Ветер гасит свечи

23 июля 2015 года

• Да.. Да, все сделаю... Да, солнышка... Да, конечно же скину смской... До свидания, солнышка... До завтра, любимая моя...

Рука, держащая телефон, ощутимо дрожит. Перед глазами двоится, дрожащий палец никак не попадет по окошку статистики разговора, в голове вертится одно слово «Сама! Она сама! Сама предложила!... »

Расстались мы с ней где-то года два назад. Расстались совершенно по-детски, беспричинно и неожиданно — ну, по крайней мере для меня. Просто в один далеко не прекрасный день она собрала свои вещи и вернулась к родителям. Как обычно, ничего не объясняя. А я, как обычно, донес ее сумку до остановки.

Как я прожил без нее эти два года — мы оставим на совести истории, которая обычно умалчивает о многом. Поначалу было плохо. Пробовалось все — и работа по двенадцать часов, и недельные запои, и танцы до упаду с вечера до утра, обычно завершавшиеся безобразной оргией. Девушки с этих безбашенных вечеринок скользили через память, как плоский камешек по волнам — не оставляя после себя ни малейшего следа, ни телефона, ни воспоминаний...

Где-то через полгода начало отпускать. Через год я перестал прятать от себя ее фотографии и наконец-то снял с дверцы шкафа уголочки от сорванной распечатки, где мы вместе стоим возле фонтана, и на столе, в том углу, где раньше стояла ее фотография, появилась фотография певицы, любимой в молодости.

Месяца три назад она появилась вновь. Также неожиданно, как исчезла. Написала мне одну поздравительную фразу с днем рождения и скромно спросила, хочу ли я еще с ней переписываться.

Я долго не решался ответить. Нет, я давно ее простил. Мне хотелось орать, кричать, прыгать на стуле, бить крыльями от радости... Но я сдержал себя, выдохнул, сделал несколько дыхательных упражнений и написал стандартный вежливый ответ, в котором поблагодарил за поздравление и что переписываться я не против.

Выдерживать дистанцию и притворяться, что я ее совсем не знаю меня хватило где-то на месяц. Мы общались довольно настороженно. А потом как-то незаметно снова вернулись к привычному стилю общения — со стебом и приколами друг над другом. Она постоянно дразнила меня, рассказывая что вот только что вышла из ванной, описывала, какие трусики на ней одеты — ну, все как раньше. Еще она рассказала, что успела за это время выйти замуж, что мужа уважает, хоть и поняла что не любит, и что ей очень не хватает той безумной страсти, что заставляла нас творить совершенно неправдоподобные вещи...

И тогда я полушутя предложил ей попробовать вернуть романтику.

Поначалу она решительно отказалась. Потом отказалась нерешительно. Потом задумалась. Недавно, в порядке «дразнения» прислала фотку, где она совершенно голая, но весьма целомудренно, не показывая ничего лежит на диване, отражаясь в зеркале. И вот сейчас сама, сама...

«Я хочу вспомнить как это — быть желанной женщиной. Женщиной, которая берет с радостью и отдается с наслаждением. Я хочу почувствовать себя полноценной женщиной — свободной и даже немножечко бесстыжей... »

Все это, а также еще множество советов, напоминаний не забыть фотик и множество других, которые я бы вот никогда не рискнул давать взрослому человеку — например, ну какая ей разница, какого цвета на мне будут трусы? -  я выслушал, не перебивая — я хорошо знаю ее взбалмошный характер, который кажется бежит одновременно во все стороны, заранее зная, что как минимум половине ее советов я следовать не буду.

Руки все еще дрожат, я все никак не поверю, что вот так, вот так просто сбудется то, о чем я мечтал долгими-долгими зимними вечерами, вот так в самый обычный день...

Им есть отчего дрожать. Регулярных отношений у меня после нее не было ни с кем — ну как, скажите на милость, я мог пересесть на «Жигули», когда совсем еще недавно водил «Майбах»?

Слава Богу, индустрия мини-гостиниц, которые можно снять на часы-сутки за последнее время так поднялась, что теперь можно сделать заказ, не отрывая задницы от стула, чем я немедленно и занялся, как только дрожь в руках улеглась настолько, что они стали попадать по клавиатуре.

Нажимаю кнопку «Отправить заказ». В ответ через некоторое время всплывает окошко с номером заказа, датой, адресом и стоимостью и через некоторое время на телефон падает смс, дублирующая информацию. Завтра надо будет сразу после работы добрести до их конторы — благо до нее минут десять ходьбы — а потом скачками, скачками бежать, лететь по указанному адресу — я прекрасно помню про ее непереносимость сильных запахов.

Проверяю работает ли фотик, вставляю карту памяти на 16 гиг, распечатываю упаковку батареек Duracell, туда же кидаю и запасную пару батареек — будет очень обидно, если они сядут посреди марафона. Фотик — в сумку. Туда же отправляется полотенце — старая, вьевшаяся куда-то до генного уровня привычка не доверять гостиничным полотенцам приводит к тому, что приходится таскать с собой свое. Теперь можно и выдохнуть и пивка... Нет, нет, никакого пивка!

Вместо пивка я, похихикивая, бреду посмотреть, есть ли у меня в запасах трусы указанного цвета...

24 июля 2015 года

Еще ни один рабочий день мне не казался столь длинным. Сумку я открывал, чтобы в очередной раз проверить, что все на месте, раз наверное пять. Обдумывал, что же такое я ей скажу, когда снова увижу после двухлетней разлуки — ну раз наверное двадцать...

Но все в этой жизни кончается и вот он, конец рабочего дня. Подхватываю сумку и, под удивленные взгляды коллег, привыкших, что я обычно задерживаюсь, выбегаю — да нет, вылетаю — на улицу. До конторы по аренде квартир идти минут двадцать.

Минут еще через двадцать я из нее выхожу. Карман оттягивает ключ с домофонным пластиком, поверх него небрежно засунут листик с адресом. Мне он впрочем не нужен — я вырос в этом районе. И вот — снова живу здесь. Правда, всего на три часа...

В два бесшумных касания набираю номер и судорожно выдыхаю, пока слышу гудки — а вдруг передумала? А вдруг просто приколоться решила?

• Да — отвечает трубка

• Здравствуй, любимая — выдыхаю я — вот, как обещал... Не передумала?

• А что, хочешь чтобы передумала? - настороженно вопрошает трубка. Ну да, все как я помню — ревнива до безумия.

• Да нет, что ты... Просто хочу сказать, куда тебе подъехать. Слушаешь? Записывай — Сибирская, 41. Где? Это за площадью Кондратюка, первая улица и налево. Идешь до стройки, первый дом по правую руку, прям напротив стройки. Что? Конечно, конечно, солнышка... Уже извелся весь. Жду тебя там.

Домофон тихонько бибикает и зажигает OPEN, сложенное на семисегментных индикаторах — по крайней мере, это должно читаться так. Первый этаж, тяжелая металлическая дверь, способная кажется выдержать атомную бомбу...

Квартирка оказалась совершенно заурядной однокомнатной хрущобой, которая имела только одно отличие от других таких же хрущей — в ней была лоджия, выходившая во двор дома. Захожу в квартиру, сразу же осматриваюсь и тут же выношу на лоджию елочку-ароматизатор. И открываю все форточки, чтобы проветрить комнату.

Убрав елочку, достаю из сумки фотик и старательно примеряю в обьектив диван — то с одной, то с другой стороны — потом времени вряд ли найдется. Подтаскиваю довольно высокую не то подставку, не то тумбочку, ставлю в ногах дивана. Вторую такую же ставлю в голове дивана. На стол кладу телефон в бесшумном режиме со взведенным будильником на два с половиной часа от сейчас.

И тут домофон издает короткую трель.

Если бы фотик не висел у меня на темляке — вот что значит полезные привычки! — он, наверное, очутился бы на полу...

Чувствуя, как мгновенно забилось сердце и перехватило дыхание, бегу в коридор, фотик так и болтается на руке.

Подхватываю трубку домофона.

• Да

• Это я — серебристо звенит голос и мне кажется, буквально со всех сторон ангельский хор повторяет «Это яяяаааа... », «Это яяяаааа... »

Нажимаю на кнопку и слышу, ка в подьезде тихо чавкает дверь. И как в мою сторону цок-цок-цок — стучат каблучки. Приоткрываю дверь и стараюсь вспомнить какие-нибудь особо умные фразы из тех, что старательно обдумывал сегодня утром. Фотик снимаю с руки и кладу на полочку в коридоре.

Она входит.

И как только я повернулся после того, как запер дверь и посмотрел на нее — все мысли куда-то разом испарились... Я издаю какой-то всхлип, нелепо взмахиваю руками и прижимаю ее к себе, мгновенно найдя своими губами ее губы. Она как-то судорожно хватается за меня и весь мир в этот момент для меня замыкается в невероятном, безудержном счастье обнимать любимую девушку, целовать ее, держать в руках ее хрупкое девичье тело... Что происходит вокруг, где мы, где ее руки, где мои руки... Мир замер, остановился — осталось только биение наших сердец, шорох дыхания и неизмеримо сладкий вкус губ любимой...

Вечность и пару ударов сердца спустя мне таки удалось найти в себе силы оторваться от ее губ. Мы дружно посмотрели друг на друга и засмеялись.

• Здравствуй — говорю я ей.

• Здравствуй — отвечает она. И улыбается. Какое это счастье — видеть как улыбается любимая!

Тут мы дружно и почти синхронно опустили головы и посмотрели на то, где лежали наши руки. Оказалось, что я уже успел засунуть правую руку ей прямо в трусики и сейчас она лежала практически у нее между ножек, лаская ее сладкую щелку, а она успела слегка стянуть с меня трико и сейчас отчаянно и весьма неумело мастурбировала мне член. Увидев, что я смотрю на нее, она потерлась бедрами о мою руку и слегка сжала ее, потом наклонилась, поцеловала головку члена и снова прижалась ко мне.

• Какие мы однако торопливые — прошептал я ей на ушко

Она, ничего не ответив мне, потянула меня в сторону комнаты — я еле успел прихватить фотик.   Идти было неудобно — она сжимала мою руку ножками, не давая убрать ее, шла мелкими шагами — я бессовестно пользовался моментом, водя двумя пальцами по ее сладкой щелочке -  и сама не выпускала мой член, да еще и при этом обнимала меня, поэтому до дивана в комнате мы шли как некое мифическое многоногое чудовище — осторожно, шажками. Щелка ее становилась все более и более влажной...

На диван мы не то что упали — мы плюхнулись как два мешка картошки. Я тут же схватил ее с объятья, прижал к себе и начал яростно целовать. Она нисколько не сопротивлялась, наоборот старалась еще сильнее прижаться ко мне.

Уже плохо соображая что делаю, я начал стягивать с нее трусики и уже стянул до середины бедер, как вдруг она, приоткрыв на миг глаза, прошептала «Нет, нет, так не хочу... » - и повернулась ко мне спинкой. Я задрал ее юбочку на спину и невольно залюбовался картиной ее широко раздвинутых ножек со спущенными трусиками и обнаженными раскрытыми губками половых органов, розовое отверстие между которыми влажно и зовуще блестело...

Одно движение — и я влетаю в это раскрытую мягкую сладкую дырочку. Влетаю по самые яйца. Она сладко стонет и впивается руками в покрывало. С момента, как мы упали на диван, мы не сказали ни слова — слова нам были не нужны, слышалось только шумное дыхание, ее стоны, которые становились все более громкими и более сладкими и глухие шлепки яростно стремящихся друг к другу тел. Я все сильнее раздвигаю ее ягодицы, так что мне становится видно, как мой член входит между ее розовых половых губок. Она стонет все сильнее и сильнее, на спине у нее выступают неправильной формы красные пятна, она начинает резко подмахивать задом, стремясь навстречу члену и в какой-то момент соскакивает с него, падая на диван. При этом она громко и сладко стонет, руки мнут покрывало, все тело сотрясают судороги оргазма...

Я перевожу дух и с наслаждением смотрю на это — на девушку со спущенными до середины бедер трусиками, которая в судорогах оргазма мечется по дивану. Это со мной она до него дошла.

Через некоторое время она подымает голову и смущенно улыбается.

• Ну вот — говорю я ей — ты и кончила...

• Это было замечательно — мягким, воркующим голосом говорит она — у меня в голове словно ракета взорвалась! С мужем у меня никогда такого не было...

Она садится на диване и снова прижимается ко мне, шепча «И как у тебя это только получается»... Я обнимаю ее, просовываю руку в вырез платья с намерением потрогать груди, но натыкаюсь на жесткий шелк лифчика и отдергиваю руку.

• Слушай, а зачем тебе нужен был фотик?   - спрашиваю, увидев, что он валяется на полу — видимо, когда мы яростно рванулись навстречу друг другу, у меня хватило-таки соображения сбросить темляк.

Это мне показалось, что она слегка покраснела или это на самом деле так?

• Ну... - нерешительно шепчет она - … я же собиралась быть немножко бесстыжей, вот и попросила. Мы сейчас не будем больше торопиться, ведь правда? Ты будешь фотать меня... и любить... любить и фотать... на самом деле меня очень возбуждает фотографироваться раздетой догола, показать себя полностью голой, раздвинуть ножки перед камерой, поиграть с киской или взять в ротик... Но мужу это не нравится, он это считает извращением... Поэтому ты будешь любить меня и фотать — одна только мысль, что я сейчас раздвину ножки перед камерой — и моя щелочка уже становится мокрой...

Хм. Раньше я что-то за ней такое не замечал...

Она вскакивает с дивана, хватает меня за руку и зачем-то тащит обратно в коридор, по дороге показывая на фотик. Прихватываю и, выйдя в коридор, вопросительно смотрю на нее. Она по-прежнему в платье, трусики спущены до середины бедер.

• Бери фотик — командует она — я только что вошла и хочу отдаться тебе прямо в коридоре...

Подхватываю фотик и снимаю ее как есть — в платье, со спущенными до середины бедер трусиками — щелк! Она задирает юбку, показывая лобок — щелк! Раскрывает пальчиками половые губки, показывая клитор — щелк! Поворачивается спинкой, задирает юбку, раздвигает ножки — щелк!

Мы снова возвращаемся в комнату. Мне кажется, я сейчас кинусь на нее. Она похоже, угадывает мое желание, потому что просто и без затей сбрасывает платье, скидывает лифчик, снимает трусики и, совершенно голая, становится передо мной на колени и берет головку члена в рот, лаская ее. Ловлю этот момент объективом — щелк!

Похоже, работать ротиком она умеет. Мне это никогда особого удовольствия не доставляло, как это ни странно, но у нее получается просто замечательно.

Через некоторое время она встает — и я вижу ее совершенно голую. Мне одновременно хочется и смотреть на нее и ласкать, поэтому я обнимаю ее, прижимаю к себе, чувствуя, как острые возбужденные сосочки прижимаются ко мне и осторожно подталкиваю в сторону дивана. Она садится на диван и вопросительно смотрит на меня.

Я опускаюсь перед ней на колени, широко раздвигаю ее ножки. Она показывает мне на фотик, потом закрывает глаза — она догадалась, что я хочу полизать ее половые губки. Щелк — голая девушка с раздвинутыми ножками. Щелк — она же, раскрывающая свои губки пальчиками и показывающая розовое отверстие.

Откладываю фотик и медленно приближаю свое лицо к ее широко раскрытой промежности. Затем также медленно провожу языком по ее губкам, слыша, как она сладко выдыхает. Провожу еще раз и еще раз, потом раскрываю губки, нахожу клитор и целую его. Она стонет сильнее. Начинаю беспорядочно целовать ее клитор, половые губки, лизать их и мастурбировать двумя пальцами, вводя их в дырочку между половых губ — стоны еще более усиливаются. Растягиваю губки влагалища руками и начинаю в таком виде лизать ее клитор — она стонет почти не переставая, прижимая мою голову к своей промежности. Через некоторое время она хочет перевернуться, но я останавливаю ее и делаю несколько фотографий ее промежности, половых губок, клитора и обеих дырочек. Когда она видит, что я сфотал только что, она буквально взвизгивает от наслаждения и начинает прямо перед моими глазами мастурбировать, откинув голову назад и лаская свои губки и клитор, потом засовывает во влагалище два пальца и начинает яростно себя возбуждать ими.

Вместо того, чтобы щелкать, я записываю это на видео.

Увидев, что я неотрывно слежу через обьектив за ее руками, массирующими половые губки, ласкающими клитор, растягивающими дырочку и за пальцами, входящими ей между губок и снова выходящими, она громко и радостно взвизгивает, и начинает дразнить меня — то растянет дырочку, то отпустит и несколько раз проведет по клитору, то раскроет половые губки, то вставит в щелку пальчики... Проведя несколько раз пальчиками по клитору, она переворачивается набок и снова начинает биться в сладких судорогах.

Да, похоже на тему позирования без трусиков она явно не шутила...

Оргазм в этот раз накрыл ее нешуточный — какое-то время она совершенно не обращая внимания на меня, стонала и впивалась руками в покрывало. Через пару минут она села, подняла голову и подозвала меня к себе

• Ну ты, блин, даешь... - прошептал я ей, когда сел рядом, обняв ее и прижав к себе правой рукой — И это мне кто-то жаловался, что больше не испытывает удовольствия от секса? Порнозвезды обзавидуются, как ты яростно кончаешь...

Она забирается ко мне на колени и свешивает одну ножку вниз, так чтобы я мог ласкать ее половые губки. Моя рука немедленно оказывается у нее между ножек и проводит по ее нежной, мягкой, мокрой щелке...

• Извини — шепчет она в ответ — я и сама не знала. Даже не представляла, что такое возможно, чтобы так бурно. Да, мне нравится позировать голой. Но до этого я только сама себя фотала в зеркале — это конечно было очень приятно, но чтобы так, как будто взрывается что-то внутри тебя — это первый раз... Наверное, это от того, что я знаю, что меня фотает мужчина. И не просто какой-то там, а любящий меня. Который потом будет на эти фотки смотреть и вспоминать меня...

• Ничего — усмехаюсь я — страшного ничего. Просто несколько неожиданно... Обычно девчонки стесняются этого жутко...

• Потому я и молчу — прошептала она мне в ответ — никогда еще никому не говорила, даже тебе... Но я же решила быть немножко бесстыжей — тут она улыбнулась — и потом ты же ведь никому об этом не расскажешь. Я тебя знаю, ты правильный, как свод законов Хаммурапи...

Поймала, ничего не скажешь. Да, я действительно не болтлив. Специфика работы, знаете ли. Поэтому вместо ответа я целую ее и мы вместе падаем на диван с явным намерением и дальше продолжать, тем более, что рука-то моя по прежнему у нее в промежности и выпускать ее оттуда она не собирается.

• Ты будешь еще фотаться? - спрашиваю я ее

• Я сделаю все, что ты скажешь — отвечает она — ну, почти все...

Ставлю фотик на одну из тумбочек, которые я приволок к дивану.

• Давай попробуем 69 — говорю ей — и запишемся...

• Просвети дурочку — хихикает она в ответ, глаза уже загорелись — что попробуем?

• Поясняю — лицо принимает дурашливо-важный вид — я ложусь на диван, ты садишься на меня сверху, попкой ко мне и поставляешь свою киску моему языку, который настолько соскучился, что никак не найдет в себе силы расстаться с ней. А ты берешь в ротик мой член. А потом, когда разойдемся, посмотрим, как это выглядит со стороны.

Не знаю, честно говоря, как это должно было выглядеть со стороны, но участвовать в этом мне понравилось. Увидеть прямо у своего лица ее попку, которую так хочется целовать, ее половые губки и клитор, которые так хочется ласкать, ее розовую щелочку, которую так хочется лизать — и при этом чувствовать, как она работает ротиком — это было просто что-то невероятное. Меня еле-еле хватило на то, чтобы оторваться на несколько минут от лизания губок у нее между ног и переставить фотик на другую тумбочку — в предыдущем ракурсе видно, как я целую ее попку, а в этом будет видно, как она ротиком ласкает мой член.

Вдоволь нализав и нацеловав ее половые губки и попку, я роняю ее на диван с намерением вставить ей в щелочку не два пальца, а что-то другое.

Но когда я собираюсь забраться на нее сверху, она неожиданно выскальзывает из-под меня

• Нет — шепчет она — так мы не будем, так я с мужем, хоть мне и не нравится в этой позе...

• А как же мы будем? - спрашиваю я

• Так, как тебе нравится — улыбается она — я помню...

• Ну, давай проверим, что ты помнишь...

Она тут же встает спинкой, ножки широко раздвигает, попку подымает выше головы и, просунув правую руку, пальчиками раздвигает губки влагалища, раскрывая розовую щелочку.

Надо же, и правда помнит.

• Фотать будешь? — спрашивает она

• Да...

Фотик нацелен на ее широко раздвинутые ножки и демонстрируемую с полным бесстыдством розовую, мокрую, мягкую, раскрытую щелку. Оххх, удержаться бы, не кинуться на нее раньше времени... Она просовывает руку снизу и начинает мастурбировать себя, возя пальчиками по клитору и половым губкам. Мне слышно, что она что-то тихонько шепчет, но слов разобрать я не могу, впрочем зачем тут слова?

Ее рука массирует клитор, ласкает половые губки, раздвигает их и погружается туда, снова и  снова. Стонет она негромко, но как-то необычно — я еще ни разу такое не слышал — и совершенно определенно, ей сейчас хорошо... Через некоторое время она широко растягивает дырочку влагалища, показывая его глубину и убирает руку. Я останавливаю запись.

Приседаю возле ее попки и медленно и с наслаждением провожу языком вдоль всей ее щелочки снизу доверху несколько раз. Потом беспорядочно целую ее губки, одновременно пальцем правой руки массируя клитор — в этой позе до него доставать удобно. Потом снова лижу ее половые губки, и раздвинув их, вставляю туда два пальца. Щелка мокрая и мягкая. И такая приятная на вкус... Она сладко стонет.

Мокрыми пальцами провожу по кнопочке ее попки — она в ответ резко и сладко выдыхает. М-да, похоже она по-прежнему любит давать в попку.

Разумеется, это просто так оставлять нельзя и я тут же, еще раз смочив палец смазкой, провожу по попке и вставляю ей палец в зад. «Уаааау» - слышится в ответ. Как в порнухе, чесслово. Соседи бы не пришли с вопросами, кого это тут насилуют...

Еще раз в попку, еще раз — два пальца одновременно входят ей между половых губок и в дырочку попки. «Уаааа, уаааа» - в ответ слышатся негромкие но немыслимо сладкие стоны. Наконец я перестаю ее ласкать, растягиваю губки ее щелочки и вхожу членом в розовое отверстие. «Ахххх» - замирает она. Двигаюсь я резко, яростно, буквально насаживаю ее на свой член каждым движением. Она издает какие-то непередаваемые звуки и наконец, опускает руки, падая головой на подушку и издавая приглушенные крики. Попка ее по-прежнему задрана и я успеваю сделать еще несколько движений, прежде чем она снова подымает голову и с усилием что-то шепчет.

Сообразить, что она мне что-то сказала, я смог далеко не сразу — мозг уже отключился, осталось только зрелище ее промежности с половыми губками, раскрытыми моим членом. Через несколько мгновений, которые мне понадобились, чтобы сообразить, что она что-то сказала, я довольно тупо переспросил:

• Чего?

• Не кончай сюда — шепчет она снова — не надо, вдруг...

Вдруг, конечно бывает только пук, но этого я ей, разумеется, не сказал — я помню, насколько она обидчивая. Девчонки вообще обидчивые, а поскольку она лучшая из них — ну, по моему мнению, конечно же — то и обидчивая она вдвойне. Вместо этого я только спрашиваю:

• Куда?

• Выше — шепчет она — выше...

• В попку?

• Да...

Смазываю ей дырочку попки ее естественной смазкой — и медленно, не торопясь, овладеваю ей в попочку. Когда я вхожу ей в анус на всю длину члена, она вздрагивает и как-то по другому, еще более сладко, выдыхает.

Еще несколько движений — и я начинаю овладевать ею также, как это делал между губок — резко, стремительно, стараясь каждым движением попасть подальше. Она стонет практически беспрерывно — наверное скоро опять кончит. Я уже и сам чувствую, что равновесие вот-вот нарушится и зачем-то при каждом движении потихоньку выдыхаю «В попочку!... В попочку! »

ШШВАХХХ! В голове, действительно, словно фейерверк бабахнул — на миг я перестал слышать, все время двигаясь и двигаясь и чувствуя как где-то там, в глубине ее тела, член освобождается от груза. Правда, в этот раз он пропадет бесполезно.

Вынимаю член из ее сладкой попочки и устало падаю на диван. Она пристраивается рядом, кладет голову мне на грудь и шепчет:

• Я тоже кончила...

• А как ты догадалась, что я... - недоуменно шепчу я в ответ

• Ты рычал — смеется она тихо-тихо — и издавал прочие звуки, которые я никогда еще от тебя не слышала...

Зарычишь тут, когда такая красавица рядом и не отказывает ни в чем...

• Я оповещал джунгли о своей победе — улыбаюсь я

• Тарзанище... - хихикает она и прижимается ко мне.

Некоторое время мы просто так и лежим — обнявшись и ни о чем не думая. Точнее говоря, в голове бродят какие-то совершенно нелепые мысли — например, что было бы, если бы Тарзан оказался негром? Вставать, куда-то идти, а самое главное выпускать из рук эту чудесную, сладкую, страстную, ласковую девчонку совершенно не хочется.

• Тебе так нравится фотаться голой или раздеваться перед камерой?   - спрашиваю ее

• Ну да... - смущенно отвечает она — нравится... Но не со всеми. На самом деле я еще ни с кем голой не фоталась — муж считает это извращением, а с профессионалами-фотографами я как-то опасаюсь — вдруг об этом узнают? А про тебя я знаю, ты не разболтаешь...

• И поэтому ты решила оторваться — усмехаюсь я — ну тогда давай проведем оставшееся время с пользой для тебя.

• Да, да, конечно, говори что ты от меня хочешь...

• Одень трусики — говорю я ей - и встань надо мной, а потом снимай их, а я буду записывать, как это выглядит снизу. Потом приласкай себя...

По тому, как она прошептала «Ахххх» стало понятно, что эта идея ей понравилась. Еще через пару минут я лежу на диване с фотиком в руках, а она стоит надо мной и медленно снимает трусики. Ракурс действительно великолепен — полупрозрачная пенка кремового кружева медленно открывает ее половые губки, руки медленно раскрывают их и начинают мастурбировать, водить пальчиками по клитору, раскрывать губки, входить в половую щелку... И все это я вижу снизу, так как мне никогда еще видеть не приходилось...

Мне приходится останавливать ее — время уже подходит к концу, а еще столько всего хочется увидеть!

• Оденься — прошу я ее — мы так рванулись друг к другу, что я не успел записать, как ты раздеваешься...

Долго ее упрашивать не надо — три движения  - и она полностью одета. И еще три — и была бы полностью раздета — но нет... это мы будем делать не спеша....

Она медленно, постоянно дразня меня, задирает подол платья... выше, выше... и вот, покрутившись на месте, чтобы показать себя со всех сторон, приподымает его над головой и бросает куда-то в сторону. На ней только трусики и лифчик.

Еще раз покрутившись во все стороны, она расстегивает лифчик и медленно позволяет ему сползти, открывая вид ее великолепной груди. Раньше она состояла в основном из глаз и улыбки, а сейчас, когда вошла в свою полную женскую силу, груди ее стали на «честную двоечку»... Мне невооруженным глазом видно, как возбуждены ее соски — и хочется немедленно схватить ее, прижать к себе, ласкать, целовать...

На ней остались только узенькие трусики кремового цвета.

Чуть сокращаю дистанцию. Она еще раз оборачивается вокруг себя, показывая свою прекрасную грудь со всех сторон — приближаюсь и делаю крупный план. И снова отхожу назад.

Она медленно, не торопясь снимает трусики. Мне хочется видеть это со всех сторон, но я ограничиваюсь тем, что слегка приближаюсь. Она спустила трусики до середины бедер и теперь стоит, поглаживая губки со спущенными трусиками. Потом снимает их совсем.

Еще один крупный план — ее лобок, покрытый светлыми жесткими волосками, аккуратно подбритыми в форму узкого треугольничка. Отхожу назад.

Она поворачивается спинкой, показывая свою сладкую круглую попку. Желание немедленно подойти к ней, прижать к себе и ласкать ее попку и промежность приходится подавить...

Она нагибается вперед и раздвигает ножки, показывая губки влагалища. Потом просовывает ручку между ножками и раскрывает губки, показывая розовое отверстие между губками. При этом ножки она широко раздвигает. Крупный план. Она тихонько стонет и начинает мастурбировать клитор...

• Слушай, одень тру... - начинаю было говорить я, но тут мирно дремлющий на столе мобильник издает пронзительное пиликанье, которое сразу же нас отрезвляет.

• Что это? - спрашивает она

• Время. Беспощадное время. Нам осталось сорок пять минут, чтобы покинуть это место...

• Аххх! - только и выкрикивает она, вскакивает, зачем-то роется в сумочке, что-то достает и тащит меня за руку в направлении ванной. Фотик болтается на темляке.

Ванная в этой квартире совершенно заурядная — и совмещенная. В противоположном углу торчит унитаз, закрытый крышкой.

• Осталось совсем немного времени — торопливо стрекочет она — и я уйду. Мне нужно уйти одной, чтобы никто не видел тебя со мной...

Не дурак, понимаю. Да и зачем ей все эти технические вопросы по передаче ключей и прочему?

• Поэтому ты еще пофотай меня немного, а потом... - она показывает мне упаковочку, в которой даже за сто метров я бы угадал «изделие номер два»

Что ж, понять можно. Сколько ни кончай в попочку, а организм просит свое...

Положив «изделие» на полочку, она тут же ставит свою прелестную ножку на край ванны, демонстрируя мне свои губки половых органов. Потом раскрывает губки руками, показывая клитор и слегка прижимает его.   Немного помассировав свои мягкие раскрытые губки, она перешагивает в ванную, становится ко мне спиной, нагибается вперед, насколько можно и раздвигает ягодицы, показывая губки половых органов.

Все это я записываю на фотик.

Потом она поворачивается к душу, снимает его с подвески и включает воду, направляя ее на себя. Делаю пару кадров, но она нетерпеливо машет рукой, поэтому я снимаю темляк с руки и кладу фотик на полочку, откуда она только что подхватила «изделие». А сам перешагиваю в ванную.

С каким наслаждением я прижимаю к себе ее теплое, нежное, ласковое тело! С какой радостью кладу руки на ее груди, слегка прижимая соски!

Ей неудобно, она поливает из душа себя, меня, все вокруг... Похоже она уже возбудилась и не думает ни о чем кроме того, что ей хочется поскорее ощутить мой член в своей сладкой, раскрытой, розовой щелочке...

Левой рукой аккуратно перехватываю у нее душ. Правую кладу ей между ножек, как раз на половые губки и несколько раз провожу ею по ним — она начитает потихоньку стонать. Выставляю правую руку вперед и лью в нее воду левой, а правой постоянно провожу по ее губкам от лобка к попке — через некоторое время она начинает стонать громче и тянуться за рукой...

Еще через некоторое время она с усилием открывает закрытые глаза

• Нет, это невозможно — шепчет она — давай я тебя одену и все... уже... хочу...

Еще какое-то время мы возимся с надеванием «изделия», потом она сразу же опирается на краны, раздвинув ножки настолько широко, насколько это возможно в ванной. Одно рукой она держится за краны, а второй раскрывает промежность, чтобы мне было удобнее войти в нее.

Конечно, я и так бы справился. Все это вот фотографирование настолько нас возбудило, что я в нее не вошел — я в нее влетел, я набросился на нее, как два часа назад, двигаясь резко, яростно, каждым движением старясь войти поглубже.

Она почти сразу тоненько завизжала, застонала, начала вертеть попкой, подавая ее навстречу моим движениям — толку правда от этого не было, но я внимания не обращал, все двигаясь и двигаясь, все раздвигая и раздвигая ее ягодицы, пока наконец не увидел ее розовое отверстие в тот момент, когда в него входит и выходит мой член. Она уже вцепилась в краны, на теле ее опять проступили красные пятна, она застонала и начала дергаться — но я на это уже не обращал внимания — зрелище ее раскрытой розовой дырочки и процесса овладевания ею так меня возбудило, что еще два-три движения — и я, судорожно вцепившись в ее попку, наконец-то разряжаюсь внутри ее тела. Сейчас нас разделяет только тонкий слой резины...

Как мы ничего не поломали в процессе наслаждения друг другом — ума не приложу...

Когда туман выветрился из головы, она спряталась в моих обьятьях, шепча «Не хочу, не хочу... »

И тут мобильник опять издал резкую трель.

• Все — улыбается она — иди. Мне нужно привести себя в порядок, а то ты так истерзал бедную девушку — как я теперь дома покажусь?

На ходу выбрасываю использованое «изделие» в мусорку и, прихватив фотик, выхожу в комнату.

В комнате я лениво брожу, собирая разбросанные по всему полу фрагменты одежды и складывая ее на диван. Она выбегает из ванной, совершенно голая, еще раз оборачивается вокруг своей оси, показывая свое восхитительное тело и быстренько, в три приема, одевается.

• Я тебе позвоню, скажу где можно будет фотки забрать — говорю я ей — пароль прежний. Помнишь?

• Да — улыбается она — конечно...

Обувается, набрасывает сумочку, прижимается ко мне, целуя в губы и — легким светлым облачком исчезает за порогом квартиры.

Ну вот, как раз осталось немного времени, чтобы привести себя в порядок перед тем, как придут за ключами...

25 июля 2015 года

Позвонил ей я сразу, как только закончил копировать данные с фотика, паковать их, навешивать защиту и выкладывать.

• Да — прозвенел в трубке ее голос

• Здравствуй, любимая... Я выложил все, что собирался. Сейчас ссылку смской пришлю.

• Мне понравилось — ее голос становится мягким и каким-то мурлыкающим

• Ну тогда что — спрашиваю ее - продолжение следует?

Она немного задержалась с ответом и я уже мысленно пожалел о том, что спросил. Но видимо она просто думала, потому что через минуту я услышал ее ясный, четкий ответ:

• Да!

г. Новосибирск, сентябрь — октябрь 2015 г.