Трофей для бандита

Глава 1

– Не двигайся, красотка, иначе будут проблемы.

Мускулистое тело вдавливает меня в стену. Я даже не успеваю оглянуться, как щека прижимается к шершавой поверхности.

– Вот так, будь хорошей девочкой, – звучит низкий голос. – Не обижу.

Сердце глухо стучит в груди, а я хватаю губами воздух. Знаю, что нужно закричать, позвать на помощь… Но вырывается только писк.

Я у себя дома. Самое безопасное место. Какой псих будет грабить квартиру работника полиции? Следователя, который такие дела и раскрывает!

А этот мужчина… Проник к нам. Уже поджидал меня.

Крупная горячая ладонь опускается на мою поясницу. Надавливает так, что я чувствую шероховатость кожи.

Вот говорил мне папа, чтобы я скромнее одевалась. Короткие топы – зло!

Отныне буду слушать советы папочки, он в моде разбирается.

Если останусь жива.

– Что… – мой голос срывается от страха. – Что тебе нужно? Я не… У меня есть немного денег.

Я стараюсь незаметно покоситься на свою сумку. Она валяется у порога. Там моя стипендия, карманные и… Телефон.

Если бы я только смогла до него добраться.

Но это сложно, когда крупный мужчина на меня всем весом наваливается. Да так сильно, что я почти могу почувствовать, где у него шрамы на руках.

– Деньги мне не нужны, – выдаёт он со смешком.

– А что? Вы… Вы насиловать меня пришли?

– Какая градация. Как домушник, так на «ты». А к насильникам с уважением? Интересненько.

Мужчина немного отодвигается. Кожа вспыхивает от его взгляда. Огненная дорожка спускается от затылка до поясницы. Жжёт сквозь джинсы.

Эй, я не для него попку качала! Нечего туда смотреть.

Но произнести это не получается.

Страх лозой извивается вокруг моего горла. Сдавливает, едва получается шёпотом говорить.

А язвить, наверное, не надо.

Божечки, что мне делать?

Квартира теперь кажется чужой, не помню, где что лежит. Меня учили, как с нападающими в подворотне справляться.

Но я не думала, что дома меня поймают.

Я всем телом напрягаюсь, когда пальцы мужчины скользят по моей пояснице. Немного выше, поглаживая. Подрагиваю от страха.

– Расслабься, – хмыкает. – Я не к тебе пришёл. Тебя вообще не должно здесь быть.

– Я зашла… Я могу уйти. Просто к парню спешила… Он у меня боксёр!

Про парня я придумываю на ходу. Но вообще, у меня есть бывший. И он любит бокс смотреть. Сам щуплый, но…

Почти тоже!

Только почему-то незнакомца это совсем не пугает. Он тихо смеётся. Хрипотца царапает кожу.

– Я бы с ним посоревновался. Трофеем моим будешь в случае победы?

Я нервно сглатываю. Мужчина говорит это так, словно всё уже решено. Уверенно, властно.

Я выдыхаю облегчённо, когда звенят ключи. Кто-то пытается открыть входную дверь. Я спасена!

– Что за блядский день? Двигай. И тихо.

Мужчина резко дёргает меня на себя. Молниеносно подхватывает мою сумку, которую всё-таки заметил.

Тянет за собой. Вталкивает в спальню, прикрывает за собой дверь. Я успеваю только охнуть, как меня снова вжимают в стену.

Теперь я лицом к лицу с нападающим.

Хочу зажмуриться. Свидетели долго не живут, да? А я и так не прям долгожительница пока.

Но не получается. Сталкиваюсь взглядом с мужчиной. Его тёмные бездонные омуты гипнотизируют. Почти чёрные, только в глубине грозные огоньки мелькают.

От взора мужчины мне не по себе. Он весь по себе как воплощение опасности.

Высокий, мускулистый. Футболка обтягивает его тело, демонстрируя всю силу. Тело бандита словно выковано из камня.

Не пытайся он ограбить меня, я бы даже сочла его красивым, мужественным.

Только красота у него холодная. Опасная. Вызывает дрожь и желание сбежать.

Пока я рассматриваю мужчину, он делает тоже самое. Без стеснения изучает мои верхние девяносто.

Ухмыляется нагло, наслаждаясь моим видом.

– Ещё одна причина с Русом побазарить, – оскаливается. – Сначала за отца, потом за тебя. Как думаешь – отдаст? Отдаст.

Не отдаст. Есть маленькая проблемка.

– Рус? Ты здесь… Из-за следователя Голубева?

Мужчина не отвечает, но это уже не так важно. Я уже сама догадываюсь.

У этого бандита явно проблемы с законом. Со следователем. И он решил через сына отомстить.

Вот только у Голубева нет сына. У него дочь. Рус – Руслана.

То есть я.

И этот незнакомец пришёл за мной.

Папа, конечно, учил, что нужно всегда говорить правду. Но думаю, в этом случае он меня поймёт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Холодок бежит по спине от мысли, что этот мужчина пришёл за местью. Хочет так гнусно разобраться.

За мой счёт.

Так что я лучше побуду девушкой какой-то Руса.

Чем жертвой чужой мести.

– А он… Не дома. Ни Рус, ни следователь. Пусто тут.

Мужчина изгибает тёмную бровь. Смотрит на меня как на дурочку.

Ой, ну подумаешь, он уже всё осмотрел.

Этот бандит не понимает разницы между дочерью и сыном. Я могу сомневаться в его умственных способностях.

Возня у входной двери продолжается. Я слышу щелчок замка. Мои глаза открываются шире.

Неужели это папа?! Он сегодня до позднего вечера на работе. Хотел поработать сверхурочно. Как обычно.

Пока он ловит каких-то преступников, один у нас дома!

Смотрит на меня так, словно сожрать мечтает.

– Кто это?

Незнакомец выглядывает в небольшую щель, прищуривается. Свободную руку опускает на кобуру.

Он вооружён!

Кто-то открывает, шаг…

– ПОМ…

Мужчина действует мгновенно. Накрывает мои губы своей ладонью. Наваливается, заставляя замолчать.

– Ай, как некрасиво, красавица. Разочаровываешь.

Его глаза становятся темнее. Чернота сгущается от злости. Бандит ведёт челюстью, желваки танцуют.

– А мы так хорошо с тобой общались.

Горячее дыхание обжигает. Языками пламени скользит по щеке. Щетина мужчины царапает нежную кожу.

От близости чужака все чувства обостряются. Металлический привкус страха во рту. Тихие звуки дыхания мужчины.

Его запах. Такой тяжёлый, дурманящий. От него пахнет древесным парфюмом, нотками гвоздики. Сигаретами.

Моя грудь ходуном ходит. От страха я не могу сделать вдох. И это, конечно, привлекает внимание мужчины.

– И что теперь с тобой делать?

Крупная ладонь скользит по моему подрагивающему животу. Горячие губы задевают щеку.

Внутри всё переворачивается. Страх намертво сковывает мышцы. Я не могу сосредоточиться ни на чём, кроме близости мужчины.

– Есть предложения?

Мужчина выглядит как хищник перед броском. Разорвёт в мгновение ока, если его чем-то разозлить.

Я шумно сглатываю, стараясь не выдавать паники. Мотаю головой, взглядом пытаюсь передать, что буду вести себя тихо. И наказания не нужно.

Но судя по ухмылке мужчины…

Он уже всё для себя решил.

– Чшш.

Предупреждает, когда шаги становятся ближе.

Боже, ещё один грабитель?!

– Есть кто дома?

Я узнаю голос соседки. У неё есть дубликат ключей на всякий случай. И она уже неделю обещает занести папины инструменты.

Я в жизни больше не буду жаловаться на её безответственность!

Она идеальный момент выбрала.

Лишь бы ещё сообразила, что что-то не так, и папе позвонила.

Шаги становятся ближе, и во мне разгорается надежда. Сейчас всё может решиться, и я спасусь.

Главное как-то отвлечь бандита, чтобы он ничего не сделал.

И я не придумываю ничего лучше, чем самой в него вжаться. Между нами и так пространства не было, а я теперь будто приклеиваюсь к стальному торсу.

Запрокидываю голову, смотрю прямо в глаза мужчины. Ресницами хлопаю.

Кажется, срабатывает. Потому что теперь он смотрит только на меня. Плевать, что в квартире происходит.

И взгляд его не сулит ничего хорошего.

Там сплошное желание.

Ой, божечки.

– Кто там? – соседка реагирует на шум. – Дмитрий?

Я бледнею. Бандит сейчас всё поймёт. И будет плохо.

– Зараза, – цокает, но почему-то довольно. Он тянет меня к себе. – Выдавишь хоть звук – трахну у стены.

Предупреждает, заставляя меня сжаться. Он не станет, да? Он просто пугает!

Вот только ладонями сдавливает мою попку. Заставляет на носочки подняться. Сильнее пальцами сдавливает.

По телу будто ураган проносится, смерчи возникают в груди.

– Ой!

Соседка охает, попадая в спальню. Я пытаюсь развернуться, сказать что-то, но бандит не пускает.

Возле себя придерживает. Демонстративно касается, проводит губами по моим скулам.

– Мы заняты.

Нагло дверь захлопывает, я даже сообразить не успеваю. Соседка причитает про бесстыжую молодёжь, но уходит.

А как же я?

А спасать меня?

– А такой хорошей девочкой была в начале, – мужчина криво усмехается, касается моих губ. – Но на первый раз прощу. Зовут тебя как?

– Лана, – шепчу я сокращение, которое никто не использует. Всё ещё не могу поверить, что меня убивать не будут.

– Мот.

– Не боишься, что я твоё имя использую? Буду знать, на кого заявление катать.

– Будешь знать, что подо мной стонать.

Краска заливает мои щёки. Пощипывает. А мужчина… Мот… Он лишь шире улыбается.

Получает наслаждение от того, что я смущаюсь. И даже не обращает внимания на мою дерзость.

Лишь когда он отходит, я снова могу дышать. Втягиваю разгорячённый воздух, обнимаю себя за плечи.

Растерянно наблюдаю, как мужчина забирает какие-то документы с отцовской кровати. Снова ко мне приближается.

Он двигается уверенно, но плавно. В каждом жесте отдаёт опасностью. Энергией власти прошибает.

Мот ни капли не боится. Он будто знает, что ему ничего за это не будет. Даже если он сейчас выполнит угрозу…

Мужчина тормозит, когда его мобильный звонит. С недовольством проверяет, хмурится, отчего его скулы заостряются.

Красивый, но мудак.

Почему всегда так?

– Повезло тебе, Лана, – перекатывает моё имя на языке, растягивает. – У меня дела появились.

Я отскакиваю в сторону. Не пытаюсь задержать бандита. То ли грабитель, то ли насильник…

Меня детали не интересуют. Суд разберётся, какую статью ему назначить!

Мот открывает дверь, останавливается. Смирят меня таким взглядом, что я мгновенно гореть начинаю.

– Но я за тобой вернусь. Ты ведь про наказание помнишь? Отработаешь.

Мамочки, куда я влипла?!

Глава 2

– И что он? – Лерка хлопает ресницами. – Прям зажимал тебя?

– Ну… – я нервно дёргаю плечом. – Да мудак он. Фу.

– По твоим словам он симпатичный. Так что…

– Он бандит! Как минимум – домушник.

– Неважные детали.

Подруга качает головой, подначивая меня на ссору. Вот так и рассказывай ей о неприятностях.

Я подтягиваю к себе тарелку с салатом, агрессивно прокалываю вилкой огурцы. Представляю перед глазами лицо этого Мота.

Зубчики скрипят о тарелку, заставляя поморщиться.

Мало того что этот бандюган ко мне домой ворвался. Лапал. Угрозами сыпал. Так ещё у меня теперь из-за него проблемы.

Я кошусь на двух мужчин в форме, которые сидят за соседним столиком. Угрюмо потягивают кофе, распугивая всех похитителей.

Из плюсов – место в любимом кафе оказалось найти просто.

Почему-то многие поспешили свалить, когда сюда полиция пришла.

Чего же?

– А твой отец что? – Лерка прищуривается. – Решил всё? Красивый горячий мужчина уже не такой красивый?

– Не совсем… Вот, приставил ко мне охрану, чтобы никто не лез.

– Ну хоть руки дядя Дима ему оторвал? Нет? Тц, так не интересно. Теряет хватку? Прошлого твоего ухажёра он на допросе сколько держал? Я тебе клянусь, у парня заикание до сих пор не прошло.

– Прекрати.

Я пристыженно бормочу, опуская взгляд. Папа у меня очень строгий в этом плане. Тот случай, когда забота перешла в контроль.

Но я его могу понять. Он столько лет меня один воспитывает. Переживает, что пока он на работе пропадает – кто-то обидит.

А папа столько кошмаров насмотрелся за годы службы, что теперь постоянная бдительность.

Геолокацией поделись, отчитайся, нигде вечерами одна не ходи.

Как же папа бушевал, когда узнал про то, что Мот забрался в наш дом. Проклинал Раевского, всех на уши поставил.

От меня весь вечер не отходил, переживая, что меня обидели. Вот, орлов своих тоже приставил. Моя спокойная жизнь закончилась, под присмотром буду.

Поэтому…

– Я ему не сказала, – признаюсь тихо.

– Ты что?! – Лерка взвизгивает. – Ты не сказала, что тебя какой-то уголовник лапал?!

– Тише ты! Сейчас папины работники всё ему доложат. Хочешь, чтобы меня посадили под домашний арест? Папа и так сейчас волнуется. А если узнает, то мне конец.

– Но ты же не виновата. О-о-о…

Глаза Лерки распахиваются широко-широко. Она резко подаётся ко мне, восторженно шепчет.

Хотя шёпот настолько громкий, что даже бабка в соседнем магазине услышит.

– У тебя с ним тайный роман? – едва не визжит. – Круть! Поэтому отцу не сказала? Или надеешься на новую свиданку?

– Ничего я не надеюсь! – осаживаю её. – Хватит глупости говорить. Я бы с радостью его за решётку отправила. Но папа… Он говорит, что шансов нет.

– Как это?

– У них конфликт какой-то давний. Папа всё пытается посадить этого… Раевского, – вспоминаю я фамилию. – Но тот ускользает всегда. Доказательств, что именно Раевский к нам забрался – нет. Моё слово против его.

Про соседку я не говорю. Не хватало, чтобы она отцу рассказала, как я с уголовником зажималась.

Не по своей воле, но кого это волнует?

Но это не так важно. Папа бесился сразу, что не получится всё доказать. В суде дело развалится.

Решат, что я вру для того, чтобы отцу угодить. Ещё и проблемы могут у него начаться. Поэтому сейчас папа обдумывает другие варианты.

А я скромненько молчу обо всём, что папе знать не нужно.

Я не люблю ему врать. Но тотальный контроль я люблю ещё меньше.

Нет, папа у меня хороший. Заботливый. Но иногда… Это слишком для меня.

– Вот это красавчик. Хочу.

Стоит только выйти из кафе, как Лерка находит себе новую жертву.

Лерка резко выпрямляет спину, выпячивая свою троечку вперёд. Натягивает самую соблазнительную улыбку, и меня в бок толкает.

Мол, оцени.

Оцениваю. Да так, что внизу живота всё в камень превращается.

Темноволосый мужчина стоит прислонившись к капоту дорогой машины. Лениво курит, выпуская облака дыма.

На его по-мужски красивом лице – выражение чистого кайфа. А при каждой затяжке скулы становятся острее.

От запястья тянутся змейки синих вен, прячущиеся под рукавами кожанки.

Его чёрные глаза находят мои. Мужчина смотрит прямо, не скрываясь. Криво усмехается.

А у меня сердечко с ума сходит. Тык-дык-тык-дык.

В ушах отдаёт грохотом. Кожа вспыхивает от откровенного взгляда. Я не могу сдвинуться с места.

– Чистый секс, – резюмирует подруга.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ага, – бормочу я. – И чистый срок лет на двадцать.

– Чего?

– Это он, Лер. Это Мот Раевский.

– Нихера ж себе! Да он же…

Пока подруга одновременно и причитает, и восхищается, я подумываю, куда мне сбежать. Беспомощно оглядываюсь на своих охранников.

А после возвращаю уверенный взгляд Моту.

Ха!

Тебя же посадят, если подойдёшь. Что делать будешь?

А он…

С хищной усмешкой и дерзким взглядом…

Берёт и подходит.

Ой, мамочки.

Дыхание перехватывает, когда между нами остаётся меньше метра. Кожа вспыхивает. Словно напоминает, как именно ощущались руки мужчины.

Шершавая горячая кожа, настойчивое давление…

В ушах звенит хриплое

«Я вернусь за тобой»

.

– Эй!

Я оборачиваюсь к своим надсмотрщикам. Пусть спасают меня! Почему они ничего не делают?!

Они лениво переводят взгляд на меня, отрываясь от своих разговоров. Видно, что парни не в восторге от своего назначения.

Мечтали серьёзными делами заниматься, а не по пятам преследовать дочь начальника.

Так вот их шанс. Загребут этого нахала, и сразу премию.

Я лично договорюсь.

– Это же…

– Ничего-ничего! Не обращайте внимания.

Лерка бьёт меня вбок, шипит, заставляя замолчать. Ещё и в сторону оттягивает, подальше от спасения.

Смотрю на неё как на сумасшедшую. Какого черта она творит.

– Ты что творишь?! – вскрикиваю.

– А ты? Красавчик ведь, – произносит это так, словно других аргументов не нужно. – Жалко будет, если его загребут. Если тебе такой ухажёр не нужен, то я возьму.

– Ты нормальная? Он – бандит!

– Слушай, ну в девяностых это вообще романтикой считалось. Пусть я буду старомодной. А тачка? Ты видела его тачку?! Это же новенькая модель, мне брат все уши прожужжал. Прокатиться бы…

Кажется, Лерка на солнышке перегрелась. Или стукнулась, пока я в уборную отходила. Потому что её поведение далеко от нормального.

Вот только ни образумить подругу, ни тихо позвать полицию я не успеваю. Мот настигает меня.

Останавливается близко, нагло вторгаясь в моё личное пространство. Настолько близко, что я слышу оттенки его парфюма.

Того самого, которым весь дом пропитался.

– Здравствуй, красавица, – одаряет кривой усмешкой. – В машину садись.

– Пока, домушник, – хмыкаю. Пытаюсь пройти мимо, но Мот преграждает мне дорогу. – Я не в настроении с тобой разговаривать.

– Знаешь, что повышает настроение девушкам?

– Отсутствие тебя рядом?

Я кусаюсь, но ему всё равно. Наклоняется ко мне ближе, обдаёт сильным запахом гвоздики.

Мот усмехается, демонстрируя ямочку на одной щеке.

Он притягательно красив. Но при этом… От него веет опасностью. Сильной, тёмной аурой, от которой поджилки трясутся.

Мышцы сковывает, пока голове взрывается красными огоньками.

Если от обычных мужчин бабочки в животе, то от близости Раевского – чёрные дыры и сплошной вакуум.

– Присутствие меня в них.

Я давлюсь воздухом, жар расползается по щекам. Он действительно только что сказал это?!

Лерка рядом охает, то ли поражённая, то ли пытаясь сдержать смех.

– А теперь – сядь в машину, – заигрывающие нотки исчезают из голоса мужчины. – Поупражняться в остроумии сможешь по дороге.

– Я с тобой никуда не поеду. И вообще… Хочешь за решётку? Благодаря тебе у меня теперь хорошая охрана.

– Эти полудохлики? Неужели твой недо-парень раскошелился на защиту? Похлопотал перед папочкой?

Подруга стоит в стороне, не вмешивается. Только глазами пожирает Мота. Но на секунду переводит взгляд на меня, услышав последнее.

«Парень?»

Она едва шевелит губами, явно теряясь от таких новостей. А я качаю головой. Чтобы даже не вздумала что-то вслух произносить.

– Мои отношения тебя не касаются, – вспыхиваю. – И… Он не недо-парень!

– Ещё хуже, очевидно. Я его девчонку облапал, но всё ещё живой. Никто не явился на разборки. Если бы мою девчонку кто-то хоть пальцем тронул, то его бы соскребали с асфальта.

Мот скалится, голос становится ниже и суровее. Будто он взаправду угрожает. Это что – предупреждение такое?

Он меня уже своей считает?!

Я в панике оглядываюсь на полицейских. Не могу понять, чего хочу больше. Чтобы они не слышали всего этого разговора. И мне не прилетело от отца.

Либо чтобы наконец вспомнили о своей работе! Подошли и спасли меня.

– О.

Мот тянет, начиная широко усмехаться. Делает ещё шаг, практически врезаясь в меня. Жар его тела обдаёт меня воздушной волной.

Я хочу отступить, но тело почему-то не слушается. Застывает в опасной близости к бандиту.

– Или ты не сказала ему? – понижает голос до шёпота, выглядит раздражающе довольным. – Решила оставить всё между нами? Надеялась на повторение?

– Надеялась, что ты загремишь за решётку до того, как мне придётся что-то рассказывать, – выпаливаю ему в лицо, замечая, как взгляд становится ещё чернее.

– Не люблю разочаровывать красоток, Лана, но этого не случится. Сегодня твой счастливый день.

– О, ты исчезнешь из моей жизни.

– Я даю выбор в третий раз. Обычно я не настолько щедрый. Поедешь со мной?

– Нет! Как можно быть настолько тугодумом? Разве не понял, что я-а-а-а-а-а…

Визжу, когда мир вдруг переворачивается. Всё кружит, озаряется белым. Кровь бьёт приливом в голову.

Раевский забросил меня на плечо, как мешок картошки! Ещё и лапу свою на мою попку опустил.

– Пусти!

– Сама выбор сделала, красавица.

Я даже сообразить ничего не успеваю. Распахивается дверь машины, меня грузят, хотя я активно сопротивляюсь.

Мот… Он только что похитил меня на глазах у подруги, прохожих и полицейских.

И никто его не остановил!

Глава 3

Я даже кричать не могу, настолько обескуражена. Только дёргаю ручку двери, которая оказывается запертой.

Ресницами хлопаю, через стекло рассматривая своих не-спасителей.

Лера растерянно приоткрывает губы, кажется, начинает что-то понимать. А после…

Её взгляд перескакивает на Мота. И тут же улыбка появляется, тупое выражение обожания.

Не-а. У неё мозги так и не включились.

А вот полицейские хоть немного всполошились. Переглянулись, нахмурились. Сделали шаг ко мне.

Аллилуйя!

– Готова, красавица?

Мот быстро заскакивает на водительское сидение. Бьёт по газам, меня вжимает в сидение.

Я хватаюсь за ремень безопасности, но даже пошевелиться не могу. В ушах гудит от скорости, глаза из орбит вылезают.

– Тормози!

Кричу так, что у самой в ушах закладывают. А Раевскому хоть бы хны. Даже не морщится. Продолжает ловко маневрировать в потоке машины.

Я даже на спидометр не хочу смотреть. Глазки поворачиваются в ту сторону, но я тут же жмурюсь.

Когда понимаю, что стрелочка очень далека от сотни. И не с нужной стороны!

– Хватит, – прошу, крепче сжимая ремень. Но пристегнуться не получается. – Остановись. Пожалуйста.

– Спокуха, красавица. Просто покатаемся.

Мот тянется ко мне, перехватывает ремень. На секунду наши руки соприкасаются. Обжигает жаром его тела. Царапает изнутри, когда мужчина мажет пальцами по моей ладони.

А после – ловко застёгивает мой ремень. Ещё и похлопывает по бедру, мол, успокойся.

И при этом не отвлекаясь от дороги.

– Псих! – рявкаю.

– Не-а, – цокает с усмешкой. – Эта кличка занята. Но можешь мне другую подобрать.

– Придурок.

– А с тормозами у тебя хреновато, да?

Бросает на меня быстрый взгляд. Да такой, что язык к нёбу прилипает, а все остальные оскорбления просто сгорают в горле.

Едва не закашливаюсь от фантомного пепла. Не выдерживаю, взгляд отвожу.

Своими чёрными глазами Мот смотрит так, что душу ворошит. Страх впрыскивает острой усмешкой.

Он же… Бешеный, безбашенный… Опасный.

Если отец не может его просто засадить… А давайте честно, иногда для этого много не нужно. Был бы человек, а дело найдётся.

Но если все знают, что он преступник, а при этом не могут арестовать… Связи у него хорошие.

Он что угодно может со мной сделать! Привык, наверное, так всех девушек похищать.

И вот тот случай, когда совсем не прельщает единственной быть. Пусть других так хватает, а я с радостью ещё куда-то пойду.

Блин, других тоже жалко.

Но себя чуточку больше.

– Ты хоть знаешь, кто мой отец?! – ну хоть немного это должно пугать?

– Кто?

Усмехается, бровь вздёргивает. На меня коротко смотрит. А скорость не сбрасывает.

Ой.

Я вспоминаю, что там за легенда. Про парня боксёра и его папу-следователя. А я вообще бочком прошлась, ага.

Я мысленно шиплю от собственной глупости. Рассказывать бандиту о тайнах не самая умная идея.

У него ведь война против моего отца. Он точно этим воспользуется. Навредит мне, чтобы послание передать.

В салоне жарко, но по коже ползёт морозок. Сердце яростно колотит в груди, борется за жизнь.

Нужно что-то срочно придумать.

– Вот и я не знаю, – дую губы. – Может, вместе поищем? Знаешь, как тяжело девушке без папы?

Я и ресницами хлопаю, и делаю вид, что вот-вот заплачу. А Мот только прищуривается.

Эй, не надо тут мне!

Я в школьном театре играла.

И папа до сих пор уверен, что первого свидания у меня ещё не было.

Но Мот просто бесчувственный чурбан.

– Если найду, – прикидывает он. – Награда будет?

– Ага. Не подам против тебя заявление!

– Вроде с первым у тебя не очень прокатило. А угрожала…

Мужчина забавляется ситуацией. Постукивает пальцами по рулю, приоткрывает окно.

Свежий воздух с шумом залетает в салон. А я с надеждой жду полицейскую сирену.

Те раздолбаи ведь додумались папе позвонить? Уже должна быть погоня!

Или решили, что никто и не заметит, если дочь следователя испарится?

– Зачем ты меня похитил? – я зажимаю ладони между коленями. – Что тебе нужно?

– Ты, – с такой простотой, словно других аргументов не нужно.

– Почему я? Ты не можешь так поступать. Подошёл, забросил на плечо…

– Я трижды попросил тебя вежливо. Ты щедрое предложение не оценила. Пришлось действовать на своё усмотрение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– И что? Захотел – взял? Так нельзя!

– Мне можно. Если я чего-то хочу, то я это получаю. А сейчас я хочу тебя, красавица.

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Листаем дальше, там ещё одна глава ----------->

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Глава 3.1

< ----------- не пропустите прошлую главу, вышло сразу 2 сегодня!

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Прямолинейность мужчины убивает. Тоненькими иголочками впивается в кожу, пускает кровь. Лицо горит.

В тоне Раевского ни намёка на шутку. Тяжёлая, суровая серьёзность. Сплошная душащая правда.

Он будто всё для себя решил. Будто других вариантов не видит.

Я нервно сглатываю. Такие мужчины как Мот… Они не привыкли к отказам. Они не слышат «нет». Просто берут желаемое.

– А если я не хочу? – всё же спрашиваю.

– Захочешь.

– Да ни в жизни!

– Ты ещё просто кайфа не поняла. Ничего. Исправим.

– Исправим?! Для начала… Сбрось скорость!

Я выдвигаю жалкое условие, но вкладываю в голос всё уверенность. Перед тем как от бандита упетлять – надо живой остаться.

К моей радости, Мот прислушивается. Или ему просто надоело по городу круги наматывать. Но машина начинает ехать медленнее.

Мужчине словно всё равно, что там спидометр показывает. Он что медленно едет, что гнал как сумасшедший – одинаково.

Его рука уверенно лежит на руле, плавно поворачивает. Дорогие часы болтаются на запястье, обвивая его чёрным ремешком.

Я залипаю на том, как от него тянутся синие венки. Выступают, оплетают лозой руку.

Мужские руки – это слабость всех женщин. Ну скажите мне, что я неправа! Красивые, накачанные в меру, с длинными пальцами…

Можно его руки и другому человеку?

К какому хирургу обратиться?

– Лучше? – дожидается моего кивка. – А благодарность?

– Не буду в твою куклу Вуду иголки тыкать, – фыркаю, скрещивая руки на груди.

– Тыкать предпочитаю я. И не в кукол, красавица.

– У меня, между прочим, имя есть. Или у тебя настолько маленький мозг, что запомнить сложно?

– Лана.

Растягивает он каждую гласную. Моё имя словно конфетку перекатывает во рту, усмехается.

А у меня внизу живота вакуум образовывается. Я никогда не слышала, чтобы моё имя так произносили.

И неважно, что «Ланой» вообще никто особо не называл. Дело в другом.

– А ещё я помню и другое, – поглядывает с предупреждением. – Чтобы тормозила немного. Дерзость до добра не доведёт.

– А это защитная реакция. На похищение. Я ещё и кричать могу. У тебя со слухом как, проблем нет?

Угроза мужчину будто совсем не задевает. Проходит мимо, недостойная внимания. Он хоть чего-то боится?!

Ну и ладно.

Я как хорошая девочка Мота предупредила. За последствия не ручаюсь.

Я приоткрываю рот, набираю в лёгкие побольше воздуха… И тут же сдуваюсь, когда раздаётся трель телефона.

Моего. Специфическая мелодия, которая стоит только на одного человека. Папа!

Не думая, я быстро лезу в сумочку. Этот амбал её легко заберёт, а у меня каждая секунда на счету.

Вот только я недостаточно быстрая. Мот выхватывает из моей руки телефон, крутит в пальцах.

– Гляди-ка, – подмигивает. – Кажется, награда не заставила себя ждать. Нашёл я твоего батю.

– Верни, – тянусь к нему, но мужчина отводит руку. – Это мой телефон! Моя собственность. О границах ничего не слышал?

– Я к следаку в квартиру вломился. Думаешь, меня сильно волнуют границы?

– Мне нужно ответить. Папа будет волноваться. На уши всех подымит. В полицию позвонит…

– Тебя два мента пасли. И чем всё закончилось? Перезвонишь.

Мот нагло сбрасывает звонок, закидывает телефон в карман своей дверцы. Продолжает рулить как ни в чём не бывало.

Я радуюсь лишь одному. Что у меня на заставке нет папиной фотографии. И Раевский не решил на звонок ответить.

Но я всё равно закипаю.

Прожигаю дыры в мужчине, только его не задевает.

– Ты… – задумываюсь, стараясь подобрать оскорбление поизощреннее. Но получается только жалкое: – Неандерталец ты.

– Все от них произошли.

– Ты – очевидно. А я, знаешь ли, отношу себя к человеку разумному.

– Умная значит? Что ж ты всё нарываться продолжаешь тогда?

На это у меня ответа нет. Я понимаю, что Раевский опасен. Это в воздухе вибрирует, покалывает разрядами тока.

Но при этом замолчать у меня не получается. Несу всё подряд, лишь бы хоть как-то его уколоть. Сбить этот пофигизм с его лица.

– А как я должна реагировать? – хмыкаю. – Может, радоваться, что ты меня силой в машину запихал? Или подпрыгивать от предвкушения, как ты меня в лесу закопаешь? И черт знает, что ещё сделаешь.

– Расслабься, – ладонь мужчины опускается на моё бедро. – Я тебя просто на свидание везу. Никакого леса, так уж быть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Знаешь… Ох!

Я вскрикиваю, когда Мот резко бьёт по тормозам. По инерции лечу вперёд, пока ремень не врезается больно в грудь.

Ой, или это рука мужчины, когда он меня удерживает. Обратно в кресло вжимает.

Какой-то придурок выехал поперёк дороги. Преградил путь, и двигаться даже не собирается.

Внутри всё стягивает от волнения. Потому что чудо произошло – Мот больше не улыбается.

Сосредоточенно смотрит вперёд, сжимает челюсть. И мне плохеет от этой реакции.

Интуиция вопит.

– Сука, – цедит мужчина, отстёгивая мой ремень безопасности. – А вот с ними я свидания точно не хочу. Красавица, на твоём месте я бы ниже сполз.

– Что? Почему?

– Не хочется, чтобы тебя пулей задело.

ЧТО?!

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Мы немного не дотянули, но сегодня вышло сразу две главы! Убедитесь, что ничего не пропустили)

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Глава 4

Пулей задело. Пулей. ПУЛЕЙ!

Моё тело наливается ледяной тяжестью, каждое движение отдаёт болью. Кожу стягивает, а горло словно иголками пронзает.

Я пытаюсь кричать, но у меня не получается. Только хрип вырывается. Пальцами хватаюсь за уползающий ремень безопасности, пытаюсь пристегнуться обратно.

В ушах звенит, я вижу, как шевелятся губы бандита, но ничего не слышу. Мир превращается в оглушающую тишину. Только трепыхания сердца слышу.

Громкое. Пульсирующее.

Бам. Бам. Бам.

– Лана, твою мать!

Крик мужчины пробивает мой мыльный пузырь, возвращает к реальности. Замечаю, как из другой машины кто-то высовывается в окно.

Точнее, появляется дуло автомата…

Вылетает ещё одна машина…

Тело встряхивает от резкого толчка. Это Мот резко сдаёт назад, бьёт по газам. Меня впечатывает в сидение, после – едва в стекло виском не бьюсь.

Спасает меня мужчина. Каким-то образом умудряется и рулить, и меня удерживать. Дёргает на себя, а после – давит ладонью на плечо.

– Вниз. Живо!

Рявкает на меня. Его голос звенит от… Раздражения! Будто происходящее лишь лёгкая неприятность, которая нарушила его планы.

Я сползаю вниз, скрючиваюсь, пытаясь уместиться. Пальцы дрожат, но я кое-как умудряюсь отодвинуть сидение назад.

Раздаётся хлопок, свист. Как будто воздух очень-очень шумит, в ушах завывает. Но после до меня доходит…

Стрельба. Это стреляют. Действительно стреляют.

Черт. Божечки. Как это…

А можно вернуть обычное похищение? Ну, вот гонки по городу, наглые приставания Мота…

Я согласна. Очень хороший план! Даже на лесок согласна. Там есть шансы сбежать, а тут…

– Фин, – бросает Мот в трубку, уже созванивается с кем-то. – У меня на хвосте люди Гера. Какого хера?

Мужчина зажимает телефон плечом, уверенно рулит. Каждое его движение чёткое, продуманное.

Мотор грохочет, Мот увеличивает скорость. Сейчас я даже рада его умению носиться среди потока машин.

Но судя по хлопкам – от нас не отстают.

Страх зажимает меня. Когтями раздирает кожу, пытается добраться до сердца, которое так и норовит выскочить из груди.

Каждый выстрел, сотрясающий воздух, отдаёт в теле дрожью.

– А если по колёсам? – я вскрикиваю. – Если они по колёсам будут стрелять.

Я ведь возле колеса лежу, да? Рядышком?

А это самый надёжный способ остановить противника. Я видела в фильмах. Лишить возможности двигаться.

– Не будут. Голову прикрой. Нет, Фин, не тебе. Скоро на окружную выскочу, подгоняй наших. У меня тут груз, не могу на полную силу.

Это я груз?

Ещё пусть скажет, что обуза!

Я вообще не просилась в такую ситуацию!

С радостью выйду на ближайшей остановке.

– Надо звонить в полицию! – всхлипываю я. – Позвонить и тогда…

– Твои менты тебе сильно помогли? Вот и нехер их привлекать. Только пострадают, дилетанты. Сам справлюсь. Ниже опустись.

Да некуда ниже! Я вжимаюсь в пол максимально, скоро сольюсь с железом воедино.

Мот дёргает бардачок, открывая его. Придерживает, чтобы мне по голове не ударило.

А после…

Нет-нет-нет!

На моё сидение падает пистолет.

– Эй, красавица, – едва не нараспев произносит. – Стрелять умеешь?

– Ты совсем двинутый? Больной!

– Полагаю, не умеешь. Жаль.

Жаль. Жаль ему!

Жаль будет, когда я ему оторву то, чем он думал, когда меня похищал!

Мот точно странный. Очень. Как можно так легко переключаться между эмоциями?

Ко мне спокойно обращается, с нотками флирта. Через секунду отдаёт приказ в трубку. Грозно, уверенно. Без шансов на отказ.

И дальше рулит. Несётся по городу, зная каждый закоулок. Ни на секунду не теряет хватки, сосредоточенный.

– Псих! – буркаю.

– Лана-Лана, – цокает, резко сворачивая. Скрип тормозов. Очередной выстрел. – Такая красивая девочка, а память такая плохая. Не моя это кличка.

– А твоя какая?! Отбитый?!

– Останемся без свидетелей – обсудим.

И в этом обещании ни капли заигрывания. Тёмная, мощная энергетика. Предупреждение, что просто так Мот не забудет.

Ему на вид лет двадцать пять. Молодой мужчина, но грозный и властный. И просто с ним не будет. Не позволит разговаривать, как я болтаю со своими однокурсниками.

Забудьте.

Никакого леса.

Перестрелка тоже не так плохо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Меня всё устраивает, ага.

Шины скрипят, стираясь об асфальт. Голова кружит от резких поворотов. И я понимаю, что мы разворачиваемся на кольце.

Один, два…

– Ты собираешься ехать назад?!

Я ору, когда понимаю, что мы едем обратно. Приближаемся к тем, кто в нас стреляет.

И после этого Раевский не псих?!

– Они же выстрелят в нас!

– Не переживай, красавица, – мужчина сжимает пальцами ствол. – Я буду ближе, если что – попадут по мне.

И это меня успокоить должно?!

Сегодня будет ещё!

Глава 4.1

Ну вот скажите мне, что Мот – не псих! Такое вытворять!

Я прижимаю голову к коленям, закрываюсь руками. Стараюсь максимально прикрыться, если стрелки попадут по окнам.

Чудо, что они до сих пор ничего не повредили.

И это полицейских Мот называет дилетантами? Те хоть стрелять умеют!

Воздух становится всё тяжелее, потрескивает от напряжения и страха. Я дыхание задерживаю, когда раздаётся новая автоматная очередь. Голова кружится.

Мот бросает быстрый взгляд на меня, его губы сжаты в линию. Сухой приказ, но в чёрных глазах…

Ох, там бесовские огни пляшут. Он ещё и удовольствие получает от происходящего?

Скажите, у кого там кличка Психа занята, я пойду договорюсь. Раевскому она, очевидно, нужнее!

– Глазки в пол, красавица.

Как это можно сделать, когда всё нутро натянуто вибрирующей струной? Я физически не могу отвернуться.

Краем глаза я вижу как машина ровняется с той, что нас преследовала. Нет, эти «умельцы» не попадают в окно.

Мот им сам облегчает задачу.

Опускает стекло.

– Мот!

Крик рвёт голосовые связки, ножом по горлу проходится. Но в этот момент мне плевать.

Лицо мужчины выражает только холодную решимость. Он резко хватает пистолет, направляя его в сторону врагов.

Мир запирает. Каждая секунда растягивается в мучительную вечность.

Пульс бешено стучит в ушах, и это единственное, что я слышу. Словно кто-то выключил остальной звук.

Яркие вспышки выстрелов разрывают пространство. Рука Мота вытянута. Каждая мышца напряжена, в боевой готовности.

Всё происходит молниеносно, но для меня время растягивается. Медленно. Чётко. Вижу, как его пальцы сжимаются на спусковом крючке. Огонь вырывается из дула.

Снова. И снова.

Мир вокруг меня искажается. Размывается в неясное пятно. В какой-то момент превращается в сплошную черноту.

Можно мне сознание потерять? Пожалуйста!

Оп, очнулась, а уже всё кончилось.

Или не очнулась…

Оглушительный визг шин и скрежет металла разбивают звон в ушах. Чужая машина резко сворачивает, слетает с дороги.

Остаётся ещё одна, которая едет за нами.

– Мот!

– Красавица, из твоих уст моё имя звучит так охуенно, – подмигивает с наглой усмешкой. – Поменьше страха, побольше секса… Ммм, кайф.

– Чокнутый.

Стрельба ненадолго прекращается. И это возвращает крошечную надежду, что всё будет хорошо.

Боженька, я вообще больше не буду нарушать. Даже на красный свет перебегать не стану. И папу слушать буду!

Хотя…

Это папа не одобрял постоянные гулянки с однокурсниками. А выпила бы я с ними вчера, ничего бы не случилось. Я бы не попалась на глаза этому не-Психу и жила бы себе спокойно.

Боженька, я алкоголиком тоже стану, если надо! Водка, вино… Всё как надо.

Ой, там вода была…

Неважно! У меня паника. Мозги имеют право отдыхать.

– Красавица, ты там молишься? – мужчина усмехается.

– Ага, я очень религиозная.

– И чего просишь?

– Никогда тебя не встречать!

– Да ладно тебе. Как по мне – довольно неплохо для первого свидания.

– Это не свидание. Я с такими, как ты на свидания не хожу.

– А чё так? Не зовут?

Я возмущённо хватаю воздух. Едва грудь вперёд не выпячиваю от негодования.

Эй!

Сам меня красавицей называл, а теперь…

Я фыркаю. Ладно. Какое мне вообще дело, считает меня этот бандит симпатичной или нет?

– Вот и высади меня, – хмыкаю недовольно.

– Э, нет. Их проблема, что не додумались позвать.

– Ты не звал. Ты сразу похитил.

– Какая чудовищная ложь. Я тебя трижды вежливо пригласил.

– Знаешь что… О-о-о.

Я тяну, замолкая. Прислушиваюсь к посторонним звукам. Мот продолжает гнать по городу, но больше никто не стреляет.

– Всё закончилось?! – я радостно вскрикиваю. – Я могу вылезать?

Я лишь приподнимаюсь, когда воздух сотрясает новым выстрелом. Я только успеваю заметить, что впереди дорога…

Вся перекрыта!

Несколько машин закрыли все полосы. Стоят с оружием наготове.

И Мот… Мот мчит прямо на них.

Пока выстрел не достигает нас. Машина вибрирует, скрежет пилит по нервам.

Машина начинает резко останавливаться. Глохнет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Всё? Это всё, нам конец?!

⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀

Глава 5

Боже, прости, что я в третьем классе списывала. И что Лерке соврала, что та кофточка ей идёт.

И за то, что это чудовище по имени Раевский красивым мысленно называла…

И…

Я во всех грехах каюсь, вдруг поможет? Вот сейчас как открою душу, так и умирать не за что.

Только людей с автоматами это не останавливает. Они мгновенно оказываются рядом.

Мот добренький бандит. Он услужливо рядом с ними остановился, чтобы легче было добивать.

Мужчины двигаются отточенными движениями, почти военными. Только не стреляют.

Тоже добренькие.

Я чуть вскидываю голову, когда понимаю, что оружие они наставляют не на нас. А на ту машину, что преследовала.

Защищают?

– Не высовывайся, красавица, – Мот давит на моё плечо. – И не засматривайся.

– Что? – глухо переспрашиваю. Реакция заторможена. – На кого?

– На них. На меня можно. Я посимпатичнее этих вояк буду.

– Я не на них смотрела!

– То есть, мою красоту не отрицаешь? Смотри, пошло у нас всё, да?

Я моргаю. Часто-часто. Будто в какой-то момент над мужчиной появится неоновая надпись.

Псих.

А как его иначе называть?

Мы кое-как пережили эту погоню. И то, у меня сомнения, что я справилась. Моё сердечко могла на первом выстреле не выдержать. А всё вокруг – фантазия умирающего сознания.

Хотя…

Лучше бы фантазия приписала мне спасение тем горячим любимым актёром из турецких сериалов.

А не Мота пихала.

Нет, значит, жива.

– Не рыпайся.

Предупреждает Раевский, вкладывая в голос стальные нотки. А после выбирается из машины.

Быстрым и решительным шагом направляется к одному из людей с автоматом. Резко на меня оборачивается.

Я сползаю ниже, делаю вид, что в окошко не смотрела. А что? Этого мне не запрещали!

Я вообще собираюсь всё-всё запомнить. Вплоть до того, какого цвета у них ботинки.

Папе потом проще будет ориентировку составить.

Я всё ему расскажу! И с удовольствием буду на суды таскаться. Только к Раевскому не приду.

А то ещё это сочтёт за признание в любви.

Эх, бедный мужчина. Видно так редко ему девочки попадаются, что на всё согласен.

Папа, точно!

Я вздрагиваю, вспоминая про свой телефон. Кручу головой, пока не обращаю внимание на дверцу со стороны водителя.

Там Мот спрятал мой телефон. Нужно только дотянуться и забрать, а после всё решится.

Главное, не попасться никому на глаза. Сквозь окна меня очень легко заметить. Я чуть приподнимаюсь, грудью упираюсь в подлокотник.

Протягиваю руку, но пальцы не достают. Ещё немного. Приходится выгнуться, сильнее поднять корпус.

– Охуенная задница.

Ветерок скользит по коже, а кожа пылает от этого комментария. Я резко подаюсь вперёд, едва не заваливаясь на сидения. Пальцы скользят по корпусу телефона и…

Меня резко тянут обратно. Мот буквально достаёт меня из машины, ставит на ноги.

А телефон остаётся в одиночестве на сидении.

Что не остаётся без внимания мужчины.

– Ай-ай, красавица, – цокает он. – А так хорошо общались. Разочаровываешь.

– Я такси планировала вызвать, – вру и не краснею. – Твоей машине кирдык, а я пешком не гуляю.

– Как мило с твоей стороны. Но не переживай, транспорт я организую.

Я мысленно стону. Вот ни капельки не сомневаюсь в способностях Мота. Ему, кажется, проще из палок и пуль собрать транспорт, чем меня отпустить.

Оглядываюсь в поиске поддержки. Тут столько людей, должен ведь хоть кто-то мне помочь?!

Да, половина из мужчин выглядят как головорезы. А вторая половина – как те, кто сам может девушку похитить.

Но это только внешность!

Как крыски. Вроде противные, но на самом деле они хорошие. И даже ласковые бывают.

– МОТ!

Вместо криков о помощи, вырывается другое. Когда этот гад меня на руки поднимает.

– Арс, ключи от тачки дай, – удерживая меня одной рукой, умудряется поймать ключи. – Ты же сама жаловалась, красавица, что ходить не любишь.

– Если выбор между тобой и прогулкой – я выберу прогулку.

– Прогулку со мной? Замётано.

Я раздражённо рычу, клацаю зубами. Мужчина на это лишь смеётся. Легко, заливисто. И смех у него бархатных, хриплый.

Приятный.

Эх, боженька, не тому ты столько красивого отсыпал.

Ой не тому.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Эм… – я напрягаюсь. – У вас кто-то в багажнике кричит?

– Не обращай внимания. Парни потерялись, вот им дорогу подскажут.

Я понимаю, что Мот говорит о тех мужчинах, что нас преследовали. Поворачиваю голову, но их машина – пуста.

Точно они в багажнике.

Ну…

Можно сказать, что у меня не самый плохой способ передвижения.

Пойдёт.

Мот усаживает меня в салон какого-то джипа. Я тут же ноги свешиваю, чтобы не захлопнул дверцу.

У меня планы на побег, нечего мне мешать.

Наши взгляды сталкиваются. Я пыхчу, а мужчина только усмехается.

– Мот, – окликает один из парней. – Нужно решать. Иначе такими темпами мы не сможем провернуть дело в «Хроносе».

– Не сейчас.

Дёргает головой, на меня взгляд скашивает. А я лишь сильнее прислушиваться начинаю.

Нет, как под пули, так вдвоём!

А как секретики рассказать, так сразу меня из уравнения исключают.

И где справедливость?

– У тебя дела, так что…

Я предпринимаю попытку встать. Мот наклоняется, прижимая мои колени ладонью. Горячими пальцами проводит по ногам, добирается до оголённого живота.

Никакой больше короткой одежды, обещаю, пап!

Кожа вспыхивает, покрывается мурашками. Шершавая кожа вызывает странную дрожь внутри.

– Для тебя я всё отменю, – хмыкает Мот. – У нас ведь свидание не закончилось.

– Нет никакого свидания! – рычу обессиленно. – И я хочу домой.

– Отвезу. Выпьешь со мной кофе, и я отвезу тебя. Слово даю.

– Ладно!

Я взмахиваю руками, лишь бы этот нахал от меня отстал. Пять минут на кофе, и я буду свободна.

– Супер, – скалится Раевский. – По утрам я готовлю отменный кофе.

Что? Я на это не соглашалась!

Глава 5.1

Пока я пыхчу, Мот успевает и мою дверь захлопнуть, и на своё место запрыгнуть. Шустрый, зараза.

– Я вспомнила, – прикусываю губу. – У меня аллергия на кофе. Ага. Так что придётся отменить всё…

– Ничего страшного, – обхватывает руль. – У меня и чай заебись. И всё остальное тоже.

Я даже думать не хочу, на что ещё он намекает. Хотя прекрасно понимаю, конечно же!

Я почти справляюсь с тем, чтобы не покраснеть. Этот бандит заядлый… Он меня в краску вгоняет постоянно. Находит слова, от которых я мгновенно смущаюсь.

И ведь вроде не ребёнок давно. И не совсем наивная. Папа полицейский, я в участке с детства время провожу. Всякого насмотрелась, наслушалась.

И парни в нашем университете не выходцы из викторианской эпохи. Тоже болтают лишнее.

Но при этом именно Раевский умудряется меня сводить с ума.

– Не люблю чай, – цежу зло. – И вообще…

Мои слова, как о скалу разбиваются. Мот и бровью не ведёт, лишь скорость увеличивает. Непрошибаемый.

В груди узелками нервы стягивает. Отдаёт пульсацией во все стороны, желудок кувырок делает. Страх волнами накатывает.

Не такой, как при стрельбе и погоне, но…

Для Раевского это норма. Судя по тому, как уверенно он справился с ситуацией. Похитил своих врагов, а теперь меня везёт в неизвестном направлении.

Для него всё – норма.

Безбашенный. Сумасбродный. Хозяин собственного мира.

И непонятно, как далеко он дойдёт в своей вседозволенности. В какой момент решит, что ему можно всё.

Даже с моим «нет».

Я делаю короткие, рваные вдохи. Воздух становится плотным и вязким, не поступает в лёгкие.

Пальцами впиваюсь в ремень безопасности, пока в суставах не отдаёт болезненной пульсацией.

Страха всё больше. И…

И я включаю любимый приём, который не раз спасал девушек. Падаем на дурочку и доводим эмоции до максимума.

– Матвей, – зову я, позволяю голосу не просто дрожать, там целые судороги связок. – Пожалуйста, не надо. Просто дай мне выйти. Где угодно.

– Красавица, мы вроде договорились.

– Я не хочу к тебе. Я не буду… Я не хочу с тобой спать. Не заставляй меня. Пожалуйста, ну найди себе другую девушку, которая скажет «да». А меня отпусти. Я тебя прошу.

Я позволяю всем страхам вылиться наружу. Озвучиваю всё, что пульсирует в висках. Без стопов разговариваю.

И дрожи позволяю вырваться. Прям так, будто меня электрошокером по затылку бьют без остановки.

Чуточку переигрываю, но не торможу. Довожу все эмоции до максимума. Я ведь не вру. Просто не в таком ужасе, как сейчас показываю.

Вдруг у него хоть капелька сострадания есть?

Мот тормозит на светофоре. Ко мне резко поворачивается. Подаётся, нависая сверху. Пытается коснуться, но я отшатываюсь.

Ауч.

А плечом больно биться, даже если для дела.

– Красавица, ты чего? – взгляд становится тёмным, недовольным. Ловит мой подбородок таки. Но не сжимает. Поглаживает. – Что за истерика?

– Ты меня похитил! – всхлипываю, смотрю несчастно. Ресничками хлопаю. А что? В детстве всегда работало. – А теперь хочешь… Не надо.

– Ничего я тебе не сделаю. Кофе попьём и отпущу. Короткое свидание будет.

– Обещаешь?

– Да.

– И слово дашь?

– Слово даю. Через два часа будешь дома. У себя. Одна. За эти два часа ничего с тобой не сделаю.

Мот перечисляет всё, сам себе отрезает возможности для манипуляций. Реагирует на моё состояние.

Кажется…

Кажется, он не настолько ужасный.

– Хорошо? – Мот сильнее сжимает мой подбородок. – Слово даю.

– Ага, – выдыхаю, мгновенно успокаиваюсь. – Хорошо.

– Да? – он присматривается. Замечает, что я как-то слишком быстро успокоилась. – Это что за разводняк сейчас был, красавица?

– Просто переговоры. Рада, что мы достигли взаимопонимания.

Я улыбаюсь довольно, а после тут же прячу улыбку. Взгляд отвожу. Наверное, не самое умное решение – вот так сразу мужчине объявлять, что я его обманула.

Ну…

Так-то, я и не самая в университете умная. Можно ошибаться!

Но вместо злости или недовольства – мужчина просто усмехается. Присвистывает, поглядывая на меня с прищуром.

– Красавица, – тянет он будто довольно. – Охуеть. Давно меня так не разводили. Какие ещё у тебя тайны?

– Тайны? Нет таких.

Нам недовольно сигналят. Светофор давно поменялся на зелёный, но Мот не срывается с места. Продолжает изучать меня взглядом.

И мне неуютно от такого пристального внимания. Мужчина словно касается меня, сдёргивает слой за слоем. Под кожей щекочет от его интереса.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Уголок губ приподнимается в хищном оскале. По спине холодок ползёт, когда Мот подаётся ко мне.

Его губы на секунду прикасаются к моей щеке. Скользят, оставляя огненный след за собой.

Выдыхает мне на ушу:

– Врёшь, красавица. Есть у тебя тайны. И теперь я ещё больше хочу их узнать. Ты мне всё сама расскажешь.

Я нервно сглатываю. Мот сейчас ведёт себя настолько развязно…

А что будет, когда он узнает, что Голубев не мой возможный свёкор, а мой отец…

Насколько мне конец, когда Мот докопается до правды?

И как мне в этот момент оказаться от него подальше?

Глава 6

– Я хочу обратно свой телефон.

– Я хочу тебя в своей постели.

– Обойдёшься, – я фыркаю.

– У стены тоже можно. Я не принципиальный, где такую красавицу трахать.

– В своих мечтах, Раевский, самое то. Большего не светит.

Я морщусь, потому что подобные пошлые разговоры выводят меня из себя. А ему хоть бы хны!

Мот усмехается, держится в сидении уверенно. Будто совсем недавно его не пытались пристрелить.

Вот что значит крепкая психика.

Я отворачиваюсь к окну, стараюсь максимально дистанцироваться от мужчины. Сделать вид, что ситуация вообще меня никак не касается.

Просто таксист наглый попался. И катается кругами. И оплату натурой хочет.

А так всё как обычно.

Стандартный день.

Кожу будто пёрышком щекочет. Я ёжусь от того, как тело моментально реагирует покалыванием.

– На дорогу смотри, – хмыкаю.

– Я многозадачный.

– Да? – я наклоняю голову. – Как жаль, люблю, когда мужчины могут быть сосредоточены только на одном.

Ладно, теперь я понимаю тех психичек, которые лезут обниматься к тигру. Подумаешь, лапой насквозь пробьёт, а зубками откусит пустую голову.

Зато как весело!

Хотя Раевский на тигра не похож. Скорее уж волчара. Молодой, наглый, необузданный.

Загрызёт и улыбнётся. А я с каким-то тёмным удовольствием дёргаю его за хвост. Наблюдаю за реакцией.

Тело вжимается в кресло, когда Мот увеличивает скорость. Его пальцы с пошлым намёком поглаживают руль, пока мужчина мчит по городу.

Он хорошо водит, я уже поняла. Проблема не в этом. А в том, что Мот не сводит с меня взгляда.

Вонзается в моё лицо, под кожу. Мужчина умеет смотреть так, что дыхание перехватывает.

Во рту мгновенно становится сухо. Язык подрагивает от желания провести по губам.

Но я боюсь, что мужчина воспримет это как приглашение. Он за любую мелочь цепляется.

Мот не отворачивается. Будто и не моргает почти, чтобы ни мгновения не потерять. Меня изучать дальше и дальше.

Его внимание обжигает похлеще прикосновений. Ложится на кожу хлёсткими ударами. Никто на меня никогда так не смотрел.

Будто сожрать хочет, и уже предвкушает главное блюдо. Но при этом не спешит. Сдерживает себя.

Точно сдерживает, судя по нахальной ухмылочке. Потому что по факту… Мот давно мог со мной сделать всё, что придёт в его больную фантазию.

Просто ему нравится сама игра.

– Аккуратнее! – взвизгиваю я, когда впереди появляется пробка. А мы мчим, не сбрасывая скорость.

Мужчина не вздрагивает, не поворачивает головы. Всё с той же хищной изящностью поворачивает руль.

Выскальзывает на встречку, мгновенно перестраивается. И это всё – продолжая удерживать мой взгляд в плену.

Машина дёргается от торможения, но даже это у Мота получается мягко. Тормозит на красном свете светофора.

– Как ты это сделал?! – прижимаю ладонь к груди. Сердечко точно после сегодняшнего меня покинет. – Зачем ты пугаешь!

– Ты ведь хотела, чтобы я был сосредоточен на чём-то одном. Сделано.

– На дороге!

– Не, ты интереснее.

– Ты просто… Наглый! Самовлюблённый! Сумасшедший! Чего ты усмехаешься?!

– А минусы когда будут?

Рычу от злости, представляя, как сжимаю пальцы на шее мужчины. Посильнее, пока он не замолчит наконец-то!

Раевский веселится, а у меня нервный тик на подходе.

– Кофе когда будет? – включаю режим избалованной девчонки. – Я устала ждать.

– Сейчас и будет.

Мужчина сворачивает к парковке у небольшого здания. С сомнением смотрю на то, какой кофе тут может быть.

С тараканами или сразу с отравлением?

Ладно, будет повод сменить транспорт. На машине скорой помощи и сбегу от мужчины.

Я отстёгиваю ремень безопасности, дёргаю ручку дверцы. Но та не поддаётся. Мот держит меня запертой.

– Сам схожу, – оповещает. – Сохраним интимную обстановку.

– Храни её с кем-то ещё.

Я морщу носик, вздёргиваю подбородок. Ну какой настойчивый, а? Он хоть когда-то отступает?

Не-а, только нападает.

Потому что Мот не упускает ни шанса довести меня до тахикардии. Опускает ладонь на моё бедро, сдавливает нагло.

А сам ко мне наклоняется, заставляя вдыхать запах его парфюма. Дрожать от жара чужой кожи.

Пальцами мужчина задевает моё лицо, ещё сильнее сдавливая бедро. Царапает внутренности, я дрожать начинаю.

Потому что вроде делает всё почти прилично… Не пытается нагнуть на первой поверхности…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но этот пылающий тёмный взгляд… Его тяжёлая энергетика… Раевский словно тестостероном меня прижимает. Сдавливает аурой.

– У меня есть парень… – напоминаю севшим голосом. Чтобы хоть что-то сказать. Не задыхаться в молчании.

– Хуевый парень, красавица. Иначе ты бы не истерила. А знала, что он за тебя всех порешает. Девчонка должна знать, что под защитой.

– Ты меня похитил! Конечно, я…

– Была бы ты моей, Лана, по-другому бы себя вела. Любого говнюка на место поставила, зная, что я за тебя всех положу.

– Я не хочу быть твоей.

Сколько ещё раз нужно повторить? Может, Раевскому подарочек сделать?

Визит к ЛОРу. А то очевидно у него со слухом проблемы. Или с причинно-следственной связью.

Ничего его не пронимает. Мот, наоборот, лишь сильнее касается. Надавливает пальцами на мои скулы, удерживает фокус внимания.

– Очень жаль, красавица. Вариантов у тебя нет. Потому что выбор сделал я. Выбрал тебя. И ты будешь моей.

Это мы ещё посмотрим!

Глава 6.1

Мужчина читает вызов на моём лице. И это раззадоривает его лишь сильнее. Будто вызов. Игра. Соревнование.

А Раевский точно из тех, кто привык к победам.

Ладонь Мота тяжелеет. Превращается в раскалённый свинцовый булыжник, давящий всё сильнее.

Вот, папочка, не зря я ношу джинсы. А ты всё: платья, девочка…

С платьем бы меня сейчас Раевский всю облапал.

Кровь в венах кипит, бушует. Течёт так быстро и громко, что в ушах гулом отдаёт.

Мот не торопится. Он делает всё неспешно. Впитывает каждую мою реакцию, ловит её с усмешкой.

– Ты дрожишь, красавица.

Его пальцы опускаются на шею, и я непроизвольно задерживаю дыхание. В любой момент он может сжать и…

Дрожь становится только сильнее.

– Мне это нравится.

Воздух в салоне становится густым. Ложится на кожу жарким паром. Кислород комом сбивается в горле от ожидания.

Опаляющие губы прикасаются к моим. Будоражат сухостью. Мот не целует, только задевает. Прижимается, заставляя с ума сходить от этой нежеланной близости.

И вот… Его губы начинают шевелиться…

Сердце с ума сходит.

Бах. Бах. Бах!

– Не надейся, красавица, я не буду тебя сейчас целовать.

В смысле – не будет?!

То есть, хорошо, что не будет!

Ага, так и сказала.

Резко становится холодно. Любое давление исчезает, оставляя меня болтаться в невесомости.

Раевский отстранился.

– Ты же девочка приличная, – посмеивается он. – До конца первого свидания не даёшь, да?

Мот выбирается из машины до того, как я успеваю его грохнуть. А хочется очень сильно!

Придурок.

Мужчина предусмотрительно закрывает машину так, чтобы я не могла выбраться. А я дёргаю дверцу, пытаюсь открыть окно. Всё бесполезно.

Ладно.

Я в детстве мимом хотела стать! Вот, желания сбываются. Пытаюсь привлечь внимание прохожих, показать, что мне нужна помощь.

Но, кажется, не зря папа другую профессию посоветовал.

Жесты у меня такие получаются, что прохожие чуть ли не бежать начинают.

Возможно всё ещё связано с тем, как я выгляжу. Растрёпанная, бледная, но с пылающими щеками.

Настойчиво пытаюсь отмахнуться от остаточных эмоций. Когда Мот был так близко и…

К черту его.

У меня в голове вспыхивает новая гениальная идея. Да, прошлые идеи не работали, но эта точно!

Принесёт мне Мот кофе, а я случайно опрокину стаканчик на него. Вряд ли с ожогом второй степени он будет о сексе думать.

Особенно если обжечь его «достоинство».

А я под шумок сбегу. Пусть свои гоночные навыки использует для того, чтобы в больничку побыстрее добраться.

Кто умница? Я!

Я ещё никогда так кофе не ждала, как в момент, когда Мот выходит из кофейни. Шаг, ещё шаг.

Да!

– Вот это шустрая, – мужчина смеётся, когда я чуть не вырываю крафтовый пакет из его рук. – Перевозбудилась?

– Пить хочу.

Фыркаю, зарываясь в пакет. А после поднимаю растерянный взгляд на мужчину.

– Это что?!

– Кофе, красавица.

– Почему он холодный?!

Я едва не стону от разочарования. Ну почему он такой смышлёный? Он бандит!

Он должен быть тупым как пробка и недалёким.

– А я горячий хотела! – дую губы.

– Легко. У меня дома…

– Холодный так холодный.

Я моментально вонзаю трубочку в стаканчик, представляя на его месте Мота. Озлобленно пью фраппе.

Ла-а-а-а-адно. Новая идея!

Да-да, мне тоже страшно от собственной фантазии. Но на этот раз – идея верняк.

Каждый раз, когда мне хочется ответить колкостью или послать Раевского – я просто делаю глоток кофе.

Снова и снова. Мужчина сейчас заскучает, и сам выгонит меня прочь.

Моё молчание Мот раскусывает быстро.

– Обиделась? – его взгляд смеётся. – Сейчас заторможу и исправлюсь, красавица. Но поцелуями не ограничусь.

– Меня всё устраивает.

Пожимаю плечиками и тут же пью сладкий напиток, пока ещё лишнее не сказала. Вдох, выдох.

А вроде работает!

– Итак, красавица, когда будешь своего задрота бросать?

– Я счастлива в отношениях!

– Пиздишь ты отвратительно.

– А ты отвратительно выражаешься!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Предлагаю сделку. Твой парень идёт нахер, а я прекращаю материться.

– Мат так мат, меня устраивает.

Бархатный смех заполняет салон. Жую трубочку, пью. Как же сложно не срываться!

Да я могу стать примером для всех психологов мира. Как лучший самоконтроль.

Мот приоткрывает окно, удерживает руль одной рукой, а второй шариться по карманам кожанки. Достаёт сигареты.

– У меня аллергия на запах табака, – тут же нахожусь. Ну хоть за что-то он меня высадит?

– Ладно.

Мужчина оставляет помятую пачку на коленях, легко соглашается. Такая лёгкость напрягает.

В чём подвох?

В какой момент он «спросит» с меня за все эти выходки?

К моей радости, у Мота звонит телефон. Он отвлекается на разговор с кем-то, тщательно подбирает слова. На меня косится.

Резко меняет маршрут, отчего в груди разгорается надежда. Потому что эта дорога ведёт ко мне домой. Раньше Мот избегал мой район.

Неужели…

– Скоро буду.

Обещает он кому-то, бросая телефон в подстаканник. Я этого неизвестного расцеловать готова.

Я едва не подпрыгиваю от нетерпения. Я вернусь домой. Живая, невредимая. Всё ещё невинная!

Этот день кажется прекрасным.

До момента, когда мужчина заезжает в мой двор.

– Мот! – я панически вскрикиваю. – А давай ещё погуляем? Мне так понравилось!

Потому что возле подъезда стоит мой отец.

Мне конец.

Глава 7

– Ой, капец, – Лерка присвистывает. – А дальше как? Куда ты с ним поехала? Что у вас было?

– Лер, скажи честно, когда я тебя в бассейн толкнула – ты сильно ударилась, да?

– А это тут при чём? Сто лет назад было.

Подруга хмурится, крутит в пальцах тонкую дамскую сигарету. Задумчиво поглядывает на меня.

Точно вспоминает, как мы прошлым летом устроили себе выходные за городом. Бесились.

– Потому что ты с ума сошла! – рявкаю я. – Он меня похитил! Потом в перестрелку втянул. И что быть могло после такого?

– Ну… Он красавчик, ему простительно.

Я стону, откидываюсь спиной на ствол дерева. Демонстративно делаю жест «рука-лицо».

С другой стороны… Чего я ожидала?

Четырнадцать лет назад я увидела на площадке девочку, которая песок ела. Должна была сразу понять, что просто не будет.

– Да ладно тебе, – подруга меня в плечо толкает. – Нормально же всё закончилось. Сама недавно жаловалась, что любви хочется. Вот какой самец за тобой бегает…

– Бандит, – загибаю я пальцы. – Грабитель! Похититель! Лучше уж снова со своим туповатым другом своди, чем с этим. Почему ты вообще не позвонила моему отцу сразу? Когда меня забрали.

– Ты что, моей смерти хочешь? Если я твоему папе позвоню… Мне же и достанется. Дяде Диме мы же не звоним никогда, всё сами.

– Не когда меня бандит похищает!

По выражению лица подруги становится ясно, что ничего она не поняла. Нет, я понимаю, что винить её нельзя.

Я готова была с Мотом дальше укатить, лишь бы перед отцом не оправдываться. Но у меня повод!

Раевский же не знает о нашей родственной связи.

А Лерка…

Ладно, чего уж.

Оправдываться мне всё равно пришлось. Объяснять отцу, что за пацан меня под носом у полицейских утащил.

Нет, ну представляете? Полиция хлопала глазами, а объяснять должна я. На ходу сочинила упрощённую версию.

Раевский глупо пошутил. Сразу меня выпустил, но телефон я потеряла. Опознать могу.

Вот только снова…

Моё слово против слова Мота. У меня были свидетели! Только лицом мужчина не светил, к полицейским полубоком. А Лерка…

Она все показания перепутает. От волнения ещё заявит, что это я Мота похитила. В таких моментах ей доверять нельзя.

– Ну не злись, – Лерка примирительно обнимает меня. – Просто у него аура такая… Ммм, сразу ясно, что мужчина классный. Я прям почувствовала, что плохо тебе не сделает.

– Почувствовала? Давай, ещё скажи, что быстро на Таро мне погадала.

– Между прочим, у вас совместимость! Всё-всё, молчу, прости.

Лерка вешается на меня, не отступает, пока я не отмахиваюсь. Подруга обещает больше не поднимать эту тему.

– А с одеждой что? – прищуривается она. – Так сильно от отца досталось?

Я слежу за взглядом подруги, нервно поправляю рубашку. Я сегодня упаковалась по полной.

Плотные джинсы с высокой посадкой, заправленная рубашка, воротник которой натирает подбородок. Укороченный свитерок сверху.

Всё для того, чтобы даже при желании меня не могли лишний раз потрогать. Никакого лишнего шанса.

Я, конечно, надеюсь, что не встречу Мота больше никогда-никогда. Может, он вообще себе нашёл другую цель?

Отлично, я не против.

– Ой ты ж. Держи!

Лерка резко вкладывают сигарету мне в руку, отскакивает. Мимо нас проходит преподавательница с макроэкономики. Строгая и очень дотошная, законченная поклонница патриархата.

Мальчикам можно всё, девочки – будущие жёны.

И сейчас она презрительно косится на сигарету в моих руках. Поджимает тонкие губы, обещает, что меня ждут нотации.

– Лерка! – шпилю я. – Что это за подстава?! Ты хоть понимаешь…

– Я запаниковала. Прости. Но тебя не трогают после того, как твой отец разок приехал в университет. Навёл тут шороха. Помнишь, когда с нас взятки требовали? И всё, спокойненько. Она ничего тебе не скажет. А если начнёт, так я сразу признаюсь, что моя сигарета была. Ладно?

Подруга складывает ладони вместе, смотрит на меня умоляющим взглядом. На неё сейчас кричать – как щенка пнуть.

Ну и что делать? Побежать за преподом и доказывать, что это не моя сигарета?

По ходу разберёмся.

Отдаю Лере сигарету, недовольно растираю пальцы. Я действительно не люблю запах табака. А у подруги ещё такие ядрёные, с ментолом.

– Пошли, – тяну я её за собой. – А то ещё на пары опоздаем. А мне никак нельзя стипендию терять.

– Дядя Дима таки лишил карманных?

Нет, но близок к этому. И кричал так, что у меня эхо в ушах до сих пор звенит.

Будто я виновата, что на меня бандит запал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Да и не запал, а просто решил выбесить «следака». Видимо, до таинственного Руслана добраться не может, а вот до его девушки – запросто.

Остаётся надеяться,

– Кстати, о твоём горячем преступнике…

– Лера, помолчи! Ни слова больше о нём.

– Ладно, – без обиняков произносит она. – Тогда сама увидишь сюрприз.

– Какой сюрприз?!

Я вскрикиваю, начинаю головой мотать. Слишком уж радостной звучит подруга, чтобы списать на случайность.

Я запинаюсь, хватаюсь за руку Лерки, чтобы не вспороть носом землю. Смотрю испуганно на дорогу, которую мне нужно перейти.

А точнее на машину, припаркованную возле самых ворот. Мужчина ждёт, облокотившись на капот. Возле него уже крутится толпа, в основном из девочек.

Но смотрит он на меня.

Пронзительно и с нахальной усмешкой.

Ох, черт!

Раевский, какое заклинание нужно использовать, чтобы ты исчез?

– А он настойчивый, да? Ох, какой мужчина, Русь.

Глава 7.1

Сердце выпрыгивает из груди, когда я встречаю взгляд Мота. Я замираю окончательно, а мир начинает размываться.

Не слышу галдежа и воздыханий Лерки, не вижу ничего вокруг. Меня будто в темноту затягивает. Темноту с оттенком глаз Раевского.

Что он здесь делает? Не мог потеряться где-то?!

Или это такая стратегия у психологов? К каждой девочке бандита подошлём, до срыва доведём, а потом будем рубить бабки.

А я уже готова платить. Только отвадьте от меня кто-то Мота! Нет никаких сомнений, что он меня поджидает.

Иначе зачем ему вообще приезжать сюда. На учёбу? Ха, конечно! На парах не учат гонкам и стрельбе. И как отмывать кровавые деньги тоже никто не рассказывает.

Такие люди не учатся.

Улица лучший учитель и всё такое, да?

– Он с тебя взгляда не сводит, – Лерка играет бровями. – Может…

– Может ты помолчишь уже? – шиплю я, хватая её под локоть. – Пошли скорее. И не вздумай ничего выкинуть.

– А что ты так со мной говоришь? Руська, ты…

– И не называй меня так.

Клянусь, я когда-то её пришибу. Я Лерку обожаю. Она и перед отцом прикрывала, и всегда меня на всякие активности подтягивала.

И вела себя иногда так, что ко мне вообще вопросов не было. Ну, не Лерка, и хорошо. Тоже плюс!

Но порой она просто невыносима.

Подруга делает большие глаза, кивает болванчиком, когда до неё доходит.

Ага, меня чисто по фану преследуют. А уж когда правда всплывёт… Жуть, не хочу этого.

Я тяну подругу за собой, ещё и держу её так, чтобы она была ближе к Моту.

А что? Он ей нравится? Вот столкну, а сама сбегу. Прости, Лерчик, но тут каждый сам за себя. Тем более, подруга явно не против.

Пока я гипнотизирую ворота, будто так попаду на территорию университета быстрее, подруга вовсю рассматривает Раевского.

Боженька, какой грех, а!

Она же чуть взглядом его не облизывает всего. Несколько раз. Рьяно так.

Почему-то бесит жутко.

– Красавица, тормози.

Требовательный голос мужчины разносится по улице, когда я перехожу дорогу.

Ага, прям спотыкаюсь и ложусь, чтобы точно затормозить.

Ускоряюсь. Но Мот словно предвидел это, уже начинает свой манёвр. Он вообще какой-то суперчеловек.

Суперзлодей, ага!

Все движения у него получаются плавные, отточенные. Он не дёргается, не бежит, не выскакивает.

Но всё равно оказывается передо мной аккурат в момент, когда я подхожу к воротам.

– Сказал же, – играет желваками. – Тормози.

– Ой, да? – хлопаю ресницами. – У меня со слухом проблемы, представляешь? Вот, бегу к врачу провериться.

– Я тебе быстро слух вылечу, без проблем. Хочешь?

– А ты на врача учился? Диплом есть? Привози, осмотришь. А пока…

Тело напрягается само по себе, стоит заметить интерес остальных студентов. Мышцы стягивает от напряжения, я нервно сглатываю.

Парни смотрят с интересом, будто впервые заметили меня. Изучают, не скрываясь. Пытаются понять, чем я их знакомого цепанула.

Знакомого? Или вообще незнакомца? Ощущение такое, что Моту не составит проблем собрать компанию из прохожих.

Но парни ещё ладно. А вот девушки… Ох, они уже мысленно делают мою куклу Вуду. Протыкают её от всей души иголочками, не жалея.

– Я ведь организую, – низким голосом обещает Мот. У меня от этой хрипотцы мурашки появляются. – И осмотрю.

– Э, нет-нет, мне настоящий надо. Настоящий диплом очень важен, Раевский. Вот я как раз такой иду получать.

– А вроде к врачу собиралась?

– Я многозадачная. Скажи, Лер? Это моя подруга, кстати, Валерия.

– Привет.

Подруга натягивает самую соблазнительную улыбку из своего запаса. Выпячивает грудь вперёд, моментально переходит в наступление. Заваливает Мота вопросами.

Под шумок я сбегаю на территорию университета. Охраннику у нас строгий, лишних не пустит.

Хотя Моту бы нападение моей подруги пережить. Это вам не бандиты, тут спасения не дождёшься.

Я сбегаю, а внутри царапает. Неприятненько так, зло. Будто тёмная дымка окутывает, нашёптывает, чтобы я сама куклу Вуду делать начала.

Да, я сама столкнула подругу и Мота, чтобы спастись. И да, мне плевать на мужчину.

Но!

Что «но» – додумайте сами. Я слишком занята злостью, чтобы думать трезво.

На пару я прилетаю одной из последних. А Лерка где-то потерялась. Блин, черт! Нельзя было её бросать.

Что я за подруга? Почему решила, что Мот только на мне зациклен? А если он её похитил? Нужно звонить отцу и…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ох, я выдыхаю, когда Лерка заходит в аудиторию. Улыбается мне, поднимаясь на самый верхний ряд. Она старается держаться подальше от препода, а мне нужны знания.

Я выкладываю всё необходимое из сумки, когда рядом падает кто-то из однокурсников. Поворачиваюсь с дежурной улыбкой, которая в нервный тик превращается.

Какого…

– Соскучилась? – подмигивает мне Мот, нагло разваливаясь на лавочке.

– Что ты здесь делаешь?! – то ли шиплю, то ли ору.

– Ну как? Одна красавица мне сказала, что диплом важен. Вот, прислушался. Будем вместе учиться, а?

Действует скидочка 20% на мою подписную кингу "Девочка авторитета"!

- Чем теперь за свою жизнь рассчитаешься?

Его пальцы на тонкой шее сжимаются.

- Я буду т-твоей…

От страха голос дрожит.

Одна ошибка, и я привлекла внимание опасного мужчины. Одна ошибка, и теперь он моя единственная надежда на спасение.

Взамен он хочет лишь одно.

Меня.

Хищный. Жестокий. Красивый. Камиль Демидов.

Криминальный авторитет по кличке «Дикий».

- Скажи, - к себе притягивает, запах мой вдыхает.

- Я согласна, - хриплю я. - Я согласна на...

- Всё. У тебя больше нет права голоса. А неповиновение приведет к наказанию. Мне понравится, - он усмехается. - Тебе - нет.

77UiyRjO

Глава 8

Какое учусь?!

Эй-эй, господин ректор, вы куда смотрели? Этот из нашего приличного университета притон сделает!

– Не буду я с тобой учиться, – я хмыкаю, отодвигаясь подальше к стеночке. – И я привыкла сидеть одна.

– Отлично, – Мот потягивается, демонстрируя мышцы. Закидывает руку на спинку лавочки. Пальцами моё плечо задевает невзначай. – Значит, никакого удода не придётся выгонять.

– Себя выгони.

– Красавица, я на идиота похож? От тебя сваливать.

Взгляд мужчины проходится по мне. Щедро так, откровенно. Он словно показывает, насколько меня красавицей считает.

Я задыхаюсь от этого ощущения. Будто кожа вспыхивает, покалывает, остаётся немеющий след после внимания Мота.

Я дёргаю плечами, трясу головой, словно сбрасываю наваждение. С надеждой смотрю на вошедшего преподавателя.

Ха!

Вот сейчас он его выгонит. Наш препод по бухучёту не любит лишних людей на парах. Быстренько всё исправит.

Вот его цепкий взгляд скользит по аудитории. Губы поджимаются сильнее из-за перешёптываний студентов. Голев останавливает взгляд на мужчине.

Ох, вот этот вдох на полную грудь – это же показатель будущей вспышки недовольства.

– Раевский, вы что тут забыли?

Так, тон отличный. Выгоняй его, дяденька, пожалуйста. Но откуда препод знает фамилию? Не нравится мне это.

– Да так, решил знания освежить. Возражения?

Я воздухом давлюсь от такой наглости. Мот держится спокойно, но с вызовом. Взглядом к месту приколачивает.

Ох, не Голев тут хозяин положения. Далеко не он.

– Нет, нет, никаких. Знания это похвально. Да.

Препод немного тушуется, отводит взгляд. Впервые на моей памяти тараторить начинает – переводя фокус внимания на тему лекции.

– Что это было?! – шиплю, толкаю Мота в бок. – Нельзя так с преподавателями разговаривать! Лучше бы знания этикета освежил.

– Аккуратнее, красавица.

Тень опасности мелькает во взгляде мужчины. Он обхватывает моё предплечье. Вроде поглаживает, но при этом сжимает с силой. С предупреждением.

– Ты хорошее отношение за слабость принимаешь. Всё нарваться пытаешься. Не советую.

От того, что голос Мота становится хлёстким и суровым, мне холодно становится. Морозно. Нервно сглатываю.

Меня каждый раз прошибает этим контрастом. От шутливых подначиваний до неумолимых правил.

Раевский одновременно и наглый парень, и опасный, очень опасный мужчина. И переключения срабатывает за секунду.

От греха подальше я замолкаю.

– Умница.

Отпускает, слегка погладив напоследок. Кожу обжигает в том месте, где он только что прошёлся пальцами.

Дрожащими пальцами хватаю ручку, начинаю записывать конспект. Но всё сказанное преподавателем кажется несвязным бредом.

Сосредоточиться тяжело. Бедро мужчины упирается в моё, настойчиво греет. И его запах вокруг!

Сильный, терпкий. Смесь табака и каких-то пряностей. Сладко, властно, резко. Даже запах Мота – как его отражения.

– Что там?

Мужчина наклоняется, заглядывая в мой конспект. Его ладонь оказывается поверх моей. Всего на секунду, мелочь.

Но я это прикосновение ощущаю до кончиков пальцев. Словно маленькие молнии проходят по телу, бьют по нервным окончаниям.

Из-за близости мужчины я начинаю подрагивать. Строчки пляшут перед глазами, почерк превращается в неразборчивое нечто.

Мот развлекается, а мне потом перед экзаменом страдать! Расшифровывать нелепицу эту.

Вот приду к нему во время сессии, со своей привычной истерией, и заставлю объяснять лично!

Будет знать, как знаниям мешать.

– Ты…

Я пытаюсь сказать что-то едкое, но моя дерзость сбегает куда-то. За валерьянкой, наверное.

Ладонь мужчины невзначай касается моего бедра. Гладит немного, резко исчезает.

А я превращаюсь в накалённый нерв. Всё натягивается внутри, подрагивает. Каждое касание теперь будто удар электрошокером.

– Ты такая напряжённая, – бархатный смех скользит в его голосе. – Помочь тебе расслабиться?

– Не смей! Прекрати. Тут люди и…

– Всем похер. Но я запомню, что ты любишь уединение.

Меня словно бетонной плитой придавливает. Хотя всего лишь ладонью мужчины.

Которая падает на моё бедро. Кончики пальцев давят на внутреннюю сторону, заставляя вытянуться стрункой.

Тело сковывает паралич. Не могу ни двигаться, ни говорить. Перед глазами всё расплывается.

Я испытываю странную смесь эмоций. Страха, стыда и… Неправильного, очень неправильного удовольствия. Словно пощипывает от касаний, приятно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Боженька, что ж ты не сказал, что обычная закрытая одежда не спасёт?

Надо скафандр сразу, а лучше два!

Потому что ощущение такое, что одежда совершенно не спасает. Раевский сквозь неё пробивается.

Сердце стучит так сильно, что каждый в аудитории может его услышать. Мне кажется, все знают, что творит Мот. Смотрят на нас.

Отслеживают, как его пальцы вырисовывают круги на моём бедре. Надавливают, гладят, скользят выше…

Ох! Я вздрагиваю, бьюсь лопатками в заднюю парту. Трель мобильного – словно раскатистый гром в тишине помещения.

– Повезло тебе, красавица. Я скоро вернусь.

Мот поднимается, на ходу отвечает на звонок. Чурбан невоспитанный!

Но его воспитанием пусть кто-то другой занимается. Я свою кандидатуру снимаю.

Смотрю вслед мужчине, перевожу взгляд на преподавателя.

Простите, но я тоже свалю с пары. Куда-то на Луну, желательно. Но ждать возвращения Раевского я не буду.

Не-а, сбежать мне нужно до того, как он снова ко мне полезет.

И надеяться, что я что-то придумаю, чтобы отвадить его навсегда.

Глава 8.1

Из аудитории я выхожу с опаской. Стойкое ощущение, что Раевский поджидает меня где-то.

Он ведь приехал сюда, преследовал меня… Явно не просто так, да? Или у него свободное окошко в графике и не знал, чем заняться?

Так я подскажу!

Фух. В коридоре пусто. И по пути к выходу меня никто тоже не перехватывает. А у ворот… Нет его понтовой машины.

Получается… Он уехал? Взял и уехал?

Аллилуйя, боженька, ты меня услышал!

С опозданием, но я не жалуюсь.

Я едва не лечу в сторону остановки, как раз подъезжает нужный мне автобус. Даже ждать по полчаса не пришлось.

А это? Откат от Вселенной? За все страдания с Раевским?

Я всё равно чувствую напряжение, будто кто-то постоянно смотрит на меня. Не могу отделаться от ощущения, что сейчас откуда-то выскочит мой сталкер.

Спокойнее мне становится лишь когда я добегаю до знакомого двора. Двое новобранцев не остановили Мота, но ведь целый полицейский участок с этим справится?

Тем более, тут камеры повсюду. Точно его загребут!

Приободрившись, я с улыбкой взлетаю по лестнице.

– О, какие люди, – усмехается дежурный. – По какой статье, гражданочка?

– Укусила папиного подчинённого – это какая? – не теряюсь я.

– Нет такой. Дуй отсюда, Руська.

Мужчина смотрит на меня нахмуренно. Нервно поглаживает запястье, словно там до сих пор есть следы моих зубов.

Я закатываю глаза. Это было вечность назад! Мне было четыре, меня не пускали к папе, я расстроилась…

И да, я кусалась!

Но это было всего лишь раз! А припоминали мне долго, пока я сама не начала над этим шутить.

Кусачая я и опасная.

Я спешу по знакомым коридорам, где чувствую себя в безопасности. Это мой второй дом, я всех тут знаю.

А та вмятина в двери – это я на самокате врезалась. И стену поцарапала куклой. И…

Я когда-то думала пойти в полицейскую академию. Всё для того, чтобы не расставаться с этим местом.

Но там бегать надо. А бегаю я только от Раевского. В остальном спорт меня не впечатляет.

– Нашли что-то? – раздаётся голос отца из-за двери. – Отпечатки? Свидетели? Хочешь сказать, что этот бандюган – неприкасаемый? На всех можно нарыть что-то!

– Проверим, – бодро обещает молодой голос. – Будем искать, Дмитрий Матвеевич.

– Свободен.

Я отскакиваю от двери, щеки пылают. Папа ведь не о Раевском говорил, да? В нашем городе, к сожалению, хватает преступников.

А уж на Мота папочка обязательно что-то найдёт. Раз у них уже конфликт между собой – значит, папа копает активно.

– Руська? – дверь распахивается, и на пороге папа. – А ты чего тут? Ещё и рано так. Пары закончились?

– Ага, – вру я безбожно. – Соскучилась.

Меня обжигает стыдом из-за того, что я вру папе. И не рассказываю всё о Раевском. Вдруг из-за меня ничего не получится?

Но я напоминаю себе, что папе-то я сразу про нападение рассказала. И это не помогло.

А уж меня ждут последствия! Отсутствие двух надсмотрщиков – чудо. Лишь из-за того, что сейчас все на службе, какое-то важное мероприятие готовится, каждый на счету.

Я не хочу под замком оказаться. Преступник – Раевский, а домашний арест ждёт меня!

– У меня летучка сейчас, – отец бросает взгляд на старые потрёпанные часы. – Нужно обсудить, как следствие продвигается по разным делам, выдать всем пи… Правильные установки.

Я маскирую смех за кашлем. Папа у меня матёрый полицейский, может и крепким словцом приложить. Но при мне всегда следит за речью.

– Я тогда в архиве подожду, – отмахиваюсь я.

Домой ехать не хочется. Конечно, Мот думает, что там живёт мой парень и его отец, а «настоящего» адреса не знает. Но рисковать мне совсем не хочется.

Я уже в параноика превращаюсь! Ожидаю, что Раевский из любой тумбочки выпрыгнет.

Пойду к психологу и заставлю мужчину платить за все сеансы!

Нечего хороших девочек в истеричек превращать.

Папа по привычке пытается найти мне «сиделку», отвлечённо треплет по волосам. Но я уже взрослая, у меня уже есть постоянная надсмотрщица.

Анне Сергеевне семьдесят лет, но я никогда не видела такую бодрую старушку.

И узнай, Сергеевна, что я её старушкой назвала – меня бы отдубасили самой толстой папкой.

А в архиве, где она работает, таких полно.

Стоит войти в нужный кабинет, как я попадаю в совсем другой мир. Воздух пахнет кофе, пылью и бумагами. Знакомый из детства аромат. В помещении полутемно, ярче всего горит настольная лампа.

– Обед, – звучит сурово, заставляя вытянуться по струнке. – Приходите…

– А по блату пустите?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Руська! Тебе всегда можно, проходи.

Анна Сергевна отвлекается от документов, быстро организовывает мне чай и печеньки. А ещё даже находит в ящике стола мои любимые леденцы.

Прекрасная женщина!

Мой самый любимый сотрудник в этом участке, только папе не говорите.

– Ну-ка, – пытливо смотрит на меня поверх очков. – Признавайся, что случилось?

– Да ничего.

– Ну-ну, лицо у тебя говорящее, Руська. Всегда когда шкоду творила – вот так смотрела. С со стыдом и хитринкой, мол, никто не знает.

– Неправда! Я ничего не натворила, это…

– Кто? Ох. Жених появился? Ну, самое время.

Я кривлюсь, вызывая у женщины смех. Раевский – жених… Это разве что в кошмарах приснится. Наверняка он даже на свадьбу в своей кожанке припрётся!

Я отнекиваюсь, а Анна Сергеевная не сводит с меня взгляда. Сканирует, читает. Настоящий следователь, пусть всю жизнь в архиве проработала.

Она едва клещами из меня правду не вытягивает, спасает лишь резкий шум.

Мы обе вздрагиваем, поворачиваемся к двери. Какой-то грохот раздаётся со стороны входа. Топот.

– Тут сиди, – приказывает, но когда я кого-то слушала?

Выскакиваю в коридор следом за женщиной. Туда-сюда снуют полицейские, но все спокойные. Значит, ничего страшного.

Некоторые даже больно радостные для понедельника.

– Задержали его, прикинь.

А, ясно. Это стандартное празднование, когда получается кого-то привлечь к ответственности.

Когда долго-долго старались, работали, двойные смены брали, чтобы всё раскопать…

Триумф вкусить хочется всем.

Даже я немного этим загораюсь. Сердечко стучит в груди радостнее, а после…

После резко останавливается. Сжимается, прячется под рёбрами. Взгляд арестованного преступника пронзает до костей.

Я нервно сглатываю, рассматривая мужчину. Спиной вжимаюсь в стеночку, надеясь стать хамелеоном.

Черт.

Он смотрит только на меня, будто остальной мир уже не имеет значения.

Ни наручники, ни конвой. Ни даже чей-то толчок в плечо. Нет, всё это не важно.

Стопроцентное внимание Мота Раевского сосредоточено на мне.

И ощущение такое…

Что в своём аресте он винит меня.

Глава 9

Я нервно сглатываю. Раевский криво усмехается. Острым взглядом вспарывает мою кожу. Он…

Он точно подумает, что это я. Пожаловалась, наябедничала будущему свёкру. И сделала всё для ареста Мота.

Ябедничала, конечно! Но это не помогало. Так что нечего на меня смотреть, невиноватая я.

А мужчина смотрит. Не отворачивается, ничего. Ох, как он смотрит.

У меня кончики пальцев неметь начинают, лицо покалывает. Прерывистые вдохи только разгоняют жар под кожей.

Взгляд Раевского – бездна, в которую меня затягивает. Холодная, душащая бездна.

Будто тяжёлой плитой ложится на плечи, давит. Подрагивать начинаю от лёгкого прищура.

Почему-то я не сомневаюсь, что в голове у мужчины план мести. Как он выйдет, заберёт меня и накажет.

Как бы он тут преступник! Но его хмыканье даже посомневаться заставляет.

Мужчину словно не волнует ничего. Ни арест, ни снующие полицейские вокруг. Остаётся уверенным, дерзким, таким же наглым.

О нет, его волную только я.

И это не тот момент, когда я хочу быть особенной.

Мота толкают в плечо. И злоупотребление властью это плохо, но сейчас я только за. Потому что это переключает внимание.

Он резко оборачивается на полицейского. Смиряет его таким взглядом, что у меня волоски дыбом.

– Тебя я запомнил.

Хлёстко и кратко. У меня холодок оплетает костный мозг, перелавливая нервные окончания.

Оживлённый участок почему-то становится слишком тихим. Или это у меня в ушах гудит?

Каждый шаг Раевского эхом разносится, звучит громче выстрела. И его ко мне ведут.

Точнее мимо меня, но не суть. Психа, который угрозы в участке считает нормальным делом!

– Здравствуй, красавица. Ещё увидимся.

А, ошибочка вышла. Вот это – угроза. Очень-очень плохая угроза. От которой у меня мир качается.

Я инстинктивно отшатываюсь от Раевского, часто дышу. Вздрагиваю, когда на плечо падает тяжёлая ладонь.

Папа.

Он сжимает моё плечо молча, не сводит взгляда с Мота. Я мысленно стону и в припадке бьюсь.

Ну что за…

Мот не знает, что мы родственники. Точно решит, что я прибежала жаловаться.

Всё, конец мне.

Заказывайте марш.

Боженька, ну ты скажи. Признайся, где я согрешила. Или экспериментируешь надо мной?

Вдохнуть полной грудью у меня получается только тогда, когда Раевского уводят в сторону камеры.

– Не бойся, Русь, – папа улыбается. – Он тебя больше не напугает. Хорошо? Всё закончилось. Взяли мерзавца.

– К-как? – нервно выдыхаю.

– Узнали о сделке. Перехватили всех там. Товар успели спрятать, но это легко найдём. Теперь можно на Раевского много всего повесить.

– В каком плане – повесить?

Я разворачиваюсь к отцу, голову вскидываю. Папочка у меня самый лучший, но что-то в его голосе мне не нравится.

– Всё, что он натворил, – успокаивает мою совесть. – Сложнее всего найти виновника, Русь, и найти то, за что его задержать можно. А дальше уже за ниточки потянем, всё найдём…

Я киваю, не сомневаясь в способностях папы. Он действительно хорошо работает, любит своё дело.

Он-то со всем справится, разберётся.

А я… Я разберусь, почему возникло такое ощущение, что в желудке булыжник образовался.

– Так что теперь надолго его закроем. Иди домой, Руськ.

Папа весело похлопывает меня по плечу, тут же переключается на разговор с коллегами.

Я себя заторможенной чувствую. Тру шею, разгоняя онемение. Но странные ощущения никуда не исчезают.

Просто…

О, я просто переживаю, что Раевский что-то лишнее скажет! Полную «подписку» на нашу историю обеспечит.

Я тогда до старости с конвоем буду!

И папа будет недовольно смотреть…

– Ещё тут? – он хмыкает.

– Сумочку забыла в архиве. Заберу и домой. Ты поздно будешь?

– Не жди меня, солнце.

Папа треплет меня по волосам, а я морщусь. Смеётся. У меня и так волосы во все стороны, а тут…

Нервно приглаживаю причёску, спешу к Анне Сергеевне. Замираю возле самой двери в архив, слышу удалённые разговоры…

Камера – или если правильно – комната временного содержания… Она находится совсем близко, за поворотом.

Если я на секундочку туда загляну, ничего ведь страшного? Просто убежусь, что Мот понимает – я не виновата. Я не жаловалась.

И пусть язык за зубами держит. И не болтает лишнего.

Минута, туда-обратно.

Что страшного может произойти?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Девочки и мальчики, хочу пригласить вас в новинку. Горячий жесткий бандит и девочка, которую он сильно обидел... Будет жарко! А ещё вас ждут приятные подарочки в главе)

Одержимость Дикого

- МОЯ. МОИ... - его рука скользит на мой выпуклый живот. Обжигает жаром.

- Камиль... Не нужно...

- Это мой ребенок, малая? В глаза смотри!

Рявкает, а я вздрагиваю. Рот открываю, а ничего сказать не могу. От страха дрожу.

Я сбежала от него, чтобы спасти малыша. А сейчас он нас нашел.

Камиль Демидов. Криминальный авторитет по кличке «Дикий».

Он жестокий, хищный, некогда любимый.

Он не прощает предательства. А именно это я и сделала чтобы спасти жизнь себе и моему ребенку.

Глава 9.1

Вот я чувствую, что лезу в какие-то неприятности. Там не инстинкт самосохранения…

Там все инстинкты вопят.

Даже размножения, который не очень хочет, чтобы нас Раевский сейчас «а-та-та».

Ну а что он сделает? Он за решёткой, закрытый. Контроль над ситуацией теперь у меня.

Я очень плохой человек, что наслаждаюсь этим? А что? Пусть почувствует, что такое – не иметь выбора.

Приободрившись, я направляюсь к знакомой комнате. И тут же об этом жалею. Я даже войти не успеваю, как сразу понимаю свою оплошность.

В комнате людей немного. За столом сидит полицейский, заполняет отчёты. Даже головы не поднимает.

А вот из камеры, сквозь тонкие металлические решётки, утекает всё внимание в мою сторону.

Мот лениво сидит на лавочке, развалился, расставив ноги широко. Руки за головой, глаза прикрыты.

И тут же напрягается, слыша шаги. Он словно ни на секунду действительно не расслаблялся.

Видит меня. Оскал хищника появляется на красивом лице. Искажает. Воздух несёт ко мне флюиды опасности.

Кожу пощипывает.

Что я там хотела сказать? Надо было записать. Потому что сейчас – у меня в голове пустота. Только пульс эхом отбивает от пустой коробочки.

Но черепная коробка – она и «до» была пустая.

Раз я решила сюда прийти.

Потому что…

– О, какие гости. Главная завсегдатая!

Раздаётся пьяный радостный бас. Я в панике смотрю на дядю Мишу. Местного дебошира.

Он хороший, но два грамма водки – и начинает лезть в драки, нарушать порядок. Обычно его держат ночь, а после отпускают.

– Кхм.

Я кашлять начинаю отчаянно, стараясь перебить слова мужчины. Не хватало ещё, чтоб он меня Руськой назвал.

Мот подаётся корпусом вперёд. Упирается предплечьями в колени. Переводит взгляд с меня на дядю Мишу. Прищуривается. Я практически слышу, как колёсики крутятся в его головушке.

Боженька, ну ты всё перепутал опять!

Бандиты – они некрасивые и глупые.

А ты хорошего человека обделил, чтобы этому наглецу сразу всё выдать.

– Здравствуйте! – громко произношу я, оказываясь возле решётки. – Как вы, дядь Миш?

– Да нормально, – чешет бритый затылок. – Скучно. Не заходила давно одна принцесса.

– Исправляюсь. Ой, а может вам водички?

Я тут же скачу к небольшому кулеру с водой. Наливаю стаканчик, протягиваю. Делаю всё так, чтобы дядь Миша оказался подальше от Раевского.

Тот, конечно, следит пристально. Внимательно. Не моргает словно. А взгляд такой, будто меня уже распял несколько раз.

– Чё такое, принцесска? – дядь Миша хоть и буянит уже лет десять, но толковый. Косится в сторону «соседа». – В нём дело?

– Ничего ему не говорите, – едва шевелю губами. – Даже имени моего. Молчите. Хорошо?

– Проблемы создаёт? Дак мы это быстро исправим, – разминает кулаки. – Легко. Дадим урок, каких девочек обижать нельзя.

– Не надо!

– Так, Миш, на выход. Хватит с тебя.

Полицейский поднимается, словно только замечает меня. Взглядом даёт понять, что со мной ещё поговорит.

Но сначала дядь Мишу освобождает. Тот обещает исправиться, театрально кланяется.

Я делаю ставку, что вернётся дня через четыре.

– Ты чего тут? – полицейский ко мне поворачивается. Хмурится, но без враждебности. Меня тут все любят. – Отец отправил?

– Не совсем. Я просто…

– Этот ублюдок же домой к вам забрался, да? Ты на него посмотреть решила или как? Зачем?

Потому что дурочка! Вот меня Боженька и обделил, чтобы побольше ума Раевскому дать.

А третий размер груди – дал противной однокласснице Дашке, а не мне.

В общем, я тут любимый эксперимент, походу. Смотрит на меня и охреневает, что я ещё держусь.

– Понимаете, – я во все тридцать два скалюсь. – Это такой способ, психологический. Посмотреть на грабителя за решёткой и успокоиться. Убедиться, что он больше не навредит. Очень важный путь терапии, вы ведь не хотите меня её лишить?

– Какой терапии?

– А знаете, как я испугалась? Я среди ночи подскакиваю и носочки свои пересчитываю.

– Носки?

– Ну а вдруг он их украл, а я не заметила!

Мужчина на меня, как на идиотку смотрит. Открывает рот, захлопывает. Вместо слов – хрип.

Ой, я, кажется, папиного сотрудника сломала.

– Так что мне нужно это, – заканчиваю. – Две минутки. А я вас папе не сдам. Вы при мне ругнулись.

Мне восемнадцать, и мальчики в университете выражаются намного хуже. Но кого это тормозит?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Папа до сих пор считает меня ребёнком. И сотрудников своих муштрует, чтобы вели себя прилично в моём обществе.

Обычно бесит, а тут – пригодилось.

Прости, боженька, но навык изворотливости я просто нагло украла у тебя. Надо же как-то выживать.

– Ладно. Не чуди, – грозит пальцем. – Я нашего постоянника проведу и вернусь.

– А меня тут и не было, – подмигиваю.

– Соскучилась?

Бархатный голос наполняет всё помещение, стоит нам остаться вдвоём. Волоски на теле дыбом встают.

– Я тебя не сдавала!

Выпаливаю мгновенно, хлопаю ресницами. Почему-то я совсем не чувствую себя в безопасности!

Хотя Мот закрыт, он не доберётся. Я тут на свободе. Но чувствую себя так, словно уже в клетке с волком застряла.

А он очень хочет мои косточки обглодать.

– Точнее сдавала, – начинаю частить. – Но ты об этом знаешь. Просто…

– Подойди, – зовёт, поднимаюсь. – Херово слышно.

– А я громче говорить могу, не страшно. Слушай, я не имею никакого отношения к тому, что ты здесь. Я просто в гости зашла и…

– Подойди.

Жёстче, с резкими нотками. У меня от этого приказного тона внизу живота смерчи закручиваются.

– Лучше сама, красавица, – продолжает давить тоном. Судорожно вдыхаю. – Потому что, когда я выйду – а я выйду – хуже будет.

Сегодня действуют скидки на все мои книги! До 35% скидки и 50% прокат!

Глава 10

Я делаю вдох, стараясь справиться с паникой. Она зарождается под рёбрами, электрическими импульсами разрастается.

– Ты не можешь ставить условий…

– Думаешь?

Усмешка не может быть настолько угрожающей. Но у Мота получается. У меня тахикардия начинается, сердце вот-вот сгорит.

А может всё дело в его взгляде. Без привычных смешинок, только сплошная сталь. Мне не по себе.

Нервно сглатываю, для надёжности на шаг назад отхожу. А Мот – вплотную к решётке.

Облокачивается предплечьями на горизонтальные прутья, кисти расслабленно свисают. Но я вижу, насколько он напряжён.

– Слушай, – я пытаюсь сбросить наваждение. Что за чары страха? Или это самосохранение работает? – Я ничего особо не говорила. И…

– Мне похуй, что ты наплела, – рубит словами. – Даже если бы сдать пыталась, у тебя бы не получилось. Мы это проходили.

– Тогда почему ты злишься?

– Ты же сюда зачем заявилась? Посмотреть, как меня пакуют? Лови последствия, красавица.

Воздух застревает в горле, давят на нервные окончания. Ничего не могу произнести.

Он всё неправильно понял. И хуже всего – я даже адекватного оправдания придумать не могу.

Разве что…

– Я сюда к парню приехала. Рус подойти скоро должен.

Ой-йоюшки.

Зря я сказала.

Мот выглядит так, словно сейчас дверь выбьет и ко мне рванёт. Взгляд с прищуром, губы в острую усмешку растягиваются.

Режет по нервам.

– Закапываешь себя сильнее, красавица.

– Да не закапываю я! – срываюсь, разманивая руками. – Ты сам ведёшь себя как негодяй! Пристаёшь, лапаешь, похищаешь. Ты думаешь, что тебе всё можно? Что ты такой крутой? Ну, класс. Побеспредельничал? И где ты сейчас.

– Рядом.

– Ой!

Я взвизгиваю, когда горячая ладонь оковами смыкается на моём запястье. Я настолько разгорячилась, что даже не заметила, как оказалась рядом с решёткой.

А Раевский только этого и выжидал. Сделал рывок вперёд, ухватил меня. И к себе притянул.

– Ох.

Воздух вылетает, когда я грудью врезаюсь в решётку. Мот опускает свободную руку на мою поясницу, надавливает.

Я трепыхаюсь, но всё без толку. Оказываюсь в его плену.

– Я предупреждал, красавица.

– Прекрати меня так называть!

– Если ты так просишь, то не буду, – усмехается. – Слово красавицы для меня закон.

Я рычу, дёргаюсь, но всё остаётся по-прежнему. Мот упивается своей властью, а я даже пошевелиться не могу.

– И чё ты там про своего утырка говорила? – хватка становится обжигающей. – Повтори.

– Н-ничего. Я кашляла. Ага. Горлышко болит.

– Во врача хочешь поиграть? Есть способ. Горло пройдёт моментом.

Я хлопаю ресницами, а после краской заливаюсь. Нет, до меня намёк не доходит. Просто Мот вперёд бёдрами подаётся, в меня вжимается.

Ой, мамочки. Он намекает на…

– Пусти!

Я пищу вместе с тем, как ладонь со шлепком опускается на мою ягодицу. Бедная попка! Она пылать начинает моментом.

Я дёргаюсь, сжимаюсь, а жар только сильнее становится. Смотрю растерянно на мужчину.

Он что творит, а?

Я ему эту руку откушу!

А нет, не буду кусать я. Мало ли что он этой рукой делал.

– Я не слышу ответа, красавица.

В его глазах – недобрый огонёк. Вот совсем недобрый. Особенно учитывая, что я всё ещё прижата к решётке.

А ладонь мужчины гладит мою пострадавшую ягодицу. Выше ползёт. Костяшки скользят по шее.

Я вздрагиваю. Дрожь охватывает всю меня, а Мот за этим с улыбкой наблюдает. Надавливает сильнее, будоражит.

Мужчина пальцами поддевает мою тонкую цепочку, тянет. Золото впивается в шею сзади.

Не больно, но ощутимо. Так, что я инстинктивно подаюсь вперёд. К Раевскому.

А он к себе тянет. Без предупреждения врезается губами в мои. Обжигает горячим дыханием.

От его напора – у меня дыхание спирает. Мот настойчиво сминает мои губы. Жадно, голодно.

Мужчина вжимается сильнее, его пальцы обхватывают мою шею крепче. Считывает мой сумасшедший пульс.

Его прикосновения – яд. Которым мужчина щедро делится. Травит, туманит. У меня дымка в голове, жар на коже.

Я вздрагиваю и ничего не могу поделать. Моё тело перестаёт подчиняться. Сквозь вены продёргивают леску.

А кукловодом становится Раевский.

Он замедляется, считывает мою реакцию, а после набрасывается с новым напором. Я только всхлипнуть могу, когда мужчина впивается острым укусом.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Удары тока словно проходят по позвоночнику. Бьют по голосовым связкам, вырывая из горла непонятные звуки.

Голова кругом.

Его губы соскальзывают. Влажные, горячие. Ползут ниже, оставляя за собой пылающий след. Находят особенно чувствительное местечко, оставляя отметину.

– Ауч!

Кожа искрит от сильного укуса. Я отшатываюсь, резко в себя прихожу. Словно впрыск адреналина в кровь, возврат к жизни.

– Ты что творишь? – я прикасаюсь к губам. – Ты совсем уже?! Ты… У меня парень, ясно?! Я с зэками не встречаюсь. А ты будешь дальше за решёткой! Пришла сюда? И на суд приду! Чтобы убедиться, что ты не выйдешь. Ты дикий, наглый, невозможный! Я никогда не буду с таким, как ты, понял?!

Я жалею о сказанном сразу же. И не из-за изменившейся атмосферы в комнате. Будто воздух выкачали, и стены давят. И Мот свирепеть начинает.

Нет. Просто не надо было этого говорить. Нельзя. Неправильно как-то. Просто я очень зла.

Он распускает руки! Не спрашивает меня. Нагло хозяйничает, будто я должна ему принадлежать. А я… Я просто не хочу этого.

Я прикусываю губу, отступаю. Несусь прочь, желая выбраться отсюда. Кажется, что меня кто-то окликает, но я не останавливаюсь.

Бегу, бегу, бегу. Пока в боку не начинает колоть, а от отсутствия кислорода не начинают слезиться глаза.

До дома я добираюсь кое-как. Сожалею о сказанном. И всё возвращаюсь к тому, что произошло.

Губы покалывает, я до сих пор чувствую прикосновение Раевского.

Долго стою в душе, пытаюсь смыть с себя его дыхание. Запах. Ощущение, что я всё ещё в руках Раевского.

Нет-нет-нет. Плохо, очень плохо.

Мне сколько каяться нужно, чтобы всё закончилось?

Ладно. Он под арестом. Он когда выйдет – отсидев свой срок – он забудет обо мне. Другие задачи будут.

А учитывая всё случившееся…

Не скоро Раевский выйдет. Я в безопасности.

Нервно выскакиваю из комнаты, когда слышу хлопок двери. Вдруг Мот отомстил, рассказал всё отцу?

Рассказал.

Черт, точно рассказал!

Потому что отец весь серый, злой. Его глаза чуть ли красным не наливаются, мышцы лица дёргаются от направления.

В окошко бежать? И плевать, что я на одиннадцатом этаже.

– Что такое? – тело ослабевает, я прижимаюсь к стене.

– Сукин сын, – цедит отец устало. – Ушлый, чтоб его.

– Он… Он что-то сказал, да?

– Наговорил достаточно. И адвокат его тоже. Отпустили его, Руськ. Вышел он.

Вышел.

И мне…

Мне точно будет «а-та-та».

Будет или обойдётся?

А ещё у меня стартовала классная, эмоциональная НОВИНКА! Буду рада, если вы загляните и поддержите меня. Для любителей эмоций и мести изменщикам)

После развода. Мы (не) бывшие

– Беременна? Тогда аборт.

Холодно произносит мой муж, решив уйти к любовнице.

Он выбирает её, оставляя меня с разбитым сердцем.

И малышкой под ним.

Всё для того, чтобы вернуться спустя полгода.

- Чей это ребёнок? - сверкают его глаза. - Если мой, то я его заберу. И ты мне не помешаешь.

Я очень жду вас в этой истории и буду рада вашей поддержке

❤️

Книгу можно найти на моей страничке, по названию или по ссылочке ниже:

Глава 10.1

Да у него свои дела, проблемы там. Надо же на адвоката заработать… Обойдётся, а?

Самообман моё любимое занятие, прям кайфую от этого. Угомониться не могу. Лучше, чем вздрагивать от страха.

Ну, я и так вздрагиваю. Переживаю. На любой звонок в дверь реагирую с опаской.

Я даже больной притворяюсь, чтобы пропустить день в университете. Не готова к тому, что с Раевским встречу.

Ох, да не забыл он мои резкие слова.

Но я же на эмоциях!

А он на эмоциях – немножко меня помнёт.

– Не нравится мне, что ты такая бледная, – папа проверяет меня перед работой. – Когда умудрилась заболеть?

– В столовой съела что-то не то, – вру, ёрзая в кровати. – Полежу, и всё пройдёт за пару часов, точно! Ты сам не лучше.

– Много бумажной волокиты. Ещё и Раевский этот сегодня… Ладно, не забивай себе голову, Руська. Всё нормально будет. Что-то придумаю. А ты лечись.

– Есть!

Отдаю честь, резко вскидывая руку. Папа усмехается, треплет меня по волосам. Взгляд у него уставший, но старается держаться.

– К пустой голове не прикладывают, – целует он меня в висок.

– Хорошо, что я у тебя умненькая.

– Хорошо.

Кивает, а вот я не уверена. Не очень умненькая. Но я придумала, как мне остаться в крепости.

Папа поменял замки на всякий случай, поставил ещё цепочку для защиты. Всё нормально будет.

Прикусив губу, я поддаюсь искушению. Открываю ноутбук, вбиваю в поисковик имя Раевского.

Вдруг там будет сразу статья, как от него отделаться? Или бегать быстрее, чтобы не догнал…

Но там ничего такого нет, лишь пару заметок. Будто кто-то всё подчищает. Такое может быть?

Мой старенький кнопочный телефон пиликает раздражающей мелодией. Ведь мой телефон потерялся где-то в погоне, и я без связи.

– Да? – отвечаю осторожно.

– Руська, ты где? – раздаётся бодрый голос Лерки. – Пара скоро начнётся, у нас же будет летучка. Мне так нужны твои конспекты…

– А твои где?

– Ну это же история экономики. Я засыпаю во время лекций. Она специально меня убаюкивает монотонным голосом, чтобы я завалила её экзамен.

– Точно, её гениальный план. Всё потому, что белый тебе идёт.

– Ты тоже это заметила?! Так когда ты будешь?

– Лер, я заболела, не приду.

– О. Ясно. Сильно заболела? Или заболела благодаря какому-то горячем парню с криминальной историей?

Я стону, уткнувшись в подушку. Глупо было надеяться, что подруга угомонится и успокоится.

– Ну а что? – хмыкает она. – Он ушёл с пары, ты за ним. Мало ли…

– Лера! Я болею. Дома. У себя.

– Ла-а-адно, я поняла. Хочешь, я заеду? Там бульон привезу какой-то, сладкое? Я всегда шоколадками лечусь, лучшее лекарство.

– Не сомневаюсь. Но не нужно. Всё в порядке.

Я растираю пальцами шею, радуясь, что получилось уйти от неудобной темы.

Лерка-то права почти. Мот ушёл, я ушла. Потом мы встретились. А после…

Жаром обжигает, стоит вспомнить его настойчивые поцелуи. Никто так меня не касался. Властно, сильно.

Будто я уже принадлежу ему.

– Ой!

Я вскрикиваю, когда пальцами поглаживаю ключицу. А должна касаться цепочки!

– Лер, я перезвоню, потеряла кое-что.

Сбрасываю вызов, подскакиваю с кровати. Ищу цепочку с небольшим кулончиком.

Всю постель вытряхиваю, забираюсь под кровать. Чего только не нахожу там, кроме нужного.

Нет-нет-нет, я не могла мамин подарок потерять. Это главное, что от неё осталось. Мне нужно…

Я перерываю всю квартиру в отчаянии. Едва не плачу от разочарования, руки дрожат.

Где я умудрилась его потерять? Как?

Наверняка во всём виноват Раевский. Он своей настойчивостью порвал застёжку. А если…

Точно! Цепочка где-то цепочка в участке потерялась. Сползла, пока я убегала.

Её кто-то нашёл, и она лежит, ждёт меня. Или валяется в уголке. В любом случае, если я потеряла в участке, то мне её вернут.

Я спешно собираюсь, спешу к папе. Я с ума сойду, если не смогу вернуть свою цепочку.

Я забываю обо всём остальном. Пусть Раевский хоть со своими дружками меня поджидает. Плевать. Главное…

Запинаюсь о собственную ногу, едва лицом в асфальт не лечу. Но это всё фоном. Взгляд прикреплён к мощной фигуре.

Мот, конечно же он. У самого участка.

И…

О, видимо, «а-та-та» мне не будет. Отлично. Прекрасно просто!

А всё почему?

Потому что этот мудак явно на другую переключился!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рядом с ним стройная девушка с гладкими медовыми волосами. Красивая, зараза.

А Мот…

Он касается её подбородка, нависает. Так близко к ней… Он её целовать собрался?!

Плевать. Плевать, пусть целует! От меня же отстанет.

Но почему так зудит в груди?

А хотите следующую главу от Мота? Или так четвертуем? Ставьте "+" если да)

А ещё сегодня последний день огромных скидочек на мои книги!

Глава 11. Мот

– И что это?

Сжимаю подбородок. Наклоняюсь. Скалюсь, уже планируя грохнуть кого-то.

– Ничего, – девочка отворачивается. Вырывается. – Мот, занимайся своими делами. Ладно.

– Женька, у тебя синяк на лице!

– А тебя в спину планируют грохнуть.

Кивает мне за спину. Пользуется шансом, окончательно отступает. Поворачиваюсь, краем глаза мониторю Женьку.

С неё станется свалить, выкрутившись.

Но тут же весь фокус внимания съезжает. Ничего не вижу. Концентрируюсь на круглом личике.

Красавица, блядь.

Русые волосы сегодня в особенном беспорядке. Глаза – пылают.

Вскидывает подбородок, тёмную бровку изгибает. Смотрит так, будто мысленно похоронила.

– И кто это? – Женька мгновенно включает сплетницу. – Красивая.

– Ага.

Усмехаюсь, внимательно рассматривая девчонку. Охуенно красивая так-то.

Ещё в хате следака башню сорвало. Вот вроде обычная, а какого-то хера не могу взгляд оторвать.

Цепанула. Хорошо так.

Хочется её.

А её эмоции? Ммм, кайф. Даже щас, когда взглядом пытается дыру прожечь.

Эмоциональная девочка. Бойкая. Смышлёная.

Полный набор.

– Ууу, – тянет Женька. – Ты попал, Раевский. Взгляд как у…

– Не продолжай, – осекаю. Разворачиваюсь. Красавицу я после поймаю. Тут с сестрой решить надо. – Лучше расскажи, какой урод тебе синяки оставил. Я разберусь.

– Не надо, – страшные глаза делает. – Там нормально всё.

– Божена!

– Что? Разобрался уже один… Не надо.

Прищуриваюсь. Кто там у неё разбирается?

Женьку мы с Громом подальше от всех дел держим. Максимально контролим, чтобы в окружении только нормальные были.

Но у неё на подбородке синяк чернеет уже. И это не нормально. Разобраться нужно.

– Твоя девочка сейчас сбежит, – поджимает губы. – Мот, правда… У меня всё хорошо, – заламывает руки. Врёт. – И я… Я разберусь. Там просто… Я не хочу тебя вмешивать. Ты только бизнес открыл и там… Не надо. Ладно? Если что – я скажу.

Внимательно смотрю на сестру. Чувствую, что пиздит. Влезла куда-то. Пробить нужно будет.

А лучше – додавить. Узнать от неё, что происходит и с кем порешать нужно будет.

Затылок зудит. Сжимаю пальцы. Потому что сразу всё хочется. И красавицу словить, чтобы не спетляла.

И с Женькой решить.

Но…

– Ой… А… А кто с ней говорит?

Рывком оборачиваюсь. С кем лясы точит? Я уже понял, что красавица дохера общительная.

Пока в участке был – с кем она только не трындела. Знаменитость местная. Всем лыбилась.

А как я – так губы поджаты, взгляд недовольный.

Рожей не вышел, красавица? Или манерами?

Так похер. Если я решил, что моей будет, то не отступлю.

Вот только девчонка ни с кем не болтает. Отвернулась, бодро шагает к участку. А Женька спетлять успела.

Что за…

– Мот!

Оборачиваюсь, услышав знакомый голос. Приподнимаю бровь. Что за место встреч, блин?

Участок какой-то золотой, походу, а я не знаю.

– Псих, – киваю знакомому брата. Работали пару раз вместе. – Ты что тут?

– Да так, – сигарету прикуривает, осматривается. – Девчонку свою выглядываю.

– С каких пор у тебя кто-то есть?

– Да так. Рану одна зашила, потом чёт сбежать решила… Вот догоняю. Где-то здесь должна Женька быть.

– Женя?

Мгновенно напрягаюсь. Тело сталью наливается. Псих, конечно, покрупнее будет.

Но если он о моей сестре говорит…

Я его урою.

– Евгения.

С улыбкой растягивает имя. Взгляд горит опасным блеском. Ой, кирдык девчонке.

Этот вцепился – всё, не отстанет.

У Психа нет тормозов, нет границ. Есть только желание, которое он привык удовлетворять любым способом.

Но я расслабляюсь. Евгения – не моя Женька, не Божена.

Да и нет вариантов, как бы Псих с ней познакомился.

Сёстру мы держим в неведение всего. Она и криминал – на разных планетах.

– Понял, – киваю. – Тогда удачи. А я свою пойду забирать.

В участок второй раз не хочется за сегодня. Уже был, долго базарил. Хватило мне ментов вокруг.

Поэтому, прикурив, я жду красавицу на улице. Облокачиваюсь на машину, мониторю вход.

Появляется спустя минут двадцать. Вылетает огненной вспышкой, меня намеренно игнорирует.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я не подхожу, на расстоянии жду. Есть у меня то, чем девчонку приманить можно.

– Красавица, потеряла?

Вверх ладонь поднимаю. На среднем пальце цепочка с кулоном болтается.

Девчонка мгновенно замирает. Прищуривается, а после глаза распахивает от удивления.

– Если надо – подойди и забери.

Попалась, красавица.

Что там за "Женька" в итоге? Сестра или нет? И поймает ли её Псих? Ребята, долгожданная история Божены! И нашего безумного Психа)

Будет жарко, огненно, с капелькой юмора и океаном страсти. Строго 18+!

Псих. Его игрушка

– Сразу на колени, девочка? Знаешь толк, как к мужикам подкатывать. Никуда её не отпускать. В комнату отведите, – приказывает охране. – Себе её заберу. Моей будешь, золотце.

Я не хочу быть его! Я своя, и мне достаточно.

Вот сейчас он вырубится, а я сбегу. И…

– Куда?

Резко вскидывает руку, сжимая моё запястье. Хватка у него сильная, стальная..

– Резкая, золотце? Отлично, шустрых я люблю. В койке такая же? Будешь вместо обезбола.

Он обещал меня отпустить, если я помогу. Но вместо этого похитил.

Безумный. Непредсказуемый. Псих.

Для него нет ограничений, нет правил.

Он берёт всё, что хочет.

И решил, что я тоже стану его.

Глава 11.1

Триумф сладкий на вкус. Сахар ненавижу в любом проявлении. Но этот десерт…

Охеренный.

Красавица взглядом палит. И злится, и растеряна одновременно. С собой борется.

Продолжаю покачивать цепочку. Нагретое золото приятно касается кожи. Слежу за реакцией девчонки.

Я даже подумать не мог, что настолько зацеплю. Не просто цепочка с какой-то религиозной тематикой.

Поводок, которым можно красавицу притянуть.

Когда застёжка порвалась, и цепочка скользнула в мою ладонь… Решил, что трофеем будет.

Люблю такие мелочи. Как напоминание о моих достижениях. Награда.

А я красавицу поцеловал. Зажал. Добился своего. Неплохой такой себе успех.

Думал, просто приманю немного. А теперь понимаю, что нихера. Это сокровище прям.

Эта маленькая побегушка снова рванёт? Или всё же ценная штука?

Второе. Красавица резко выдыхает, явно мечтая меня придушить. Но после двигается ко мне.

Рвано и быстро. Словно надеется выхватить цепочку.

Не так быстро, красавица.

– Раевский, верни её, – тихо, но требовательно.

– А ты заслужи.

Чуть приподнимаю руку, что не ухватила сразу. А то красавица смотрит так, будто к броску готовится.

От неё всего ожидать можно.

Непредсказуемая девчонка.

– Чего ты хочешь? – сжимает ремешок сумки. – Денег? Я заплачу за неё! Больше, чем в ломбарде.

– Заплатишь? – хмыкаю. – Можно. Только плату я отсосом беру.

– ТЫ!

Её губы распахиваются. Снова и снова. Слов подобрать не может. Или примеряется уже?

– Пошире надо.

Стебу. Наслаждаюсь реакцией. У неё же, бляха, эмоции яркие и вкусные. Искренние.

Краснеет. От возмущения задыхается. Глаза – на пол лица уже. Интересно, ещё больше может?

Ловлю смену эмоций. Увожу руку вверх, над головой, когда девчонка ко мне бросается.

Не достаёт с её ростом. И затормозить не успевает. Врезается в мою грудь, чем я и пользуюсь.

Опускаю ладонь на крепкую задницу, придерживаю. Словно током шибануло. По нервам прошлось.

Напрягается, явно желая вырваться. А я, наоборот, пальцы сильнее сжимаю. В себя вдавливаю.

Её кудри в лицо лезут. Вдыхаю сладковатый, пряный запах. Охеренный аромат. Ммм.

– Раевский! – дёргается, но я удерживаю. Бьет меня по плечу.

– Это намёк, что тебя отшлёпать надо?

– Отпустить! Не трогай меня.

– Ладно.

Отвожу ладонь, отпуская красавицу. Планы другие совсем, но пусть ещё немного почувствует свободу.

– Не нужно?

Ещё раз демонстрирую цепочку, в кулак сжимаю. А после разворачиваюсь к открытому окну, замахиваюсь.

Опускаю ладонь в карман куртки, достаю сигареты. Прикуриваю, пока девчонка на меня шокировано смотрит.

– Так что? – киваю на салон машины. – Забирать будешь?

– Ты невыносимый. Подлый.

– Слышал уже, красавица. Угадаешь, как за свои слова отвечать будешь?

Со сталью произношу. Резко. Девчонка вздрагивает, на шаг отступает. Внимательно за мной следит.

Правильно. Меня бояться стоит. Я до поры до времени себя под контролем держу.

Но если перегнуть…

Результат никому не понравится.

Красавица меня по дуге обходит. Заглядывает через окно, пытаясь свою цацку рассмотреть.

Наглеет, дверь распахивает. Внутрь лезет. А я только этого и ждал.

Запрыгиваю в салон, на водительское сидение. Рывком притягиваю к себе девчонку, едва на моих коленях не растягивается.

Жаль, что «едва». Я был бы рад. Но пока лишь к двери её тянусь. Захлопываю резко.

Завожу машину, бью по газам.

– Ты… – фыркает.

– Снова тебя похитил? Да. Ты сама на это согласилась, когда в мою машину забралась.

– Я лишь хотела найти цепочку.

– Эту?

В карман лезу, где спрятал. Цепочка скользит между моих пальцев. Заставляет девчонку буквально взорваться от злости.

Прячу обратно.

– Итак, красавица, – уже победу смакую. – На что ты готова, чтобы её получить назад?

– Да ты…

– Учти, что в участке ты здорово проебалась. Сначала горячие извинения с тебя стребую. Потом плату. Советую ситуацию не ухудшать.

Девчонка шумно сглатывает. Кажется, осознала серьёзность ситуации.

Да, красавица, просто так ты не отделаешься.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сегодня у меня на тебя грандиозные планы.

Глава 12

Мы едем. Очень долго едем. И я призываю всё своё терпение, чтобы не взорваться. Но…

– Ты сумасшедший! – взрываюсь, когда мы выезжаем за пределы города.

– Гляди, – скалится. – Выучила, что кличка психа занята, да?

– Да-да. Но ты же не можешь…

Я недовольно складываю руки на груди, фыркаю. Всё он может. И я сама виновата.

Ввалилась в его машину, надеясь найти кулон… Как я не заметила, что Раевский спрятал цепочку в карман?

Упрямо игнорирую мужчину, смотрю только на дорогу. Стараюсь не показать, насколько сильно мне страшно.

Мот не забыл мои слова. Но и не пытается убить сразу. Это ведь хороший знак, да?

Была отчаянной оптимисткой. И немного дурочкой.

Вот такую надпись хочу на надгробной плите. Стильненько будет.

– Чего я не могу, красавица? Что такое, язык прикусила?

– Да ты… Ага. Болит теперь.

– Так двигайся ближе, поцелую.

Ах ты ж!

Я действительно кусаю язык. Чтобы не сказать лишнего. Предупреждение Мота всё ещё живо в памяти.

Не нарываться. Молчать. Никакого сарказма и шуточек.

Мужчине надоест в какой-то момент. Поймёт, что со мной скучно, и переключится.

Уже ведь переключил. Или что, та девчонка не дала? Снова ко мне переметнулся?

Я резко выдыхаю. Напоминаю себе, что меня действительно волнует.

– Куда ты меня везёшь? – не выдерживаю. – Я хочу домой.

– Вернёшься. Если будешь себя хорошо вести.

– Я не могу так! Я… Меня ждут. И мне страшно. Ты везёшь меня в лес?!

– Ага. Закапывать буду. Спокуха, красавица, нормально будет всё.

Вот только наше «нормально» очень сильно разнится. И у меня свербит всё под кожей от страха, что именно задумал мужчина.

– Мот, верни цепочку, пожалуйста.

Он усмехается шире. Сволочь! Наслаждается тем, что у него козырь в рукаве.

Как только догадался, что цепочка настолько важна для меня? Он ведь теперь совсем не отстанет, да? Будет шантажировать до последнего!

– Это воровство, – ворчу. – Тебя что, вообще никакое наказание не пугает?

– Не-а, – цокает. – И это не воровство. Я почти что нашёл. Застёжка сломалась, цепочка осталась у меня. А ты, почему-то, так быстро драпанула…

– Это ведь ложь. Я видела цепочку, всё с ней нормально. И с застёжкой тоже.

– Я починил.

Я резко оборачиваюсь к мужчине. Смотрю внимательно в ожидании, когда он смеяться начнёт.

Он…

Серьёзно?

Он успел выйти из участка, создать проблемы моему отцу, с какой-то девчонкой замутить…

И при этом починить мою цепочку?!

Я прикусываю губу. Может… Есть шанс, что Раевский хоть капельку нормальный?

Ну, боженька явно щедрый был. Не зажал же сострадания?

Если я расскажу, что это подарок мамы, то Мот отдаст?

Нет. Уж точно нет. Наоборот, он только сильнее будет давить. Почувствует всевластие в своих руках.

– Чего ты хочешь? Конкретно, – прошу я. Чувствую себя так, будто с самим Дьяволом начинаю играть. – И без пошлостей.

– Не получится. У меня на тебя планы с пометкой восемнадцать плюс. Во всех проявлениях. Но дам выбрать тебе позу.

– Выбираю в кровати. Я в своей, а ты в своей.

– Только вдвоём, красавица.

– Ладно. Так уж быть. В мою кровать можно ещё какого-то парня добавить, есть у меня пару на примете. Имя не Мот, фамилия не Раевский. А ты можешь сам с собой фантазии воплощать.

– Осторожнее. Иначе мои фантазии станут реальностью куда быстрее, чем ты думаешь. И тебе в них отведена главная роль.

Поджимаю губы. Вот как он может быть таким… Таким! Мот кажется не таким опасным, спокойным.

Такой себе мажор с кучей связей, который просто развлекается в своё удовольствие.

А после этого перевоплощается. Одной фразой рубит так, что я мурашками покрываюсь. Боюсь его.

Дело то ли в тёмном взгляде. То ли в тоне, словно лезвие сверкает.

Я нервно сглатываю, отворачиваюсь. Хватит. Надо молчать. Просто молчать!

Не работает же ни колкость, ни язвительность. Мот выкручивает всё в свою сторону. А я масло в огонь подливаю. Надо тормозить.

И Раевский тормозит. У какой-то высотки, в дорогом районе. Комплекс явно элитный, закрытый.

– И что теперь? – я вздёргиваю бровь. – Потащишь силой?

– Не-а, – ухмыляется. – Сама пойдёшь. В квартире и обсудим все условия. И заодно извинения приму.

– Но если… Мы только обсудим? Приставать ты не будешь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Буду, красавица. Очень сильно буду. Стоит того твоя цацка или нет?

– Ты прекрасно знаешь, что да! Ты просто не оставляешь мне выбора.

– Отлично. Ты начала понимать правила, красавица. Выбора не будет. Ты просто подстроишься под меня. Но… Я сделаю подарок, я сегодня добрый.

– Какой?

– Один раз можешь стопорнуть меня. Один. Используй с умом.

Да я прямо сейчас его остановлю! И сбегу под шумок. Только карманницей стану на секунду, а после сбегу.

Но торможу себя в последний момент.

Кто знает…

Вдруг это мне ещё пригодиться? Подобный «подарок» действительно нужно использовать аккуратно.

В момент, когда Раевский не будет этого ждать.

Девочки, а сегодня у меня действует максимальная скидочка на жаркую книгу про брата Мота! Огненно и с ноткой юмора! Всё как вы любите)

Невинная для Громова

- Ты крупно попала, малышка, - усмехается мужчина, надвигаясь на меня. - Как расплачиваться будешь?

– Я могла бы собрать статую. Склеить её заново.

– Значит, руки умелые?

Я часто киваю, надеясь, что мы нашли подходящий вариант.

– Очень умелые? – уточняет Громов, перехватывает мою ладонь. – Продемонстрируешь, как руками работаешь?

– Эм, вам собрать что-то нужно?

– Ага. Вроде того. С башней поработаешь.

Мужчина тянет мою ладонь вниз. Я медленно соображаю, что именно происходит. Осознанием простреливает, когда пальцы оказываются на его ширинке.

До меня постепенно доходит.

Как именно я долг отрабатывать должна.

eZPEdIap

Глава 12.1

Я вздыхаю. Черт бы его побрал! Ну хоть какая-то управа должна быть на этого мерзавца?

Но пока делать нечего. Я выбираюсь из машины, следую за Раевским.

Надеюсь, что… Не знаю, он внезапно сознание потеряет! А я обчищу карманы.

Меня заметят соседи, вызовут полицию. Меня заберут в чужой участок, позвонят отцу…

Ладно, пусть Раевский в сознании будет.

Я сегодня добрая.

Я стараюсь держаться на расстоянии от мужчины. Даже в лифте. С опаской поглядываю, жду всего, что угодно.

Но Мот только усмехается. Конечно, он знает, что я практически в его руках. Он меня манит меня за собой легко, не напрягаясь.

Квартиру у него огромная. Просторная и пустая. Панорамное окно во всю стену.

Ладно, я поняла, что бог любит этого бандита!

Осталось понять – за что?

Он жертвы какие-то приносит? Кровь невинных дев дарует? Ну не может же так везти человеку, который мудак.

– Будешь?

Раевский спокойно достаёт газировку из холодильника, открывает. Пьёт, не отрывая от меня взгляда.

Бесит!

Мужчина ведёт себя так, словно ничего странного не происходит. Пришла кино к нему посмотреть, ничего более.

– Буду.

Я внезапно киваю, пока в голове выстраивается план. Ха, ну хоть этот сработает. Я справлюсь.

Подхожу к мужчине, забираю из его рук баночку. Кожу обжигает жаром от прикосновения. Потом – покалывает холодом железяки.

– Ты всегда в этой куртке, – комментирую, делаю глоток. Газировка потрескивает на языке. – На другую не украл пока?

– Выиграл. В бою, – отвечает хлёстко, но самодовольно.

– И? Или ты любишь все трофеи демонстрировать?

Прищуриваюсь. Я вот даже не сомневалась, что Раевский – любитель драк. Точно в неприятности вляпывается постоянно.

Задумчиво осматриваю его куртку, аккуратно прикасаюсь к рукаву. Кожа нагрета от тепла мужчины.

– Ну… Приятненько.

Выдаю с сомнением, продолжая касаться руки. Блин, а мышцы у него ничего такие. Даже сквозь куртку прощупать можно.

В принципе, именно этим я и занимаюсь. Обхватываю плечо мужчины, глажу, считываю его реакцию.

Ох, наверное, план не очень хороший.

Потому что Раевский слишком ситуацией наслаждается. А взгляд его пылает. И я отвести взгляда не могу от глаз мужчины.

Слежу за этим манящим дьявольским огоньком. Как под гипнозом. Нервно сглатываю, едва дышу.

– А мне померить можно? – уточняю невинно.

– Только после траха, – отрезает мгновенно. Мот прислоняется к барной стойке, не мешает мне. – Пойдёт?

– А ты только о сексе думать можешь? Бука. Ну ладно. Тебе в ней не жарко?

– Нормально.

Нервно дёргаю плечиком, продолжаю касаться кончиками пальцев куртки. Провожу вдоль молнии.

Куртка действительно неплохая. Но я не какая-то курткофилка, которая залипает. У меня план, ага.

Ещё немного. Едва задеваю карман, скольжу ладошкой и…

– Нихуя, красавица.

Мгновенная хватка на моём запястье. Мужчина держит вроде не крепко, но ни на миллиметр руку сдвинуть не могу.

Рычу от досады. Я ведь почти вытащила цепочку.

– Задумка неплохая. Воплощение – херовое. Вот после отсоса мозги у мужиков плывут. Попробуешь так?

– Пусти!

Возмущаюсь. Но вместо того, чтобы выполнить мою вежливо просьбу, Мот на себя тянет.

Врезаюсь в его широкую грудь, ахаю. Ладонь мужчины удерживает крепко. А вторая – на мою попку опускается. Сжимает.

– Ты…

Я только пискнуть успеваю. Мир кружит перед моими глазами. Мужчина легко меня в воздух поднимает.

А после опускает на барную стойку, устраиваясь между моих ног. Способный какой.

У меня голова кругом, а он во всю руки распускает. Поглаживает мои бёдра, царапает живот, забравшись под кофту.

Губы прижимаются к моим с резким напором. Его поцелуй обжигает. Электрический разряд по оголённым нервам.

Внутри всё реагирует на этот дикий напор. Дрожь спускается от горла до низа живота, усиливая там пульсацию.

Мот не даёт ни привыкнуть, ни подстроиться. Он просто берёт, как варвар.

Остатки сопротивления ломаются под прикосновениями мужчины. Его губы горячие и требовательные.

Мне кажется, что ожоги остаются на месте, где мы соприкасаемся.

Воздух раскаляется, мгновенно становясь слишком вязким, чтобы я могла дышать.

Мот перехватывает мои ладони, тянет к себе. Заставляет прикоснуться. И ощущение, что под пальцами раскалённый металл.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Смелее, красавица. Пришло время платить за свои слова.

Девочки и мальчики, сегодня действует максимальная скидочка на мою классную и жаркую историю! Принесла кофе с корицей, а оказалась невестой бандита. Горячо!

Невеста для Зверя

– Раздевайся, Асель. Не зли меня!

Он купил меня. Купил, как машину или девку на ночь. Он – Зверь, жестокий преступник, который не упустит свою добычу. Вот только теперь ею стала я. А отец, отводя глаза, сказал, что я обязана стать женой этого монстра. Все отвернулись от меня, а мне нужно найти способ сбежать. Иначе – моя жизнь закончится.

d4YnAUp8

XXa0BXyT

Глава 13

От слов Раевского у меня ток между лопаток. Он действительно плату решил взять. И сам её назначает.

Зарывается в мои волосы, дёргает за кудряшки. Держит так, что в затылке начинает покалывать. Разогретые иголочки впиваются в кожу.

Губы мужчины сминают мои. Горячий язык неистово толкается внутрь. Заполняет всё ярким, терпким вкусом.

Сигареты, гвоздика, сладость газировки.

Вкусом Мота.

Мужчина резко подтаскивает меня к краю барной стойки. Я вздрагиваю, ошеломлённая этим движением.

Чувствую себя игрушкой в руках бандита. Куклой, которой управляют. Только слишком много ощущений.

Они горят внутри, испаряются, ядовитым облаком накрывают. Я не понимаю, что со мной.

Внутри словно давит что-то, разрастается. Огромным комом. В груди тесно, внизу живота всё твердеет. Мышцы неконтролируемо подрагивают.

И я сама не могу перестать касаться его. Забираюсь под футболку, с ума схожу от твёрдых кубиков под ладонью.

Цепляюсь за воротник куртки, будто это вопрос выживания. Стягиваю её. Нет-нет, Мот сам скидывает!

А я просто пользуюсь. Изучаю пальчиками широкие плечи, выступающие вены.

Его руки скользят по моим бёдрам, бокам. Сжимает так сильно, будто пытается на месте удержать.

Кожа вибрирует после его прикосновений. Не даёт забыть, что ладони мужчины были тут.

Хотя уже давно двинулись дальше. Под кофточку, ласкают тело напрямую. У меня мысли рвутся на части, от такого натиска. Исчезают.

Остаются только ощущения. Его жар, напряжение мускулов. Крепкая хватка, жаркие поцелуи.

Ладонь опускает на поясницу. Ещё немного к краю. Так, чтобы…

– Мот!

Я вскрикиваю, когда он толкается в меня. Конечно в одежде, но… Я всё равно всё чувствую.

Его… Его… Коробку передач! Которая упирается между ног. Давит до звёзд перед глазами.

– Хватит.

Я задыхаюсь. Запрокидываю голову, но воздуха всё равно не хватает. Кислород потрескивает, сгорает.

– Ты так на всех набрасываешься? Ты… – толкаю его. – Не трогай меня! – извиваюсь. – Иди ту девку трогай.

– Какую, блядь? – мужчина прикусывает кожу на шее, оставляет острую пульсацию.

– Не знаю! Ту, с которой у участка был. Я даже рада, знаешь? Пусть она терпит твои замашки. А я пойду!

Пойду, конечно. Раевский укладывает ладони на мои ноги. Держит так, что сдвинуться нельзя.

Мужчина чуть хмурится, пытаясь понять, о ком я говорю. А, отлично! У него таких девушек – миллион.

Я не стану очередной зарубкой.

– А, – он усмехается широко. – Это Женька была. Моя сестра, – выдыхает, задевая губами. – Так что мои замашки… Придётся терпеть тебе.

И снова набрасывается. Каким-то диким, голодным зверем. Ни на секунду не отстаёт, не перестаёт.

Мои губы ноют от такого дикого напора. Но при этом отдают приятными искрами по всему телу.

Всё, что делает Мот – на грани. На острие между болей и сладкими, пикантными ощущениями.

И балансирует он отменно.

Сердце колотится, пульс гудит в ушах. Слова застревают в горле, вырываются наружу жалкими всхлипами.

Горячие губы сползают на мою шею. Оставляют влажные следы. Мот втягивает кожу, ласкает её языком, выводит линии на моей коже.

Руны какие-то. Точно! Поэтому у меня всё плывёт перед глазами, а пальцы зарываются в его жёсткие волосы.

Он просто околдовал меня. Заставил чувствовать всё это. Натянутую струну внутри, дрожь между ног.

И при одном толчке…

Боже, как хорошо это ощущается.

Нет, нет, не боже, нельзя его привлекать к этому. Он и так меня не любит, а теперь ещё в блуде обвинит.

– Погоди!

Я всхлипываю, стоит услышать звон пряжки. Он расстёгивает ремень, поцелуй становится жёстче и настойчивее.

Мот не слушает. Он срывается. Лапает, толкается, расстёгивает свои джинсы. Сжимает мою грудь, от чего перед глазами звезды мерцают.

У него чёткий план.

И мой отказ – не воспринимается.

– Я… Погоди. Я хочу пить, – выдыхаю отчаянно, корпусом назад подаюсь.

Я давлю на его плечо, каким-то чудом отталкиваю. Мот вгрызается в меня внимательным взглядом. Ищет признаки лжи.

Либо думает, как завалить получше.

Я часто дышу, прижимаю ладонь к горлу. Чувствую зашкаливающий пульс, а странный голод всё не проходит.

Хочет ещё и ещё.

– Пить.

Повторяю настойчивее, тянусь к баночке, но она пуста. С несчастными видом смотрю на Мота.

Он резко выдыхает. Поправляет джинсы в области паха, где ткань натянута. Обхватывает крупный бугор.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рычаг там – как у какого-то бульдозера.

Мот с неохотой отступает, достаёт из холодильника новую баночку. Я тут же спрыгиваю вниз, хотя ноги пошатываются.

Выхватываю напиток из рук мужчины, резко открываю. И… Конечно, конечно я самый удачливый человек.

Пена выливается наружу, брызгает во все стороны. Пшыкает прямо в лицо, пачкает кофту.

– Липкая девочка? Такие игры мне нравятся.

Я охнуть не успеваю, как снова чувствую губы на коже. Мужчина проводит языком, слизывая капли газировки.

Меня пронизывает от пошлости этих движений. Каждый нерв натягивается до грани, потрескивает от удовольствия.

– Мот, – его имя на стон похоже. Рвано дышу. – Стой. Я… Я липкая.

– В этом и суть.

– Нет, ты… Можешь принести мне полотенце? Или свою футболку.

– Футболка тоже после траха. Я щедрый сегодня.

– Да-да. Ладно, что угодно. Я просто… Не так сразу. Не быстро, Мот! И… Просто принеси мне что-то.

Я хнычу и умоляю. Ненавижу себя за этот тон, но главное, что он действует.

Раевский отступает с грацией хищника. Проводит языком по губам, словно слизывая мой вкус.

Меня током бьёт. Резко отворачиваюсь к окну. Пересчитываю высотки, чтобы с ума не сойти.

Как можно так реагировать на этого бандита?!

Резкими глотками допиваю остатки газировки. Охладиться. Мне нужно охладиться.

А лучше сбежать.

Жаль, эвакуации через окно не предвидено.

К счастью, Мот действительно отходит. Направляется вглубь квартиры, пока моё тело продолжает подрагивать.

Сбежать, мне нужно сбежать. Подальше. И как…

Я оглядываюсь.

Спасибо. Боженька, я же знала, что ты добрый! Что ты любишь меня и не станешь добивать.

Я резко наклоняюсь, хватая кожанку с пола. Нет времени шарить по карманам, вместе с ней бросаюсь к выходу.

Поверить не могу, что Раевский оставил ключи в замочной скважине. Выскакиваю наружу, прихватив с собой ключи.

Резко проворачиваю дважды, закрывая мужчину внутри квартиры. Прислоняюсь к двери, часто дышу. Всё ещё не могу поверить, что это сработало.

– Блядь!

Приглушённая ругань сквозь толстые стены. И я слышу… Как меняется голос мужчины.

Рвётся, срывает любые ограничения. Он взбешён, нетерпелив. Он точно меня возьмёт там, где поймает.

А хуже всего…

Я слышу звон ключей. У него есть запасные. Я не успею сбежать никуда.

Бросаюсь к соседней квартире, начинаю стучать. Пожалуйста, пусть кто-то окажется там.

Иначе мне…

– Пиздец тебе, красавица. Больше нежным я не буду.

Спрячемся?) А ещё у меня тут новинка стартовала, которую многие ждали)

Невинная героиня с прибабахом. Властный герой, который вскипает от ярости и хочет отодрать героиню.

Запретная история. Она – сестра его фиктивной невесты. Запретный плод. Но мы же не будем играть по правилам?

Будет горячо!

Главарь. Моя в расплату

— Ты мне дорого обошлась,— мужчина откровенным взглядом окидывает, — челюсть разминала?

— Ага, всю ночь.

Оно само из меня вылетает, честно, я не специально. Кафаров лишь довольно улыбается. Голову набок склоняет.

— Вот сейчас и проверим твои способности.

— Что?! Я...

Но я даже взвизгнуть не успеваю, как он меня в ванную комнату запихивает, а через секунду собой к стене прижимает.

***

Я случайно вломилась в его кабинет. Ещё случайнее - натворила делов.

Не знала, что Марат Кафаров - опасный главарь криминального мира.

И уж точно не думала, что он окажется фиктивным женихом моей сестры!

А теперь он хочет плату.

В виде меня.

Бегом добавляем в библиотеку и ставим лайк)

Глава 13.1

Ха!

Я знала, что боженька меня не прям ненавидит. Потому что дверь квартиры открывается…

– Простите, помогите.

Я нагло вторгаюсь на чужую частную собственность. И папа за это по головке не погладит.

Эх, нерадивая я дочь. Всё не так делаю.

Но моя жизнь мне очень дорога. Невинная жизнь! А слыша взбешённые крики Мота…

Там явно, где поймает, там и…

Всё нехорошее сделает.

– Простите, – повторяю я темноволосой девушке, захлопывая дверь.

– Наиль! – зовёт она кого-то, пока ещё ключ поворачиваю. – Громов! Тут…

– Только не кричите, – я складываю ладошки вместе, к губам прижимаю. – Простите. Я просто… Там с парнем поругалась. Он злой очень. И мне… Надо было переждать где-то, пока он уйдёт. Я не хотела вторгаться. Мне очень жаль. Но мне страшно.

Ну, инстинкт самосохранения во мне нарушен, если честно. Потому что меня трясёт. И дыхание перехватывает.

И ужас царапает ноготками изнутри, не давая расслабиться. Душу зажимает, дыхание перехватывая.

Но при этом… Ну нет того смертельного ужаса, который с ног сбивает сразу же. Более приглушённый.

– Блядь.

А нет. Стоит услышать голос Мота, как меня тут же парализует. Волной ледяной паники накрывает.

Мои глаза расширяются, я в панике смотрю на девушку. Она моего возраста, выглядит хорошей, должна мне помочь.

– Что здесь происходит, сладкая?

Со второго этажа спускается темноволосый мужчина. Он на ходу натягивает футболку, смотрит на меня…

Оценивающе. Будто на угрозу. Мгновенно хмурится. Прикидывает, что я близко к его девушке стою.

Оу, к жене, судя по колечку.

Ну какой защитник милый! Сразу видно – приличный мужчина. За жену переживает, ведёт себя вежливо.

– Поругалась с парнем, – девушка дёргает плечиком. – Есть ощущение, что с соседом нашим, Наиль.

Она посмеивается, кивает на соседнюю квартиру. Ту самую, которая Моту принадлежит. Нервно сглатываю.

Может, они тоже знают, что рядом с ними бандит живёт? Точно. Уже настрадались от его отвратительного характера.

– А она, значит, у нас прячется? – мужчина горло прочищает, но ощущение, что посмеивается. – Интересно однако.

– Наиль!

– А что такого, Ярослава? Правильно, что от обормота этого прячется. Нехер.

– То есть, вы меня не выдадите?

Я уточняю с надеждой. Кручу с головой, не зная кого просить лучше. Мужчина выглядит властным, будто он всё решает.

Но девушки – они же понимают лучше, да? Она женскую солидарность включить может…

– Нет, – с нажимом произносит Ярослава, посылая мужу многозначительный взгляд.

– Нет так нет, – он поднимает ладони вверх. – Я в любом случае ему должен. За те парочку дней, когда ты у него тусила. Полезно ему понервничать. Пойду я.

– Куда это ты намылился, Громов?

– С Мотом побазарю. К делу припашу, пусть займёт себя чем-то. Не будет времени гоняться. Или на ринг к Раму отправлю, чтобы пар выпустил.

– Серьёзно?

– Я счёт ровняю, сладкая. Брат меня подставил, пусть теперь расплачивается.

Подхватив куртку, мужчина выходит. Я смотрю ему вслед. Шестерёнки медленно крутятся в моей голове.

Доходит.

– Он… – я ахаю. – Он брат Мота?! Он же…

– Не расскажет, – успокаивает меня девушка. – У них там старые разборки. Чай хочешь?

– Домой хочу.

– Это подождать надо будет. Наиль его спровадит куда-то, потом и поедешь. Не дрожи так. Сильно поругались?

– Ну…

Неопределённо тяну. Что мне? Рассказывать родственникам Раевского, что он отвратительный бандит?

Они его поругают и пальцем грозить будут? Сомневаюсь. А вдруг у них вообще какая-то своя сеть преступная?!

Чай я принимаю с опаской. Не пью, на всякий случай. Зато лезу в карманы кожанки, с облегчением достаю свою цепочку.

Божечки.

Все страдания сегодняшние – стоили этого. Моя радость снова со мной. Тут же застёгиваю на шее, кручу в пальцах кулон.

Жду момента, когда смогу уйти.

– Мот уехал, – почти нараспев произносит девушка, получив смс. – Можешь идти. Или тебе такси вызвать?

– Нет-нет, всё в порядке. Спасибо большое за помощь.

Я с опаской двигаюсь к выходу. Через окно выглядываю на улицу, вытягиваю шею. Но Раевского нигде не видно.

Надеюсь, меня не обманули. Но могли же и ему прямо в руки вручить, правда? Всё должно хорошо быть.

И мужчины на улице действительно нет. Только его старший брат.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я переминаюсь с ноги на ногу, а после направляюсь к Наилю. Нужно всё правильно сделать. Мне чужие вещи не нужны.

– Вы это… – неловко ему куртку протягиваю. – Отдадите Моту? Я случайно забрала.

– Нет уж, – Наиль зажигалкой щёлкает. – Сама передашь.

– Я? Нет-нет, мы не…

– Встретитесь.

Припечатывает. Затягивается, но смотрит мне прямо в глаза. Дыхание перехватывает от того, насколько Наиль серьёзным выглядит.

Пугающим.

– Мой брат за тобой придёт. И лучше тебе к тому времени придумать варик получше, чем в моей хате прятаться. Или…

– Или?

– Да не, Мот тебя полюбэ заберёт. Шансов у тебя, девочка, нет.

А сегодня скидочка на мою топовую книжечку о горячем мужчине и девочке, которая устраивает ему приключения)

Варвар. Его одержимость

– Свадьба через два дня, – предупреждает друг. – Что делать будешь?

– Лично поздравлю.

Скалюсь. Смотрю на фотографию девки, что в голове засела. Под кожу пробралась.

Взгляд этот даже через экран чувствую. Когда петлю на шею забрасывает, затягивает до хрипа.

Всегда считал всех девок продажными. Всех купить можно. А она убеждала, что не такая. Уникальная.

Повелся. Подставился. Из-за неё оказался за решеткой.

Я сел, а она к другому ушла.

Свадьбу захотела, кроха?

Я тебе её по высшему разряду устрою.

3UeweBMb

Глава 14

– Спасительница моя, давай спасай.

Егор заваливается на скамейку рядом, задевает, чуть не расплёскивая мой кофе. Закидывает ладонь на спинку, нагло вторгается в моё личное пространство.

Цокаю недовольно. Напоминаю себе, что мы в здании университета. Слишком много свидетелей, чтобы бить этого наглеца.

– Я тебя закопаю, – хмыкаю. – И не будет нужды писать контрольную.

– Злая ты. Но я прошареный, – Егор лезет в портфель, достаёт оттуда коробку моих любимых конфет. – С этим добрее день, да?

– Чуточку.

Ну что сказать, однокурсник знает меня очень хорошо. Я хоть дочь следователя, но на подкуп ведусь.

Егору нужна помощь с финансовой математикой, а мне – лишние деньги. Без телефона отстойно жить.

Конечно, я могла бы провернуть трюк снова и выкрасть его у Мота… Но видеть Раевского совсем не хочется.

Я на него обижена! Мне столько денег понадобилось, чтобы доехать обратно в родной город, что страшно.

А ещё… Ну есть у меня подозрение, что мужчина может быть злым. Непонятно почему. Вот есть такая чуечка.

Меня радует, что мы не виделись два дня. Может, Наиль занял его чем-то? Так, чтобы не приставал больше к несчастным девочкам?

Но слова до сих пор гудят под коркой. Особенно ночью, когда я заснуть пытаюсь.

Заберёт.

Шансов нет.

Жуть, будто прокляли. Но Наиль вот приличный мужчина, отзывчивый! Он должен понимать, что так нельзя.

Вдруг надоумит брата?

Но надежды мало. Поэтому я немного хитрю. Выжидаю, чтобы Мот остыл и забил.

Правило один и единственное – не попадаться ему на глаза. Никак. Вообще.

Пусть думает, что я ему привиделась. А что? Вдруг где-то стукнулся, галлюцинации начались…

Не было девочки Ланы.

И для своего плана я делаю очень много! Домой захожу вместе с отцом, просканировав весь двор. Ночую вторую ночь у Лерки.

У неё родаки уехали, и ей скучно. А мне нужно безопасное место, о котором Раевский не знает.

Даже в универ я захожу с чёрного хода, подкупив охранника.

Вот обычно это мужчины деньги тратят не девушки. А у меня всё не как у людей. Кошелёк пустеет из-за одного бандита.

Грабитель, блин.

– Пойдём в кафешку? – предлагает Егор. – Чего тут тухнуть?

– Лучше в библиотеку, – я поднимаюсь. – Тише будет. Ладно?

– Желание девушки закон.

Я подхватываю свою сумку, направляюсь на третий этаж. В кафешки я тоже теперь не хожу.

Похитили уже раз, спасибо. Опыт интересный, две звезды. Повторять точно не буду.

Поэтому маршрут у меня продуманный. И никаких отклонений. Я что-то сомневаюсь, что снова сбежать смогу.

– В общем…

Схватив тетрадку, я начинаю писать задачки. Егор внимательно следит за моими действиями.

С цифрами у меня плохо. Высшая математика – ад. Но денежки… Денежки я считаю офигенно. Особенно свои.

– Понял? – выдыхаю спустя полчаса объяснений.

– Не-а, – легко отзывается Егор.

– Совсем?

– Совсем.

Пожимает плечами, откидываясь на спинку стула. Он закидывает руки за голову, смотрит с улыбкой.

Покачивается на задних ножках стула, будто спрашивает молча. Не понял, и что ты мне сделаешь?

– Это какое-то адское заклинание, – кивает на сложные проценты. – Я пока уверен, что ты меня дуришь.

– Ага, на ходу придумываю, – показываю ему язык, нахожу новую задачку. – Теперь твоя очередь дурить. Делай давай.

Егор хороший и добрый. Немного наглый, капельку понтовый. Но в целом – с ним приятно общаться, никаких заскоков.

В общем, классный парень из категории «друг».

Но задачи даются ему с трудом. Я до самого вечера страдаю, чтобы объяснить ему всего одну тему.

– Ну вы и ботаники, – Лерка бросает сумку поверх наших учебников. – Хватит тут киснуть.

– Ты уже всё? – я проверяю время. Ого, как поздно. Даже не заметила.

– Ага. Я выжата, мертва и хочу домой. Пошли?

Лера занимается в тренажёрке нашего университета. Там бесплатно, но по чёткому графику.

Мы сворачиваемся. Я собираю вещи, Егор вызывается подвезти нас. Я хочу отказаться, но Лерка уже трещит:

– Конечно! Классно как, спасибо.

Я ёжусь от порывов холодного ветра, оказавшись на улице. Кофта поверх рубашки – не очень тёплое решение.

Я натягиваю воротник повыше, пока мы идём к парковке. Мёрзну. А из объёмной сумки словно сирена зовёт.

Там куртка Мота. Я не хотела оставлять её дома, папа бы сразу всё понял! И Лерка лишние вопросы задаст, если увидит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но не выбрасывать же? Некрасиво как-то.

Таскаю с собой, пока не найду выход.

Ну, Лерка всё равно будет трещать. Потому что я сдаюсь. Достаю куртку, накидываю на плечи.

Мгновенно становится тепло. Жарко даже. Возможно, из-за мысли, что в этой куртке Мот щеголял постоянно. К его коже прижималась ткань и…

– Опа, – глаза подруги загораются. – А что за обновка? Я её видела где-то…

– Не видела. В шкафу откопала, – вру мгновенно.

– Ну-ну. А не…

– Садитесь, девочки.

Егор спасает меня от лишних расспросов. Открывает дверцы машин, Лерка тут же на переднее усаживается.

– Кинь мне адрес, – просит парень. – И… Алё, Арс, да.

Мгновенно отвечает на звонок, отходит подальше. Широкая улыбка появляется на лице парня. Прикрыв динамик, он обращается к нам:

– Девочки, хотите за гонкой понаблюдать? Лучшая из лучших будет.

– Я домой, – отвечаю мгновенно.

– Мы едем! – перекрикивает Лерка. – Едем.

– Короче, вы решайте пока.

Подруга оборачивается ко мне с воинственным выражением лица. Через секунду – уже глазки строит.

– Пожалуйста-пожалуйста! – молит. – Руська, не отказывайся. Я только слышала об этих гонках. Там круть просто! Они гоняют на территории заброшенного завода. А гонщики… Ммм, ты видела тех парней? Они же просто ходячий секс. А после гонки, на адреналине… Ммм. Мне личную жизнь устраивать надо.

– Лер, езжай сама.

– Ага. Конечно. Егор не возьмёт меня никуда, если ты откажешься. Ясно же, что он на тебе залип.

– Я дочь следователя, не забыла? Я не могу в таком участвовать.

– Ты и не будешь. Приедешь, а потом скажешь, что домой надо. Руськ, я даже за твоё такси заплачу. Пожалуйста. Я разве тебя часто о чём-то прошу?

Я тяжело вздыхаю. На самом деле – нет. И я живу у Лерки, напросилась к ней. И она ни слова мне не сказала.

Как хорошая подруга – я должна хоть чем-то отплатить. Тем более, это действительно несложно.

Просто небольшой крюк на пути к дому.

– Ладно, – прикрываю глаза. – Я сразу уеду. Ясно?

– Ясно-ясно. Ты лучшая подруга!

Приятно.

Лишь надеюсь, что это не вылезет мне боком.

Спойлер: ну естественно вылезет!

Девочки, действует Черная пятница! Скидки до 50% на все мои книги!

Просто клик по ссылке и пополняем библиотеку)

Глава 14.1

Лерка умудряется привести себя в порядок, пока мы едем. Словно не после тренировки, а сразу с подиума.

Взбивает волосы, наносит макияж. Протягивает мне свою косметичку. Размером с кирпич, такой и грохнуть можно.

Я отрицательно качаю головой. Обойдусь. Кто там меня видеть будет? Туда-сюда и домой.

Единственное, что я делаю – собираю свою густую копну волос в хвост. Зачёсываю, чтобы не лезли волосы.

С утра я не успела высушиться, и что? Я почти барашка. И до вечера завитки совсем растрепались.

Я сжимаюсь, когда мы подъезжаем к металлическому забору. У ворот двое мужчин. Крупных, напряжённых.

Неужели гонки настолько ответственное мероприятие?

Один из мужчин подходит к нам, стучит по стеклу. Егор тут же опускает окно, широко улыбается.

– Арс внёс меня в список, – тянет документы. – Я и гостьи.

– Да? – амбал изучает права, сверяется со своим телефоном. – Плюс один. А у тебя две тёлки в машине.

– Я говорил Арсу, что со мной буду девочки. Давай я ему наберу? Щас.

Егор начинает нервничать. Ему некомфортно от того, что при нас оправдываться приходится. Да и неприятно ему, конечно. Пригласил и подвёл.

– Не берёт, блин, – парень суетится. – Но он разрешил. Это ж Арс, он правая рука. Он же…

– Одна тёлка, – чеканит охранник. – Вторую разворачивай. Или ищи, кто с собой проведёт.

– Да ну…

– Егор.

Я тянусь вперёд, едва не заваливаясь вперёд салона. Укладываю ладонь на плечо парня, мило улыбаюсь.

И ему, и громиле. А то ещё буянить начнёт. Некоторые люди слишком уж упиваются своей властью.

Вон, уже косится на меня. С каким-то злым прищуром. Изучает так, будто думает, к кому меня можно пристроить.

Я ёжусь, сильнее кутаюсь в куртку. Будто кожанка сможет защитить меня от негатива.

Но амбал лишь сильнее хмурится.

– Слушай, я поеду домой, – успокаиваю я Егора. И себя тоже. – Я всё равно не очень хотела. Без обид. Вы можете…

– Проезжайте, – перебивает меня басом.

– Втроём? – глупо переспрашивает Егор.

– Да. Всё, можно. Нет, чтобы сказать, бля, нормально, – бурчит, отдаляясь. – Под пулю, бля, подводят. Пропускай их, Шип.

Второй мужчина тут же открывает для нас ворота. Мы растерянно переглядываемся. И что это за жест доброты?

Радует, что не совсем злые дяденьки. Но… Мне-то всё равно. Я так и так сбегу.

Лерка к окну прилипает. Спусти стекло – точно вывалится. С таким интересом подруга рассматривает обстановку.

Я тоже посматриваю. Ну…

Основная сходка на заднем дворе. Там припарковано много дорогих машин, играет громкая музыка. Ребята, от восемнадцати до тридцати, сбиваются компаниями.

– Пока тут, – объясняет Егор. – Потом в здание пойдут. Со второго этажа лучше гонку видно. Здесь только «свои» остаются на время гонки. Ну или на крышу. Там обзор – улёт.

– А ты не свой? – Лерка тут же уточняет. – Блин, обидненько. Я бы с радостью туда поднялась. Ты точно не сможешь? Эх.

– Подцепи тогда себе кого-то, раз так хочешь.

Подруга обиженно пыхтит, когда Егор едва не вылетает из машины. Поворачивается ко мне недоумённо.

– А чего это он? – хмурится. – Я всего лишь спросила. Подумаешь.

– Лер, я тебя люблю. Но следи за языком, а? Тебя привезли на гонку. Ты сама хотела сюда попасть. Теперь – сразу в элитный круг. Лучше бы спасибо ему сказала.

– Да скажу я. Когда обиженку играть перестанет. А-а-а. Блин. Я его самооценку тронула, да? Ну, конечно! Он же к тебе подкатывает. Хочет мачо быть.

– Не подкатывает он! Мы просто общаемся.

– Ну-ну. И правильно. Ты себе и лучше присмотреть можешь. Щас кого-то найдём!

Лерка тут же энтузиазмом загорается, вылетает из машины. Едва не скачет в сторону какой-то компании.

Какое найдём, блин?

Я домой.

У меня лимит проблем до конца года исчерпан.

Ищу взглядом Леру, но она уже потерялась. Набираю ей, чтобы предупредить, что я ухожу. Но телефон вибрирует рядом.

Он у неё выпал, пока она марафет наводила. Блин. Оставлять в открытой машине не очень хочется. Мало ли какие-то люди.

Папа рассказывал, сколько краж происходит на подобных мероприятиях. Егор, видимо, на эмоциях, раз так свою машину бросил.

Я хватаю телефон, вылезаю из машины. Пытаюсь найти подругу. С машины казалось, что людей меньше.

Но чем дальше я пробираюсь, тем плотнее становится толпа. Просачиваюсь.

Молюсь, чтобы не раздавили. Сплюснутой домой совсем не хочется возвращаться.

– Ауч!

Возмущаюсь, когда врезаюсь в какого-то мужчину. Крупный такой, и плечо у него стальное. Больненько.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пытаюсь протиснуться дальше, влево ухожу. Но мужчина одновременно со мной делает шаг. И снова. Да затормози ты, блин.

Вскидываю голову, собираясь уже ругаться.

И замираю.

– Потерялась, красавица?

Глава 15

Не-а.

Я просто отрицаю, что этот голос узнаю в шуме смеха и музыки. И мурашками покрываюсь от холода. И просто…

У меня галлюцинации от переутомления начались. Чудится знакомая, бархатная хрипотца. И обжигающий взгляд.

Всё чудится. Всё неправда.

Если я начну в это верить – Раевский исчезнет с моего пути?

Я жмурюсь, но ощущение чужого взгляда никуда не девается. Наоборот, зуд на лице становится только сильнее.

Прикусив губу, я поднимаю взгляд на мужчину. Делаю судорожный вдох, столкнувшись с тьмой чужих глаз. Хотя не должна быть удивлена.

– Потерялась. Но не переживай, красавица. Я нашёл.

Вот только голос Мота ни капли меня не успокаивает. Наоборот… Бьёт по нервам током. Я вздрагиваю.

Мужчина говорит с пугающим спокойствием. Делает всё страшнее. Эта сдержанность, острая усмешка…

Ох, ничего хорошего я не жду.

Я помню его угрозы. Набатом стучат в висках, вкручивая панику в каждую клеточку моего тела.

Раевский был зол, когда я сбежала. Не зол, а разъярён! И вряд ли забыл это просто так.

– Мне надо… Меня ждут…

– Похуй.

Мот наступает. Делает шаг, приближаясь вплотную. Я отшатываюсь, но тут же натыкаюсь на кого-то спиной.

– Следи, куда прёшь! Дура, блядь.

Возмущения тонут в грохоте собственного сердца. Я даже не слышу особо, но Мот… Его лицо меняется. Ожесточается.

Становится рядом со мной, собственнически за талию приобнимает. И пока я от этой близости едва сознание не теряю, Мот грубо разворачивает парня, на которого я налетела.

– Повтори, – цедит холодно.

Голос мужчины звучит низко, с явным рычанием взбешённым зверем. Всё вокруг будто замирает, воздух сгущается.

Злость Мота направлена не на меня. И это должно радовать. Но я лишь напрягаюсь сильнее, ожидая чего-то плохого.

– Блядь, – незнакомый парень бледнеет. – Сорян, Мот. Я не видел…

– Со зрением хуёво? Помочь?

– Прости. Виноват. Не разобрался. Приношу извинения.

Парень отправляет мне испуганный взгляд. С крупицами недовольства. Что из-за меня у него проблемы.

А нечего грубить!

Вежливость всегда вознаграждается.

Но я лишь киваю. Потому что незнакомец… Ну, он выглядит действительно напуганным.

Странное ощущение. Это я знаю, что Раевский опасен. Похититель, грабитель и далее по списку. Но такой инстинктивный страх видеть от других – непривычно.

Причём… Ощущение, что другие боятся Мота ещё сильнее, чем я. Ну не настолько ведь он страшный!

– Ничего страшного, – лепечу я почему-то. Будто чувствую, что одно неправильное слово может к проблемам привести. – Всё нормально. И… О, мне пора.

Я пользуюсь секундным преимуществом. Бросаюсь в сторону Леры, переключая всё внимание Раевского на себя.

Я не сомневаюсь, что мне сбежать не позволят. В этот раз всё просто так не закончится.

– Лерка!

Налетаю на подругу, дрожащими пальцами отдаю ей телефон. Смотрю на приближающегося Раевского.

Он с толпой не борется. Они сами расступаются перед ним, прокладывают прямую дорожку до меня.

– Ого, – подруга широко улыбается. – А этот красавчик не сдаётся? Люблю настойчивых.

– Так забирай!

Я истерично оглядываюсь, пытаясь найти способ к спасению. Но его нет. За секунду снова оказываюсь в руках мужчины.

– Забирай? – хрипит на ухо. – Охуеть. Раз сама предложила, то я не откажусь.

– Пусти! Эй! Ай!

Я охаю и стону, когда все внутренности переворачиваются. Вместе с внешней оболочкой, которую Раевский забрасывает на плечо.

Он не церемонится, не стесняется. Нагло укладывает свою пятерню на мою попку, сдавливает.

Двигается уверенно, легко. Несёт меня как свой трофей, пока другие люди с любопытством смотрят на нас.

«Звони в полицию!»

– беззвучно шевелю губами.

Лерка, блин, включайся. Надо звонить моему отцу. Или ещё кому-то. Иначе меня не ждёт ничего хорошего!

– А? – она хмурится. – Не поняла? Кому позвонить?!

– Никому, – хмыкает Мот, останавливаясь у крупных охранников. – Проследите, чтобы та девка лишнего не натворила.

– Сделаем.

– Не трогай её! – вскрикиваю. – Мот! Она тут ни при чём.

– В порядке будет. Если чудить не начнёт. Не переживай, красавица, – тон мужчины становится угрожающе сладким. – Трогать этой ночью я планирую только тебя.

Девочки, сегодня будет ещё!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 15.1

– Мот, а давай поговорим?

Упрашиваю я, пока этот увалень уверенно двигается к зданию. Не хочу я невинности среди пыли лишаться.

И вообще не хочу. Не с ним.

– Побазарим, – обещает коротко. – После. В перерыве – сколько угодно базарь.

Я хнычу, понимая, о каких именно перерывах говорит мужчина. Между чем и чем. И этот вариант мне не походит!

Вряд ли Лерка сможет обхитрить бандитов и додумается позвонить в полицию.

Песок, напоминаю я себе. Она жрала песок, а ты решила с ней дружить. Ответственность на тебе.

Придётся самой справляться.

– С дороги свали.

Мот рявкает недовольно, и мне приходится извернуться, чтобы увидеть другого мужчину. Он единственный, кто рискнул дорогу Раевскому перейти.

Молодой. И подозрительно знакомый. Мне кажется… Я видела его тогда на окружной! Когда мы с Раевским от погони сбегали.

– Свали нахер. Меня не трогать.

Мот говорит чётко, прерывисто. Если со мной ещё было терпение играть и запугивать мягкостью, то здесь…

Рубит. Такую мощную волну ярости посылает, что я сжимаюсь. Давящая энергетика мужчины зашкаливает.

Не многие в сорок имеют такую, как у Мота сейчас. Страшно представить, чего он добьётся за столько лет…

– Арс. Мне. Повторить?

С тихим писком я зажмуриваюсь. Раевский делает прерывистые шаги, я на его плече болтаюсь куклой.

Но спорить не рискую. Вот есть ощущение, что лучше не возмущаться.

Откуда оно взялось – непонятно прям.

Арс…

Хм, а не это ли друг, о котором говорил Егор? Друг, что договорился о пропуске на гонку?

Серьёзно, Егор?! Не мог ты получше знакомых себе выбирать? Не буду я тебе больше помогать.

Пусть математика тебя так же «е», как меня сейчас Мот планирует.

– У тебя гонка, – Арс горло прочищает. Каким-то образом старается выдержать этот напор. – Ты забился с Филом. Тачку поставил. Из-за девки проебешь?

– Блядь.

Я ощущаю, как Мот напрягается всем телом. Его прерывистый выдох пугает сильнее, чем любые слова.

Я притворяюсь, что меня тут вообще нет. Декор, ага. Лишь бы Раевский решил, что гонка ему очень нужна.

А я – нет.

Я же не лучше тачки. Вот пусть занимается своими криминальными делишками. А я под шумок – домой.

– Дело твоё, – продолжает Арс. – Можешь слить гонку.

Да-да, умница какой. Давай-давай, подначивай. Надави на мужское эго, чтобы Раевский точно не отказался.

– Но Фил поймёт, что ты из-за этой девки проебал…

Эй-эй! Вот не надо меня упоминать. Хватка Мота становится крепче. Его ладонь будто ожог на попке оставляет.

– Достаточно того, что она в твоей куртке засветилась. Думаешь, никто не заметил? Только хуже сделаешь, если покажешь, что она важна.

– Не учи меня.

Голос Мота резкий. Арс замолкает, делает шаг в сторону. Но продолжает сверлить друга выжидающим взглядом.

Боженька, пусть погоняет, я не против!

Хоть когда-то мои молитвы сработают правильно?!

Потому что Раевский внезапно разворачивается. Быстро шагает к своей машине, явно планируя поучаствовать.

Есть только маленькая проблемка.

Я всё ещё на его плече!

А через минуту – мужчина заталкивает меня в салон. Уже отточенным движением захлопывает дверь.

Смотря прямо в мои глаза, нажимает кнопочку на брелоке. Закрывает меня в машине!

Я ищу способ открыть хотя бы окошко. Я миниатюрная, я выберусь. Как минимум всем расскажу, какой Раевский мудак.

Но Мот словно чувствует, облокачивается на дверцу. Перекрывает мне обзор. Только через щель наблюдаю, как к нам двигается какой-то парень.

Весь покрытый татуировками. Языки пламени начинаются на руках, уходят под рукава футболки. А после лижут шею.

Почему-то мне не по себе от его присутствия. Особенно когда парень пытается в салон заглянуть.

Поспешно отворачиваюсь.

– Интересная девка, – звучит его дерзкий голос.

– Потерялся, Фил? Или заранее с тачкой расстался?

– Да тут походу трофей интереснее нарисовался. Поставишь свою девку на победу?

Я холодею от такого предложения. Во рту мерзкий вкус появляется, словно я какой-то товар.

Раевский ведь откажется, да? Он не такой! Ужасный и грубый, но он не заставит…

– Можно.

Моё сердце камнем падает в желудок. Вызывает тошноту.

– Хотя, – Мот растягивает слова. – Нет, твоя девка меня не интересует. Тачка на тачку, Фил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Готовься проиграть.

Фух. Боже.

Я прижимаю ладонь ко лбу, мне кажется, что у меня жар. Я сейчас этого гонщика сама задушу!

Как он посмел даже думать о том, чтобы поставить меня на кон? Я ему какая-то игрушка?!

Я крепко сжимаю ремень безопасности. Им и задушу, честно.

Но теряюсь, когда Мот усаживается в машину, заводит её. А до меня медленно доходит весь ужас ситуации.

– Ты хочешь, чтобы я тоже участвовала в гонке?!

Глава 16

– Мот, ты же несерьёзно? Может не надо?!

Я честно-честно готова подождать его на финишной прямой. Что угодно. Лишь бы не участвовать.

Это ведь дикий риск. Адреналинщики касаются, а я… Я могу расстаться с жизнью.

Дрожь собирается на загривке, раскатывается вдоль позвоночника. Я вцепляюсь в ладонь мужчины, которую он на руле держит.

– Надо, красавица, – усмехается. – С тобой, бля, никогда не угадаешь. Ты любительница побегать.

– Пожалуйста, – едва не хнычу. – Давай твой Арс за мной проследит? Или ещё кто-то. Ну хоть наручниками к батарее прикуй. Но…

– Наручники, говоришь?

Мот усмехается так, что я практически вижу. Как в его глазах кинолента фантазий мелькает. Уже представляет, что со мной сделает.

Машина мужчины медленно катится вперёд, к месту, где начнётся гонка. А я не свожу с него взгляда.

Мне кажется, у меня даже реснички подрагивают от паники. Я не хочу умирать в восемнадцать.

– Релакс, красавица.

Мужчина подаётся ко мне, обхватывает мой подбородок. Хватка у него жёсткая, но в то же время нежная. Поглаживает кожу.

– Я похож на ебаната? – уточняет.

– Ну… Нет?

– Я люблю адреналин. И гонки. А трупом быть – нет. Я ради какой-то сраной тачки не буду рисковать жизнью. Тем более твоей.

Слова Мота странным образом успокаивают. Словно внутрь сладким сиропом попадают, заливают панику.

Я судорожно вдыхаю, но больше не трясусь. Он ведь не врёт, да? Не похож он на голову отбитого.

– В прошлый раз я под пулями гонял, – напоминает. – Справился?

– Да.

– А в этот раз хуйня, детская шалость. Поэтому расслабься. Получи кайф. Тебе понравится, красавица.

Я в этом очень сомневаюсь. Но становится ясно, что Мот не планирует меня отпускать.

И убивать – тоже.

Пока мне такой компромисс подходит.

В гонке участвуют всего две машины. Мота и того Фила. Они пронзают друг друга испепеляющими взглядами.

Я сползаю по сидению ниже. Пусть любуются друг другом, мне не жалко. Только бы пристегнуться…

Машина рычит, как разъярённый зверь. Вибрация проходит по металлу, пробирает до костей. Гулко отдаётся где-то в животе.

Я хватаюсь за ремень безопасности до боли в пальцах. Как главный спасательный трос.

– Мот…

Зову с тревогой. Мужчина же выглядит спокойным. Его ладонь расслабленно лежит на руле, слегка поглаживает.

– Это точно безопасно? – уточняю ещё раз.

– Не-а.

Коротко отвечает он, и в следующий момент мы срываемся с места.

Засранец!

Специально пугает, наслаждаясь моими эмоциями!

От рывка меня вдавливает в кресло, сердце стучит где-то в горле. Я хватаюсь рукой за ручку над дверцей.

Я слышу свист ветра за окном. Чьи-то крики проникают сквозь грохочущий пульс в ушах.

Я жмурюсь от страха, упираюсь ногами в пол. Вот это точно поможет. Надёжная страховка, отвечаю.

Всё гудит. Крики ликующей толпы смазываются в писк. Цветные огни, проникающие под веки, вызывают головокружение.

Страх щекочет кожу, бьёт ударами электричества. В солнечном сплетении что-то странное творится.

Словно огненный шар. Всё больше и больше. Прожигать начинает. Запускает непривычные импульсы по телу.

От сумасшедшей скорости ощущение, что мы просто летим. И тянет посмотреть. Одним глазком.

Ох, плохая, плохая идея!

Но я не сдерживаюсь. Распахиваю глаза в момент, когда Раевский резко выкручивает руль.

Мы заходим в крутой поворот, дрифтуем синхронно с другой машиной. Гравий летит во все стороны.

– Боже, – прижимаю ладонь к груди. – Ты…

– Расслабься, – совет мужчины звучит приказом. – Рядом со мной тебе нечего бояться. Разве что меня.

Успокоил, спасибо.

Я лихорадочно вспоминаю, не завалялась ли где в сумке успокоительное. А лучше снотворное.

Или учебник потолще, чтобы стукнуть мужчину.

Разве он не понимает, насколько это опасно?

Не понимает. Потому что внезапно горячая ладонь оказывается на моём бедре. Сдавливает, вызывая эхом спазмы внизу живота.

Ребром ладони Мот упирается в моё лоно. Вдавливает шов джинсов, отчего пульс становится ещё больше.

От короткой вспышки порочного удовольствия.

– Руки на руль! Руки. На. Руль! – повторяю в панике. – Потом потрогаешь!

– Я это запомнил, красавица.

Плевать-плевать-плевать. Пусть что угодно требует после, лишь бы сейчас полностью за дорогой следил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мазнув пальцами напоследок, Мот возвращает руку. Но не на руль, а обхватывает коробку передач. Уверенно и крепко сжимает, следит за дорогой.

Ох.

– Раньше, – я прерывисто дышу. – Раньше автомат был. Здесь же.

– Не здесь, – отвечает спокойно. Но ни на секунду не отвлекается от дороги. – Та же модель. Прошивка другая. Для гонок.

А.

Ну, хотя бы ясно, что у мужчины есть свои предпочтения. Одну и ту же модель любит.

Не утешает это совсем.

Но, может, ему моя прошивка не понравится в итоге?

Мы заходим на новый поворот, скрип шин становится громче. Каждое движение Мота уверенное, будто он часть этой машины.

– Сука.

Мот замечает раньше меня то, что его противник выворачивает руль в нашу сторону. Хочет сбить нас.

Мамочки!

Раевский действует быстро. Притормаживает, позволяя машине пролететь мимо. А после резко давит на газ, рывком уходит вперёд.

Вырывается на первое место.

Восторженный срывается с губ. Я не могу его удержать. Оборачиваюсь, чтобы убедиться, что противник остался позади.

Адреналин бурлит в крови, вызывая странное состояние эйфории. Зрение становится острее.

Теперь я замечаю, как легко машина входит в повороты. Как отточены и размерены движения Мота. Будто скорость это часть его, а гонка – давно изученное развлечение.

Его руки двигаются спокойно, но с какой-то звериной грацией. Хищно. Дико. Решительно.

Дрожь проходит по телу от изобилия ощущений. Только не от ужаса. Он есть, но к этому гремучему коктейлю добавляется что-то ещё.

Непонятное, глубинное. Словно из самого нутра вырывается, просыпается. Пикантное удовольствие от происходящего.

Голова кружит. И триумф того, что Мот впереди – это вызывает новую волну эйфории. Кровь кипит.

Улыбка мужчины становится шире. Он словно понимает, что я чувствую. Меня насквозь видит.

От восторга мне становится жарко, волосы прилипают к лицу. Облизываю пересохшие от смятения губы.

– Черт.

Мот быстро переключает скорость, виляет, не пропуская противника вперёд. Тот едва не врезается в бампер, пытается ударить.

Мужчина бросает короткий взгляд на меня, после чего уходит в сторону. Пропускает, машины оказываются на одном уровне.

И я понимаю, что это из-за меня. Не сиди я в салоне, Мот рискнул бы. До последнего держал бы первенство. Но мною он не стал рисковать.

Дыхание обрывается от этого откровения, становится тесно в груди. Совсем крыша едет, если после этого мне хочется обнять Раевского.

Он псих!

Ну, не совсем, получается.

Фил продолжает нечестную игру. Правил я не знаю, но вытолкать с трассы – это не очень похоже на дружественное состязание!

– Мот, мы врежемся!

Выдавливаю со страхом, когда вижу препятствие впереди. Фил выталкивает нас на бетонный блок.

– Нет.

Резко и чётко. Выкручивает руль в последнее мгновение, обходя препятствие с точностью до миллиметра.

Впереди финишная прямая. Толпа по бокам. Девушки с огромными флагами. Так близко, но время растягивается, превращается в вечность.

Что-то скрипит. Металл трётся о металл, двигатели гудят в унисон.

Я вижу как горят глаза Раевского от удовольствия. Он скалится, чувствуя вкус победы.

Последний рывок. Финиш.

Мот бьёт по тормозам, но мы на скорости проезжаем ещё далеко. Мир кружит вокруг, я взволнованно оборачиваюсь.

– Кто победил? Мы?!

Я вижу, как Фил выскакивает из своей машины. Зло пинает колесо, запуская пальцы в волосы.

Так победе не радуются.

– Мы!

Я не могу объяснить, что со мной происходит. Но меня будто разрывает от радости. Я пьяная от адреналина. Дрожь всё сильнее оплетает моё тело.

Я поворачиваюсь к Раевскому. Смотрю на него иначе. Впервые чувствую, словно этот мужчина действительно знает, что делает.

– Мы? – Мот усмехается. – А ты шустрая. Всё моё – мне приписываешь?

– Я тебе не мешала! – горячо спорю. – Мой вклад очень весомый.

– Пусть так. Я сегодня щедрый.

Я чувствую, насколько отличается настроение Раевского. Он сам словно одурманен происходящим.

Забывает, что злится на меня. И готов был сорваться на нескольких людях сразу, включая друга.

И у меня временная амнезия. Я выскакиваю из машины, колени подгибаются. Сердце грохочет, и улыбка сама лезет на лицо.

Мот притягивает меня к себе. Что-то говорит кому-то. Я ничего не соображаю.

У меня собственный мир, наполненный ядовитым адреналином. Сознание путается, кожа горит. Я едва понимаю, что происходит.

Раевский забирает ключи у противника. Бросает что-то резкое. Судя по тому, как меняется выражение лица Фила. В сплошную ненависть превращается.

Мота поздравляют, а он не тормозит. Тянет меня и тянет. В здание, вверх по бетонной лестнице. Заталкивает в какую-то комнату.

Кончики пальцев немеют, я растерянно осматриваюсь. В груди горит. И я не знаю, как этот огонь потушить.

Внутри комната совсем не выглядит заброшенной. Будто кто-то отремонтировал её. Превратил в собственный кабинет.

Я поворачиваюсь к Раевскому. Это несомненно его логово.

Зрачки мужчины расширены, дыхание учащённое. Я чувствую себя лучше из-за того, что не одна в каком-то одурманенном состоянии.

Мот падает на кожаный диван, утягивает меня на себя. Я падаю на него сверху, упираюсь коленями по бокам.

В голове шумит. И эйфория усиливается, когда мужчина укладывает ладонь на мой затылок.

Всё внутри сжимается будто перед прыжком в пропасть. Меня колотит от избытка эмоций.

И окончательно теряю связь с реальностью, когда Раевский накрывает мои губы.

Нет, не из-за дикого и требовательного поцелуя.

А потому что я – отвечаю.

Нас ждёт что-то жаркое?) А знаете, где уже горячо? В моей книге, на которую действует прокат. -50% на 5 дней)

Очень откровенно, так что строго 18+

Твоя на 7 ночей

– Проведёшь со мной семь ночей и я спишу твоей подруге треть долга.

– Я не стану.

– Подумай, что может случиться.... Один звонок, и её притащат ко мне.

Его называют Дьяволом не за красоту, а за жестокость и умение ломать людей. Он привык получать всё, что хочет. И сейчас он хочет меня.

И эти 7 ночей станут моей платой за чужие ошибки.

cXxjPbOV

Глава 17

Весь мир исчезает. Стирается из реальности. Есть только Мот и я. И ощущение его горячих, требовательных губ.

Его ладони на моих бёдрах, тяжёлое дыхание – рядом с моим ухом. У меня перехватывает дыхание. Внутри словно разлетается тысяча искр, прожигающих насквозь.

Ладонь мужчины крепко удерживает меня за затылок, не позволяя отстраниться. Горячий язык толкается меж губ.

Снова и снова. Разносит за собой жар и терпкий вкус мужчины. Саму его суть. Цепочка Мота холодит кожу, задевая мою шею. И это ярко контрастирует с ощущением горячки внутри меня.

Мот не целует. Он словно подчиняет себе. Забирает. И в это мгновение, когда в голове блаженный туман, я позволяю. Не против. Совсем.

Я цепляюсь за его плечи, ёрзаю, вызывая низкий стон мужчины. Он притягивает ближе, заставляя сесть сильнее.

Я хнычу от ощущения твёрдости между ног, но остановиться не могу. У меня адреналин пульсирует в крови. Забываю, что правильно.

Мне просто хочется… Больше. Словно поцелуи с Мотом помогут сбросить напряжение. Разорвать эти тугие нити, сковывающие грудь.

Мужчина точно поможет избавиться от огня внутри. Я в этом не сомневаюсь.

Но слишком пьяна от ощущений, чтобы вспомнить – откуда взялось это ощущение.

Мне просто хорошо. Жарко. И руки Мота, скользящие под куртку, именно там, где я их хочу.

Я буквально падаю на торс мужчины, облокачиваюсь. Моё собственное тело не держит. Только дрожит без остановки.

Мот целует то мягко, то требовательно. Меняет напор и ритм. Изучает, проверяет мои границы.

Я сама не знаю, где теперь грань. Тону в вихре ощущений. Стону от того, как однодневная щетина Мота царапает кожу.

Так легко, невесомо. И при этом словно глубоко иголочки запускает.

– Ох.

Мот отстраняется, а я инстинктивно тянусь следом. Хочу ещё. Он только распалил. Нужно ещё пару поцелуев, чтобы точно успокоиться.

Мужчина откидывается на спинку дивана. Усмехается хрипло и довольно. Прищурено рассматривает меня.

Его руки медленно скользят по моей талии, будоража даже через одежду.

Каждое касание – удар молнии прямиком в солнечное сплетение. Я облизываю губы, чувствуя вкус мужчины.

– Тебе идёт моя куртка, – Мот окидывает меня взглядом. Я часто дышу. – Но без неё тебе лучше.

– Да? – я не соображаю. В голове белый шум. – Почему?

– Без всего лучше. Или с ней. На голое тело.

Хриплый голос мужчины чарует. Бьёт внутрь, по пульсирующему комку возбуждения. Я охаю, ощущая крепкую хватку на моей попке.

Мот не отводит взгляда, я краснею всё сильнее. Он такой самодовольный! Словно чувствует моё состояние.

Знает, как внизу всё стягивает, напрягается от желания. Может считать бешеный пульс.

Всё понимает. И делает только хуже. Ведёт пальцами по моей шее. Ласкает и распаляет всё сильнее.

Он поддевает цепочку, натягивает её. Заставляет наклоняться к нему, чтобы снять давление.

– А это ты вернула нечестно, – выдыхает прямиком в мои губы. – Придётся отобрать. Будешь отрабатывать.

– Нет, – я шумно дышу. – Не трогай, Мот. Это… Это подарок. Важный. От мамы. Не забирай.

Прошу сбивчиво. Пытаюсь вложить всю мольбу в голос. Я не готова сейчас с ним спорить и ругаться.

Мне слишком хорошо.

Мужчина несколько секунд пристально смотрит на меня. А после медленно кивает, отпуская цепочку.

– Хорошо, красавица. Если поцелуешь меня.

Я легко киваю. Вообще не понимаю, почему это может быть проблемой. Именно этого я и хочу.

Я запускаю пальцы в его мягкие волосы. Вдыхаю запах мужчины. Смесь табака, мужского аромата и пряностей.

Я прижимаюсь к губам Мота, но через секунду теряю контроль. Потому что он снова подчиняет себе.

Поцелуй глубокий и развязный. Я буквально утопаю в ощущениях, поддаюсь желанию. Ничего не могу с собой поделать.

Я цепляюсь за мужчину только сильнее, когда мир переворачивается. Словно именно Раевский может меня удержать.

Ой. Упс. Это он и роняет меня. Подлец.

Точнее – укладывает на диван, нависая сверху. Возобновляет поцелуй.

Ладно, не очень подлец. Пусть продолжает.

Его ладони уверенно скользят по моему телу, проникая под рубашку. Я судорожно выдыхаю, ощущая давление его веса.

И задыхаюсь, когда Мот расстегивает пуговицу моих джинсов. Проталкивает пальцы под плотную ткань, касаясь моего лона.

– Попалась, красавица, – произносит низко и хрипло. Окончательно ломает всё внутри меня. – Ты моя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 17.1

– Мот…

Выдыхаю слабо, ощущая давление его пальцев. Они скользят по трусикам, заставляя меня выгибаться.

Это новые ощущения. Сильные. И взгляд мужчины делает только хуже. Проникает в глубину. Гипнотизирует.

– Не крутись. Добегалась уже.

Его голос звучит хрипло. Словно мужчина давно уже потерял терпение. И останавливаться не намерен.

Нужно затормозить. Я знаю. Это всё заходит слишком далеко… Но внутри возбуждение расползается ядовитым плющом. Обхватывает голосовые связки.

Не могу ничего сказать. Только дрожу, когда Мот надавливает на клитор. Трение ткани о напряжённый бугорок вызывает спазмы.

Внутри нарастает жар. Каждая клеточка пульсирует, желая большего. Наслаждаясь тем, что происходит.

Я выгибаюсь, упираюсь головой в подлокотник. Тело больше не принадлежит мне. Оно нашло нового хозяина.

И Мот этим правом щедро распоряжается.

В голове стучит, что это всё неправильно. Так нельзя. Но крики рассудка заглушают мои собственные стоны.

Я будто тону в собственном возбуждении. Теряюсь. Прикрываю глаза, существую вспышками.

Мот стягивает с меня куртку, медленно расстёгивает рубашку. Скользит ладонями по подрагивающему животу.

Он словно собственный порок в меня вкладывает. Точно. Вот кончиками пальцев и отравляет!

Я отравлена. У меня жар. Лихорадка. Я просто больна. И поэтому… Поэтому не несу ответственности за собственные поступки.

А значит, могу уцепиться в его широкие плечи. Сжать ткань футболки, подтягивая ближе. Увлекая в очередной поцелуй.

Боженька… А, нет, лучше отвернись.

Потому что сейчас я делаю что-то очень и очень нехорошее. Потом я точно вспомню, почему хотела сбежать от Раевского.

Но сейчас… Сейчас его касания это всё, в чём я нуждаюсь.

– Мхм.

Я пищу, когда мужчина наматывает мой хвост на кулак. Натягивает, и я подчиняюсь. Выгибаюсь навстречу ему.

Горячие губы скользят по моей шее. Щетина покалывает, зубы царапают. Много. Так много ощущений.

Пламенных. Сильных. Уничтожающих.

Касания идут плотным потоком, не давая ни секунды на передышку. Вены будто накаляются добела, обжигают даже внутри.

Я растерянно хватаю воздух губами, запускаю ладони под футболку мужчины. Касаюсь его. Провожу по литым мышцам. Так словно становится немного легче.

Футболка исчезает. О, так лучше. Ага, намного лучше. Можно даже посмотреть на то, как перекатываются канаты мышц под загорелой кожей.

Ох!

Я всхлипываю от сильного давления между ног. Мот не жалеет. Он беспринципный бандит, чего ещё от него ждать?

Только сильного напора. Умелых движений пальцами по влажному лону. Чтобы мои нервы рвались друг за другом. Чтобы наизнанку выворачивало от таких нужных ощущений.

Мужчина упирается ладонью рядом с моим плечом. Держит себя на вытянутой руке, но я всё равно чувствую прекрасный вес его тела.

– Мот…

Я обхватываю его предплечье, будто это мне нужно удержаться. Зову сорвано. Не знаю, о чём хочу попросить. Остановиться? Сильнее?

Обнажённая кожа трётся о диван. Мне кажется, что сплошной оголённый нерв. И Мот умело бьёт по нему. Доводит до сумасшествия.

Мужчина перехватывает мою ладонь. Тянет вниз, и я поддаюсь. Сейчас на всё согласна, лишь бы он быстрее вернул пальцы на моё лоно.

Я в каком-то дурмане. Просто хочу удовольствия. Больше и больше. Их…

Большой. У него!

Мот укладывает мою ладонь на свой пах. Надавливает, заставляя обхватить поверх джинсов.

Мои глаза распахиваются, когда я чувствую всю крепость его члена. Коробка передач?

Забудьте!

Тут как минимум труба.

Горячая и твёрдая.

– Расстегни ремень.

Приказывает низким, незнакомым голосом. У меня мурашки от этого первобытного тона.

Сглатываю. Приказ проникает под кожу, заставляет подчиниться. Я сейчас совсем не могу сопротивляться.

– Умница, – хвалит сладко.

У меня всё натягивается. Словно леска от горла до лона протягивается. Тянет от того, как быстро меняется Мот.

Нежный. Грубый. Ласковый. Дикий.

Звериный оскал и лёгкие прикосновения.

Уносит от этих контрастов. Теряюсь окончательно. Лишь следую его приказам.

Ладонь обжигает от члена мужчины. Мот заставляет обхватить его стояк, сжимает мою ладонь своей. Ведёт.

Ох. Крупный. И дёргается. И чувствую выпирающие венки.

– Теперь сама.

Гортанно рычит. Я бы поспорила… Но вы спорили с наглым бандитом, который круговыми движениями ласкает клитор?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Невозможно. Я словно нуждаюсь в новой дозе удовольствия. Не могу ему отказать.

Веду по всей длине, задеваю пальчиками набухшую головку. Мужчина напрягается, резко выдыхает. А стоит провести ещё раз – стонет.

И этот звук подстёгивает действовать дальше.

Онемение покалывает в пальчиках ног. Волнами накатывает выше и выше. Давит на грудь, скручивает нутро в тугой комок.

Я приоткрываю губы, запрокидываю голову. Ни звука не вырывается наружу, пока меня сотрясает от огненных ощущений.

Спазмы становятся всё чаще. Меня трясёт. Стон разрывает грудную клетку. Вырывается снова и снова.

Оргазм словно разрывает на частички. Усиливается, когда я чувствую капли горячей жидкости на животе.

– Охуенная, – Мот часто дышит. – А внутри тебя будет – ещё лучше.

Я облизываю пересохшие губы. В голове гудит, слова расплываются. Но сознание понемногу начинает возвращаться ко мне.

Нет. Нет! Я не могу… Я не буду с ним…

– Мот, блядь!

В дверь начинают колотить с неимоверной силой. Раевский напрягается, отправляет взгляд, полный ненависти.

– Занят, блядь! – рявкает.

А вот я освободилась. От чертового наваждения. Свободна и понимаю, что пора драпать.

Ещё бы вспомнить, как собственным телом распоряжаться.

– Сворачивайся!

– Арс сегодня подохнуть хочет, – тихо цедит Мот. – Блядь, ты…

– Менты приехали! Всех гребут. И они идут сюда.

Глава 18

Я привыкшая. Я с детства провожу время в участке. Нет ни одного местечка, куда бы я не сунула свой любопытный нос. И так-то…

Папа и по другим участкам меня возил. Они все одинаковые почти, ничего не отличается.

Это, можно сказать, мой второй дом. И я чувствую себя здесь уверенно. Дети столько в школе времени не проводят, сколько я в таких местах.

Честно-честно.

Но я впервые оказалась по другую сторону. За решёткой.

Смотрю на мир «в квадратике». Как молоденький сержант заполняет что-то. Сильнее натягиваю свою рубашку. Ничего она не греет.

Хорошо хоть я одеться успела, когда Арс сказал про полицию.

Плохо, что убежать не успела.

Это всё Мот виноват! Разворачиваюсь к нему. Он себе спокойно на лавочке отдыхает, глаза прикрыты. Сама невинность!

Будто приехал на курорт, а не может получить реальный срок.

Мужчина хоть немного серьёзность ситуации понимает?

– Чего?

Раевский внимание чувствует. Приоткрывает один глаз, смотрит на меня лениво.

– Чего?! Это ты во всём виноват! – вскрикиваю я. – Из-за тебя я оказалась здесь. Ты заставил меня…

– Расскажешь потом, – цедит с предупреждением. – Где конкретно заставил. А я напомню. Как именно ты против была.

– Не смей ко мне приближаться! Держись от меня подальше, ясно? Я больше никогда… Я никогда не была в таких неприятностей. А вдруг сюда ещё кого-то приведут? Каких-то уголовников? Я не хочу здесь быть.

– Не будешь.

– Да?! Класс. Спасибо за обещание! Только что ты сделать можешь?! У меня же теперь будет запись в личном деле. Спасибо тебе огромное!

– Угомонились! – рявкает полицейский постарше, заходя в помещение. – Чего ты их вместе держишь? Уведи девчонку в какой-то кабинет. Протокол не нарушай.

Я под нос себе бурчу, что протокол уже почти нарушен. Никто мне позвонить не дал. Сказали, могут три часа без звонка держать.

Могут! Но три часа почти истекли.

И плевать, что я не знаю, кому звонить. Отцу точно не буду. Но кто ещё такие вопросы решить способен?

– Не могу, – со вздохом отвечает сержант. – Все на выездах. Кто за ней присмотрит?

– Шумная ночь?

– Гонщиков пытаются найти. Пока этих только словили.

Эти просто непонятно чем занимались. Поэтому вовремя не среагировали. Ладно я! У меня опыта ноль. А Раевский? Как он мог попасться?

И…

Я кусаю губу. Постукиваю пяткой по полу, скрывая нетерпение. Меня трясёт просто. Хныкать хочется от несправедливости.

Как я могла так поступить? Боженька, чем я думала? А я не думала! Я просто… Адреналин, поцелуи…

Как же сейчас стыдно. И неприятно. Меня настолько опьянили ощущения, что я чуть с Мотом…

На том диване…

Я прикрываю ладонями лицо, часто дышу. Внутри всё переворачивается, едва не плачу. Потому что… Нельзя так.

И…

Кожа до сих пор пылает, ощущая прикосновения мужчины. Как он гладил, трогал. Как целовал.

До упоения. До зависимости, чтобы это продолжалось снова и снова. Не заканчивалось.

Я облизываю губы. Их печёт после такого нападения. Давление губ Раевского никуда не исчезает. Отчеканено в памяти.

Его запах на мне. И не только запах! Я ощущаю, как кожу стягивает на животе и бёдрах.

Там же остался его след. До сих пор. Как незримое напоминание, что между нами было.

Хуже всего, что мне ведь понравилось. Я голову потеряла от его близости. До последней капельки наслаждение вобрала.

Как теперь с этим жить?

Меня трясёт. Обхватываю себя за плечи. В камере, оказывается, прохладно. И это не мои знакомые, чтобы чай принести или конфеткой угостить.

Божечки, а что теперь будет?

Лишь бы папа не узнал. Он меня в этой камере и удушит. Скажет, предотвращал попытку к бегству.

– Сюда иди.

Я игнорирую обращение Мота. Отворачиваюсь от него. Не буду с ним общаться. Вообще.

Вдруг тогда все проблемы исчезнут?

Я нормально жила, пока он не пробрался в мою квартиру!

Я слышу, как скрипит лавка. Мот недовольно ругается сквозь стиснутые зубы. Делаю вид, что не замечаю.

Только сложно игнорировать то, как горячие ладони опускаются на мои плечи. Как он до сих пор такой жаркий?

Подрагиваю от контраста. Пыхчу, когда меня силой к себе резко разворачивает. Протягивает свою куртку.

– Надень, – приказывает.

– Обойдусь, – вздёргиваю подбородок. – Не хочу в твоих вещах ходить. Пахнуть ещё тобой… Не-а.

– Не выебывайся.

Осекает резко, силой натягивает на меня куртку. Застёгивает с такой яростью, что молнию вырвет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Замирая, решив не рисковать. Кто знает, что этому бандиту в голову взбредёт. Лучше не двигаться.

Бандиту! Он бандит, даже если выглядит как молодой и уверенный мужчина. Если иногда ведёт себя легко.

Он бандит. Самый настоящий. Которого мой отец засадить мечтает. А я… Я дочь полицейского! Я не могу с преступником…

Ничего не могу. Ни общаться, ни целоваться. Ни тем более получать оргазмы от его наглых пальцев.

Мот удовлетворённо усмехается, отпуская замок молнии. А меня – не отпускает.

Продолжает сжимать в своих ручищах. Наклоняется, опаляя щеку своим дыханием. Задевает губами.

– Ты уже, красавица, – шепчет на грани слышимости. – Ты уже пахнешь мной. Помечена мной. Никуда от себя не отпущу. Поняла?

Глава 18.1

Нет. Не поняла! Отказываюсь понимать.

Но от этой пошлости у меня дыхание перехватывает. Дрожь возникает в солнечном сплетении, забегом вниз отправляется.

Краска бьёт в лицо, и я сжимаюсь под взглядом Раевского. От его близости у меня мозги отключаются.

Мот проводит пальцами по моей шее, поправляя воротник. Поглаживает, смотря прямо в глаза.

– Так, – рявкает полицейский. – Разошлись. Ещё не хватало, чтобы малолетки трахались в моём участке.

– А давно регламент отменили? – Раевский зло разворачивается. – Представиться не хочешь?

– Слышь, пацан, не борзей.

– Запомнила, красавица? Не представился. Нарушение. Так прокурору на ужине и скажу.

– На каком ты ужине будешь? Так, пацан…

– Вот почему вежливость ценна. Так бы я в ответ представился. Сказал, что меня Матвей Раевский зовут. Родственник Наиля Громова. Сечёшь?

От этих слов полицейский постарше вздрагивает. Его зрачки расширяются, дыхание сбивается.

Он кажется… Напуганным?

– Так что по званию? – повторяет с оскалом.

– Майор Ковалёв, – цедит недовольно. – Вы Громовского пацана задержали? Пиздец же.

– Документов при нём нет, – отчитывается сержант. – Только при девчонке. Там позвонить должны, уточнить. Пока не ясно ничего.

– Когда станет ясно – вас же разнесут. Сначала я, потом Гром.

– Разберёмся без тебя.

Рявкает майор, но видно, что ему не по себе. С сомнением посматривает на Мота, пишет кому-то.

Умеет Раевский делать так, чтобы все вокруг вздрагивали и суетиться начинали. Волнует.

– Слушай, – Мот ступает ближе к решётке. – По мне похер, решим. Девчонку отпускаете, и я даже лютовать не буду, когда выйду.

– Разберёмся, – повторяет уже не так уверенно. – Мало ли кто каким именем козыряет. А девка твоя…

– За языком следи. Предупреждаю. Можем же всё нормально решить. Я здесь, пока разбираетесь. А она домой поедет. Я в обиде не оставлю. Кошелёк у меня забрали. Там бабок достаточно. Штукарь на такси ей дадите, остальное – ваше.

Пока полицейские переглядываются, я подхожу к Моту. Его взгляд на себя перетягиваю. И даже ворчать не получается, что он взятку пытается дать.

Просто…

Горло сжимает от неясной благодарности. Раевский готов все деньги отдать и здесь остаться, чтобы меня выпустили.

Обо мне в первую очередь думает.

И я понимаю, что это не должно цеплять. Его гонки, его вина. Его во всём можно винить.

А получается только смотреть так, словно впервые вижу.

– Что? Сказал же, что здесь долго чалить не будешь, – усмехается. – И записи не будет. Я решу всё, красавица.

От уверенности в голосе Мота у меня коленки подкашиваются. И почему-то очень хочется его обнять.

Он знает, что говорит. Не сомневается. Жёсткость во взгляде даёт понять, что действительно всё решит. И мне ни о чём переживать не стоит.

– Или начните, блядь, шевелиться, – рявкает в сторону полицейских. – Звонок положен? Положен. Я сам Грому наберу. Но советую поторопиться. Предложение ограниченное.

– Дай ему телефон.

Распоряжается майор, и сержант тут же подскакивает. Смотрю на это всё с интересом.

Неужели… У Мота действительно такие связи, да? Я понимала, что он непростой мужчина.

От моего отца без срока уйти – это уму непостижимо!

Но наблюдать собственными глазами… Ох, до дрожи. И до какого-то необъяснимого восторга, который я прячу глубоко внутри.

– Пить хочешь?

Раевский ко мне оборачивается, и я на автомате качаю головой. Не хочу дальше наблюдать, как мужчина всех из-за решётки строит.

Страшно осознавать, насколько он могущественный. Чего может добиться. И чем это мне грозит.

– Сейчас разберёмся со всем… – шепчет с обещанием.

– Ни с чем ты разбираться не будешь! Отошёл от неё!

На меня как поток ледяной воды обрушивается. Я отскакиваю, больно плечом врезаясь в решётку.

С ужасом смотрю в сторону входа. Надеюсь, что от переизбытка эмоций у меня просто слух отказался.

Но нет.

На пороге стоит мой отец. Взглядом сжигает то место, где ладонь Мота продолжает касаться моего плеча.

Всё. Слышите? Это похоронный марш.

Мне конец.

Из-под домашнего ареста в женском монастыре я никогда не выберусь.

Пссс, а главу от Мота хотите? Покопаемся в мыслишках после всего?)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 19. Мот

– Ты чет спокойный слишком, – Арс косится на меня. – Раньше ты бы за такое всех разъебал. До утра в обезьяннике продержали!

– Ещё разьебу, – хмыкаю лениво. – И ментов. И кто сдал. И кто предупредил поздно.

Многозначительный взгляд другу посылаю. Он правая рука именно для того, чтобы у меня лишнего головняка не было.

На себя взять всё, что без главаря решить можно.

Убрать проблему до того, как она вообще мелькнёт.

Я сам был правой рукой довольно долго. У брата свой бизнес, давно выстроенный. А я как-то включился.

Гром считал, что лучше под его присмотром, чем сам куда-то влезу. Так и было. А потом внезапно брата посадили. И я сам его город держал. Выгрызал у каждой крысы, которая пыталась кусок отхватить.

И понял, что роль заместителя не для меня. Сам хочу. Своё.

Быстро поднялся. С моими связями и опытом… Не было у них шансов. Быстро под себя город подминаю.

Так что да, обязанности Арса я знаю хорошо.

И он с ними проебался.

Только разбираться сейчас не хочется. Внутри удивительное спокойствие. Накрыло неожиданно.

Как отходняк после гонки. Когда адреналин лопается, оставляя после себя сладкий привкус. И хочется просто от каждого мига кайфовать.

Но нет. Тут заслуга не скорости.

Стоны девчонки до сих пор на губах вибрируют.

Ух, как красавица подо мной извивалась. А как о пальцы тёрлась, хотела большего… Черт, кайф.

Забористая дурь, которой хочется всё больше. Повторить, усилить. Полную дозу получить, а не пробником довольствоваться.

Довольно усмехаюсь. Красавица даже не поняла, как попала. Потому что я уже попробовал. И теперь отступать не намерен.

– Тебя домой?

Арс за рулём. Едва ли не впервые я на такое подписался. Потому что обычно сам. Контролирую, слежу. Остальным не до конца доверяю.

А тут… Пусть рулит. У меня мысли другим заняты. Как до красавицы добраться.

Голубев её с такой прытью забирал, что пиздец. Моргнул, а девчонка уже на другой стороне комнаты. Уже что-то щебечет мужику.

Оправдывалась? Рассказывала, какой я ужасный?

Мне не жалко легенду поддержать.

– Поздно суетишься, Голубев, – оскалился тогда в камере. – Подходить я буду, когда захочу.

– Сядешь, – впустую угрожает. – Этого не выпускать. Он рецидивист. Под суд надо. Я до срока доведу.

– Не бери на себя слишком много. Не потянешь. А то это предупреждением было. Потом могу по-другому твою невестку запереть, – усмехаюсь. Легенду поддерживаю. – Чтобы не активничал слишком.

– Ты, ублюдочный…

– Пошли, – прошептала красавица. Ухватилась за руку Голубева. Сучка. Об меня тёрлась, а теперь у другого защиты ищет. – Пошли, ладно? Потом расскажу всё. А этот… Этот пусть сидит.

– В следующий раз тебе не помогут, – бросил ей, скалясь. – Другой разговор будет.

– Разговора не будет.

Правильно, красавица. Нахер разговоры. Сразу завалю.

Прелюдия была. Гонки даже за свиданку сойдут. Пора её делом занять.

– Мент её к себе повёз, – Арс словно мысли мои чувствует. – Я одного из наших оставил понаблюдать.

Киваю. Ладно, может, из друга и не херовый помощник.

– А ещё у тебя встреча с Тимуром назначена.

Напоминает.

Отличная правая рука, ладно.

– Мне самому сгонять? – Уточняет Арс.

– Нет, – ровно сажусь, собираюсь. – Тебя и в тюрягу отправлю, если что. А это редкий случай, когда Тимур не за решёткой. Надо пользоваться.

С Медведевым мы давно сошлись. Он мне оружие поставлял, когда Гром был в СИЗО. Без него бы я не вытянул.

А Тимур в долг дал. Не стал сразу ответ спрашивать за помощь. Потому что у него тоже двое братьев старших.

И он знает, что такое за семью рвать.

Поэтому помог. Но должок возвращать надо.

Нервно головой веду. Тимур адекватный, в жопу не лезет обычно. Но кто его знает, что нары с людьми делают.

А долг уже есть. Я заочно на всё подписался, чтобы территории брата удержать. Теперь разбираться пора.

Арс высаживает меня у здания суда. Я быстро себя в порядок привожу. Время терять нельзя.

Тимуру жесткач впаяли. Строго всё. Ток во время слушаний есть возможность нормально поговорить, без лишних ушей.

А сегодня последний день разбирательств. Нужно пользоваться моментом.

– За решёткой я, а херово выглядишь ты.

Комплиментом встречает, когда я в кабинет захожу. Развалился на кресле, кофе попивает. Лакшери сервис, блин.

Тим нервно галстук дёргает. Стягивает его к чертям. На время подглядывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Успехи есть? – уточняю, усаживаясь.

– Нет. Эти заседания – нахер не нужны. Они там уже все порешали, просто так разрулить не получится. Но зато несколько «свободных» дней. Но тут могут тоже гайки закрутить.

– Бабок нужно занести?

– С этим бы я и сам справился. Новое обвинение вылезло. От девчонки одной. Разберись с ней так, чтобы рот не открывала.

– Я девок не трогаю, Тимур.

Произношу жёстко. Чтобы не осталось сомнений. Одно дело решать с мужиками, другое – слабый пол долбить.

У меня всего одна девчонка на радаре, к которой хочется силу применить. И то… Просто завалить красавицу, сжать руки над головой.

И лапать. Изучать.

Ловить её губы. Покусывать.

Бля.

Стояк в суде – не лучшая идея.

– Я тоже, – чеканит Тимур. – Я женское «нет» шарю быстро. Нет такого, чтобы передавил.

Усмехаюсь. Ага. Знакомая песня. Я тоже прекрасно «нет» понимал, пока на красавице не залип. Рядом с ней все принципы выключаются.

Хочется в тёмный уголок затащить. Послать всех к черту. Чтобы никто пару месяцев не отвлекал.

Кривлюсь. Какого хера так на ней залип? С первого момента.

Когда увидел девчонку в квартире Голубева. Когда она призналась, что девушка ментовского сына. Вот эта вся херь…

Не заводила меня тема «запретного плода». Но в случае с красавицей – заводит всё.

И пьяный взгляд после гонок. И копна непослушных волос. И как порыкивает. И как кончает, хныча от нетерпения.

Отзывчивая девчонка. Вкусная.

И вот с ней хочется всего.

А ради Тимура я принципам изменять не буду.

– Ты же решала. Вот и реши, – чеканит Тимур. – Полюбовно. Устрой поездку в лес. Без закапывания только. Просто чтобы перестала лишнее пиздеть.

– А что говорит?

– Что я её нагнул и трахнул без согласия. Мол, насилие совершил. Только это всё херня. Я ей бабок отвалил, а она радо их взяла.

– До или после?

– Ты за кого меня принимаешь, Мот?! До. Всё по согласию было. В день, когда я девчонку лапать против воли начну, можешь меня пристрелить. Я себя в руках держать умею.

– Не зарекайся.

Тут один взгляд неудачный, и всё. Терпение к чертам, планы херовые становятся в момент. Мозги перетекают в нижнюю голову.

Обсуждаю с Тимуром дела. Но в голове – только красавица.

Оправдалась? Свалила на меня всю вину? Пусть.

Я не против быть грешником, если грешить мы будем вместе.

Скалюсь, планируя следующую встречу.

Девчонке не зайдёт.

А мне – очень.

Стрелять в Тимура будем? В этот раз не томлю вас ожиданием, про мужчину вышла новиночка. Это моя ежигодная традиция. Жаркая, горячая история, каких вы больше нигде не найдёте)

Трое мужчин. Одна новогодняя ночь. И никаких правил.

Подарок для Медведевых

– Вот это подарок. Сразу девку в кровать. Знают здесь толк в развлечениях.

Они пробрались в мой дом ночью. Трое опасных преступников.

– Где вы её откопали?

Первая попытка к бегуству заканчивается в обътиях крупного громилы.

– Не поверишь. В кровати валялась. Походу нам подгон прислали. В качестве поощрения после отсидки.

Они огромные. Грозные. Давят своей силой.

– Не дрожи так, малышка. Тебе понравится. К утру добавки просить будешь.

А у меня ощущение, что до утра я не доживу!

Они хищники, выбравшие в качестве добычи...

Меня.

Очень жду вас в новинке! И буду благодарна за поддержку

❤️

Глава 19.1

Но сначала заканчиваю дела с Тимуром. Скалюсь. Не нравится мне эта тема. Пусть девка левая и виновата.

Навешала обвинений, бабки со всех взяла. Но судя по всему, шлюшка со связями. И нужно действовать аккуратно.

Веду челюстью. Прикидываю уже, как решать буду. И нужно действовать быстро. Пока Тимуру новый срок не впаяли.

Он прав. Я – решала. Для этого свою фирму открыл. Репутацию создавал. И не такие моменты разгребал. Справлюсь.

– Новости сообщу в ближайшие дни, – обещаю, поднимаясь. – Если что нужно ещё, знаешь через кого передать.

– Ага, – вытягивается на стуле, руки за голову закидывает. – Найду какую-то пташку, чтобы весточку передала.

– Аккуратнее, Тимур. Чтобы эта пташка очередной срок тебе не организовала.

– Да чё ты, бляха. Сказал же, что не трогал её. Я девок сговорчивых люблю. Отказы адекватно воспринимаю. Мне за кем-то бегать не упало. Знаешь же. Сам такой.

Кривлю губы в ухмылке. Ага, сука, знаю. Помню, какого это, когда на чьё-то «нет» откровенно похуй.

Отказала одна, так вокруг ещё десяток крутится. Выбирай любую, в ближайший отель тяни. И всё, никаких проблем.

А тут не хочется. Тут одна конкретная нужна. Чтобы дальше подо мной извивалась и смотрела пьяно.

Что ж ты, красавица, так зацепила? Адреналином кормишь. И желанием на любую горизонтальную поверхность завалить.

Да и у стеночки можно. Хер с ним. Я не очень принципиальный, когда таких вещей касается.

– Куда дальше? – Арс моим водилой сегодня подрабатывает. – Домой?

– Мгхм. На мою квартиру.

Затёкшую шею разминаю. Заебался. Не старик, чтобы кряхтеть. Но ночь на нарах – там приятного мало.

План простой. Пожрать. Поспать.

Раньше бы ещё другое «по» присутствовало. Потрахаться. Но учитывая красавицу… Это мне не светит.

А другую не хочу. Не сейчас. Зацикливаюсь на девчонке с копной светлых волос. Как охеренно за них было тянуть.

Повторения хочу.

Под коркой зудит. Знаю, что могу пацанам позвонить. Красавицу доставят мне мгновенно.

Будет под боком пыхтеть и возмущаться. Но никто остановить меня не сможет.

Сдерживаюсь. Нет. Буду действовать согласно плану.

Заваливаюсь в душ, смываю вонь участка. Получается поспать несколько часов, но после этого меня затягивает в дела.

Накопать информацию на ту шлюху, что Тимура оклеветала. Разгрести очередные обвинения. С гонками решить.

Машину, выигранную у Фила, в мастерскую закинуть. Пусть разбирают на запчасти и продают. Следов меньше останется.

Наваливается всё сразу. Разгребаю. Бешусь всё сильнее. Терпение реально рвёт.

Красавица счастливица, что не получилось сразу к ней рвануть.

Но хреново ей будет, когда дорвусь.

Эмоции и так зашкаливают. Дикого зверя себе напоминаю. Вроде в клетке, но решётки скоро разойдутся.

И тогда ничего не удержит.

Надо было не вестись на жалобные вздохи. Забрать цепочку. За ней бы красавица точно прибежала.

Но…

Шарю, что такое подарок от близкого. Которого уже нет в живых. Поэтому… Пусть отдыхает девочка. За ней я ещё вернусь.

Встречаюсь с другом брата. Варвар с ним давно работает, я – как придётся. Для него тоже решаю.

Вар только с СИЗО вышел, а его девчонка за это время жениха себя надыбала. У мужика мозги слетают, вот меня и подключили.

Все проблемы от баб.

Точно вам говорю.

Нормально же жили все, блин. А тут зациклило. И вроде нет охоты в ебаната превращаться. Который от девки не отлипает.

И отступить невозможно.

А всё почему? Из-за баб. Коварные создания, которые по мозгам и нутру долбят.

– Я не сорвусь, – цедит Варвар.

И это нихуя на правду не похоже. Весь напряжённый, натянутый нерв. Злость в глазах пульсирует.

Гарью уже несёт прям. Взорвётся в любое мгновение. Контроль теряет, когда дело его девчонки касается.

Моментом разум теряет.

Отворачиваюсь к окну, чтобы лишнего не сказать. Свою работу я делаю чисто, а уж как Варис сыграет – не моя забота.

– Надеюсь, – хмыкаю, делая глоток кофе. – Нельзя, чтобы мозги из-за девки плыли, Вар. Тогда…

Это, сука, наваждение какое-то. Удар под дых. Заточка локаторов под один объект.

Красавица.

Её кудряшки замечаю мгновенно на пустынной улице. Улыбку. Голову запрокидывает, хохочет. Шею длинную выставляет.

Недоработал я. Ни одного засоса.

Девчонка на каком-то дрыще виснет. И это кровь кипятит. Подрываюсь мгновенно, кулаки сжимает.

Так не пойдёт, красавица.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Чё за нахуй? Секунду, блядь.

Бросаю Вару, из ресторана вылетаю. Переговоры подождут.

Надеюсь, сука, красавица тому пиздюку слова прощания шепчет. Потому что долго он не проживёт.

А с девчонкой я по-другому решать буду.

Кончилось моё терпение, красавица.

Напоминаю про свою новинку) Где можно понаблюдать за тем, как Тимур и отказы принимает, и не бегает. И вообще... Не цепляет его. Совсем. Верим?)

Подарок для Медведевых

– Вот это подарок. Сразу девку в кровать. Знают здесь толк в развлечениях.

Они пробрались в мой дом ночью. Трое опасных преступников.

– Где вы её откопали?

Первая попытка к бегуству заканчивается в обътиях крупного громилы.

– Не поверишь. В кровати валялась. Походу нам подгон прислали. В качестве поощрения после отсидки.

Они огромные. Грозные. Давят своей силой.

– Не дрожи так, малышка. Тебе понравится. К утру добавки просить будешь.

А у меня ощущение, что до утра я не доживу!

Они хищники, выбравшие в качестве добычи...

Меня.

Очень жду вас в новинке! И буду благодарна за поддержку

❤️

Глава 20

Я даже понять ничего не успеваю. В один момент я смеюсь над шуткой Егора, а в следующий – меня заталкивают в машину.

– Пусти!

– Захлопнись, красавица. Пока я не сорвался.

И что-то в голосе Мота намекает, что он не шутит. Его хватка, низкий вибрирующий голос… Этот пылающий взгляд…

Меня словно в костёр забрасывает. Кожа покрывается мурашками, дыхание прерывается.

Каждый жест мужчины – рваный и резкий, выдаёт накатывающую бурю. И мне не хочется быть в её эпицентре.

Я замечала это раньше. В Раевском есть что-то тёмное, опасное. Вырывается на короткие мгновения, заставляет сжиматься от страха.

– Эй! – слышится голос Егора. – Ты чего? Я…

– Пусть отвалит. Либо им займусь я.

Его голос срывается на рычание. Я нервно сглатываю, ёрзая на сидении. Обхватываю себя за плечи. Мот умеет пугать до дрожи.

Он сейчас словно сплошная вибрирующая ярость, пульсирующая в напряжённых мышцах. И я не хочу, чтобы Егор пострадал из-за меня.

– Всё нормально! – едва не вываливаюсь, выкрикиваю. – Это… Мой знакомый… Он…

Егор не выглядит убеждённым. А Раевский… Он ещё более недоволен моими жалкими оправданиями.

Холодок пробегает по спине. Пальцами цепляюсь за ремень безопасности. От злых бандитов он тоже защитит?

– Он мой парень, – выпаливаю, прикусив губу. – Всё у нас хорошо. Не переживай.

Ответом мне служит растерянное:

– Парень? Не знал, что он у тебя есть, – раздавленное от Егора.

– Умница, красавица, – хриплое от Мота.

Мужчина захлопывает мою дверцу. Демонстративно нажимает на брелоке кнопочку, раздаётся щелчок.

Раевский закрывает меня внутри! И спокойно возвращается в ресторан, из которого, судя по всему, и вылетел.

С каким-то амбалом что-то обсуждает, пока я изнываю тут от страха и любопытства. И… Облегчения.

Не хочу в этом себе признаваться, но не могу теперь по-старому смотреть на Раевского. Он ужасный. Несносный. Наглый! А ещё глава какой-то преступной группировки, не меньше.

Но при этом… Он готов был на всё пойти, чтобы меня из участка выпустили. Обо мне волновался.

И даже когда мой отец заявился… Мот ничего не ляпнул о произошедшем. Да, он не знает, что Голубев – мой отец. Но перед гипотетическим свёкром опозорить – ещё слаще месть.

А вместо этого мужчина намёками дал понять, что сам всё подстроил. Что похитить меня хотел.

От отца мне всё равно влетело. Домашний арест, миллион нотаций и выход из квартиры строго по согласованию.

Но меня бы ждал монастырь, честно-честно. Отнюдь не мужской. Если папа правду узнал.

Поэтому я очень благодарна Моту за то, что взял всю вину на себя. Защитил меня. И сделал он это намеренно.

В груди у меня пульсирует благодарность размером с Солнечную систему, не меньше. Греет и выжигает любые претензии.

На очередное похищение я даже злиться не могу. Не сейчас. Едва к окну не прилипаю, жадно рассматривая Мота.

Я ведь не могла узнать, что с ним происходит! Папа всё бухтел, что на этот раз посадит мужчину. А я…

Мне просто нужно было знать, что с ним всё хорошо. В камерах холодно. И те полицейские не были похожи на тех, кто все правила соблюдают.

С моих плеч огромный груз падает, когда я вижу, что с Раевским всё хорошо.

Он выглядит уверенным и бодрым. С хищной ухмылкой возвращается в машину спустя вечность.

– Ты не можешь меня так бросать! – фыркаю, скрещивая руки на груди. – А если бы я пить захотела?!

– Учи язык жестов, если телефоном пользоваться не умеешь.

– Каким? Который ты у меня украл?! А писать кому? Сразу в полицию?!

Я была благодарна? Забываем. Боженька, этот мужчина самый невыносимый из тех, кого ты мне посылал.

Мы точно не можем его грохнуть тихонько?

На лице мужчины медленно расползается довольная ухмылка. Лезет в карман двери, а через секунду – крутит в пальцах мой телефон.

– Так ещё номер не выпрашивали, – наслаждается Мот. – Но тебе, красавица, дам без проблем.

– Я не об этом говорила! – а руки уже сами тянуться за телефоном.

Мот даже не пытается помешать. Прижимаю мобильник к себе, едва держусь, чтобы старенькую царапину на корпусе не поцеловать.

Мы с ним столько всего прошли! Да там фотки с выпускного ещё. И все переписки с подругами. И даже заметочки, в которых я себе обещаю не убивать всяких бесящих бандитов.

– Мой родненький. Мой хороший, – прячу телефон подальше.

– Ты бы так ко мне обращалась, красавица, я бы добрее был.

– Знаешь, ты иногда пугаешь. Забавный, лёгкий… А потом… Очень грозный и устрашающий. Будто спорить с тобой вовсе нельзя.

– Правильно понимаешь. Спорить не стоит. И злить тоже. Тогда всё хорошо будет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Отвратительные слова, чтобы успокоить. Сердечко только сильнее выстукивать начинает. И я слежу за каждым движением Раевского.

В целях самосохранения, конечно же!

А вовсе не по тому, что его жесты плавные и чарующие. Как уверенно он заводит машину, выруливает на дорогу.

После гонки – я даже не сомневаюсь, что это всё подкреплено не дюжим опытом. Мот не бахвалится. Он действительно настолько уверен в собственных силах.

– И куда ты меня везёшь?! – мгновенно начинаю крутиться.

– Покатаемся. Компанию мне составишь. Отказы не принимаются.

– Ладно.

– Ладно? – мужчина бросает на меня удивлённый взгляд.

– Ладно.

Ну а что? Он всё равно же по-своему делать будет. Это я уже поняла. Первое правило отношений с Раевским – плыть по течению и не спорить. А дальше по ситуации.

То есть…

Нет у нас никаких отношений!

Девочки, не забудьте подписаться на мою страничку, чтобы быть в курсе всех новостей и новинок) До круглой цыфры нам осталось совсем немного, сделайте мне подарок на НГ)

Глава 20.1

Я поджимаю губы, молчу. И Мот тоже молчит. Только бросает на меня взгляды с лёгкой улыбкой. И что это значит.

Ёрзаю на сидении. Чувствую себя… Непривычно. Неправильно.

Боже, этот мужчина трогал меня там, где людям не рассказывают! И хоть у нас не было полноценного секса… Но у нас был секс!

И я хотела этого. И мне понравилось. Ох, очень и очень понравилось, если совсем откровенно.

Но это же Раевский! У нас с ним ничего не может быть. А ту сцену в его кабинете… Спишем на адреналин. Он во всём виноват!

Вот только теперь, я не знаю, как себя вести с мужчиной. То есть… Мы же… А он… Думает…

– Ничего не будет! – вскрикиваю, повернувшись к нему. – Если ты надеешься на что-то восемнадцать плюс, то его не будет!

– Ааа, – тянет со смехом. – Вот оно.

– Что?

– Я всё думал, когда ты спорить начнёшь. Ты же, бляха, не можешь ни с чем согласиться. А тут на поездку решилась… Всё ждал, где стрельнёт.

– Я просто предупредила.

– Я тебя услышал.

– Услышал, но слушать не будешь?

Скрещиваю руки на груди, выразительно смотря на мужчину. Он даже не пытается сделать вид, что я ошиблась.

Нахал! Подлец! Ррр, какой же невыносимый.

Меня в Раевском бесит всё. От ухмылочки этой до того, как его пальцы уверенно обхватывают руль.

Раньше я не замечала, что у него

настолько

длинные пальцы. Пока на себе не прочувствовала.

Мужчина словно знает, о чём я думаю. Потому что его ладонь скользит по рулю, окончательно приковывая моё внимание.

Или он всегда так делал?!

Я прикрываю глаза, делаю глубокие вдохи. Отгоняю наваждение мыслями про то, что папа меня убьёт.

Он верит, что Раевский меня похитил. Что это во всём его враг виноват. А я хорошая дочка, которая в неприятности не влипает.

Вот только…

Я и так под тотальным надзором. Папа скрипя зубы в университет отпускает. И вот, с Егором погулять.

Потому что Егора мой отец знает, одобряет. Считает хорошим и приличным парнем. И то, всего на пару часов.

Мне вернуться нужно!

Но есть ощущение, что Мот этот факт тоже проигнорирует.

Бедро обжигает. Я мгновенно распахиваю глаза, почувствовав ладонь Раевского на ноге.

Его пальцы надавливают, и острые шипы возбуждения вспарывают кожу. Будоражат, переворачивают всё внутри.

– Убери ладонь, – сиплю я.

– В прошлый раз тебе понравилось, когда она выше была. Это намёк?

– Нет. Господи боже. Ладно.

Я решаю превратиться в попугайчика. Ладно и ладно. Так проще, чем нервные клетки на этого упрямца тратить.

Для надёжности накрываю ладонь мужчины своею. Так, чтобы на одном месте удержать. А то знаю я его.

У него кожа горячая. Ошпаривает, заставляя дрожать. В салоне вдруг становится невыносимо жарко. И сердце стучит быстрее, громче.

Я облизываю пересохшие губы, не понимая, что со мной происходит. Такая яркая реакция…

Нет, нужно с этим заканчивать. Вот прямо сейчас. Оборвать всё окончательно, пока всё не зашло слишком далеко.

Мне мгновенно становится холодно, когда Мот убирает руку. Тянется за телефоном в подстаканнике, читает сообщения.

Я покрываюсь мурашками, резко выдыхаю. Злиться начинаю, что у меня такая реакция на него!

– Черт, – Мот кидает телефон на панель. – Надо в одно место заехать. Подождёшь в машине.

– А потом куда?

– Ко мне.

– Я не соглашалась! Ты меня высади где-то, если у тебя дела. Я сама домой доберусь. И…

– Не истери попусту. Я тебя забираю. И это не предложение.

Мои глаза округляются. Хлопаю ресницами. Клянусь, на их кончиках – специальные локаторы. Ловят смысл сказанного лучше.

Но не помогает.

Это всё ещё звучит как бредовая угроза!

– В плане – забираешь? – сглатываю нервно.

– Надоело мне за тобой бегать, красавица, – во взгляде мужчины мелькает что-то тёмное. – Всё, харе. Привыкнуть дал? Дал. Дальше по моей схеме пойдём.

– И… И когда ты меня вернёшь?

– А кто сказал, что я планирую?

Девочки, хочу пригласить вас в новогоднюю сказку. Тех, кто любит магию и фэнтези)

Моя бесплатная новинка в стиле флр)

Чайная лавка для леди попаданки

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Объявляю вас мужем и женой. Можете убить невесту.

Очнулась в другом мире а тут - нате, муж-дракон. Хорошее дело браком не назовут. Бывший муж-изменщик это доказал!

Спасибо, такого новогоднего подарка не нужно! Я уж как-то сама справлюсь. И с заброшенной чайной лавкой. И сестрой, оказавшейся на моем попечении. И со страшным разбойником, живущем в подвале...

Лишь бы навязанный муженёк меня не нашел!

❣️ адекватная героиня

❣️ наглый воришка

❣️ щепотка юмора, ложечка магии, капля интриг и пригоршня приключений – перемешать и наслаждаться.

Очень жду в истории всех, кто любит фэнтези! И буду благодарна за поддержку

❤️

Глава 21

– Забираешь без возврата… А я должна это согласиться? Меня спросить не хочешь?

– В планах не было. Я решаю.

– И я стерплю? Ты вообще нормальный?! У тебя всё нормально работает?!

– Работает. Ты вроде проверила.

Мот подмигивает, а я ещё сильнее завожусь. Во мне вулкан ярости извергается, обжигая лавой.

Как он может вести себя так?! Уверен, что настолько неприкосновенен? Король мира, да?!

Боженька, забери у него самоуверенность! Всем в мире раздать можно, и ещё останется.

Невыносимый!

– Высади меня! – требую я, начиная крутиться. – Прямо сейчас.

– Подобного в планах не было.

– А у меня другие планы! Слышишь? Высади. Я никуда с тобой не поеду. Ты можешь идти к черту со своими закидонами! Я не твоя игрушка, чтобы таскать меня за собой.

– Игрушкой я тебя не называл.

Кожа скрипит, Мот обхватывает руль сильнее. Замечаю, как мужчина напрягается. Смотрит вперёд.

Мне кажется, что по воздуху молнии ползут. Собираются вместе, множатся. Пока не грянет взрыв.

Но я не отступаю.

Внутри словно что-то подстёгивает давить дальше. До конца идти. Потому что я не собираюсь смирно следовать приказам Мота.

– А остальное?! – отстёгиваю ремень безопасности. – Тормози давай! Я не хочу с тобой. Ясно?!

– Не визжи.

– ДА?! – я намеренно повышаю голос. – А ты не веди себя как ублюдок! Придурок самоуверенный. Самовлюблённый…

– Красавица.

Я шумно втягиваю воздух, чувствуя предупреждение в голосе мужчины. Только привычный способ утихомирить меня не срабатывает.

Я сегодня без контроля.

– Я вроде не раз говорил, – медленно цедит. – Так базарить не пойдёт. Не забывайся.

– И что ты мне сделаешь?!

У меня точно тормоза отказали. Кто-то подло проводки перерезал, чтобы инстинкт сохранения не получал сигналы.

Но мне хочется нарваться. Противоречиво хочу плохого завершения разговора. Чтобы Раевский показал себя во всей «красе».

Он не хороший парень. Есть в нём что-то тёмное, опасное. Что в обычное время заставляет тормозить. Сжиматься сердечко в ожидании следующего движения.

Он опасный. И за усмешками с нахальным взглядом…

Там скрывается что-то большее. Что мне не понравится.

И мне нужно прекратить всё скорее. Пусть поступит плохо. И вся моя тяга к этому мужчине пройдёт.

Потому что его это «забираю»… Я отрицаю, что у меня бабочки крыльями махнули от этого тона.

Напористости. Хрипотцы.

Будто мурашки забег устроили, царапая несуществующими коготками. И на долю секунды…

Мне эта фраза понравилась.

А это плохо.

Очень всё плохо.

– А? – продолжаю дёргать волка за хвост. – Что ты сделаешь?

– У тебя настроение мозги выебать?! – Мот рявкает, заставляя вздрогнуть. – Херовое время выбрала. У меня запара по делам. Я в ментовке ночевал. Ты с каким-то ушлёпком отиралась… Я сейчас на грани. Поверь, ты не хочешь увидеть последствия.

– А если я хочу?! А? Давай, Раевский. Вряд ли ты меня удивишь. Я всё про тебя знаю. Какой ты.

– Уверена?

От холодного тона у меня всё скручивает в груди. Тот вид ярости, от которой кожа льдом покрывается.

Мот резко тормозит, меня по инерции вперёд уносит. Грудь обжигает от удара о каменную руку мужчины.

Точнее, это он рукой меня тормозит. Назад в сидение впечатывает. Сердце колотится где-то в горле, страх кусает нервы.

– Сиди, бля, здесь. И пристегнись, чтоб тебя.

Я оглядываюсь, понимая, что мы подъехали к какому-то особняку. Мот въезжает на территорию, и тут же выскакивает из машины.

Агрессивно жмёт на кнопку, закрывая меня. А после двигается к дому так, будто разнести его по кирпичику готов.

От мужчины едва пар не идёт. Клянусь, я вижу, как его нервы дёргаются в напряжении. Мышцы перекатываются под кожей.

Он скрывается в доме. Мне чудится, что даже отсюда хлопок двери слышу.

Задыхаюсь, понимая, что не дышала всё это время. Прижимаю ладонь к груди, прикрываю глаза.

Молодец, довела мужика. И теперь в страхе жду возвращения. Потому что Мот предупреждал…

Он на грани. И кажется, я его через эту грань перетащила.

С Новым годом, мои хорошие!

Хочу сказать спасибо вам за всё! Поддержку, коментарии, обратную связь. Ваш отклик и реакция - это очень важно для меня. Не переставляете как сильно это вдохновляет.

Желаю вам всем, чтобы в Новом году сбылись ваши желания, чтобы были достигнуты все поставленные цели. Чтобы вы всегда любили u были любимыми)

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

P.S. В праздничной суете произошло (не)большое ЧП. В следствии чего все планы рухнули, и я двое суток была в дороге перед самым праздником. Возвращаюсь к работе. График на каникулы: 1, 3, 6 и 8 - будут главы). С 11 числа вернемся к обычному графику через день.

P.P.S. Люблю вас

❤️

Глава 21.1

Я боюсь и злюсь одновременно. Почему он считает, что только его границы должны уважаться?!

Он ни разу не спросил, чего хочу я. Решает всё сам. Действует как хочет. А я должна лишь подстраиваться.

Но так не будет.

Гад! Ненавижу!

Я зло дёргаю ручку, но дверца не поддаётся. От злости пинаю свой портфель под ногами.

Я не буду ждать здесь возвращения мужчины. Потому что… Да, мне за свою шкуру страшно.

Я хотела, чтобы Мот показал свои худшие стороны. Обрезал любые ниточки между нами. Но страшно.

Сердце колотится в груди, ладошки потеют. Я тянусь к приборной панели, нажимаю на все кнопочки подряд.

Мне нужно отсюда выбраться. Сбежать.

Это инстинкт. Он под коркой сидит. Потому что оставаться – это ещё хуже. Это буквально оказаться во власти злого бандита.

А так… Он отойдёт. Точно!

Он уже был настолько зол, когда я закрыла его в его же квартире. И сегодня, когда в машину затаскивал…

Терпение трещало, моя казнь приближалась. Но мужчина быстро успокоился. Его вспышки гнева не длятся вечно.

Значит…

Я резко выдыхаю, провожу ладонь по лицу. Убираю вьющиеся волосы с лица. Что это значит?

Во время вспышек нужно держаться подальше от него. А потом мы поговорим. Спокойно.

– ДА!

Я ору, когда слышу тихий щелчок. Не знаю, что я нажимаю, но замок открывается. Со стороны водителя.

Я перебираюсь на сидение, прихватываю свой рюкзак. Выглядываю в окно, стараясь разглядеть мужскую фигуру.

Раевского нигде нет. И охраны тоже. Пустой периметр. Единственный мой враг – это высокий забор.

Но где-то должна быть лазейка, правда? Какой-то выход для прислуги. Или способ перебраться через забор.

Боженька, я поняла! Всё поняла!

Ты мне так за папу мстишь, правда? Когда он на всякие сборы ездил, а я отказывалась. Не хотела смотреть, как куча потных мужчин через преграды перебирается.

А мне надо было самой участвовать!

И стометровку, и всякие там преграды…

Сейчас бы красиво сбегала.

А не цепляясь за собственные ноги, металась по свежескошенной траве. Куда? Как?! Нужно убираться!

Я бросаюсь к каменному забору. Цепляюсь пальцами за едва выступающие кирпичики.

Пальцы скользят, не получается зацепиться. Ещё и пальцы дрожат, подставляя меня.

У меня получается зацепиться за какой-то камень кончиками пальцев. Повисаю над землёй в нескольких сантиметрах.

Упираюсь подошвой, но она соскальзывает. Изо всех сил стараюсь выкарабкаться вверх.

Руки гудят от напряжения, мышцы буквально плачут. И я тоже хныкать начинаю от несправедливости.

Вешу на чистом упрямстве. Потому что другой вариант – возвращаться обратно. И надеяться, что Мот не узнает о моём побеге.

Да, точно.

– Ой!

Визжу, когда чувствую хватку на своей талии. Пальцы впиваются так, что чужой пульс отбивает под рёбрами. Жар крадётся по телу, оставляя пылающие следы.

Меня поднимают выше, благодаря чему я нахожу опору для ног. Прижимаюсь к забору, выдыхаю.

Неужели кто-то решил мне помочь?! Облегчённо выдыхаю, едва не всхлипываю от радости.

Есть ещё нормальные люди. Не все головой поехали. Помогают вот.

Вжавшись в стену грудью, я медленно поворачиваю голову. Хочу поблагодарить за помощь. Но слова благодарности глохнут.

– Ещё подсадить?

С агрессивной ухмылкой предлагает Мот. Его губы дёргаются в оскале. Желваки пускают волну.

– Нет? – цедит. – Отлично.

Делает рывок, стаскивая меня с забора. Прямо на своё плечо забрасывает.

– Пизда тебе, красавица.

– Пусти! Отпусти меня! Я хочу уйти!

Мои крики разливаются по пустому двору, пока Раевский тянет меня к машине. Никто не поможет.

– Ты, бля, нарвалась. Довела.

И непохоже, что Мот шутит. Чувствую ярость, колотящую в его теле. Сжимаюсь, но завожусь ещё сильнее.

Начинаю колотить по спине мужчине, брыкаться. Но он и бровью не ведёт.

– Пусти! – прошу в очередной раз. Слышишь?! Знаешь, что мой батя с тобой сделает?!

– Расскажи.

Насмехается, не сбавляя шага. А мне и сказать нечего. Потому что Раевский не знает, чья я дочь.

А даже знай…

Я больше не верю, что его бы это остановило. Только сильнее бы раззадорило.

– Я тебя… Ай!

Вскрикиваю, когда Мот подбрасывает меня. Ловит обратно на плечо, а у меня дыхание спирает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сердце отчаянно колотится в груди, голосовые связки узелками затягивает. Страх пульсирует во всём теле.

– Тебя посадят! – обещаю. – Надолго!

– На свиданку придёшь? – уточняет, хлопая ладонью по моей попке.

– Двух амбалом пришлю. Да за меня тебя порвут, ясно? Я сама тебя грохну.

– А я тебя – трахну. Угадай, чьи обещания воплотятся в жизнь?

Голос Раевского пропитан уверенностью. Ни страха, ни сожаления. Сплошная рычащая угроза.

А я подливаю масла в огонь.

Каждое слово заставляет ярость мужчины пылать ещё сильнее.

Но я не могу сдаться. Просто не могу. Кручусь всё сильнее, когда мы приближаемся к машине. Мот открывает дверь.

И я понимаю, что это мой последний шанс. Голова болит от прилившей крови, но никаких гениальных идей не появляется.

Разве что…

Зажмурившись, я травмирую то единственное, до чего дотянуться могу.

А после до меня доходит, что именно я делаю. Во рту вкус чужой одежды, а инстинкт сохранения машет ручкой.

Дальше без меня. Уже не помогу.

– Ты…

От шока Мот замирает. Я и сама дёргаться не рискую. Боженька, мне конец.

Совсем-совсем конец.

Я же…

– Ты меня за задницу укусила?!

Глава 22

– Я не прям кусала! Я так… Куснула чучуть?

Я жмурюсь от страха. Потому что реакция Мота – непредсказуемая. Он и так не в лучшем расположении духа.

Сейчас мне точно достанется.

А чего хотел? Может, у меня инстинкты! Я вообще кошечка, ясно?

Мужчина начинает дрожать от ярости. Меня аж покачивает. Или… Это он смеётся?

– Пиздец, – его пробивает на громкий смех. – Бля… Красавица, ты… Пиздец.

Он продолжает хохотать, заталкивая меня в машину. Снова щёлкает кнопкой на брелоке. Чтобы я не сбежала.

Ха! У меня уже схема.

Перескакиваю на водительское сидение, жму на нужную кнопочку. И распахиваю дверцу.

Ровно в тот момент, когда Мот оказывается рядом.

– Охуенный сервис, красавица.

Я взвизгиваю. Даже в ограниченном пространстве мужчина сохраняет ловкость. Подхватывает меня, сам усаживается на сидение. А меня роняет сверху.

Колени разъезжаются на кожаном сидении, падаю бёдрами прямо на пах мужчины.

И от вспыхнувшего возбуждения в его глазах – меня саму потряхивать начинает.

– Чё это было?

Пальцами обхватывает мой подбородок, притягивая ближе. Наши лица на расстоянии нескольких миллиметров.

А я провидицей становлюсь. Потому что уже чувствую его губы на своих. Эти настойчивые прикосновения, жар заранее расползается по коже.

Мы молчим. Эта тишина разрядами тока бьёт прямо в сердце. Заставляет бедненькое трепетать всё сильнее.

Я нервно сглатываю, провожу кончиком языка по пересохших губах. Мот отслеживает это движение.

Напряжение тугими верёвками обвивает талию. Сдавливает шею в местах, где мужчина поглаживает платьями.

Кажется, Раевский может услышать мой зашкаливающий пульс. Отбивает в голове, разгоняя мысли подальше.

Я боюсь лишний раз шевельнуться. Ничего не говорю. С тревогой ожидаю реакции мужчины.

Он был зол. Очень зол!

А ещё и укусила. Не сильно же! Но укусила… И черт знает, чем это обернётся.

Раевский – непредсказуем. Его поведение меняется в долю секунду.

То он простой мужчина, с которым можно шутить и проверять границы.

А в следующее мгновение… Опасный хищник, который разорвёт на клочки за косой взгляд.

И я превращаюсь в вибрирующую точку, ожидая его реакции.

– Тебя пиздец бог любит.

Мужчина усмехается, черты его лица смягчаются. Откидывается на кресло, затылком бьётся о подголовник. Прикрывает глаза.

Будто гнев старается запечатать в себе.

– П-почему? – уточняю хрипло.

– Потому что тебе хана была, красавица. Вывела из себя. Легко бы не отделалась. А когда у меня тормоза слетают – нихера не поможет.

– Но ты же остановился. И сейчас… Сейчас ты спокойный.

– Потому что ты херь выкинула. За жопу укусила… А, бляха, простите. Куснула. Каким-то образом затушила ярость.

А, тогда, боженька, спасибо. Я думала, ты меня с ебанцой сделал. А это моё оружие для спасения.

Поняла.

Тоже пойдёт.

Костяшками пальцев Раевский поглаживает мою шею. Будоражит нервные окончания этой лаской.

У меня дыхание рвётся. Каждый судорожный вдох – загоняет жар всё ниже. Он лавой струится по венам, достигая лона.

– Но больше так не делай.

Пальцы Мота сжимаются на моей шее. Притягивает к себе, впивается требовательным поцелуем.

И хреновая из меня провидица.

Потому что в реальности всё намного лучше и острее. Раевский терзает мои губы, надавливает кончиком языка, проникая дальше.

Он держит крепко, не позволяя отвернуться. Я и не могу. Всё моё естество фокусируется на одном.

Больше поцелуев. Больше удовольствия.

Тело отзывается на грубую ласку Мота. Огоньки удовольствия вспыхивает каждый раз, когда он прихватывает мои губы.

Я подаюсь вперёд, ладонями упираюсь в торс мужчины. Веду по следу выпирающих вен на накаченных руках.

Боженька, этот мужчина словно сплетён из всего, что девушек привлекает. И даже дурной характер забывается, когда его ладонь заползает за пояс джинсов.

Ходящий порок.

Такой притягательный и опасный. Огонь, который сожжёт меня когда-то. А я подаюсь, изгибаюсь навстречу его рукам.

Раевский целует развязно. Задевает кончик моего языка, запуская реакцию по телу. Я превращаюсь в сплошную дрожь.

Ёрзаю, прижимаюсь. Млею от того, как охрененно ощущается его ладонь в моих волосах.

Правильно, необходимо.

Может… Может и хорошо, что он всем руководит. Потому что моя неопытность визжит в голове. Не знаю, что делать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А делает всё мужчина. И я лишь подчиняюсь.

Вздрагиваю, когда Мот вдавливает меня в себя, а при этом начинает гудеть мотор. Машина дёргается с места.

– Что… Что ты делаешь? – отчаянно хватаю губами воздух.

– Я не буду трахать тебя в машине во дворе моего брата.

Я часто киваю. Да. Да, вот у кого мозги работают. Правильно, нельзя заниматься сексом здесь.

И вообще. Нужно затормозить. Мы далеко зашли, нужно взять передышку. Хорошо, что Мот это понимает.

– Поэтому в лес отъедем, красавица. Там никто нам не помешает.

Девочки, 7 числа будут действовать скидочки почти на все мои книги! До 50%!

Это редкая и отличная возможность пополнить свою библиотеку. Переходите на мою страничку и выбирайте себе книгу по вкусу:

Глава 22.1

– Лес? Нет-нет!

– Да-да, красавица.

Мот, не глядя, нажимает на какие-то кнопки. Ворота распахиваются, он рулит.

При этом удерживая меня на своих коленях!

– Затормози, – прошу испуганно. – Мот, ты не видишь дороги.

– Разберусь. Не ёрзай по стояку. Иначе натяну раньше, чем планировал.

Я замираю испуганно. Действительно чувствую, как между ног упирается твёрдый «ручник».

– Отвези лучше меня домой, – прошу хрипло.

Пузырьки возбуждения всё ещё летают по моей крови. Лопаются в неожиданный момент, заставляя сжиматься от накатывающего тепла.

– Я сам разберусь, что делать, – чеканит уверенно. – А ты будь послушной девочкой. И не твори херни пару минут.

– Так не пойдёт! Я… Знаешь ли, может я тоже привыкла, чтобы мужчины меня слушали.

– Ты меня со своими университетскими сопляками не путай.

– А…

– И лучше умолкни, если решишь про своего херового парня вякнуть.

Я тут же поджимаю губы, пока Раевский усмехается довольно. Подумаешь, уже нельзя и выдуманным парнем козырнуть.

– Я не вякаю, а говорю, – вскидываю подбородок. – Ты тоже меня с пацанами не путай, с которыми перестрелки устраиваешь.

– Когда про этого еблана упоминаешь – именно вякаешь.

– Ты ведёшь себя грубо и отвратительно.

– Привыкнешь.

Я шиплю, даже не пытаясь скрыть гнев. Вот как он может так мгновенно превращаться в такого раздражающего мудака?

– Я уже привыкла, – хмыкаю. – К хорошему отношению. Знаешь, какой мой парень? Он…

Я ойкаю, когда Мот резко тормозит на дороге. Сильнее зарывается в мои волосы.

Но лишь для того, чтобы сжать их в кулак. Дёргает, запуская волну страха в моём теле. Затылок покалывает.

– Я предупреждал? – скалится недобро. И у меня под ложечкой сосёт от его злого взгляда. Натяжение усиливается. – Что я говорил?

– А мы… Мы расстались.

Я ляпаю первое, что приходит в голову. Ну а что? Лучше пусть думает, что я без защиты, чем дальше злиться.

Раевский поджимает губы, но я замечаю, как дёргаются уголки его губ. Качает головой.

Я снова, да? Случайно погасила его ярость какой-то глупостью.

– Но его папа меня обожает, – добавляю новую порцию лжи. – Он за меня порвёт. И…

– Похуй мне на Голубева. Не то базаришь, красавица.

Я знаю. Но я совершенно не знаю, что говорить рядом с Мотом. У меня словно сгорают любые ориентиры.

Я его не понимаю. Не знаю. И каждая реакция – это игра в сапёра вслепую, без подсказок.

Знаю, что рванёт. Обязательно.

И при этом не понимаю.

Почему иногда он смешком реагирует, а в другой момент – готов всё разнести.

– У тебя проблемы с гневом, да? – догадываюсь, прикусив губу. – Поэтому… Поэтому иногда ты так резко меняешь поведение. Та же шутка уже не заходит, и ты рявкаешь на меня.

– Вроде того, – уголок губ Мота дёргается. – Шутить с этим не советую.

Я и не планировала!

Зато я могу сказать, что это не моя вина! Это у него проблемки, а я сама невинность.

Вот где ты, боженька, сэкономил.

На валерьянку для бандита не хватило?

Мот сворачивает в лес, тормозит между огромных деревьев. Мгновенно возвращает внимание на себя.

Я ничего сказать не успеваю, как он снова целует меня. Ещё с большим голодом, чем до этого.

Раевский сжимает мои бёдра, толкается в меня. Трепещу от ощущения его твёрдости.

Охаю, когда пальцы мужчины задевают пуговку на джинсах. Расстёгивает их.

Ой-ой.

Это опасно!

Я впиваюсь зубками в его губу. Стараюсь привести в чувство. Но реакция совсем другая.

– Я уже понял… – выдыхает резко, его губы растягиваются в улыбке. – Что кусаться ты любишь. Но есть проблема.

– Какая?

– Я тоже.

Я охаю, когда губы Мота накрывают мою шею. Скользят по коже, а после он втягивает её.

Шиплю от пикантных ощущений. Словно угольки вшивают под кожу, начинают тлеть.

Мужчина прикусывает местечко на шее. Где сплетение всех нервных окончаний. Иначе почему меня так простреливает?

Места касаний – пульсируют. Словно кто-то раскалённый металл прижимает к шее. Всё пылает, жжёт.

А Мот не тормозит. Истерзает мою кожу. Кажется, что завтра я буду вся в его отметках. Но не могу ничего поделать.

Слишком уж мне нравится это ощущение.

Пальцы мужчины скользят по моим трусикам. Потирают сквозь влажную ткань, заставляя извиваться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Мот! Мот, – хнычу возбуждённо. – Я не… Я же… То, что я чуть не переспала с тобой в том кабинете – ничего не значит. Для меня важен первый раз.

– Ага.

Он нагло запускает ладонь в мои трусики, касается набухших складок. Размазывает смазку.

Я сгораю от возбуждения и стыда. Эмоций так много, что стреляет в висках. Пытаюсь собраться.

– И… Я не хочу так, в машине. Понимаешь?

Точно нет. Его чёрные глаза будто дымкой заволокло. Раевский дёргает мои джинсы ниже.

– Сверху поскользишь, – хрипит. – Давай, красавица, включайся. Иначе я только свои фантазии воплощать буду.

Глава 23

Мот отрывается, но его пальцы продолжают скользить по моему телу. Его ладони требовательно опускаются ниже, стягивая джинсы и трусики.

Холодный воздух обжигает оголённую кожу, но в следующую секунду тёплая ладонь мужчины касается бёдра, заставляя вздрогнуть.

Он гладит меня едва ощутимо, но это прикосновение, словно искра, разжигает пламя внутри. И сжигая остатки здравого смысла.

– Приподнимись, красавица.

Хриплый приказ, которому невозможно противиться. Или я просто не хочу? Под каким-то гипнозом, слушаюсь.

Ткань скользит ниже, заставляя трепетать от откровенности происходящего.

Адреналином больше не прикроешься, но что-то другое явное пульсирует в крови. Пьянит и тянет магнитом к этому наглому бандиту.

Пальцы мужчины находят клитор. Ласкают лёгкими круговыми движениями, заставляя моё тело извиваться.

Каждое прикосновение отзывается глубоким, тянущим чувством, которое разливается по венам и пульсирует внизу живота.

За хриплыми охами, которые никак не могут принадлежать мне, я не замечаю самого главного. Как Мот стягивает свои джинсы ниже.

Он прижимает меня ближе. Настолько плотно, что я чувствую твёрдый стояк.

Горячую кожу. Пульсирующую головку. Член упирается между моих ног, надавливая на какие-то тайные клеточки.

Жар разливается по всему телу, и мои движения становятся неосознанными.

Цепляюсь за плечи мужчины, забираюсь под его футболку. Теряюсь в вихре ощущений.

Мот цепляется пальцами в мои бёдра, подталкивает. Заставляет проехаться по всей длине.

Головка надавливает на клитор, и я всхлипываю от ощущений. Дрожу в руках усмехающегося Раевского.

– Нравится, красавица?

Его голос хриплый, чуть насмешливый. Я мотаю головой, прячусь за растрёпанными волосами.

Но продолжаю скользить по нему. Позволяя своим бёдрам двигаться в ритм, который диктует мужчина.

Мот сжимает мою ягодицу, его пальцы продвигаются чуть выше. Он напрягается подо мной, его дыхание становится тяжелее.

– Я не услышал ответа.

Я не отвечаю. Не могу. Всё тело горит, каждая клетка сосредоточена на его прикосновениях.

Вместо этого тянусь к мужчине. Нахожу его губы. Пусть полезным делом займётся, а не болтает.

Его язык скользит по моей нижней губе, оставляя влажный след. А затем зубы чуть сжимаются, придавая моменту болезненно сладкий оттенок.

Я ахаю, инстинктивно прижимаюсь плотнее. Мы синхронно стонем от острых ощущений.

Мот сминает мои губы. И ягодицы. В каждом движении – жёсткость и властность. Он контролирует.

Целует так, что голова кругом. Трогает так, словно ураган в груди закручивает. Под ложечкой сосёт от возбуждения.

Я хватаюсь за его футболку, тяну вверх, не в силах остановить себя. Разрываю поцелуй на секунду.

А после Мот берёт плату, набрасываясь с новыми голодными касаниями. И я отвечаю тем же.

Сжимаюсь, когда член упирается аккурат в мою дырочку. Ёрзаю, стараясь уйти от напора. Но Раевский держит крепко.

– Нет, – я вскидываю голову, пытаясь остановить его. – Мот, не так. Не здесь. Нужен… Первый раз я хочу по-другому.

Пытаюсь выдавить сквозь хрип. Не уверена, что пытается родить хоть одну связную мысль.

– По-другому?

Мот усмехается. Его пальцы давят снизу на мой подбородок, заставляя смотреть прямо в его глаза.

– И как ты хочешь, чтобы я впервые натянул тебя? Чего хочет, красавица? Лепестки роз?

Хмыкает, толкаясь резко. Стояк проезжается по влажным складкам, вызывая трепет по всему телу.

– Отель? Шёлковые простыни?

Каждое его слово сопровождается резким толчком. Мот зарывается в мои волосы, дёргает за них.

– Я жду ответа.

– Не знаю! – я выкрикиваю, голос дрожит от напряжения. – Но не так. В кровати. После приятного… Ох… – между ног разливается тепло, когда Мот пальцами возвращается к клитору. – Приятного ужина. Разговоров. И ещё… Ещё что-то.

Я не представляю, как Мот может рассчитывать на адекватный ответ. У меня мысли путаются, лёгкие рвёт от стонов.

Мои бёдра подаются навстречу диким толчкам. Волна удовольствия поднимается всё выше, не оставляя возможности сопротивляться.

Весь остальной мир исчезает. Остаёмся только мы. Его движения. Мои сорванные стоны.

Когда волна удовольствия достигает пика, я вскрикиваю, ощущая, как моё тело содрогается. Встряхивает от сильных ощущений. Будто раскалённые иглы вдавливают в позвоночник.

А между ног разливается горячая лава, растягивая удовольствие. Каждая клеточка наполняется эйфорией.

Я падаю на Мота, прижимаюсь к его влажной коже. Ощущаю, как горячая жидкость разливается по складочкам.

Но у меня нет сил на возмущения. Потом кому-то пожалуюсь, какой Мот ужасный.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А сейчас я просто упираюсь лбом в его плечо, часто дышу. Буря внутри медленно утихает.

Я едва вздрагиваю от потока прохлады. Мот приоткрывает окно, разбавляет свежим воздухом спёртый запах секса.

Мужчина закуривает, слегка прищуриваясь с каждой затяжкой. Нос щекочет запах гвоздики.

Его губы так соблазнительно обхватывают фильтр, а на лице выражение чистого блаженства…

Что я не могу удержаться. Хочется попробовать. Тянусь за сигаретой, но Раевский тут же отводит руку в сторону.

– Не дам, – усмехается, но произносит твёрдо.

– Почему? – начинаю раздражаться. Гад же! Боженька, посмотри, кого ты мне послал! Как его не прибить?

– Красавица, найди другое применение своим губкам. Могу подсказать.

Мот чуть толкается, и я чувствую, что его член снова начинает крепнуть. Ойкаю.

Мужчина снова затягивается, а у меня в голове новый план. Я умею в планы, ясно? Этот точно сработает!

Подаваясь внезапному импульсу, я тянусь к мужчине. Мои губы находят его, и я ощущаю вкус табака.

Мот выдыхает, и дым мягко просачивается в мои лёгкие. Оставляет после себя тянущее ощущение.

Поцелуй становится глубже, крупные ладони вновь обхватывают мою талию, притягивая ближе.

Поцелуй становится глубже, его ладони вновь обхватывают мою талию, притягивая ближе.

– Поехали, – решает внезапно.

– Куда? – уточняю, облизывая губы. Точно, гвоздика.

– Ко мне. Чё у нас там по плану? Ужин и болтовня? А после…

– Я не могу. Правда! Мот, я наказана после гонок. Отец будет волноваться. Найдёт меня и… Не могу.

– Красавица, не думаешь, что пора познакомить меня с отцом?

Знакомим? =)

Девочки, сегодня действует скидочка на огненную подписку, которая никого не оставит равнодушным)

Варвар. Его одержимость

– Свадьба через два дня, – предупреждает друг. – Что делать будешь?

– Лично поздравлю.

Скалюсь. Смотрю на фотографию девки, что в голове засела. Под кожу пробралась.

Взгляд этот даже через экран чувствую. Когда петлю на шею забрасывает, затягивает до хрипа.

Всегда считал всех девок продажными. Всех купить можно. А она убеждала, что не такая. Уникальная.

Повелся. Подставился. Из-за неё оказался за решеткой.

Я сел, а она к другому ушла.

Свадьбу захотела, кроха?

Я тебе её по высшему разряду устрою.

7dJrg7RK

Глава 23.1

– Эм… А… О…

Раевский посмеивается, наблюдая за моей реакцией. У меня глаза как блюдца, и ноль нормальных слов.

Как это – с отцом?!

И забудем обо всех тонкостях. Следак, бандит и я-врушка.

В шок приводит другое. Мот хочет познакомиться с моим отцом. На полном серьёзе это предлагает.

Зачем?

– Ты… Эм… Ну…

– Понял. Секс тебе мозги выбивает нахрен, – мужчина начинает откровенно ржать надо мной. Толкаю его в плечо.

– Мы не занимались сексом, – хмурюсь. – Это просто… Ну, немного…

– То, что я тебе не вставил, не значит, что секса не было. Но не увиливай от темы.

– Почему ты вдруг заговорил об этом? Зачем тебе с моим отцом знакомиться?

– Потому что у меня планы на тебя. Сегодня я тебя домой не пущу. Об этом уже предупреждал. Если надо ему донести мысль – я сделаю.

– Ещё давай отцу поугрожай моему! Нет!

– Нет?

На губах Мота воцаряется хищная ухмылка. В глазах блеск азарта. Он словно наслаждается моим отказом.

Я ёрзаю, стараясь отстраниться. Прижимаю ладонь к губам, думая, как выбраться из этой ситуации.

Столкнуть Раевского и отца… Это капец.

Раевский меня захочет использовать в своих корыстных целях.

Папа меня сам за решётку упрячет, там точно бандит не достанет.

Может, самой в монастырь сбежать? Никто трогать не будет. И боженька получше слышать начнёт.

– Я кого попало с папой не знакомлю, – вздёргиваю подбородок.

– Правильно. Левых не надо. А меня познакомишь.

– И как я тебя представлю?

– Да как хочешь. Мне как-то ровно на то, что ты отцу навешаешь. Любой статус выбери, который удобен.

– А в реальности?

– Аналогично. Как удобно, так и считай.

Мот хмыкает, затягивается. А я пытаюсь разобраться в его словах. Ощущение такое, что отношения мне никто предлагать не спешит.

Но разрешают слепо верить в то, что я себе надумаю.

На благородстве ты, боженька, жлобиться начал, да?

Я не знаю, чего мне хочется больше. Расстроиться или разозлиться. Или вообще сбежать, подхватив одежду.

– В смысле – я? – цежу обиженно. – Вроде, я буду считать тебя своим парнем, а ты по факту не он? Сама себе надумала.

– Мне на ярлыки похер, красавица.

– Но это же… Ладно. А что тогда между нами? Без ярлыков. По факту.

– Между нами? Я решил, что ты будешь моей. Всё.

– Какой содержательный ответ!

Я фыркаю, сползая на соседнее сидение. Мот меня отпускает. Приоткрывает окно больше, стряхивает пепел.

Пока я судорожно натягиваю на себя джинсы, он лишь едва их поправляет.

Молчит. Он серьёзно не планирует ничего добавить? Разве не понимает, насколько это серьёзный ответ?

Он мой первый… Да, не в плане полноценного секса. Но я ни с кем подобного не творила. Мы зашли очень далеко.

И мне хотелось бы получить какой-то нормальный и содержательный ответ. А не вот это вот всё!

– Знаешь что?! – соплю недовольно. – Отлично. Для моих ярлыков – меня для начала на свидание должны пригласить. И что-то значащее сделать. А лишь потом я подумаю о том, чтобы у отца отпрашиваться.

– Чем гонки не свиданка?

– Ты издеваешься?

– Между прочим, на свиданку я звал. Но нам немного помешали.

– Когда в нас стреляли?!

Ахаю, вспоминая тот кошмар. Вот ещё один пунктик в список причин, почему у нас с Раевским ничего не получится.

Я не хочу, чтобы после свадьбы нас начали преследовать и пули вместо цветов дарили.

– Ты вообще…

– Тормози, красавица.

С лёгким предупреждением. Я замолкаю. Уже поняла, что с выдержкой у мужчины плохо.

Не хочу доводить до грани в очередной раз. Главное научиться ловить это в моменте. И действительно тормозить.

– Плохое свидание не считается, – исправляюсь я. – Я хочу другого. И цветов хочу. И всех этих «ярлыков». Если для тебя это не интересно, то я пойму. Я не настаиваю и не требую, правда. Просто… Отвезёшь меня домой? А то я в прошлый раз разорилась, когда от тебя сбегала…

Под конец речи мой голос становится всё тише. Отворачиваюсь к окну, замолкая.

Нужно бы гордо выйти, если Мот ничего серьёзного со мной не хочет. Но… Я же правда разорилась! С соседнего города недешево ехать домой.

– Адрес, красавица.

Ясно. Решение Раевского простое и понятное.

Но почему-то очень болезненное.

Я диктую адрес, где живёт Лерка. У неё себя в порядок приведу, хотя бы душ приму. А после вернусь домой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы едем в тишине. И это меня гнетёт всё сильнее. Едва не на ходу выскакиваю из машины, когда Мот заезжает в нужный двор.

Не прощаюсь. Глаза режет от подступающих слёз, и горло сдавливает. Несусь по лестнице, наплевав на лифт.

– О, – Лерка открывает дверь с загадочной улыбкой. – А я тебе звонить хотела. Ты во что мою квартиру превратила?!

– Что? – стараюсь справиться с эмоциями.

– То-то. Родакам моим сама будешь объяснять, что с каким-то мажориком замутила.

Подруга запускает меня в квартиру, и я ахаю. Вся гостиная уставлена различными цветами.

Как… Это… Он…

Мот умудрился заказать мне целый цветочный, пока мы ехали? И ни слова не сказал?

Я даже знать не хочу, как он узнал номер квартиры. Скорее всего, о моём убежище Раевский знал давно.

Я прислоняюсь к стене, дрожащие ноги не держат. А боль в груди волшебным образом исчезает.

Это его ответ?

Мой телефон пиликает, оповещая о сообщении из банка. Мой счёт только что пополнили. С комментарием.

«За побег».

Я прижимаю ладонь к подрагивающим губам. Внутри хаос, но я им наслаждаюсь. Теперь плакать хочется от облегчения.

Особенно от смс, отправленного Мотом.

И да, мне всё ещё плевать на то, как он номер достал. Такая мелочь!

«Свиданка на моё усмотрение. Сама напросилась, красавица».

– У тебя щас лицо треснет от улыбки, – подкалывает Лера.

А я даже не могу. Действительно улыбаюсь. И на душе так тепло становится.

Он же…

Он же устроит нормальное свидание, правда?

Девочки, сегодня на мои горячие книги действуют горячие скидочки! Приглашаю на свою страничку:

А ещё хочу пригласить в очень страсную новинку!

– Я ведь предупреждал, что мы ещё встретимся, – голос бандита напоминает рычание зверя. – И я тебя заберу.

Хасан Демидов. Опасный. Красивый. Жестокий.

Мужчина из моего прошлого. Мужчина, который обещал отомстить мне за предательство.

Я обманула его, чтобы спасти. Но Хасан никогда мне не поверит!

А теперь он вернулся за мной.

– И от того, насколько старательной ты будешь… – он хищно усмехается. – Зависит твоя жизнь. Заключим новую сделку?

Глава 24

– Ты на свиданку идёшь или в монастырь?

Лерка фыркает, сдёргивает из моих рук брюки. Откидывает подальше, нагло копается в шкафу.

– Тебе надо что-то нормальное, – возмущается она. – Чтобы у него мгновенно всё из головы вылетело. Платье, макияж…

– Лер, я хочу быть собой.

– Ага. Конечно. А потом будешь локти кусать, что он на другую посмотрит. У которой юбка короткая и сиськи наружу.

Я внутренне рычу. На какую другую? Я его тогда прибью сама! А машину с трупом в речку сброшу.

А что? У меня папа следак, он отмажет. Ещё и премию мне выбьет, я не сомневаюсь.

Но Раевский мне очень безразличен, конечно же.

Боженька, ты только это, за враньё не наказывай.

Но… Какая другая?! Он меня на свидание пригласил! Злился же, явно не понравился наш последний разговор. А пригласил!

И я кручусь, волнуюсь. Мот должен приехать совсем скоро, а я не готова. Ещё и Лерка начинает накручивать.

– Ну а что? – глаза закатывает. – Руська, я тебя люблю, но… Таким мужчинам нужно что-то, понимаешь? Зацепить. А ты его ещё и с сексом динамишь.

– И что в этом такого? – защищаясь, скрещиваю руки на груди.

– Пойдёт туда, где дадут. Так, всё. Ты меня позвала, чтобы я из тебя красотку сделала. Сейчас колдовать буду.

– Не звала я!

Лерка сама примчалась, когда узнала, что свидание уже сегодня. Я думала одеться просто и без всякого выпендрёжа.

Я даже своё гнездо расчесала и в божеский вид привела, что ещё нужно? Эти короткие платья и каблуки – не моё. Я не умею ходить на них.

И Моту я понравилась такая, как есть. Ворующая его куртку, карабкающаяся по забору, язвительная и истеричная.

А что, если Лерка права?

Я присаживаюсь на край кровати. Вдруг ему хочется большего? И интересно, пока у нас не было секса. А в сексе…

Я ведь ничего не умею. У меня весь опыт – что мы с Мотом творили. А у него, наверное, даже не десяток девушек было…

– Ты чего? – подруга выгребает все мои вещи на кровать. – Сейчас мы всё сделаем. Он ещё бегать за тобой будет, просить повторной свиданки.

– С кем там у моей дочери свиданка?

За своими переживаниями я не заметила, как дверь в спальню открылась. Отец стоит на пороге, внимательным взглядом сканирует помещение.

Будто думает, что я своего избранника уже в шкафу прячу, не дотерпев до свидания. Папа мгновенно превращается в следака.

Взгляд цепкий, серьёзный. Давит своим грозным выражением лица. Будто он уже всё-всё знает, и нужно быстрее выкладывать правду. Иначе станет поздно.

Папа своим видом не одного преступника зашугал так, что они всё рассказывали. Но на меня это не действует.

Почти!

Под ложечкой сосёт, нервная дрожь проходит по рукам. Я сглатываю, представляя, что он уже как-то понял, что я с Раевским встречаюсь.

Отец поворачивается к Лерке. И та мгновенно сжимается под его безмолвным напором. Теряет свою весёлость, бормотать начинает.

– Так это… Ну… Она же с Ра…

– С парнем из университета! – произношу я мгновенно, перекрикивая. Лера, лучше бы ты дальше песок ела! – Егор… Кхм. Радионов он. Вот. Ты же сам с ним отпускал погулять.

– Радионов? – отец прищуривается ещё сильнее. – Разве у него такая фамилия?

– Ты, что, Русь? Радионов это же Петька наш. А Егор – Ефимов. Забыла?

– Ой, да.

Я с благодарностью смотрю на подругу. Ладно, пока не буду её в песочнице закапывать. Иногда она вовремя включается.

Ведь отец знает Егора, одобряет. Поэтому просто так соврать не получится. Но у меня есть любимый способ.

Я иду в наступление:

– И вообще, пап. Научись стучаться ко мне!

– Обыск без предупреждений проводится, – хмыкает отец.

– А ты сначала ордер покажи.

– Я тебя породил, Руська, я тебя и обыщу.

Я смеюсь, спроваживая отца на кухню. Быстро ищу в холодильнике еду, разогреваю. У папы было долгое дежурство. Очередные внеплановые переработки. Он очень устал.

Папа падает на стул, с улыбкой за мой наблюдает. Пока я кручусь, стараясь как-то скрыть волнение.

Кажется, Армагеддон временно откладывается.

– Егор, значит? – папа прикрывает глаза. – Поговорить с ним надо.

– Не надо! – я не хочу ещё сильнее во лжи себя закапывать. – Я… Я сама разберусь. Пожалуйста, пап, поверь мне. Я уже взрослая. Не нужно за мной присматривать.

– Взрослая, – фыркает насмешливо. – Ты для меня всегда мелкой будешь.

– Знаю, пап. Но давай только без надзирателей, хорошо?

– Ладно, – недовольно. – Бандит этот гадливый не объявлялся?

– Мот? Нет, ты что!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глаза отца странно темнеют, когда я называю бандита по имени. Поэтому я быстро переключаю внимание.

Забалтываю папу, заставляю его поесть. Он иногда обо всём забывает, когда в работу погружается.

– Ладно, дома в десять, – грозит мне пальцем. – Опоздаешь хоть на минуту – буду с Егором говорить.

– А, то есть мне домашним арестом уже не грозишь?

– Если девчонка со свидания опаздывает, то это вина мужчины.

Я улыбаюсь. Целую отца в висок, клятвенно обещаю, что буду вовремя. В крайнем случае всегда слукавить можно.

– Я хоть буду на встрече, но всегда узнаю, – грозит мне. – И, Рус, сюда не приводи! – летит вслед. – Не вздумай непонятных людей домой водить!

– Обещаю.

Я прячусь в спальне, радуясь, что легко отделалась. Но здесь уже Лерка берёт меня в оборот.

Усаживает напротив зеркала, хватает расчёску. Она даже не слушает, продолжает мне скальп сдирать, укладывая волосы в какую-то причёску.

– Это так романтично, – вздыхает подруга. – Дочь следователя и преступник. Классно же!

– Это нервы все убивает, – ворчу. – Ай!

– Потерпи. Я сделаю тебе пучок красивый. И накрашу сейчас. А ещё я нашла там классное платье чёрное.

– Это туника, Лер!

– Ничё, сойдёт.

Подруга продолжает колдовать, а у меня слова сказать не получается. Потому что… Потому что хочется для Раевского выглядеть красиво.

Ох, боженька, во что ты меня втянул?

Когда пытка закончена, я кручусь у зеркала. Мои волосы собраны в объёмный пучок, несколько вьющихся прядок обрамляет лицо.

Глаза стали ещё больше. Лерка подвела их карандашом и полтюбика туши нанесла на ресницы.

Я поправляю ремешок на тунике. Точнее, сейчас это вроде как платье. Очень облегающее и короткое. Выделяет мою попку и тонкую талию.

Ощущение такое, что у меня даже грудь появилась!

– Ну ты богиня! – Лерка довольно улыбается. – Мот твой слюной захлебнётся, гарантирую.

Вот только Мот…

Мот на наше свидание не приезжает.

Когда его убиваем?)

А ещё сегодня скидочка на историю Психа и сестры Мота!

– Сразу на колени, девочка? Знаешь толк, как к мужикам подкатывать. Никуда её не отпускать. В комнату отведите, – приказывает охране. – Себе её заберу. Моей будешь, золотце.

Я не хочу быть его! Я своя, и мне достаточно.

Вот сейчас он вырубится, а я сбегу. И…

– Куда?

Резко вскидывает руку, сжимая моё запястье. Хватка у него сильная, стальная..

– Резкая, золотце? Отлично, шустрых я люблю. В койке такая же? Будешь вместо обезбола.

Он обещал меня отпустить, если я помогу. Но вместо этого похитил.

Безумный. Непредсказуемый. Псих.

Для него нет ограничений, нет правил.

Он берёт всё, что хочет.

И решил, что я тоже стану его.

b7oIMTSO

Глава 24.1

А я даже нахожу свои туфли, которые раз на выпускной обувала. Шпилька там длинная. И острая.

Отличное холодное оружие против одних наглых мудаков!

Я ведь даже на этих туфлях кое-как дошагала до дома Лерки, потому что Мот не знает моего настоящего адреса.

А он – не приехал!

Мы договорились на семь. Уже пятнадцать минут восьмого, но мужчины нет.

Я переступаю с ноги на ногу, одёргивая платье ниже. Глаза пощипывает из-за косметики, шпильки больно врезаются в затылок.

Я чуть ли не инквизицию прошла, чтобы на свидание нарядиться. А он… Мудак!

Я шмыгаю носом, крепче сжимаю телефон. Сдавшись, сама набираю Раевского. Он вне зоны.

А если Лерка была права? И он нашёл кого-то, кто согласен на всё? Никаких лишних проблем, сплошная доступность…

Я вздрагиваю от порыва холодного ветра. Сильнее кутаюсь в крутку Мота, которая до сих пор у меня. Хранится у Лерки…

А вот Раевского никто не сохранит!

Он меня продинамил.

А в глазах начинает щипать так, что на косметику уже не спихнёшь. И губы подрагивают…

Это аллергическая реакция, точно. У меня просто аллергия на обманщиков.

Боженька, пусть у него… Ручник сломается!

Ох. А если что-то случилось? Если действительно машина сломалась? Но он бы мог ответить…

Я передёргиваю плечами, но напряжение никуда не девается. Раевский – не мажорный мальчик с университета.

У него могут быть проблемы. Разборки какие-то. В прошлое наше не-свидание – в нас стреляли!

Он мог пострадать. Очень серьёзно! Сердце сжимается от этой мысли. Я судорожно начинаю звонить повторно.

Пусть ответит и скажется, что я ему надоела!

Это лучше, чем он лежит в какой-то канаве раненный и не может позвать никого на помощь.

А если…

Визг шин разрывает тишину. Во двор залетает красная спортивная машина. Тормозит резко, совсем рядом со мной.

Мот вываливается из машины, а я жадно исследую его. Хочу сорваться, но на шпильках только покачиваюсь.

На лице нет ссадин. Только какая-то рассерженность и недовольство. Двигается мужчина уверенно, легко.

То есть, никакой Санта на оленях его не сбил, и гоблины не похитили.

Отбой жалости.

Возвращаемся к главному плану – протыкаем его шпильками.

Мужчина зависает на мне, и в его взгляде вспыхивает откровенное желание.

– Привет, красавица.

Я отшатываюсь, когда Раевский оказывается рядом. Его голос напряжённый, низкий.

Наплевав на моё недовольство, Мот приобнимает меня за талию. Притягивает к себе, целится в губы.

Я резко отворачиваюсь. Он прижимается к моей щеке, и даже это касание обдаёт жаром. Упираюсь ладонями в его грудь. Пытаюсь оттолкнуть.

В итоге руки оказываются зажаты между нашими телами, а мужчина фиксирует мой подбородок пальцами.

– Чё за дела, красавица?! – рычит недовольно.

– Ты опоздал! – вспыхиваю. – Я себе всё отморозила.

– Ну и какого хрена в квартире не подождала?

Потому что родители Лерки дома. А мне в таком наряде стыдно перед знакомыми появляться.

– То есть я виновата? – злюсь ещё больше. – Это ты опоздал и не предупредил!

– Телефон в кранты, не смог позвонить.

– Отлично. Рада, что ты в порядке. А я пойду, дела у меня.

– Красавица… – с рычанием.

– Что? Ты опоздал, я другие планы себе нашла.

– Так, блядь.

Припечатывает резко, наклоняясь. Внушает трепет и страх одновременно.

Раевский ярко демонстрирует, что этот тот самый момент – на грани. Когда ещё немного, и его качнёт в ненужную сторону.

А я должна считаться с его эмоциями!

А кто мои беречь будет?!

– В машину шагай.

Мот матерится, когда я не двигаюсь. Резко присаживается, подхватывая меня на колени.

Вверх подхватывает, я грудью ему в лицо впечатываюсь. Ну, хоть не на плечо.

Сказать ничего не получается, потому что одна ладонь мужчины оказывается на моём бедре.

Удерживает, при этом прожигает жаром. Тонкие чулки совсем не спасает от чужих касаний.

Тёплая нега разливается по телу, растапливая понемногу ледяную глыбу ярости.

Мот аккуратно усаживает меня в салон. Я быстро отодвигаюсь, уже зная, что сейчас дверь захлопнется с грохотом.

Так и есть.

Мот падает на водительское сидение, сжимает пальцами руль. Резко выдыхает.

И тут же его воинственный настрой пошатывается, когда он скользит взглядом по мне. Особенного на ногах задерживается.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ещё раз, – ведёт челюстью. – Привет, красавица.

– Привет, – вздёргиваю подбородок. – Я красавица, а ты – опоздал.

– Да бляха. Я выехал раньше. А потом Наиль дёрнул. Брат мой. Его жена рожать начала раньше срока, я ближе был. Он попросил смотаться, пока сам в дороге.

– О. И…

– И это был ложные схватки. В общем, зря дёргались. Ещё по дороге задержался…

– И телефон разбил?

– Вроде того.

Я поджимаю губы. Объяснения Раевского звучат убедительно. И честно. Почти.

Это хорошо, что он помогал семье. Правда. Но что-то не сходится.

Я ещё раз прохожусь взглядом по мужчине, словно чёрная футболка даст ответы на все вопросы.

– Мот, это что?

Я дёргаю край его куртки. Поднимаю выше, с ужасом смотря на дырку. Кругленькую такую, характерную.

Как от пули!

– Моль, – хмыкает он, дёргаясь в сторону.

– Моль с пистолетами?! В тебя стреляли?

– Немного, – кривит губы.

– Немного?!

– Стрелялки устроили, машину поцарапали. Пришлось менять. Не переживай, красавица, в остальном свидание пройдёт хорошо.

Почему у меня такое ощущение, что мне нагло врут?!

Но Мот опускает ладонь на моё бедро, и все страхи исчезают.

Глава 25. Мот

Блядь.

Ещё минуту назад я думал, что меня ничего не выбьет из привычного ритма. Ни пулевое отверстие в куртке, ни гонка по трассе, ни разборки, которые были до того, как я сюда приехал.

А потом увидел красавицу.

Она неделю назад нос воротила от меня. А теперь в мою трофейную куртку кутается.

Я её выиграл. Выбил. Своё значение имеет.

И теперь эта девчонка в ней крутится.

Сука. Отдельный вид кайфа.

Особенно когда девчонка так выглядит. В тугом обтягивающем платье. Облегает грудь. Ткань вверх задирается, демонстрируя тонкие ножки.

Длинные. Слишком открытые. Бедро, которое я уже сжал в пальцах. Это платье – преступление. Оно просит, чтобы его содрали с неё.

Тут даже играть не надо. Вверх дёрнул и наслаждаешься.

Может, нахер эту свиданку? Пожрать я на квартиру организую. Развлекательную программу забабахаю в кровати.

Сдерживаюсь.

Нельзя. Слово дал – надо сдержать.

Но оторваться не могу. Это, сука, какая-то отрава. На какую я подсел. Лучшая доза адреналина.

Провести по нежной коже, чтобы кровь вскипела. Поймать взгляд.

У неё даже глаза сейчас больше стали. Выразительнее. Считываю эмоции красавицы.

Возбуждается от лёгкой ласки, хотя злиться немного.

Похер, сглажу своё опоздание. Зато потом… Потом красавица выучит, как я ещё возбуждать могу.

– Ну и куда мы едем? – голос с вызовом, но дрожь в нём едва уловимая.

Мне нравится этот её тон. Этот напускной пофигизм, за которым скрывается любопытство. Нетерпение.

Я хочу, чтобы она ждала. Хочу, чтобы этот вечер запомнился ей.

Красавица поджимает губы. Пухлые, сочные. Красноватые из-за помады.

А вот это зря. Я же её сожру.

И помаду, и девчонку.

Сдерживаться больше нет сил.

Даже под обстрелом я думал о ней. Чёрт, если бы меня там положили, это была бы обиднейшая смерть.

Я даже девчонку свою не трахнул.

– Увидишь, – усмехаюсь, сворачивая к выезду из города.

– Опять меня по области таскать будешь?! А как я потом… У меня комендантский час. В десять я должна быть дома.

– Решим.

– Но там…

– Красавица, – едва веду челюстью. – Ты условия поставила? Веников надарил, ущерб компенсировал. На свиданку везу. Такие условия были?

– Да, но…

– А вот на свиданке – условия мои. Я предупреждал.

Вспыхивает. Фыркает, сдувая вьющеюся прядку с лица. Смотрит на меня с обидой.

Явно прикидывает, можно ли козырнуть тем, что я проебался и опоздал.

Молчит.

Умненькая девочка.

Я веду машину быстро, привычно. Вижу, как её пальцы сжимаются на коленях. Может, от страха. Может, от злости.

Может, от того, что моя ладонь ползёт к её трусиком.

– Мот, ну скажи, – дует губы.

– Не-а.

Рычит от злости. Шлёпает меня по ладони. В ответ – надавливаю пальцами на её лоно. Веду по ткани трусиков.

Краснеет. Лучше любых, блядь, румян. Или что там девки на лицо мажут. Искренняя реакция.

Заводящая.

– Со мной играть не советую.

Меня штормит. Со стороны в сторону кидает. Потому что эмоции на грани. Разъебать кого-то хочется.

Вернуться назад. Достать автомат. И порешать с теми, кто решил мой товар спиздить.

С этим решили. Отбили. Заказчику всё доставили, без вопросов. Свою роль решалы я выполнил.

Но пар не спустил.

И теперь эта ярость внутри клокочет. Разъедает, желая вырваться.

Я крепче руль сжимаю, дышу медленно. У меня сегодня свиданка с красавицей. И портить её я не намерен.

Свиданку. Девочку – очень даже.

Красавица накрывает мою ладонь своей. Ведёт пальчиками по коже, ко мне разворачивается. Заигрывает.

На светофоре торможу. И красавица этим пользуется. Ко мне подаётся. Забивает рецепторы духами сладкими.

– Мот, – тянет соблазнительно. – Расскажи мне…

– На место жопу усади, – усмехаюсь. – Иначе не сдержусь. Потрахаемся и никуда не доберёмся.

– Я на первом свидании не даю!

– Хорошо, что мне похер. Я сам возьму.

Цокает, показательно глаза закатывает. Окну отворачивается, но я всё равно её улыбку ловлю.

И мне уже не важно, доедем мы или я просто запаркуюсь на обочине.

Чёрт. Мне не хватит этой ночи, чтобы насытиться ею.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И она это чувствует.

Чувствует, что нет спасения.

Есть только я.

И моя голодная, ненасытная жажда к этой девочке.

Звонок разрывает тишину. Тянусь за мобилкой, вызывая крик девчонки.

Ну бля, у меня только две руки. Одна на руле, вторая – между ног красавицы.

Угадаете, какой я выбор сделал?

– Я сама!

Вскрикивает, нервно ремень поправляет. Ещё не до конца привыкла, что с закрытыми глазами по городу гнать могу.

Красавица перехватывает мой телефон. Отвечает нагло. Другую бы нахер высадил за такое самоуправство, а с ней – только ухмыляюсь.

Девчонка прижимает мобилку к моему уху, когда я возвращаю руку на руль. Выдыхает.

– Брат, отмена по рестику, – огорошивает Арс. – Закрыли его. Там перестрелка была. Всё в хлам на верхних этажах. Ну и… Закрылись.

Я выдыхаю шумно. Гнев затапливает с первой же секунды, резко, как будто по венам хлещет бензином и поджигает изнутри.

Варвар, блядь.

Это он там наследил. Его в очередной раз грохнуть пытались. И из-за его свадьбы не по плану – у меня свиданка под угрозой.

Сцепляю зубы так, что хрустит челюсть. Я этот отель помогал организовывать, видел ресторан, сразу в голове отложил: девчонку сюда привезу.

Вкусно там. Стильно. Хотел нормальный вечер. Хотел, сука, свидание. А теперь?

Херь получилась.

Ладно. Вдох. Выдох. Я не разваливаюсь от херни. Есть варианты. Решения.

– Ладно. Чё по клубу? – мгновенно нахожу замену. – Есть кабинки?

– После того как наши разъебали всё неделю назад? – хрипло ржёт. – Да. Но там сегодня много наших.

Намёк ловлю. Не то место, куда надо девчонку вести. С пацанами зависнуть – самое то. Бухло, тёлки, бизнес обсудить можно.

Но красавице другое место надо. Нормальное. Чтоб официанты в костюмах, всё по красоте.

Вот только проблемка. Мне похер на антураж, когда дела решить можно. И основные места – там, где криминалом стены пропитаны.

А красавицу не хочется туда вести.

– Ты прямо сверкаешь, – язвит девушка, но в голосе едва заметный оттенок волнения. За меня. Внутренне ёкает. – Может, всё-таки скажешь, куда мы теперь?

Я стискиваю руль, выворачивая суставы. И когда говорю, голос низкий, сиплый:

– Туда, где я точно смогу тебя покормить.

И не разнесу всё к хуям в процессе.

Осталось придумать, как быстро ситуацию реанимировать. Свиданка уже по наклонной пошла.

Впервые девушку на свиданку веду. Отлично всё идёт.

Без трупа в багажнике, и то хорошо.

Глава 25.1

Я выключаю телефон, бросаю его в подстаканник и резко кручу руль. Машина делает рывок, заходит в поворот на высокой скорости.

Буря внутри. Я привык держать её. Но сейчас – сложно. Сейчас я злюсь настолько, что чувствую: ещё секунда, и сломаю что-нибудь.

Сука. Всегда так. Стоит захотеть что-то нормальное, как всё идёт нахрен.

Хотел свидание. Хотел накормить её. Хотел нормальный вечер, без крови, без дерьма.

Хотел, чтоб она расслабилась, чтоб смотрела на меня не с этим ёбаным подозрением, а с чем-то другим. С чем-то, что мне нужно от неё.

А теперь что?

– Хочешь… – красавица с тревогой на меня поглядывает. – Хочешь, я тебя снова кусну?

– Чего бля?

Меня прорывает на смех. Злость лопается, оседая в груди паром. Поглядываю на неё. И крушить уже хочется не так сильно.

– Ну, в прошлый раз ты перестал злиться, – легкомысленно пожимает плечами. – Схема рабочая.

– Я скоро сам тебя покусаю, красавица.

– Между прочим, у меня есть имя! Хотя я даже не уверена, что ты его помнишь…

– Ла-на.

Растягиваю, не давая повода кусаться. Усмехаюсь, смакуя это имя.

Лана, ага.

Очень интересное имя у красавицы.

– Лана, – зову её, шестерёнки крутятся в голове. – Угадывать будешь или сдалась?

– Что именно? – хмурится. – А, куда едем?

– Ага. Угадай, красавица, где ужинать будем.

Она щурится, дёргает ремешок платья, прикусывает губу. Дёрганая. Волнуется. Хочет узнать, но терпит.

Терпит, блядь. Это же надо.

Я ухмыляюсь.

Из принципа проигрывать не хочет?

– Ладно, Раевский, – фыркает, сдаваясь. – Если я не угадаю, то что? Штраф какой-то будет?

– Стриптиз.

– Пфф. Везёшь и ладно.

– Поцелуй?

– Если вести себя хорошо будешь.

Вздёргивает подбородок надменно, но начинает перечислять. Сначала лениво, называя популярные места.

А после с большим азартом. Взгляд загорается, нервно покусывает губу. Смотрит на меня растерянно.

– Да нет… – ахает. Попалась. – Ты же не… Быть не может! Откуда ты узнал? «Камея»?!

Киваю. Она замирает. Глаза расширяются, дыхание сбивается. Вот оно. Мне этого достаточно.

Затормозив, пишу Арсу, чтобы зарезервировал столик. Сразу меняю направление, двигаясь в нужную сторону.

Через минуту ответ: «Готово».

– Как ты узнал? – шепчет взволнованно.

– Подслушивал, следил, шпионил, – лениво перечисляю. – Да мало ли.

Или развёл красавицу на ответ. Но этого ей знать необязательно.

Мне по кайфу её восторженная реакция. Она закатывает глаза, но щёки пылают.

Красавица чуть подаётся вперёд, изучает дорогу. И вот, едва уловимое – дрожь в ресницах. Кайфует. Хочет спрятать эмоции, но я всё вижу.

И сам кайфую.

Когда подъезжаем, выхожу первым, быстро обхожу машину. Открываю для неё дверь.

Она выходит, сразу дёргает платье вниз. Стараясь прикрыть задницу. На которую я тут же ладонь опускаю.

Сжимаю, вызывая тихий ойк. Правильно, красавица, нехрен перед другими светить. Это моё.

Притягиваю к себе, обнимая за талию. Девчонка тут же на меня заваливается, покачиваясь на своих шпильках.

Помогаю устоять. Веду в ресторан. Скромный, небольшой. Здесь уютно и тихо.

Пока официант проводит к дальнему столику, красавица несколько раз одёргивает платье.

Блядь.

Я даже не знал, что красавица подобное носит. Перед кем в нём задницей сверкает? Мне впервые подобное зрелище перепало.

Стоит сесть, как красавица тут же выпаливает заказ. А я даже меню открыть не успеваю.

– Я люблю это место, – прикусывает губу, словно смущаясь. – Мы… Мы с папой бываем здесь иногда. Когда какие-то важные события. Его новое зва… Когда его зовут на новую работу, да. Или мой выпуск, поступление в универ… Это особенно место.

Красавица взволнованно тараторит. Трёт глаза, взмахивает своими длинными ресницами.

– А у тебя? – уточняет. – Есть какое-то самое любимое место?

– Моя квартира.

– Угу. А точнее: кровать? – супится.

– Нет. Реально – моя хата. Тихо, никто не задалбывает. Моё пространство, без лишних людей. Брат мне подарил на восемнадцать. И хоть подарок, но первое, что я получил именно своё. С этого всё начал.

Вижу, что мысли гоняет в голове. И я сразу тему меняю. Не собираюсь сейчас о личном базарить. Хочется приятную атмосферу создать.

Красавица легко ведётся. Кажется, ей без разницы о чём со мной болтать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Серьёзно? – ахает на новую инфу. – Ты учился в моём университете?

– Сейчас заочку добиваю. Магистра.

– А… А зачем? Ну, то есть, нет же специализации «мастер криминала».

– Зато есть юрист по уголовке. Менеджер по управлению. Много интересной херни, если знаешь, что хочешь учить.

Если ты хочешь чего-то добиться – пустая башка тут не прокатит. И одной силы недостаточно.

Шестерёнки не варят – в шестёрках ходить будешь.

А мне этого не нужно. Я большего хочу. Всё под себя подмять, рынком руководить.

Быть тем, кто все проблемы решает. Тем, при ком проблем вообще не возникает. Чтобы не рыпались.

Красавица смотрит с восхищением. А после – в очередной раз прижимает палец к глазу, начиная интенсивно моргать.

– Ты чего? – спрашиваю, лениво наблюдая.

– Что?

– Глаза трёшь.

– Да просто… Не знаю.

Ложь. Я её чувствую. Я её вижу.

Просто жду. Чуть подаюсь вперёд, позволяя ей ощутить моё внимание. Чувствую её дыхание, её лёгкую неловкость.

Когда приносят еду, я замечаю, как у неё загорелись глаза. Настоящая, неподдельная радость.

На её тарелке дымится паста, щедро покрытая сливочным соусом. Красавица цепляет первую порцию, накручивает на вилку, неспешно подносит ко рту.

Губы приоткрываются, язык чуть касается горячей пасты, и она закрывает глаза, на секунду замирает.

И стонет.

Не специально. Не нарочно. Чистый кайф от еды.

Сука.

Я чувствую, как меня накрывает. Глубоко, резко, до самого нутра.

Она не замечает. Наслаждается. Каждая новая вилка – издевательство надо мной.

Губы у неё блестят, кончик языка медленно касается нижней, убирая соус. А потом ещё один приглушённый вздох.

Блядь.

Она должна так стонать подо мной. А не из-за еды.

– Красавица, ты с этой пастой так вкусно играешься, что я начинаю ревновать.

Она захлёбывается, давится, краснеет мгновенно. Глаза расширяются. Но она, сжав кулаки, пытается сделать вид, что всё нормально.

Её щёки вспыхивают ещё ярче. Боже, да она же огонь.

Я отрезаю кусок стейка, медленно пережёвываю, продолжая наблюдать за ней. Она отворачивается, делает вид, что я ей неинтересен, но глаза выдают – нервничает.

– Кстати, если тебе так вкусно, – наклоняюсь ближе. – Может, я тебе что-нибудь ещё предложу?

– Перестань! – вздыхает, не поднимая взгляда.

Я смеюсь. Ну куда я перестану, когда она вот такая? Краснеющая, смущённая, но не сбегающая.

Но потом… Она вдруг меняется.

Лицо белеет. Глаза расширяются так, что кажется, будто она сейчас упадёт в обморок.

Цепляется за столешницу, а потом резко сползает вниз.

Под стол.

Буквально.

Прячется под стол, на моё колено облокачивается.

– Красавица, я, конечно, не против, но тут люди. Если так приспичило, то моя машина рядом, – ухмыляюсь, заглядывая под стол. – Хотя расклад мне подходит. За пасту – отсос. Какой ещё обмен предложишь?

– Заткнись!

Хриплый шёпот. Она дышит тяжело, нервно. Глаза огромные.

– Там мой отец!

Девочки и мальчики, сегодня действует прокат на мою книгу! О брате Мота!

Горячий бандит и его бедовая девочка)

Невинная для Громова

- Ты крупно попала, малышка, - усмехается мужчина, надвигаясь на меня. - Как расплачиваться будешь?

– Я могла бы собрать статую. Склеить её заново.

– Значит, руки умелые?

Я часто киваю, надеясь, что мы нашли подходящий вариант.

– Очень умелые? – уточняет Громов, перехватывает мою ладонь. – Продемонстрируешь, как руками работаешь?

– Эм, вам собрать что-то нужно?

– Ага. Вроде того. С башней поработаешь.

Мужчина тянет мою ладонь вниз. Я медленно соображаю, что именно происходит. Осознанием простреливает, когда пальцы оказываются на его ширинке.

До меня постепенно доходит.

Как именно я долг отрабатывать должна.

nbxF6bvT

Глава 26

Я бьюсь затылком о край стола и сдавленно чертыхаюсь. Ещё чуть-чуть, и я потеряю сознание от собственного позора.

Я не вылезу отсюда.

А что? Вполне удобно! Пахнет лаком и деревом. На куске длинной скатерти буду спать. Может, меня даже покормят.

Мот чуть шевелится, и я вжимаюсь в него сильнее. Молюсь, лишь бы никто не дёрнул скатерть.

Голова кружится. То ли от страха, то ли от собственного идиотизма.

Я на коленях. Под столом.

Практически между ног Мота!

Лицо пылает, я мечтаю о том, чтобы провалиться под землю. Потому что там на входе – мой отец!

И он…

Ох, он предупреждал, что пойдёт на какую-то встречу. Но я не думала, что тоже выберет этот ресторан.

Я настолько преисполнилась желанием поесть вкуснейшую пасту, что не подумала о последствиях.

Нужно было заупрямиться. Попросить Мота выбрать другое место.

Но меня настолько подкупило то, что он выбрал мой любимый ресторан…

Я задыхаюсь, невольно цепляюсь пальцами за колено мужчины, пытаясь удержать равновесие. Он тихо смеётся над моим отчаянием.

– Ты там надолго, красавица? – его голос ленивый, насмешливый, вибрирует прямо надо мной.

Я хочу его убить. Прямо здесь, на месте. Чем-нибудь тяжёлым. Или хотя бы хорошенько укусить его за ногу, чтобы не издевался.

Если я убью Раевского, то папа меня похвалит. А забудет, что я под столом ползаю.

Стону от отчаяния. Тру в очередной раз глаз. Из-за подводки он постоянно чешется.

А шпильки впиваются в голову, постоянно царапая. Ощущение такое, что Лерка их прямо в мозг вонзила.

Платье-туника… Ну, оно просто задралось до груди, и одёрнуть его не получается.

– Красавица, я кайфую, что ты на коленях, но…

Он почти мурлычет с откровенной насмешкой. Я шиплю от злости, шлёпаю его ладошкой по бедру.

– Ммм, ещё и руками. Ты опытная, да?

Я бы задушила его! Но в доступности – только «ручник» мужчины. И трогать его – не лучшая идея.

Я прижимаю к себе колени. Боженька, что мне делать? Как незаметно проползти к выходу?

Даже если папа ослепнет, то Раевский своими комментариями всё испортит.

А ещё есть дядя Валера. Это папин сослуживец, они дружат уже очень много лет. Ещё со времён армии.

Они вместе сюда пришли. И уж он точно заметит меня.

– Красавица, ты собираешься заканчивать эту херь?

– Не могу, – сквозь зубы шепчу. – Ты не понимаешь.

– Ну да, конечно. Это у нас нормальное свидание, ага. Романтика. Ты внизу, я наверху, ты дрожишь, я ем, – он лениво наклоняется, заглядывает под стол. – Какое-то… Ролевое дерьмо, красавица.

Я закатываю глаза. Нервно одёргиваю платье ниже. Так сильно сжимаю ткань, что порву скоро.

Я слышу, как стучат приборы. Раевский продолжает есть свой стейк, пока я тут от страха умираю.

Ему, блин, весело. Он кайфует. Конечно.

Это не он пытается уместиться под столом. Хотя, учитывая габариты мужчины… Он бы просто снёс тут всё.

– Ммм, как вкусно! Хочешь, красавица?

– Издеваешься, да? – я шмыгаю носом. – Хочу. Пасту свою.

– Тебе подать?

Я растерянно хлопаю ресницами, когда Мот протягивает мне под стол тарелку с пастой.

Хватаю рефлекторно, не задумываюсь. После – сижу, застыв, не понимая, как до такого докатилась.

– Заказать что-то ещё? – посмеивается Мот. – Так. Давай. Список каких-то закусок, которые любишь.

– Обойдусь.

– Красавица, – с нажимом. – Либо называешь, либо я эту скатерть нахер сдёргиваю.

Приходится по памяти перечислить самые вкусные блюда. Меню я знаю идеально. И даже стресс не выбивает его из головы.

К нам подходит официант, мужчина делает заказ. Что-то ещё говорит, но у меня не получается различить из-за взрывов пульса в ушах.

– Красавица, знаешь, что самое смешное? – Мот шире расставляет ноги. – Если ты сейчас не поднимешься, официант подумает, что ты мне реально отсасываешь.

Я чуть не задыхаюсь. Боже, мне ведь сюда больше нельзя возвращаться. Кто-то обязательно упомянет отцу, что было.

Ох! А если кто-то вызовет полицию прямо сейчас за нарушение общественного порядка?

Мне капец.

Пап, приятного аппетита, не обращай внимания на то, как дочь в наручниках уводят.

Радует только то, что в этом неудобном и ужасном наряде, я сама на себя непохожа. Никто не узнает.

Скажут, что Раевский эскортницу притащил.

Это ещё хуже!

– Бляха, – вдруг выдаёт Мот, повернувшись немного. – А Голубев тут что забыл?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ох. Ох!

Дыхание перехватывает. У меня всё тело холодеет, но внутри будто взрывается.

Мот ведь не знает. Я открываю рот, пытаясь сказать хоть что-то, но губы дрожат.

– Он… – я сглатываю. – Он сюда пришёл с моим отцом.

Ну а что?

Дядя Валера меня крестил. Пусть отрабатывает звание отца не только шоколадками по праздникам.

А хотя бы спасёт от катастрофы.

– Да? – с усмешкой тянет Раевский. – Интересно как. Пойду тогда познакомлюсь.

Девочки, действует прокат (-50%) на мою жаркую историю! Он захотел её и взял... В жены) Или не совсем? Но из лап бандита просто так не вырваться... Горячо, откровенно, эмоционально!

Невеста для Зверя

– Раздевайся, Асель. Не зли меня!

Он купил меня. Купил, как машину или девку на ночь. Он – Зверь, жестокий преступник, который не упустит свою добычу. Вот только теперь ею стала я. А отец, отводя глаза, сказал, что я обязана стать женой этого монстра. Все отвернулись от меня, а мне нужно найти способ сбежать. Иначе – моя жизнь закончится.

kzo5QzoB

Глава 26.1

– Нет!

Я вскрикиваю, хватаясь пальцами за штанину мужчины. Цепляюсь так сильно, что пальчики белеют и ноют.

Я не могу дышать. Меня лихорадит. Грудь тяжело вздымается, мозг пытается найти хоть какое-то решение. Как его остановить?

– В чём проблема? – хмыкает Мот. – Надо ведь контакт налаживать. Заодно с Голубевым перетру. Выбешу старика.

– Он не старик!

– А ты чего за него вступаешься?

– А… Ну… Он же мой несостоявшийся свёкор. Отец моего парня. Бывшего. Ага. И… Он хороший, даже если тебе не нравится!

– Отлично. Раз он такой охуенный, то заодно в этом убежусь.

– Нет!

Я упираюсь ладошками в колени мужчины, пытаюсь удержать. Игнорирую то, настолько эта поза откровенная.

Моту достаточно опустить ладонь на мой затылок. Надавить, и я… Я уткнусь губами прямо туда…

У меня лицо пылает как при лихорадке. Губы подрагивают, а во рту собирается слюна.

Это всё из-за пасты, которая пахнет хорошо.

Конечно.

А напряжение внизу живота… Это я переела!

Боженька, спасибо за возможность врать самой себе.

– Бля, красавица, ты же понимаешь, что теперь я точно хочу с ним поговорить? – усмехается Раевский.

– Пожалуйста, не надо.

– Надо. Пасту доела?

– Я… Почти…

– Тогда дожёвывай. И шуруй на выход.

Ладонь мужчины оказывается под столом. Он протягивает мне… Ключи от машины. Беру потерянно.

– Я побазарю. Отвлеку внимание. А ты двигай прямиком к машине. Если повезёт, то тебя и не заметят.

– Ты… Ты серьёзно?

Я облегчённо выдыхаю. Едва не плачу от того, какой Раевский сейчас хороший. Выбрал мой любимый ресторан, теперь на уступки идёт.

Он ужасный и раздражающий бандит, но при этом… Умеет же быть чутким!

Мужчина поднимается, а хватаю свою тарелку с пастой. Ну а что добру пропадать?

Смакую грибочки в сливочном соусе, прислушиваюсь к тишине. Раздаётся разозлённый голос моего отца.

Они начинают говорить с Раевским на повышенных тонах. Ох, значит, мне уже надо готовиться.

Я скидываю свои туфли, потому что на шпильках я угроблюсь на первом шаге.

Эффектно упаду перед отцом.

Я выглядываю из-под скатерти. Раевский стоит ко мне лицом. И папа с дядей Валеры – повёрнуты к мужчине. В мою сторону даже не смотрят.

Я аккуратно выползаю. Когда Мот бросает какой-то ехидный комментарий, заставляя моего отца подскочить, я бегу к выходу.

Едва не сбиваю официанта с напитками, врезаюсь плечом в дверной косяк. Лишь на улице вспоминаю, что надо платье одёргивать.

А ещё я забыла куртку Раевского.

Блин.

Заскакиваю в машину на заднее сидение. Сворачиваюсь клубочком, лишь бы никто не увидел.

Мот появляется совсем скоро. С самодовольной усмешкой и таким видом, будто довёл моего отца до бешенства.

А ещё он в моей крутке.

То есть, она его! Но… Моя же теперь!

– Эй! – возмущаюсь, садясь. – А где… У тебя же твоя была.

– Там оставил, – отмахивается, заваливаясь рядом. – Нахер она после… Моли. А это – трофейная. То, что я добыл – значение имеет.

– Ага. А как там мой отец, может…

– У Голубева там припадок бешенства. Поэтому предлагаю нам свалить. Иначе не сдержусь, красавица. И твоего отца в разборки вовлечём. Тебе такое надо?

Я мотаю головой. Мужчина выбирается из салона, собираясь сесть за руль. Я натягиваю туфли, чтобы не ходить снова босиком.

Морщусь. Подушечки протестуют, горят. Неудачно покачиваюсь, и снова платье высоко.

Боже!

Можно придумать свидание хуже?! Я вся нарядная. И мне жутко неудобно. Голова чешется. И глаза. И…

– Так, меня это заебало.

Мот рычит, а я сжимаюсь. Что именно?

Он ведь… Я видела, что ему наряд понравился. Такой взгляд был… Жадный, голодный, пылающий.

Мой откровенный вид мужчина оценил намного лучше, чем джинсы и рубашки.

Раевский направляется к багажнику, открывает его рывком. А после достаёт оттуда спортивную сумку.

– На, – закидывает её на заднее сидение. – Переодевайся, красавица.

– Что? Тебе не нравится?

Почему-то от этого больно вибрирует под рёбрами. Ведь я старалась для него. Хотя быть красивой.

А Раевский мне отдаёт свои вещи, чтобы я переоделась. Неужели я настолько плохо выгляжу в платьях?

– Ты выглядишь охуенно, красавица, – его глаза темнеют, когда Мот в очередной раз проходится по моей фигуре. – И я с удовольствием просто стянул бы с тебя этот шмот. Но тебе явно неудобно. Дёргаешься, нервничаешь. Нахуй. У нас уже и так свиданка по наклонной пошла. Начиная с моего опоздания из-за перестрелки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Может, это знак? – я обнимаю себя за плечи. – Что… Ну, не судьба нам на свидание сходить.

– Ага. Щас. Мне похер на судьбу. Я добиваюсь того, чего хочу. Я уже придумал, как нам всё исправить. С тебя требуется только послушной быть.

Вот это и пугает.

Что Раевский планирует с послушной мной сделать?

Ваши варианты?)

А ещё сегодня действует скидочка на мою потрясающую горячую историю! Она пришл взять интервью у опасного преступника, а он сбежал с ней!

Невинная для палача

– Ты едешь на свидание к зеку?!

– Да.

– В тюрьму! Ты в своем уме?!

– Пожалуйста, не кричи так. Это не свидание, а встреча.

Я должна была взять интервью у заключенного.

А оказалась заложницей при побеге из тюрьмы.

Он - опасен, безжалостен, дьявольски красив.

Валид Хасанов.

Палач.

Именно мой отец засадил его за решетку.

И теперь палач пришел за местью.

SJCpnb9S

Глава 27

Я сижу в машине Раевского и чувствую себя… Странно. Непривычно. Хорошо.

Мне впервые так спокойно рядом с мужчиной. Я действительно хочу здесь быть.

Моя туника валяется на заднем сидении. Забытая, как страшный сон. Я её демонстративно сожгу!

В футболке и спортивных штанах Мота мне невероятно удобно. Пусть всё огромное, но оверсайз сейчас в моде.

И нахрен тех, кто так не считает.

Мягкая ткань окутывает, как кокон. Натягиваю рукава толстовки на ладони, улыбаюсь.

Одежда пахнет Раевским. Его сигаретами, одеколоном. Мужчиной пахнет. И мне так нравится этот запах, что я стащу у мужчины эту одежду.

Боженька, этот запах… Это так пахнет амброзия, да? Дарующая бессмертие и наслаждение.

Я втягиваю воздух сильнее, ни капли не стыдясь.

– Можешь и меня так понюхать, красавица.

А нет, теперь я стыжусь. Фыркаю, но ничего не отвечаю мужчине. Лишь утопаю в коконе его огромных вещей.

– Как будто в мешке с картошкой, – бормочу, чтобы не думал, что мне всё нравится.

Мот лениво скользит по мне взглядом. В уголках губ затаилась ухмылка. Его глаза темнеет.

Скользит по ногам, по изгибу талии. Я чувствую, как его взгляд касается меня. Ласкает.

– Тебе идёт, – коротко отвечает.

– Ага, прям секси, – я фыркаю, откидываясь на сиденье. Сердце стучит сильнее.

– Мои шмотки тебе идут, – повторяет с нажимом. – Лучше бы после траха, но так тоже сойдёт.

И ведь не вред. Голос мужчины низкий, глубокий. Хриплый. Я ему действительно нравлюсь в этом бесформенном наряде.

К черту Лерку!

Я ёрзаю на сидении, устраиваясь удобнее. Это уже другая машина, мы заехали в какой-то гараж. Быстро поменяли.

Может, в багажнике всё-таки был труп?

Но сейчас мне плевать. Гудит печка, заполняя салон теплом. Тихо играет музыка. И ладонь Раевского поглаживает моё бедро.

Мне всё очень нравится.

– Можно? – я указываю пальчиком на бардачок. – Или на меня посыпятся пистолеты?

– Не, оружие под сидением.

Усмехается, а у меня ладони зудят. Я ведь должна проверить! Под насмешливым взглядом мужчины, я наклоняюсь.

Завожу ладонь под сидение. Взвизгиваю, когда действительно чувствую там что-то…

– Ты же дочь мента, – смеётся откровенно. – Ты не должна такого боятся.

– М-мента? – я сглатываю. – Я…

– Голубев с коллегой был. Оба плевались в желании арестовать меня.

– Оу. Ну… Я не хотела рассказывать, да.

Я зажимаю ладони между коленями, опускаю взгляд. Врать Раевскому кажется таким неправильным!

Но я не могу рассказать… У них же такая вражда. В которой мой отец прав! Но я…

Я просто не хочу быть дочерью следователя, которую можно использовать.

Ещё немного, и я обязательно расскажу мужчине всю правду. Уверена, он воспримет всё нормально. Но нужно время. Чтобы он втюрился в меня без памяти, и на родословную не смотрел.

– И что ещё ты не хочешь рассказывать, Лана?

Я краснею. То, как мужчина растягивает моё имя – отбивается под рёбрами.

Дёргаю головой, всё же лезу в бардачок. Нахожу то, что мне так нужно. Влажные салфетки!

Я аккуратно стираю косметику с лица. Аж дышать легче! Моргаю, аккуратно снимая туш с ресниц.

Глаза уже не слезятся так сильно. Кожа чувствует себя легче, свежее. Как хорошо. Как будто меня самой становится меньше.

Придирчиво рассматриваю себя в зеркальце козырька. Не такая эффектная, но всё равно красивая. Правда?

– Ты и так охуенно выглядишь, – прилетает комплимент.

Боже.

Я сглатываю.

– Это ты так всем говоришь?

– Нет. Ты – особенный случай.

Что это значит?

Мурашки. Чёрт.

Я делаю вид, что не слышу. Просто откидываюсь назад, скрещиваю руки на груди. Стараюсь сдержать эмоции под контролем.

Но Мот этого не позволяет. Ведёт пальцами по моему бедру, играется. Я чувствую жар от его кожи. Внизу живота что-то напрягается, сердце предательски сбивается с ритма.

Я зажмуриваюсь, пытаясь не чувствовать. Его голос, его ладонь на моём бедре, этот напряжённый воздух между нами. Электричество.

Машина замедляет ход, когда мы заезжаем на какой-то холм. Я отрываюсь от своих мыслей и поднимаю голову.

Передо мной открывается невероятный вид. Город раскинулся внизу – светящийся, живой, мерцающий сотнями огоньков.

Улицы, словно огненные ленты, тянутся сквозь дома, окна сверкают тёплыми бликами.

– Боже… – вырывается у меня, почти шёпотом. – Это…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я не нахожу слов. Не могу оторваться. Выглядит это невероятно. Потрясающее место.

Мот паркует машину на самом краю. Внутри становится тихо. Только далёкий шум города доносится откуда-то снизу, еле слышный.

Раздаётся щелчок, и крыша машины медленно начинает складываться назад. Я резко запрокидываю голову, моргаю.

Кабриолет! Я даже этого не заметила, когда мы меняли машину. Другое заботило.

А теперь… Через отсутствующую крышу я могу наблюдать за россыпью звёзд. Они переливаются, мигают на тёмном полотне.

Боженька, это лучший вечер в моей жизни.

Воздух свежий, пахнет ночью, прохладой, осенью. Ветер касается кожи, пробегает по волосам.

Я улыбаюсь шире, выдыхаю, ощущая, как лёгкость заполняет меня. Как будто что-то тяжёлое падает с плеч, исчезает.

Пока Мот выходит из машины, я перебираюсь на заднее сидение. Вытягиваю ноги.

Я слышу шорох пакетов, когда мужчина копается в багажнике. Трупик укутывает получше?

Но скоро мужчина возвращается. С пакетами, из которых доносится невероятно притягательный запах.

А ещё вижу знакомый логотип. «Камея»!

– Ты заказал с собой? – я взвизгиваю от радости. – Ты самый лучший!

– Благодарность отсосами принимаю.

– Ну вот. Снова скатился в турнирной таблице.

Я пытаюсь язвить, но у меня перехватывает дыхание. Тепло разливается по груди, пробегает по рукам, скользит под рёбра.

Я смотрю на мужчину, на эти чертовы пакеты с едой, и внутри что-то щёлкает.

Мне нравится этот мужчина.

Безумно. До боли.

Он невероятный.

Я сглатываю, опуская взгляд. Сердце стучит слишком громко. Я не контролирую себя.

Просто тянусь к нему, когда Мот садится рядом.

И сама его целую. Потому что…

Мот забрался не только в дом моего отца. Но и в мою душу.

Кто-то таки постарался со свиданием)

А ещё, девочки и мальчики, сегодня действуют просто потрясающие скидки на мои горячие истории! Бандита за полцены заказывали?

Клик на ссылку ниже и выбираем жаркую книгу на вечер:

Глава 27.1

Я укладываю ладонь на его колючую щеку. Целую быстрее, чем успеваю испугаться своего же порыва.

Он застывает на секунду, но потом отвечает – твёрдо, резко, так, что у меня захватывает дух.

Его рука жёстко ложится мне на затылок, пальцы вплетаются в волосы, сжимая крепче, чем нужно.

Вдавливает шпильки сильнее, но мне так плевать в этот момент. От его близости мне становится жарче. От его вкуса – слаще.

Раевский притягивает меня ближе. Мне приходится подняться с сиденья и буквально упереться в него.

Губы обжигают, сердце стучит в такт его движениям. Мужчина целует глубже, сильнее, как будто хочет оставить на мне след.

Я сжимаю его футболку пальцами, тяну его ближе, мне нужно больше. Он смеётся в поцелуе, хрипло, самодовольно, но не отпускает.

Его рука соскальзывает вниз по спине, обжигая сквозь ткань. Я чувствую, как напрягается живот, как внутри всё сворачивается от желания.

Мот сжимает мои ягодицы. Нагло сдавливает, запуская молнии возбуждения по моей крови.

Я заваливаюсь на колени мужчины. Оказываюсь сверху. Охаю от ощущений, не прерывая поцелуй ни на секунду.

Я задыхаюсь, но не останавливаюсь. Мне хочется ещё. Я забываю обо всём.

Мот сжимает пучок моих волос, чуть запрокидывая мою голову назад, и целует иначе.

Жёстче. Властнее. Так, что по спине пробегает дрожь.

– Мот… – мой голос дрожит, губы всё ещё горят.

Он смотрит на меня. Глаза тёмные, голодные. Он хочет меня. И это сводит с ума.

– Надо остановиться, – шепчу взволнованно.

– Ты сама меня поцеловала, красавица, – он ведёт челюстью, не отпуская меня. – Сама. Помнишь?

Я помню. И от этого только страшнее.

Он наклоняется ближе, его губы почти касаются моих.

— Так что теперь, красавица? Бежишь? Или остаёшься? — его голос вибрирует внутри меня, пробегает током по позвоночнику.

Я не знаю.

Потому что я не хочу уходить.

Его губы скользят вниз, по моей шее. Зубы задевают кожу. Я вздрагиваю, прикусываю губу. В груди скапливается невыносимое напряжение.

– Я хочу… Здесь невероятно, – слова вылетают вперемежку со стонами. – Но я хочу…

– Лепестки и постель?

– И душ рядом. И не на заднем сидении машины, где была куча девок…

– Не было никого. Я в своих тачках не трахаю левых девок.

А меня трахал. Ну, почти. И от этого внутри всё подрагивает. Меня буквально трясёт от осознания.

Что я для Мота – нечто большее, чем просто случайная девка. Мне очень хочется в это верить.

– Чуть позже, – прошу, прикусив губу.

И это полная капитуляция. Потому что я уже не отрицаю, что между нами что-то будет. Согласна на это.

Судя по триумфу в глазах Раевского – он тоже это понимает.

Я остаюсь сидеть на коленях мужчины. Перекинув ноги, ступнями упираюсь в сиденье.

Игнорирую твёрдостью под попкой, расслабляюсь. Почему-то я начинаю доверять Моту. Не думаю, что он сделает мне плохо.

Мужчина запускает пальцы в мои волосы, достаёт шпильки. И я стону от удовольствия.

Боженька, как же хорошо.

– Нравится твоя копна, – Мот тянет мои волосы. В этот раз заставляет стонать от возбуждения. – Задушишь ею когда-то.

– Могу слезть.

– Не рыпайся.

Рычит, сжимая мои бёдра. Лениво водит ладонью по моей талии, так же наслаждаясь близостью.

Мот тянется за пакетом, я снимаю крышечки с контейнера. Вооружившись пластиковой вилкой, цепляю кусочек запечённого сыра.

– Как ты нашёл это место? – любуюсь мерцающими огнями. – Здесь невероятно.

– Ты не хочешь знать, – Мот усмехается.

– Твои разборки?

– Вроде того. Обычно плевать на окружение, когда посылку передаёшь. Но отметил для себя.

– А чем… Чем конкретно ты занимаешься? Если это не обернётся для меня судом!

– Я решаю чужие проблемы, красавица. Выступаю посредником. Разбираюсь с недобросовестными заказчиками. Разное. Если коротко… Когда кто-то не может решить проблему сам, они идут ко мне.

Это должно пугать. Я сижу на коленях у опасного бандита. Скармливаю ему сыр с вилки.

Но при этом… Раевский не может не восхищать. Его сила, внутренний стержень. Пугает и чарует одновременно.

– А как ты к этому пришёл? – не сдерживаю любопытства.

– Брат к себе подтянул. Хотя Наиль понимал, что я и так влезу. Хотел под контролем держать. Потом его менты загребли. Я его бизнес на себе тянул. Дохера проблем решал. И понял, что мне это нравится. Разгребать. Искать варианты.

Совсем не тупой уголовник, которым я считала его в начале. Мот намного глубже и интереснее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мужчина достаёт вино в пластиковой бутылке. Гранатовое, тоже из ресторана.

Я делаю глоток, сладкий напиток разливается негой по крови. Прикрываю глаза от удовольствия.

Цепляю цепочку мужчины. Играюсь с ней, а Раевский ни слова против не говорит.

– Наиль? – уточняю. – Я его видела… Наверное, классно иметь старшего брата.

– Вроде того, – скалится Мот. – Он мне брат, но… Не родной же. Гром с моим братом работал. Погиб. А Наиль к себе забрал. Отца я не знал, а мать… – кривится. – Лучше в детдоме тусить, чем с ней.

– Ох, мне так жаль.

Я медленно провожу пальцами по цепочке, ощущая её тяжесть. А потом подаюсь вперёд и целую его в шею, прямо под линией челюсти.

Меня разрывает внутри от жалости. Не к Раевскому, а к нему маленькому.

Когда брат погиб, родителей нет. И друг брата – единственный, кто берёт к себе.

– Мне жалость не нужна, – цедит Мот.

– Дурак, – прижимаюсь крепче. – Я же… Просто обидно за тебя. Каким он был? Твой брат?

– Олег был охуенным. Всегда вытаскивал меня из передряг. Однажды я порезал руку, зацепился за стекло. Был пацаном, думал, что мне пиздец. Столбняк, морг или руку отрежут нахер. А он просто перебинтовал, сказал, что я теперь воин, что такие шрамы носят только сильные. Мне было девять, а я почувствовал себя блядским терминатором.

Я улыбаюсь, но внутри сжимается что-то болезненное. Кажется, Олег был замечательным.

– Думаю, он бы тобой гордился, – говорю я тихо.

Мот усмехается, но в его улыбке горечь. Он крепче сжимает мою талию, притягивает ближе.

– Не факт, красавица. Не думаю, что он мечтал видеть меня вот таким. Ты его цепочку крутишь, кстати.

Хмыкает, когда я в очередной раз цепляю цепочку на шее. Поглаживаю подушечкой пальца сплюснутый круг из метала в виде подвески.

– Цепочка его. А это он пулю переплавил, – Мот прищуривается. – Первый раз в тир меня взял. Я в цель попал.

– Трофей? – улыбаюсь.

– Вроде того.

– У меня тоже…

Я решаюсь на откровенность. Достаю свою подвеску из-под одежды. Улыбаюсь грустно.

– Это мне мама дарила. Поэтому мне так нужна была цепочка. Она очень важна для меня. Единственный подарок от неё, который остался.

Мот чуть отстраняется, смотрит на меня. В его взгляде сплошное понимание. Мне становится легче.

Пальцы мужчины касаются моего запястья, мягко поглаживают. Мне кажется, что мы близки как никогда.

И дело совсем не в расстоянии.

– Ладно. Давай тему менять. Красивая девчонка по моему херу ёрзает, не собираюсь плохое обсуждать.

Мот протягивает мне бутылочку с вином. Я делаю глоток, а мужчина притягивает к себе. Слизывает каплю с моих губ.

Возбуждение закручивается узлами внизу живота.

Мы целуемся, разговариваем. Едим запечённые мидии и любуемся звёздами.

Мне кажется…

Кажется, что я никогда не была счастливее.

Если бы я только знала, что скоро всё счастье разобьется осколками.

Глава 28. Мот

– Мот, блядь, – качает головой Арс. – Ты из тачки Фила консервную банку сделал. И ему же подарил!

Я ухмыляюсь. Ну да, спрессовал. Нахер укатал тачку, которую в гонке выиграл. Потому что нехер.

Не понравилось мне, как Фил на красавицу засматривался. И так дохера выебывался. Вякал попусту.

Из-за пиздабола войну в городе открывать – тупо. Другие задачи есть, там ресурсы нужны.

Но на место я по-другому поставил. Быстро. А когда все районы под себя подомну – другой разговор будет.

Откидываюсь на спину кресла, слежу за тем, как Арс челюстью ведёт. Уже риски просчитывает.

Вот у кого сухой контроль и никаких грёбаных скачков. Чёткий, уверенный.

Я набухаюсь в день, когда увижу его реальный всплеск эмоций. А не эту сдержанность. Робот, бляха.

– Дело твоё, – Арс падает в кресло напротив. Прикуривает, жигу по столу ко мне толкает. – Но Фил бесится. Ему и так крышу сносило, что тебе тачку проиграл. Но ты его детку в мусор превратил. Щас начнёт суетиться.

– Пусть. Я его урою, и всё.

Арс снова делает затяжку, но молчит. В этом молчании намёк. Смотрит слишком внимательно.

– Чё? – веду челюстью. – Говори.

– Это из-за той девки? Он в её сторону на днях пару комментов отпустил.

– Да?

– Я в курсе, что тебе донесли. Что за херь с тобой, Раевский? С каких пор так из-за девок взрываешься? Ещё и свиданку ей устроил…

– Не лезь в мои личные дела, Арс. С красавицей я сам разберусь.

– Сомневаюсь. Ты как повернулся на ней. Подставляешься, чтобы перед ней козырнуть. Сколько раз уже с ментами тёр из-за ваших недо-отношений?

Хмыкаю. Я и так с ментами сталкиваюсь постоянно. В этом случае – хоть выгода была.

Потому что красавица. Дрянь редкостная. С разбега на это подсел. И слезать желания мало.

Я хочу её всю.

Хочу на коленях, выгнувшуюся, стонущую моё имя.

Хочу сорвать с неё одежду, прижать к капоту и заставить дрожать от каждого касания.

Раздеть, наслаждаться тем, как она краснеет, как прикрывается, как кусает губы.

Красавица – сплошное «хочу». Рядом с ней крышу срывает в два раза быстрее. И тормоза отказывают.

Но мне на них пох. Я и так полный газ выжимаю.

– Ты трахаешься и дальше идёшь, – цокает друг. – А тут херь творишь. Я не планирую на нары загреметь из-за того, что ты как малолетка залип.

– Не перегибай, – цежу резко, затягиваюсь. – С красавицей всё под контролем. Делом займись. А я с удовольствием понаблюдаю.

– Как я доставку организовываю?

– Как ты какую-то девчонку найдёшь. И тебя цепанёт. Сук, да я напьюсь в тот день, когда тебя крыть начнёт. Робот сломался.

– Иди нахер. Я не из тех, кого можно привязать.

Подмывает красавице написать. Должны же у неё двинутые подружки быть? Подогнать Арсу кого-то, чтобы завис.

И прекратил мне проповеди читать.

Самого пусть поломает ебучим желанием, а после этого учить будет.

– Имей в виду, что Голубев начал с новой силой копать.

Сука. Пронырливый ублюдок. Не отстаёт. Прицепился ко мне, словно не хватает других авторитетов на улице.

Решил, что упрячет. Только я чисто работаю, нет у него доказательств. А алиби мне за три секунды вся банда состряпает.

Но работать мешает. Приходится постоянно на контроле всё держать.

Честный гад. Взяток не возьмёт, припугнуть нечем.

И реально им заняться надо. Но не сегодня.

Я сегодня планирую красавицей заняться. Время ей дал. Ко мне проникнуться.

Если эта херь с первым разом действительно для девчонок так важна – я дам время. Но у меня терпение не железное.

Будем в моём ритме двигаться.

И ведь понимаю, что Арс втирает. На меня не похоже. И даже отследить не смогу, когда сам ёбнулся.

В квартире следака – просто зацепила. Красивая, сочная. А потом – по наклонной.

Доступных девок полно, а захотел себе красавицу. Остро, сильно. На других сейчас похуй. У меня новая цель.

Тёплая, резкая и пиздец какая вредная цель.

Телефон вибрирует в кармане. Номер знакомый. Красавица. Почувствовала, что мысленно на лопатки укладываю?

Я щурюсь, подношу трубку к уху. Затягиваюсь никотином.

– Соскучилась, красавица? – ухмыляюсь.

На другом конце тишина. Секунда, две. А потом – глухой выдох. Я сразу напрягаюсь.

– Мот… Ты… Ты в городе? – голос сбивчивый, неуверенный, будто она борется с чем-то внутри. – Нам нужно встретиться. Срочно.

Я выпрямляюсь, бросаю взгляд на Арса. Тот тут же перехватывает мой взгляд, понимает, что что-то не то.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Где ты? – голос резкий, короткий.

– Возле университета. Я… Просто… Ты свободен? Пожалуйста.

Блядь. Она просит.

Внутри всё напрягается. Стягивает предчувствием. Инстинкты уже на полную ебашат.

– Универ? – Арсу киваю, тот уже в телефон лезет. – Проблему опиши.

– Не могу, – едва не всхлипывает. – Это не… Не телефонный разговор. Ты…

– Сейчас за тобой приедут. Ко мне привезут. Ты в порядке?

– Да. Да, я… Со мной всё нормально.

Нихера мне это её «нормально» не нравится. Разбираться буду, куда красавица влипла.

Если что – в офисе большинство людей. Сразу их соберу, на разборки повезу. Кто там красавицу мою обидел.

– Есть пацаны рядом, – сообщает Арс. – Через пару минут заберут.

Киваю. Отлично. Адреналин медленно расползается по венам. Я выдыхаю дым, сжимаю пальцами сигарету, курю быстрее, чем нужно.

Самому рвануть нужно было. Но часть дорог на въезд перекрыта. Какое-то мероприятие у шишек в центре.

Выехать красавице быстрее будет чем мне прорваться.

Только сидеть на месте не могу. Ожидание по мозгам херачит. Совсем пиздец должен быть, если она ко мне за помощью обратилась.

Сигарета крошится в пальцах, другую закуриваю. Затягиваюсь, когда дверь резко распахивается.

Красавица влетает в кабинет.

Автоматом её сканирую. Бледная, растрёпанная. Но других аномалий не вижу. Внешне она в порядке.

Лицо взволнованное, дыхание сбитое. Глаза блестят. Её взгляд мечется по комнате, как пальцы нервно теребят край рукава.

Губы дрожат, словно она вот-вот заговорит, но потом снова стискивает их, будто боится выпалить лишнее.

– Выкладывай, – я веду челюстью, бросаю сигарету в пепельницу. – Прямо давай.

Она дёргается, смотрит на меня широко раскрытыми глазами, ища слова. Грудь тяжело вздымается.

– Я… – её голос ломается, она хватает воздух. – Блин, Мот… Я не знаю, как…

Я медленно встаю, не свожу с неё взгляда.

– Как есть, красавица.

– Ты только… Только не злись… Обещай, что нормально отреагируешь…

– Блядь. По делу давай.

Она снова глотает воздух, сжимает кулаки. Взгляд на секунду цепляется за мои руки, в мою же куртку сильнее кутается.

И наконец, она сдаётся. Закрывает глаза, резко выдыхает и выпаливает, почти со слезами в голосе:

– Следователь Голубев, которого ты ненавидишь, мой отец.

Глава 28.1

Признание в мозг попадает. Коротит на секунду.

Правду в лицо швыряет. Хренею с этого.

Очередная сигарета в пальцах крошится, блядь.

Пальцы обжигает, но на это похрен. Я с девчонки взгляда не свожу.

Красавица стоит передо мной, дрожащая, с горящими глазами, в которых плескается страх. Пальцы вцепились в рукав, губы трясутся.

Я моргаю, давлю усмешку.

Пиздец поворот.

– Руслана, – её имя растягиваю. Охуенно звучит, а красавица дёргается. – И?

– И? – растерянно втягивает шею.

– С помощью чё за херня? Как я вписаться могу? Херовую родословную исправить?

Девчонка моргает. Растерянная.

– Да ты… Ты вообще слышал, что я сказала?! – в глазах у неё полное непонимание. – Голубев мой отец! Он следователь, который ведёт твоё дело! Он…

— И чё теперь? Ты арестовывать меня собралась? Улики пришла попросить, чтобы папку не двинули на службе? Или, наоборот, надеешься, что я на чай его приглашу?

Она хлопает глазами, голос подрагивает от волнения.

– Да при чём тут… – снова моргает, снова судорожно ловит воздух. – Ты… Я не понимаю. Ты же… Ты ведёшь себя так, будто тебе всё равно…

– Мне не похуй. Но это не новость. Заканчивай дрожать, я давно знаю.

– Что?!

– Красавица, я вроде не еблан малолетний. И про тебя инфа не спрятана. Так что я знал.

– ЧТО?!

Блядь. Красавица поломалась или как? Походу, надо было сцену разыграть. А то сейчас девчонка не соображает.

На подрагивающих ногах добирается до дивана, падает на него. Глаза расширяются ещё сильнее, ресницы дрожат. Она моргает, будто пытается понять, нормально ли она слышит.

– Ты… Ты… – пальцы сжимаются в кулаки, но она даже не знает, в злость ей идти или в панику. – Как это знал?

– Вот так, – усмехаюсь. – По тебе сразу инфу пробил, когда решил, что хочу тебя трахать.

– Ты… Ужасный…

Выдаёт без привычного задора, на автомате. Даже кусаться не пытается, дышит медленно.

Бля, надо было мягче правду вывалить? Интересная девчонка. Как мне про батю задвигать – так сходу.

И не боялась, что меня нахрен на эмоции порвёт. А сама сломалась.

Усмехаюсь. Подбираюсь ближе. Красавица правда верила, что я не знаю. Своё эго тешила.

А я правду не вываливал. Нахрена? Забавно было смотреть, как она суетится. Бегает радостная, что меня вокруг пальца обвела.

В первую встречу я облажался. Знал, что у следака ребёнок есть. «Рус» и ебланистое «Русик». Но кто же знал, что там дочь?

Не проверил. На эмоциях полез. Потому что – сука Голубев выбесил. Очередную поставку прикрыл к херам, полномочия превысил.

И я полез. Нихера не проверил.

А там красавица.

Дрожащая. Охуенная. Жаркая.

Маленькая, колючая, яростная.

Вместо того чтобы папки пиздеть, я думал, как бы её саму утащить.

Её биографию мне Арс быстро притащил. Выложил, чья дочь.

Ещё интереснее стало с ней играть. Как изворачивалась, врала. Как под носом у ментов её в тачку утащил.

Или как она под стол сиганула и левого мужика «отцом» называла.

Бесплатный, сука, цирк. Который градуса добавлял. Особенно, как про жениха юлила.

Будто меня даже реальный сопляк бы остановил.

– Почему ты не сказал? – поднимает на меня растерянный взгляд, когда рядом сажусь.

– Думал, до старости пиздеть будешь. Фишка такая. Ролевуха – женихом прикрываться.

Я подкалываю, жду привычного фырканья, а она не реагирует.

И это хуже всего.

Я смотрю на неё, и внутри всё напрягается. Не нравится мне эта ситуация.

Не заходит, как её губы дрожат.

– Мот, если тебе плевать, что он мой отец… Помоги мне!

Просит, цепляясь за меня. В мою ладонь ногтями впивается, даже не замечая этого.

– Я обещаю, – сглатывает. – Я потом отплачу… Мы договоримся… Я сделаю всё, что только попросишь! Но ты должен мне помочь!

Делает резкий вдох, смешанный со всхлипом. Блядь.

Делаю рывок. Через секунду девчонка на моих коленях. Сжимаю её подбородок, заставляю на себя посмотреть.

– Нормально выкладывай, – требую.

Не вставляет меня эта ситуация. Если красавица сейчас чуть ли не себя в оплату предлагает, то совсем пиздец.

– Папа… Он… – её глаза влажными становятся. – Он пропал. Он не пришёл домой ночевать, но так бывает… У него новое расследование…

Знаю я это расследование, блядь. Арс уже предупредил, что Голубев копает под новые склады.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но то, что его красавица потеряла – совсем хуёво.

– Он не отвечает на звонки! А он всегда на связи! – продолжает сбивчиво. – Я позвонила крёстному, это его сослуживец… Но он тоже ничего не знает. И в отделе его не видели. Он вчера вечером уходил! Понимаешь?

– Понимаю. И чё? Менты своего же найти не могут?

Во мне нет ни капли беспокойства за следака. Похер на него. Я бы и забыл, что он существует, если бы не одно «но».

Руслана.

Она боится. За него, блядь. И злорадствовать сейчас не к месту.

– Он главный следователь, его ещё и не искали, – взволнованно облизывает губы. – Он сам свой график строит. Сейчас начнут искать, но… Я же знаю, что не всегда людей находят! Иногда они… Совсем пропадают… Особенно если замешан криминал… И…

Следующие слова во всхлипе тонут. Красавица рыдать начинает, содрогаясь всем телом.

К себе притягиваю, успокоить пытаюсь. Но что тут скажешь?

Реально не находят. А Голубев – многим мешал.

Девчонка сглатывает, закрывает глаза, словно пытаясь удержаться на плаву.

Веки подрагивают, руки цепляются за мои плечи. В сплошной нерв накалённый превращается.

– Ты… Ты можешь его найти? – просит сипло. — Ты знаешь всех! У тебя связи! Люди! А если… Если это твои люди его забрали…

Блядь.

– Мот… – выдыхает, едва не захлёбываясь в своей панике. – Прошу тебя… Умоляю… Отпусти его. Или найди. Клянусь, я сделаю что угодно. Только найди.

Глава 29

Я ближе двигаюсь к Моту. Влажной щекой прижимаюсь к его шее. Не могу остановиться собственную дрожь.

Земля под ногами словно исчезла. Я в невесомости. Нет, лечу вниз! В ушах свистит, жду неминуемого крушения.

Меня бросает из жара в холод, и я не могу дышать. Паника разрастается внутри, накатывает волнами.

Ощущение, будто я задыхаюсь, будто воздух больше не поступает в лёгкие. Всё тело стянуто стальными обручами, мышцы сведены судорогой.

И я не могу думать, не могу сообразить, что делать.

– Руслана, – рычит мужчина.

Что-то говорит, но я не слышу.

В голове шумит, сердце колотится так сильно, что кажется, будто ещё секунда, и оно просто вылетит из груди.

Губы дрожат, слёзы текут по щекам.

– Он не пришёл домой, – шепчу, срываясь на всхлип. – Он всегда приходит. Пожалуйста, сделай что-то.

Папа всегда возвращается.

Сколько себя помню, даже если у него были сложные дела, даже если он задерживался на допросах или пропадал в отделе до поздней ночи, он звонил.

Всегда.

Всегда находил секунду, чтобы сказать:

«Русик, скоро буду».

Иногда он говорил это после суток на ногах, хрипло, на автомате, но говорил. А сейчас – ничего.

Да, работа в полиции опасная. Да, я с детства знала, что значит тревога. Что значит бояться. Я помню, как он лежал в больнице, когда я была маленькой.

Помню трубки, помню шёпот взрослых, помню, как бабушка заставляла меня спать, чтобы я не видела, как она плачет.

Но он выкарабкался. Потому что он супергерой. Потому что с ним ничего не может случиться.

Он мой личный супергерой, которому ничего не страшно!

– Красавица…

Я замираю, слыша это тянущееся «красавица». Оно низкое, тяжёлое, не такое, как обычно.

В нём нет его привычной насмешки, нет раздражённого рычания. Только что-то тёплое, тянущее меня обратно в реальность.

Я прижимаюсь к Раевскому сильнее.

Тело само ищет защиты, ищет этот якорь, который удержит меня в реальности, не даст утонуть в страхе.

Мужчина крепче обнимает меня в ответ. Мот тёплый. Горячий. И почему-то рядом с ним не так сильно страшно.

– Отпустишь его? – запрокидываю заплаканную голову, смотрю на мужчину сквозь пелену слёз. – Ради меня.

Прошу. Некому ведь больше папу похищать! Он только под Раевского так яростно копал. Про него слышала.

А я так прятала свои отношения… Папе врала. И Моту.

А Мот, получается, знал всё заранее. Неужели… Он ведь не мог причинить вред моему отцу, правда?

Зная, кто для меня Голубев?

Или месть важнее меня?

– Если бы это были мои люди, – произносит Мот спокойно, но жёстко. – То я бы знал. Без моей отмашки никто такой херни не сделает. А я разрешения не давал.

– А кто тогда?! Если его…

Мне становится плохо. Физически. Всё тело холодеет, пальцы немеют, а перед глазами темнеет.

– Красавица, блядь, – Мот чуть встряхивает меня, сдавливает мой подбородок. – Дыши. На меня смотри. Всё с отцом твоим нормально.

– Откуда ты знаешь?

– Провидец, бляха. Узнаю, что случилось. Решу.

Я вижу, как Мот щурится, как его пальцы чуть сильнее сжимают мои бёдра, как он медленно ведёт челюстью.

Его уверенность, его хватка на талии… Почему-то это помогает дышать.

– Сейчас ты поедешь ко мне, красавица, – пристально смотрит мне в глаза. – Ясно?

Я мотаю головой.

– Нет, я… – вздыхаю, судорожно моргаю. – Потом… Потом я буду желания исполнять, платить за помощь, делать всё, что ты скажешь… Но сейчас… Потом. Сейчас просто найди его живым.

Голос ломается. Я снова не могу дышать.

Мот рвано выдыхает, раздражённо поднимается. Ставит меня на ноги. Жёстко, но при этом с каплей нежности вытирает слёзы с моих щёк.

Он снова сжимает мой подбородок. Нежнее. Греет. Поглаживает. Успокаивает простыми движениями.

– Ты поедешь ко мне, – повторяет он бескомпромиссно. – И не вздумай спорить, красавица. У тебя сейчас башка не варит. А я нихера не смогу работать, если ты будешь рыдать передо мной. Понимаешь?

Киваю. Мотаю головой. Мне кажется, я сейчас совсем не соображаю. Это какой-то кошмар, а я не могу проснуться.

– Придёшь в себя, перестанешь плакать, – приказывает. – Всё, ты свою работу выполнила. Ко мне пришла. А дальше я разберусь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 29.1

Я знаю, что Мот прав. Я сделала всё, что могла. Он быстрее разберётся со всем, чем я.

И что я могу? Просто названивать папиным друзьям. Но я понимаю, что это бесполезно. Даже если бы отец поехал к кому-то… Он бы меня предупредил.

А так… Значит, случилось что-то серьёзное! Что-то ужасное. Из-за чего у папы просто не было времени со мной связаться.

Всю дорогу к дому Раевского я ёрзаю на заднем сидении. Мот сразу отправился узнавать, что происходит.

А со мной отправил двух своих подчинённых. Крупные молодые мужчины, где-то возраста самого Мота.

Они молчат. И даже не косятся в мою сторону. Ведут себя максимально профессионально. Но мне от этого не легче.

Я глубоко вдыхаю, стараясь совладать с эмоциями. Мот обещал, что разберётся. Всё уладит. Найдёт папу.

И даже если этот человек пугает меня до чёртиков, если его методы порой кажутся мне слишком жёсткими – я ему верю.

Хуже того! Я ему доверяю!

И это так странно. Но что ещё мне остаётся?

В сопровождении охранников я поднимаюсь в квартиру Раевского. Он дал мне ключ перед отъездом.

Внутри тихо. И как-то пусто без мужчины.

Хоть я была здесь всего раз, но… Странно без Мота. Без его приставаний и порочной угрозы.

Я чувствую себя неуютно. Остаюсь одна, прижимаюсь спиной к стене.

В другой раз я бы непременно поискала компромат на Раевского. А что? Сам дочь следака пустил в свою обитель.

И вообще, в моих вещах он копался.

Я же могу отплатить тем же?

Но ничего не хочется.

Просто брожу по квартире. Не могу усидеть на месте. Мышцы пружинят, внутри всё скручивается от тревоги.

Я иду на кухню, открываю холодильник. Даже не знаю зачем. Закрываю. Открываю шкафчики, потом снова закрываю.

Мне жарко.

Я снова подхожу к окну. Сердце гулко стучит. Где он? Почему не звонит? Может, уже нашёл папу? Может, он уже едет?

И тут раздаётся звонок в дверь.

Я вскидываюсь. В груди что-то сжимается и трепыхается, как птица, попавшая в клетку.

Бегу к двери. Глубоко вдыхаю перед тем, как открыть. Надеюсь, что это Мот с радостными новостями.

Но всё ломается, когда я вижу на пороге темноволосую девушку.

Знакомую. Это ведь… Ярослава, да? Она жена Наиля, а он – брат Раевского.

Божечки, мы даже отношения не начали, а я уже разбираюсь в его семейном древе.

Ярослава выглядит удивлённой, застав меня. Будто пытается понять, что я здесь делаю. Сначала хмурится, а после начинает широко улыбаться.

– Ой, а я к Моту, – объясняет. – Можешь его позвать?

Я не сразу нахожу что сказать. Сердце всё ещё гулко стучит, адреналин от того, что я ждала мужчину, не даёт нормально думать.

– Он… Его нет, – говорю я, нервно сжимая пальцы. – У него дела. А я… Я пока тут.

– Я поняла, – она кивает, но не уходит. Взгляд цепляется за меня, изучает. – Его нет, но ты не сбегаешь?

– Эм, да. Нет. В плане, не сбегаю.

Я не знаю, что ответить. Мне жутко неловко перед девушкой! Я пряталась в её квартире, пытаясь спастись от Мота.

А ещё она могла видеть, как я их по их газону скачу, пытаясь убраться подальше от Раевского.

Просила помощи, а теперь сама здесь сижу.

– Так получилось, – поджимаю губы. – Ну… Так нужно.

– Можешь не объяснять, – она взмахивает ладошкой. – Я подумывала в болоте утонуть, чтобы от Наиля сбежать. А теперь… Вот.

Посмеивается, укладывая ладонь на свой выпирающий животик. Выглядит действительно счастливой.

Я помню её мужа. Каким взъярённым казался мужчина от мысли, что его жене кто-то угрожает.

– Прости, что побеспокоила, – Ярослава тепло улыбается. – Я просто слышала шум. Думала, Мот дома. Мне нужен сахар. Если пошлю охрану – Наиль узнает. А я хочу сделать десерт сюрпризом.

Я моргаю. Сахар?

Она смеётся, немного смущённо, будто уже не первый раз объясняет это кому-то.

– Ну, если десерт доживёт до вечера. Я жуткая сладкоежка сейчас, – она снова поглаживает животик, глаза светятся теплом. – Можно зайти?

Я не знаю.

Я в квартире не свой человек. Я не знаю, где у него сахар, есть ли он вообще. Но всё равно киваю, пропуская девушку внутрь.

Она невестка Раевского, наверняка она не раз здесь была. И отношения у них хорошие судя по рассказам.

Я открываю шкафчики, надеясь найти. Изучала же всё в панике, почему не запомнила?

– Ты не против? – уточняет Ярослава, кивая на шкафчик. – Сахар здесь.

Я отступаю в сторону, позволяя девушке самой разобраться. Она справляется со всем быстро.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Вот, – с победным смехом достаёт закрытую упаковку. – Уверена, даже сам Мот не знает, где у него что.

Она облокачивается на барную стойку, смотрит на меня. Добро, открыто, без тени напряжения.

– Ты в порядке? – мягко спрашивает она. – Ты выглядишь заплаканной? Мот обидел?

– Что? Нет!

– Всегда можешь сбежать в соседнюю квартиру. Мота я люблю, но женская солидарность посильнее будет.

– Нет, это не он… Он как раз помогает решить проблему.

– Значит, всё точно закончиться хорошо. Давай я тебе чай заварю? Успокоишься.

Легко предлагает она, уже включая чайник. Ярослава открывает шкафчик. С первого раза находит.

Точно знает, где что лежит. Точно знает его кухню.

Неприятно царапает внутри. Почему-то.

Я даже себе не могу объяснить, почему так тревожит этот факт. Я не претендую на звание хозяйки этой кухни.

Но…

– Ты… Часто бываешь здесь? – стараюсь звучать непринуждённо.

– Нет. Просто я когда-то жила здесь, – колдует над прозрачным чайником. – А зная Мота… Даже не удивлена, что всё так, как я оставила.

Меня накрывает ещё сильнее.

Я стискиваю пальцы. И тут же злюсь на себя. Глупая.

Какого чёрта мне так не по себе?

Это нелепо. Она жена его брата. Между ними ничего нет. Она беременна!

Но всё равно царапает.

Боженька, забудь старые просьбы. Мне разума пошли, пожалуйста.

– Но это было очень давно, – добавляет Ярослава, замечая мою реакцию. – До отношений с Наилем, до… Всего. Мот мне просто помог.

Она произносит это мягко. Без давления, без осуждения. Просто как факт.

И я…

Выдыхаю.

Дёрганость, напряжение, ревность – всё растворяется.

Мне становится стыдно. За свою реакцию, за резкость в голосе, за мысли, которые даже не должны были прийти в голову.

Я опускаю взгляд. Провожу ладонями по лицу.

– Прости, – выдыхаю. – Я… Я просто на взводе.

– Я понимаю, – с лёгкой улыбкой отвечает она. – Я… Ну, я как-то приревновала Наиля и ломанулась через лес. Оказалось, что это Женька. Его сестра.

– Ага.

Хмыкаю, вспоминая, что здесь у меня тоже галочка. Ярослава понимает это тоже. Посмеивается.

И ведёт себя легко, открыто. В её компании я успокаиваюсь. Девушка специально отвлекает меня разговорами, чтобы я больше не нервничала.

– Прости, – замирает. – Ты – Лана, да? Я правильно запомнила?

– Да. Ну, вообще – Руслана. Можно Руся.

– Отлично! Я обожаю наш клуб. Женька, Славка, – на себя указывает. – Руся. А ещё есть Саша и Вася. Но с ними мы мало общаемся. У всех свои семьи. Нужно как-то на девичник собраться. Тебе понравится.

– Не думаю, что…

– Обещаю, будет классно. Хотя обычно это Женя агитирует всех и добавляет перчинки. Но ты выглядишь так, словно тебе нужно развеяться.

– Нужно.

– И узнать пару секретиков Раевского, которыми можно шантажировать?

Вот здесь мои глаза загораются. Ярослава умеет отлично убеждать. Мы как раз планируем обменяться номерами, когда…

В квартиру заваливается Мот. Каждый нерв в теле натягивается, грудь сжимает волнением.

Я впиваюсь в мужчину взглядом, ищу ответ ещё до того, как он что-то скажет. Надежда жжёт грудь, пальцы вцепляются в чашку с чаем.

Ярослава понимает всё мгновенно. Она поднимается, кладёт мне на плечо лёгкую, почти невесомую руку.

– Я пойду, – говорит ободряюще. – Если что, ты знаешь, где меня найти.

Мот кивает ей, но смотрит лишь на меня.

Дверь закрывается. Ярослава уходит. Остаёмся только мы.

– Ты нашёл его? – мой голос дрожит.

Пауза.

Мот смотрит прямо в меня.

В его взгляде нет облегчения. Нет удовлетворения.

Сердце резко падает вниз. В груди становится тяжело. Ком подступает к горлу, он сдавливает так, что невозможно дышать.

Раевский не гордится своей победой.

Значит… Значит, что-то случилось.

Я замечаю детали. Как напряжённо двигается его челюсть. Как он чуть сильнее стискивает пальцы. Как в глазах буря, даже если он этого не показывает.

– Мот, что с моим отцом? – шепчу, боясь ответа.

Глава 30

Раевский молчит.

И это самое страшное.

– Мот… – мой голос срывается. – Что с ним?

Он не отвечает.

Паника накатывает волной. Холодной, леденящей, такой, что пробирает до самых костей.

В висках гулко стучит кровь, в груди что-то сжимается, сдавливает, словно невидимые пальцы сомкнулись вокруг сердца.

Оно колотится так яростно, что, кажется, вот-вот разорвётся.

– Скажи! – я подлетаю к нему, хватаю за запястье. – Пожалуйста! Он… Он ведь жив, да?

Раевский смотрит на меня так, что мне хочется отшатнуться. Этот взгляд – пустой, ледяной.

– Жив, – отвечает он резко.

Я выдыхаю, чувствуя, что могу прожить ещё минуту. Не умру от страха прямо сейчас.

Но паника не уходит. Потому что что-то не так. Раевский не улыбается, не язвит, не бросает какую-то мерзкую шутку, чтобы вывести меня из себя.

Он напряжён. Злой. Раздражённый настолько, что даже его тело будто стало тяжелее.

– Тогда где он? – срываюсь на шёпот. – Где мой отец?! Что с ним?

Мужчина не отвечает. Вздыхает шумно, проходит мимо, так, что я невольно теряю равновесие, качаюсь, когда он проходит рядом.

Я чувствую эту напряжённую энергию, которая исходит от него. Словно рядом со мной бомба с таймером, у которой отломали дисплей – я не вижу, сколько осталось до взрыва.

Я поворачиваюсь к нему, слежу за каждым его движением.

Раевский идёт прямо к бару, открывает его рывком. Вытаскивает бутылку чего-то тёмного, без церемоний откручивает крышку и плескает алкоголь в чашку. Он даже не смотрит, просто льёт.

А потом – залпом выпивает.

Я сглатываю.

Он злится. Очень. Он даже не пытается это скрыть, не пытается маскировать за привычным самодовольством. Он зол настолько, что я впервые не знаю, чего от него ждать.

Мот плещет ещё. Несколько капель проливается мимо, но Моту плевать.

Я сжимаю пальцы в кулаки. Горло перехватывает ужас, который не хочет уходить.

– Мот…

Раевский поворачивает голову. Глаза у него тяжёлые. Глубокие. Злые.

И я понимаю, что он сейчас сорвётся.

Но не понимаю причин!

– Твой отец, красавица…

Мот начинает говорить. Медленно, с расстановкой. Каждое его слово тяжёлое, пропитанное яростью.

– Он нахер перешёл черту, – выплёвывает, с грохотом опускает кружку на стол.

– Что это значит?

Ноги подкашиваются, а пальцы едва удерживают равновесие, цепляясь за край барной стойки.

Раевский медленно проводит ладонью по затылку, его челюсть сжимается, плечи напряжены.

Я не знаю, что страшнее – его молчание или те слова, которые вот-вот прозвучат.

– Это значит, что твой отец полез туда, куда не следует, – наконец произносит он. – Голубев, блядь, решил, что может сунуться в мои дела. И это похуй. Но он, сука тупая, решил пойти к моим клиентам. Заказчикам. Встрял туда, где нихера не понимает. Где я решаю вопросы. И никому это, блядь, не понравилось.

– Но ты говорил, что не твои люди…

– Не мои. И поэтому – пиздец. Меня нанимают как решалу. И никому не нравятся вопросы – что именно я решал для них. Голубев рискнул. И проебался.

Я слабым движением опускаюсь на барный стул. У меня подкашиваются ноги. Грудь сдавливает паника, накатывает леденящий ужас.

– Что будет теперь? – спрашиваю, но сама боюсь ответа.

Раевский молчит. Его губы сжаты в тонкую линию, челюсть сжимается, и от этого движение скул становится ещё резче. В глазах опасная темнота.

И я понимаю.

Я резко вскакиваю.

– Нет, – всхлипываю, бросаюсь к нему. – Нет! Пожалуйста, Мот, ты должен помочь!

Я хватаю его за предплечья, вжимаюсь в него, чувствую, как напряжено его тело.

– Это мой отец! – мой голос срывается, я с трудом справляюсь с собственным дыханием. – Он не может пострадать! Ты… Ты не можешь допустить этого! Пожалуйста.

Он медленно ведёт челюстью. Дыхание его становится глубже, пальцы на моей талии сжимаются.

– Мот, прошу…

Я повторяюсь, снова и снова, сбиваюсь, путаюсь, задыхаюсь от собственного ужаса.

– Пожалуйста, Мот… прошу…

Я хватаю его за руки. Пальцы скользят по его запястьям, царапаются о шрамы, вжимают кожу, как будто я смогу удержать его здесь, рядом, не дать ему просто уйти.

– Я… Я сделаю всё, что ты скажешь. Всё что угодно, просто… Просто помоги… На всё соглашусь, честно! Но ты…

Чувствую реакцию мужчины. Как дрожит под моей ладонью его напряжённое тело. Как он сжимает зубы так сильно, что по скуле проходит жёсткая судорога.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но он не отвечает. Он только смотрит на меня.

Этот взгляд.

Будто натянутая тетива. Будто тишина перед бурей, когда весь воздух вокруг застыл в ожидании.

– На всё?

Его голос буквально вибрирует от ярости. И я не понимаю, почему мужчина так реагирует.

Это… Всё ещё из-за того, куда влез мой отец?

Я бездумно киваю. Меня колотит от эмоций. Не могу собраться. Готова сейчас пообещать всё что угодно.

– Отлично.

Его улыбка напоминает хищный оскал. У меня холодок бежит по спине. Сердце камнем падает в желудок, сжимается от страха.

Всё очень, очень плохо.

– Тогда раздевайся, красавица. Плату буду авансом брать.

Девочки, сегодня действует скидочка на мою жаркую и эмоциональную историю про Наиля и Ярославу. Брат Мота и его бедовая девочка!

Девочка Грома

– На колени, – мужчина скалится.

– Я не буду! - хриплю и отступаю назад.

– Ты ещё не поняла? – мужчина усмехается. –Ты всё равно окажешься здесь. У моих ног, как и полагает моей собственности.

– Я не вещь!

– Ты вещь. Моя вещь. За предательство нужно платить. И с тебя я возьму долг в тройном размере.

Громов не шутит. Не угрожает попусту.

В его глазах – тьма.

Он действительно это сделает.

Больше нет нужды притворяться хорошим. Играть со мной.

Можно просто взять.

wl1AYvrY

5z-8daxU

Глава 30.1

Где-то вдалеке гудит город, где-то тикают часы, но здесь, между нами – пустота.

И только его слова стучат в висках.

– Ч-что?

Мне кажется, я ослышалась. Не мог Раевский этого потребовать. Не сейчас. Не он.

– Вперёд, красавица.

Холодная усмешка. Чужой голос. Глубокий, вибрирующий, наполненный чем-то таким, отчего внутри всё скручивается в один ком.

Я резко вдыхаю.

Тело цепенеет. Голова отключается. Я не знаю, как реагировать. Не понимаю.

Он же… Он же несерьёзно, да?

Я открываю рот, но язык прилипает к нёбу. Вся лихорадочная дрожь, всё отчаяние исчезает, сменяясь чем-то другим.

Я не успеваю сообразить, как меня вжимает в стену. Воздух резко выходит из лёгких. В груди мгновенно сжимается, сердце захлёбывается бешеным ритмом.

Пальцы мужчины обхватывают шею. Грубые, горячие. Они не сжимают – ещё нет – но я чувствую давление.

– Обещала же всё, – голос Мота низкий, злой. Хриплый. Он наваливается на меня, закрывает собой, наклоняется к самому лицу. – Давай. Вперёд.

Мои губы раскрываются, но воздух застревает в горле.

Я обещала… Я сказала…

Но это…

Я теряюсь. Я хочу сказать что-то, но не могу. Я не понимаю, как реагировать. Я…

Я хотела его. Но не так. Не злого. Не когда у меня страх за отца.

– Ну? – давит Мот, наклоняется ещё ближе. Его дыхание горячее, губы в опасной близости. – Где вся твоя решительность, красавица? Готова на всё? Или снова пиздела?

Слова обжигают, бьют, рвут что-то внутри. Я сжимаюсь, пытаюсь отвернуться, но он не даёт.

– Смотри на меня.

Рык требовательный и бескомпромиссный. Его пальцы сильнее сжимаются на шее, удерживают.

Гнев пылает в его глазах. Яркий, острый, неуправляемый. Он трещит, словно огонь, заполняет каждую черту его лица.

Таким злым я его ещё не видела.

– Мот…

– Что, красавица? – усмехается. – Передумала? Больше не готова за отца расплачиваться?

Я дрожу. Я пытаюсь понять, что сказать, как реагировать. Но он не ждёт.

Его ладонь скользит под мою футболку. Резко, горячо, властно.

Я вскидываюсь, срываюсь на судорожный вдох, пытаюсь отступить, но позади стена. Некуда.

– Мот! – голос дрожит, но я не могу остановить его руку.

Он скользит выше. Гладит горячую кожу. Исследует.

А меня колотит от его прикосновений. От жёсткости во взгляде, ужасных слов. Будто не мой Мот сейчас передо мной.

– Ты же это предложила, нет? – рычит, пальцы сжимаются на талии. – Пришла собой расплачиваться. Хули отступаешь?

Его слова бьют, как хлыст.

Режут. Колют. Оставляют следы, которые пульсируют под кожей.

Я сжимаюсь. Хватаюсь за его запястье, но он даже не шевелится. Стоит, нависая надо мной, с пылающими яростью глазами.

– Ну? – давит. – Или только языком мелешь? Обещать – это одно, красавица. А выполнять – совсем другое.

Я судорожно втягиваю воздух. У меня ноги подкашиваются, но отступать некуда.

– Мот…

По его шее проходит жила, дёргается от зашкаливающего пульса. Каждый его мускул напряжён.

Это не просто злость. Это что-то, что разрастается, как лесной пожар, пожирая его изнутри.

– А я охуеть счастлив должен быть? – его губы кривятся в усмешке, но в ней нет ни грамма веселья. – Что моя девчонка торговаться пришла, а? Охуенная, блядь, сделка. Зашла мне! – рявкает. – А если бы не я, а? К кому бы пошла, а? К другому?

Его слова взрываются в груди. Горячие, злые, тяжёлые.

– Я…

– Что, красавица? – он щурится, дыхание обжигает мою кожу. – Скажешь мне, как хорошо ты подумала? Как решила, что это нормально? Блядь, да ты…

Он резко отступает, будто не доверяет себе, будто боится, что если останется слишком близко – что-то сделает.

Я судорожно глотаю воздух. Меня трясёт. Колени дрожат, пальцы сводит судорогой.

Он зол.

Безумно зол.

И это не потому, что я пришла. Не потому, что попросила заступиться за моего отца.

Он сорвался, потому что это ему не понравилось. Моё предложение. Сам факт того, что я предложила нечто подобное. Что могла бы согласиться на чью-то защиту…

Божечки, сейчас его разрывает из-за того, что я в панике пообещала отплатить за помощь.

– Ни к кому, – выдыхаю, обнимая себя за плечи. – У меня кроме тебя – больше никого нет.

Он застывает.

Я чувствую, как он замирает, как его злость сминается в груди, становится чем-то другим.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– У меня только папа и ты, – шепчу я, сглатывая. – И если бы… Если бы с тобой что-то случилось, я бы к нему пошла. Больше никого нет. И я… Я запаниковала. Я не…

– Сука… – сипло цедит он сквозь зубы.

Прижимается ко мне, стискивает в кольце своих рук. Он опускает лоб к моему. Прижимается.

Горячий. Весь. От кожи до взгляда, в котором ещё тлеют остатки той ярости, что секунду назад могла спалить меня дотла.

Его мышцы ещё дрожат от злости. Под моими пальцами напряжены плечи. Грудная клетка мужчины поднимается и опускается в быстром рваном дыхании.

Его кожа горячая, натянутая, как будто внутри него ещё бурлит неразряженная энергия.

– Я… Эм… – я не знаю, что говорить. Как. Облачить все страхи в слова. – Я просто очень испугалась. И… Не знала, что говорить. И все обещания я назад забираю. Ты же меня знаешь. Пообещаю, а после сбегу.

Во рту пересыхает от волнения. Не представляю, как теперь всё выкрутить. Я ведь не хотела ничего плохого.

А Мот… Его взорвало от ярости, что я так сделку выстраиваю. Что торги устроила.

– Я… Я, когда боюсь – говорю глупости. Вместо того чтобы рычать – ты лучше успокаивай меня.

Я оказываюсь прижатой к его груди. Крепко, плотно, как будто он боится, что я снова начну нести херню.

Его рука проходит по моей спине, опускается к пояснице, чуть сжимает. Не так, как раньше. Теперь в этом нет ни угрозы, ни требований. Только тяжёлое, молчаливое… Нечто.

И я не придумываю ничего лучше, чем потянуться к мужчине. Прикусить его за подбородок.

А что?! Укус за задницу тогда сработал.

– Блядь.

Мот выдыхает. Резко, тяжело, как будто весь его гнев выходит вместе с этим проклятым воздухом.

– Ты меня нахуй доведёшь, – произносит спокойнее. – Ты и твой отец, блядь. Семейка, сука. Добьёте нахрен.

– Прости? – ловлю его взгляд. Повторяю твёрже: – Прости. Что вместо того, чтобы просто прийти к тебе с проблемой… Я решила, что надо торговаться. Я просто очень переживала, чтоб отец нашёлся.

– Нашёлся, только от этого нихера не легче.

– Но ты…

– Займусь этим вопрос.

Бросает коротко, его губы дёргаются в оскале. А я тяну свою ладонь. Касаюсь лёгкой щетины, провожу по загорелой коже.

Как сумасшедшая, которая знала, что волк руку оттяпает, но всё равно гладила. И я так же.

Вроде и радуюсь тому, что Мот поможет. Но при этом волнение только разрастается.

– Но ты ведь будешь в порядке? – уточняю сипло. – Когда поможешь, у тебя проблем не будет?

– Разберусь, красавица.

От этого не легче.

Как думаете, надо следующую главу от Мота?)

Глава 31. Мот

Сука, до сих пор трясёт.

Сжимаю девчонку в объятиях, придавливаю к себе так, что она едва дышит, но и отпустить не могу.

Колотит изнутри от её ебучего предложения. От её доведённого до отчаяния голоса, от того, как дрожали её пальцы, когда она хваталась за меня, обещая всё что угодно.

Себя, блядь, предлагала.

В торгашку ушла, чтобы за мента попросить.

И это…

Это то, как часто дела решаются. Когда нехуй предложить, и девки на отчаянный шаг идут. Себя отдают, чтобы пиздец разрулить.

Я могу это понять. Реально могу.

Каждый как может вертится.

Но, сука, не моя красавица.

Мне такие подачки от неё не сдались. Хочу, чтобы сама меня хотела. Предлагала из-за желания. А не эта поебень.

Медленно провожу рукой по её спине, скользя пальцами вверх-вниз, пока она не расслабляется хоть немного.

Дыхание девчонки ровняется, но тело ещё дрожит. Обнимает меня крепче, словно боится, что исчезну. Голова прижата к моей груди, тёплое дыхание обжигает кожу сквозь футболку.

Я запускаю пальцы в её волосы, массирую затылок. И самого попускает. От её близости.

– Всё, красавица, – роняю тихо, не в силах злится, когда она в таком состоянии. – Успокойся. Я решу.

Она кивком отвечает мне в грудь. Дышит глубже. Я сглатываю злость. В ней сейчас только страх за отца. Я не первый в списке важного.

Но уже на втором месте.

Это ебать какой прогресс с момента, как она меня засадить хотела.

– Сиди здесь, – произношу, чуть сдавливая её талию. – Слышишь, красавица?

Она снова кивает, но я не уверен, что она вообще в состоянии соображать. Её голова уткнута в мою шею, пальцы цепляются за плечи.

Приходится с усилием отлеплять её от себя. Провожу большим пальцем по щеке, смахивая оставшиеся слёзы.

– Я скоро, – бросаю, заглядывая в глаза. – Сиди, жди. Никуда не рыпайся.

Заставляю её сесть на барный стул. Нагибаюсь, выуживаю сигарету, но так и не закуриваю. В голове ещё гудит. Надо действовать. Нахожу в кармане ключи, направляюсь к двери.

На секунду замираю. Думаю.

– Мот, – ловит мой взгляд. – Ты только сам не пострадай. Хорошо?

– Посмотрим, – смазанно ухмыляюсь.

– Пообещай! Я не хочу, чтобы…

– Нормально всё будет.

Отрезаю, хотя нихера не уверен. Чувствую, что пиздец грядёт. Со всех сторон поджимают.

А ещё Голубев проебался.

Тяжело вздыхаю, сваливаю из квартиры. Несчастный взгляд красавицы нихера успокоиться не поможет.

А мне башку прочистить нужно. Трезво с Эльшадом побазарить, к которому Голубев попал.

Эмоции под контроль. Лишнее из головы нахер.

На лестничной площадке торможу, смотрю на соседнюю квартиру. Разворачиваюсь, к брату вламываясь.

Только Грома там нет. Одна Ярослава на кухне колдует.

– Всё хорошо? – смотрит на меня с прищуром, будто уже всё знает.

– Нянькой тебя сделать хочу. Потусите вместе?

– С Русей? Конечно. Она же в порядке?

– Ага. Решаю.

Ярослава качает головой, будто в очередной раз убеждается, что я вляпался по полной.

– Береги себя, – усмехается. – Но если узнаю, что ты девочку запугал… Мне один жуткий парень говорил, что я как крыса – бегать люблю. Остальных тоже научить могу…

– Ты моему брату по голове вьебала шкатулкой. У меня были заслуженные предъявы.

– А я у Руси узнаю, что ты натворил.

Играет бровями, сбивая градус напряжения. Яра уже втянулась, знает, что не всё просто. Но не лезет особо.

Хоть много херни было, я ей доверяю. В конце концов, она теперь Громова. Из этой семейки хер куда денешься.

Со спокойной душой валю к машине. Уверен, что Яра присмотрит за моей красавицей. Нормально всё будет.

Остатки ярости всё ещё скребут изнутри. Бурлят в крови, дерут изнутри, царапают. Но я держу себя в руках.

Машина летит по тёмным улицам, фары выхватывают куски дороги, но я их не замечаю.

Все мысли крутятся вокруг одного – ебаный Голубев. Охерел. Лезет не туда, куда надо. Я бы его оставил догнивать, не похуй. Но… Красавица.

Сука, как же она смотрела на меня, когда просила. Паника, отчаяние, этот хриплый голос, дрожь.

Она блядь готова была на колени передо мной упасть, лишь бы я помог. Не врубалась, насколько меня этим бесит.

Разозлила до белого каления, а потом своим ебучим «у меня кроме тебя никого нет» всё перевернула. Теперь хуй отвертишься.

Я просто влез в квартиру, чтобы мента позлить. Каким боком всё так завертелось?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Выхожу на дорогу, набираю скорость. Пункт назначения – старые склады. Заброшенные, но живые. Со счёта списаны, документы уничтожены, официально тут пустота.

Но знающие люди в курсе, что здесь проворачивают дела. И не только мои.

Фары выхватывают пару фигур. Охрана. Габаритные парни, с автоматами, лица в тени.

Узнают меня, переглядываются, кивают, отступая в сторону. Один хлопает по капоту:

– Раевский. Давно не заглядывал.

– По делу.

Выбираюсь из машины. Иду уверенно, шаг размеренный. Внутри – натянутая тетива. Я ещё не решил, как это разрулю. Но одно знаю точно – мент в подвале мне не нужен.

Внутри запах масла, сигаретного дыма и железа. Где-то капает вода, слышится стук ботинок по полу. Две двери. Направо – погреб, налево – комната переговоров. Сворачиваю туда.

Эльшад сидит за столом. Узкие глаза цепляются за меня, на губах кривая усмешка.

Чернявый, жилистый, сухощавый, но сильный, как сталь. В этом бизнесе давно, таких, как я, видел немало.

– Раевский, – тянет он, кидая нож в доску. – Какими судьбами?

– По твою душу, – усмехаюсь, проходя вглубь комнаты. – И по поводу твоего гостя.

В глазах Эльшада мелькает искра понимания. Он откидывается на стуле, кивает одному из своих, тот уходит, оставляя нас наедине.

– Мне левые вопросы не нравятся, Раевский, – произносит жёстко. – А твой мент эти вопросы задал.

– Он не мой.

– Похер. Сунулся, потому что у вас контры. Я что, терпилой выгляжу, к которому лезть можно?

– Я бы сказал, что ты умный человек. А умные люди не держат у себя мусоров.

Эльшад смотрит на меня. Хмурится. Щурит глаза, оценивает.

Мы оба замолкаем. Молчание тяжелее, чем сам воздух в этой комнате. Я за каждым словом слежу, он – за моими движениями.

Здесь не про разборки. Здесь про выгоду. И мне надо повернуть всё так, чтобы он видел не проблему, а решение.

Но напрямую расклад озвучивать нельзя. Хернёй закончится.

– Правильно, – кивает. – Не держу. Я проблемы привык сразу убирать. Если ты хотел с ментом побазарить, то поздно. Нет его.

А ещё сегодня действуют СКИДОЧКИ почти на ВСЕ мои горячие книги! До 50%!!!

Переходите на мою страничку и наслаждайтесь!

Глава 31.1

Эльшад смотрит тяжело, лениво крутит в пальцах зажигалку, будто этот разговор его нихера не волнует.

Сука.

Нет его.

Блядь.

Мозги искрят. В голове херачит.

Какого хуя?

Сердце вдруг бешено стучит в груди. Не от страха, не от паники – от ярости, которая разрастается внутри с каждой секундой. Я её глушу.

Секунду. Две. Три.

Но Эльшад смотрит на меня, щурится. Выжидает.

Я дышу ровно.

Языком с силой провожу по зубам. Усмехаюсь.

Из себя выдавливаю, как нахер с мясом вырываю. Каждое слово взвешиваю.

– А ты меня на лоха разводишь? – подхожу ближе. – Не первый день знакомы, Эльшад. У тебя главный следак, а ты его слил сразу? Без инфы? Не наебуй меня.

С предупреждением.

Падаю в кресло, вытягиваю ноги. Мышцы дрожат, ярость херачит внутри. Едва сдерживаюсь.

– Готов сделать ставку, – сжимаю пальцы в кулак под столом. – В подвале, за стальной дверью, сидит Голубев. Прикованный к трубе, отпизженный. Молчит. Нихера ты с него не выбил. И не уберёшь, пока не получишь инфу.

Он молчит. Думает. Я вижу, как он оценивает варианты.

В комнате тишина. Напряжённая, тягучая. Кто первым её нарушит – тот проиграл.

Я знаю, что не могу давить. Не могу торопить. У Эльшада свой порядок вещей, и если я начну торопить его – он решит, что я слаб. А это хуже всего.

– А дальше полезут проблемы, – дожимаю. – Голубев – это не тот, кого можно просто потерять.

– Почему? – хмурится он.

– Потому что за ним вернутся. Копать будут. И ещё больше вопросов начнётся. Ты же понимаешь, какие эти уёбки упёртые. Ты его замнёшь, а на его место придёт другой. Потом третий. В итоге тебе это заебёт сильнее, чем сейчас.

Эльшад цокает языком. Он умный. Понимает, о чём я говорю. Но пока не соглашается.

– Не знал, что ты так за мусоров вписываешься, – усмехается он. – Или тут что-то другое?

– Тут не про ментов, – отвечаю, взвешивая каждое слово. – Тут про правильные решения. Ты думаешь, что его убрать проще, но это создаст новые проблемы. А если его оставить – можно его контролировать.

– Контролировать? – он усмехается, но в глазах нет смеха. – Уверен?

– Голубев упрямый, но не тупой. Я поговорю с ним. Ему намекнут, что соваться куда не надо – себе дороже. И вопрос закрыт. Это закроет многие моменты. А грохнешь… Тупо сольёшь шанс.

Эльшад вздёргивает бровь. Задумывается. Хороший знак.

Постукивает зажигалкой по столу, отворачивается к окну. Начинает хмуриться. Прикидывает выгоду.

– Он не станет сотрудничать, – выдаёт уверенно.

– Это моя проблема, – откидываюсь на спинку. – Я такие моменты решаю.

– И сможешь его прогнуть?

– Посмотрим. Но то, что ты похитил следака – решать тоже мне придётся.

– Из-за твоих дел он сунулся.

– Поэтому решу бесплатно. Компенсация.

Произношу жёстко, поднимаюсь. Ставлю точку показывая, что ситуацию забираю под свой контроль.

Эльшад прищуривается. Не спорит. Но и не в восторге, что я на себя одеяло перетягиваю. Ещё выстрелит проблемами.

Спокойно выхожу из кабинета, направляюсь к подвалу. Меня никто не тормозит. Наоборот, дверь передо мной открывают.

Пока спускаюсь, достаю телефон. Набираю друга, пока связь ещё ловит.

– Соскучился? – ржёт Рам, мгновенно отвечает. – Или давно пыль не глотал? Погоняем?

– Погоняем, – произношу рвано. – Подвалишь щас?

– Адрес, – моментом врубается. По голосу слышит, что не пиздец. – Захватить кого-то?

– Моих. Своих. Арс тебе доложит обстановку.

– Пиздец?

– Да.

– Из-за девчонки твоей? Дорого красота обходится?

– Ага. Здесь решим, после про твою милаху перетрём. Не наваливай тут мне, будто сам невинный.

– Перетрём. Скоро буду.

Разговор с Рамом стряхивает часть напряга. Он с бойцами подкатит, будет больше людей на моей стороне.

Если Эльшад заупрямится – сила будет не меньшим рычагом, чем мозги.

А на Рама можно и там, и там положиться. Друг всегда впишется, без вопросов. Мы привыкли друг друга прикрывать.

В последнее время меньше встречаемся. В разных городах обосновались, свой бизнес поднимать надо.

Но в этом плане – Суворов никогда не подводил.

Темнота подвала пахнет сыростью, гнилью и кровью. Здесь глухо, тихо, только скрип ступеней и слабый стон раздаются в воздухе.

Голубев.

Я замечаю его сразу. Голубев сидит, привязанный к стулу, как мешок с дерьмом, что кто-то случайно уронил посреди комнаты.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Побитый. Губа разбита, глаз заплывший. Кровь уже засохла, но свежие следы на скуле выдают, что последний удар пришёлся не так давно.

Херово выглядит. Очень. Дышит тяжело, с каким-то надсадным хрипом, но держится. Спину не гнёт, голову не опускает. До последнего делает вид, что ему похуй.

– Раевский, – голос хриплый, но всё ещё с той же нотой уверенности. – Не ожидал, что ты сюда заглянешь. Или пришёл лично дорешать вопросы?

Я медленно щурюсь.

– Если бы я пришёл дорешать, ты бы уже не говорил, – бросаю холодно, прищуриваясь. – Вопрос не в этом.

Голубев усмехается, хотя это больше похоже на оскал. Пальцы у него сведены судорогой, но он пытается выглядеть так, словно ему похуй.

– А в чём?

Я молча достаю сигарету, прикусываю её, прикуриваю и выпускаю дым в сторону.

Медленно прохожу вдоль помещения, осматривая стены, сделанные из старого бетона.

– В том хочешь ты свою дочь увидеть или нет, – произношу медленно. – Готов торговаться?

Глава 32. Мот

– Ублюдок!

Голубев дёргается, верёвки врезаются в его руки. Мужик пытается сдвинуть стул, врезанный в пол.

И у него это почти получается.

– Не смей, сука, мою дочь трогать! – рявкает. – Я тебя нахуй…

– Ты нихуя не сможешь. Потому что тебя здесь грохнут и закопают. Будешь собой червей кормить. Великий финал такого еблана как ты.

Я выпускаю ещё одну струю дыма. Голубев морщится, но не отводит взгляд.

– Ты не просто под меня копал. Ты сунулся туда, куда нельзя, – я делаю пару шагов ближе, медленно, давяще. – К тем, кто играет по другим правилам. Кто не любит гостей.

Голубев щурится.

– Я делал свою работу.

– Твоя работа – не вставлять нос туда, где его могут нахуй отрезать, – я резко приседаю перед ним, оказываясь с ним на одном уровне. – И вот ты, блядь, влип. Серьёзно влип.

Молчит. Но я вижу, как по его челюсти проходит судорога. Он понимает. Он всё прекрасно понимает.

Я хватаю стул, ставлю перед ним. Усаживаюсь неспешно, закидываю ногу на ногу. Вдавливаю щиколотку в колено, контролирую каждое движение.

Сероватый дым заполняет пространство между нами. Глубокая тяга, медленный выдох. Рассматриваю Голубева.

– Ну, – голос мой ровный, спокойный, даже ленивый. – Рассказывай, старик. На хера ты сюда полез?

Голубев дёргает уголком губ, ухмыляется. Больно, наверное, но похер. Тварь он упрямая.

Он нагло, с вызовом откидывается на спинку стула. Насколько может, конечно, учитывая, что привязан к нему намертво.

– Я могу это всё порешать, вернуть тебя домой одним куском, – скалюсь. – Если ты сотрудничать начнёшь. А если мозги не врубишь… Будет тебя Руслана по кускам выкапывать. Пазл из бати собирать. Хочешь для неё такого?

Голубев дёргается. Глаза в узкие щели превращаются. Начинает дёргаться активнее.

Нихуя такая перспектива не нравится.

И мне не заходит.

Потому что с лопатой придётся мне таскаться. Выискивать, где этого ублюдка похоронили. И красавицу успокаивать.

Но Голубев – херовый стратег. Его болезненную точку легко найти. Надавить так, чтобы выкрутило.

И с этим работать можно.

Чтобы его отсюда вытащить.

– Знаешь, чем Эльшад сейчас занимается? – давлю, добавляя лжи. – Пробивает, кто в твоей семье. Через сколько про дочь узнает? Вот возьми этот срок, накинь час сверху. И это то, сколько твоей дочери жить осталось. Потому что Эльшад церемониться не станет.

– Сука!

Я поднимаюсь, делаю шаг ближе, нависаю над ним. Голубев не отводит взгляд, но я вижу, как в глубине его глаз проскальзывает что-то похожее на тревогу.

Правильно, сука, тревожься.

Когда в такую херь лез – почему о дочери не подумал, а?

Если бы красавица не в моей квартире чилила, её бы уже попытались дёрнуть. В качестве шантажа использовать.

– Если я тебя сейчас здесь оставлю – она тебя больше не увидит, – мой голос ровный, но в нём слышится металл. – Если не впишусь – она тоже пострадает. Шаришь?

Он молчит. Долго. Слишком долго.

Я вижу, как в его голове происходят процессы. Как он оценивает. Как взвешивает. Но выбора у него нет.

– Что ты хочешь? – наконец выдавливает он.

Я усмехаюсь. Выкидываю окурок. Медленно, с нажимом сдавливаю его плечо.

– Чтоб ты сговорчивым был, мент. Моё дело потеряешь. И будешь мне должен.

– Я не стану на такого ублюдка работать! – рявкает.

– А мне такой гандон в людях и не нужен. Который даже собственную семью обезопасить не может. Услугу выполнишь – и свободен.

Голубев дёргается. Слова по больному бьют, я знаю. Выбираю, отточено херачу. Чтобы мозги включились.

В мою благотворительность он не поверит. Сильнее выебываться начнёт. А мне нужно, чтобы он зашарил, насколько всё херово.

– Какие, – делает хриплый вдох. Закашливается. Бля, херанули по рёбрам хорошо его. – Какие условия?

– Я тебя отсюда вывожу. Ты рот не открываешь, никому не говоришь, где был. Напизди, что бухнул и по лестнице прокатился. К Эльшаду не лезешь. Мои дела стороной обходишь. Тогда отсюда живым уйдёшь. И дочь увидишь.

Желваки играют на лице мужчины. Скалится. Обдумывает, падла. В дерьмо влез, а прогибаться не спешит.

У меня внутри яростью херачит. Хочется нахрен шею свернуть. И сука никаких проблем.

Потому что дохуя гордый. Когда ситуация пиздец, а он, сука, в героя играет. И при этом сам нихуя решить не может.

– Кивни, блядь!

Рявкаю, срываясь. Нервы на пределе. В висках зудит из-за того, что мне ещё с Эльшадом решать. Хороший клиент.

А мне всё по пизде пускать придётся.

Впиваюсь взглядом в следака.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Кивает.

Наконец-то, блядь.

Значит, пора войну начинать.

Девочки, сегодня действует скидочка на потрясающую книгу!

Опасный бандит с пулевым ранением бежит на 20 этаж... Потому что обещай ей не опаздывать на свидание!)

Вера для Киллера

–

Ты ведь не думала, что сможешь от меня сбежать? - мужчина хищно оглядывает меня.

– Мне не нужно твое разрешение. Я… Я не принадлежу тебе! Я не твоя заложница!

– Нет, не заложница. Ты – моя невеста! - до боли сжимает мои плечи. Обжигает горячим дыханием и пронзает насквозь яростным взглядом. – Ты просила о помощи, Вера, а теперь я собираюсь взять оплату.

Он был моей любовью, а стал худшим кошмаром.

Тот, что привык решать всё силой и властью.

Жестокий. Бессердечный. Монстр.

Он пойдет на всё, чтобы сломить меня.

А я сделаю всё, чтобы ему противостоять.

kHm8WYA3

K1SKokFi

Глава 32.1

Выхожу на улицу. Обмозговать всё нужно. Ночной воздух холодит кожу, но внутри всё ещё полыхает злость.

Рамиль уже здесь. Опирается на капот тачки, скрестив руки на груди. Спокойный, расслабленный, но это только снаружи.

Взгляд цепкий, как у волка, который в любую секунду готов прыгнуть.

Друг знает, что грядёт пиздец. И готов вписаться за меня.

Это дорогого стоит.

– Долго ты, – бросает он, скосив на меня взгляд.

– Был разговор.

– С Эльшадом сплетничал?

– Вроде того.

Рам вытаскивает из кармана пачку сигарет, протягивает. Я забираю сигарету, прикуриваю. Делаю глубокую тягу.

Я такими темпами себе лёгкие нахер сожгу. Но иначе подобную херь не вывезешь.

Гудит внутри, мозги сверлятся от мыслей. Гоняю варианты, как малой кровью отделаться.

Обрисовываю коротко ситуацию. По взгляду вижу, что Суровому не в кайф за мента вписываться.

Рамиль привык не париться. Если проблема мешает – проблема исчезает. Всё просто.

– Ну, допустим, – выдыхает он, прислонившись плечом к машине. – Ты его вытащишь. И что дальше? Он что, вдруг станет паинькой? Или в благодарность тебе ствол не вонзит в спину? Ты сейчас его вытаскиваешь, а через пару месяцев он снова сунется. А если его вытащат твои руки – то за ответом к тебе придут. Ты этого хочешь?

Я щурюсь, смотрю на друга. На долю секунды в голове проскальзывает мысль: может, он прав. Может, надо было всё сделать проще. Но…

Перед глазами всплывает Руслана. Её взгляд. Паника, страх, то, как она меня умоляла.

Как дрожали её пальцы, как комкала мою футболку. Цеплялась за меня так, будто я единственное, что её держит на плаву.

И этот ебаный ком внутри снова сжимается.

Херачит по чувствам. Потому что я знаю, что должен сделать. Изначально знал.

Но лажаю, позволяю эмоциям врезаться в планы. Затянуть в это болото.

– Грохнуть его, и всё, – усмехается. – Какая, блядь, проблема? Я бы за пять минут всё решил.

– Нельзя. Не могу.

Рамиль щурится, вскидывает бровь, смотрит на меня так, будто я только что отрастил вторую голову.

– Ты чё, Раевский, – тянет он. – Пальцы дрожат? Давай, я могу сам. Вообще не вопрос.

Я молча смотрю на него. Он не дёргается. Просто курит, как будто не предложил только что пустить следака в расход. А я…

Я глубоко вдыхаю. В груди что-то неприятно ноет. Выдох. Кидаю бычок, сжимаю пальцы.

– Красавицу мою помнишь? – затягиваюсь.

– Ну? Я ожидал, что херь с ней связана, а не с ментом.

– Голубев – её отец, – бросаю резко.

Рамиль застывает на мгновение. Секунда затяжного молчания, после которого он выдыхает, цедит:

– Чего, блядь?

В глазах у него моментально загорается удивление, злость, непонимание.

Он отталкивается от машины, отбрасывает окурок и смотрит на меня в упор.

– Ты не говорил, что твоя девчонка – дочь мента, – голос напряжённый. – Чё за херня, Раевский?

Я молчу. Просто смотрю на него.

– Ты, сука, впрягаешься за следака, потому что он отец твоей… – он выдыхает, по лицу видно, что пытается осмыслить. – Ёбаный цирк, Мот. Ты хоть осознаёшь, во что влез? Это пиздец!

Пиздец.

Согласен.

Я хмурюсь, выпускаю дым через зубы, давлю в лёгкие, выдыхаю медленно.

Дым расстилается по воздуху, смешивается с ночной прохладой.

Рамиль начинает ржать.

– Я думал, я ёбнулся, но ты… Ты, Мот, сдохнешь, если где-то вторым будешь, да? Надо самый ахуй взять.

Надо.

В глазах друга искреннее удивление, почти охуевание, но сквозь это уже пробивается азарт.

Раму всегда нравились неразрешимые проблемы, та херня, где адреналин зашкаливает, а риски перевешивают здравый смысл.

– А сам? – кривлюсь. – Ты с девкой мента не трёшься?

– Тот на неё слюни пускает. И нахер идёт. Это не то же самое, что с ментом породниться.

– А была бы дочкой мента твоя милаха – отвалил бы?

Рамиль сжимает зубы, глаза чуть щурятся. На секунду в них мелькает что-то опасное.

– Понял, – кивает. – Значит, придётся решать. Но вряд ли Эльшад просто так согласится отпустить мента. Особенно когда ты за него вписываешь. Умный ублюдок. Попытается свою выгоду урвать.

– Придётся силу применять, – произношу ровно.

Рамиль смотрит на меня, качает головой.

– Ясен хуй. Ты мне фургон вискаря должен за это.

– На кой хер тебе так много? – стреляю бычком в сторону. – Все бабки на ринге проебал?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Нет. Мне чисто по кайфу, что я тебя на бабки разведу. Но если серьёзно… Сейчас мои ещё подтянутся. В дороге. Полчаса на то, чтобы с Эльшадом мирно поболтать, есть. А после этого будем давить количеством. Если понадобится – стрельбу откроем.

– Разъебём их, если что. Только без пиздеца, Рам. Нам разрулить надо, а не ещё больше хуйни наворотить.

Рамиль ухмыляется.

– Без пиздеца? Раевский, ты, блядь, себя слышишь? Когда это у нас всё спокойно проходило?

Я улыбаюсь уголком губ.

– Хули, попытка не пытка.

Глава 33

Экран телефона вспыхивает светом, и я судорожно хватаюсь за него. Сердце срывается в бешеный ритм, но в следующую же секунду внутри всё обрывается.

Не Мот.

Сообщение из чата группы. Кто-то скидывает мем. Кто-то отвечает гифкой. Кто-то обсуждает планы на вечер.

Я бросаю телефон обратно на диван, сжимая кулаки. В груди будто натянутая тетива, вот-вот сорвётся.

Меня подкидывает от каждой вибрации, от любого короткого всполоха экрана.

Никаких новостей. Ни одной чёртовой смски от Раевского.

Это плохой знак, да? Если бы мужчина всё решил, он бы уже сообщил. Или отец…

Но из новостей лишь тишина. И меня тошнит от этого.

Сколько уже прошло? Часа три? Четыре? Я не соображаю. Мысли путаются. В голове мрак, как и за окном. Внутри всё переворачивается, выворачивает меня наизнанку.

– Не переживай, – тихий голос рядом заставляет меня вздрогнуть.

Я поднимаю взгляд. Слава сидит рядом, чуть развернувшись ко мне. Чуть улыбается, подбадривающе.

Она здесь уже битый час. Не задаёт вопросов, не лезет с расспросами, не давит.

Просто сидит рядом, периодически бросая в мою сторону взгляд, когда я в очередной раз хватаю телефон.

– Всё будет хорошо, – говорит она мягко.

– Ты не можешь этого знать, – отвечаю я так же тихо, срываюсь, но без агрессии.

– Я не знаю. Но кое-что могу предположить.

– Что?

– Наиль сейчас на встрече с клиентами.

Я напрягаюсь, щурюсь. Не понимаю, при чём здесь муж Ярославы. Не он же в гуще событий!

– Мот бы к нему обратился, – мягко объясняет Слава. – Если было бы совсем плохо. Мот не из тех, кто отступает перед проблемой. Но он знает, когда ресурсов не хватает. И точно бы поговорил с братом.

Я моргаю. Два раза. Три. Голова отказывается сразу обрабатывать информацию.

– Он лишь сказал, куда едет, – продолжает девушка. – А значит, у него всё под контролем. Мот не станет без брата воевать. Подтянул бы друга своего, брата, других…

Я медленно вбираю в себя воздух, чуть наклоняясь вперёд. Ладони прижимаются к коленям, пальцы нервно сгибаются.

Её слова находят во мне отклик. Я понимаю, что это… Логично.

Раевский не тот, кто терпит слабость. Если бы он не видел выхода, он бы давно двинул к людям, которые могут помочь. А он всё ещё сам. Всё ещё решает.

Это… Хоть какое-то облегчение.

Вот позвал бы своих друзей – значит, всё плохо. А так… Так я надеюсь на лучшее. Не зная, по факту, ничего.

Где-то глубоко внутри я чувствую, как тугой узел в груди чуть ослабевает. Совсем немного. Но это лучше, чем ничего.

Но от телефона не отлипаю. Бесконечные уведомления, сообщения в группе, рандомные рекламы, но не то, чего я жду. Не тот, кого я жду.

– Если так продолжишь, у тебя палец атрофируется.

Замечает Слава, кивая на мою руку. Я вздыхаю и откладываю телефон в сторону.

– Я просто… – сглатываю. – Не могу не волноваться.

– Можешь, – парирует она с лёгкой усмешкой. – Просто не хочешь. Давай лучше отвлеку тебя.

– Это невозможно.

– Всё возможно. Мот ещё не научил? Такие мужчины, как он или мой Наиль… С ними привыкаешь, что можно всё.

– Мы не так давно вместе, чтобы… То есть, мы не вместе… Ох. Всё сложно.

– Поверь мне, я знаю. Вначале Наиль преследовал меня и приставал, а я его шкатулкой ударила.

– Сильно?

– Три шва. Говорит, это доказательство того, как он меня сильно любит.

Я чуть улыбаюсь. Я бы никогда не стала бить Мота шкатулкой. Он такой крепкий, что и биту выдержит.

Шарфиком придушить надёжнее.

Но сейчас мне хочется лишь прижаться к нему. Расцеловать. Убедиться, что всё хорошо.

– Он забрался в мою квартиру, а после похитил, – бурчу, рассказывая свою историю. – Они не знают слова «нет», правда?

– О, этого у них в словаре нет. И Наиль, и Мот – они сложные. Доведут до белого каления, захочется их прибить, но всё равно ты знаешь, что они тебя не подведут. Ты в безопасности. И если Мот решает твои вопросы – всё будет хорошо.

Я надеюсь на это. Почему-то Слава говорит так, что ей хочется верить. Она знает больше меня, с опытом. И я стараюсь довериться ей.

Тревога не отпускает сразу. Она уходит медленно, нехотя. Как гость, которого давно пора было выставить за дверь, но он всё ещё топчется на пороге, вспоминая, не забыл ли чего.

Сердце сжимается от страха, но уже не так болезненно. Мысли всё ещё скачут, но хотя бы не давят железной хваткой, не перехватывают дыхание.

– Знаешь… – заговорщически шепчет Слава. – Хочешь, расскажу тебе пару секретов Мота? Будет чем его шантажировать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Угадаете, что именно расскажет Слава? Чуть позже будет ещё! А пока можно воспользоваться скидочкой на мою книгу)

"Твой сталкер сегодня вышел". Она даже не знает, как выглядит его лицо. Но знает, что он придёт за ней, где бы она не пряталась.

Горячо и очень откровенно!

Пленница Лютого

- Я не твоя собственность, Лютый!

- Ты - моя! Тебя мне подарили и это ничего не изменит. Ты мой подарок. А завтра я приду за тобой. И тогда ты пожалеешь, что предала меня.

Он был моим ангелом-хранителем.

А теперь превратился в демона.

Который пришел за моей душой.

И телом.

И единственное, о чем я мечтаю - чтобы он никогда не узнал о моей беременности.

eWdh0Seg

Глава 33.2

Я не могу укротить своё любопытство. Мне кажется, Мот и так расскажет, если я спрошу…

Но ведь от знакомых намного интереснее слушать истории, чем от самого виновника. Больше постыдных подробностей.

Я двигаюсь ближе к Славке, киваю. Устраиваюсь поудобнее, прижав к себе колени, готовлюсь слышать сплетни.

– Источника не сдавай! – грозит мне пальцем. – Из детства или подросткового возраста?

– Всё! – требую, мысленно потирая ладони.

– Это было давно. Ещё когда брат Мота был жив. Но Наиль был рядом, наблюдал. А я узнала, когда ужин готовила.

Девушка играет бровями, намерено нагоняя интригу. А у меня внутри уже всё подрагивает от ожидания.

Мои нервы оголены от переживаний, поэтому я на всё реагирую очень остро. Подаюсь вперёд.

– Ну? – не выдерживаю.

– Начну с конца, – я едва не рычу, а Слава посмеивается. – Я недавно устроила ужин. Приготовила всё. Мот обычно хвалит мою еду, но в этот раз даже не прикоснулся.

– Почему?

– Там было брокколи. А в шесть лет мальчик по имени Матвей решил, что отныне будет есть только зелёную еду.

Я улыбаюсь, представляя мужчину малышом. Почему-то кажется, что характер у него тогда уже был.

Такой суровый, резкий, с обаятельной улыбкой. Он был самым очаровательным малышом, правда?

И дерзким. И точно наглым!

Представляю, как дует губы, решительно отказываясь от еды. Улыбка сама появляется на губах.

– Он целый месяц ел одну еду, – продолжает Слава. – Его брату это надоело, начал подсовывать брокколи, чтобы успокоился. Дети же не любят такое.

– И?

– И Мот не любил. Но упрямо ел. Давился, супился, но не сдавался.

Я посмеиваюсь. Шестилетний Мот в моём воображении становится ещё ярче. Супит тёмные бровки, со злостью протыкает брокколи вилкой.

Обещает со всеми-всеми разобраться за такой ужас.

– В итоге его подкупили какой-то машинкой, чтобы он хоть мясо ел. Хотя, может это и был его план, – девушка пожимает плечами. – Но теперь Мота тошнит от одного взгляда на брокколи.

– Ну не так же всё плохо…

– Зеленеет прям! Блин, надо было тебе раньше рассказать! Ты бы бросалась в него брокколи.

Я начинаю хохотать, как представлю. Боженька, что ж ты не подсказал?!

Это лучший способ побега!

Защищаться от бандита замороженным брокколи.

– А вторая история? – я подпрыгиваю от нетерпения. – Что там было?

– Ты же знаешь, что Мот гонщик?

– Да. Он… Я как-то была на его гонке. Участвовала.

– А ты знаешь, что совсем недавно он водил отвратительно?

– Нет! Быть того не может. Как ты узнала?!!

– Я чуточку поцарапала машину Наиля. Совсем!

Слава показывает пальцами парочку миллиметров. Но после, со вздохом, увеличивает расстояние.

Ох ты ж.

Чуточку? Врезавшись в дом меньше царапина будет.

– Я беременна, мне можно, – выдаёт в своё оправдание. – В общем, я расплакалась со страха. Гормоны. А Наиль меня утешал. И чтобы успокоить, рассказал про Мота. Ему было лет пятнадцать, он утащил с гаража Наиля машину.

Я качаю головой, поверить не могу. Нет, Раевский – эталон вождения. Безумный, лишённый инстинкта самосохранения эталон.

А гонки? Я ведь сидела рядом с ним, видела, насколько он уверен и сосредоточен.

Казалось, что этот мужчина рождён для того, чтобы сидеть за рулём.

– В этом был замешан его дружок, Рам, – объясняет Славка. – Вроде хотели куда-то съездить. Ну и Мот понтанулся, стащил машину из гаража. Вот только опыта вождения у него было ноль. Хотел погонять. И погонял. До ближайшего бетонного блока. Капот просто всмятку.

Господи, там ещё камеры были, Наиль всё видел. Как подросток гладил капот и, кажется, умолял его выпрямиться. Пальцами пытался выдавить железо обратно. И даже начал склеивать фару клеем ПВА.

А потом…

У меня начинается истерика!

Этот гений загнал машину обратно в гараж. Положил на капот вазон. И отчаянно врал, что это кошка сбросила горшок на машину.

И Мота совсем не смущало, что ни полок в гараже не было. Ни кошки вообще!

Слёзы катятся по лицу, пока я это представляю. Мот даже бездомную кошку притащил, мол, она виновата.

Боженька, я же с такими историями вечно жить буду.

– Ну и так, на подумать, – улыбается Слава, пока меня всё ещё трясёт от смеха. – Про «нет». Раевский утверждал, что всегда слышит «нет», и если девушка против – отступит.

– Вот же врушка! Не было такого!

– Думаю, ты его принципы поломала. А это многого стоит.

Моё лицо красное вовсе не от смеха. Это намёк, что я с первой встречи что-то значу для Мота? Потому что пошёл против всего, во что верил?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Или боженька на слухе сэкономил?

Потому что ни разу Раевский не прислушался к моим отказам!

Ярослава зевает. Широко, едва успевая прикрыть рот, и я чувствую укол вины.

– Ты хочешь спать, – осознаю, цепляясь за эту простую, но очевидную мысль. – Уже поздно. А я тут со своими переживаниями…

– Всё нормально, – отмахивается. – Я могу потерпеть.

– Ты же беременна… Тебе надо отдыхать. Спать.

– Ну вот ты и ответила на свой вопрос, – она снова зевает, потирает ладонью живот. – Беременная, значит, могу заснуть в любую секунду. Не переживай.

– Иди спать, Слава, правда. Я обещаю, что никуда не уйду. Всё будет нормально. Ты меня уже отвлекла так, что точно не буду переживать.

Я вру, но стараюсь этого не показать. Не хочу, чтобы из-за меня девушка жертвовала своим здоровьем.

Взгляд Славы тёплый, внимательный. Оценивает, проверяет, правда ли мне можно доверять или я только успокаиваю её ради того, чтобы снова начать метаться по квартире. Но в итоге кивает.

– Хорошо, но если что – сразу ко мне, ладно? – поднимается с дивана, ещё раз бросает на меня взгляд. – Обещай.

– Обещаю.

Я наблюдаю, как она уходит в комнату. Слышу, как закрывается дверь, но всё ещё не двигаюсь.

Только спустя несколько минут осознаю, что я остаюсь одна.

Где же ты, Мот?

Когда вернёшься?

Глава 34

Мне кажется, я никогда так никого не ждала, как Мота.

Даже если новости плохие, пусть уже скажет их. Всё лучше неизвестности.

Липкая тревога возвращается, когда я брожу по квартире. Страх подбирается к горлу, вибрирует в каждой клеточке тела.

Меня потряхивает.

Изучаю кухню. Хочу знать, где что лежит. Чтобы хоть кофе могла сделать Раевскому, когда он вернётся.

Пробираюсь вглубь квартиры. Мужчина ведь пустил меня сюда, поэтому не будет против. Правда?

В ванной замечаю толстовку, небрежно брошенную на стиральную машину.

Не думаю, просто хватаю. Ткань пахнет Мотом. Пропитана его парфюмом, смесью табака и корицы.

Я зарываюсь в неё лицом, глубоко вдыхаю и только тогда чувствую, как внутри что-то расслабляется.

Я сбрасываю свою одежду, натягиваю толстовку. В джинсах неудобно, кофта стягивает движения.

А толстовка мужчины… Она мягкая и идеальная. Она мне велика, рукава сползают, но это неважно. Главное, что в этом есть ощущение тепла, защиты. Словно он рядом.

Я заваливаюсь на диван, подтягиваю колени к груди. Усталость давит на плечи, широко зеваю. Но держусь.

Я не хочу спать. Я буду ждать, когда вернётся Мот. Или хотя бы позвонит. Я должна дождаться новостей.

Сначала я просто щурюсь, пытаясь разглядеть часы на стене. Потом ловлю себя на том, что глаза закрываются сами собой, слишком тяжёлые, чтобы удерживать их открытыми.

Веки наливаются свинцом, мысли путаются, а тело проваливается в ленивую, сладкую дремоту.

Последнее, что я осознаю перед тем, как окончательно вырубиться, – слабый запах дыма на ткани толстовки. И ощущение, что мне в ней тепло. Спокойно.

Как будто я снова в объятиях Мота.

Звонок вырывает меня из тревожного, сбивчивого сна. Резкий, громкий, он словно пробивает голову насквозь.

Я дёргаюсь, подскакиваю, сбиваю что-то с журнального столика. Глухой стук – телефон падает на пол и соскальзывает под диван.

Сердце бешено колотится. Меня сразу бросает в жар. Это Мот? Он?!

Я почти падаю на пол, лихорадочно шарю руками под диваном. Сердце уже скачет, долбит по рёбрам, скручивая нервы.

Пальцы натыкаются на край телефона, и я быстро вытаскиваю его. Не глядя, смахиваю на приём, жадно прижимаю к уху:

– Алло?! Да!

– Русь, прикинь, какого мальчика я сегодня встретила в кофейне! – весело щебечет Лерка. – Высокий, брюнет, глаза карие, а улыбка… Ой, я даже чуть капучино не пролила! Вот же судьба, а?

Я резко облокачиваюсь спиной о диван. Сажусь прямо на пол, поджимая ноги, и закрываю глаза, пытаясь справиться с внезапной волной раздражения.

Это не Мот. Это не новости. Просто Лера.

– Лер, – начинаю я, но подруга уже на полной скорости несётся дальше.

– Ну и я такая стою, вся собой довольная, а он на меня смотрит. Думаю: всё, момент, сейчас он что-то скажет! А он… Он спросил мой номер телефона! Ну ты прикинь! Я, конечно, дала.

– Лер, я сейчас не готова слушать про твои романы.

– Ну конечно, у тебя свой бандит. А я тебя всегда слушаю! Так вот. А я жду, когда тот парень на свиданку позовёт. Но сделаю вид, что не сразу соглашусь, но ты бы видела его улыбку!

– Лер, у меня проблемы сейчас. Мне не до всяких капучино-мальчиков. Ладно? Я… Я занята.

– С Мотом? Или поругались? Голос у тебя грустный. Знаешь что? Сейчас пойдём в киношку, там такой фильм…

– ЛЕРА! – рявкаю я. Подруга обиженно хмыкает. – Я занята. Потом всё расскажу. Но сейчас болтать не могу.

– Ну и ладно. Сиди и кисни со своим дебильным настроением.

Лера фыркает, сбрасывая звонок. Всем видом показывает, насколько обиделась на мои слова.

Я остаюсь сидеть на полу, прижимая телефон к коленям. Я не хотела грубить подруге, она ведь ещё ничего не знает. Не уверена, что вообще можно рассказывать.

Но Лерка меня не слышала. Она локомотив, который своим активом снесёт любые предупреждающие знаки.

Дышу тяжело. Тревога снова наваливается. Поглощает. За окном уже утро. Я проспала всю ночь, а Мот так и не позвонил.

В груди всё сжимается, сворачивается в болезненный ком, который невозможно разжать. Пальцы дрожат, цепляются за ткань толстовки, пахнущей им, но это не помогает.

Где он?

Что происходит?

Почему так долго?

Не может быть, чтобы всё так затянулось. Не может быть, чтобы всё пошло не по плану… Или может?

Я сжимаюсь сильнее, вцепляюсь пальцами в рукава, пытаясь унять дрожь. Надо дышать. Надо успокоиться.

Но как? Я не знаю, что с ним. Не знаю, что с папой. Не знаю, чем закончилась эта ночь.

Я даже не знаю, живы ли они.

Секунды тянутся, растягиваются в часы. Мир вокруг размывается, становится приглушённым, но внутри всё гремит, как грозовой шторм.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И внезапно хаос мыслей затихает. Все эмоции выключает.

Для этого достаточно лишь щелчка замка.

Я вздрагиваю. Вскакиваю так резко, что телефон снова падает на пол. Бросаюсь к двери.

Мот!

Я вижу его, и всё остальное уже не имеет значения.

Едва сдерживаюсь, чтобы не наброситься на него. Но Мот выглядит бледным, усталым. Я его просто с ног собью.

Мужчина прислоняется к дверному косяку плечом, измученно выдыхает. Даже не усмехается, завидев меня.

Его волосы взъерошены, взгляд тяжёлый. Челюсть сжата. Движения медленные, в них чувствуется изнеможение.

У него вид человека, который всю ночь провёл в аду и вылез оттуда, едва удержавшись.

– Что случилось? – подхожу ближе. – Мот, ты в порядке?

Он молчит. Дышит глубоко, сжав пальцы в кулаки. Вглядывается в меня.

Я делаю шаг вперёд. И в этот момент замечаю.

Бледность.

Слишком уж неестественную.

– Батя твой в порядке, – выдаёт. Желваки дёргаются на лице. – Сейчас док его осматривает. Всё, расслабься. Закончилось всё.

– Закончилось? Но ты выглядишь… Тебя ранили?!

Мой голос срывается, когда я замечаю кровь на футболке мужчины. Моё сердце останавливается.

Сегодня действует скидка на одну из моих первых книг, но от этого не менее горячую!

Она просто принесла ему кофе с корицей, а бандит решил, что заберет её с себе.

Невеста для Зверя

– Раздевайся, Асель. Не зли меня!

Он купил меня. Купил, как машину или девку на ночь. Он – Зверь, жестокий преступник, который не упустит свою добычу. Вот только теперь ею стала я. А отец, отводя глаза, сказал, что я обязана стать женой этого монстра. Все отвернулись от меня, а мне нужно найти способ сбежать. Иначе – моя жизнь закончится.

YTIKk1mh

Глава 34.1

Я подскакиваю к мужчине, хватаю за руку, силясь разглядеть хоть что-то в неровном свете прихожей.

– Красавица, не начинай, – Мот морщится, но не мешает.

Я даже не думаю – хватаю за край ткани и дёргаю вверх. Он успевает перехватить мою руку, но слишком поздно.

Я уже вижу. Бок перебинтован, а на повязке проступили алые пятна.

Меня накрывает волной ужаса.

– Что случилось? Кто это сделал? Как сильно? Где врач?

Вопросы сыпятся без остановки, но Мот смотрит на меня устало и почти безразлично. Словно ему уже нет дела до таких мелочей.

– Пырнули. Неудачно, – отмахивается. – Бывало и хуже.

– Это не ответ! – возмущённо выпаливаю, чувствуя, как внутри накатывает паника. – Тебя ранили.

– И что? Заживёт, красавица. Я не стеклянный.

– Мот… – закусываю губу, пытаясь сдержать эмоции. – Ты выглядишь, как будто тебя грузовик переехал.

Он криво усмехается, опирается на стену, чуть склонив голову набок.

– Заебись. Я ей комплименты постоянно, а она мне…

Он серьёзно пострадал, и я не позволю ему просто взять и отмахнуться.

Поджимаю губы, цепляюсь за его запястье и, вложив всю решимость, тяну к комнате.

– Пошли, – приказываю.

– О, какие мы властные, – бормочет он, но следует за мной.

– Тебе нужно отдохнуть. Лечь в кровать.

– Красавица, если бы ты так дёргала меня к кровати в другом контексте…

– Мот! – я рявкаю так, что он устало смеётся.

Его смех, хоть и приглушённый, облегчает тревогу. Значит, не всё так критично.

Но всё равно. Я не позволю ему просто так свалиться. Он у меня сейчас под наблюдением.

Лишь бы боженька дал мне сил не прихлопнуть Мота за очередную шутку. А так – я со всем справлюсь.

Мот, тяжело выдохнув, сдаётся. Пройдя в спальню, стягивает с себя футболку, бездумно отбрасывает в сторону.

Следом, с явной игрой, расстёгивает ремень, избавляется от джинсов. Остаётся только в тёмных боксёрах, которые плотно обтягивают его бедра.

Я хочу отвернуться, но не могу. Перед глазами его тело.

Мощное, красивое. Сухая, крепкая мускулатура, рельефные кубики пресса. Тёмные татуировки тянутся по боку, мышцы напрягаются при каждом движении.

Я сглатываю, чувствуя, как жар подступает к щекам. Мот замечает. Конечно, он замечает.

– Нравится, красавица? – усмехается.

Я моргаю, опускаю взгляд, но он уже ухмыляется шире, явно наслаждаясь моей реакцией.

– Я на ранения проверяю! – выкручиваюсь. – Ложись давай.

Мот закатывает глаза, но послушно падает на кровать, раскинув руки.

На секунду даже зажмуривается, будто позволяя себе расслабиться, но потом приоткрывает один глаз и криво усмехается:

– Может, ты тоже разденешься? Чтобы честно было.

– Мот!

Он смеётся, но прежде чем я успеваю его осадить, резко хватает за руку. Вскрикиваю, теряю равновесие и падаю прямо на него.

Ладони упираются в твёрдую грудь, дыхание перехватывает от испуга.

– Ты что творишь?! – шиплю, мгновенно пытаясь приподняться. – Тебе нельзя так дёргаться! Рана! Ты дурак?!

Мот, чёрт бы его побрал, ржёт. Я возмущённо шлёпаю его по плечу, но тут же замираю, испугавшись, что причинила боль.

– Ой! Прости! Я не хотела, я…

Раевский хмыкает, лениво наклоняется ближе и выдыхает прямо в мои губы:

– Ты мне больнее делаешь, когда в таком виде сидишь у меня сверху, красавица.

Сердце уходит в пятки. Чёрт. Опять этот жар, опять это глухое, нарастающее чувство, которое вспыхивает внутри, растекаясь по коже огнём.

Я тут же скатываюсь на простыни. Понимаю, о чём говорит мужчина. И уж точно не планирую заниматься этим сейчас.

Он ранен!

Я внимательно осматриваю Мота. Внутри всё сжимается от беспокойства за него. Я скольжу пальцами по прессу мужчины.

Задеваю края белой повязки, изучаю выражение лица Раевского. Пытаюсь понять, насколько всё плохо.

– Ты был в больнице? – уточняю.

– Док заштопал. Всё норм, красавица. Отлежусь и пройдёт.

Не похоже, что мужчина говорит о походе к нормальному врачу в больницу.

Я качаю головой. Боже, какой же он… Упрямый. Безрассудный. Глупый.

Губы сами по себе сжимаются в тонкую линию. Ладно. Хорошо. Пока просто поверю ему. Но при первой же возможности я заставлю его ещё раз провериться.

Глаза случайно цепляются за его другой бок. Над резинкой боксёров, ближе к рёбрам, тёмным пятном выделяется ещё один шрам.

Пулевое?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я сглатываю, разглядываю, прокручиваю в голове тысячи вариантов. И понимаю, что спрашивать нельзя. Но удержаться невозможно.

– Это… – голос дрожит. – В тебя стреляли?

Мужчина прищуривается, ухмыляется, но без насмешки. Что-то тяжёлое скользит в его взгляде.

– Не в меня. Но попали по мне, – выдыхает. – Тоже в чужие проблемы полез. Нихуя не везёт, когда за других вписываюсь.

– Но ты…

– Выжил же. И, не поверишь, даже в больничке повалялся. Поэтому когда пиздец – я за помощью обращаюсь. А так – дока достаточно.

– Док… Тот самый, который осматривает моего отца?

– Ага, – отвечает нехотя. – Нормально там всё с Голубевым. Чисто для галочки проверяют. Чтобы предъяв потом лишних не было.

Я киваю, а потом делаю то, что не планировала. Осторожно провожу пальцами по его груди, чуть касаясь шрамов.

Мот смотрит на меня внимательно, но ничего не говорит. Просто позволяет.

Его выдержки хватает на минуту. После этого мужчина подтягивает меня к себе ближе.

Горячее дыхание скользит по моей щеке, тяжёлое, сонное, почти ленивое. Губы касаются кожи – едва, мимолётно, но по спине пробегает дрожь.

Я чувствую близость мужчина, напряжённость его тела, тепло.

– Мот… – начинаю, но он только сильнее сдавливает мою талию.

– Спи, красавица, – бормочет хрипло. – Как бы не хотелось, сейчас явно не время для секса.

Слегка поднимаю голову, чтобы посмотреть на мужчину. Его губы трогаются в ленивой ухмылке.

– Но вообще для траха всегда есть время, – с усмешкой добавляет. – Просто я тебя хочу трахать долго и красиво, а не так. Разберёмся с этим днём, потом…

Горячая волна пронзает меня. Этот мужчина может шутить, дразнить, даже в такие моменты.

И всё равно, от его слов бросает в сладкую дрожь. Я сглатываю, моргаю. Не знаю, как поступить.

Не хочу двигаться. Не хочу покидать эти сильные руки, этот тихий, обволакивающий голос.

Я не только должна, но и хочу остаться рядом с Мотом. Присмотреть за ним. Позаботиться.

Но… Мой отец. Ему, наверное, тоже нужна помощь. Он начнёт искать меня… Станет переживать…

Внутри меня рвёт на части. Две стороны воюют, раздирая на клочья.

Мот, словно чувствует это. Его дыхание становится тягучим, глубоким. И голос звучит приглушённо, но уверенно:

– Следак под присмотром. Ещё несколько часов. Успеем.

Боженька, ты его и телепатией наделил?

Ну, мне плевать. Сейчас так точно.

Слова мужчины отпускают тиски тревоги. Я чуть подаюсь вперёд, прижимаюсь к Моту сильнее.

Мой взгляд замирает на его губах. Он самый лучший.

Мягко, осторожно, словно проверяя границы, я касаюсь его губ своими. Это короткое прикосновение, лёгкое, как вспышка, но оно наполняет меня лёгкостью.

Мот не двигается, не торопит. Лишь его пальцы чуть сильнее сжимаются на моей талии.

– Красавица… – почти неслышно выдыхает он.

Я прячу лицо у него на груди. Закрываю глаза. Теперь… Спокойно и правильно.

Мы засыпаем вместе.

Девочки, сегодня скидка на офигенно жаркую историю!

Опасный бандит, девочка с характером и внутренний горос с чувством юмора! Обязательно к прочтению!

Одержимость Дикого

- МОЯ. МОИ... - его рука скользит на мой выпуклый живот. Обжигает жаром.

- Камиль... Не нужно...

- Это мой ребенок, малая? В глаза смотри!

Рявкает, а я вздрагиваю. Рот открываю, а ничего сказать не могу. От страха дрожу.

Я сбежала от него, чтобы спасти малыша. А сейчас он нас нашел.

Камиль Демидов. Криминальный авторитет по кличке «Дикий».

Он жестокий, хищный, некогда любимый.

Он не прощает предательства. А именно это я и сделала чтобы спасти жизнь себе и моему ребенку.

jIlzFcnc

Глава 35

Жарко.

Слишком жарко.

Я ворочаюсь, пытаясь сбросить с себя этот огонь, но не могу. Тяжесть прижимает меня к матрасу, обволакивает со всех сторон, словно я в капкане.

Что-то тёплое, плотное, сильное…

Я приоткрываю один глазик.

Мот.

Ну конечно, кто ещё внесёт в мою жизнь проблемы? Даже если такие приятные, как лишнее тепло.

Ладонь мужчины лежит на моей талии, вдавливает в себя. Вторую руку он подложил под мою шею, а дыхание обжигает ухо.

Я шевелюсь, пытаясь выбраться из его хватки, но он только сильнее сжимает меня, прижимая ещё плотнее.

Тело откликается на эту близость быстрее, чем разум успевает что-то сообразить. Чуть ёрзаю, а после замираю, как ошпаренная.

Стояк.

Он упирается в моё бедро.

Боженька, зачем я закинула на Моту ногу? Теперь его рычаг упирается в самое сокровенное.

Мот медленно шевелится. Вздрагивает, чуть глубже вдыхает, а потом тихо, с хрипотцой, протягивает:

– Встала уже?

– Это ты встал, – я фыркаю, пытаясь сползти с него.

Мот дёргает уголком губ, притягивает меня обратно. Его хватка усиливается, не отпуская от себя.

– Или, скорее, у тебя, – добавляю, чувствуя, как к щекам подступает жар.

Мот хрипло смеётся, запрокидывая шею. Его кадык дёргается, плечи подрагивают.

Боженьки, ты ему слишком много красоты отсыпал. Спасибо.

– Поможешь с этим? – Мот вздёргивает бровь.

Я хлопаю его по плечу, а потом вскрикиваю, когда он резко затягивает меня на себя. Теперь я оказываюсь сверху, упираюсь ладонями в его твёрдую грудь.

Бёдрами зажимаю его по бокам, стараясь удержать равновесие, но дыхание всё равно сбивается.

Мот проводит руками по моей спине. Медленно. С нажимом. Я чувствую жар его ладоней сквозь ткань.

– Вот так мне нравится больше, – усмехается.

– Конечно, нравится, – бурчу, всё ещё смущённая. – Я тебе на член села.

– Ага, – его улыбка становится шире. – Вот только не на весь.

Я вспыхиваю. Когда я решила, что смогу обыграть этого мерзавца в пошлости?

Пытаюсь выскользнуть, но Мот перехватывает меня, сжимая пальцами сильнее.

И прежде чем я успеваю что-то сказать, он сокращает сантиметры между нами и перехватывает мои губы.

Целует медленно и лениво. Сладко.

Мот держит меня за затылок, плавно ведёт пальцами вверх по коже, заставляя меня наклониться чуть ближе.

Приоткрываю губы, впускаю его внутрь. Мот углубляет поцелуй, медленно, тягуче.

Ловит мою нижнюю губу, прикусывает, сжимает. Тянет. Мне жарко. Гудит голова, горят лёгкие. Я упираюсь ладонями в его грудь, но не отстраняюсь.

Пальцы зарываются в мои волосы, дёргают. Я ойкаю, дёргаюсь назад.

– Чёрт, Мот, – хнычу.

– Что?

– Волосы больно дёрнул. Они… Запутались…

Прикусываю губу. Мои волосы это вечное бедствие. Нужно было хоть в косу заплести.

– Убийственная копна, – медленно убирает прядь с моего лица. – Когда-то удушишь меня ею.

– Именно! Так что будь милым мальчиком и не зли меня.

– О, я охуеть какой милый.

Я не успеваю ответить, потому что он уже скользит губами к моим, коротко целует, просто чтобы заткнуть.

А после, не отпуская, медленно наматывает пряди на кулак, притягивая обратно.

– Чтобы не мешались, – выдыхает прямо в губы.

Я не знаю, что больше цепляет – его голос с хрипотцой или уверенная хватка. Меня кидает в жар, в голове лёгкий гул.

Мот снова тянет меня к себе, ловит губами. Засасывает, обводит языком. И я…

Я забываю, обо всём, что хотела сказать.

На этот раз Мот целует жёстко, напористо. Вкус его дыхания обжигает, натягивает волосы сильнее.

Его язык скользит вдоль моего, неторопливо, с нажимом. Не даёт отстраниться, только сильнее наклоняет, удерживает.

Я цепляюсь пальцами за плечи мужчины, ощущая трепет во всём теле. Тёплой волной накрывает, оставляя пульсацию внизу живота.

Я буквально чувствую, как мужчина возбуждается. Твердеет подо мной. И это сводит с ума.

Я неосознанно шевелюсь, медленно двигая бёдрами. Слишком плавно, чтобы он мог это списать на случайность.

– Сучка, – выдыхает довольно.

А после давит на мои плечи, заставляя сесть сильнее. Полностью прочувствовать его твёрдость.

Я сглатываю, судорожно втягиваю воздух в лёгкие, но дышать легче не становится.

– Нам… Нельзя, – выдыхаю, хотя голос мой звучит слишком слабо, слишком дрожащим. – Ты ранен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Провожу кончиками пальцев по груди, очерчивая контуры мышц, спускаюсь ниже, ощущая, как дрожь пробегает по кончикам пальцев.

Мот хмыкает, подаётся ко мне.

– Ты в моей толстовке, красавица, – задевая подол ткани. – И хочешь нетронутой уйти?

– О себе бы подумал, – шиплю. – Тебя ножом порезали.

– Да херня, чисто царапнули.

И прежде чем я успеваю что-то сказать, он переворачивает меня на спину. Резко, властно, так, что желание усиливается.

Губы приоткрываются на беззвучный выдох, внутри всё сжимается в предвкушении.

– Мот, – пытаюсь протестовать, но голос срывается на дрожащий шёпот. – У тебя рана…

Его ладонь скользит вниз, по внутренней стороне моего бедра. Нежно поглаживает. Внутри всё сжимается, дыхание становится ещё тяжелее.

Надавливает на лоно сквозь трусики, заставляя выгнуться от ощущений.

Я зажмуриваюсь, кусаю губы. Он дразнит, слегка надавливая. Заставляет теряться в этих ощущения.

– Красавица, – шепчет он, наклоняясь к моему уху. – Мы аккуратно. Окей?

Аккуратно?)

Глава 35.1

Нет. Он же ранен. И ему нужно отдыха. А мне надо ехать, узнавать и…

Я ужасная, ужасная дочь. Потому что больше всего в мире мне хочется не выбираться из объятий Мота никогда.

– Красавица, – шепчет. – Держись за изголовье.

Я вздрагиваю, но подчиняюсь. Пальцы сжимаются на холодном металле перекладин, и это только сильнее подчёркивает жар внутри.

Всё тело напряжено в предвкушении. Живот подрагивает, когда Мот задирает мою толстовку. Его.

– В следующий раз всё будет по-другому, – обещает хрипло. – Но сегодня…

Мужчина тянет мои трусики вниз. Я невольно сжимаю бёдра, но Мот перехватывает мой взгляд.

– Не прячься, – целует мой подбородок. – Позволь мне, красавица.

И я позволяю. Когда Мот такой… Мне кажется, что я могу позволить ему всё.

Мужчина проводит пальцами по моим набухшим складкам. Размазывает влагу, втирает её в пульсирующий клитор.

Я вскидываюсь бёдрами навстречу, не сдерживая стон. Тело моментально напрягается, словно Мот находит заветные кнопки.

Я начинаю всхлипывать, когда один палец медленно входит внутрь. Продвигается глубже, растягивая меня.

Сжимаюсь, отчего в глазах мужчины вспыхивает огонь. Он наблюдает за мной, за каждой моей реакцией.

– Хорошо? – спрашивает, хотя знает ответ.

Я прикусываю губу, киваю. Не могу говорить, только ощущать.

– Ещё? – надавливает сильнее.

– Да…

Мот добавляет ещё один палец. Двигает внутри меня. Надавливает на какую-то особенную точку.

Ощущения словно усиливаются, меня подбрасывает от нарастающего жара внизу живота.

Всё тело сжимается в сладком спазме, из горла вылетает стон удовольствия.

Мот укладывает другую ладноь на мой живот, удерживает меня на месте, не давая сбежать.

– Расслабься, красавица, – успокаивающе шепчет он, двигаясь сильнее. – Ты справишься.

Его пальцы работают методично, чередуя жёсткие толчки с медленными кругами на клиторе.

Всё внутри сжимается, натягивается, как пружина.

– Так, да? – наслаждается он этой пыткой. – Или вот так… – и сжимает ладонью всю мою промежность, надавливает, заставляя выгнуться.

– Мот! Ох!

В какой-то момент он убирает пальцы, оставляя меня в подвешенном состоянии.

Я чувствую, как он проводит чем-то горячим, твёрдым между моими половыми губками.

Член мужчины скользит по влажной коже, но не входит, просто дразнит. Трение мучительное, горячее, Мот ведёт головкой вверх-вниз, задерживаясь у входа.

Мот глухо рычит, выдыхает что-то непонятное, а затем резко накрывает губами мои, целуя глубоко.

И в этот же момент его пальцы снова оказываются внутри, быстро двигаются, а другой ладонью накрывает мой клитор.

Я теряюсь в ощущениях. Губы, пальцы, скольжение члена. Мир рассыпается на осколки ощущений, мышцы сжимаются в порочном напряжении.

Я теряюсь в ощущениях. Всё слишком ярко, слишком сильно. Он доводит меня до грани, вытягивает каждый стон.

– Давай, красавица, кончи, – шепчет возбуждённо. — Сильно. Красиво. Только для меня.

Я больше не могу сопротивляться. Волна жара захлёстывает, скручивает, выбивает воздух из лёгких.

Я вскрикиваю, сжимая простыни, взрываясь яркими вспышками удовольствия. Мот лишь усиливает толчки пальцами.

Заставляет вариться в этом котле удовольствия. Сгорать раз за разом, пока оргазм пронизывает моё тело.

Я дышу прерывисто, медленно приходя в себя. Мот пронзает меня взглядом, изучает. Самодовольно улыбается.

Я кусаю губу, приподнимаюсь, опираясь на дрожащие руки. Толкаю мужчину в плечо.

Мот явно поддаётся, но падает спиной на смятые простыни. Я снова оказываюсь сверху, но на этот раз – это мой выбор.

Мягко провожу ладонями по его груди. Под кожей перекатываются напряжённые мышцы.

Прижимаюсь губами к загорелой коже на ключице. Спускаюсь поцелуями ниже, вдоль резких линий ключиц.

В груди всё сжимается от его реакции. Дыхание Мота становится тяжелее, как грудная клетка ходит вверх-вниз.

– Ты играешь с огнём, красавица, – хрипло бросает он, когда я смыкаю губы на его тёплой коже.

Я усмехаюсь, покрываю поцелуями его плечи, а затем продвигаюсь к животу.

– Руслана, блядь… – срывается на рычание.

Я кусаю нижнюю губу, чувствую, как внутри всё сильнее сжимается в предвкушении. Его возбуждение чувствуется кожей. Оно висит в воздухе, давит, сжигает меня изнутри.

– А я на тебя не ругалась, – оставляю поцелуй на его кубике.

Его мышцы сжимаются под губами. Чувствую, как ладонь ложится на мой затылок, сильные пальцы сжимаются в волосах, не давая мне уйти.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Но он не давит, не направляет. Пока.

Я усиленно игнорирую ощущение стояка. Горячий член мужчины упирается в ложбинку на груди. Прожигает кожу.

Я провожу языком по его прессу. По нижним кубикам, совсем близко к тому месту, где он хочет, чтобы я была.

Мот вскидывается, перехватывая мою ладонь. Тянет к члену, не давая возразить. Укладывает сверху, ведёт.

Кожа под ладонью горячая, пульсирующая. Я касаюсь, сначала нерешительно, почти боясь испортить момент.

Но Мот только довольно выдыхает, пальцы сильнее сжимают мою руку, задавая ритм.

Меня пробирает дрожь. Видеть, как мужчина реагирует на меня, это отдельная степень удовольствия.

Пикантная, знойная. Дурманящая.

Я сжимаю немного сильнее, пробую другой ритм. Его тело откликается моментально – грудь вздымается резче, пальцы стискивают простыню сильнее.

Провожу по всей длине. Влажная головка упирается в ладонь, Мот резко выдыхает. Матерится вперемешку со стоном.

Я чувствую, как мужчина напрягается под моими движениями. Его дыхание сбивается, а мышцы дрожат под накатом возбуждения.

Он становится ещё больше. Его ручник увеличивается. Венки пульсируют под кончиками моих пальцев.

Я чуть сжимаю пальцы вокруг его плоти, веду быстрее. Считываю реакцию Мота. Выбиваю её у себя в памяти.

Мужчина толкается в мою ладонь резче. Его тело напрягается подо мной. Мот сжимает челюсть, выдыхает со свистом.

Я ускоряюсь. Член подрагивает в моей руке, раскаляется до предела. А после обжигает меня жидкостью.

Сперма растекается по моим пальцам, в голове шумит. Моё собственное тело подрагивает так, словно это я второй раз получила оргазм.

Рука подгибается, и я падаю на Мота сверху. Часто дышу, стараясь осознать, что только что было.

Мужчина подтягивает меня выше, я устраиваюсь на его груди. Прячу взгляд, смущение начинает жалить щёки.

– С добрым утром, красавица, – хрипло, но довольно выдаёт. – Охуенное начало дня. Продолжим?

Продолжаем или кто-то отвлечет?

А ещё, пользуясь моментом, хочу вас пригласить вас мою новинку! Для тех кто любит острые, эмоциональные и сердцеразбивательные истории.

Мот на 8 марта подарил бы красавице всё, и даже спас бы Голубева ещё раз, а вот герой следующей истории - привёл любовницу!

Эмоционально, больно, откровенно. Обещаю, вам понравится!

Развод в 43. Без права на ошибку

– Ну да, изменил, любовница залетела, – спокойно признается муж. – А проблема в чём?

– Ты привёл в её наш дом...

– У нас дом маленький или что? Поживёт в соседней спальне, не потеснит. Всё, завязывай со своими пустыми истериками. Мне не до тебя сейчас.

На 8 марта мужья дарят цветы, а мой – привел в наш дом беременную любовницу.

Почти 20 лет брака, 5 детей. Я думала, что у наш счастливый брак, но муж решил иначе.

Но главное потрясение меня ждало впереди. Когда дети приняли сторону отца.

Очень вас жду в моей новинке! Буду благодарна за поддержку! Очень трепетные и важные для меня темы буду поднимать там)

Историю можно найти на моей страничке, по названию или по ссылке ниже:

Глава 36

Я лежу на спине, тяжело дыша. В груди бушует буря эмоций, тело дрожит после пережитого. Кажется, Мот сломал меня.

И неважно, что я отвечала. Но виноват!

Мужчина переворачивается набок, устраивается рядом. Его взгляд обжигает.

Он молча следит за мной, ведёт пальцами по моей коже. Я вздрагиваю, когда он начинает медленно размазывать сперму по моему лобку.

Сердце уходит в пятки.

Я сглатываю, стараясь не смотреть на него. Но это невозможно. Его глаза цепляются за меня, тяжёлые, наполненные чем-то первобытным.

Спускает пальцы ниже, раздвигая мои складки. Его семя смешивается с моей влагой, заставляя кожу покрыться мурашками.

Я судорожно втягиваю воздух, прикусывая губу. Это… Это слишком интимно. Слишком чувственно. Мои бёдра предательски дрожат.

Если бы у порока было имя, то точно – Мот Раевский.

– Т-ты… – мой голос хрипит, я осекаюсь.

Попытка сказать что-то осмысленное проваливается, потому что Мот продолжает играть с моим клитором. Едва касаясь, проводя пальцами по самым чувствительным точкам.

– Иди сюда, красавица.

Мот тянет меня ближе, и в следующую секунду его тело наваливается сверху. Влажное, тяжёлое, прижимающее меня к матрасу.

– Расслабься, – усмехается. – Я просто тебя поцелую.

С Мотом не бывает «просто» никогда. Невероятно сложно, опасно. Иногда чертовски жарко и соблазнительно. Но не просто.

Я проглатываю ком в горле, сердце колотится в рёбрах, и мужчина это чувствует. Усмехается.

И тогда его губы опускаются на мои.

Поцелуй захватывает, утягивает в себя. Мот ведёт себя так, будто целует меня впервые.

Будто изучает, исследует каждую линию, каждый изгиб, а потом нагло подчёркивает его языком.

Меня начинает колотить. Я невольно поддаюсь, отвечаю, пробую его вкус, пытаюсь забрать инициативу, но Мот не даёт.

Ладонь на талии сжимается, прижимает плотнее, заставляя чувствовать его силу. Пульс стучит в ушах, громко, оглушительно.

Где-то на фоне слышится какой-то шелест, но я не сразу понимаю, что это. А в следующий момент ощущаю давление внизу.

Резкое.

Тёплое.

Я дёргаюсь, сердце сбивается с ритма. Член, обтянутый презервативом, скользит между моих ног. Давит на дырочку. Не проникая, просто дразня, размазывая влагу.

Мот прерывает поцелуй, отрывается от меня на пару миллиметров, жадно вглядывается в моё лицо. Его дыхание тяжёлое, как и моё. В глазах пылающий голод.

Я сжимаю пальцы на его плечах, судорожно цепляясь за него. Мот дразняще ведёт бёдрами, будто проверяет мою реакцию.

Член скользит снова, проходится по самому чувствительному месту, и меня бросает в дрожь.

– Тшш, красавица, – его голос проникает под кожу. – Помнишь? Мы аккуратно.

Я поднимаю взгляд. Глаза Мота тёмные, глубокие. В них отражается всё – его желание, его контроль, его нетерпение. Но он ждёт. Даёт мне выбор.

Я сглатываю. Во рту пересыхает, язык кажется тяжёлым, как будто я не смогу произнести ни слова.

Хочу ли я этого?

Да.

Боюсь ли?

Очень.

Страх смешивается с возбуждением. Мне хочется. Я волнуюсь. Совершенно не представляю, как это будет.

Но ни разу с Раевским мне не было плохо…

Я медленно киваю.

– Будет больно – кусайся, – разрешает.

И не даёт мне времени усомниться. Губы накрывают мои, погружают в себя. Поцелуй жёсткий, грубый. Мот сминает мои губы, прикусывает, тянет.

Он не оставляет мне выбора, кроме как раствориться в его руках. Дыхание вырывается короткими рывками, грудь сдавливает странное предвкушение.

А затем мужчина двигается.

Резко, глубоко.

Тело сводит судорогой. Грудь сотрясает дрожь. Он внутри.

Боль простреливает живот раскалённой иглой. Я замираю, выгибаясь, сжимая его плечи так, что под пальцами чувствуются напряжённые мышцы.

Я сжимаю веки, пытаясь привыкнуть к этому новому ощущению. Горячо, больно, слишком… Слишком тесно.

Кожу щекочут собственные слёзы. Вонзаю зубки в губу мужчины, от чего он низко шипит.

– Прости, – хриплю.

– Всё хорошо, – Мот внимательно изучает моё лицо. – Хорошо же?

Я не отвечаю сразу, не могу. Пытаюсь свыкнуться с новыми ощущениями. Правда, пытаюсь.

Но мышцы непроизвольно сжимаются, не пуская мужчину глубже. А он ждёт. Не двигается. Даёт мне столько времени, сколько нужно.

Его пальцы касаются клитора. Медленно, легко. Вырисовывает небольшие круги, которые я сначала почти не ощущаю за болью, но потом…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Потом что-то меняется. Сначала только лёгкое тепло, пробегающее по позвоночнику. Затем щекочущий разряд, стекающий по внутренней поверхности бёдер.

Ощущения смешиваются. Боль никуда не уходит, но теперь я ощущаю не только её. Теперь есть и другое.

Мот хрипло выдыхает мне в шею, его губы ласкают мою кожу, пока всё внутри сжимается в болезненной, но сладкой спирали.

Ладони сжимают простыню, а мышцы живота предательски сводит от напряжения.

А затем Мот начинает двигаться. Медленно, но уверенно толкается в меня. Я дрожу от необычных ощущений.

Каждый толчок – новая вспышка, острая, ноющая, а затем – приглушённый жар, нарастающее удовольствие.

Запах его кожи не даёт дышать. Или это он сам? Его тяжесть, его движения, его низкий, приглушённый стон у самого уха?

Пальцы впиваются в спину мужчины. Ногтями царапаю кожу, когда толчки Мота становятся сильнее.

Он замедляется, затем снова движется, будто выжидает, ловит мой ритм. В животе разливается тепло, меня бросает в жар, тело реагирует само. Бёдра двигаются навстречу.

Мот опирается на одну руку, полностью перенося на неё вес. А второй возвращается к моему лону.

Касается, давит, проводит круги, заставляя меня выгибаться ещё сильнее, чем раньше.

Его ласка смешивается с толчками, выбивая из меня сорванные стоны. Больше и больше.

Всё тело сжимается в сладкой судороге, кончики пальцев немеют. Огненный жар бьёт между ног, раскалывая реальность.

Я тону в этих ощущениях, захлёбываюсь. Моё тело дрожит под давлением оргазма. Под закрытыми веками яркие вспышки.

Эйфория усиливается, плотным туманом укутывает. Душит всё сильнее, когда Мот продолжает вбиваться в моё тело.

Я сжимаюсь вокруг него, чувствую крепкий член. Мужчина шипит, замирая. А затем кончает следом, сделав несколько глубоких толчков.

Боженька…

Ой, отвернись. Здесь ничего приличного не намечается.

Девочки, в предверии 8 марта на мои книги действуют СКИДКИ до 50%!

Это лучший момент, чтобы побаловать себя историей на праздник! Просто переходите по ссылке на мою страничку и выбирайте книги по душе ❤️

Например, история Божены и Психа -

Или книга про Грома и Ярославу -

Глава 36.1

На ватных ногах я направляюсь в ванную, включаю воду. Поток обрушивается на моё тело, смывая остатки жара.

Я чувствую себя странно. Не могу сказать, что плохо. Скорее, необычно. Первое время боль между ног ощущалась сильнее, чем я ожидала.

Но она быстро сменяется другим – тягучей слабостью в ногах, приятной усталостью во всём теле.

Горячая вода расслабляет, приносит облегчение. Я бы вечность так стояла. А ещё лучше – оккупировала бы ванную. Ммм.

Но времени почти нет. Моту уже позвонили и сказали, что моего отца скоро отпустят.

Это значит, что через некоторое время мне придётся стоять перед папой, смотреть ему в глаза. И я даже не знаю, как мне это сделать.

Раевский – его враг. И мой парень.

Парень ведь, да? Мы совершенно не обсуждали статус наших отношений. И это заставляет чувствовать себя немного неуверенно.

Просто… Я не знаю, как сейчас себя вести с Раевским. Что говорить. Вроде ничего не изменилось, но…

Всё изменилось.

Мы буквально соединились. Были одним целым. А теперь… Архг, как всё это сложно!

Я быстро вытираюсь, оборачиваюсь в полотенце и открываю дверь, собираясь вернуться в спальню. Но не успеваю сделать и пары шагов, как сталкиваюсь с Мотом.

– Красавица, нам нужна новая традиция, – усмехается.

– Какая? – я хмурюсь.

– Ты в одном полотенце. А лучше вообще без него. Остальная одежда теперь запрещена.

– Обойдёшься.

Я шлёпаю его по ладони, когда мужчина тянется к моему полотенцу. Хочет сорвать его.

И я догадываюсь, чем всё это закончится. Так что – нет.

У нас нет на это времени. А у меня – отваги, чтобы снова впустить этот «рычажище» в себя.

– В душ, Раевский, – твёрдо заявляю. – Пока время есть.

– А что, если я хочу в душ с тобой?

– Тогда тебе остаётся только мечтать. Всё. Мне, правда, надо собираться.

Жалобно смотрю на него, Мот поддаётся. Отступает нехотя. Одним взглядом даёт понять, что в следующий раз я так просто не отделаюсь.

Я быстро натягиваю свою одежду. Джинсы липнут к влажной коже, швы на рукавах кофты перекручиваются. Бесит.

Посомневавшись секунду, я меняю кофту на толстовку мужчины. И зразу комфортно, хорошо.

Ну что я поделаю, если мужские вещи всегда интереснее?

Пользуясь отсутствием Раевского, я отправляюсь на кухню. Хочу приготовить завтрак.

Умереть от голода после первого раза я не хочу.

Омлет – максимум, что можно приготовить из того, что завалялось у Мота в холодильнике.

Взбиваю яйца в глубокой тарелке, размешиваю венчиком, слушая, как противно царапает стеклянные стенки.

Масло на сковородке начинает шипеть. Кофемашина гудит, выдав мне порцию кофе.

Если так пойдёт дальше – я всё успею.

Или почти.

Тёплые руки обхватывают мою талию, а сильное тело наваливается со спины.

Мот оттягивая воротник его-моей толстовки. Прижимается горячими губами к моей шее, покрывая её ожогами.

Все планы на нормальный завтрак разлетаются в стороны. Пальцы сжимаются на тарелке с яичной смесью, но внутри всё плавится.

– Мот…

Пытаюсь образумить мужчину, но он только ухмыляется. Проводит языком по моей коже, цепляет зубами.

Моё лоно сжимается от резкой вспышки жара.

Мот резко разворачивает меня. Я охаю. Венчик едва не выпадает из рук.

– Ты…

Не успеваю возмутиться, потому что мужчина легко подхватывает меня и усаживает прямо на кухонную тумбу.

– Мот! – я хватаюсь за его плечи. – Тебе нельзя так напрягаться! Ты ранен!

– Красавица, я жив, – смеётся он, обхватывая мои бёдра и устраиваясь между ними. – Расслабься.

– Ага. Конечно. Как только ты перестанешь вести себя так безответственно! Тебе нужны отдых и покой. А ты…

– А я тебя закинул на тумбу? Какой ужас.

– Невозможный! Я завтрак готовлю. Мы не поспеем поесть, а я голодная!

Мот усмехается. А в следующую секунду подхватывает миску, выливая яичную смесь на раскалённую сковородку.

– Готово.

И больше тратить время на пререкания не имеет смысла. Потому что мужчина целует меня.

Его руки проникают под толстовку, сжимают талию. Я невольно подаюсь вперёд.

Как вообще куда-то успеть можно?

– Ты мою одежду стащила, – бормочет Мот, отрываясь.

– Мне нравится, – выдыхаю, проклиная себя за то, что голос звучит слишком хрипло. – Это мой трофей. Я имею право.

Я пожимаю плечами, глядя на него с вызовом. Он же любит трофеи, правда? Почему я не могу?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Да? И что же тогда будет моим трофеем? – лениво тянет он, опуская руку и легко цепляя пальцем мою цепочку на шее.

– Не лезь, – тут же шлёпаю его по пальцам, сдвигая брови. – Ты знаешь, что она мне дорога.

– Знаю. Я шучу, красавица. А что тогда в виде трофея могу забрать?

– Ты забрал мою невинность. Этого мало?

Я фыркаю недовольно. Мот прищуривается, ухмыляется.

– Мало, красавица.

Я захлёбываюсь воздухом, закашливаясь, а он довольно усмехается. Конечно, не хватит. Раевскому всегда мало.

У него явно пунктик – всё брать до последней капли.

– Ты… – вскидываю руку, но он ловит мои пальцы, скользит губами по запястью. – Раевский, ты охренел?

– Ага, – не спорит. – Охренел от того, какое счастье мне привалило. Так что, красавица, что ещё мне в награду?

Я отдёргиваю руку, прикрываю шею ладонью, будто он уже решил забрать цепочку.

Хотя не думаю, что Мот на неё действительно претендует. Просто раздражает меня специально.

Мужчина медленно скользит ладонями по моим бёдрам, забирается под толстовку. Я не успеваю сообразить, что он задумал, как тёплые пальцы ложатся на талию.

Я стараюсь хоть как-то отвлечься. Притвориться, что у меня есть шанс сбежать от его приставаний.

Тянусь за кружкой с кофе, делаю глоток. А после пальцы мужчины перехватывают её. Забирает.

Я даже не сопротивляюсь. Слежу, как он делает один большой глоток, скривив губы, а потом фыркает:

– Невкусно.

– Что?! – возмущённо дёргаюсь. – Это офигенный кофе! Что тебе не нравится?

– Горько. Я знаю, как вкуснее, красавица.

Я недовольно поджимаю губы. Вот же ж гад! Я старалась, с его чудо-машиной разобралась. А он…

Сильно обидеться у меня не получается. Или я просто не успеваю.

Чертов Раевский снова лезет ко мне с поцелуями. Его язык скользит вдоль нижней губы, собирая капельки кофе.

Затем цепляет верхнюю. Посасывает, заставляя мгновенно забыть обо всём.

Пульс ускоряется, а мысли стираются. Мот целует медленно, растягивает удовольствие.

Его язык скользит внутрь, смешивая вкус кофе и его собственного, насыщенного и пряного.

Я не сопротивляюсь. Вцепляюсь пальцами в его плечи, жмусь ближе.

Так действительно вкуснее.

Глава 37

– Руськ… Да всё со мной в порядке.

Отец вздыхает, когда я суечусь вокруг него. Не могу остановиться. Всё ещё переживаю. Ведь папа мог пострадать. Он и пострадал!

Синяк на его скуле растёкся синевато-фиолетовым пятном, ссадина на щеке выглядит свежей, а нос слегка припух.

И это только то, что видно. Я даже не представляю, какие у него ещё травмы. Внутри всё скручивается в болезненный узел.

– Пап, может, ты полежишь? Я всё сделаю, а ты просто… – я запинаюсь,. – Просто отдохни. Я принесу тебе чаю.

Он усмехается, будто я опять маленькая, и притягивает меня к себе, легко прижимая за плечи.

– Русь, я в порядке, правда, – голос у него хриплый, но тёплый. – Всё уже позади. Я обещаю тебе, что больше такого не повторится. Я буду осторожнее.

Я очень хочу в это верить. Я знаю, что папина работа опасная. Не все рады, что их поймали.

Угрозы бывали и раньше. Кто-то пытался то меня запугать, то папу напрямую. И отец всё решал.

Это опасно, но я понимаю. Если просто вестись на угрозы бандитов, то закон и вовсе перестанет работать.

Просто впервые всё зашло настолько далеко. И если бы не Мот… Мне страшно представить, чем всё могло закончиться.

Пытаюсь отвлечься готовкой. Ни папа, ни я – не спецы в этом деле. Но я очень стараюсь.

Запекаю картошку с мясом, делаю салат. А когда зову отца – он не отвечает. Иду за ним.

Дверь приоткрыта, и я заглядываю внутрь. Папа сидит за столом. Перед ним разложены бумаги, но как только я захожу – он резко захлопывает папку.

– Пап, у тебя больничный! – напоминаю недовольно. – Поработаешь потом!

– Не волнуйся, – папа поднимается, убирая папку в ящичек. – Делал лишь пару пометок, пока из головы не вылетело.

– Это связано с тем, что случилось?

– В каком-то смысле. Разбираюсь с деталями.

Я напрягаюсь. Что за детали? Почему нельзя сказать прямо? Я делаю шаг вперёд.

– Папа, – мой голос подрагивает. – Ты что-то ищешь… Или кого-то?

– Просто мысли. Русь… Ты с Раевским больше не контактировала?

Меня бросает в жар. Кожа словно мгновенно покрывается испариной, сердце ускоряет.

Я сминаю пальцами кухонное полотенце, делаю несколько глубоких вдохов перед тем, как ответить:

– Да нет. А почему ты спрашиваешь?

– Хочу убедиться, что этот гадёныш тебя не достаёт, – вздыхает папа. – Он же тебя преследовал. Значит, угомонился, хорошо.

– Нет, не достаёт.

Потому что он действительно больше не достаёт. Он приятно донимает.

Нахально, нагло, по-своему, но не так, как раньше. Не угрожает, не нападает, не загоняет в угол. Просто… Рядом.

Даже несмотря на то, что мы не виделись последние дни. С тех пор как отца отпустили, я всё время была с ним.

Отец нуждался во мне. А я нуждалась в уверенности, что с ним всё будет хорошо.

А я скучаю по Моту. По резким ухмылкам. По хриплому голосу. По его грубым рукам и прикосновениям, которые сжигали кожу.

По этому несносному, чёртовому бандиту. Скучаю.

Как же я влипла.

– Ну и отлично, – папа облегчённо выдыхает. – И не переживай. Скоро я с ним разберусь.

Я сжимаю зубы. Злость кипит внутри, но я стараюсь её подавить. Это мой отец. Он всегда был таким.

Принципиальным, бескомпромиссным, ставящим долг выше личных симпатий. В этом он весь. В этом он прав.

Но Мот…

Раевский рискнул ради него, ради меня. А теперь отец снова что-то ищет. Копает, разбирает документы, складывает детали воедино, снова выводит что-то на него.

Внутри всё скручивает. Это неправильно. Несправедливо. Отец даже не знает, что могло бы быть, если бы не Мот.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – уточняю осторожно. – Я слышала твой разговор с дядь Мишей. Что как-то Раевский замешан в твоём освобождении…

– Одно хорошее дело не меняет всех плохих. Тем более, этот сученыш свою выгоду получил.

– Что? Какую?!

– Неважно. Не забивай этим голову, Русь. Давай просто пообедаем.

Я сдаюсь. Папа мне ничего не расскажет. Придётся из Мота информацию доставать. Но я не то чтобы очень против.

Это лишь повод для нашей встречи.

От этой мысли кожу иголочками покалывает. Давлю в себе улыбку, фокусируюсь на отце.

Мы проводим время вместе, разговариваем, избегая неудобных тем. Я чувствую себя ужасно из-за того, что мне нужно врать.

Но я не могу сейчас рассказать папе, что встречаюсь с его врагом. Нужно медленно к этому подвести. Аккуратно.

Сначала я намекну, что у меня мальчик появился. И что Раевский не так плох. Гляди, лет через двадцать папа и смирится со всем.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вечером выскальзываю на улицу. В кармане телефона вибрирует очередное уведомление.

«Что делаешь, красавица?»

Улыбка появляется сама собой. Набираю ответ, чуть сбавляя шаг. Пишу, что вышла за продуктами. Мы начинаем переписываться.

Чувствую, как внутри вспыхивает тепло. Господи, я попала. Точно, безнадёжно.

И почему эта переписка вызывает у меня такой азарт? Почему хочется написать что-то дерзкое, чтобы вывести его на эмоции?

Чтобы бросил всё и сорвался ко мне.

Пара шагов – и я сворачиваю в переулок. Узкий, тёмный, но короткий – так ближе к магазину. Подсвечиваю телефоном дорогу, параллельно отвечаю Моту.

«Выхватишь, красавица»

– в ответ на мою провокацию.

«Обещаешь?»

Я прикусываю губу, чтобы не улыбаться уж так счастливо. С нетерпением жду ответа.

Телефон вибрирует, но открыть сообщение я не успеваю. Меня резко дёргают назад.

Я даже вскрикнуть не могу – чужая ладонь намертво закрывает мои губы. Тело застывает в ужасе. В груди паника, ноги отказываются двигаться.

Черт. Черт!

Кто-то крепко прижимает меня к себе, а чужое дыхание обжигает ухо.

– Попалась.

Глава 37.1

Мужской голос иголочками вспарывает сознание. Адреналин маленькими бомбочками взрывается в крови.

Подлец.

Я узнаю голос мгновенно. И это вызывает всплеск гнева. Я начинаю извиваться, пинаюсь.

Прикусываю длинные пальцы, лежащие на моих губах. А в ответ получаю лишь хриплый смех за спиной.

– Я тебя ненавижу! – взвизгиваю, освобождаясь. – Иди к черту, Раевский!

Он только продолжает улыбаться. Напугал меня до полусмерти, а теперь наслаждается.

Злость пульсирует в крови, перехватывает дыхание. Взмахиваю волосами, планируя уйти подальше.

Но Мот не отпускает. Он перехватывает меня, вжимая в стену. Каменная кладка пронизывает холодом сквозь куртку.

Вот только жар мужского тела перекрывает всё. Инстинктивно подаюсь вперёд к мужчине.

Лишь для того, чтобы спастись от холода. Ясно? Я о здоровье своём забочусь.

Так и запиши, боженька.

– Нельзя так пугать! – недовольно фыркаю.

– Я написал, что выхватишь прямо сейчас, – усмехается этот засранец. – Кто виноват, что ты читаешь медленно?

– Ты. Меня. Напугал! Специально. Ты больной?!

– Да, красавица. Очень больной, – медленно тянет он, склоняясь ближе. – Выздоравливаю только с тобой.

– Я бы тебя стукнула, не будь ты раненым!

– Ну, раз раненый… Мне уход нужен. Заберу тебя в качестве медсестры.

Невозможный! Я злюсь, но внутри, в самых глубинах души, распускается тепло. С трудом сдерживаю улыбку.

Вот как с ним общаться?

– Я обиделась, – вздёргиваю подбородок.

– Значит, буду отрабатывать, красавица.

Мужчина тянет меня за талию, ближе к себе. Врезаюсь в его тело, прячу лицо на его груди. А то ещё улыбку увидит.

Внутри что-то дрожит от его близости. От наглого взгляда, от воспоминаний, как хорошо было нам вместе.

Я краснею.

Почему-то приличные мысли разбегаются тараканчиками. Варианты отработки только с пометкой восемнадцать плюс.

И не то чтобы я была сильно против.

Раевский ухмыляется. Словно мысли прочёл. Скользит по мне взглядом. Забирается ладонью под мою толстовку.

От его прикосновений внизу живота мгновенно спазмы появляются. А взгляд мужчины поджигает.

– Моя куртка, моя толстовка… – ловит мой взгляд. – Моя девочка.

У меня дыхание перехватывает от этих слов. В лёгких бабочки трепещут, не оставляя места кислороду.

– Поехали, – предлагает. – Разберёмся, кто там кому что должен. Сведём счёты.

– Я не могу, – выдыхаю раздосадованно. – Хочу, но… Там папа…

– На знакомство зовёшь?

Мои глаза увеличиваются раза в два. Я начинаю качать головой так сильно, что пряди волос бьют Мота.

Ни за что!

Не в этом десятилетии.

Папу удар хватит, а он и так ещё лечится после похищения. Они разругаются, заставят меня делать выбор.

А я этого не хочу.

– Да ладно, красавица. Я любимчик родителей. Отвечаю, твой батя сразу заценит твой выбор.

Я сверлю Мота взглядом. Он явно издевается. Развлекается, доводит меня, как всегда.

– Отстань, – хмыкаю. – А то сейчас назад домой пойду!

– И кто тебя отпустит?

– Нет, правда. Я только в магазин и назад. Я могла бы час выкроить, но ехать к тебе долго… Я не могу, правда.

Мужчина хмыкает, но не настаивает. Вместо этого тянет за запястье, утягивая за собой. Я недовольно бурчу, но иду. Позволяю.

Раевский сажает меня в машину, захлопывает дверь. Устраиваюсь на кресле, кидаю на него короткий взгляд.

– Час времени это дохуя, – ухмыляется этот засранец. – Покатаемся.

– Ладно.

Боженька, где моя актёрская игра? Ты хоть что-то для меня придумал?

Потому что даже не могу притвориться, что не хочу куда-то ехать. Я безумно соскучилась!

А ещё…

Ещё у меня внутри всё вибрирует от радости, что Мот приехал. Он не отстал, получив своё. Не был со мной только ради секса.

Это многое значит.

Выехав на дорогу, Мот опускает ладонь и сжимает моё бедро. Тепло его ладони пробирает сквозь ткань джинсов, я вздрагиваю.

Я накрываю его ладонь своей, поглаживаю. Провожу пальчиками по чуть сбитым костяшкам.

Я прикусываю губу, задумчиво рассматриваю дорогу. Стараюсь справиться с жаром. А после кое-что вспоминаю.

– Папа сказал странную вещь, – говорю, осторожно подбирая слова. – Про тебя. Про «плату» за его свободу. Что ты якобы получил выгоду, когда помог.

Пальцы мужчины на моём бедре замирают. Он не сжимает сильнее, не отдёргивает, но напряжение в его движениях всё же появляется.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Следак просто не умеет быть благодарным, – бросает он с явной насмешкой. – Как и все мусора.

– Он мой отец!

– Ну да, и что? Факт остаётся фактом.

– То есть… Ты помог, потому что я попросила? Ничего не получил из этого?

Мот отрывается от дороги на секунду, кидает на меня короткий взгляд.

– Нет, – отвечает ровно. – Ноль профита. Сплошные заёбы.

И что-то внутри меня царапает. Я очень хочу верить Раевскому, но то, как он отводит взгляд…

Он ведь не врет мне?

Глава 38

Не то, чтобы это имело значение. Мот спас моего отца. Детали меня мало интересуют.

Просто мне хочется знать о мужчине всё. Быть ближе. Раз уж я нырнула с головой, то хочется верить, что на дне не припасены острые скалы.

Хотя… Кажется, будто с Раевским никогда не угадаешь. Он чертова стихия и опасность. Риск с привкусом адреналина на губах.

Конечно, простые катания по городу не про него. Мот гонит, выжимая максимум из машины.

Вкручивает руль, заставляя меня клониться в его сторону. Подкручивает напряжение тем, как гладит моё бедро.

Адреналин пузырьками взрывается в груди, поджигает фитильки внизу живота. Страх смешивается с восторгом.

А после Мот резко тормозит на парковке у какого-то гипермаркета. Ухмыляется, дёргая меня к себе. Целует.

Напористо, рвано. Его пальцы зарываются в мои волосы, дыхание жжёт. Поцелуй резкий, отчаянный какой-то. С примесью колотящегося сердца.

Я не до конца понимаю, как оказываюсь сверху. Пробираюсь пальцами под футболку мужчины, глажу его пресс.

Впитываю его тепло, дыхание. Вдавливаю пальчики в кожу напротив сердца. Считываю пульс. Хочу убедиться, что Раевский сходит с ума так же, как и я.

Мне кажется, он меня отравил. Одурманил. Я бы никогда себя так вела.

Сижу на его коленях, самозабвенно целую. Мне плевать, что нас могут увидеть. Что он бандит, которого мой отец мечтает посадить.

Сейчас на всё плевать.

Не думала, что можно испытывать такую тягу к кому-то.

Я отрываю от Мота, запрокидываю голову. Ловлю тёплый воздух губами, стараясь прийти в себя.

Упрямо игнорирую самодовольную ухмылку Раевского. Его хитрый взгляд, от которого сердце делает сальто.

– Ты обманщик, – фыркаю недовольно. – Ты обещал только покатать.

– Я и катаю.

Мот сжимает мои бёдра, притягивая к себе. Опускает на свой твёрдый пах. Я вздрагиваю, ощущая, как его член стоит колом.

Вдоль позвоночника бегут электрические разряды, попадающие в эпицентр моего желания.

– Я такие аттракционы не люблю, – качаю головой. – Кто-то может нас увидеть. И не в машине же! Я говорила…

– Ты трындела, что первый раз не будешь в машине трахаться. Я запомнил. Организовал всё так, как ты хотела.

– Ну… Лепестки роз я не припомню.

– Я тебе, бляха, целую оранжерею подарил. Оторви пару бутонов и не нуди.

– Ты такой романтик.

Я цокаю, закатываю глаза. А после взвизгиваю, когда Мот отвешивает мне звонкий шлепок по ягодице. Кожа вспыхивает, приятное тепло расползается по телу.

Но я всё равно мщу. Прикусываю нижнюю губу мужчины, наслаждаюсь его рваным вздохом.

Воевать с Раевским мне всё ещё очень нравится. Правда, это теперь приобретает совсем другой подтекст.

Затылок покалывает иголочками, когда Мот тянет мои волосы. Заставляет запрокинуть голову, посмотреть прямо ему в глаза.

– Когда следак с больничного выходит? – внезапно уточняет мужчина.

– А тебе зачем?

– Потому что сейчас тебя хер куда увезёшь. Начнёшь нудить. Значит, дождусь нужного момента. Запру у себя на квартире. И посмотрим, кто кого искусает в итоге.

Мот подмигивает, заставляя меня залиться румянцем. И не скажу, что его план мне не нравится.

Просто нужно дождаться, когда отец выйдет на работу. Будет хорошо себя чувствовать. И тогда я могу соврать про ночёвку у Леры.

Или целую поездку куда-то…

Ёрзаю, в очередной раз натыкаюсь на стояк. Мот намеренно подаётся бёдрами, врезается в меня. Вызывает вспышку возбуждения, спазмы между ног.

Я отчаянно хватаюсь за своё благоразумие. Которое вот-вот испариться. Но меня спасает звонок мобильного.

Мот раздражённо смотрит на экран, отвечает с явной неохотой.

– Быстро, Арс. Я занят.

Я провожу пальчиком по щетине мужчины. Дразню. Почему-то отвлекать его очень приятно.

Пока не замечаю, что выражение лица Мота меняется. Его мышцы напрягаются под моими пальцами, ухмылка превращается в оскал.

Архг. Очередное напоминание, что я не с простым парнем связалась.

– Арс, ты ёбнулся? – рявкает Мот. – Как эти документы могут быть у него? Бля… Ты понимаешь, что это значит? Сука. С этими доками всем сторонам пизда. Щас.

Мот легко приподнимает меня, возвращая на моё сидение. А после выскакивает из машины, прихватив пачку сигарет.

Я никогда не мечтала стать «девочкой бандита». Уж точно не готовилась к этой роли.

Теперь просто очень волнуюсь за Мота. Ведь в его деле ошибка может стоить жизни.

Наблюдаю, как мужчина расхаживает по парковке. Явно злится. Долго с кем-то разговаривает. Психует.

Стреляет окурком куда-то, заваливается обратно в машину.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Проблемы? – дрогнувшим голосом уточняю я.

– Нормально, – отвечаю глухо. – Завезу тебя домой, поеду решать проблемы.

– Но ты будешь в порядке?

– Я всегда в порядке, красавица.

Почему-то это не очень успокаивает. Но я выбираю верить Моту. Сжимаю его ладонь, прижимаюсь губами к колючей щеке.

Замечаю, как мужчина немного расслабляется. И от этого мне легче дышать.

Как только я выхожу из машины – Раевский тут же бьёт по газам. Срывается с места, исчезая в ночи.

Я нервно одёргиваю кофту, заламываю пальцы. На негнущихся ногах захожу в квартиру. Хочется просто упасть на кровать и ждать сообщения от Мота.

Но в коридоре меня перехватывает отец.

– Пап, что такое?

Я замечаю посеревшее выражание его лица. Он будто осунулся, постарел на несколько лет за этот час.

– Рана болит? Что? – начинаю накручивать себя.

– Ты купила молоко, Русь?

– А… Ну… Его не было. Но при чём тут это?

– Пытаюсь понять, как давно Раевский магазин в своей тачке открыл. Раз тебя видели с ним. Ничего не хочешь мне рассказать, Руслана?

Глава 38.1

Волна страха накрывает с головой. Воздух застревает в лёгких, отзываясь болью в груди.

Я пытаюсь сказать что-то, но язык не слушается. В горле пересыхает, слова вязнут, а в голове – пустота.

Отец знает. Он видел.

– Что? – переспрашиваю глухо. – О чём? Тебе что-то показалось…

– Не ври мне! – отец подаётся вперёд, а я инстинктивно отступаю. – Я видел, как ты выходила из его машины, Руслана! Видел, как он тебя привёз! Ты серьёзно думаешь, что можешь меня обмануть?!

Кажется, я перестаю дышать. Тело немеет, в висках стучит от страха.

Чувство стыда смешивается со страхом. Я не могу собрать мысли воедино.

Лицо горит от стыда. Хотя кажется, что вся кровь испаряется из тела. Сердце замирает.

Отец смотрит на меня. А мне хочется провалиться сквозь землю.

– Он просто… – я сглатываю, справляясь с волнением. – Мот просто перехватил меня. Хотел узнать, как ты, убедиться, что всё в порядке.

Отец вспыхивает. Черты лица заостряются, губы сжимаются в тонкую линию.

– Какого хрена он следит за моей семьёй?! – рявкает. – Этот сопляк думает, что может угрожать моей дочери?!

Я сглатываю судорожно, напрягаясь ещё сильнее. Я не к этому вела!

Кажется, сделала всё лишь хуже.

– Нет! Пап, нет, – тороплюсь я. – Он ничего такого не говорил! Просто… Правда, спросил, как ты. Всё. Всё хорошо, пап. Он вёл себя нормально. Обходительно. Кажется, он действительно беспокоился. Всё в порядке.

Собственная ложь звучит натянуто, но отец будто немного расслабляется.

Не полностью, но угроза в его взгляде чуть угасает. Он хмурится, вздыхает, потирает лоб.

Отец смотрит на меня несколько долгих секунд, словно пытается распознать ложь.

Затем медленно кивает, но предостерегающе добавляет:

– Если что-то будет не так… Если он хоть раз тебя побеспокоит, ты мне скажешь. Сразу. Поняла?

– Конечно, – лгу я.

Убедившись, что отец ничего не подозревает, я сбегаю в спальню. Лицо горит.

Ох. Боженька, спасибо! Я знала, что ты любишь меня.

Что дал мне разума не целоваться с Мотом прямо у моего подъезда. Только это спасло меня.

Ночь проходит в каком-то нервном забытьи. Сон приходит урывками – то бросает в жар, то в холод.

Я ворочаюсь, натягиваю одеяло, потом скидываю. В голове гулко стучат мысли.

Я не должна была так нагло врать отцу. Не должна была так легко соглашаться на Мота. А что самое страшное – мне не жаль.

Страшно, да, но сожалений нет. Я бы снова выбрала его.

Где он? Всё ли в порядке?

Ближе к утру, когда терпеть тревогу уже невозможно, я хватаю телефон и пишу.

«Ты в порядке?»

Ответ приходит почти сразу.

«Норм».

Я сжимаю губы. Этот сухой ответ должен был меня успокоить, но…

Я печатаю снова:

«Отец видел нас. Больше не подъезжай к дому, ладно?»

Сообщение прочитано. Ответа нет. Черт. Раевский! Нельзя так!

Но я больше не пишу, не настаиваю. Просто кладу телефон на тумбочку и зажмуриваюсь, пытаясь отодвинуть тревожные мысли хотя бы на пару часов.

Утро проходит на автопилоте. Я выпиваю чай, готовлю завтрак, пытаюсь убедить себя, что сегодня просто обычный день.

Что пора сосредоточиться на учёбе, привести мысли в порядок, держать себя в руках.

Потому что Раевский влияет на меня… Неправильно.

Я не должна так врать отцу. Я не должна так легко позволять мужчине… Всё.

Но я уже по уши в этом. В нём. В его откровенных взглядах, наглых руках, пошлых словах.

В его мире, в который я никогда не должна была заглядывать. С этим нужно что-то делать. И лучше бы поскорее.

Добираясь через парк к университету, я замечаю Леру. Она проходит мимо, даже не здороваясь.

– Лера! – зову, ускоряя шаг.

Она не отвечает, даже не оборачивается.

Что за?

– Лера, ты чего?

Я догоняю её, но подруга демонстративно отходит в сторону.

Закатываю глаза. Замечательно. Обижается из-за того разговора.

Я бы объяснила всё ей, если бы подруга ответила хоть на одно сообщение.

Но Лерка решила играть в обиженку. Ладно, пусть.

Я спала максимум три часа. У меня нет сил с этим разбираться.

Лучше на учёбе сосредоточусь. У нас сегодня сложные пары и…

Но как только я приближаюсь к университету, мысли об учёбе сразу вылетают. Замираю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Потому что у ворот стоит до боли знакомая машина. Сердце резко сбивается с ритма, пропускает пару ударов.

Я невольно сжимаю ремешок сумки. Раевский здесь.

Сделав глубокий вдох прохладного воздуха, я иду вперёд. Я даже не пытаюсь проскользнуть мимо.

Ноги сами несут меня в сторону мужчину. Как будто другого выбора нет.

Мот выходит из машины со своей шикарной усмешкой.

– Раз ты не дала поймать себя у дома, пришлось здесь, – объясняет он.

И на секунду я чувствую облегчение. Что Мот прислушался к моим желаниям. И при этом не исчез.

– Но нас всё равно могут увидеть.

Я быстро оглядываюсь. Мелькают знакомые лица, толпа студентов, но вроде никто не смотрит. Хотя… Так только кажется.

После того как отец чуть не поймал меня с поличным, у меня начинается паранойя.

Мот наклоняется ко мне, явно наслаждаясь ситуацией.

– Тогда садись.

Он открывает дверцу машины, приглашая внутрь. Глаза сверкают вызовом.

– Я не могу, – я кусаю губу. – У меня учёба и…

– У меня была хуёвая ночь, красавица, – перебивает Раевский, откидываясь на дверцу. – Надо отдохнуть. Заняться чем-то интересным. С тобой.

Я разрываюсь. Внутренний голос кричит, что это неправильно. Что я пришла учиться, а не гонять по городу с бандитом. Что нельзя.

И при этом всё внутри стремиться к тому, чтобы уехать с Мотом.

У меня тоже не лучший день. И хочется отдохнуть.

Я замечаю строгую преподавательницу, которая выходит из здания. Вечно недовольную, с каменным лицом.

Которая любит отчитывать за любой косяк. Она до сих пор припоминает мне сигарету, которую всучила мне Лера.

Если она увидит меня, пути назад не будет. Придётся идти на её пары.

И я, не успев осознать, что делаю, хватаюсь за ручку двери и буквально запрыгиваю в машину.

Мужчина смеётся, захлопывает дверцу. Садится за руль, бросает на меня короткий взгляд.

– Другая на твоём месте хотя бы попыталась сделать вид, что сопротивляется.

– Бесишь, – я закатываю глаза, пристёгивая ремень. – Сейчас уйду.

Мот тянется ко мне, трёт большим пальцем по скуле. Обжигает прикосновениями.

– Не бурчи, красавица. Обещаю, тебе понравится.

Девочки, сегодня действует скидочка на историю Божены, сестры Мота. Предлагаю познакомиться со взрывоопасной парочкой.

Она спасла ему жизнь, а он захотел и похитил её.

Даже не подозревая, что она - сестра криминального авторитета. Его друга.

Горячо. Жарко. Опасно.

Псих. Его игрушка

– Сразу на колени, девочка? Знаешь толк, как к мужикам подкатывать. Никуда её не отпускать. В комнату отведите, – приказывает охране. – Себе её заберу. Моей будешь, золотце.

Я не хочу быть его! Я своя, и мне достаточно.

Вот сейчас он вырубится, а я сбегу. И…

– Куда?

Резко вскидывает руку, сжимая моё запястье. Хватка у него сильная, стальная..

– Резкая, золотце? Отлично, шустрых я люблю. В койке такая же? Будешь вместо обезбола.

Он обещал меня отпустить, если я помогу. Но вместо этого похитил.

Безумный. Непредсказуемый. Псих.

Для него нет ограничений, нет правил.

Он берёт всё, что хочет.

И решил, что я тоже стану его.

C2QFqlnH

Глава 39

Я съезжаю по креслу вниз, втягиваю голову в плечи. Мот замечает и с усмешкой смотрит на меня.

– Чего ты там ёрзаешь, красавица? – посмеивается.

– Не могу, – мотаю головой. – Ты езжай. Я просто… Вчера отец увидел меня в твоей машине. Я соврала ему, он поверил. Но… Я не хочу, чтоб кто-то заметил и были лишние вопросы.

Раньше я могла сказать папе, что Раевский просто донимал меня. Он всегда был рядом не потому, что мне этого хотелось, а потому что сам так решал.

Но теперь всё иначе.

Теперь я сама хочу быть с ним.

И это совсем другое.

Пока я варюсь в собственных мыслях, Мот притормаживает у светофора и лениво ведёт пальцами по моему бедру. Я вздрагиваю, ловлю его взгляд.

– Не парься, – хмыкает мужчина. – Разберёмся.

Он манит меня пальцем, подзывая ближе. И я, не успев подумать, наклоняюсь к нему.

В тот же момент Раевский перехватывает затылок, пальцы сжимаются на волосах, и он накрывает мои губы своими.

Поцелуй тянет в себя, будто омут. Мот смакует момент неторопливо касаясь, затем углубляется.

Всё внутри взрывается жаром. Я стискиваю пальцы на его футболке, дышу прерывисто.

Мот прикусывает мою нижнюю губу, а после толкается языком внутрь. Играет.

Отстраняется совсем чуть-чуть, не позволяя перехватить дыхание, и снова целует. Властно, настойчиво.

Пальцы на моём бедре сжимают чуть сильнее, желание проходит по венам. Тянусь навстречу мужчине.

Зелёный свет на светофоре загорается внезапно. Водитель сзади сигналит.

Мот отстраняется, облизывает губы, проводит большим пальцем по моей нижней.

– Уже не так паришься, красавица?

Я ошеломлённо моргаю, прячу лицо в ладонях. Чувствую, как щёки пылают, как внутри разливается смешанное чувство смущения и восторга.

– Раевский, – зову его. – Иди к черту.

– Только вместе с тобой.

Мужчина жмёт на газ, и машина срывается с места. Я медленно убираю ладони от лица, бросаю на него сердитый взгляд.

Я краснею ещё сильнее. Упираюсь лбом в стекло, стараюсь успокоить бешеный пульс.

Но Раевский, как всегда, не даёт мне передышки. Он снова находит моё бедро, проводит пальцами по джинсовой ткани, дразня, а затем успокаивающе сжимает.

– Чё такая тихая? – спрашивает с ленивым интересом. Я устало зеваю. – Херово спала?

– Ага.

– Я тоже.

Я ловлю его профиль. Напряжённые линии скул, лёгкая щетина, сосредоточенный взгляд.

– Чем занимался? – решаюсь спросить.

Мот не отвечает. Только лениво щёлкает пальцами по рулю, а затем вдруг резко сворачивает в сторону.

Я не сразу понимаю, где мы, пока не вижу знакомую вывеску кофейни.

– Закинемся кофеином, – бросает он.

Я прикусываю губу. Сомневаюсь. Я знаю это место. Оно не так далеко от участка отца. И кто знает, кого мы здесь встретим.

Раевский замечает моё замешательство и тут же напрягается. В глазах вспыхивает раздражение, губы кривятся в недовольную линию.

– Чего?

Я спешу оправдаться:

– Просто… Здесь рядом участок отца. И может быть кто-то из его работников…

– Бля, я чё, как школьник, по району твоего отца должен шарахаться? – раздражённо бросает он. – Красавица, да ну нахер. Хочешь кофе или нет?

Я виновато вздыхаю. Мне не хочется его злить. Просто я правда волнуюсь.

– Извини, – искренне говорю я. – Я просто… Не уверена. Понимаешь… Я хочу рассказать отцу. Потом. Сама. А не чтобы он нас поймал. Понимаешь?

Раевский шумно выдыхает, стискивает руль, будто пытается удержать себя в руках. А потом резко выбирается из машины.

– Ладно. Тогда я пойду. Ты сиди. Вдруг следак в кустах притаился.

Я сжимаю губы, наблюдая, как он идёт к кафе. Быстро, отрывисто, на взводе. И отчаянно надеюсь, что внутри нет никого, кто может устроить проблемы.

В груди клубится глухая вина – перед Мотом, перед отцом. Перед собой. Я не должна так разрываться, но иначе не получается.

Мне хочется догнать Раевского. Оправдаться. Повернуть всё в шутку. Но я остаюсь на месте, вцепившись в ремень безопасности, будто он может меня удержать.

Проходит несколько минут, прежде чем дверь машины открывается, и Мот плюхается на своё место. В его руках два бумажных стакана, из которых поднимается ароматный пар.

– Держи, красавица, – говорит он, протягивая мне кофе.

Его голос спокоен. Лицо расслаблено, губы чуть тронуты ухмылкой. Успокоился.

Я медлю, ловлю его взгляд. Считываю настроение. Раевский выглядит, как всегда, уверенно, но не таким, каким был несколько минут назад. Успокоился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Спасибо, – отвечаю негромко, принимая стакан. – Не только за кофе.

– Шарю, красавица.

Я вдыхаю аромат кофе, прижимаю губы к краю стакана, делаю маленький глоток.

Мот пристёгивается, включает передачу, и машина плавно трогается с места.

Я бросаю на него косой взгляд, собираюсь сказать что-то примирительное, но он опережает:

– Значит, частая гостья участка?

– Что? – возмущаюсь. – Нет!

– Так хули тебя все менты знают?

– Из-за отца, боже. Ну, и я росла в участке. Проводила всё там время. Оу, ты прав. Частая гостья.

Я посмеиваюсь, радуясь тому, что Мот отпускает ситуацию. Понимает меня, а не обижается.

– Отец много работал, – я грею ладони о стаканчик. – Не было с кем меня оставить. Поэтому меня нянчили все сослуживцы.

– Пиздец. Я бы свихнулся – столько мусоров вокруг.

– Эй! – шлёпаю его по ладони. – Они полицейские. Это ты плохой, помнишь?

– Вообще ужасный. Так хоть какой-то профит был от того, что в участке ошивалась?

– Ну, если снова загремишь за решётку – я тебе бесплатный кофе организую. Если трижды нажать на эспрессо, а потом два минуса сахара – автомат выдаст бесплатный американо.

Мот откидывает голову назад, смеётся, а я чувствую, как от его реакции моя вина понемногу рассеивается.

Я смотрю на него и невольно улыбаюсь. Чувствую, как в груди разливается тёплое чувство.

Наверное, я всё-таки безнадёжна.

– Грабишь государство? – Мот подкалывает.

– Не граблю, а тестирую систему на прочность, – парирую я. – Ещё есть шкаф в архиве, который открывается без ключа, если стукнуть дважды. Ну и сбегать любила. Меня держали в кабинете, а мне было скучно. А когда узнала, что некоторые ключи подходят к нескольким замкам… Ууу, меня было не остановить.

– Да ты бунтарка, красавица. Я думал, это я тебя порчу. А оказывается – это ты плохая компания.

Раевский посмеивается, постукивая пальцами по моему бедру. Выезжает из города, разгоняясь по трассе.

В салоне тихо играет музыка, я неспешно потягиваю свой напиток, наслаждаясь теплом, которое разливается по груди.

Как только ставлю в подстаканник – Мот резко сворачивает на обочину.

– Ты что делаешь? – вскрикиваю.

Раевский не отвечает. Он медленно отстёгивает ремень безопасности, поворачивается ко мне, опираясь локтем о спинку кресла.

Я непроизвольно отодвигаюсь, но тут же упираюсь в дверцу. Выставляю перед собой ладонь, создавая между нами минимальную дистанцию.

– Если ты думаешь, что сейчас между нами что-то будет, то нет. Не будет, – предупреждаю.

Мот чуть прищуривается, уголки его губ приподнимаются в насмешливой ухмылке.

– Да ну? – протягивает он, явно забавляясь моей реакцией.

Мот медленно наклоняется ко мне. Его ладонь скользит по моему бедру. Живот сводит спазмами.

Мужчина это чувствует, усмехается. Ловит каждую реакцию.

А после – резко наклоняется ближе, открывая мою дверцу.

– Вылезай, красавица, – лыбится он.

– Что?

– Я не буду к тебе приставать, если тебе так спокойнее. Просто кое-чему тебя научу.

Глава 39.1

Мот выходит из машины первым, хлопает дверью и обходит капот. Я моргаю, задерживаюсь на секунду, а затем тоже выбираюсь наружу.

Ветер хлещет свежим воздухом по лицу, лёгкая дрожь пробегает по телу.

Раевский притягивает меня к себе резко, без предупреждения. Его пальцы без стеснения проникают в задние карманы моих джинсов.

Горячая волна пробегает вдоль позвоночника, тянется к животу сладким спазмом. Сердце глухо ударяется о рёбра.

Мот наклоняется ко мне, касаясь губами моих, но не целуя. Просто медленно задевает, дразнит.

– Этому собрался учить? – я тихо фыркаю, пытаясь придать голосу уверенность. – Вроде целуюсь я хорошо.

Мот улыбается с коротким смешком. Его пальцы сильнее сжимают мою попу, а затем он медленно кивает.

– Да, хорошо, – кивает. – Но главное, чтобы ты с другой машиной не поцеловалась.

Я моргаю, не сразу понимая. О чём он? Что?

Раевский медленно отстраняется, ловит мой ошарашенный взгляд и, ухмыльнувшись, подталкивает меня к водительскому сидению.

– Садись, красавица, – командует. – Научу тебя водить.

Я таращусь на Мота, выискивая в его лице хоть тень шутки. Он издевается! Точно!

– Чего тормозишь, красавица? Давай, за руль.

– Ты с ума сошёл! Я… Я не умею водить!

– Научишься.

– Я не хочу учиться!

Резко мотаю головой, пытаюсь отскочить. Но Мот перехватывает меня за локоть, чуть наклоняется ближе.

– Зато я хочу, – его губы чуть изгибаются в ухмылке. – Значит, учишься.

– Мот!

– Красавица, – передразнивает. – Давай, не нуди.

– Ты понимаешь, что я сейчас просто возьму и убью тебя?!

– Так и быть, потом отомстишь, а пока сядешь за руль.

– Я разобью твою машину!

– Красавица, пока ты не нажала на газ, даже царапину ей не поставишь.

Мот ржёт он и чуть сильнее подталкивает меня к водительскому сиденью. Открывает дверь, помогает мне усесться на место водителя, а потом обходит машину и запрыгивает на пассажирское.

Я дышу часто, сжимая подлокотники так, что костяшки белеют. Кажется, что машина вот сейчас поедет.

Вот сама покатится по дороге, а виноватой буду я!

– Ты справишься, – Мот произносит уверенно. – Главное, слушай меня.

– Это не поможет, если я кого-нибудь собью!

– Собьёшь – я прикопаю. Никто не узнает.

– Это не смешно! А если… Если разобью машину, позволишь соврать, что на неё упал вазон?

Подстёгиваю мужчину, стараясь хоть как-то отвлечься. Мот не отвечает сразу. Просто смотрит на меня, а потом его взгляд темнеет.

Брови чуть сдвигаются, будто он осознаёт, на что я намекаю. Сжимает губы, а потом угрожающе цедит:

– Я убью Славку.

– Не получится, – пищу. – Ты сначала переживи поездку со мной.

Я нервно сглатываю, укладывая руки на руль. Ладони влажные, а сердце колотится в груди, словно пытается вырваться наружу.

– Дыши, красавица, – Мот улыбается. – Спину держи ровно. Настрой сидение под себя.

Я киваю, глубоко вдыхаю, пытаюсь совладать с паникой и нервно двигаю кресло ближе.

Мот помогает – легко сжимает рычаг регулировки, подстраивает кресло под меня.

Потом тянется к ремню безопасности, но я успеваю сама – защёлкиваю с лёгким щелчком.

– Уже неплохо, – хвалит. – Теперь нога на тормоз.

Стараюсь сделать всё правильно. Нога дрожит, когда нажимаю на педаль, но Мот кивает, довольный.

– Вот так. Теперь ручку в положение "D".

Я сглатываю, чувствую, как всё тело напрягается, но слушаюсь. Автоматика – значит, ничего сложного, но пальцы всё равно мелко дрожат.

Я опускаю рычаг, а машина будто оживает, подрагивая от готовности сорваться с места.

– И медленно отпускай тормоз, – подсказывает Мот.

Тело замирает в напряжении. Медленно, очень осторожно, я ослабляю давление на педаль.

Машина делает крошечный рывок вперёд, и меня мгновенно прошибает холодный пот.

Сердце взлетает куда-то в горло, и я, панически хватаясь за руль, резко давлю на тормоз. Автомобиль дёргается и останавливается.

– Спокойно, – Мот кладёт руку мне на бедро, чуть сжимает, отчего внутри пробегает жар. – Ты справишься. Просто аккуратно, без резких движений.

Я судорожно киваю, облизываю пересохшие губы и пробую снова. На этот раз мне удаётся поехать плавно.

Медленно, чертовски медленно, но всё же двигаться.

А после набирает скорость. Я кое-как справляюсь со страхом, мчусь по трассе с сумасшедшей скоростью.

– Ты не едешь, а ползёшь, – Мот хмыкает. – Чуть добавь газа.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не хочу! – в панике выпаливаю. – Мне и так страшно! Я еду быстро!

Двадцать километров в час – это очень много!

Раевский усмехается, но позволяет мне ехать в своём темпе.

Внезапно я осознаю, что мне начинает нравиться. Моя уверенность растёт с каждым метром, что я проезжаю.

Ноги больше не дрожат так сильно, а ладони не скользят по рулю. Адреналин плавно перетекает в удовольствие.

– Это… Прикольно, – выдыхаю я, ловя саму себя на том, что улыбаюсь.

Мот смотрит на меня, довольно ухмыляется и наклоняется ближе:

– Вот так, красавица. Умница. На отдых повезёшь нас ты.

– На какой ещё отдых?!

Действует доступ по скидке 50% к моей горячей истории "Игрушка Царя".

Он опасный бандит, который бросил меня. Разрушил до основания. А после - потребовал плату за спасение. Меня!

– Подчинись мне, Мир. Если хочешь остаться цела – подчинись.

Я любила его больше жизни. Он был для меня Богом, Царём. А затем мы оба совершили слишком много ошибок. Пять лет спустя я снова стою перед ним. Разрешаю сделать всё, что угодно, лишь бы защитил от врагов брата.

Когда-то я любила его. А теперь ненавижу каждой клеточкой тела его взгляд, уверенность, что он может получить меня.

Вот только он может. Он может всё, если я хочу выжить.

sFPezrf5

5TnzKpyX

Глава 40

Я мечусь по квартире, как угорелая. Вещи разлетаются в стороны, футболка цепляется за ручку шкафа.

А я спотыкаюсь о собственные кроссовки, проклиная себя за то, что не собрала всё заранее.

Отец сидит на диване с чашкой кофе, наблюдает за моими танцами. Посмеивается.

– Лучше скажи, где моя шерстяная кофта! – пыхчу. – Серенькая такая.

– Даже не знаю, – отец прищуривается. – Могу включить следователя, расследовать это дело.

– Ну пап!

– В руке у тебя, Руськ.

Я стону, пытаюсь собраться. Но мысли разлетаются, а внутри клокочет волнение.

Выходные с Мотом! Целых два дня, и никто нам не помешает. Мы будем наедине.

Я этого так хочу. И переживаю. И не могу собраться под пристальным взглядом папы.

Потому что он думает, что я с Леркой еду. Вылазка на природу с университетскими друзьями.

Даже не подозревает, что Раевский нагло поставил меня перед фактом, что мы едем в лес.

Мне правда стыдно за ложь отцу, ладно? Но лучше пусть он в неведении живёт.

Чем я потом ему в больничку буду апельсины таскать, когда папа с инфарктом сляжет.

А Раевскому – цветочки на могилу.

Потому что инфаркт инфарктом, но папа стреляет метко.

– Только, Русь, – голос отца вдруг становится серьёзным. – Не забывай, что я всё-таки знаю, как оно бывает.

Я поднимаю взгляд. Он двигает брови, скрещивает руки на груди:

– Я на таких вечеринках бывал, – продолжает он. – И не как участник, а как тот, кто потом последствия разгребал. Видел девчонок, которым плохо стало. Которых парни подпаивали. Видел, как машины в кюветах оказывались, потому что кто-то решил прокатиться. А потом родители на коленях умоляли, чтобы всё это замяли.

Я проглатываю ком в горле. Отец заботится обо мне, а я не могу сказать правды.

– Обещай, что будешь на связи, – продолжает. – И не напивайся. И не лезь в воду, если там нет спасателя. И не катайтесь ночью. И если кто-то за рулём пьёт, ты сразу мне звони, ясно?

– Конечно, пап.

Отец поднимается, и я тут же подлетаю к нему. Прижимаюсь, обнимая. Он целует меня в макушку.

– Я просто волнуюсь. Ты у меня одна.

Я киваю. Сжимаю лямку рюкзака крепче, как будто он может удержать то, что расползается внутри. Чертова вина.

В груди ноет укол сожаления. Маленький, но гадкий. Противный, как заноза под ногтем.

Но я слишком взбудоражена предстоящей поездкой, чтобы останавливаться и разбираться со своими моральными коллизиями.

Всё. Я уже выбрала. Впереди – Раевский.

Скидываю последение вещи в спортивную сумку. Натягиваю поверх футболку толстовку.

Мою толстовку! Хотя Мот считает иначе.

Ничего, он смирится с тем, что я его вещи таскаю.

Меня холодной водой окатывает, когда ловлю на себе взгляд отца. Он хмурится. Не говорит ничего, но его взгляд цепко проходится по моей одежде.

Блин!

Конспиратор из меня отстойный. Могу прямо сейчас табличку повесить.

«Сплю с Раевским, пощади».

– Дочь у меня такая красавица, – ворчит отец. – А всё время таскает эти мешковатые кофты… Надо было тебя не в участок таскать, а в балет записывать.

Я вздыхаю с облегчением. Он не понял ничего. Просто читает нотации по поводу моего стиля.

– Ты пытался, помнишь? – хихикаю, приподнимая бровь.

– Помню, – морщится он, но в глазах мелькает тёплая улыбка. – Ты снесла станки и сорвала все карнизы.

– И всё равно ты гордишься мной. Признайся!

Папа фыркает, но не возражает. Я сую в сумку телефон, ключи, оглядываю квартиру. Вроде всё взяла.

Направляюсь к двери, когда раздаётся:

– Я тебя отвезу.

Я замираю. Как будто кто-то кувалдой по затылку ударил.

– Что?

Голос выходит слишком тонким. Я даже не пытаюсь скрыть панику.

– Ну, чего тебе самой тащиться? – отец вздыхает. – Я всё равно собирался в сторону выезда. У меня встреча. Бросишь мне адрес – и дело с концом.

Мир рушится. Я слышу, как грохочет сердце. Паника фейерверки запускает в груди. Горло сжимает, пальцы покалывает.

Моя тонко построенная ложь трещит по швам.

Если отец увидит Раевского… Если он хотя бы почувствует, кто меня будет забирать…

Боженька, ты это, не жадничай. Дай мне хоть капельку везения. И прекрати путать удачу с проблемами!

Я медленно сглатываю, пытаясь сообразить, как выкрутиться. Мот не может приехать, если папа рядом.

– Я же к Лерке еду, – быстро выдаю новую ложь. – А потом нас Егор заберёт.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ну вот к Лере и отвезу. Всё равно по пути.

Улыбаюсь. Хотя кто-то скажет, что это больше похоже на оскал перед инфарктом.

Таскать апельсинки будут мне. А я их даже не люблю.

Но с такой нервотрёпкой я долго не протяну.

Я стараюсь не выдать панику, которая колотится внутри. Соглашаюсь с предложением отца.

Пока усаживаюсь в его машину, начинаю записывать голосовое сообщение:

– Лер, я скоро буду. Папа подбросит к тебе. Так что буду чуть раньше. Сделаешь мне чай?

Стараюсь звучать легко, беззаботно. Как будто ничего не происходит. Как будто я не только что соврала человеку, который вырастил меня.

На самом деле это сообщение летит не Лере. Оно уходит Моту. Ответ прилетает быстро. Смайлик с закатанными глазами.

Сочтём это за согласие.

Отец везёт меня к дому Леры. В пути даёт очередные наставления:

– Только аккуратно. Если что – сразу звони. Я доверяю, но ты же знаешь, как сейчас бывает. Мальчики с гормонами, алкоголь, всякое…

Киваю, сжимаю ручку сумки. Машина тормозит. Прыгаю наружу, почти что бегом.

– Всё, спасибо! Целую, пока! Вернусь в воскресенье.

Закрываю дверцу и надеюсь всей душой, что сейчас папа уедет. Дохожу до подъезда, оборачиваюсь.

Отец не двигается с места. Смотрит на меня сквозь лобовое стекло. Ждёт.

Проклятье. Только бы Раевский не приехал раньше времени.

Боженька… Ай, давай, врубай потоп. Ничего другого здесь уже не поможет.

Глава 40.1

Я влетаю в подъезд, будто за мной наблюдает не только отец, но и вся армия спецназа. Ждут моей ошибки.

Сердце бешено колотится, ладони потные, внутри всё горит от паники. Ну и что теперь? Что делать?

На автомате жму кнопку лифта, добираюсь до последнего этажа. Открываю окно на лестничной клетке. Холодный воздух бьёт в лицо, пока я осторожно выглядываю.

Машина отца всё ещё стоит во дворе. Он сам опирается на капот, говорит по телефону. И как назло, чуть поднимает голову.

Я отпрыгиваю назад и с глухим стоном падаю на пыльный бетонный пол. Коленки трещат, как и мои нервы.

С пятнадцатого этажа отец вряд ли меня заметит. Но мне всё равно неспокойно.

Пытаюсь убедить себя, что папа не будет ждать вечно. У него встреча, сам говорил. А папа не из тех, кто опаздывает или отменяет в последний момент.

Он просто хочет убедиться, что я вошла в квартиру Леры. Я понимаю, правда. Но при этом…

Блин, ну как же всё не вовремя! Ещё и Мот пишет. Судя по его коротким фразам – его терпение на пределе.

Прошу мужчину подождать. Не подъезжать, пока мой отец не уедет. Но ответа я не получаю.

И меня накрывает паникой ещё сильнее. А если он психанёт и пойдёт прямо к машине отца? Нет. Нет-нет-нет!

Нужно что-то делать.

Оглядываюсь по сторонам, вскакиваю. Бегу по ступенькам выше. До самой крыши. Молюсь, чтобы дверь оказалась открытой.

Подхожу. Тяну ручку.

Щелчок. Дверь поддаётся с лёгким скрипом.

Открыто!

Спасибо. Просто спасибо, боженька. Я всегда верила, что ты на моей стороне.

Ну кроме миллиона других случаев!

Но мы в расчёте, ладно.

Я выбираюсь на крышу. Ветер разносит запах гудрона и пыли. От неожиданности начинаю чихать.

Я и забыла, как здесь пахнет. Мы с Леркой раньше часто сюда выбирались. Иногда. Когда хотелось быть подальше от всех.

Здесь почти не дует, если знать, где встать. Вид потрясающий. И если не быть дурой – безопасно. А я может и идиотка, но точно не дура.

Иду вдоль крыши, стараясь не наступать на рассыпающуюся крошку черепицы. Крыша общая, и через неё можно пройти к любому подъезду.

Выбираю самый дальний. Угловой. Отец точно не заметит, если я выскочу оттуда. Там подъезд как раз за поворотом.

Он не сможет поймать меня на горячем, если только не решит вдруг превратиться в Шерлока Голубева.

Достаю телефон, пальцы дрожат от адреналина. Пишу Моту. Быстро, сбивчиво:

«Крайний подъезд. Угловой. Подъедь. Открой мне дверцу. Я заскочу».

Молюсь, чтобы понял. И чтобы не решил прямо сейчас выйти и пойти знакомиться с моим отцом.

Спускаюсь бегом по лестнице. Эта часть дома постарее, лестничная площадка в пыли, стены с облупленной краской. Едва не спотыкаюсь на сломанной ступеньке.

Но всё же добираюсь до двери подъезда. Выглядываю в небольшую щёлку. Щурюсь, рассматривая джип возле самого крыльца.

Это ведь Мот, да?

Не хочется ещё к незнакомому дядечке маньяку попасть.

Но вижу мужчину за рулём. Этот наглый взгляд и кривая усмешка только одному человеку может принадлежать.

Раевский, точно он.

Я выскакиваю из подъезда как шальная. Прыгаю в машину, захлопываю дверь и почти что сползаю под сиденье.

– Езжай! – шепчу, запыхавшись. – Давай, давай, пока он не...

Машина не двигается с места. Я приподнимаюсь, растерянно смотрю на Мота.

Мужчина смотрит прямо перед собой. Не говорит ни слова. Только пальцы на руле чуть белеют.

– Раевский?! – шиплю. – Ты чего застыл?!

Мот медленно поворачивает ко мне голову. Его глаза сверкают. А губы растягиваются в очень нехорошей ухмылке. Зловещей.

– Набегалась, красавица?

И вот голос у него совсем не радостный. А мог бы и повеселее быть! К нему такое счастье в виде меня заскочило.

– Мне это не нравится.

Цедит он сквозь зубы. Я вздрагиваю от колючего, яростного взгляда мужчины.

– Знаю… – шепчу. – Прости. Но давай просто уедем, пожалуйста.

Он не двигается. Сжимает челюсть, желваки вытанцовывают какой-то воинственный танец. Атмосфера накаляется.

– Мот… – я тянусь к нему, касаюсь его руки. – Поехали. Я… Я потом всё отработаю. Извинюсь. Всё, что захочешь, ладно?

Мужчина резко поворачивает голову, ловит мой взгляд. Усмехается, оценивающе посматривая на меня.

– Всё, что захочу? – уточняет тихим голосом. Но от этого ещё страшнее. – А ты подумала, красавица, что я могу захотеть?

Я даже не успеваю взять слова обратно, как Мот резко трогается с места. Машина дёргается вперёд, и я невольно вскрикиваю, ударяясь плечом о кресло.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Выползай, – Мот закатывает глаза. – Я видел, как следак выехал со двора десять минут назад.

– Что?! – я сижу, приоткрыв рот. – Ты просто… Ты меня развёл?

– Я тебя не разводил, красавица. Ты сама всё предложила. А я не дурак, чтобы отказываться. Всё-всё, так? А у меня есть парочку идей. Как раз за выходные воплотим их в жизнь.

Хотите завтра главу вне графика?)

Глава 41

– Ты очень злишься?

Уточняю, когда Мот сворачивает к обочине. До этого вообще не рисковала говорить.

Хотя он меня развёл! Мог же сразу предупредить, что мои шпионские игры зазря.

Пока я по крыше бегала – папа уже уехал.

Надеюсь, не мне за справочкой.

– Я не хотела вот так! – выпаливаю в своё оправдание. Потому что молчание Мота напрягается. – Просто… Папа бы не понял. Он переживает, и если узнает, что я с тобой… Ну, ты же понимаешь. Я не могу выбрать кого-то одного, потому что вы оба для меня важны. Просто… Просто дай мне время, ладно? Я всё обязательно расскажу, но пойми меня. Пожалуйста.

Я говорю и говорю, не могу остановиться. Опаляет ужасом осознания. Что я совсем не хочу терять Мота.

Мужчина резко выдыхает. Прерывает мой поток:

– Я тебя понимаю.

Он разворачивается, смотрит прямо на меня. Дёргает уголком губ, справляясь с раздражением.

– Но это не значит, что вся ситуация меня не бесит. Мне такие игры не заходят, красавица.

Его челюсть ходит ходуном. Даже если Мот правда понимает, то он всё равно зол.

Я не знаю, как разрядить обстановку. Нужно что-то сделать…

Я беру его ладонь. Поглаживаю чуть шершавую кожу, наклоняюсь. И… Прикусываю кожу на костяшках.

– Ты нормальная, красавица? – резко вздрагивает. – На крыше надуло?

– Ну, всегда же работало, – хмурюсь, хлопая ресницами и делая максимально невинное лицо. – У котиков вообще это проявление любви. Зато ты уже не мечтаешь мне свернуть шею.

Пару секунд в салоне висит тишина. А потом Раевский начинает ржать. Громко и искренне.

Будто я не довела его до белого каления, а очень позабавила.

– Ты, блядь, всё под себя любишь выкручивать, да?

Я пожимаю плечами, но уголки губ предательски тянет вверх. Мужчина перестаёт злиться, и это важнее всего.

– Ладно, – ворчит он. – Раз уж ты так оригинально извинилась… Пущу тебя за руль, красавица.

– Правда?! – я подпрыгиваю на месте.

А после быстренько выпрыгиваю из машины, пока мужчина не передумал.

Я лечу за руль, будто мне подарили вселенную. И да, это всё ещё страшно.

Но и очень интригующе!

Я сажусь за руль, и у меня дрожат не только пальцы, но и ресницы. Сердце стучит так, будто сейчас пробьёт грудную клетку.

Эта машина намного больше! Так не ощущается, но когда оказываюсь за рулём…

Настоящий танк!

Надеюсь, что такой же прочный. И мы не пострадаем.

– Не знаю, почему ты на это решился, – я пристёгиваюсь. – Но спасибо.

– Я ж помню, как тебя на гонке штырило, – он усмехается. – Обычно таких, кто от скорости кайфует, за рулём прёт ещё сильнее. Вот и решил научить. Ну и чё – мне водитель не помешает.

Я бросаю на него взгляд, пытаясь не расплыться в глупой улыбке.

– Дурак, – хмыкаю с теплом. – Только тогда я хотя бы знала, что ты всё контролируешь. А сейчас это я. Я!

– Вот и хорошо. Будешь контролировать. Не бойся, я рядом.

Он протягивает руку, кладёт ладонь мне на колено. Пальцы лениво чертят круги, и я едва не забываю, что сижу за рулём.

– Не отвлекай, Раевский, – бурчу, поправляя зеркала, чтобы казаться сосредоточенной.

– Как скажешь, красавица. Давай. Медленно отпускай тормоз… Отлично. Плавно жми газ… Вот. Умница.

Машина трогается, и я вздрагиваю. Плавно, уверенно, будто вся моя нервозность передалась только мне, а она – стальная.

– Еду! – почти визжу от восторга.

– Да ты что? А я думал, нас уже кто-то толкает сзади, – Мот скалится, подшучивая.

– Злой ты. Уйду от тебя.

– К кому?

– К этой машине. Укатим вместе в закат.

– Или до первого столба.

Я пыхчу, мечтая стукнуть Раевского. Но нельзя – обе руки на руле. Даже злой взгляд не подаришь.

Ну и ладно. Пусть живёт.

Мы катимся по трассе. Плечи сводит от напряжения.

Адреналин бегает по венам, будто я на американских горках.

Каждое нажатие на педаль – отдельное приключение. Я в восторге и в панике одновременно.

Мот подсказывает, что делать. Когда притормозить, когда руль сильнее повернуть, как держаться в полосе.

И его уверенный голос действует успокоительным. Заставляет верить, что я справлюсь.

– Не тормози на поворотах, ты ж не старушка. Спокойнее. У тебя всё отлично, – его голос гипнотизирует. – Поверни на следующем.

Наставляет он, и я почти спокойно поворачиваю руль, уверенная в себе на удивление.

Я вожу. Я действительно вожу. И, чёрт, мне это нравится. Больше, чем я могла представить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

И всё благодаря ему.

– А ты ведь купил продукты? – уточняю, когда проезжаю рекламную вывеску какого-то супермаркета. – Или мы белочек ловить будем?

– Бля. Думал заехать сразу, как заберу тебя, – Мот морщится. – Но ты меня сбила с мысли. С тобой я, бляха, и так белочек ловлю.

Я фыркаю, игнорируя его замечание. Я ему жизнь интереснее делаю, пусть ценит!

– Давай сейчас свернём, – предлагает Мот. – Заодно по городу попробуешь ездить.

– Ни за что!

– Давай-давай, красавица.

Я едва не теряю сознание, пока еду по улицам. Это совсем другое!

Машины, светофоры, чокнутые перехожие! Зачем они вообще по зебре гуляют? Я же еду!

– Расслабься, красавица, – посмеивается мужчина. – А то у тебя шея сейчас хрустнет.

– Не мешай! – огрызаюсь.

Раевский беззлобно смеётся. Его ладонь ложится на моё бедро, сжимает слегка. И от этого мне легче.

Парковка у супермаркета кажется спасением. Я сворачиваю, проезжаю мимо десятков машин, выбираю место в самом дальнем ряду.

Там, где пусто. Там, где точно никого не задену.

Мот ржёт.

– Ты как будто на сафари приехала. Идеально. Далеко от цивилизации, дикий зверь в покое.

– Ты сейчас и правда получишь, Раевский.

Он не отвечает – просто открывает свою дверь и выходит, потягивается, обходит машину и отрывает мою.

– Вылезай. Пора кормить дикого зверя.

Я выскакиваю, смущённо приглаживаю волосы и краем глаза вижу, как он на меня смотрит. Словно на нечто бесконечно глупое, но родное.

В супермаркете пахнет булочками и хлоркой. Свет яркий, и я сразу морщусь.

– Что-то кроме омлета готовить умеешь? – спрашивает Мот, беря тележку.

– Я умею гораздо больше, – фыркаю и хватаю упаковку макарон. – Вот, видишь? Лучшее блюдо.

— Потрясающе. Шеф-повар на минималках.

Мы идём по рядам, неспешно. Я то и дело цепляю что-то с полок, Мот комментирует каждую банку и упаковку.

Ну и ладно.

Вот когда мы сворачиваем к замороженным продуктам – там я отыгрываюсь.

– Возьмём? – потряхиваю упаковкой брокколи. – Ммм? Вкуснятина?

– Бля, – мужчина шумно выдыхает. – Положи назад!

– Это очень полезно! Много полезных элементов. И зелёненькая…

– Красавица, я тебя сейчас нахер удавлю.

Мот грубо выхватывает из моей руки упаковку, бросает обратно в морозилку. Тянет меня подальше.

Мне кажется, или он действительно чуть позеленел? И побледнел одновременно.

Эх, знала я бы это раньше…

От нечистой силы спасает круг из соли, а от бандитов – круг из брокколи.

– Слава тебе, блядь, всё растрындела? – раздражённо утоняет.

– Нет. Просто… Она меня так успокаивала. Прости. Я не думала, что ты правда так не любишь… Я не могу есть чернику. Вот вообще. Можешь издеваться.

Но Мот не издевается. Только усмехается, притягивая меня к себе. Обнимает меня за талию, пока мы идём дальше.

Я прикусываю губу, чувствуя, как щёки предательски пылают. От тепла и близости мужчины.

– Думаешь, нас ждёт осада? – хихикаю, когда вижу, сколько у нас еды.

– Если ты не будешь делиться одеялом, то да.

Я смеюсь. Счастливо. Впервые за долгое время чувствую, что всё правильно.

Что именно сейчас, именно в этом магазине, среди этих банок – я на своём месте.

С Раевским.

И пускай даже завтра всё перевернётся, сегодня – есть только мы. И это самое главное.

Девочки, хочу пригласить вас в жаркую и откровенную историю, на которую действует максимальная скидочка сегодня.

Подумаешь, хотела подстрелить бандита из лука - что сразу похищать-то?)

Халид. Во власти врага

– Ты никуда не денешься, Ада. Ты принадлежишь мне.

Халид привык играть с людьми, а я стала его любимой игрушкой.

Я лишь хотела отомстить мужчине, разрушившему мою семью. А попала в плен к его помощнику. Или Халид не просто правая рука?

Время покажет, что сильнее - моя жажда мести или желание Халида обладать мной. И кто он на самом деле - мой враг или...

KhU80zwx

Глава 42

Как только мы выходим из магазина, на нас обрушивается стена из дождя. Воздух мгновенно пропитывается сыростью и пылью.

– Подожди здесь.

Мот оставляет меня под навесом, пока сам спешит к машине. Мне становится стыдно, что я припарковалась так далеко.

Нужно было Моту дать закончить поездку. Или встать поближе. Те машинки и так с вмятинами, не заметили бы.

Даже несмотря на то, что Мот подъезжает вплотную, я всё равно промокаю. Волосы начинают липнуть к вискам, а мокрые кроссовки чавкают на каждом шагу.

– На пассажирское, – командует мужчина, загружая пакеты в багажник.

Я слушаюсь, заскакивая в тёплый салон. Фыркаю, стряхивая с себя капли воды. Волосы почти выжимать приходится.

– Во время дождя не пущу, – объясняет Мот, усаживаясь. – Дорога мокрая, тормоза длинные, а на трассе бездарных идиотов хватает.

– Ну спасибо, – хмыкаю.

– Ты пока неумеха. Но точно не бездарная. Талант у тебя есть. Гонять, может, и не будешь, но вкус войдёшь.

У меня внутри распускается что-то тёплое. Такая мелочь, а сердце стучит чаще. Я улыбаюсь, устраиваюсь поудобнее и включаю музыку.

Машина плывёт по асфальту, дворники с шумом сгоняют капли. Я смотрю в окно, за которым пролетают узкие переулки, облупленные фасады, заплесневелые балконы.

Район… Не самый лучший. Окна заколочены, вывески полустёрты, асфальт в трещинах. Пахнет мокрой пылью и сигаретами, даже через закрытые стёкла.

Мот молчит, сосредоточенно ведёт. Телефон звонит, он мельком глядит на экран:

– Слушаю, Арс, – Мот принимает звонок. – Говори. Нет. Я уехал. Нет, меня не будет.

Несколько коротких фраз, напряжённый голос. Я не вслушиваюсь, но по тону понимаю – что-то серьёзное.

Раевский скидывает звонок, бросает телефон в подстаканник.

– Всё нормально? – спрашиваю тихо.

– Да, – коротко отрезает.

Он немного сбрасывает скорость, заезжая в очередной узкий переулок. Медленно едем мимо какой-то компашки.

Мужчинам за пятьдесят, как и женщине рядом. Или, может, меньше… Сложно сказать, но выглядят они ужасно.

В засаленной одежде, с синяками на бледных лицах. Женщина выглядит хуже всех. Волосы спутаны, красная помада размазана.

Когда-то она, наверное, была красивой. Но сейчас лицо серое, круги под глазами. Множество глубоких морщин.

Вид у них такой, что даже не надо уточнять – либо наркоманы, либо крепко поехавшие.

Один из них что-то орёт вслед машине, второй делает жест вслед нам. Я не успеваю его разобрать. Но Мот уже вдавливает педаль газа в пол.

Машина срывается с места так резко, что я непроизвольно взвизгиваю и вжимаюсь в кресло, сжимаю ремень.

Сердце подпрыгивает к горлу, а пальцы судорожно вцепляются в край сиденья.

– Эй! – пытаюсь пошутить, но голос выходит сорванным. – Я же только начала любить эту машину, не надо её убивать…

Но Мот не отвечает. Только увеличивает скорость, едва входя в поворот.

Я оборачиваюсь на мужчину, и всё внутри съёживается. Он не просто злой. Он на пределе.

Его челюсть сжата так, что скулы проступают остро, белеют от напряжения. Губы плотно сжаты в прямую линию.

Жилы на предплечьях натянуты, словно струны, одна резкая мышца перекатывается за другой.

Мот дышит тяжело, прерывисто, будто сдерживает внутренний взрыв. Я слышу, как скрежещут его зубы.

Шею покрывает сеть напряжённых вен, они ярко проступают под кожей.

Я едва дышу. Страшно шевельнуться. Что-то случилось. Я это чувствую всем телом. Что-то настолько серьёзное, что Мот в бешенстве.

Его пальцы хрустят от напряжения, резко выкручивая руль. Меня бросает в сторону. Каждое его движение – резкое, с яростью в каждом вдохе.

– Мот… – шепчу. – Помедленнее.

Он не отвечает. Я впервые вижу мужчину настолько свирепым. И это пугает.

– Мот…

– Помолчи!

Зло рявкает он. Меня будто окатывает ледяной водой. Тело замирает, пальцы дрожат на коленях. Я не понимаю, что происходит.

Мот выкручивает руль, выезжает на трассу. Машина поддаётся рывком. Шины с визгом вцепляются в мокрый асфальт.

Дождь усиливается. Огромные капли бьют по лобовому стеклу, будто предупреждают: дальше будет хуже.

И оно становится хуже.

Раевский давит на газ, стрелка скорости ползёт вверх. Машина рвётся вперёд. Внутри салона – напряжение до звона в ушах. У меня перехватывает дыхание.

– Мот, пожалуйста… Остановись, – мой голос срывается.

Дворники едва справляются. Мир за окном становится размытым, мутным. Всё дрожит от вибраций – и не только стекло, но и я сама.

– Мот! – я тянусь к его руке, но он дёргает плечом, отстраняясь. – Хватит!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мои ладони становятся влажными, а в горле пересыхает. Губы дрожат. Я начинаю всхлипывать от страха.

Грубые рывки при смене полос, фары встречных машин бьют в глаза, но Мот не сбавляет скорости.

Мужчина сворачивает с трассы. На просёлочную. Там темнее, дорога хуже. Колёса срываются на гравии, машину слегка заносит.

Я вскрикиваю, вжимаюсь в кресло, стискиваю ремень, как последнюю ниточку спасения.

Колёса скребут по гравию, машина подпрыгивает на кочках. Я не могу дышать.

Сердце рвётся наружу. Воздух словно сжимается вокруг меня. Слёзы подступают к глазам, я сглатываю их судорожно.

Меня трясёт. Я не чувствую ног. Я не понимаю, что происходит. Я впервые так сильно не доверяю Раевскому за рулём.

– Мот… – я хриплю. – Пожалуйста… Остановись… Мне страшно…

Он не отвечает. Только сильнее вдавливает педаль. Машина подпрыгивает, гремит, трясётся. Я вскрикиваю от страха.

– ХВАТИТ! – рыдаю в голос, дрожащими руками хватаю его за плечо. – ПОЖАЛУЙСТА! ПРЕКРАТИ!

Голова Раевского резко дёргается в сторону. Лицо злое, напряжённое. Он бьёт по тормозам так, что меня бросает вперёд.

Не успеваю испугаться, как меня вдавливает обратно в сидение. Мужчина припечатывает своей рукой, не давая мне пострадать.

Раевский поворачивается ко мне. Молча смотрит. Он медленно ведёт челюстью, по его щеке пробегает судорога.

Пальцы на руле подрагивают, как будто он удерживает себя из последних сил.

Он всё ещё злой. И эта злость вибрирует в воздухе.

Но взгляд мужчины задерживается на моих заплаканных глазах. Его ноздри чуть раздуваются, а уголки губ дёргаются в оскале.

Не знает, что сказать. И я тоже молчу. Слов не остаётся.

Мне хочется верить, что он сожалеет. Не планировал этого. Но сейчас я не могу с этим разбираться.

Просто не могу. Меня трясёт.

Я отрываю руку от его плеча. Прижимаю ладони к лицу, глотаю очередной всхлип.

Мот выскакивает из машины, хлопок двери разрывает тишину внутри салона. Я вздрагиваю, от неожиданности прижимаюсь спиной к прохладному сиденью.

Его силуэт растворяется в серой пелене дождя. Мужчина идёт вперёд, сжимая кулаки. А потом вдруг резко разворачивается и бьёт по ближайшему дереву.

Резко, с разворота. Снова и снова.

Я вскрикиваю от испуга. Спина мужчины вздрагивает от усилий, дождь льёт по плечам, его напрягаются мышцы.

С его ладони падают капли. То ли дождя, то ли крови.

И мне становится по-настоящему страшно. Папа был прав! Он был прав. Раевский опасен.

Меня сковывает липкий страх. Я впервые вижу его таким диким. Бездонно злым. И это пугает до дрожи.

Я пытаюсь отдышаться, но воздух застревает в горле. Никакая моя уверенность, никакое доверие, никакие ощущения от его рук и поцелуев – ничто не может объяснить, кто он в такие моменты.

Кто он на самом деле, когда его рвёт изнутри.

Он снова бьёт по стволу. Кора летит в стороны. Мне хочется его остановить, но я не могу шевельнуться.

Боже, что происходит?

Что мне делать?

Глава 43

Дождь лупит по стеклу. Размывает картинку. Но я подаюсь вперёд. Не могу отвести взгляда от Мота.

Он не в себе. Его плечи напряжены, мускулы гуляют под мокрой футболкой.

Мужчина снова разворачивается и с яростью бьёт кулаком по дереву. Я слышу хруст через шум дождя.

Боже… Я боюсь. Я впервые боюсь его так. Раевский – это всегда был адреналин и страх.

Но сейчас… Сейчас это неуправляемый шторм. Безумие. И я не знаю, как его остановить.

В голове пульсируют слова отца. Что Мот опасен, непредсказуем. Что от него нужно держаться подальше.

Он может навредить. Сделать больно. То, в какой неконтролируемой ярости сейчас мужчина… Это пугает до дрожи.

И страх во мне шипит, что мне нужно убираться подальше. Сматываться.

Но я не двигаюсь. А после, рвано выдохнув, всё же толкаю дверь. Выбираюсь наружу.

Капли сразу хлещут по лицу, по телу, по волосам. Промокаю до нитки за секунду, но мне плевать.

– Мот! – кричу, перекрывая шум дождя.

Я бегу к нему, обувь вязнет в грязи. Мужчина не реагирует. Стоит, уставившись в землю. И тогда я подбегаю ближе, хватаю его за руку. Она ладонь вся в ссадинах и крови.

– Хватит, пожалуйста, – почти умоляю. – Ты поранился. Тебе надо остановиться.

Он резко поднимает на меня взгляд. Глаза горят. Там столько злости, что я замираю. Но не отступаю.

– Раевский, ты пугаешь меня, – выдыхаю честно. – Ты… Я не знаю, что с тобой. Но я рядом. Я здесь. Просто скажи мне, что происходит.

Он дёргает рукой, будто хочет вырваться. Но я крепче обхватываю пальцами его запястье.

– Посмотри на меня. Всё хорошо, – шепчу. – Всё уже хорошо. Просто дыши. Я рядом.

Я не знаю, как его успокоить. Не знаю, что за демоны его терзают. Но если сейчас его отпустить – он взорвётся. Или разрушится.

А я этого не хочу.

Я прижимаюсь к нему, несмотря на то, что он холодный от дождя и горячий от ярости.

Обнимаю, веря, что он не причинит мне вреда. Правда ведь?

Спустя несколько секунд я чувствую, как его тело чуть расслабляется. Он делает вдох. Глубокий. Словно учится дышать заново.

– Я не знаю, что делать, – хрипло выдыхаю, теребя цепочку. – Ты… Пожалуйста, скажи хоть что-то. Я рядом, слышишь? Я с тобой. Даже когда ты до жути пугаешь меня. Я просто не понимаю… Кусать тебя можно? Или гладить? Или…

Я сжимаю мокрую ткань его футболки. Вздрагиваю, когда чувствую ладонь на моей пояснице.

Мот обнимает меня в ответ. Нервно, аккуратно. Словно боится сжать меня слишком сильно.

– Я… – голос его срывается. – Блядь. Сильно тебя напугал, красавица?

Я молча киваю. И тут же прячусь в его груди. Раевский ещё дышит часто, сердце у него колотится.

Но я чувствую – он возвращается. Раевский снова со мной.

Я чуть отстраняюсь, поднимаю взгляд на мужчину. Мот напряжён. Хмурится. Его плечи всё ещё тяжело вздымаются.

Он смотрит на меня в ответ. Тяжело. Сквозь меня. Ведёт челюстью, зарывается пальцами в волосы.

Морщится, будто ему физически больно от моего взгляда. Или неловко, что я это видела.

Что он показал ту часть, которую прячет даже от самого себя.

– Не на это хотел, чтобы ты смотрела, – хрипло выдыхает он.

Его голос глухой, почти срывается. И я верю – не хотел. Правда не хотел. Мот вздыхает, перехватывает меня за локоть.

– Пошли. Сядешь в машину. Ты вся мокрая, – бормочет он, не встречаясь со мной взглядом.

Он ведёт меня к машине. Открывает дверцу, сажает внутрь. Я чувствую, как с моих волос капает вода. Кофта прилипла к спине. Я дрожу.

Мот быстро обходит капот, плюхается на своё место, врубает печку на полную.

На секунду просто сидим в гуле вентилятора. Внутри салона тепло, но я всё ещё продрогшая.

– Я хорошо вожу, – произносит внезапно. – Не рукожоп.

– Я… Я знаю, – теряюсь от такой смены разговора.

– Я в снегопад и гололёд гонял. Знаю как.

– Ладно? Хорошо.

– Даже когда в бешенстве рулю нормально. Я… Бля. Я не еблан какой-то, я контролю дорогу. Всегда. Сук… Тебе ничего не грозило.

Ох. Я шумно вдыхаю, когда понимаю, к чему ведёт Мот. Так неловко, рвано пытается объяснить то, как гнал.

Успокаивает меня. Извиняется?

Я лишь понимаю, что Мот продолжает злиться. Но теперь из-за того, как отреагировал. Из-за того, что напугал меня.

Он тянется ко мне. Я не отстраняюсь, показывая, что всё хорошо. Мужчина сжимает мою ладонь.

Его пальцы тёплые, горячие даже. Его тепло пробирается под кожу.

Другой ладонью я тянусь к нему. Веду по его содранной коже, едва прикасаюсь к костяшкам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Что случилось? – шепчу, когда, наконец, решаюсь.

Мот резко выдыхает, отстраняясь резко. Он сжимает руль обеими ладонями. Белеют суставы.

Молчит. Не смотрит на меня. Напрягается.

– Видела тех утырков в подворотне? – хрипло спрашивает он. – Перед тем как меня сорвало.

Я киваю.

– Там одна баба была… – он криво усмехается, ведёт языком по зубам. – Ну такая… Вся в помаде, стрёмная. Наркоша.

Мот замолкает. Пальцы сильнее сжимаются на руле. А потом тихо, с какой-то злой усмешкой продолжает:

– Это моя мать, красавица.

Глава 43.1

Мот будто подвисает. Я просто смотрю на него. Пытаюсь осознать, что он сказал.

Раевский дёргается, запускает пальцы в волосы, взъерошивает их. Смеётся. Безрадостно. Горько.

– Вот такой я, Русь. С семейкой из преисподней. С бэкграундом на помойке. Вот и не хотел, чтобы ты это видела.

Я тянусь к нему, прикасаюсь к ладони. Не представляю, что нужно говорить в таких ситуациях.

Но хочу показать, что я рядом. Здесь, с ним. И поддержу, как смогу.

Мот говорил о погибшем брате, но о матери практически не заикался. Умалчивал. И я не лезла.

А теперь в шоке.

Мот молчит. Долго. Пальцы по-прежнему обхватывают руль, но он не смотрит на дорогу. Ни на меня. В никуда.

Он медленно втягивает воздух. И так же медленно выдыхает. Старается справиться с эмоциями.

– Ты можешь не говорить, – я прочищаю горло. – Если не хочешь. Не обязательно. Мы можем…

– Ты всё равно палить будешь. И круги нарезать вокруг темы, подбирая вопрос. Не. Похуй. Тайны здесь нет. Мать давно на этой хери сидит. Меня растил брат.

– Ох.

– Я вообще думал, что она давно сторчалась. А не, живая.

Я вздрагиваю. Не от слов. От того, как он их произносит. Как будто проклинает, ненавидит и жалеет одновременно.

– Пошли, – я тянусь к двери. – Давай пересядем. Я хочу тебя обнимать. Здесь неудобно.

– Полапать решила, красавица?

Мот хмыкает, стараясь за шутками спрятать своё состояние. Я не реагирую, первой перебираюсь назад.

А когда мужчина оказывается рядом, крепко к нему прижимаюсь. Касаюсь губами напряжённой челюсти.

Мот достаёт сигарету, чиркает зажигалкой, как будто хочет её сломать. Первая затяжка – резкая, долгая.

– Я и не помню, когда она была в адеквате, – Мот хмыкает. – С малых лет видел её с дружками. То пьянки, то драки. То дёрганные мужики, приносящие непонятные таблы. За плату в виде натуры. Брат… Олег то с нами был, то сбегал. В детдом попадал иногда. Потом возвращался. Но с детдомовскими сдружился. Забрал потом меня. А мать… Мать, считай, меня за дозу продала.

– Что?! – моё сердце разбивается.

– Орала Олегу, что не отдаст. Что она мать и сама будет обо мне заботиться. Горелая жрачка и тараканы – это забота, хули. Но Олег ей бабки предложил. Чисто мелочь, которая у него была. А она сразу согласилась. Как раз ломка начиналась. И потом постоянно с него бабки дергала.

У меня подрагивают пальцы. Ужасаюсь, представляя эту картину. Меня подташнивает от того, насколько ужасная у него мать.

Нет! Её даже матерью нельзя назвать.

Как можно так поступить с собственным ребёнком? Предать маленького сына. Двух!

Я всё время думала, что у Мота – стержень внутри. Но сейчас понимаю – эта сталь оттуда. От боли. От одиночества.

От того, что он выживал там, где ребёнку вообще не место.

Я тянусь к нему. Осторожно, медленно, будто боюсь, что он вспыхнет от одного прикосновения.

Прижимаюсь сильнее, поглаживаю его подрагивающую руку. Сжимаю ладонь, давая понять, что я рядом.

– Олег её вытащить пытался поначалу, – желваки дёргаются на лице мужчины. – Лечение оплачивал. Таскал по врачам. Но она дальше к дружкам сбегала. Понимаешь? На детей похер было. Что мы где, что с нами… На всё похер. А на свой кайф – нет. А потом… Потом брат погиб. И мне пришлось вернуться к матери. Опека к ней привела. Глаза на бомжатник закрыла, впихнула.

Боже, представить не могу, как маленький Мот это пережил. Когда есть единственный родной человек – брат.

Вытягивает из проблем, дарит новую жизнь. Судя по рассказам Мота – прекрасную жизнь. И всё хорошо.

А после обратно в грязь.

На мои глаза наворачиваются слёзы. Жгут. Горло сдавливает, едва держусь, чтобы не разрыдаться. Настолько мне жаль его.

Маленький мальчик. Без семьи. Без любви.

Боженька, теперь я понимаю, почему ты его так одариваешь. Одаривай ещё, ладно? Пожалуйста.

– С возвращением новый пиздец начался, – Мот сжимает челюсть. – Мать сама бабки брала у Олега, чтобы я с ним жил. Но я же виноватым оказался. Мать не люблю, во как. Винила меня. Но мне тогда уже похер было. В двенадцать уже жизнь понимал.

– А отец? Он не мог тебя забрать?

– Я никогда его не знал. Может один из её собутыльников. Может ещё кто-то. Кто с мозгами дружит, и съебался от неё побыстрее. Правильный поступок. Не виню. Да и похер. Вскоре меня забрал Наиль. Прошарил, что мать все бабки спускает на бухло и препараты. Отвалил дохера бабла, чтобы она полностью от опеки отказалась. Забрал к себе. А потом кто-то из соседей сказал, что видели её с каким-то мужиком. Бомжевала. И ширялась. Потом начали ходить слухи, что она умерла. Где-то под мостом. Никто точно не знал.

Он с ненавистью скалится. Его лицо заостряется, взгляд будто проваливается внутрь.

Затягивается, выпуская дым в потолок. Прикрывает глаза. На мгновение опускает ладонь вниз, касаясь моей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Поглаживает, задевая тёплым фильтром сигареты. А после с трудом продолжает:

– Ты её видела? – спрашивает, даже не глядя. – Видела, во что она превратилась? Я сперва не узнал. Просто отвёл взгляд, как от мусора. А потом узнал. УЗНАЛ, понимаешь?!

Он срывается, ударяет по двери кулаком. Сигарета крошится. Я вздрагиваю, но не отстраняюсь.

Только тянусь к нему ближе, кладу ладонь на его колено. Хочу быть как можно ближе.

– Я… – он запинается. – Я когда мелкий был, мечтал, что она придёт. Что скажет, что всё исправит. Что мы снова будем семьёй. Как у других. Но она не приходила. Решила, что слухи правдивы. Умерла.

Он замолкает. Шумно дышит. Я чувствую, как колотится его сердце. Грохочет.

– Я думал, что всё это во мне давно умерло. Похуй. А она… Она вернула. Как будто нож воткнула. Как будто я снова тот пацан, который ждёт. Который верит. А потом получает по лицу.

Он смеётся. Горько, безрадостно. Смех с привкусом горечи и гнева.

– Я не хочу её спасать, как Олег. Не хочу вытаскивать. Но, сука, знаешь, что обиднее всего?

Он поворачивает голову ко мне. Его глаза – две бури. Вихрь злости, боли, стыда и ещё чего-то, чего я не могу понять до конца. Он хрипит:

– Мне не всё равно.

Я не знаю, что сказать. Просто смотрю на него, и сердце сжимается в комок. Мне хочется прижаться, обнять, спрятать его от этой боли.

Хочется стать инженером, изобрести машину времени. Вернуться в прошлое. Прижать к себе маленького, хрупкого мальчика.

Утешить, согреть. Пообещать, что всё будет хорошо. Что он обязательно справится.

И после станет самым любимым.

Мною.

– Ты выжил, – тихо говорю я. – Ты справился. И стал таким…

– Каким? – спрашивает сдавленно.

Я поджимаю губы, чуть улыбаюсь.

– Тем, кто помогает. Тем, кто держит слово. Тем, кто не сдаётся. Тем, кого хочется обнимать, даже когда он орёт и курит, как дракон.

Уголок его губ дёргается. Почти усмешка. Мот немного расслабляется.

Мот тянется ко мне. Его ладонь ложится мне на затылок. Тянет к себе. Упирается лбом в мой.

И тогда я кладу руку на его грудь. Над самым сердцем. Там, где, наверное, до сих пор живёт мальчишка, смотрящий в глаза матери, которая его больше не помнит.

– Ладно, – выдыхает он, едва задевая мои губы. – Завязываем с этой херотой. Поехали. Я не позволю ей испортить ещё и наше свидание. У меня на эти выходные большие планы.

Глава 44

– Брр.

Я встряхиваюсь всем телом, как кошка, стараясь избавиться от воды.

Мот усмехается, наблюдая за мной. А после идёт включать котёл, чтобы запустить отопление в доме.

Коттедж небольшой, деревянный. С запахом хвои и костра. Половицы поскрипывают под ногами.

Это как маленькое убежище посреди огромного леса. И будто только мы знаем о нём.

Я вздрагиваю, чувствуя, как с моих волос капает вода на тёплую древесину.

– Я вся мокрая, – жалуюсь, практически выжимая волосы. – Надеюсь, дождь закончится скоро и…

– Мокрая, красавица?

Мот вздёргивает бровь, заставляя меня громко фыркнуть. Ну что за невозможный мужчина?

Но сейчас его пошлость не бесит, а даже чуточку умиляет. Сглаживает произошедшее в машине.

Его рассказ…

Чудовищный, сильный. В душе до сих пор вибрирует, всё сжимается. Хочется прижаться к Моту, не отпускать.

Как же много он пережил…

Мот протягивает мне махровое полотенце. Я с благодарностью принимаю, тут же начинаю растирать волосы.

Влажная одежда липнет к коже, джинсы тяжёлые, холодные. Брр.

Я отправляюсь на поиски кухни, которая совмещена с небольшой гостиной. Включаю чайник.

В одном из шкафов нахожу даже запас чая и растворимого кофе.

– Кстати, продукты тащишь ты, – выкрикиваю в сторону коридора, где ходит Мот. – Я в такой ливень больше не выйду.

– А я, значит, на дурака похож? – хмыкает мужчина. – Умру голодной, но гордой смертью.

– Зато в тепле.

Соглашаюсь с улыбкой. Раевский заходит в комнату, ероша и без того растрёпанные тёмные волосы.

– Ну, согреть я и по-другому могу, – мужчина ухмыляется.

– Ты неисправим.

– А ты всё равно со мной. Значит, тебе нравится.

Я закатываю глаза. Тут невозможно спорить, если мужчина прав по всем фронтам.

Поворачиваюсь к шкафчику, чтобы достать чашки – и вдруг ловлю отражение в стеклянной дверце. Меня молнией пробивает. Ох ты ж!

Моя тушь стекла полосами, волосы растрёпаны, лицо зарумянено, глаза покраснели.

Вот и вся «утончённая нимфа». Тут скорее нимфа после грозы и эмоционального урагана.

Ясно, почему Мот так широко улыбается, смотря на меня.

Сбегаю в ванную. Быстро умываюсь, вытираю лицо, приглаживаю волосы. Пытаюсь хотя бы немного привести себя в порядок.

Когда возвращаюсь – замечаю у входной двери сумки. Мот всё-таки принёс продукты и мои вещи.

Это трогает до глубины души. Хочу быстро переодеться во что-то сухое… Но вместо этого иду на кухню.

Слежу, как Мот возится с чайником. Рельеф его спины подчёркивается мокрой тканью футболки.

Любуюсь.

И каждый удар сердца становится всё более гулким, сильным. Отдаёт эхом по телу.

Я подкрадываюсь на цыпочках. Прижимаюсь к мужчине, обнимая его за торс.

Мот замирает. А потом шумно выдыхает. Я чувствую, как грудная клетка двигается под моими ладонями.

Поднимаюсь на носки, целую его в загривок. Трусь щекой о его кожу, вдыхаю запах одеколона.

Мне хочется его касаться. После его рассказа – ещё больше. Постоянно. Будто компенсировать то, что с ним случилось в детстве.

Понимаю, что Моту это не нужно. Он со всем справился, выстоял. И только сильнее ощетинится, если поймёт ход моих мыслей.

Но я не могу никак иначе с этим справиться. Хочу касаться. Целовать. Хочу подарить своё тепло.

Показать, как много он значит для меня.

Я медленно запускаю руки под его футболку. Ладони ложатся на горячую кожу, скользят вверх.

Чувствую, как напрягаются мышцы под пальцами. Его пресс подрагивает.

Я царапаю чуть сильнее коготками, наслаждаясь реакцией.

– Красавица… – выдыхает шумно.

– М-м? – тяну игриво, прижимаясь губами к его плечу. – Что-то не так?

– У тебя вообще тормозов нет, да?

– У меня просто… Руки холодные. Греюсь.

Раевский мотает головой, явно сдерживая ухмылку. Но я чувствую, как всё его тело напряжено.

Я тихо смеюсь. Наслаждаюсь моментом. Его запахом, ощущениями под пальцами. Его дыханием, которое становится резче.

А потом он резко разворачивается.

– Ай!

Я вскрикиваю, когда мужчина подхватывает меня под колени, будто я невесомая. Я взлетаю вверх.

Обхватываю ногами его торс, обнимаю за шею. Жмусь ближе, хотя знаю, что Раевский меня точно не уронит.

С ним я летаю, не падаю.

– Всё, – хрипло выдыхает. – Пойдём. Буду согревать тебя, красавица.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я тёплая! Я уже согрелась! – смеюсь. – Раевский, ты… Ты чай недоделал!

– Напились уже чая. Дразнить, красавица, можно только тогда, когда убежать можешь.

Мужчина несёт меня сквозь коридор в сторону спальни. И я понимаю – мне действительно не сбежать.

Да и не хочется, если честно.

Скоро будет ещё) Хотите чуть жаришки?)

Глава 44.1

Мот боком толкает дверь в спальню, опускает меня на кровать. Матрас прогибается под весом моего тела.

Мужчина чуть отстраняется, стягивает с себя футболку. Одним резким движением через голову.

Мокрая ткань шлёпает на пол. И я не могу оторвать взгляд от него. Тело – словно вырезано из камня.

Чёткий рельеф мышц, мощные плечи. Капли воды ещё блестят на коже, подчёркивая каждый изгиб.

Меня накрывает волной возбуждения. Горячей, мгновенной. Простреливает низ живота, пульс бьёт в висках.

– Не пались так ярко, – усмехается он, подходя ближе. – Хотя твой взгляд возбуждает.

Мот хищно улыбается, забирается ко мне на кровать, не сводя взгляда с моих глаз.

Стягивает с меня свитшот, футболку. Его ладони ложатся на мои бёдра, пальцы цепляются за пояс джинсов.

Он ловко расстёгивает пуговицу, стягивает джинсы вместе с мокрыми трусиками.

Я замираю, чувствую, как кровь приливает к щекам. Он наклоняется, целует меня в живот. Его горячее дыхание щекочет кожу.

Я дёргаюсь, вцепляюсь пальцами в простыню.

– Мот…

Он поднимает голову, смотрит прямо в глаза:

– Скажи, если хочешь, чтобы я остановился.

Я не говорю. Не могу. Сейчас остановка сродни смерти. Хочу всё, что Мот может предложить.

Мужчина тянется ко мне, целует. Его язык проникает внутрь, тянет за собой мои стоны.

Его ладони везде. На бёдрах, на груди, в волосах. Он гладит, ласкает, не даёт отдышаться. Я уже вся горю, извиваюсь под ним.

Он скользит ладонью между моих ног, и я выгибаюсь. Всё тело дрожит, будто на грани.

Мот смотрит на меня с такой жадностью, с такой неутолимой страстью, что становится страшно и сладко одновременно.

Я прижимаюсь к нему, выгибаюсь навстречу, жажду большего.

– Вот это мне нравится, – шепчет он у самого уха. – Такая покладистая становишься, когда возбуждаешься…

Его пальцы раздвигают мои складки. Скользят по лону. Я всхлипываю, вжимаюсь в кровать.

Мот ласкает меня медленно. Надавливает, рисует круги по клитору. Я всхлипываю. Зажмуриваюсь.

Каждое прикосновение – как разряд тока, отдаётся пульсацией внизу живота. Хочу большего, но не могу даже попросить. Только тихо стону, прикусывая губу.

– Сильнее… – шепчу хрипло, не узнаю свой голос.

– Получишь, – обещает он, целует снова.

Не отрываясь, он стягивает с себя джинсы. Вздрагиваю, ощущая стояк мужчины.

Его горячий член упирается между моих ног. Давит на влажную дырочку, выкручивая возбуждение на максимум.

Мышцы сводит спазмами, пульсация огнём разливается по телу. Хватаю воздух пересохшими губами.

Мужчина сжимает мои подрагивающие пальцы, вкладывает в них фольгированный квадратик.

– Вперёд, красавица, – подстёгивает Мот. – Самое время научиться полезным навыкам.

Я замираю. Смотрю на него в ступоре. И тишина вдруг становится оглушительной.

Щёки вспыхивают огнём, а дыхание сбивается, когда опускаю взгляд на его возбуждённый член.

Он выглядит огромным, твёрдым, с проступающими венами, и это зрелище пугает и заводит одновременно.

Мот явно получает удовольствие от моей паники, но я вижу в его глазах не только издёвку, а ещё и горячее желание.

Я подрагиваю, совершенно не представляя, как стоит надевать этот чертов презерватив.

– Красавица, ты так смотришь, будто это грёбаный высший пилотаж, – подначивает он, лениво проводя ладонью по моему бедру. – Давай, красавица. Смелее.

Я разрываю упаковку презерватива, аккуратно достаю тонкий латекс, чувствуя, как собственная неуклюжесть заставляет сердце биться чаще.

Дрожащими руками тянусь к его стояку, ощущая под пальцами жар его кожи, упругость и пульсацию. Я замираю на миг, впитывая это новое, невероятно интимное ощущение.

– Не мучай, – с усмешкой тянет Мот, но взгляд выдаёт его нетерпение.

Пытаюсь сконцентрироваться, стараюсь игнорировать свой стыд и возбуждение одновременно.

Осторожно прикладываю презерватив к его головке, стараясь не встретиться взглядом с Раевским, и медленно раскатываю латекс вниз.

Сердце подпрыгивает к горлу от каждого сантиметра, и чем дальше я продвигаюсь, тем сильнее чувствую ответную реакцию его тела.

– Хорошо получается, – Мот хрипит.

Его дыхание становится чаще. Член пульсирует в моей ладони, дёргается. Твердеет.

Мужчин со свистом выдыхает сквозь стиснутые зубы. Мне нравится видеть, как он тоже теряет контроль.

Моя кожа покрывается мурашками, и внутри вспыхивает жаркое возбуждение от осознания, что именно я вызываю такую бурную реакцию в этом сильном, непредсказуемом мужчине.

Я успеваю лишь вдохнуть воздух. А после Мот резко перекатывается, сжимая мои бёдра.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я оказываюсь верхом на нём, пока мужчина ухмыляется. Смотрит на меня снизу.

Его руки властно и уверенно сжимают мои бёдра, заставляя усесться на нём сверху.

Я не двигаюсь. Просто смотрю на него, в панике и смущении. Внутри словно два костра: один – желание, другой – страх. Я не знаю, что делать, и он это видит.

– Всё нормально, – говорит. – Я с тобой. Не торопись.

Я вдыхаю глубже, опираюсь руками о его грудь. Горячую, мощную. Чувствую, как он дышит.

Я наклоняюсь, целую его. Его губы чуть приоткрываются, принимают меня. Этот поцелуй долгий. Медленный.

Мои ладони ложатся ему на грудь, я чуть смещаюсь вперёд, и он резко вдыхает. Моё влажное лоно прижимается к его члену.

Смущение поднимается волной, заливая щёки жарким румянцем. Но у меня не остаётся времени на страх.

Мот сминает мои ягодицы. Желание взбирается с низа живота, всё выше. Языки пламени лижут грудь и шею.

Я приподнимаюсь, упираясь ладонями в торс мужчины. Прикрываю глаза, когда Мот направляет член в меня.

Крупная головка давит на дырочку, заставляя со стоном принять его.

По телу проходит дрожь, стеночки плотно обхватывает крупный член. Привыкаю к размерам, медленно опускаюсь.

Мот слегка приподнимается, касаясь губами моей шеи, проводя языком по чувствительной коже.

От этого движения я выгибаюсь, тихо всхлипывая.

– Вот так, умница… – шепчет он, слегка покусывая мочку уха. – Чувствуешь, как тебе хорошо? Как твоя смазка стекает на мой член…

Его пошлые, грубоватые слова заставляют меня ещё больше краснеть, но почему-то именно сейчас они невероятно заводят.

Тело подчиняется ему легко, поддаваясь чувственному ритму, который задаёт мужчина.

Он толкается в меня, я подаюсь бёдрами навстречу. Опускаюсь, принимая его до конца.

Подрагиваю от пикантных ощущений. Кожу стягивает, шея покрывается мурашками.

Возбуждение вспыхивает, когда из-под опущенных ресниц я ловлю взгляд мужчины.

Откровенный, голодный. Мот рассматривает меня. Гладит ладонями моё тело.

Я двигаюсь осторожно, неуверенно, а он направляет мои движения.

Мот укладывает пальцы на мой клитор. Возобновляет ласку, заставляя гореть от его касаний.

Трение усиливается вместе с толчками. Резкими, неистовыми. Воздух раскаляется, наполняется запахом секса.

Двигаюсь смелее, чувствуя, как напряжение внизу живота становится почти невыносимым.

Мот выводит круги на клиторе, тихо рыча от удовольствия.

Мышцы на его шее напрягаются, пульсирует жилка на виске. Это зрелище завораживает, заставляет забыть обо всём.

Я прикрываю глаза, позволяя себе раствориться в ощущениях, в яркой ласке.

Внутри туго скручивается удовольствие, приближая к неизбежной вспышке.

Мот поднимается навстречу, обхватывает меня крепче, целует глубоко и требовательно, забирая остатки моего разума.

Каждое его движение, каждое касание будто отпечатывается огнём на моей коже, оставляя следы, которые не исчезнут ещё долго.

Всё, что я могу делать – это двигаться вместе с ним, подчиняясь этому сладкому безумию, чувствуя, как мир растворяется вокруг нас.

Пропуск, связанный с переездом, я отработала =)

Дальше в привычном режиме.

Глава 45

Чай давно остыл. Горчит на языке, но я всё равно делаю глоток. Удобнее устраиваюсь на диване.

На мне футболка Мота, я сильнее кутаюсь в плед. Наслаждаюсь приятным послевкусием после секса.

Кто же знал, что секс бывает таким приятным?

Я поджимаю под себя ноги, прижимаюсь ближе, утыкаюсь носом в плечо мужчины.

Мот хмыкает, откидываясь на спинку дивана, бросает взгляд в мою сторону. Притягивает к себе ближе.

– Ты опять мои шмотки стырила, красавица, – усмехается мужчина.

– Ага, – я самодовольно киваю. – Не вижу в этом проблемы. Всё твоё – теперь моё.

– Охуеть заявочки. Ничего не попутала?

– Не-а. Ты знал, с кем связывался.

Я фыркаю. До сих пор не могу окончательно поверить, что Мот всё это время знал! И пока я врала о своём отце, он просто потешался надо мной.

Ладонь Мота находит мою голую ногу под пледом, лениво скользит по коже. Я покрываюсь мурашками.

Опускаю голову на его плечо, зарываюсь в него, как в подушку.

Тихо. Хорошо. Тепло.

– Это будут охуенные выходные, – бормочет он, поглаживая мою кожу.

– Ага, – выдыхаю. – Только не смей испортить. Если захочешь побурчать… Ну, можешь. Но без меня. У тебя есть машина, покатаешься вокруг озера.

– А ты значит, будешь тут сидеть, в моей футболке, под моим пледом, пить мой чай, но меня нахер отправишь?

– Ну… Да. Я уже выбрала лучшую часть тебя. Уют и шмотки. Всё остальное – опционально.

Он опять смеётся. Наклоняется, утыкаясь носом в мои волосы. Пробираюсь под ворот футболки, вытаскиваю его цепочку. Она горячая от близости к телу.

Металлическая пластинка цепляется за мой палец. Гладкая. Острая по краям. Слегка покоцанная.

Глажу её кончиком пальца. Накручиваю цепочку на палец. Чувствую, как напрягается тело мужчины подо мной.

Но он ничего не говорит. Только поглаживает мою шею. Пальцами. Мягко, с нажимом.

Обхватывает пальцами шею, притягивая к себе. И я поддаюсь, первой прижимаюсь к его губам.

Мот не спешит. Целует мягко, долго. Нежно. Его губы двигаются навстречу моим, сминают.

Поцелуй напоминает летнее утро, когда выскакиваешь на улицу. Ветер ласкает лицо, а солнце начинает прогревать сильнее и сильнее.

Поднимает тепло из недр тела, закручивает. Усиливает, заставляя всё кипеть.

Мот касается моей щеки пальцами, чуть придерживает. Поглаживает, дразня кожу лаской.

Поцелуй становится чуть глубже. Он осторожно касается языком моей нижней губы, и я приоткрываюсь.

Принимаю его. Тепло разливается по телу патокой. Я вдыхаю его запах.

Мот отрывается от поцелуя, но не отстраняется. Его взгляд становится другим – тёмным, жадным, горячим.

– У меня есть кое-что для тебя, – говорит он хрипло.

– Что? – я поднимаю брови, вцепляясь в край пледа.

– Закрой глаза и узнаешь.

– А ты не начнёшь в меня членом тыкать, пока глаза будут закрыты?

– Я предпочитаю видеть твои глаза. Когда ты взглядом умоляешь, чтобы я потыкал.

– Я не умоляю!

Возмущаюсь, придавая лицу максимально оскорблённое выражение. И ничего такого я не делаю!

– Нет, не умоляешь, – мужчина наклоняется ближе. – Ты выпрашиваешь. Глазами. Вздохами. Трёшься и просишь.

Я стукаю его кулаком по плечу, но не с силой. Он ржёт, хватает меня за запястье, целует тыльную сторону ладони и снова шепчет:

– Закрой глаза. По-хорошему.

Я закатываю глаза, но подчиняюсь. Зажмуриваюсь демонстративно, сцепив руки на груди.

– Всё, – выдыхаю. – Я слепа и беспомощна. Пользуйся моментом.

– Не провоцируй, – хрипло отзывается он. – Иначе я займусь не подарком, а тобой.

И от этой интонации у меня снова сжимается живот. Что бы он там ни задумал – я уже хочу.

Но не открываю глаз. Хотя очень хочется.

Мне неловко. Нервно. Ощущения похожи на те, что перед экзаменом, когда не знаешь, что скажет преподаватель – похвалит или распнёт.

Темнота за веками обостряет всё вокруг. Слышу, как скрипит пол под шагами мужчины. Шуршит бумага, шуршит что-то мягкое, плотное, как будто ткань.

Я замираю.

Сердце колотится в груди так громко, что кажется, Мот сейчас развернётся и скажет, чтобы я перестала дрожать, как заяц.

Слышу, как мужчина садится рядом. Мягко, но с лёгким скрипом дивана.

Теперь, когда не вижу, чувствую всё острее. Как тепло от его тела касается моей руки. Как лёгкий ветерок от его движения касается щёки. Даже дыхание его улавливаю – чуть хрипловатое, сдержанное.

– Открывай, красавица, – его голос звучит чуть ниже обычного.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я медленно открываю глаза. И тут же замираю.

В его руках – небольшая чёрная коробочка. Открытая. А внутри – серьги. Золотые. Идеальной формы.

Вытянутые, чуть каплевидные, с гладкой поверхностью, переливающейся в свете лампы. Они будто созданы под мою подвеску.

От восхищения всё дрожит внутри. От этого тягостного, приятного ощущения.

Мот выбрал мне подарок. Постарался! Не просто бросил побрякушку. А зная, как мне важна моя цепочка, подобрал что-то похожее.

В глазах начинает пощипывать.

– Увидел их и сразу подумал о тебе, – усмехается. – Подумал, зайдут. К твоей побрякушке подойдут.

Меня пронзает волна тепла. Сердце сжимается и разжимается, становится тесно в груди.

Я сглатываю, пытаюсь отдышаться. Черт, он меня так ловко обезоружил. Так просто. Одним жестом.

Я киваю заворожённо, будто не могу поверить. Тянусь пальцем, дотрагиваюсь до одной серёжки, провожу подушечкой по золоту.

– Снова забрался в чужой дом и украл у кого-то? — шепчу, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями.

Шучу. Хочу хоть чуть-чуть удержаться на плаву. Мот хмыкает, смотрит на меня так, будто видит насквозь.

– Забирался только в один дом, красавица, – смотрит мне прямо в глаза. – В твой. Другие меня не интересуют. Но если тебе станет спокойнее – эти серьги я купил. На честно заработанные деньги.

– Честно? – я усмехаюсь.

– Я сказал честно, красавица. Не законно. Иди сюда, надену их.

Я двигаюсь ближе. Наблюдает, как он берёт одну серёжку, касается моих волос, заправляет их за ухо. Осторожно, почти бережно. Наклоняется ближе. От его дыхания мурашки по коже, будто мороз бежит.

Мот справляется с застёжкой, берёт вторую серьгу. Я нервно прикасаюсь к цепочке на шее…

Но её нет.

Моё сердце срывается. Я в панике шарю пальцами по коже, заглядываю в вырез футболки. Пусто.

– Цепочка… – выдыхаю. – Мот, стой.

Мужчина напрягается. Его рука, всё ещё держащая вторую серёжку, замирает в воздухе. Он ловит мой взгляд.

– Что такое?

Я не помню, когда снимала её. Я не снимала! Я всегда с ней. Это же та самая подвеска. Мамина.

И теперь её нет.

Сердце срывается с ритма. Я резко вскидываюсь с дивана, сбрасывая с себя плед. Нет. Нет-нет-нет. Не может быть.

Я шарю рукой по шее, по ключицам, по вырезу футболки. Смотрю на диван, вскакиваю.

Подушки летят на пол, я опрокидываю их одну за другой, зарываясь в мягкие складки. Цепочка. Где цепочка?

У меня звенит в ушах, дыхание сбивается. Я опускаюсь на колени перед диваном, засовываю руки в щели, ощупываю каждый сантиметр.

Страх накатывает волной. Он липкий, давящий. Меня трясёт.

– Где она?! – шепчу. – Она же была… Я помню. Я её трогала. Я...

Мот подходит, наклоняется рядом, начинает отодвигать подушки, заглядывать под диван.

– Русь, что мы ищем? – голос твёрдый, но внимательный.

– Цепочка, – выдыхаю. – Моя… Мамина. Я… Её нет!

Раевский тут же напрягается, выпрямляется. Я уже мчусь в спальню, ноги подгибаются.

Влетаю, скидываю покрывало, засовываюсь под подушки. Волосы лезут в глаза, мешают. Я дрожу.

Ничего.

НИ-ЧЕ-ГО!

В груди сжимается, словно кто-то затянул верёвку. Я не могу вдохнуть. Руки трясутся.

Не могу дышать. Не могу. Воздуха нет. Голова кружится. Всё сжимается, темнеет по краям зрения.

– Русь. Русь! – Мот оказывается рядом. Его ладони ложатся на мои плечи. – Эй. Смотри на меня. Смотри, красавица.

Я вглядываюсь в его лицо, но всё расплывается.

– Дыши, – он говорит твёрдо. – Вдох. Давай, вместе со мной. Медленно. Вот так.

Он делает глубокий вдох, и я стараюсь повторить. Тело содрогается. Я всхлипываю. Он не отходит, прижимается ближе.

– Всё. Спокойно. Мы найдём, поняла? Мы найдём, – его голос звучит мягко, но уверенно. – Но ты должна мне помочь. Когда ты её видела в последний раз? На крыше не могла посеять, когда от следака прыгала?

– Нет. Я помню, она была после. Я держалась за неё, когда ты… Когда ты был в бешенстве.

Раевский напрягается. Его руки медленно сжимаются на моих плечах, но тут же отпускают.

– Значит, сужаем радиус, – кивает он. – Так даже проще.

Я киваю, сжимаю кулаки. Горло сдавливает. Я очень стараюсь не расплакаться заново.

Мот первым начинает искать. Проверяем весь дом. Подушки, диван, плед, кухонные поверхности. Даже в ванной заглядываем. Везде. Пусто.

Молча перекидываемся взглядом, и Раевский подхватывает куртку.

– Проверю машину. Вдруг под сиденье скатилась.

Он выходит под ливень. Я не выдерживаю, спешу за ним. Холодный дождь сразу впивается в кожу, и всё же я бегу, не чувствуя холода.

Заскакиваю в салон с противоположной стороны. Садимся почти синхронно. Он трясёт капли с волос, я выдыхаю:

– Ну что?

Мот качает головой. Не говорит ни слова, только нервно скребёт затылок.

– Есть ещё одно место, – глухо роняет он. – Там, где я сорвался. Могла порваться, когда ты ко мне выскочила.

На секунду я замираю. Низ живота неприятно сводит. Я помню это место.

– Поехали, – говорю твёрдо.

Мот косится на меня, будто хочет спорить. Но я не могу остаться. Мне нужно найти цепочку!

Мы едем в тишине. Лишь стук дождя по крыше нарушает гнетущее молчание.

Когда он поворачивает на просёлочную, мурашки расползаются по моей коже.

– Вроде здесь, – бросает Мот, заглушая двигатель.

Я смотрю на разбитое дерево. То самое. У основания тёмные пятна от сбитой коры. Вздрагиваю от неприятных воспоминаний.

– Сиди здесь, красавица.

Мот выскакивает из машины, идёт вперёд. Дождь лупит по телу мужчины. Он наклоняется, ищет мою цепочку в грязи.

Футболка полностью промокла и облепила его спину, выделяя каждую линию мускулов. Пальцы копаются в глине, будто выискивают сокровище.

И этим сокровищем для него является моя цепочка. Моя!

Я прижимаю ладони к губам, чтобы не зарыдать. Меня трясёт от холода, от пережитого, от страха, что мы не найдём.

Но больше всего – от осознания того, что он сейчас делает. Раевский, злой, резкий, непримиримый – и вот он по колено в грязи, потому что я потеряла что-то важное.

Боже, как же он! Этот человек, которого все боятся. Которого и я боялась. И, возможно, иногда ещё побаиваюсь.

Но он копается в грязи, опускаясь на колени. Ищет мою цепочку.

Я чувствую, как по щекам стекают слёзы. Раевский поднимается, снова осматривает землю. Грязь на его руках, на джинсах, но он не останавливается.

Я не могу отвести от него взгляда. Он и грязный, и промокший, и злой, и молчит…

Но в его молчании столько громкой, неуклюжей заботы, что у меня перехватывает дыхание.

Я прижимаю ладонь к груди. Где сердце грохочет, сжимается, пульсирует. Где так сильно тянет.

Мот поднимает голову. Наши взгляды встречаются, и я почти забываю, как дышать.

Боже…

Боже мой.

Как сильно я люблю его.

Люблю!

Девочки, у меня вышла жаркая БЕСПЛАТНАЯ новинка!

Она угрожает ему, что будет петь, пока он не оглохнет. Подключает всех знакомых шаманов и силы дождя, он - хочет сделать её своей собственностью! Даже не подозревая, что под конец может выхватить направление в психушку =)

Будет горячо, эмоционально, напряженно и незабываемо!

Собственность Таира

– Ты сама согласилась на сделку, - крупный мужчина надвигается на меня. - Подпись черкнула, значит моей собственностью стала.

- Я не понимаю о чём вы!

- Поймёшь. В койке всё продробно распишу.

Мой отец задолжал многим бандитам. А Таир Исмаилов - самый опасный и пугающий из них.

Жестокий. Беспринципный. Красивый.

И предлагает стать только его, вместо того, чтобы достаться многим. Обещает спасти.

Но кто спасёт меня от него?

Книгу можно найти первой на моей страничке, по названию или по ссылке ниже:

Книга бесплатна в процесе написания

❤️

Глава 46. Мот

Солнце шпарит в лобовуху, греет крышу машины. Я кручу руль, а в боковом зрении следит за красавицей.

Блядь.

Маленькая воровка.

Сидит в моей футболке, на плечи толстовка накинута. Куртка на коленях валяется.

Ещё вопрос, кто из нас трофеи собирает.

Но ничё. Я свой трофей позже возьму. Он посерьёзнее будет.

Девчонка улыбается, подставляет лицо солнцу. На сергях блики пляшут.

Я не особо шарю в этих женских побрякушках, но под её подвеску они легли как влитые.

А подвеска, сука…

Никогда ещё в грязи не ковырялся. Особенно для того, чтобы девчонку порадовать.

Но эту конкретную девчонку… Её радовать просто необходимо.

Я кручу на пальце свою цепь. Пластина холодит пальцы, успокаивает.

Выходные прошли охуенно. Хотя начиналось – будто по минному полю.

Но в целом всё прошло заебись. Доволен.

– На дорогу смотри, Раевский, – фыркает.

– Я многозадачный, красавица, – усмехаюсь. – Могу и рулить, и на тебя пялиться. И лапать могу, кстати. Одновременно.

Она закатывает глаза, но я вижу, как уголки губ дрожат.

Торможу у светофора, резко – чтобы проснулась. Она дёргается, тянет на себя ремень безопасности. Недовольно поджимает губы.

– Ты когда-нибудь так водил, чтобы у пассажира не было сердечного приступа? – бормочет недовольно. – Псих.

– Кличка всё ещё занята.

– Ммм, Бешеный?

– Есть такой. Познакомлю потом.

– Фрр. Безумный? Неистовый!

Ржу, постукивая пальцами по рулю. Слежу, как девчонка натягивает ремень безопасности.

Ко мне наклоняется. Быстро чмокает меня в уголок губ. И отшатывается.

– Это чё, демоверсия? – поднимаю бровь, скалюсь. – Красавица, ты попутала. Я подписку на отношения оплатил, или чё? Где нормальный поцелуй?

– Ты весь пакет услуг получил на выходных, – смеётся она. – Это… Остатки.

– Я, блядь, твою цепочку нашёл. У меня там годовой безлим.

– М, ничего не знаю. Нет такого.

Светофор щёлкает, и я трогаюсь, не отрываясь от неё. Она смеётся, тянется и включает музыку. Громко. Пританцовывает в кресле.

Усмехаюсь, сильнее вжимая газ. Мотор начинает гудеть, машина вибрирует от скорости.

Красавица только успевает вцепиться в сиденье, а я уже топлю. Город передо мной – поле для охоты.

Я давлю, вывожу, бросаю тачку в поворот, будто танцую с ней.

Мягко, резко, с вывертом, как с хорошей женщиной – крепко держать и точно знать, где прижать, чтобы ахнула.

Краем глаза ловлю красавицу. Вцепилась в панель, рот приоткрыт, глаза как блюдца. А щёки алые, визжит довольно.

– Мот! Мы же в городе! Тормози!

А я не торможу. Топлю дальше. Сквозь поворот, виляю между машинами. Адреналин скачет по венам.

Город – декорации. Я – главный герой. Она – моя зрительница. И, блядь, как она смотрит. Сразу заводит.

На ходу ещё не трахался. Но уже готов попробовать.

– Ты ненормальный, – шепчет, когда я замедляюсь на перекрёстке. – Ненормальный.

– Хочешь ещё круг? – подстёгиваю.

Она сглатывает, потом кивает. С вызовом. Думает, я не рискну? Ага. Втыкаю передачу. И мы срываемся снова.

Её реакция личный допинг. Усиливает ощущения, взрывает адреналин в крови.

Машина рвётся вперёд, как бешеная псина, сорвавшаяся с цепи.

Манёвры – на грани. Обочина – не обочина, а расширение полосы. Границ не существует.

Красавица рядом визжит и смеётся. Ладошкой бьёт меня по плечу, как будто это остановит. А мне только больше хочется.

С каждой секундой кровь в висках бьёт сильнее. Мотор ревёт, адреналин херачит.

Сердце бьётся в унисон с рывками машины. Каждый раз, когда мы входим в поворот, у меня выстреливает вспышка в груди.

Это кайф. Чистый, грязный, первобытный кайф. Я рулю одной рукой, второй ловлю её бедро.

Притормаживаю, выезжая на оживлённую улицу.

– Сворачивай вот туда, – вдруг говорит, кивая на пустую улицу.

Морщусь. Девчонка совсем не грациозно меня от следака прячет.

– Вот тут останови, – кивает довольно.

– Бля, ты бы ещё в канаве попросила, чтобы высадил. Точно никто не заметит.

– Да я не про это! Просто папа всегда говорит, что тут ни камер, ни людей. Ни свидетелей. Нельзя тут гулять, мол, небезопасно.

– Так и нахуя тебе сюда?

Торможу, но всё ещё напряжён. Она смотрит на меня, глаза искрятся. Молчит пару секунд, а потом наклоняется ближе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– А чтобы я могла сделать вот так…

И целует, прижимаясь к моим губам. Я тут же цепляю пальцами её затылок, вгрызаюсь в губы, перехватываю управление.

Её волосы щекочут мне щёку. Она смеётся губами в мои, а я рычу, втягиваю воздух сквозь зубы и подтягиваю её к себе так, что ремень вжимается в её грудь.

Неудобно. Мне. Ей. Нам. Но похуй.

Потому что она отвечает. Постанывает тихо в губы. Заводит сильнее. Прямой разряд возбуждения в член отправляет.

Забираюсь под её – мою – футболку. Глажу, притягиваю сильнее. Лапаю, наслаждаясь реакцией.

Нижняя губа у неё мягкая, влажная. Провожу по ней языком, втягиваю, чуть прикусываю. Она дёргается.

О, знакомый стон.

Охуенно.

Я давлю, прижимаю девчонку к себе. Охает, когда стояком в неё толкаюсь.

– Ещё хочешь демонстрацию, что там в подписке осталось? – скалюсь. – Смотри, как от «остатков» штаны рвёт.

Она вжимается в меня. Коротко и быстро целует в губы несколько раз. А после резко отстраняется.

– А мне пора, Мот, – смеётся. – Папа уже ждёт.

– Дуй отсюда, красавица.

Она вылетает из машины, прихватив сумку. Разворачивается, спиной шагает. Машет мне.

Чумовая девчонка.

Сука.

И как всё в эту сторону свернул? Такого уж я точно не планировал.

Думал, будет весело. Подцеплю, подожму, покайфую. И всё. Как с остальными. Но нет.

Тут всё дальше зашло.

Телефон вибрирует. На экране высвечивается имя Арса. Отвечаю.

И в этот момент всплывает сообщение от девчонки, что она уже дома.

– Ща, Арс. Сек, – набираю ей ответ, только потом включаюсь в разговор. – Говори.

– Набазарился со своей девчонкой?! – голос Арса звенит от злобы.

– Тебе какое дело? Не твой базар.

– Да мне похуй, чё ты с ней делаешь. Но пока ты её ебёшь, её батя ебёт нас!

– Чего, блядь?

– Того! Голубев опять влез. Я против мокрухи, но даже я бы уже советовал завалить его. Это пиздец, Мот.

Ух, есть идеи что натворил Голубев? И как это на дочери отразится?

А представьте, что какая-то из героинь напишет про эти приключения!

За что её после горячий мужчина будет стебать и провоцировать. Ведь кто знает, что она написала из головы... И что бандит за хочет воплотить в жизнь!

Сегодня дейсвтует скидочка на жаркую историю, где героиня написала эротический роман, а бывший вернулся за ответом!

Хасан. Его желанная проблема

– Я ведь предупреждал, что мы ещё встретимся, – голос бандита напоминает рычание зверя. – И я тебя заберу.

Хасан Демидов. Опасный. Красивый. Жестокий.

Мужчина из моего прошлого. Мужчина, который обещал отомстить мне за предательство.

Я обманула его, чтобы спасти. Но Хасан никогда мне не поверит!

А теперь он вернулся за мной.

– И от того, насколько старательной ты будешь… – он хищно усмехается. – Зависит твоя жизнь. Заключим новую сделку?

-66wlIqS

Глава 46.1

Я выкидываю сигарету в окно. Пальцы сжимаются в кулаки. Сердце ебашит так, будто врезался в бетонную стену на полной скорости.

Голубев. Ёбаный Голубев. Этот чертов мент.

Руль в пальцах хрустит. Сигарета горит, но не помогает. Дым только злее делает.

– Он копает, он уже влез в дела с Восточными, – продолжает Арс. – Он трёт с федералами, он везде, Мот! Он вытащил дело пятилетней давности, с Костом.

– Ты уверен?

– Я видел документы. Ты думаешь, почему Восточные замерли? Чувствуют, что будет пиздец. Голубев тянет за нитки. А ты чё делаешь? Девку его домой возишь!

– Тормози. Сейчас буду.

Я давлю на газ. Машина срывается с места, визг резины, злой рык мотора, и я херачу по городу, будто могу выжечь эту ярость из себя.

Лечу между рядами, подрезаю, фары мигают, кто-то орёт в ответ, но мне похуй.

Голова гудит. Сука. Если хоть что-то случится – я его порву. Своими руками.

Весь кайф, все выходные – всё стирается злостью. Слетают тормоза. Я дышу через раз. Почти рычу.

Давлю на тормоз у офиса. Колёса в юз, машина разворачивается жопой. Не торможу. Вылетаю, захлопываю дверь так, что стекло дрожит.

Залетаю в здание. Пацаны вскакивают. Кто-то что-то говорит. Я ничего не слышу. Только собственное рваное дыхание.

Пинок дверям. Залетаю в кабинет Арса. Он поднимает голову. Я хлопаю дверью так, что ручка чуть не вылетает.

– Выкладывай, – рявкаю, падая в кресло. – Быстро, Арс. Всё. От и до.

Я на грани. Этот ублюдок в погонах перешёл черту. И если правда полез не туда – я выпущу ему кишки.

Челюсть хрустит от напряжения, руки дрожат. Пальцы стискивают подлокотники.

– Он нашёл кое-что по поставке, начал шуршать, – цедит Арс. – Сначала Коста пробил, – один из моих людей. – Через него пошёл копать дальше. Нашёл и несостыковки в деле Коста. Щас новый процесс запустит. И тут откатом не обойдёшься.

– Блядь.

– Он многих наших загрёб. Официально – за нарушение, сука, порядка. Маты ментам не зашли и ржач. Пока держат, по закону могут. Адвоката отправил, но там без вариков. Присадят на пятнадцать суток.

– Дальше.

– Мот

– Дальше! – рявкаю. – Я, сука, вижу, что ты мнёшься.

Арс морщится. Постукивает шариковой ручкой по столу. Нервы рвёт мне. Вижу же по роже, что ещё что-то.

Коста посадят – херово, но решим. Он сам подставился вечность назад. Знал, что присесть может.

Ничё. Ему организуем поддержку, срок скостим. На нарах будет под надзором, никто не тронет.

Пацанов вытащим. Максимум штрафом отделаются. Рот они не откроют, надёжные.

Но Арса сорвало. Его, блядь, по телефону корёжило. Значит, ещё что-то было.

– Он кое-что нашёл, – друг челюстью ведёт.

– ЧТО именно он нашёл?!

– Наш груз. Который мы через левых оформили. Конфисковал.

Я вскакиваю. Пинаю стул. Тот отлетает назад, грохотит об стену. У меня перед глазами краснеет.

Я этого уёбка из грязи вытянул. Ему пуля в лоб шла по расписанию, и я её с дороги свернул!

Не из жалости, сука, но свернул!

А он лезет! Ко мне лезет?!

– Он сейчас думает, что держит тебя за яйца, – нагнетает Арс.

– Он себе яйца вырвал! – я скалюсь. – Я, блядь… Сука!

Разворачиваюсь. Тело дрожит от ярости. Воздуха не хватает. Сжимаю кулаки.

Нарезаю круги по кабинету. Закуриваю, желая взять эмоции под контроль. Но херачит.

Готов сейчас лично следака закопать. Арс встаёт. Подходит ближе.

– Сядь, – предлагает спокойно. – Уебок ждёт, что ты сорвёшься. И наделаешь ошибок. Есть пара вариантов.

– Например?

– Мы отматываем всё назад. Убираем лишние нити. Показываем, что он влез не туда. Давим. Но аккуратно. Без крови. Пока.

Я хожу по кабинету. Шаг влево – стена. Шаг вправо – Арс. И он смотрит, как я бешусь.

– Ты за последнее время слишком увлёкся, – цедит он. – Девка эта. Она тебе голову туманит. Ты планировал всё решить, когда полез к нему в хату. А пока всё только по пизде идёт.

– Не всё.

– Почти всё. Следак окончательно вышел из-под контроля. Девка на поводке, но ты сам уже за ней как на крючке. Раевский, очнись.

– Не учи меня, как выруливать.

– Тогда сделай это. Вырули. А не давай Голубеву ещё шанс тебя прижать.

Я хрущу пальцами, опускаю руки. Смотрю в пол. Арс прав. Но я всё ещё бешеный.

Внутри клокочет от желания разъебать Голубева. Сразу. Сейчас. Сорваться к нему и порешать.

Но нельзя.

Обдумать всё надо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я скалюсь, тру ладонью лицо. Сажусь на край стола, щёлкаю пальцами. Глубоко дышу.

– Быстро ты себя в руки взял, – хмыкаю, рассматриваю друга. – Рычаг нужный повернул? Инструкциями поделишься?