Секция 69

Дисклеймер

Данная история носит исключительно развлекательный характер, все персонажи являются вымышленными и любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми случайно.

Ее содержание включает такие моменты, как насилие и совершение сексуальных и/или эротических действий между героями без наличия явного согласия, преследование и откровенные сексуальные сцены, двойное проникновение, тройное проникновение. Присутствуют сексуальные фетиши, мастурбация, связывание и унижение. А также прием запрещенных веществ, богохульство.

Вы предупреждены!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Плейлист

1. Flo Rida

«

Whistle

»

2. Gunna, Drake «P power»

3. JVLA «Such a Whore»

4. Khia «My Neck, My Back (Lick It)»

5. Nine Inch Nails «Closer»

6. Kanye West, Pusha T, Chief Keef, Jadakiss & Big Sean «Don’t Like.1»

7. Beyoncé «Crazy in Love»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пролог

Can you blow my whistle, baby, whistle, baby? Let me know

Можешь подуть в мой свисток, детка, свистни, детка? Дай мне знать

Girl, I'm gonna show you how to do it and we start real slow

Девочка, я собираюсь показать тебе, как это делается, и мы начнем очень медленно

You just put your lips together and you come real close

Ты просто сжимаешь губы и подходишь очень близко

Can you blow my whistle, baby, whistle, baby? Here we go

Можешь подуть в мой свисток, детка, свистни, детка? Вот так-то

Flo Rida

«

Whistle

»

Волк

Признаться, если мой кабинет подсветить ультрафиолетом, едва ли найдется уголок, где не оказалась бы моя сперма. Часть от секса со многими выпускницами. Они хотели меня, я это давал, не более. Но ни одна из них своей киской так и не смогла удовлетворить ту глубокую жажду, которую пробуждает во мне Кэссиди.

Мастурбация на эту малышку, что стала новой чирлидершей, никогда не наскучит. Это даже переросло в некую каждодневную языческую молитву. А мой член — стал подношением.

Разум затуманили мысли. О том, как подчиню ее себе, как будем трахаться днями напролет и как она влюбится, как я влюблен на протяжении уже более двух лет.

Глупенькой овечке исполнилось восемнадцать. Настало время ей вкусить мои соки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 1. Овечка

Слезы безжалостно катились по моим щекам уже третий день подряд. Три тяжелых, невыносимо болящих дня с тех пор, как я узнала о смерти своей лучшей подруги, которую называла сестрой. Этот момент навсегда отпечатался в моей памяти, когда полицейские сообщили, что нашли ее бездыханное тело на берегу озера Клара Мир, рядом с районом Вирджиния-Хайленд. Как такое могло случиться? Это место было далеко, ведь мы жили на южной стороне города и без надобности никогда не отправлялись в северную часть Атланты. Сердце мое словно разорвалось.

Когда учащиеся школ погибают, полиция просто не может оставаться в стороне. Это неизбежно вызывает бурную реакцию общественности. Не то что гибель проституток от синтетического наркотика, заполонившего северные районы.

Сперва мне не хотели сообщать причины смерти Мэри, то ли из-за желания защитить, то ли от нежелания углубляться в горькие подробности. Я же, не в силах справиться с душевной болью и тревогой, подслушала разговор моих родителей с полицейскими. Передозировка. Всего одно слово.

«Что? Нет... Не может быть. Она не употребляла!», — бились об черепную коробку протестные мысли. — «Мэри...»

Мэри ушла, и с ней ушла часть меня.

Когда копы покинули наш дом, шокированные и опустошенные родители направились в мою комнату. В ту же секунду я успела быстро забежать к себе и лечь в кровать, притворившись, что и не вставала после сообщения о печальных новостях.

— Кэссиди, милая, — начала мама, осторожно открывая дверь и выглядывая в мою сторону. Ее голос был полон нежности, но также и налета тревоги, который всегда можно распознать. Я почувствовала, как все внутри меня сжалось. Перехватило дыхание, я сжала рукой простыню, и на глазах мгновенно подступили слезы.

В мои восемнадцать лет комната отражала мое стремление к порядку. Я всегда старалась держать все в идеальном состоянии.

«Гребаная перфекционистка».

Бардак и грязь были мне совершенно не свойственны; я не переносила, когда вещи разбросаны и не на своих местах. Каждый предмет в комнате имел определенное место, а порой даже и свою историю — от огромных стендов с книгами до аккуратно сложенных и подписанных тетрадей и учебных материалов. Я проводила бесчисленные часы, приводя все в порядок.

Эта упорядоченность давала мне ощущение контроля, особенно в дни, когда жизнь казалась слишком хаотичной. Однако за этой гармонией скрывалась моя борьба. Внутри часто чувствовала себя неуверенно, и перфекционизм становился своего рода защитой. Высокая планка ожиданий, которую сама себе ставила, создавала иллюзию стабильности.

— Дорогая, — произнесла мама, подходя ближе к кровати, — мне очень жаль. Ее голос был надломленным и хриплым, словно каждый слог требовал усилий. Отец тем временем оставался на месте у двери, застыв в молчании.

— Мама, это неправда, — произнесла я, сдерживая слезы, и укрылась одеялом, словно эта тонкая ткань могла защитить меня от реальности, которая обрушилась на мою жизнь. — Мэри не могла умереть...

— Детка, я знаю, как это тяжело, но... — продолжила она с дрожащим голосом. По моей спине пробегал легкий холод от слова «но».

— Кэссиди, ты не употребляешь? — перебил отец строгим, почти жестким голосом. Папа был хорошим человеком, но порой его внезапная строгость обнажала ту часть характера, которая заставляла ощущать себя в ловушке. Я взвыла от злости, внутри накатила волна возмущения.

— Что? Как ты можешь так думать? — зарыдала я. Голос мой дрожал, а воздух, казалось, застрял в горле, не успевая попасть в легкие. Мама, почувствовав, что я на грани панической атаки, села рядом на краешек кровати и нежно погладила мои ноги. Ее прикосновения были теплыми и успокаивающими.

— Кэссиди, мы просто переживаем, — сказала она мягко, обернувшись злобно на отца, и в голосе звучала материнская забота. — Мы просто хотим лишь защитить тебя. Ты дружила с Мэри, а она умерла от передозировки, поэтому хотим знать, может ты что-то знала об этом, — тяжело вздохнула. — Полиция будет тебя допрашивать. Они говорят, что это не убийство, а неосторожность либо суицид.

Я почувствовала, как слезы потекли по щекам, смешиваясь с гневом и страхом, а сопли и слюни с моими длинными светло-русыми запутанными волосами. Моя подруга была мертва. И вместо того, чтобы скорбеть о ней, мы обсуждаем это.

— Я никогда не употребляла, — слова вырывались из меня тяжелым грузом. — Мэри не такая... как и я! Я не могу так просто забросить свою жизнь ради того, чтобы выглядеть круто или быть частью толпы. Я просто не понимаю, как это могло произойти с Мэри. Она бы мне сказала, если бы что-то было не так, ты же знаешь...

— Да, думала, что знаю, — произнесла мама, опуская голову и стараясь собраться с мыслями. — Мы оставим тебя. Поплачь. Я принесу воды.

Я не нашла для нее ответа. Как будто все слова исчерпали себя, и оставалась лишь тишина, глухая и подавляющая. Отец же, продолжая стоять в дверях, смотрел на меня с каким-то непонятным выражением на лице, которое мне было сложно истолковать. Я ощущала его внимание, его взгляд, который, казалось, пытался прочитать меня, как книгу.

— Мы бы хотели, чтобы ты сдала тест на наркотики, — вдруг произнес он с пилящим взглядом карих глаз.

— Отстать от нее! — рявкнула мама, резко обернувшись к отцу.

— Ладно... — выжала я из себя, продолжая плакать. Родители покинули комнату, оставив меня наедине с непрекращающимся потоком слез и тяжестью в груди.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Время шло бесконечно долго, и каждая минута казалась целым часом. Я пыталась вцепиться в те последние воспоминания о Мэри, ловила себя на том, что вспоминаю ее смех, ее глаза, полные жизни. Но потом воспоминания оборачивались пеленой горя и утраты. Сил почти не осталось. Я почувствовала, как тело начинает предавать меня, и вскоре погрузилась в сон.

Вечером папа пришел с пакетиком экспресс-тестов для проверки содержания наркотиков в моче. Я смотрела на эти полоски с невыносимым чувством унижения и опустошенности. Опухшая от рыданий, я пописала на эти чертовы полосочки и уверенно передала их родителям. Чувство их недоверия раздирало мою душу.

«В следующий раз я нассу вам на кровать».

Я всегда была их девочкой — той, для кого доверие было немым обязательством перед родителями. Но сейчас мы все трое собрались в моей ванной комнате, словно в ловушке, в ожидании, что покажет тест, который должен был развеять все сомнения и страхи.

Спустя несколько мучительных минут экран теста, наконец, прервал натянутую тишину. Результат показал полное отсутствие наркотических веществ. Я никак не отреагировала, а отец сделал долгожданный выдох, и на его лице распустилась улыбка, полная искренней радости и облегчения. Он крепко обнял меня. Мама, излучающая такую же смесь счастья и облегчения, быстро выкинула коробку и тест в мусорное ведро, словно попрощавшись с тенью недоверия и неопределенности. Затем она присоединилась к объятиям.

— Обидно, что вы мне не доверяете, — чуть попятилась я, смотря то на отца, то на мать.

— Мы были обязаны это сделать, — мягко произнес папа. — Мэри была хорошей девушкой, и мы никогда не замечали за ней никаких серьезных проблем, особенно связанных с наркотиками. Я понимаю, что бывают случаи, когда подростки увлекаются курением травки, но то, от чего она ушла из жизни, — это был мощный синтетический наркотик, как нам говорили копы. Только Богу известно, как она могла иметь доступ к нему и почему она сделала то, что сделала...

Ах да, я забыла упомянуть, что моя семья была верующей. Истинно верующей, с глубокими убеждениями, которые пронизывали каждый аспект нашей жизни. Правда, хоть они и придерживались строгих традиций, мне повезло: не заставляли молиться перед сном. Но каждое воскресное утро мы посещали католическую церковь, пока мне не исполнилось четырнадцать лет. Тогда я решилась высказать свои мысли, что хочу сама прийти к вере, что когда буду готова, обязательно поверю во все это. И, как ни странно, родители восприняли мою позицию с необычным спокойствием, что даже немного удивило.

Я никогда не понимала всех этих ритуалов, приходов, концепций рая и ада. Для меня они были частью некоего далекого мира, непонятного и трудного для восприятия. Единственное, что привлекало мое внимание в этой религиозной атмосфере, так это святые отцы в своих черных сутанах с колоратками [см. прим. 1].

«Да простит меня Бог», — думала я, когда посматривала на очередного священнослужителя. Представляла, как он берет мою сочную киску на алтаре. Поговорка с «божьей помощью» обрела бы новый смысл.

— Прости нас. Это хотел сказать твой отец, — чуть улыбнулась мама.

Она была доброй, невероятно доброй для этого порой жестокого мира. За всю свою жизнь всего лишь несколько раз я видела ее гнев, и даже не помню, по какому поводу это случалось. Она всегда быстро отходила. Была легким ветерком, который разгоняет тучи отца, оставляя за собой лишь ясное небо.

— Мне нужно немного побыть одной, — тихо выдохнула я, чувствуя, как утомление окутывает меня, словно мягкий плед. — Завтра в школу...

— Тебе не обязательно идти в школу, — с жалостью произнесла мама. — Мы можем позвонить и поговорить с директором. Он поймет и войдет в положение.

— Нет, мама, — твердо возразила я. — Это последний год в старшей школе. У нас на носу экзамены и собеседования, и я не могу просто так пропустить занятия. — Я произнесла это с такой холодностью, что на душе стало отвратительно от собственных слов. Моя подруга умерла, а я переживаю из-за оценок.

— Все правильно, — кивнул отец. — Ей нужно продолжать учебу.

Я лишь вздернула худыми плечами. Грустно поджав губы, направилась в свою спальню. Как только дверь захлопнулась, чувство подавленности накрыло с головой. Я провела несколько часов, погруженная в собственные мысли, позволяя соленому морю разливаться по лицу. Плакала я тихо, стараясь не привлекать внимания, но каждый вдох отзывался в тишине комнаты, как будто напоминал о том, что моя жизнь изменилась навсегда. Как хорошо было бы затеряться в море учебников и заданий, забыв обо всем. Но куда бы я ни смотрела, передо мной стояли лишь воспоминания о Мэри. Постепенно собравшись с силами, я начала собирать тетради и учебники.

Да, я была отличницей и состояла в команде чирлидинга нашей футбольной команды, которая носила гордое название «Бешеные псы». Каждый раз, когда я смотрела на герб нашей команды, на котором был изображен белый волк, охватывало чувство обиды: как-то несправедливо, что величественное и гордое животное именуется псом. Понимаю, что с точки зрения биологии это может считаться синонимом, но все равно неприятно.

Цвета нашей школы, а также команд по американскому футболу и чирлидингу, состояли из гармоничного сочетания алого, почти бордового, белого и черного. Эти оттенки не только делали нашу форму яркой и запоминающейся, но и придавали команде особый характер. И еще сексуальности. Особенно моему стройному телу, хоть и слегка бледному.

Мне предлагали место чирлидера, но я отказалась и уступила эту честь Мэри. Теперь уже моей бывшей лучшей подруге. Мертвой бывшей подруге. От одной лишь мысли о ней внутри все сжималось от боли. Вспоминалось, как она с горящими глазами мечтала о том, чтобы стать лицом нашей команды, о том, как счастливо улыбалась, когда узнала о предложении. В тот момент мне казалось, что уступить — правильный поступок. Ведь она всегда была ярким светом среди нас, и я хотела, чтобы она сияла еще ярче.

Вернемся к тому, что я была отличницей. Да, я усердно старалась быть хорошей во всем: в учебе, спорте и практически во всех аспектах своей жизни. Но даже сама не всегда понимала, зачем стремлюсь к этому. Может быть, моя мотивация заключалась в том, чтобы родители гордились мной? Возможно. Или, чтобы открыть двери в любой колледж, о котором мечтала, и затем получить высокооплачиваемую работу, которая обеспечит мне стабильное будущее? Конечно, это тоже играло роль. Приносило ли мне это истинное удовольствие? Стремление быть лучшей? Определенно, да. Каждая полученная отличная оценка, каждое выигранное соревнование наполняли меня большей энергией, даже возбуждением. Я чувствовала себя живой, когда добивалась успеха. Ну или когда отбирала его у кого-то.

Тем не менее у этой гонки за совершенством был другой, не столь приятный аспект. Иногда я задавалась вопросом, что стоит за этой постоянной борьбой за признание. На самом деле я нихрена не умная, просто умею находить подход к людям, где-то подлизать, где-то схитрить. Я та, которую не переносят на духу те, кто не любит выскочек.

Не сказать, что являюсь самой популярной девушкой в школе. Совсем нет. Вокруг много красавиц, которые выделяются своей внешностью и фигурой. Но именно мой зад находит приключения, невольно оказываюсь в центре внимания и становлюсь героем сплетен о своей жизни.

Мэри была практически моим полным антиподом. Она отличалась своей свободой, открытостью и упрямством. Эта девушка брала от жизни все, что только могла, по крайней мере, старалась сделать это, конечно же, в рамках закона. Она была категорически против наркотиков и всего, что могло разрушить жизнь. Мэри искренне любила жизнь во всех ее ярких проявлениях: учебу, которая ее вдохновляла, особенно математика, и группа поддержки, к которому она испытывала настоящую страсть. Ее увлечение чирлидингом проявлялось в каждом ее движении, в каждом поставленном выпаде. Мы обе были флайерами [см. прим. 2] в нашей команде. Это давало нам возможность парить в воздухе, и я могла видеть, как Мэри наслаждается каждым мгновением этого полета.

Что касается меня, то я была более приземленной. Меня радовали совсем другие вещи. Например, внимание, которое мы с Мэри получали от футбольной команды. Я не могла не замечать, как парни бросали на нас заинтересованные взгляды и, признаюсь, это меня заводило.

Пару недель назад мне исполнилось восемнадцать. День рождения справляли у меня дома, на заднем дворе которого располагался небольшой бассейн. Как и было принято у американских школьников, закатили вечеринку. Моя семья была из среднего класса, ну, может быть, чуть выше среднего, но не такими богатыми, как некоторые одноклассники. Конечно же, для полноты картины мы не забыли и о любимом напитке многих подростков — пиве.

Количество людей превзошло все мои ожидания. Кроме основного потока моего класса пришла вся футбольная команда. Честно сказать, это меня вовсе не расстраивало, но даже радовало. А вот то, что пришли многочисленные малознакомые люди, друзья друзей, уже бесило.

В «Бешеных псах» никто не вызвал у меня особого восторга, хотя нескольких хотела бы трахнуть. Безусловно, все они были превосходно сложены: атлетичны, мускулисты и привлекательны. Однако влюбиться в кого-то из них желания не было. Больше нравилось, как они смотрят на меня, будто готовы поглотить, с чем-то таким первобытным и животным. Так они смотрели на многих, и многие смотрели на них так. Но, что наиболее важно для меня, дружба с этими людьми открывала двери во множество интереснейших мест.

Мэри встречалась с одним из членов команды, хотя эти отношения продлились недолго. Многие утверждали, что именно Алекс изменил ей, и большинство придерживалось именно этой версии. На самом же деле все обстояло иначе: изменяла именно она. Мы тогда здорово посмеялись над этой ситуацией. Алекс, не желая, чтобы кто-то узнал о том, что ему наставили рога, предложил Мэри мирно сохранить это в тайне. Было довольно странно, что она никому, кроме меня, не рассказала о случившемся. Обычно умение держать язык за зубами не было ее сильной стороной.

В школе были парни, которые привлекали мое внимание, но в основном это была просто симпатия, не более того. Я старалась если и заводить отношения, то вне учебного заведения. В большинстве случаев это были не мои ровесники, а более взрослые мужчины.

«Ах, Кэс, тебе нужно скрывать свою сущность шлюхи», — думала я про себя каждый раз, когда посматривала на мужчин за тридцать, будь то преподаватели в школе или прохожие на улице.

Парни моего возраста казались такими маленькими и неопытными, словно неприученные к лотку котята. От одной лишь мысли о том, что их члены могли побывать в половине женской части школы, а возможно и мужской, вызывало отвращение. Мне хотелось избежать банальных школьных историй и мимолетных увлечений, которые казались поверхностными и незначительными.

Я не была чистой и невинной. Прекрасно осознавала, что те же взрослые мужики были такими же молодыми и трахали все, что движется, но здесь скорее отдавала предпочтение их опыту.

В данный момент я не состояла в отношениях, и мне было вполне достаточно интриг и сплетен, которые вились вокруг меня. Порой мне не требовалось даже прилагать особые усилия — слухи о моем романе с очередным одноклассником возникали сами собой. Это казалось одновременно странным и приятным, так как я определенно наслаждалась вниманием, которое привлекала. Быть в центре внимания мне нравилось.

Моим первым мужчиной стал давно знакомый сосед, который жил всего в пяти домах вниз по нашей улице. Мне тогда было шестнадцать, а ему около двадцати трех. Он был настоящим гулякой, но это меня вовсе не останавливало. Одна мысль о том, что я такая красотка, катаюсь с ним на дорогой тачке, вызывала восторг. Хотя это были бредни малолетки, но тогда я чувствовала себя невероятно крутой. Даже спустя два года я вспоминаю наш короткий роман, ведь я действительно была влюблена в него. Не зря говорят, что первые партнеры остаются в памяти надолго. А учитывая тот факт, что он мне нравился с начальной школы, становится понятным, почему я была так счастлива, когда он решил проявить внимание и сблизиться.

Это стало для меня полной неожиданностью. Знала, что до этого он встречался с одной из моих знакомых, с которой, к слову, у меня не сложились отношения. Ранее мы хорошо общались, но что-то в нашем взаимодействии изменилось, и вскоре между нами появилась неприязнь. Кроме того, он перевстречался с половиной города, но и это меня не останавливало. Я уже тогда чувствовала, что хочу познать мужчину, а не мальчишку из школы. Что мое тело, моя киска требует внимания. Его звали Дин. Именно он стал тем, кто лишил меня девственности и одновременно разбил мое сердце вдребезги.

С первой же встречи я почувствовала сильное влечение и желание отдаться ему. Но разумная часть меня все же удерживала, хотя и ненадолго. На протяжении нескольких месяцев он настойчиво пытался склонить меня к сексу, проявляя и заботу, и страсть. Его автомобиль стал для нас своего рода укрытием, местом, где разгорались наши тайные желания. Я до сих пор помню, как сидела на нем и терлась о него, пока моя киска взывала и намокала, а его член твердел не на шутку. Хотя у меня не было опыта с мужчинами, мне казалось, что я инстинктивно знаю, как действовать и что делать. Мне нравился сам процесс, ощущение контроля, возможность манипулировать. В то же время меня завораживали слухи и внимание со стороны окружающих. Теперь, оглядываясь назад, мне кажется, что это было странным и даже абсурдным.

На второй месяц наших отношений я сдалась, или точнее отдалась ему. Все произошло так стремительно: поцелуи, запотевшие окна в машине, разбросанная по салону одежда. На мне лишь носки. Помню, как он, будучи взрослым мужчиной, целовал мое бледное тело, оставляя свои горячие и влажные следы. Дин не церемонился. Всего через несколько минут нежных прикосновений он уже надевал презерватив и пытался войти в меня. Это было неприятно, а не невыносимо больно, как рассказывали знакомые, а всего лишь несколько секунд легкого дискомфорта. Мне показалось, что он не очень-то заботился о моем удовольствии; скорее что-то там пыжился, наминал, вдалбливал. Мой первый член оказался разочарованием, не прям уж, но я рассчитывала на большее. Спустя минут десять он кончил, а я так и не поняла, что это было.

«Не жили хорошо, нечего и начинать», — подумала я и принялась искать свою одежду по всему салону машины.

Вскоре мы переместились на передние сиденья машины. Он мягко поцеловал меня в щеку и, заведя двигатель, повез домой. В душе возникло странное противоречие. Несмотря на нежность и романтику момента, я ощущала острый голод — голод по настоящему сексуальному опыту, по ощущению, которое мог бы подарить мне хороший член, подобно тому, что я напридумывала в своих грязных фантазиях.

— Когда придешь домой, сразу иди в ванную, — произнес Дин, крепко сжимая мою руку, пока мы двигались по полупустой улице к дому. — Может идти кровь, так что будь осторожна. Следи за тем, чтобы родители не заметили.

— Хорошо, конечно, — ответила я с улыбкой. Тот, кто нравился на протяжении многих лет, от кого я была без ума, только что лишил меня невинности, это даже не назвать трахом. А я так и не ощутила ни психологического, ни физического удовольствия. Его забота казалась притворной. Я понимала это, но просто закрыла глаза и продолжила наши встречи.

Мои родители были знакомы с Дином и его семьей, поэтому не думали, что у нас что-то всерьез. Они считали, что между нами просто дружеские отношения, и не подозревали о том, что происходит за пределами их взглядов. Возможно, они просто предпочитали не замечать очевидного, что их чадо уже трахают.

Проходили недели, и с каждым днем наши отношения становились все более запутанными. Новый год мы встретили вместе, и это было своего рода символом нашего сближения. Однако, как и многое в наших отношениях, все было не совсем так, как я ожидала. Сначала я провела вечер с родителями и родственниками, наслаждаясь традиционным праздничным столом. Время пролетело незаметно, и после полуночи Дин забрал меня, и мы скучно развозили всех пьяных друзей по домам. Не могу сказать, что это было увлекательно; скорее атмосфера была несколько напряженной и недосказанной. Дин не пил, так как был за рулем, а я решила не поддаваться на соблазны алкоголя, ведь сохранять имидж хорошей девочки всегда было важным для меня.

Но на самом деле я не была такой, какой могла показаться. Внутри таилась сущность, жаждущая похоти и удовольствий. Мне хотелось большего, большего разврата и искушений.

«Ты должна держать себя в руках», — повторяла про себя, словно это было магическое заклинание, каждый раз, когда друзья Дина оказывались рядом и начинали разговаривать с нами. В компании были парни разного возраста: большинство из них были ровесниками Дина, но некоторые старше его порой на целое десятилетие. И я, такая малышка среди них, могла думать лишь о том, у кого какой член.

На протяжении четырех месяцев я была для него словно маленькой зайкой, обходительной и послушной, стремящейся угодить. Я старалась изо всех сил быть идеальной. Однако, похоже, слишком переусердствовала в своих попытках. В один из дней Дин просто не приехал. На следующий день ничего не изменилось, а затем и через неделю — ни одного сообщения, ни звонка. Он прервал все связи без какого-либо объяснения, без малейшей попытки объяснить, что происходит.

«Поступок не мальчика, но мужа», — саркастично думала я, когда, наконец, перестала печалиться.

Я грустила в течение нескольких недель, стараясь не демонстрировать свои чувства окружающим, но это не всегда получалось. Он был моим первым, пусть и с небольшим членом, но за это время я успела к нему привязаться. Хотя, возможно, моя привязанность заключалась не столько в нем, сколько в том внимании, которое я получала, когда мы катались на его шикарной машине и находились в компании других мужчин. Теперь же я снова оказалась в привычной роли обычной школьницы старших классов. Я не разрывала связи с друзьями, продолжала общаться с ровесниками, и в тот период, когда встречалась с Дином, оставалась той же ботанкой, какой была до него и после.

Спустя пару дней я узнала, что он начал проявлять интерес к моей хорошей знакомой, которая, судя по всему, вовсе не была против его компании. Конечно, потом мы обе стали друг другу неприятны, мягко говоря.

На следующее утро я встала рано, чтобы привести себя в порядок. Нужно было убрать отечность с лица и выбрать наряд, подходящий для первого дня последнего учебного года. Последний год, но уже без Мэри. А ведь у нас были бешеные планы на него. И что мне теперь делать?

К школе я приехала на своей машине, которую мне подарили родители на семнадцатилетие. Подержанная, но в хорошем состоянии. Несмотря на то, что наша школа была частной, среди учеников не так уж много было мажоров на дорогих тачках. Большинство учащихся добиралось до учебного заведения на обычных машинах или же на школьном автобусе. Я тоже пользовалась автобусом, когда хотела провести время с друзьями.

Припарковав свою черную Шкоду, направилась в литературный класс, где уже гудели двадцать парней и девушек, обнимались и делились впечатлениями от проведенных каникул.

Когда я зашла в аудиторию, сразу же воцарилась тишина. Все взгляды повернулись ко мне, однако это наполнило меня чувством неловкости. Сердце забилось быстрее. Хотелось найти укромное местечко, забиться в уголок, чтобы спрятаться от всех и деликатно скрыть свои эмоции.

— Всем привет, — как можно легче выдавила я.

— Кэссиди, — кивнула девушка, имя которой я даже не помнила, даже несмотря на то, что мы учились на одном курсе по литературе уже третий год. Она была мне неинтересна, как и многие присутствующие. В ответ я лишь кивнула и попыталась натянуть на губах вежливую улыбку.

— Кэс! — воскликнул мой друг Рик, и его голос словно наполнил воздух теплом, которого мне так не хватало. Аларик на все лето уезжал с родителями в Лос-Анджелес, поэтому общались мы редко, и то сообщениями. Он быстро подошел ко мне, и я, не раздумывая, распахнула объятия.

— Привет, — ответила я, слегка приподняв голову, чтобы лучше рассмотреть его загоревшее лицо. Которую, к слову, мне нравилось. Его темные волосы с небольшой сединой были уложены в небрежную укладку. Он сам мне нравился давно, наверное, с того дня, как мы познакомились в восьмом классе. Общаться активно начали только в старшей школе, а до этого были скорее обычными одноклассниками.

Мне всегда было интересно наблюдать за драмой, которая разворачивалась в его отношениях. Он выглядел как обычный парень, однако обладал таким обаянием, что многие девушки тянулись к нему, словно мотыльки к огню. При этом он делал вид, что тупой и этого не замечает. Но внутри Рик, безусловно, наслаждался тем, что на него обращают внимание. В этом мы были похожи, любили по-дружески соревноваться.

Рик действительно был умным и сообразительным парнем, в то время как я часто лишь делала вид, что такая. Хотя, возможно, просто прибедняюсь. Я уже ничего не знаю. После смерти Мэри мне просто хочется раствориться. Кстати, с Мэри Рик так и не сдружился. Она всегда ему казалась нахалкой. Удивлялся, почему мы вообще сдружились.

«Ох, Рик, ты ведь тоже меня не знаешь полностью. Только Мэри знает чуть больше, чем остальные», — думала я в те моменты, когда он в очередной раз отчитывал, что я связалась с ней.

— Слышал про Мэри, — он чуть отошел. — Мне жаль.

— Да, мне тоже, — я еле сдержала новый напор слез. — Ладно, идем. А то наши места займут.

Прошлась до середины аудитории и села за свою парту, положила на стол тетрадь и провела взглядом по присутствующим.

— Что? — фыркнула я, все закопошились и продолжили гудеть, как раньше. Насколько бы я не любила внимание, сейчас оно мне не нравилось. Только не такое, не жалостливое.

Звонок раздался, и в класс вошла преподаватель английской литературы миссис Лойд.

— Доброе утро! — начала она, на что учащиеся дружно ответили взаимностью. — Этот год обещает быть для вас самым сложным и насыщенным. Я надеюсь, что вы готовы принять все вызовы. Программа у нас очень обширная и требует полной отдачи. — Она обвела класс пристальным взглядом, останавливаясь на каждом, пока не остановилась на мне. — Картер, — кивнув в мою сторону.

— Миссис Лойд, — произнесла я, тяжело вздохнув. Являясь ее любимицей, мне часто приходилось работать больше других, придумывать больше, стараться лучше. Она видела во мне какой-то потенциал, когда я лишь хотела лучшую оценку.

— Кэссиди, — продолжила она, — после занятий тебе необходимо пройти к школьному психологу. Это распоряжение директора, все согласовано с твоими родителями. — Я слегка закатила глаза и повернулась на Рика. Тот сжал кулачки, подразумевая, что все будет хорошо.

— Принято, — кивнула и лениво открыла книгу.

Занятие прошло незаметно. Мы обсудили книги, которые прочитали за лето, иногда разгорались споры, иногда раздавался смех. Рик, заметив мою напряженность, старался быть поближе и подбадривать меня, но это немного раздражало. Казалось, что со мной обращаются как с больной, а не с человеком, который просто переживает потерю. Я потеряла подругу, а не рассудок. Но все вокруг, похоже, решили, что мне требуется особая забота.

Следующие два занятия — биологии и физики — пролетели незаметно. В первый учебный день нас буквально загрузили заданиями, и, похоже, ни одна свободная минутка не оставалась, чтобы осесть в своих мыслях и позволить себе немного грустить. Наконец, долгожданное обеденное время настало. Многие ученики остались в столовой. Я же вместе с Риком и Эндрю предпочли направиться со своей едой к столикам на территории школьного кампуса.

Эндрю был частью нашей троицы уже на протяжении нескольких лет. Светловолосый парень, что был выше на пару сантиментов, был лучшим другом Рика. Мы практически всегда проводили время вместе в школе. В то время как Мэри на переменах и во время обеда предпочитала общаться с девчонками, увлеченными спортивными направлениями. Я же с этими балбесами любила поваляться на травке под ярким солнцем и лениво поесть школьную не очень вкусную, да и не очень полезную еду.

— Говорят, что Мэри покончила с собой, — тактичности Эндрю не занимать.

— Ты что, — слегка ударил Рик его под дых и кивнул, как бы невзначай, в мою сторону.

— Все нормально, — я пожала плечами. — У меня уже нет сил и слез, чтобы горевать. А жалеть меня точно не надо. И нет, я не думаю, что она покончила с собой.

— Ты о чем? — нахмурился Рик и потянул ко рту ломтик картошки-фри.

— Одно из двух: либо она передознулась случайно, либо, — я выдержала паузу, собираясь с мыслями, — ее убили.

— Кхе-кхе, — подавился Эндрю содовой, что чуть забрызгал проходящего мимо нас футболиста школьной команды. — Прошу прощения, — он округлил глаза, понимая, что нарвался на неприятности.

— Нильсон, у тебя сейчас будут проблемы, — фыркнул один из самых крутых парней в школе, отряхивая свой бомбер с эмблемой «Бешеных псов».

— Я же извинился, — вместо того, чтобы заткнутся, Эндрю лишь продолжал раздражать его.

— О, я хочу, чтобы ты извинился как следует, — оскалился футболист. — Может, встанешь на колени и попросишь как следует? И тогда я подумаю.

— Ты умеешь думать, Рэй? — вырвалось у меня. Мои собственные глаза, как и глаза трех парней, округлились от удивления.

— Кэсс, — протянул он, неспешно сканируя меня взглядом с головы до пят. — Не думал, что увижу тебя сегодня в школе. И уж тем более не предполагал, что за лето ты набралась такой дерзости, чтобы пререкаться со мной, — промурлыкал, сокращая между нами расстояние. Свежий, бодрящий аромат его дезодоранта, несомненно, выдавал, что он только что из душа, и этот запах пленил меня. Я застыла, словно парализованная, а по коже пробежали мурашки – то ли от страха перед ним, то ли от безумного желания сорвать с него джинсы прямо здесь и сейчас взять в рот его член.

«Да что со мной не так, черт побери?!»

— Извини его, — процедила я, — и меня.

— Знаешь, если бы не произошедшее с твоей подругой, я бы приказал встать на колени и отсосать мне, чтобы заслужить мое прощение, — он произнес шепотом на ухо, так протяжно и ласково.

«Да с радостью», — опять мой разум играл со мной злую шутку.

— Если твои друзья по команде так друг у друга просят прощения, то мне вас жаль. Хотя, может вам и нравится. Тогда удачи, — опять зачем-то я продолжала создавать себе проблемы на ровном месте.

— Ах ты мелкая сучка, — Рэй схватил меня за предплечья и тяжело ударил об ствол дерева, рядом с которым располагался наш столик. Я лишь набрала воздуха в легких и перестала дышать.

— Убери руки от нее, — встал Рик и подошел к нам, но не смел трогать футболиста. Ведь знал, что проблем потом никто из нас троих не оберется. Он сам играл и хотел попасть в основную команду, а пока был в запасных с редким выходом на поле. Так что врагами с Рэем было нерезонно становится.

— Иначе что? — Рэй продолжал держать меня, пиля взглядом. Клянусь, если бы не те полсотни человек, что нас окружают, я бы опустилась и отсосала ему. Но не потому, что он мне нравился, а скорее потому, что хотела обрести контроль над ним, над его, уверена, огромным дружком. Подчинить, даже на небольшое время.

— Кэссиди Картер, — послышался голос охранника. Мы вчетвером обернулись, Рэй быстро убрал руки, — Кэссиди Картер, — продолжал звать он меня, но отзываться я не хотела. Пока из-за его спины не появились два полицейских.

— Я тут, — сглотнув, тихо ответила я, — тут, — уже сильнее. Охранник махнул мне рукой, чтобы подошла.

— Что-то натворила? — хихикнул Рэй, но я не отреагировала, а лишь, не моргая, продолжала смотреть на копов. — Только посмей сказать что-то про меня, иначе я и мои друзья навестим тебя, а дальше только можно гадать, что случится.

Ходили слухи, что «Бешеные псы» к концу прошлого учебного года совсем вышли за рамки. Многие девушки жаловались на то, что к ним пристают. Хотя было странно, ведь это они на них сами вешались первыми. Но такое действительно имело место. Даже был разговор, что одну девушку изнасиловали трое из них, но об этом быстро забыли, так как та перевелась, и никто больше не слышал о ней.

— Конечно, — обернулась я, едва заметно тронув губы улыбкой, предназначенной лишь для Рэя – такой, чтобы не достигла глаз Рика и Эндрю. Рэй, казалось, растерялся, не находя слов, и лишь эхом повторил мой ответ.

Я пошла в сторону копов с одной лишь мыслью: «Что им, блять, от меня надо?»

Примечание 1. Элемент облачения священнослужителей. Представляет собой жесткий белый воротничок с подшитой к нему манишкой, застегивающийся сзади и надевающийся под сутану, или же белую вставку в воротничок-стойку обычной рубашки.

Примечание 2. Спортсмен, не имеющий прямого контакта с соревновательной поверхностью и находящийся на верхнем уровне станта или пирамиды. Он выполняет акробатические элементы, такие как прыжки, вращения, сплиты и сложные пируэты.

Глава 2. Волк

That pussy got power, that pussy got power

У этой киски есть сила, у этой киски есть сила

She wet in the shower (Wet), that pussy gettin' louder (Louder)

Она мокрая в душе (мокрая), эта киска становится громче (громче)

We ain’t saying no vow (Vow), she fuckin' no coward (Nope)

Мы не произносим никаких клятв (обетов), она, блядь, не трусиха (Нет).

I’m dickin' it deep (Deep), she wanna get geeked (Geek her, uh)

Я трахаю ее глубоко (глубоко), она хочет, чтобы ее трахнули (трахни ее, э-э)

Gunna, Drake

«

P power

»

«Как же хочется, чтобы это была она», — мысль терзала сознание, пока ученица, стоя на коленях, жадно принимала мою плоть, давясь и задыхаясь.

«Как же хочется угостить Кэс своим членом».

— Осторожнее, — прошипел, когда полногрудая выпускница чуть прикусила головку, — в прошлый раз ты старалась лучше.

— Простите, тренер, — вымолвила она, освободив на секунду рот, наполненный слюной и предсеменной жидкостью.

— Заткнись и продолжай, — прорычал я, грубо сжав ее спутанные черные волосы. И приступил вдалбливать член в горло сильнее. Она задыхалась, слезы наполняли голубые глаза. Уверен, от наслаждения. Ведь она сама пришла ко мне и захотела отсосать. А кто я такой, чтобы отказывать?

Сегодня первый учебный день. До занятия с классом Кэс еще несколько томительных часов. Поэтому, чтобы унять клокочущее внутри желание напасть на ее сладкую попку, я решил утолить голод одной из учениц. Она — лишь серое тупое существо, марионетка в моих руках, наивно полагающая, что способна пробудить во мне хоть искру чувства. Она — лишь инструмент, способ снять напряжение. Я просто снимаю ее ртом свой стресс. Целый год она приходила ко мне, движимая, вероятно, несбыточной мечтой о большем. Видимо, до сих пор думает, что когда-нибудь я полноценно ее отымею, но вряд ли дождется.

Не стану рисковать, бросаясь в омут с головой ради мимолетных увлечений. На карту поставлена моя свобода, и такая жертва оправдана лишь ради нее, ради Кэссиди и ее киски. Остальные пусть довольствуются только отсосами. Я уверен, моя девочка не предаст. Она просто пока не осознает, что предопределена мне самой судьбой. Только ее мольбам о близости я отвечу без колебаний.

Темп нарастал. Каждый толчок приближал к грани, где удовольствие грозило разорваться бурей. Я ускорился еще сильнее, казалось, что мой член пробьет голову этой мышке. Она держалась отчаянно, словно маленький зверек, загнанный в угол, но не желающий сдаваться. До первого занятия оставалось минут десять, поэтому нужно было еще успеть кончить и чтобы та привела себя в порядок.

Тетива лука натянулась до предела, чтобы сделать выстрел. Еще несколько гребаных ударов об ее глотку и мое семя выплеснулось в огромных количествах. Плотина пала, извергая горячий поток. Сара, словно обезумевшая от восторга, жадно глотала смесь слюней, спермы, соплей и слез, стремясь удержать пальцами каждую ускользающую каплю.

— Умница, — прошептал я, поглаживая ее волосы. — А теперь приведи себя в порядок и беги на занятия. — Обессиленный, как и мой дружок, продолжал сидеть на краю стола, лишь спустя несколько минут смог заставить себя подняться и вернуться к делам.

Выглянув мимолетом в окно, увидел Кэс, что только вылезла из припаркованной машины.

«Как же я скучал по тебе, моя маленькая глупая овечка».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 3. Овечка

3 августа 2021 года

Мэри и я наслаждались последний месяцем перед началом последнего учебного года. Обменивались мыслями, кто куда хочет поступать после окончания школы.

— Я хочу попробовать пробиться в Манхэттенский колледж. Уже смотрела, какие вступительные экзамены нужно сдавать. Да и нужно постараться в этот год средний балл поднять, — Мэри слегка толкнула меня плечом. — Ты же мне поможешь? — с улыбкой добавила.

— Конечно, — я кивнула и тоже хихикнула. Мэри и без меня прекрасно справлялась с учебой, моя помощь была вовсе не нужна. Скорее ей хотелось быть рядом со мной, больше времени проводить вместе. Я не всегда давала ей этого. Разрываться между ней и Риком с Эндрю было сложнее, чем я ожидала. Ребятам она не очень нравилась, но они терпели ее присутствие только ради меня.

— А куда ты планируешь поступать? — нахмурилась моя подруга.

— Пока рассматриваю разные варианты, — нехотя ответила я.

Я даже не могла точно объяснить, почему не хотела делиться своими планами с другими. Внутреннее предчувствие подсказывало мне, что кто-то может попытаться отнять у меня эти мечты, поэтому старалась меньше распространяться. О моих амбициях поступить в Калифорнийский или Бостонский университеты с углубленным изучением политологии знали только мои родители и несколько преподавателей. Не знаю почему, эта дисциплина была для меня одновременно увлекательной и сложной; хотелось погрузиться в мир политических интриг, освоить искусство построения сетей отношений между людьми.

В то время как большинство девушек из моего учебного потока мечтали стать психологами, я была одной из немногих, кто брал дополнительные занятия у нашего преподавателя по международным отношениям. Мистер Гроу был не только действительно хорошим репетитором, но и весьма привлекательным мужчиной; можно сказать, что в свои пятьдесят он сохранял немалую харизму и очарование, что только подогревало мой интерес к учебе в его классе.

«Интересно, у него еще стоит на свою жену?», — думала я, наблюдая, как мистер Гроу подъезжает на своем автомобиле на парковку школы вместе с женой, которая работала в администрации директора. Женщина выглядела потрепанной жизнью: ее волосы были так сильно и многократно окрашены, что свисали патлами, а годы основательно изменили фигуру. Точнее, даже не знаю, была ли она у нее. Несмотря на это, мистер Гроу всегда проявлял к ней доброту и ласку. Разве это не истинная любовь? Прожить столько лет с одним человеком. Или, может быть, он заводит романы на стороне?

— Ладно, — Мэри как будто ради приличия задала этот вопрос, даже особо не хотела и слышать ответа. — У меня есть новость, — шепнула она, присев ближе.

Такое происходило довольно часто; ей всегда было необходимо перетянуть одеяло разговора на себя. Однако я не обижалась — мне это было даже по душе. Я восхищалась возможностью получать как можно больше информации, аккуратно складывая все в умственные папочки, готовые к использованию в нужный момент. Я была отличным слушателем.

— Иии…, — я с трудом смогла расслышать, что она там мямлит.

— Мистер Браун…, — сказала она, подмигнув. — Кажется, что-то наклевывается.

— Серьезно? — не удержалась я от удивления. — Мне нужны подробности, — устроилась поближе в багажном отсеке красного пикапа Мэри.

— Он делает намеки, — добавила она, озираясь по сторонам, словно опасаясь, что кто-то на берегу озера, куда мы приехали купаться, может услышать нас, кроме рыбы и мошек.

— Мэри, конкретнее, — я прикусила нижнюю губу от заинтригованности.

— Мы случайно пересекались несколько раз на тренировках «Бешеных псов», которые проходили вне школьных занятий. Я приходила туда просто посмотреть на ребят, — она хихикнула.

— И на мистера Брауна, — вставила я с игривой улыбкой.

— Ну да, и на него тоже, — Мэри мечтательно посмотрела на водную гладь. — Как думаешь, смогу ли я заманить его в постель?

— Зная Брауна… Это он затащит тебя в постель.

— И я буду совсем не против! — легонько толкнула она меня и игриво защекотала. — Я в предвкушении, как он будет трогать меня тут, — Мэри провела рукой по моему бедру, — и тут, — поднялась выше, пальцами скользя по предплечью, — и вот тут, — холодные подушечки остановились у моих пухлых губ. Я сглотнула подступившую слюну.

— Ах ты маленькая извращенка! — воскликнула Мэри и так же игриво вскочила с места, сбрасывая с себя легкую летнюю тунику. — Пошли купаться, — бросила в меня ткань и, не дождавшись ответа, стремительно помчалась в теплое озеро, оставшись лишь в нижнем белье.

— Кэссиди Картер, — кивнул один из полицейских, что позвали меня, оторвав от обеда и, конечно, от Рэя и его злобно-притягательного нападения на мои бедные предплечья.

— Да, — робко ответила я. Копы одновременно внушали мне страх и активировали фантазию, вызывая в голове целую бурю мыслей и образов. Например, твердая кожаная дубинка патрульного хорошо бы смотрела в моей киске. Если бы кто-то увидел, что творится в моем воображении, услышал мои мысли… Меня бы точно отправили на лечение от нимфомании.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ваши родители дали согласие на этот разговор, и поскольку вам уже исполнилось восемнадцать лет, мы вполне можем побеседовать и без их присутствия. Не стоит переживать, — добродушным тоном произнес дядечка-коп, вводя в разговор нотку спокойствия. — Мы просто хотим задать вам несколько вопросов. Я детектив Паул, а это мой коллега, детектив Рамирес.

— О Мэри? — перебила я его, чувствуя, как сердце забилось сильнее.

— Верно, — подтвердил второй детектив, который выглядел немного моложе. — Давайте пройдем в свободный кабинет, — произнес он, указывая рукой на дверь вглубь здания.

Мы вошли в переговорную комнату, обычно используемую преподавателями для встреч, но крайне редко посещаемую учениками. Сразу за нами в помещение проскользнул наш школьный психолог мистер Джонсон, который выглядел обеспокоенным.

— Я должен присутствовать при разговоре, — строго вставил он.

«Жаль, что не в меня».

— Это не обязательно, — ответил детектив Паул. В воздухе повисла напряженность.

— Обязательно, — настаивал мистер Джонсон. — Поддержание психического здоровья учащихся в этой школе — моя работа. — Он устроился рядом со мной в мягком кресле, аккуратно разложив принесенные с собой документы. Я не могла точно уловить, что именно там было написано, но они напоминали мое личное дело. Открыв блокнот, он взял в левую руку ручку, готовясь записывать. Полицейские обменялись тяжелыми вздохами.

— Кэссиди, это обычный разговор. Для всех присутствующих хочу сразу уточнить, что никто никого не обвиняет. Нам всего лишь нужно прояснить несколько вопросов о Мэри. Казалось, что напарники намеренно разыгрывают сценарий «хорошего» и «плохого» копа. Тот, что постарше, продолжил: — Мэри была твоей подругой?

— Ха, — грустно усмехнулась я, чувствуя, как к глазам подступают жгучие слезы. — Была, — произнесла, набрав воздуха полной грудью.

— Когда ты последний раз с ней виделась?

— Три дня назад, — ответила я, и слова словно застряли в горле. Когда я не думала о ней, мне удавалось чувствовать себя спокойнее. Но стоило кому-то произнести ее имя, как душу охватывало невыносимое чувство тоски.

— Где? — спросил детектив Рамирес.

— Она приходила ко мне домой, — в этот момент из моих глаз скатилась первая слеза, оставляя на щеке влажную дорожку. — Мэри, — всхлипнула я, — Мэри зашла, чтобы вернуть мне новую форму для чирлидинга; мы выступаем вместе, — я замерла на мгновение, а вторая слеза последовала за первой, прокладывая такую же дорожку. — Мы выступали…

— Хорошо. Как она себя вела? Было что-то, что ее беспокоило? — спросил детектив Паул, записывая что-то в своем маленьком блокноте.

— Я не знаю. Она вела себя как обычно. Улыбалась, шутила, — зажмурилась, пытаясь сдержать поток нахлынувших чувств, полных боли и горечи. В этот момент я ощутила на своем плече тяжелую теплую руку моего школьного психолога.

«Слишком тяжелую. Наверное, как и его член».

— Кэссиди, все хорошо, — произнес он с нежностью. — Если ты хочешь прекратить этот разговор, просто скажи.

— Давайте продолжим, — вздохнула, собираясь с силами. — Я не меньше вашего хочу понять, что произошло, — уже более уверено произнесла и предприняла попытку выпрямить спину. — Мы с Мэри дружили с младшей школы. Делились всем: мыслями, переживаниями, мечтами. Но в последний день она была обычной, ничего не предвещало беды. Мы посидели у меня в комнате до полудня, обсуждали, как скоро перейдем на последнюю ступень школы. И потом она…

— Что? — слегка напрягся молодой полицейский.

— Она, — в голове начали проклевываться воспоминая. — Не знаю… — мои глаза метались по помещению, ища утешение. — Мэри сказала мне, что новая форма для чирлидинга будет смотреться на мне просто великолепно. Черт, — вырвалось у меня в запале. — Простите, пожалуйста.

— Кэссиди, продолжай, — мягко сказал детектив Паул, чуть приблизившись. — Мы не совсем уловили твою мысль.

— Не уверена... — я глотала эмоции, хотя могла бы глотать сперму любого из этих мужчин, даже дядечки детектива Паула. Руки дрожали, а сердце колотилось в груди.

— Кэссиди, — произнес психолог, мягко положив свою ладонь на тыльную сторону моей руки, — продолжай, пожалуйста.

— Форма была не моя, — тихо начала я. Слова спотыкались о воспоминания. — Точнее, эта форма чирлидера принадлежала Мэри. Я сначала подумала, что она просто перепутала наши чехлы с одеждой и принесла мне свою форму, а мою оставила у себя. Но… — я схватилась за лицо, зажмурила глаза, пытаясь остановить поток слез, который уже начал затоплять мои щеки. — Неужели она уже тогда знала, что ее не станет? — воскликнула я, чувствуя, как сердце сжимается. Чуть наклонилась к мистеру Джонсону, ища утешения.

— Все хорошо, милая, — произнес психолог, чуть покачивая меня, пока я упрямо прижималась головой к сильному плечу. Запах от него всегда вызывал у меня двойственные чувства. Цитрусовый, с ноткой мускуса, который хотя и не был моим любимым, ему определенно подходил.

— Может, она просто перепутала формы? — с недоверием произнес детектив Рамирес, хмуро взглянув на своего напарника, как будто надеясь на более логичное объяснение.

— Мою форму она не забирала! — всхлипывая, воскликнула я. — Сегодня ко мне подходили из администрации и спросили, почему я не забрала ее. Мы договорились, что все заберет Мэри. Они сказали, что она в тот день взяла только свою форму, а им сказала, что мою забирать не будет.

— Что ж, — вздохнул добрый коп, — в твоем рассказе уже прослеживается логика. Скажи, было ли что-то еще странное в ее поведении?

— Может, достаточно? — строго отозвался мой школьный психолог. Его теплые руки продолжали покачивать меня, придавая немного утешения, пока я тонула в океане своих слез и соплей.

— Ладно. Последний вопрос, Кэссиди. И обещаю, мы уйдем.

— Хор… Хорошо, — заикнулась я, отстраняясь от мистера Джонсона и неуверенно приглаживая взъерошенные волосы руками.

— У нее был молодой человек?

— Нет, — ответила, вытирая слезы рукавом своей футболки. — В последнее время она ни с кем не встречалась. Если бы у нее кто-то появился, она бы обязательно рассказала.

— Хм, — в голосе детектива была доля сомнения. — Ты уверена?

— Да, конечно, — фыркнула я, недовольно скривив губы. — Мы делились всем, как я уже говорила. Она рассталась с последним парнем около месяца назад, где-то так.

— И как его зовут? — спросил детектив Рамирес, уперев ручку в блокнот и ожидая мой ответ с сосредоточенным выражением лица.

— Думаете, это он ее убил? — мои глаза округлились.

— Мы пока ничего не думаем. И никто не говорит об убийстве, проверяем все возможные варианты, — ответил его напарник.

— Мне уже все равно, — произнесла я, поднимая свои заплаканные опухшие глаза к хмурому детективу. — Просто разберитесь, что произошло с моей лучшей подругой, с почти сестрой. Ее бывшего парня зовут Такер Эверс. Он капитан школьной футбольной команды. Но, пожалуйста, не говорите ему, что это я рассказала, иначе…

— Кэссиди, — тихо перебил меня школьный психолог с легким беспокойством в голосе, — я слышал, что Мэри встречалась с Алексом из «Бешеных псов», разве нет? — Копы недоверчиво посмотрели на меня.

— Да, она встречалась и с ним… — произнесла я, облизнув пересохшие губы, чтобы хоть немного увлажнить их. — Перед Такером у нее был Алекс.

Детективы обменялись настороженными взглядами и кивнули мистеру Джонсону. Тот, в свою очередь, обернулся ко мне.

— Милая, спасибо тебе за информацию, — начал он с мягкой интонацией. — Ты можешь идти. Если тебе нужно, я освобожу тебя от занятий по физкультуре.

— Нет, я… — поджала губы и сильнее стиснула челюсть. — Я просто хочу знать, что произошло… — поднявшись с кресла, кивнула детективам, после чего направилась к выходу.

До физкультуры образовалось целое окно – почти час свободы, которого хватило, чтобы привести себя в божеский вид. Переодевшись, я даже заметила, как опухшие веки почти вернулись в свое обычное состояние.

За десять минут до звонка я столкнулась с Риком, выходящим из мужской раздевалки. Он не был звездой футбольного поля, довольствуясь местом на скамейке запасных, но спортивного азарта ему было не занимать. Бег, бейсбол – он везде проявлял себя отлично. Его темные, коротко стриженные волосы всегда хранили легкий беспорядок, будто нарочно взъерошенные, но эта небрежность только подчеркивала его привлекательность.

— Кэс, как дела? — спросил он, приближаясь ко мне. — Что хотели копы?

— Расспрашивали про Мэри, — ответила я на его последний вопрос, так как на первый у меня не было ответа. Сказать «хорошо» было бы неуместно, ведь всего пару дней назад я потеряла подругу, а «плохо» звучало бы словно просьба о жалости. Поэтому просто умолчала.

— А что конкретно? — не переставал донимать меня друг.

— Давай потом, — старалась уклониться от дальнейшего допроса. — Мне нужно бежать к девочкам, — я кивнула в сторону команды чирлидинга и поспешила к ним.

Группа поддержки «Бешеных псов» являла собой квинтэссенцию грации и красоты. Каждая девушка, словно сотканная из грез, отличалась точеной фигуркой, каскадом ниспадающих волос и длинными ногами, напоминая юные, трепетные осинки, застывшие в танце. Бордовый цвет униформы дерзко обнимал наши безупречные изгибы, словно шепча о силе и соблазне. Герб, горделивая морда белого волка, вышитая на каждой груди, придавал облику одновременно хищную сексуальность и царственную внушительность. Пышные груди не приветствовались в мире чирлидинга, поэтому мы ограничивались скромной двойкой, как у меня.

Поздоровалась с девочками. С кем-то отношения были теплее, с кем-то – прохладнее, но в целом царила атмосфера нейтралитета. В нашей команде не было места злобному соперничеству и коварным интригам, которые так часто отравляли жизнь других групп поддержки. По крайней мере, до недавнего времени.

Я поддерживала связь практически со всеми. В моей голове хранилась подробная карта их жизней, интересов и увлечений. Порой мне казалось, что на моем лбу светится неоновая вывеска: «Выслушаю любые секреты». Особенно парни, словно завороженные, стремились выложить мне всю подноготную.

Но Рик… Вокруг него аура притяжения была в десятки раз сильнее. Каждая девица мечтала исповедаться ему, вывалить на него ворох своих самых грязных тайн, даже если он и не просил. Рик хороший – никогда не использовал чужие секреты во вред. Но у него был один человек, с которым он делился практически всеми сплетнями и откровениями, которые ему удавалось заполучить. И это была я. Мы, словно две шкодливые крысы, забивались в угол и давились от смеха, обсуждая тупость некоторых индивидуумов.

Если бы у нашей команды был девиз, то, скорее всего, звучал бы примерно так:

«Не нам судить, но мы обсудим».

У Рика есть та грань — он красавчик для всех, умник и просто душка. Но лишь в моем присутствии в нем проявляется эта скрытая сторона, полная некой «гнилости».

А вот мне не всегда удается внушить доверие сверстницам. Порой даже кажется, что они интуитивно чуют, что у меня есть информация о них, и поэтому стараются обходить стороной.

— Все построились! — громким голосом прозвучал приказ нашего преподавателя физкультуры, проще говоря — тренера.

Он всегда отдавал предпочтение своей футбольной команде парней, нежели ученицам. И нам повезло, что есть другой преподаватель по легкой атлетике. Тренер же просто любил издеваться над нами, когда вспоминал о нашем существовании. Каждое такое занятие превращалось в пытку: миллионы кругов по стадиону, бесконечные отжимания и приседания. Казалось, это никогда не кончится.

— Картер! — вызвал он меня.

— Да, тренер! — отозвалась я, быстро обернувшись.

Мне иногда казалось, что он на дух меня не переносит. Каждый урок физкультуры он выплевывал мое имя, словно ругательство. До открытой вражды не доходило, но ощущение было: дай ему волю, он загоняет меня до полусмерти, а потом еще и обоссыт мой остывающий труп. Именно это он мне внушал. Боялась ли я? Скорее нет, чем да. Просто не понимала, чем заслужила такое отношение. И разбираться, честно говоря, не хотелось.

— Тебе что, персональное приглашение нужно? — он ткнул пальцем в беговую дорожку стадиона. — Сегодня десять кругов, Картер, — слова прожигали насквозь, словно раскаленные иглы.

— Будет исполнено, — ядовито вырвалось у меня. Быстрее, чем успела подумать. И тут же пожалела.

— Картер, ты хочешь мне что-то сказать? — тренер приблизился вплотную, навис надо мной и впился своими ледяными серо-зелеными глазами.

— Никак нет, тренер, — слова дались мне с трудом. Не страх сковал горло, скорее возбуждение. Дыхание замерло, а внизу живота вспыхнула короткая острая волна.

— Или у тебя какие-то личные проблемы? — в голосе тренера звучало явное издевательство. Он явно испытывал мое терпение. Наслаждался тем, что я не могла ответить.

— Нет, тренер, — грубо выплюнула я, и тут же имя Мэри обожгло сознание.

Остальные стояли навытяжку, по стойке смирно, так тихо, как только могли, стараясь не дышать. Все чувствовали напряжение, витающее в воздухе. Видели, как тренер придирается ко мне, как сквозит в его взгляде неприязнь, едва ли не ненависть.

Он появился в нашей частной школе примерно в то же время, когда я перешла в старшие классы. Помню, как гормоны вскружили головы девчонкам, и взгляды их, томные и мечтательные, неотрывно следили за каждым его движением. Каюсь, и я не избежала этой участи.

Ему было около тридцати, а может, и чуть больше. Бывший перспективный футболист, он и сейчас сохранил атлетическое телосложение и, чего греха таить, был чертовски хорош собой. Коротко стриженные русые волосы оттеняли светлые лучистые глаза, свежие и чистые, словно утренняя роса на изумрудном газоне.

Разумеется, я старалась сохранять благоразумие, не позволяла себе терять голову. Но, подобно многим девчонкам в нашем возрасте, не могла не признать его очевидную привлекательность. В наших девичьих беседах то и дело проскальзывали тихие хихиканья, посвященные его неотразимости.

Года через два, к старшим классам, я почти позабыла о своей мимолетной влюбленности. Большинство девчонок тоже угомонились, но не все. Некоторые чуть ли не в открытую пытались флиртовать, однако он оставался невозмутим, ну или искусно делал вид. Разве может мужчине не льстить внимание слабого пола?

Потом я начала встречаться с парнями, и мысли о нем отошли на второй план. Я понимала — все это бред. Его отношение с каждым годом становилось все хуже, будто я в чем-то провинилась. Ну не знаю, убила его любимую кошку. Насколько помню, он был помешан на этих животных. Все самое лучшее — киске. Ухаживал бы он так за девушками… К тридцати годам о его личной жизни можно было сказать лишь вполголоса и с опаской. Да и ничего серьезного там не наблюдалось.

— Десять кругов, Картер! — процедил он сквозь зубы прямо мне в ухо. Я кивнула и сорвалась с места.

В такие моменты я ненавидела его до мозга костей. Что я сделала, почему именно я стала объектом его неприязни? Неужели он просто не выносил отличниц? Или, может, догадывался, что я знаю слишком много о нем? То, что могло разрушить его карьеру, а то и жизнь. Хотя вряд ли. Его неприязнь зрела годами. Просто сейчас настал тот самый пик, когда он может безнаказанно срываться, когда я слаба и он уверен в своей победе. Просто хочет извести меня.

Я даже помню, как однажды попыталась взбрыкнуть, бросив что-то вроде: «У меня вообще-то имя есть. Хватит уже обходиться одной фамилией, будто я безымянная». В ответ удостоилась лишь дополнительного круга по стадиону.

Бегала я хорошо, даже отлично, так что особого труда это не составляло. Конечно, обычно к десятому кругу ноги начинали наливаться свинцом, а дыхание рваться клочьями, сколько бы я ни старалась его урегулировать. Но я ни за что не доставила бы этому церберу удовольствия увидеть мою слабость, сломить меня — никогда. Не дождется.

— Картер! — рявкнул он снова, когда я пересекала середину шестого круга.

— Да, тренер, — безэмоционально ответила я, не останавливаясь.

— Иди сюда! — вновь взревел он.

«Он определенно тащиться от своего голоса, когда кричит», — подумала я, пока заставляла себя приблизиться к нему.

— Довольно, — отрезал он. — С тебя хватит пока, — уже более спокойно продолжал. — После занятия зайди ко мне. Нам надо обсудить твою программу тренировок.

— Хорошо, — кивнула я, медленно восстанавливая дыхание.

— Хорошо? — в голосе прозвучало пренебрежение.

— Принято, мистер Браун.

Глава 4. Овечка

4 августа 2021 года

В летний день, плавящий асфальт зноем, мы с Мэри брели по лабиринтам магазинов в тщетных поисках чего-нибудь эдакого. Я терпеть не могла эти торговые центры — царство однообразия и безвкусицы, где каждый бутик казался жалкой копией предыдущего. А свет в примерочных… казалось, его настраивал слепой садист, стремящийся довести до отчаяния любую женщину. Как можно было создать такую ужасную подсветку, где даже самая стройная фигура смотрится бесформенной и нелепой?

Мэри же, напротив, купалась в этой атмосфере безудержного потребления, с восторгом порхая от витрины к витрине.

— И тебе бы обновить гардероб, — цокнула она, выхватывая айфон из моих рук, словно надоедливую муху. — Кому там строчишь любовные письма?

— Мэри, — отрезала я, прожигая ее взглядом, давая понять, что мое личное пространство неприкосновенно.

— Все, все, молчу, — пролепетала она, театрально взмахнув руками. — Неужели появился тайный воздыхатель?

— Все-таки подглядела, — прищурилась я, чувствуя, как раздражение медленно закипает внутри.

— Сложно было не заметить это дурацкое сообщение «ты идеальна», — Мэри прижала ладонь к груди и картинно вздохнула. Я лишь закатила глаза и двинулась дальше, в очередной бесполезный бутик, где она, как всегда, ничего не купит.

— Да понятия не имею, кто это прислал. Может, просто придурки развлекаются, — небрежно бросила я, едва касаясь кончиками пальцев легкого, как облако, платье небесного цвета.

— Не понимаю, почему ты всех отбриваешь. Там ведь попадаются вполне приличные экземпляры, — Мэри смерила взглядом платье, потом меня. — Не то. Не оно.

— Что? — пальцы словно обожгло, и я поспешно отдернула руку от шелковистой ткани.

— Оно, бесспорно, прекрасно, но не для тебя, — Мэри лукаво улыбнулась. — А вот то, багряное, — она кивнула мне за спину, словно указывая на скрытое сокровище, — на тебе смотрелось бы просто восхитительно.

Я обернулась и увидела коротенький сарафан цвета бордо, висящий на тонких, почти невесомых бретельках. В тканях я не сильна, но, кажется, это был податливый стрейч, обнимающий фигуру, как вторая кожа.

— Ну уж нет, — скривилась я. — И так вечно тонем в красном из-за формы для чирлидинга, не готова я еще и в обычной жизни в него облачаться.

— Этот цвет тебе к лицу, — Мэри пожала плечами. И мы побрели дальше, продолжая эту пытку для моих измученных ног и расшатанных нервов.

Ближе к ужину я, наконец, добралась до дома. Родители хлопотали на кухне, их голоса сплетались в негромкий спор. Обычно я не обращала внимания на их разговоры, но стоило прозвучать моему имени, как слух обострялся, ловя каждое слово.

— Это ее последний год, Рой. Не дави на нее, она сама решит, куда поступать, — шептала мама, тщательно промывая овощи под струей воды.

— Почему ты решила, что я давлю? Я лишь хочу, чтобы она была уверена в своем выборе, — отец потянулся за ингредиентами для салата. — Политолог? Кто вообще сейчас идет в политологи? — возмущенно пробормотал он.

Подслушав обрывки их разговора, который, казалось, проще было воссоздать в нормальном голосе, чем в этом навязчивом «шепоте теней», я поняла, что мистер Картер, словно старый граммофон, заезженной пластинкой бормочет одно и то же, а миссис Картер, подобно терпеливому садовнику, безуспешно пытается выполоть сорняки из его речи. Без особого энтузиазма, я продолжила сортировать стол.

В тот самый миг, когда запах ужина уже готов был окутать нас, словно теплый кокон, мой телефон взорвался коротким сообщением, разбудив во мне интерес с ледяным ужасом. Аппетит испарился, оставив лишь привкус пепла на языке.

«Тебе стоило взять то красное платье».

Физкультура забрала из нас последние силы, и тренер, словно пастух, погнал обессиленное стадо в душевые кабинки.

В каждой школе, будь то прозаичная муниципальная или холеная частная, неизменно произрастает свой сорняк травли. Наша не была исключением из этого печального правила. Сама я, может, и не участвовала в жестоких играх, но свидетелем становилась не раз и не два.

С Риком мы позволяли себе колкости в адрес некоторых личностей, стараясь, правда, не переходить грань. В одиночестве же я предпочитала маску холодного спокойствия, даже некоторой надменности. Надо мной не смеялись — я умела чуять недоброе и наносила удар первой.

«Кто владеет информацией, тот владеет миром», — всплывала в памяти фраза, когда я выуживала нужные сведения, чтобы в случае чего обратить их против обидчика. И, если быть совсем честной, напрямую я почти никогда не нападала, предпочитая действовать чужими руками.

Как же мне льстит это ощущение двойственности: снаружи — пай-девочка-ботаник, а внутри — расчетливая стерва. Хотя, возможно, я себя переоцениваю.

На нашем потоке была одна девушка, что не вписывалась ни в одну компанию. Серая мышка, у которой по слухам были проблемы с наркотиками, а в нашу элитную школу она попала по стипендии как приемная. Администрация таким образом демонстрировала свою «благотворительность».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Сейчас дети злые, очень злые.

И как ни странно, травили эту девочку не самые богатые, а те, чьи родители были практически обычными людьми с доходом чуть выше среднего. Те мечтая о лучшем будущем для своих чад. В итоге эти чада превращались в худшую версию самих себя.

Сегодня, после изнурительной физкультуры, две ученицы решили развлечься за счет мышки. Пока та мылась, Лили и Дана, затаив дыхание от предвкушения, перепрятали ее одежду в другой шкафчик. А потом в возбужденном ожидании наблюдали, как та скоро выйдет и поймет, что ей придется идти по школе в одном полотенце.

Эти курицы клевали чужое зерно, не понимая, что их глупость подставляет нас всех, запертых в этом душном аквариуме раздевалки.

Мышка, словно загнанный зверек, прокралась к скамейке возле своего шкафчика и, затаив дыхание, обвела взглядом по сторонам.

— Это вы? — прошептала она, голос дрожал, как осенний лист на ветру, обращаясь к Лили и Дане.

— Ты о чем? — захихикала Дана, небрежно взбивая свои влажные пряди.

— Отдайте! — в ее голосе сквозь трещины уверенности пробивалась отчаянная мольба. Те лишь одарили ее ядовитой усмешкой и отвернулись, словно она была грязным пятном на полу. Я наблюдала за этой сценой сквозь запотевшее зеркальное отражение, видя, как с каждой секундой атмосфера сгущается, словно перед грозой. Полногрудая жертва явно перевыполнила месячный план, раз даже осмелилась подать голос.

В раздевалке, словно в муравейнике, копошились еще около шестнадцати девушек. Они были заняты своими делами, отгородившись от чужой беды невидимой стеной. Так было всегда. Когда кого-то травили, большинство предпочитало оставаться в тени, а меньшая часть с удовольствием подбрасывала дрова в костер ненависти. Жаждущие хлеба и зрелищ. И лишь единицы, словно редкие цветы в пустыне, осмеливались заступиться за слабого. Да и то, не всегда.

Я слегка подсушила волосы, оставив их чуть влажными. Сегодняшнее занятие было последним, и после того, как тренер огласит мой новый адский план тренировок, я планировала немного прогуляться с Риком и Эндрю. Их компания сейчас была нужна как никогда, словно глоток свежего воздуха после удушающей духоты.

Смотря в зеркало, я наивно надеялась, что из душевой кабинки выйдет Мэри, словно ангел-хранитель, и поставит на место этих двух злобных гарпий. Она была одной из тех редких душ, готовых встать на защиту униженных и оскорбленных.

Но чудо не произошло. Тишина.

Я грустно вздохнула и небрежно размазала средним пальцем увлажняющую помаду по губам. Последние два дня они были иссушены горем, словно потрескавшаяся земля в засуху.

Одежда, в которую я переоделась, была нарочито свободной. Обычно я предпочитала облегающие вещи, подчеркивающие фигуру, но сегодня хотелось спрятаться, раствориться в бесформенном силуэте. Белые короткие шорты и облегающий топ практически полностью скрывало легкое черное худи. На ногах, как всегда, удобные белые кроссовки — мои верные спутники в бесконечной гонке.

— Прошу, отдайте, — промямлила мышка, словно молитву.

— Может, попросишь на коленях? — прошипели подружки, наслаждаясь своей властью. Мне показалось, что та была готова и на это, лишь бы прекратить этот кошмар.

— Лили, Дана, — безэмоционально отрезала я и замолчала, выжидая ответной реакции.

— Кэс, — Лили натянула на лицо глупую улыбку. — Что такое? — в ее глазах плескалась неприкрытая издевка.

— Отдайте ей вещи, — спокойно повторила я и начала сверлить их взглядом.

Я и сама не знала, почему это почти всегда работало. Я не была какой-то крутой мажоркой, мои родители не обладали влиятельными связями. Меня вполне могли травить так же, как и многих других, но почему-то не трогали. Хотя, на их месте, я бы начала именно с меня, ведь порой, даже почти всегда, мой надменный вид и поступки заслуживали хорошей психологической взбучки, а может, даже и физической.

— Не лезь не в свое дело, — фыркнула Дана, словно разъяренная кошка. — Переняла привычку у Мэри всех защищать? — она усмехнулась, но поддержки от присутствующих не получила, что отразилось на ее лице тенью непонимания. Я лишь лениво приподняла уголок губы в полуусмешке и продолжила наблюдать, словно зритель в театре абсурда.

— Пожалуйста, — черноволосая мышка медленно сползла на колени, словно сломанная кукла. И мне стало до тошноты противно. Ведь она даже не пытается сопротивляться, не пытается бороться за себя.

— Серьезно? — я не смогла скрыть презрения в голосе. — Ох, ладно. Просто отдайте ей вещи, — мои глаза вновь вернулись к мучительницам. — Вы подставляете нас всех. Если об этом узнают, — я взмахнула рукой в сторону стоящей на коленях пресмыкающееся, — тренер нас до изнеможения загоняет. А я уж видела, как вы терпеть не можете бег.

— Хм, — нервно усмехнулась Лили, но так и не нашла, что ответить.

— А также не хотелось бы, чтобы на ее месте оказалась кто-то из вас, — я нагло улыбнулась и окинула взглядом занимающихся своими делами других девушек.

— Ты о чем? — оскорбленно выпалила Дана. — Мы на ее месте? Не смеши!

— Пока люди не знают, что вы натворили на вечеринке у Генри, — я внимательно наблюдала за их реакцией, видя, как уверенность тает на глазах, но они продолжали молчать. — Пока не знают. Думаю, всем будет проще, чтобы так и оставалось. Не считаете?

Девушки переглянулись, потом посмотрели на мышку, словно оценивая ее ничтожность.

— Брок знает, что ты…

— Сара, вставай! — оборвала мое предложение Лили. — Твои вещи в шкафчике у выхода, — махнула она рукой, словно отгоняя назойливую муху.

— Прекрасно, — я дружелюбно улыбнулась и направилась за сумкой с формой. Перед этим еще раз взглянув на мышонка.

Она даже не предпринимала попытки бороться. Просто позволяла себя травить. Даже когда казалось, что она обрела голос, надежда на ее стремление побороться за свою гордость таяла, как снег под весенним солнцем, когда она упала на колени. Мэри бы с пониманием и лаской отстояла ее право на достоинство. Но в моем понимании, если человек сам не хочет спасать себя, то зачем кому-то делать это за него? Здесь нет героев, ты сам должен быть для себя героем.

— Спасибо, — услышала я, закрывая за собой дверь раздевалки.

— Это не для тебя, — без какого-либо чувства ответила я и направилась быстрым шагом в кабинет тренера.

Вся эта ситуация меня задержала, поэтому я уже опаздывала к мистеру Брауну на целых пять минут. Перед тем, как постучаться, я сделала глубокий вдох, готовясь к предстоящей буре. Очередной выговор и унизительные оскорбления. Вот он — круговорот унижения в природе!

Тук-тук.

— Войдите, — отрывисто ответил тренер.

— Мистер Браун, — спокойно произнесла я, хотя внутри все сжалось в тугой узел, Готовность принимать словесный удар потихоньку сходила на нет.

— Наконец-то, — он поднял свой строгий, но обворожительный, взгляд. А потом резко со стуком задвинул ящик тумбочки, от грохота я слегка вздрогнула, как испуганная птица. — Я уж было подумал, не случилось с тобой ничего плохого, — нотки сарказма так и чувствовались в его словах, — как, например, с твоей подругой, — последние слова словно ледяной душ окатили меня с головы до ног.

— Прошу прощения? — смогла выдавить из себя я, словно камень из горла.

— Забудь, — я увидела, как он сжал челюсть, будто хотел бы продолжить, но что-то останавливало. — Садись, — кивнул на стоящее около его стола кресло. Я, как послушная овечка, двинулась на место. Сев, скрестила руки на коленях, словно пытаясь защититься от невидимой опасности.

Я продолжала находиться в состоянии некого шока. Два дня назад Мэри не стало, сегодня первый день учебы, на которую я могла и не ходить, но пошла. Сегодня же сначала меня мучили болезненными вопросами копы, потом тренер выжал все соки на занятии, а теперь он говорит мне такое. Уже просто не оставалось сил и эмоций, чтобы как-то реагировать, отбивать его удары.

— Я посмотрел прошлую программу твоих тренировок, — мистер Браун взял в руки карандаш, словно хирург скальпель. — Теперь понятно, почему твоя выносливость на нуле, — процедил он, словно вынося смертный приговор.

— Что? — с нотой злости спросила я, не веря своим ушам.

«С какой стати моя выносливость на нуле? Да он издевается! Я тренируюсь больше остальных, бег, атлетика, акробатика — это лишь малый список моих секций. Я в команде чирлидинга, там только самые стойкие!», — пронеслось у меня в голове, но я не осмелилась высказать это вслух. Какая-то невидимая сила сковала мой язык, заставляя молчать.

— Скажешь, ты вынослива? — он усмехнулся, сомневаясь в моих словах.

«Что он себе позволяет? Какой же кретин!», — я надкусила нижнюю губу, чтобы остановить поток самых грязных ругательств, которые знаю.

— Ответишь на вопрос? — его голос стал серьезнее.

— Думаю, что моя выносливость на хорошем уровне, — сглотнула я и выпалила на одном дыхании.

— Думаешь… А знаешь, что я думаю? — мистер Браун поднялся, обошел свое рабочее пространство и чуть присел на край стола, в нескольких сантиметрах от меня, словно хищник, готовящийся к прыжку.

— Понятия не имею, — грубо вырвалось у меня. Тренер лишь усмехнулся, словно наслаждаясь моим замешательством.

Вообще, за лето он изменился. Сейчас я смотрю на него и понимаю, что взгляд его серо-зеленых глаз стал другим, каким-то диким, что ли. Сами движения, мимика и слова стали более резкими и колкими, словно осколки стекла. Я тщетно пыталась найти в своей голове хоть одну причину, почему в первый же день он так набросился на меня. Что же я сделала, чтобы заслужить его насмешки?

Только одно приходило на ум.

«Мэри», — произнесла про себя я и отвела взгляд на закрытое жалюзи окно.

«Странно. Он же обычно любит за всеми, как надзиратель, строго наблюдать из своего кабинета, так почему же сейчас окно занавешено?», — мелькнула мысль в голове.

— Я же думаю, что ты слаба, — он словно пробовал слова на вкус, — очень слаба.

«Сукин сын. Да ты прикалываешься!»

— При всем уважении, — я специально сделала паузу, подчеркивая свое мнимое почтение, — вы не правы.

— Да? Ну так докажи, — мистер Браун продолжал испепелять меня своим страстно-холодным взглядом, словно испытывая на прочность.

— Как? — мой вопрос прозвучал, словно я попала в его сети унижения. Я не хотела давать понять, что он хоть как-то меня задевает, что его слова имеют для меня какое-то значение. Но получалось не очень.

— Встань, — приказал он, а потом и сам приподнялся со стола. Я с долей непонимания встала с кресла напротив него, словно марионетка, повинующаяся невидимым нитям.

Мистер Браун подошел ближе, остановился на пару секунд, оценивая меня своим пронзительным взглядом, и обошел меня, направляясь к двери. Я услышала щелчок. Он закрыл дверь на замок.

«Ублюдок!», — нервно усмехнулась я про себя и чуть сжала челюсть, готовясь к худшему.

Я не знала, что он собирается сделать, но догадаться было несложно. Не то чтобы я была против, только всеми частями тела за. Его мышцы не давали мне покоя с самого перехода в старшую школу. Но насколько бы озабоченной я не была, сейчас не то время и не место. Боюсь, адекватно рассуждать я пока не могу. А зная о нем то, что я узнала этим августом, желания прикасаться к этим сильным рукам почти не было. Почти.

— Мистер Браун, — шепотом произнесла я, словно призывая его к благоразумию.

— Кэссиди, — подражая мне, ответил он, словно эхо.

«О, ты все-таки знаешь мое имя, оказывается», — единственное, о чем я могла думать в этот момент, но не о том, что он уже вплотную прижался своей мощной грудью к моей спине, словно хищник, загоняющий жертву в угол.

— Кэссиди, я бы хотел, чтобы ты была выносливее… для меня, — прошептал он на ухо так сладко, что по спине пробежали мурашки.

— Для вас? — попыталась скосить под дурочку я, но он раскусил мой маневр и лишь улыбнулся. Даже не видя его лица, я чувствовала его оскаленные зубы, словно он был волком, а я — беззащитной овечкой.

Тренер опять обогнул меня, и мое лицо почти вжалось в его грудную клетку. Я сглотнула, но так и не осмелилась поднять голову, боясь увидеть в его глазах то, чего видеть не хотела. Если бы не произошедшее, я бы уже запрыгнула на него и трахнула на этом чертовом столе.

«Держи себя в руках!», — взмолилась я про себя, пытаясь усмирить бушующие внутри чувства.

— Да, — мистер Браун нежно, но страстно, схватил своей холодной ладонью мой подбородок и приподнял выше, чтобы я взглянула на него. — Такая хрупкая, — словно змей искуситель шептал он, — ты такая хрупкая, но будь сильной… для себя.

— Сомнительно, но окей, — я не была юмористкой, но подобные ответы помогали мне хоть немного расслабиться, создать иллюзию контроля над ситуацией.

— Это не шутки, Кэс, — большим пальцем он провел по моим увлажненным бальзамом губам, словно лаская их. — Такие нежные…

«Маньяк какой-то», — правильные мысли иногда пробивались в мою голову, но я старательно их отгоняла, не желая разрушать хрупкий мир иллюзий.

Мистер Браун подался вперед, словно ведомый невидимой нитью, и я, повинуясь непонятному импульсу, ответила на его движение. Приподнявшись на цыпочки, потянулась навстречу, замирая в дюйме от его губ. Его пальцы, словно якорь, удерживали мой подбородок, а мгновение спустя ладонь обхватила шею, сжимая, но не причиняя боли.

— Ты будешь для меня выносливой? — слова звучали как заклинание, навязчиво повторяясь, будто других слов не знал. Хотелось вбросить в этот липкий воздух синонимы: стойкость, крепость, неутомимость…

— Я постараюсь, — прошептала я, с трудом переводя дыхание. Его сухие губы манили и отталкивали одновременно, находясь в опасной близости.

И вот, касание — жаркое, влажное, требовательное. Но спустя мгновение я отпрянула, словно от огня, и виновато опустила голову.

— Нет, — выдохнула я, задыхаясь от подступающей паники, — не могу. Не здесь… не сейчас…

Мистер Браун отступил, сверля меня взглядом, наблюдая за моими безуспешными попытками унять дрожь. В голове навязчиво пульсировало одно имя.

«Мэри. Мэри. Мэри».

— Иди, — бросил он, возвращаясь к своему рабочему месту с непроницаемым лицом, словно и не было этого мгновения слабости, словно не пытался растлить ученицу.

Я кивнула, подхватила рюкзак и, не оглядываясь, ринулась к двери. Дрожащей рукой схватилась за ручку, повернула замок.

— И еще, — ледяной голос заставил кровь застыть в венах. — Не говори никому. Тебе все равно никто не поверит.

Я не обернулась. Крепче сжав дверную ручку, нажала на нее и выскользнула из этого проклятого кабинета, навсегда запечатывая его в своей памяти.

Глава 5. Овечка

6 августа 2021 года

Мне до дрожи не хотелось рассказывать Мэри о незнакомце, вероятно следит за мной. На мгновение мелькнула предательская мысль: а вдруг это ее рук дело? Мы не раз обменивались колкостями и розыгрышами, но сейчас… сейчас в воздухе висело что-то зловещее, не до шуток.

После сообщения о платье я нервно огляделась, выглянула в окно, вызвав непонимание на лицах родителей.

— Кого-то ждем? — тревожно спросила мама, ведь любила принимать гостей со всем почтением. Ужин был рассчитан на троих, и перспектива нежданного гостя заставляла миссис Картер волноваться.

— Нет, — я постаралась придать голосу беспечность, усаживаясь за стол, — просто показалось.

Мы с отцом были равнодушны к гостям, мечтая, чтобы они сами о себе позаботились, в идеале было бы славно, если бы они сами нашли, что поесть и попить. А лучше и вовсе не появлялись, оставляя нас в покое.

— Вот и славно, — пробурчал отец, потянувшись за салатом.

Мистер Картер, человек строгой закалки, работавший судьей на военной базе, не мог позволить себе мягкотелость. Член военной комиссии по трибуналу, он мечтал о сыне, но судьба распорядилась иначе, и досталась я. Пришлось работать с тем, что есть. Со мной. Тренировки, режим, дисциплина — я прошла через все это. Но все равно это было не то. К четырнадцати годам он, кажется, смирился с тем, что я все-таки девочка, и оставил меня в относительном покое, лишь изредка устраивая внезапные проверки на прочность.

И тут пришло новое сообщение с незнакомого номера.

«Ты совсем не выходила из дома вчера и сегодня. Надеюсь, я тебя не напугал?»

Переступив порог дома после школы, я, не мешкая, устремилась в свою комнату. Рюкзак, брошенный в угол небрежным жестом, лишь подчеркнул мое состояние. Под прохладными струями душа я попыталась смыть с себя тягостное ощущение дня, но безуспешно. Обернувшись полотенцем, рухнула на кровать, словно подкошенная.

«Да что он себе позволяет?», — вырвалось у меня с тяжелым вздохом. Кулаки невольно сжались, то ли от ярости, клокочущей внутри, то ли от дикого напряжения, сковавшего все тело.

Но, признаться честно, напряжение внутри возникло не из-за страха, связанного с тем, что всего час назад я поцеловала своего тренера, а от того, что в какой-то момент все остановилось. Как его крепкие, грубоватые руки сжимали мою шею, а горячие губы нежно ласкали мой язык, — это сложно передать словами. Я не готова так быстро сдаться и позволить кому-либо завладеть собой. Нет, это не произойдет. И у меня есть две веские причины для этого. Во-первых, он должен заслужить мое тело, а во-вторых, у меня есть информация о его маленьком секрете, связанном с Мэри. И это настораживает. Ходят слухи о том, что он развлекается со школьницами, но пока ни одно из этих заявлений не находит подтверждения. Поэтому подобные разговоры остаются лишь шепотом: все списывают на юные гормоны, которые шалят при виде высокого, привлекательного и мускулистого мужчины…

Я продолжила перечислять себе его описание, как руки самостоятельно потянулись к набухшим от возбуждения половым губам. Подушечки пальцев дотронулись до пылающей нежной кожи моей киски, по телу проскакали мурашки. Продвинула средний палец дальше, пока тот не проскользнул в промежность. Ощутила им, насколько намокла. Сделала еще несколько скольжений, и вагинальная смазка начала сочиться из меня. К среднему пальцу присоединился и указательный. Но я не спешила, медленно водя правой кистью под полотенцем. Немного откинула голову, рот наполнился слюной. Сглотнула.

«Он думает, что может управлять мной…»

Пальцы начали скользить быстрее. Я приступила к легким круговым движениям вокруг клитора.

«Думает, что сможет взять меня, когда захочет…»

Мой чувствительный бугорок стал тверже и горячее. Я на секунду остановилась, не желая кончать быстро. Выдохнула. Средний палец скользнул вглубь. Почувствовала, насколько я горячая и мокрая внутри, сделала несколько толчков, в дело пошел указательный.

«Думает, что я буду его маленькой шлюшкой…»

Пальцы вновь вернулись к набухшему клитору. Краем подушечки пальца, едва касаясь, я продолжила делать круговые движения. Те, кто думают, что чем активнее и сильнее жмешь на клитор, тем девушка быстрее кончит, идиоты. Нужно терпение и нежность с примесью жесткости. Я почувствовала как энергия, скопившаяся за последние три дня опускается ниже, по животу в область матки. Я ускорилась, как в мгновение искра прошлась по телу и ударила в мой возбужденный бутон. Я быстро скользнула внутрь себя, стенка влагалища нервно сокращались. Глаза зажмурились, челюсть стиснулась, само тело сжалось в позу эмбриона. Я еще раз сглотнула слюну, открыла глаза, сделала глубоких выдох и достала из-под полотенца ладонь, что вся была в слизи со сладко-кислым запахом. Чуть потерла между собой пальцы.

«Это он будет моей шлюшкой», — ухмыльнулась я и распласталась на кровати, все еще ощущая приятный спазм внизу живота.

Через пару часов с работы вернулись родители. Мама мягко ступила в мою комнату, где я уже маниакально готовила форму чирлидинга к завтрашней тренировке.

— Милая, — начала она с теплотой в голосе, — как прошел твой день?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Внутри меня поднялась абсурдная волна хохота.

«Если не считать того, что сначала до меня домогался учитель, а потом я, словно одержимая, мастурбировала на него же в этой самой комнате, то день выдался просто замечательным», — я еле сдержала нервную улыбку от этой мысли.

— Нормально, — ответила я, обернувшись к миссис Картер. Голос прозвучал натянуто и фальшиво.

— А поподробнее? — мама по-доброму нахмурилась.

— Ну… — я бережно повесила в шкаф чехол с формой, пытаясь выиграть время, — я увидела, наконец, своих друзей. Живых друзей. Потом приехали копы, задавали вопросы. Я рассказала все, что знаю. Занятия прошли как всегда. Ничего особенного.

«Кроме извращенца тренера, конечно», — мысли о нем вызывали скорее болезненную заинтересованность, нежели страх. До чего же я отвратительно больна на голову. Любая другая школьница в этой ситуации побежала бы к директору, к родителям, рассказала бы все. А что сделала Кэссиди Картер? Правильно. Подрочила.

— Мы будем внизу, — мама, чутко уловив мое нежелание делиться, понимающе кивнула и направилась к двери. — Если что-то понадобится, просто скажи, — одарила слабой улыбкой, на которую я ответила тем же.

Мне всегда было непостижимо сложно открывать душу. Я могла без умолку болтать о себе, о чем угодно, даже с незнакомым человеком, но исключительно в шутливом, ироничном ключе. Если бы передо мной стояла трибуна, я бы изливала поток сознания без остановки. Но чтобы сесть и всерьез, без прикрас, выдать свои сокровенные мысли… Нет уж, увольте. Просить помощи я тоже совершенно не умею. Буду мучиться в одиночку, грызть себя изнутри, но обратиться к кому-то — это выше моего гордого достоинства.

На следующий день в школу я приехала задолго до начала занятий. Нужно было организовать небольшой памятный мемориал с игрушками и цветами для Мэри. Согласовав с администрацией школы место — заднюю территорию кампуса, недалеко от футбольного поля, где мы с ней проводили бесчисленные часы на разминках, поддерживая наших «Бешеных псов», — я приступила к делу.

Поставив рамку с фотографией и возложив алые розы, я с щемящей грустью уставилась на до боли любимое лицо подруги. С ней мы смеялись до колик и плакали, не стесняясь слез, ели и пили из одной посуды, купались в прохладных водах озера Адамс Парк, что на юго-западе Атланты. С ней я могла говорить абсолютно обо всем на свете, не боясь осуждения или непонимания.

Минуту провалившись в бездну счастливых воспоминаний, я подняла взгляд и увидела в окне своего кабинета мистера Брауна. Он стоял неподвижно, как изваяние, и пристально наблюдал за мной, скрестив руки на груди. По напряженным складкам на лбу было видно, что дышит он тяжело и неровно.

«Давайте поиграем, мистер Браун», — пронеслось в голове, и я, с едва заметной язвительной улыбкой, кивнула ему. Взяла свои вещи и направилась на занятия.

Я словно плела паутину, не до конца понимая ни узора, ни цели. Что я задумала? Зачем мне это? Но его реакция, словно искра, разжигала во мне пламя азарта. Возможно, где-то в глубине души я и знала ответы, но признаваться себе пока боялась.

После французского я выловила Рика, возвращавшегося с информатики. Потоки у нас не совпадали, но на некоторых предметах наши пути все же пересекались.

— Не видел тебя вчера после физры, — пробормотал он, не отрываясь от экрана айфона.

— Да, эм… — нужно было импровизировать на ходу, — я заходила к тренеру. Помнишь, он вчера был недоволен и хотел обсудить мою программу тренировок.

— Ага, — Рик продолжал залипать в экран, меня это не на шутку начало раздражать. — И как там новая программа убийственная? — он ухмыльнулся, наконец прекратив гипнотизировать айфон. И в его взгляде читался некий подтекст.

— Ты о чем?

«Он что-то знает? Что-то видел?», — проскользнули тревожные мысли.

— Ну, Браун — видный мужчина, по которому текут старшеклассницы. Может, и ты тоже, — подмигнул он, расплывшись в ехидной улыбке.

— Фу, дурак, — отмахнулась я, подыгрывая.

— А что такого? Ты вон какая, — Рик обвел меня взглядом, — красивая, стройная, юная. А теперь подумай, зачем Брауну, успешному футболисту, с перспективами блестящей карьеры, идти работать школьным тренером?

— У него же травма ноги, поэтому он больше не может профессионально играть, — задумалась я, нахмурив брови.

— Конечно, это да. Но я думаю, он просто жаждет внимания, а глупые школьницы с радостью ему его дарят.

Рик почти всегда был прав. И, кажется, в этот раз он попал в точку.

«Я не собираюсь с ним отношения строить, всего лишь хочу вывести его на чистую воду. А если бонусом будет секс, то совсем не против».

— Ты бы и сам ему дал, — закатила я глаза.

— Не отрицаю, — он выхватил мой рюкзак, перекинул его через плечо и зашагал в сторону стадиона, где на тренировку собирались футболисты и девушки из группы поддержки.

— Я бы и сама донесла, — я поравнялась с ним, стараясь не отставать. С его огромными шагами было сложно это делать.

— Знаю, но нам все равно по пути.

Скорее всего, это станет очередной сплетней, на которую мне плевать с высокой колокольни. Мы и так почти каждую перемену проводим вместе, а теперь еще Рик таскает мои вещи. Хотя такое уже бывало. Мне должно быть все равно. Но чувство, будто в этот последний школьный год что-то изменится, не давало покоя. Может быть, даже все.

Аларик Тернер — самый светлый, приятный и добрый человек, которого я знаю. Да, иногда он невыносим, но я действительно люблю его по-дружески. И, что бы ни случилось, я надеюсь сохранить эту дружбу как можно дольше. Ведь, кроме него, у меня почти не осталось тех, кому я могу доверять. Есть еще Эндрю, но он, скорее, мой друг по умолчанию, потому что он друг Рика.

Мы разбрелись по раздевалкам, словно стайка вспорхнувших птиц. Скинув школьную броню, мы облачились в спортивную экипировку и потянулись к полю. Парни, ведомые тренером, устремились в центр, где их уже ждала разметка и звенящая тишина стадиона. Я же, вместе с девчонками из группы поддержки, замерла у самой кромки поля, рядом с трибунами, хранящими гул недавних матчей и предвкушение новых. Мы ждали миссис Перл, нашего наставника по чирлидингу.

Возраст миссис Перл был тайной, покрытой легкой дымкой времени. Знали лишь, что за плечами у нее солидные сорок, а то и пятьдесят лет, но держалась она бодро и выглядела моложе. Впрочем, лучики морщинок, разбегающиеся от уголков глаз, выдавали в ней мудрость и опыт прожитых лет. Фигура ее оставалась подтянутой, что соответствовало статусу преподавателя легкой атлетики, хотя сама она уже не порхала над полем, как мы, а скорее раздавала теоретические наставления. Миссис Перл была неплохим человеком, по крайней мере, мне так казалось. Но, как говорится, и на солнце бывают пятна. В школьных уголках шептались, что несколько лет назад она не устояла перед чарами выпускника, и между ними что-то было. Доказательств, конечно, никто не может предоставить, но после той истории она стала более замкнутой и отстраненной.

После инцидента с мистером Брауном, в моей голове закралась крамольная мысль: а не погрязла ли наша гребаная школа в пороке? И ученики, и учителя казались какими-то извращенными, словно сошедшими из сериала «Элита» [см. прим. 1].

— Здравствуйте, девушки, — голос миссис Перл вырвал меня из пучины размышлений. — Как вам известно, наша команда поддержки потеряла своего лидера, — в ее голосе звучала скорбь, смешанная со сталью, — прекрасную девушку и талантливого чирлидера. Но впереди новый сезон, и наши «Бешеные псы» ждут нашей поддержки! И мы обязаны им ее дать! — ее речь приобретала оттенки предвыборной агитации. — Нам нужен новый капитан, поэтому я жду от вас предложений. Кэссиди и Мэри, — второе имя она произнесла с трудом, словно ком подступил к горлу, — флайеры [см. прим. 2]. Кэссиди, — обратилась она ко мне, — выбери себе пару. Мне нужно, чтобы в команде было единство. А к концу тренировки я объявлю имя нового лидера.

— А как же голосование? — перебила ее Белла, ветеран команды, чьим амплуа всегда была роль базы [см. прим. 3].

— Не вижу в этом необходимости, — отрезала миссис Перл, явно недовольная тем, что ее перебили. — А теперь за работу! — она хлопнула в ладоши, словно отгоняя последние остатки грусти.

Мы отошли на край поля, где «Бешеные псы» уже вовсю отрабатывали комбинации американского футбола. Все это время я чувствовала на себе прожигающий взгляд тренера, наблюдавшего за группой поддержки с противоположной стороны поля и выкрикивающего свои фирменные грубые наставления.

Девчонки помогли друг другу сделать растяжку, после чего мы приступили к отработке основных элементов «танца».

Занятие близилось к концу. Миссис Перл и мистер Браун подошли к нам, когда мы, измотанные, пили воду и вытирали пот с лица. Легкий ветерок играл с нашими короткими красными юбками.

— Я думаю, она не справится, — произнес тренер, обращаясь к миссис Перл.

— Она изначально должна была стать лидером, — возразила та. Мы старались не вмешиваться, хотя нам и было безумно интересно, о чем они спорят.

— Картер, — моя фамилия прозвучала из его уст, как всегда сухо и с ноткой неприязни.

— Да, мистер Браун, — моментально откликнулась я, подняв на него свои ореховые глаза. Он выдержал паузу, словно обдумывая свои следующие слова.

— Твой тренер по легкой атлетике считает, что ты должна стать новым капитаном группы поддержки. Я же так не думаю. Ты слаба, — прожигал меня взглядом в своей манере.

«Ах ты, говнюк!», — взбунтовалась моя гордость. Я стиснула зубы.

— При всем уважении… — я выдержала паузу, — тренер, вы ошибаетесь. Думаю, я справлюсь.

Я и сама до конца не верила в свои слова. Просто ляпнула, не подумав. Он задел меня за живое, за мое вечное стремление быть первой во всем, будь то учеба или чирлидинг. Хотя последний никогда не был моей страстью. Я пошла в этот спорт только для того, чтобы отец отстал от меня со своими армейскими замашками. Чтобы показать ему, что я тоже занимаюсь спортом, тренируюсь до седьмого пота, учусь. Просто чтобы он успокоился и принял тот факт, что у него дочь, а не сын.

— Ты уверена? А я нет, — продолжал давить он, заставляя мой пульс взлететь до небес.

— Уверена, — фыркнула я.

Формально главным тренером нашей группы поддержки была миссис Перл, но все важные решения принимались с одобрения этого отвратительного, мерзкого… сексуального манипулятора.

. — Николас, — прошептала миссис Перл, — может, поговорим? — она указала в сторону. Он окинул меня и всю команду грозным взглядом и последовал за ней.

— Что он на тебя так взъелся? — подойдя со спины, прошептала Селина, одна из баз команды.

— Да кто знает этого придурка, — процедила я, обернувшись. — Пока ученики травят друг друга, он решил поиздеваться надо мной, — я наклонилась за полотенцем, ветер обласкал мою юбку.

— Картер! — рявкнул тренер. Я сжала махровую ткань в руке.

— Да, тренер! — выпалила я, а потом осеклась. — Да, мистер Браун, — добавила уже тише и с напускной милой улыбкой, в которой сквозила язвительность. Он никак не отреагировал, но по его глазам поняла, что ему нравится, как я злюсь и сопротивляюсь.

— Миссис Перл убедила меня, что ты справишься с ролью капитана. Бери команду в свои руки. Теперь номера, отбор и все остальное — на тебе, — безэмоционально заявил он.

«Серьезно? Что ты задумал, мерзавец? Слишком быстро сдался», — наши взгляды встретились, и мне показалось, что мы читаем мысли друг друга.

— Принято, — ответила я в тон.

Он повернулся к миссис Перл, кивнул и направился в сторону раздевалок, где уже должны были переодеваться парни.

«Сволочь», — продолжала про себя ругаться на него. Или все же на себя?

Через пару минут и мы отправились в душ, чтобы смыть с себя пот и усталость, а потом разбежаться по домам. Ну, или не совсем по домам. Рик позвал меня покататься после школы, заехать в закусочную и просто провести время вместе. Мы ведь так и не увиделись толком на каникулах.

В душевой я снова столкнулась с той мышкой, Сарой, которую днем ранее унижали две стервы.

— Кэссиди, привет, — начала она с робкой улыбкой. — Я слышала, что случилось с Мэри… Вы же были подругами… Соболезную.

Почему-то, блять, каждый в этой проклятой школе считал своим долгом подойти ко мне и напомнить о смерти Мэри. С каждым разом эти слова ранили все меньше, но все равно было неприятно. Я понимаю, что некоторые действительно скорбят, но таких единицы. Остальные просто выражали соболезнования для галочки. А лучше бы держали язык за зубами.

Сара была неинтересна. Я не испытывала к ней жалости из-за травли. Она была просто невидимкой, о которой я забуду, как только выйду из гребаного душа.

— Ты… — цокнула и бросила взгляд на ее колени, на которых она стояла здесь днем ранее. Она опустила голову, все поняв, и поспешила к своему шкафчику.

— Кэс, можно тебя поздравить с назначением? — весело спросили девчонки с другого потока, которые зашли в раздевалку, чтобы подготовиться к физкультуре.

— Можно и так сказать, — ответила я без тени негатива. Нельзя же вечно ходить с недовольным лицом.

— Рада?

— Ну, как сказать…

— Говорят, ты сама вызвалась и даже поругалась с тренером, — перебила меня одна из девушек.

— Как быстро разносятся слухи в нашей школе, — я театрально вскинула бровь. — Никто не ругался с мистером Брауном. Просто он…

«Идиот», — хотела бы продолжить, но вспомнила, что вокруг полно ушей, готовых донести ему каждое мое слово.

— Немного нервный, — закончила я.

— Конечно, — девчонки уловили мой намек и расхохотались. Я поддержала их.

— Кстати, о тренере, — встряла Белла. — Я видела мистера Брауна в коридоре. Он сказал, что твоя программа тренировок готова и ты должна зайти к нему.

«Программа тренировок, конечно. Видимо, в ней будет упражнение не “прыгать через козла”, а “прыгать на козле”», — эта мысль вызвала у меня кривую усмешку. Неужели мне действительно начинает нравиться его стремление манипулировать мной и издеваться?

«Совсем с ума сошла, Кэс».

Как и было велено, я направилась в кабинет тренера после душа. Мои волосы слегка подсохли, но все еще вились влажными светлыми локонами по плечам.

— Можно? — я заглянула головой в кабинет, дверь которого была приоткрыта.

— Войди и закрой дверь, — ответил мистер Браун, не поднимая взгляда от бумаг на столе.

Я выполнила приказ и замерла у выхода. В кабинете повисла тишина. Минуты три он не предпринимал никаких действий, как и я. Но мое терпение иссякало.

«Издеваешься?», — подумала я. Собравшись с духом, направилась к этому абьюзеру и уселась в кресло. Не видела его лица, но уверена, что он ухмыляется.

— Мистер Браун, мне сказали, что моя программа тренировок… — последнее слово я нарочито протянула, словно пробуя его на вкус, — готова. Я пришла за ней.

И он наконец посмотрел на меня. В его туманных глазах одновременно смешались интерес, страсть и злость. Он медленно встал из-за стола и подошел к окну.

— Для чего ты устроила здесь мемориал своей подруге? — тихо спросил он, глядя сквозь открытые жалюзи на груду цветов и игрушек. — Здесь! — с ненавистью прошептал он. — Напротив моего окна?

— А что вас не устраивает? Разве вам не жаль Мэри? — нагло спросила я.

— Жаль, — тренер обернулся и потянул за веревочку, закрывая жалюзи и отгораживаясь от стадиона и лица моей лучшей подруги, — конечно, жаль.

Я фыркнула, еле сдерживая волну гнева. И он это почувствовал.

— У тебя есть ко мне какие-то вопросы? — мистер Браун растянул губы в нахальной улыбке. — Претензии? — он направился к двери и запер ее.

— Вы ее знали, — тихо произнесла я, поднимаясь, — и знали очень близко. Не отрицайте! — я старалась не повышать голос, чтобы не привлекать внимания. — Что вы делали с ней летом?

— Не понимаю, о чем ты, — тренер медленно подходил ближе, я же ощутила спазм внизу живота. То напряжение, что он пробуждал внутри меня только своим видом, собиралось в одном единственном месте. И это точно была не голова.

«Чертова нимформанка! Прекращай!», — отругала себя в голове, чувствуя, что с каждым его шагом навстречу, мои трусики становятся влажными, как и локоны после душа.

— У вас что-то было с ней. А теперь, когда ее не стало, вы перешли на меня? — выпалила я.

— Знаешь, клевета наказуема, — он встал напротив в полуметре, но никаких действий не предпринимал.

— Она была моей подругой, а теперь она мертва, — я подскочила ближе и ударила рукой по каменным мышцам его груди. Затем еще раз. И еще. Пока он не схватил меня за руки.

— Успокойся, — мистер Браун сжал мои запястья, боль пронзила и я немного пришла в себя. Он продолжал сжимать и тихо говорить. — Ты успокоишься, либо мне придется успокоить тебя самому.

— Да пошел ты, — слезы навернулись на глазах, но я ни капли не обронила. Он грубо схватил за шею, его нагретые руки сдавили гортань. Я попыталась вздохнуть.

— Я не знаю, в чем ты меня обвиняешь, но будет ошибкой с твоей стороны… продолжать думать об этом, — шепнул он на ухо, скрепя зубами.

— Вы знаете, — прохрипела я. И слеза все-таки скатилась на его руку.

Он отпустил и я смогла набрать жадно воздух в легкие. Выражение лица оставалось таким же жестким, но в долей волнения.

— Вы делали с ней то же, что и со мной сейчас? Поэтому она решила покончить с собой? — зашипела я, не собираясь останавливать поток гнева и боли.

— Пошла вон.

— Ну уж нет, — я вновь замахнулась, но на этот раз сильнее. Рука так и не нашла своего противника. Мистер Браун скрутил меня и припер животом к столу. Сам же пристроился сзади. Я ощутила его сильное тело своим хрупким. По коже пробежали мурашки, а в паху спазм.

— Видимо, мне придется тебя успокоить, — он прильнул ближе. На этот раз моя задница, одетая в облегающие черные лосины, почувствовала что-то очень твердое.

— Боже, надеюсь, это ружье… — даже в такие моменты язык без костей создавал мне еще больше проблем.

— В твоей ситуации лучше, чтобы это было оно, — он облизнул свои губы и прошептал на ухо, оставляя влажный след на моей шее.

Сглотнув, я предприняла попытку развернуться и высвободиться, но мистер Браун по-прежнему вдавливал меня в стол, а себя в меня. Моя задница машинально выпятилась и сильнее уперлась в его достоинство.

«Да твою ж мать», — поняв это, попыталась отодвинуться.

— Кэс, — продолжал шептать он, одной рукой сжимая мои руки за спиной, а второй неторопливо двигаясь к внутренним бедрам. Я закрыла глаза, но не от испуга, скорее от возбуждения.

«Дура, беги. Он же маньяк», — разумная мысль опять посетила меня, но я отмахнулась. «Руки этого извращенца точно знают, что делают».

В дверь постучались. Я замерла, а рука, что приносила мне удовольствие между ног, резким движениям закрыла мне рот.

— Даже не думай кричать, — еще тише шепнул он.

Дверная ручка опустилась, но дверь была заперта.

— Мистер Браун, — послышалось в коридоре, — вы тут? — судя по писклявому голоску, это была Сара.

«Зачем она тут?», — подумала я, нахмурившись. Рука тренера все еще плотно нажимала мне рот.

— Мистер Браун, — мне показалось, что в голосе была тоска, даже мольба.

И тут я ничего лучше не придумала, как специально начать тереться задницей о его выпирающий из серых спортивных штанов член. Рука сильнее сдавила мои губы.

— Остановись, — произнес он на глубоком выходе.

Но я не послушала, а лишь сильнее изогнулась и вдавилась в него. Его достоинство твердело еще сильнее, а моя киска с каждой секундой мокрее.

В коридоре послышались уходящие шаги, через пару секунд он убрал руку.

— Не я это начала, — прошептала я, все еще не видя его лица, такого холодного и красивого. — Продолжай, — взяла его руку и направила к внутренним бедрам.

Он не сопротивлялся, лишь беспрекословно подчинялся. А затем глубже просунул свои пальцы к моим набухшим губам, что бугорками давили на лосины. Я слышала его нервные тихие вздохи, а он мои.

Тренер медленно отпустил зажатые руки со спины, которые к тому времени уже немного онемели и побаливали. Затем медленно взял мою правую грудь, которая идеально вписалась в размер его ладони.

«Ну прям под него боженька сотворил», — ухмыльнулась и подняла руку через себя, чтобы взять его за плечо.

Мистер Браун тем временем опускал ладонь ниже, останавливаясь и слегка надавливая в область паха, а та рука по-прежнему будоражила мою киску через лосины. Я закинула на тренера голову и глубоко вдохнула, казалось, что весь воздух из помещения выкачали и вокруг кружили лишь атомы тестостерона.

С живота он скользнул в лосины, а когда его одновременно грубые и нежные пальцы дотронулись до моей изнывающей киски, я изогнулась сильнее. Его член все также упирался дубиной между ягодиц.

— Пожалуйста, — выдавила из себя я, когда пальцы дотронулись до моего на пределе возбужденного клитора.

— О чем ты меня молишь, Кэс? — спросил он магнетическим тоном. — М? Скажи это, Кэс.

«Вот мудак. Сам же знаешь».

— Иначе я остановлюсь, — круговыми движениями он разогревал мою киску, что та сочилась без остановки. — Ты хочешь, чтобы я остановился?

— Нет, — сглотнула подступившую слюну.

— Тогда скажи это, — его палец вошел внутрь, я взвыла. — Давай, Кэс.

— Пожалуйста, — я зажмурила глаза от вот-вот подступающей волны оргазма, — я хочу кончить.

Тренер ускорил темп, то суя в меня свои длинные пальцы, то теребя и надавливая на мой клитор. С зажмуренными глазами я лишь слышала хлюпающие звуки вагинальной жидкости в лосинах. Чувствуя, что я на пике, он схватил опять за шею. В этот раз я и сама не хотела дышать, лишь замерла. Он сделал еще несколько трений и меня молнией пронзило сквозь все тело. Ноги подкосились, голова обмякла.

— Умница.

Мистер Браун освободил горло и придержал меня, пока я несколько секунд приходила в норму. Затем вытащил руку из лосин.

— Пробовала себя на вкус? — он натянул жестокую улыбку на своем красивом личике. — Давай, — протянул руку, что была вся в моей слизи, а затем игриво стрельнул глазами.

— Эм, — я облизнулась, но не рискнула. Тренер дотронулся до губ.

— Давай, Кэссиди, — голос стал требовательнее. И я послушалась. Приоткрыла рот, а его пальца скользнули внутрь. Язык почувствовал сладко-соленый вкус с чем-то кожаный, как футбольный мяч, началось слюноотделение.

«Я сегодня сочусь отовсюду прям».

Мистер Браун вытащил пальцы и направил их из моего рта в свой. Сочно облизнув их, потянулся вперед. Наши губы сомкнулись в жарком поцелуе. Я чувствовала, что мы оба хотим продолжения, поэтому потянулась к его члену, но он отстранился.

— Не сегодня, маленькая извращенка, — оскалился в улыбке.

«Это я извращенка? Козел», — он сильнее улыбнулся, будто и правда читал мои мысли.

— Ступай домой, — тренер еще раз облизнул средний и безымянный пальцы, которыми трахнул меня минутами ранее.

— Надеюсь, вкусно, — обиженно прищурилась я, поправляя на себе одежду. Будто меня незаслуженно лишили игрушки или десерта.

— Очень, — кадык шевельнулся, когда он проглотил слюну. — Ты очень вкусная, Кэссиди. А теперь иди.

Фыркнув, так и поступила. Он отошел с моего пути, направляясь к себе за стол. А я, повернув щеколду, остановилась.

— Я все равно выведу тебя на чистую воду, — произнесла, вспомнив, с какой целью вообще пришла к нему, не считая программы индивидуальных тренировок. Ее видимо я никогда на бумаге не увижу.

Примечание 1. «Элита» (исп. Élite) — испанский веб-сериал (драма, триллер, детектив), премьера которого состоялась 5 октября 2018 года на Netflix.

Примечание 2. Флайер (от англ. «летать») в чирлидинге — спортсмен, который поднимается в воздух во время выступления и находится на вершине станта или пирамиды.

Примечание 3. База (англ. base) в чирлидинге — это спортсмен, который находится в контакте с соревновательной поверхностью и удерживает вес другого участника (флаера). База может удерживать, поднимать или подбрасывать флаера.

Глава 6. Волк

You such a whore, ooh

Ты такая шлюха, о-о-о

I need her, when she on me I don't feel so lonely

Она нужна мне, когда она рядом, я не чувствую себя таким одиноким

You make me horny, ride me like a pony

Ты возбуждаешь меня, катайся на мне, как на пони

Push down on me, she's just such a fuckin' whore

Надави на меня, она просто такая гребаная шлюха

I love it

Мне это нравится

JVLA «Such a Whore»

Кэссиди выпорхнула из моего кабинета, словно потревоженная птица, бросив на прощание обвинение в смерти подруги.

«Глупышка, моя наивная глупышка», — пронеслось в голове, когда дверь за ней бесшумно закрылась.

Она еще не знает, что Мэри никогда не была моей целью. Лучшая подруга – лишь ступень к неприступной Кэссиди. Да, пусть осуждают, пусть клеймят за эту безумную влюбленность в чертову школьницу с ее сексуальной бордовой юбочкой. Но я не монстр, по крайней мере, не со всеми. Я ждал, пока ей не исполнится восемнадцать, и дождался. Этим летом, перед началом учебного года, она расцвела. И теперь я могу быть рядом, настолько близко, насколько это возможно.

Должно ли меня останавливать то, что я – преподаватель, а она – моя ученица? К черту все! Тренерская работа – жалкая компенсация за сломанную карьеру. Травма колена вычеркнула из жизни славу, деньги, поклонниц. Одно неудачное падение – и все рухнуло в пропасть. Зато здесь, в школе, я могу наблюдать за ними, за этими юными доверчивыми выпускницами. Я – волк, у которого есть собственное овечье стадо.

Я бесчувственно сидел на своем кресле и наблюдал за членом, что выпирал из моих штанов. Вены уже создавали узоры на серой ткани. Как же хотел бы пронзить Кэс им, войти так глубоко, насколько бы она позволила. Ну или насколько бы я сам захотел. Но еще не время. Она должна сама прийти ко мне. Умолять взять в рот мой болт, сесть на него своей сочащейся киской.

Подумав об этом, член стал ныть сильнее. Я направился запереть дверь, чтобы закончить дело. Окно было по-прежнему занавешено жалюзи, я взглянул через небольшую щель. Кэссиди стояла у места прощания с Мэри.

«Издеваешься? Моя грязная девочка…», — набрал воздуха ртом через оскалившиеся зубы.

Расстояние от окна до мемориала составляло примерно семьдесят метров, и мне удалось четко разглядеть свою овечку. Она стояла неподвижно. Ее вид был немного потрепанным, но по-прежнему завораживающим. Светло-русые волосы почти высохли на солнце, в то время как ее пухлые губы приобрели яркий алый оттенок, наполненный красным соком от нашего страстного поцелуя.

Я достал свой толстый член и принялся легко наминать его в руке. Быстро кончать не хотелось. То, что Кэс в поле видимости только сильнее заставляло пульсировать кровь по венам. Смазал ствол своими выделяющимися соками, но этого не хватило, поэтому добавил немного слюны. Благо ее выделялось достаточно при виде Кэс. Движения стали более быстрыми и скользящими. Указательным и большим пальцами помассировал головку. Выдохнул и чуть закрыл глаза. Темп ускорился. Представил, как вхожу в ее упругую киску, как она стонет и просит накормить семенем.

Моя девочка вряд ли была еще девственницей, такие формы точно кто-то уже вкусил. И думаю, она тогда разочаровалась. Ее глаза говорили, что она голода, а мой член – аппетитный кусок стейка, который она с радостью бы отведала.

Я почти готов был кончить, как открыл глаза и увидел, что рядом с моим объектом вожделения стоит ее дружок. Аларик Тернер, что был запасным в футбольной команде, которую я сам лично тренирую. Он был хорошим спортсменом, да и умным парнем, с которым можно было поговорить. Против него я не имел ничего. Но каждый раз вспоминая, что эти двое дружат уже долгое время, злился, как ревнивый бойфренд. Я видел, как он смотрит на нее не так жадно, как я, а скорее с интересом и может быть долей влюбленности.

Понимаю, что для нее Аларик был бы хорошим выбором из нас двоих. Он хотя бы ее ровесник, я же старше больше чем в полтора раза. Но это не отменяло того факта, что Кэссиди Картер – моя и ничья больше. Только меня она может любить, только я дам ей то, чего желает. Насыщения, страсти, пробуждения ее пороков.

Я сжал своего дружка сильнее, почти до боли. Глаза воспылали жгучей смесью гнева и ярости, наблюдая за ними. В голове завертелись мысли: как я наказываю эту овечку, как со всей силой вдалбливаю свой твердый, как арматура, член, как она взвывает от боли и наслаждения.

Аларик стоял так близко к ней, что хотелось выбежать и разбить его голову об асфальт.

Я сильнее начал скользить рукой по вздутым венам, потер головку, сделал еще несколько резких дрожащих движений.

И мой вулкан извергся, распространяя семя по подоконнику, будто лава запредельной температуры. Ноги подкосились, как и Кэс десятью минутами ранее, когда я заставил ее кончить своими умелыми пальчиками.

Оперся на ближайшую стену, запрокинул голову и выдохнул. Глаза все еще не хотели открываться. По телу ударила молния. Все дрожало.

«Ах ты грязная маленькая шлюшка», — шепотом произнес я, нервно глотая воздух и пытаясь взять себя в руки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Ну, в руки я уже себя взял, это точно», — ухмыльнулся. Постоял минуту и направился к тумбочке, где лежали салфетки.

Я вытер руки и член и направился протереть подоконник. К тому времени Кэс и Аларика уже не было около прощального мемориала. Я нервно начал искать глазами, куда же они направились. И нашел их на парковке. Зубы заскрипели от сильного сжатия челюсти.

«Они просто одноклассники, просто друзья, Ник», — выдохнул и попытался сам себя успокоить. «А если не просто, то ему… конец».

4 августа 2021 года

Я решил действовать в отношении Кэссиди, как только она закончила одиннадцатый класс. Чтобы к началу выпускного года она была готова ко мне и моим желаниям.

Скоро у нее день рождения, тогда-то эта крошка станет по-настоящему моей. Узнает, что я приготовил. В моих штанах уже накрыт ужин, нужно просто присесть и покушать. А пока впереди целое лето, такое знойное и жаркое, как и Кэс.

Я стал неровно дышать к ней еще с десятого класса, когда начала выступать в команде группы поддержки «Бешеных псов». Тогда она была еще совсем молоденькой, поэтому особо не заострял на нее внимание, лишь ждал. Где-то в середине того же класса я узнал, что она начала встречаться с каким-то хреном, что старше ее на лет семь. Да и она сама изменилась, формы стали сочнее, взгляд более счастливый. Было ясно, что тот уже трахнул мою девочку и не раз. Ничего не оставалось, как припугнуть его, чтобы он бросил Кэс. Дин Хигс оказался еще тем трусом, поэтому даже сопротивляться не стал и в тот же день разорвал с ней все связи. Да, было больно смотреть на ее печальное лицо в течение нескольких недель после их расставания, но это для ее же блага… как и для моего.

Этим летом я предпринял несколько попыток проследить за ней, посмотреть, с кем общается вне школы. И в основном это была Мэри. Аларик же уехал из города, за что ему огромное спасибо.

«Она либо с ней, либо дома… Хм, думай…», — прикидывал, смотря на Кэс, купающуюся в озере в нижнем белье. Мэри же, смеясь, плескала на нее водой.

Еще пару недель назад зародилась идея подобраться к моей девочке через ее подругу. Забрать ее у нее, чтобы осталась одна. А я пришел и утешил. Ведь я ни раз замечал, что Мэри оказывает мне знаки внимания. Старается лучше других на моих занятиях, чтобы я похвалил. Ходит на тренировки «Бешеных псов», хотя команду поддержки на обычные разминки летом не вызывают. Но на этом все, никаких дальнейших действий она не предпринимает. Зато начал предпринимать я.

Я нервно улыбнулся и продолжил наблюдать за веселой Кэс, что запрокинула голову в воду, кружась и создавая магнетические волны. Член стал набухать и давить на ширинку брюк. Я кончил там же, в кустах, на дерево. И, кажется, затопил чье-то дупло.

Глава 7. Овечка

Выйдя из кабинета тренера, я была в полном смятении. Но не из-за того, что сделал, а скорее из-за того, что не сделал.

Он прекрасно владеет своими пальчиками. А хотелось бы почувствовать, как он владеет своим членом.

«Почему он остановился? Он же хотел большего! Я знаю, я это чувствую!», — ругалась я, спускаясь по ступенькам, ведущим из спортивного кампуса через памятный мемориал Мэри к стадиону. «Я видела его набухший член в серых спортивках. Тот так и просился вонзиться в меня! Но этот мудак просто подрочил мне и отослал прочь!»

Навстречу мне шел Рик, явно недовольный тем, что я не подошла к назначенному времени на парковку.

— Кэс, ты куда пропала? — фыркнул он, подойдя ближе. — Я ждал минут двадцать, потом решил, что ты все еще тут можешь быть. Все хорошо?

«Было бы хорошо, если бы этот мудак засадил мне по самые гланды».

— Да, все нормально, — на автомате кивнула я.

— Видок у тебя потрепанный, — Рик нахмурился и вскинул бровь. — Мы поедем гулять то?

— Думаю, нет, — я лишь потрясла головой и уставилась на фотографию Мэри, вокруг которой вяли цветы, принесенные учениками, — прости. Просто мне стало нехорошо. Еще и тренер наорал.

«Подрочил».

— Что, блять, он тебя так ненавидит то? Тут одно из двух: либо действительно что-то сделала, что он просто терпеть тебя не может, либо так показывает свое желание трахнуть тебя.

— Да брось, какой трахнуть? — я чуть толкнула его плечом. — Он же не больной совсем, чтобы учениц ебать.

Пока мы стояли у мемориала, я незаметно взглянула в окно тренера. Оно по-прежнему было закрыто жалюзи, но через небольшую щель было видно, что мистер Браун наблюдает.

— Ну…, — уже Рик меня подтолкнул плечом, так, что мы практически прижались друг к другу. — Сама знаешь, что говорят другие.

— Так говорят пубертатные девочки, что увидели спортивного молодого мужика. Мистер Браун вряд ли будет этим промышлять в стенах школы, если не хочет лишиться работы, а что еще хуже — потерять свободу.

— Будто защищаешь его, — Рик ухмыльнулся. — Это выглядит так, словно он абьюзит тебя, а ты просто подчиняешься.

— Ну нет. То, что он мудак, я никогда не буду отрицать! — я зло прищурилась, чем только сильнее рассмешила друга.

Тем временем тренер уже пропал из поля моей видимости.

«Надеюсь, моя мокрая киска заставила тебя обильно кончить. Кретин».

— Ладно, давай хотя бы провожу тебя до машины, да и сам поеду домой, — он взял из моих рук рюкзак. И мы медленно двинулись к парковке.

Но домой я не собиралась ехать. Точно не сразу. Моя норка дрожала, как и руки, жужжала, все еще сочилась нектаром. Я так и слышала, как она просит меня о проникновении. Но в машине кроме ручного фонаря, что положил мне папа на всякий случай, ничего не было.

«Что ж, этот случай настал», — подумала я и потянулась за влажными салфетками.

Не хотелось же мне загрязнять свою микрофлору, поэтому хорошенько протерла фонарь. Жаль, конечно, не было презерватива. Предмет был достаточно длинным, сантиметров двадцать пять. Не знаю, на кой черт папе такой большой нужен был.

Я отъехала достаточно далеко от знакомых мест, припарковала машину в деревьях, там, где, казалось, не ступала нога человека. Конечно, подрочить я могла бы и дома, в кровати или душе, как обычно, но хотелось побольше экстрима. Отодвинув и наклонив сидение, я принялась снимать черные лосины и трусики. Стянув до колен, приподняла и согнула ноги. Почувствовала, как влагалище ноет от недотраха, а в паху отдает спазмом. Мои соки намочили все трусики, блять, хоть выжимай. Посмотрев на киску, увидела, как та блестит от влаги и падающих на нее солнечных закатных лучей. Ну… бриллиант. Рука с фонарем потянулась к ней. Холодный длинный предмет прильнул к коже. Я вздрогнула. Постепенно начала водить им ласково и нежно. Слышала, как хлюпают мои половые губы.

«Боги, я слишком жестока к своей киске», — произнесла я, постепенно начиная вводить в себя этот черный громадный фонарь. Жаль, что не хуй.

Она сопротивлялась, не хотела поддаваться на его толщину, ныла и плакала соками. Но я все же протолкнула и ахнула. Боль и наслаждение взбудоражили меня одновременно. Я сделала еще несколько движений вперед-назад. Мое лоно послушно принимало его. Закрыв глаза, откинула голову и начала тяжело дышать. Матка сокращалась, но охотно поедала пластиково-металлический предмет. Обе пары губ дрожали. Хлюп-хлюп. Я сглотнула подступившую слюну, зажмурилась сильнее, свободной рукой скользнула к клитору. Тот твердым набухшим бугорком изнывал. Я сделала несколько круговых движений двумя пальцами, ощущая слизкую жидкость на них. Немного помассировав, потянула эти пальцы себе в рот. Когда кончик языка почувствовал свой же сладкий вкус, по матке прошел очередной спазм. Но то был еще не оргазм, только его преддверие. Я облизала губы, сделала несколько толчков в себя, приоткрыла глаза и… Увидела силуэт мужчины в боковом пассажирском окне.

«Блять».

7 августа 2021 года

Любопытство, с примесью липкого страха, скребло душу. Кто же шлет эти чертовы сообщения с незнакомого номера? От Мэри — ни единого звонка, хотя обычно мы на связи двадцать четыре на семь. С тех пор, как она прожужжала все уши, что мистер Браун за ней стал ухлестывать, ее будто подменили: пропадала, витала в облаках, а в глазах поселилась мечтательная дымка. Неужели не видит, во что вляпалась? Он поиграет с ней и бросит, как, по слухам, делал и с другими наивными выпускницами. Мэри слишком в него влюблена. Слишком. И это наша общая беда.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

К вечеру она все же написала, что нам нужно встретиться и обсудить что-то. Я запрыгнула в свою Шкоду и поехала на стадион, где мы часто тусили.

Припарковавшись, направилась к трибунам. В сгущающихся сумерках увидела сгорбленную фигурку подруги, съежившуюся на сиденье.

— Мэри, — в моем голосе прозвучали тревожные нотки, — все хорошо? — но она не отозвалась.

В ответ — тишина. Я подошла ближе и села рядом. Казалось, она плачет: плечи нервно вздрагивали.

— Эй, малышка, — протянула руку, чтобы убрать прядь волос, упавшую на лицо, — что случилось? — я не на шутку забеспокоилась.

— Бу! — она резко вскинула голову. — Испугалась? — и противно захихикала.

— Какого хуя ты творишь? — крикнула я от неожиданности.

— Прости, но твое лицо надо было видеть! — Мэри продолжала давиться смехом.

— Да пошла ты, — я встала и собиралась направиться обратно к машине. Желание разговаривать с ней абсолютно пропало.

— Ты куда? — она вскочила и схватила меня за руку. — Ну прости меня, Кэс, — сделала эти свои щенячьи глазки.

Черт, ее милое личико всегда растапливало мой лед. Я не могла долго злиться.

— Нахрена ты меня сюда вытащила? — проворчала я злобно, но с пробивающейся улыбкой.

— Хотела рассказать новость, — Мэри игриво повела плечами, словно зазывая на очередную сплетню.

— Слушаю, — продолжала фыркать я, ведь сердце еще не пришло в нормальный ритм от ее тупого прикола.

— Мистер Браун. Это имя тебе о чем-нибудь говорит? — ее острой улыбкой можно было зарезать.

— Продолжай, — я действительно заинтриговалась. И, скрестив руки на груди, уселась на ближайшее сиденье, не сводя глаз с подруги.

— Он сделал первый серьезный шаг, — она, дрожащая то ли от восторга, то ли от волнения, примостилась рядом. — Сегодня тренер впервые после тренировки «псов» пригласил меня к себе в кабинет! — она облизнула губы, а я внезапно перестала хотеть слышать продолжение. — Ну, ты меня знаешь, я не просто пошла, я полетела на крыльях любви к нему.

— И? — с трудом выдавила я.

— И когда мы остались наедине, он подошел ко мне… — Мэри придвинулась ближе, ее красивое загорелое лицо оказалось в сантиметре от моего. — Потом приблизился еще ближе… — ее губы почти коснулись моих, моя грудь стала часто вздыматься, в легких словно кончился воздух. — А потом…

— Что было потом, Мэри? — пропищала я.

— Он оставил на моих губах легкий поцелуй. Вот такой, — и она невесомо коснулась своими губами моих пухлых, пересохших губ.

Глава 8. Волк

Suck this pussy just like you should

Соси эту киску, как и должен

Right now, lick it good

Прямо сейчас, оближи хорошо

Suck this pussy, just like you should

Соси эту киску, как и должен

My neck, my back

Моя шея, моя спина

Lick my pussy and my crack

Лижи мою киску и мою трещину

Khia «My Neck, My Back (Lick It)»

Даже после того, как подрочил и кончил в своем же кабинете, я так и не смог оставить мысль, куда же Кэс и Рик направились. Чуть посидев и подумав, решил направиться за ней.

«Дурак, только подставляешь», — ругал себя я, когда сдавал ключи на пост охраны и направлялся к своей машине.

Парковка для преподавателей располагалась прямо напротив ученической, и я сразу заметил, что Шкода Кэссиди отсутствует. На мгновение охватило волнение — если она уехала с другом, то не имею ни малейшего представления о том, куда именно они могли отправиться, и, возможно, придется искать их по всему городу. Однако машины Рика тоже не было на стоянке.

«Да где вы, бляди».

Я огляделся по сторонам и увидел, как синий багажник заехал за угол. Номеров я не разглядел, но чувствовал, что это был зад Кэс.

Ринулся за руль, завел двигатель и покинул парковку, пытаясь нагнать уехавшую машину.

«Или свою кукуху. Ведь Кэс точно сведет меня с ума, в конце то концов».

И я не ошибся. Моя овечка не успела далеко ускакать. Затаившись в трех машинах позади, я приклеился взглядом к синей точке на трассе. Домой она точно не ехала. Маршрут к ее двухэтажному гнезду врезался в память, словно шрам. Все лето я провел в его окрестностях, лаская взглядом окно ее спальни. Как Кэссиди зубрит учебники, блять, даже летом она что-то учит. Как сбрасывает с себя одежды, как дарит себе ласки. И ни разу не заметила меня на своем балконе.

«Глупая слепая овечка», — губы расплывались в нежной улыбке, когда я почти вплотную наблюдал, как она дефилирует по комнате в кружевном белье, мурлыкая что-то под нос. Голосок и впрямь — ангельский.

Порой мне казалось, войди я сейчас и приляг к ней на кровать, эта слепошарая, но до безумия любимая, даже не заметит меня.

Ее машина неуклонно ползла на север Атланты, в сторону Ансли Парка. Недалеко оттуда находилось то проклятое озеро, где нашли Мэри. Что же там забыла моя малышка? Неужели после моей нежной игры пальчиками с ее киской, она решила почтить память усопшей подруги? Но Кэссиди миновала озеро, углубляясь в лесную чащу.

Двигался я осторожно. Сгущались сумерки, машин становилось все меньше, и открытая погоня могла спугнуть дичь. Сбросив скорость до минимума, я неотрывно следил за ней, едва касаясь педали газа. Кэссиди свернула на заросшую, едва различимую дорогу и скрылась в объятиях деревьев.

«Что задумала эта сладкая попка?», — брови мои сошлись на переносице.

Чтобы не выдать себя ревом мотора, я оставил пикап в полукилометре от предполагаемого места ее стоянки и продолжил путь пешком, стараясь ступать бесшумно как тень.

Вечер догорал багряным закатом, уступая место надвигающейся тьме. До авто Кэссиди оставалось не более двадцати метров. Я уже различал очертания ее бледных коленей, вздернутых до уровня руля. Хотел было двинуться дальше, но внезапно ощутил, как чей-то взгляд сверлит не только ее, но и меня. Оглянулся — никого. Но тревога настойчиво грызла изнутри. Опустив глаза, я встретился с пронзительным взглядом белого волка. Он напряженно смотрел на меня, оскалив клыки, но, не издавая ни звука, лишь оценивал.

Если это одинокий изгнанник, то значит, изголодавшийся. Или же здесь целая стая — что куда опаснее. Любой другой, наверное, запаниковал бы и бросился наутек. Но не я. Эти хищники никогда не внушали мне страх, лишь благоговейное восхищение. Я чувствовал некую связь с ними, словно сам был одним из них. Поэтому остался стоять на месте, отвечая ему спокойным взглядом.

Белый пушистый зверь гордо расправил плечи и словно слегка расслабился, увидев в моих глазах уважение.

«Она моя», прошептал я. Волк будто улыбнулся уголками пасти, медленно облизал черный нос и растворился в кустах.

Это была моя первая встреча с прекраснейшим из созданий. И я, безусловно, рад, что не струсил и даже защитил свое право на Кэс.

Несколько секунд постояв, я направился на доносящиеся звуки удовольствия. Как хлюпает ее лоно я не забуду никогда, как и мои пальчики. Моя девочка уехала так далеко, чтобы поласкать себя. Но я найду ее везде.

Приблизившись ближе к переднему пассажирскому сиденью, я смог наблюдать картину: Кэс вводит в себя черный огромный фонарь. Видимо, заведя не на шутку и не давая попробовать свой болт на вкус, она не выдержала и уехала дрочить.

«Бедняжка».

Я наблюдал за происходящим около трех минут. Она продолжала стонать с закрытыми глазами и изгибаться от наслаждения.

«Блять, на месте фонаря должен быть мой член! Зачем ты травишь меня, сучка?!»

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дружок стал набухать еще когда я только следил за ней, а сейчас так вообще затвердел будто камень, как и мои яйца. Я медленно взял себя за член и сдавил. Боль прошлась по всему телу. Как и Кэссиди, сглотнул. Глаза не отрывались от ее мокрой блестящей киски. Как вдруг она открыла глаза и перестала вводить в себя фонарь, крепко его сжав…

— Продолжай, — зарычал я.

— Тренер, — отдался эхом по машине ее нежный голосок.

— Я приказываю тебе продолжить, — член уже настолько набух, что вылазил из черных брюк, в которые переоделся еще в кабинете.

— Если вам так нужно, чтобы я продолжила, мистер Браун, просто подойдите и сделайте это сами, — с ядовитым вызовом провозгласила она и вытащила из себя продолговатый черный предмет. Я видел, как ее киска взвыла, что ее лишили прикормки.

Я сделал шаг, затем еще один, пока не обошел спереди машину и не встал около водительской двери. Кэссиди привстала, и я увидел, как на кожаное сидение пролился ее нектар от давления. Она потянулась открыть дверь.

— Ты можешь пожалеть об этом, — я старался сдерживать себя изо всех сил, ведь было еще рано трахать ее.

Я планировал помучить еще как минимум неделю, пока она на коленях не будет умолять кончить на нее, ну либо в нее. Кэссиди принимала противозачаточные, я видел упаковку при очередном проникновении в ее комнату. Моя умничка беспокоится, о чем нужно.

— На данный момент я жалею лишь о том, что приходится ублажать себя этим несчастным фонарем, а не вашим членом, тренер, — с магической ноткой произнесла она. И я не выдержал.

Резко открыв дверь, схватил ее за ноги и развернул к себе. Киска продолжала сочиться, а Кэс сумасшедше улыбаться. Единственное, что я хотел сейчас сделать, так это выпить ее до дна. Упав на колени, лицом приткнулся к сладко-соленым половым губам моей девочки. Та охнула и задрала подбородок, а рукой схватила меня за русый затылок и сильнее вжала мой рот к своему влагалищу. Я поедал ее так жадно, будто меня годами морили голодом. Лизать девушкам мне не особо нравилось, но только не Кэссиди. Ее я был готов выпивать днями и ночами.

Она выгнула спину, и очередная доза нектара вылилась из ее щели. И я осушил киску до дна.

«Мой личный сорт героина».

Язык продолжал теребить ее клитор. Я чувствовал, что он на пределе, поэтому в дело пошли мои пальчики. Не стал разрабатывать по одному, сразу запустил указательный и средний. Кэс вскрикнула от удовольствия.

— Кэс, — она продолжала задыхаться и взвывать, — Кэссиди, — я ускорил темп, одновременно вылизывал и вводил свои большие длинные пальцы, — Картер!

— Да, мистер Браун, — наконец отозвалась моя сочная вкусная овечка.

— Назови мое имя, — рыком отдался мой приказ, — сейчас же! — язык учащенными движениями возбуждал бугорок до самого пика, пальцы до упора вошли внутрь.

— Николас! — приглушенно крикнула она и сжала бедра вокруг моей головы. Пальцы почувствовали сокращение стенок влагалища, новый обильный поток обжег мои губы. — Ник… — она задрожала.

— Умница, — я оставил последний на сегодня поцелуй на ее половых губах и встал с колен. Член по-прежнему болел от напряжения. — А теперь займись делом, — вытащил его из брюк и сжал в руке, — не все же тебе фонарю доставлять удовольствие.

Все еще дрожащая, Кэс устроилась поудобнее на сидение. Выдохнула, будто впервые брала в рот.

— Мистер Б…

— Ник, — напомнил, как хочу, чтобы она меня называла. Только из ее уст хотел слышать свое имя. Все те выпускницы, что делали мне минет, имели право обращаться ко мне на «вы», но от Кэс я хотел иного. — Ты никогда не сосала? Серьезно? — удивился, приблизив к ее губам свою арматуру.

— Эм, — моя крошка сглотнула и потянулась рукой к члену, — я попробую.

— Не вериться, что твой ротик все еще не познал вкус членов.

— Я не шлюха, — Кэс подняла злой взгляд и убрала руку с дружка. — Пошел нахрен.

— Ладно, извини, — почувствовал, как она обиделась, поэтому наклонился к ней. — Правда, удивительно, что эти уста, — провел рукой по пухлым, напитанным от прикусываний, губам, — никогда не вкушали ничьих членов. Счастлив быть первым хоть здесь.

Кэссиди чуть расслабилась. Гордо взяла обеими руками моего дружка и приблизила к красной головке губы.

— Моя попка также нетронута никем. Так что, может быть, тебе и там посчастливится быть первопроходцем, Ник, — Кэс открыла рот и медленно поглотила меня. А от ее слов про попку член будто стал в разы больше. Она оставила мне ее? Это так мило.

Для первого минета она справлялась хорошо, держалась уверенно. Ее мягкий горячий язык скользил по моим выпирающим венам. С головкой она работала усерднее, причмокивала и всасывала. Я облокотился на крышу машины, пока она пыталась полностью вместить в свой маленький ротик мой огромным хер.

— Если разрешишь, я буду жестче, — промолвил я, когда понял, что если она не возьмет полностью в рот, то рвотный рефлекс даст о себе знать.

— Еще спрашиваешь? — ухмыльнулась Кэссиди, на секунду освободившись от кляпа в виде моего дружка.

Ее жажда новых ощущений лишь подпитывает мой интерес к ней. Не просто как к давалке, но как к той, кого я готов любить до скончания веков. Она еще об этом не знает, но мы вместе надолго.

Убрав руки с крыши, я потянулся к голове. Пальцы процедили ее светло-русые волосы, которые местами уже были мокрыми. Прижал ладони и насадил обратно на член. Ее сопротивление ощущалось. Она одновременно хотела и не хотела, чтобы я на полную вошел в ротик. Ее руки легли на мои бедра, немного скребя и сдавливая их. Эта крохотная боль лишь сильнее возбуждала. Я опустил голову и наблюдал, как она начала задыхаться, когда член вошел по самую мошонку.

— Кэс, потерпи, милая, — прошептал, что даже сам увиделся, что могу быть ласковым, — осталось немного.

И она поняла. Раскрыла рот сильнее и полностью поглотила меня.

«Умничка».

Я задержал дыхание, сделал несколько сильных толчков, вытащил член из ее рта и дал, наконец, подышать. Она оскалила зубы, как тот волк.

— Ложись, — отдал приказ, и она послушалась, — раздвинь ноги. Я не буду кончать тебе в рот или на лицо. Ты моя овечка, Кэс, а не шлюха.

Опять упав на колени, я приступил к дрочке головки члена. Наблюдая, как Кэссиди своими крохотными пальчиками скользит по киске, ускорился. Сперма была готова стрельнуть, поэтому приблизился ближе. Убрал ее руку с промежности и кончил на лобок. Поток белой жидкости затопил всю щель, не оставив пустого места.

Я выдохнул и издал протяжный вой, спазм прошелся от макушки до кончиков пальцев ног.

— В следующий раз эта сперма будет в тебе, — прошептал, когда Кэс привстала, чтобы посмотреть на тот потоп, что я устроил.

Она медленно перевела взгляд, а уголки губ слегка натянулись.

— Как скажешь, Ник…

«Дьяволица», — подумал я. А затем потянулся, чтобы поцеловать ту, что любил всей своей грязной душой.

Глава 9. Овечка

8 августа 2021 года

Я начала по-настоящему тревожиться за Мэри и нашего тренера. Она изменилась, стоило ему начать оказывать знаки внимания. Легкомысленность, раньше ей несвойственная, теперь сквозила в каждом ее слове, хотя именно она всегда была нашим голосом разума. Мэри все чаще растворялась в каких-то «делах», наши переписки сошли на нет, как осенние листья под ледяным дождем. И в глубине души я, признаться, начала ревновать ее к нему. У нее всегда было много парней, но никто из них не смел встать между нами. Но не сейчас. Мистер Браун поглотил ее целиком, оставив мне лишь бледное редкое напоминание о подруге в виде сухого сообщения: «Ой, прости, сегодня никак не получится увидеться».

Что он там с ней делает — одному Богу известно. Бесит до зубовного скрежета, что она перестала делиться со мной всем. Ненавижу эту слепую завесу неведения. Ненавижу это чувство, будто меня бросили.

Вчера на стадионе она вывалила на меня новость: тренер не только поцеловал ее, но и, хоть и не склоняет напрямую к сексу, всячески намекает на «близкие отношения».

«Гребаный маньяк! Тебе мало тех выпускниц, что готовы ползать на коленях перед твоим кабинетом? Ты решил сломать нормальную, умную девчонку, у которой вся жизнь впереди?».

Я по-прежнему лежала на кровати, закинув ногу на ногу, и в такт музыке нервно дергала конечностью. Листая ленту в социальной сети, наткнулась на вроде бы неприметный пост, в комментариях к которому вовсю обсуждали очередную выходку «Бешеных псов». Этот Такер Эверс со своей футбольной сворой опять «отметился» на какой-то девчонке. Та, видимо, проболталась, а травить начали не насильников, а ее саму.

«Шлюха, сама раздвинула ноги, а теперь строит из себя жертву», «Если бы я был там, ты бы после моего болта долго не могла ни ходить, ни говорить». И вся эта мерзкая блевотина — анонимно, разумеется. Какие же они жалкие трусы.

Я продолжала равнодушно пролистывать посты, не чувствуя ни капли жалости. Это их проблемы, их грязная яма.

Очередное сообщение с незнакомого номера, наконец, заставило меня почувствовать что-то. Что-то пугающее, но в то же время притягательное. То, что у меня появился загадочный сталкер, уже не вызывало страх, а лишь подстегивало любопытство.

«Как прошел разговор с Мэри вчера на стадионе?» — уголки губ поползли вверх в ухмылке. И я впервые решила ответить.

«Не твое гребаное дело», — нажала кнопку отправки с довольным лицом.

«Я уж думал, ты никогда не осмелишься ответить, крошка. Запомни, все, что связано с тобой — мое гребаное дело».

После того как мистер Браун… тренер… черт, Ник… кончил на мою киску. Меня обдало жаром, по телу прошла волна будто еще одного оргазма. Я продолжала сидеть на своем водительском кресле, которое было измазано в моих и его соках.

Я была бы не прочь, чтобы он спустил в меня, но еще не время. На сегодня и так много нового попробовала. Один фонарь чего стоит. Да и делала минет впервые. Чуть не сдохла от недостатка воздуха, но в целом нормально. В какой-то момент была готова распрощаться со своим ртом и голосом, ведь казалось, что он вот-вот своим огромным членом разорвет меня в клочья.

Пока я сидела и вытирала себя влажными салфетками, Ник пристально наблюдал за мной. Неловкость опять вернулась. У меня, не у него точно. Он вел себя так, будто вылизывал мне сотню раз, а я заглатывала и того больше.

— Все хорошо, дорогуша? — нахально спросил тренер.

— Дорогуша? — я округлила взгляд, недовольная новым прозвищем.

— Тебе что-то не нравится? — он продолжал остро улыбаться, убирая свой вытертый член в брюки.

— Если ты будешь называть меня как-либо, а не моим чертовым именем, я ни разу больше не произнесу твоего, как хотел этого минутами ранее, — я начала шантажировать. Чувствовала, как он желал из моих уст услышать «Ник», чтобы я кончала со вкусом его имени на губах.

— Кэссиди, — тренер махнул рукой, указывая мне встать. Я подчинилась, — Кэс. Так лучше? — он подошел ближе и грубо прижал меня к машине, по спине разлилась боль и мурашки.

— Да, — я гордо подняла взгляд. Ник был таким высоким, даже не знаю, под два метра, может чуть меньше. А я на его фоне вообще смотрелась букашкой. — Мне нравится, когда твои губы, — пальцами я провела по ним, он облизнулся, — произносят мое имя.

— Хочешь доминировать в этом союзе? — он склонил голову, прожигая взглядом насквозь. — Хочешь управлять мной, Кэссиди? Даже не мечтай.

— Управлять? Брось, Ник, — я привстала на носочки, подаваясь к нему. Он, словно завороженный, потянулся навстречу. — Я лишь хочу владеть тобой, как ты владеешь мной. Без остатка.

— Я твой, Кэссиди, — наши губы слились в обжигающем поцелуе, языки сплелись в страстном танце. — Только твой, — я ощутила терпкий привкус своего нектара на его губах, — а ты — моя.

Казалось, он готовился к повторному штурму, сжимая мои бедра и грудь в своих сильных руках. Но внезапно Ник отстранился, словно очнулся.

— Тебе пора домой. Уже поздно, — слова прозвучали с напускной заботой, но в них сквозило явное отторжение.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Ты прав, — спорить не хотелось, хотя все еще жгло нестерпимое желание вновь заглотить его дружка.

— Подброшу до машины, а дальше прослежу, чтобы ты опять не свернула в лес, чтобы подрочить подручными средствами, — его сучья натура командора вновь дала о себе знать.

Клянусь, если он сейчас крикнет «Картер!», я засуну этот фонарь ему в задницу, и именно светящейся стороной. Может, хоть тогда смогу разглядеть, есть ли у него хоть капля души.

— Как скажете, тренер, — откинув волосы назад, я села за руль. Ник устроился на пассажирском сиденье.

— Кэс, — он достал из подлокотника предмет моего недавнего развлечения, — знаешь, я ничуть не удивлен твоей тяге засунуть в себя что-то. Уверен, в твоем омуте черти похлеще моих водятся. А твою жажду секса я чувствую даже за сотни метров, наблюдая, как ты зажигаешь в группе поддержки.

— Неудивительно, ведь меня никто толком нормально еще не отодрал. Даже ты все ломаешься. Ты что, строитель?

— В каком смысле?

— Строишь из себя хер пойми что, — я едва заметно улыбнулась своей «остроумности», завела двигатель и медленно покатила к его машине.

— Шутки за триста? — Ник закатил глаза, продолжая вертеть в руках черный продолговатый предмет. — Поверь, когда ты будешь готова, я отымею тебя так, что при виде моего члена ты будешь впадать в панику.

— Как скажешь, — остановившись, я уставилась в лобовое стекло, ожидая, когда он выйдет. Но этот гаденыш прожигал меня взглядом. — Что? — не выдержала и обернулась.

Ник молчал, просто смотрел. Жадно и… даже не знаю, с нежностью, что ли. Через мгновение он поднес фонарь, уже обсохший от моих соков, к носу и глубоко вдохнул аромат.

— Божественно, — оскалившись, словно волк, он перехватил мою руку и оставил на ней легкий поцелуй. Я даже растерялась. — До завтра, Кэс.

Он вышел из машины, постучал пальцами по капоту, будто наигрывая зловещую мелодию из фильма ужасов. Затем забрался в свой серебристый пикап и завел двигатель. Его взгляд по-прежнему окутывал меня ледяным туманом. Я тронулась с места.

«Видимо, как и моя крыша».

Трахаться с тренером в выпускном классе — та еще авантюра.

«Слушай, а ловко ты это придумал. Я даже в начале и не поняла. Молодец… кретин».

Как и обещал, он проводил меня до самого дома. Как только я припарковала машину и вошла внутрь, он поехал дальше по улице. Уже стемнело и похолодало, приближался девятый час вечера. Хотелось сразу заскочить в душ, чтобы смыть с тела липкую похоть. Но и этим планам не суждено было сбыться.

— Кэссиди, — строгий голос отца эхом прокатился из гостиной, — подойди сюда.

— Иду, — вздохнула я, повинуясь зову.

— Где была? Уже совсем темно, — я понимала его беспокойство. Смерть Мэри, случившаяся всего несколько дней назад, оставила незаживающую рану. А я, не предупредив, задержалась. В обычные времена никто бы и слова не сказал, вернись я хоть в полночь, но только не сейчас.

— На тренировке, пап, — ответила я, опуская рюкзак возле кресла и с нарочитой бодростью плюхаясь на мягкие подушки. Нужно было убедить его, что все в порядке, что мне нечего скрывать… Скрыть, например, вкус кончи тренера на губах после той «тренировки» в лесу. Девочка-отличница, все как обычно.

— Тренировка? Что-то новое? — отец живо заинтересовался, гордый тем, что я продолжаю заниматься спортом после того, как он отстал со своими упражнениями.

— Да, открыли новую секцию, — я зевнула, демонстрируя усталость, — в основном легкая атлетика, ну и немного гимнастики.

— Здорово! — недовольство как рукой сняло, и отец одобрительно кивнул. — Тебе нравится?

«О, папочка, если бы ты только знал,

как

мне это нравится…»

— Да, думаю, это будет полезно для команды. Тренер строгий, но держит нас в тонусе.

— Ну, тренер у вас хороший, таких поискать еще нужно. Ладно, иди отдыхай. На тебя страшно смотреть — вся запаханная и вспотевшая. Умница моя.

— Спасибо, — улыбнулась я, поднимаясь и собираясь уйти.

— Даже не поцелуешь отца на ночь? — Рой Картер наигранно прищурился.

«Нет, пожалуйста, только не это. Мои губы все еще со вкусом спермы тренера, блять».

— Да ладно, не ломайся, — он махнул рукой, призывая меня подойти. Обычно такой жест был нормой — чмокнуть в щеку при встрече или прощании. И маму и папу я так целовала… Но, ебаный рот, в обоих смыслах, почему именно сейчас?

— Конечно, — я снова натянула улыбку, подошла и оставила легкий поцелуй на щетинистой щеке отца.

«Прости меня, папуля».

Хотелось одновременно смеяться и плакать от абсурдности происходящего.

— Ну все, побежала. Спокойной ночи, — схватив вещи, я ринулась наверх, в свою комнату.

Очутившись в спальне, я быстро направилась в ванную комнату. Хотя вкус мистера Брауна мне и нравился, но хотелось скорее почистить зубы. Встав под душ, я выдохнула. Влагалище все еще стонало от размера того фонаря, которым я дрочила. Подняв голову с закрытыми глазами, пока капли душа омывали лицо, я не могла не представлять, как Ник мог бы насаживать меня на свой огромный член. Как бы он меня до боли, а может и до крови, месил. Горло еще немного побаливало от той долбежки, что он мне устроил, поэтому я чуть прокашлялась.

Ник хотя и заставил меня обильно кончить, разрядом молнии ударить по всей матке, но без его члена в себе я никак не могла унять зов киски.

«Кэс, прекращай. Слишком много дрочки на сегодня», — подумала я, когда направила струю душа на промежность.

Вода приятно омывала мои половые губы, заставляя те дрожать. Киска сжималась, будто загнанный в угол зверь. Будто так и просила остановиться. Откуда ей было взять силы для еще одного оргазма?

«Я слишком голодна», — включила напор посильнее и направила струю прямо на клитор.

Бугорок стал твердеть, губы набухать, легкие спазмы бегать по паховой области. Я начала делать круговые движения тазом, имитируя секс. Изливающиеся соки тут же смывались горячей водой. Я припала к стене и закинула голову. Хотелось стонать, но было бы слишком нагло подвергать уши родителей такому издевательству. Поэтому свободной рукой со всей силы зажала рот, причиняя себе боль. Зажмуренные глаза прокручивали этот вечер в лесу, поцелуи Ника и его причмокивания в области моей киски. Как она поддавалась на его ласки, как изливалась и кричала.

Струя нашла нужную точку, клитор сильнее затвердел. Я сделала еще несколько движений своими идеальными бедрами, а затем волна оргазма ударила меня в матку. Откинув лейку душа в сторону, я пала и скукожилась. Несколько минут тело резкими толчками дрожало, не хотело подчиняться уговорам встать.

Пролежав так в ванной минут пять, я все же нашла в себе силы встать, накинуть халат и присесть на мягкую кровать. После такого изнурительного дня она казалась облачком.

Вспомнив, что давно не проверяла айфон, я полезла за ним в рюкзак.

«Тебе не хватило сегодняшнего? Думаешь, душ даст тебе больше удовольствия, чем я», — у меня перехватило дыхание. Сообщений с неизвестного номера не было со дня смерти Мэри.

«Все это время это был ты?» — дрожащими руками я попыталась набрать текст.

«Да».

Во мне тогда теплилась догадка, зыбкая, но настойчивая: это мог быть он. Август словно закрутился в безумном хороводе вокруг фигуры тренера. Нескончаемые рассказы Мэри о его внезапной настойчивости, участившиеся сборы группы поддержки на тренировки «Бешеных псов» — в августе нас так часто не дергали никогда, но только не в этот злосчастный год. Зачем ему все это было нужно тогда? Зачем этот липкий интерес к Мэри, если он так жаждал меня? Абсурд. Я надеялась, что в понедельник он рассеет этот туман недомолвок.

Но как ни горела я желанием потребовать объяснений, следующие две недели прошли в томительном ожидании. Мистер Браун, по слухам от других учителей, внезапно ушел то ли в отпуск, то ли на больничный и в школе больше не появлялся. Да и мои сообщения оставались без ответа, словно канули в бездну. Его внезапное исчезновение казалось пугающе нелогичным.

Глава 10. Волк

I wanna fuck you like an animal

Я хочу трахнуть тебя, как животное,

I wanna feel you from the inside

Я хочу почувствовать тебя изнутри,

I wanna fuck you like an animal

Я хочу трахнуть тебя, как животное,

My whole existence is flawed

Все мое существование — ошибка,

You get mе closer to God

Ты делаешь меня ближе к Богу

Nine Inch Nails «Closer»

Проследив, чтобы моя овечка зашла в дом, направился дальше. Оставил машину в переулке и побрел снова в ее сторону. Слежка за ней приносила не меньше удовольствия, чем вылизывать ее киску.

По натоптанному за все это время пути я вскарабкался на ее балкон и стал ждать, когда она появится в спальне. Но Кэс не торопилась, что-то делала внизу, судя по звукам, разговаривала с отцом.

Через несколько минут все же вошла. Она тихо смеялась. Бросила вещи и пошла в ванную. Я стал ждать. Услышав падающие капли воды из душа, я медленно открыл балконную дверь, ведь глупышка никогда не запирала ее. Потом, будто хищник на охоте, подкрался к двери, которая была чуть приоткрыта. Через узкую щелочку, как и лоно моей девочки, я смог наблюдать за ней. Как Кэс направляет горячую струю воды себе на киску, как зажмуривает глаза от удовольствия, как зажимает свой рот. А затем кончает.

«Ты и правда очень голодна. Ну ничего… Совсем скоро я накормлю тебя и твою киску вдоволь».

Я таким же тихим шагом вернулся на балкон и продолжал ждать, когда она выйдет. Совсем скоро Кэс устало прилегла на кровать, а я с дьявольской улыбкой на лице отправил сообщение.

Дождавшись, пока она уснет, я отправился к себе.

Едва затормозив у крыльца, увидел Сару, съежившуюся на ступеньках.

«Какого хрена ты тут делаешь?», — прорычал я, глуша мотор. Ярость обожгла изнутри.

— Мистер Браун… — ее мышиный голосок дрогнул, нарушая ночную тишину.

— Зачем ты приперлась, дура? — сквозь зубы процедил, хватая ее за локоть. Она болезненно зашипела. Полумрак скрывал наши лица, но я палиться не хотелось.

— Я… — она запнулась, силясь выговорить хоть слово, — я хотела вас увидеть, тренер.

— Проваливай, — сжал я ее руку до хруста. — И чтобы духу твоего здесь больше не было.

— Я знаю про вас, — неожиданно дерзко выплюнула она, вскинув подбородок.

— Уходи! — я не собирался играть в ее игры.

— Видела, как Картер приходила к вам, а потом как вы поехали за ней! — пискляво, словно крыса, загнанная в угол, Сара продолжала копать себе яму. — Я видела вас в лесу, мистер Браун.

— Ах ты сучка… — я рывком потащил ее в дом через задний двор. Она не сопротивлялась, будто сама хотела быть здесь, рядом со мной, в этом кошмаре.

— Я никому не расскажу, — шептала она, пока грубо вталкивал ее в кухонную дверь. — Бросьте ее и будьте со мной, и я буду молчать. Иначе я расскажу всем, что вы делали, и какая она шлюха!

— Сара, ты несешь бред, — я старался сохранить остатки самообладания. Только школьного скандала и проблем с законом мне сейчас и не хватало. — То, о чем ты говоришь… — я обхватил ее лицо ладонями, нежно сжимая щеки. — Этого не было.

— Тренер, я видела, как вы вылизывали ей, черт! Мне вы позволяли только сосать вам, я ради Кэс склонились на колени! — она тоскливо нахмурила брови.

«Я готов пасть перед Кэс на колени и вылизывать до тех пор, пока не иссушу ее».

— Ты следила за мной? — все еще держал ее голову, большим пальцем невесомо очерчивая скулу.

— Просто… сегодня вы избегали меня после занятий, и я… — ее лепет не стоил ни секунды моего внимания. Я прервал его, коснувшись лбом ее лба.

— Хорошо, Сара, — прошелестел я, чувствуя себя последней мразью, да и ее тоже. — Прости.

— Я хочу быть с вами, мистер Браун. Кэссиди… она не любит вас. Она вообще никого не любит, кроме себя! Я дам вам куда больше, — горячие слезы ручейками потекли в мои ладони.

— Ты права, милая, — промурлыкал я, прижимая к себе эту тварь. — Я буду только с тобой. Только с тобой, — шептал ту сладкую ложь, которую она жаждала услышать.

«Вот черт меня дернул связаться с этой психопаткой».

— Я люблю вас, тренер, — пролепетала она, захлебываясь в своих чувствах. — Люблю…

«Тупая мандавошка».

— Конечно, — обхватив ее сзади, я продолжал укачивать, словно малого ребенка. — Я знаю, — она зарделась и, извернувшись, попыталась чмокнуть меня в щеку.

Резким движением стиснул ее в объятиях, зажимая рот ладонью. В ее глазах мелькнуло непонимание, которое в мгновение ока сменилось диким ужасом. Но было уже поздно. Я давил сильнее, перекрывая дыхание. Она забилась в моих руках, пытаясь вырваться, а я прижал ее к стене с такой силой, что костяшки побелели. Ее ноги отчаянно молотили воздух, пока мой кулак не обрушился на ребра. Она закричала — приглушенно, сквозь стиснутые зубы. Этой короткой передышки хватило, чтобы второй рукой сомкнуть захват на шее. Дергалась она уже слабее. Через три долгих мучительных минуты ее тело обмякло в моих руках. Нет. Она не умерла. Просто потеряла сознание.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы рухнули на пол, словно подкошенные. Мое дыхание с хрипом вырывалось из груди, а руки все еще цепко держали ученицу.

«Это ради нас, Кэс», — твердил я себе, пытаясь поймать ускользающий ритм дыхания. «Ради тебя и меня. Всегда так было».

Еще около десяти минут я просидел, привалившись спиной к стене с еле живым телом у ног, судорожно пытаясь придумать, как вытащить ее из дома. Камер на моей улице почти не было, но даже так нужно было продумать все до мелочей. Завернуть в ковер и бросить в лесу? Нет. Слишком банально.

Зародившийся план не отличался гениальностью, но казался наиболее подходящим в сложившейся ситуации. За последние полгода Атланту захлестнула волна передозировок от нового наркотика. В основном жертвами становились школьники, ищущие острых ощущений. К востоку от центра города располагался район Суит Оберн, печально известный высоким уровнем преступности и наркотрафика.

Поднявшись на трясущихся ногах, я принес из подвала клеенку, чтобы завернуть тело, тщательно протер все места, где соприкасалась наша кожа. Затем переоделся в черную одежду, надвинул на глаза кепку, подогнал машину и закинул Сару в багажник. И поехал в тот проклятый район.

Я знал, что Сара иногда баловалась травкой, даже белым порошком грешила. Она хоть и была тихоней, но принимала внутрь не только мой член, но и многие вещества.

В личном деле говорится, что год назад она едва не лишилась стипендии, когда явилась в школу с остекленевшим взглядом, словно под воздействием каких-то веществ. По глупости своей я решил натаскать ее по предмету, надеясь выбить дурь из головы. Но вышло, что лишь вбил в нее себя.

В Суит Оберн, если у тебя есть деньги, достать любую дрянь — проще простого. Каждый второй прохожий либо барыга, либо торчок. Зная одного здешнего поставщика, я направился в заброшенное здание бывшей столовой для нищих. Скрывая лицо под кепкой, купил две дозы разных веществ, смертельное сочетание. По пути с земли подобрал, видимо, только что использованный шприц.

Поплутав по улицам, вернулся к машине и поехал дальше, в самое сердце притона бомжей и нариков. И как удачно совпало, что две то ли проститутки, то ли обдолбанные, дрались. Одна сбоку была до жути похожа на Сару: те же темные волосы, та же пышная грудь. На всякий случай, когда начнут опрашивать свидетелей, кто-нибудь да припомнит, как девушка, похожая на жертву, с кем-то сцепилась.

Я свернул в темный переулок, где из живности водились лишь тощие кошки да насекомые, что пили из луж мочи. Открыл багажник и принялся набирать в шприц желтое вещество. Я ненавидел наркотики, но сейчас говорю спасибо за их существование. Ведь если все получится, то это спасет меня от тюрьмы, как и в прошлый раз. Взяв ее руку, принялся искать вену. Грудная клетка Сары медленно поднималась, она дышала через рот. Я ввел наркотик, а затем достал белый порошок, открыл пакетик и поднес к носу. Потом закрыл рот. И она рефлексивно глубоко нюхнула носом воздух, а заодно содержимое пакетика.

Пока ее не начало трясти и желудок выворачивать наизнанку, я быстро вытащил тело из багажника и оттащил подальше к обрыву. Невысокий, метров пять, когда-то служивший чем-то вроде парковки. Перекатив тело в клеенке, подтолкнул почти к самому краю. Сара уже судорожно глотала воздух, словно пытаясь вырвать что-то из горла. Я медленно отступал. Она взглянула на меня, моля о помощи, но в ее глазах промелькнуло осознание. Кровавая пена хлынула изо рта, пузырьки мерцали в ночи, и глаза наливались багровой яростью. Сара рухнула на колени в конвульсиях. Я застыл наблюдая.

«Это все ради Кэс», — шептал я, хотя понимал — это ради меня самого.

Последний вздох. Тело дернулось и, не почувствовав края, Сара сорвалась вниз лицом. Я подошел убедиться, что она не поднимется. Вокруг растекалась лужа алой крови. Постояв еще несколько минут, убедившись в ее неподвижности, оглянулся и пошел к машине.

Удача отвернулась от меня уже на подъезде к дому. Какое-то животное метнулось под колеса. Кошка, кажется. Резкий поворот, и я врезался в фонарный столб.

«Любовь к кискам меня точно погубит», — иронично усмехнулся я, нашаривая на лбу глубокую царапину, оставленную рулем.

С треском вылетели соседи, кто-то вызвал скорую, следом и патрульных. От госпитализации я отказался, но понимал, что предстоит волокита с больницей и полицией. Повреждено имущество города. На следующее утро я сообщил в администрацию школы об уходе на больничный. Пусть Кэс отдохнет от меня. В таком состоянии я не смогу отдаться ей полностью, дать то, чего она так жаждет.

Две недели мозгоебки казались бесконечными. Я ходил в полицейский участок, как на работу, пока решали, кто виноват в том, что гребаный столб был снесен. В итоге отделался штрафом.

Моя овечка перестала писать на незнакомый номер уже на второй день. Это одновременно злило и радовало. С одной стороны, не надоедала, как другие ученицы. С другой… блять, возникало ощущение, что ей плевать.

«Завтра я возвращаюсь к занятиям. Тебе лучше подготовить свою киску к хорошей долбежке, Кэс. Я не намерен в этот раз останавливаться».

На следующий день, едва переступив порог школы, я ринулся в свой кабинет. Подменный преподаватель — это всегда как мина замедленного действия, а если документы не на своих местах… Ближе к спортивному кампусу я заметил, что мемориал Мэри уже убрали. Лишь кое-где на асфальте виднелись увядшие, потемневшие лепестки красных роз. Как же быстро все отскорбели. Что ж, тем лучше не видеть больше из окна ее лица.

Через два дня — первый матч сезона. Против моих «псов» выйдут «Орлы Атланты» из государственной школы на северо-западе города. Не соперники. Нам вообще никто не соперник. Но грызет тревога: не разленились ли парни за время моего отсутствия? И группа поддержки во главе с Кэссиди? Хотя, уверен, она чертовски хороший лидер, если возьмет дело в свои руки — обязательно добьется успеха. Как и в ситуации с моим членом.

Наша школа — бесспорный лидер в американском футболе среди соседних штатов. Поэтому мы то и дело колесим по округе, надираем задницы конкурентам. И чтобы так оставалось и впредь, приходится гонять этих засранцев и засранок что есть мочи. И знаете что? Мне это нравится. Следующие два дня администрация разрешила мне освобождать от занятий членов обеих команд — и футбольной, и чирлидинга — чтобы довести их до совершенства. Чтобы все говорили о нашей школе как об активном частном заведении, а не как о месте, где за пару недель от передоза скончались две ученицы.

О смерти Сары стало известно лишь спустя три дня. Ее опекуны заявили в полицию о пропаже, упомянули, что она баловалась травкой, о серьезных веществах, конечно, умолчали, и иногда сбегала из дома. А на вид — тише воды, ниже травы. Тело нашли в самом криминальном районе города, изрядно съеденное крысами. Грызуны неплохо закусили ее губами и щеками. Видимо, окровавленное после удара об асфальт лицо показалось им особенно аппетитным.

На собрании объявили, что, по словам полиции, это была передозировка, а в бессознательном состоянии она случайно сорвалась с обрыва. Поскольку в этом районе всем плевать на лежащие на земле тела, копов вызвали, только когда труп начал разлагаться и источать зловоние.

Никаких дополнительных опросов, как в случае с Мэри, не было. Видимо, школы просто захлестнула волна пострадавших и умерших от синтетики, и полиция списала дело Сары на обычную случайную жертву. Что идеально играло мне на руку.

«Как же я соскучился по твоему нектару», — я сглотнул слюну, когда команда поддержки выпорхнула на стадион в своих бордовых униформах.

Во главе с высоким хвостом светлых волос скакала и выкрикивала девиз команды Кэс. Боги, как же я любил, когда она завязывает этот тугой хвост как можно выше на голове. Распущенные волосы тоже смотрелись великолепно, особенно когда ветер развевал их в стороны, но в этом хвосте и алой короткой юбочке она была… настоящая сексуальная доминантка. Если бы не люди, я бы здесь и сейчас приполз на коленях к этой царице и облизал с ног до головы.

Я собрал их с самого утра. На поле местами еще лежала прохладная роса. Полуобнаженные девушки, если не двигались, тут же покрывались мурашками. Смотреть на это было одно сплошное наслаждение. Правда, я заметил, как Кэс еще до моего появления заставляла их согреваться, выполняя разминку, которая включала акробатические элементы, пируэты, шпагаты и танцы.

«Моя умничка».

— Картер! — взревел я так громко, что все на поле обернулись и сделали вид, что упорно тренируются.

Они давно заметили наши напряженные отношения, поэтому не особо реагировали на мои издевки. Это доставляло удовольствие не меньше, чем секс. Нет, у меня нет цели ее унижать, но то, как она внутренне сопротивляется мне, но повинуется… это возбуждает. А еще — как она выполняет упражнения до изнеможения, но не сдается. Как на коже выступает пот, она задыхается, но ненавистно щурится и продолжает. Я лишь представляю, как мой член заставит ее потеть и задыхаться.

— Да, тренер, — с поджатыми в улыбке уголками губ ответила моя девочка, — слушаю.

— Ко мне! — рявкнул я, словно готов был разорвать ее на части. И она легкой рысью направилась ко мне. Каждый прыжок заставлял волка на ее форме будто оживать. Казалось, он готов наброситься на меня и сожрать живьем.

— Мистер Браун, — ее глаза изменились. Если раньше в таких ситуациях они ненавистно прожигали меня насквозь, то сейчас с серьезным выражением лица игриво улыбались.

— Картер, надеюсь, твоя команда не прохлаждалась. И сможет достойно выступить на матче, — я не ослаблял привычный тон недовольства. Это была игра, и мы оба играли превосходно.

— Тренер, мои девочки всегда готовы. А вот насчет ваших парней, — она иронично взглянула в сторону футбольной команды, лениво разминавшейся на поле, — я не уверена, — настоящая дьяволица.

Я кивнул и взглядом отправил ее обратно к своим, а сам заорал, чтобы футболисты оторвали свои задницы от земли и показали, что не растеряли навыки за две недели без меня.

Пока шла тренировка, Кэс с группой поддержки, словно стая юных волчиц, взрывали противоположную сторону стадиона криками и танцами.

«Шагаем вместе, как стая волков — к вершинам победы!»

Кэс взмыла в воздух, подхваченная сильными руками базы, и плавно вернулась на землю. Пирамида сменилась вихрем грациозных пируэтов.

«Шагаем вместе, как стая волков…»

Темп нарастал, и вот, после стана [см. прим. 1]. Кэс в окружении подруг совершила дерзкий лип-прыжок [см. прим. 2].

«К вершинам победы!»

Я не мог отвести от нее глаз. В этой гибкой, пластичной, кажущейся хрупкой, но такой сильной девушке было что-то невыразимо прекрасное. И она играла со мной. Целенаправленно сексуально скользила руками по своим оголенным участкам тела, когда замечала мой взгляд на себе.

После двух часов оглушительного рева «Бешеных псов» я распустил команду переодеваться. Кэссиди не спешила, бережно укладывая помпоны и полотенце в свою сумку. Я нарочито замедлил шаг. Поле постепенно пустело, пока мы не остались наедине. Она направилась в сторону кампуса, и наши траектории пересеклись где-то в конце стадиона.

— Не изменяешь своим традициям, Ник… — в голосе моей девочки сквозила игривость. Она знала, что мое имя, сорвавшееся с ее губ, опьяняет меня, и намеренно тянула время.

— Кэс, — спокойно и тихо выдохнул я, — приедешь сегодня?

— Серьезно? — она смотрела прямо перед собой, избегая моего взгляда. — Сначала ты пропадаешь на две чертовы недели после, — ее голос почти сорвался на шепот, — минета. А потом просто приглашаешь к себе?

— Я решал проблемы, — приблизился, почти касаясь ее плечом. Мой рост делал меня гигантом рядом с ней, ее макушка едва доставала до середины моего предплечья. Это безумно заводило, — наши проблемы, — добавил я более серьезно.

— Вот как, — Кэс резко повернулась и взглянула мне в глаза, — а разве существует какое-то «мы»?

— Ты, — мое терпение балансировало на грани, — издеваешься?

— Ха, — она одарила меня лукавой улыбкой.

— Я бы сам тебя забрал, но это будет слишком палевно, — прошептал я.

— Ладно, — она кокетливо вскинула голову и ускорила шаг, — буду у тебя в девять. И чтобы на столе стояла клубника.

Не дождавшись ответа, она ускакала в раздевалку, словно игривый ягненок. Я лишь усмехнулся.

«О, я приготовлю для тебя не только клубнику».

Как и было оговорено, ровно в девять вечера в заднюю дверь постучали. Я всегда ценил ее пунктуальность и ответственность. Она впервые была в моей обители, и я дал ей несколько минут, чтобы осмотреться в моей холостяцкой берлоге. Я всегда был помешан на чистоте и порядке, так что никаких грязных носков и прочего хлама здесь не было. К тому же раз в неделю я вызывал клининговую компанию.

— Уютно, — протянула Кэс, нежно проводя пальцами по спинке кресла в гостиной. — Я думала, тут все будет заставлено кубками из твоей прошлой успешной жизни, стены будут увешаны футболками и твоими плакатами, — поддразнила она.

— Не настолько я самовлюблен, — усмехнулся, потянувшись к бутылке бордового.

— Мне всего восемнадцать, рано мне еще, — лукаво улыбнулась она и подалась вперед. — Или думаешь, без этого я тебе не дам?

— А может, это не для тебя, а для меня, — я подхватил игру. — Может, это я тебе не дам, пока не пригубишь дорогого вина. — Я налил в бокал и поднес к носу, жадно вдыхая аромат. Сделал глоток. Кэс подошла вплотную. Движения были медленными и соблазнительными, когда она выхватила бокал из моей руки.

— Пахнет восхитительно. Такое насыщенное, — она подняла на меня взгляд своих орехово-огненных глаз. Из-под бровей они смотрели так, словно ее выпустили на ночь из преисподней. И, блять, как же это заводило. Я почувствовал, как кровь прилила к паху, член зашевелился.

— Бордовое, — я накрыл ее ладонь своей и поднес край бокала к ее сочным влажным губам, которые я так отчаянно хотел целовать. — Твой цвет. — Она приоткрыла рот, позволяя мне влить вино. Сделала несколько маленьких обжигающих глотков. — Это, кстати, тоже тебе, — я слегка отодвинулся и указал на стол.

— Серьезно? — Кэс зарделась и провела большим пальцем по губам, стирая алую каплю. — Я же пошутила про клубнику. И эти… розы…

— Эти розы — тебе, — я увидел на ее лице грустную, но счастливую улыбку. — Подумал, они идеально гармонируют с твоей формой.

— Что же не сказал, непременно ее бы надела, — она хихикнула и, наклонившись, вдохнула аромат букета бордово-кровавых роз. — А ты романтик, оказывается.

— Это ненадолго, — я допил вино из бокала и потянулся налить еще. Не сказать, что я переживал и хотел напиться, но чувствовал, что одновременно хочу взять ее на этом столе, но и потянуть этот момент подольше. — Тебе нравится?

— Знаешь, мне понравится больше, если ты прямо сейчас возьмешь меня на это гребаном столе, — она положила в рот ягоду, медленно жуя.

Я резко поставил бокал на край стола и страстно врезался в нее, сжал ладонями шею и закружил в поцелуе. Эти сладкие от клубники губы заставили мой рот выделять больше слюны. Кэс обняла за талию и старалась сильнее вдавить меня в себя. Мой член набух и уже упирался через брюки в ее живот. Не отрывая губ, я принялся снимать с нее черное шелковое платье, что было ей чуть выше колен. Моя девочка неплохо подготовилась к свиданию.

Мне нравился ее стиль одежды, она могла быть и простой, и элегантной. В один день прийти в худи и брюках, а в другой — в юбке и блузке. И все наряды идеально подходили к ее хрупкой фигурке.

Сняв платье, оставил ее лишь в одном черном кружевном белье.

— Это для меня? — сглотнул слюни, когда оторвался от ее клубничных губ и осмотрел тело.

— Конечно, — прошептала она, потянувшись ко мне и медленно расстегивая рубашку. — Ты бы еще в скафандр облачился. Что столько пуговиц то? — нахмурившись в притворной досаде, она улыбнулась и принялась сражаться с этими мелкими заразами.

— Дай, — прорычал я, отстраняя ее руки и одним рывком разрывая синюю ткань на груди.

— Воу, — выдохнула она, проследив взглядом за полетом оторванных пуговиц и жадно осматривая мой обнаженный торс. — Долго же ты прятал от меня это великолепие, — прошептала она, приближая губы к моим грудным мышцам. — Этот пресс…

Затем Кэс медленно, едва касаясь, начала оставлять легкие поцелуи на оголенных участках. А потом в дело пошел язык… Горячим, как расплавленное стекло языком Кэс лизала мои соски, а затем и кубики пресса. Спускаясь ниже, путь оборвался на ремне. Уже опустившись на колени, она подняла голову и глазами попросила разрешения расстегнуть его. Я кивнул и погладил по голове это чертовски милое и страстное создание. Быстро справившись с ремнем, она расстегнула молнию и вывалила мой огромный член себе в крохотные ручки. Облизав губы, чирлидерша начала с моей мошонки, постепенно двигаясь к головке. Немного потеребив яйца, пальчики круговыми движениями начали скользить по уже мокрому от ее слюней члену.

Она, наконец, позволила изнывающему дружку запрыгнуть себе в ротик. Как только мой конец ощутил ее раскаленность, я запрокинул голову и набрал больше воздуха. Кэс одной рукой обвила свой любимый леденец, а второй схватила меня за ягодицу и направила ближе к себе. Я поддался. Моя девочка брала с каждой новой секундой больше длины. И не сказать, что сосала второй раз в жизни. Рвотных позывов практически не было. Она умело теребила язычком устье уретры, а затем заглатывала глубже и глубже. Я схватил ее за волосы и резко, на всю длину, вошел в глотку, а затем на несколько мгновений замер в таком положении, смотря, как она краснеет из-за нехватки воздуха.

Освободив ее рот, дал подышать крошке. А потом поднял с пола и усадил ее упругую попку на обеденный стол. Продышавшись, дьяволица двумя пальцами вытерла предэякулят с уголков губ и улыбнулась. Я нервно снял порванную рубашку и спущенные брюки, оставшись голым. Затем склонился, чтобы поцеловать Кэс. Мои руки старались ощутить и исследовать все ее идеальное тело. Сейчас она в полном моем владении, как и я в ее. Моя правая рука скользнула вниз и принялась наглаживать ее половые губы через кружева. Чирлидерша изогнулась и начала издавать тихие сдавленные звуки. Мои пальцы стали мокрее. Такими же, как и мои губы, что старательно облизывали ее шею и живот. Свободной рукой принялся расстегивать лифчик. Застежка поддалась быстро, белье высвободило ее груди. Соски уже затвердели, так и просили их обсосать. Что я и сделал. Кэс змеей изогнулась сильнее и облокотилась на руки. Мои пальчики продолжали ласкать промежность любимой. Затем… я психанул, резко схватил за края трусиков и содрал оставшуюся одежду.

Теперь она полностью предстала всей красотой передо мной. Груди дергались от частых вздохов, виднелось, как область матки пульсирует. Сделав несколько круговых движений по клитору, я запустил два пальца в ее киску, полился водопад вагинальной смазки. Я вытащил пальцы и направил Кэс в рот.

— Вкуси себя, — прошептал и запустил в ее ротик, она послушно облизала их и улыбнулась.

Рука вернулась к промежности и продолжила играть с ее киской, как на пианино. Взявшись за член, начал медленно массировать клитор головкой. Чувствуя, как тот твердеет, остановился.

«Еще рано кончать, солнце».

И продолжил смазывать свой член ее вкусными соками. Затем медленно, поэтапно начинал вводить его в узкую киску, которая поначалу не хотела поддаваться. Головка вошла, и Кэс завопила.

— Пожалуйста, Ник, просто трахни меня, — согнулась, чтобы понаблюдать, как я впервые войду в нее. — Пожалуйста…

— Как прикажешь, — как бы я не хотел еще поиздеваться над ней долгим ожиданием, но и самому было невтерпеж.

Я вынул головку и снова вошел, затем еще раз. Кэссиди замерла и, казалось, перестала дышать, упорно наблюдая на соприкосновения наших тел внизу. Она стала еще мокрее, мой конец хлюпал, входя и выходя всего на пару сантиметров.

— Блять, Ник, — нетерпеливо прошептала она, сглатывая подступившие слюни.

И я сделал это. Вошел в нее. Резко и яро. Кэс сжалась, ахнула, но не отрывала взгляда со своей киски и входящего в нее гигантского члена. Я сделал несколько толчков, но на этот раз она выгнулась и застонала. А я зарычал, словно дикий зверь.

— Мистер Волк, — она истерично засмеялась и пошевелила бедрами, — не сдерживайтесь.

«Это не в моих правилах, овечка».

Я вынул член и с новой силой вонзил его в эту гребаную узкую щель. Кэс вскрикнула, прилегла на стол и руками начала щипать свои соски.

Ее стоны были топливом для меня. Внутри было так тесно. Не представляю, как эта малышка терпит мой огромный болт, даже наоборот, старается насаживаться сильнее. Я почувствовал, как уже начал упираться в стенку матки, но голодная тварь внутри моего ангелочка продолжала двигать бедрами и поглощать больше моей плоти. Кэс задыхалась и извивалась.

— Ник, о мой бог…

Услышав эти слова, я вытащил член и стащил ее со стола, опять поставив на колени. А затем без передышки вбил снова в ее маленький ротик обмазанный ее соками член. Сделал несколько грубых ударов о гортань.

— Посмотри на меня, Кэс, — скомандовал я, когда вынул дружка. — Открой рот.

Она подчинилась, широко распахнула и высунула язык. Тогда я наклонился и плюнул точно в цель. Чирлидерша аппетитно сглотнула и облизнулась. Я же оскалился в жестокой улыбке. Резко поднял и развернул, уперев в стол. Без промедления вошел сзади. Она завопила, даже немного постаралась оттолкнуться, но не получилось. Кэс уже была в моей стальной схватке. Около пяти минут я насаживал ее сзади, целовал ее спину, прикусывал и шлепал по ягодицам, пока те краснели, как розы, стоящие на том же столе. Овечка отвечала мне сладкими стонами и криками. Просунув руку спереди, приступил ласкать ее клитор, долбя киску. Кэс съежилась, половые губы были раскалены до предела, а бутон тверд как алмаз. Ускорившийся одновременно тут и там, я заставил ее кончить. Но даже когда она уже дрожала и старалась слезть с члена, продолжил долбить.

— Ты хотела этого, так получай, — прошептал я на ухо, а затем поднял за волосы и поставил прямо, все еще оставаясь в ней.

Тело Кэс пыталось сопротивляться, ее било током в каждую конечность. Киска сжималась и давила на мой член. Больно, но приятно. Приятно ощутить ее оргазм своим телом. Сделав еще несколько резких толчков, я все же покинул ее щель. Затем подхватил на руки, как какое-то перышко, захватил тарелку с клубникой и потащил в спальню. Она была практически обессилена. Но не я.

«Этой лошадке ночью предстоит сделать несколько забегов».

Уложив на белую простынь, я позволил ей выдохнуть. Тарелку с алой сочной клубникой поставил на край постели. Кэс блаженно улыбалась с едва открытыми глазами.

— Продолжим, — улыбнулся я и потянул за ноги к себе.

Как перед божеством склонился, целуя ее бледное нежное тело. Дрожь все еще отзывалась в некоторых местах. Согнув свои ноги в коленях, я устроился поудобнее и вновь пронзил ее своим кинжалом. Кэс резко привстала и сжалась. Сделав несколько ударов об ее матку, вынул каменный член и прильнул к ее сочащейся киске. Губы обдало горячим нектаром. Мой язык направился прямиком внутрь. Вошел и вышел. Вошел и вышел. Хлюп-хлюп. Кэс сжимала бедра, сдавливая мою голову. А руки запустила в мои русые волосы, чуть натянув. Я приподнялся и потянулся за клубникой.

— Ник, — она нахмурилась, не понимая, что я делаю. — Ник…

Взяв самую большую ягоду, поднес ее к промежности Кэс. Она привстала и облокотилась на руки, чтобы посмотреть, чем я буду заниматься. Я же, держа за зеленую плодоножку, начал медленно обволакивать в ее соках клубнику. Потом приблизился к дырочке и просунул ее внутрь.

— Ты спятил, — она удивилась и замерла. — Вытаскивай.

— А «пожалуйста, Ник», — я продолжал держать ягоду двумя пальцами, та же была готова засасываться внутрь.

— Ник, — я продвинул дальше, Кэс сглотнула, — пожалуйста.

Ехидно улыбнулся и вытащил нагретую влагалищем клубнику. Положил себе в рот и прожевал, выплюнув листик. Кэссиди перевела взгляд с моих губ на тарелку.

— Меня угостишь? — с вызовом бросила она.

И я это сделал. Около десяти ягод мы слопали в оба рта вперемешку с ее и моей жидкостью. А потом я и вовсе раздавил клубничку в руке и обмазал киску мякотью. Та окрасилась в алый цвет. Я вылизал все без остатка. На белой простыни под Кэс образовалась от сока лужа. Смяв в руке последнюю ягоду, обмазал мякотью не только ее щель, но и член тоже. А затем вошел в нее с сильным похлюпыванием.

Кэс, видимо, наскучило лежать, поэтому она перевалила меня на спину, а сама уселась сверху и начала скакать. Вверх и вниз. Вверх и вниз. Хлюп-хлюп. Ее киска все еще жадно принимала мой болт, но так же оставалась тесной. Несколько минут она скакала как ковбой на лошади, пока я приказал ей развернуться, чтобы ее киска оказалась над моим лицом.

В нос ударил аромат клубники и сладко-соленой смазки Кэс. Я принялся жадно поедать ее промежность. Чирлидерша в это время уже заглатывала мой член, аппетитно облизываясь и причмокивая. Уверен, она тоже ощутила этот приятный вкус смеси ягод и наших жидкостей. Руки знали свое дело, поэтому активно скользили по набухшим венам, пальчики стимулировали головку.

— Не торопись, Кэс, — освободив рот от ее половых губ, я продолжил, — еще не время кончать. Какая нетерпеливая овечка.

Кэссиди сбавила темп и чуть нежнее продолжала облизывать арматуру, пока я ебал ее своим языком и выпивал до дна.

Минут через пять я вернул ее под себя и вновь вошел со всей силы. Член чувствовал, что она на исходе. В общем, как и я сам. Все еще находясь внутри и сжимая ее бедра, ускорил темп. А потом положил в область матки ладонь и надавил. Кэс застонала сильнее. Я грубо вонзался в нее и давил, пока большой палец теребил клитор.

— Давай, Кэс, я хочу, чтобы ты кончила, — зарычал волк внутри меня.

— Ник, — она задышала сильнее, членом я почувствовал сильное сокращение, а потом выталкивание.

Но от моего дружка не так просто избавиться, поэтому на ее сопротивление я ответил сопротивлением. В ответ на волну ее оргазма выплеснул свой. Наполнил ее до краев спермой. Послышался новый звук хлюпанья, более насыщенный. Наши жидкости пытались вылиться из нее, но не находили пути. Щель пузырилась, словно молочная каша на плите. Мои ноги свело, судороги заставляли член вбиваться и вбиваться. Кэс вопила, я же как волк выл.

Оба обессиленные, мы звездами упали на запачканные белые простыни. Чирлидерша скукожилась в позу эмбриона, сильно скрещивая ноги и сжимая бедра. Старалась отдышаться, плача от боли и удовольствия.

Я улыбнулся, понимая, что ночь только началась. И это был только первый ее забег.

Примечание 1. Движение, при котором вес тела спортсмена поддерживается другим спортсменом, а ноги не касаются земли.

Примечание 2. Техника прыжка в шпагат с приходом на одну ногу.

Глава 11. Овечка

14 августа 2021 года

Мой неизвестный преследователь обнажил звериный оскал настойчивости. Каждый день — пунктуальный отчет о моих перемещениях, безжалостная хроника моего существования. Сегодня же он перешел черту, отправив фотографию, запечатлевшую меня с Мэри в кафе.

С великим трудом я вырвала ее из липких грез о мистере Брауне, вернув на короткий миг в реальность. Она, казалось, и думать забыла о друзьях. Но сегодня… сегодня в ней промелькнул отблеск былого веселья. Впервые за долгое время Мэри поинтересовалась моими делами, новостями. Что-то в ней изменилось. И я намерена узнать, что именно.

«Это уже не смешно», — прошептала я, хмурясь, когда открыла фотографию на пути домой.

Даже осознавая, что за мной следят, во мне не просыпался животный страх. Сталкер, притаившийся в тени, казался чем-то далеким и нереальным. Лень и апатия сковали меня. Лень бояться, что он ворвется в мою жизнь, словно темный ураган, что попытается сломить меня или, что еще хуже, убить. И я, словно заколдованная, лишь бросала украдкой взгляды по сторонам, не предпринимая никаких решительных действий. А может быть, в глубине души я жаждала этого вторжения, этого насилия. Слишком долго я томилась в одиночестве. Бесконечные ролики с оранжевого YouTube уже не приносили былого удовлетворения. Легкомысленные связи, мимолетные перепихоны — все это казалось таким пустым и бессмысленным.

Я, конечно, рада за Мэри, но не от всего сердца. Подруга купается в океане взаимной любви, а я… я завидую. Завидую тому, что никогда не испытывала этого всепоглощающего чувства, что никогда не была любима по-настоящему.

Ник полночи заставлял меня кончать снова и снова. На четвертый круг я готова была плакать одновременно от наслаждения и боли во всем теле, особенно в киске. Тренер натягивал меня вновь и вновь, словно он не человек, а машина.

Наконец, выжатые как лимон, мы легли. Я же устроилась головой ему на мощную грудь.

— Это было… — попыталась заговорить я, но горло все еще болело от дикой долбежки членом.

— Восхитительно, — продолжил Ник, целуя меня в лоб. Я натянула довольную улыбку.

Мы провалялись около часа, пока в окно не стали проникать первые лучи солнца. Теплые волны обдавали мое оголенное тело, что прилипло к тренеру то ли из-за спермы, что лужей разлилась по постели, то ли из-за того, что мы вспотели, как рабы на плантации. Постельное белье только на выброс, такое вряд ли удастся отстирать. Да еще и чертова раздавленная клубника.

— Мне нужно возвращаться домой. Родители с дежурств скоро придут. Да и через несколько часов в школу, — я поцеловала тренера в сосок и встала с кровати.

— Могу тебя подвезти, — он потянулся, нежно взял за предплечье и поцеловал шею сзади.

— То есть сейчас ты не боишься подставиться? — тело продолжало временами трястись, поэтому от его прохладного поцелуя я немного скукожилась.

— Ну, я незаметно, как и всегда, — тренер обхватил мою талию и попытался скользнуть пальчиками в мою промежность.

«Да блять, убейте меня. Пятый раз я уже точно не вытерплю».

Я схватила его руку, а затем нежно убрала в сторону.

— Мне нужно идти, — вскочила и легонько побежала в гостиную, где осталась моя одежда. Хотя слово «легонько» тут не подходит. Каждый шаг отдавался болью в матке.

— Я провожу, — тренер направился за мной, нагнал и приобнял сзади, пока я подбирала вещи с пола.

Он явно жаждал продолжения. Одно неверное движение, и его руки, словно стальные обручи, сжали мои бедра, а затем с хищной усмешкой повалил нас на диван. Я извивалась, как пойманная змея, отчаянно пытаясь выскользнуть из его власти.

— Ник, мне правда пора. Увидимся в школе, — проговорила я, вырываясь из его цепких объятий и направляясь к столу, где лежал мой телефон с кучей сообщений Рика.

— Розы заберешь? — хрипло спросил он, кивнув на вазу, в которой темным пламенем горели бордовые цветы. — Они для тебя.

— И как я это объясню родителям? Не подумал? — я закатила глаза, чувствуя, как внутри поднимается раздражение.

— Скажешь, появился тайный поклонник в школе. В принципе, это правда, — он подошел к столу, пока я торопливо натягивала трусики, затем резким движением выхватил букет из вазы, сжав стебли в кулаке. — Ты не уйдешь без них. Ясно? — скомандовал он, прожигая меня взглядом.

«Вот же ж абьюзер какой», — промелькнуло в голове. Я попыталась застегнуть лифчик, но дрожащие пальцы никак не хотели слушаться.

Мистер Браун кивнул, приказывая повернуться. Я подчинилась, чувствуя себя марионеткой в его руках. Пока стояла спиной, ощущала, как внутри него бушует зверь, рвущийся на свободу, жаждущий меня. Слышала его тяжелое дыхание. И вдруг он прикоснулся букетом к моей спине. По коже пробежала дрожь, словно от ледяного прикосновения. Несколько мучительных секунд он медленно и нежно рисовал узоры бордовыми лепестками на моей бледной коже, а затем, словно очнувшись, соединил крючки лифчика с петельками.

Тренер навис надо мной, как огромная скала, обжигая шею своим дыханием, слегка прикусывая нежную кожу.

— Никаких засосов, Ник, — огрызнулась я, чувствуя, что пора поставить его на место.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— А как остальные узнают, что ты занята? — прошептал он, скользя языком по мочке уха.

— Никому не нужно знать о моей личной жизни. И метить меня, как скотину, я не позволю, — фыркнула отстраняясь.

— Одна просьба, Кэс, — его серые глаза опасно блеснули. — Позволь мне кое-что сделать…

— Ник, если ты опять про секс, то извини, конечно, — какой бы я не была отбитой нимфоманкой, но сейчас моя пизда болела так, будто имел ее не один член, а целая стая волков.

— Не про секс, — все еще держа в руке добрый десяток роз, он вытащил одну, самую пышную и яркую, и медленно приблизился ко мне. — На секунду сними трусики, Кэс, — он кивнул вниз, туда, где начиналось мое естество. — Обещаю, ничего не случится. Ты сразу же уйдешь домой.

— Ладно, — нахмурившись, я все же подпустила его к промежности.

И черт бы меня побрал! Мое тело опять преподнесло предательский сюрприз, отзываясь на его близость. Я опять сочилась! Если бы мне платили каждый раз, когда я возбуждаюсь от осознания опасности, я была бы сказочно богата.

Ник ухмыльнулся, заметив, как мои нижние губы блестят в лучах утреннего солнца. Затем осторожно коснулся бутоном моего соска, который мгновенно напрягся и затвердел. Поиграв так несколько секунд, он медленно опустил розу ниже, пока она не оказалась между моих бедер. Обхватив лепестки ладонью, он прижал цветок к набухшей плоти, а затем начал скользить им вверх и вниз. Бордовый бутон налился моим нектаром. И когда тренер решил, что он достаточно пропитан, поднял потрепанную розу.

— Оставлю себе на память, — прошептал он, поднося цветок к лицу и жадно вдыхая аромат.

— Скорее как трофей. Я правильно понимаю? — злобно оскалилась я, натягивая кружевные трусики во второй раз за это утро. — Черт, — один лепесток прилип к лобку. Я попыталась его стряхнуть, но он словно приклеился.

— Кэс, ты так и не поняла? Ты — то, чего я жаждал очень долго, — тренер обошел меня и поставил розу в вазу. — Ты — единственное, чего я желал последние два года. Не думай, что так просто избавишься от меня после всего, что произошло этой ночью.

— Ты о чем? Какие два года? — одевшись, я схватила телефон и сумочку и, отрицая его слова, направилась к задней двери. — Ты настолько хотел меня, что подкатывал к моей подруге? От нее тоже сувенир взял? — язвительность так и лилась из меня.

— Ты не понимаешь, о чем говоришь, — он пошел следом. Его шаги звучали угрожающе громко.

— О, я понимаю, — обернувшись на прощание, я вздрогнула, ощутив его близость. Он стоял в сантиметре от меня. — Понимаю, — мой голос уже не звучал так уверенно. — Трахнул ее, а потом что? Потом ее нашли мертвой? — я играла с огнем, но не могла остановиться.

Челюсти тренера напряглись, но он промолчал. Я попыталась нащупать дверную ручку и открыть дверь.

— Все, что я делаю, это ради нас! — тихо воскликнул он, прижимая меня к стене своей грудью. — Все ради тебя, Кэс.

— Ты действительно так считаешь? — я подняла на него игривый взгляд. Он все еще стоял голый, и его член даже в невозбужденном состоянии выглядел пугающе.

«Все, что ты делаешь, делаешь только для себя, мудак», — я не посмела сказать это вслух, но твердо убеждала себя. Как бы я ни желала его, я все еще помнила о Мэри.

— Моя глупенькая девочка, — он обхватил меня ладонями, одна из которых все еще была влажной от моей вагинальной жидкости, и приподнял к себе. — Я много натворил дел, чтобы ты стояла здесь. Но то, в чем пытаешься меня обвинить, изволь, — тренер сжал мою челюсть сильнее. — Твоя подруга просто не поняла меня. На этом все. Иди, — он оставил поцелуй на моем лбу.

Вернувшись домой за час до прихода родителей, я пулей влетела в ванную. Хотелось смыть с себя всю сперму, что уже засохла и пленкой сжимала кожу. Конечно, было проще сразу у Ника сходить в душ, но, боюсь, его попытка в пятый раз трахнуть меня увенчалась бы успехом. Тогда можно было бы попрощаться со своей розочкой.

Я наполнила ванну обжигающей водой и с наслаждением погрузилась. Матка все еще пульсировала тупой ноющей болью, словно эхо недавней бури. Горячие волны воды умиротворяли ее мятеж, успокаивали ее внутренний крик. Через несколько минут, наконец, накатила долгожданная волна расслабления, но вместе с ней подкралась и дремота. Легким встряхиванием головы я отогнала ее, выскользнула из ванной и закуталась в мягкое, как облако, махровое полотенце. Благо, сегодня нужно было появиться лишь ко второму уроку, и я позволила себе роскошь подремать часок.

Позже в душном зале физкультуры я столкнулась с мистером Волком, чтоб ему и его вкусному члену пусто было. Он, видимо, почуял мой настрой и решил не перегибать палку, поэтому сегодня его рык не был таким оглушительным. А каждый раз, когда он только собирался повысить голос, я обрывала его одним лишь взглядом, полным неприкрытой злости. Да и по его осунувшемуся лицу было видно, что устал не меньше меня. Поэтому день прошел относительно спокойно, если не считать глухой боли в промежности, которая, впрочем, была вызвана не жестоким обращением, а скорее тоскливым ожиданием повторения.

Около полутора месяца мы стабильно через день или два трахались, где только могли. В основном я приезжала к нему, а он, когда родители были не дома. Но также мы опробовали и его рабочий стол, машину и даже душевую в мужской раздевалке, где чуть не запалились. И казалось, что Ник с каждым днем становится ненасытнее. Я уходила от него с болью во всем теле, но возвращалась через день за добавкой. И так по кругу.

Единственное, что раздражало, словно заноза под кожей, — его маниакальная уверенность в том, что я — его собственность. В каждом взгляде, в каждом слове проскальзывала ревнивая тень, брошенная на любого, кто осмеливался задержать на мне взгляд. Это выводило из себя неимоверно. Но апогеем всего этого безумия была его ревность к Рику. Рику, блять, который мне как брат.

И вот, после оглушительной победы в Бирмингеме, штат Алабама, мы возвращались в автобусе, пропитанном духом триумфа и молодости. Девчонки из команды, многие из которых встречались с футболистами, утопали в объятиях своих героев. Парни, скандируя победные речевки, тут же переходили к более интимным проявлениям чувств, впиваясь в губы своих дам. Я же, стараясь поддержать всеобщее безумие, просто смеялась и подбадривала. Рик, блиставший в этот раз на позиции сэйфти [см. прим. 1] вместо заболевшего игрока, по-дружески обнимал меня за плечи, как это всегда было в наших отношениях.

Но даже сквозь пелену всеобщего веселья было сложно не почувствовать косой взгляд тренера на себе, что обжигал спину. С одной стороны, мне доставляло извращенное удовольствие доводить его до белого каления, но с другой, я чувствовала, как внутри него действительно сидит монстр. Монстр, терпеливо выжидающий момента, когда я оступлюсь, чтобы обрушить на меня всю свою ярость и, возможно, сломать.

— Картер! — крикнул он, когда мы вышли из автобуса, припарковавшегося у спортивного кампуса. Нужно было разгрузить снаряжение и занести внутрь. — Ко мне!

— Тренер, — я в своей манере подбежала, и мой высокий хвост светлых волос качнулся в такт. — Что-то случилось?

— Долго ты собираешься испытывать мое терпение? — процедил он, сдерживаясь, чтобы не придушить меня прямо здесь.

— Не понимаю, о чем вы, мистер Браун, — я вскинула бровь и невозмутимо смотрела в его красивое, нахмуренное лицо.

— Как разгрузитесь, живо ко мне в кабинет, — отрезал и, не дождавшись ответа, обошел меня, словно ледяной ветер.

Команды, раскидав вещи по углам, с радостным гиканьем поскакали в столовую. Мне же предстояло направиться прямиком в логово к тренеру. С высокой долей вероятности он попытается поиметь меня, едва я переступлю порог, ведь мы не трахались целых пять дней из-за адской загруженности тренировками. Сегодняшний матч был одним из решающих в сезоне, поэтому Ник выжал из всех нас соки. Ни у меня, ни у него не оставалось сил даже на то, чтобы просто целоваться.

— Кэс, — Рик подошел, когда я вышла из раздевалки, переодевшись в худи и спортивные штаны. — Какие планы на вечер?

«Выжить, например», — подумала я, предвкушая встречу с огромным злым членом в кабинете тренера.

— Пока никаких, — улыбнулась, приобнимая друга. — А что? Есть предложения?

— Ну, впереди уикенд, — он обнял меня чуть крепче, — так что можем покататься по городу, перекусить где-нибудь. В общем, как обычно.

— Разве «псы» не собираются праздновать победу? — нахмурилась я, недоумевая.

— Собираются, но только завтра. Как я понял, тусовка будет на нашем поле у ангара Билли. Скорее всего, сожгут чучело. Мы как члены команды приглашены по умолчанию.

— Ты сегодня отлично играл, Рик, — я улыбнулась и кивнула в сторону кабинета тренера. — Горжусь, что тебя взяли в команду. Ты молодец.

— Тебе к Брауну? — он наигранно печально усмехнулся. — Когда он от тебя отвяжется? Ты и так выкладываешься на тренировках и играх на все сто.

— Иди и скажи это ему, — я закатила глаза. — Ладно, заезжай за мной сегодня в семь, покатаемся.

— Как скажешь, дорогуша, — он положил руку мне на плечо и крепко обнял. — Передавай привет тренеру, — рассмеялся и тут же отскочил, потому что моя рука уже была готова к удару.

Готовая к новым вспышкам ревности моего трахателя, я двинулась вперед по белому коридору с бордовой полосой на стенах. Этот цвет преследовал меня повсюду. И хоть школьная форма была черной, элементы бордового — вышивка с волком и названием школы на пиджаках и джемперах, — были, блять, везде. И мне нравился этот цвет, его глубина и насыщенность, но его переизбыток давил на глаза.

Я постучала и вошла в кабинет. Ник уже стоял возле двери с недовольной рожей.

— Тренер, — кивнула я, чуть отступая назад.

— Кэс, закрой дверь, — скомандовал он, отвернувшись к окну. Жалюзи не были закрыты, как обычно, когда я приходила к нему, и стало ясно, что сегодня трахаться мы не будем.

«Печально», — про себя усмехнулась и направилась к креслу возле его стола.

— Мне не нравятся твои отношения с Алариком, — начал он. — Прекрати это.

— Ты, по-моему, перепутал, — я округлила глаза от такой наглости. — Перестать общаться с лучшим другом? Ты с ума сошел?

— Я вижу, как он на тебя смотрит. Это не просто дружба, Кэс, — тренер задышал тяжелее.

— Брось, — я отрицательно покачала головой и хотела было продолжить, но резкий удар кулаком по столу заставил меня заткнуться и вздрогнуть.

— Я сделал все, чтобы мы были вместе! А тебе сложно не общаться с одним человеком?

— Это верх наглости, Ник, — собрав волю в кулак, процедила я. — Что ты, блять, сделал, чтобы добиться меня? Выслеживал? Засыпал сообщениями с левых номеров, как гребаный маньяк? Что еще?

— Из-за тебя я убил человека! — прорычал он сквозь стиснутые зубы, словно выплевывая слова в мое личное пространство. — Чтобы мы…

— Что… — ужас сковал меня, не позволяя поверить в услышанное. — Это была…

— Да чтоб ее, нет, это была не Мэри! — взорвался Ник, сжимая кулаки до побелевших костяшек. — Сколько раз повторять, я не трогал ее! Она сдохла от передоза, как и все эти наркоманки!

— Конечно, — я вжалась в спинку кресла. — Тогда кто…

— Кэс, милая, прошу, — он опустился в соседнее кресло, и его голос внезапно стал мягким, почти паточным. — Просто выслушай меня. Чтобы мы были счастливы, оба должны прилагать определенные усилия, понимаешь? — он обращался со мной как с умственно-отсталой, чьи чувства нужно оберегать.

— Кто, черт побери, это был? — ярость начала закипать во мне, подстегиваемая его уклончивостью. Он сам заварил эту кашу, упомянув об убийстве, пусть теперь объясняется.

Лицо Ника исказилось, маска грубости сменялась фальшивой нежностью, как кадры плохого кино. Он вскочил и молча заметался по кабинету.

— Она видела нас в лесу… и хотела рассказать всем, — прошептал, избегая моего взгляда. — Я не мог этого допустить.

— Как эта «она» вообще могла нас там видеть?

— Проследила, — его голос звучал глухо и отстраненно. Он искал взглядом точку опоры, безопасный угол, где можно было бы спрятать… что? Вину? Стыд?

— За кем из нас? — я почувствовала странное спокойствие, словно давно знала ответ и просто ждала подтверждения.

— Кэс, — Ник раздраженно цокнул языком. — За мной. Потому что до тебя я, блять, ебал ее в рот. Довольна?

— Более чем, — я скривилась в отвратительной усмешке. — И это ты говоришь мне о ревности? Ты перетрахал половину выпускниц, а мне запрещаешь общаться с Риком?

— Это… совсем другое. Ты не понимаешь!

— Кто она?

— Сара, — прошептал он едва слышно.

— Та самая серая мышка? Серьезно? — я расхохоталась, запрокинув голову и схватившись за живот. — Сара сосала тебе здесь? В этом кабинете? Никогда бы не подумала, что черти в ее омуте настолько большие и похотливые, — Ник прожигал меня взглядом, полным туманной ярости.

— Кэс, это было…

— Хватит, — я резко оборвала его, внезапно успокоившись. Маленькая истерика схлынула. — Это было не для нас, не для меня. Ты сделал это ради себя, Ник. И знаешь что? Мне плевать, кого ты убил. Эту шлюху или еще кого-то. Серьезно, плевать, — выдохнула я. — За все время, пока мы вместе, ты думал только о себе. Поэтому я говорю тебе в последний раз: не смей разрушать мою дружбу с Риком.

Тренер молчал, лишь смиренно кивнул. Он, кажется, понял, что зря выболтал секрет про Сару. Медленно опустился в кресло и начал перебирать бумаги на столе.

— Я буду занята на выходных. Не беспокой меня, пожалуйста, — безразлично бросила я и направилась к двери.

— Кэс, — прошептал он мне вслед.

— Это останется нашим маленьким секретом, — я обернулась и подмигнула ему.

Мне и правда было наплевать на смерть Сары. Она была настолько неинтересной и бесполезной как для меня, так и для всей школы. Как только стало известно о ее гибели, школа моментально постаралась замять историю с очередной передозировкой. А копы, как и в случае с Мэри, списали все на передоз и отправили дело не в отдел убийств, а в DEA [см. прим. 2].

Но Ник совершил ошибку. Очень сильно сглупил, рассказав мне свой секрет.

Примечание 1. Сэйфти — последняя линия защиты (обычно — самые быстрые игроки защищающейся команды). Их основная функция — помощь корнербекам и прикрытие ресиверов, бегущих к зачетной линии с целью поймать брошенный квотербеком мяч.

Примечание 2. Управление по борьбе с наркотиками (англ. Drug Enforcement Administration, DEA) — агентство в составе Министерства юстиции США, занимающееся борьбой с наркоторговлей.

Глава 12. Овечка

20 августа 2021 года

«Ничего не потеряла?», — пришло сообщение от преследователя с фотографией, и довольно интимной.

Чей-то огромный член лежал на моей любимой футболке, в которой обычно я спала. Еще думала, куда она потерялась, что может быть, мама ее куда-то дела. Ведь она любит без моего разрешения выкинуть то, что ей кажется бесполезным.

«Надеюсь, это фотошоп. Да не может быть, что такой член существует», — подумала я, жадно сглотнув слюну.

«Оставь себе. Дарю», — ответила я и отложила телефон, стараясь унять дрожь в кончиках пальцев.

Моя киска чуть взмокла от увиденного. В голове, словно кадры испорченного кино, мелькали образы, где эта самая кувалда вторгается в мою плоть. Тревога волной окатила тело, заставляя низ живота трепетать.

Родители были внизу, готовили обед, их приглушенные голоса доносились сквозь закрытую дверь. Я же закрылась в ванной комнате, решив немного сбросить напряжение. Шов шорт предательски надавливал на промежность, я просунула руку под одежду. Почувствовала, как пальцы обволокла слизь. Сделала несколько круговых движений по клитору…

— Кэс! — донесся голос Мэри, словно удар грома средь ясного неба.

«Как же не вовремя», — цокнула я.

Выдернув руку из воды, сполоснула ее наспех и вышла из ванной комнаты.

— Мэри, привет, — проговорила я, стараясь скрыть раздражение. Подруга уже вольготно расположилась на пуфе возле моего рабочего стола. Ее внезапные визиты давно стали привычным делом у нас дома, но сегодня что-то в ней настораживало. Улыбка трогала губы, но в ней сквозило что-то безумное, с оттенком злой иронии.

— Привет, — она едва заметно поджала губы, — просто решила тебя проведать.

— У меня все по-прежнему, — присела рядом и легонько пощекотала ее колено, зная, как ей это нравится. — Мы же утром виделись на тренировке. Что случилось?

— А как там твой поклонник поживает? — вопрос прозвучал как обвинение, словно я совершила тяжкий грех.

— Странный вопрос, если честно. Да, все так же пишет.

— Понятно, — Мэри резко вскочила, будто я ее оскорбила, и направилась к выходу.

— Мэри, с тобой все в порядке? — я в растерянности смотрела ей вслед. Она проигнорировала мой вопрос. — Заберешь наши формы? Тренировки до начала учебного года отменили, а мне в школу незачем ехать. Ты же наверняка там будешь, сама знаешь с кем, — попыталась я сгладить неловкость, но ее лицо оставалось непроницаемым. Она была будто в обиде на меня за что-то. Но за что? Я практически не вижу ее из-за этого мудака мистера Брауна.

— Конечно, — сухо кивнула она и исчезла за дверью.

После ссоры с Ником я пришла домой, а спустя пару часов за мной заехал Рик. И мы, словно два призрака катались по улицам города. Настроение было отвратительным, под стать ноябрьской мороси и свинцовому небу. Какого черта, мы даже не пара, чтобы он мне указывал, с кем дружить! Рика я знаю вечность, он мой лучший друг, и я не собираюсь рвать эту связь из-за чьих-то ревнивых замашек.

«Да пошел ты нахуй, Ник», — злобно прошипела я про себя, глядя, как Рик ведет машину по темнеющей Атланте.

— Хочешь поехать куда-то конкретно? — спросил он, бросив на меня мимолетный взгляд. Я лишь бессильно мотнула головой.

— Мне все равно, увези куда-нибудь, — пробормотала я. — Родители сегодня оба в ночную смену, так что могу тусить хоть до рассвета.

— Но твое лицо говорит об обратном, — Рик слегка хлопнул меня по бедру, и я выдавила подобие улыбки. — Что стряслось? Опять тренер что-то высказал?

— Что? — воскликнула громче, чем следовало. — С чего ты взял? — продолжила, стараясь смягчить тон.

— Не знаю, — пожал он плечами, — но с начала года у вас какие-то натянутые отношения. Боюсь, однажды он просто размажет тебя по стадиону.

— Тебе не кажется, — поддержала я его теорию. Зная, что правду он вряд ли захочет услышать.

Около получаса мы бесцельно колесили по улицам. Остановились купить напитки, а затем припарковались у заброшенного торгового центра, чьи темные глазницы окон смотрели на нас с укором.

— У меня есть предложение, как развеять тоску, — Рик прочитал что-то в айфоне и отложил его в сторону. — Ты за?

— Куда? — спросила я безразлично.

— На вечеринку, — он подмигнул.

— Странно, никто из наших не обмолвился о вечеринке, — меня обычно всегда звали на подобные мероприятия. Видимо, в этот раз решили обойтись без меня, и приглашение пришло только Рику.

— Говорят, небольшая тусовка, тихо посидим, выпьем. По крайней мере, так пишут, — он пожал плечами. — Если хочешь, можем остаться здесь, — оглянулся на развалины и кусты, окружавшие нас со всех сторон.

— Ты шутишь? — я закатила глаза. — Поехали. Я больше не хочу здесь оставаться, — и на этот раз улыбка получилась искренней.

Рик мгновенно завел двигатель, и мы помчались в сторону Бакхеда — элитного района, расположенного в десяти километрах к северу от центра Атланты. Там жили местные политики, бизнесмены и селебрити, многие отпрыски которых учились в нашей школе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Не знала, что тебя теперь мажоры приглашают на закрытые вечеринки, — я усмехнулась, разглядывая взъерошенные волосы друга. Его тоже можно было отнести к привилегированному классу, хотя он был чуть беднее остальных и жил в менее престижном районе. Впрочем, район был отличным, не поспоришь, но все же не их уровень.

— Ну, мы заканчиваем школу, нужно же наращивать связи, — подмигнул он.

Мы припарковались возле огромного двухэтажного коттеджа песочного цвета. Рядом с домом стоял неработающий фонтан, уже подготовленный к зиме. Огромный газон, хоть и потерявший свой летний лоск от холода, простирался до самого горизонта, словно приглашая взять клюшку и сыграть в гольф. Расписные статуи возвышались по обеим сторонам лестницы, ведущей к массивной входной двери. Мы поднялись и постучали.

— О, наконец-то вы приехали, — дверь распахнул Такер Эверс.

Чертов капитан футбольной команды. Он всегда был личностью для меня нейтральной, я просто старалась избегать с ним контактов. В прошлом году он предпринял пару попыток подкатить, но, поняв, что я не заинтересована, отступил. Я тяжело вздохнула и натянула улыбку.

— Пока до вас доберешься, — Рик пожал ниггеру руку, и они даже по-братски обнялись. Это было странно, ведь команда Эверса обычно не общалась с теми, кто не входил в их избранный круг.

— Кэс, проходи, — Такер жестом пригласил меня в дом, и я шагнула внутрь.

— Кто-то еще придет? — огляделась я в пустом просторном холле. — Как-то тихо для вечеринки.

— Только для своих, — послышался притягательный голос раннинбека «Бешеных псов».

— Рэй, — я не удивилась, увидев его здесь, ведь он и Такер были закадычными друзьями. Пока первый был лидером команды и квотербеком, второй играл роль его верного послушного мальчика.

— Кэссиди, — его острая улыбка резала без ножа, глаза — словно омуты, вытягивающие душу, а огромные накаченные плечи валуном давили на меня, делая совсем крохотной.

Взгляд на Рика — и тревога отступила. Его мягкая улыбка манила за собой. Вчетвером мы углубились в лабиринт дома, преодолели два марша лестниц, взмывающих ввысь, ко второму этажу. Величие и стерильная белизна ослепляли и восхищали одновременно. Казалось, тут днем и ночью клининговая служба все до блеска натирает.

Зависти к этим мажорам не было и в помине. Такер родился с серебряной ложкой в заднице, но, зная о темных делишках, в которых погряз его отец, я бы ни за что не захотела оказаться на его месте. С каждым годом, узнавая Такера, становилось все печальнее. Едва отец отмылся от грязного скандала, раздувшегося вокруг семейства Эверс, как год спустя его мать наложила на себя руки прямо в этом доме. Говорили, повесилась где-то у этих самых лестниц. Не знаю, как Такер пережил эту трагедию, но после нее в нем словно поселилась злоба. Он стал агрессивнее на поле, да и в общении. Новичков к себе не подпускал. Хотя Рик и не был новичком, даже какое-то время пересекался с ним в средней школе, но в одной компании они никогда не состояли. До этого момента.

— Кто чем хочет заняться? — бодро поинтересовался Такер, выводя нас на задний двор. — Алкоголя — море, травки — хоть завались. Настольные игры не предлагаю.

— Я как-то не особо хочу пить, да и курить, так что, пожалуй, откажусь, — скромно ответила я.

Сколько бы я ни строила из себя бесстрашную, инстинкт самосохранения все же иногда подавал голос из глубин подсознания.

— Как знаешь, Кэс, — Рэй проплыл мимо. Такой огромный, что казалось, его габариты вот-вот сдуют меня с места.

«Что жрет этот качок? Какие анаболики принимает? Не мог же он раскачаться до таких размеров в спортзале».

— Проходите, устраивайтесь, — Такер указал на площадку по типу крытого бассейна. Одна стена была полностью стеклянной, открывая потрясающий вид. Даже в осеннюю пору растения пылали сочной зеленью, а из-под экзотических деревьев выглядывали мраморные статуи.

— А твой отец где? — спросила я, устраиваясь на диване рядом с Риком. С ним казалось безопаснее.

— В командировке. Так что нам никто не помешает отметить принятие Рика в команду, — Эверс поднял бутылку пива и кивнул моему другу.

«Моему другу, блять. Только попробуй забрать у меня Рика, засранец».

— Кэс, точно не будешь пить? — еще раз поинтересовался Рэй, протягивая мне бокал с вином, который достал из бара неподалеку от бассейна.

— Спасибо, но нет, — отмахнулась я. — Можно просто воды.

Он кивнул и направился к барной стойке. Вскоре Рэй вернулся, держа в руках стакан с холодной водой, по стенкам которого стекали капли. Он протянул его мне, и наши пальцы на мгновение соприкоснулись.

«Какие горячие».

Казалось, капли на стакане пытались сбежать, испаряясь от прикосновения обжигающих пальцев Рэя Майерса.

— Держи, — он подал стакан так просто и доброжелательно, без той колкости, что сквозила в его словах раньше, что мне даже стало приятно. Неужели он может нормально общаться? Я ответила взаимностью.

— Рик, расскажи, как так вышло, что ты теперь в основной команде? — повернулась к другу с удивленной улыбкой. — И почему я узнаю об этом только сейчас? — сделала глоток.

— Хотел сделать сюрприз, — ответил он нехотя. Это чувствовалось. Да и лицо его немного изменилось с тех пор, как мы сюда приехали.

— И давно?

— Официально — с сегодняшнего дня, — ответил Такер. После того, как Рик взглядом попросил его об этом.

— Вот как, а… — я не успела договорить, как Рэй перебил меня.

— Кэссиди, а у тебя кто-нибудь есть?

— Эм, ты имеешь в виду, парень? — повернулась я к этому Кинг Конгу. — А зачем тебе эта информация?

— Да просто, — его зеленые глаза блестели, отражая блики от воды в бассейне. — Ты обычно ни с кем не делишься личным, но раз Рик теперь наш друг, значит, и ты тоже. Нам же интересно знать, — он кивнул Такеру, призывая его поддержать.

— Давайте купаться, ребята! — квотербек вскочил на ноги и сорвал с себя футболку, являя миру свой идеальный черный торс с кубиками пресса. В одних шортах он прыгнул в воду, окатив меня брызгами.

— Такер! — воскликнула отряхиваясь.

— Кэс, залезай! — он сложил руки на бортике и мило положил на них свою симпатичную мордашку. — Это всего лишь уютная вечеринка с бассейном в кругу друзей.

— Я без купальника, — чуть смущенно ответила я, — не полезу.

— Да ладно тебе, брось, — Рэй последовал примеру Такера и тоже скинул одежду. Ходячая гора мышц полетела бомбочкой в воду, обдав меня новой порцией брызг на волосы.

— Да блин, ребята, — проворчала, отодвигая стакан подальше и пытаясь привести себя в порядок. — Рик, а ты полезешь к ним?

— Может, чуть попозже, — он едва заметно улыбнулся и откинулся на спинку дивана. — Пока допью пиво.

Я кивнула и снова повернулась к футболистам.

— Знаете, было очень рискованно сюда приходить, зная о вашей репутации, — я поднялась и направилась к воде. Такер и Рэй сделали несколько нырков и поплыли в мою сторону, пока я подходила к трапу.

— О чем ты? — ехидно засмеялся капитан команды. — Мы ничего плохого не делали. Ведь так, Рэй? — тот с таким же ехидством кивнул.

— Конечно, — я наклонилась ближе к их лицам, — но, пожалуй, я вызову такси и поеду домой.

— Кэс, — сладко протянул Рэй, словно пробуя мое имя на вкус.

Но я не успела ничего ответить, ведь он резко схватил меня за руку и потащил в воду. От неожиданности нахваталась воды, из-за чего закашляла, когда вынырнула. Рэй и Такер плавали рядом, поддерживая меня, пока я пыталась понять, что произошло.

— Какого черта?! — воскликнула я, все еще пытаясь восстановить дыхание.

— Все нормально, все нормально, — Такер придерживал меня за руку, а Рэй обхватил за талию. Голос последнего звучал так магнетически, что непроизвольно кольнуло где-то внизу живота.

— Идиоты, — продолжала ворчать я, пока Рэй помогал мне подплыть к лестнице, все еще придерживая за ребра своими огромными ладонями. — И как мне теперь ехать домой в такую погоду в мокрой одежде?

Я выбралась из бассейна. Черные брюки и белая майка облепили тело, словно вторая кожа, и начали предательски просвечивать. Схватив полотенце с шезлонга, я накинула его на плечи.

— Капец, — плевалась ядом, возвращаясь к Рику. — Ты только посмотри, что они сделали! — тот жалобно кивнул.

— Кэссиди, раз уж ты все равно мокрая, можешь нормально искупаться! Залезай обратно! — крикнул Рэй, прежде чем в шутку притопить Такера. Они продолжали смеяться.

Несмотря на то, что я наглоталась воды, меня все равно мучила жажда, и я потянулась к стакану. Сделала несколько больших глотков, практически осушив его.

— Кэссиди, — продолжал звать Такер, — Кэсси…

«К черту!», — подумала я и начала снимать с себя мокрую одежду.

Оставшись в белом белье из эластичной сетки, что едва ли не просвечивалось и сквозь ткань которого проступали заострившиеся от холода соски, я направилась к бассейну. По пути повесила на спинку шезлонга брюки и майку.

— Ну наконец-то, — в голосе Рэя послышалось нескрываемое блаженство. — Царица снизошла до своих подданных.

— Ого, какие речи, — закатила я глаза, присела на край бассейна и опустила ноги в воду.

Рэй подплыл и уперся руками в бортик по обе стороны от меня.

— Помочь спуститься, Кэс? — он пожирал меня взглядом. И, блять, если бы не моя интрижка с тренером, я бы точно ему дала. Дело было не в его мускулах, качков так-то я не очень любила, а скорее в голосе и глазах, которые словно гипнотизировали. — Давай помогу…

— Ладно, — немного поколебавшись, я позволила обхватить меня своими огромными руками и медленно опустить в воду. — Я хрупкая, осторожно, — улыбнулась, ухватившись за его горячее плечо. Боги, да я словно в бассейне с Гераклом!

Около пяти минут мы спокойно плавали, шутили и брызгались как дети.

— Рик, а ты будешь залезать? — я обернулась к все еще сидящему на диване другу. — Давай к нам!

— Иду, — он встал и медленно направился в нашу сторону, словно к его ногам привязали гирю. А лицо его стало еще печальнее, что у меня за него растревожилось сердце.

— Что с Риком? — спросила, когда Рэй подплыл ближе. — Почему он такой грустный?

Внезапно у меня закружилась голова, язык онемел, а во рту пересохло. Майерс обхватил меня и стал тащить к трапу.

— Почему… Почему он такой грустный? — продолжала шептать. Я еще могла контролировать свое тело, но слабость нарастала с каждой минутой.

— Малышка, он грустный, потому что ему приходится платить за место в команде, — ласково прошептал Рэй.

— Ты о чем? — я никак не могла понять, что происходит.

— Она почти отключилась, — услышала я обрывок разговора футболистов. — Надо ее вытаскивать.

— Рэй… — мои руки все еще обнимали его широкие плечи. — Рэй…

— Да, малыш, — я почувствовала, как он сжал меня сильнее и приподнял вверх из воды, словно пушинку. Другие сухие ладони подхватили меня, вырывая из зыбкой стихии.

— Рик, что происходит? — я попыталась опереться на непослушные ноги, но земля уходила из-под них, а Рик лишь сильнее прижимал меня к полу, не давая встать.

Веки отяжелели, слипаясь, настойчиво звали в сон, хотя сердце бешено колотилось, готовое вырваться из груди.

— Кэс, все хорошо, — Рик и сам не верил в эти слова. Фальшь сочилась сквозь его дрожащий голос, даже через пелену надвигающейся тьмы я это чувствовала. — Прости, Кэс…

— Отнесем ее в спальню, — прозвучал командный голос Такера. — Рэй, подхвати ее, а я пока прихвачу нам пиво. Презервативы в тумбочке.

Горячие, обжигающие руки Майерса подняли меня, но я лишь бессильно трепыхалась в их хватке, словно мотылек, угодивший в паутину. Собрав остатки сил, я распахнула глаза и увидела, как Такер и Рик идут следом. Первый что-то шептал моему другу, расплываясь в хищной ухмылке, а на лице Рика не было ни кровинки.

— Рэй, не надо… — футболист бросил меня на огромную кровать, утопающую в черном шелке простыней. Я попыталась подняться, оттолкнуть его, но он одновременно нежно и властно придавил меня к холодной ткани. — Прошу… — мольба застряла в горле, но он не слушал.

— Что ты такой кислый, Рик? — хохот Эверса эхом разнесся по спальне, напитываясь цинизмом. — Ты хотел в команду. Вот цена твоего места, — он небрежно махнул рукой в сторону моего бледного полуживого тела, облаченного лишь в мокрый лифчик и трусики.

— Да, я понял, не напоминай, — Рик фыркнул и осушил одним глотком бутылку пива, словно глушил муки совести.

Мое тело, словно чужое, почти не слушалось меня, но разум оставался мучительно ясным. Лучше бы я потеряла сознание. Лучше бы они просто прикончили меня. Тогда я бы ничего не помнила.

— Я первый, — взвинченный Эверс принялся стаскивать с себя мокрые шорты. — Посторонись! Еху!

— Нет, — рявкнул Рэй, преграждая ему путь. — Я.

— Чувак, ты ж ее порвешь. Дай сначала мне разработать, — капитан команды поднял руки и ухмыльнулся. — Но если прям так хочешь, то давай.

«Блять».

Я держала глаза приоткрытыми, пыталась видеть все, что происходит, но сопротивляться так и не могла. Рэй своим громадным телом навис надо мной. Схватив за ноги, как какой-то легкий кусочек ткани, подвинул ближе к себе. Я попыталась приподнять голову и посмотреть на него. Глаза мигом упали на его оголенный член, размером не уступающий мистеру Брауну.

«Да, блять, больно точно будет», — я откинула голову обратно и зажмурила глаза. Все никак не могла впасть в беспамятство, отключиться. — «Это тебе наказание, Кэс».

Рэй согнул в коленях мои ноги, раздвинув их. Затем рукой начал через трусики стимулировать мою киску. А та оказывалась еще той сукой, поддалась на ласки и потекла нектаром.

«Ну спасибо, тварь», — усмехнулась я про себя, понимая, что сейчас начнется истерика.

— Я даже отсюда вижу, что она потекла, — раздался до боли противный голос Эверса. — Ты там долго будешь ее наминать? У нас тут как бы очередь. Про Рика тоже не забывай.

— Сам решу, когда можно будет, — рявкнул «пес» и отодвинул трусики в сторону, оголив мои сочные набухшие половые губы.

— Что стоишь? Раздевайся, — отдал приказ Рику его новый капитан, и тот послушался. Снял одежду, оставшись в одних трусах.

Майерс проскользнул своим длинным пальцем внутрь, я изогнулась. Моего сока уже было достаточно, чтобы уместить его огромный хуй, но он продолжал стимулировать.

— Не надо, Рэй… — пискнула я, пытаясь слезть с его пальца, но он лишь молча насадил обратно. — Пожалуйста…

Через мгновение он фыркнул, и в дело пошел второй палец. Я сильнее скривилась и пискнула. Язык все еще плохо подчинялся мне. Но будто то возбуждение, что он во мне создавал, пробуждало разум, не давало полностью той наркоте, что они мне подмешали, завладеть мной. Послышались хлюпы моей киски. Эта тварь жадно ждала свой любимый корм.

— Если ты сейчас не начнешь трахать ее, сделаю это я, — зло крикнул ниггер, мастурбируя около моего лица.

Рэй так и сделал. Вытащил свои пальцы, сорвал мои трусики и взял в руки свою кувалду, надевая на нее презерватив. Паника охватила мое тело. Я попыталась вскочить, но единственное, что получилось, так это чуть дрогнуть. Майерс сжал мои бедра так сильно, что на месте остались белые пятна, а потом и красные. Затем медленно начал проводить головкой члена по клитору, делая его тверже. Сделал несколько скользящих движений по киске, чтобы смочить своего дружка.

Признаться, не думала, что Рэй из тех, кто не хочет причинять боль. Хоть и насильник, но делает это с хоть какой-то осторожностью. По крайней мере, пока… Если первым в очереди был бы Такер, то, скорее всего, он даже не стал меня разрабатывать, а просто вонзился клинком. Приятно не было бы ни мне, ни ему.

Майерс начал постепенно погружать головку в меня. С каждым разом продвигаясь глубже. Я взывала, когда он вошел только наполовину. Даже моя голодная киска не была готова к такому. Тело затряслось, руками я попыталась ударить Рэя, но их перехватил Такер.

— Не сопротивляйся, будет больнее, — он сжал запястья надо мной, а затем и вовсе придавил коленом. По телу прошлась волна боли, глаза налились слезами. — Ну чего ты? Не плачь. Всем тут будет хорошо. И тебе тоже, Кэс, — если голос Рэя был магнетическим, то его голос напоминал гоблина. Странно, почему раньше это сравнение не пришло мне в голову.

— Нет, не надо… — я сглотнула и попыталась брыкаться. Но Рэй к тому времени положил мои хрупкие ноги себе на мускулистые плечи и скрепил их замком из рук. Пальцы всколыхнули его темные короткие волосы. А затем вошел в меня сильнее. Я вздрогнула и едва ли крикнула от боли.

Затем он ускорил темп, пока полностью не засадил в меня свой огромный член. Моя матка молила о пощаде, но помочь я ей ничем не могла. Когда более менее меня намесил, Рэй все же вытащил из меня это орудие пыток. Я постаралась набрать воздуха, но только чуть открыв рот и глаза, увидела, как черный член Такера свисает над моим лицом. В ту же секунду я захлопнула варежку и отрицательно помахала головой. Но разве кто-то меня спрашивал?

— Открой рот, Кэс, — злобно фыркнул он, продолжая давить на мои кверху придавленные руки, что уже начали неметь. Я лишь сжала челюсть сильнее. — Я сказал, чтобы ты открыла свой паршивый рот! — крикнул Эверс. Рик продолжал стоять над кроватью и смотреть, как насилуют его подругу.

Такер зажал мой нос, из-за чего я не могла дышать, а Рэй опять вонзил в меня свой меч. Выбора не оставалось, я открыла рот, чтобы набраться воздуха. В ту же секунду капитан команды схватил за челюсть, не давая мне закрыть ее.

— Умничка, так и держи, — прошептал он и направил свой член мне в лицо. — И только попробуй укусить. Иначе выбью все зубы. Кивни, если поняла, Кэс.

И я кивнула. Ну нахрен, не знаю, что у него в голове, сделаю, как скажет. Все равно тело не подчиняется мне, смысл тратить последнюю энергию на откусывание члена. Я приняла в рот этот болт, что конечно, уступал размером Рэя, но тоже был вполне хорош. Такер старался как можно дальше просунуть в меня дружка, пока Майерс заставлял сочить мою киску сладко-соленым нектаром. Я несколько раз завилась, даже чуть не блеванула. Квотербек старательно долбил в мои щеки и гортань, затем вынул и дал мне продышаться. Как и Рэй. Тот отпустил мои ноги и сделал шаг назад, ладонью вытерев пот со лба.

— Рэй, дай Тернеру, наконец, кусочек этой киски, — кивнул на моего друга. Рэй лишь молча отстранился и манул рукой по типу «добро пожаловать».

«Мудаки конченные!»

Я попыталась опять начать сопротивляться, но Такер сильнее надавил коленом на мои запястья, я взвыла от боли.

— Хватит! — крикнула я сильнее. — Прекратите! Рик, стой! — но друг меня будто не слышал.

Он снял с себя трусы, безэмоционально надел презерватив, что взял из большой кучи, лежавшей на тумбочке рядом. А затем вошел в меня. Вот так просто. Мой лучший друг, моя опора. Просто сговорился с этими конченными уродами меня изнасиловать. Теперь ясно, кто подсыпал мне в воду наркоту. И это все-то из-за места в футбольной команде, куда он давно хотел попасть.

«Ты будешь гореть в аду, Рик».

По размеру его член был примерно таким же, как и Такера. Видимо никто не переплюнет Рэя, что уселся на спинку кресла и попивал пиво, жадно высматривая, как друг трахает мою киску. Эверс опять разжал мне челюсть и вставил свой член. Слезы потекли ручьем. И я даже не знаю, из-за того, что меня имеют три парня, либо потому, что один из них мой друг.

Это продолжалось какое-то время, пока Рэй не встал и не пошел к кровати.

— Дайте я лягу, — скомандовал он, затем Такер отпустил мои затекшие руки, а Рик приподнял с кровати.

Я попыталась ударить друга, но он сжал мое тело.

— Тише, Кэс, хватит, — шептал он, но будто не своим голосом, а голосом Такера. — Кэс, успокойся.

— Дайте мне ее сюда, — раздал очередной приказ Рэй. И меня просто развернули и кинули в него.

Тело все еще не слушалось. Майерс потянул к себе, устроил меня в позу наездницы и в очередной раз вошел в меня. Сейчас уже больнее. Я зажмурилась и задержала дыхание. В течении пары минут он месил мои внутренности своей кувалдой, а затем…

— И снова здравствуйте, — прошептал Эверс, что устроился сзади меня. — Готова, крошка?

Моментально поняла, что сейчас собираются делать, поэтому постаралась соскочить с члена Рэя и во что бы то ни стало дать деру. Но моим планам в этот проклятый вечер не суждено сбыться ни разу.

— Рэй, остановись на минутку, дай мне понять, как лучше, — квотербек наклонил меня на него, а тот в свою очередь обхватил руками, чтобы я точно не могла и пошевелиться. — Вот так…

Такер попытался собрать соки с моей киски и обмазать ими анус, затем медленно ввел туда свой палец. Я задрожала и заныла.

— Нет… — заплакала я, уткнувшись лицом в плечо Рэя.

— Малыш, все будет хорошо, — прошептал он.

«Да какой, блять, хорошо?! Меня сейчас будут иметь и в хвост и в гриву!»

Такер просунул второй палец, моя дырочка сопротивлялась, не пускала.

— Кэс, расслабься, — гаркнул капитан и принялся активнее вводить и выводить пальцы. — А, хер с тобой, — он вытащил их и пристроился членом сзади. — Никогда не мог долго ждать, прости.

— Не порви, — злобно крикнул Рэй. Как же это было странно, в такой ситуации он одновременно мудак и заботливый зайка.

«Сука».

Затем Эверс сделал это. Через минуту вдавливаний дырочка поддавалась, и головка вошла внутрь. Я крикнула, но Рэй быстро заткнул меня своими губами. Засунул язык в рот, а ладонями прижимал лицо сильнее, не давая даже подышать. Такер вошел сильнее, затем еще, пока вся длина не оказалась во мне. Я приоткрыла глаза и посмотрела в сторону, Рик надрачивал в метре от нас на сию картину.

«Ты еще больше мудак, чем они! Я убью тебя!»

Затем еще пару толчков член стал входить мягче и лучше. Для большего скольжения у Такера даже оказался под рукой лубрикант. Хоть на этом спасибо, козлы вы такие.

Я думала, что хуже быть уже не может, но ошибалась. Рэй отпустил одну свою руку и взял ей свой член, чтобы вставить в меня. Я истерично замотала головой.

— Пожалуйста…

— Все будет хорошо, малыш.

И он вновь оказался во мне. Точнее два, блять, члена оказались во мне. Эта боль была невыносимой, но… такой приятной.

«Я и правда шлюха», — разочарованно подумала о себе, когда почувствовала, как они одновременно трахают меня в обе дырочки.

Закрыла глаза и представила с другого ракурса, как члены скользят по моей промежности, как разлетаются брызги моих соков и лубриканта. Им, конечно, об этом знать не надо, но я и правда кайфанула. А затем на кровать заполз Рик, держа член в руках. Я с отвращением помахала головой.

— Нет, — строго выдала я и сжала челюсть.

— Либо давай ему свой ротик, — прошептал Такер на ухо, все еще долбя меня в анал, — либо его член будет вторым в твоей заднице.

И я открыла рот.

Рик уже более бодро вставил в меня член и начал активно вдалбливать в горло. Слезы продолжали катиться по щекам, а затем по шее, Рэй же их своим горячим языком слизывал. И вот, они втроем в такт друг другу долбят меня уже в три дырочки.

«Ну это пиздец, девочки».

Через минут пять лицо Рика скривилось, и он вынул свой член из моего рта. А затем приступил дрочить головку. Этот сукин сын решил кончить мне на лицо. Ни за что. Я опустилась и прижалась к Рэю, будто этот мудак сможет и будет вообще меня тут защищать.

— Давай на задницу, — скомандовал он моему другу, и тот послушался.

Рэй и Такер остановились долбить меня, пока Рик не спустил на мои булочки свою семенную жидкость, кряхтя и тяжело вздыхая. Обессиленный, сполз с кровати и упал в кресло.

— Подай мне пиво, Рик, — кивнул квотербек, — а то жажда замучила.

Его бутылка была уже наполовину отпита, поэтому он несколькими большими глотками осушил ее до конца. А потом этот больной сын суки вынул свой член из моего зада и протолкнул длинное горлышко в меня.

«Охуевшая тварь. Ну вы поглядите на него».

Чуть подрочив стеклянным предметом, Эверс отбросил его, разбив о стену. Осколки разлетелись по комнате, некоторые попали в мое тело, оставляя крохотные ранки.

Эти двое продолжили. Квотербек стал активнее, видимо, тоже готовился кончить. Но, насколько я чувствовала, он был в презервативе, как и Рэй. Хоть на этом спасибо.

Моя попка уже перестала чувствовать его напор, просто поддавалась на грубые удары о его лобок. И через минуту Такер вошел в меня по самую мошонку, оторвав от Рэя и изогнув. А затем укусил в плечо. Я заорала от боли, а Эверс взвыл, дрожа и спуская в презерватив. После чего отбросил меня обратно на Рэя.

— Малыш, теперь ты только моя, — от его слов стало не по себе. Укус на плече еще отдавал жгучей болью, а анал болел.

Рэй вскочил и перевернул меня. Затем содрал лиф, что все это время был на мне. Никто, кроме него, видимо, не интересовался моим вторым размером. А потом его губы поглотили мои груди. Соски стали тверже, я и впрямь возбудилась. Майерс страстно облизывал мои ареолы, затем прошелся влажной дорожкой поцелуев вниз по шее и до губ. Его язык опять оказался переплетен с моим. Затем он оторвался, раздвинул ноги и опять вошел в меня. Боли не ощущалось, только неистовая жажда кончить самой. Иначе какого хрена они все тут удовлетворились, а я нет. Раннинбек ускорил ритм, прижимаясь сильнее своим лобком к моему клитору. Мурашки прошлись по телу, которое уже практически очнулось от действия наркотика. Даже не представляю, сколько прошло. Полчаса? Час? Больше?

Затем Рэй сделал несколько сильных толчков, что матка заплакала от боли и удовольствия. И мы одновременно кончили. Он навалился на меня всем телом, все еще находясь во мне своей кувалдой. Этот мудак точно чувствует, как сокращаются стенки влагалища. Знает, что я кончила.

— Умница, — прошептал он мне на ухо.

«Что?»

Майерс вынул член и встал с меня. Я лежала в шоке от всего происходящего. Рик и Такер еле живые валялись на креслах.

Наконец тело подчинилось. Я поднялась, нагая, словно луна, медленно поплыла из комнаты в сторону бассейна, откуда меня вытащили в этот кошмар. Их взгляды, растерянные и похотливые, буравили спину, когда они потянулись следом. Меня била дрожь, каждая клеточка тела отзывалась ноющей болью от их долбежки, шлепков и, блять, укусов. Ноги дрожали, не желая держать. Я опустилась на колени у кромки воды и нырнула в спасительную прохладу.

Хотелось смыть, соскоблить с себя их мерзкое присутствие, почувствовать, как вода уносит всю эту грязную боль, разъедающую душу. Хотелось просто раствориться, исчезнуть. Но я лишь несколько минут пробыла под водой, затем, шатаясь, выбралась по ступенькам и набросила на измученное тело огромную рубашку Рэя, единственную, что осталась сухой в этом доме. Опустилась на диван в то самое место, где сидела, наивная и доверчивая, некоторое назад.

Одноклассники, словно хищники, не сводили с меня глаз, ожидая следующего шага.

— Не будем ломать друг другу жизнь, — мой голос звучал чужим хриплым шепотом. — Мне не нужны разговоры и косые взгляды. Я просто уйду, а вы оставите меня в покое, — взяла виноградину из вазы и медленно положила в рот, ощущая, как сладость лопается на языке, контрастируя с горечью в душе.

— Хорошая идея, но… если ты вдруг передумаешь и захочешь нас сдать, то… ты же помнишь, кто мой отец?

— Помню. Я просто хочу уйти. Отпустите меня, — слезы вновь навернулись на глаза, но я заставила себя их сдержать. Сглотнула комок, застрявший в горле. Потянулась к телефону и увидела несколько сообщений от Ника, последнее из которых ясно давало понять, что он пиздец какой злой.

Примечание 1. Игроки, находящиеся перед розыгрышем за линией схватки — их задачей, чаще всего, является получение мяча из рук квотербека и «вынос» — проход с мячом как можно большего количества ярдов по направлению к зачетной зоне соперника.

Примечание 2. Игрок, который получает мяч от центра и начинает розыгрыш. Квотербек — самый важный игрок команды нападения. Обычно именно он получает от тренера указания на порядок разыгрываемых комбинаций и передает их команде.

Глава 13. Волк

I was in too deep like Mekhi Phifer

Я был слишком глубоко, как Мехи Файфер,

In that pussy so deep I could have drowned twice

В этой киске я мог утонуть дважды

Rose gold Jesus piece with the brown ice

Кусочек Иисуса из розового золота с коричневым льдом,

Eatin' good, vegetarian with the brown rice

Ем вкусно, вегетарианец с коричневым рисом,

Girls kissing girls, cause it's hot, right?

Девушки целуются с девушками, потому что здесь жарко, верно?

But unless they use a strap-on then they not dykes

Но если они не используют страпон, то они не лесбиянки.

Kanye West, Pusha T, Chief Keef, Jadakiss & Big Sean «Don’t Like.1»

После нашей ссоры эта маленькая вертихвостка перестала отвечать на мои сообщения.

«Тебе пиздец», — прошипел я, уже представляя, как несусь к ее дому на своем пикапе.

Какой же я идиот, что сболтнул про Сару! Уверен, что она не станет разносить это по округе. Но вот использовать для манипуляций — это как пить дать.

И тут, словно в ответ на мои мрачные мысли, от Кэс пришло короткое сообщение: она, видите ли, смертельно устала, хочет отдохнуть, и мы обязательно увидимся в воскресенье. Ярость вспыхнула с новой силой, а мой член, истосковавшийся по ее сладкому местечку за эти несколько дней, просто изнывал. Но все же она хотя бы ответила. С тяжелым вздохом я рухнул на диван в гостиной, пытаясь унять бурю внутри. Через несколько минут злобная дрожь отступила, и я принялся усмирять своего дружка.

Всю субботу от Кэс не было никаких вестей. До меня дошла информация, что «псы» закатывают вечеринку у костра, и я решил туда наведаться. Если застану ее там веселящейся и потягивающей пиво, клянусь, собственноручно отправлю ее в тот же огонь, что и чучело медведя из сена. Оно символизировало нашу триумфальную победу в матче над командой с эмблемой медведя гризли. Были моменты, когда я сомневался, что мои парни выдержат натиск алабамских бугаев, но Кэс и ее девчонки своей оглушительной поддержкой и короткими юбчонками прекрасно задавали ритм нашей команде. В промозглую погоду они стойко продержались весь матч, а когда прозвучал финальный свисток, возвестивший о нашей победе, бросились обнимать «псов».

Эта ее тактильность выводила меня из себя. Она вечно позволяла Рику обнимать ее за плечи и шептать что-то прямо в лицо. И хоть это было по-дружески, она обнимала и футболистов. Понимаю, это ее работа — поднимать им боевой дух. Но, блять, я же вижу, как некоторые на нее смотрят! Квотербек так вообще начинает нетерпеливо дергаться, когда она к нему прикасается. Такер — один из лучших игроков, и я бы не хотел выгонять его из команды только потому, что он мечтает трахнуть мою девочку.

Как я и ожидал, вечеринка была в самом разгаре. Огромное трехметровое чучело щедро поливали жидкостью для розжига. Здесь были не только выпускники, но и школьники помладше. Завидев меня, они тут же прятали алкоголь. Хотя и первым его было нельзя, но было как-то кристаллически похеру. Хотят губить свой организм — флаг им в жопу.

Я прошелся по территории, заглянул в старый заброшенный амбар, где все еще висели ржавые фермерские инструменты вроде вил. Кэс нигде не было.

«Прячешься от меня, глупая овечка?» — прошептал себе под нос, оглядываясь по сторонам.

Пламя взметнулось ввысь, освещая все вокруг ярким и жарким светом. Около полусотни пьяных учеников выкрикивали наш девиз, прыгая и обнимая друг друга. На голове Такера Эверса красовалась искусственная голова серого волка.

— У-у-а-о-о-о-о-о-о-о-а-у-у! — взвыл квотербек на горящего медведя. Остальные футболисты поддержали его, вытянув головы ввысь и издав похожие звуки.

— Тренер, — послышался голос сбоку. Я обернулся поздороваться.

— Майерс, — кивнул и пожал протянутую руку.

— Какими судьбами здесь? — спокойно спросил он, встав рядом.

— А ты чего не воешь с остальными? В основном благодаря твоей отличной игре «псы» вчера одержали победу.

— Мне и так нормально, — он пожал своими широкими плечами.

Признаюсь, даже я со своим ростом под два метра чувствовал себя рядом с ним малюткой. Про Рэя можно было бы сказать, что он тупой качок, который не вылезает из зала, если не знать его получше. На самом деле он вполне сообразительный парень. Да, деньги родителей его разбаловали. Но я видел, что он смышленый, немного замкнутый, даже пугающий, но в целом неплохой парень.

— Так зачем пришли, — бесстрастно переспросил он меня, — тренер?

— Посмотреть, как мои лучшие футболисты напиваются до беспамятства, — я натянуто улыбнулся. — Девчонок из группы поддержки сильно не тискайте, им еще целый сезон вас заставлять выигрывать.

После моих слов показалось, что на маске непроницаемости, которую носил раннинбек, мелькнула тень. Не тревога — скорее, сгусток ярости.

— Вижу, здесь не все, — я попытался прощупать почву, отыскать хоть ниточку к Кэс. — Картер здесь?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Нет, — отрезала эта машина для убийств, собираясь улизнуть.

— Знаю, она не пропускает такие мероприятия. Что случилось? — разговор о ней словно напрягал его, хотя, честно говоря, любая беседа, казалось, была ему в тягость. Самый нелюдимый и душный «пес» в команде.

— Понятия не имею, — буркнул он и направился к Такеру, который уже топил свою крутость в пиве.

«Ладно, хоть убедился, что она действительно хотела отдохнуть… а не отдохнуть от меня».

Следующим вечером Кэс так и не появилась. Тревога росла, и я решил сам навестить овечку. С тех пор как мы начали встречаться, я немного ослабил хватку, перестал следить за каждым ее шагом. Да и зачем? Мне казалось, я и так знаю о ней все. Она была моей, только моей.

Взобравшись на балкон, я замер, ошеломленный. Передо мной была не Кэс. Не та милая, немного наивная девочка, а разбитая хрустальная ваза, осколки которой рассыпались по полу.

Она сидела на кровати и, не отрываясь, смотрела в одну точку на полу, расчесывая свои длинные светлые волосы. Даже с трех метров я видел жуткие светло-фиолетовые пятна, расцветающие на ее предплечьях. Белая майка, под которой виднелись лишь трусики, задралась, обнажая бедро, усеянное синяками всех оттенков — от желтых до зловещих сине-фиолетовых.

— Кэссиди, — открыл дверь и прошептал ее имя. Она вздрогнула и отшатнулась.

— Какого черта ты здесь делаешь? — прошептала она, пытаясь прикрыть ноги одеялом.

Родители были где-то внизу, поглощенные каким-то бессмысленным вечерним шоу талантов. Разговаривать приходилось шепотом.

— Что… — я присел рядом и попытался откинуть одеяло, но она вцепилась в него своими маленькими пальчиками. — Что случилось? — ярость прорвалась сквозь зубы.

— Тебе нужно уйти, — ее стеклянные глаза умоляли покинуть дом. Но я буду не собой, если послушаюсь. — Пожалуйста, уходи.

— Кэс… — протянул руку, чтобы коснуться ее щеки, но она дернулась и вскочила с кровати.

— Пошел вон, Ник! — майка едва прикрывала ее киску, но никак не ужасные синяки на внутренних бедрах. Меня пронзила волна страха и паники.

— Кто это сделал? — я поднялся и медленно двинулся к ней. Она сделала несколько шагов назад, пока не уперлась в книжный шкаф. — Твою мать, Кэс, отвечай! — повысил тон. Я не знал, что было бы хуже: если бы она сама долбилась с каким-то ублюдком, или если бы ее взяли силой.

— Не твое гребаное дело, — прошипела она. Не выдержав, сорвался с места и схватил ее за плечи. В ответ Кэс лишь одарила меня безумной улыбкой.

— Кто он? — мой взгляд метался по ее ногам и рукам, по следам чужих прикосновений, словно ее клеймили.

— Он? — она сглотнула и, словно съев что-то кислое, продолжила. — Если я расскажу, ты опять кого-нибудь убьешь. Какая уже по счету жертва будет, а? — Кэс в своей манере надменно приподняла брови. Во взгляде смешались безумие, отвращение и бездонная грусть.

В этот момент зверь, которого я так долго держал в клетке, вырвался на свободу. Я впечатал ее в книжный шкаф и сжал шею руками. Сначала в ее глазах мелькнул испуг, но затем на лице расцвела жуткая улыбка.

— Кто бы это ни был, он не будет последним, имевшим тебя, — выпалил я. Возможно, это было жестоко, но необходимо. Только так я мог добраться до нее, прорваться сквозь стену, которую она возводила вокруг себя. Если она закроется сейчас, я потеряю мою Кэс навсегда.

— Ник, это были они, если тебе так интересно, — она судорожно сжала край моей куртки. — И их было больше двух.

Мои руки сжались на ее горле сильнее. Она захрипела задыхаясь.

— Пошел ты, — пискнула, но мои губы уже кусали ее щеки и шею. — Не трогай меня, — Кэс попыталась оттолкнуть, но своими размерами она могла только листик сдвинуть, никак не меня.

— О нет, дорогуша, — освободив одну руку, я залез ей в трусики. — Сначала я трахну тебя, а потом ты скажешь, кто это сделал. Все поняла?

Но она не ответила, лишь жадно поедала воздух ртом. Я молниеносно сорвал с нее черное белье и бросил на мягкий белый ковер около кровати. Моя девочка все еще ненавистно прожигала меня взглядом. Возможно я и мудак, что решил трахнуть ее после вероятного изнасилования. Но я слишком долго ждал. Мой член будто искусали сотни пчел, просто хочу забыться. Крошка справится, потому что она любит секс, любит мой член, любит меня. Все выдержит.

Опасно, конечно, трахаться в ее комнате, но знаю, что родительская спальня в другом конце дома. Поэтому искренне надеюсь, что они не услышат, как я долблю киску их любимой доченьки.

Мои пальчики направились к самому сочному и сладкому месту на земле. Кэс вздрогнула, как будто прикосновение причиняло ей боль. Я просунул средний палец между половых губ. Нектара было не так много, как обычно.

«Неужели мою овечку сломали», — подумал я, подняв ладонь и смачно плюнув на нее.

Кэс продолжала молча стоять и молчать, хотя я уже не сжимал ее горло. Лишь мирно наблюдала, чем я занимаюсь.

— Тебе помочь? — прошептала она. Затем взяла за слюнявую руку и приблизила к своему лицу.

Облизнув губы, она медленно добавила к моей слюне свою, а потом указательным пальчиком перемешала. И его же облизнула, будто пробует на вкус соус. Я последовал примеру, захватил языком немного склизкой жидкости. Кэс улыбнулась и медленно направила мою ладонь вниз.

Я обмазал ее киску и приступил массировать область клитора. Тело овечки все еще вздрагивало, когда касался синих пятен во внутренней стороне бедер. Ее подружка все еще пыталась строить из себя недотрогу, отвечая на мои ласки лишь бедной каплей нектара.

«Ну же, Кэс, ты можешь больше», — я ускорил темп, но это не помогало. Киска была еле живая.

Не выдержав, я швырнул ее на кровать, словно ненужную куклу, и сорвал футболку. Кэс не сопротивлялась, лишь покорно следовала каждому моему движению. Это бесило до зубовного скрежета. Когда ее тело обнажилось, взору открылся весь масштаб бедствий: на ребрах цвели синяки, на груди алели засосы, а из-за плеча зловеще выглядывал багровый след укуса.

— Чего же ты остановился? — прошептала она, и в голосе не было ни капли эмоций, лишь ледяное равнодушие. — Нравится?

Ее слова звучали как вызов, как плевок в лицо. Что ж, она получит то, что заслужила. Не будет ебать мне нервы.

Схватил ее за лодыжки и притянул к себе. Затем опустился на колени. Устроившись поудобнее лицом напротив ее розочки, принялся вводить пальцы в киску. Та будто не хотела меня принимать и выталкивала. Но я был слишком зол, голоден и разогрет, чтобы уйти сегодня без ужина. Пока указательный и средний теребили дырочку, большой палец нашел удобную позу на бугорке. Соков стало больше, но все равно мало. Я хочу испить ее, хочу высосать без остатка. Но Кэс дает мне лишь жалкие капли. Я не заслуживаю такого отношения.

Я вскочил и принялся расстегивать ремень, казалось, он тоже издевается надо мной. Расправившись с ним, выдернул его из брюк и, сложив пополам. Хлоп-хлоп. Кэс вздрогнула, но продолжала лежать на краю с раздвинутыми ногами.

Черная кожа дотронулась до ее промежности, и Кэс глубоко вздохнула. Сделав несколько нежных движений по киске, я увидел, как та пролилась водопадом.

«Наконец-то блять».

Резко перевернув, поставил ее раком. А руки заломил и стянул ремнем. Она уткнулась в подушку с тяжелым стоном. Вытащив член из трусов, принялся натирать его. Пальцы нежно теребили сочащуюся уретру. Киска Кэс закапала, губы набухли. Синюшность между ног стала ярче от влажности. Устроив ее поудобнее, как и себя, я резким толчком вошел внутрь. Она хотела бы крикнуть, но, видимо вспомнила, что родители в нескольких метрах. Поэтому только сильнее уперлась головой в подушку и прикусила постельное. Я сделал еще несколько грубых ударов. Кэс все еще сопротивлялась внутри, выталкивала меня. Но я лишь отвечал напором на напор.

Начали раздаваться вкусные, до боли любимые хлюпы. Предэякулят и вагинальная жидкость размазались в колоссальных количествах по моему лобку и паху, а ей по всей заднице. А на моменте, когда я выходил из нее, слизь тянулась паутиной между наших тел.

Спина Кэс так же была во множественных кровоподтеках и царапинах. Но я буду лжецом, если не скажу, что от их вида член становился только тверже. Кто бы не сделал с моей девочкой это, определенно делал не впервые. Ведь лицо, как и те участки тела, что было бы странно скрывать на людях, не тронуты.

Она пыталась не стонать, но звуки удовольствия все же выскакивали из ее маленького ротика.

— Тише, Кэс, — прошептал я, наклонившись над ухом. — Ты же не хочешь, чтобы пришли родители?

— Ник, мне б… — она смогла выдавить из себя лишь пару слов, пока я не заткнул ее очередным ударом члена о матку.

Кэс попыталась скукожиться, но я лишь продолжал давить на спину, чтобы она стояла как надо. Мои ладони изучали прекрасные синяки. Приложив к одному из отпечатков на ребрах, я понял, что отставил клеймо гигант. Я надавил на пятна, и Кэс запищала от боли.

«Идеально», — фыркнул себе и нажал сильнее.

То, как она хочет кричать, но не может — ну просто лучшее, что было за пару последних недель. Затем я покинул ее киску и направил член к привлекающей мое внимание очень долгое время дырочке. Палец направился в ее задний проход. Кэс попыталась схватить меня связанными руками, но я лишь затянул их сильнее. Она взвыла и задрожала.

Палец помассировал анус, соки продолжали течь из ее вагины. А мой член неистово кричал, чтобы его вонзили в эту шлюшку.

Так я и сделал. Придерживая рукой, направил дружка прямо в нужно место. Поначалу дырочка Кэс сильно сжималась, не давая головке пройти, но когда я надавил свободной рукой на синяк на боку, она чуть отвлеклась. Тем самым позволяя мне хоть на пару сантиметров проскользнуть.

— Ай! — вскрикнула она, когда член продвинулся дальше. — Больно.

— Ничего, — нажал сильнее на синяк и втолкнул член дальше, — потерпишь.

— Козел, — ругнулась, выгибаясь сильнее.

Через минуты две я получил нужный мне результат. Член вошел на максимум, хотя была бы моя воля, и мошонку засунул бы в нее. Когда дырочка перестала сопротивляться, ускорил темп. Мои яйца бились о набухшие мокрые губы, жидкости пузырились от такой скорости долбежки. Казалось, я взбивал безе.

Тело Кэс пыталось слезть с члена, но я продолжал. Насытившись попкой, скользнул обратно в киску. Та сопротивлялась уже меньше. Я кинул ненасытный взгляд на тумбочку и ухмыльнулся.

«То что надо».

На секунду выйдя из ученицы, схватил одну из ароматических свеч. Она пахла ванилью и еще чем-то кислым, возможно лимоном. Кэс, видимо, только ее купила, ведь на все еще была ни разу не зажжена, как две другие, ну или просто стояла для красоты. По длине же не уступала моему двадцати пяти сантиметровому члену, в диаметре была сантиметров шесть, а может и больше.

— Что ты, — Кэс сглотнула и округлила глаза, — собираешься… Твою мать, нет! — хныкнула она, сжав брови домиком.

— Да брось, не ты ли дрочила фонарем? — я оскалился и, сняв со свечи упаковку, принялся пропитывать ее соками.

Когда та стала достаточно мокрой, приставил ее к анусу и медленно начал вводить нижним концом. Ноги чирлидерши задрожали. Возможно, она не готова к такому, но, блять, я готов.

Восковой предмет просунулся на сантиметров десять, Кэс нервно задышала и сжала булочки. Рукой я продолжил ласкать клитор, чтобы хоть немного снять боль. Она чуть расслабилась, тогда я выждал момент и вбил член в киску. Кэс вскочила и начала дергаться. Но мои руки схватили ее в замок и заткнули рот. Несколько грубых толчков. По руке потекли горячие слезы.

Несколько минут долбежки этой шлюшки хоть чуть сняли мое напряжение. Но я не собирался останавливаться на этом. Пока овечка тяжело дышала, потянулся за коробкой со спичками, что лежала на тумбочке с неиспользованными свечами. Кэс, услышав, что я зажег спичку, остолбенела, даже почти перестала дышать. Я поднес огонь к фитилю свечи, что на две трети была в сладкой попке моей девочки. Та вспыхнула, и горячий воск начал капать на ее набухшие губы и синяки в промежности. Кэссиди чуть заныла и прихлюпнула. Дрожь нарастала. Воска становилось больше. Теперь он покрывал не только ее, но и мой член. Эта боль была наслаждением, даже не представляю, какой кайф испытывает она.

— Кэссиди, милая, — послышался голос ее матери. Кэс напряглась, я погладил по ягодице и кивнул.

— Да, — она попыталась промочить горло слюной, но, видимо, вся жидкость вышла из нее ниже, — да, мама.

— Мы спать. Спокойной ночи, — и вот нахрена она оторвала нас от важного дела своими пожеланиями.

— Люблю тебя, мамуль, — ответила Кэс и, выдохнув, склонила голову.

— А меня? — прошептал я на ухо. Но моя глупая грязная овечка решила проигнорировать вопрос.

За что получила наказание. Я сделал три сильных толчка и замер, словно хищник, ожидающий реакции жертвы. Свеча, словно испуганная свидетельница, погасла. Злость, терпкая и обжигающая, просачивалась сквозь меня, и я, ведомый ею, потянулся губами к алому укусу на ее плече. Сначала нежный поцелуй, словно извинение, затем медленное чувственное облизывание. А потом — ярость зверя, выпустившего когти. Вцепился острыми зубами в бледную плоть, зажав ей рот, лишая воздуха. Кэс изгибалась в агонии, безмолвно вопила от боли. Я же, опьяненный властью, наслаждался терпким вкусом ее пота и крови. Внизу, в этой смеси страдания и возбуждения, расцветал дурманящий аромат ванили и лимона. Свободная рука скользнула вниз, к пульсирующему центру ее наслаждения. Сильные, уверенные ласки заставили клитор затвердеть, и ее тело накрыла волна оргазма, сметающая остатки сопротивления. Завязанные руки, покрасневшие от напряжения, судорожно сжались, тело затряслось в неистовом ритме. Я отпустил ее из своей хватки, и она обессиленная рухнула на постель. Член выскользнул, освобожденный от плена. А арома-свеча, словно пробка из-под шампанского, вылетела из ее задницы, освободив мне путь.

Пока Кэс дрожала и приходила в себя, я воспользовался ситуацией и быстро вставил член в анус. Затем ускорил ритм, сжал ее бедра сильнее, схватил за шею сзади и вжал в одеяло.

Даже столько времени спустя, она продолжала мне сопротивляться.

«Глупая овечка», — прошептал я, кончая внутрь. Анус наполнился спермой. Хлюп-хлюп.

Обессиленный, упал рядом с Кэс, которая продолжала дышать в подушку, не шевелясь. Под лицом образовалась лужа слюней и слез.

— Вот видишь, — прошептал я, поглаживая ссадины на спине, — все хорошо.

— Ты, блять, укусил меня, — начала она. — Ты спятил.

— Зато теперь твое тело украшено ни кем бы то не было, а мной.

Кэс, пошатываясь, направилась в душ, словно несла на плечах непосильную ношу воспоминаний. Минут через десять она вышла нагая, будто намеренно бросая вызов, провоцируя повторение безумства.

— Теперь понятно, в кого твои «псы» такие, — процедила она, выжимая влажные пряди полотенцем.

— Мои ребята? — я нахмурился, пытаясь уловить смысл ее слов. — Кто?

— Уже неважно. Просто сейчас подумала… через тебя же проходят все кандидаты в основную команду? Верно?

— Ну да. И что с того?

— А когда ты собирался сообщить, что Рик больше не будет сидеть на скамейке запасных? — закончив с волосами, она достала из шкафа чистую футболку.

— Он здорово проявил себя на последней игре, поэтому я оставил его кандидатуру на усмотрение Эверса, — я направился ванную, благодаря за то, что вход был прямо из спальни. — Как бы я ни ревновал тебя к нему, я думаю о благе команды.

— Ясно, — Кэс окинула меня взглядом, полным презрения.

— Это Рик с тобой сделал? — до меня начало доходить.

— Рик, — спокойно подтвердила она, — а еще твой обожаемый Эверс, и… — она замолчала, дразня недосказанностью.

— И кто еще, Кэс? — челюсть свело от напряжения, казалось, зубы вот-вот превратятся в крошку.

— Неважно, — Кэс ухмыльнулась и равнодушно опустилась на стул за рабочим столом. — Тебе пора.

Глава 14. Овечка

28 августа 2021 года

Мэри оборвала все концы, словно ядовитую нить. Ни ответов на сообщения, ни гудка в трубке — лишь ледяная тишина. Этот мистер Браун, будь он трижды проклят, просто забрал у меня лучшую подругу.

Сегодня она должна была принести новенькую форму для группы поддержки, но с наступлением сумерек так и не появилась на горизонте. Не выдержав, я сама поехала к ней, чтобы забрать долгожданную обновку. До школы оставались считанные дни, а зуд предвкушения терзал душу. Да и дома, признаться, тоска смертная.

Без четверти восемь я стояла у порога ее небольшого дома. Окна зияли чернотой плотных штор, скрывая от посторонних глаз все, что происходило внутри. Дверь открыла мать Мэри. Миссис Уилкинс, женщина статная, порой наводила на меня тихий ужас. Взгляд — словно у хищницы, выслеживающей добычу. Впрочем, ко мне она всегда была любезна, даже мила. После смерти отца Мэри, случившейся полтора года назад, миссис Уилкинс пристрастилась к алкоголю. Не то чтобы запойно, но Мэри не раз жаловалась на это.

— Кэссиди, — миссис Уилкинс приоткрыла дверь, — добрый вечер.

— Здравствуйте, — улыбнулась я. — Мэри может выйти ко мне?

— Ох, милая, я думала, она у тебя. Ушла днем и не возвращалась еще. Что-то случилось? — Миссис Уилкинс встревожилась. Бокал в ее руке предательски звякнул о дверной косяк, и она тихо выругалась.

— Нет-нет, все в порядке, — заверила я, делая вид, что что-то вспомнила. — Совсем из головы вылетело, у нее же сегодня тренировка. Я не пошла, неважно себя чувствовала.

— Может, зайдешь и подождешь ее? — Пьяные глаза лучились напускной добротой.

Кажется, мать Мэри стала злоупотреблять чаще. Мешки под глазами, которых не было видно месяц назад, выдавали ее с головой. Похоже, не только с моей подругой творится что-то неладное.

— Нет, спасибо. Лучше поеду домой. Хорошего вечера, — поспешила к машине. На мгновение мне показалось, что за кустами кто-то стоит. Чей-то темный силуэт, определенно женский и вроде как с черными волосами.

«Ну нахер», — прошептала я, захлопывая дверцу. Фигура осталась неподвижной. Возможно, просто игра воображения, но пиздец как стремно.

Уже за полночь, утонув в мягких объятиях кровати, я собиралась отложить телефон и погрузиться в объятия сна. Но тут пришло долгожданное сообщение от Мэри.

«Нам нужно поговорить».

Ник выскользнул из комнаты, едва я проронила приказ уйти. Лишь коснулся губами макушки, словно мимолетное прощание, и растворился в ночной тьме через балкон. Несколько минут я просидела неподвижно, пытаясь собрать осколки себя воедино. Потом поднялась и с яростью захлопнула к чертям собачьим балконную дверь, словно ставя преграду не только холоду, но и воспоминаниям.

Тренер прав, блять, и как же горько это признавать. Но спасибо ему, что выдернул меня из трясины жалости к себе, в которую я погрузилась после того, как меня растоптали эти три здоровенных лба. Два последних вечера я лишь жалела себя, топила в слезах и изнуряла голодом. Боль разъедала изнутри от осознания, что это сделал Рик. Признаюсь, мысли о том, чтобы спрыгнуть откуда-нибудь, не оставляли долгое время. Тело ныло, словно оплакивая свою поруганную чистоту, которой уже давно не было во мне. Синяки пылали багровым на второй день, а внизу живота поселилась тупая боль, задница побаливала, как и матка от члена Рэя. Я старалась избегать открытой одежды, прятала взгляд от родителей, силилась вести себя как обычно. Но каждый час наедине с собой превращался в пытку, заставляя ненавидеть саму себя. И не потому что меня трахали без разрешения, а потому что мне… мне понравилось. Мне чертовски понравилось.

«Гребаная шлюха», — усмехнулась я. Вспоминая, как Рэй прижимал мое горячее тело к своим стальным мышцам, пока два члена в тандеме долбили в дырочки.

Черт, да я и не замечала, насколько он… хорош. Горы мышц никогда не вызывали во мне трепета, но от Майерса исходила аура чего-то дразняще-незнакомого и запретного. Ну да, я, конечно, размышляла мимолетно о его члене, ворчала на него во время наших стычек на поле, да и все. Сама мысль о том, чтобы связаться с кем-то своего возраста, казалась абсурдной.

Я снова и снова прокручивала в голове кадры того проклятого вечера. Когда я, кутаясь в огромную футболку Рэя, покидала дом Такера. Сжимала в руках ком мокрой одежды, а Рик даже не удостоил меня взглядом. Даже Майерс сделал больше, как настоящий джентльмен подбросил до дома, напоследок напомнив держать язык за зубами.

«А хотелось держать его на чем-то большом и вкусном».

Дома я безуспешно пыталась собрать осколки произошедшего воедино, понять, как мой лучший друг мог на это согласиться. Как он изменился в тот момент, когда я оказалась во власти квотербека и раннинбека. Но вопросы, рожденные в голове, так и повисли в тишине, не найдя ответа.

Но после того, как несколько минут назад мистер Браун безжалостно трахнул меня арома-свечой гигантских размеров, заодно и добавил синяков и укусов, я поняла, что не хочу быть жертвой. Возможно, это расплата за все мои грехи. Но какая теперь разница? Я не буду больше мямлей, а сама стану их сладким кошмаром наяву.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Завтрашний день — начало моей игры.

Понедельники всегда были сложными: забитые расписания, бесконечные проекты и в финале — «любимая» физра. Подъехав к школе, я пару минут сидела в машине. Собираясь с духом, наконец, шагнула навстречу своим страхам и желаниям. Погода вторила моему настроению: моросил гадкий дождь, и в мутной дымке тонул горизонт. В узком коридоре, где тянулись ряды шкафчиков, огляделась. Скинув куртку, я двинулась к своему. Провозилась какое-то время с книгами, закрыла дверцу и замерла.

На другом конце коридора стоял Рэй, словно каменная статуя. Казалось, он не дышит, как и я сама. В течение нескольких секунд мы пялились друг на друга как идиоты. И эти секунды тянулись мучительно долго. Потом я откинула прядь волос со лба и с нарочитой уверенностью пошла в его сторону.

Даже не знаю, что его так парализовало: то ли он не ожидал моего скорого появления, то ли был шокирован, увидев меня в его, блять, футболке. Да, она висела на мне мешком, доставая до колен. Свисала как тряпка на швабре и в нее могли бы поместиться все чирлидерши. Но мне было плевать. Мне нравилось, как она пропитана его запахом — туалетная вода, похоже Blue de Chanel: терпкий цитрус, успокаивающий ладан, сандал и мускус. Его пот и феромоны, въевшиеся в ткань, теперь впитывались в мою кожу. И да, предполагаю, что Рэй в ярости. Это была его именная футболка, на черном плотном полотне слева красовался белый волк — эмблема нашей футбольной команды, а под ним — «Майерс 33». Не успеет Рэй содрать с меня вещь, если не кожу, в школьном гадюшнике новость об этом разнесется со скоростью лесного пожара. Ведь как бы многие к нему не клеились, серьезных, да и вообще отношений с одноклассницами он никогда не заводил, а тут на тебе.

Я ждала жесткой реакции: что он воткнет мое лицо в шкафчик, будет угрожать, что повторит содеянное. Но когда я приблизилась на опасное расстояние, он выдохнул и, прожигая меня взглядом, одарил ледяной улыбкой.

«Какого хрена?» — я точно не ожидала этого от психопата-качка, который при любом удобном случае запугивает всех вокруг.

Первые три урока пролетели на удивление быстро и немного притупили навязчивое желание вновь увидеть этого быка. Наконец наступил обед, и я встретилась с девочками в столовой. Бросив рюкзак на пол, пошла выбирать еду. Едва успела взять поднос, как услышала громкий голос Рика, доносящийся с другого конца огромной столовой. Он смеялся в компании своих новых друзей-футболистов.

«Пидарас».

Он несколько раз ловил мой взгляд за день, но упорно избегал контакта, даже на литературе его глаза беспокойно метались, словно загнанные зверьки.

Злоба и боль вновь захлестнули меня, и рука, словно одержимая, потянулась к пластиковому ножу, лежащему среди прочих.

— Неужели думаешь, что эта игрушка на что-то способна? Им даже масло намазать — подвиг, — огромная рука Рэя, сухая и нежная, накрыла мою, скользнув по запястью. Я вздрогнула, с трудом сглотнув ком, но поворачиваться не стала.

— Рэ… Рэй, — выдохнула запнувшись.

— А кто же еще, малыш? — прошептал он хрипло, нависая надо мной, как грозовая туча. Я все же подняла голову, тонущую в его тени, и посмотрела в травянистые омуты его глаз.

«Малыш… Да, я хочу быть твоей малышкой», — пронеслось в голове, и я незаметно прикусила губу.

— Тебе идет моя футболка, — продолжал он шептать, обжигая кожу. Моя шея уже затекла от долгого всматривания в эти «небеса».

— Думаю… — я собрала всю оставшуюся смелость и продолжила, — я ее заслужила. Хорошо же постаралась, правда? — возможно, в моем взгляде мелькнула молния ненависти, хотя я ее совсем не испытывала.

Губы дрожали от неудержимого желания обнять его, почувствовать, как теплые сильные руки вновь окутывают меня, как в тот вечер. Трахаться мне, пожалуй, сейчас не хотелось. Ведь на теле не было живого места, да и промежность болела. Блять, как и внутренности.

— Ты хорошо постаралась, — язвительно отрезал он в своей фирменной манере.

Я вырвала свою руку из его плена и с импульсивной дерзостью пнула в пресс. Благодарю небеса, что пальцы не переломались, столкнувшись с этой сталью. Зашипев от боли, я принялась массировать костяшки другой рукой. Темные брови сошлись к переносице, и я опустила голову, как обиженный ребенок.

— Малыш, — Рэй сделал шаг ближе, и я почувствовала себя еще меньше, растворяясь в его мощи. — Теперь это твоя футболка. И, черт возьми, я буду только рад, если ты будешь ее носить.

Затем он осторожно взял мою ноющую кисть и начал массировать, разгоняя пульсирующую боль. Во-первых, было невероятно странно видеть эту нежность в Рэе, а во-вторых… блять, Рэй гладит мою руку, а я готова разрыдаться и броситься ему в объятия.

«Кэс, почему ты такая тупая?», — я зачарованно наблюдала за его пальцами, переплетающимися с моими. «Твоей задачей было не влюбиться в него, а сделать так, чтобы они все пожалели, что вообще связались с тобой».

Но как бы я ни сопротивлялась внутренне, слегка подрагивая, просто стояла и смотрела.

Вновь раздались смешки Рика и Такера. Испуганно обернувшись, я попыталась проглотить комок в горле. Майерс двумя пальцами схватил меня за подбородок и приподнял к себе. Моя голова отчаянно сопротивлялась, а челюсть сдавливало до боли.

— На нас смотрят, — прошептала я и отшатнулась, врезавшись в стойку с фруктами. Послышался приглушенный звон тарелок, которого, однако, хватило, чтобы привлечь внимание нескольких человек, в том числе и футболистов. — Спасибо за обновку, — натянуто улыбнулась я.

Ощущая прожигающие взгляды Рика и Такера, я обернулась, вылепив на лице маску надменности и превосходства, настолько искусную, насколько могла.

На их лицах расцвело замешательство, словно густая краска разлилась по полотну. Они, нахмурившись, переводили взгляды с меня на Рэя и обратно. Обмениваясь недоуменными переглядами.

— Малыш, — промурлыкала я в его манящей манере, приблизившись, — я буду носить эту футболку с… превеликим удовольствием, — и лицо мое озарилось искренней, почти опасной улыбкой. Я провела рукой по его предплечью, нежно, как он сам массировал мою кисть, оставляя за собой шлейф электрического напряжения.

— Всегда знал, что ты дьяволица, — прорычал он, обнажив зубы в сдержанной хищной ухмылке, словно еле сдерживался, чтобы не поцеловать.

— Если ты хочешь, я могу быть твоей… дьяволицей.

— Не играй со мной, Кэс. Ты знаешь, чем это может закончиться, — он прищурился, пронзая меня недоверчивым взглядом.

— О, Рэй, это не игра. Я жажду… быть твоей дьяволицей, твоей малышкой, — выдохнула я, впервые озвучив вслух то, что терзало мою душу. Здесь, у всех на виду, хотя среди гула сотен учеников наши слова, вероятно, утонули, как шепот в буре. — Но и ты должен хотеть быть моим.

Кажется, я действительно его ошеломила. Он застыл, словно пораженный громом, и смотрел сквозь меня, будто я была прозрачной. А затем просто развернулся и направился к столу, где сидели его друзья. Сделав несколько шагов, он замер, потом сделал еще пару, будто борясь с невидимой силой.

— Но у тебя есть условия, — произнес, обернувшись ко мне. — Какие?

— Всего одно, — я пожала плечами, и футболка кокетливо сползла, обнажив плечо. — Не позволяй больше им касаться меня.

Он кивнул, и взгляд приковался к моему плечу, затем метнулся к Рику и Такеру. После этого отвернулся и с привычной недовольной миной уселся за стол. Я же бросила дружелюбный кивок этим двум уродам и, набрав себе какой-то еды, вернулась к девочкам.

— Ты и Майерс… — начала Белла, подавшись ко мне и хихикнув, — вместе?

— Не-а, — невозмутимо ответила я, грызя морковь. — С чего ты взяла? — включила дурочку на полную мощность.

— Кэс, от вас там такая энергия искрила, казалось, что вы прямо на этих чертовых фруктах трахнитесь, — прошептала Шелли, округлив глаза.

— Вы придумываете, — я игриво закатила глаза. — Мы просто обсуждали следующий матч.

— Ну так квотербек не он, — подмигнула Белла, — а Эверс. Почему бы с ним не обсудить?

— Эверс тупой как пробка, — вырвалось у меня, — как и все эти «псы», — попыталась сгладить ситуацию, но было поздно.

— Конечно, — хором протянули девочки за столом, закатив глаза и сделав вид, что оставили меня в покое.

Это мне и нужно. Слухи о том, что у меня что-то с Рэем, разлетятся быстро. Тренер узнает первым. Вот будет потеха, когда его начнет корежить от злости! Его истерики — музыка для моих ушей, да и для киски тоже.

На физкультуре я не занималась. Ник приказал мне помочь с документами и журналами, поэтому, пока он гонял всех в зале, я сидела в кабинете и проставляла оценки. Понятно, что таким образом он пытался оградить меня от лишних взглядов на мое полуобнаженное тело в форме, усеянное синяками и укусами. Хоть какой-то плюс в этой ситуации. Заработала освобождение от издевательств на физкультуре.

Казалось, он и разговаривать со мной особо не хотел. Просто бросал короткие указания и уходил.

«Мистер Обиженка», — усмехнулась про себя, поняв, что он дуется из-за того, что я не поделилась пикантными подробностями пятничного перепихона с тремя его парнями.

После занятия я спокойно собрала вещи и направилась к своей машине. Закинула рюкзак на заднее сидение и только потянулась к водительской двери, почувствовала чье-то огромное присутствие за спиной.

«Злой и страшный серый волк… Хотя нет, черный волчара. Мой волчара», — промелькнула мысль, когда я ощутила знакомый запах Рэя. Все такой же притягательный и страстный.

— Я тут кое-что понял, — прошептал он мне на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. — Это не наши отметины. Они свежее. Да и укус был всего один, а на твоем плече красуются два.

— Ты такой понятливый и наблюдательный, — я сделала шаг назад и уперлась спиной в его живот и мощную грудную клетку.

— Кто это сделал? — прорычал он, вдавливаясь в меня сильнее.

— Ревнуешь? — повернула голову и посмотрела на него снизу вверх. Темные, чуть влажные короткие пряди волос живописно падали на лоб.

Но он не ответил. Вместо этого его ладони опустились на мои плечи. Я вздрогнула от боли и сжалась.

— Просто обними меня, — надломлено прошептала я, покусывая дрожащие губы. — Просто обними…

И он обнял. Его руки скользнули с плеч на лопатки, притягивая меня к себе. Я приподнялась на носочках, позволяя ему поглотить меня, создать вокруг нерушимую стену. Лицо уткнулось в мощную грудь. Я выдохнула и позволила чувствам взять надо мной верх. А потом просто поехала домой.

Пару недель я играла с огнем. Не позволяла тренеру прикасаться ко мне, вообще приближаться, что вызывало у него неконтролируемые приступы ярости, которые обрушивались на ни в чем не повинных «псов». Рэй же провожал меня голодным, но нежным взглядом, пока я, весело болтая, расхаживала по школе. Целенаправленно оказывался там, где была я, хотя раньше наши встречи ограничивались тренировками и редкими пересечениями в столовой.

«Они мои», — возбужденно думала я, когда в очередной раз ублажала себя пальчиками в постели.

Ссадины почти сошли, оставив лишь призрачные желтые отметины да предательский след укуса — клеймо тренера, которому, видимо, суждено было стать шрамом.

В середине декабря, словно ночной кошмар, Ник снова вторгся в мое личное пространство. Хоть решетки на окна ставь, ей-богу. В его измученном взгляде плескалась неприкрытая тоска по моей киске. Интересно, насколько там все застоялось и завяло без привычной долбежки? Или он уже утешился в объятиях какой-нибудь смазливой выпускницы?

— Чего тебе? — бросила я нарочито грубо. Родителей не было, и можно было не играть в пай-девочку.

— Кэс… — тренер опустился на край моей постели, словно сломленный. — Зачем ты так?

— Что именно? — одарила фальшивой улыбкой и надменно возвысилась над ним.

— Твои отношения с Майерсом. Это назло мне? Специально?

— Ты правда думаешь, что мир вращается исключительно вокруг тебя? — в одной лишь майке на тонких бретельках и вызывающе коротких шортиках я опустилась на колени между его разведенных ног. И, дразня, провела кончиками пальцев по его ширинке. Ткань отозвалась недвусмысленным намеком.

— Нет, Кэс! Это, блять, мы вертимся вокруг тебя! — он с яростью отбросил мою руку, вскочил на ноги. Я вскарабкалась и села на кровать.

— Не вижу ничего предосудительного, мистер Браун, — прошептала. Боже, когда он был в гневе, во мне просыпалось животное желание нарушить все запреты и отдаться ему здесь и сейчас.

— Значит, он был третьим? — презрительно фыркнул Ник и схватил с полки кубок за победу в конкурсе чирлидеров, завоеванный нами совсем недавно. В следующее мгновение трофей с грохотом врезался в стену, разлетевшись на осколки.

— Псих, — спокойно констатировала я. — Ты задаешь не те вопросы, Ник, — в голосе сквозило раздражение. — Ты не можешь их наказать, они же твои ученики. Ничего не можешь сделать. Только вспоминать, как они имели во все дыры твою… черт, да я даже не знаю, кто я для тебя.

— Я убью их, — выплюнул он, но в словах слышалась фальшь.

«Хоть ты и трахарь сотого уровня, но в душе — жалкий слабак».

— Конечно, — я саркастически склонила голову и вытянула губы в невинном поцелуе. — Ты пальцем их не тронешь. Ведь если всплывет правда о том, что они со мной сделали, что ты сделал, поднимется такой шум… А я не хочу скандалов. Мы просто должны забыть. Понимаешь?

— Я все сделаю тихо, обещаю, — он шагнул ко мне, обхватил мои ладони своими. — Я сделаю это для тебя, Кэс.

— Ты делаешь все только для себя. Как убил Сару — ради своей безопасности. И Мэри?

— Да чтоб тебя, Кэс! — он с силой припечатал меня к стене, впиваясь всем телом. — Последний раз, твою мать, говорю! Я не убивал Мэри!

— Знаю, — без тени эмоций ответила я, а затем уголки моих губ тронула умиротворенная улыбка. — Ведь это была я.

Глава 15. Волки и Волчица

29 августа 2021 года

Мэри ворвалась ко мне утром, словно уголек в печи, мечась по спальне без всякой причины. Она попросила поехать на озеро Клара Мир, что было по меньшей мере странно, ведь мы там почти не бывали. Родители уже умчались на работу, и нам не нужно было отчитываться, зачем и куда мы собрались так рано. Я согласилась, но Мэри, не дожидаясь, рванула вперед. По пути я заехала купить нам кофе.

Август плавился в зное, даже утро дышало сухим жаром. Ближе к парку Медоу эт Пидмонт, где зелень плела ковры и воздух звенел чистотой, стало немного легче. А у озера и вовсе — словно глоток прохлады. Оставив машину неподалеку от берега, я с двумя стаканами холодного латте в руках направилась к Мэри. Она сидела в кузове своего пикапа, свесив ноги.

— Мэри, — кивнула и поставила стакан на край борта, — привет.

— И тебе еще раз привет, — устало прошептала она. — Прости, я вся на взводе.

— Что случилось? — я облокотилась на красный металл и сделала глоток. — В последний раз, когда ты была у меня, казалось, что ты чем-то недовольна.

— Мистер Браун… — выдохнула она, словно имя было проклятием. Я лишь устало вздохнула.

«Да сколько можно говорить о нем. Мистер Браун, мистер Браун, блять!»

— Что он сделал? — постаралась вложить в свой вопрос как можно больше сочувствия и тревоги.

— Он ничего не сделал! Он почти месяц держит меня на одних поцелуях. Даже отсосать ему не дает! — она злобно фыркнула. — Мне кажется, у него кто-то есть. Или он хочет не меня, а другую.

«Вот проблема вселенского масштаба», — раздражение от ее глупости начало закипать внутри.

— Тогда не проще ли порвать с ним? Сказать, что если не хочешь меня, пусть катится нахер? — выдохнула я, сжимая стакан в руке.

— Ты только этого и ждешь, да? — с отвращением бросила она и спрыгнула с пикапа. — Ведь он тебе тоже нравится.

Я вскинула брови и усмехнулась. Мэри знала, что тренер был моим тайным крашем класса до десятого, пока я не начала встречаться и трахаться с другими. Черт, да он нравился каждой девчонке в нашей школе. Естественно, молодой, высокий, красивый, да еще и бывший футболист. Но в последние два года он меня просто терроризировал и издевался, так что вся симпатия улетучилась. Хотя, признаюсь, иногда проскальзывало желание поглотить его член своей киской. И то, когда у меня была овуляция, а он гаркал и кидался помпонами, чтобы я быстрее бежала по стадиону. Но на этом все.

— Ты несешь чушь, Мэри, — закатила глаза и отрицательно покачала головой. — Ты уже сама не своя из-за этого ушлепка. Разве не видишь, мы практически перестали общаться из-за него, а сейчас вообще дошло до обвинений.

Но она не хотела ничего слышать. Даже показалось, что зрачки у нее подозрительно расширены. Я подошла ближе и всмотрелась.

— Ты под кайфом? — я схватила ее за запястье и потянула к себе. Она иногда баловалась, но сейчас было что-то посерьезнее.

— Ты сучка, Кэс, — подруга оттолкнула меня и, сбросив тунику, пошла к воде. — Сама себе признайся, что гребаная сука! — она засмеялась и вошла в воду по колено. — Кстати, если тоже хочешь, то в подлокотнике лежит травка.

И тогда во мне что-то сломалось. Сжав челюсть до боли, я поставила стакан и подошла к передней пассажирской двери. Бардачок был открыт, а прямо на виду лежал маленький пакетик с каким-то желтым порошком. «Снежок» я видела, примерно знаю его консистенцию, а это было что-то плотнее. Наверное, тот новый синтетический наркотик, о котором не раз предупреждали в школе преподаватели. Затем взгляд упал на сиденье, где лежал чехол для одежды, на котором красовалась эмблема нашей футбольной команды. Это была форма капитана группы поддержки. Но где же моя? Я же просила забрать и мою форму. Чуть дрожа от злости и обвязывая руку краем платья, я потянулась за пакетиком.

— Залазь ко мне, Кэс, — подруга безумно захохотала и закружилась в воде. — Моя маленькая грязная шлюшка… — напевала она.

— Иду, — произнесла я и подошла к багажнику, — только сниму одежду.

— Хорошо, — хихикнула та и весело заплескалась.

Руки на автомате потянулись к ее стакану. Не моргая, я сосредоточенно высыпала все содержимое пакетика, где было около грамма порошка, а затем размешала трубочкой. Не знаю, где она это достала, но мне уже плевать. Также быстро скинув с себя одежду, я плюхнулась в воду и подплыла к ней. Мэри протянула руки и обняла меня.

— Кэс, — обкуренные глаза взглянули на меня с притворной добротой, — ты же моя лучшая подруга. Поэтому должна понять, как мне больно от осознания, что мной играют, не хотят по-настоящему, — молча кивнула и приобняла ее за плечи.

Мы барахтались в темных водах озера около десяти минут, словно две заблудшие души, а потом поплелись к берегу. Мэри, казалось, немного пришла в себя и теперь лишь изредка бросала на меня испепеляющие взгляды. Устроившись на багажнике машины, она потянулась за латте, а я, прислонившись к прохладному металлу, наблюдала за ее движениями.

— Блин, Кэс, ну почему ты не поставила стакан в тень? Теперь мой холодный латте совсем не холодный, — проворчала она, с досадой цокнув языком и сделав жадный глоток.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

«Что мне еще сделать? Нашла обслуживающий персонал. И кофе привези, и выслушай оскорбления в свой адрес. Да пошла ты нахер, Мэри».

— Черт, извини, — виновато склонила голову я и отпила из своего стакана. — Ну, мой тоже нагрелся.

— Ладно, прощаю, — Мэри сделала еще несколько больших глотков, облизнула губы и отставила стакан. — Пошли еще раз искупаемся? — она уже было собралась встать, но я остановила ее жестом.

— Давай допьем сначала? У меня чуть-чуть осталось, — я указала на свой стакан. — Не хочется, чтобы к возвращению кофе превратился в совсем уж отвратительную жижу.

— Ты права, — она бодро вскинула плечи, отшвырнув трубочку в сторону, и жадно припала к стакану. Осушив его до дна, поставила на край багажника, словно ставя точку. — Ну вот и все, — улыбнулась и, сбросив с себя груз недавних переживаний, рванула к воде.

«Ну вот и все», — эхом отозвалось у меня в голове.

Я выдохнула и, подражая ее легкости, направилась следом.

Минут через двадцать беспечного хохота Мэри вдруг замерла, словно очнулась от морока, и тряхнула головой, пытаясь прогнать туман, застилающий глаза.

— Кэс, — позвала, протягивая ко мне руку, пока я неспешно покачивалась на волнах в нескольких метрах от нее, — мне что-то нехорошо.

— В каком смысле? Что случилось? — я старалась, чтобы в голосе не проскользнуло ни капли предвкушения.

— Эм, Кэс, — она задрожала, и волны вокруг нее забурлили сильнее, их вибрация доходила и до меня, — голова кружится и ноги сводит судорогой.

— Хм, — я продолжала лениво держаться на воде, медленно перебирая руками и ногами, — интересно, почему?

— Поможешь мне до берега доплыть? Я, кажется, сама не справлюсь, — она снова отчаянно махнула рукой, подзывая меня, но я лишь развернулась и с непроницаемым лицом поплыла к мостику.

— Кэс, — пискнула она, захлебываясь соленой водой, — Кэс!

Я продолжала плыть, и в голове у меня родился тихий зловещий мотив.

«Кэс, ты маленькая грязная шлюшка…» — пела я.

— Что ты сделала? — попыталась закричать она, но вода безжалостно затягивала в свои объятия. — Блять, помоги!

Выбравшись на берег чуть дальше того места, где мы вошли в воду, я направилась к ее машине. В каких-то тридцати метрах моя лучшая подруга отчаянно боролась за жизнь. Подняв с земли какой-то грязный пакет, забытый беспечными отдыхающими, которые не удосужились убрать за собой мусор, я аккуратно сложила в него наши стаканы из-под кофе и пластиковые трубочки. Пакетик с остатками наркоты я положила в подлокотник рядом с травкой, стараясь не оставить ни единого отпечатка. Какое удачное стечение обстоятельств, что в ее машине стоял еще один стакан латте. По тонкой корочке засохшей пенки можно было предположить, что она пила его пару часов назад. Это сыграет мне на руку. Когда копы будут проверять содержимое ее желудка, они обнаружат следы кофе. А отсутствие стакана на месте трагедии покажется им подозрительным. По крайней мере, я на это надеюсь. Я не профессиональный убийца, просто делала то, что видела в кино. И скорее всего, я делаю все через жопу и меня поймают. Ну и ладно. Поддавшись внезапному порыву, я забрала с сиденья чехол с ее формой. Положив его на багажник, направилась к мостику.

С блеском в глазах, дыша полной грудью, я села на деревянную постройку и смотрела, как Мэри борется во всепоглощающей стихией. Она смогла доплыть достаточно близко, до спасительной глубины оставалось каких два метра.

— Помоги! — ее поглотила вода. Бурлящие волны бились о столб мостика, а я продолжала с чувством какого-то превосходства наблюдать. Слюни наполнили мой рот до краев, а между ног стало зудеть. Почувствовала, как капля сока просочилась и намочила без того мокрые трусики.

«Оказывается, чья-то смерть может возбуждать», — я скрестила ноги и сильнее сжала бедра. — «Ты больная, Кэссиди Картер», — чуть танцуя бедрами, я взялась за верхний край трусиков и потянула вверх. Ткань полоской впала между возбужденных губ, давя на клитор. Сердце бешено заколотилось, бедра двигались быстрее, материал натягивался и давил сильнее.

Я запрокинула голову, сдержав рвущийся из груди стон. Тело сжалось в тугой пружине, чтобы в следующее мгновение блаженно обмякнуть, растекаясь теплом по каждой клеточке. Разум, словно от глотка терпкого вина, затуманился.

— Уф, — выдохнула я, открывая глаза. Послевкусие оргазма медленно отступало, оставляя за собой лишь приятное жжение внизу живота. — Что-то с чем-то.

Я так увлеклась дрочкой, что совершенно не заметила, как моя чертова подруга, словно выброшенная на берег дохлая рыба, добралась до суши.

— Блять, Мэри, — разочарованно протянула я. — Ну вот зачем ты испортила такой момент? Когда ты уже, наконец, сдохнешь?

Она лежала на спине, дрожа всем телом, так, словно вокруг не тридцати пяти градусная жара, а ледяные объятия зимы. Я подошла ближе, стараясь не оставить следов на песке рядом с ней, и присела на корточки в нескольких метрах, бесстрастно глядя на агонию. Изо рта Мэри поползла пена.

— За что? — прохрипела она, с трудом выталкивая слова.

— Не знаю, — честно ответила я. — Просто ты меня разочаровала.

— Кэс… — пузырьки пены вокруг ее губ множились, как и конвульсии, сотрясающие ее тело. — Я не понимаю.

— Потому что ты тупая сука, Мэри, — не отводя взгляда, холодно произнесла я. — Ты всегда считала себя лучше меня. Умнее, красивее. А я лишь подыгрывала, хотя все было ровно наоборот. Знаешь, ситуация с тренером лишь подтвердила, какая же ты, блять, тупая.

— Прости… — она судорожно схватилась за горло, лицо налилось багровым, а тело вытянулось в неестественной позе, словно вот-вот переломится пополам. — Про…

Еще несколько сильных конвульсий и налитые кровью глаза закатились, уставившись в пустоту.

— Тренера, — прошептала я, содрогаясь от новой, неожиданно нахлынувшей волны оргазма, — скорее всего, придется утешить, когда он узнает о смерти своей любимой ученицы. И, кстати, форма капитана команды будет смотреться на мне куда лучше.

Радостно вскочив на ноги, я огляделась. К счастью, это место редко посещали. Все предпочитали более чистую часть озера, где были организованы столики и скамейки, а не этот заброшенный мостик и заросшую тропинку. Убедившись, что не оставила ничего, что могло бы меня скомпрометировать, я направилась к машине и поехала домой.

— Что ты сказала? — прохрипел Ник, запнувшись о собственные слова, словно о невидимую преграду. Его хватка ослабла, но все еще болезненно сдавливала мои плечи.

— Ник, милый, — я провела языком по пересохшим губам, — видимо, скелеты в шкафу есть не только у тебя.

— Но зачем? — в его глазах плескалось отчаяние, он жадно искал ответы, но находил лишь свое отражение. — Она же была твоей подругой…

— Рик тоже был моим другом, но посмотри, что он сделал, — я пожала плечами, изображая равнодушие. — Здесь каждый друг друга предает. Но ты… ты убил ради того, чтобы мы были вместе, — с трудом сглотнула подступившие слюни. — Я сделала то же самое.

— Так ты… — он нахмурился, словно пытаясь разгадать сложную головоломку, но мгновение спустя его лицо расплылось в безумной одержимой улыбке. — Любила меня еще до всего этого?

— Дурачок, конечно, — шепнула я, чувствуя, как ядовитая сладость лжи растекается по языку. Это было даже слаще, чем кончить рядом с остывающим телом Мэри. — И сейчас люблю, но…

— Но? — он вновь прижал меня к себе, жадно впиваясь взглядом.

— Мне мало тебя одного. Пойми. Как бы ты ни трахал меня, я хочу больше. Я голодна, Ник. Я ужасно голодна, — от собственных слов между ног стало нестерпимо мокро. — Я люблю тебя, но хотела бы… поэкспериментировать. Ты согласишься ради меня?

— Да, черт возьми. Да! — он сорвался с цепи, впиваясь в мои губы, жадно поедая язык, выпивая слюну, словно стремясь утолить вечную жажду. — Я готов на все, чтобы моя волчица в овечьей шкуре была счастлива.

— О, Ник, — вцепилась в его волосы, притягивая ближе, вдавливая в себя, словно желая раствориться в нем. — Только не сейчас, — перехватила его руку, уверенно направляющуюся к моим мокрым трусикам. — Я хочу, чтобы ты потерпел. А потом… потом взял меня со всей той дурью, что в тебе накопилась.

— Когда… когда ты впустишь меня в свою узенькую киску, когда я смогу вновь отведать твоего нектара? — с мольбой в голосе спрашивал он. — Когда…

— Сегодня вечером. Потерпи, Ник… — погладив его по шее, опустила руки ниже на массивную грудную клетку, а затем схватила за член в брюках. — Твой огромный хер сегодня будет месить мои внутренности, и не только через киску. Поэтому не смей дрочить до вечера. Я хочу, чтобы ты собрал всю ярость в него и отодрал так, как не делал раньше. Сможешь? — с провокацией спросила я. Но он вжал меня в стену сильнее и пустил свою руку в мои трусики, щипая нежные половые губы.

— Ты будешь молить меня остановиться. Но я буду непреклонен, — прорычал он, ущипнув меня за набухший бугорок. — Я выпью не только твой нектар, но и умоюсь твоими слезами.

«Иначе зачем ты мне?», — подумала я, оттолкнув его и одарив ледяной улыбкой.

— А теперь ступай, — бросила я, указывая на дверь. — И еще… — коснулась своего соска, играючи пощипывая его пальцами, пока он злобно пожирал меня взглядом. — Я напишу, когда прийти.

Он покинул мою спальню, а я осталась стоять посередине комнаты с торчащими сосками из под белой облегающей майки и каплями вагинальной жидкости, что текли по бедрам.

«Не сейчас, Кэс», — остановила я себя от мастурбации. — «Просто дождись вечера. И тебя накормят».

На грядущий уикенд родители собирались бежать от серых будней в солнечную Тампу, что во Флориде, — праздновать юбилей их любви. Скорее даже это я стала той искрой, что разожгла пламя этой авантюры. Невинным намеком подтолкнула отца к мысли, что два десятилетия брака заслуживают особенного торжества. Да и маму он давно не баловал спонтанными путешествиями, как в былые времена. Он задумался, и зерно упало в благодатную почву. Куда же им сбежать от всего мира? Вспомнив мамину давнюю мечту увидеть западное побережье Флориды, мы втайне приобрели билеты и преподнесли ей этот сюрприз. Сначала она поворчала, как всегда, что решения принимаются без ее ведома, но затем ее лицо озарила искренняя детская радость, и она стала ждать этой поездки с нетерпением.

Как и я сама ждала этих трех ночей в пустом доме. Ну, почти пустом.

В пятницу, когда солнце уже клонилось к горизонту, я довезла их до аэропорта.

— Пока нас не будет никаких безумств! — отец подмигнул, обнимая и целуя в лоб.

— Да где уж тут безумствовать, когда конец семестра дышит в спину, — я притворно вздохнула, — экзамены…

— Ты все сдашь, наша умница, — мама обняла меня с другой стороны, прижав к себе.

— Обещайте, что отдохнете на славу, — я подняла взгляд на родителей, — Папа, никаких ворчаний! Просто подари маме праздник, — я лукаво улыбнулась, а они рассмеялись. Еще раз обняли меня и пошли на посадку, унося с собой частичку моего сердца и оставляя меня наедине с предвкушением свободы.

Когда я вернулась, во дворе, словно припаркованный гром, возвышался огромный черный Dodge Ram Рэя. Моя любовь к этой марке будет со мной до гроба.

«Мой мальчик приехал вовремя», — подумала я, огибая гараж. Еще днем отправила Майерсу сообщение, в котором прозрачно намекнула на желание видеть его именно здесь. И, конечно, он не смог устоять.

Рэй восседал в своем железном коне, погруженный в музыку и мерцающий экран айфона. Я распахнула водительскую дверь, и он, не дрогнув ни единым мускулом, повернулся ко мне. Этот ледяной взгляд, эта непроницаемая маска — бесит и притягивает одновременно. Вот если бы кто-то в темноте открыл дверь моей машины, я бы умерла со страха, а он просто невозмутим.

— Привет, малыш, — кивнул раннинбек, гася экран телефона.

— Давно ждешь? — мое тело невольно сжалось под натиском его мощи. Огромный, чертовски огромный Рэй в своем охренительно огромном черном пикапе.

Даже на улице вокруг машины витал тот же терпкий аромат его парфюма. Отполированный бок сверкал, словно зеркало, отражая бледный свет зимней луны. И в этих бликах переливались не только хищные линии этой махины, но и тугие бицепсы его владельца. Теперь понятно, почему он может позволить себе разгуливать в холодрыгу в одной футболке — кажется, от него самого исходит жар, как от раскаленного солнца.

Я поставила ногу на подножку, ухватилась за дверь и поднялась, чтобы оказаться с ним на одном уровне. Он слегка улыбнулся, продолжая с нескрываемым интересом изучать меня взглядом. Я прикусила губу.

— Позволишь? — прошептала, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— Прошу, — Майерс отодвинул сиденье назад, освобождая место для меня.

Оказавшись сверху, устроилась поудобнее на его ногах. Киска почувствовала его кувалду, которая еще даже не была возбуждена. Чуть подвигав бедрами, для лучшего положения положила руки на грудные мышцы. Меня обожгло, тело вздрогнуло. И мне даже нравилось скорее не то, что он мега качок, а то, какое тепло он дарит. Рэй же просто уже более напряженно откинул голову на спинку. Его руки направились на мои бедра, нежно гладя и массируя.

— У меня есть безумная идея, — прошептала я, подавшись к его губам. — И очень надеюсь, что ты поможешь воплотить ее в жизнь, — мой шепот едва касался его, ловя каждое нервное движение воздуха.

— Помогу, малыш, — выдохнул он, подаваясь навстречу поцелую, но я преградила путь ладонью. Кончики пальцев невесомо скользнули по его губам, нырнули в волосы, легонько потянув за затылок.

Рэй сжал челюсти до побелевших желваков и тяжело выдохнул.

— Не испытывай мое терпение, Кэссиди, — прохрипел он, сглатывая, и кадык дернулся, словно живой.

— Не Кэссиди, — промурлыкала я, едва касаясь его щеки губами. — Малыш.

Майерс оскалил жадную вожделенную улыбку, и в следующее мгновение его руки, сильные и собственнические, стиснули меня в объятиях. Под его напором я словно уменьшилась, съежилась. Его руки, дрожащие от нетерпения, изучали мое тело, словно он видел его впервые, как картографы исследуют неизведанные земли. В ответ мои бедра начали медленный круговой танец, нежно скользя по его телу. Киска становилась все мокрее, а его член тверже.

— Когда-нибудь ты еще трахнешь меня в этой тачке, но не сегодня, — прошептала ему на ухо, играючи прикусив мочку. — Сегодня я хочу, чтобы ты увидел мою спальню.

— Дьяволица, — выдохнул он, содрогаясь от желания. Я чувствовала себя не лучше.

Оставив влажные поцелуи на его груди, я попыталась подняться. Но Рэй перехватил меня за бедра и ударил киской о свою арматуру. Я невольно вскрикнула, и на губах расцвела улыбка.

— Идем, — я бросила взгляд на темнеющий проем задней двери дома.

Рэй помог мне выбраться из машины. И, взяв его за руку, я потянула за собой.

«Боги, какой же он может быть покорный».

— Погоди, — он запнулся, — секунду. — Вернулся к машине, открыл заднюю дверь и достал огромный букет бордовых роз, словно с тенью заката на лепестках. — Совсем ты меня одурманила, чуть не забыл. Это тебе, — он мило протянул цветы. Мое сердце дрогнуло, и я не смогла сдержать улыбку.

— Благодарю, — взяв тяжелый букет, я вдохнула аромат. Сладкий дурман роз смешивался с его терпким парфюмом, создавая пьянящий коктейль. Количество роз было таким, что они почти тянули меня к земле. — Ну же, идем.

Проведя в гостиную, усадила Рэя на наш огромный диван, словно на трон. Бросив куртку на стул, плотно задернула шторы, погружая комнату в полумрак. Майерс послушно откинулся на спинку дивана, расслабленно раскинув руки и ноги. Его тело требовало меня, и сквозь тонкую ткань спортивных штанов проступали очертания возбуждения. Но, казалось, Рэю было плевать на это. Он просто смотрел, как я ставлю букет в вазу, наполняя пространство ароматом и предвкушением.

— Ай, — я невольно вскрикнула, уколовшись о шип, и тут же машинально потянула окровавленный палец в рот.

— Я просил не убирать шипы, — прозвучал глубокий голос Рэя. — Эти розы, как и ты, прекрасны снаружи, но дьявольски колючи.

— О, ты так хорошо меня знаешь, — игриво прищурилась, ставя вазу на журнальный столик рядом с диваном.

Его выдержке можно было позавидовать. На его месте я бы уже развернула и трахнула себя в зад без смазки. Как это сделал бы Ник. Но этот волчара лишь тихо наблюдал, прожигая взглядом.

— Ты тянешь время, — он чуть сильнее сжал обитую черной кожей спинку дивана. — Зачем?

— А ты торопишься? — я присела рядом и, положив руку на его бедро, чуть приоткрыла рот, ловя воздух. В комнате словно стало душно.

— Малыш, я готов смотреть на тебя хоть целую вечность, — от моего прикосновения он немного раздвинул ноги.

— А твой член готов ждать вечность? — я пальчиками, словно шаловливыми паучками, поползла к его паху, то и дело бросая взгляд то на его губы, то на внушительный бугор под тканью брюк.

Затем, положив ладонь на него, ощутила такую раскаленность, будто кузнец только что достал из печи и выковал его член. Я бы уже сама его изнасиловала, но нужно было ждать. Майерс откинул голову назад и облизнулся, как довольный кот, что напился молока.

Зная властный нрав Рэя, казалось невероятным, что он поддался манипуляции. Этот умный мальчик всегда просчитывает шаги наперед. Несомненно, он испытывал меня, наблюдая, как долго я смогу сдерживаться, чтобы не отдаться жажде его огромного… почти тридцати сантиметрового члена.

Я переползла на мягкий серый ковер, встала на колени и потянулась, чтобы развязать узел на спортивках. Тело дрожало от напряжения, киска терпела спазм за спазмом, а матка начинала рыдать, представляя, как он вновь будет биться об нее.

— Ты точно этого хочешь? — прошептал он, склонив голову. Затем коснулся пальцами моего подбородка, приподнимая его.

— Тебе всегда было плевать на мои желания, — ответила я с лукавой улыбкой, возясь с его шнурком.

— Если ты делаешь это, чтобы отомстить…

— Я делаю это, потому что хочу… хочу тебя всего, — выдохнула, и каждое слово было чистейшей правдой. Я никогда так не хотела мужчину, как его, блять, даже Ника так никогда не желала. — Хочу не только твой член, то и тебя самого…

В глазах Рэя вспыхнули красные искры, словно отблески костра на изумрудном лугу. Уголки губ дрогнули в едва заметной ухмылке, а грудь тяжело вздымалась.

— Прости, малыш, — прорычал он, и его пальцы скользнули в мой рот. Я податливо раскрыла губы, принимая его прикосновение.

Большим пальцем раннинбек круговыми движениями помял язык. Горький вкус кожаного руля его пикапа наполнил мой рот. Слюна попыталась выбежать изо рта, но Рэй поймал ее и вернул домой. Затем в ход пошли другие пальцы. Он протолкнул глубже указательный и средний, моя гортань раскрылась сильнее, чтобы дать им путь, да и не блевануть. Мои ореховые глаза то закатывались, то въедались в его губы. Но лицо его было все таким же спокойным.

Он помыл свои пальцы у меня во рту, вытащил и направил к себе, чтобы облизнуть. Затем одобрительно кивнул, приглашая к самому главному.

Я подползла еще ближе, руки уже немели от жажды обхватить его смертельное оружие. Он привстал, давая мне возможность спустить с него штаны. Показалось, что его член стал гораздо больше, чем был в тот вечер. Или может я просто не помню в точности всех подробностей, ведь была под наркотой. Я охнула, посмотрела на лицо футболиста, потом на его твердый как сталь член. Блять, им можно было забивать гвозди.

— Уверена, что справишься? В прошлый раз не брала его в рот, — грудь футболиста тяжело поднималась, я чувствовала всеми фибрами души, как тот пытается себя контролировать.

— Я постараюсь, — мои губы нежно поцеловали головку, из которой уже капала предсеменная жидкость, он вздрогнул. — Вытерплю ради тебя все что угодно.

— Опасные слова, — бедра Рэя подвинули член ближе к моему рту.

Я вытащила язык и стала облизывать эту дубину. Начинала свой пусть от уретры, заканчивала на мошонке. И так несколько раз, пока член полностью не стал мокрым от моих слюней. Майерс продолжил пристально наблюдать за моей работой. Рот продолжал сочиться, как и моя киска. Уверена, если я сейчас поднимусь с пола, подо мной будет огромная лужа. Я открыла рот шире и вместила в себя головку члена. Черт, будто огромный кусок шашлыка с шампура схватила, не рассчитав свои силы прожевать и проглотить. Пока упирала член в щеку, ладонью массировала яйца. Как же мне нравится, что он гладко выбрит. У Ника есть какая-то растительность, небольшая, но есть, а Рэй идеально гладкий.

В две руки я стала распирать жидкости по его члену, вены на котором набухли и сплетались возвышенностями в паучью сеть. Закончив с щекой, высунула язык и продвинула этот Молот Богов глубже. Глаза закатились от наслаждения, от его терпкого вкуса и свежего запаха. На первый раз самостоятельно смогла осилить только пол длины. Рэй бы без проблем мог схватить меня за голову и насильно вдолбить весь член, но он этого не делал, только наблюдал и дышал через рот.

Я распахнула глаза, а за спиной Рэя неподвижно стоял тренер. Ушлепок, как всегда, тихо пробрался в дом.

— Ты вовремя, — произнесла я с приятным хлюпом вытащив член изо рта, от которого тянулись слюни.

Рэй поначалу не понял и проследил за моим взглядом за свою спину. Ник злобно дышал, держа в руке бутылку красного вина.

— Черт, тренер, — в голосе Майерса сквозило не столько испугом, сколько досадой от того, что нас прервали. — Что вы тут… — он обернулся ко мне, и уголки его губ дрогнули в лукавой улыбке. — Малыш, серьезно?

Я молча кивнула, поднимаясь с дивана. Легко погладив колена Рэя, обошла диван и встала напротив мистера Брауна.

— Ник, налей нам всем вина, — промурлыкала я, скользнув пальцами по его руке, а затем дерзко очертила контуры члена сквозь ткань. — Бокалы вон там, — указала на сверкающие фужеры, висящие над кухонным островком.

Тренер, не говоря ни слова, направился к ним. Я же, словно кошка, потянулась к розам, вдыхая их сладкий аромат. Затем, грациозно опустившись в отцовское кресло, закинула ногу на ногу. Нетерпение нарастало с каждой секундой. Хотелось сорвать с себя эту жаркую одежду, в которой и без того было невыносимо душно. Рэй, не скрывая своего возбуждения, продолжал сидеть, расплывшись в нахальной, вызывающей улыбке.

— Держите, — Ник поставил на стеклянный журнальный столик три бокала, до краев наполненных рубиновым вином. Видимо решил полностью разлить бутылку, не оставив в той и капли.

— Так вот кто оставил второй укус, — с веселым удивлением произнес футболист. — Я удивлен, мистер Браун.

— Брось, давай перейдем на «ты», если уж планируем натянуть эту крошку на наши члены, — признаюсь, тренер вел себя уверенно, будто его вовсе не обескуражила вся эта ситуация.

Я скрестила ноги сильнее, киска просила свободы.

— Ник, да присядь ты уже, — кивнула на Рэя, — а еще лучше к нему поближе.

Комната наэлектризовалась тестостероном, два хищных взгляда скрестились, а я, не в силах совладать с волнением, продолжала закусывать губу. Мистер Браун придвинулся к своему «псу» так близко, что нетерпеливый укол пронзил мою розочку, заставляя затаить дыхание. Собрав всю волю в кулак, я поднялась и плавно направилась к ним.

— Пока вы оба охотились на меня, я охотилась на вас, — прошептала, опускаясь на колени между ними и принимая свою излюбленную позу. — Я жажду вас обоих. Сегодня, завтра, послезавтра… Всегда. Я хочу быть вашей, а вы — только моими, — закрыв глаза, подалась вперед, бедрами чувствуя нарастающее возбуждение сквозь тонкую ткань трусиков.

Они вновь обменялись взглядами, словно без слов обсуждая принятое решение, и синхронно кивнули.

— И ты будешь только… нашей, — прорычал Рэй, притягивая меня за подбородок и одаривая ласковым, но обжигающе страстным поцелуем. — Понятно, малыш? — я кивнула, сильнее зажмурившись от его пьянящего вкуса.

Ник грубо обхватил мою шею и потянул к себе, оставляя на моих губах такой же сладкий, но дикий поцелуй, в котором читалась лишь первобытная жажда. Я улыбнулась и одновременно потянула руки к их членам. Рэя уже высох от моих слюней, а тренера выпирал громадиной в брюках. Я бросила взгляд на молнию и как бы приказала вытащить хуй и дать мне его.

Через минуту они оба сидели со спущенными штанами, а их кувалды стояли и смотрели на меня. Я отпила вина из бокала, пальцами вытерла капли с губ и приступила.

— Начнем? — с безумной одержимостью задала риторический вопрос, а потом потянулась жадно отсасывать члены.

Они оба запрокинули голову, издавая тихие рычащие стоны. Мой рот поглощал без передышки то Рэя, то Ника. Дорожки слюны тянулись от одной арматуры до другой, все их бедра стали мокрыми. Тяжело дыша, Ник потянулся за моей головой. А затем взял покрепче и вдавил в глотку сильнее. Мое лицо покраснело, а легкие замерли. Освободив, он направил мое лицо к Рэю, который сделал ровно то же самое. Около трех минут они долбили мое горло, рыча и выдыхая огнем. А потом я встала пошатываясь.

— Отдохните, пока я кое-что делаю, — подмигнула и направилась по лестнице к себе в комнату. Рэй и Ник торжественно взяли бокалы, едва коснулись ими, как бы по-товарищески чокнулись и сделали несколько больших глотков.

Совсем скоро я спустилась к ним в своей форме чирлидера, весело размахивая бордовой юбочкой. Их лица окрасила ожесточенная улыбка. И они оба потянулись массировать свои члены, пока я плавно подбиралась к ним, выполняя простые элементы танца группы поддержки.

«Шагаем вместе…», — напевала тихо я.

Оголенный живот двигался и натягивал бледную кожу на ребра.

«Как стая волков…»

Гордое белое животное на груди будто ожило и в такт со мной танцевало.

«К вершинам победы…»

Присев на диван между ними, сначала по очереди оставила поцелуи на их губах, а затем наклонилась поцеловать члены.

Их руки одновременно начали гладить мои голые ноги, затем удобно устроились на внутренних бедрах. Я ощутила, как еще один поток соков покинул вагину, намочив бордовую ткань. Трусики я оставила в спальне, когда переодевалась, решив надеть только юбка-шорты формы. Рэй первым дотронулся до моей изнывающей киски и почувствовал ее жажду.

Вдавившись в черный диван сильнее, бедра самовольно начала двигаться вперед-назад, пока пальчики раннибека ласкали клитор. Тем временем Ник, опьяненный властью, запрокинул мою голову назад, захватив прядь волос в кулак, и принялся осыпать шею жаркими поцелуями. По телу пробежала нервная дрожь, словно оно пыталось съежиться в комок или вовсе раствориться в этом наваждении.

Майерс, словно дикий зверь, прильнул к волку на груди, оставив ощутимый укус в районе соска. Я вздрогнула от неожиданности, но не смогла сдержать улыбку. Ему явно нравились мои девочки. Соски налились кровью, проступая сквозь тонкую ткань топа. Рэй приподнял его, обнажив одну грудь, и обжег кожу горячим языком, облизывая, посасывая и одновременно сжимая вторую в руке. В то же мгновение, словно продолжение его ласки, рука тренера нашла свое место в моей промежности. Половые губы горели, набухшие от желания, болезненно давя на ткань шортиков. Черный волк тем временем терзал вторую грудь, заставляя выгнуться в судорожной дуге и жадно глотать воздух. Блять, я так не задыхалась, даже когда член перекрывал мне кислород.

Мои руки продолжали скользить по их членам, заостряя внимание на истекающих предэякулятом головках. Они дышали и стонали в такт мне.

— Пожалуйста, — нарушила молчание я, — я хочу вас… Пожалуй…

Не успела договорить, как Рэй резким движением поднял меня с места и усадил на себя. Я была перышком среди этих гигантов. А когда они оба зальют меня спермой, скорее всего, я утону.

Приняв удобную позу, начала активнее двигать бедрами. Его член почувствовал сочность моей киски и попытался прорваться через бордовую ткань. Новый поток излился из промежности, стекая по моим бедрам на его.

— Рэй… — взмолилась я, — Ник… Прошу…

Тренер подошел сзади и поднял меня с «пса», а потом уложил на свое место. Оставляя мокрые дорожки из поцелуев на ногах, приближался к своему самому лакомому кусочку. Грубые руки стянули с меня юбку и, наконец, показали миру, насколько я желаю своих мужчин. Тусклый свет настольной лампы попадал на киску, что та переливалась. Рэй и Ник посмотрели на нее и жадно улыбнулись. Первым в дело пошел язык тренера.

— А-а-а, — я попыталась отодвинуться, но он схватил за бедра и направил свой рот в промежность.

Горячие губы засосали весь пролитый нектар. Язык сделал несколько круговых движений и вошел внутрь. Бедра сжались на его голове. Я обернулась к Рэю и попросила глазами вставить свой член мне в рот. Что он и сделал.

«Какой большой, боги, какой большой», — подумалось мне, пока он держал мои взъерошенные волосы в своем кулаке.

Ник активнее начал теребить языком клитор, чтобы выпросить новую порцию моих жидкостей. Что и получил.

С членом во рту я взглянула вниз на тренера. Тот поднял голову, показав, насколько мокрое его лицо.

Рэй настойчивее ударил болтом о гортань. Я раскрыла рот шире, и он проложил путь дальше.

Через пару минут они поменялись местами. Наконец за столько времени моя киска ощутила его губы, его чертовски раскаленный язык. Когда он пустил его внутрь, казалось, что и он был таким же огромным, как его член.

— Рэй… — промолвила я, но, не успев договорить, в мой рот пристроился Ник.

Заглотнув, начала активно сосать, пока бедра в ритм лизания двигались на кругом. «Пес» кончиком языка, едва касаясь, заставил стенки влагалища сократиться, а тело ударить молнией оргазма. Я попыталась закричать, но Рэй продолжал вылизывать, а Ник долбить в рот. Конечности затрепетали. Одна рука схватила за черные волосы футболиста и сдавила их, а вторая за ногу тренера, оставляя белые пятна на коже. Тело еще несколько раз сильно вздрогнуло и обмякло.

— Черт, — поднялся Рэй с колен, быстро снял всю одежду и притянул мою промежность к краю дивана.

Взяв свой член в руку, начал водить по киске. Пока на несколько секунд мой рот освободился, я набрала полные легкие воздуха и задержала дыхание. И он проник в меня. От одной только головки внутри стало невыносимо больно. Я сжала челюсть и зажмурилась. Тренер жадно наблюдал. Чуть успокоившись, приподнялась, чтобы посмотреть, как он будет входить в меня. Рэй медленно продвигался дальше. Мои ноги задрожали, когда он оказался только наполовину пути.

— Рэй, — выдохнула я, не смея отвести взгляда. Одно лишь имя — мольба, обещание, признание. — Рэй…

— Малыш, потерпи, — прорычал он в ответ, и давление усилилось, жар опалил до костей. Слабый стон сорвался с губ, беспомощный и жалкий в этой бушующей стихии.

И вот вся длина была внутри меня. Конец оказался у края моей матки, а мошонка у губ. Я сделала несколько маленьких истеричных вдохов. А потом началось…

В нем пробудилась ярость, что и в ту ночь. Продолжая входить и выходить, он сжимал мои бедра сильнее, а большим пальцем не забывал ласкать клитор. Тренер устроился около моих сосочков и аппетитно кусал их.

«Эта боль… Эта сладкая, блять, боль».

Член покинул мою полость на несколько секунд, а затем с новой силой вонзился стрелой. Я вскрикнула, но сразу же мой рот заткнула рука мистера Брауна.

— Тсс, — он игриво помотал головой, — будешь кричать только тогда, когда мы это позволим.

Я кивнула, приняв приказ, и откинула голову. Затем они вновь поменялись местами. Тренер резко перевернул меня, поставив раком, и вошел сзади. Рэй устроился напротив и насадил мою голову на член.

— Тебе нравится свой вкус, малыш? — прошептал он, пока я облизывала жидкости на его стволе.

— Да, — произнесла, зажмурив глаза от боли, исходящей от долбежки моей киски. — Еще мне нравится твой вкус, малыш, — футболист одобрительно кивнул и мой рот опять принял его.

Хлюп-хлюп. Хлюп-хлюп. Раздавалось с обоих концов моего тела.

«Этого мало», — повторяла про себя я, ощущая боль внутри. — «Я хочу еще».

А они будто прочитали мои мысли и подняли вверх. Тренер устроил меня к Рэю на ноги, а сам оставался сзади. Моя киска вновь почувствовала в себе раннинбека, а затем заплакала, разливая свои слезы по его телу. Недолго поскакав на нем, я откинулась назад на Ника. Тот схватил меня за упругие груди и направил свою руку к клитору. Я выгнулась сильнее, давая ему полную свободу. Рэй, не сбавляя темпа, продолжал вгонять в меня член. А потом я почувствовала, как конец тренера пристроился к моей попке. Собрав соки подо мной, обмазал ими задний вход и туго вошел в меня.

— Не-а, — помотал головой Рэй, — мы еще не разрешали кричать. Я обхватила свой рот руками и зажмурилась до того момента, пока тренер не вошел в меня полностью.

Сильная боль пронзила обе дырочки, что и так натянулись до максимума. Даже когда Рэй и Такер трахали меня вдвоем такого не ощущалось.

Тренер нагнул меня к «псу», и они в тандем долбили меня, пока я прижималась своим липким от пота телом к не менее липкому Рэю. Если думала, что это тот максимум, что они могут мне дать, то ошибалась.

Ненадолго застыв, Ник подхватил бокал со столика, пригубил и протянул мне. Во рту пересохло, словно в пустыне. Я жадно припала к прохладному стеклу, сделала несколько больших глотков, оставив последний, терпкий во рту. Вернув бокал Нику, подалась к лицу Рэя. Он податливо раскрыл рот, принимая вино. Алые капли скользнули по его щекам, и я успела поймать их языком, возвращая сладость на язык. Этот алкогольный поцелуй был таким пьянящим, таким всепоглощающим, что я не сразу поняла, что затеял у меня за спиной Ник. А когда поняла, было уже слишком поздно.

Член Рэя все еще был в моей киске, но сейчас к нему пристроился и член Ника.

— Эй, ты чего, — обернулась я, понимая, что сейчас меня просто разорвут.

— Заткнись, — прорычал мистер Браун, а потом надавил сильнее и вошел в вагину.

От боли на глазах навернулись слезы. Одна упала на голую грудь Рэя, затем вторая. Моя розочка растягивалась и так же, как и я, плакала, пока одновременно два огромных хера входили глубже.

Я, обезумевши, улыбнулась, когда они вышли из меня, давая продышаться. Слезла с Рэя и принялась хлюпать и слизывать с их махин свои соки.

Рэй поднялся с дивана и сбросил со стеклянного столика журналы, а бокалы и вазу поставил на пол. Затем взял несколько цветков и, сжав в руке бутоны, оторвал лепестки. Украсив ими поверхность, обернулся.

— Ложись, — приказал он. Я лишь кивнула и потянулась к журнальному столику.

Холод стекла и лепестков коснулся кожи, вызывая легкую дрожь. Я судорожно сглотнула. Столик вытянулся передо мной длиной в мое туловище, а высотой — как диван. Ник, устроившись головой между ног, жадно припал ко мне. Рэй же, словно зачарованный, брал розу за розой, высвобождая аромат, растирая лепестки по коже. Его язык, нежный и настойчивый, исследовал каждый сантиметр груди, то лаская, то прикусывая. Каждое движение отзывалось трепетом, и мой собственный бутон уже пульсировал в предвкушении.

Рэй взял новую розу и сжал ее в кулаке. Шипы впились в ладонь, и от одного взгляда на это зрелище по телу пробежала волна боли. Окровавленный цветок лег на мой живот, и я замерла, боясь малейшего движения, боясь, что острые шипы пронзят кожу. Майерс коснулся моего соска, размазывая алую жидкость по груди, а затем и по шее.

— Попробуй, — прошептал он, и я, повинуясь его воле, приоткрыла рот. Вкус железа заполнил все, и к моему удивлению, блять, он оказался восхитительным.

Теперь уже и Рэй собирал языком свою кровь с моего тела. Роза по-прежнему лежала на животе, лишая возможности пошевелиться. Закрыв глаза, я отдалась ощущениям, сосредоточившись только на ласкающих прикосновениях. И в тот же миг, когда тело пронзил очередной оргазм, Ник вошел в меня, заполняя собой все пространство.

— А-а-а, — я заныла и, глубоко вдохнув, начала спускать воздух как можно медленнее.

— Умница, — одновременно прошептали они, смотря на мою мокрую киску.

Тренер поднял меня со столика и поставил на пол. Ноги покачивались и бедра пытались собраться вместе. Рэй подошел сзади, а Ник так и продолжал смотреть на меня с всеобъемлющей страстью.

— Подайте мне розу, — скомандовала я, — хотя нет, несколько роз.

Майерс повиновался, протягивая три самых пышных бутона. Я задержала взгляд на коварных шипах, а затем решительно стиснула в руках два стебля. Выдохнув, усилила хватку, пока острые иглы не вонзились в плоть, окрашивая кожу алым. Мужчины зачарованные наблюдали за этим актом, похотливо поглаживая мое тело. Я отбросила окровавленные цветы и прикоснулась к их звериным торсам. Медленно, словно выписывая заклинание, размазывала свою кровь, выводя единственное слово.

«Кэс».

Они коснулись моей киски, собрали с нее влагу и смешали с кровью, разрисовывая свои тела дикими узорами. Затем с нескрываемым наслаждением отправили кровавые пальцы в рот. Я улыбнулась и, начав с Рэя, принялась жадно поедать себя с них, словно утоляя древний голод. Губы налились багрянцем.

Обвив руками, столкнула их друг с другом. В их взглядах мелькнул вызов, а затем губы обоих сплелись в жарком поцелуе. Моя киска вновь заныла в предвкушении. Я присоединилась к их страстному танцу, с алчностью поглощая язык каждого и чувствуя, как внутри разгорается неутолимый огонь.

Рэй поднял меня на руки и вошел в попку. Я пискнула, как мышка, повисла рукой на его плече и стала ждать второго гостя. Ник вошел в киску. Новый поток боли и наслаждения пронзил меня. Изогнувшись, продолжала скакать на членах, размазывать по нашим телам кровь и стонать. Мужчины ласкали мою шею с обеих сторон, пока опять не сошлись в поцелуе. Входя на всю длину, они оставались какое-то время, потом вытаскивали члены почти до конца, а затем опять пронзали.

«Боги», — молилась я, ощущая, что вот-вот умру от удовольствия.

Затем они сняли меня с себя и понесли обратно к дивану. Ник улегся, а я, склонившись киской над его лицом, примкнула к сладкому члену. Рэй же устроился удобно в моей попке. Черт возьми, один лизал мою киску, пока второй долбил попку. Я самый счастливый в мире человек.

«Самая счастливая шлюха», — подумала я и улыбнулась, пока Майерс как шашлык пронзал меня своим шампуром. Иногда вытаскивая член и давая тренеру его с превеликим удовольствием облизывать.

Мне кажется, что прошел не один час, пока они трахали меня во все дырочки. Тело уже не выдерживало, ведь они специально подталкивали меня к оргазму, но останавливались, чтобы я не могла кончить.

Оказавшись вновь на стекле и розах, я молилась всем богам, чтобы то напряжение, что во мне скопилось, вырвалось. Подняв мои ноги и положив себе на плечи, Рэй со всей дури вогнал член, что я непроизвольно заплакала и задрожала. С каждой секундой ускоряя темп, он близился к финалу. Я так ждала его сперму в себе.

«Боги, надеюсь, ее будет много».

— Пожалуйста, Рэй, — я заскрипела зубами, — пожалуйста, кончи в меня…

И он это сделал. Зверь, вырвавшийся из клетки, взвыл и зарычал. Как дикий волк, отдаваясь первобытной страсти. Меня обожгло кипятком его нутра, семя, казалось, в сотню раз горячее его самого, опалило все внутри. Ноги задрожали в судороге, но хватка его лишь крепла. Я тонула в оргазме такой силы, что сознание готово было покинуть меня. Голова кружилась, слезы текли по щекам, а поток его извержения казался бесконечным. Он наполнял меня, переполнял мутно-белой лавой, что сочилась на стол, на лепестки роз подо мной. И вот финальный аккорд: несколько мощных толчков, заставивших внутренности содрогнуться в агонии блаженства. И отпустил. А потом он вышел.

Я выдохнула с облегчением, но преждевременно. Следом за ним вошел Ник, который перед этим надрачивал головку, чтобы быть готовым кончить. Меня все еще сотрясали последние волны оргазма. Тело извивалось, словно изнутри рвалось нечто, раздирая плоть. Тренер, словно кузнец, с неумолимой силой вонзал свой член, пока, наконец, не разразился семенем. Моя матка, переполненная, изнемогала, захлебываясь в этой белой лавине. Сквозь пелену истомы я увидела Майерса. Он жадно припал к бокалу вина, осушив его до дна. Затем с каким-то странным предвкушением подставил пустой сосуд к моим бедрам в тот самый миг, когда Ник покинул меня. Горячий поток спермы хлынул в бокал, наполняя его почти до половины.

— Привстань, малыш, — прошептал Рэй с такой нежностью, что я невольно подчинилась.

В тот же миг из меня хлынула новая волна «молочка» словно распускающийся бутон, даря сок сладострастия. Я зачарованно наблюдала, как он бережно собирает плоды наших трудов, словно драгоценные капли росы. Когда киска перестала течь, он, дразня, скользнул пальцами внутрь, играя на самых чувствительных струнах моей души. И затем надавил, пробуждая вулкан страсти. Золотой дождь! Невероятное и немыслимое чудо — я познала сквирт. Блять, я даже не знала, что когда-нибудь кто-то доведет меня до него. Рэй одарил меня лукавой улыбкой, а затем поднес свои пальцы к губам тренера. Тот не жадно облизал их, словно вкушая саму суть нашей тайны.

— Малыш, — поняв, что он хочет, я потянулась за бокалом в его руках, затем, одним глотком осушив его до дна. Божественный нектар, смесь наших соков и остатков вина, взорвался во рту фейерверком вкусов. Сладко-соленая кислинка утолила жажду, а на губах застыли последние драгоценные капли.

Все еще полулежа на журнальном столике с влажной кожей, испачканной кровью и потом, я оперлась на локти, пытаясь восстановить дыхание. Рэй и Ник возникли по обе стороны, жадно набросившись на мои губы, словно вымаливая последний вкус победы и практически вылизывая мой рот.

«Они мои», — пронеслось в голове, когда те, подхватив меня, словно выжатый лимон, бережно уложили на диван, устраиваясь рядом.

Эпилог

Got me lookin so crazy right now

Я схожу с ума,

Your love's got me lookin so crazy right now (your love)

Твоя любовь сводит меня с ума (твоя любовь).

Got me lookin so crazy right now your touch's

Я схожу с ума,

Got me lookin so crazy right now (your touch)

Твои прикосновения сводят меня с ума (твои прикосновения).

Got me hoping you page me right now your kiss's

Ты зажег во мне надежду на то, что будешь со мной,

Got me hoping you save me right now

Твой поцелуй заставил меня надеяться на то, что ты спасешь меня.

Lookin so crazy your love's got me lookin

Любовь к тебе сделала меня сумасшедшей,

Got me lookin so crazy your love

Я сошла с ума из-за любви к тебе.

Beyoncé «Crazy in Love»

Рэй и Ник захватили меня целиком, поглотили в свой вихрь до самого выпускного. За это время многое изменилось: Рэй занял место Такера Эверса, став квотербеком после «случайной» травмы ноги последнего на поле. Рика же тренер безжалостно выкинул из команды, ссылаясь на то, что не справляется с элементарными подачами. Мой бывший друг пытался пробиться сквозь возведенную стену, заговорить со мной, но Рэй или мистер Браун всегда маячили поблизости, словно тени, не давая ему шанса.

Перед отъездом в Калифорнийский университет, куда меня приняли практически моментально, мои двое мужчин подарили мне ночь, сотканную из безумия и восторга. Ночь, от которой я думала, что умру. Лето стирало грани, отдаляя от тренера и оставляя наедине с Майерсом. Я доскулилась, и Рэй хорошенько поимел меня в своей машине, которую я, кажется, любила больше, чем всех вместе взятых.

Он, кстати, тоже поступил в тот же университет. И к осени мы покинули Атланту вдвоем.

Черт, чем глубже я погружалась в омут Майерса, тем сильнее привязывалась к нему.

Мистер Браун сделал вид, что смирился с потерей «нас» и постепенно сам отдалился. А к середине первого курса, когда мы с Рэем уже жили в новой квартире, купленной его родителями, до нас дошла весть. Одна из выпускниц, не выдержав домогательств, пробила голову тренера кубком в его же кабинете. Он скончался, не приходя в сознание. Школа замяла дело, но земля слухами полнится.

И если честно, я была рада. Я была не первой и не последней его жертвой. Но мысль о том, что он знал мой секрет, временами терзала душу.

Летом, перед вторым курсом, Рэй сделал мне предложение, и я ответила «да» не раздумывая. Потому что любила его всем сердцем и знала, что он любит меня так же.

— В горе и в радости, — прошептал он, держа мои руки в церкви перед сотней гостей. Слезы счастья блестели в моих глазах, когда я улыбнулась ему в ответ.

— Пока смерть не разлучит нас.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Конец