BDSM — про доминирование, подчинение, про то, как боль может стать наслаждением, а контроль — свободой. Я слушала, и в голове крутилось: "Это ненормально. Это опасно." Но моё тело... оно уже горело. Когда он спросил, хочу ли я попробовать, я, как в тумане, кивнула.

Виктор не торопился. Он сказал, что сначала я должна научиться доверять. Наше первое "занятие" было простым, но оно в момент перевернуло мой мир. Он завязал мне глаза чёрной шёлковой повязкой и велел стоять посреди комнаты. Я чувствовала его взгляд, его присутствие, и каждый его шаг отдавался мурашками по коже. Он не касался меня, только говорил — тихо, но твёрдо.

— Ты моя, Аня, — шептал он, обходя меня по кругу. — Ты будешь слушаться. Ты будешь покорной. Назови меня Господином.

Я сглотнула, мои щёки горели.

— Господин, — выдохнула я, и это слово, такое странное, вдруг стало правильным. Он коснулся моей шеи, его пальцы были тёплыми, но твёрдыми, и я задрожала.

— Хорошая девочка, — сказал он, а я чуть не растаяла.

С каждой встречей он уводил меня глубже. Сначала были наручники. Он сковал мои запястья за спиной, и я стояла перед ним, в одной футболке и трусиках, чувствуя себя уязвимой, но... живой. Он шлёпнул меня по заднице — не сильно, но достаточно, чтобы я ахнула. Боль смешалась с жаром, который растекался между ног, и я поняла, что хочу ещё. Он учил меня подчиняться: стоять на коленях, отвечать только "Да, Господин", принимать его приказы без вопросов. Я подчинялась. Потому что каждый раз, когда он говорил "Моя рабыня", я чувствовала, как моё тело отзывается, как будто он нажимал на какую-то тайную кнопку.

Однажды он достал плётку. Я боялась, но он был спокоен. Он велел мне лечь на кровать, задрать юбку и спустить трусики. Первый удар был лёгким, почти ласковым, но каждый следующий становился жёстче. Моя кожа горела, я стонала, а он гладил меня между ударами, шепча, что я его лучшая девочка. Боль и удовольствие сплелись так тесно, что я уже не понимала, где одно, а где другое. Когда он закончил, моя попа была красной, а я была мокрой, как никогда в жизни. Он наклонился и поцеловал мои следы от плётки, и я чуть не кончила от одного этого.

Самый важный вечер случился через месяц. Виктор сказал, что я готова к чему-то новому. Я пришла к нему, как обычно, в коротком платье, без лифчика — он любил, когда я так одеваюсь. Он встретил меня с бокалом вина и чем-то ещё — маленькой чёрной коробочкой. Когда он открыл её, я увидела анальную пробку. Блестящую, с красным камнем на конце. Мой желудок сжался, но его взгляд, спокойный и властный, не оставил мне шанса отказаться.

— Сегодня ты станешь полностью моей, — сказал он, и его голос был как приказ, который нельзя ослушаться. — На колени, рабыня.

Я опустилась на колени, мои руки дрожали. Он надел на меня ошейник — тонкий, кожаный, с маленьким кольцом спереди. Это было как клеймо. Он сковал мои запястья наручниками, велел лечь на кровать лицом вниз и задрать платье. Я слышала, как он открывает тюбик с лубрикантом, и моё сердце билось так громко, что заглушало всё остальное.

— Расслабься, — шепнул он, и его пальцы, холодные от геля, коснулись меня там, где никто раньше не касался. Я вздрогнула, но он был терпелив. Он подготавливал меня медленно, его пальцы двигались уверенно, и я, к своему удивлению, начала стонать. Когда он ввёл пробку, я ахнула — это было странно, полно, но... возбуждающе. Он похлопал меня по попе, и пробка внутри меня отозвалась лёгкой вибрацией.

— Хорошая девочка, — сказал он, и я почувствовала, как его рука скользит между моих ног. Я была мокрой, готовой, и он знал это. Но он не торопился. Он достал плётку, и я получила sexrasskaz. top десять ударов — каждый был как вспышка, как разряд тока. Я кричала, но не от боли, а от того, что моё тело уже не принадлежало мне. Оно было его.

Он перевернул меня на спину, раздвинул мои ноги и вошёл в меня — медленно, но глубоко. Пробка усиливала всё, каждый его толчок был как взрыв, и я кончила почти сразу, мои крики эхом отдавались в комнате. Но он не остановился. Он трахал меня, держа за ошейник, его глаза горели, а голос шептал:

— Ты моя рабыня, Анечка. Только моя. Моя собственность.

Я кончила ещё раз, мои бёдра дрожали, а он, наконец, излился в меня, его стоны смешались с моими. Я лежала, задыхаясь, с пробкой внутри, с ошейником на шее, и чувствовала себя... свободной. Как будто он снял с меня все цепи, кроме тех, что я сама хотела носить.

Когда всё закончилось, Виктор снял с меня наручники и ошейник, но пробку велел оставить до утра. "Напоминание о том, чья ты," — сказал он, и я, чёрт возьми, улыбнулась. Он обнял меня, и мы лежали на кровати, его пальцы гладили мои волосы. Я чувствовала себя другой — не той Аней, которая месяц назад боялась даже подумать о таком. Я была его рабыней, его девочкой, и это было правильно.

Он учил меня дальше. Мы пробовали новые вещи — верёвки, воск, даже кляп. Каждый раз он находил способ сделать боль сладкой, а подчинение — освобождающим. Но тот вечер с анальной пробкой остался для меня точкой невозврата. Я больше не была просто студенткой, которая мечтает о чём-то большем. Я была его вещью, его личной покорной шлюшкой.

Я начала понимать, что BDSM — это не просто секс. Это про доверие, про то, как отдать себя и получить взамен нечто большее. Виктор был моим Господином, но он никогда не заставлял меня делать то, к чему я не была готова. Он вёл меня, и я шла за ним, потому что хотела этого.

Прошёл год. Я всё ещё училась, но моя жизнь изменилась. Я переехала к Виктору, и наша квартира стала моим убежищем, моим храмом. Ошейник, который он надел на меня в тот вечер, теперь был не просто игрушкой — он стал символом. Я надевала его, когда хотела почувствовать его власть, и снимала, когда мы были просто Аней и Витей, пили кофе и спорили о книгах.

Однажды, после очередной сессии, когда он связал меня верёвками и довёл до оргазма одной только плёткой, я лежала в его объятиях и спросила:

— Почему ты выбрал меня?

Он посмотрел на меня, его глаза были тёплыми, но в них всё ещё тлела та тьма, которая меня зацепила.

— Потому что ты хотела быть найденной, — сказал он. — И потому что ты создана для меня.

Я улыбнулась, прижалась к нему и поняла, что он прав. Я хотела этого — его власти, его цепей, его мира. Я была его рабыней, его девочкой, его Аней. И я не хотела быть никем другим.