Хасан. Его невинная проблема

Глава 1

– С зэком? Пап, ты хочешь, чтобы я провела время с зэком?! - Мой крик разбудит всю живность в этом лесу. Но я не сдерживаюсь. Задыхаюсь от негодования. Я позвонила папе в надежде, что он сможет помочь мне. Но никак не думала, что он предложит мне… ТАКОЕ.

– Ева, – отец одним словом прерывает мои жалобы. – Я тебе дал вариант.

– Но с заключённым…

– Ты хочешь попасть на свадьбу к своей подружке?

– Да, – соглашаюсь сокрушённо.

– Дороги размыло. Переезд закрыт. Единственный вариант – перелететь горы. Вертушка есть, но там будут перевозить заключённого. Ты либо летишь, либо нет. Мне и об этом договориться сложно было.

Я прикусываю губу. Вот сдалось Ленке праздновать свою свадьбу в горах! Ещё и в такую погоду.

Я подрагиваю от порывов холодного ветра. Дождь бьёт в лицо, окончательно размывая макияж.

Отец прав - мне никак не попасть на свадьбу вовремя. Из-за экзамена я и так уже на день опоздала. А теперь застряла без шанса на спасение. Единственный вариант – это лететь на вертолёте. С преступником! Каким-то убийцей, который…

– А если он на меня нападёт? – Вскрикиваю я.

– Ева!

Я вытягиваюсь по струнке смирно. Генеральский тон отца убивает любые шансы на спор. Мой папа – военный. И только благодаря своему положению смог договориться, чтобы меня тоже взяли в этот полёт.

– Ты думаешь я бы стал рисковать любимой дочерью? – Строго уточняет папа.

– Я твоя единственная дочь, – усмехаюсь я. Признаюсь: – нет, не стал бы.

– Он закован, с конвоем. Его пристрелят быстрее, чем он к тебе потянется.

– А в вертолёте разве безопасно стрелять?!

– Вилкой затыкают. Так, Ева, не умничай тут. Едешь или нет?

– Еду. - Я соглашаюсь со вздохом. А что мне ещё делать? Ленка меня сама утопит, если я пропущу её свадьбу. Я ещё и дружка, которая пропустила девичник. У меня один шанс выжить – прилететь вовремя.

– Только слушай меня, Ева, – настаивает отец. – Язык держишь за зубами, поняла? Ни слова, ни взгляда лишнего. Нрав свой спрячь. Не надо тебе этого заключённого злить, ты меня поняла?

– Поняла, пап. Буду паинькой.

Пальцами я сжимаю ткань нарядного платья, подбирая подол. Под проливным дождём бегу к подъехавшей машине. Колёсики чемодана стучат по дороге в такт моему сердцу. Я жутко волнуюсь. Внутри тягостное ощущение. Я никогда не видела преступников вживую. Но… Наручники его сдержат, правда?

Меня отвозят к нужному месту. В дороге я пытаюсь привести себя в порядок. Поправляю причёску, убираю поплывшую тушь.

Мы приезжаем на вертолётную площадку. Здесь много полицейских машин. И один вертолёт. А после я вижу, как из вертолёта выводят преступника. Видимо, взлёт пока не разрешили.

Внимательно изучаю его. А, ладно. Этот не страшный совсем. Этот ещё комплексы во мне разовьёт. Маленький, щуплый. Ниже меня. Он вряд ли мне что-то сможет сделать. С ним и лететь можно, я согласна.

– А… – тяну, когда заключённого толкают к машинам. – Куда его уводят? Полёта не будет?

Нет-нет-нет! Это полицейский конвой. Перелёт с одной целью – довести преступника к нужной тюрьме. А если всё поменялось… То мой полёт отменяется. Возвращайте его! Я согласна на этот перелёт. Я даже автоматик могу там подержать, если очень надо. Или вилку…

– Будет, – успокаивает меня полицейский. – Этого привезли. Сейчас другого загрузим. И полетим.

О. Я кручу головой. Хочу понять, с кем мне придётся соседствовать. А можно того щуплого? Пожалуйста! Я едва не стону, когда вижу своего соседа. Его как раз из машины выводят. Я впиваюсь в него взглядом. И мой страх закручивается с каждым сантиметром увиденного тела. Мужчина во весь рост распрямляется, разводит плечи. Приводя меня в ещё больший шок. Он показался мне крупный. Но сейчас… Сейчас он просто огромный. Я даже на машину взгляд бросаю. Как он туда поместился?!

Бугай не обращает внимания на дождь. Цепким взглядом обводит пространство. По мне мурашки скачут, когда он на меня смотрит. Даже с расстояния мне не по себе.

Приходится немного голову задрать, чтобы рассмотреть лучше. Настолько он высокий. Хищный. Дикий. Опасный. Капли воды стекают по его тёмным волосам, очерчивают мужественное лицо. Чёрная футболка прилипает к телу, не оставляя места воображению. Сильнее подчёркивает мускулистое тело. Доказывая, что мужчина не просто бугай. У него не тело, а машина. Машина для убийств! А я с ним буду в вертолёте. В замкнутом пространстве. С мужчиной, у которого ладонь легко мне шею сломает! И наручники меня совсем не спасут.

Наши взгляды сталкиваются. Инстинктивно хочется отступить, опустить голову. Будто признать поражение сразу, не бросать вызов. Бессознательный порыв, который вибрирует под кожей. Но я лишь подбородок вздёргиваю. Смотрю в ответ уверенно, не показывая своего страха. Не буду я какого-то зэка бояться. Я выше этого. К тому же у полицейских оружие. У него – кандалы. Пусть зыркает, это всё, что ему остаётся.

– А это кто такая? - Грозным голосом уточняет. Недовольство раскатывается по взлётной площадке. Создаёт тишину. Этот мужчина звучит так, будто он тут решает. Несмотря на наручники. И мою кандидатуру не одобряет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– С нами полетит, – отвечает его конвоир. – Вперёд, Демидов, без выкрутасов.

– Шлюшка пусть другим рейсом отправляется. Уверен, её на зоне подождут.

Поднимается ветер. Бьёт по моим щекам, мгновенно остужая. Потому что хочется забить на предостережения папы, и всё сразу высказать. Он не имеет права ни слова про меня плохого сказать!

Но конвоир ему что-то отвечает. Из-за ветра я не слышу, но понимаю по ответу этого Демидова:

– Дочь, говоришь? - И скалиться начинает. Смотрит в мою сторону ещё с большим интересом. – Тогда это будет увлекательно. Пусть летит. Развлечёт.

Я губу до крови прикусываю. Что всё это значит?! Это он обо мне, да?!

Задираю голову выше. Я о таких от папы наслышана. Индюк напыщенный. Из нас двоих в кандалах он, так что и роль шута тоже ему достанется.

- Пора в вертолёт заходить, нужно взлетать. - Меня поторапливают.

Последний раз назад оборачиваюсь. Нет, не лететь точно не вариант, да и что мне этот зэк сделать может? Его поколотят быстрее, чем он даже быкунать в мою сторону успеет.

Платье цепляется за что-то в вертолёте, мужчины в форме помогают мне его отцепить.

- Аккуратней, пожалуйста, платье дорогое, - я сразу оделась так, чтобы с вертолёта под венец. Точнее на место дружки. Я и так опаздываю катастрофически. Наводить марафет на месте попросту не будет времени.

Обернувшись, замечаю, как Демидов глаза закатывает и кривится. Это он на моё присутствие здесь?

- Сюда, - на месте как вкопанная замираю, когда мне на место напротив зэка указывают.

- А можно я в другом месте сяду?

- Может, девку уже нахер выпрем? Судя по всему, за ней сейчас лакшери самолёт прилетит. Для Барби.

- Или кто-то может пешком пойти, - не выдерживаю и огрызаюсь в ответ. Язык поздно прикусываю, в то же время и про слова отца вспоминаю. Не нарываться. Но он же хамит! Хотя не имеет никакого права!

- Можешь, мне вообще похер, как ты добираться будешь.

Он вперёд подаётся, а я от страха покачиваюсь назад и на чёртово место напротив него падаю.

- Пристёгивай принцессу и запускай вертушку.

Он как будто всем в этом вертолёте приказы раздаёт. Это же ненормально. Почему его все слушают? Он же преступник и вообще тише воды здесь сидеть должен.

Меня пристёгивают, несколько раз проверяют, насколько крепко. Мы взлетаем. У меня закладывает уши, и в животе ужасно щекотно. Но это все цветочки по сравнению с тем, что Демидов с меня взгляд не сводит. Глаза как у хищника, самого настоящего. Я знаю, о чём говорю, меня отец с собой несколько раз на охоту брал. Так хищные звери смотрят, перед тем как своей добыче в горло вцепиться. Ужасный тип. Неприятный. Пугающий. Меня до мурашек ледяных пронимает.

Отворачиваюсь, рассматриваю всё что угодно, только бы на него не смотреть.

- Простите, а здесь есть что-то выпить? - Спрашиваю мужчину рядом со мной. В самолёте обычно есть алкоголь в маленьких бутылочках, интересно какой здесь сервис. Я бы выпила что-то крепкое. Чтобы хоть немного дрожь в теле унять. Потому что этот... напротив меня, продолжает смотреть.

- Алкоголь? - Мужчина в форме откашливается.

- Желательно, должно же хоть что-то скрасить этот полёт, - произношу в ответ и выразительно на Демидова смотрю. Чтобы знал, что в его компании только пьяной лететь можно.

- Я посмотрю, - произносит мужчина и, отстегнувшись, вперёд идёт к пилоту. А зек как-то странно усмехается.

Я пытаюсь поправить платье, чтобы оно не испачкалось. И тут происходит то, что меня в дичайший шок погружает. Демидов резко подаётся вперёд, я даже пикнуть не успеваю, как его руки в наручниках совсем рядом оказываются.

- Можешь на хуе попрыгать, скрасит полёт не то слово, - от звука его разъярённого голоса у меня внутри всё холодеет, - или ртом можешь насадиться, может, заткнёшься наконец-то.

Я рот распахиваю от шока. Зэк скалится.

- Насаживаться решила?

Тут же рот закрываю и резко назад подаюсь. От страха меня всю колотить начинает. Разве он так может разговаривать? Разве его поколотить за это не должны?

- Алкоголя нет, - мужчина на место возвращается.

Я лишь киваю согласно и сильнее в спинку кресла вжимаюсь.

- Ты чего бледная такая? Хасан, ты девчонку трогал? - Он на зэка смотрит.

- Предложил скрасить полёт, пускай подумает, её так больше никто не покатает.

- Скажите, а нам ещё долго лететь? - Мой голос хрипит. Мне совсем несмешно. Его никто не собирается наказывать за всю похабщину, что он произносит, но я уже скоро на свободе окажусь.

- Сейчас садиться будем, твоя машина должна быть на месте.

Я киваю согласно. Да, отец должен был организовать мне трансфер. Меня уже ждать должны.

Хасан снова усмехается, смотрит на меня так пошло, что внутри всё скручивать начинает.

Когда вертолёт садится на площадку, я выдыхаю с облегчением. Пытаюсь сама отстегнуться, но у меня ничего не выходит.

- Вы бы не могли мне помочь? - Обращаюсь к мужчине в форме.

Но он никак не реагирует, что-то в телефоне читает. Громко материться. Я ничего не понимаю.

- Машина девчонки задерживается, там обвал в горах произошёл. - Он это зэку говорит. Отчитывается, как будто перед этим Хасаном.

Что вообще происходит?!

- Похуй, время поджимает, с принцессой играться никто не будет. Снимай, - и протягивает руки.

Я в полнейшем ужасе наблюдаю за тем, как зэку снимают наручники.

- Ну так что, решила, как развлекаться будем, лапуль?

Громко сглатываю и зажмуриваюсь. Нет. Бред. Этого просто быть не может. Я, наверное, просто уснула в вертолёте и вот-вот в себя приду. Но, к сожалению, когда я глаза открываю, всё становится только хуже… Я заложница зэка. Игрушка в его руках. И что со мной будет дальше я даже представить боюсь.

Глава 2

Я надеюсь, что сплю. Просто заснула во время полёта, вот кошмар и снится. Но Демидов скалится в мою сторону. Шаг делает, нависает. Собой весь свет застилает.

– На выход пошла.

Я растерянно смотрю на конвоиров. Они взгляд отводят, словно интерьер вертолёта их больше волнует. Чем то, что тут зэк без наручников!

– Херово слышишь? – Теряет терпение, ко мне тянется.

– Не трогайте меня, – я отшатываюсь. – Вы не имеете права…

– Не имею? Смотри, чтобы тебя не поимел. А у меня фантазия богатая.

Я поджимаю губы. Стараюсь не показать ужас, который колотится внутри. Папа учил, что нельзя зверью страх демонстрировать. Но как-то не говорил, что со сбежавшими зэками делать!

Кошмар. Демидов же всех тут подкупил. Его просто отпускают, хотя так нельзя делать. Их же всех посадят, когда я расскажу и… Ой... Я глаза таращу, когда до меня доходит. Я свидетельница. Я единственная, кто может всю правду рассказать. И в таких ситуациях – выживание это чудо!

– Я дочь генерала! – Вскрикиваю я. – Он за меня со всех погоны сорвёт. Если вы меня хоть пальцем тронете… - Я обрываюсь, когда лапища преступника оказывается на моей шее. Не душит, но я и так задыхаюсь. Кожа у него горячая, шершавая. Надавливает, заставляя прочувствовать каждую мозоль на ладони. Царапает ногтями, а у меня голова кругом. Сирена опасности долбит по вискам.

– Тронул, – хищно усмехается мужчина. – И что-то не слышу сирен. Дальше что?

– Он потом…

– Потом похуй будет. Встала, блядь, пока я не помог.

– Я не могу. Ремни эти… Может вам и привычно под стражей летать, но для меня такое впервые. - Я тут же язык прикусываю. Но во мне страх танцует танго с дерзостью. Не могу я просто так под преступника прогнуться. Он зэк! Бесчестный человек.

Демидов дёргает меня резко. Ощущение, что ремни просто рвутся, пока я на ногах оказываюсь.

Мужчина толкает меня к выходу. Я кое-как спрыгиваю, не повалившись лицом в твёрдый асфальт. Отхожу подальше, с тревогой осматривая вооружённых людей. Они до этого защитой казались, а теперь – угроза. Бежать не вариант, они же стрелять могут! Да и я не освоила пока бег на шпильках. В платье запутаюсь, и точно себе нос разобью. А мне, если честно, мой носик нравится. Но жить нравится больше. Поэтому я стараюсь увеличить расстояние между мной и мужчинами. Лихорадочно соображаю, что дальше делать.

Дождь продолжает лупить, сокращая видимость до минимума. Я растерянно наблюдаю, как Демидову вручают пистолет, какие-то ключи. По полной снабжают.

– А это чё за хуйня? - Смотрят на мой чемоданчик, который к нему толкают.

– Её шмотьё, – отчитывается тот, что наручники снимал. – Раз ты её заберёшь, то может…

– Кто, блядь, сказал, что мне лишняя обуза нужна. Сами разбирайтесь, ваш проёб.

– Она же сдаст.

– Значит, грохнули во время побега, – вмешивается другой. – Случайная жертва.

Я даже не успеваю испугаться за свою жизнь. Потому что Демидов с таким выражением разворачивается… Что мне почти жаль этого полицейского. Преступник готов его одним взглядом растерзать.

– Ты охуел? Решил на меня мокруху повесить?

Полицейские сжимаются. Хотя их больше, но они словно прогибаются под мощной энергетикой Демидова.

– В любом случае нужно же как-то обставить… – лепечет самый смелый из них. – Не мог ты просто так уйти без сопротивления.

Я вскрикиваю, когда грохот бьёт по ушам. Хасан стреляет. Без сомнений и промедления. Просто нажимает на курок. И говоривший падает, хватаясь за ногу. Дождь быстро размывает красные следы по асфальту.

– Обставил достаточно? – Хищно скалится. – Или жмуриком сделать? Чтобы правдоподобно.

– Хасан, сука. - Мужчина стонет, хватаясь за рану. Отползает, беспомощно смотрит на своих коллег. А я зажимаю рот ладонями, боясь лишний звук испустить. Может, если я тихонько постою, всё закончится? Этот Хасан забудет обо мне в спешке, а я тихонько в лесу потеряюсь. За мной машина скоро приедет.

– Куда рыпнулась? – Даже не оборачивается. – Тоже хочешь?

Я замираю. Беспомощно оглядываюсь. Он в полицейского выстрелил!

Хотя сам же и подкупил его. А я… Господи, куда я вляпалась?! Говорила я Лене, что не очень хорошо выходить замуж спустя два месяца знакомства. Спешно так, могут потом проблемы быть. Вот! Уже проблемы. Только у меня.

– Нельзя девку оставлять, Хасан. Сам знаешь. Она сольёт всё быстро. А я на нары не собираюсь. Мне на моём месте нравится. Так что… Либо грохнуть, либо где-то в лесу потерять.

– Что ж, лапуль, – скалится в мою сторону. – Считай, твой счастливый день. Со мной пойдёшь.

– Но…

– Язык прикусила и не вякаешь. Лучше подумай, как будешь меня задабривать. Я просто так тебя терпеть не буду. Платить придётся.⠀

- Быстрее!

На этот рык у меня уже выработался рефлекс: я каждый раз сильнее зубы сцепливаю и ручку чемодана сжимаю.

Толкаю чемоданчик впереди себя, пытаюсь не думать, что мой малыш больше никогда не будет выглядеть невинно. Модный цвет Тиффани становится каким-то грязным и потрёпанным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Я не могу! Не получается! Мы идём в гору и чемодан постоянно скатывается вниз! - Не выдерживаю и в ответ выпаливаю. Зря. Очень зря.

То, что Хасан останавливается, я понимаю лишь по тому, что врезаюсь в него чемоданчиком.

- Ты, вижу, до сих пор не вдуплила, Барби, мне похер на твоё нытьё, - дёргает за чемодан так, что я еле равновесие удерживаю, — это барахло сама захотела за собой тянуть. Могу помочь выкинуть нахрен всё это.

У меня сердце сжимается от такого предложения.

- Вы хоть понимаете, сколько стоит всё это "барахло"?! - Дёргаю чемодан на себя, зэк отпускает ручку, и я только чудом не скатываюсь с горы вниз.

- Тогда заткнулась и молча толкаешь, и ногами перебирай быстрее или ты решила в лесу переночевать? - Скалится, таким взглядом на меня смотрит, что коленки дрожать начинают.

- Я бы не хотела. - Честно признаюсь. Я бы вообще не хотела здесь с ним оказаться. Это всё глупость какая-то. Глупое стечение обстоятельств. А ещё... ещё мне страшно, что в любой подходящий момент он может оружие достать и шмальнуть в меня, как в того полицейского. Я хорошо запомнила слова того конвоира. Либо сразу меня пристрелить, либо в лесу потерять. Так что нет, до ночи я здесь ходить точно не хочу.

- А что так? Как раз бы выменяла у медведя берлогу на свой чемодан.

Это сарказм. Я понимаю. Но в эту секунду меня волнует кое-что другое.

- Здесь водятся медведи?! - Визгливые нотки сами в голосе появляются. Без моего желания. Я трусливо по сторонам оглядываюсь. Возможно, если бы я с отцом на охоту не ходила, и не видела, на что вообще медведи способны, я бы так не испугалась. Но я видела! И ассоциации с милыми пушистыми игрушками там совсем нет. Эти красивые мишки ногтями раздерут так, что на опознании тебя даже никто не узнает.

- Вижу пропеллер в одном месте заработал, - Хасан усмехается, когда начинаю активно чемоданчик толкать вперёд и на шпильках очень быстро вверх карабкаться, - здесь ещё и кабаны дикие есть, а ты как раз в их вкусе.

Я очень стараюсь идти быстро. Чемодан постоянно на камушки наезжает, тормозит. Я тихонько, через стиснутые зубы выдаю ругательства: не разрешаю себе плакать. Хасан же даже не пытается мне помочь. Лишь стебётся и обещает ужасные вещи.

От его взгляда у меня внутри всё сжимается. Я стараюсь не думать, что я одна в лесу с зэком. И о том, что он со мной сделать может.

- Барби, привал. - Летит мне в спину, и я чуть на колени не падаю от того, насколько устала.

Толкаю свой чемоданчик к дереву. Еле ногами перебираю. На ногах уже ужасные мозоли. Я перебираю в голове, что у меня в чемодане есть. Может, я что-то из сменной обуви туда закинула?

Кривлюсь, когда в нос ударяет резкий запах табачного дыма.

- Что такое, принцесса, папа генерал не курит?

Он специально про моего папу таким тоном говорит. Пренебрежительным, будто он лужа грязи, в которую этот преступник в своих сланцах вступил.

- Мой папа курит сигары, - тяну язычок замка на себя, чтобы чемодан расстегнуть, - и они приятно пахнут. - Носик кривлю, запах и правда противный.

— Значит, на сигарах папа не экономит, а на твоих перелётах только так?

Стискиваю зубы. Напоминаю себе, что я должна поменьше болтать, тогда шансов выжить у меня будет больше. Но он же сам нарывается!

Открываю чемоданчик и начинаю перебирать вещи. Откладываю батончик со злаками и мёдом, как раз подкреплюсь сейчас. Перебираю вещи дальше. Я точно складывала вьетнамки для бассейна, я помню, где же они?

Запах сигаретного дыма только сильнее становится, поднимаю голову и застываю, Хасан совсем близко подошёл, рассматривает, что я здесь перебираю.

- Вы бы не могли...

- Не мог. Хочу посмотреть, что у тебя здесь.

- Взрывчатки нет, не волнуйтесь, - язвлю в ответ.

Но Хасан это иначе воспринимает. Присаживается на корточки и начинает всё перебирать. Мои щёки краснеют, когда он двумя пальцами мои стринги со стразиками достаёт.

- Отдайте! Не смейте своими руками... - Договорить я не успеваю, его пальцы мой подбородок резко сжимают, на себя дёргает так, что я в чемодан коленями падаю.

- Если я захочу - ты будешь подмахивать мне и довольно стонать, Барби. Твой длинный язык меня уже подзаебал, но я и ему применение найду. Я сейчас тебе выбор дам. Либо ты остаёшься здесь, и до завтрашнего утра от тебя одни кости останутся, - он откидывает в сторону мои стринги и батончик со злаками и мёдом подхватывает, - дикие звери о таком подарке как ты даже и не мечтали. Либо ты захлопываешься и идёшь дальше со мной. Но со мной идёшь только на моих условиях, - его взгляд скользит по моей шее и в декольте спускается, - не маленькая, должна понимать, что мужику от такой как ты нужно. Так что решай, принцесса, судя по всему, подмахивать ты научена. ⠀⠀⠀

Глава 3

Я краснеть начинаю из-за такой откровенной пошлости. Да как он смеет обо мне такое говорить?! Научена?! Он издевается так?! Или из тех мужиков противных, которые думают, что место женщины у плиты, да в постели?

Я бы приготовила Хасану что-то. С ядом, от души. Вот постаралась бы. А после если что подушкой задушила. Для надёжности!

Я гневно выдыхаю, поднимаясь следом за мужчиной. Борюсь с желанием на носочки встать. Чтобы быть хоть чуточку на уровне этой махины. Внимательно изучаю Демидова. Надеюсь, что это его дебильные шутки такие. Не стоит на манеры у зэка надеяться. Но Хасан не шутит. Он смотрит серьёзно, голосом стальным насквозь пронзает. А при этом... В его тёмно-синих, почти чёрных глазах там плещется триумф. Такой яркий и чистый, что я сжимаюсь. Этот зэк – он уже чувствует свою победу. Смакует её, зная, что мне никуда не деться. И так хочется с лица его стереть эту наглую ухмылку.

– Интересное предложение, – цежу я, захлопывая свой чемодан. – Нужно его обдумать. Хм… Наверное, я могла бы… А нет, не могу.

– Не можешь? – Губа мужчины дёргается в кривой ухмылке.

– Папа учил со всякими дядями плохими не договариваться. И с ними за конфетку не уходить. А вы даже конфетки не предложили. - Я пожимаю плечами, фальшивое раскаяние отыгрываю. Вижу, как это мужчину злит. Но… Он не станет убивать меня. Мог это сделать давно. Но вытерпел. Может, не хочет, чтобы мой папа лично за его головой отправился.

Живая я ценнее.

Только я не собираюсь идти на сделку с этим ублюдком. Ещё чего! Пфф, знаю я, что ему после отсидки надо. И на это уж точно не пойду никогда!

– За языком следи, пока он есть, – прищуривается зло. – Не с подружками трындишь. Хорошо прикинула? Или пока пластик не шевельнулся в мозгу?

Это он снова намекает, что я Барби, да? Или должна как он: говорить на блатном и пистолетом размахивать?

– Я не буду ничего с вами делать, – морщу я носик. – Вы не в моём вкусе.

– Удачи, принцесса, в лесу выжить. Мишке привет передавай.

Он уходит. Разворачивается и бросает меня. На ходу откусывает мой батончик. Довольно жуёт, пока я растерянно оглядываюсь. Он врёт. Про мишку, про зверей диких… Они ведь тут не водятся?! И до ночи ещё далеко. А хищники ведь только ночью гуляют, правда? И у меня есть время, чтобы найти выход из этого леса. Я могла бы вернуться к вертолётной площадке. Затаится неподалёку, пока не приедут другие полицейские. И уже им всё рассказать! Спастись.

План идеальный, проблемка одна - я не помню, как именно мы шли. Потеряюсь быстрее, чем соображу, что за деревья вокруг. А Хасан ещё и мобильник мой унёс. Ещё в самом начале забрал и не отдавал больше. Воришка! Который уверенно вперёд двигается, не тормозя. Даже не оглядывается на меня. Чудовище. Как я его ненавижу, ух! И в эту секунду мне чудится, что моё мысленное "у-у-у" ветер подхватывает. Разносит, создавая иллюзию завывания. А если это не иллюзия?! Если…

Я быстро застёгиваю чемоданчик. Тяну его за собой, хотя колёсики отчаянно грязнут в земле. Кое-как вырываюсь, догоняя мужчину. Но пытаюсь держаться на расстоянии. Не приближаться к Демидову.

– Передумала? – Он легко замечает моё приближение.

– Совсем нет, – я вздёргиваю подбородок. – Мне просто… Мне в ту же сторону нужно. Так совпало. - Я вру и не краснею. Но не собираюсь признаваться в том, что иду по его следам. Он ведь направляется куда-то очень уверенно. Выйдет, в конце концов, в дороге. Или к какому-то поселению. Не стал бы он убегать, чтобы в лесу всю жизнь прожить.

– Ну двигай, – мужчина начинает притормаживать. – Вперёд, шевели булками.

– Я иду как могу, – огрызаюсь я. – Идите-идите, не обращайте внимания.

Хасан зыркает так, что нервы узелками связываются. А язык к нёбу прилипает, отказываясь дальше шевелиться.

Ноги сами двигаются вперёд, наплевав на усталость. Я буквально проношусь мимо Хасана, боясь, что он меня остановит. Волоски на теле дыбом встают, а холодок в груди клубком сворачивается. Я в натянутую струну превращаюсь, чувствуя опасность. Но Хасан меня не трогает. Вперёд пропускает, лишая возможности следить за его маршрутом. Радует лишь то, что пока он за мной идёт. Не думала, что буду радоваться компании зэка, но оставаться одной не хочу. В лесу ведь столько гадостей. Пауки, хищники, клещи… Если меня клещ укусит! Кошмар. Мы ездили на природу с семьёй. Но папа всегда выбирал хорошие домики, обработанные. Там никогда живности не водилось.

Оглядываясь в очередной раз, я резко торможу. Хасана нет! Он бесшумно изменил движение так, что я не заметила! Исчез. Он бросил меня совсем одну тут. И что мне теперь делать?!

Мамочки... Я пальцами ручку чемодана до побелевших костяшек сжимаю. Он же не мог, да?! Не совсем же он ублюдок?

Оглядываюсь, внутри всё от тревоги сжимается. А после... Хруст веток. Шорох. И даже, кажется, вой. И это всё позади меня!

Я за секунду успеваю инфаркт в тесном соседстве с инсультом схватить. Что это?! Кто это?! Это медведь, да?! Божечки! Где этот Хасан?

Я от страха даже дышать перестаю. Не двигаюсь. Зажмуриваюсь. Да, так я искренне верю в то, что дикие звери меня не заметят! Вот только тело дрожать от страха не перестаёт. Но новый хруст за моей спиной заставляет меня с места как ошпаренную сорваться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Помогите! - Визжу, что силы есть. Вперёд с чемоданом несусь. Сердце в пятках чечётку отстукивает.

Нога в сторону уходит, яркая вспышка боли в лодыжке, я взвизгиваю, а дальше кошмар происходит. Я в сторону лечу, теряю равновесие. Ору громко, что у самой уши закладывает. Но при этом держу чёртов чемодан так, будто это парашют, который мне жизнь спасёт. Но я даже не подозреваю, что именно чемодан и станет моим спасением.

Зажмуриваюсь от страха. А после я лететь вниз перестаю. Резко останавливаюсь. Я за что-то зацепляюсь. Кривлюсь от того, что в предплечьях ноет от того, насколько сильно меня дёрнуло. Но мои пальцы по-прежнему ручку чемодана сжимают.

Делаю вдох. Ещё один. А после глаз один открываю, чтобы проверить, где я и что со мной. Но как открываю, также сразу и закрываю. Божечки. Ноги моментально дрожать начинают. Коленки подгибаются. Я ещё молодая. У меня вся жизнь впереди. Я точно не так планировала умереть. Господи, если ты есть...

- Заебись картина, - слышу насмешливый голос Хасана.

"Настолько наверху всё плохо, что мне его в спасители послали?!" - мысленно наверх своё возмущение посылаю.

- У меня всё в норме, иди куда шёл! - Рявкаю зло в ответ, а сама уже на грани истерики. Ах, да, вы же не в курсе... Я застряла между двух деревьев. Точнее мой чемоданчик застрял. А я благополучно вцепилась в его ручку и вешу над пропастью. Обычный мой день! На волосок от смерти!

Я свисаю с чёртовой горы, пальчики неметь начинают. Я в упоре стою, но ноги тоже подводят. Я с минуты на минуту просто вниз сигану и умру!

- Прямо так и планировала?

Этот ублюдок, вместо того, чтобы ко мне броситься на помощь, просто удобнее умащивается. На землю присаживается и продолжает мой батончик жевать. Надеюсь, что он подавится! Справедливость должна существовать!

Я лишь губы поджимаю в ответ. Ну а что ему говорить?! Умолять помочь? Так он предложит тут меня в этих же деревьях и того. Ну все эти мысли извращённые!

- Слушай, у зверей сегодня праздник прям. Они такого цирка точно никогда ещё не видели. - Продолжает насмехаться.

Я хочу что-то колкое в ответ кинуть. Но в эту самую секунду мои пальчики начинают расцепляться. Ладошки потеют, и я больше не могу так цепко в ручку вцепляться. Громко взвизгиваю, от этого мои колени дрожать ещё сильнее начинают.

- Придурок, помоги! - Визжу, что силы есть. Глаза до максимума распахиваются. Мне страшно настолько, что зубы стучать начинают.

Хасан же даже не думает с места вставать, снова откусывает мой батончик, с прищуром за мной наблюдает.

- Не расслышал, ты там лепетала что-то?

- Помоги... Пожалуйста... - Голос дрожит, сердце от удара разрывается. Я не хочу умирать. Не хочу!

- Генеральская дочка о чём-то хочет попросить зэка? - Продолжает насмехаться, - преступника, который и мизинца её недостоин?

- Я же умру сейчас, давай перенесём твой стендап немножко на потом? Я выслушаю после каждую твою колкость!

- Не слышу аргументов, на кой хер мне тебя спасать. Через пару минут решатся все мои проблемы. Гламурная идиотка упала с горы, искала свою лакшери тачку и рухнула вниз.

- Ты же не можешь... Ты же не зверь! Я же сейчас и правда упаду.

- Ага, - он лишь лениво сигарету подкуривает и продолжает на месте сидеть.

- Я буду послушной! Слышишь? Ты за меня можешь много получить. Папа за меня всё сделает. Вот этот вот побег сгладит, всё решит. Отмоет тебя. Не репутацию. Он меня очень любит! Ты сможешь получить всё, что захочешь! - Я сейчас и звёздочку с неба пообещать готова, только бы он меня спас, Боже.

Хасан скалится.

— Значит, всё, что захочу? - Его глаза опасно вспыхивают, а у меня внутри всё холодеет. Не нужна ему помощь моего отца. Он другое хочет.

Глава 4

Зараза он. Сволочь! Взглядом пронзает. Усмехается довольно. И смотрит как я в воздухе болтаюсь.

Я всё готова пообещать за спасение. Но собой… Собой торговать я не намерена. Не получит он меня! Вот ещё.

Я несмело вытягиваю ногу вперёд, надеюсь, что смогу до какой-то ветки добраться. Зацепиться как-то. Длинный подол мешается, а мышцы рук стягивает. Молниями простреливает от усталости.

– Я не слышу ответа. Принцесса всё обещает или дальше самостоятельную будет строить?

Я сцепляю зубы. Я если сейчас пообещаю, то он не забудет. Сразу ведь свою плату возьмёт. И мне никак не выкрутиться. И ещё я привыкла своё слово держать. Так папа учил. Офицер своих обещаний не нарушает. А офицерская дочка – тем более.

Ручка чемоданчика впивается в ладони так сильно, что словно кожу сдирает. На глазах слёзы выступают.

Ладно! В кино показывали, что это не очень сложно. Надо только раскачаться немного, ногами за ветку зацепиться. А дальше я как-то сползу. Или заберусь на выступ.

Платье едва ли не до пояса задирается, пока я пытаюсь поднять ноги выше. Отфыркиваюсь, когда влажная ткань мне в лицо бьёт.

– Сука. Сколько живу, но такой хуйни ещё не видел. Но ноги зачётные. Товар оценил.

– Давай на этом сойдёмся? – Предлагаю, задыхаясь. – Я тебе цирк бесплатный. А ты мне – спасение.

– Нахуй мне такое счастье. Чуйка, что ещё не раз подобное устроишь. Манал я тебя из каждой жопы вытягивать. Поэтому либо ты свою жопу на кон ставишь. Либо удачного полёта.

– Эй! Твои аппетиты растут.

– Вопрос твоих аппетитов. Долго удержишься?!

– Не каркай!

Но уже поздно. Я слышу, как что-то трещит. Меня встряхивает, чемодан словно съезжает немного. Я испуганно пищу, поджав к себе колени. Вдохнуть боюсь. А то сейчас веточка точно треснет. Вот зачем я утром пирожными завтракала? Надо было мне сладкого, да?! Если бы знала, я хоть недельку на диете посидела бы. Чтобы меня ветки выдержали.

– Похуй. У меня нет времени с тобой столько базарить. Не хочешь – дело твоё.

– Вернись! – Ору я не своим голосом. – Хасан, не уходи. Зараза!

Я запрокидываю голову, но мужчину не вижу. Он отступил от пропасти. Какой же он гад!

– О джентльменстве не слышал, да?! - Меня истерикой накрывает. Как он мог оставить меня в беде? Разве совсем чести не осталось?

Мне удаётся упереться подошвой туфель в ствол дерева. Это хоть немного помогает. Не так сильно руки тянет.

– Ладно! – Сдаюсь я. – Хасан! Ладно, я согласна обсудить твоё "всё". Только вытяни меня сейчас же!

– И опять хуйня по манерам, – цокает мужчина.

Я выдыхаю облегчённо. Он всё же тут.

– Я прошу тебя. Очень вежливо и прилично прошу. Вытащи меня!

Хасан вздыхает так, словно меня ему в наказание послали. Медленно наклоняется. Он всё делает неспешно, специально. Чтобы огонёк ужаса в полымя превратился. Охватил меня всю.

Мужчина протягивает мне ладонь. Ожидает, что я ухвачусь за неё?! Чтобы мы вместе вниз улетели. Хотя… Вот если я на него упаду, я же могу выжить?

– Нет, – я мотаю головой. – Ты же меня не удержишь. Придумай другой способ.

– Ещё одну вертушку для принцессы организовать? Хватайся, блядь. - Хасан рычит нетерпеливо. Его выдержка заметные трещины даёт. А я думала такие мужчины с железной психикой. А тут вот уже не справляется.

Демидов тянется ко мне сильнее. Сжимает пальцы вокруг моего запястья железной хваткой. Так и кость сломать можно. Но вроде… Вроде хорошо же держит? Крепко? Вот только я не могу себя заставить отпустить ручку. Пальцы словно окоченели. Вцепились в чемодан мёртвой хваткой.

Я чуть ли не с кожей отдирай свободную ладонь. Хватаюсь за предплечье мужчины. И жмурюсь от страха, когда оказываюсь в воздухе. Без поддержки! Просто вишу, пока Хасан тянет меня к земле. Он моя единственная страховка. И если захочет… То может сбросить в любой момент!

– Сука! - Рявкает, когда я ногтями для надёжности впиваюсь. Не отпускаю его. Я изо всех сил держусь.

Кажется, что умираю, когда чувствую грязь под ногами. Падаю! Но на твёрдую поверхность. Я в безопасности, Господи!

– Земля! – Вскрикиваю радостно. – Земля моя родненькая, любимая.

– Ебанутая. - С чувством произносит Хасан. А я приподнимаюсь на локтях.

Мужчина сверлит недобрым взглядом. Потирает руку, на которой остались мои царапины.

– Прости, – я поджимаю губы. – Я не специально. И спасибо за то, что спас.

– Спасибо трахать не будешь. Поднимайся, принцесса. Будешь первый долг отдавать.

Меня быстро в реальность возвращают. Парочка пошлых слов, и я забываю, что ещё секунду назад ему благодарной была. Ублюдок!

Встаю с земли. Платье своё несчастное отряхиваю. Хотя... ему уже и чудо не поможет. Сбоку платье порвалось так, что у меня теперь разрез до самих трусиков. Отлично. Чтобы этот зэк ещё и облизывался на меня. Лучше и не придумаешь. Нужно переодеться, и...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Мы можем это обсудить, - в ответ выдаю и в глаза его смотрю. Я же так ничего и не пообещала. Сказала, что обсудим. А вступать с этим в какие-либо телесные отношения я намерений не имею.

- Повтори, - Хасан шаг ко мне делает, взглядом внутри всё замораживает. Злится, а у меня коленки снова подрагивают.

- Ты правда хочешь в лесу это делать? - Решаю не нарываться, а то вернёт меня туда, откуда достал. Сейчас схитрю немного, а дальше уже полноценно из этой ситуации выйду.

- Романтика, хули нет, - скалится, прищуривается.

Издевается! Точно!

- Ты сам сказал, что здесь звери дикие. А я громкая, очень, знаешь, как визжу? К нам все сбегутся. - Специально голос повышаю, чтобы отпугнуть его уж точно.

- Шишек в лесу много, за кляп идеально сойдут. - Продолжает на меня наступать, а я теряюсь. Отхожу назад, шаг и ещё шаг. Он что, правда... Кошмар! Извращенец! Хотя чему я удивляюсь? Что ещё от зэка ждать можно? Он может за подобное и в тюрьму угодил!

Отступаю, пока спиной в дерево не упираюсь. Кривлюсь от того, как жёсткая кора неприятно спину царапает.

- Ну ты же не зверь совсем? Я только что на волоске от смерти балансировала. Я не настроена. И вообще... Ты меня даже на свидание не пригласил.

- Ты головой о дерево приложилась?

Рукой о ствол дерева впирается, справа от моей головы. Наклоняется очень низко. Так, что его горячее дыхание кожу обжигает. Взгляд холодный, кровь в венах в лёд превращает. Внутри меня паника бить тревогу начинает. Господи, а я ведь и правда не знаю, по какой статье он сидел. Если его в другую тюрьму переводили, то, значит, преступление серьёзное. А что, если он кровожадный убийца? Насильник, убийца? Мамочки...

- Да, - хрипло в ответ выдаю, - когда в дерево влетела, очень сильно приложилась. Тошнит и кружится всё перед глазами.

Хватаюсь за этот вариант. Лучше пусть так. Пусть я головой ударенная, всё лучше, чем с этим...

- Реально ебанутая, - рявкает, но не отходит. Глазами своими холодными по лицу скользит. На губах останавливается, а я дышать перестаю. Жутко становится.

- Я ещё, может, и заразная, - хриплю.

- Блядь, реально нужно было тебя медведю оставить. - Рявкает и от дерева отталкивается. А я глубоко вдыхаю. Божечки, пронесло.

Но перевести дух не получается. Потому что я слышу, как ветки хрустеть начинают, распахиваю глаза, а Хасан уже вовсю вперёд идёт. Оглядываюсь в поиске своего чемоданчика, потому что нужно активно за этим упырём идти, потому что ночевать в лесу я точно не хочу. Но моего чемоданчика нигде нет. И только в эту секунду до меня доходит...

Подбегаю к обрыву.

- Стой! Подожди! Хасан! - Кричу громко.

Мужчина меня совершенно игнорирует.

- Нельзя идти! Слышишь?

Слышу только тяжёлый вздох.

- Слышь, принцесса, ты меня уже реально напрягать начинаешь.

- Нельзя идти, мы забыли мой чемодан достать! - Поворачиваюсь в сторону чемоданчика. - Подожди, мой маленький, сейчас мы тебя спасём.

- Таблы твои тоже в чемодане? - Рявкает мне на ухо мужчина.

- Что? - Не понимаю, о чём он говорит.

- Таблетки, которые тебе психотерапевт прописал, в чемодане?

- Что?! Я не больная! Совсем, что ли?!

- Ну с чемоданом ты базаришь, - в ответ подстёгивает, а я губы обиженно поджимаю.

Но уже в следующую секунду я жалею, что не сказала, что мои антидепрессанты в чемодане. Потому что этот вандал спускается и одним движением мой чемоданчик со склона скидывает!

- Ты что?! Ты... - Охаю, внутри всё сжимает от боли увиденного.

- Теперь быстрее ласты свои переставлять начнёшь, - грубо в ответ выдаёт, - на твоём месте я бы уже шевелиться начал, иначе я заткну тебе рот с пользой для себя. Усекла тонкий намёк?⠀⠀

Глава 5

Грубиян. Редкостное хамло! Разве у них нет в тюрьме всяких уроков? Я в фильмах видела. Для тех, кто не смог даже среднее образование получить. Демидову явно не помешает несколько уроков вежливости. Или хотя бы понимания того, что рычать невежливо.

Я поджимаю губы, смотря вниз. Мой бедный любимый чемоданчик. Он умер из-за этого зэка! Я быстро оглядываюсь, пытаясь найти безопасный спуск вниз. Мне нужно забрать его!

– Там все мои вещи! – Пытаюсь убедить мужчину. – Мне не во что переодеться.

– Какая жалость, – хмыкает Хасан. – Если не умрёшь от потери своих шмоток, сможешь походить голой.

Что я говорила? Редкостный грубиян!

Ещё и разворачивается, уходя. А мне приходится семенить следом за ним. Я не хочу снова на ветках висеть. Я растираю ладони, пальцы сгибаются с болью. Руки до сих пор дрожат. Господи, я могла упасть. Расшибиться!

– Шевели булками, – подгоняет меня Хасан.

– Ты пытался когда-то на каблуках ходить? – Ворчу я. – Это очень неудобно!

– Похуй.

Я мысленно рычу. Почему нужно на всё так реагировать? Быть настолько непробиваемым.

Единственное, что меня радует, "цену" мы не обсудили. Вроде как это всё ещё открытый вопрос. И ничего этому зэку не должна.

Но держать его ритм я не могу. Туфельки то и дело вязнут в грязи. Мысленно прощаюсь с любимой обувью.

– Ай-ай-яй. - Я подскакиваю на месте, поднимая ногу. Обхватываю повреждённую щиколотку. Она пульсирует от неприятных ощущений. Я ступила не так, как надо. Нога подвернулась. Не лучший вариант шагать в лесу на каблуках. Я могла бы переобуться, если бы этот чурбан не сбросил мой чемодан!

– Я с тобой в Бога поверю, лапуль, – скалится.

– Почему?

– Потому что таким пиздецом меня наградить – явно карма.

– А вы сделайте хорошее дело. Доведите меня до дороги, отпустите. И вам сразу зачтётся.

- Может. А, может, оставлю. Тобой можно зверей диких распугивать. Они к ебанутым не станут подходить.

До чего же он противный.

Я проглатываю оскорбления, когда Хасан в мою сторону двигается. Отступаю, упираясь спиной в дерево. Но мужчину это не останавливает. Демидов подходит вплотную. Божечки, какой он огромный! Нельзя такими формами щеголять. Он и без пистолета сплошное оружие.

Я чувствую жар, исходящий из его кожи. Весь воздух сжигает, не позволяя дышать.

– С ногой что?

– Подвернула, – хнычу я. – Болит теперь.

– У меня мозг от тебя болят. Станешь замедлять меня – брошу. Давай, начинай соображать. Иначе я уже не буду так против, чтобы на меня твою смерть повесили. Усекла?

Мне остаётся лишь кивнуть. Что-то во взгляде мужчины намекает, что сейчас пререкаться не стоит. Для этого ещё будет время.

– И сними уже эту херню с ног. А то свернёшь себе шею без моей помощи.

– И идти босой?

– Не умрёшь. Недалеко осталось.

Это обнадёживает.

Я тут же начинаю приседать, пока не понимаю, что моё лицо окажется напротив ширинки. Хасан усмехается довольно. Он на это и рассчитывал. Извращенец!

Мужчина отступает, и лишь тогда я расстёгиваю тонкие ремешки. Сжимаю туфли в руках, морщась. Земля влажная и холодная. А ещё и хлюпает иногда, когда я ступаю. Фи! Как же я ненавижу Демидова и продажных полицейских!

– Эй, ну подожди! - Я спешу за мужчиной. Босой действительно получается бежать быстрее. Я почти поспеваю за Хасаном. Хотя его шаг, как мои два. Увалень чертов. И даже не сбивается с дыхания, быстро шагая по лесу. А у меня и в боку колит, и кислорода не хватает. Папа был прав, когда говорил, что у меня не лучшая физическая подготовка. Но я ведь не солдат! Я не обязана марш-бросок делать через лес. А теперь думаю, что это явно не помешало бы мне. Остаётся надеяться, что Хасан не соврал. Он сказал, что скоро мы будем на месте. Я выйду на дорогу, поймаю попутку… И буду в безопасности! Осталось лишь чучуть потерпеть Хасана рядом. С этим я справлюсь. В моём университете тоже невыносимых парней хватает. Все такие же самовлюблённые и наглые. Правда, они не носили пистолет с собой, но… Это мелочи.

– Жива ещё? – Хасан даже не оборачивается. – Пришли уже.

– Да?! - Я взвизгиваю от радости. Пытаюсь оглянуться и понять, где именно дорога. Но… Ничего вокруг нет! Только старенькая хижина вдалеке. И всё. Это… – А где дорога? – Спрашиваю растерянно. – Или деревня… Хоть что-то!

– А кто сказал, что они будут? – Мужчина ухмыляется. – Это пункт назначения, Барби. Лакшери хоромы. Будешь жить тут со мной, пока я не решу по-другому.

Кошмар! Чем ближе мы к этой кривой хижине подходим, тем хуже мне становится. В ней живёт кто-то? Серьёзно? Вокруг сплошной лес. Ничего больше нет. Кто адекватный в лесу вообще жить будет?

Кривлюсь, потому что в очередной раз на шишку наступаю. Моя бедная стопа уже воет от боли и несправедливости. Но я чувствую боль притуплено. Потому что шок занимает всё моё внимание.

- Ты ведь шутишь? - Больше не могу в себе держать весь ужас, которым меня по голове приложило. Он просто так издевается. Сейчас вдоволь получит удовольствие и признается, что наш домик не здесь. Где-то дальше. Там, где цивилизация, люди. Там, где хоть свидетели будут, и он не сможет со мной ничего сделать!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Свыкайся с реальностью, принцесса, придётся с небес на землю спуститься. Пожить как простые смертные.

Это мне говорит тот, у кого на руке часы на несколько тысяч баксов? Не только я здесь жить хорошо привыкла.

Я хочу в ответ фыркнуть, но не успеваю. Реальность в очередной раз меня по голове бьёт. Сильно так. Хасан подходит к хижине, за дряхлый заборчик заходит, поднимает какой-то грязный камень и достаёт из-под него ключ. Мне плохо. Нет. Это всё ещё шутка. Он просто хорошо её продумал. Боже, ну не может же это правдой быть?

Совсем плохо мне становится, когда он дверь хижины этим ключом открывает.

- Идёшь, Барби? - Хасан усмехается. Издевается. А я на месте стоять продолжаю. Не мешайте. У меня здесь траур. Похорон моих надежд.

Я бы хотела отказаться. Очень сильно хотела бы. Но позади меня раздаётся хруст веток. И я с места буквально срываюсь. Торпедой лечу. Под громкий ржач Хасана в домик залетаю.

- Послушная какая, очки зарабатываешь? - Хмыкает позади меня, я даже не реагирую. Потому что у меня новый траур. С похорон на новый похорон попадаю. Так себе мероприятия.

Это хижину даже язык не повернётся домиком назвать. Здесь очень мало места. Грязно. Тесно. Я даже не представляю, где здесь уборная находится. Какая-то потайная комната?

— Это прихожая? А где остальные комнаты? - К мужчине разворачиваюсь и чуть ли на него не натыкаюсь.

- Другие комнаты? - Хасан скалится, в его глазах что-то незнакомое зажигается.

Я же стараюсь не паниковать. Всё будет не так плохо. Сейчас мы во всём разберёмся. Мне выделят комнату, и...

- Да, спальня, уборная... Душ... - Слово "душ" я произношу с особой интонацией. Потому что покупаться — это то, о чём я сейчас мечтаю. Конечно, было бы неплохо и переодеться. Но благодаря какому-то кретину не во что!

- Сейчас покажу, - тон его голоса мне совсем не нравится. Но я не подаю виду, - на, ласты натягивай.

В меня прилетает пара шлёпанец. Я чудом их ловлю, но, кажется, мужчина планировал, чтобы они просто в меня шлёпнулись. Не бурчу только потому, что это обувь. Ножкам не будет больно. Ладно, прикусываю свой язычок.

- А куда... - Вопрос задать я не успеваю, потому что Хасан попросту из домика выходит и идёт куда-то.

Натягиваю на ноги шлёпанцы и спешу за этим грубияном. Он обещал мне душ показать.

До меня начинает потихоньку доходить, что ничего хорошего меня здесь не ждёт, когда мы по тропинке от дома уходим. А никаких других домов я здесь больше не вижу.

- Уборная, - рукой взмахивает в сторону повалившегося сарая, - если постараешься и биде там отыскать сможешь.

В его голосе столько издёвки, что я зажмуриваюсь. Нет, этого быть не может. Туалет там? Это как в прошлом веке всё, да? Там что, дырка в полу? Нет, Господи, я об этом ужасе даже думать не буду. Кошмар.

Хасан дальше по дорожке идти продолжает, я за ним следую. Не знаю, на что надеюсь. Тут только на чудо рассчитывать можно.

- Душ, - произносит всё тем же голосом с издёвкой.

Мы выходим на берег небольшой речки. Я открываю и закрываю рот. Ну если сравнивать с уборной, то этот вариант ещё даже ничего. А в туалет можно и в кустики ходить, да? От самой этой мысли мне плохо становится. Какой кошмар.

- Эй, ты что?! - Произношу поражённо, когда мужчина с себя футболку стягивает, а после и брюки. На месте замираю, глаза распахиваются до нереальных размеров. Потому что я сейчас против своей воли взглядом по Хасану скольжу. Точнее по обнажённым участкам его тела... Мурашки по коже пробегают. Мамочки, такие разве бывают?

Глава 6

Тело Хасана, оно… Черт. Должно быть запрещено выглядеть ТАК, если ты три часа назад в наручниках ходил. Может, в тюрьме очень хороший комплекс? Зал, белковое питание, личный тренер… Иначе я не понимаю, как он может быть настолько чертовски хорош собой.

Лицо Хасана, а точнее его тело могло бы висеть не на плакатах "разыскивается", а на рекламных баннерах. Боги… Боги его точно сделали по своему подобию. Точёные мускулы остриями выпирают из-под загорелой кожи. Выглядит как скала, на которой высочен каждый мускул. Чёткий, твёрдый.

Хасан не выглядит как качки в зале, которые дутыми бицепсами хвастаются. Нет. Он совсем другой. Преступлением было бы назвать его "меньше". Но просто вся его сила словно искрится в мускулах. Скрывается в теле, демонстрируя лишь намёк на угрозу. Но при этом я чувствую волны опасности, исходящие от Демидова. И черт… Хамло, а с таким телом. Жизнь несправедлива.

Хасан стоит боком ко мне. Резко вскидывает голову, словно почувствовав моё внимание. Я едва пятнами стыда не покрываюсь, когда мужчина ловит мой взгляд. Усмехается дерзко. Мудак.

– Ты решил стриптиз устроить? – Я пытаюсь за фырканьем скрыть своё замешательство. – Меня подобное не интересует.

– За языком следи. А лучше – охладись.

Мужчина не дожидается моего ответа. Ступает в воду, а после резко ныряет. Брызги поднимаются во все стороны, жгут мою кожу. Черт! Холодная какая!

Я стираю каплю с руки, поглядывая на поверхность реки. Он… Утонул? Мои беды закончились?

Почему-то я сомневаюсь, что теперь меня Демидов отпустит к мишкам и кабанчикам. Не после того, как я узнала, где он будет скрываться. Черт! Папуль, ну, где ты? Спаси меня скорее, потому что я тут не выживу просто. Я к таким условиям не привыкла. Да, я дитё асфальта, хоть и офицерская дочь. И мне не стыдно. Я же не думала, что буду жить в такой глуши! Но если Хасан утонул…

Он выныривает, будто зная мои мысли. Вода стекает по его тёмным волосам. У меня зубы сводит. Как он может плавать? И зачем вообще? Хочет совсем меня добить?

Мелькает шальная мысль как быстро сбежать от мужчины. Течение в реке сильное, я вижу это по тому, как напрягаются его руки при плавании. Если нырнуть и позволить течению отнести куда-то… Есть шанс распрощаться с Хасаном навсегда. И найти где-то помощь. Есть только одна проблемка почему этот вариант мне не подходит. И я с грустью отхожу подальше от берега.

Злость извивается по венам. Как же меня Демидов бесит! Он наслаждается своей победой, своим превосходством.

Развернувшись, я резко направляюсь к домику. Не буду я за ним наблюдать, ещё чего! Лучше придумаю, как в таких условиях можно выжить. Теперь более адекватно воспринимаю хижину. Там просто нет места для ещё одной комнаты. Это всё!

Когда я была маленькой, а папа далёк от звания генерала, мы жили в маленьких квартирах, которые предоставляло государство. Но там всё было по-другому! Сорок квадратных метров лучились теплотой и уютом, а тут… Мрак.

Если я вручу Демидову швабру, он меня пристрелит? Но тут невозможно жить! Кто вообще на такое согласится?

Я пытаюсь осмотреть дом, если так можно назвать это место. Найти что-то полезное, пока я одна.

На хлипком столике стоит ваза со свежими фруктами. Кто их тут оставил? Подарок сбежавшему зэку? Или Хасан в чей-то дом вломился просто?

Плевать! Мой желудок издаёт жалобный писк, напоминая, что я давно ничего не ела. Ждала свадьбы. А теперь вместо вкуснейшего банкета я жую яблоко. Сладкий сок брызгает на губы. Боже, как же вкусно!

Не переставая жевать, я осматриваюсь дальше. Заметив на столе странную приблуду, я тут же её хватаю. Похоже на отвёртку или шило… Только с круглым наконечником. Плевать, главное, что хоть немного оружие напоминает. Я сейчас на всё согласна.

Не решив, куда прятать, я прячу находу под пояс бюстгальтера. Надеюсь, там Хасан её не найдёт. Но света очень мало, сложно сориентироваться. Поэтому я направляюсь к окну, которое загораживают старые шторы. Пытаюсь отодвинуть. Пыль бьёт в нос, заставляя чихать без остановки. Я вскрикиваю, когда что-то трещит. Карниз наклоняется, а шторы… Они на меня падают. Придавливают своим весом. Облако пыли обволакивает. Я задыхаюсь от затхлого запаха.

– Ты вздёрнуться решила? - Хмыкает Хасан.

Он полотенцем просушивает волосы, а брюки липнут к влажному телу. Футболку мужчина где-то потерял.

– Лучше помоги, – я снова чихаю, пытаясь выбраться. – Пожалуйста.

– Ты решила тут всё разворотить? – Хасан грозно надвигается на меня. – Не угомонилась ещё?

– Нет. Мы… Мы же тут будем жить?

– Я уже сказал, что да. - Мужчина желваками играет.

Кажется, я дошла до предела. Но… Надеюсь, он не станет убивать сразу? Потому что следующее моё заявление ему не понравится.

– Тогда… – я мысленно молиться начинаю. – Тогда мы с тобой будем тут всё убирать.

– Чего? Ты не охерела, лапуль?

– Я не буду жить как в хлеву. Тут всё надо убрать. А у тебя не получится отвертеться. Будешь мне помогать.

Осталось только ногой притопнуть, и этот зэк точно слушаться начнёт. Ага, держи карман шире.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хасан прищуривается, смотрит так, что я даже немного назад отступаю.

— Вот и займёшься, наконец-то толк от тебя будет. А то только мозги ебать пока что научилась. - В ответ рявкает, а я рот распахиваю. Это что за неуважение такое?! Кто мозги ебёт? Я?

- Между прочим, это совершенно непозволительно. Папа всегда говорил, что...

- Много батя у тебя базарить любит, да? - Мужчина вплотную приближается, глаза моментально сверкать начинают. А я язык прикусываю, только поздно слишком. Всё, раздраконила я это огнедышащего. Прикусываю ещё сильнее, потому что язык сам в бой рвётся. Но у меня не получается...

- Мой отец...

- Проебался. Решил, что его нашивки дохуя что решают. А, по сути, доморощенная принцесса со мной в хижине оказалась.

Сглатываю и ещё шаг назад делаю. Упираюсь ягодицами в столешницу. Угол больно давит, но я визг в себе удерживаю. Такому, как этот, свою слабость вообще показывать нельзя.

- Ты ведь знаешь, что только срок себе продлишь, меня тронув? - Подбородок задираю. Страшно до чёртиков. Но я пытаюсь держаться. Ноги сильнее сжимаю, чтобы коленки не так сильно дрожали.

- Красивая, а голова пустая, - произносит с издёвкой, пальцами локон моих волос поддевает, а я дыхание задерживаю, - совсем нихера не отдупляешь, Барби?

- Прекрати меня этим прозвищем называть, иначе...

- Что? Рот шире откроешь, про папу генерала вспомнишь?

Я резко вперёд подаюсь. Ногу вверх задираю. Это он меня спровоцировал, ублюдок! И ведь ожидал! Полностью всё предугадал. Пальцами моё колено сжимает, которое ему в пах направлялось. Я взвизгиваю больше от неожиданности, чем от того, что он сильно сжимает.

- Пусти, - шиплю зло в его лицо.

- Я могу с тобой делать что угодно, Барби, - скалится, специально растягивает это прозвище дурацкое, - твой папаша всё, что найдёт, это твой чемодан в овраге. А тебя дикие звери утащили. Растерзали. Нет тебя.

От каждого его слова холодок по коже. Горло сдавливает и дышать не даёт.

- Бред, - хриплю, - мой отец меня найдёт и тогда...

- Как ты там меня называла? Я ведь могу полностью соответствовать. Заодно научу одну безмозглую Барби за языком следить.

Его рука резко вверх перемещается. Сжимает моё бедро, пальцами нежную кожу царапает и обжигает.

- Не смей, - шиплю, - иначе я ногтями тебе пластическую операцию сделаю, понял?!

- Дикая, да? - Вместо того чтобы испугаться, Хасан лишь довольно губы в улыбке растягивает. А глаза всё равно холодные остаются. Полосует ими настолько глубоко, что больно становится.

- Даже не представляешь насколько, так что руки убирай и иди лань покладистую ищи. - Шиплю.

Но вместо того, чтобы сделать как я говорю, этот ублюдок улыбается лишь шире. А после... Я громко визжу, потому что в воздухе подлетаю. Меня на столешницу хлипкую усаживают. Стол качается, а я от страха за шею Хасана цепляюсь. Тем самым, сама того не хотя, наш контакт лишь сокращаю.

Он между моим разведёнными ногами оказывается. Пальцами мои бёдра сжимает. Дыханием опаляет кожу. Ещё и запах его этот... В ноздри вбивается и внутри всё в узелок сжаться заставляет.

Моё многострадальное платье по швам трещит. Этот звук отрезвлять должен, а я как будто в трансе каком-то нахожусь. Этот хам настолько близко. Я так близко его глаза ещё не видела.

Я как-то с отцом в лесу волка видела. Самого настоящего. Маленького ещё, но храброго. Вот глаза Хасана мне глаза того волчонка напоминают. Полные решимости и желания брать. Зубами впиваться и терзать свою жертву.

- А я сук диких ебать люблю, не повезло тебе, Барби, - его слова полностью меня в реальность возвращают. Как обухом по голове.

Я пытаюсь вырваться, изо всех сил сопротивляюсь. Хасан как будто веселится со всего происходящего.

Вырываю одну руку и со всего размаху по лицу его бью. Настолько сильно, что у самой ладошка немеет, а на щеке Хасана три алые царапины виднеются.

- Сука, - рычит и на стол меня заваливает, на спину опрокидывает.

Ну вот и всё, я доигралась.

Глава 7

Доигралась. Божечки... Хасан сейчас подтвердит самые худшие опасения.

Его ладонь ложится на мою шею, сильнее к столу прижимая. Удерживает, царапает огрубевшей кожей.

Я дёргаюсь, пытаюсь скинуть с себя мужчину. Он тяжёлый, и всем весом в хлипкое дерево вдавливает. Да медведя легче побороть, чем этого громилу. У меня ни одного шанса. Зато перед смертью можно радоваться мелочам… Красный след на лице мужчины будет последним, что я запомню.

– Нет! - Мой крик заполняет домик, потому что Хасан совсем не убивать меня планирует. Его свободная ладонь путешествует по моему бедру. Всё выше и выше. Пока не достигает резинки трусиков. Поддевает её пальцами, играясь, а у меня пульс частит.

– В стрингах летаешь, Барби? – Мне в лицо выдыхает, шпарит жаром.

– Нет, - я машу головой, всё оттолкнуть пытаюсь. – Нет, я не…

– Проверим? Там тоже пыль стряхнуть надо?

– Что?!

– Видно не ебал тебя никто, раз так нарываешься. Там тоже пыль стряхнуть хочешь.

– Хам! - Выкрикиваю ему в лицо. Снова ладонь заношу, чтобы ударить, но Хасан перехватывает.

Рычит зло.

– Сучка выебистая.

А после… Ой, мамочки, после совсем ужасное происходит. Он на меня набрасывается. Как дикий зверь. Сразу терзать начинает! Правда губами. Мои губы. Целует неистово и жёстко, заставляя мои губы мгновенно огнём вспыхивать. Он дикий! И дикость свою в поцелуй вкладывает. Пленяет мгновенно.

У меня нет ни шанса на сопротивление. Хасан просто собой продавливает. Прикусывает мою губу, вызывая дрожь в пальцах.

Так его ударить хочется. Хватка у мужчины сильная. Не отпускает, к себе тянет. В волосы мои зарывается, наматывая их на пальцы. В затылке покалывает от подобного. Что-то трещит. Будто разрывает во мне от того, что меня этот зэк целует. Нагло, развязно. Кусает, языком давит, пытаясь мои губы сильнее приоткрыть. А в следующую секунду... Я понимаю, что на самом деле трещало. Когда опора под спиной исчезает. А я вниз лечу.

– Блядь.

Хасан резко на себя дёргает. Подхватывает, не позволяя упасть. Лапами мои ягодицы сжимает, в себя впечатывая.

– Хули ты бедовая такая? - Рявкает. То ли с весельем, то с новым оттенком раздражения.

Я оторопело оглядываюсь, понимая, что стол не просто исчез. Он развалился из-за такой нагрузки.

– Я?! Это ты бык, который на хилый столик полез!

Пальцем упираюсь в его каменную грудь. Очередная почти-смерть выбрасывает в кровь убойную дозу адреналина. Я на каком-то подъёме, меня потряхивает. И страх перед мужчиной лопается, развеивается как дым.

Вспоминаю, что он только что творил! Кое-как выворачиваюсь из его рук, на несколько шагов отхожу. От Хасана лучше на расстоянии держаться. А то он нервный. Кидается без причины.

– Ты не имеешь меня права целовать, - я пытаюсь хоть как-то ошмётками платья прикрыться.

– Не имею? – Хмыкает, забавляясь. – А ты не оборзела, лапуль?

– Может и оборзела. Но… Ты зачем меня похитил? Отца шантажировать? Ну вот и шантажируй, а меня не трогай.

– Мне на твоего батю с погонами похуй.

– Значит, как заложницу. Или вообще возвращаемся к той части, где я за тобой увязалась. И просто буду соседкой пару дней. В любом случае меня целовать можно тем, кому я разрешение дала.

– Разрешение?

– Именно! - Выкрикиваю и уношусь до того, пока мужчина меня опять на стол не повалил. Был уже опыт, не понравился.

Я вылетаю на улицу, не зная, куда можно податься. Но мне нужно где-то переждать, или просто грохну этого хама.

Я провожу тыльной стороной ладони по губам. Стираю любое напоминание про то, что Хасан меня целовал. Его касания до сих пор ощущаются. Как клеймо на губах. Высеченное, горячее. Мало ли что он этим языком делал! А мне в рот суёт…

– Ой! - Я вскрикиваю, когда замечаю во дворе того, чего раньше не было. Страшного монстра, не иначе! Потому что я знаю, сколько от этой наглой твари может проблем быть.

По телу холодок бежит, когда наши взгляды встречаются. Я отступаю на шаг, а ОНО за мной следует. Мамочки!

Чудище срывается, на меня несётся. Быстро приближается, пока моё тело ужасом сковывает. Лишь когда раздаётся гортанный звук, как боевой клич, я срываюсь с места. Несусь к дому, понимая, что не спасусь.

– Хасан! – Кричу, срываясь обратно. – Хасан, спаси меня!

Сердце в пятках отстукивает от страха. Я же несусь к мужчине.

Живот судорогой сводит. Мне кажется, что чудище вот-вот меня догонит. Догонит и... клюнет! Или что они там делают. А ещё своими лапками в волосы вцепится и... Я на Хасана налетаю и вцепляюсь в него пальцами. От страха совсем забываю, что и этого экземпляра я тоже боюсь.

- Осознала свои ошибки, Барби, сама решила контакт наладить? - Хасан довольно произносит. Лапищами своими меня сжимает.

- Там... там... Спаси меня, а не лапай! - Визжу возмущённо.

А чудище уже на порог дома заходит. Как хозяин территории. Кудахчет что-то, крылья свои расправляет. И смотрит так, что у меня во рту всё пересыхает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В помещении тишина воцаряется. Индюк проходит дальше. А я чувствую, что Хасан как будто трястись начинает. Ему тоже страшно? Но в следующую секунду он громким смехом взрывается.

- Сука, я не могу. - Ржёт. Вот же козёл! А индюк к нам всё ближе подходит!

Я сильнее вжимаюсь в мужчину. В козла этого, который сейчас от смеха откинется.

- Выгони его! Скажи, чтобы ушёл! Сделай что-то! - Визжу как ненормальная, потому что индюк явно заинтересован в том, чтобы заклевать меня до смерти. Смотрит на меня, голову свою из стороны в сторону наклоняет. И что-то на птичьем выдаёт! Недовольно ещё так!

- Ты сейчас серьёзно? - Кажется, до Хасана доходить начинает, что я не шучу.

Я правда это чудище боюсь! И нет, я не сумасшедшая, понятно?! Кто там пальцем у виска крутит? Если бы на вас в детстве индюк напал и начал бы клевать, куда только видел, вы бы меня понимали!

Я маленькая была, мелкая совсем. Этот индюк громадный просто! А я бегала по двору на нашей даче, у меня футболка была, на которой маленькие червячки были нарисованы. Они из мультика были. А этот... пернатый! Решил, наверное, что червячки настоящие. И напал на меня! Я визжала и вырывалась. Он лапами своими в мои волосы зарылся, сжал у корней, чтобы не дёргалась. Это продолжалось недолго, пару минут. Папа сразу его с меня снял. Но вот страх того, что это чудище меня убить может, теперь со мной на всю жизнь!

Хасан наконец-то раздупляется. Мои руки с себя снимает. С силой, потому что я ни в какую не хочу опоры лишаться и живого щита. Им же прикрыться можно на крайний случай.

- Пошёл, - Хасан на индюка идёт. Наступает, тот начинает перья свои распускать и кудахтать. Я же оглядываюсь в поиске чего-то, чем защититься можно. Нервничаю. А что, если он Хасана завалит, а после на меня пойдёт?

В панике замечаю сковороду. Она не очень большая. Но мне кажется, что это самое лучшее, что я сейчас найти могу.

Медленно в стороны сковороды отступаю. Приставным шагом. И при этом с индюка взгляд не свожу. Всё контролирую.

- Давай, выбывай отсюда. - Хасан пернатого к двери направляет.

Индюку это не нравится. Он возмущается. Причитает. Хвост свой распускает. Мне кажется, ещё немного и матом кудахтать начнёт. Я же продолжаю двигаться к своей цели. Сковорода уже почти близко. Пару шажочков осталось. Делаю один. Второй. И тут же пальцами ручку сковороды сжимаю. Она маленькая, но увесистая. Главное, чтобы я ею индюка не приложила до смерти.

Хасан пернатого на порог выгоняет. Говорит ему что-то. Судя по реакции индюка что-то плохое. Я же сковороду только сильнее сжимаю. Так, чтобы не выпала. Это моё оружие. Моя защита. Да, я не могу собой управлять. Я бы на медведя спокойнее реагировала, чем на этого с хвостом. Потому что детская травма. Вам не понять!

Хасан выгоняет его из домика. Что-то ещё напоследок ему говорит.

"Давай, видишь она ебанутая"

Козёл! Просто козлина!

А дальше происходит то, что в суде я как состояние аффекта характеризовать буду. Хасан ко мне идёт. Судя по его улыбке, хочет мне кучу гадостей наговорить. Я уже выдохнуть хочу. Как за дверью дома раздаётся громкое кудахтанье, потом тупой звук, как будто что-то в дверь ударилось. И всё это происходит само собой. Честно! Моя рука сама вверх взлетает, и я Хасана по голове сковородой бью. Честно, я не планировала! Оно само как-то.

Мамочки... Я его убила?

Глава 8

Я вспоминаю молитву. Каждую, которую моя бабушка читала по вечерам. То ли себя спасти пытаюсь... То ли душу Хасана отмолить.

– Сука. - Мужчина со свистом выдыхает. Одной рукой хватается за стену. Другую прижимает к затылку.

– Ой-ой. - Я испуганно отступаю.

Сковородка летит на пол. Хасан в последнюю секунду успевает среагировать. Отступить, не получив сковородкой ещё и по ноге.

– Мне жаль. Очень жаль. Прости-прости-прости. - Я лихорадочно шепчу. А мысленно продолжаю молиться. Лишним не будет.

Мужчина вскидывает голову. Мамочки! Он же… Господи, да Хасан может взглядом убивать. Его взгляд словно кровью наливается. Синяя радужка темнеет, её рассекают тёмные тени. Это смерть, да? Уже приближается?

Воздух потрескивает от опасности. Сердце делает кувырок, улетает в желудок. И пробив мышцы, падает в ноги. Ну, хоть оно может сбежать. Мне такая радость не светит.

– А тут есть холодильник? – Я быстро скольжу подальше. – Можно холодненькое что-то приложить. Лёд, к примеру.

– Я, блядь…

– Ты не говори. Вдруг опасно? Может, приляг, отдохни?

Блин. Надо было ударить посильнее. Он бы вырубился, а я… Сказала бы, что просто сознание потерял. Мало ли что случилось. Свежий воздух он такой. Вырубает мгновенно. Теперь одна проблема – чтобы не вырубили меня.

– Барби, ты какой гроб предпочитаешь? – Хасан во весь рост расправляется. – Розовый, да?

– Я не то, чтобы сильно розовый люблю…

– Отлично. Потому что гроба и не будет.

– Я думала, что ты индюк! Или паук. Да, на тебе сидел паук. Ядовитый! И я его прихлопнула. Отлично же?

– Я тебя прихлопну. Тоже ядовитая дрянь.

С визгом я отскакиваю, когда Хасан пытается меня схватить. Пользуюсь возможностью и уношусь из дома. То ли индюк меня не заметил, то ли сам меня испугался… Но на улице меня никто не поджидал. И Хасан не бежит следом. Фух. Может, ему ещё плохо? Не сможет догнать. И… Какого черта?! Я слышу, как что-то щёлкает за спиной. Как будто… Защёлка? Хасан закрылся от меня?! Он оставил меня на улице? Ну… Могло быть и хуже, да?

Я кручу головой, пытаясь придумать, что делать дальше. Переждать на хлипкой лавочке, пока Хасан успокоится. А пока осмотрюсь. Вообще… Прикусив губу, я придумываю новый план. Я не могу осмотреть весь лес и найти путь к дороге. К спасению! Но если у меня будет время, то я могу… Могу исследовать, что вообще тут есть. В разных сторонах. Вдруг за день или два найду выход? Просто пройду дальше, изучу всё, что вокруг. Когда-то лес ведь должен закончиться?

Я с тоской смотрю на своё платье. Испачканная тряпка, которая просто висит на мне.

Шлёпанцы вязнут в грязи, а я всё пробираюсь сквозь деревья. Пытаюсь найти хоть какой-то выход. Блин. Почему всё одинаковое?! Не могли различные деревья посадить? Как ориентироваться?

Я брожу, пока не понимаю, что впереди просвета нет. Лес только гуще становится. Ещё немного, и я встречу кого-то пострашнее индюка. А вернусь – встречу взбешённого Хасана. И я не уверена, что он пугает меня меньше голодного мишки. Но… Может мужчина не так и зол? Успокоился уже. Сколько времени прошло? А нечего таким гадом быть. Может у меня защитный рефлекс. Всех хамов сковородкой по голове. Или стресс. Точно. Стрессом и буду себя защищать. В конце концов… Кто сказал, что дочь генерала обязательно адекватной должна быть?

Ноги ноют от усталости, когда я возвращаюсь к домику. В боку покалывает и дико хочется пить.

Я хватаю ветку и рисую крестик. Помечаю для себя, что эту дорогу я уже прошла. А потом пойду дальше. Снова и снова. Я обязана выбраться! Просто обязана. Не останусь тут на потеху чертовому зэку.

Я аккуратно подбираюсь к домику. На улице быстро темнеет. Словно кто-то накидывает покрывало, скрывая всё.

Дёргаю дверцу, но она не поддаётся. Он решил меня оставить на улице? Бросить?!

– Хасан! - Зову, но ответа нет.

Я взвизгиваю, когда над головой вспыхивает белый свет. Слышится гром. И за секунду стена из дождя обрушивается. Я промокаю за секунду. Холодные мерзкие капли стекают по коже, заставляя поёжиться.

Колочу в дверь, но мне никто не отвечает. Он заснул?! Чертов Хасан! Необразованный, подлый хам.

Меня начинает потряхивать от холода. А защиты никакой нет. Только сомнительное сооружение вдалеке. Маленькое, похожее на склад. Но вдруг там прячется мой самый главный враг?

Я быстро обегаю дом. Едва не скачу от радости, когда вижу открытое окно. Ха! Я заберусь и где-то спрячусь. Где прятаться в маленьком доме, который едва больше моей спальни? А я придумаю. Когда зубы перестанут дрожать.

Я подтягиваюсь на руках, пытаясь забраться внутрь. Животом упираюсь в раму, пытаясь затащить себя внутрь. Обещаю, папуль, я точно займусь физкультурой. А пока мышцы рук буквально трещат, пока я подтягиваюсь. Подол платья трещит, зацепившись за что-то. Но мне плевать! Наполовину я уже в тепле. И тут сухо. Поэтому я брыкаюсь, заваливаясь внутрь. Платье рвётся окончательно. Расходится по шву, оголяя меня. А я падаю на пол. Прямо к ногам Хасана.

Ну вот где я так напортачила по жизни, а?! За что я сейчас расплачиваюсь, за какие грехи?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Иначе я не могу даже это назвать. Точно расплата за что-то.

Чувствую, как участки кожу гореть начинают, те, которых он взглядом касается. Рассматривает. Внимательно пялится. И когда до стрингов добирается, мои щёки моментально вспыхивают.

- Ты оглох?! Я же стучала! - Тут же подрываюсь на ноги. Руками себя обнимаю. Лучшая защита — нападение. Воинственно на Хасана смотрю, а в его глазах никакого сочувствия. Он не оглох. И не спал. Он просто меня не хотел впускать.

- Вижу, с догадливостью у тебя проблемы. Как и со всем остальным. - Грубо произносит, отталкивает меня в сторону. Окно закрывает, из которого капли дождя на пол попадают.

- Ты выгнал меня в лес! Меня же там сожрать могли! На куски разорвать!

- Но ты здесь, живая и невредимая. Даже дикие звери ебали рисковать.

Его слова обижают. Я поджимаю губы. Только сильнее себя за плечи обнимаю. Если бы мне было куда идти, я бы в жизни к этому мудаку не вернулась. А он... Мой воинственный настрой начинает угасать. Ему на смену приходит усталость, обида, безысходность...

- Ты... ты... - Голос хрипеть начинает. Я жутко устала и готова вырубиться без сил прямо здесь на мокром полу.

- Барби, - резко выплёвывает это ужасное прозвище, пальцами мои щёки сжимает. Вынуждает в его страшные глаза посмотреть, - ты меня порядком заебала. В лес сама чухнула. Гнала так, что жопа как теннисный мячик подпрыгивала. Видать было куда удирать. Мозги уже потом включились, да? Так вот, мне поебать на твои заскоки. Если привыкла, что тебе жопу заносят, то у меня для тебя плохие новости. - Скалится зло, а я громко сглатываю. Я его и правда очень сильно разозлила.

- Я...

- Я не закончил, - снова рявкает так, что я вздрагиваю. Даже слова сказать мне не даёт. Изверг, - ты можешь уебать в лес хоть сейчас, я держать не стану. Ты даже проблему решишь. Твой папаша найдёт тебя по частям в лесу. Ко мне никаких вопросов. Сама попёрлась. Сама стала обедом.

У меня от страха немеют конечности. Что он несёт такое? Ни в каком лесу я жить не собираюсь. И обедом становиться тоже.

- Я не хочу, я...

- Тогда ты захлопываешься и делаешь то, что я тебе говорю. С тебя хоть какая-то польза быть должна. Иначе... - Он выразительно в глаза мои смотрит. Намекает, чтобы сама его фразу закончила.

- Иначе в лес пойду, я поняла. - Хочу кивнуть, но из-за того, что он щёки мои сжимает, не могу пошевелиться. Лишь ресницами хлопаю.

- Молодец, долго же до тебя доходит, Барби.

Стискиваю зубы. Сколько ещё он меня этим прозвищем безмозглым называть будет?

- Можно я пойду спать? - Хриплю в ответ. Коленки подрагивают, вот-вот подкосятся. Мне нужно взять паузу. Обновить свои силы. Потому что сейчас я полностью без сил.

- Можешь найти себе какую-то тряпку и ложиться на полу.

Хасан ещё несколько секунд в мои глаза смотрит, а после отпускает. Больше не держит.

Глубоко вдыхаю. И только сейчас до меня смысл его слов доходит. На полу?

- Я мокрая, если на пол лягу, то заболею... - Произношу тихонько. Намекаю, что он бы мог хоть раз благородно себя повести и сам на пол лечь, а мне кровать уступить.

- Хочешь ко мне в койку? - Вопросительно бровь приподнимает.

Эти слова звучат ужасно. И Хасан даже не пытается всю эту ситуацию как-то сгладить. Губу закусываю. Нет смысла надеяться, что он джентльменом будет, да?

Отрицательно веду головой. Нет. В его койку я точно не хочу.

- Как хочешь, будешь мешать спать - на улицу отправлю. - И с этими словами он к кровати направляется.

Ублюдок. Как же я его ненавижу! Боже, ну почему у меня такой слабый удар? Нужно было его вырубить.

Пытаюсь растереть себя руками. Хоть немного согреться. Оглядываюсь по сторонам и пытаюсь найти хоть какие-то тряпки. Нужно настелить себе ложе. Так, чтобы не продуло. Сомневаюсь, что в этой глуши можно найти таблетки. А мой чемоданчик Хасан выкинул! Так что нужно искать выход из ситуации.

Когда я нахожу два мешочка с сеном, моей радости нет предела. Начинаю потихоньку доставать всё содержимое и мостить себе кровать. Кожу опять покалывать начинает. Мне даже оборачиваться не нужно, я и так знаю, что это извращенец этот смотрит. Самое большое внимание моей пятой точке достаётся. Ну вот и как здесь спать? Я только глаза закрою, и он накинется сразу?

Глава 9

От мысли, что Хасан потянет ко мне свои руки, стоит прикрыть глаза… Меня сразу пронзает зарядом бодрости. Будто мой любимый раф с карамельным сиропом прямо в вену. И как-то спать уже не хочется! Живут же люди без сна, и я смогу. Главное, чтобы хам этот больше не лез.

Кожа уже буквально пылает из-за взгляда Хасана. Он словно в мою попку молнии бросает. Извращенец!

Я резко выпрямляюсь, пытаясь остатками платья прикрыться. Это совсем не помогает, но дарует хоть какую-то уверенность. А после бросаюсь в сторону. Подхватываю с пола сковородку, прижимая её к себе под хриплый смех Хасана. Моя родненькая, защитница. Я провожу по кривоватой ручке, чувствуя себя так, словно сковородка всё исправит и вернёт мне мою жизнь.

– Явно за грехи, блядь. - Хасан бормочет себе под нос.

Одну руку он закинул за голову, вторую – уронил на глаза. Всем видом демонстрирует, что видеть меня не хочет. Его тело растянулось на узкой кровати, занимая всё пространство. Крупное, рельефное тело. Тени плясали на его торсе, открывшемуся из-за задравшейся футболки.

Я на миг замерла, а после прищурилась. Это другая одежда. Не та, в которой мужчина через лес шёл. Он переоделся! А значит тут должна быть сменная одежда. Раз Хасан мой чемоданчик выбросил, значит я его одежду отберу. Это ведь справедливо, да?

Мужчина лежит неподвижно, его дыхание ровное. Неужели так быстро заснул? Отлично!

Я крадусь по домику, с тревогой наступая на каждую половицу. Та словно вот-вот должна заскрипеть под моими ногами. Но секунда проходит, а тишину разрывает лишь размеренное дыхание Хасана. Фух. Боже, так и сердечный приступ схлопотать можно. Я не была готова к таким потрясением.

Единственный источник света – редкие вспышки молний и свет луны, появляющийся из-за тёмных облаков. Но этого хватает, чтобы я могла рассмотреть комнату. И нашла! У стула валяется спортивная сумка, полная мужской одежды.

Я с недоверием принюхиваюсь, сморщив носик. Тут всё очень подозрительное. А дом словно сто лет без хозяина стоял. Но от футболки пахнет свежестью и лавандовым кондиционером для белья.

Я тут же натягиваю футболку, избавившись от остатков платья. Оно пало, стойко сражавшись. Но гвоздь на окне был сильнее.

Я выжимаю волосы прямо там, стараясь стряхнуть все капли. Постепенно мне становится теплее, я выдыхаю.

Ненадолго смиряюсь со своей участью. Не расставаясь со сковородкой, я двигаюсь к груде сена. Видел бы мой отец, в каких условиях я теперь живу… Солдаты в полевых условиях и то лучше обустроены. Зато папа будет горд. Его парни такого бы не выдержали, а я даже кроватку приготовила себе. Но спать там ужасно. Всё колет, раздражает кожу, каждое прикосновение заставляет вздрагивать и подскакивать. Ужасно! А этот мудак спит себе спокойно, ни о чём не думая. А мог бы хотя бы подвинуться немножко. Нет, то есть вообще уступить кровать!

Но чем дольше я лежу, тем сильнее соломинки врезаются в моё тело. Я раздражённо чешу плечо. Злость становится всё больше. Достигает своего пика, затмевая всё перед глазами.

Пальцами сжимаю край сковородки. Меня аж трясёт от эмоций. Так и тянет что-то вытворить. Чтобы Хасану окончательно психику поломать. Какой нежный! Подумаешь, чуток сковородкой ударила, теперь вечно будет дуться?

От непоправимой ошибки спасает одно – я не очень хочу ночевать на улице. А мужчине неведомо сострадание, он не пожалеет.

Я просто лежу, уставившись в потолок. Пока не слышу тяжёлый вздох, а после скрип кровати. Сжимаюсь, ожидая каких-то поползновений со стороны Хасана. Но он… Спит. Просто набок перевернулся. Мудак! Подлец! Спит, пока я страдаю.

Я сдаюсь. Запрещаю себе думать о действиях и последствиях, просто поднимаюсь на ноги. Я медленно подступаю к кровати, а после устраиваюсь на самом краюшке. Этот громила всё занял, но если постараться, то я не улечу лицом в пол. Так намного лучше, чем на соломе. И мягко. А ещё тепло, так как я урвала край одеяла.

Меня мгновенно накрыло усталостью. Главное, проснуться раньше Хасана, и тогда ничего не случится. Он даже не поймёт, что я рядом с ним спала. Не поймёт же?

Чёрт, почему я так неудобно сковородку положила?

Хмурю носик, но при этом не двигаюсь. Так лень. Я так жутко устала, что даже лишнее движение кажется чем-то нереальным. Ещё и чёртова сковорода так неудобно развернулась, что ручкой мне в попку вжимается.

Немного прогнувшись, я вроде бы как удобное положение нахожу. Ещё и тепло так и даже немножко мягко становится. Снова в сон погружаться начинаю. Мне даже что-то снится.

Становится всё жарче и жарче, как будто кто-то батареи на максимум выкрутил. Через сон я даже не соображаю, что в этом хилом домике батарей отроду не было. По телу проносится волна жара, которая мурашки разгоняет. Горячее дыхание затылок опаляет, а после я на своём животике чувствую жар. Пытаюсь перевернуться, потому что становится слишком жарко. Хочу скинуть одеяло. Но не получается. Потому что это нифига не одеяло на моём животе!

Я туго соображаю, что именно происходит. Сквозь сон. Я секунду то в сознании, то снова в сон проваливаюсь. Но когда наглая рука обнаглевшего типа начинает выше подниматься, я тут же глаза распахиваю! И то, что в попку не ручка от сковородки упирается, тоже очень быстро понимаю!

Кошмар! Хасан сгрёб меня под себя. Его голова на моей груди, рука шарит по животику, а его кочерга вообще на новый срок нарывается! И при этом всем мужик спит! То есть он меня лапает во сне! Извращенец восьмидесятого левела!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Эй! - Протестую. Но спросонья получается очень хрипло и тихо. Конечно, что этот орангутан возбуждённый ничего не слышит. - Прекращай!

Я в панике начинаю рукой сковородку искать, я же точно её сюда с собой взяла. Нужно его ещё раз стукнуть, чтобы в себя пришёл. Рукой провожу по простыне, но там ничего нет. Кошмар!

Начинаю вырываться. Пытаюсь его с себя сбросить. Сердце от паники в пятках уже сальсу отстукивает.

- Не выебывайся, Лейсан, давай, как всегда, утренний отсос, - произносит хрипло этот придурок. Глаза даже не открывает. Голову с моей груды убирает, но не для того, чтобы меня отпустить, а чтобы свою пятерню мне на макушку переместить. Начинает меня вниз сталкивать.

- Ты совсем охренел?! - Взвизгиваю, начинаю вырываться и во всем этом дебоше "совершенно случайно" ему коленом в пах заезжаю.

- Блядь! - Хасан рявкает так, что я с кровати слетаю от страха. Больно на попку приземляюсь. - Ты охуела?! - Продолжает на меня орать.

- Ты меня лапал! - В свою защиту выкрикиваю и потираю поясницу ладонью. Больно. Опять из-за этого придурка я пострадала.

- Хули ты вообще тут делала?! - C кровати поднимается, а я тут же на ноги встаю и в сторону отбегаю.

- На сене спать неудобно, оно колется! А ты даже не удосужился мне место предложить на кровати. Мог бы и джентльменом быть и...

- Захлопнись! - Рявкает сквозь стиснутые зубы.

- А ты начал меня...

- Я не тебя лапал! - На меня наступает, продолжает рычать угрожающе.

Да, Лейсан какую-то! Ублюдок! Я сама не замечаю, как и по этому поводу во мне злость просыпается. Совсем необъяснимая. Я даже анализировать это сейчас не буду! Даже представлять не хочу, какую Лейсан ему в тюрьме приводили. Господи, и он меня после неё трогал?! Этими же руками?

- От твоих шершавых пальцев у меня раздражение на животике будет! Так что меня ты лапал, извращенец! - Шиплю в ответ и снова назад отпрыгиваю. Потому что Хасан продолжает наступать.

- Ты мне уже вот здесь сидишь! - Рукой над своей головой проводит, и зло так выплёвывает мне в лицо, - толку от тебя никакого, одни проблемы!

- Если бы ты меня не...

- Захлопнулась! С этого дня, Барби, ты начинаешь пользу приносить. Либо ноги расставляешь, либо пиздуй в курятник. Сначала яйца принеси для завтрака, после вычистишь его полностью!

- Что?! - Охаю, и мои глаза распахиваются от услышанного ужаса.

- Смотри, я джентльмен, - со злобой выдаёт, - выбор дал! Так что выбирай. С первым ты справишься явно лучше.

Ярости в нём столько, что вот-вот паром из ушей выдувать начнёт. А я жалею, что посеяла свою сковородку в его постели.

- По собственному опыту судишь?! - В ответ шиплю, а после яростно пальцами миску сжимаю и, развернувшись, из домика выхожу.

Господи, кто мне подскажет, как тот чёртов курятник выглядеть должен? Я же его никогда в глаза не видела.

Глава 10

Я отхожу как можно дальше. А то Хасан нервный, вдруг стрельнёт в голове что-то? Снова на меня бросаться будет. Или ещё хуже - своей "рукояткой" ко мне как прижмётся, а я без сковородки своей. Нет уж, лучше держаться от мужчины подальше. Ещё и Лейсан обзовёт. Я бы с радостью с ней местами поменялась. Ой, нет, если это девушка лёгкого поведения… Просто её сюда, а меня – домой. Отличный план. Жаль, несбыточный.

Я вообще не понимаю, что Хасан собирается тут делать. Всю жизнь в избушке, да с курами по соседству? Демидов не выглядит как мужчина, который станет довольствоваться малым. Он к другой жизни привык. Это видно по взгляду, движениям. Но и к такой сельской жизни он точно приспособлен. Куда лучше меня справляется. Мужлан чертов.

Я обхожу дом по кругу, пока не нахожу вдалеке маленькое построение. Курятник? Это точно он.

Ох, мамочки... Стоит приоткрыть дверку, как на меня поворачиваются головы кур. Недобро так смотрят. Но ведь они не такие опасные как индюки. Правда?! Мне только руку протянуть, схватить яйцо и всё отлично.

Я мысленно молюсь, воплощая свой план в жизнь. Но курице он не нравится. Она начинает кудахтать, бить крыльями. В нос бьёт запах сена и перьев. Я героически отступаю, сбегая подальше. Скажу Хасану, что было всего одно яйцо. И вообще – оно моё. Я его в честном бою добыла.

Я так быстро бегу, что ничего перед собой не замечаю. Врезаюсь в Хасана, который по улице гуляет.

– Какого хера носишься? – Он моё плечо сжимает, встряхивая. – Все ещё проблемы создаёшь?

– Они на меня напали! – Произношу я жалостно, жалуюсь.

– Курицы на своих не нападают.

– Ну хватит надо мной издеваться! Да, я не привыкла к такому. И не могу сразу стать профи в том, как с курицами себя вести. Обязательно издеваться надо мной?

– А хули ты вообще можешь? Кроме того, чтобы мозги ебать?

– Я много чего умею. Я готовить могу, убирать. Я отличным маркетологом стану. Вот создам рекламу как плохо зэком быть. И… - Решительность немного обрывается, когда я оглядываю Хасана. На нём только джинсы. Солнечные лучики падают на обнажённый торс, выделяя и без того острые кубики пресса. А ещё… Ещё у него в руке зажат топор. Самый настоящий топор. Металл поблёскивает на солнце, вызывая спазмы в груди.

Я опасливо отступаю, прижимая к себе миску и яйцо. Пусть не думает на меня нападать, у меня единственной тут еда есть.

– Это весь твой улов? – Хасан бровь вздёргивает. – Тяжко тебе будет, Барби. Или ты голодовку объявила?

– У меня есть еда, – спорю. – А вот ты… Тебе… - Сложно придумать достойный ответ, когда мужчина топор поднимает. Проводит пальцем по лезвию, ухмыляется зловеще. А в колонии проверяют у врачей? Вдруг он псих какой-то? А мне с ним под одной крышей жить! – Я, кхм, – я сглатываю. – Пойду ещё попробую чего-то добыть, ага. - Я решаю, что жить мне интереснее, чем с Хасаном спорить. Поэтому возвращаюсь к курятнику.

На этот раз получается легче. Несколько яиц перекатываются в миске, а я довольная спешу обратно в дом. Игнорирую мужчину, который решил собой заняться. Размахивает топором, рассекая брёвна. Те раскалываются от одного прикосновения, а Хасан новое бревно ставит. Его мышцы напрягаются, капельки пота поблёскивают. Вот почему такое тело досталось такому мудаку? Где справедливость в жизнь? Чтобы если ты ведёшь себя как хам, то получаешь слабые мышцы и маленький рост. А добрым людям – такое шикарное тело. Эх.

Я нахожу свою сковородку на тумбочке. Оглядываюсь и понимаю, что есть маленькая проблемка - плиты нигде нет! Хасан хочет сырые яйца?

Меня не особо тянет идти и разговаривать с ним. Снова назовёт Барби. Будто я виновата, что в деревне не жила.

Оставив миску на место сковородке, я со своей новой подружкой аккуратно выбираюсь из-за окна. Лучше пройдусь и проверю ещё одну дорогу. А Хасан, если будет голодный, то сам что-то придумает.

Я ступаю влажной траве, осматриваясь. Но ничего нового не нахожу. Лес со всех сторон одинаковый. И очень тихий. Ни машин не слышно, ни людей. От отчаяния я пинаю какой-то кустик, а попадаю по камню. Я подпрыгиваю на одной ноге, потирая пострадавший палец.

– Ой. Ой. Ой. - Как же больно! Искры из глаз, а в голове смех Хасана звучит.

Прочь, окаянный, и без тебя больно.

– Помощь нужна?

Я резко забываю о боли, увидев старичка в потёртой одежде. Он добродушно улыбается и ждёт ответа. А я едва не визжу от радости. Я спасена!

Господи, вот она награда за все мои страдания! Я чуть не визжу от счастья. Ну, повезло же! Среди этой глуши и спаситель!

Эмоции заглушают все потуги здравого смысла до меня достучаться. Всё что происходит дальше - эмоциональные порывы. Логике и уму ничего не подчиняется.

- Спасибо, - произношу с благодарностью, когда дедушка мне встать на ноги помогает. Тут же трусливо оглядываюсь не бежит ли сюда Хасан, чтобы мне рот закрыть. Но на горизонте чисто. Вот и отлично. Пускай колит свои дрова. А я сейчас по-быстрому отсюда смотаюсь! - Вы не представляете, как я вам рада! - Шёпотом произношу и снова оглядываюсь. Удача она такая, сейчас лицом ко мне стоит, а через минуту пятой точкой! Я-то знаю, я постоянно в эту лотерею играю.

- Дочка, ты перепуганная такая, обидел кто?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Обидел, - тут же киваю в ответ, - в этом домике плохой человек поселился. Он из тюрьмы сбежал. Ужасно опасный. Дедуль, у тебя телефон есть? Нужно позвонить и сообщить в тюрьму, что они своего потеряли. Пускай приезжают за ним.

Дедок, к моему удивлению, не бледнеет. Даже назад не отступает. Он, наоборот, прищуривается и как будто меня рассматривает внимательней.

- Ты тоже из тюрьмы сбежала? Молодая такая, а уже нагрешила?!

Я рот распахиваю от его выводов. Это как он так... Кошмар!

- Нет! Меня похитили! Я в вертолёте случайно с зэком оказалась! Ну я на свадьбу летела, а его в тюрьму другую перевозили. Короче, получилось так, что мы вместе летели.

- Бред какой-то, - дедушка снова хмурится. А я уже злиться начинаю. Что он тугой такой? Я же сказала, что звонить нужно! Стоит здесь меня, расспрашивает! Сейчас Хасан как по голове его стукнет, будет знать, что шевелиться нужно!

- Вы меня слышите?! Там преступник! - Охаю от того, насколько он в ситуацию не вникает. Да что же это такое?

- Сейчас поглядим, - дедок точно не адекватный.

- Вы что, да он вас...

- Я пуганый, дочка, сейчас поглядим на преступника твоего. - И правда к домику направляется.

Кошмар! Совсем не в себе этот дедок?

Я на месте застываю. Мне бы бежать дальше. Если дедушку увидела, значит, там дальше тоже люди есть? Свобода уже манит. Буквально перед глазами мелькает. И я понимаю, что бежать нужно. Но... Вздохнув, в сторону дедка смотрю. Я же в жизни себе не прощу, если Хасан его сейчас долбанёт, а дед душу Богу отдаст. Этот дедок ко мне потом приходить в кошмарах будет. А у Хасана топор! Он вообще непонятно на что способен. Я так и не узнала, по какой статье он сидит. Если что у меня из вариантов только самые стрёмные.

— Вот же чёрт! - Громко выругавшись, я начинаю, прихрамывая, идти в сторону домика. Чёртова совесть! - Подождите! - Шиплю на него, но дедок как будто только быстрее идти начинает. Так не терпится окочуриться?!

Громкие звуки заставляют вздрагивать. Хасан все ещё дрова колит. У него в руке топор. И этот Шерлок на пенсии туда чешет!

- Дедушка! - Шиплю снова. Он никак не помогает мне облегчить страдания. Не думает о моих муках совести. Эгоист!

— Значит, уголовник в нашей деревне завёлся?!

Дед совсем с ума сошёл! Подходит к Хасану и громко эти слова произносит. Сумасшедший!

Я на месте замираю. Потому что страшно!

Хасан к дедку разворачивается. Я ладошками глаза прикрываю. Интересно, сколько в церковь ходить нужно и грехи замаливать, чтобы мне это простили?

Секунда проходит. Вторая. А я никаких звуков не слышу. Тихо. Хасан не матерится. Дедок не хрипит. Я пальцы растопыриваю и сквозь них смотрю. Нет. Бред какой-то. Сквозь пальцы что-то странное видеться начинает. Я руки от лица убираю и от шока дар речи теряю. Потому что Хасан дедку руку пожимает. ЭТО ЧТО, МАТЬВАШУ, ПРОИСХОДИТ?!

- Дмитриевич, почему так долго? - Хасан улыбается деду. УЛЫБАЕТСЯ!

- Скажи спасибо, что я замешкал, барышню твою встретил по дороге. - Этот чёрт седой в мою сторону кивает.

Хасан тут же взгляд переводит, а я от первого шока отхожу и начинаю маленькими шажками назад отступать. В лесу тоже ночевать хорошо. И совсем нестрашно. А если с мишкой договориться, то и в его берлоге переночевать можно, правда ведь?

- Хасан, ты бы научил девушку язык за зубами держать, сдала тебя со всеми потрохами. За секунду.

Бежать!!! Мне срочно нужно бежать!!! Чёрт седой меня только что сдал!!!

Глава 11

Я с шумом втягиваю воздух. Вот бы сковородкой в него запустить! Или на него отца направить, чтобы разобрался.

Этот дед… Он сдал меня. Я ему сказала, что меня похитили, а он тут советы раздаёт. Никакого сострадания. Но теперь я понимаю, откуда тут куры и чья халупа. Как вещи оказались в домике. Всё этот подлый дед объясняет! Только я понимаю это слишком поздно. Потому что синие глаза Хасана в айсберги превращаются. Утопить грозят.

– Зачем вы врёте? – Я поджимаю губы. Если умирать, так хоть до конца держать маску. – Он всё придумывает, Хасан. А, я поняла. Вы женоненавистник, да? Стыд какой.

– Чего? – Дед часто моргает от неожиданности.

– Точно! Просто вам женский пол не нравится, вы поэтому всех подставляете. Не стыдно лгать так безбожно? Я за вами, наоборот, бежала, остановить пыталась. Бежала или нет? - Я использую любимую тактику переговоров с отцом. Говорить так много, чтобы папа и половины не понял. Это не раз вытягивало меня из беды. В которую я, со своим везением, с размаху влетала.

– Ну… – дед почёсывает затылок. – Таки да. Бежала.

– И просила остановиться? Просила, – я серьёзно киваю. Взмахиваю рукой, привлекая внимание Хасана. – А зачем это делать? А? Если я убежать хотела, то зачем бы сюда вернулась? Да чтобы он тебя не увидел! Защитить пыталась. - Я выдаю всё на одном дыхании, аж в лёгких покалывает. Язык немного заплетается, а сердце сбежать пытается. Настолько серьёзно Хасан на меня смотрит. Сомневается, не верит просто так. Этот дедулька его друг, конечно, доверия больше. Но я умирать не хочу. А спать в курятнике желания ещё меньше. – Я бы сбежала по тропе, по которой он пришёл, - выдаю последний аргумент. – Я сказала, что… В лесу опасно. Зэки бродят и всё такое. Чтобы дедушка испугался и ушёл. Отгоняла как могла. А он… Так жестоко… Надо мной…

Мои плечи начинают подрагивать. Я даже умудряюсь слезинку выдавить из себя. Как представлю, что Хасан со мной сделает, так сразу и рыдать легко. Я строю из себя обиженную невинность. Судя по тому, как Дмитриевич косится странно… Ещё немного, и он в себе сомневаться начнёт.

– Ишь, - он головой встряхивает. – Хасан, может это… Лесные духи подшутили? Может тебе какую-то нечисть подсунули?

– Вот! – Я палец вскидываю. – Для вас любая женщина уже нечисть. Вы признайтесь честно, - я к дедульке шагаю. – Вас какая-то девушка в лесу обидела, да? Вы поэтому остальным мстите?

– Так, блядь, завязывай! - Хасан рявкает так, что даже деревья вздрагивают. А я лишь опасливо отступаю. Смотрю на него из-под ресниц. Даже дыхание задерживаю, ожидая его дальнейших поступков. Ну хоть немножечко поверит мне? Откуда мне было знать, что тут такая подстава? – В дом шагай.

Приказывает, а я и рада. Я вообще туда и сама хотела, ага. Как минимум продержаться там до вечера, и есть где спать.

Залетаю пулей, пока Хасан не перехватил. Прикрываю дверь для надёжности, а сама к открытому окну спешу. А что? Там хоть услышу: планирует он придушить или утопить.

– Ну и девка, - смех Дмитриевича слышно. – Огонь. Ты может это, не сильно язык укорачивай. Гляди, с ней повеселее будет. А то загнёшься от скуки в этой глуши.

– Разберусь сам, - строго отрезает Хасан, но после голос спокойнее становится: – как там? Всё чисто?

– Да. Прочёсывают внизу всё, сюда не дойдут. Поговаривают какой-то чемодан нашли. Ищут. Какая-то шишка важная примчала. Рвёт и мечет.

Папа? Он говорит о моём отце, да?! Ну, конечно. Папа приехал сам, он не стал бы ждать вестей. Я не удивлюсь, если он сам возглавит поиски.

Сердце сжимается, что папа совсем рядом. Хочется какой-то знак подать. Хоть пожар устроить готова! Но страшно, что тогда отец на Хасана наткнётся. А зэк этот злобный, он может выстрелить, навредить папе. Нет. Мне нельзя так очевидно действовать. Нужно включить голову, подумать трезво. И найти выход, как мне тихо сбежать от Хасана. И найти отца. Тогда я буду спасена.

Я даже самый маленький план придумать не успеваю, потому что дверь в дом резко распахивается. Я от неожиданности чуть ногу не подворачиваю. Так резко разворачиваюсь.

Хасан не в духе. Хотя было бы странно, если бы он весёлый зашёл. Он вообще как будто улыбаться не умеет. Хмуриться. Рычать. Угрожать. Вот это всё про него. Но точно не веселиться.

- Уши греешь? - Рычит и в дом дальше проходит.

Я говорила? Нормальный тон не про него.

- Что делаю? - Ресницами хлопаю. Но на Хасана это не действует. С ним вообще ничего не работает из того, что на мальчиках из универа срабатывало. Там куда проще общаться было. Но они и не сидели в тюрьме. И не мужики взрослые, жизнью прожжённые.

- Знаешь, что делают с теми, кто много знаешь? - Хасан хмурится сильнее, а у меня внутри всё холодеет. И ведь сковородки даже под рукой нет.

Он ведь угрожает мне сейчас, да? Намекает, что тех, кто информацией владеет, потом в посадке находят? Его за это посадили?

- Я ничего не слышала, - тут же в ответ выдаю, - у меня со слухом проблемы, с детства ещё.

- И с головой. Ты нормально так в детстве падала, да? - Зло рявкает в ответ и ближе подходит.

Я в стену вжимаюсь. Он меня сейчас придушит? Прибьёт? Зарежет? Боже. Он не может. Нет. Ни тогда, когда свобода так близко. Папа меня найдёт и...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Хватит меня оскорблять! - Тут же вспыхиваю.

- Смотри как уши быстро прочистила, - Хасан скалится, совсем вплотную подходит.

А дальше я дыхание задерживаю. Потому что он буквально в меня впечатывается.

- Смотри, какое дело, Барби. Мало того что ты совершенно бесполезна, так ещё и проблемы создавать начинаешь. - Голову набок склоняет. Взглядом по лицу скользит. А у меня внутри всё судорогами сводит. Страшно до чёртиков. Я постоянно забываю, с кем дело имею. Забываю, что он опасный преступник. Других в тюрьму не сажают.

- Я ведь объяснила, я...

- Дмитриевич пиздеть не станет, а вот ты за милую душу продашь.

Хриплю только в ответ, потому что его пальцы на моей шее сжимаются. Не сильно. Нет. Хасан даёт понять, что может сломать мою шею за считанные секунды. Хочет, чтобы помнила.

- Хасан, - хриплю.

- Ты не ценишь хорошего отношения, Барби. С тобой нужно иначе? Только по-плохому?!

Его пальцы разжимаются, я вдохнуть теперь могу. Вот только лучше не становится. Он пальцами по моей шее скользит и вниз спускается, а у меня паника начинается. Сильнейшая паника!

- Хасан, я...

- Ты проебала возможность рот без приказа открывать. Так что заглохла. - Рявкает так, что я моментально вздрагиваю.

Сглатываю и дрожать начинаю. Потому что его пальцы спускаются ниже.

- В твоей голове должна быть хоть капля мозгов. Напрягись и подумай, что я могу с тобой сделать. Всё что угодно, то, что ты даже представить себе не можешь. А после могу сделать так, что ты просто пропадёшь. Избавиться от проблемы.

Я даже моргать боюсь. От его слов совсем жутко становится. Я только сейчас в полной мере осознаю, что он действительно способен на всё.

- Так что мой тебе совет, Барби, в следующий раз думай, перед тем как что-то делать. Взвесь стоит ли оно того.

Вскрикиваю от страха, когда он меня в себя вжимает и мы лбами соприкасаемся. Глаза в глаза. До жути страшно.

- Поняла?! - Хрипит. А я как китайский болванчик головой кивать начинаю. Поняла. Поняла, что уматывать нужно. Потому что рано или поздно он меня прикопает. Сам сказал.

- Да, - хриплю в ответ. Голос дрожит. Да что там голос, я вся дрожу.

— Вот и проверим.

Хасан меня резко отпускает. Настолько неожиданно, что я еле равновесие удерживаю. Что? Что он собрался проверять? Как?

- Дмитриевич! - Дверь домика открывает и деда зовёт.

Тот заходит сразу. Я тут же себя за плечи обнимаю и отворачиваюсь. Этот дедок меня подставил!

- Девчонку бери и идите, я подойду как смогу. Она тебе поможет. В доме приберёт, есть приготовит. Гусей покормит.

Нужно говорить, что мои глаза с каждым его словом увеличиваются в размере? Я не наминалась на этих работать! Тоже мне, нашли бесплатную рабочую силу!

Хочу рот открыть и возмутиться, но тут же язык прикусываю. Дед медленно бегает, а там внизу мой отец. Это же мой шанс!

- Да, я всё умею. Всё сделаю. - Шаг вперёд делаю и улыбаюсь. Поверить не могу, что Хасан мне сам такой шанс дарит на спасение.

Глава 12

Дмитриевич с сомнением на меня смотрит. То ли присматривается, насколько из меня хозяйка путёвая. То ли опасается после всего, что я наговорила. Ой, кажется, я дедульке психологическую травму нанесла. А нечего меня сдавать.

Я гордо дефилирую мимо них к выходу. Стараюсь не показывать своей радости. Это самый близкий шанс к спасению, который у меня был. Икры аж судорогой сводит, настолько мне хочется сорваться с места и побежать. Быстро-быстро, пока папу не увижу. Но при этом ступор. Я сама себя торможу. Не спешить так сложно, но я сдерживаю себя. Пропускаю дедульку вперёд и плетусь за ним.

Хасан сказал, что проверить меня решил. Насколько я поняла правила игры. Поэтому с Дмитриевичем отправил. Значит, просто не должно быть. И между лопаток жжёт. Словно кто-то раскалённую стрелу запустил, пробил кожу и мышцы. Мне не нужно оборачиваться, чтобы поймать мужчину на подглядывании. Я и так фибрами души чувствую, что он смотрит. Хасан взглядом меня провожает. А я с трудом держу себя в руках.

К дедушке присматриваюсь. А он ведь довольно быстрый для своего возраста. Пожилой, но спортивный. Активно вперёд уходит. А я не спешу. Иду в своём размеренном ритме. И отдалюсь от Дмитриевича, и обдумать всё смогу.

"А ты думать умеешь, Барби?"

Кыш! Не хватало, чтобы в моей голове звучал голос Хасана. Мне и так его хватает. До тошноты аж. И трясучки.

– А не опасно туда идти? – Я прикусываю губу. – Или вы хотите меня с обрыва скинуть, да?

– Что ж ты болтливая такая? – Дмитриевич даже не оборачивается. – Молча ходить не умеешь?

– Не-а. Я чем больше занята, тем больше болтаю. Ваши гуси как привыкли к подобному? У них стресса не будет?

– Стресс будет, поди, у меня.

– А с обрывом что?

– Да нет в этой стороне обрыва. Равнина сплошная.

Я киваю, хотя мужчина меня и не видит. Но зато понимаю, что его домик в другом направлении. Не там, где ищет меня отец. Это плохо. А хорошо то, что я хоть в направлении разобралась. Получается, мне нужно будет проскочить мимо халупы Хасана. Незаметно, когда за мной дедулька гонится… Вряд ли получится. Привлечёт внимание Хасана. И плохо всё закончится. Тогда по возвращении обратно. Или если мой "надсмотрщик" будет слишком бдительным, то ночью. Под утро, чтобы не убиться в темноте. Идеально. Мне нужно продержаться всего немного. А когда спасение так близко, то ни уборка, ни гуси не пугают. Может, гуси вообще не так плохи. Учитывая моё людское окружение.

– Ай-ай-яй! - Я запинаюсь о пенёк, начинаю прыгать на одной ноге. У Дмитриевича во взгляде ноль сочувствия. Только раздражение. И тяжёлый вздох. Он мне Хасана теперь напоминает. Тот так же недовольно смотрит. Вот почему они подружились. Нравится им над безобидными девушками издеваться!

Мы выходим к небольшому домику. Но по сравнению с нашей развалиной это целый дворец. Ну почему Хасан тут не мог поселиться?

Дмитриевич что-то проверяет у двери перед тем, как войти. А до этого во дворе осматривался. Я понимаю, что он ищет какие-то знаки. Был ли чужой в его доме. Опасается незваных гостей? Чем же он занимается, если такая подстраховка? Не кажется он мне таким уж невинным. Особенно после того, как бесцеремонно сдал Хасану. Нет, этот такой же. Ещё один сбежавший зэк или в розыске? Поэтому в лесу прячется?

Я с опаской следую за ним, но едва порог переступаю, как Дмитриевич мне какой-то клетчатый пакет вручает. Едва не швыряет.

Я прижимаю к груди, тяжесть обрывает руки. Что туда можно наложить было? Кирпичей?!

– Дорогу запомнила? – Я нерешительно киваю. – Отлично. Передашь Хасану подгон. А то я не молодой уже. Туда-сюда прыгать. Иди, раз запомнила.

Я с недоверием смотрю на мужчину. Как это иди? Хасан совсем другое поручение озвучивал. Или я чего-то не поняла?

– А гуси? – Уточняю растерянно.

– Да-а, - тянет задумчиво. – Не шибко тебя Боженька соображалкой одарил. Но ничего, на свежем воздухе всем получше становится.

– Вы меня не оскорбляйте, вы… То есть, я могу идти? Вам помощь не нужна? Совсем?

– Совсем. А ты…

Новых советов тире оскорблений я не слушаю. Прощаюсь и пулей убегаю в направлении, откуда пришла. Даже тяжесть посылки не замечаю. Раз дедулька меня одну отправил… Я могу и не ждать утра. Пакет где-то недалеко брошу, Хасан потом и найдёт. Главное мне к тому времени… План прерывают голоса за деревьями. Ветер разносит звуки, размывает их. Я замираю, напряжённо прислушиваюсь. Это кто-то из полиции? Кто меня ищет? Мне нужно к ним выйти?

Пока я думаю, неизвестные уже сами ко мне выходит. И совсем они не похожи на служителей закона. Скорее как раз те, кто от закона прячется. Лица красные, опухшие. А походка нетрезвая. Их одежда потёртая и вымазанная в грязи. А эти маслянистые взгляды, стоит мужчинам заметить меня… Мамочки!

– Гляди-ка, - усмехается один из них. – Какая зачётная находка. Давно я таких не видел. Потерялась?

– Н-нет, - голос срывается. Страх раненой птицей бьётся в груди, разгоняет жар волнения сильнее. – Меня друг ждёт.

– Да ты не боись, мы не обидим. Если будешь послушной.

Внутри всё сжимается от страха. Ну за что, а? Ну вот за какие грехи?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Цыпа, цыпа, цыпа... - Тот, что ближе остальных, начинает себя по ноге бить и противно слова произносить. Ещё и выражение лица такое, что я кривлюсь тут же.

Мурашки бегут по спине, когда я слышу это мерзкое "цыпа, цыпа, цыпа". Он снова это повторяет. Делает шаг вперёд, противно усмехаясь.

У меня внутри всё сжимается в тугой узел, и я знаю, что ничего хорошего меня здесь не ждёт. Чуйка подсказывает: пора бежать. Но ноги не слушаются, будто вросли в землю. Чуйка никогда не обманывала.

Делаю шаг назад, а они ко мне приближаются.

- Ну что, красавица, поиграем? - Он произносит это таким тоном, что у меня холодок пробегает по коже.

От взгляда этого преступника становится не по себе, и я делаю шаг назад, но незнакомцы тут же сокращают дистанцию, словно хищники. Смотрят на меня как на добычу, которую уже в угол загнали.

- Давайте мирно разойдёмся, - голос предательски дрожит, но я всё равно пытаюсь договориться. Ну, должно мне хоть раз повезти? Ну, хоть немного. Чёрная полоса как началась, так и не заканчивается.

Но нет, мои слова только подливают масла в огонь. Они переглядываются и начинают смеяться, каждый звук этого смеха впивается в мою кожу, как сотни мелких игл.

Я судорожно оглядываюсь, надеясь, что дедок не оставил меня одну. Что он вот-вот появится, выскочит из-за угла и спасёт меня. Ну не мог же он меня серьёзно одну отпустить? Наверное, ковыляет где-то сзади, сейчас увидит, что я попала в беду и спасёт. Да? Ну, да, ведь?!

- Смотри, Серёг, она ещё и рот открывать умеет. Повезло нам, парни!

Голос первого доходит до меня сквозь этот смех, и я вижу, как он подходит вплотную, явно наслаждаясь моей беспомощностью. Совсем близко оказывается. Меня охватывает паника, руки дрожат, в голове мелькают мысли, что дедок уже не придёт. Не успеет.

Я чувствую, как остальные приближаются, слышу их шаги, и страх парализует тело.

Один из них хватает меня за руку, сжимая её так сильно, что боль пронзает от пальцев до плеча. Я вскрикиваю, но этот крик теряется в воздухе, тонет в их грубых шутках и издёвках.

- Такую драть и драть. Совсем как не пользованная выглядит. На губы её посмотри. Рабочий аппарат!

К горлу тошнота подбирается. Страшно становится настолько, что меня буквально парализует.

- Не трогайте меня, иначе пожалеете. Вы ведь не думаете, что я в вашей деревне просто так оказалась? У вас тут с роду таких не было! Подумайте хорошенько с кем я могла сюда приехать! - Мои слова звучат уверенно, хотя внутри всё трясётся от страха. Осталось ещё самой поверить в то, что за мной кто-то придёт.

Но ублюдки не останавливаются, не то, чтобы поверить в то, что я говорю. Наоборот, их глаза загораются ещё сильнее, как у хищников, учуявших слабость жертвы.

Тот, что держит меня за руку, резко дёргает, заставляя меня потерять равновесие и зашипеть от резкой боли.

- Слышь, пацаны, она тут нам угрожает! - Выдаёт мерзким голосом, а остальные начинают громко ржать.

- А ну-ка, расскажи, с кем ты тут оказалась, а? - Второй тип, тот, что Серёга, подходит ближе, его лицо оказывается так близко, что я чувствую его отвратительное дыхание на своей коже. - Кто твой крутой защитник? Может, мужик твой где-то в кустах сидит? Наблюдает?

Он хватает меня за подбородок, грубо сжимая, и я отворачиваю лицо, пытаясь избежать его взгляда.

- Слышь, Серёг, да она сейчас заплачет! - Третий тип подмигивает остальным и подходит ко мне сзади, хватает за волосы и тянет, заставляя меня выгнуться в его сторону. - Давай, малышка, не будь такой вредной. Мы всего лишь хотим с тобой немного развлечься.

Меня охватывает паника, дыхание сбивается, но я пытаюсь оставаться спокойной. Дрожь проходит через всё тело, но я сжимаю зубы, пытаясь не дать им удовлетворения видеть мой страх.

- Вы все пожалеете... - едва шепчу, но они только сильнее смеются, не обращая внимания на мои слова. Один из них проводит пальцами по моей щеке, и я едва сдерживаю рвотный позыв.

- Да-да, конечно, мы уже жалеем, - усмехается он, явно наслаждаясь ситуацией. - Только вот боюсь, ты не доживёшь до того, чтобы увидеть, как мы трясёмся от страха.

Но внезапно что-то изменяется в воздухе, как будто сам воздух сгустился и стал напряжённым. И до того, как я успеваю понять, что происходит, всё вокруг взрывается грохотом. Я чувствую, как хватка на моих волосах ослабевает, и падаю на колени, не успев сообразить, что произошло.

Глава 13

Раздаётся сильный удар и треск. Настолько громкий, что уши закладывает. Как будто дерево трещит, раскалывается.

Я часто дышу. Меня трясёт от страха и отвращения. Я хватаю себя за плечи. Боюсь посмотреть. Увидеть, что эти монстры… Что-то делают, подбираются.

Я жмурюсь, ресницы слипаются от слёз. Отползаю подальше от звука, повреждённые колени пульсируют от боли.

– Мужик, ты чего… Если твоя, то мы поняли… - А дальше маты и стоны.

Они что… Поделить меня не могут? Между собой разбираются?

Я упираюсь лопатками в ствол дерева. Даже лес против меня, не даёт сбежать быстро.

Я распахиваю глаза от звуков удара. Страх меня парализует, но при этом заставляет смотреть. Оценивать угрозу. Тот мужчина, который хватал меня за волосы… Он валяется на земле. Стонет, схватившись за голову, вытирает кровь с лица. Перевожу взгляд дальше. О, я не одна отползаю! Другой мужчина тоже пытается, но нога его просто волочится, будто не работает. А дальше… На меня накатывает радость и ужас одновременно. Я вижу… Опасного зверя. Разносящего всё на своём пути. Уничтожающего врагов. Хасан. Он двигается как боевая машина. Перехватывает другого мужчину за шею. Головой бьёт о дерево. Остальные словно в замедленной съёмке двигаются, а Хасан - летает. Разносит всех.

Он пришёл! Мамочки, он за мной пришёл! Появился как чудо и теперь всем моим обидчикам мстит.

И я наблюдаю. Отвернуться не могу. Заворожено, с каким-то тёмным восхищением. Никогда не видела чего-то подобного. Хасан как машина смерти, правда. Настолько чётко и быстро всё делает. Один против толпы справляется.

Я наблюдала за тренировками на военной базе. Отец с собой брал. Но все те бойцы… Я бы не на них ставила, столкнись они с Хасаном.

Мужчина расправляется быстро, бросает бессознательное тело на землю. Перешагивает. Ко мне двигается. Ой. Надеюсь, он автоматом не на всех бросается, правда? А то я лучше к дедульке вернусь…

Тот ублюдок, который уползал, замирает за спиной Хасана. Пальцами цепляется за какую-то ветку, поднимается, ковыляет и на Демидова идёт! А он не видит, на мне сосредоточен.

– Сзади! - Мой крик разрывает тишину. Но ещё до того, как я успеваю закончить, Хасан резко разворачивается. Бьёт нападающего под дых, после кулак впечатывается в челюсть. Отправляет в нокаут. Хасан взмахивает пистолетом. Рукояткой бьёт по виску, вырубая окончательно.

У него всё время было оружие? И вместо этого он пошёл врукопашную?

Демидов решил тренировку в зале компенсировать? Ручищами помахать от скуки?

– Грех на такое дерьмо пули тратить, - будто понимает мой немой вопрос. Прячет пистолет за пояс джинсов.

– А-а-а… Логично.

У меня в голове будто пустота. Эмоции запечатаны, спрятаны. Ничего не чувствую, даже потряхивать перестаёт. Странное состояние. В шок впадаю, с неестественным спокойствием наблюдаю за тем, как Хасан ко мне приближается.

– Чё успели сделать? – Присаживается передо мной на корточки, осматривает. – Ну?

– Н-ничего… – а вот голос подрагивает.

– Ты реально проблемная, Барби.

– Я не виновата, что ты странный лес выбрал! Это какое-то место всех бандитов, да? Вы тут тусовки устраиваете?

– Ага. Тусовка, считай, не зашла. - Хасан кривится, продолжает меня осматривать. А после за подбородок хватает. Сжимает горячими пальцами, крутит моё лицо. Словно ищет повреждения, не поверив моим словам.

Я стараюсь вырваться. Нечего меня лапать! Я, может, и в шоке. Но не настолько же от реальности отлетела. Пусть Хасан свою Лейсан так трогает.

Кручу головой, вырваться пытаюсь, но не получается. Мужчина только сильнее сжимает, не пускает.

– Замерла, - приказывает. – Умеешь на жопе ровно сидеть?

– А что ты на меня рычишь?! - Я вспыхиваю.

Каким-то чудом вырываюсь из рук Хасана, на ноги подскакиваю. Дрожь возвращается в тело, но теперь меня трясёт от гнева. Что он вечно злится на меня? Я не виновата, что жизнь такая.

– Хватит на меня ворчать! – Не выдерживаю, срываюсь на крик. – Всё тебе не так. Я что, виновата, что на меня напали? Или что твоих прикосновений не хочу? А ты всё злишься без повода. Задания придумываешь. Издеваешься.

– Сама решила со мной остаться, - Хасан явно раздражается.

– А у меня выбор был?! Ты то к мишке посылаешь, то в обрыв. То Барби обзываешь. Я виновата, что в деревне не жила? Нет! Я просто жить хочу, а ты… А эти… Вы все негодяи!

– Завязывай с истерикой. Не нарывайся лишний раз.

– Или что? Что ты сделаешь? В лесу бросишь?

– Лично, блядь, волкам скормлю. - Рявкает, на меня надвигаясь. А я подумываю о том, что волки не худший вариант. В сравнении со злым Хасаном… И мишка хороший вариант. Безопасный.

Хасан резко схватил меня за локоть и заставил шагнуть ближе к нему.

Сталкиваюсь с холодом его глаз, и по телу моментально морозные мурашки бегут. Даже не от холода, а от страха и непонимания. Меня трясёт, но я стараюсь держаться.

Всё это время я пыталась убедить себя, что ничего страшного не происходит. Но только сейчас до меня доходит, что произошло в полной мере. И что Хасан меня спас. А если бы он не успел... Если бы не пришёл, то...

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Сейчас молча ноги за мной переставляешь, поняла? — В лицо мне хрипит, а я как китайский болванчик киваю. Поняла.

Мы возвращаемся. Туда, откуда я и шла. К избушке дедка. Которого я на помощь ждала, если что. Думала, что о моей безопасности печётся. Но где там, в домике сидел.

— Прекрати трястись, — вдруг говорит Хасан, не замедляя шага.

— Я не трясусь! — Огрызаюсь я, хотя знаю, что это неправда. Но огрызаться на его слова у меня уже как будто в привычку входит. В прошлый раз я молча согласилась, в этот огрызаюсь. Уже и сама понимаю, что с огнём играю, но ничего с собой поделать не могу.

— Скажи это своим зубам, — под нос себе бормочет, чуть обернувшись. И сильнее мою руку сжимает. — Иди быстрее, не замерзай.

Когда я с дедом сюда шла, то от бурлящих идей о побеге даже толком локацию не рассмотрела. И только сейчас замечаю, что у него здесь много построек. И территория неплохо выглядит.

Хасан не даёт мне времени особо оглядеться, просто тащит дальше.

Когда мы подходим ближе, из дверей выходит дедок. Предатель. Я по его милости дважды за один день в неприятности влипла. Может это вообще он тех бандюков подослал?

— Привёл её назад, она даже дорогу не смогла найти? — Неприятным голосом бурчит дедок.

Я же хочу вперёд податься, чтобы сказать ему пару ласковых. Но Хасан сильнее руку сжимает, даёт понять, чтобы не рыпалась. И я послушно назад отступаю.

— Дмитриевич, баня натоплена? — Сразу спрашивает Хасан, пропуская мимо ушей слова деда, которые меня, между прочим, обидели!

— Да, с утра ещё, — дедок пожимает плечами. — Водички горячей налил, всё как надо.

— Отлично, — Хасан снова тянет меня за собой. — Идём.

— Куда? — Я резко останавливаюсь, пытаясь вырваться. — Зачем в баню? - В какую баню? Я не настолько в шоке, чтобы в бани с ним ходить! Смотри, что удумал.

— Тебе нужно согреться, — рявкает в ответ, и глазищами злыми зыркает. — Ты вся дрожишь, а в бане тепло.

— Я не хочу… — начинаю я, но он не даёт мне договорить.

— Не спрашиваю, хочешь или нет. Просто иди. Иначе силой запихну и палкой дверь подопру, будешь там сидеть, пока не поумнеешь.

— Ты не можешь меня заставить! — Восклицаю я, чувствуя, как паника закипает внутри.

— Ошибаешься, — рычит, разворачиваясь ко мне лицом и притягивая к себе вплотную. Так, чтобы его горячее дыхание кожу обжигало. — Могу.

Его глаза холодные. Взгляд до самых косточек пронимает. Я знаю, что сопротивляться бесполезно, но всё равно пытаюсь. Меня трясёт от ужаса, от холода, но я всё ещё пытаюсь держаться. Как будто это последнее, что я вообще могу делать.

— Давай, — Хасан подталкивает меня к двери, и я неохотно шагаю внутрь.

В бане жарко, пар стоит стеной, обволакивая меня, как только я вхожу. Я замираю, глядя на клубы пара. Хасан тем временем не теряет времени зря, он буквально разворачивает меня к себе лицом и начинает стягивать с меня одежду.

— Что ты делаешь?! — Вскрикиваю, пытаясь его остановить. Оттолкнуть хочу. Но куда мне с ним бороться. Хасан в разы сильнее.

— Снимай одежду, — приказ отдаёт, — вся насквозь мокрая. В бане тепло, а ты можешь переохладиться.

Я в полнейшем шоке голову опускаю и осматриваю себя. Господи, я настолько была в шоковом состоянии, что и правда не заметила, что моя одежда до ниточки промокла. Я даже не могу понять в какой момент. Где. Как.

— Я сама справлюсь! — Пытаясь вырваться, но сил, оказывается, не так и много, как я думала.

Хасан словно не замечает моего сопротивления, его движения уверенные, хоть и грубые.

— Никаких "сама", — отвечает он, заставляя меня отступить к полке с сухими полотенцами. — Сама ты уже дохера сделала.

— Между прочим, это дедок, он... - Я хочу ему нажаловаться на деда. Он вообще мутный какой-то, может ему и доверять не стоит.

— Хватит болтать, — Хасан моментально обрывает мой поток жалоб, — лучше займись делом.

Я замираю, чувствуя, как в горле встаёт ком. Потому что, стянув с меня одежду до нижнего белья, Хасан за себя принимается.

Подхватив футболку снизу, он её стягивает. Я рот до максимума распахиваю. Он шока даже голос пропадает. А Хасан как будто не видит того, что я в шоке, принимается расстёгивать ремень...

Глава 14

Я отворачиваюсь. Резко, быстро. Боюсь назад повернуться. Пар бьёт по коже, а взгляд Хасана добивает. Я не сомневаюсь, что он смотрит на меня. Шестое чувство просто вопит об этом. И напоминает, что мужчина там – раздевается.

Звенит пряжка ремня. Одежда падает на пол. Моё дыхание учащается. Воздух пропитан хвоей. И тонкие иголочки будто внутрь попадают, колют под кожей. Раздражают желанием обернуться. Увидеть, что делает Хасан. Может, он уже тихо ко мне подбирается. За спиной моей стоит…

Я сжимаю кулаки. Сдерживаю порыв. Что я, голых мужиков не видела?

Да, не видела! Подумаешь. Для изучения можно других кандидатов отобрать. Не таких наглых, грубых и опасных.

– Эй! - Я резко разворачиваюсь. Потому что этот бандит противный – он в меня простыней швырнул! Та ударилась о спину, упала на нагретый пол. И я очень хочу быть гордой, просто перешагнуть. Но это, вообще-то, способ прикрыться! А гордость поплачет в сторонке, ага.

Я нагибаюсь, и кожа просто вспыхивает. Словно кто-то лозой ударил по груди, на которую припадает взгляд мужчины.

– Налюбовался? - Вздёргиваю подбородок, кутаясь в простыни. Я стараюсь игнорировать то, что сам Хасан не особо пытается прикрыться. Нет, он вроде как завязывает ошмёток ткани вокруг бёдер, но… Если присмотреться, то всё отлично можно увидеть. А я не присматриваюсь! Нет-нет-нет!

– Ты дохуя смелая, - хмыкает. – Ну, проверим. Обмоталась? Дальше шмотки стягивай.

– На мне только бельё осталось! Я останусь в нём.

– Валяй. В ожоговое тебя никто не повезёт. Будешь к Дмитриевичу за примочками бегать. Лопухом когда-то лечилась?

– Какие ещё ожоги?

– Когда железяки твои нагреются, обожгут. А ты способная, ты сразу проблем наживёшь.

Я с сомнением прикасаюсь к своему лифчику. Крючки сделаны из железа, они действительно могут причинить вред. Я ненавижу, что этот хам прав. Стараюсь не показать, насколько меня смущает ситуация.

Перекинув волосы на одно плечо, я расстёгиваю лифчик. Демонстративно небрежно бросаю к остальной одежде. Хищники чувствуют страх, да? Хасан поэтому так забавляется. Он считывает мою реакцию, упивается ею. Нельзя ему лишнюю дозу давать.

Едва не падаю, когда пытаюсь избавиться от стринг. Кто знает, как камушки могут повредить. Цепляюсь ногой за ткань, рукой чуть не сношу ковш с водой. Хасан наблюдает за этим со странным выражением лица.

– Пиздец. - Лаконично и устало.

Хасан толкает меня к небольшим деревянным лавкам. Я усаживаюсь с самого краешка, подальше от мужчины.

Я глубоко дышу, но кислород словно не попадает в кровь. Воздух настолько разгорячён, что дерёт лёгкие.

Взмахиваю ладонью. Волосы быстро становятся влажными, липнут к лицу. Я прикрываю глаза, стараясь выдержать эту пытку. Пар бьёт по телу и вглубь проникает. Кости прогревает. И мне становится легче. Я даже не осознавала, насколько замёрзла, пока не начала согреваться. Кожа пощипывает, но меня перестаёт трясти.

– Прохладно, да? – Хмыкает Хасан. – Жару поддать надо. Ты как, Барби, жива?

– Жива, - цежу рвано. – Тебя переживу, не сомневайся.

– С твоей удачей – вряд ли.

– Мне тебя так жаль, Хасан, - я вздыхаю. – Ты, наверное, очень одинокий, да?

– Хули задушевные разговоры задвигать начала?

– Потому что нормальные люди не потешаются над другими. А тебе видно не с кем поговорить, что ты меня достаёшь. Есть же программы реабилитаций. Когда всякие зэки начинают заботиться о животных и больше не возвращаются в тюрьму. Ты подумай. Хочешь, я помогу тебе собачку выбрать?

Хасан ничего не отвечает. Одним взглядом обещает расплату. И тут же это в жизнь воплощает. Добавляет воду на разогретые камни. Щедро добавляет! Клубы пара тут же вздымаются вверх. Заполняют небольшую баньку так сильно, что несколько секунд ничего не видно вообще.

– Вот ты злишься, - я не успокаиваюсь. Но я помолилась мысленно, так что всё хорошо. – А проблемы не видишь.

– Одна у меня проблема, блядь, - рявкает. – Девка заебистая попалась.

– Заметь, я же не виновата. Я не просила ничего из этого. Я просто хотела попасть на свадьбу к подруге. Я бы сейчас там развлекалась, с друзьями проводила время. Андрюша меня там заждался. Но вместо этого я тут, с тобой. Если уж я твоя проблема, не находишь, что тут и твоя вина есть?

Хасан кривится. Не нравятся ему мои слова. А вот я разве солгала? У меня другие планы были.

Мужчина челюстью ведёт. Мускул на его щеке дёргается. И взгляд такой, что я готова прямо в простыне по лесу бежать. До нутра пробирает. К месту прижимает. В синеве глаз – молнии вспыхивают. Опасные, обещающие мне боль причинить. Я сглатываю. Меня пугает его реакция. Я ведь даже хамлом его не назвала, почему так сильно заводится? Может, перегрелся? В его возрасте такие перепады температуры не к добру.

– Какой нахуй Андрюша? – Произносит так, что деревянные стены содрогаются.

– А какая разница? – Я бровь вздёргиваю. – Мой Андрюша.

– Твой, блядь? Ну, ок. Ложись, Барби, разбираться будем.

– С чем?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Со всеми твоими выходками. Лупить тебя буду.

Громко сглатываю и простыню к груди прижимаю. Это что вообще за новости такие?

- Я не по этим делам. - Отрицательно головой веду. Я в эти игры не играю. Это Лейсан его, может, любит, когда лупят. А я не по таким делам.

- Ты больше по пиздежу, но я заебался этот трындежь слушать.

Хватаю ртом кислород возмущённо. Боже, ну какой же он козлина! Я много мужчин видела, у отца на работе, в университете. Но даже самый противный преподаватель этому проигрывает. Его слова под кожу забираются. Жжут. Я зубы стискиваю.

- Тогда не слушай, иди с дедком чаю попей. За мной следить не нужно! Я сама здесь посижу.

Хасан лишь хмыкает и с насмешкой на меня смотрит.

- Дмитрич эту баню строит не для того, чтобы ты её с землёй случайно сравняла.

Я обиженно губы поджимаю.

- Тебя кто-то обидел, да?! - Резко на ноги подрываюсь.

- Смотри какая смелая стала, подпрыгнешь от негодования? - Он продолжает насмехаться. Губы кривит в издевательской ухмылке. А меня уже не остановить.

- Женщина обидела. В какой период твоей жизни? В садике куличики твои растоптала? Или, может, в школе послала?

Хасан продолжает усмехаться. Никак на мои слова не реагирует. А я продолжаю. Достал он меня. Вывел!

- Интересно, твой Андрюша уже нашёл кого выебать?

Скриплю зубами. Андрюша существует, между прочим. Я его не выдумала. И он сохнет за мной с шестого класса. И даже если он кого и вы... То мне до этого нет никакого дела. Но слова Хасана задевают. Хотя и не должны. Это он считает, что мне мужчина верным быть не может? Значит, вот настолько я херовая?

- Таким как я не изменяют, - язвлю в ответ, - он скорее о скалу разобьётся, чем на кого-то другого посмотрит!

- Незаменимая, значит? - Хмыкает. Я в водовороте эмоций, которые меня изнутри рвут, даже не замечаю, как он близко оказался. И эта его ухмылка...

- Не то слово! Это ты со шлюхи на шлюху прыгаешь. А мой Андрюша... - Замолкаю за секунду. Потому что пальцы Хасана на моей челюсти сжимаются. Обхватывают. А у меня сердце от страха в пятки падает. Я упустила момент, когда его взгляд из насмешливого в такой превратился.

Сверкающий. Опасный. Холодящий до косточек.

- И давно ты про шлюх моих думать начала, Барби? - Скалится, от тона его голоса холодок по коже проносится.

- Вообще не думаю! Сам за свои болячки думай! И руки убери! Быстро!

Вот только мои слова лучше не делают. Он лишь сильнее пальцы свои сжимает. Я шиплю, потому что это совсем неприятно. И страшно!

- Сука, тебе бы язык укоротить, он у тебя без костей. Значит, не целка, говоришь? С Андрюшей трахалась уже?

Мои глаза распахиваются от его наглости. Как он вообще смеет?!

- Да ты... ты!!! Как ты смеешь?! Кто ты вообще такой, чтобы такие вопросы...

Его губы кривятся. Вот только на улыбку это совсем не похоже. Оскал. Злой. Пробирающий до нутра.

- Андрюша настолько хороший, что даже не выебал?

Сглатываю громко. Мне не нравится. Ни его тон. Ни вопросы. Ни то, как он на меня смотрит.

- Да пошёл ты! - В лицо ему выплёвываю.

— Значит, Андрюше только смотреть и ноги облизывать позволено? Андрюша хорошая собачонка?

- Пусти! - Шиплю.

- Сука выебистая.

- Ублюдок!

Хочу вырваться, но не успеваю. В следующую секунду происходит то, чего я совсем не ожидаю. Хасан вперёд подаётся. Когда я ладошками в его грудь упираюсь, чтобы оттолкнуть. И меня разрядом тока пронзает. Сильным. С ног сбивающим.

Хасан в мои губы впивается. Жёстко. Властно. Вгрызается так, что у меня колени подрагивают. Я не падаю только благодаря тому, что в его мощную грудь ладонями упираюсь.

Шок накрывает с головой. Тело парализует. А Хасан... Хасан пользуется.

Он сжимает ладонью мою ягодицу. Жалит своим прикосновением. К себе сильнее притягивает. И вот здесь меня второй волной шока накрывает, потому что в эту самую секунду в мой живот упирается что-то твёрдое. Он как будто в меня дулом пистолета тычет. Вот только... Я бы очень сильно хотела, чтобы это был пистолет. Но это другое дуло... Намного опаснее... Мамочки...

Глава 15

Я жмурюсь от страха, когда чувствую, что тряпочка на бёдрах Хасана предательски вниз ползёт. А после глаза распахиваю. Не чтобы посмотреть! Этого психа контролировать нужно. Иначе быть беде.

– Не смей меня лапать! – Выплёвываю ему в лицо.

– Или что? - Хасан намеренно меня провоцирует. Чтобы черпаком по макушке получить. Только бить я сильно буду. И долго!

Вторая ладонь со шлепком опускается на мою ягодицу. А после потирает нагло, забравшись под простыни. Сдавливает.

Мужчина ещё ближе притягивает, хотя это невозможно. Наши клеточки уже и так друг в дружку врастать начинают. Я льну к нему всем телом. Невольно! И несмотря на жаркую атмосферу вокруг, меня ознобом пробирает. Подрагиваю от волнения.

– Козёл! - Рявкаю, а после словами давлюсь. Хасан меня целует. Снова! Рвано, прерывисто. Наваливаясь своим весом на мои губы, терзая их. Его поцелуй жёсткий и злой. Невысказанные ругательства ложатся ударами тока на губы.

Хасан давит горячим языком, внутрь прорывается. Сталкивается с моим, отправляя импульсы по всему телу. Словно нервные окончания перерезает.

Коленки подрагивают, когда пальцы мужчины скользят по телу в ритм того, как он целует.

Я ногтями впиваюсь в его грудь. Устоять пытаюсь. А после вспоминаю, что у меня руки есть! Вот ладонью и замахиваюсь, желая врезать этому наглецу. Рефлексы мужчины срабатывают быстро. Он перехватывает мою ладонь, за спину уводит. Так сжимает мои запястья, что мне выгнуться приходится.

– Херовое решение. - Предупреждает. И с довольной улыбкой на меня смотрит.

Кончиком языка по губам проводит, будто мой вкус собирая. Меня в жар бросает. И пар вокруг ни при чём. Этот огонь внутри вспыхивает. Обжигает бёдра и низ живота, расползается ядовитым туманом.

Я рвано дышу. Грудь часто вздымается, привлекая внимание мужчины. Его синие глаза в чёрную бездну превращаются.

– Можешь не смотреть, тебе не обломиться, - подбородок вздёргиваю.

– Как и Андрюше, походу?

– А ты чего за него так переживаешь? Тебе какое дело?

– Радуюсь за сосунка. Ты бы ему нахрен менталку снесла.

– Урод!

Едва вдох делаю, как Хасан снова нападает. Целует куда жёстче, чем в прошлый раз. Губы пульсируют от давления, их печёт. Мужчина прикусывает нижнюю, оттягивает. В этот момент наши взгляды встречаются. Молния словно через всё моё тело проходит. Оставляет ожоги, которые продолжают жаром отдавать.

Хасан ведёт ладонью по моему бедру. Поглаживает совсем не так грубо, как целует. А нежно, почти ласково.

Я выгибаюсь, спасаюсь от этого порочного плена. Запрокидываю голову, часто моргаю. Потолок расплывается перед глазами.

Я улавливаю правила игры. Я оскорбляю – Хасан наказывает интенсивным поцелуем. Только закономерность я улавливаю слишком поздно. После того как в очередной раз обзываю мужчину.

Его дыхание ласкает щёки. Прикосновения становятся всё более наглыми и настойчивыми. И… Что-то странное происходит. Непонятное. Как болезненный, но приятный спазм внизу живота. В груди вакуум образовывается, и тело немеет. До самых кончиков пальцев. Глаза сами по себе прикрываются. Всё так странно. И неправильно! Меня будто в водоворот затягивает, уносит подальше от реальности. Которая ударом под дых возвращается. Когда дубина между ног Хасана дёргается. Крепнет, сильнее в меня вжимается. Что, если он эту свою штукенцию на мне решит использовать? Судя по всему, габариты там внушительные. Если я даже сквозь несколько слоёв ткани чувствую. И боюсь.

– Не надо, - прерывисто прошу, шумно сглатываю. – Хасан, ты… Отпусти меня, пожалуйста.

– Заебись, - цедит, ко мне наклоняясь. – Маршрут перестроен?

– Что? – Ресницами хлопаю.

– Ты охуенно покладистой становишься, когда угрозу чувствуешь. Выебать планирую и сразу шелковая. Но перед этим же нужно мне мозги взорвать, да? Нарываться любишь? Или ты из этих?

– Из каких?

– Которые грубо любят. Так ты не стесняйся, Барби, озвучь. И я жёстко выдеру, базара нет.

– Не надо! - Я головой машу так часто, что кружиться всё начинает.

Волосы липнут к лицу, капельки пота стекают по коже. На секунду холодом обжигает, когда мужчина отстраняется. Но тут же хватает снова. Разворачивает резко. Я едва трепыхнуться успеваю, как оказываюсь животом на скамье. Без моей спасительной простыни, которая теперь в руках Хасана. А он усмехается. С голодом во взгляде меня осматривает.

– Не переживай, лапуль, тебе понравится.

Я пытаюсь подняться, но Хасан придавливает меня к скамье, так что я даже вдохнуть нормально не могу. Его руки жадно изучают моё тело, словно хотят запомнить каждую линию, каждый изгиб. Пальцы грубо сжимают за кожу, уверена, что от прикосновений этого варвара у меня куча следов останется. Отпечатки свои чёртовы на мне оставляет.

— Ты... псих, — выдыхаю, но слова звучат слабо, почти жалко. Я хотела, чтобы это прозвучало твёрдо. Но он так близко, что мои попытки сопротивления кажутся ничтожными.

— И ты мне об этом напоминаешь каждый раз, — хрипло отвечает Хасан. Его голос низкий, глубокий. Вибрирует на моих нервах. Табун ледяных мурашек по коже разбегается. — Самое смешное то, что ты этого хочешь. Тебе нравится, когда я теряю контроль.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Точно псих, такое придумать. Значит, по его чёртовой логике, я за психопатами упадаю?

Он опускается на скамью, и я резко замираю. Сердце колотится в груди, я боюсь сделать лишний вдох. Чувствую, как его пальцы медленно, почти нежно скользят по внутренней стороне моего бедра, вызывая внутри меня взрыв эмоций. Хаос. Страх. Непонимание. И чёртово удовольствие. Но последнее — побочка страха. Это сто пудов. Иначе никак.

Я хочу потребовать, чтобы он меня отпустил. Немедленно свои руки грязные убрал. Но на выходе что-то не то получается:

— Хасан, пожалуйста... — мой голос звучит сломлено, я не узнаю себя.

В комнате повисает напряжённая тишина. Я чувствую его взгляд на себе, он буквально ожоги оставляет.

— Прошу... — шепчу умоляюще. Этого точно допустить нельзя. Ни с ним. Ни здесь. Не так. Я вообще свой первый раз иначе представляла. Чтобы запомнился на всю жизнь.

"Так мечты сбываются, попробуй забудь, как ты с зэком в сауне у дедка... "

Это моя нервная система в режим защиты перешла.

Я не могу сдержать всхлип, когда его пальцы вдруг сжимаются на моём бедре. Меня пробирает дрожь, я ощущаю, как он подтягивает меня ближе, ещё сильнее вдавливая в скамью.

— Сама провоцируешь, Барби. Течёшь...

— Что?! - Охаю, и вместе с моим ахом его пальцы выше поднимаются. Касаются меня там... Где к моему ужасу и правда влажно. Ещё и тянет внизу живота.

Я вся напрягаюсь, когда его пальцы касаются меня там, где не должны. Паника захлёстывает, а сердце готово выскочить из груди. Хочу закричать, но голос застревает в горле, и я едва могу дышать.

— Хасан, хватит! — Мой голос звучит слабее, чем я того хотела. Моё тело в принципе отказывается мне подчиняться!

Хасан не отвечает, только сильнее сжимает меня, его дыхание становится тяжёлым и прерывистым. Я чувствую, как ситуация выходит из-под контроля.

Паника начинает с головой накрывать. Я задыхаюсь от собственного бессилия.

— Уже не такая смелая, да, Барби? — Шепчет мне на ухо с издёвкой.

— Пошёл ты! - В ответ выплёвываю, чем только улыбку вызываю на его лице.

Я уже даже боюсь надеяться на спасение. Не знаю, что произойти должно. Кто-то должен чёртову избушку поджечь? Но мне вряд ли так повезёт.

И тут меня как будто кто-то сверху услышал. Раздаётся звук. Громкий, оглушающий, словно удар грома. Хасан моментально замирает, его тело напрягается, словно пружина. Он резко отстраняется, и я чувствую, как его хватка ослабевает. Сердце стучит ещё сильнее, но теперь это не страх перед Хасаном, а от осознания, что что-то случилось.

— Что за... — Хасан мгновенно вскакивает на ноги. От того, насколько у него лицо напряжённое, я тоже паниковать начинаю.

Ещё один выстрел. Я вздрагиваю, но это даёт мне секунду, чтобы наконец-то в себя прийти. Стараюсь подняться, но ноги предательски подкашиваются. Адреналин захлёстывает, и я буквально скатываюсь с лавки, поднимаясь кое-как на ноги.

Хасан уже мчится к двери, его глаза горят холодным огнём, и он не обращает на меня никакого внимания. Я слышу, как он что-то кричит дедку, его голос звучит угрожающе и властно.

Я прижимаюсь к стене, стараясь унять дрожь в теле и заставить себя думать. Каковы шансы, что это мой отец? Узнал, что меня здесь держат, и пришёл меня забрать? Сердце в груди начинает колотиться как ненормальное. Значит... это может быть моим спасением?

Глава 16

Жара молотом бьёт по голове. А то, что творил Хасан, добивает. Перед глазами всё кружится, собраться тяжело. Странные ощущения не до конца покидают тело.

Я просто знаю, что должна добраться к выходу. Выскочить и найти помощь. Воспользоваться шансом.

Коленки подгибаются от простого шага, на глаза падают влажные пряди. Я двигаюсь вперёд, ещё немного, к двери…

Я вскрикиваю от нового выстрела. Хлопки в этот раз громче, словно кто-то подбирается ближе. Отец. Это ведь он, да? Кто ещё может быть?

– Не время отключаться, Барби.

Хасан хватает меня за руку. Загорелые пальцы крепко обхватывают чуть выше локтя. Мужчина встряхивает меня, а после тянет за собой. Выталкивает в маленький предбанник. Здесь лишь немного прохладнее, но я с жадностью вдыхаю воздух.

Хасан скидывает свою простыню, полностью оголяясь. И хотя кровь шумит в ушах, а страх взрывается атомными бомбами под грудью, я всё равно нахожу время смутиться. А что? Я очень многозадачная.

Мужчина начинает одеваться. Вот кто в армии бы справился, был бы папиным любимчиком. Успел бы за время, что спичка горит. Я только успеваю оглянуться в поисках своей одежды, а он уже собран полностью.

Хасан хватает оружие, спрятанное под шапочками. К небольшому окошку подбирается, изучает обстановку.

– Собирайся, - рявкает, даже не оборачиваясь. – Или в простынях пойдёшь по лесу, мне поебать.

– Моих вещей нет! Они пропали!

– Дмитриевич забрал просушиться. Другое найди. Мне не до твоих модных заебонов.

Я оборачиваюсь, находя старые вещи. С сомнением изучаю, но они кажутся чистыми.

Испуганно приседаю, когда раздаётся долгая стрельба из автомата.

Не разгибаясь, натягиваю на себя одежду. Проклинаю тот день, когда Ленка решила свадьбу сыграть. Вот я говорила, что это проблемами обернётся!

Как? Вот как моя жизнь докатилась до такого? У меня был полный чемодан платьев, которые я собиралась продемонстрировать на свадьбе и последующих вечерах. Красивые, элегантные, я так старалась их выбрать… А теперь утопаю в мужской одежде. Штаны, рубашка – всё больше меня на несколько размеров.

– Сюда иди. - Хасан рявкает недовольно, пока я пытаюсь придержать спортивные штаны. Обрывает верёвку, на которой висят полотенце. Он хочет связать меня! Говорила же - хамло и извращенец.

Я быстро оглядываюсь. Ищу что-то для защиты. Я не позволю меня связать и бросить здесь. Или использовать в качестве щита. Но из вариантов только ещё одна такая же тонкая верёвка. Тоже оборвать и попытаться задушить Хасана? Этого громилу попробуй одолей.

– Что ты делаешь?! - Я возмущаюсь, когда мужчина притягивает к себе. Нагло опускает ладони на мои бёдра, обматывает верёвкой. Его движения быстрые и грубые, но при этом отточенные. Хасан действует уверенно, словно за минуту придумал план на ближайший год. И следует ему.

Мужчина завязывает верёвку на моих бёдрах как пояс, фиксируя сползающие штаны.

– Рукава закатай, - бросает, наставляя. – Держись за мной, лапуль. Тогда не пострадаешь.

– Вы могли бы договориться, - испуганно шепчу. – Если ты сдашься, то отец не станет больше стрелять. А я расскажу, что ты хорошо ко мне относился! Зачем рисковать?

– Ты идиотка, Барби. Хули меня это удивляет?

– Я не…

– Твой папаша не стал бы палить во все стороны, не зная, где ты. Или ты не очень ему дорога? Понимаю. Мне мозги выебала за день. Старика тоже довела?

Я обиженно фыркаю. От грохота в деревянную стену вжимаюсь. Не папа? Тогда кто?!

Хасан, как бы ни прискорбно было признавать, прав. Отец никогда бы не рискнул моей жизнью. И всех бойцов проинструктировал, я уверена. Но кто ещё мог бы…

– У тех преступников в лесу, - я прижимаю ладони к губам, - у них друзья тут были. Да?

– Возможно. Пригнись.

Хасан сосредоточен на цели, какой бы она ни была. Иначе бы заметил, что я уже сползла по стеночке вниз.

Раздаётся оглушительный выстрел. Мужчина стреляет в кого-то. А затем резко отскакивает от окна, когда кто-то стреляет в ответ.

Я вжимаю голову в колени, закрываю уши ладонями. Щепки летят во все стороны.

Я будто умираю. Не хватает воздуха. Не могу дышать! Ужас сдавливает грудную клетку. Мне становится холодно. Теперь я понимаю, что такое, когда кровь леденеет в жилах. Всё застывает, остаётся лишь дрожь. И чувство, будто я медленно умираю, хотя я не ранена.

– Быстро бегаешь, Барби? – Хасан заставляет меня подняться на ноги.

– Бежать?! – Я взвизгиваю. – Ты хочешь бежать, пока пули во все стороны летают?! Зачем ты вообще дал понять, где именно мы находимся?!

– Дмитриевич прикроет. Он ждал сигнала.

Сигнала? Ох. Выстрел Хасана был не просто так. Это была подсказка для Дмитриевича, что мы готовы бежать.

Раздаётся новая чреда выстрелов. Только она не останавливается. Словно кто-то из пулемёта разносит всё вокруг. Ох, ладно, теперь дедулька мне нравится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Держись за мной, лапуль, - наставляет, хватаясь за ручку двери. – Не отставай. И без выебонов.

– Я не…

– На секунду отклонишься от приказов и всё хреново закончится. Меня могут грохнуть. А ты… С тобой они явно закончат то, что не смогли сделать их дружки в лесу.

Хасан рывком распахивает дверь, и мы выскакиваем наружу.

Лес встречает нас глухими звуками выстрелов, каждый из которых будто удар молота по голове.

Хасан грубо тянет меня за собой, не давая времени на раздумья. Ноги подкашиваются, но я хватаюсь за его руку, как за последнюю соломинку.

— Быстрее, Барби! — Орёт он, не сбавляя темпа. — Или хочешь, чтобы тебя нашпиговали патронами под завязку?!

От его слов по телу ледяные мурашки бегут. Вот зачем такое под руку говорить?! Конечно, я ногой запинаюсь и чуть вниз не падаю.

— Отдохнуть решила?! - Рявкает и за шкирку дёргает. - Хорош хуйней страдать! Пиздуй вперёд!

— Я не могу быстрее! — Визжу я, перекрывая грохот выстрелов.

— Можешь! Иначе сдохнешь! — Хасан бросает на меня яростный взгляд, чтобы я начала дрожать ещё сильнее, и толкает вперёд. — Давай, мать твою, шевели булками!

Деревья мелькают перед глазами, под ногами скользкая трава, но мы продолжаем мчаться. Чёртовы штаны держатся на честном слове, я чувствую, как верёвка ослабевает с каждой секундой.

— Нужно было тебя этой верёвкой к себе привязывать! Плетёшься как сонная муха!

Новый комментарий прилетает неожиданно. А это я бегу! Просто без обуви это делать сложно. Ступни скользят по мокрой траве. Я постоянно наступаю на шишки и морщусь от боли, а сострадания совершенно никакого!

Снова вздрагиваю от свистящих пуль. Каждый выстрел приближает нас к краю пропасти, и я действительно ускоряюсь, хотя казалось бы, что это нереально.

Внезапно пуля свистит так близко, что я ощущаю её вибрацию в воздухе. Земля под ногами дрожит, я спотыкаюсь, теряя равновесие. Но, прежде чем успеваю понять, что происходит, Хасан резко толкает меня в сторону, прямо на край обрыва. Я кричу, падая вниз, и в последний момент замечаю, как он корчится от боли — пуля задевает его бок.

Я в ужасе визжу и тут же прикрываю ладонью рот. Господи, его задело?! Подстрелили?! Это он меня прикрывал от пули?!

Хасан тут же подхватывает своё оружие и спрыгивает следом, перекатываясь на земле, чтобы смягчить падение.

— Хасан! - Визжу, бросаюсь к нему. Внутри всё сковывает от страха.

Мужчина кривится, а рубашка с правой стороны окрашивается в красный.

Мои руки начинают дрожать, а на глаза наворачиваются слёзы.

— Сука!

Его громкий голос врывается в сознание, руку тут же обжигает от его грубого захвата.

— Совсем ебанулась?!

Я только сейчас понимаю, что меня от падения с оврага только один шаг отделяет, я почти... Почти... Хасан меня успевает перехватить. Предотвратить всё.

— Я... я... — бормочу я, дрожа от адреналина и страха.

— Точно больная на всю голову! — Огрызается он, отряхиваясь и кряхтя от боли. — Давай, втягивай сопли обратно! У нас нет времени на твои истерики.

Хасан вскидывает оружие, делает несколько выстрелов, прикрывая нас. Его лицо сосредоточено, как у хищника, который не собирается упускать свою добычу.

— Живая? — Не оборачиваясь, спрашивает он.

— Кажется, да... — отвечаю я, пытаясь унять бешеный стук сердца. — Хасан, а ты... Тебя же...

— Не еби мозги, лучше ногами перебирай! — Его взгляд злобно сверкает. — Усложняешь мне жизнь, поняла? А теперь замолкни и держись рядом, иначе я оставлю тебя здесь.

Я киваю, хотя внутри всё кричит от ужаса. Но выхода нет.

Мы продолжаем пробираться через лес, где каждый звук — это потенциальная смерть. Каждый шаг — новый риск.

Хасан постоянно кричит, отдавая приказы, и я вынуждена слушаться, потому что понимаю: от этого зависит - выживу я или нет.

— Мы почти на месте, - меня пугает, что его голос начинает подрагивать. Это не хорошо. Рубашка всё больше окрашивается его кровью. Но Хасан продолжает идти.

— Если мы выберемся... — я пытаюсь найти в себе силы на шутку, — обещаю быть паинькой.

— Будешь ноги по приказу раздвигать? — Хасан ухмыляется, перезаряжая оружие. — Приготовься, как только они сделают паузу, мы рванём.

— Извращенец, только об одном и...

— Пошла! - Хасан не даёт мне договорить. Приказ новый отдаёт. И я тут же слушаюсь.

Мы выскакиваем из укрытия и снова мчимся через лес. Я слышу, как он матерится на каждом шагу, пока мы скачем через овраги и пробираемся через густые заросли. И тут как будто из ниоткуда появляется домик. Я глазам своим не верю! Пульс бьёт в ушах, страх сжимает сердце, но я не останавливаюсь. Мне не кажется. Точно не кажется!

Я уже на пороге домика, как внезапно резкий выстрел раздаётся слишком близко, и я инстинктивно пригибаюсь. Хасан хватает меня за руку и резко дёргает на себя, но в тот же миг я понимаю, что что-то не так...

Хасан стреляет в ответ. Кажется, кого-то задевает, но... Хасан на колено падает и громко хрипит. Я замечаю, что красного на его рубашке стало больше.

— Хасан... - Произношу дрожащим голосом.

Он с трудом поднимается, и снова хватает меня за руку, почти волоком таща за собой. Он делает несколько шагов, запирает дверь домика изнутри, а после... Просто валится на пол. Внутри меня всё немеет от страха.

— Хасан! — Кричу я, и сердце мгновенно сжимается от ужаса.

Я бросаюсь на колени рядом с ним, руки дрожат, пытаясь нащупать пульс. Его лицо бледное, а рубашка почти вся окрасилась в красный.

— Нет-нет-нет, только не это... — шепчу я, чувствуя, как паника начинает захлёстывать.

Я хлопаю его по щекам, надеясь привести в чувство.

— Хасан, пожалуйста, очнись! Ты не можешь просто так... оставить меня здесь!

Он не реагирует, и я в панике начинаю делать всё, что приходит в голову. Я опускаюсь ещё ниже, почти касаясь его лица своим, ощущая, как слёзы капают на его кожу.

— Хасан, ну, где же твои дурацкие шуточки? Где твои издёвки? Я сделаю всё, что ты захочешь, только очнись! — Мой голос срывается, я не могу сдерживать слёзы. — Я на всё готова, слышишь? Ты только скажи...

Я вздыхаю, пытаясь удержаться от истерики, и неожиданно, будто на автомате, сажусь верхом на него, обхватывая его лицо руками, заглядывая в его закрытые глаза.

— Хасан, пожалуйста... — шепчу я, почти прижимаясь к нему, чувствуя его горячее дыхание. — Я... Я сделаю всё... Только очнись, вернись ко мне...

Мои руки начинают скользить по его груди, я снова пытаюсь его встряхнуть, но вдруг Хасан медленно открывает глаза и едва заметно улыбается.

— Ты чего это так разошлась, Барби? — Произносит он хрипло, но с явным удовольствием.

Я вздрагиваю, не веря своим ушам, и на мгновение просто застываю, глядя на него.

— Ты... ты был в сознании?! — Голос дрожит от злости и облегчения одновременно.

— Ну, почти, — он ухмыляется, чуть приподняв бровь. — Но знаешь, лежать здесь и наблюдать, как ты готова на всё ради меня... это было слишком заманчиво, чтобы сразу тебя прерывать.

Моё лицо вспыхивает, я не знаю, что сказать. Гнев и облегчение смешиваются в бурный коктейль.

— Ты просто... — я не нахожу слов и просто пихаю его в плечо, но Хасан лишь морщится от боли, не переставая ухмыляться.

— Полегче! Я всё ещё ранен, знаешь ли, — говорит он, стараясь сдержать улыбку. — Но кое-что я расслышал слишком хорошо...

Его ладонь сжимает мою ягодицу. Вперёд толкает, чтобы я наткнулась на его внушающий стояк. Щёки моментально краснеют.

— Я очнулся, а за свои слова отвечать нужно, Барби, - хрипит, и я даже не успеваю возмутиться, как его вторая рука в мои волосы ныряет. Сжимает их у корней и резко на себя дёргает.

— Ублюдок! - Хриплю в его губы.

— Который тебя сейчас трахнет.

Глава 17

– Ничего не будет. - Я обиженно вспыхиваю. Я за него переживала, беспокоилась. Да я так испугалась, что отдышаться не могу. А он… Хамло наглое!

– Куда?! - Рычит, едва я пытаюсь подняться. Укладывает пальцы на мои бёдра, сжимает. К себе тянет. Усаживает на ту саму кочергу, которая аккурат между ног упирается. Давит, в очередной раз пугая своими размерами.

Я нервно сглатываю, на коже возникают мурашки. Дыхание становится тяжёлым, будто кислорода катастрофически мало. Конечно мало. Я вот забег по местности сдала. Ничего удивительного, что у меня голова кругом. Из-за этого, конечно.

– Обещала? – Хасан скалится. – Выполняй тогда. Языком бойко работала. Продолжай.

– Я думала, что ты умираешь! - Я бью его по плечу. Ну, пытаюсь. Мужчина быстро перехватывает мою ладонь. Несмотря на прохладу в домике, пальцы у него горячие. Браслетом служат для моего запястья. Держат крепко, сильно.

– Я была в состоянии аффекта, - оправдываюсь. – А это не считается.

– Ты скоро будешь в состоянии оргазма. После – чё угодно базарь. Не ебёт.

– Вот и меня не ебёт, что ты там себе придумал. - Я морщусь от собственной грубости.

Хасан смотрит на меня с лёгким прищуром. В баньке он так же смотрел. Перед тем как лапать начал.

– Не ебёт никто? – Уточняет нагло. – Не переживай. Выебу.

– Ты… Почему ты… Так нельзя! - Я задыхаюсь от негодования. Чтобы я не придумала, он всё в свою пользу выкручивает.

Могу только по старой схеме. Побольнее целюсь для очередного удара. Но и в этот раз неудача. Хасан легко справляется. Он будто в своей скорости живёт. Быстрый, резкий, точный. Я для него как в замедленной съёмке двигаюсь. Иначе не понимаю, как он так ловко справляется. Теперь обе мои руки у него в захвате. И то, что бёдра свободны, такое себе утешение.

Хасан резко на себя дёргает, за голову руки заводит. Я падаю на его грудь, едва в губы не впечатываюсь. Я пытаюсь приподняться. Мышцы моментально сводит от напряжения, когда я удерживаю себя на весу. Наши губы на расстоянии нескольких миллиметров. Могу заранее прочувствовать горячую кожу, мелкие трещинки.

Сердце в груди заходится. Что-то странное выпрыскивает в кровь. Мне горячо становится. От губ пламя расползается, быстро всё тело обхватывает. Он демон! Отравитель! Искуситель! Точно-точно тёмной магией пользуется. Иначе я объяснить не могу, почему у меня такая реакция. Всё подрагивает внутри.

– А ещё, - я вскрикиваю. – Там те люди… Если они за нами вернутся?

– Нет. С ними Дмитриевич разобрался.

Я хочу поспорить, но вместо этого прислушиваюсь к тишине. Никаких посторонних звуков. Всё действительно закончилось.

– Ты ранен, - напоминаю. За последнюю соломиночку хватаюсь, чтобы не утонуть.

– Херня. Лёгкая царапина, - Хасан топит меня окончательно. – Задело, не более.

– Всё равно обработать надо и…

– Барби.

– Что?

– Как же ты заебала.

Хасан какой-то манёвр делает. Запрещённый и опасный. Потому что я оказываюсь полностью распластанной на мужчине. Наши губы соприкасаются. Удар молнии проходит от макушки до живота, когда Хасан принимается целовать меня. С голодом, жаждой.

Давление между ног усиливается. Мужчина толкается в меня, заставляя прочувствовать всё. Дрожь проходит по телу, а прерывистый вдох срывается с губ. Грудь сдавливает от не вырвавшихся стонов.

Хасан кукловод. Руководит мной.

Опускает мою ладонь ниже, заставляет под футболку забраться. У него кожа горячая просто. От прикосновения – угольки во мне оказываются. И я ёрзаю, будто стряхнуть ощущения пытаюсь. Но вместо желаемого, они лишь сильнее становятся.

Когда я о стояк мужчины потираюсь, он давит на какие-то точки, которые умножают удовольствие.

– Ох. - Содрогаюсь. Низ живота сводит спазмами, а между ног становится влажно и горячо. А Хасан не останавливается. Хочет убить меня. Надавливает на мою ладонь, ведёт по боку.

Я насчитываю несколько грубых шрамов, а после…

– Твоё ранение! – Мои глаза из орбит вылетаю. – Ты…

– Чувствуешь? – Накрывает мои пальцы своими. – Царапина. Нихуя нет.

– Да, но…

– Без но, лапуль.

Мир кружится. В голове гремит от учащённого пульса. Хасан меня в воздух поднимает, не обращая внимания на ранение. И так же легко на кровать опускает, нависает сверху. Удерживает, а свободной рукой стягивает с себя футболку. Это не должно быть настолько сексуально. Но я залипаю на том, как перекатываются мышцы под оливковой кожей. Во рту пересыхает. И пальцы подрагивают от желания коснуться. Провести по побелевшим шрамам, изучить их, словно они какой-то путь откроют.

– Блядь. - Хасан ругается, с меня штаны стягивает. Едва на клочки не рвёт мешающуюся верёвку.

Моя грудь ходуном ходит. В помещении резко становится жарко. Словно я в ад попала. Точно! Именно туда я отправлюсь, если что-то будет. Если соглашусь с Хасаном… Но дело в том, что он и не спрашивает. Наваливается на меня своим весом. И это так странно ощущается. Приятно. Когда кожа к коже. И огонь наш общим становится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хасан снова меня целует. Ни единой возможности не даёт, чтобы я в себя пришла. Продолжает в тумане держать.

Меня покачивает на волнах запрещённого наслаждения. Как его руки скользят по моему телу, поглаживают. И даже крепкая хватка сейчас кажется нежной. Кожа краснеет от давления, мужчина оставляет на мне свои следы.

Хасан проводит пальцами по влажным складкам. Надавливает на пульсирующую дырочку. Я запрокидываю голову, распахиваю губы в немом крике.

Лёгким прикосновением мужчина стирает все лишние мысли. Память. Насколько он опасный. Грубый. Незнакомый. Меня защищал, оттолкнув с линии огня. Чуть пулю из-за меня не словил. И я не могу представить никого, кто бы подобное для меня сделал.

– Стой! – Я вздрагиваю, когда чувствую прикосновение члена. – Хасан, стой!

– Харе, лапуль, завязывай, - сильнее давит.

– Нет-нет. Там… Ты… Презерватив. - Язык заплетается, слова тонут в тяжёлом дыхании. Но мне получается о важном напомнить.

Мужчина не отстраняется от меня. Наваливается так, что его член скользит по моим складкам. Увеличивает возбуждение.

Хасан тянется к изголовью кровати, ни на секунду не прекращая меня целовать. Откуда-то достаёт презерватив, разрывает упаковку. И всё смешивается в вибрирующее удовольствие. Я опускаюсь в кипящий котёл острых ощущений. Утопаю от прикосновений мужчины. Полностью растворяюсь.

Губы двигаются в попытке сказать что-то важное. Что я ещё никогда, ни с кем. Что надо…

– Я… Я…

Толчок. Сильный. Болезненный. Хасан оказывается во мне. Глаза застилают слёзы. Давление между ног такое сильное. Хасан своим размером меня разрывает. Я судорожно всхлипываю, стараясь справиться с ощущениями. Мужчина замирает, не двигается. Позволяет мне привыкнуть. А после опускает пальцы на моё лоно. Потирает клитор, заставляя возбуждение развеять все остальные ощущения.

– Я девственница, – выдаю запоздало. Каждая буква с трудом в слова складывается. – Была.

– Я уже зашарил, – Хасан упирается ладонью в подушку, переносит часть веса. – Как необъезженная кобыла себя вела.

– Что?!

– Как сучка с недотрахом.

– ТЫ! - Я давлюсь оскорблениями, когда Хасан возобновляет страстный поцелуй.

Боль лопается пузырями в крови. Я чувствую себя одурманенной, пьяной. Потому что есть только одна потребность - больше прикосновений.

Мужчина возвращает старые правила, это я понимаю быстро. Поцелуй за каждое оскорбление. А вот двигается только в моменте, когда я молчу. И я губы до болезненной пульсации кусаю. Потому что его движения дарят удовольствие большее, чем от ругани.

Интенсивное трение вызывает подрагивание в мышцах. Глаза закатываются от непередаваемых ощущений.

Хасан ускоряет толчки. Врывается в моё тело с влажными шлепками, вдалбливает наслаждение. Я стону. Резко и часто втягиваю воздух. Внутри всё вакуумом затягивает. Сжимает до одной крошечной точки. Я превращаюсь в вибрирующий сгусток наслаждения. Я словно умру сейчас. Сердце не выдержит. И… Действительно умираю. В моменте, когда накатывает ощущением свободы и лёгкости. Когда каждая клеточка взрывается удовольствием. Оргазм такой сильный, что я горло срываю.

Нахожусь в нирване, а Хасан продолжает двигаться. Раскачивает ещё сильнее, пока меня окончательно не накрывает приятной темнотой.

Тепло по всему телу расплывается. Окутывает. В нирвану погружает. И тут в моё сознание врывается:

- Охуенно кончаешь, Барби, я даже залип немного.

Щёки моментально румянцем покрываются. Да что там щёки, я вся с головы до кончиков пальцев на ногах краснею. Ну, вот что за... Кошмар!

- Ну, вот как можно быть таким отвратительным? - Шиплю в ответ и глаза распахиваю. На этого придурка смотрю.

Хасан как ребёнок малый довольно улыбается. Получил своё и радуется.

— Это моя фишка, ещё ни одна не устояла, - в ответ выдаёт, а я раздражённо выдыхаю.

— Значит, тебе все из жалости давали? - Бровку вздёргиваю. То, что никакой романтики дальше не будет, я уже и так поняла. Не дура. Но вот его ехидную улыбочку я с лица-то сотру.

- Из жалости? - Повторяет и прищуривается. В его голосе слышится лёгкая насмешка.

Поднимаясь на локте, Хасан морщится, но его самодовольная ухмылка никуда не исчезает.

- Ну а как? - Настаиваю, чувствуя, как внутри растёт злость. - Выпросил же. Талантливый.

Хасан фыркает, явно забавляясь моими словами.

- Барби, - он вновь ложится на подушки. При этом притягивая мой взгляд к мышцам, играя ими. Моментально мой взгляд перехватывает и ухмыляется. Наслаждается ситуацией, - тебе повезло, что я добрый. У другой бы так не прокатило.

Здесь фыркать пришла моя очередь. Серьёзно? Ещё и скромняга невероятный. Чтоб его!

- Добрый? - Охаю в ответ, закатывая глаза. — Чего-чего, а доброты у тебя на донышке. Был бы ты добрым, ты бы постарался чуть менее… — я тут же замолкаю. Запинаюсь. Кончик языка кусаю. Внизу живота тянет. Напоминаю о том, что меня мало кто жалел.

"Но нам дали кончить"

Мысленно глаза закатываю. Это вообще случайно получилось. Потому что я очень чувственная. Только благодаря моим способностям, а он здесь вообще ни при чём.

- Чуть менее...? - Он делает вид, что обдумывает мои слова, затем лениво пожимает плечами - Тебе нравится, когда грубо, Барби. Так что не благодари.

От его наглости я буквально задыхаться начинаю. Чёртов домик взглядом обвожу. Ищу чем бы его добить.

- Ты совсем охренел?! - Бросаю ему, пытаясь держать себя в руках. — Ты... Ты... Какой же ты раздражающий.

Хасан громко смеётся, а после взглядом меня к полу припечатывает. Заставляет дыхание сбиться.

- Ты сама не знаешь чего хочешь, да, Барби? - Его голос становится чуть тише, но от этого он звучит ещё более раздражающе. Он изучает меня с каким-то особым вниманием. - Сначала мозги всё выебала. Нарывалась каждую минуту. Хвостом крутила. То ненавидишь, то умоляешь не бросать. Трахнул и опять что-то не нравится?

Я рот распахиваю. Но от шока слова совсем из горла не выходят. Я как выброшенная на сушу рыба, только воздух ртом хватаю. И больше ничего.

Потому что охренела от такой заявки! Это получается, я ещё и спасибо сказать должна?

- Ну, ты прямо милашка, не иначе, - шиплю в ответ.

- Блядь, - Хасан стискивает зубы, шипит. Рукой бок зажимает. Похоже, резко дёрнулся, и рана дала о себе знать.

- А вот и карма подоспела, - не могу скрыть своего злорадства.

- Хорош из себя жертву строить. Или не ты подо мной стонала?

Хасан в считанные секунды рядом оказывается. Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но слова застревают в горле. Его лицо настолько близко, что я чувствую его дыхание на своей коже. Сердце начинает бешено колотиться.

- Побочный эффект, - язвлю в ответ, - советую хорошенько всё запомнить. Потому что больше такого не повторится.

Он улыбается, но его глаза становятся серьёзнее, почти жестокими.

- Вижу ума не прибавилось. Ну, я поясню. Наматывай на катушку. Ты уже моя, Барби. Неважно, признаёшь ты это или нет.

Я отстраняюсь, пытаясь сохранить дистанцию, но он хватает меня за запястье, притягивая обратно. Его пальцы сжимают мою руку с такой силой, что мне приходится замереть на месте. Я смотрю на него, и внутри меня поднимается волна непонятных, но таких знакомых чувств — смеси страха, возбуждения и чего-то ещё, чего я пока не могу понять.

- Давай не будем играть в эти игры, - он наклоняется к самому моему уху, и его голос звучит как тихий рык. — Я не из тех, кто будет подыгрывать твоим фантазиям о романтике.

Глава 18

Хам-ло. Вот стопроцентное! И при этом… Я с ним… Мы… Я этот факт игнорирую. Напрочь. Кто-то придумал, что мне с ним было хорошо. И целуется он классно. И делает всё так хорошо, что… Не-а! Я буду в суде до последнего отрицать! Не докажут, что я переспала с Хасаном. Но боль между ног, когда я начинаю двигаться, напоминает о произошедшем постоянно.

Я глубоко дышу, проклинаю свои непонятные эмоции. Только ощущение, что на мне свой запах Хасан оставил. Забил поры им, меня обвил. Какой-то приятный, древесный, мужской запах. И мне от него не избавиться.

Я одёргиваю одежду, которая так и норовит сползти. Пытаюсь оказаться как можно дальше от Хасана, но в маленьком домике это сложно сделать.

– Эй, – окликает он меня.

Эй! Сукин сын. Я ему свою девственность отдала, моим первым стал. А даже по имени позвать не в состоянии.

Я игнорирую, делаю вид, что потрескавшаяся краска на подоконнике меня очень интересует.

– Барби, блядь.

Я начинаю напевать себе под нос. Пою я так себе, но Хасан поблажек не заслужил. Он себя плохо вёл.

– Сука, лапуль, если ты решила мозги выебать, не советую. В ответ я выебу сильнее.

Мороз ползёт по коже. Хасан говорит уверенно, не шутит. И вряд ли он имеет в виду мои мозги. Нет, теперь он по-другому со мной разбираться будет.

Моё тело деревенеет. Я будто деревянную палку проглатываю, занозами пронзает желудок. Я из последних сил стараюсь не поддаваться. Действовать наперекор.

– Да, блядь! - Хасан рявкает так, что дом ходуном ходит. Энергетика чистейшей ярости такая мощная, что к полу пригибает. – Да не помню я, как тебя зовут.

А вот это действительно обидно.

– Ева, – цежу я, сжимая подоконник до побелевших костяшек.

– Ева, – мужчина растягивает моё имя, смакует. – Хуйню заканчивай, Ева. И принеси мне чёрную сумку.

– А сам? Переутомился? - Я разворачиваюсь к Хасану. Вот ещё. Если он надеется, что я стану "принеси-подай", то сильно ошибается.

В голове миллион колкостей, но все они сгорают. Оседают пеплом в горле.

Хасан сидит на кровати, прижимает ладонь к ране. И выглядит он не лучшим образом. Поэтому он раньше не подошёл, не наказал за мою наглость. Терпел дерзость, потому что ему стало хуже.

– Что такое? - Позабыв все обиды, я бросаюсь к нему. А вдруг это я виновата? Повредила ему что-то? Вон, плечи я исцарапала случайно. Могла и дырочку просверлить, кто знает.

– Сумку, Ева, – напоминает с рычанием.

– Точно. - Я часто киваю, вернувшись за чёрной сумкой. Паника клокочет, затягивает хомут на моей шее. А если он сейчас снова отключится? Если ему плохо станет?! Я ведь даже помощь не смогу найти.

Я распахиваю сумку, присвистываю. Вчера я оттуда только вещи взяла, а сегодня рассмотреть могу. Там аптечка, одежда, папка какая-то… И ещё один пистолет.

– Это я заберу, – Хасан мгновенно хватает оружие. – Барби положено с другими стволами играть.

– Хамло. - Рычу себе под нос. Но не ухожу, потому что ему нужна помощь.

Мужчина убирает ладонь, и по его коже стекают ручейки крови. Я испуганно охаю. У него там рана! И он с ней… Меня… Он решил перед смертью потрахаться?!

Я опускаюся на колени, чтобы было удобнее добраться до ранения. Игнорирую усмешку мужчины. Да-да, знаю, что он думает. Пошляк.

Я вываливаю всё из аптечки на кровать. Дрожащими пальцами разбираю, нахожу салфетку. Прижимаю её к ране, останавливаю кровь. Торс дёргается от моего прикосновения, но сам Хасан не издаёт ни звука. Он такой бледный.

– Нужно позвать на помощь, – лепечу я. – Пожалуйста. У тебя же должен быть телефон. Или Дмитриевич… Что-то нужно делать.

– Обойдусь, – цедит рвано. – Сам справлюсь.

Мой взгляд скользит по побелевшим шрамом. Они так ярко выделяются на загорелой коже. Рваные, грубые. И я понимаю, что Хасан их сам зашивал. Тоже не обращался за помощью.

Я сглатываю, убирая салфетки. Яркий металлический запах бьёт по рецепторам, меня начинает подташнивать.

– Теперь что? – Я с надеждой смотрю на мужчину. – Только не отключайся, пожалуйста. Я сама не справлюсь.

– Как я могу отказать? Когда девка на коленях так умоляет…

Пусть ценит, что я его не бью. Больных не обижают, но мне хочется назло ткнуть в эту рану.

– Возьми перекись, – руководит. – Налей на рану, продезинфицируй. Слишком сильно не лей. - Хасан отдаёт чёткие приказы. Я подчиняюсь.

Аккуратно наливаю на рану. Перекись начинает шипеть, появляется беленькая пена. Мужчина издаёт стон сквозь сжатые зубы.

– Больно? – Я аккуратно дую на рану, а Хасан на меня странно косится. – Что? Мне так мама делала.

– Пиздец, – качает головой. – Дальше закрыть надо.

Я так и делаю. Накладываю специальные бинты, закрепляю их. Хасан такой огромный, что обмотать его непросто. Мне приходится вплотную к нему прижаться, чтобы провести бинт за спиной. А мужчина этим пользуется. Он затягивает меня на свои колени. Нагло усаживается, хватая за подбородок. Мурашки ползут по коже, когда Хасан касается моего живота.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Заканчивай, – приказывает хрипло. – А после пойдём на второй заход.

— Хасан, ты серьёзно? — В моём голосе столько негодования, что он оглохнуть должен.

Но Хасан лишь губы в улыбке растягивает. Мне бы разозлиться ещё сильнее, вот только эта улыбка уже не такая уверенная. Глаза мужчины слегка тускнеют, а дыхание становится всё более прерывистым. Вот тут я ловлю новую волну паники. Сильную такую. До ледяных мурашек на коже.

— Я всегда серьёзен, — говорит он с трудом, но всё равно не отпускает меня.

Я чувствую, как его пальцы чуть слабеют на моей талии. Хасан пытается скрыть это, но я замечаю. Он теряет силы. Твою же мать!

— Хасан… — я выдыхаю, растерянно глядя ему в глаза.

"Сразу после траха и откинется, а ты переживала, что первый раз неярким будет"

Чёртов внутренний голос не замолкает. Лишь панику мою ещё сильнее накручивает.

Хасан голову назад откидывает. Как будто понимает, что ему уже не до игр, и что его состояние ухудшается. Он слегка отталкивает меня, пытаясь выровнять дыхание.

— Хасан, я... — Вот только закончить предложение не получается. Хасан отрубается. Глаза закатывает, а его дыхание... оно неровное. Твою же мать!

В этот раз всё по-настоящему. Он не притворяется.

"И здесь наебал. Своё взял и счастливый откинется"

Дмитриевич! Мне срочно нужно! Очень срочно! Он придёт и что-то сделает. Он поможет, он...

Я силой заставляю себя ноги переставлять. Спиной в дверцу упираюсь, нащупываю пальцами ручку и вылетаю из домика. Стук сердца заглушает всё вокруг, будто барабан, отбивающий ритм моей паники.

Вокруг лес, мрачный и пугающий. Каждый шаг даётся с трудом, ноги будто приросли к земле. Я бегу, срываясь на быстрый шаг, каждый звук отдаётся эхом в моём сознании. Каждый треск ветки под ногами, каждый шорох листвы заставляют меня вздрагивать и оглядываться, как будто в любой момент из-за деревьев может появиться кто-то из тех, кто гонялся за нами.

Добежав до избушки Дмитриевича, я врываюсь внутрь, словно вихрь, запыхавшаяся, еле перевожу дыхание. Воздух с трудом пробивается в лёгкие, а сердце бьётся так, что, кажется, оно вот-вот вырвется наружу. Я задыхаюсь, судорожно хватаясь за дверной косяк, чтобы не упасть.

Дмитриевич выходит из комнаты и внимательно смотрит на меня. Его взгляд пронизывает, словно рентген, изучая моё лицо, и я вижу, как его глаза сужаются, замечая панику, которая просто бьёт из меня фонтаном.

— Что с Хасаном? — Его голос звучит резко.

— Рана… Он теряет кровь, — хриплю, слова с трудом вырываются из пересохшего горла. Мне кажется, что язык прилип к нёбу, и говорить становится почти невыносимо. — Надо зашить. Срочно.

Дмитриевич кивает, словно мои слова это обычное дело. Он спокойно, даже как-то лениво подходит к своему шкафчику, достаёт оттуда какую-то коробочку и протягивает её мне.

— Бери, — говорит он, без эмоций, почти равнодушно. Его спокойствие начинает раздражать, будто он не понимает всей серьёзности ситуации.

Я смотрю на этот чёртов набор и не могу поверить в происходящее. Он что же идти не собирается?! А шить его кто будет?!

Чувствую, как панику сменяет ужас. Нет... Конечно, нет, бред какой... Я хочу закричать, ударить этого чёртового дедка, заставить пойти со мной, но он просто стоит, как статуя, с каменным лицом. Я жду, что он сейчас встанет и пойдёт со мной, что возьмёт всё в свои руки. Но он даже не двигается.

— Ты что, не пойдёшь? — Взвизгиваю.

Я чувствую, как грудь сдавливает от моего крика. В голове не укладывается, как он может быть таким хладнокровным в момент, когда Хасан умирает! Он смотрит на меня так, словно я говорю какую-то чушь.

— У меня свои дела, — холодно в ответ выдаёт. — Нужно убедиться, что в лесу никого не осталось.

У него, оказывается, свои дела! Словно спасение жизни Хасана это что-то незначительное, какое-то пустяковое дело, на которое и время тратить жалко.

Как будто я должна сама взять и сделать это, хотя ни черта в этом не понимаю!

Страх накатывает волной, смешиваясь с гневом, но я ничего не могу сделать, кроме как стоять и трястись.

— Но… — начинаю я, но он уже отворачивается, показывая, что разговор закончен.

— Иди, иначе он истечёт кровью, — голос дедка становится ещё жёстче, а взгляд холоднее. Кажется, что, если я буду медлить, он просто вытолкает меня за дверь.

Я стою, ошарашенная, смотрю на этот набор для зашивания и понимаю, что мне не остаётся ничего другого, кроме как послушаться.

Твою мать, как же это страшно! Я ведь не знаю, как спасать жизни, не знаю, как правильно зашить рану, чтобы не сделать только хуже. Паника снова поднимается, волной накрывает меня с головой.

— Беги, девочка, если хочешь спасти его, — его резкий приказ, словно плеть, ударяет по коже, заставляя вздрогнуть и резко сорваться с места.

В голове мелькает только одна мысль: "Твою мать, что делать?!"

Ноги будто сами по себе разворачиваются, и я выбегаю из избушки, прижимая набор к груди. В голове крутятся мысли о Хасане: он там, в том домике, истекает кровью, а я одна, бегу через этот проклятый лес, не зная, смогу ли вернуться вовремя. Чёртов ублюдок! Если бы он не... Если бы мы не... Он бы не потерял силы! И я бы сейчас не сходила с ума!

И вот, почти на полпути к домику, я замираю. Взгляд невольно падает на силуэт, мелькнувший впереди. Это мужчина в форме, он явно кого-то ищет. Сердце начинает биться быстрее, но не от страха, а от проблеска надежды. Возможно, это кто-то из подчинённых моего отца. Кто-то, кто может мне помочь, спасти меня.

Я не могу с места сдвинуться. Наблюдаю. У меня дыхание перехватывает. Он смотрит по сторонам, кажется, не замечая меня. Может, если я сейчас подбегу, если громко позову на помощь, он услышит. Но в этот момент передо мной встаёт дилемма. Внутри всё кричит, рвётся наружу, я раздираюсь... Спасти Хасана или себя? Броситься к мужчине в форме, надеясь на спасение, или вернуться к Хасану, который сейчас, возможно, умирает, истекая кровью, один в этом заброшенном домике?

Глава 19

Необходимость выбирать гранитной плитой давит на плечи. Он бы не пошёл за мной, да? Хасан. Если бы ему нужно было выбрать. Сбежать или вернуться за мной и попасться полиции… Он бы выбрал свободу. Потому что я ему никто. И он мне… Он…

Я не могу оторвать взгляд от мужчины в форме. Он мелькает среди деревьев. И я сама отшатываюсь, прячусь. Это какой-то лес преступников. Может у них тут место сбора? У ведьм шабаш есть, а у этих – сходка в лесу. Звучит… Почти логично. Но чем дольше я наблюдаю за мужчиной, тем сильнее болит моё сердце. У незнакомца военная выправка. Знакомая, машинальная. Вшитая в ДНК любого военного. Отец так же двигается. Я следила за ним на полигоне, когда он мастер-класс давал. Чётко, осторожно. Следя за периметром, особым шагом пробираясь дальше. Это человек отца! У меня нет сомнений.

– Эй! Я здесь! - Я должна это закричать, но с губ срывается хрип. Тише ветра. Три простых слова. Одного хватит. А я не могу.

Пока я до него доберусь, пока меня отведут к отцу. Пока я уговорю папу отправить помощь Хасану… Пока-пока-пока. Это всё время, которого нет. Отец с армией может обнаружить лишь труп Хасана. Он умрёт. Я не могу… Ненавижу тебя, Демидов!

Я срываюсь с места. Проклинаю моего похитителя. И в то же время молюсь, чтобы он выжил. Нужно всего лишь немного подождать. Я утешаю себя, что когда-то нашу избушку найдут. Но сейчас я просто не могу по-другому. Бросить умирать даже самого ужасного преступника – это жестоко.

Я врываюсь в дом. Вскрикиваю, когда Хасан на меня наставляет оружие. Он в полу сознании, взгляд помутневший.

– Убери это! – Взвизгиваю. – Ты что?!

– Барби, - он падает обратно на подушку. – Должен был понять, что только ты как медведь врываешься.

– А знаешь, что у меня есть? – Я трясу коробочкой. – Лекарство. Всё, что тебе нужно. Как думаешь, это стоит того, чтобы милым побыть?

– Пришибу нахуй.

– А силы где возьмёшь? Давай, Хасан, хоть одно хорошее слово. Маленькое.

- Я даже пальцами показываю. Вдруг он уже слышит плохо. Чуть-чуть приятного я заслужила?

Конечно, я уже подхожу ближе к мужчине. Не брошу его. Но как же хочется услышать милость. Он моим первым стал. Я заслужила похвалу хотя бы тем, что до сих пор не придушила его.

– Лапуля… - Шипит, хватаясь за бок. Челюсть сжимает, больше ни одним звуком не выдаёт, как ему плохо. – Чего встала? – Рявкает. – Хватит с тебя.

– Лапуля – это не милость, - фыркаю.

– У меня милость. Давай, задницей двигай.

Я понимаю, что большего не дождусь. И тянуть нельзя. Хасану нужна помощь.

Я отдаю ему коробку, всё содержимое мужчина вываливает на кровать. Находит иголку.

– Я не буду зашивать!

Я выпячиваю глаза. До этого я не осознавала до конца, что мне придётся это сделать. Его кожу сшивать.

– Я плохо шью, - предупреждаю испуганно. – У меня стежки кривые. А когда в школе шили зайку, я ему ухо к ноге пришила.

– Ебать. Барби, ты хоть что-то умеешь?

– Ага. Бить сковородкой по голове. - Я улыбаюсь, а вот Хасан шутку не оценил. Неужели до сих пор голова побаливает?

– Сам зашью. - Рычит недовольно.

Он приподнимается, а я взбиваю подушку. Ставлю её повыше, чтобы Хасану было удобнее. Отворачиваюсь.

– С печкой пока разберись, - бросает, доставая нитку.

– А ты точно сможешь? – Не доверяю я его бледному лицу.

– Думаешь, первый раз раны стегаю? Нормально всё.

Моя задача – печка. И радует, что Хасан не стебётся больше. Кажется, ему действительно плохо. Если уж даже на хамство сил не хватает.

Он коротко бросает приказы. Принести дрова. Загрузить бумагу и щепки в печку. Поджечь.

– У меня получается! – Я хлопаю в ладоши, когда появляется огонёк.

– Заебись достижение.

– Я сейчас затушу. И будешь мёрзнуть.

Хасан молчит. То-то же! Я вообще умница сегодня.

Закидываю небольшие поленья, краем глаза слежу за мужчиной. Морщусь.

– Заслонку открыть не забудь, - напоминает.

– Конечно. Уже открыла.

На лице Хасана ни один мускул не дёргается, когда он бок себе зашивает.

– Все твои шрамы… – я сглатываю. – Это раны, которые ты сам лечил?

– Много будешь знать…

– Скоро состарюсь?

– До старости не доживёшь.

Бе-бе-бе. Ворчун.

Хасан заканчивает. Сбрасывает всё лишнее на пол, укладывается. После подобного ему точно нужен отдых. А я, чуть потоптавшись на месте, иду к нему. Устраиваюсь на краешке рядом. Я не хочу спать, но тоже устала. Такой стресс. У меня теперь наверняка половина волос седые. Вот же будет ругаться мой парикмахер. Владик так мой натуральный цвет хвалил. А теперь придётся перекрашивать.

Сквозь сон Хасан на меня руку забрасывает. Я решаю, что полежу ещё немного. Совсем капельку. Но постепенно начинаю проваливаться в сон. Голова становится чугунной, глаза закрываются. Я засыпаю. А просыпаюсь от каких-то криков.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я не сразу понимаю, что происходит. Голова тяжёлая. Глаза слипаются. Поднять веки почти невозможно. Тело окутывает лёгкая дымка лени.

- Вставай, безмозглая!

От громкого рёва Хасана я на кровати подрываюсь. Тут же на пол падаю, потому что забыла, что на краешке примостилась.

- Ай, - поясницу тру, губы выпячиваю, - ты что орёшь?! - Тут же на Хасана взгляд перевожу, но видно плохо. Наверное, я ещё не до конца проснулась, потому что мне Хасан в дыму мерещится. И глаза опять слипаться начинают.

- Ты совсем ебанутая?! Я же спросил про заслонку!

- Я всё сделала, - устало произношу, - а ты хамло! Вместо благодарностей опять обзываешься. Знаешь, я...

- Идиотка! - А после этих слов я чувствую тупую боль. Как будто меня кто-то тянуть начинает.

- Ай! - Взвизгиваю, когда головой о пол ударяюсь. А после резко холодно стаёт. Прохладный ветер по лицу ударяет. По телу проходится. У меня зубы моментально стучать начинают.

Глаза открываю. Хмурюсь. Голова как квадратная. Ужасно болеть начинает. По вискам бьёт.

- Что... что происходит?

- Ты нас чуть не убила! Вот что происходит! - Хасан выглядит очень злым, а я всё ещё не понимаю... Всё вокруг мутное, туман вроде как развеялся, но я всё равно торможу.

- Что я сделала? - Шепчу и тут же снова кривлюсь. Голова раскалывается. С каждой секундой всё сильнее. Ощущение такое, будто по вискам кто-то кувалдой бьёт.

Хасан вплотную подходит. Хватает меня за плечи и трясёт, как куклу. А после его пальцы мои щёки сжимают. Он голову задирает так, чтобы я ему в глаза посмотрела. А у меня внутри всё от паники и страха сжимается.

- Заслонка! Ты её, блядь, не открыла! Мы чуть не задохнулись от дыма! - В его глазах ярость, а голос разрывает мне барабанные перепонки.

- Я… – начинаю что-то бормотать, но снова кривлюсь от нового припадка боли в висках. До меня наконец-то начинает доходить. - Прости... – шепчу едва слышно. А у самой слезы на глаза наворачиваются. Господи, я же могла умереть!

Хасан сжимает злобно зубы. Я слышу, как они скрипят. Чувствую, как его хватка ослабевает, но напряжение никуда не уходит.

Я оборачиваюсь. Дверь в домик открыта, и из него на улицу дым валит. Тёмный. Это просто удача, что Хасан проснулся, потому что я не могла даже руку сама поднять. Настолько надышалась.

- Ты хоть понимаешь, что мы чуть не откинулись? - Он снова оборачивается ко мне, взглядом прожигает насквозь.

Я молчу, слёзы продолжают по щекам стекать. В голове всё ещё шумит, и каждое слово Хасана отдаётся эхом.

- Я же, блядь, сказал, проверяй всё, - его голос уже не такой громкий, но всё ещё злой. - Ты совсем безмозглая?

- Я... Я просто не подумала... - мои слова звучат глухо даже для меня самой.

— Это видно, - холодно бросает, - не думать, сука, твоё любимое занятие!

Я на ноги подрываюсь, ладонями слезы смахиваю.

- А ты не подумал, что я видеть никогда не видела эту печку?! - Истерика берёт верх. Я наконец то понимаю, что чуть не умерла. Злость начинает бушевать внутри. Злость и обида на него. Да! Я оплошала! Но он же видит, что мне и так плохо. Я рыдаю! Зачем добивать?! - Я понятия не имею, что там делать! Увидела дверцу - открыла! У меня, между прочим, нервный стресс! Я чуть Богу душу не отдала, пока за нитками бегала. Я... я... тебя не бросила! Понял! Хотя могла!

Я замолкаю на секунду. И вокруг тишина царит. Хасан лишь скрипит зубами, но ничего не говорит. Просто взглядом прожигает. До внутренностей достаёт.

А внутри меня уже всё кипит. Злость и обида нахлынули так, что я не могу больше сдерживаться. Сколько ещё он меня пинать будет?

– Да я и понятия не имела, как эта проклятая заслонка работает! Ты сам ничего толком не объяснил! – Кричу, не сдерживаясь, и слёзы снова ручьём. – Мне было страшно, ты не представляешь, как мне было страшно, Хасан! Я за нитками бегала, чтобы тебе помочь, а ты… – голос предательски дрожит, но я не останавливаюсь. – Ты только орёшь и обвиняешь меня во всём!

Лицо Хасана будто каменеет, но во взгляде пробегает нечто новое, может быть, осознание, а, может, и нет.

Он прищуривается, смотрит на меня долго, а после на меня идти начинает...

Глава 20

У меня миллион претензий в голове. Я всё их хочу высказать. Но не могу, когда Хасан танком на меня двигается. Сейчас снесёт и не заметит.

А что он на меня кричит постоянно? Я виновата, что не жила в таких условиях? Что у меня другая жизнь была?

Это он дикарь! В лесу как дома. А я к социуму привыкла, я там выживаю. Посмотрим ещё, кто лучше среди людей себя чувствует.

– Слушай сюда, Барби. - С рычанием выдаёт. Я будто вижу, как лопается последняя ниточка терпения у мужчины. Его срывает. Но… Меня срывает на секунду раньше. Я делаю тот последний шаг, который между нами пространство убирает. И… Висну на мужчине. Прижимаюсь к нему, всхлипываю. С ума схожу, раз решаю рыдать на плече Хасана. Но ничего не могу с собой поделать. Мне горько, обидно. Я знаю, что глупо поступила. А он ещё кричит. А я…

– Я так радовалась, – мои губы дрожат. – Что у меня что-то получилось. Что я справилась с печкой. Что тебе помогла. А ты просто… Ты… - Я громко всхлипываю. Пытаюсь втянуть воздух, но получается ещё хуже. Только губы приоткрываю, по коже Хасана мажу. А он замирает. Резко тормоза сработали в момент, когда я к нему прижалась. И сейчас не двигается, гад такой. Столбом стоит, руки по швам.

Макушкой взгляд тяжёлый чувствую, но не реагирую. Я содрогаюсь всем телом.

– Можно было уточнить, – повторяю снова.

– Я тебе, блядь, нянька или что? – Рявкает зло. – Следить, чтобы ты элементарные вещи знала?

– А я… А ты… А какой соцсетью лучше ночью пользоваться?

– Чего, блядь?

– Вот я тебе скажу - напиши там пост. И куда ты напишешь? Я знаю то, что мне надо знать! Я разбираюсь в своём деле.

– Посмотрю я, как твой пост ебанутый дом кому-то спалит.

– Ты хоть представляешь, какие деньги мне дают на рекламу? За что я головой отвечаю?! - Я вскидываю голову. Рявкаю тоном Хасана. Не только он один умеет наезжать! Я не какая-то дурочка. Это просто он меня в такие рамки загоняет. Я работаю. И в жизни разбираюсь. И вообще… Скоро методичку напишу, как с зэками общаться! Но сейчас это всё на задний план отходит. Уверенность смывается потоком слёз.

По щеке Хасана волны идут. Он сжимает челюсть, смотрит на меня как-то иначе. И я продолжаю.

– Я могла умереть. Мы могли… А ты кричишь и кричишь. Мне страшно было! Я накосячила, но я же тоже человек. И мне тоже страшно! И знаешь что? Я бы не задымила всё вокруг, если бы ушла с папиным солдатом! Отдыхала бы уже где-то, а ты был бы трупом! Так что прояви хоть немного благодарности и побудь человеком. - Я всё на одном дыхании выпаливаю, часто дышу. Грудь ходуном ходит, а сердце в пятки улетает.

Хасан смотрит так тяжело, что внизу живота всё стягивает от страха. Я только сейчас понимаю, что всё ещё к мужчине жмусь. Но не отступаю. Я чувствую, как мужчина напрягается, будто пытается решить, что делать дальше. Стряхнуть меня или…

Я дёргаюсь, когда горячая ладонь опускается мне на плечо. Замираю, ожидая. И растерянно охаю, когда Хасан к себе прижимает. Его ладонь жжёт между лопаток.

– Всё, угомонись, – бурчит раздражённо. – Завязывай ныть. Живы и ладно.

– А спасибо не скажешь? Что я тебя спасла. - Я по грани не хожу, я летаю над пропастью. Перепрыгнуть бездну пытаюсь, и с нездоровым азартом жду, когда вниз рухну. Но остановиться не могу.

Хасан меня обнимает! В своей грубой манере успокаивает. И это мне смелости предаёт. Слёзы высыхают, остаётся лишь лёгкая паника. Голова всё ещё кружится, в носу запах гари. Но я почти этого не чувствую.

– Спасибо, – цедит Хасан, а после добавляет недовольно: – что к херам нас чуть не спалила.

– Но спасла же?

– Спасла. - Согласие мужчины сухое, словно я из него щипцами вытащила. Но мне и этого достаточно. Он хотя бы в глубине души понимает, что я не везде лажаю. Я тоже могу быть полезной.

Его ладонь мягко скользит по моей спине. А после резко замерзает, тело Хасана снова каменеет. Как будто он сам не может решить - утешить или послать.

– Просто не кричи на меня больше, – прошу я тихонько.

– Если не хочешь, чтобы я орал… Может, даже не знаю, перестань пытаться нас угробить, блядь?!

– Я не пыталась. Оно само. Я просто… Способная?

– Барби… Ты… В дом топай. И завязывай на мне виснуть. - Хасан сбрасывает мои руки, сам отходит. Хлопает себя по карманам джинсов, словно пытается найти сигареты. Вспоминает, что это всё в доме.

Я оглядываюсь. Дым больше не валит, его нет. Кажется, мужчина нашёл как ту заслонку открывать. Или закрывать теперь нужно? В общем, всё проветрилось.

– Двигай, – ведёт челюстью. Задумывается. – Нормально всё. Не угорим. А отдых нужен. С утра разберёмся.

– С чем?

– С тем, как сильно по жопе получишь за подобное. Какое наказание тебя ждёт.

Мы возвращаемся в домик. Гарью пахнет так, что хочется сбежать, но, по крайней мере, можно дышать.

Я сажусь на краешек кровати, пытаясь до конца в себя прийти. Мысли не отпускают. Если бы Хасан вовремя не проснулся... Боже. Даже думать страшно.

Хасан молчит, но я чувствую, что не так что-то. Он хмурится и вдруг резко поднимает футболку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Блядь, — цедит сквозь зубы. А я пальцами в матрас впиваюсь. Кровь. Опять. Шов разошёлся. Нет-нет-нет. Нельзя. Он ведь может обратно сойтись, да? Там за ниточку какую может потянуть можно? — Заебись просто, — Хасан рявкает с раздражением. — Придётся снова зашивать. Но сам я не смогу.

Я округляю глаза. Дмитриевич придёт? Они договаривались?

Но в следующую секунду Хасан в меня взглядом впивается. Я воздухом давлюсь. Нет. Нет-нет-нет.

— Что? — У меня голос поднимается на пару октав. — Нет! Я? Ни в коем случае! Ты забыл? Я пуговицу пришить не могу. Руки не из того места. Да я с печкой и той не справилась!

Хасан бровь приподнимает. Мои попытки избежать всего этого походу проваливаются.

Я тут же начинаю метаться по комнате. Паника накатывает как волна, я не могу дышать.

— Я же пуговицу не могу нормально пришить! Как я буду зашивать тебе рану? Да я в обморок упаду от одного вида крови! — Я шарахаюсь в сторону, наталкиваюсь на стул, чуть не падаю и хватаюсь за голову. — Это просто нереально! Хасан! Я не смогу!

Он молчит, просто смотрит на меня своим тяжёлым взглядом. Это выбешивает ещё больше.

— Ева, — наконец произносит он, таким холодным голосом, что у меня мороз по коже. — Заглохни и сядь!

— Не буду я садиться! — Кричу я, махая руками. — Ты что, не видишь? Я сейчас сама истеку кровью, если мне придётся это делать! Это живая плоть! Кровь! Я… я умру!

Он делает шаг ко мне, и резко, но как-то спокойно, хватает за руку, усаживает обратно на кровать.

— Если ты сейчас не заткнёшься, — рявкает он, наклоняясь ближе, — я сам тебя заткну. От потери крови я откинусь. Тебя в лесу кто-то сожрёт. Расклад нравится?

Я в полной панике отрицательно головой качаю. Какой-то хреновый расклад.

— Или зашиваешь, или мы оба в пролёте. Всё просто. Так что перестань истерить. И бери иглу. - Он суёт мне в руки чёртов наборчик Дмитриевича.

— Хасан.... — скулю в надежде, что он скажет, что не нужно ничего делать. — Давай я... Я за Дмитриевичем сбегаю?

— Я буду помогать, — его голос резкий, и я понимаю, что он не шутит. — Пошагово скажу, как делать. Начинай с перекиси.

Всхлипываю, беру перекись, но плескаю на рану слишком много. Она шипит, как будто змея.

— Осторожней! — Рявкает Хасан.

— Прости! — Выпаливаю я и тут же утыкаюсь взглядом в иглу. — И что теперь?

— Теперь игла. Прокалывай кожу, — спокойно командует он.

— Кошмар… — шепчу, держа иглу трясущимися пальцами.

Чувствую, что руки неметь начинают от страха. Зажмурившись, я прокалываю. Хасан даже не дёргается.

— У тебя вообще болевой порог есть? — Спрашиваю я, стараясь скрыть панику за сарказмом.

— Привык, — бросает он, глядя на меня с каменным лицом

Хасан пошагово говорит, что делать. Я послушно подчиняюсь. Продолжаю шить, мои руки медленно начинают работать увереннее. Игла проходит через кожу, но глаза всё равно непроизвольно скользят по его телу. Столько шрамов. Они выглядят старыми, глубокими и неровными.

— У тебя столько шрамов… — говорю, осторожно касаясь одного из них. — Это всё ранения?

Он скалится, но его лицо остаётся суровым.

— В моём образе жизни без них никак.

— В каком таком образе? — Не удерживаюсь я от вопроса, делая очередной стежок. — Это не первый твой раз в тюрьме?

Он смотрит на меня с лёгкой усмешкой.

— Для папаши инфу собираешь?

— Знаешь что! - Дёргаю рукой и Хасан тут же шипит. — Прости — прости.

— Блядь, Барби...

— Ты сам виноват. Я хочу тебя хоть немного узнать, а ты...

— Боишься, что я сидел за изнасилование? — Поддразнивает он, и я чувствую, как у меня кровь приливает к лицу.

— Что?! — Игла чуть не выпадает из моих пальцев.

Он тихо смеётся, хрипло.

— Расслабься. Не за это. Продолжай шить.

— Идиот, — огрызаюсь я, чувствуя, как раздражение сменяется странной смесью облегчения и злости. — Ты скажешь, за что сидел?

Глава 21

Хасан усмехается. Глаза прикрывает, намекая, что об этом говорить не собирается. А я хочу знать. Понимать, с кем именно я общаюсь. Ясно, что Демидов не милый парень. Не ошибочно осуждённый. Он много чего плохого натворил. Моральный компас у него сбит. Но всё равно имеет значение. Грабёж, махинации, шантаж… Это всё очень разное! И очень важное.

– Ты не хочешь знать, – цедит. – Сама потом пожалеешь. - Голос мужчины уверенный, низкий. Проникает под кожу, заставляя сжаться. Холодок бежит по спине.

Я поджимаю губы, нервно сглатываю. Стараюсь сдержать дрожь в теле, когда продолжаю зашивать рану. Сложно держаться, когда все мысли о Хасане. Насколько ужасно его прошлое? Что там было? Мне стоит переживать?

Я делаю последний стежок. Даже не верю в это. Мне казалось, что я вырублюсь в процессе. Мамочки, а почти ровненько получилось! Вот вам, Ирина Михайловна, за вашу двойку! Умею я шить. И Хасан довольный.

Я отхожу к столику, где миска с чистой водой. Пытаюсь оттереть засохшую кровь с ладоней. Смотрю на медные капли. Шепчу:

– Хочу.

Сначала мне кажется, что меня неслышно. Настолько тихо и неуверенно я произношу. Но когда раздаётся раздражённый вздох за спиной, понимаю, что Хасан услышал.

Я чуть разворачиваюсь, пытаюсь считать выражение лица мужчины. Оно каменеет, в глазах вспыхивает холодное пламя.

– Я делаю то, за что бабки платят, – цедит. – Некоторым это не нравится.

– Деньги? Ты… Ты наёмник?!

– Об этом лучше не базарь, Барби.

Моё дыхание перехватывает, по телу пробегают крупные мурашки. С кем я вообще застряла в этом проклятом лесу. Он же… За деньги убивает. Я правильно поняла? Нет! Не хочу уточнять. У меня и так голова кругом. И запах гари тут ни при чём.

Напряжение повисает в комнате. Мне неуютно от пронизывающего взгляда Хасана, хочется спрятаться. Отвлечься на что-то. Но за окном, как назло, тихо. И от этого ещё неуютнее.

– Тихо, – озвучиваю мысли. – Так тихо…

– Свет заглуши.

Я не спорю, моментально выполняю приказ. Что-то не так. Ощущение этого висит в комнате, лезвиями режет нервы.

Хасан поднимается с кровати, игнорируя боль. Двигается к окну, проверяя. Всё так же тихо.

Хруст. Я подскакиваю от испуга. Сердце бешено колотится, так быстро, что вот-вот взорвётся. Ладони потеют.

– Может Дмитриевич? - Я уточню испуганно, но напряжение Хасана даёт понять, что это точно не его знакомый. Тянется за пистолетом.

– Сгинь. - Бросает мне резко, что на его языке значит: "Спрячься, пожалуйста, я переживаю". Да, не это значит! И что вы мне сделаете? Я на стрессе!

Бросаюсь к печке, от которой ещё исходит жар. Но при этом меня всё равно трясёт. С испугом слежу за тем, что будет дальше.

Шаги становятся громче, хотя кто-то явно старается подбираться тихо. Страх извивается змеёй, вонзается длинными клыками.

Хасан останавливается у двери, крепко сжимает пистолет.

Кто-то очень близко, слышится тихий скрип. У меня сердце замирает. Я зажимаю рот ладонями, чтобы не закричать от страха.

Дверь приоткрывается чуть больше. Попадает серебряный луч луны. У меня в ушах гудит от страха. Но при этом я слышу всё. Каждый звук становится резче, громче. Тихие шаги, скрип половиц, лёгкое дыхание.

Незваный гость владеет собой хорошо, а вот я задыхаюсь. Впиваюсь испуганным взглядом в Хасана. Он же сможет справиться с ним, да? Ну, почему я не взяла свою сковородочку?!

Тёмная фигура проходит дальше. И резко разворачивается, будто почувствовав движение за спиной. Хасан не успевает выстрелить, его запястье перехватывают. Завязывается драка. Незнакомец бьёт, но и Демидов не отступает. Бьёт чётко, быстро, желая высвободить оружие.

Страх парализует. Растекается липким ядом по венам, превращая меня в статую. Я должна помочь или… Нет! Крик не вырывается из горла, но дерёт мышцы. Потому что чужак бьёт Хасана в бок. Находит слабое место, попадает в рану. Демидов со свистом выпускает воздух, матерится. Но держится, не позволяет боли взять вверх.

Я должна что-то сделать.

Я бросаюсь в сторону. Там, где должно лежать моё собственное оружие. И в этот момент комнату заполняет вспышка света. Глаза режет, они слезиться начинают. Я как в замедленной съёмке оборачиваюсь, боясь увидеть худшее.

– Нахуй тебе сковородка? - Хасан тяжело дышит. Прижимает ладонь к боку, переводит взгляд на чужака. Тот, не шевелясь, лежит у его ног.

Я сильнее перехватываю своё оружие. Не решаюсь задать очевидный вопрос.

Божечки, что это за лес такой? Его закрыть надо. В запретную зону превратить.

– Кто это? – Мой голос подрагивает.

– Петя, блядь. У нас же было время поболтать.

– Вот почему ты… - Я обрываюсь, когда раздаётся новый треск. Кто-то спешит к нашему домику, врывается.

Я замахиваюсь сковородкой, готова защищаться.

– Дмитриевич?! – Вскрикиваю от облегчения.

– Манатки собирайте, – его лицо мрачное и напряжённое. – Хасан, за тобой идут.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я вот посреди леса стою. Трясусь как запуганный заяц, а как ваша ночь проходит?

Мне кажется, что после всего вот этого мне понадобится чёртов мозгоправ, и я Хасану такой счёт выставлю! Чтобы он свои глаза злющие выпучил!

Вздрагиваю от любого шороха. Каждый звук отзывается в ушах как выстрел. А Дмитриевич впереди чешет так спокойно, будто знает что-то, чего не знаю я. А я нихрена не знаю! Нихренашеньки! От кого мы бежим? Если от папы, то я хочу остаться! Я уже наигралась в эти опасные игры. Адреналина хапнула столько, что у меня волоски седые начали прорисовываться. Хватит. Я обещаю быть хорошей девочкой. Честно-честно. Папу слушаться. Не капризничать. Убирать и готовить. Работать. Я на всё согласна. Только заберите меня отсюда. Мне себя настолько жалко становится, что я всхлипываю даже.

— Мы точно успеем? — Голос срывается на шёпот, когда к Хасану обращаюсь.

Мне нужно быть тихой, но и быть в полном неведении я уже заколебалась!

— Если молчать будешь — точно, — рычит Хасан, сжимая бок и всё равно продолжая идти. Я вижу, как он кривится, словно каждый шаг ему даётся через боль. Господи, надеюсь он дойдёт.

Ладони вспотели, я стискиваю их в кулаки, чтобы хоть как-то взять себя в руки. Чем дальше мы уходим в лес, тем страшнее мне становится. Каждый шаг отдаётся эхом, и я уже не понимаю — это от нас звуки или нет.

— Тише, — шепчет Дмитриевич не оборачиваясь.

Мы замедляемся. Что-то не так. Дмитриевич замирает, словно вслушиваясь в невидимые для нас сигналы. Шорох листьев, глухие звуки шагов где-то вдалеке — всё смешивается в один сплошной ком страха.

— Почему ты остановился? — Шепчу я, пытаясь не задохнуться от собственного волнения.

Но Дмитриевич не отвечает. Его взгляд скользит по земле, по деревьям, словно он высматривает что-то. Будто знает, что это что-то должно быть здесь.

Он приседает. Молча. Что-то ищет в темноте. Я замираю, пытаюсь понять, что именно он делает. Руки дрожат, тело напряжено до предела. Слышу, как Хасан за моей спиной медленно втягивает воздух, даже ему становится не по себе.

Я вижу, как Дмитриевич цепляется за какую-то плёнку, покрытую листьями и грязью. Пальцы его медленно обводят что-то, а потом... Резкий рывок, и плёнка взмывает в воздух. Листья разлетаются. И перед моими глазами — мотоцикл с коляской, покрытый грязью.

Секунду я не верю своим глазам. Это реально? Серьёзно? Мотоцикл? Прямо здесь, посреди леса?

— Быстрее в коляску, — Хасан рычит.

— Ты что, издеваешься? — Мне хочется закричать, но выходит лишь тихий протест. Этот мотоцикл явно еле дышит. Да он и не поедет совсем. Это шутка какая-то, да?

Но Хасан продолжает прожигать взглядом. Чёрт, выхода-то другого нет.

— Барби, не выёбывайся! — Хасан резко повышает голос, и я чувствую, как холод пробегает по спине. Он серьёзно. Очень серьёзно. Я либо сама сяду, либо меня сядут.

Не успеваю и слова сказать, как Дмитриевич прыгает на мотоцикл, заводит его, и двигатель с рёвом заводится. Он не даёт мне времени думать. Просто жёстко бросает через плечо:

— В коляску! Быстро!

Я запрыгиваю, внутри всё от страха сжимается. Руки дрожат, но я вцепляюсь в коляску, пытаясь хоть как-то найти опору в этой рухляди. Внутри всё сжимается в один тугой узел.

Мотоцикл трогается с места, и мы летим вперёд. Ветер хлещет по лицу, и от скорости у меня перехватывает дыхание. Я зажмуриваюсь, потому что страшно смотреть, как мы мимо деревьев летим. Кажется, что мы вот-вот в лепёшки превратимся.

— Что за чёртов лес?! — Выкрикиваю я, едва удерживаясь, чтобы не вылететь из коляски.

— Хочешь за мотоциклом бежать? — Огрызается Хасан.

Я обиженно губы поджимаю. Хамло!

И тут я слышу громкий звук. Будто за нами кто-то начинает гнаться. Мамочки.

— Они нас догонят? — Срывается с губ, и я уже не могу сдерживать панику.

— Если не заткнёшься, точно догонят! — Хасан рявкает, но даже это не помогает. Я уже на грани. Не понимаю, что здесь происходит. Кто эти "они"? Почему за нами гонятся? Это папа или нет? Божечки, я не хочу умирать!

И тут я слышу громкий звук. Свистящий. Выстрел. Я сразу его узнаю. Зажмуриваюсь и визжу. Меня грохнут в этом лесу. Точно грохнут.

Глава 22

– Не ори, блядь.

Хасан сам рявкает! А на меня наговаривает. А я не могу замолчать, просто не могу.

Пытаюсь зажать ладошками рот, но тут же хватаюсь обратно за края коляски. Боюсь вывалиться. Дмитриевич гонит по этому лесу, как на горках. Нас подбрасывает на кочках. Если бы я держалась хоть чуточку слабее, то вывалилась бы где-то по пути. Может, оно и к лучшему? Скатилась бы под кустик, никто бы не заметил…

Чем дальше гонит этот безумный дедулька, тем темнее становится. Я даже не уверена, как мы ещё в дерево не врезались. Дмитриевич настолько хороший водитель? А у него права вообще есть?! Но что-то подсказывает, что спрашивать не надо. Только нарвусь на очередную волну злости. Хасан снова рычать начнёт… В общем, надо доверять людям.

Мне страшно до ужаса. Сердце бьётся где-то в горле, ветер хлещет по лицу. Да так сильно, что слёзы появляются, кожа просто горит. И хуже всего, что это напрасно! Кто бы за нами ни гнался, они не отстают! Словно только ближе становятся.

Звуки выстрелов не прекращаются. Чудо, что они все косоглазые! Точно не папины люди. У него все стреляют отменно.

Как легко определить, кто за нами. Пытаются убить или нет.

Боженька, как так получилось? Я правда-правда исправлюсь. Никогда больше не буду врать кассиру, что у меня нет мелочи. И домашку по экономике дам списать нашему двоечнику. И даже на ту клятую конференцию поеду, куда меня преподаватели сослать пытаются. Только бы выжить!

Но Боженька глубокой ночью спит. Потому что Дмитриевич делает крутой разворот, пули свистят, а я действительно чуть не выпадаю из коляски. Чувствую на рубашке хватку. Хасан меня ловит, грубо удерживает, назад тянет.

– Барби, блядь. - Только и выдаёт.

– Что мы будем делать?! - Я кричу от ужаса. Ветер шумит, мотор гудит, я даже не уверена, что меня слышно. Но не могу заткнуться. Мне нужна хотя бы иллюзия, что всё хорошо. – Хасан, у тебя же есть план?! Дмитриевич? Ну, хоть что-то?! Нас убьют, да? Убьют.

– Держись. — Вот и весь ответ. Но голос Хасана полон злости и силы. Прошибает меня насквозь приказом.

Пальцы сами цепляются за край коляски. Я хватаюсь так сильно, что костяшки белеют, а косточки простреливает болью. Что-то подсказывает, что мне лучше послушаться.

Мотоцикл издаёт жалобный писк, а после и вовсе слетает с тропы. Буквально слетает! Скользит по какому-то склону. Боком. Влажная земля расползается под весом тел. Дмитриевич кое-как пытается удержать нас, выруливает колесом вперёд и…

– Мамочки!

Глухой удар. Я подаюсь вперёд, едва не вылетаю навстречу дереву, в которое мы врезались. Лишь хватка Хасана спасает.

Сердце грохочет в груди, я жадно глотаю воздух. Только моё дыхание и разрывает тишину. Все остальные затихли. Мы оторвались? Спаслись?! Или дальше по кустам бегать?

Над головой раздаётся грохот, а через секунду с неба обрушивается поток воды. Ясно, Боженька, поняла. Я была плохой девочкой этот год. А это наказание.

– Вылезай, - Хасан помогает мне выбраться из коляски. – И молчи.

Я обиженно соплю, планируя что-то сказать, но мужчина не позволяет. Забрасывает мне на плечи свою куртку, толкает под дерево. Вообще-то это опасно! Деревья притягивают молнию! Но… Молний нет, так что эту попытку убийства я приму за заботу.

– Ты говорил, что твоя халупа безопасное место.

Хасан разворачивается. От него исходит такие волны ярости, что меня в жар бросает. Вжимаюсь в кору, лишь бы к себе внимания не привлекать. Кулаки мужчины сжаты, тело напряжено. Он словно больше становится, настолько выступают мышцы. Вода ручьём стекает по спине Хасана, как по горам. Очерчивает канаты мускул под промокшей футболкой.

– Оно и было безопасным, – отрезает Дмитриевич. – Пока ты девку эту не притащил. Надо было отдать её тем залётным, и всё.

Эй-эй! Он про тех неудавшихся насильников говорит? Отдать меня? А дедулька мне почти нравиться начал.

– Я своё не отдаю, – с угрозой произносит Хасан.

– Ну, не отдавай. Но теперь придётся ехать в другое место. О-о-о, это даже интересно будет. - Дедулька широко улыбается, а я зависаю. Почему интересно? Что там интересного такого будет?

На мои вопросы никто не отвечает. Только подгоняют, чтобы не отставала.

Я кутаюсь в куртку Хасана, стараюсь согреться. Зубы отскакивают друг от друга, до кости промерзаю. Едва не кричу от радости, когда Дмитриевич указывает на какую-то машину. А там печка. Тёпленькая, хорошая. Я ладони прижимаю, пока не начинаю хоть что-то чувствовать.

Я пытаюсь разобрать через окно дорогу, но не могу. Куда меня увозят? Ещё дальше от отца! Я хоть когда-то выберусь из этой жопоньки?

Ну, из плюсов – проклятый лес остался позади. А совсем скоро машина подъезжает к неприметному домику. Но сейчас всё выглядит лучше той халупы, где мы жили!

Я перебежкой добегаю до двери, прячусь под козырьком. Дмитриевич запускает нас в дом. Громко произносит:

– Лейсан, встречай гостей. Демидов приехал.

Лейсан? Это же… Так звали ту девку, с которой меня Хасан спросонья перепутал.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы приехали в дом к его любовнице?! Но… А я тогда кто?

Дверь открывается, и на пороге появляется она. Высокая, стройная, с длинными тёмными волосами, собранными в косу. Я же пальцы до боли в кулаки сжимаю. Он охренел, да?! Он и дедок этот полоумный! К любовнице меня своей приволок?! Серьёзно?!

Я тут же с места срываюсь. Хочу назад уйти. В лес. Куда угодно. И плевать, что там меня убить хотят. Я назад вернусь. Отца найду. Скажу, где Хасан, пускай его ловят! В тюрьму обратно упекают! Козёл такой! Так у него такого выбора из женщин точно не будет!

- Далеко собралась? - Хасан меня моментально назад толкает, на место возвращает.

Взгляд поднимаю и впиваюсь им в глаза мужчины. Пускай видит, что я в ярости.

- Пусти, - шиплю.

- Решила с дыркой в голове в лесу покуковать? Пиздуй и не зли меня, Барби. - Толкает к порогу дома.

У меня из ушей пар валит. Он правда решил, что я... С ней... Глубоко вдыхаю и выдыхаю. Пытаюсь хоть немного эмоции успокоить. И получается. Ярость на второй план отходит. Мозги включаются. Хасан не стоит того, чтобы я в лесу из-за него умерла. У меня ещё столько хорошего в жизни, а у него только решётка до конца его дней! И если она... эта любовница его, то тогда есть шанс, что она поможет мне сбежать и отца найти. Она же захочет Хасана только себе, правильно? Вот и поможет мне убраться с её пути. Главное, чтобы она меня не решила навсегда нейтрализовать и кокнуть.

Резко обратно разворачиваюсь. Дедок с ухмылкой за всем наблюдает. Ну, конечно, телевизора у него нет. Где он ещё такой сериал увидит?

Смотрю на Лейсан. Её глаза сразу же останавливаются на мне, холодный взгляд пронизывает до костей.

- Хасан, - тихо произносит, но улавливаю недовольство в её голосе, - не ожидала тебя увидеть.

- Нам нужно здесь остаться на некоторое время, - Хасан произносит таким тоном, что даже я зубы стискиваю. Ему плевать, что я и она стоим в полном шоке. Плевать, что каждой неприятна ситуация. Бездушный ублюдок.

Я переминаюсь с ноги на ногу. Я бы на её месте всех на хер послала. Никого бы в свой дом не пустила. А Лейсан продолжает смотреть на меня с непонятным выражением.

- А это кто? - Её голос звучит резко.

"Приветики. Шведской семьёй жить будем"

— Это неважно, - отрезает Хасан. - Где можем разместиться?

Господи, ну, какой же он... Совсем плевать на чувства других людей. Как же хочется развернуться и по морде ему съездить. Хорошо так. Со всей силы. Но Лейсан не я. Она поджимает губы, но отходит в сторону, пропуская меня внутрь.

- В гостевой комнате, как обычно, - говорит она, не сводя с меня глаз.

"Как обычно"

Мои зубы скрипеть начинают. Как часто он здесь бывает? Этот лес его любимый курорт?! Приезжает чтобы... Р-р-р-р. Я запрещаю себе об этом думать. Никакой ревности. Господи, да здесь и ревновать некого. Зэк обыкновенный. Бандюк. Моя цель - пробить Лейсан на ревность. А после пускай думает, как мне отсюда смыться.

Я прохожу мимо неё, растягиваю губы в улыбке.

Хасан скрывается в одной из комнат вместе с Дмитриевичем, оставляя меня наедине с Лейсан. Она подходит ближе, взглядом меня изучает. Я же прохожу дальше в комнату. Кровать не совсем большая. Скорее полторашка. Хмурюсь и к Лейсан оборачиваюсь.

- Конечно, будет тесно, но мы с Хасаном как-то разместимся. - Произношу с улыбкой. Вижу, как сверкают её глаза. Понимаю, что веду себя как сука. Но простите, свобода на дороге не валяется. Её растормошить нужно.

- Давно знаешь Хасана? - Лейсан ко мне шаг делает. Руки на груди скрещивает.

- Да, - вру и не краснею. - Я его невеста.

- Понятно, - хмыкает. — Сколько же вас таких невест ещё будет...

- Простите? - Воздухом давлюсь. Это она о чём? Он сюда кого попало водит? К ней?! И она всех принимает?

- Ванная наверху. Первая дверь слева. Помойся, а то выглядишь так, будто тебя из болота выловили.

Я только рот открываю и закрываю. В полнейшем шоке. Что значат её слова?!

У него здесь личный бордель или что?!

Из ушей снова пар идти начинает. Прожигаю взглядом дверь, за которой Хасан скрылся. Выходи. Немедленно выходи и всё мне объясни!

Глава 23

Лейсан только усмехается, разглядывая меня. А у меня из ушей вот-вот пар повалит! Её я сожгу первой! Хасан… Он тоже своей смертью не помрёт. И если Боженька его пощадил в перестрелке, то я не настолько милостива.

Закипаю с каждой секундой больше. Лейсан горделивой походкой удаляется, пока я стреляю в её спину взглядами. От разочарования хочется ногами топать. Не так всё должно было быть! Это Лейсан непонятная должна ревновать и беситься. Тихонько меня из дома выпроваживать. А она слишком спокойна!

Почему-то меня колотит от мысли, что Хасан с этой... они чем-то занимаются. Прошлое у них есть. А если не прошлое? Он что, по очереди нас решил… Хрен там! Пусть Лейсан его по утрам будит. И штопает. И под пулями бегает. Отдаю, не жалко. А внутри же скребёт неприятно. Царапает. Стягивает так, что я орать готова от злости.

К счастью, Хасан появляется довольно быстро. Выступает прекрасной жертвой для моих эмоций.

– Что мы здесь делаем?! – Налетаю я на него. – Почему…

– Барби, у тебя память тоже из пластика? – Роняет он сухо. – Забыла, как по лесу куролесила?

– Всё я помню. И твои утренние разговоры я тоже помню! Ты зачем меня в дом своей любовницы притащил?!

– Хочешь обратно под пули? Охуеть у тебя пристрастия.

Арр. Я его укушу сейчас! Или ткну куда-то побольнее. Только не в рану. Жалко. Не этого чертового грубияна. Моих стараний жаль. И так на трёх ниточках всё держится.

Работай мои мозги чуть меньше, я бы уже через окно выпрыгнула. Отправилась хоть куда, лишь бы подальше от невозмутимого Хасана. Но там непонятно-где наёмники из леса бродят. И стать их жертвой мне хочется чуть меньше, чем находиться в этом доме.

– Она твоя любовница?! – Не выдерживаю я.

– Ревнуешь? – Хасан усмехается. – Боишься потерять место в моей постели? Тогда совет, – пронзает грозным взглядом. – Меньше мозги еби, и всё будет отлично.

– Боюсь, что меня в моей постели какая-то ревнивая гадюка придушит. Мало ли сколько тут у тебя девок всяких шастает. Мне стоит опасаться Лейсан?

– Вряд ли она будет о тебя руки марать.

Я раздосадованно шиплю. Хасан прекрасно понимает, о чём именно я спрашиваю. И специально не отвечает. Ему будто нравиться выводить меня из себя. Играть на моих нервах, натягивать их посильнее.

– Я задала вопрос, – не отступаю. – Ты сейчас с ней спишь?

– Лейсан – не твоё дело, – отвечает он резко. – Если не дошло сразу, то проясню. Кто она такая и кого я ебу – тебя не касается. Ты здесь временно. При первой возможности мы уйдём. Лишних вопросов не задавай, не твоего ума дело.

– О! Тогда не вопрос. А факт. Ты ублюдок, Хасан. - Выплёвываю ему в лицо, а после поспешно ухожу. Смелой лучше быть на расстоянии.

Где там Лейсан говорила ванная? Наверху, где-то справа? Надеюсь, кислоты она в шампунь не добавила.

Я толкаю первую дверь, но за ней находится небольшая кладовая. Двигаюсь дальше, пока не попадаю в ванную. Закрываюсь, отрезаю себя ото всех остальных. Готова тут вечность привести, лишь бы больше ни с кем не разговаривать.

Сжимаю дверную ручку и понимаю, насколько у меня пальцы дрожат. До сих пор колотит после пережитого. А Хасан ещё нервного тика добавил. В жизни мне так не хотелось мужчину ударить!

"И просто мужика не хотелось так…"

Отмахиваюсь от собственных мыслей. Разум просто чуточку съехал, когда мы по горе мчали. Вот и путает. Не нравится мне Хасан. Ни капельки. Кому могут вообще такие мужчины нравиться? Он грубый. Чёрствый. С этим тяжёлым взглядом. Ухмылкой кривой. Ручищами широкими. Накачанным телом, такими будоражащими кубиками… А его торс… Ррр!

Я забираюсь в душевую кабинку, включаю ледяную воду. У меня зуб на зуб не попадает, но хоть мысли прочищаются. Прогоняю из головы образ Хасана. Подумаешь, спасал меня пару раз. Тоже мне достижение.

Я упираюсь ладошками в плитку, низко опускаю голову. Продрогнув, делаю воду немного теплее. Стою так долго, не шевелясь. Вода стекает с меня тёмными ручейками. Я действительно вся перемазалась, пока по лесу бегала. И какой же кайф! Обычный тёплый душ, различные ароматные бутылочки. Никогда не скучала по таким элементарным вещам. А сейчас наслаждаюсь. Переключаю всё своё внимание на то, чтобы выбрать: шампунь с запахом ванили или лаванды. Выбираю второй, он под гель для душа подходит. Долго намыливаю тело, делаю всё размеренно. Удовольствие получаю от каждого движения. Я почти готова остаться жить здесь. Ничего не надо.

Но всё же, когда кожа на пальчиках сморщивается и начинает побаливать, я выбираюсь из душа. Обматываюсь огромным полотенцем, босыми ногами шлёпаю к зеркалу. Хочу оценить ущерб. Очень страшная и седая стала?

Но через секунду меня уже ничего не волнует. Плевать на отражение в зеркале. На тумбочке лежит что-то куда более интересное. Телефон! Божечки, телефон. Я же смогу позвонить!

Телефон! Я глазам собственным не верю. На всякий случай зажмуриваюсь, а после один глаз открываю. На месте подпрыгиваю, когда телефончик никуда не пропадает. Твою же... Настоящий телефон!

Я взвизгиваю от счастья, и тут же ладошкой рот прикрываю. Не хватало ещё, чтобы Хасан услышал и моё счастье на корню срубил.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Руку протягиваю, сжимаю телефон пальцами, а после прижимаю к груди. Это мой шанс! Мой единственный шанс выбраться из всего этого кошмара.

— Пожалуйста, ну, же… — шепчу, с трясущимися пальцами пытаясь включить его. Экран загорается, и я на секунду замираю, глядя на светящийся дисплей, в свою удачу до сих пор поверить не могу. Он работает! Божечки, он действительно работает! Икаю от такого напряжения. Я же сейчас позвонить смогу. Позвонить кому угодно, попросить о помощи… Отец, друзья, кто-нибудь точно приедет и вытащит меня.

Руки дрожат, я пытаюсь разблокировать телефон, но экран слегка тормозит. Точно издевается! Телефон явно старый, как и всё в этом чёртовом лесном трипе! Трубка что-то глючит. Ну, же, пожалуйста! Почему всё так медленно…

Тут же мысли начинают лихорадочно носиться в голове: кому звонить? Отцу? Может, сразу в полицию? А если Хасан узнает? Да чёрт с ним! Пускай и дальше со своей Лейсан чилит! Может, у него завтра ещё автобус девиц подвалит! И что мне сидеть смотреть на всё это? Конечно, я не упущу свой шанс на спасение!

Телефон наконец-то раздупляется. Я успеваю первые циферки набрать папиного номера, как тут... Дверь ванной резко дёргается, как будто кто-то собирается снести её с петель. Я от неожиданности вздрагиваю, телефон вылетает из моих рук. Я пытаюсь его поймать, но он уже летит, медленно, словно в замедленной съёмке, прямо на кафельный пол.

— Нет, нет, нет! — Вскрикиваю, и на глазах у меня телефон шмякается о плитку. С громким таким звуком. Это мои надежды разбились. Вздёрнулись, чтоб их!

Кусочки разлетаются по полу, а я замираю на месте, не веря своим глазам. Всё! Конец! Мой единственный шанс и он в хлам, прямо у меня под ногами. Сердце в пятках замирает от ужаса, хочется просто кричать на весь дом. А за дверью голос Хасана, полный раздражения:

— Барби, что за херня?! Открывай! - Его рычание ещё больше меня в ступор приводит.

Чертов Хасан! Как назло! Телефон разбит, мои надежды тоже, а Хасан сейчас ворвётся и в стену меня вколотит. Ну, вот за что мне всё это?! Я ведь всю жизнь хорошей девочкой была. Ну, почти. Но я старалась!

— Сейчас! — Выкрикиваю в ответ, подбегая к двери, губу закусываю.

На замок смотрю, который тоже на соплях держится. И не придумываю ничего лучше, как... Поворачиваю замок в обратную сторону, он трещит. Идёт туго. Но я упорная. Замок хрустит под пальцами. Чувствую, как внутри всё сжимается.

— Барби, бля! — Хасан продолжает ломиться. — Открывай!

— Замок заел! — Кричу в ответ. И начинаю дёргать замок ещё сильнее, и, конечно же, в этот момент срываю его с хрустом. — Чёрт! — Вырывается у меня. Я понимаю, что только что окончательно сломала замок. Теперь дверь точно не открыть.

— Ты решила и эту хату к херам разнести?! — Рычит Хасан за дверью.

— Я… я просто случайно… — пытаюсь что-то придумать, выдаю дрожащим голосом. — Замок сломался... Он и так барахлил, а ты когда кричать начал... Я испугалась, когда ты как медведь ломиться начал.

— Хорошо, что в башке твоей ничего не барахлит! — Рявкает в ответ, а я губы поджимаю. Вот же хамло! — От двери отойди!

Он... Он выбивать дверь собрался?

Я в рассеянности по сторонам оглядываюсь. Пытаюсь придумать, как мне избежать наказания за то, что я натворила. И тут в моём воспалённом мозгу вспыхивает идея.

Я смотрю на навесную тумбочку, из которой я, собственно говоря, и взяла телефончик... Надеюсь, что в этом доме не только замок на соплях держался. Быстренько дёргаю тумбочку вверх. Она, как назло, не поддаётся, но я упорная. Снимаю её с гвоздей. И кладу прямиком на пол. Под дверь. Телефон быстренько туда же кидаю. Точнее, все его части.

- Я отошла! - Кричу громко Хасану. И в следующую секунду слышу громкий треск. Хасан ломает дверь.

Глава 24

Молиться уже поздно, да? Но я всё равно пытаюсь. И чем громче треск и сильнее маты Хасана, тем быстрее я молитвы в голове перебираю. Боженька, я слишком молода, чтобы умирать. Я даже Хасана ни разу не стукнула нормально. Нельзя мне без этого помирать. Один раз сковородкой не считается.

Мужчина врывается в ванную так, словно желает растрощить тут всё. И под его горячую руку попадать совсем не хочется.

Взгляд Хасана врезается в моё тело. Обжигает. Я подрагивать начинаю, мечтаю стать невидимой. Поздно статуей притвориться? А что, мало ли как Лейсан свой дом обставляет. Хасан часто тут бывает, чтобы все статуи знать? Часто, да? Сволочь красивая.

– Это что за хуйня?! - Мужчина замечает обломки телефона, смешанные с деревяшками. А симпатичная тумбочка была…

– Это ты дверь выбивал... – Я нервно плечами пожимаю, сильнее затягиваю полотенце на груди. – Очень грубо так врываться, между прочим. Я заслужила личное пространство…

– Какого хера ты тут делала?

– Ну, это секрет конечно… Но знаешь, так бывает, люди после леса предпочитают освежиться. Водяных духов вызывала, пока от себя всю грязь соскребла. Хотя грязевые ванные полезные. Ты поэтому лес предпочитаешь, да? - Меня несёт. Слова легко соскакивают с языка. Ощущение такое, что если замолчу, то Хасан тут же на меня бросится.

Но защита из слов такая себе. Мужчина их игнорирует. На меня двигается.

Ой, мамочки... Судя по выражению лица, меня сейчас убивать будут.

Я отступаю на шаг. Ещё на один. Пока спиной не упираюсь в стену. Бежать некуда. А Хасан замедляется. Ступает неторопливо как хищник. Чувствует кровь, понимает, что меня в угол загнал. И теперь наступает, растягивая собственное удовольствие.

Ещё немного, и я смогу до бутылочек дотянуться. Отличное оружие! Сомневаетесь? А кто-то из вас шампунем в глаза получал? Пока Хасан очухается, я уже на другом конце страны буду.

Вот только не успеваю. Словно почувствовав опасность, мужчина мгновенно рядом оказывается. Упирается ладонями в стену. С громким хлопком, от которого в ушах звенит.

– Ты же мог меня задеть! – Возмущаюсь и тут же замолкаю. Ноздри мужчины опасно раздуваются, на лбу венка пульсирует. – Ты бы так не волновался, возраст, сердечко прихватит…

– Я тебя, блядь, прихвачу. Отвечай на вопрос. Что с телефоном успела сделать? Кому звонила?

– Психиатру. Узнавала, что с мужской манией делать. Откуда мне вообще было знать, что в этой тумбочке телефон хранится? Ты вон разгромил всё, телефон сломал… Тебе стоило быть аккуратнее к чужим вещам. Вдруг Лейсан расстроится?

– Переживёт. - Небрежно отмахивается. А внутри меня бабочки злорадства порхают. О ней он довольно сухо отзывается. Бывшая, да?

Хасан прищуривается. А я подбородок вздёргиваю. Внутри у меня паника, но покерфейс не подводит. Мужчина не верит мне. Но и предъявить ничего не может. Сам улики уничтожил. А нечего было как варвар в моё убежище врываться.

– Тебе где сказали быть? – Хасан угрожающе наклоняется. – Какого хера я должен тебя искать?

– Я не отвечаю за твои решения, – поджимаю губы. – Мог бы и не искать. Твоё право. Я просто пошла в душ, твоя Лейсан мне указала дорогу…

– Она тебя в другое место отправляла. Налево. А ты какого-то хуя даже с этим ориентиром не справилась.

– А я налево не хожу. Это твоя любимая дорожка, да? - Во мне медленно гнев закипает. Нет. Он уже кипел, глубоко внутри. С того самого момента, как я в этот дом попала. Пощипывал, распространялся. Таился под рёбрами, ждал удачного момента. А теперь огненный шар пульсирует без остановки. Этот ублюдок стал моим первым! И даже за вуалью своей грубости умудрился мне понравиться. Немножко. А теперь стоит тут, султан херов, и ещё недоволен чем-то. Я-то считала его свободным мужчиной. А у него непонятные отношения с этой Лейсан, которой он во сне отсосать предлагал. Я тут жертва! А трупом очень хочется Хасана сделать.

– Куда я хожу - не твоя забота, – цедит, опуская ладонь на мою шею. Кожу обжигает от холодного прикосновения. – Я сейчас на пределе, лучше не доводи меня, Барби.

– А ты сходи. Есть кому напряжение снять. Или Лейсан отказала?

– Ты вместо неё напрашиваешься? Хочешь добровольцем выступить?

– Тебя я вообще не хочу. С радостью буду подальше держаться. Ты мне неинтересен.

– А когда подо мной кончала, другое говорила.

Напряжение между нами такое плотное, что его потрогать можно. Воздух вибрирует, простреливает от наэлектризованных потоков. Дыхание спирает.

На секунду давление на груди уменьшается. Влажное полотенце скользит по телу, падает к моим ногам. Ой... Взгляд Хасана наполняется огнём.

– Пиздец тебе, лапуль. - Врезается в мои губы остервенелым поцелуем.

Хасан резко сжимает меня в своих руках, прижимая к себе так, что я едва дышать могу. Его поцелуй остервенелый, жадный, будто он совсем недавно не целовал меня. Не лишал девственности. Он снова голодный.

В груди огонь, тело реагирует быстрее, чем я вообще понять успеваю, что вообще происходит.

Его руки скользят по моему телу, хватка крепкая, сильная, как будто он боится, что я сейчас сбегу. А мне бы это и сделать! А не разрешать ему лапать меня безбожно. В ванной комнате этой... Этой... Но мозги в желешку превращаются, потому что... Я чувствую каждую мышцу его тела, каждое движение. Сердце бьётся так сильно, что, кажется, оно заглушает всё вокруг. Этот поцелуй как взрыв, как буря, затягивающая всё дальше. Я уже не знаю, где граница между гневом и желанием. Но в голове полный кавардак. Какого чёрта я здесь? Как я вообще могу на это реагировать? Он меня то бесит до дрожи, то доводит до сумасшедшего желания.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Рука Хасана скользит по моей спине, тянет за мокрое полотенце, которое уже давно упало на пол. Он прижимает меня сильнее, его дыхание горячее, я ощущаю, как между ног становится влажно. Чёртов Хасан!

Но в тот момент, когда его рука почти накрывает моё лоно, что-то щёлкает у меня в голове.

"Мозги! Слава Богу! Просыпаются!"

Я усиленно в голове прокручиваю всё. Лейсан, лес, погоню. То, что я могла бы на свадьбе гулять, если бы не этот. Но больше всего в чувства Лейсан приводит. Ему ведь плевать на всех. На меня. На неё. Такое устраивать в доме его... Его... Кто она ему? Любовница? Нынешняя? Бывшая? Господи, какой кошмар!

Наш поцелуй резкий шлепок прекращает. Моя рука сама поднимается, и я залепляю ему пощёчину с такой силой, что у меня ладонь вибрировать начинает.

— Не смей ко мне больше прикасаться! — Шиплю. Зубы от ярости сжимаю.

Он смотрит на меня глазами, полными огня и ярости, явно ошарашенный, но молчит. Его взгляд сверлит меня, но я не намерена оставаться рядом. Я буквально вылетаю из ванной комнаты, в сердцах сбиваю с полки что-то хрупкое. Слышу звук разбивающегося стекла. Но продолжаю по лестнице вниз слетать. На первом этаже в меня врезается очередная нелепость этого дня: Лейсан. С постельным бельём в руках.

— О, ты уже освежилась? — Ее голос с издёвкой. Губы в улыбке раздвигаются. У них здесь психолог где-то живёт? Для него точно в этом доме комнатка быть должна. Иначе как всё это вообще можно адекватно воспринимать?! Мне точно нужен сеанс! — Пошли, покажу, где вы с Хасаном спать будете.

Я останавливаюсь, ошеломлённая её словами. Ресницами хлопаю. Спать? С Хасаном? В одной комнате?

— Что? — Пересохшими губами шевелить начинаю. — Спать? С ним?

Лейсан кивает, и смотреть продолжает. А я охреневать продолжаю!

— Ну, не со мной же. — Она равнодушно пожимает плечами.

От её слов меня снова бросает в жар. Она так спокойно это говорит, будто всё нормально. Как я вообще сюда попала? В этот чёртов дом с ненормальными?

— Серьёзно? — Руки на груди складываю, взглядом в неё вгрызаюсь. — Это же ненормально!

— Ты же невеста его вроде или как?

Вот тут подъёб засчитан. Да, ляпнула сгоряча.

— Или как, — под нос себе бурчу.

— Ты его сколько знаешь? Ты от него адекватности ждёшь? — Лейсан бровь вопросительно приподнимает. Вот здесь она смеяться начинает. А я активно думаю, в какую комнату к психологу стучаться. Ладно, здесь есть и чем восхититься. Смотрите, как человек с психологом ситуацию проработал. Она, кажется, любую выходку Хасана вытерпеть готова. И при этом ещё и подыгрывать ему. Ладно, к такому психологу я, пожалуй, не пойду. А то и оглянуться не успею, как шведская семья для меня в порядке вещей станет.

— Ладно, комната где? - Вздыхаю. Что с ней разговаривать? Спасибо хоть, что на двоих стелить собралась, а не на троих.

— Сюда, — Лейсан меня в спальню заводит.

Здесь и правда кровать двухспальная. Большая. Я же на пол смотрю. Прикидываю, насколько Хасану здесь удобно будет. Потому что на кровать к себе я его не пущу! Ещё чего не хватало.

— Спасибо. - Буркаю в ответ.

Лейсан в дверях останавливается. На меня оборачивается.

— В следующий раз, когда херню творить будешь, обойдись без порчи моего имущества.

Глава 25

Лейсан уходит, а я кое-как перевариваю реальность. Заторможено осматриваю комнату, кровать…

Психолог у неё явно с ебанцой. Про принятие затирал, да? Я представить не могу, чтобы вот так… Мой мужчина привёл домой непонятную девушку, а я кровать готовила… Пошли бы у меня оба. Под землю. Так уж быть, вдвоём.

Наверное, всё же стоит надеяться, что Лейсан не станет убивать? Ну, пусть с Хасана начинает. Его не жалко. А там и мы договориться сможем.

Раздаются тяжёлые шаги. Нет никаких сомнений, что это Хасан. Я быстро оглядываюсь. Вдруг успею снова тумбочку приставить к двери? Пусть гуляет! Не будет же снова выбивать дверь?

Но я даже новую жертву среди мебели выбрать не успеваю, как мужчина появляется на пороге. На нём только домашние штаны. Кожа влажная, несколько капелек воды блестят на мощных плечах. А после, сорвавшись, прокатываются по телу. И вовсе я не отслеживаю эти движения. Меня бабники не интересуют вообще. У меня Андрюша есть. Ну, не есть. И не у меня. Но мог бы быть! А не вот это вот всё…

Я быстро юркаю в кровать, располагаясь по центру. Демонстрирую, что место уступать не собираюсь. Хасан на это реагирует усмешкой. Его челюсти сжаты, взгляд горит, и в этом взгляде столько желания, что меня прошибает дрожью. Не помог ему душ.

– Мы не закончили, – чеканит он.

– Я закончила, – устраиваюсь поудобнее, раскидываю руки в стороны. – Спать вон ложусь. А ты где спать будешь? В другой комнате или на полу?

– На полу? Барби, ты не охуела?

– Я? О, я очень охуела. От всего происходящего. А мне мой психолог рекомендует весь "ахуй" держать подальше. Так что: где ты спать будешь? - Невинно хлопаю ресницами. Хасана это не пронимает. Но я тоже не из тех, кто сдаётся. Пфф, я папу-генерала убедила, что могу жить отдельно. А это куда сложнее! – Кстати, - я хмыкаю. – Лейсан передала, что ты ей денег должен.

– Я?

– Ну, не я же. Кто разгромил её имущество. Пойди, может, цену уточни? - А я тем временем забаррикадируюсь. И хоть одну ночь проведу в спокойствии. Высплюсь, релаксацию устрою…

Судя по выражению лица Хасана, никуда он не собирается. Ещё и дверь захлопывает. Точку ставит в нашем молчаливом разговоре.

– Сначала с тебя натурой возьму, потом ей отдам, - скалится.

– Эй! Я не виновата, что у тебя любовь к разрушениям. А вообще, если так надо… Существуют классные места, могу адресок дать. Там всё крушить можно, даже молоток дадут. И…

– Барби.

– Что?

– Звук выруби. - Бросает грубо, стягивает штаны.

От движений его мускулы перекатываются под кожей. Но в этот раз рельефное тело не туманит рассудок. Ну, чуточку. Но кто вообще после подобных фраз затыкался? Ага, не подарю я ему такого счастья. Спокойствие рядом со мной дорого стоит. Называется "адекватное поведение". Но для Демидова это неподъёмная цена. Поэтому ничего удивительного, что болтать я начинаю с новой силой. Чтобы не расслаблялся. Даже курсы по управлению гневом рекомендую. Но Хасан, почему-то, этого не ценит.

– Эй! - Я вскрикиваю, когда меня чуть не раздавливает весом мужчины. Он просто заваливается на кровать. Я чудом успеваю спастись, а не превратиться в мокрое пятнышко. Откатываюсь к стене, не желая помирать, а Хасан освободившееся место занимает. Разваливается спокойно, свет гасит.

Помолившись, перекрестившись и мысленно составив завещание, я упираюсь пяткой в бедро мужчины. Столкнуть пытаюсь.

– Я не буду с тобой спать, - шиплю.

– Предпочитаешь трахаться? Могу организовать. С удовольствием напряжение спущу.

– Ничего я не…

– Тогда умолкни и не нарывайся. Не испытывай выдержку, которая и так после твоих выкидонов на грани.

Моих?! Нет, ну это нормально? Мои выкидоны. Он тут с Лейсан гарем устроил, а неправа я. Но в открытую спорить не решаюсь. Хасан мне такой взгляд посылает, что губы словно ниточками сшивает. Дыхание перехватывает, и дрожь от горла до самого лона спускается. Дикий, необузданный взгляд. Опаляющее желание.

Я ретируюсь. Спасаюсь, перевернувшись на другой бок. Смотрю на стену и притворяюсь, что не чувствую жара чужого тела за спиной.

Мышцы сковывает. Словно кто-то железные прутики протянул по венам. Опасность пульсирует в воздухе, напоминает, что от Демидова можно ждать чего угодно. Но к моему удивлению, он действительно просто засыпает. А шок в чём? В том, что я вырубаюсь следом. Будто близости Хасана можно доверять.

Нельзя! Это я понимаю чуть позже, когда просыпаюсь от лёгкой щекотки. Дыхание скользит по шее, вызывает мурашки. Я, оказывается, лежу на Хасане. Его рука обнимает меня за талию, вторая – нагло на ягодице расположилась.

Заворожённо рассматриваю лицо мужчины. В темноте видно плохо, но я ближе подаюсь. Когда Хасан не злится, он очень красивый. Такой умиротворённый.

Мои волосы лезут в лицо мужчине, и я тянусь их убрать.

– Блядь, – даже во сне он раздражённо рычит. – Лейсан.

Ах, ты ж сука!

Знаете, когда во время опасности у людей суперсила появляется? Вот так и у меня! Каким-то чудом я лёгким движением толкаю Хасана. И он по кроватке скатывается на пол. Бам! Ах, лучший звук в мире.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Какого хуя?! - Хасан подрывается. В темноте видно только очертания его крупной фигуры, но энергетика… Недобрая.

– Ой, - я строю невинное выражение лица. – Ты, наверное, упал. Понимаешь, судьба знает лучше. Решила, что тебе всё же надо поспать на полу.

Мамочки, я же после этого выживу?

Двигается, сученыш, а я-то надеялась, что хотя бы что-то себе сломает.

Хасан тяжело поднимается с пола, его взгляд буквально сверлит меня, а энергетика в комнате наэлектризована до предела. В темноте видно только очертания его сильного тела, но даже этого достаточно, чтобы почувствовать, как внутри всё сжимается. От него несет неприкрытой агрессией.

— Ты что, блядь, творишь? — Рычит, с трудом сдерживая ярость.

— Я творю? — Фыркаю и с кровати слетаю на пол. Сидеть в такой ситуации совершенно невозможно. Делаю вид, что не боюсь его, хотя сердце уже колотится где-то в горле. — Это ты тут вытворяешь, Хасан! Тебе во сне даже не удаётся скрыть свои истинные желания!

— Ближе к делу, блядь, — его голос холодный, почти угрожающий.

Я смотрю на него с вызовом, не собираясь отступать. Это я здесь жертва, а не он! Так что пускай сам меня боится!

— Я считаю, что раз имя моё запомнить не можешь, то и на кровати со мной спать тоже не будешь! — Выпаливаю, срываясь на крик. — Иди давай, раз она тебе так нужна! Где она там спит? Может, лучше под бок к ней завалишься, раз тебе её больше хочется?

Его глаза мгновенно вспыхивают гневом, и на секунду мне кажется, что я перешла черту. Но я больше не могу сдерживаться, все эти эмоции копились слишком долго.

Хасан делает шаг ко мне, словно собирается раздавить меня своей силой, но вместо этого резко замирает, его грудь вздымается от тяжёлого дыхания. Он явно пытается держать себя в руках, но это даётся ему с трудом.

— Если бы я хотел Лейсан, — рычит, его голос хриплый и низкий, — я бы не разводился с ней десять лет назад!

Мир вокруг меня буквально взрывается. Ядерный взрыв, сука. Лейсан его бывшая жена? Боже, как всё это вообще может происходить?! Это какой-то гребаный цирк!

Глаза расширяются от шока, и я делаю шаг назад, стараясь как можно быстрее обработать услышанное, но мой мозг отказывается понимать.

— Что ты только что сказал?! — Выпаливаю, а внутри всё закипает. — Лейсан — твоя бывшая жена?!

Хасан лишь скалится.

— Ты привёз меня в дом своей бывшей жены? Ты вообще нормальный? Это что, твой какой-то больной фетиш? — Шиплю, срываясь на крик. — Это ж насколько извращённым нужно быть, чтобы притащить меня сюда, в это место! - Я ощущаю, как внутри всё кислотой покрывается. Всё это происходит так быстро, что я не могу осмыслить, как попала в эту кошмарную ситуацию. — Ты… — дыхание сбивается, я уже не контролирую слова. — Ты чёртов извращенец!

— Ева… — начинает он, пытаясь что-то сказать, но я не даю ему шанса.

— О, нет-нет, я не собираюсь тебя слушать! — Выпаливаю, бросаюсь к двери. — Я не буду спать в одной комнате с тобой! Особенно здесь! В доме твоей бывшей жены! Боже, как ты вообще можешь думать, что это нормально?!

Решаю сбежать как можно дальше от этого всего. Но не успеваю сделать и шага, как Хасан резко хватает меня за руку и прижимает к стене. Его тело нависает надо мной, блокируя любой путь к отступлению. Сердце бешено стучит в груди, и я чувствую, как его дыхание обжигает мою кожу.

— Не уйдёшь, — рычит, его голос низкий и угрожающий.

— Пусти! — Кричу, пытаясь вырваться, но его хватка крепкая.

Хасан прижимает меня сильнее, его грудь касается моей, и я ощущаю каждый его напряжённый мускул. Я в ловушке. Этот чёртов адреналин сводит с ума.

— Извращенец! — Выкрикиваю я, пытаясь его оттолкнуть. — Я не собираюсь здесь оставаться! Это ненормально!

— Я сказал не уйдёшь, — его голос становится грубее, жёстче, и я чувствую, как напряжение между нами достигает пика.

— Это всё... — начинаю, но он взглядом предупреждающе смотрит, и слова просто застревают в горле.

— Если бы я хотел её, ты бы здесь не была.

Его слова обжигают, его пальцы в кожу бедра впиваются. Заставляя каждый нерв пульсировать от напряжения. Мой гнев смешивается с чем-то другим. С тем, что пытаюсь подавить, но неуспешно.

— Я не хочу… — пытаюсь возразить, но мой голос дрожит, а дыхание сбивается. Его тело прижимается к моему, его рука забирается под футболку.

— Ты не хочешь? — Усмехается, его дыхание горячее, и я чувствую, как мои мозги плавиться начинают. — Лжёшь самой себе.

Его губы приближаются к моим, дыхание тяжёлое, страстное. Между нами взрывается что-то дикое. Ещё секунда, и всё это перейдёт ту черту, за которую уже нельзя будет вернуться.

Глава 26

Тело Хасана слишком близко. Слишком горячо. Слишком реально. Мужчина сплошное "слишком".

Я задыхаюсь, голова кругом. Не выдерживаю его напора. Этой тёмной энергетики, которая паутиной меня окручивает. В ловушку загоняет.

Я вжимаюсь лопатками в стену, но это не спасает от близости Хасана. Наоборот, он это как приглашение воспринимает. Вжимается сильнее. Сжимает моё бедро, поглаживает.

– Пусти меня! – Клацаю зубами. Предупреждаю, что сейчас со мной рядом опасно быть. Я злая и ревнивая. Кто знает, что произойдёт? Один клац, и Хасану уже не помогут.

Мужчина усмехается. Псих! Жизнь совсем не ценит. Наклоняется ко мне. Его губы совсем рядом с моими. Обжигают случайным, мимолётным прикосновением. Мурашки набирают скорость, разносятся по всему телу. Рассыпают искры по пути. Мне кажется я взорвусь в любую секунду. Дойду до предела и сгорю. Так много эмоций внутри. Они бурлят коктейлем, пьянят.

Рука Хасана медленно ползёт по моему телу. Слегка касается груди, лишь очерчивая. Я делаю прерывистый вдох. Замираю, когда губы снова соприкасаются. Мужчина играет со мной. Пользуется выдержкой, чтобы не сорваться. Меня раскачать. Я это понимаю, но сделать ничего не получается.

Хасан резко дёргает меня ближе к себе. Я ловлю его дыхание. Злость смешивается с адреналином, вместе они превращаются в пульсирующее нечто.

Взгляд мужчины скользит по моему телу. Снова и снова. Я слежу за этим и упускаю главное нападение. Когда Хасан целует меня. Грубо, властно, требовательно. Не оставляет ни шанса на протест. Горячий язык давит на мои губы, проталкивается дальше. Наше дыхание смешивается. Сердце колотит в груди. Меня утягивает в вихрь эмоций, закручивает всё сильнее. Узлами стягивает внизу живота, отдавая вибрацией к лону. И всё только сильнее становится, когда Хасан прокусывает мою нижнюю губу.

Я пытаюсь оттолкнуть мужчину. Клянусь, вот прямо толкаю! Но почему-то руки просто оказываются на его плечах. Сжимают. Для лучшего броска, ага. Я не хочу этого. Не хочу. Но чертова жалящая лава желания растекается по моему телу. Заставляет гореть от близости Хасана.

Он отстраняется, и я инстинктивно подаюсь вперёд. На секунду продолжаю наш поцелуй. Получая в ответ хриплый смешок.

– Не хочешь? – Наслаждается своей победой.

– Не хочу, – хмыкаю, пытаясь вывернуть из его рук. – Откусить тебе твой поганый язык пыталась!

– Херово получилось. Шансы были.

– Практики не хватило. Урод. Нет! - Испуганно отшатываюсь, вспоминая правила. Но Хасан… У него одно привычное наказание. Неистовые поцелуи за каждое оскорбление. А я их этой ночью наговорилась.

Ладонь мужчины зарывается в мои волосы. С силой тянет, заставляя запрокинуть голову. Кожу иголочками прокалывает.

– Не хочу тебя, – рычу упрямо, сжимая бёдра. Не пускаю ладонь мужчины дальше.

– Захочешь. - Гортанное обещание, от которого пальчики поджимаются. Правдивое. Хасан не спрашивает и не предлагает. Он берёт.

Моё тело превращается в сплошную дрожь. В груди давит от противоречивых эмоций. Эта дикая смесь ненависти и желания разрывает меня изнутри.

Хасан проталкивает ладонь, касается моего лона. За секунду преодолевает всю защиту из тонкой ткани, касается влажных складок. Его пальцы кружат, давят. Грубо, сильно, так, что мир превращается в карусель и вспышки острого удовольствия.

Я кусаюсь в поцелуе. А в отместку Хасан надавливает на клитор. Трёт так, что у меня коленки подгибаются. Стон вырывается внезапно. Ложится наградой на губы этого грубияна. А мужчина вбирает звуки моего удовольствия, множит их.

Как зверь, почувствовавший кровь, так и Хасан ловит мою слабость. Давит, пока моё сопротивление окончательно не ломается.

Пульсация усиливается с каждым движением мужчины. Внутри разрастается невыносимая жажда. Хочется больше. Сильнее.

Пальцы Хасана горячие. Скользят по моему телу, словно исследуют то, что принадлежит мужчине.

Я зажмуриваюсь, не могу видеть эту довольную усмешку победителя. Знаю, что нельзя. Неправильно всё! Я должна… Все идеи исчезают в тот миг, когда Хасан находит одну из самых чувствительных точек на теле. Касается так, чтобы вырвался очередной стон.

– Ненавижу, – царапаю ногтями его торс. – Ясно?!

– Хуёво тогда. Тебе. Кончить ты сможешь только после того, как признаёшь правду.

– Обойдусь, – с трудом заставляю себя податься бёдрами назад, спастись от этих прикосновений. – Мне же лучше. Не придётся с тобой спать.

– Кто сказал? Я тебя трахну, лапуль. А вот получишь ли ты свой оргазм во время этого… Зависит от того, насколько послушной и честной ты будешь.

Вот же ублюдок! Я злюсь. Пыхчу. Но вырваться из его хватки никак не получается.

Хасан меня касается. И, к сожалению, в правильных местах. Потому что я вспыхиваю моментально. Он умеет заставить мозги в кашу превратиться.

Я напоминаю себе обо всём пиздец, что здесь происходит. О том, что это дом его бывшей жены. Что она находится в этом доме. А вот похотливый голосок внутри меня шепчет:

"Ну, она же бывшая"

Моё сердце бьётся, как бешеное, будто хочет выпрыгнуть из груди. Виски пульсируют. И это всё от его близости!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я даю себе установку прекратить всё. Не дать прикоснуться. Но как, если его пальцы скользят по моей коже, тело гореть заставляют?

Мозги плавятся конкретно. Яростно дышу и при этом вся пылаю от того, что он вытворяет. Ладно, я согласно на этого психолога домушника, где он там у них сидит?! Я схожу на сеанс!

— Придурок! — Хриплю, пытаясь стряхнуть с себя его руки, но от одного этого движения он впивается в меня ещё сильнее. Будто в наказание, что вообще рыпнуться посмела.

— Скажи, — его голос такой низкий, что я чувствую, как по коже табуном мурашки разбегаются в разные стороны. Прорываясь сквозь все мои защитные барьеры. — Скажи что хочешь.

Щёки моментально вспыхивают. Он совсем сбрендил?! Сказать?! Признаться?! Да я быстрее здесь потоп устрою, чем скажу! Ну, уж нет! Но проклятая волна возбуждения накатывает с новой силой, и мои губы снова предательски размыкаются.

— Ненавижу тебя, — шиплю. Зубы стискиваю, пытаясь удержать хотя бы остатки контроля.

— Это ненадолго, — его смех злит ещё сильнее. Самоуверенный придурок! Ненавижу! Хасан прижимает меня так сильно, что мне некуда деваться. — Скоро другое простонешь.

Каждое его прикосновение как разряд тока. Он знает, где нужно прикоснуться, чтобы я буквально взорвалась изнутри.

Я хочу кричать, вырываться, но вместо этого мой стон разрывает тишину. Этот чёртов ублюдок мной манипулирует! И тут резко, без предупреждения его пальцы проникают в меня. Влаги уже столько, что я слышу хлюпающий звук. Зажмуриваюсь сильнее. Какой позор.

— Чёрт... — выдыхаю я, судорожно цепляясь за его плечи, ногти запускаю. Заставляю Хасана звук издать. Вот так вот. Не только я одна тут сдаю позиции.

— Совсем не хочешь, — с насмешкой произносит и пальцами глубже проникает.

Предательский стон из горла вырывается.

— Заткнись, — выдыхаю, пытаюсь собрать остатки самообладания, но его пальцы внутри меня двигаются так, что коленки подгибаться начинают.

Его горячее дыхание обжигает мою шею. Убивает во мне последнюю веру на то, что я не поддамся.

— Твоё тело говорит за тебя… — большим пальцем по клитору проводит. Надавливает.

Я сильнее пальцами в плечи впиваюсь. Ноготки глубоко в его кожу запускаю. Царапаюсь. Я пытаюсь вернуть хоть какой-то контроль. Но вместо того, чтобы отпустить меня... Хасан сжимает меня сильнее, его пальцы ускоряются, и я чувствую, как волны удовольствия накрывают меня с головой. Оргазм так близко. Вот почти-почти...

— Нужно только попросить, и я дам тебе кончить. Скажи...

Оглушить чем-то тяжёлым. А после в лесу закопать. Вот мой план! Шикарный! Именно это я хочу сейчас с ним сделать. Ну, а как ещё за такое издевательство?!

— Я ненавижу тебя! — Рычу, но мой голос дрожит, с потрохами сдаёт. Да что там голос, я теку на его пальцы. Стону и хрипло дышу. Да меня рассекретили с первых секунд!

— Повтори это, когда будешь стонать моё имя.

Хасан толкает меня вперёд. К столу. Всё, что стояло на столешнице, валится на пол с громким звуком. Я даже опомниться не успеваю, как Хасан сзади оказывается. Оглушительный шлепок по ягодице. А после его член прижимается к пульсирующей дырочке.

— Только попробуй и я... - Закончить не успеваю. Потому что Хасан входит в меня с одного толчка. Заполняет полностью собой. До предела. До звёздочек из глаз.

Ногтями скребу по поверхности столешницы.

— Мне пиздец как интересно, что будет, продолжай. - Издевается. На ухо мне хрипит.

Завожу руку назад. Впиваюсь ногтями в его ягодицу. Царапаю. Ну, а что?! Ярости во мне много. Кончить никто не даст. Хоть так напряжение скину.

— Дикая стерва, — хрипит и снова в меня входит так, что стон из груди выбивает. Хорошо, что я животом на столешнице лежу, иначе вниз бы грохнулась. Ноги дрожат от дикого возбуждения.

— Да пошёл ты, ублюдок! - Хриплю в ответ.

Хасан наматывает мои волосы на кулак, вынуждает оторваться от столешницы. Впечатываюсь спиной в его торс. А он пальцами сжимает мой подбородок, разворачивает голову и в губы вгрызается поцелуем. Я же смыкаю зубы на его языке. А в отместку он снова в меня резко входит.

Моё тело трясётся от коктейля эмоций. Судорога проходит по мышцам, кожа пылает. Грубые толчки Хасана вызывают разряды электричества внутри. Они молниями обжигают внутренности, бьют по лону.

Я распахиваю губы в немом стоне. Мужчина пользуется моментом. Обхватывает пальцами мою шею, удерживает. Его язык врывается внутрь, заражая жаром и похотью. Я задыхаюсь в этом поцелуе, теряю себя.

Хасан сжимает мою грудь. Трёт пальцами затвердевшие соски, царапает. Острое удовольствие пронизывает меня. Мысли обволакивает туманом, дурманят. Я действую на инстинктах, выгибаюсь навстречу.

С влажным шлепком Хасан входит в меня. Его губы скользят по шее, обжигая дыханием.

– Не хочешь?

Мужчина раздвигает пальцами мои половые губы. Касается клитора круговыми движениями. Предательский звук вырывается из груди. Разрывает тишину, вызывая спазмы внутри.

Я сжимаю зубы. Стараюсь удержать все звуки, но Хасан не даёт шанса. Каждым касанием приближает меня к краю. И тормозит в последний момент. Хасан сводит меня с ума. Заставляет изнывать от невозможной жажды. Каждый толчок – удар током. Каждое касание дыхания – поток огня.

Вжимаю ладони в столешницу. Царапаю дерево, содрогаясь раз за разом. Я сжимаюсь, все клеточки вибрируют от накатывающего удовольствия. Хасан знает, что делает. Изводит, уничтожает всё сопротивление. Он чувствует, как всё моё тело превращается в натянутую струну. Давит. Давит. Давит. Играет на струнах моего возбуждения. Выкручивает стоны на максимум, превращает в сплошной всхлип. Оголённый нерв недостижимого удовольствия.

– Черт. - Я хриплю, перед глазами звезды. Яркие белоснежные вспышки, обжигающие до самого нутра.

– Ну же, – раздаётся низкий голос, и от этой хрипотцы я буквально распадаюсь на атомы. – Скажи, что хочешь.

– Хочу! - Я вскрикиваю. Правда льётся из меня легко. Я сейчас готова пообещать всё что угодно. Никогда-никогда не сбегать. Мою коллекцию духов. Первенца отдам. Даже любимую сковородку. Потому что, застыв на краю… Желание раздирает меня. Не оставляет ни шансов. Я сдаюсь.

Чувствую, как атмосфера вокруг меняется. Воздух колышется от самодовольства Хасана. Бедный домик Лейсан. Он явно не рассчитан на такое огромное эго.

Мужчина сжимает мои бёдра. Начинает вколачиваться так быстро, что хлопки разрывают тишину чаще, чем стучит моё сердечко. А оно и так на пределе.

Хасан вбивается в меня. Впрыскивает под кожу ядовитое возбуждение. Такое сильное и плотное. Что-то рвётся в моей душе. Сопротивление лопается под напором мужчины. Я взрываюсь. Оргазм невозможный. Отрывает меня от земли, в космос уносит. Я рассыпаюсь звёздной пылью. Миллионы оттенков наслаждения.

Меня трясёт, нервы выкручивает потоком первобытного удовольствия. Мир переворачивается. Вновь и вновь, пока мои вены до предела не заполняются жидкой эйфорией. Всё тело пульсирует, а сознание разорвано на клочки. Но мне так плевать. В это мгновение я наслаждаюсь.

Я даже не понимаю, как оказываюсь на кровати. Кажется, Хасан не доработал. Раз мои ножки все ещё способны ходить. Но я об этом решаю промолчать. Просто в горле першит. И это никак не связано с тем, что ещё одного такого захода я не вынесу. Вот ещё.

– Угомонилась? – Хасан закидывает руки за голову, разваливается на кровати. Его влажная и горячая кожа прикасается к моей. – А теперь ложись спать. И без лишних выебонов.

– Врут, значит, люди, – я широко зеваю.

– О чём?

– Что все из-за недотраха злые. Ты злой и грубый априори. Походи к своему психологу, вдруг поможет.

– К какому ещё, блядь, психологу?

– А, точно. С вашими больными приколами только к психиатру. - Я медленно отрубаюсь из-за усталости. И поэтому не контролирую собственные слова. И вообще, я уже сплю! Это лунатизм. Так и буду оправдываться, если Хасан попробует мне что-то сделать. Но язык совсем не соединён с инстинктом выживания.

Я нагло закутываюсь в одеяло, отодвигаюсь к стеночке. Но почему-то расстояние между мной и мужчиной не увеличивается. Хасан всё ещё прижимается ко мне. Кажется, теперь даже плотнее.

– Отодвинься, – бурчу я.

– Мне и так хорошо.

– Переживаешь снова с кровати упасть? Так может сразу на пол, чтобы не рисковать?

– Не советую ещё раз проворачивать подобное. В следующий раз я утащу тебя за собой на пол, Барби. И трахну там же.

Я подбираю достойный ответ, но сознание становится вязким и туманным. У меня нет больше сил сопротивляться. Хасан меня до последней капли выжал. Заставил сдаться, кричать от удовольствия и… Вот же ж сукин сын! Черт! Я бы подорвалась, но слишком устала. А вот сознание вопит от мысли, которая только сейчас приходит в голову. Я не сдерживалась. Хасан меня не затыкал. Лейсан, она же… Она могла слышать всё, что тут происходило!

Интересно, а их психолог сессии на троих проводит?

Глава 27

Просыпаюсь резко, будто кто-то дёрнул за ногу. Я чуть с кровати на пол не скатилась. Это ж надо такому присниться. Мне всю ночь снилось, что меня в грузовике каком-то везут. По кузову шатало во все стороны. И в конце концов приснилось, что дверца грузовика распахнулась и я просто из него вылетаю.

Открываю глаза, осматриваюсь. Никакой трассы и кустов. Голова кружится, мысли будто в тумане. Переворачиваюсь на спину. Пару секунд смотрю в потолок, который точно на небо непохож. Эх, никакого грузовика не было. Приснилось.

Скривив носик, пытаюсь потянуться и тут же ойкаю. А тело всё болит так, будто по мне фурой проехались. И тут я всё вспоминаю. Что я в доме Лейсан. Бывшей жены Хасана. Вот же чёрт. А грузовик по мне и правда проехался! Всю ночь ездил! Гад такой!

Закатываю глаза и одеяло на голову натягиваю. Вся ночь опять перед глазами проносится. Разговор. Интим. То, как он меня ночью под себя сгрёб и обнимал. Да, во сне! Но всё же... Ррррр! Злюсь. Бешусь. Голову в сторону поворачиваю. Эй. Стоять. А этот где?! Воспользовался и смылся?!

Резко подрываюсь. На кровати сажусь. Кривлюсь от того, что всё тело ныть начинает.

Окидываю взглядом комнату, и взгляд падает на футболку Хасана, брошенную на стул. Со вздохом с кровати встаю, хватаю эту тряпку и натягиваю на себя. Футболка огромная, почти до колен, и пропитана его запахом. Фыркаю. При первой же возможности стяну её с себя.

Выхожу из комнаты и тут же чувствую запах еды. Живот реагирует мгновенно. Бедный уже и не помнит, когда его нормально кормили. А было время, когда мы вкусно кушали. От воспоминаний вкусных обедов в любимом ресторане аж слюнка потекла.

Иду на запах еды. Ничего не могу с собой поделать. Но стоит мне зайти на кухню, как я тут же замираю. И кого я вижу? Угадаете? Давайте с одной попытки? Конечно, Лейсан. Стоит у плиты, что-то там лопаткой мешает. Бедный желудок в бараний рог скручивается от голода.

Громко вздыхаю. Привлекаю к себе внимание. Лейсан не спешит оборачиваться. Но по её стойке вижу, что всё она слышит.

Интересно, а Хасан где? Он вряд ли оставит нас вдвоём в одном доме. Не совсем же дурак?

Лейсан разворачивается. Оценивающе меня разглядывает, сначала её взгляд на футболку падает, после выше поднимается. Я же широко улыбаюсь. Пускай думает, что я тоже шизанутая и меня всё устраивает. Может за свою примет и сбежать поможет?

Я жду, что она первая диалог начнёт. Но вместо этого мы просто в гляделки играем. Лейсан в ответ тоже губы в улыбке растягивает. Мой живот издаёт громкий звук. Сдаёт меня с потрохами. Я голодная, просто до ужаса. Но просить еду у нее? О, нет, на это меня не хватит. Она же меня траванёт.

Молчание затягивается. Я бы сказала, что родился кто-то, но папа такие шуточки не оценил бы.

Лейсан со вздохом сдаётся первая.

— Хасана потеряла? — Спрашивает она с таким лёгким тоном, будто всё происходящее для неё в порядке вещей. Может, я ещё не всё знаю, и остальные наложницы на завтрак чуть позже подтягиваются?

Я пожимаю плечами, делая вид, что мне всё равно. Хотя внутри у меня всё кипит. Бурлит. Да я взорвусь с секунды на секунду! Если её совершенно ничего не напрягает, то меня напрягает всё!

— Такого потеряешь, — говорю, стараясь звучать непринуждённо. — Надеюсь, мы ночью тебя не разбудили? - Сучка? Возможно. Но я всё ещё не забываю про свой план выбесить Лейсан, чтобы она помогла мне отсюда убраться. Да-да, и только из-за этого я себя веду как ревнивая идиотка.

Вот только у меня проблемка - она оказывается непробиваемой. Лейсан явно наслаждается моим замешательством, а я не могу понять, в чём суть. Что она хочет? Что вообще здесь происходит?! Как она вообще может так спокойно реагировать?

— Грязно метишь территорию, — выдаёт спокойным тоном. — Для меня так ночью орала или для него?

У меня рот распахивается. Нет, такого я точно не ожидала. Я даже не нахожу что ответить в первые секунды.

— Ты пока подумай, не торопись. Хасана нет, он по делам ушёл. Я тебе не нянька, смотреть за тобой не буду. Просто предупреждаю на всякий случай - в посёлке почти одни мужики живут. Половина охотники, вторая половина пьянь. Из дома сунешь куда-то - пеняй на себя. Либо пристрелят, либо изнасилуют.

Я нервно сглатываю. Хватило мне леса преступников, так теперь тут целый посёлок оказался? Надо какой-то путеводитель Хасану подарить. С местами, где получше. Может, он просто не знает, что есть места без криминала. Бедненький.

Я прокашливаюсь, пока Лейсан спокойненько продолжает помешивать свою стряпню. Отворачивается от меня. Она не шутит. Безмятежно вываливает такие угрозы, будто даже для галочки. Как про местные традиции сообщает. Жуть.

– И как ты тут живёшь? – Я морщу носик. – Вообще из дома не выходишь?

– Мне можно, – чуть усмехается она. – Я под защитой. - И взгляд красноречивый посылает.

Это что значит, а? Что Хасан её защищает, а меня не станет? Или уже кому-то донёс мысль, что Лейсан трогать нельзя?

Почему-то внутренности обжигает. Этой жестокой женской ревностью, которая цепляет сразу сильно. И только меня, чтоб её. Избирательная стерва. А Лейсан умело сохраняет безразличие. Психолог какие-то таблеточки выписал, а?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ясненько, – тяну медленно, потому что ничего не ясно! Вот кто скажет мне, что тут за дичь происходит, а? Как в параллельный мир попала. Где свои приколы. А мне не нравится. Мне обратно хочется. Где моя дорожка?

Я с трудом беру себя в руки. Медленно прохожу по кухне, заглядываю в холодильник. Кушать хочется адски. Но есть еду Лейсан… Ну, я ещё не настолько с их больными правилами свыклась, чтобы до такого дойти. Со мной же психолог не поработал ещё.

О, огурчик. И помидорчик. Даже сыра немного есть. Живём.

Лейсан рассматривает мой набор с лёгким удивлением. Изгибает тёмную бровь, пока я это всё на салатик рублю. Ножик покрепче сжимаю. На всякий случай. А что? Попади я в такую ситуацию, новая девка Хасана явно бы в доме не выжила. Ещё чего. Ну и самого Демидова пришлось бы отпевать, но это мелочи. Его даже не жалко. Настолько я злюсь.

Лейсан садиться напротив меня. Со своей жутко ароматной и аппетитной едой. Слюни текут, но с ними легче свою еду проглотить. Салатик вкусный, конечно, я такой постоянно себе готовлю. Но мало.

– Да-а, – тянет задумчиво Лейсан. – Вкусы у Хасана явно поменялись.

– Всё проходит, всё меняется. - Я дёргаю плечом. А сама пытаюсь незаметно спрятать ножик под футболку. В халупе я уже пожила. То стреляют, то на мотоцикле гоняем ночью. Тут, судя по всему, атмосфера не лучше. Страшно представить, куда ещё Хасан меня увезёт. Лучше быть готовой.

– Ева, да? – Уточняет Лейсан. – Значит, план таков. Я дам тебе сменную одежду, а потом ты во двор пойдёшь. Нужно дрова принести.

– Я не собираюсь бегать и приносить дрова.

– Не приноси. Дом на воздушном отоплении, – хмурюсь. – От одной печи всё прогревается. У меня тёплые вещи есть. А у тебя как с гардеробом?

А мой гардероб несчастно плачет на дне какого-то оврага.

Гляделки с Лейсан длятся долго. Но, скрепя сердце, мне приходится признать её правоту. Из разряда "в доме работают все". Я ведь тоже не хочу в ледышку превратиться. А методы согрева с участием Хасана я исключаю. Вот ещё. Я с преступниками не сплю. Ночью это была случайность. Больше не повторится. Так что придётся таскать дрова. Зато какой контент будет! Запилю блог про бега с преступником. И дрова, и индюка противного вспомню. А Хасана самым противным в истории сделаю!

– Тогда мне нужно переодеться, – поджимаю губы. – Вещи где?

– Лежат на столике у входа.

– Супер. Иду?

– Иди. Только нож верни. - Летит в спину, пока я из кухни выхожу.

Расстроенно выдыхаю, повернувшись к Лейсан. Глазастая какая.

– Не везёт, да? Так бывает, – я наигранно вздыхаю. – Мужчины при разводе такие жлобы. Денег на лишнего ножичка не выделит?

– Хочешь сама Хасану объяснять, зачем тебе нож?

Да как-то не очень. Учитывая, что я пока не определилась, на ком именно оружие пробовать буду.

– А сковородку можно? Она же не острая.

Ха! Кто молодец? Я молодец! Лейсан явно из реальности выпадает. Зависает, пока на её лице расползается откровенное ахеревание. Жаль под шумок стащить ничего не успеваю. Но хоть наслаждаюсь тем, что выбила у неё почву из-под ног. А то бесит своей сдержанностью.

– Сковородку? – Хлопает ресницами. – Зачем?

– У нас с Хасаном свои фетиши. Не переживай, в этот раз буду тише.

Выскальзываю из кухни побыстрее, оставив последнее слово за собой. Чуточку глупо, но… А что она тут? Уверенная такая, без сомнений. Привыкла, что потом Хасан всё равно к ней возвращается? Ещё и на меня смотрит, как на зверушку какую-то. Только приказы раздаёт.

Я забираю новые вещи. Мешковатые, объёмные. Впечатление такое, что Лейсан мне одежду Хасана отдала. Размер не то, что не мой, а скорее выпаду из штанов при первом шаге. Ничего, прорвёмся. Я со строгим папой генерала находила как не военную форму носить. И тут справлюсь.

Закатываю штанины высоко, делая что-то вроде шортиков. Скрученная ткань плотная, почти обхватывает. Футболку тоже укорачиваю, завязывая узелком под грудью. А кофту просто вешаю на бёдра. Удерживаю штаны таким образом.

Лёгкий ветерок ласкает лицо, когда я выхожу на улицу. Вокруг безлюдно, но отчётливая тропинка намекает, что иногда тут кто-то гуляет. На простых туристов надеяться глупо.

Я нахожу накрытое место с дровами, беру несколько деревяшек. Блин, а они тяжёлые! Справляюсь с одной ходкой, а после прищуриваюсь. В средине горки виднеется небольшое полено. Отлично подойдёт на замену любимой сковородке. Осталось только вытянуть. Я морщусь, окидывая гору. Снимать всё не получится. Я тут до утра провожусь. Или лягу трупиком, от их веса. А если вытянуть? Оно и торчит так удачно…

Обхватываю пальцами деревяшку, тяну на себя. Сначала поддаётся легко, а после застревает. Совсем не идёт. А у меня кровь кипит. Сдаться сейчас – будто всему миру проиграть. Нет! Я хочу полено, и я его получу.

Уперевшись ногой в гору, я начинаю тянуть активнее. Чувствую, как начинает двигаться. Ха! Ой! Двигается не нужное полено, а вся кладка! Разъезжается от моего напора, начинает лавиной скатываться. В мою сторону. Я испуганно отскакиваю, боясь, что меня просто раздавит. Цепляюсь за что-то, валюсь на землю. Несчастная попка взрывается болью, но попытка Вселенной убить меня не срабатывает. Хотя крупное полено падает в опасной близости от моей головы. Вот что за день?!

– Эй, малыха, помощь нужна?

Ага. Закопать меня под деревьями и не видеть эту страшную рожу. Потому что по мерзкой ухмылке коренастого мужчины я понимаю - хорошей помощи мне ждать не стоит.

Глава 28.

Ну, хоть где-то вселенная мне помогает.

Пальцами сжимаю своё маленькое брёвнышко, из-за которого всё это и произошло.

Мой многострадальный зад пульсирует болью. Но это ещё не самое страшное. Вы же не забыли про коренастого мужика?

Я сжимаю полено в руке, пытаясь отдышаться после того, как упала на землю. Этот коренастый мужик с мерзкой ухмылкой приближается ко мне. Моя психика пытается включить защитную функцию. И подкидывает мне идейку, что, а вдруг он просто проходил мимо. Увидел, что я в беде. Сейчас поможет мне встать. Брёвнышки соберёт обратно на кучку.

"Ты головой нормально так приложилась, да?"

— Эй, малыха, так нужна помощь или что? — Говорит он, приближаясь, и я замираю. Его тон не звучит дружелюбно, но я всё ещё пытаюсь убедить себя, что всё не так плохо.

— Нет, спасибо, — выдыхаю, выпрямляясь, словно хочу показать, что справлюсь сама. Стараюсь не кривиться от боли. Улыбку налицо натягиваю.

Но мужик не уходит. Не разворачивается и не отступает. Наоборот, он делает ещё пару шагов в мою сторону, и его мерзкая ухмылка становится ещё шире.

Моё бедное сердце начинает биться быстрее.

"Ну что, помог?! Ещё сомнения остались, что он брёвнышки на кучку пособирать пришёл?!"

— Да ладно тебе, чего ты так напрягаешься? — Ухмыляется мужик приближаясь. — Ты здесь одна? Совсем некому помочь, да? Мужика нет, раз сама пошла за брёвнами. - Он произносит эти слова и по сторонам оглядывается. Как будто ищет подтверждение своим словам.

"Это она нас специально на улицу выгнала и этого подослала, да? Кто он? Зэк? Насильник? Кто?!"

Внутри всё холодеет. Меня как в ледяную воду запрокидывает. Мужик явно не собирается оставлять меня в покое. Его глаза опасно блестеть начинают. А у меня кровь в венах стынет. Мне хана. Точно хана.

— Уходи, сейчас мой муж придёт, ему это всё точно не понравится. А он у меня откинулся недавно. Бешеный. Себя совсем не контролирует. За мокруху сидел, кстати. Шестерых кокнул, так что... — мой голос звучит неуверенно, но я все силы прикладываю, чтобы выровнять голос.

Но ублюдок явно не ведётся на мой блеф про "мужа-уголовника", наоборот, его взгляд говорит о том, что он уже решил, что я здесь одна и беспомощна.

— Да ладно? У тебя такой опасный муж? — Усмехается, оглядывая меня с головы до ног. Нужно говорить, что я уже сто раз пожалела, что адаптировала этот спортивный костюм под себя? — А где же он, этот твой "уголовник"? Спрятался где-то? Или ты всё выдумала, малыха?

Я чувствую, как паника накатывает всё сильнее и сильнее. Отступать некуда, за мной груда дров, да и ноги совсем не двигаются.

Ублюдок ещё шаг делает, его рука тянется вперёд, словно он хочет схватить меня за плечо. Я сжимаю своё полено так крепко, что у самой костяшки белеют. Пальцы дрожат, сердце колотится в бешеном ритме, но в голове вспыхивает только одна мысль: бить первой.

— Я сказала - отвали! — Выкрикиваю я на последнем издыхании и, не раздумывая, замахиваюсь. Полено с глухим треском врезается ему в голову. Ублюдок отшатывается от неожиданности, спотыкается о собственные ноги и падает на землю. С воем за голову хватается.

— Ты… ты совсем охуела?! — Воет, корчась от боли.

Я даже обрадоваться не успеваю, как он быстро поднимается на ноги.

Вот же звиздец! Его лицо искажено яростью. Всё, что у меня получилось, это его разозлить. Но это меня сейчас не спасёт.

— Всё, тебе пизда… — его голос доносится до меня как будто сквозь вату, и я сжимаюсь от страха.

Я зажмуриться хочу, но тут слышу глухой удар. Перед глазами мелькает чья-то фигура. В следующее мгновение ублюдок буквально взлетает в воздух, получив мощнейший удар в челюсть. Его тело словно кучка брёвен на землю валится.

— Я вижу тебе без приключений скучно, Барби?! — Рычит Хасан, его голос буквально сочится яростью. Его грудь тяжело вздымается от злости. Во взгляде обещания меня укокошить.

Ублюдок валяется на земле, корчась от боли. А я...

— А я тебе говорила, говнюк, что сейчас придёт мой уголовник и тебя закопает?! А ты не верил! - Я от всего сердца заряжаю ублюдку по рёбрам.

– Мужик, я эт… - Мужлан запинается, отползти пытается. Ошалелым взглядом бегает по двору. Блин. У него и так не совсем хорошо с мышлением было. А Хасан, кажется, выбил последние крупицы мозга. – Помочь хотел, во! – Руками разгребает брёвна под собой, задницей по земле елозит. – По-соседски!

– Я сам тебе сейчас помогу. - Хасан отвечает спокойно. Почти. Тихо. Но в его голосе сквозит такая холодная ярость, что вот-вот снег пойдёт. Как минимум я снежинки кожей уже чувствую. Вздрагиваю.

К себе полено прижимаю. На всякий случай. Я за него страдала! И оружие мне не помешает. Если эта дикость Хасана не закончится на "соседе", а на меня перейдёт. Не сковородка, конечно, но…

– Я понял-понял, – мужчина руки выставляет, валиться на спину. Кое-как вскакивает. – Всё. Не туда зашёл. Я это… Пойду. Зовут, слышишь? Ищут. Пойду.

Никто мужчину не зовёт. Бедненький. Так сильно стукнулся, что уже галлюцинации начались. Бежит зигзагом, со стороны в сторону заваливается. Ублюдок. Так ему и нужно! Будет в деревне на одного дурачка больше, ничего страшного.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

А что страшного? Так то, что Хасан ко мне разворачивается. И его глаза пылают ничуть не меньше. Черты лица становятся резкими, такими острыми, что порезаться можно. Звериный оскал заменяет привычную насмешку. Воздух вибрирует, дрожит от ярости мужчины. Хасан словно в любую секунду взорвётся. И волной накроет меня.

– Что за херню ты тут устроила, Барби? - Низкий голос разносится по пустому двору. Бьёт ударами грома по телу.

Я инстинктивно отступаю. Пальчиками сильнее обхватываю полено. Хасан это замечает. Его челюсть напряжённо дёргается.

– Я? – Хлопаю ресничками, придумываю оправдание. О! Найдём замену. – Это всё Лейсан. - А что? Пусть на неё надвигается этим зверем. Прёт на меня как танк, воздух широкими плечами разрезает. Нет-нет, там дома бывшая ждёт. Пусть с ней разбирается, гляди, я тогда живой останусь. Я даже ревновать не буду. Честно-честно. Со скрещёнными пальчиками обещаю.

– Что за блядский наряд?

Хасан мгновенно оказывается рядом. Горячими пальцами проезжается по моему животу, заставляя вздрогнуть. Мужчина дёргает футболку с такой силой, что узелок едва не разрывает. Впечатывает меня в стену здания. Ткань распускается, закрывая, но это не спасает от прикосновений Хасана. Его ладонь под футболкой, скользит по подрагивающему животу. Касания жёсткие. Сильные. Хасан надавливает, словно метку ставит. Оставляет за собой пылающий след. Кожа вспыхивает. Напряжение змеёй обвивается вокруг шеи, когда разгневанное дыхание мужчины касается кожи.

– Я же сказала! - Фыркаю нахально, мысленно молюсь. Ну не для того же он меня спасал, чтобы прикопать. Правда? Вот. Играем до победного. – Лейсан дала мне одежду. Отправила на улицу. А тут этот… - Мой голос подрагивает. Несмотря на показательную смелость, я чувствую себя загнанной в угол мышкой. Которую сожрут очень быстро.

Но ведь это действительно Лейсан виновата! Она отправила меня сюда, хотя сама заикалась, что в деревне небезопасно. Не дала мне никакого оружия для защиты, ничего.

Любые аргументы сметает ураганом, когда Хасан резко сжимает моё бедро. Забрасывает ногу себе на пояс, нагло лапает. Его пальцы пробираются под штаны, едва не до белья доходят. И в глазах мужчины нет ни капли похоти. Только стальная ярость. Что-то новенькое. Пятый предвестник Апокалипсиса, точно.

– Какого хуя я так далеко могу забраться?!

Я ахаю, когда кончики пальцев врезаются в моё лоно. Ведут по ткани так остервенело, что у меня глаза закатываются. Хасан – дикий, озверевший, необузданный. Каждое его прикосновение – хватка. Каждый взгляд – плёткой по коже. И всё внутри превращается в дрожь. Пылающую, ядовитую дрожь, которая каждую мою клеточку обхватывает.

Замереть и не двигаться. Позволить этой смертельной стихии обрушиться. Вдруг выживу, а?

– Ну? – Хасан пальцами обхватывает мой подбородок. – Ответы где, Барби? Или решила себе Кена найти под шумок?

– Но тут…

– Тут гориллы сплошные, но тебе, походу, похуй. Какого черта ты светишь своим телом?

– Одежду мне дала Лейсан. У неё спрашивай! Почему она меня на убой отправила.

– Не приплетай сюда её. Между нами разговор. И Лейсан бы не стала тебе вредить. Так что…

– Иди и у неё узнавай! - Я нахожу в себе силы оттолкнуть мужчину. Ну, чуточку сдвинуть гору с места. Возможно, причина ещё в том, что в запале я полено роняю. Аккуратненько на ногу Хасана. Мышцы на его щеке дёргаются, а я злорадствую. Но во мне столько негодования, что меня потряхивает.

Отскакиваю от мужчины подальше, ищу, чем бы его стукнуть. Хорошенько так. И не жалко будет. Зашивать я уже научилась, потом подлатаю.

– Я сейчас пойду, – с угрозой. – А когда вернусь…

– Иди-иди к своей Лейсан! - Прогоняю его.

Взбешённый Хасан буквально взлетает на крыльцо, с таким хлопком закрывает дверь, что дом ходуном ходит. И такая же буря сейчас во мне внутри. Он её защищает! Хотя это она виновата, она меня отправила… А он… Вот же ж.

– Щас, блядь. Узнаю, что по нему. Нет, поставки тормози.

Я резко оборачиваюсь, услышав голос. В пылу ссоры я не заметила, как к дому подъехал какой-то внедорожник.

Широкоплечий мужчина роется в багажнике, отдаёт приказы в трубку. А я слежу за ним, притаившись. Шальная мысль мелькает в голове. Глупая, но злость и обида такие сильные, что разум замолкает.

– Да хер пойми, – мужчина подбрасывает ключи в руке, отходит к водительскому сидению. – Навигатор сдох, не могу найти дом. Да, проверил, подгон у меня. Всё, кинь мне нормальные координаты. Мне в город сегодня вернуться нужно.

Лампочка не просто зажигается в голове. Она раскаляется до предела, обжигая внутренности.

Хасан Лейсан больше верит, чем мне. А она меня явно грохнуть хочет. А я… Я тут страдаю. То нападут, то стреляют, то заставляют в лесных хитростях разбираться… К черту Хасана и его бывших! В пекло.

Я делаю рывок вперёд. Знаю эту марку машины и то, что багажник закрывается дистанционно. Тело само двигается. Умело, словно всю жизнь я к этому готовилась. Незаметно пробраться к машине, запрыгнуть в багажник. Через секунду слышится щелчок. Я заперта.

Сердце бешено колотится в груди, меня подбрасывает на кочках. Или это так меня трясёт?

Страшно. Я без понятия, куда этот амбал едет. Но меня устраивает любая точка, лишь бы подальше от Хасана. А я… Я без него прекрасно справлюсь! Всё, закончилась наша история.

Глава 29

Темнота в багажнике давит со всех сторон, меня швыряет из стороны в сторону. Удары гулко отдаются во всём теле. Я с размаху ударяюсь лбом обо что-то твёрдое, падаю набок, и ладонь скользит по гладкому пластику. Меня точно укокошит это чёртовое приключение. Ну вот почему везде такой пиздец? Почему меня даже в багажнике кокнуть пытаются?! Кто этому водиле права выдал?! Или он их вместе с тачкой угнал?!

В ушах шумит, каждый толчок машины отдаётся в позвоночнике. На моём теле по синякам можно было каждую кочку посчитать.

Стискиваю зубы и крепче. Ничего. Я выдержу. Ещё чуть-чуть и свобода будет у меня в руках. Должно же мне воздаться за все мои страдания. По-другому просто быть не может!

Багажник снова подпрыгивает на очередной кочке, и сзади что-то с грохотом падает на меня. Ударяет по затылку. Я глаза зажмуриваю до боли. Хотя хочется орать матом. Он что возит в этом багажнике?!

Меня снова подбрасывает, я цепляюсь за жёсткий выступ багажника, пытаясь не упасть. Прилагаю в общем все свои силы. Выжить как бы хочется. А то обидненько будет. От зэка ненормального сбежала, а откинулась в багажнике при попытке убежать.

Только бы удержаться! Лишь бы этот придурок за рулём добрался до ближайшего населённого пункта. Да хоть до ближайшей заправки, я не привередливая. Мне нужно только одно — чтобы он увёз меня подальше отсюда, от Хасана, Лейсан и всей этой хероты и деревни с зэками. А после... Я стану очень богатой и знаменитой. Напишу свой первый бестселлер!

Меня укачивает, перед глазами мелькают тёмные пятна, а сердце бешено колотится от адреналина.

В какой-то момент, когда я уже начинаю мечтать о том, чтобы машина хоть немного сбавила скорость, она вдруг резко тормозит. Меня бросает вперёд, и я больно ударяюсь грудью, а ладонь сводит судорогой, когда я пытаюсь удержаться. Запястье пронзает острой болью. Я, кажется, его вывихнула. Боль от удара пронзает всё тело, перехватывает дыхание.

Я не понимая, что происходит, закрываю глаза и замираю. Что, чёрт возьми, случилось? Придурок за рулём… Он не мог… Он же не мог понять, что я в багажнике, правда? Я ведь ни звука не издала. Сидела тихо как мышка. Хотя очень сильно хотелось материться. Я от Хасана столько новых словечек узнала. Моя книга точно будет с рейтингом 18+.

От страха сердце в висках стучит. Он, наверное, просто остановился, может, отдохнуть или посмотреть на карту. Он же там найти что-то не мог. Вот опять остановился оглядеться.

Сердце замирает, кровь стынет в жилах. Слышу стук дверцы. Шаги... Они совсем рядом. Он ведь... Нет. Он же не станет открывать багажник? Ну, пожалуйста. Пожалуйста, пусть он просто поедет дальше. Давай, чеши обратно в машину! Господи. Я не выдержу, если прямо сейчас он откроет багажник и наткнётся на меня. Мы даже не выехали из леса, он слишком мало ехал.

Я прижимаюсь к холодному пластику, затаив дыхание. Молчу, прислушиваюсь. До меня доносятся приглушённые звуки снаружи, голоса. Я пытаюсь разобрать слова, но мне мешает шум крови в ушах. Или я просто не хочу окончательно свихнуться, и моя нервная система блокирует все звуки.

— Ты бы ещё дальше заперся, - слышу голос того мужика, к которому я в машину забралась.

Он нашёл место куда ехал? Он же сейчас с ним поговорит, и мы поедем дальше, да? Он должен вывезти меня из леса! Давай назад в тачку! Выполни заказ, потом развлекайся!

Я даже не подозреваю, какой кошмар меня ждёт через несколько секунд. Понятия не имею.

- Опять с навигатором посрался? — Раздаётся другой голос, который заставляет меня вздрогнуть и замереть. Я вся леденею за секунду. Покрываюсь корочкой льда и дышать перестаю. Потому что этот голос я из тысячи узнаю. Голос, который обещает нескончаемое количество пыток. Это голос Хасана. Я мгновенно узнаю его. Не может быть… Нет... Господи... Меня пронзает волна ледяного страха. Всё внутри обжигает холодом, словно меня разом погружают в ледяную воду. Я буквально коченею.

— Сдох навигатор! Ахерел от того, куда пришлось переться.

— Ты привёз?

— В багажнике. Сейчас достану.

Вот здесь полный пиздец. Какой багажник?! Я здесь! Нельзя!

Боженька, ну услышь меня! Пусть этот незнакомец окажется тупеньким. Потеряет ключи от машины. Вот за пару шагов и потеряет. Нельзя сюда! Как я объясню Хасану, что делаю в чужой машине? Да он сразу выпотрошит меня. И вообще – это он козёл. Вместо того чтобы меня утешить и приласкать, он свою бывшую защищал! Пусть радуется, что я просто в багажник забралась, а не его переехала.

Как я могла поверить, что сбежать в багажнике отличная идея? Нужно было понять, что все вокруг либо психи, либо преступники.

Я ёрзаю, отчаянно шарю пальцами по дну. Должно же тут хоть что-то найтись, чтобы я смогла прикрыться. Но вокруг только несколько сумок. Одна из которых меня всю дорогу придавить пыталась. Если вжаться в стеночку и не дышать…

Раздаётся щелчок. Словно в замедленной съёмке слежу, как крышка багажника начинает подниматься. Эй, нет-нет, так не пойдёт. Делаю рывок, цепляюсь пальцами, насколько это возможно. Тяну вниз, удерживаю.

– Что за? – Хмыкает мужчина. – Заело?

– Потому что херню выбираешь. В тачках когда начнёшь разбираться?

– Когда ты в оружии.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Слышь… О.

Кто-то дёргает так сильно, что будто металл вместе с моими пальцами вырывает. Солнце заливает багажник, бьёт в лицо.

– Эм… Приветик? - Я хлопаю ресничками. Но охреневшее лицо Хасана запоминаю. Кажется, у него глаз дёргаться начинает. – А тут занято. - Цепляю пальчиками крышку багажника, вниз тащу. Щелчок! Вот и всё, отличненько.

– Это что за херота? – Рявкает незнакомец.

– Ты мне, походу, бонусный подарок привёз.

По голосу Хасана сложно сказать: злиться он или насмехается. Скорее всего, оба варианта. Сначала постебётся, а после платить заставит.

– Вылезай, Барби. Вытяну – хуже будет.

– Твоя девка? – Присвистывает мужчина. – Ебать. Ты где её нашёл?

– Не поверишь, сама меня нашла. Барби, считаю до трёх.

– Нет никого! Я сплю вообще. - Прикусываю губу, прячу лицо в ладонях.

Естественно, спустя мгновение багажник снова открывается. И никто не позволяет мне спрятаться. Ищем плюсики. С Хасана станется меня запереть надолго, в качестве мести. Поэтому… Мне кажется, мужчине приходит эта же мысль в голову.

Я тут же переворачиваюсь на живот, подскакиваю. С горем пополам оказываюсь на земле. Почти пластом, но всё же стою.

Хасан изгибает бровь, сканируя меня взглядом. Но огоньки в его глазах… Ох, там демоны с факелами рыщут. Планируют пытку для меня.

Я перевожу взгляд на незнакомого мужчину. Мысленно проклинаю. Не мог он в другое место поехать? Обязательно эту доставку было первой делать? Предатель.

Но после что-то в лице мужчины кажется мне интересом. Я прищуриваюсь, внимательнее его рассматриваю. Мои глаза распахиваются. Он же… Хасан… Они похожи! Общие черты лица, выразительные, яркие. Такие, что бывают только у…

– Вы братья? – Я едва не присвистываю. Вау. – Хасан, ты не говорил, что у тебя есть брат.

– Про поехавшую девку, любящую багажники, я тоже не упоминал. Камиль, завали. - Хасан рявкает на брата, который ржёт без утайки. Показательно нас оглядывает, усмехается ещё шире.

Этот Камиль будто наслаждается представлением. Крутит в пальцах зажигалку, бросает многозначительные взгляды на брата. Я даже на всякий случай свой наряд "очумелые ручки" поправляю. Ну а что он так лыбится?

– У тебя ровно минута, – Хасан недобро на меня надвигается. – Выкладывай, Барби, что за хуйня. Иначе остальные методы допроса тебе не понравятся.

– Да я просто покататься захотела. Ты меня никуда не водишь, пришлось самой развлекаться.

– Тридцать секунд.

– Да просто я никогда в багажнике не каталась. Представляешь? А мечты нужно исполнять…

– Отлично. Сама напросилась.

– Ладно! – Я вскрикиваю, отшатываюсь, когда ярость мужчины по мне плёткой бьёт. – Ладно, – я вздыхаю, опуская взгляд. – Правду расскажу. Как всё было.

Я прикусываю губу, выигрывая несколько необходимых секунд. Выдыхаю, собирая мысли воедино. Ну, понеслась.

– Я обиделась. На тебя, между прочим! – Упираюсь пальчиком в грудь Хасана. – Вот. Решила прогуляться. Шла-шла и упала.

– В багажник?

– О! А ты видел это, да? А чего не помог? Вот так вечно. Ничего от тебя не дождёшься.

Я отскакиваю, пока Хасан не словил меня. Бедром ударяюсь о машину, заплетаюсь в собственных ногах.

– О, слышал? Лейсан меня очень звала. Пока-пока! - Я машу ладошкой, добираясь до крыльца. Перевожу дыхание, когда понимаю, что Хасан не бросился за мной. Кажется, брат его сдерживает. Отличненько, может, я и переживу этот день.

– Ни слова, – с предупреждением ведёт головой Хасан.

– О, не, я базарить буду. Вроде днюха не скоро, а подгон охуенный.

– Хочешь свою малую тоже обсудить? Ты уже ей сказал? Или ждёшь, что я новость доставлю? Я могу.

– Завязывай. - С предупреждением.

Камиль делает шаг к брату. Словно две горы друг на друга идут. Оба крупные, высокие. Камиль улыбаться перестаёт. Не знаю, что там за новости, но видимо не очень хорошие. Тоже бывшую в домике прячут.

– Не лезь, – скалится Камиль. – Иначе я тоже могу что-то твоей Барби рассказать.

Глава 30

Хасан

***

Сучка мелкая. Каким чудом до сих пор живая бегает для меня самого загадка. Она уже столько наворотила, что ей бы шею свернуть... Но я не спешу. Наблюдаю. Самому интересно, какие идеи ещё в этой голове появиться могут. Девка совершённое чувства самосохранения живёт. Её судьба кувалдой по голове ебашит, она дальше бежит весело смеясь.

Воздух яростно втягиваю. И что с ней делать? К койке привязать? Выебать так, чтобы на ноги встать не смогла? И кляп в рот. Чтобы на уши лапшу свою не вешала. Едкая помесь. Невинный взгляд. А на деле ещё та сучка.

Сука. Я лыбу Камиля даже спину чую.

— Только попробуй, — рычу и разворачиваюсь к брату. К мелкому. Его так и не назовёшь - лось огромный. Но для меня всегда мелкий будет. Потому что с детства так пошло. Мы друг за друга. Я за него - он за меня. Даже когда малой был, всегда пытался за меня впрягаться.

Камиль прикуривает и ухмыляется. Ну понятно, такой цирк и за бабло не увидишь, а тут девка бесплатно отожгла.

— Я-то думал ты в лесу чахнешь от скуки. А у тебя зверушка какая появилась. Дикая, — Камиль хмыкает. В глазах веселье плещется. Сука.

До сегодня Камиль только Лейсан видел. И то, потому что официальной женой была. По молодости женился. Не срослось. Со свидетельством о браке не дают перечень всех прелестей брака. Никто не предупреждает, что мозги ебать будут на постоянной основе. И что постоянные требования будут. Всё всегда не так. С Лейсан разошлись на ноте, что погорячились. Остались в хороших отношениях. Дружеских. Успели поговорить по душам до того, как сожжём мосты. Она меня часто выручает. Но больше баб моих Камиль не видел. Барби, бляха, устроила знакомство. Теперь эту довольную ухмылку ничем не смоешь с его рожи.

— Девчонка огненная. Даже Лейсан так не отжигала. Хотя тоже представления были неплохие. Но эта...

— Завали, — рявкаю.

Камиль даже не думает затыкаться. Скорее наоборот, лыба шире становится.

— Я вот думаю, что бы было, если бы мне в багажник лезть не пришлось? Она бы со мной укатила...

Зубы стискиваю от злости. Ну вот нахера?

— Я вижу ты свои проблемы решил, так теперь психологом за бесплатно подрабатываешь? Как малая к семейному гарему отнеслась? Хату затопила или взорвала к херам собачим?

Вот здесь его улыбка в оскал превращает. Не нравится? Ну так не хуй было начинать.

— Не лезь, я сам всё решу. - Рявкает зло в ответ.

— У нас уговор был. Два месяца закончились, Камиль. Ты сам во всё это ввязался. Я предупреждал. Заднюю давать нельзя. Слишком далеко зашли. Не те ставки, чтобы ради тёлки всё по херу пускать.

Камиль затягивается сильнее. Я этот взгляд знаю. Какого хуя?!

— Не лезь, я сам всё разрулю.

— Сам? — Скалюсь, — Ты, вижу, забыл, что там не один ты замешан? Я тебя предупреждал, что тёлку нужно сразу подальше отправить? Ты сказал всё под контролем!

— Всё под контролем. Хорош меня лечить! Я сам разберусь, сказал уже!

— Её завалят, Камиль. Как только она хуйню выкинет, её сразу же завалят. Там долго не церемонятся. Отправь её. Пускай валит с Богом. Или я сам решу этот вопрос.

Камиль смотрит холодно. Ноздри раздуваются. Я знаю это состояние. Ебаная девка пробралась глубоко. Он её не отпустит.

— Ты хуёво слышать стал? Я сказал, что сам всё решу. Я знаю, что на кону. Занимайся вон своей. Она попроблемней будет. Я через деревню ехал. Там всё обклеено её фотками. Значит, дочь подполковника? Решил в такие игры поиграть, брат?

— Не лезь, — раздражённо бросаю в ответ.

— А что так? Хочешь сказать, что твоя тёлка нам карты не путает? Проблем, сука, ноль. Её под каждым кустом ищут, а она по тачкам прыгает и развлекается. — Камиль усмехается, но при этом сигарету в кулак сжимает. Тушит о свою ладонь.

— Моя тёлка уйдёт, как только я решу вопрос. Ты знаешь, зачем я здесь. Она гарантия. У тебя не так. Думаешь, я не вижу, что у тебя от этой малой башню сносит? Пока ты с ней в игрушки играешь, у тебя на хвосте как минимум шесть человек, и все с интересом наблюдают. Один шаг влево и от неё мокрое место останется.

***

Пронзаем с Камилем друг друга взглядами. Скалимся. Напряжение нарастает. А нехер было про мою Барби начинать. Я молчать не стану. И брату сразу говорил – его девка к беде. Залип по непонятной причине. Таскается с ней, не отпускает. А заливал, что двух месяцев ему хватит. Подсел на какую-то девку, по необъяснимой причине. Проблемная, шумная, мозги выносит.

Взгляд автоматом на дом перевожу. Дверь гипнотизирую, за которой Барби скрылась. Не. Нихуя. Меня эта участь не коснётся. Я умею разделять. Есть бизнес. И дело своё я привык делать без косяков. Есть заказ – я выполняю. Без осложнений и левых желаний. Удовольствие тоже есть. Но оно не должно мешать цели. Я разграничиваю. То, зачем я изначально на срок согласился, и развлечение с девчонкой. Всё сухо. По-деловому. Естественно. Никаких, блядь, отклонений. Держу её возле себя только как гарант. Страховку на случай, если придётся с генералом решать. И как-то похуй, да, что изначально её вообще не должно было быть в вертушке. И орков тех ебнул, что к ней полезли. Потому что девчонка мне живой нужна. Да и нехрен моё трогать. Ага. Мозги не отключаются. Ни разу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Испытывающий взгляд Камиля отдаёт пониманием. Словно шарит, что в моей голове творится. Без этой херни обойдусь.

– Дела обсудим, – произношу сухо. – Перетрём, что там с твоей политикой.

– И с твоим побегом. Не ты один должен быть в курсе всего.

– Тему девок не поднимаем.

– Уговор.

Камиль тушит недокуренную сигарету, на дорогу бросает. Хмыкаю. Если Лейсан орать за экологию начнёт – спущу её на брата. Они "обожают" друг друга.

Заваливаемся в кабинет, который считается моим. Лейсан он ни к чему, а мне не помешает. Полезно иметь место, где можно схорониться. И никто лишний не будет искать. Не в этой местности.

Плещу виски по стаканам, протягиваю Камилю. Узнаю детали происходящего. Пока суд шёл, мне не до младшего брата было. Нужно было свою задачу выполнить, руку на пульсе держать. Чтобы никакой херни в плане не произошло. А всё похерилось, когда Барби в вертушку попала. Карты спутала. Надо было её в лесу бросить. Не ребёнок, нашла бы как выбраться. Вряд ли бы в берлогу к косолапому полезла. Только есть чуйка, что в таком случае лесная живность сама бы её мне принесла. На, разбирайся. Сссука.

Залпом в себя виски опрокидываю. Алкоголь жжёт в попытке вытравить лишние мысли. Я о делах должен думать. А мысли к светловолосой девчонке скачут.

– У тебя как? – Камиль взглядом сканирует, заранее ложь ожидает. – Насколько ты тут ещё?

– В идеале несколько дней. Но прикидываю неделю-две. Всё накрылось из-за того, что в лесу засада была. Пришлось сюда перебраться.

– А дальше? Ты в розыске. Твоя рожа рядом с фотками девчонки красуется.

– Разберусь. Не переживай, твой звёздный шанс в политике не похерит брат-зэк. Твою судимость подтёрли, и с моей так же сделают.

– Только я легально вышел.

– Я разберусь. - Жёстко произношу. Чтобы Камиль лишнее не расспрашивал. Ему на своих задачах нужно сосредоточиться. Да и я привык. Сам в себе. Нужно было брата тащить, воспитывать. Когда я опеку над Камилем взял, совсем пацаном был. И он, и я. И на зелёного шкета вываливать свои проблемы было лишним. Так и повелось. В его дела я лезу как старший. В свои никого не пускаю. Ни с кем не делюсь. Это у Камиля своя банда, проверенные кровью и потом друзья. А я один привык.

– Блядь, – брат морщится. – Посылку щас принесу. А то с твоей чумной всё из головы вылетело.

Ремарку без ответа оставляю. Иначе снова зацепимся. А у меня нет желания с кем-то Барби обсуждать. Достаточно того, что она в башке моей прописалась.

Камиль уходит, но на смену появляется Лейсан с подносом. Кофе принесла, закуску. Знает, что мужикам надо. И как мозги выносить в моменте – тоже знает. Поэтому и не сошлись. Не зашёл мне её способ истерики.

– Камиль надолго останется? – Она прищуривается. – Ему тоже спальню подготовить?

– Нет, – качаю головой. – Уедет скоро. У него свои дела.

– Ясно. Еву ты с ним отправишь? Надёжный способ отправить девочку подальше отсюда. Ей здесь не место.

– Поэтому её во двор послала? Чтобы сама исчезла или помогли? - Скалиться начинаю. Шарю, что у Лейсан подобной цели не было. И шмотки она дала нормальные, просто Барби… Ей наряд покрасившее нужен, да? Но всё равно зудит в грудной клетке. Непонятно откуда взявшееся желание постоянно девчонку защищать.

– Я бы тогда её в деревню послала, – Лейсан улыбается. – Я девочке твоей зла не желаю. Поэтому и говорю, что ей нужно уехать.

– Я сам разберусь. Не лезь! - Рявкаю, со звоном стакан на стол опускаю.

Бывшая жена вздрагивает, шумно воздух втягивает. С обидой на меня смотрит. Ох, блядь, знаю этот взгляд.

"Я как лучше хотела, советы щедро даю, а ты такой подлец…"

– Я из окна наблюдала. Она… Она действительно в багажнике пряталась? – Лейсан вдруг улыбаться начинает. – Занято, да? Очумелая девчонка. Между прочим, просила у меня сковородку.

– Не смей давать. - На автомате к затылку притрагиваюсь. Хорошо меня огрела тогда, а ведь даже не старалась.

Лейсан этот жест ловит. И взгляд её, сука, становится слишком понимающим.

– Аккуратнее, Хасан, – она понижает голос до шёпота. – Если всё так, как кажется… То твой характер может всё испортить. Спугнёшь девочку.

– Тебе кажется. Ева сейчас рядом из-за моей работы. После этого разойдёмся.

– Ну-ну.

Сука, что за "ну-ну"?! Нихера я не залип. И отпущу, когда время придёт. Без вопросов.

Глава 31

Ну не прямо же убьёт, да? Поорет. Поугрожает... Может даже пар из ушей повалит...

Блин! Подрываюсь с кровати и начинаю по комнате ходить туда обратно. Вся как на иголках. У меня то руки немеют от страха, то ноги. Я бы не отказалась и в обморок грохнуться. Так бы всё и решилось. Хасан бы понял, как сильно меня пугает, и пожалел о том, как себя ведёт. Ага, мечтать невредно. Хрен там, что он поймёт.

Но мои размышления прерываются ужасными звуками. Слышу шаги. Тяжёлые, медленные. Каждый как удар под дых. Бьёт точно, сильно. Мамочки...

Я по комнате быстрее бегать начинаю. Прикидываю, как будет смотреться, если я за шторой спрячусь. Ну или под стол... Под кровать ещё можно. Или ход конём... Скинуть одежду, на стол забраться и развести ноги, как только он дверь откроет? Нет, бред какой. Почему это я его сексом задабривать должна? Да, пыталась сбежать. Но не просто же так! Во-первых, он зэк! Ужасный преступник! Наёмник! Во-вторых, меня в этом чёртовом лесу все изнасиловать пытаются. В-третьих, от Хасана нет никакой романтики. Камень и то нежнее его будет! Да, я тупее прямо пропорционально шагам, которые к комнате приближаются.

Хасан идёт сюда. Сюда — это ко мне. И явно не спросить, как я себя чувствую. Скорее всего, чтобы придушить. Наконец-то. Это его тайное желание. Ох... знать бы ещё, за что конкретно на этот раз. За побег? За наглость? За то, что с братом его потусила? А может, просто по привычке, он же меня только увидел и сразу захотел укокошить. Не знаю, кто кого больше бесит, но рядом с Хасаном точно не бывает спокойно.

Руки предательски дрожат. Оглядываюсь. Нужно срочно что-то делать. Поправляю одежду, привожу её в божеский вид. Убираю волосы назад, хватаю какую-то тряпку и начинаю очень усердно стекло натирать. Ну а что? Я хозяюшка! Нужно как-то Лейсан отблагодарить за то, что приютила.

Вздрагиваю, когда дверь распахивается и с громким стуком о стену ударяется. Хана. Мне просто хана.

Я чувствую его тяжёлую энергетику, даже не оборачиваясь. Пальцы сильнее в тряпку вцепляются.

— Что это был за цирк, Барби? — Голос у него низкий, рваный. А у меня коленки подрагивают. — Куда ты собралась? Куда ты, мать твою, думала убежать?!

Я продолжаю вытирать стекло, словно ничего не происходит. Словно Хасан не рычит позади меня. Я тут занята. Стекло и так блестит, но я тру его с таким усердием, что, кажется, вот-вот дыру в нём протру.

— Ну... просто решила освежиться, — мямлю, голос предательски дрожит. — Понимаешь, я ведь никогда... Здесь так душно. Я хотела освежиться. - Резко к нему разворачиваюсь. Ресницами хлопаю. Но это мало работает. Лицо его от этого добрее не становится.

Хасан шаг вперёд делает, и мои пальцы сжимают тряпку так сильно, что костяшки белеют. Он в упор смотрит на меня, его ноздри раздуваются, глаза сужаются. Кажется, он буквально видит, как у меня трясутся коленки.

— Освежиться? — Повторяет он, едва слышно. Как будто пытается понять, насколько я в своём уме. — Ты себя в зеркале видела, освежившаяся? Или тебе мало было? Решила сразу на второй круг залететь?

Я кривлюсь. Об этом я не подумала.

— Ну я... Испугалась, что ты будешь злиться за сарай. И решила...

Его глаза темнеют, челюсть дёргается. Секунду молчит, а затем, буквально молниеносно, резко подходит вплотную. Я отшатываюсь, в стену впечатываюсь. Его рука резко ложится на моё плечо, прижимая меня к стене.

— Ты ёбнулась окончательно? — Его глаза пылают дикой яростью. — Ты хоть понимаешь, что тебя могли отыметь, а после на обочине выкинуть? Ты вообще мозг включаешь, когда делаешь эту хуйню?

Мои глаза расширяются, сердце бешено стучит. Я не думала! Понятно?!

— Не думала! Потому что... Смотри, как ты сильно меня запугал! От страха, что ты будешь кричать и угрожать, я даже не думая сиганула в багажник неизвестной машины.

— А, значит, я виноват? - Скалится так, что я сглатываю. В животе всё судорогой до боли сводит.

— Как хорошо, что мы во всём разобрались. Твои извинения я принимаю, но на будущее делай выводы. - По плечу его хлопаю, пытаюсь оттолкнуть, чтобы сбежать. Но не тут-то было. Его глаза вспыхивают огнём так, что на меня искры летят.

Не получилось. Но стоило попробовать. И что теперь делать?

Интересно, а если я окончательно дурочку включу, это поможет? Или Хасан только сильнее разозлиться?

Мужчина перехватывает. В мгновения ока за талию обнимает. В оковы ловит. Я визжу, когда оказываюсь в воздухе. Со страху хватаюсь за первое, что получается. Коготками в плечи Хасана впиваюсь, как кошка в дерево. И ногами обвиваю его торс, чтобы не съехать. Ну… Не совсем торс. А то, что ниже. И съехать у меня не получилось бы. Рычажок там внизу. Внушительный. В лоно упирается.

По телу разряды пускает. Неконтролируемая пульсация расплывается от лона до макушки.

Хасан рычит. Или хрипит? В общем, недобрый звук издаёт. Опасненький. После которого у меня обычно проблемы с дыханием и тянет между ног.

Мужчина ладонями мои ягодицы сминает. Держит ощутимо, сильно.

– Ай! Ауч. Ах! - Мелодия моих стонов раскатывается по комнате.

Шею жжёт. То ли от укусов, то ли от трения щетины. Хочется сказать что-то этому дикарю, но язык к нёбу прилипает. И я решаю не рисковать подальше. Не нравится мне поведение мужчины! То есть нравится… Кожа вспыхивает, натяжение струны внутри усиливается. Но… Хасан странный. Движения ещё более резкие, напористые. Хватка до искр перед глазами, болезненных и приятных импульсов. Он словно с катушек слетает. Срывается диким зверем на меня. И почесать за ушком тут не прокатит. Хотя, если в другом месте чесать…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Хасан! - Я возмущаюсь и кричу одновременно, когда мы падаем на кровать. Она прогибается под нами, скрипит недовольно.

У меня сердце в груди колотится, мир продолжает в карусель закручиваться. Что с ним? Неужели настолько зол, что я в багажнике покаталась? Меня же вернули, всё нормально.

Хлёсткий шлепок оглушает, перед глазами чёрные мушки мерцают. Кожу словно сам огонь кусает, а после целует.

Хасан проводит пальцами по моей ягодице. Царапает. Снова бьёт. И ласкает. У меня узелками скручивает внутренности. Низ живота в камень превращается, настолько там плотное возбуждение.

Я пытаюсь свести ноги, сжаться. Развеять это наваждение. Избавиться. Не буду я от дикости этого грубияна заводиться.

– Повтори, блядь, – мою шею обхватывает. Окончательно в матрас вдавливает. – Кто виноват?!

– Ты… - Хриплю. Не от того, что дыхания не хватает. А… Ну да, не хватает. Но это из-за того, что все атомы кислорода заранее сгорают. Настолько воздух вокруг нас разгорячён.

Взгляд мужчины пылает. Но не пугает так, как раньше. Потому что я тоже завожусь. Но вместо крика что-то другое творю. Тело само решает, что нужно делать. Выгибаюсь в пояснице, прижимаясь сильнее к мужчине. Ладонями на его лопатки давлю.

– Ты накричал, – напоминаю. – Поверил своей Лейсан…

– Не моя она, – рявкает. Заставляет бёдра выше вскинуть. – Надо было и отлупить сразу. Что за пиздец со шмотками, Барби? Показ мод решила устроить?

– Они большие, я чуть не падаю в них. Сползают. Мне пришлось экспериментировать. Выкручиваться из ситуации.

– Большие, значит?

Хасан буквально сдёргивает с меня вещи. Они слетают мгновенно, ведь действительно габаритами на мужчину. Жаркий воздух скользит по коже, заставляя всхлипнуть. Ощущения выкручивает на максимум, будто до предела дохожу. Почему неистовые касания и ярость Хасана… Заставляют чувствовать себя отнюдь не испуганной. А будто… Чуточку… Важной для него.

– Куда?! - Рычит. На спину меня опрокидывает. Нависает сверху, одной рукой брюки спускает. А взглядом насквозь прожигает.

– Не буду с тобой спать, – нижнюю губу выпячиваю, а сама бицепсы поглаживаю. Ну что я сделаю, если они такие классные?

– Не тебе решать.

– Мне. Ты вообще… Ты грубый. Ты не слушаешь меня. Рычишь. В плену держишь, между прочим!

– Я тебя ещё по-другому подержу.

Я только вдохнуть успеваю, как оказываюсь перевёрнутой на живот. Попка вздёрнута, и Хасан уже пристраивается. К влажным складкам прижимается его стояк, заставляя со свистом выдохнуть. Член скользит, надавливает. Божечки... Нужно запретить Хасану трахаться. Это же оружие малого поражения.

– Ты…

– Без лишнего базара, лапуль.

Ладонь мужчины скользит по моему телу. Будоражит грубостью кожи, ласкает теплом. Я плавлюсь от этих прикосновений. Как настойчиво, но в то же время мягко Хасан трогает меня. Так. Так! Не плывём. У нас переговоры. И чувство достоинства. И… Оргазм в ожидании. То есть нет! Блин.

– Мы не договорили, – я лбом упираюсь в подушку, содрогаюсь. – Мы… Ты… Нельзя так себя вести. Ты пугаешь без повода. И… Чемодан мой скинул… И…

- Я говорю прерывисто. Едва не срываюсь на крик, когда набухшая головка на мой клитор давит. Держусь.

– Сука, – мужчина рычит, губами прихватывая мой загривок. – Ты про свой чемодан…

– Да-да, Барби, – киваю я. – Называй как хочешь. Но мне нужны вещи.

– Хер с тобой. Будешь послушной девочкой, может, и возьму тебя. И в магазин тоже.

Сучара какой. Но я на всё согласна! Только один вопрос. Хорошей, в понимании Хасана, это какой? Что он заставит меня сейчас делать?

Хасан ещё крепче сжимает мои бёдра, разворачивает к себе так, чтобы я прочувствовала его стояк. Его дыхание обжигает шею, и это мгновение растягивается в вечность.

– Ты была хорошей девочкой, Барби? – Его голос низкий, шипящий

– Была, – шепчу. Конечно, была. Я жизнь ему спасла на секундочку. Заштопала! Была верным напарником во всех этих преследованиях. То, что я пыталась драпануть пару раз, не считаем. Это так. Нервное. Я же не ушла в самый ответственный момент. Когда могла. Но выбрала его.

"Идиотка" - в голове звенит, но я не слышу. Потому что Хасан так близко... Он наклоняется ближе, почти касаясь губами моего уха, и я чувствую его

– Пиздишь.

Я замираю, ощущая, как горячий, настойчивый язык Хасана касается моей шеи, рисуя линии вдоль её изгиба, оставляя влажные следы.

Он поднимается к моим губам, лишь слегка касаясь их краёв, дразня. Я чувствую, как меня накрывает волна желания, которая становится невыносимо сильной.

Я пытаюсь потянуться к нему, жажду его поцелуя, но Хасан резко отстраняется. Его взгляд пылает, словно дразня меня, наблюдая, как я безвозвратно теряюсь в этом моменте. Кажется, ещё немного, и я буду хныкать от этой пытки.

— Только моя, Барби. И запомни это, — рычит Хасан, и звук его голоса скользит по телу, как удар, заставляя сердце биться быстрее.

Он снова накрывает мои губы своими, но уже без пощады. Его язык уверенно проникает внутрь, жадно впитывает мой вкус, как будто я единственное, что ему нужно. В эту секунду мои мысли где-то далеко. Я ощущаю только тепло его губ и рук, которые огненными вспышками скользят по моему телу.

Пальцы Хасана дотрагиваются до моей груди, сжимают соски, слегка оттягивают их, и тело словно загорается изнутри, пронзая волнами. Мои руки обвивают его шею, притягивая ближе, сильнее, чтобы даже воздух не мог проникнуть между нами. Я почти задыхаюсь от нехватки кислорода, и мне не нужно ничего, кроме его поцелуя, его силы, его тела.

— Посмотри на меня, — голос Хасана становится низким, опасным, но от этого ещё более желанным.

Я открываю глаза и замираю под его взглядом, в котором полыхает непреклонная жажда. Этот огонь может поглотить меня целиком.

— Моя? — Его слова звучат как требование, и я не могу не подчиниться.

— Да, — мой голос едва слышен, почти шёпот, но громче уже не получится.

Чувствую, как он входит, медленно и неумолимо погружаясь в меня, и это ощущение поглощает. Меня охватывает дикий, всепоглощающий жар.

Хасан останавливается всего на секунду, чтобы посмотреть мне в глаза. Заметив в моих глазах согласие, он наклоняется и снова накрывает мои губы своим поцелуем, глубоким, сводящим с ума.

Он двигается медленно, позволяя мне привыкнуть, наслаждаясь каждой секундой, каждым прикосновением.

— Быстрее… — едва выдыхаю я, обвивая его талию ногами, и Хасан выполняет мою просьбу. Каждый толчок — новая вспышка наслаждения, ярче, сильнее.

Моё тело не выдерживает, содрогается от накатывающей волны, и каждый его толчок вырывает из меня всё новые стоны. Соски трутся о его твёрдое тело, усиливая ощущения, унося меня из реальности.

— Хасан… Хасан… — я пытаюсь сказать ещё что-то, но слова растворяются в тишине.

Оргазм накрывает меня, словно удар, лишает сил, заставляет содрогаться, взрываться изнутри, чувствуя, как Хасан становится ещё больше, заполняя меня до предела. Я слышу его рычание у самого уха, его дыхание обжигает кожу.

Это как катастрофа. Всё, что я могу чувствовать в этот момент, это Хасан.

Его рука обхватывает моё бедро, прижимая его к себе так сильно, что я ощущаю, как он снова твердеет. Господи, без передышки?

И я как будто ему подчиняюсь, внизу снова всё тянет. Я снова горю. Хасан смотрит прямо мне в глаза, удерживая взгляд, и я снова ощущаю ту самую бескомпромиссную власть. Манипулятор чёртов.

— Ты не уйдёшь, Барби, только если я этого захочу, усекла?

Я могу только кивнуть, дыхание перехватывает, слова застревают в горле. Но он, видимо, хочет услышать ответ, потому что смотрит на меня.

— Ты... ты… - Но прежде чем я успеваю договорить, Хасан снова входит в меня резким толчком. Выбивая из горла новые стоны.

Глава 32

Отхожу я долго. Словно заново воскресаю. Из пепла возрождаюсь, пока что-то твёрдое придавливает меня. Я понимаю, что это Хасан. Его горящее, мощное тело вдавливает в матрас. Щетина трётся о кожу.

Ощущение такое, что меня каток переехал. Без остановки туда-сюда, а я даже не была против. Какой кошмар. Мышцы тянет, а между ног словно беспрерывная пульсация. Не успокаивается, хотя времени прошло достаточно.

Пора сваливать. Тихонько и подальше.

– Барби, нахуй замри. - Рычание звучит над ухом, когда я пытаюсь отодвинуться.

Хватка усиливается, горячая ладонь давит под грудью. Прижимает сильнее. Горячее дыхание ветерком проходит по шее, щекочет. Хасан умудряется снова заснуть. А я не могу. Мне жарко. И чей-то подбородок давит в плечо. И… Где-то в глубинах разума здравый смысл ворчит. Что всё это закончится очень, очень плохо. Мне нужно просто… Дальше я не придумала. Не знаю. Что мне нужно сделать? Всё настолько запутано, что я сама себя не понимаю. Где та грань между ненавистью к Хасану и влечением? В какой момент меня переключает от чувств к нему?

Я сама не замечаю, как отключаюсь. А просыпаюсь от холода. Нет, я закутана в одеяло, и в доме тепло. Но Хасана рядом нет. Моя персональная печка свалила куда-то.

Недовольно ворчу, приподнимаясь на локтях. Нет, сам зажал, а потом ушёл. А мы в ответе за тех, кого приручили.

– Закончила дрыхнуть?

Хасан заходит в спальню в одних домашних штанах. Волосы влажные, и пару капелек воды стекают по телу мужчины. Я просто за траекторией слежу. А не пялюсь на очерченные мышцы. И эти кубики пресса…

– У тебя десять минут на сборы, – сообщает, начиная одеваться.

– Опять по лесу под пулями? – Я прищуриваюсь, переворачиваясь на живот.

Состояние такое, что двигаться вообще не хочется. – Или снова…

– Чем больше ты трындишь, тем меньше времени. Не успеешь – останешься здесь. Сам тебе шмотки подберу.

– Шмотки? Вещи? Мы едем в магазин? - Я едва с кровати не скатываюсь от радости. Хасан взаправду сказал волшебное слово? Мы куда-то выберемся? И не в очередной треш под названием "место бандитов"?

Я летаю, пытаясь собраться. Кажется, мужчина смеётся мне в спину, но мне всё равно. Чуть Лейсан не сбиваю, извиняясь на ходу. Мне больше не придётся ходить в одежде на сто размеров больше? Правда? А ещё мы будем среди людей. Не полное затворничество. Хоть какое-то разнообразие. И на сами вещи так-то плевать. Просто не хочется постоянно в доме сидеть. Я привыкла к движению. Может, я даже заманю Хасана на кофе. Ммм, как же я скучаю по латте на кокосовом молоке. И десертик…

Когда мы прибываем на место, я обиженно смотрю на мужчину. Фыркаю, чтобы точно понял моё состояние. Тут ни десертика, ни кофе. А о кокосовом молоке и не слышали. Наверное, ещё сожгут как ведьму. Из деревни мы не уезжаем. Зато находим какой-то небольшой магазин. Между помещениями со стройматериалами и полуразрушенной пивной.

– Серьёзно? – Я скрещиваю руки на груди. – Здесь? Тут хоть одежда новая? Вдруг её кто-то носил?

– Считай, винтаж снова в моде.

Я хмыкаю. Хасан разбирается в моде, как я в оружии. Стреляет и ладно.

В магазине на меня обрушивается волна запахов. Моющих средств, порошка, ещё что-то химозное, но непонятное. Я морщусь, стараюсь вдохнуть через рот. Посылаю взгляд Хасану. Ну нельзя тут одеваться.

– Что? – Хасан хмурится.

– Здесь пахнет как-то… Не так.

– Нормальный запах. Привыкнешь. - Отрезает, подталкивая меня к полкам. Не глядя берет несколько вариантов, толкает ко мне. Я прижимаю одежду к себе, критически разглядываю. Ну… Я соврала, ладно? Хасан в моде разбирается ещё хуже, чем я в оружии! Предлагает что-то серое, безразмерное. Мешок и то приличнее будет.

– Так, не мешай. - Я толкаю бедром Хасана, отодвигая подальше. Сейчас он повыбирает такое, что даже перед белкой страшно пройти будет.

Продавщица лениво листает журнал за прилавком, не обращает на нас никакого внимания.

В носу щекочет, пока я выбираю футболки. Резко чихаю, всучив выбранную одежду мужчине.

– Ещё больше живота оголи, а то не до конца заболела, – раздражённо хмыкает Хасан.

– О, твоя забота такая приятная. - Я фыркаю, продолжая копаться в куче одежды. Оплакиваю свой чемоданчик, где было всё нужное.

Ну, с горем пополам что-то получается. Накидываю на себя кофту, потому что на улице холодает. Продолжаю чихать под недовольным взглядом Хасана. В глазах начинает пощипывать.

– Барби, ты… – начинает, но я перебиваю.

– Не я, а ты! Это твоя… Апчхи. Твоя деревня убийц чем-то отравила меня. Апчхи. И теперь… - Я продолжаю чихать без остановки. Глаза начинают слезиться. Божечки, я переживу эти приключения с Хасаном или нет?

Я чихаю, пытаясь вычихнуть весь этот кошмар. Стоит начать говорить, как новый приступ сбивает меня с толку.

— Я не..., — заявляю вызывающе и снова чихаю. — Это всё эти… пыльные… мешки! Апчхи!

Хасан скрещивает руки на груди. Смотрит на меня с такой ухмылкой, будто он даже не удивлён. Скалится и наблюдает за происходящим. Подходит ближе. На моём локте пальцы сжимает. Боится, что от чихов улечу?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Допрыгалась, полураздетая?! — Хасан насмешливо вскидывает бровь. Не отпуская меня из своей хватки. — Вот скажи, почему с тобой никогда не бывает просто?!

Чувствую, как краснею. Собираюсь ответить ему достойно, но очередной приступ чихания подло выбивает слова из моего рта.

— Я не… апчхи! — Чихаю так, что даже взгляд затуманивается. Паника начинает накрывать меня с головой. И я буквально цепляюсь за его руки, будто это может остановить бесконечный поток чихов. Но никак не выходит.

Я себя успокоить пытаюсь. Это просто аллергия, да? На этот жуткий, химический запах в магазине! Здесь явно не вещи из прошлой коллекции, такие только в музеях древних встретишь. У бабушки в чулане и то лучше вещи лежат!

— Это всё запах, — пытаюсь объяснить, переводя дыхание. Упрямо смотрю на Хасана. — Вот когда на даче тараканов травили, запах был точно такой же! Я, кстати, тогда тоже чихала!

Хасан закатывает глаза и вздыхает. Тоже мне, вы его шмотки видели?! А они, между прочим, дорогие! Я знаю, о чём говорю! Так что пусть не вздыхает! Сам в таких магазинах он не одевается!

Пытаюсь вдохнуть, чтобы добавить ещё пару язвительных фраз, но снова ловлю резкий приступ чихания. Отчаянно морщу нос и злюсь ещё сильнее: что за подстава?!

— Это ты меня отравить решил, да?! — Продолжаю с вызовом, хотя внутри всё сжимается от его пристального взгляда. — Чтобы руки не марать, просто… апчхи! — Ещё один взрывной чих вырывается, оставляя меня обессиленной.

Хасан чуть наклоняется ко мне, и уголки его губ поднимаются в едва заметной усмешке.

— Слишком много чести. Придушить проще. И без свидетелей.

— Значит, думал, да?! - Тут же взрываюсь. Руку пытаюсь вырвать. Да пошёл он! Рядом с ним одни сплошные проблемы! Меня то укокошить пытаются, то просто огреть по голове. Теперь вот аллергия!

— Придушить — это первая мысль, которая возникает при виде на тебя.

Вот же сука!

— Отойди! — Шиплю и пытаюсь его оттолкнуть, — может у меня на тебя аллергия началась.

Хасан даже не успевает ничего сказать, как к нам тут же подходит продавщица, вся такая важная, руки в боки. Смотрит на меня недовольно. Пузырь от жвачки надувает. Шикарно. Обслуживание здесь на высшем уровне!

— Аллергия у неё, слышь? Вези её давай в больницу, что ли, или таблетку какую сунь, а то глядишь сейчас задыхаться начнёт, — ворчит она, бросая на меня сердитый взгляд. Мне как-то хуже становится. В секунду. Вот она говорит, а мне всё хуже и хуже. — Уведи её, а то у меня днюха у кумы, с ментами возиться я не собираюсь, понял? Там бумажек знаешь сколько заполнять нужно? Да и жмуриков я боюсь, между прочим.

И тут меня накрывает ещё сильнее, чихаю так, что паника начинает сжимать в грудной клетке. Дыхание перехватывает, горло печёт, а в голове мысли одна страшнее другой. Я умираю! Кошмар!

— Господи, Хасан! — Хватаюсь за его руку, панически чихая. — Ты смотри, мне уже горло сжимает, да и лёгкие… будто всё жжёт.

Ещё один чих сбивает с ног. Паника так и накатывает, я, кажется, и правда умираю. Прямо здесь, среди каких-то допотопных шмоток. Они ж даже заморачиваться не станут, в этот мешок меня и запакуют, что вон в углу валяется.

— Угомонись. - Рявкает Хасан. Но за талию меня сжимает, к себе притягивает, чтобы не упала. — Таблетки есть от аллергии? — Это он к продавщице обращается

- А ты вывеску "аптека" при входе видел?! - Рявкает та.

Хасан хмуро окидывает взглядом продавщицу, которая только закатывает глаза и отмахивается.

— Уводи её уже, — проворчала она. — А то тут откинется ещё, и что мне с вами делать?

А у меня уже истерика. Я носом шмыгаю. Ноготками в руку Хасана впиваюсь.

— Там в домике, что мы жили... Сковородка была. Хорошая. Крепкая. Я её Лейсан завещаю.

— Чего, блядь?!

— Того! Чтобы тебя, придурка, ею прихлопнула! В больницу меня вези! Или к Лейсан! У неё точно таблетки есть!

Глава 33

Хасан выбирает самопожертвование. По крайней мере, везёт он меня домой к Лейсан. Уже готовится к тому, что его прихлопнут? Я лично! Как только перестану чихать.

– Апчхи! - Аж в глазах резать начинает.

Я шмыгаю носом, с обидой смотрю на мужчину. Хорошо хоть салфетки додумался купить.

– А я думала, что нравлюсь тебе! - Выдавливаю жалобным тоном во время перерывов. В носу свербит, не переставая. Ещё и кожа чешется.

Закатываю рукава кофты, царапаю ноготками. А сама к лицу мужчины присматриваюсь. Тоже, что ли, поцарапать?

– Да нравишься, блядь, – окончательно теряет самообладание.

– Тогда почему ты пытаешься меня убить?

– Пиздец. - Выдаёт резко. Сильнее руль сжимает. Что угодно поставить готова, что мою шею представляет. Но я и так задыхаюсь. Нервно тру горло. Мне уже даже больно от того, насколько часто я чихаю.

– Лучше бы в лесу бросил, – шмыгаю носом. – Человечнее как-то.

– Барби, угомонись.

– Ты меня отравил! Я теперь могу жаловаться без остановки. А что? Убьёшь? Я и так умира-а-аю.

– Выебу, бля.

– Умирающую? Ну ты и мудак! - Хмыкаю, с облегчением выпрыгиваю из машины. Мы приехали. Лейсан меня спасёт, точно. Я вот за всё-всё извинюсь. Она точно простит и пожалеет. В этом доме она самая нормальная.

"Себя из уравнения самокритично вычёркиваем"

– Что происходит? – Лейсан выглядывает на шум, вытирает полотенцем руки. – Что…

– Меня убить пытались, – чихаю. Указываю ладонью на мужчину. – Он! Он хочет меня убить, Лейсан.

– И с каждой минутой всё больше, – цедит себе под нос, пока я спешу к женщине.

– Разберись со своим мужем! Он меня отравил.

– Я думал, ты чётко радовалась факту тому, что бывший, – хмыкает. Закипает уже у него.

– И что? Её ответственность. Ударила бы тебя парочку раз сковородкой, может, добрее стал бы.

– Так! Угомонились оба! - Лейсан рявкает так громко, что я вздрагиваю. Растерянно смотрю на неё. Не ожидала от девушки. Она обычно тихо и спокойно говорит. А тут упёрла руки в боки, смотрит недовольно. И даже чихать перестаю под такой волной раздражения. Учись, Хасан, как девушек успокаивать надо. – Что произошло? – Уточняет.

– У меня… А-а-пчхи. Аллергия. Отравление. Он меня затащил на какую-то свалку!

– Нормальный, блядь, магазин.

– И там пахло. А если я тяжёлыми металлами отравилась? Мне тогда…

– Так, – Лейсан взмахивает рукой. – Скорее всего, одежду чем-то обработали. И на это у тебя аллергия.

Я тут же начинаю стягивать кофту с кожи. Отбрасываю её подальше, будто сейчас пауки оттуда полезут. Продолжаю чесаться.

– Не поможет, – качает головой Хасана. – Порошок мог на старую одежду попасть. Дальше раздевайся. И ухмыляется, зараза.

– Оставь свои извращённые игры для другой!

– Просто в душ иди, Ева, – направляет меня Лейсан. – Смой всё с себя, оденешь мои вещи. А я пока поищу таблетки.

– Вот! Я знала, что ты прекрасный человек. Не то что этот… Правильно, что бросила его.

Я жутко обижена. И зла. Разве Хасан не подумал, что могут одежду чем-то обрабатывать? Он место выбирал. А я сразу говорила, что пахнет там плохо. Я ведь не знаю, что в таких магазинчиках творится. Я обычно одежду в ТЦ покупаю. И никаких проблем. Зато вкусняшек сколько…

– Барби, блядь. - Хасан рычит, когда я на ступеньках чуть не падаю. Кожа зудит страшно, а дышать всё сложнее. Мужчина оказывается рядом, подхватывает меня. Рывком возвращает на ноги, но продолжает держать. – Ещё не хватало, чтобы ты убилась, – ворчит.

– А я думала это твоя цель. Хасан! – Хнычу. – Я дышать не могу. Не могу. У меня отёк! У меня…

– Паничка у тебя. - Рявкает, затягивая меня в душевую кабину. Резко включает прохладную воду, я дрожать начинаю.

Капельки стекают по моему лицу, я постоянно фыркаю. Покрываюсь мурашками, пока мужчина настраивает воду.

– Гляди, – скалится. – И дышать научилась заново, да? Вырубай панику, Барби. Всё нормально будет.

– Если я умру…

– То вернёшься заебистым призраком, и не оставишь меня в покое. Понял. Страшно.

Что-то по голосу не скажешь. Он будто наслаждается тем, как я от воды отплёвываюсь. И на футболку смотрит. Которая прозрачная и теперь второй кожей облепляет тело. Всё просвечивает.

– Иди отсюда. - Спиной поворачиваюсь, прогоняя его. Он меня отравил, а теперь смотрит? Пусть за дверью фантазирует.

К счастью, Хасан слушается. И я могу спокойно принять душу.

Тру кожу мочалкой, желая избавиться от химикатов. Дважды волосы мою. Мало ли! Приступ становится легче, но я всё равно чихаю изредка.

Выбираюсь, переодеваюсь в вещи, которые Хасан уже принёс. На этот раз хоть что-то похоже на нормальный наряд! Сарафан в пол, с закрытыми рукавами. Очень похожий на те, что обычно Лейсан носит. Это предсмертный подарок, да?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На кухне меня ждёт таблетка и стакан воды. Быстро выпиваю, поворачиваясь к Хасану. Я себя чувствую лучше. Значит, пришло время убивать этого бандита! За всё пусть поплатится.

Глава 34

Сжимаю пальчиками сковородку. Не слишком сильно. Металлическая ручка ладонь холодит. Это я так... на всякий случай. Ага. Совсем бить его не собираюсь.

Хасан, словно чувствует, что его черепушке что-то угрожает. Резко оборачивается. Его взгляд скользит вниз, и он замирает на мгновение, разглядывая мою "боевую" подружку.

— Полегчало, я вижу? — Рявкает, сканируя меня взглядом. Кривая усмешка, взгляд такой, будто он с ребёнком неразумным разговор ведёт. Вот за это и жахну! Бесит меня! А ещё чуть не убил!

— Только не твоими молитвами! — Огрызаюсь я, крепче сжимаю сковородку.

— На место верни, — кивает на плиту. Я же головой отрицательно веду.

— Я только разок! — Вызывающе заявляю. — Так сказать, в отместку!

— На. Место. Вернула, — режет, как ножом. Его голос становится с оттенками метала. Холодно как-то даже становится.

— Не буду! Ты… ты… — слова путаются, и я делаю шаг вперёд, чтобы показать, что меня так просто не напугать. Но я не успеваю сделать и шага. Он скручивает меня так быстро, что сковорода вылетает из руки, а я оказываюсь в его железной хватке. Козёл! — Отпусти! — Вырывается у меня, но это явно не действует ни на него, ни на его дерзкую ухмылку.

— Ага, прямо сейчас, — скалится, прижимая меня к себе ещё крепче. Тепло его тела жаром окутывает, сбивая с мыслей. Жаркий, мощный, слишком близкий. В нос бьёт его запах — горьковатый, такой родной… Щекотно становится, и тут же, как назло, я чихаю. — Серьёзно, Барби? — Скалится Хасан, склонив голову набок, как хищник, оценивающий добычу. Его глаза сверкают. — Ты правда думала, что сможешь уложить меня одним чихом?

— Это ты меня отравил! — Выкрикиваю я, пытаясь вывернуться, но его хватка крепче капкана.

— Пластинку заело?

— Ты… — начинаю я, но он слишком близко. Его дыхание обжигает мою шею, и я теряю дар речи.

— Давай поиграем в игру? — Хрипло шепчет он мне на ухо, и я, вместо того чтобы дать отпор, просто замолкаю.

— Ни во что я с тобой играть не буду! - Тут же взвизгиваю, вырваться пытаюсь. Но этот... громила меня держит. Сильно-сильно. К себе прижимает.

— Ты уверена? — Его губы скользят к моему уху, и я, кажется, начинаю таять.

Пальцы Хасана медленно скользят по моей талии вверх. Мурашки пробегают по всему телу, заставляя меня выгнуться против воли. Проклятая реакция тела, предаёт меня в самый неподходящий момент.

— Всё очень просто. Я озвучиваю, что ты или я будем делать. На каком месте чихнёшь... То и будет.

— С твоей то фантазией? — Фыркаю, — тебя на два раза хватит и то не факт.

— Значит, хочешь проверить?

Вздыхаю.

— Я могу тебя отпустить, хочешь? — Звучит его бархатный, но издевательский голос.

— Конечно, хочу! — Взвизгиваю.

— Ты прослушала условия?

Я тут же прилагаю усилия, чтобы чихнуть. Не моргаю. На лампочку смотрю. Щурюсь. Но ничего не выходит. Чёрт!

— Не хочешь, едем дальше, — ухмыляется этот козёл. — А в душ со мной хочешь? — Дальше продолжает, наклоняя голову, чтобы снова вдохнуть мой запах.

— Размечтался! — Огрызаюсь, в ответ фыркнув.

— Хорошо, — продолжает он с ухмылкой, от которой у меня мурашки по коже. — А как насчёт отсоса?

У меня глаза на лоб лезут. Какого "отсоса"?! Я открываю рот, чтобы выпалить какую-нибудь язвительную реплику, но… В носу, как назло, щекотать начинает. Нет-нет-нет! Только не сейчас!

— Не хочу! — Выкрикиваю я, напрягая мышцы, чтобы вывернуться, но его хватка только усиливается. — Извращенец!

Хасан смеётся. Громко, открыто. Его грудь вибрирует, и я чувствую эту вибрацию всем телом, что только усиливает мою панику.

— А ты хочешь, чтобы я связал тебя и трахнул? — Внимательно за моей реакцией наблюдает и как будто кайфует от каждой моей эмоции.

— Нет!!! — Истерично выкрикиваю я, вырываясь из его рук. И тут, как назло, я громко чихаю. Прямо ему в шею.

Хасан начинает смеяться. Громко, заразительно, так, что у меня внутри всё сжимается от обиды.

— Барби, чёрт возьми, ты просто подарок судьбы, — ухмыляется он, глядя на меня как на забавную игрушку. — Чего стесняешься? Я выебу за милую душу.

А вариантик с отсосом ещё в силе? Можно обменять?

– Я не чихала, – выпаливаю. – Тебе показалось!

Стратегически отступаю. Мне лечиться надо. Отдыхать. Мишку найти, дрова поколоть… Отличные планы.

– Куда намылилась, Барби?!

Ненавижу его ловкость. Мужчина едва напрягается, для вида мышцами играет. А легко меня скручивает. Вжимает в себя спиной, ладонями бедра фиксирует. Разжигает ощущения своим дыханием. Словно тёплая и обжигающая волна проходится, заставляя волоски встать дыбом.

– У нас дела… – пищу.

– Именно, – кивает, царапая шею щетиной. Вздрагиваю. – Трах и верёвки, верёвки и трах.

– Я не хочу быть связанной!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Хорошо.

– Хорошо?

– Ага. Хорошо, что по поводу оттраханной вопросов нет.

Я вскрикиваю, когда Хасан меня резко отпускает. Лишь для того, чтобы прижать к кухонному столу. Пальцами шею обхватывает, давит на загривок. Ладошками упираюсь в край стола, удерживаюсь на дрожащих ногах.

– Хасан!

– Рановато орать начала. Но тоже пойдёт.

Я пытаюсь сопротивляться, но это невозможно. Хватка крепкая. Пальцами Хасан сжимает мой сарафан. Мучительно медленно тянет ткань вверх. Сразу к делу переходит. Отводит трусики в сторону, касается моего лона. Тело словно под него подстраивается. Хочет всё больше. Предатель чертов! Мгновенно влагу выделяет, стоит этому грубияну провести по губкам.

– Потекла. - Выдаёт самодовольно, усиливая давление пальцами. Растирает смазку, надавливает на клитор. Трёт его так, что у меня спазмы по всему телу. Мужчина играет со мной, дразнит. Заставляет возбуждение извиваться, оплетать всё сильнее.

– Хасан. - Я хнычу. Прошу, чтобы он остановился. Или подначиваю сделать больше? Сильнее. Немного…

– Как быстро заводишься, лапуль.

От его грубого тона, прикосновений, близости у меня ноги подкашиваются. Все ощущения из тела испаряются, обволакивая ядовитыми парами. Остаётся только пульсирующее чувство между ног.

– Нет. - Спорю, пытаюсь сохранить свою гордость. Хоть как-то противостоять его мощной энергетике.

– Нет? - Мужчина усмехается.

Одну руку перемещает мне на грудь, сдавливает. Ласкает сосок сквозь сарафан. Так нежно и мягко. Такое грубое трение внизу. Меня подбрасывает от контраста. Кровь бурлит, словно разогретый металл. Давит изнутри.

– Упрись. - Приказывает, и я мгновенно исполняю. Говорю же! Это всё тело. Я ни при чём. Я вообще в сознании вяжу и… Ох! Явно не спицей меня пронизывает. Хасан резко толкается в меня. Пальцами сдавливает бёдра, набирая ритм. Быстро. Жёстко. Бесцеремонно.

Громкие хлопки заполняют кухню. Мои стоны ещё громче. Не могу их сдержать. Не могу остановиться. Какая-то невозможная блажь охватывает. Запредельное удовольствие, вибрирующее в каждой клеточке.

Руки мужчины везде. Плечи, грудь, бёдра, клитор… Сжимает, гладит, давит.

Хасан оставляет после себя ожоги. Невыносимое желание большего. Ещё, ещё, ещё.

Горячие губы скользят по шее. Толчки становятся всё более быстрыми, бьют по центру наслаждения. Внизу живота нарастает давление. Я дугой выгибаюсь, когда пальцы грубо касаются клитора. И вопреки жёсткости отношений, ведёт мягко, лаская. Я распахиваю губы, но крика не вырывается. Только хрип в попытке словить немного воздуха.

– Сука, – рычит, ускоряясь. – Как ты охуенно сжимаешься.

Его хриплый голос доводит меня до грани. Дёргает за ниточки, превращая в сплошную дрожь. Ещё и… Я стону разочарованно, откидываясь на его грудь. Мужчина замирает внутри. Растягивает меня своим крупным членом, но не двигается.

– Ты же сказала нет, – двигает бёдрами, входит глубже. Замирает. – Правильно, лапуль? Нет?

Мужчина делает редкие, но сильные толчки. Вышибает из меня крик удовольствия, останавливается. Раз за разом. До острого удовольствия. И обратно до нестерпимой жажды. Идеально чувствует момент.

– Да или нет?

– Да! – Вскрикиваю, едва не падая грудью на стол. Толчки становятся напористее. – Да, да, да!

– Вот так мне нравится больше. Правильный подход.

Хасан проводит ладонью по моей спине. Сжимает пальцы на плече, отпуская себя. Зверя внутреннего выпускает. Который вбивается в меня без жалости. Быстро, нетерпеливо.

Судорога проходит по телу, разрывая натянутую струну. Я улетаю. Белой вспышкой ослепляет. Колотит от удовольствия, горло саднит. Накрывает приятной и лёгкой слабостью. Так много эмоций бурлит внутри, смешивается в неразбериху.

– Умница.

Похвала последней плитой падает на меня. Раздавливает. Больше меня нет. Кайфую в другом измерении под названием "оргазм".

Глава 35

Ноги всё ещё подрагивают. Да и мозги плывут.

Поправляю платье, на наглую и довольную физиономию Хасана смотрю.

— У тебя есть десять минут. Если хочешь шмотьё себе купить, собирайся и на улицу выходи.

— В новый секонд-хенд? — Закатываю я глаза, скрещивая руки на груди. — Нет, спасибо. - И конечно же, как по заказу, я снова чихаю. Громко.

Хасан кривит губы в усмешке.

— В нормальный магазин поедешь, если перестанешь выебываться. Если нет, тогда.... — тянет и скалится этот козлина-манипулятор.

— Десять минут, я поняла! — Перебиваю его, взвизгиваю и срываюсь с места. Мне уже не до споров, меня в магазинчик везут. Нормальный. Где не воняет. И убить никто не хочет.

Я бегу наверх быстрее, чем он успевает закончить свою угрозу. Добежав до двери Лейсан, я осторожно стучусь.

— Заходи, — слышу её спокойный голос.

Захожу медленно, прикрываю за собой дверь. Оглядываюсь по сторонам, нервно тереблю пальцами край сарафана.

— Я… я хотела спросить, — начинаю мямлить я, стараясь выглядеть как можно скромнее. — Нет ли у тебя чего-нибудь… ну, более закрытого… из одежды?

Лейсан отрывает взгляд от книги, которую держит в руках. В её глазах мелькает искра веселья.

— Боишься не доехать до города? — Поддразнивает она с лёгкой усмешкой.

— Что-то в этом роде, — согласно киваю и вздыхаю.

— Сейчас посмотрю, — закрывает книгу и встаёт с кресла.

Подходит к шкафу, открывает его и начинает перебирать вещи. Тем временем я топчусь на месте, переминаясь с ноги на ногу. Чувствую, как внутри нарастает волнение. Вопросы роятся в голове, но произнести их вслух… ну, это же Лейсан. Бывшая жена...

— Хочешь что-то спросить? Или просто так мнёшься? — Бросает она не оборачиваясь.

— Хочу… — выдаю уверенно.

Лейсан слегка поворачивается ко мне и вскидывает бровь.

— Это ты так тонко намекаешь, что тебе нужны советы? — Произносит она, и в её голосе нотки веселья слышатся.

— Нет! — Резко перебиваю я, краснея и размахивая руками. — Просто… он такой… такой… сложный! Иногда думаешь, что вот сейчас точно его поймёшь, а потом он как выкинет что-то...

— Трахает как Бог? — Неожиданно спрашивает, и её улыбка становится шире, словно ей нравится мой смущённый вид.

— Ну ты и прямолинейная! — Взвизгиваю я, пряча лицо в ладонях. — Вообще-то я не об этом хотела поговорить.

Лейсан тихо смеётся, достаёт из шкафа несколько кофт и штанов.

— Вот это подойдёт, — кивком указывая на одежду. — А что касается Хасана… да, он сложный. Но он не такой, каким пытается казаться. Просто его узнать нужно. Он больше про поступки, чем про слова. Попусту не обещает, он просто делает.

— И угрожать он любит, — бормочу я, не глядя на неё.

— С ним всегда так, — соглашается она, убирая оставшиеся вещи в шкаф. — Но он тебя ещё не придушил, то у тебя всё получится, детка.

Её слова застревают где-то между благодарностью и удивлением. Лейсан говорит это так спокойно.

— Спасибо, — шепчу я, забирая вещи и направляясь к двери. Но перед тем как выйти, оборачиваюсь. — Лейсан, а почему вы развелись? — Мой голос звучит тише, чем я планировала.

Лейсан замирает на секунду, оглядывается через плечо и слегка приподнимает бровь.

— Ревнуешь опять?

Я вспыхиваю, пытаюсь что-то возразить, но она не даёт мне вставить ни слова.

— Потому что мы поженились по глупости, — говорит, легко пожимая плечами. — Молодые, неопытные. У каждого свои амбиции. Не сошлись характерами. Никто не был готов уступать. Так что дружить нам намного лучше.

Я напрягаюсь ещё сильнее, переминаясь с ноги на ногу.

— И ты… совсем на него не злишься? — Осторожно спрашиваю.

Лейсан вздыхает.

— Ева, Хасан — моя семья. Я знаю, что он всегда придёт на помощь, защитит, поможет. И я сделаю то же самое. — Её голос становится мягче. — Хасан если кого-то впустил в свой круг, то за этого человека пулю словит.

Я переминаюсь с ноги на ногу и нервно кусаю губу. Кажется, она замечает моё замешательство.

— И ты в его кругу, не волнуйся, — добавляет Лейсан с лёгкой улыбкой. — Вы с ним идеально подходите друг другу, даже если сами этого ещё не поняли.

— Этот грубиян — мне? — Фыркаю, делая шаг назад, но внутри что-то приятно тянет от её слов.

— Ага, — усмехается она. — Тебе дать зеркало или ты уже знаешь, как блестят твои глаза рядом с ним?

Я открываю рот, чтобы возразить, но не нахожу слов. Глаза? Блестят? Она шутит?

— Ты выдумываешь! — Выпаливаю, но Лейсан лишь шире улыбается.

— Ева, не обманывай себя, — подмигивает она. — С ним сложно, но он не отпустит тебя, если уже решил, что ты его.

Мы едем в ТЦ. Уиии. Прямо настоящий, нормальненький магазин. Где меня не будут травить. Не подумайте, я не прямо шмотница. Ну, почти. Но я люблю хорошие места, где мне ничего не угрожает. Когда я с папой в детстве по военным городкам моталась, там тоже мало чего было. Но все вежливые и приятные. Совсем другая атмосфера. А чего я от деревни зэков ожидала?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы заезжаем в небольшой город. ТЦ – двухэтажное здание, потрёпанное временем. Но выглядит прилично.

– Двигай, – подгоняет мужчина, заглушая мотор. – Я весь день на шмотки тратить не буду.

– Хасан. - Я ловлю его за край толстовки, удерживаю. Не даю выйти из машины, обратно тяну. Обеспокоенно смотрю вокруг.

– Бля, что такое? – Мужчина глаза закатывает. – Не нуди, что тебе ЦУМ нужен. С твоими запросами моих заказов не хватит.

– О, – цепляюсь за это. – А что у тебя за заказы? Работа?

– По делу, Барби, базарь. В чём претензия?

– Ни в чём. Я просто… Тебе же безопасно здесь находится, да? Проблем потом не будет?

Хасан долго рассматривает меня. Его взгляд скользит по моему лицу, щекочет нервы. Мужчина прищуривается. Ну, что?

Уголок его губ дёргается, чуть вверх ползёт. Демидов издаёт смешок, а после качает головой.

– Я риски просчитываю, Барби. Но если что… Тебя в плату отдам, чтобы проблем не было.

Ну что за грубиян! Вот я бы сейчас обиделась, если бы не Лейсан. Её слова в голове вибрируют, улыбаюсь. Не отпустит, да? Эй-эй! Стоп. Когда это пугать перестало? Не нравится мне такой расклад. Нужно будет с мужчиной обсудить всё. Не буду же я вечно в лесу прятаться.

Но пока я спешу за Демидовым. А то ещё психанёт, сам выберет. Я его вкусу не доверяю! Эта безразмерная толстовка совсем никуда не годится. А вот на мне смотрелась бы хорошо…

В ТЦ хватает посетителей. Магазинчики не все брендовые, но хорошие. Прилично оформленные.

Я с беспокойством поглядываю на людей. Вдруг кто-то узнает Хасана? Что тогда будет?

– Прекрати трястись, – фыркает он.

– А разве тебе совсем не страшно?

– Страшно? Ты меня с одним из своих сопляков не перепутала.

– Ладно. Не переживаешь? Риски не завышены в расчётах?

– Веди себя нормально, и вопросов не будет. Всем похуй, Барби. Репортаж посмотрели и забыли. Моя рожа им так же интересна, как и той торгашки.

Мне бы капельку его самоуверенности. Но… Пусть сам разбирается, раз такой умный. Меня вообще не должно такое волновать. И быстро перестаёт, когда я захожу в один из магазинов любимой марки. Беру вешалку за вешалкой, отдаю Хасану. А что? Его мускулы на благо нужно использовать.

Я не могу остановиться. Едва не танцую от мысли, что больше никаких странных штанов и непонятного происхождения кофточек. Конечно, я выбираю всё более или менее приличное. Сомнительные личности мимо дома Лейсан гуляют, не стоит нарываться. А вот в магазине нижнего белья я отвожу душу. Мои стринги пали жертвой этого бугая, я требую компенсации.

– Не-а! – Я машу пальчиком, когда Хасан пытается зайти следом. – Жди здесь. А то знаю я тебя. Точно попытаешься в кабинку забраться.

– Сечёшь расклад, Барби.

– Обойдёшься. Шопинг – развлечение для меня. А ты страдай. Не будешь таким угрюмым, возможно, я что-то и покажу дома.

Я убегаю до того, как Хасан меня к себе заграбастал. Выбираю всё быстро, пока у мужчины терпение не лопнет.

Рассматривая красный комплект, я ловлю себя на ужасной мысли. Просто отвратительной! Я прикидываю, понравится ли бельё Хасану. Когда он так под кожу успел пробраться?

– Это всё. - Пока консультант всё пакует, я подзываю мужчину. Держу дистанцию, потому что всё так сумбурно. Запутано.

Хасан ничего не говорит, просто достаёт наличку. Подхватывает очередные пакеты.

– Дорого ты мне обходишься, Барби, – прищуривается.

– Всё потому, что я коллекционная и уникальная куколка. - Я показываю мужчине язык, взбивая волосы. Настроение хорошее, душа поёт. И я не умираю от аллергии. Жизнь п-р-е-к-р-а-с-н-а. Так что Хасан может ворчать сколько угодно, я не поддамся. – И ты сам виноват, – пожимаю плечиками. – Нечего было мой чемодан с горы сбрасывать.

– Напомни, кто на дереве мартышкой решил повисеть?

– Ты же мог достать. А вместо этого сбросил. А знаешь сколько там классных вещей было? Будешь в следующий раз думать. О, кофе! - Я загораюсь от радости. Кокосовый латте. Неужели судьба мне улыбнулась? Будет капелька прежней жизни, правда?

Я едва не вприпрыжку отправляюсь к кофейне, занимаю очередь. От улыбки аж скулы сводит.

– Кокосового молока нет.

Радость лопается воздушным шариком. Обиженно вздыхаю. Ну я же не что-то ужасное прошу. Почему нигде нет?

– Кокосовый сироп есть, – бариста безразлично указывает на бутылочку.

– А миндальное? – Иду я на компромисс. – Совсем-совсем нет? Обычное кокосовое…

– Не-а. Будете или нет? Не задерживайте очередь.

– Ты не вдуплил? – Хасан на стойку облокачивается. Скалится с угрозой. – На. Кокосовом. Молоке.

– Но у нас нет… – белеет паренёк. Мне его жаль становится. – Обычное только. Там в магазине…

– Хасан, – шепчу. – Это не так важно. Я могу…

– В магазине? Значит метнулся туда. Живо! - Мужчина не слушает меня. Рявкает на баристу, тот с места срывается. Едва стульчики не переворачивает. Но бежит, кажется, в направлении магазина. Может, и в аптеку заглянет? Ему явно успокоительное нужно после такого.

– Ну зачем? – Я вздыхаю. – Я уже смирилась.

– Ты мне потом своим кокосом херовым мозги вынесешь.

– Спасибо. Ты… Спасибо! - Я висну на шее мужчины, целую его в щеку. Не отлипаю, пока он не хмыкает, расслабляясь. Ворчун, но чуть усмехается.

Бариста возвращается вскоре. Его пальцы подрагивают, пока он пытается быстро выполнить заказ. Бедненький.

– На чай. - Я выдёргиваю из пальцев Хасана несколько купюр, бросаю в банку. Парню явно психолог понадобится.

Но я переживать не могу. Слишком радуюсь.

– Ммм. - Стону от наслаждения. В ладони мой любимый кокосовый латте. Под боком такой хмурый, но совсем не плохой Хасан. Жизнь идеальна.

Почти. Потому что на выходе из ТЦ нас поджидают.

Глава 36

Но я об этом ещё не знаю. Поэтому до последнего наслаждаюсь моментом. Горячий кокосовый латте приятно обжигает ладони. Глаза закатываю довольно и наслаждаюсь каждым глотком. А то такое счастье нечасто случается. Так что ловлю момент! Боже, как же это вкусно. Если рай существует, то он определённо с кокосовым латте.

Мы с Хасаном присаживаемся за столик возле окна. Я ловлю своё отражение в стекле – счастливое лицо, довольная улыбка. Всё как будто идеально. Не хочу думать, что нужно обратно возвращаться.

И тут мой взгляд падает на соседний столик. Там среди использованных салфеток и пустых чашек, поблёскивает вилка. Самая настоящая металлическая вилка. Я хлопаю ресницами, делая вид, что просто любуюсь атмосферой. А сама поверить не могу. Это же знак! Это же настоящий инструмент самозащиты. Меня тут то и дело, что прибить пытаются. Отравить. Изнасиловать. Сковородку мне никто не даёт. Но свиснуть вилочку... её же можно, да?

— Барби, — рявкает Хасан, потягивая свой чёрный кофе. — Чего зависла?

— Ничего, — быстро отмахиваюсь, придвигаясь ближе к своему стаканчику. Осторожно. Не спешить. Сделать вид, что просто потягиваю кофе, размышляя о высоком. Например, можно в лесу свежие сосенки высадить. Это хорошее дело и к моей карме плюсик.

Как только Хасан отвлекается на проходящую мимо официантку, я быстро хватаю вилку и прячу её в рукав. А после тут же его в плечо толкаю.

— Ты куда это смотришь?! - Взвизгиваю. Не был бы латте таким вкусненьким, я бы в рожу его всё выплеснула.

— Сбавляй, Барби. Нам пора, — рявкает, резко поднимаясь.

Я фыркаю, медленно вставая.

— Я только стаканчик выброшу.

Он закатывает глаза, а я с довольной улыбкой направляюсь к урне. По пути ещё раз поправляю вилку в рукаве. Не хватало ещё, чтобы меня спалили.

Мы идём к выходу, я продолжаю возмущаться.

— Я всё видела! Ты пялился!

— Ебать... - Рычит зло. А я губы обиженно поджимаю. Ну козёл же! На каждую юбку засматривается!

Мы к выходу подходим. И тут я замираю. У входа стоят пятеро лысых мужчин. У каждого каминное лицо, чёрные куртки. И вообще, они мне не нравится!

Сердцебиение тут же учащается. Это всё не к добру. Плохо это.

— Барби, какого хера тормозишь? — Хасан раздражённо подталкивает меня вперёд.

— Может... может, ещё за кофе сходим? — Шепчу я, пытаясь развернуться.

— Ноги переставляй.

Он идёт вперёд, а я плетусь за ним, краем глаза наблюдая за лысой компашкой. Они явно стоят не просто так. На нас зыркают. А у меня вилочка только одна! Господи, как чувствовала, что её взять нужно. Видите, постоянно какие неприятности!

— Пропустите? — Хасан на бритоголовых смотрит таким взглядом, от которого хочется закопаться под землю. И здесь вилочка тоже пригодится. Она многофункциональная!

Один из мужчин шаг вперёд делает, оглядывая нас с головы до ног.

— У нас для тебя послание, — говорит он, голос низкий и неприятный. — Раз на связь не выходишь, нас лично прислали его передать.

Я моментально напрягаюсь. Почему Хасан его не укладывает? Он же угрожает! Да? На какую связь нужно было выйти? С кем?

Вилка. Где моя вилочка? Я пытаюсь её из рукава в ладошку высунуть. Но она, как назло, зубцами за ткань зацепилась. Вот же... Я пыхчу. Стараюсь. Один из лысых на меня странно смотрит. С хрустом распрямляю пальцы, вытаскиваю вилку из рукава и сжимаю в ладони так, что металл впивается в кожу.

— Послание, значит? — Говорит Хасан, наклоняя голову.

Стоит только лысому от меня взгляд отвести, как я тут же руку назад завожу. Уже готова того, что слева, в ногу долбануть, чтобы мы с Хасаном сбежать смогли. Но на моём запястье тут же чьи-то пальцы сжимаются. Я сначала думаю, что это кто-то из бритоголовых. Но нет. Это Хасан. Вилку у меня буквально выдирает. Силой отбирает.

— На улицу выйдем, много внимания привлекаем. - Хасан кивает на дверь.

Бритоголовые согласно кивают. А я... Я в полном замешательстве.

— Барби, бля, хорош нарываться. Ты правда вальнуть левого собиралась? Ты где вообще всю эту хуету берёшь?! Тебя хоть из хаты не выводи.

— Между прочим, я для нас это хотела сделать! — Обиженно поджимаю губы.

— Сука, и за что мне такое наказание?

– А ты вернёшь вилочку? - Шёпотом уточняю, пока Хасан двигается к выходу.

Он лишь зыркает на меня. Недовольно, с предупреждением.

– Уймись, Барби. И не нарывайся.

Я фыркаю недовольно. С каждым разом моё оружие всё меньше становится, а Хасан всё так же недоволен. Сковородка. Полено. Вот теперь даже вилочку для меня зажал! А я бы смогла. Если ею можно проколоть резиновую курицу, которую бабуля готовит, то и человека можно.

Я с опаской поглядываю на бритоголовых. Они толпой держатся, идут впереди. Я назад поглядываю. Там пусто! Можно аккуратненько развернуться, другой выход найти. Они такие громадные, точно неповоротливые. Вжух, и нет нас. Но Хасан даже не думает об этом. Тащит меня за собой. Мужлан, блин. Бегать не по принципам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– В машину иди, – Хасан протягивает мне ключи, но тут же прячет в кулаке. – А нет, блядь. Ты со своей херотой ещё что-то устроишь.

Я глаза закатываю. Вот никакой похвалы от Демидова. Мог бы похвалить, восхититься, какую чудесную вилочку я себе нашла.

– Мне жарко будет, – возмущаюсь. – Нельзя окна держать закрытыми, вдруг я задохнусь?

– Мне так не повезёт. - Хасан с силой захлопывает дверцу.

Я складываю руки на груди. Вот приедем домой – я займусь делом! Мы с Лейсан почти подружки, она мне удавку одолжит. Откуда удавка? Да сто пудов у неё есть. Невозможно с Хасаном общаться без желания придушить его. А, ладно, отмена. Мужчина обходит машину, делает всё быстро и отрывисто. Но окошко у меня немного открывается. Довольно улыбаюсь. Лейсан была права. Противный он, но хороший. Резкий, но какой мне замечательный день организовал.

Теперь бы ещё сделать так, чтобы всё без проблем закончилось. Поэтому я прижимаюсь головой к стеклу, через щель хочу подслушать.

Первая странность – Хасан держится легко. Даже с претензией к бритоголовым поворачивается. Будто он сейчас их раскидывать будет. Вторая – мужчины косятся в мою сторону, между собой переглядываются. Но ни одного комментария не выдают. Хм. Нас убивать не будут?

– Хули вы решили, что мне лично стоит послания передавать? - Хасан рявкает так, что даже я подпрыгиваю. А "жертвы барбера" по струнке вытягиваются.

– Так Хмель сказал… - Мямлит тот, которого я вилкой пырнуть хотела. Мужчина затылок чешет, оглядывается в поиске поддержки. Ладно, зря я на него нападать хотела. Тут и "бу" достаточно будет.

– И? – Хасан скалиться начинает. – Хмель за мои решения не отвечает. И не он сюда припёрся. А вы меня от дел отвлекаете.

– Ну, с такой чикой… Кхм. - Мужчина тут же обрывается, когда Хасан на него шаг делает. Вроде по комплекции одинаковые почти, но бритый как-то весь сжимается, скукоживается.

От Демидова такая мощная энергетика идёт, что у меня кончики пальцев немеют. Дышу через раз, наблюдая за ним. Он ведь словно махина для убийств. Гора мышц, готовых к бою. И это странным образом восхищает. Знание, что твой мужчина – он любого уложит. Ото всех защитит.

"Твой? Прямо твой, да?"

Я отмахиваюсь. Неважно! У него моя вилочка, пока не отдаст – никуда не денется. Я так загадала, вот.

– В общем, у Хмеля инфа появилась, – произносит он примирительно. – По твоему заказу. Тот хмырь, которого ты пробить пытался, сейчас в городе.

– Какого хуя?! – Хасану явно информация не нравится. – Другое, блядь, было. Он из своей резиденции жопу не высовывает. Так было сказано?

– Да. Первая вылазка за хер знает сколько месяцев. Понимаешь? Ловить момент надо.

– Бля. - Хасан резко выдыхает, ко мне оборачивается. Я тут же голову запрокидываю, потолок разглядываю. Очень интересный цвет, между прочим.

Скашиваю взгляд. Ой, блин, попалась. Мужчина прямо на меня смотрит, челюсть сжимает. От бешенства у него даже ноздри раздуваются.

– Ясно, – цедит. – И где он?

– Мы сопроводим.

Хасан кивает, направляясь к водительскому месту.

Я сжимаюсь, с тревогой слежу за ним. Куда это нас сопроводят? Я не хочу. Я очень против! С людьми, которые причёску под копирку носят, вообще опасно дружить.

– Что происходит? Кто они? Куда ты хочешь поехать? – Я заваливаю Хасана вопросами.

– Трещалку скрути, Барби. По делам смотаемся.

– А это опасно? Я с ними не хочу.

– Гля как переобулась моментом. То вальнуть за меня готова, то теперь по съебам? Не возьмёшь тебя в партнёры, Барби.

– Значит, отпустишь? – Хмыкаю обиженно. Всё он издевается!

– Хер там. Перевоспитывать под себя буду. Со мной скатаешься по делам.

Был лес бандитов. Посёлок бандитов. Страшно представить, куда меня теперь Хасан отвезёт.

Глава 37.

— Мы что, едем за ними? — Мои слова звучат так резко, что я сама вздрагиваю.

Хасан бросает на меня раздражённый взгляд и ничего не отвечает. Машина срывается с места, и я чувствую, как напряжение внутри скручивается в тугой узел. Мы едем за бритоголовыми. Колонной. Они впереди, мы следом. Как-то стремненько, не находите?

— Ты уверен, что это хорошая идея? — На Хасана смотрю. Они же выглядят ещё хуже, чем те, что в лесу меня изнасиловать пытались. Господи, с окружением этого мужчины что-то делать нужно. Одни уголовники.

— Барби, закрой рот, — рычит Хасан, не отрывая взгляда от дороги.

Молчать я, конечно, не умею, но его тон заставляет меня обиженно поджать губы. Пока что. Но мой мозг не может перестать работать. Куда мы едем? Кто эти люди? Почему у меня такое чувство, что всё это плохо закончится?

Машина плавно огибает очередной поворот. За окном мелькают деревья, редкие дома. А я на всякий случай проверяю закрыта ли дверца. Эх, закрыта. Сбежать в полёте не получится.

— Сколько ещё?

— Хватит трещать, — рявкает Хасан. И мне ничего не остаётся, кроме как сидеть и ждать.

Вцепившись в подлокотник и, покусываю губу, всё ещё обдумывая план побега. Если, конечно, он мне понадобится. Хотя куда я побегу? Эти лысые великаны явно бегают быстрее.

Наконец-то машина останавливается. Я даже немного удивлена. Потому что дом старенький, но вполне прилично выглядит. Пятиэтажка. Хлюпенькая, но если сравнивать с домиком в лесу...

Хасан выключает двигатель. Выходит из тачки, а после дверцу с моей стороны открывает.

— Вылезай, Барби.

Я тут же в сидение сильнее вжимаюсь. Это что ещё значит? Он меня здесь одну кинет?

— А если я не хочу?

— Тебе показалось, что я спросил? — Его пальцы хватают меня за локоть, и я едва не падаю, когда он вытаскивает меня из машины. — Пошли.

— Хасан! — Шиплю, цепляясь за его руку. — Может, сначала объяснишь? Куда мы...? Кто они? Почему…

— Замолчи, — зло бросает в ответ. От этого рыка я мгновенно замолкаю. Но внутри у меня всё кипит. Ненавижу, когда он так со мной разговаривает! Как будто я глупый ребёнок, а он…

Его хватка становится крепче, Хасан тянет меня за собой.

Мы заходим в подъезд, поднимаемся по лестнице. Бритые остались снаружи. Ну хоть что-то хорошее. А то бы в голову лезли всякие плохие мысли, когда в квартире пять мужиков и одна девушка...

На третьем этаже Хасан открывает дверь в квартиру и заталкивает меня внутрь. Я присвистываю с удивлением. Квартирка простая, но уютная обстановка. Не хоромы, конечно, но...

— У тебя всё это время были ключи от этой квартиры, а мы в лесу жили?!

Хасан в меня моментально гневным взглядом метает, и я губу закусываю. Ой, тоже мне... Повозмущаться уже нельзя.

Пока я осматриваю квартиру, Хасан уходит в одну из комнат. Дверь за ним слегка приоткрыта остаётся, и я, конечно, не могу удержаться. Любопытство — моя вторая натура. Подхожу ближе и заглядываю.

— Ого! — Взвизгиваю, увидев огромный телескоп у окна. — Хасан, ты астроном-любитель?

Он разворачивается, цыкает на меня.

— Барби,бля, — бросает раздражённо.

Но как только он отворачивается, я тут же подбегаю к телескопу. Ну интересно же за кем он там наблюдает!

— Ох, — вырывается у меня, когда я наклоняюсь и начинаю смотреть. Вижу здание. Судя по окнам, офисное. Лица. Люди, кто-то разговаривает. У меня даже настроение немного поднимается. Я сегодня людей живых видела больше, чем за последнюю неделю.

Но один из тех, кого я сейчас вижу, заставляет меня замереть. По коже пробегает холодок. Морозные мурашки моментально табуном бежат. Ноги подкашиваются. Пальцы на телескопе подрагивать начинают. Прочищаю горло. Я знаю его. Этого человека.

— Это же, это… — шепчу, отступая от телескопа.

Мои руки дрожат, а сердце колотится так громко, что я боюсь, как бы Хасан не услышал.

— Сука, вот какого хера, Барби?! — Хасан на меня снова злится.

Я медленно поднимаю голову, смотря на него широко раскрытыми глазами. Хасан же внимательно моё лицо сканирует. Хмурится.

— Там… — голос дрожит. — Там... Я видела его... Я...

Меня прошибает дрожью. Отступаю от телескопа, глаза будто горят. Хасан оказывается рядом со мной. Он крепко сжимает моё плечо, встряхивает. Его пальцы так сильно давят, что кожа пульсирует от хватки.

– Какого хуя ты лезешь, блядь? Тебе нехуй чем заняться? Так я припашу! Мозги нахуй вылетели?

– Не кричи на меня. - Прошу хрипло. У меня вот-вот слёзы на глазах окажутся. И от грубости мужчины, и от увиденного. А ещё хваточка у него не девичья, знаете ли. Действительно больно. И страшно.

Хасан взбешён. Его взгляд пылает, черты лица ужесточаются. Он выглядит так, словно сейчас шею мне свернёт.

– Реально, – скалится. – Криком хуй поможешь.

– Прекрати! – Я вырываюсь из его рук. – Ты не можешь так со мной говорить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не забывайся, Барби. Я могу всё. Не забыла своё положение? Какого хера ты лезешь туда, куда не следует? Вообще не соображаешь.

– Мне интересно было, ясно?! - Я всё-таки выдираю руку из его цепкой хватки. Отхожу подальше, смотрю обиженно. Моя грудь часто вздымается, хочется кричать от переизбытка эмоций. Увиденное отходит на задний план. – Ты сам ничего не рассказываешь! – Выдаю недовольно. – Что я не спрашиваю – молчание. Так что да, мне было любопытно. Что вообще происходит в твоей жизни. И ты сам виноват.

– Чего, блядь?! – С низким рычанием двигается ко мне.

– Ты не запретил, Хасан. Не было властного "не смей смотреть" или чего-то такого. Только ругаешься внезапно, хотя всё было хорошо. Если… Если у тебя какие-то проблемы, то не нужно срывать злость на меня! - Рявкаю, скрещивая руки на груди. Не забываю отступать, потому что Хасан дикого зверя напоминает. Кинется в любой момент.

Мужчина замирает. Желваки танцуют на его лице танец ярости.

Хасан шумно выдыхает, достаёт сигареты. Курит резкими, короткими затяжками. Будто успокоиться пытается. А в чём я не права? Я только пыталась понять, что происходит. А всю дорогу он на меня рычал без повода.

Я тоже не желаю быть игрушкой, которую Хасан просто за собой таскает. Я имею право на вопросы и разговоры.

– Почему ты наблюдаешь за… ним? – Я кривлюсь, даже имя вспоминать противно. – Он же ублюдок. Насильник. Его полстраны мечтает грохнуть. Он… - Меня передёргивает. Есть ублюдки. Есть твари. А есть… Архипов. Мужчина, про которого больше года говорили в каждом новостном выпуске. Насилие. Изнасилование. Торговля людьми. У него список преступлений длиннее, чем у меня выписка из банка за год. И все "предположительно".

Меня тошнит при одной мысли об этом человеке. И хуже всего, что я когда-то с ним сталкивалась! На одном из приёмов. Непринуждённый разговор, но после ареста… Тот пристальный взгляд едва не наизнанку выворачивает. Вот только обвинения есть, а суд оттягивается. И он гуляет как свободный человек, хотя заслуживает гнить за решёткой.

– Ты за ним наблюдал? – Я хмурюсь. – Ты… Твоя работка как-то связана с ним?

– Предположим, – цедит.

– Ты ведь… Скажи, что ты не работаешь на него или для него. Пожалуйста. - Я прикрываю рот ладошкой, растерянно смотрю на мужчину. Я многое могу "забыть", отмахнувшись. И грубость, и попытку отравить меня в сельском магазине, и даже романтичную поездку под свист пуль. Правда. Никто не идеален, всё возможно. Но если Демидов работает на эту мразь… Я ведь совсем-совсем его не знала, получается.

– Считай полстраны и сбросились, – резко отвечает Хасан, тушит сигарету.

– А? – Не понимаю. – На что… Ой. Чтобы…

– Лучше выбрось это из головы, поняла? Забей мысли шмотками или новым миндальным латте. Но о моей работе мы говорить не будем. И так всё пошло не по плану.

Я нервно сглатываю. Вот прекратить думать о происходящем совсем не получается! Я, наоборот, только и делаю, что анализированное сказанное. Хасан говорит, что кто-то заплатил за смерть Архипова? Поэтому он наблюдает за этим? Но ведь не уточнил с какой стороны… Исполнитель или защитник.

– Уточни, – прошу надрывно. – Один вопрос. И обещаю, я больше не буду спрашивать о нём. Просто… Сбросились тебе? Или ты его защитить должен?

– Барби, – с предупреждением.

– Нет! Ответь. Это важно. Если ты вдруг…

– Я таких мразей не защищаю. - Обрубает резко, направляясь к выходу.

Я только расслабиться успеваю, как хлопает входная дверь. Хасан ушёл.

Энергия полностью вытекает из моего тела. Я падаю в скрипучее кресло, прикрываю глаза. День должен был быть таким хорошим, а закончилось всё…

Получается, Хасан киллер? И сбежал из тюрьмы ради очередного заказа? Я не скажу, что Архипова мне жаль. Ни капли! Доказательств его вины хватает, а отсрочка суда лишь вопрос денег. Но всё равно… Что мне теперь вообще делать?

Глава 38

Я из угла в угол бегаю. Не могу поток мыслей в одно русло направить. Голова просто взрывается к чертям от всего, что я только что узнала. Хасан — наёмник. Он убивает людей за деньги. Это отвратительно, бесчеловечно… Но Архипов... Этот человек воплощение ужаса. Правосудие бессильно против него. Он пользуется своим положением, деньгами, связями, чтобы избегать наказания. Сколько раз отец пытался его закрыть. Через связи. Наводки. Сколько было доказательств и всё мимо. Он каждый раз выходил сухим из воды. И, возможно... Когда такая ситуация, тогда обращаются к Хасану? Как всё это понять? Где граница между злом и справедливостью? Я как будто на весах стою, которые раскачиваются туда-сюда. Хасан убивает. Это плохо. Но Архипов… Архипов заслуживает смерти.

Эти мысли терзают меня, пока я бездумно брожу по комнате. Виски пульсируют, как будто голова вот-вот на части разорвётся. Взорвётся к чёртовой матери.

Мой взгляд снова падает на телескоп. Я вздрагиваю, глядя на эту штуковину, которая только что показала мне ужасающий кусочек реальности. Но я не могу остановиться. Не могу просто забыть то, что увидела.

Я подхожу ближе, пальцы дрожат. Сердце колотится так громко, что, кажется, его можно услышать через дорогу. Наклоняюсь к окуляру. Сначала темнота. Тёмная комната, неясные очертания мебели. Наверное, он ушёл. Я успокаиваю себя, но это работает ровно до тех пор, пока в комнате не загорается свет. Я вижу его. Архипова. И не одного. С ним девушка. Она плачет, лицо мокрое от слёз, губы дрожат. Ублюдок держит её за волосы как трофей. Толкает на диван, хохочет. Его лицо искажается в уродливой гримасе, которая заставляет меня задрожать. Этот человек не просто монстр. Он наслаждается тем, что делает. Сцена передо мной кажется нереальной, но холодные мурашки по коже говорят об обратном. Тело страх сковывает. Руки дрожат, ноги подкашиваются. Я хочу оторваться от телескопа, но не могу. Не могу отвести взгляд, даже когда он наклоняется к девушке, хватает её за подбородок и заставляет смотреть на себя. Его смех словно звучит у меня в голове, отзываясь дикой дрожью по всему телу.

Вздрагиваю и отпрыгиваю от телескопа, когда слышу щелчок замка из коридора. Это... Это Хасан. Я чуть не падаю, когда в сторону коридора направляюсь. Срываюсь с места, меня всю колотит не на шутку. Ноги подкашиваются, но я всё равно лечу к нему, как будто это может что-то изменить. Он же может остановить, да? Может помочь той девушке. Она же ни в чём не виновата. Она...

— Хасан! — Выкрикиваю его имя дрожащим голосом. — Там… он… нельзя… нужно остановить… Он её… ублюдок… - Я заикаюсь, не могу нормально говорить. Дрожащим пальцем указываю в сторону комнаты с телескопом.

Хасан хмурится. Прищурившись, меня с ног до головы осматривает.

— Блядь, ты снова смотрела, — рычит, хватая меня за плечо. — Барби, сука, я тебя предупреждал!

— Он же… Боже… — руку к груди прижимаю, словно пытаясь удержать вырывающееся сердце.

Хасан, сжав до скрипа зубы, подходит к телескопу. На мгновение застывает, а после он молча отворачивается. Я стою как вкопанная, наблюдаю за ним. Хасан направляется к шкафу, двигается резко, сосредоточенно. Внутри всё холодеет, когда он открывает дверцу и достаёт футляр. Большой. Тёмный. Морозные мурашки по коже пускает.

— Что это? — Шепчу, хотя... Догадываюсь.

Хасан ставит футляр на стол. Щёлкнув замками, он поднимает крышку, и я вижу винтовку. Огромную. Чёрную. С прицелом, который блестит в тусклом свете лампы.

Не хватает воздуха. Кажется, я забываю, как дышать. Хватаю ртом кислород, но лёгкие огнём обжигает. Они как будто в пепел превращаются.

— Хасан… — голос срывается, почти шёпот. — Ты… что ты собираешься делать?

Он молчит. Его лицо сосредоточенно, движения уверенные. Хасан проверяет детали винтовки, словно делает это в тысячный раз.

Я не могу отвести взгляд. Сердце бьётся так, словно хочет выпрыгнуть из груди. Страх. Ужас. И странное, необъяснимое облегчение. Получается... если нет другого выхода, то я могу оправдать его занятие?

Я не хочу в этом участвовать. Не должна! Это всё неправильно. Ужасно просто!

Я зажимаю рот ладонью, стараясь не выдать лишнего звука. Словно тогда всё окончательно разрушится. Меня колотит. Взгляд бегает по комнате, я изо всех сил игнорирую Хасана. Как ловко его пальцы работают с винтиками… Комок тошноты становится всё больше. Я не хочу участвовать в этом. Это неправильно, чудовищно! Даже если Архипов заслужил это. Одно дело желать кому-то смерти! Другое – участвовать в этом, даже если в роли наблюдателя. Но там девушка… Она нуждается в помощи…

Я едва не сползаю по стене вниз. Жмурюсь, словно тогда всё станет нормально. Если не увижу – ничего плохого не случится.

– Барби, съеби в другую комнату. - Голос Хасана тихий и собранный. Ноль эмоций, разве что немного на моём прозвище. Не сплошной холод.

Я киваю, но двигаюсь медленно. К такому жизнь меня не готовила! Ладно курицы и печки. Ладно индюк тот страшный. Но это… Уровень, до которого я никогда не прокачаюсь.

– Барби, двигай, – повторяет с напором. – Хочешь наблюдать?

– Нет. А… Может в полицию? – Со всхлипом предлагаю.

– Чтобы менты заработали или тоже к девке полезли?

Я сглатываю тошноту, пытаюсь двигаться. Ноги ватные, но весят тонну. Кое-как делаю несколько шагов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Вы когда-то наблюдали, как чужая жизнь перетекает в руки другого человека? Знали, что кто-то умрёт? Были причастны? Нет? Тогда вам меня не понять! Никто не поймёт.

– Ты прямо сейчас…? - Я не могу молчать. В тишине ощущения обостряются, становится ещё страшнее. Словно таймер тикает в висках.

– Блядь. - Хасан оказывается рядом. Я ощущаю жар его тела, а после пальцы на талии. Не хватает, а скорее поддерживает. Не даёт окончательно упасть. – Конечно сейчас, – скалится с иронией. – Чтобы мозги на девку, и она окончательно ёбнулась? Отличный план.

– Ох.

– Сиди в спальне. Не лезь. Давай, лапуль, побудь послушной.

Почему-то это обращение скручивает нервы. Обычно Хасан так во время близости называет… И почему-то это усталое "лапуль" окончательно лишает меня сил. Превращаюсь в пустую оболочку, оказываюсь в спальне. Я падаю на кровать, накрываюсь одеялом. В детстве все так прятались от монстров. Я теперь от реальности.

В тишине моё сердце стучит громко, быстрыми взрывами кажется. Я прислушиваюсь к каждому шороху в квартире. Тяжёлые шаги раздаются. Хлопает входная дверь. Хасан ушёл? Почему? Куда? Выстрела я не слышала…

Я обнимаю себя за плечи. Не могу отделаться от роящихся мыслей. Это ужасно. Всё ужасно. Хотела узнать больше о мужчине, да? Вот, наслаждайся, Ева, получай. В эпицентре его сущности. Нравится? Нет. Нет!

Мне кажется, что проходит вечность. В тишине я даже могу расслышать тиканье часов в соседней квартире. Скрип шин где-то на улице.

– Хасан? - Шепчу, когда дверь в спальню распахивается.

Секундная тишина, тяжёлый вздох и шаги ко мне.

Хасан двигает меня к стене. Легко меня перекладывает. Мне никогда с ним не справиться, даже будь желание. Мужчина прижимается ко мне со спины. Давит ладонью на живот, впечатывая в себя окончательно. Его размеренное дыхание щекочет шею, странным образом успокаивает. Расслабляюсь в его руках.

– Дыши, Барби, – прижимается губами к моей шее. – Всё нормально.

– Ты его… Что случилось? - Цепляюсь в ладонь мужчины, сплетаю наши пальцы. Не хочу и хочу знать одновременно. Это называют когнитивным диссонансом? Когда в голове каша, и все принципы смешаны?

– Девчонка в безопасности, – произносит ровным голосом. – Большего тебе знать не надо. Твоё любопытство до добра не доведёт.

– Но… Если бы я не полезла, то ей могли не помочь?

– Не планирую тебя на новые исследования подначивать. Но… Да, ты помогла. А теперь выбрось это нахер из головы. Думай о чём-то другом.

– О чём?

– А я гребу? Что у тебя обычно там крутится? Кофе с каким-то пафосным молоком? Шмотки? Как меня до бешенства довести?

– Ты не прав. Большую часть времени я думаю, как тебя чем-то стукнуть! Ты серьёзно думаешь, что у меня в голове какая-то фигня? - Я обиженно шмыгаю носом. Одно дело называть "Барби", а другое – как о пустом пластике думать! Глубоко внутри я понимаю, что Хасан злит меня намеренно. Пытается отвлечь от тяжёлых мыслей. Но всё равно гневаюсь. – До того как один зэк меня похитил! – Пыхчу я. – У меня там другое было. Конверсии, подбор целевой аудитории, лиды, воронки продаж… Я бы тебе такую рекламу организовала, что сразу бы популярным стал!

– Прямо так? – Усмехается.

– Прямо так! Я не какая-то обычная пустоголовая мажорка!

– Барби. Ты мне рану зашивала и пыталась качка вилкой уложить. Я уж точно не считаю тебя пустоголовой и обычной.

Я расслабленно выдыхаю. Почему-то было очень важно услышать это от мужчины.

От его тепла меня начинает клонить в сон. Зеваю, усталость и ужас длинного дня накатывает на меня.

– Обычная бы меня так не цепанула.

Но это уже мне наверняка снится.

Глава 39

Я просыпаюсь от грохота. Резкого, громкого, такого, что сон мгновенно улетучивается. Сердце колотится в груди как ненормальное. Я не могу понять, что происходит. Выстрелы? Взрывы? Нас подрывают, поджигают? Снова бежать? На мотоцикле убегать?

Вскакиваю с кровати, бросаюсь к двери, но через пару секунд понимаю, что это не стрельба. Это… что-то другое. Грохот повторяется, сопровождаемый сдавленным "блядь" из кухни.

Я открываю дверь, прижимаюсь к стене и медленно выглядываю. Картина настолько неожиданная, что я на месте замираю. Тру сонные глаза. Может, я не проснулась ещё? Сплю. Мне снится всё это?

Но нет. Я себя щипаю, чтобы наверняка убедиться, что не сплю.

Должна официально заявить, что Хасан в маленьких помещениях кажется ещё больше. Сексуальнее. И опаснее немножко, да. Хасан стоит у плиты, держа в одной руке сковородку, а в другой деревянную лопатку. Он испепеляет взглядом кастрюлю, из которой явно что-то убежало, и теперь шкворчит на плите.

Я не до конца понимаю, что происходит. Хасану это все подсунули или как?

– Что ты делаешь? – Выпаливаю, входя на кухню. – Тебя заставили? Моргни два раза, если да.

– Тебе смешно, Барби? – Бурчит, взглядом буравит. Его волосы растрёпаны, футболка слегка помята. – Готовлю завтрак.

Я настолько сильно залюбовалась его домашним видом, что слова не сразу до меня доходят. А когда доходят, то я глаза распахиваю от шока. Закашливаюсь. Это смешок не через то горло хотело выйти.

– Ты?! – Хриплю, хватаюсь за косяк. – Подожди, мне нужно сесть, пока я в обморок не упала. Хасан готовит завтрак… Это же... Что-то из разряда фантастики, да?

– Давай ты после мне мозги вынесешь, – бурчит, поворачиваясь к плите. – Сиди тихо. Я тут… - И в этот момент лопатка выскальзывает у него из руки и с громким стуком падает на пол.

Хасан раздражённо выдыхает и наклоняется, чтобы поднять её. Но вместо того, чтобы помочь, я буквально заваливаюсь на стул и смеюсь так, что начинаю икать.

– Барби, бля… – угрожающе произносит, поднимая на меня взгляд. Но это никак не помогает мне успокоиться. – Будешь и дальше ржать - никакого кофе на кокосе не будет.

Я пытаюсь успокоиться, вытираю слёзы, но это почти невозможно. Особенно когда я вижу, как он снова берёт лопатку и помешивает что-то в кастрюле, одновременно пытаясь удержать сковородку на плите.

Я даже не хочу спрашивать, где он собрался кофе на кокосе брать. Или в холодильнике и правда настоящий кокос лежит? Дожидается своего часа? Пока Хасан его надвое не расколет.

– Слушай, может, я помогу? – Предлагаю примирительно. – Ну, правда. У тебя очень много талантов, но на кухне ты выглядишь беспомощным.

– Ты? – Хасан оборачивается и смотрит на меня прищурившись. – Давай я не буду вспоминать про твои умения всё в воздух запускать.

– Это было всего раз! – Тут же взвизгиваю от обиды, – и я не знала про эту чёртову заслонку!

Я подхожу ближе, заглядываю в кастрюлю. О Боже. Что это? Каша?

Хасан замечает мой скептический взгляд и тут же обхватывает кастрюлю. В следующую секунду громко шипит, потому что обжёг пальцы.

– Не лезь, – рявкает.

– Вообще-то выглядит аппетитно, – тихо добавляю.

Хасан на меня недоверчиво косится.

– И пахнет очень вкусно. - Я улыбаюсь. На самом деле плевать, что там в кастрюле. И какое оно будет на вкус. До меня только сейчас доходит, что он это всё для меня делает. Чтобы мне было приятно. Милаш какой.

Иду к холодильнику. Распахиваю дверцу и… И вот тут правда замираю. От шока и ещё большего умиления. Потому что там... Упаковочка кокосового молока. Я вытаскиваю её, прижимаю к себе так, будто его сейчас кто-то отберёт.

– Ты купил? Для меня? – Ресницами хлопаю, голос сам становится сладким и тягучим.

Хасан пожимает плечами.

– Я не был уверен, что именно это.

– Ты потрясающий! – Я едва не подпрыгиваю на месте. Улыбка до ушей растягивается. Мне же не кажется, да? Между нами... Даже думать об этом страшно. Про себя произносить.

Продолжаю на Хасана умилительно смотреть. Ну он всё-таки умеет быть няшкой, когда захочет.

Я представляю лицо отца, когда заявлю ему, что Хасан Демидов няшка и идеал. Но ведь и правда. У меня всё дрожит, когда я на мужчину смотрю. До конца поверить не могу. Он готовит завтрак. Купил для меня кокосовое молоко. Он выглядит разъярённым наёмником, который с кастрюлькой воюет. Это настолько мило и необычно, что я не могу взгляда отвести.

– Кто ты и что ты сделал с Хасаном? – Хихикаю. – Похитил?

– Закопал там же, где и Барби одну урою, если она пиздеть не перестанет.

– Не закопаешь. Ты для меня молоко купил.

– Аргумент. - Хасан хмыкает, скалится, всем видом даёт понять, что я по тонкой грани хожу. Вот только… Это ведь не так! Он сам это прекрасно знает. Понимает, что молоко действительно аргумент. И я сама не могу объяснить, какой именно. Просто чувствую, что всё не просто так. Становится важным, серьёзным. Дыхание перехватывает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Смотрю на мужчину. А он на меня. С головы до ног изучает, задерживается на моей груди. Озабоченный. Но я лишь хихикать продолжаю, отворачиваясь от мужчины. Тянусь за кружкой, ноги обжигает вниманием. Взгляд Хасана становится тёмным, наполненным искрами желания. К месту припечатывает.

Я нервно сглатываю, вжимаясь попкой в холодильник. Смотрю из-под опущенных ресниц на него. Нечего ко мне приставать! Я только проснулась и хочу кофе.

Но всё равно жду реакции, пытаюсь понять, что дальше будет. Подхватит на руки? Развернёт? В стол вожмёт, поддаваясь страсти?

С Хасаном никогда не знаешь, когда рванёт окончательно. Сожжёт пламенем желания, оставляя лишь угольки. Каждое его движение резкое. Каждый выпад – сносящий окончательно. Ни шанса на спасения.

Внутри поднимается лёгкая дрожь, щекочет под рёбрами. Смотрю на него. Таймер в голове выбивает. Зрачки Хасана расширяются. Желваки дёргаются в предупреждении. Губы искривляются в ухмылке. Но взгляд… Взгляд остаётся каким-то изучающим. Вскрывает меня, вглубь пробирается. На детали разобрать хочет. И при этом не двигается. Только каждое движение считывает. Моментом. Как будто от меня нападения ожидает. Ну а какое нападение-то? Даже вилочку отобрал!

Ох. До меня внезапно доходит. Я этим утром точно умру от удивления! Хасан волнуется? Ну, насколько может каменная глыба волноваться и переживать. Но за реакцией моей следит. Хочет понять, как я к нему отношусь? Что изменилось? После вчерашнего… Ему действительно важно, как я отреагирую. Не стану ли его бояться? Не сбегу ли через окошко?

Отставляю упаковку молока в сторону, подхожу к мужчине. Он продолжает взглядом кашу убивать. Делает вид, что полезный завтрак его главная забота. Но мне плевать. Я к нему прижимаюсь. Утыкаюсь лбом между лопаток, пытаюсь обнять за торс. Но эту махину попробуй обнять нормально! Поглаживаю твёрдый пресс, чувствую, как Хасан замирает. Мышцы перекатываются под моими пальцами, в сталь превращаются. Инстинктивно отпрянуть хочется. Кто дикого зверя дразнит? Только тот, кто потом с голой задницей удирает быстро. Но я чувствую, что это именно то, что сделать нужно. Потрогать, погладить. Поцеловать немного.

Скольжу губами по напряжённой спине. Я вдыхаю запах мужчины, впитываю его тепло. Поднимаюсь на носочки, оставляя новый поцелуй выше. В основании шеи. Чуть трусь щекой о щетину. Царапаю ноготками кожу. Касаюсь-касаюсь-касаюсь. Во мне какой-то "обнимашкин-прикасашкин" просыпается. Не могу от Хасана оторваться. Просто он милый! И заботливый! И этим утром ведёт себя так, словно самый лучший мужчина в мире. На это нельзя не реагировать. И я чувствую, что ему это нравится. Иначе давно бы рявкнул и отодвинул в сторону. Обычно Хасан не церемонится. Не сдерживается. Но сегодня между нами что-то меняется.

– Сильно обжёгся? - Моя ладонь скользит по его запястью, рассматриваю красный след на коже. Тяну его руку к себе, прижимаюсь губами к ожогу.

Продолжаю смотреть ему в глаза. Я здесь, Хасан. Не сбежала. До одури хочу твоей близости. Всё нормально.

С языками у меня плохо. Дог, кет, ай вонна коффе – всё, что знаю. Сложно запоминать. Но молчаливый язык Хасана я почему-то легко понимаю. Считываю кончиками пальцев, различаю в тяжёлых вздохах.

Губами продолжаю прижиматься к пальцу мужчины. Смотрю на него. Транслирую. Я испугалась. Мне всё это не нравится. Я не знаю, как быть. Но это не отменяет того, что ты мне нравишься, гад такой. И того, что, когда ты стараешься, мне хочется ещё плотнее к тебе прижиматься.

– Ну? – Сжимаю ладонь Хасана. – Обжёгся?

– Если ты губами лечить вздумала, – усмехается, – то я хуй обжёг. Полечи, а?

– Дурак, – шлёпаю его по плечу. – Хороший, а такой дурак.

– Я? Хороший? Барби, ты пластика нанюхалась? - Ощетинивается. Закрывается. Весь такой хмурый-серьезный. Но я-то знаю! Я всё-всё уже поняла. А значит будем вытаскивать такого Хасана наружу. Чтобы постоянно нежным был. Займёмся его перевоспитанием.

Глава 40.

Хасан молчит, но я вижу, как на мгновение что-то меняется в его взгляде. Уголок его губ дёргается, будто он сдерживает улыбку. Но вместо этого он снова становится железным, хмурым, тем самым Хасаном, который всем своим видом показывает, что ему плевать. Только вот я-то вижу правду. Я понимаю, что он не такой.

Я всё ещё держу его ладонь в своей, легко провожу пальцем по обожжённой коже. Мягко, словно боюсь причинить боль. Но, кажется, он воспринимает это скорее как пытку.

– Барби, – рычит низким голосом, который становится хриплым. И у меня тут же мурашки по коже бегут.

– Что? – Дразняще тяну, поднимая на него взгляд из-под ресниц.

Хасан резко поворачивается ко мне. Его ладонь вырывается из моей, но не для того, чтобы оттолкнуть. Он сжимает моё запястье, притягивает к себе так резко, что я почти падаю ему на грудь. Дыхание сбивается, сердце уходит в пятки. Его тёмные глаза впиваются в мои. Зрачки расширены, губы плотно сжаты. Но что-то необузданное прорывается сквозь эту маску.

– Ты это нарочно? – Тихо, почти шёпотом. Но в его голосе больше угрозы, чем если бы он закричал.

Я сглатываю, но не отступаю. Нос к носу с ним. Слишком близко, слишком горячо.

– А если да?

Его пальцы крепче сжимают моё запястье. Кажется, он вот-вот снова начнёт ворчать, но вместо этого Хасан к стене меня прижимает. Я чувствую, как плитка холодит мою кожу, а его тело как печь согревает спереди.

– Ты играешь с огнём, Барби, – предупреждает, опуская голову ниже. Его дыхание обжигает мои губы. – Я сожгу тебя к херам.

– Может, я этого и хочу? – Шепчу в ответ.

Он смотрит на меня так, будто готов убить и поцеловать в следующую секунду. У Хасана всегда так: одно слово, один жест и мир либо рушится, либо взлетает на воздух. И сейчас я не уверена, что именно происходит.

Его взгляд проникает в самую глубину, заставляя задыхаться. Кажется, что он читает меня насквозь, каждый вздох, каждый сбой в дыхании. В нём всё ещё есть этот зверь, сдерживаемый лишь хрупкой гранью. Но сегодня что-то меняется. Я чувствую это.

Хасан не двигается. Молчит и смотрит. Но молчание Хасана всегда громче слов.

Я срываюсь первой. Подаюсь вперёд, зарываюсь пальцами в его волосы и нахожу его губы. Осторожно, робко, как будто впервые. И злюсь на себя за это.

— К чёрту эту нежность, — рычит он мне в губы, хватая за талию и с силой притягивая к себе.

Его поцелуй — это буря. Разрушительная, сметающая всё на своём пути. Он целует меня так, будто не может насытиться. Я забываю, кто я, где я и почему это неправильно. Его руки скользят по моим бёдрам, сжимают их так сильно, что после останутся синяки. Но мне плевать.

— Хасан, — его имя срывается с моих губ хриплым стоном. Я не знаю, что хочу сказать.

Хасан подхватывает меня. Рывком усаживает на стол. Я вздрагиваю, почувствовав холод поверхности под кожей, но его руки, горячие и жадные, тут же меня согревают.

Его губы на моей шее. Он кусает, оставляя следы, а я выгибаюсь навстречу, теряя остатки самообладания. Внутри всё плавится, распадается, как воск на огне. Его огне.

— Сучка, — шепчет мне в шею, его голос хриплый и сорванный. — Ты знаешь, что делаешь?

— Я захожу в клетку.

Его руки ловко поддевают футболку, срывают её с меня. Я даже не замечаю, как она оказывается на полу. Он отбрасывает её куда-то в сторону, не сводя с меня глаз. Ещё секунда, и я сижу перед ним почти обнажённая.

— Хасан… — тянусь к нему, а он не двигается. Просто смотрит.

— Тебя мало наказывали, Барби, — хрипло произносит. Его взгляд опускается ниже, изучая каждый сантиметр моего тела. — Ты же знаешь, что со мной такие игры не проходят?

— Тогда накажи меня, — вызывающе бросаю, хотя внутри всё трепещет от страха и возбуждения.

На его лице появляется оскал. За долю секунды он наклоняется ко мне, подхватывает за бёдра и тянет вперёд. Мои ноги обвивают его талию. Он целует меня жадно, до боли впиваясь в губы. Я знаю, что с этим мужчиной не бывает полутонов. Он заберёт всё. Разорвёт меня на части, а потом соберёт заново, но по своим правилам. И я не против.

Его пальцы скользят по моей коже, вызывая мурашки по всему телу. Он легко находит мой пульсирующий клитор, прижимается к нему через ткань трусиков, и я издаю стон.

— Мокрая, — шепчет с удовлетворением, заставляя меня стыдливо отвернуться. Но он не даёт мне этого сделать. Снова хватает меня за подбородок и впивается взглядом. — Смотри на меня.

Подчиняюсь.

Он скользит пальцами ниже, оттягивает ткань трусиков и нажимает сильнее.

— Твоя, — шепчу я не сдерживаясь.

Он улыбается. Холодно, опасно. Но в его взгляде что-то меняется.

— Знаю.

В следующую секунду Хасан подхватывает меня на руки и несёт в комнату. Я даже не сопротивляюсь. Только сильнее прижимаюсь к нему, впиваясь губами в его шею. Он кладёт меня на мягкую поверхность и нависает надо мной. Рассматривает.

— Моя, — повторяет низким голосом, снимая с себя брюки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мужчина двигается быстро, и в то же время плавно.

Я поднимаюсь на локтях. Слежу за ним. За каждым чётким, продуманным движением. Любуюсь его телом. Мощным, сильным. Ласкаю взглядом, не могу оторваться. Не знаю, что со мной происходит. Словно… Словно всё между нами меняется. Становится глубже, опаснее. Пальчики на ногах поджимаются от предвкушения, а в груди вибрирует.

Хасан надавливает на мои плечи, вынуждая лечь. Накрывает собой. Кожа горит от его прикосновений, тяжесть вызывает вспышки внутри.

Я наслаждаюсь тем, как мужчина ощущается на мне. Чертовски правильно. Хорошо. Будто клеточки тела сжимаются под его напором. Становятся такими, как должны были быть изначально. Истинную форму принимают. Вот так. Я под ним. Его губы на моей шее. Ладони скользят по телу. Мои. Его. Всё смешивается.

Запах мужчины древесный и терпкий проникает в меня. Пьянит вместе с жадными поцелуями.

Хасан оставляет следы на моей коже. Целует, втягивает, прикусывает. Всё горит. Его губы двигаются ниже, оставляя после себя шлейф из мурашек.

Я оказываюсь обнажённой. Мои ноги разведены широко Хасаном. И… Господи, мужчина выглядит невероятно охрененно между ними. Наши взгляды сталкиваются. Глаза мужчины в бездну превращаются. Утягивают на глубину, из которой мне не суждено выбраться.

Хасан усмехается. Хищно, с триумфом. Довольно оглядывает меня. На его лице мелькает незнакомая эмоция, но быстро исчезает. И что это было? Что-то хорошее, да?

В волне наслаждения сложно детектором подрабатывать. Черт с ними, с эмоциями Хасана. Мне бы от своих с ума не сойти. Особенно когда губы мужчины опускаются на мою грудь. Горячий язык проходит по коже, заставляя выгнуться. Губами затвердевший сосок. Поглаживает пальцами. И внутренности скручивает в сладостном ожидании. Чтобы громкий, хриплый стон вырвался из груди.

Хасан прикусывает мой сосок. Тянет, сдавливает. Отправляет прямым рейсом в адский котёл. Потому что горячо. Невыносимо. Самая лучшая пытка в мире. Остро. Болезненно. Хорошо.

Мужчина опускает пальцы на моё лоно. И только сейчас я понимаю, насколько мокрая. С влажным звуком пальцы входят в меня.

– Пиздец, – голос Хасана напоминает рычание. – Готовая для меня, да? Так откровенно просишь выебать.

– Я не… Не просила.

- Разве? - Острая как лезвие усмешка искажает лицо мужчины. Он принимает всё за вызов. И бросается доказывать. Что я просила. Прошу. Всё для этого делает, чтобы я разбилась на миллионы просьб.

Всхлипываю. Подаюсь бёдрами навстречу. Его пальцы настойчивые. Движения резкие и уверенные. Хасан знает моё тело лучше меня самой. Действует уверенно, превращая меня в напряжённый, натянутый нерв возбуждения.

Охаю, когда ощущаю стояк мужчины, прижимающийся к моему животу. Крупный. Твёрдый.

– Хочу тебя. - Сдаюсь. Хнычу. Потому что разливающаяся лава внутри – это невыносимо. Слишком. И мне нужно освобождение. И только Хасан может мне это дать. – Хочу тебя внутри.

Лицо горит от смущения, лоно – от сильного толчка.

Хасан оказывается во мне. Входит на полную, заставляя в очередной раз прочувствовать его размер. Движения становятся резкими, хаотичными. Хасан вбивается в моё тело. Губами ловит каждый стон. Рычит как зверь, когда я сжимаюсь вокруг него.

Загорелые пальцы зарываются в мои волосы, мужчина тянет на себя. Врезается ожесточённым поцелуем.

Я цепляюсь за его напряжённые мышцы. Веду по плечам, глажу мощный торс. Трогаю, изучаю. Касаюсь. Боже, мне так нужны эти прикосновения. Ощущения его рядом. Ближе, сильнее. Невыносимо, что между нами ещё есть расстояние. Пусть и в миллиметры.

Надавливаю коготками на его лопатки, заставляю вжаться в меня. Сжимаю бёдра коленями, удерживаю. Мне кажется, что я умру, если он отстранится.

Можно подсесть на человека? Я, кажется, смогла.

Я жмурюсь от удовольствия. И тут же вскрикиваю, когда Хасан зажимает мой сосок. Хасан сдавливает мои скулы пальцами. Удерживает взгляд. Он смотрит долго, хищно. Скалится.

– На меня смотри, – приказывает. – Мне в глаза.

Но я не могу. Потому что там моё отражение. И градус поднимается. И почему-то это кажется слишком значимым и пошлым. Открыто демонстрировать ему, насколько я его хочу. Позволить прочитать все тёмные желания в моих глазах.

– Ты будешь смотреть.

Его ритм дикий, невыносимый. Прекрасный. И обрывается резко.

Сжимаюсь от недостатка прикосновений. Мгновенно становится холодно.

– Иначе я прекращу, – обещает. – Смотри. На. Меня. - И я смотрю. Не могу иначе. Его глаза гипнотизируют, улыбка – добивает. Не отвожу взгляда, пока Хасан вколачивает меня в матрас.

На его лицо, выкованное из камня. Как ожесточаются черты, как нервно дёргается кадык от возбуждения.

– Ты моя, Ева. - И запечатывает поцелуем. Как клятву. Угрозу. Обещание.

Столько силы вложено в эти слова, что тело скручивает спазмами. Опустошает до последнего хриплого тона, заставляя взорваться. Дрожь проходит по телу. Снова и снова. Сильнее с каждым разом. Сжигая всё настойчивее.

Я запрокидываю голову, срываюсь на крик удовольствия. Меня наполняет оглушающим оргазмом. Каждый нерв сжигает дотла. Меня трясёт под мужчиной. А он лишь ускоряется. Мощными толчками входит, заставляя дольше изнывать от удовольствия.

Живот обжигает горячей жидкостью, губы – новым поцелуем. В ушах гудит, сердце бешено колотится о рёбра. Я умираю и воскресаю раз за разом.

– … я так решил.

Растерянно хлопаю ресницами. Кажется, мужчина что-то говорил. Но я ничего не соображаю.

– Что? – Касаюсь его плеча губами, часто дышу. Прихожу в себя. – Что ты сказал?

– Решил, что останешься со мной. Никуда не уйдёшь, пока я тебя не отпущу.

Глава 41.

Мы лежим на кровати, обессиленные и довольные. Рука Хасана лежит у меня на талии, а мои пальцы сами по себе начинают рисовать круги на его твёрдой груди. Кожа горячая, обжигающая. Подушечки пальцев обжигаю, но продолжаю лениво вырисовывать круги.

В голове много вопросов вертится. Но самый главный... Который я хочу задать, но не решаюсь...

— Спрашивай, Барби, — голос Хасана глухой, но в нём есть его фирменный оттенок насмешки. — Я слышу, как твои шестерёнки начали вращаться.

Я поднимаю голову и смотрю на него. В эти тёмные глаза заглядываю. Сердце тут же резко колотиться начинает. Вот как он всё чувствует?

— И как ты это понял? — Губы в улыбке растягиваю.

— Ты их не смазывала давно, скрипеть начали.

— Козёл! — Шиплю, и тут же шлёпая ладонью по его груди.

Он даже не морщится, только улыбается. Сильнее меня за талию сжимает, чтобы я взвизгнула возмутительно.

— Давай, — он легко закидывает руки за голову, рассматривает меня.

Я прикусываю губу. Я же не могу просто спросить, правда? Не о таком. Или могу...

— Я… я спросить хотела, — мой голос звучит тише. — Как ты начал своей работой заниматься? Ну, просто... просто так же не начинают, понимаешь...

— Людей убивать? — Уточняет Хасан, и его голос становится чуть холоднее.

Я киваю.

— Барби, может, обсудим что-нибудь другое? — Усмехается. — Обычно баб интересует сколько женщин у меня было до...

— Если ты хочешь выбраться отсюда живым, то лучше расскажи, как ты стал киллером! — Злобно шиплю, чувствуя, как внутри меня поднимается ревность.

— Лейсан не в счёт? — Насмешливо замечает Хасан. Смертник.

— Для своего душевного спокойствия я представляю, что в брачную ночь ты был вдребезги пьян. А после не прикасался к ней. И только попробуй сказать, что это неправда!

Хасан смеётся. Настоящий хриплый смех, от которого по моему телу разливается тепло.

Он несколько секунд молча смотрит на меня, а затем тяжело выдыхает.

— Ладно.

Я прижимаюсь ближе, чувствуя, как его дыхание становится чуть тяжелее.

— Был у меня друг. С детства вместе как братья. У него был младший брат, пацан лет двенадцати. Славный, тихий, совсем ещё ребёнок. И вот какие-то подонки взяли его под своё крыло. Заставили продавать дерьмо. Незаконное дерьмо.

— Ребёнка?! — Охаю. Как такое возможно, Господи?

Хасан кивает, его взгляд устремляется куда-то в потолок. Я чувствую, как его дыхание утяжеляется. Эта история... Она будет плохой. Она уже плохая.

— Мой друг узнал об этом. Без лишних слов он пошёл разбираться. И я бы пошёл. Но эти ублюдки решили, что проще избавиться от проблемы. Убили его, а следом и мальчугана, чтобы не растрепал никому ничего лишнего.

Я зажимаю рот рукой, ощущая, как слёзы подступают. В горле всё пересыхает. Сердце перестаёт колотиться. Боже... какие мрази.

— Был суд. Законный. Все доказательства на руках. Их оправдали за бабки. Никто не ответил за убийства. Никто не ответил за то, чем они заставляли заниматься людей. Тогда во мне что-то надломилось.

Он замирает, его рука на моей талии сжимается чуть сильнее. Я чувствую, как ему тяжело это рассказывать.

— А потом… — его голос становится ледяным, и я чувствую, как его злость накатывает волной. — Потом я увидел, как эти ублюдки подошли к моему брату. К Камилю. Хотели его втянуть. Заставить заниматься тем же.

Я замираю, едва дыша.

— Вот тогда я понял, что никто не возьмётся за таких подонков. Никто их не накажет. У них всегда будет бабло, чтобы откупиться. И таких мразей очень много. Тогда я решил… — он смотрит прямо на меня. — Если нет закона, значит, я и буду этим законом.

Между нами повисает тяжёлая тишина. Его слова всё ещё звучат в воздухе, отдаваясь эхом. Я не знаю, что сказать. У меня не хватает слов, чтобы выразить всё, что я чувствую.

— И ты их… тех, кто… — шепчу, едва выдавливая из себя слова.

— Да, Барби, — он коротко кивает, не сводя с меня взгляд. — Всех до единого.

Я прикрываю глаза, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Но ведь он... Он поступил правильно? Мой отец... Он бы убил за меня?

Ох, папа бы точно убил за меня! Я в этом не сомневаюсь. И если он найдёт Хасана… То голыми руками свернёт ему шею. За то, что генеральскую дочь обидел. Я помню, каким папа может быть угрожающим и опасным. Он всё отдаст за мою защиту. И… Ох, мне кажется, что они с Хасаном похожи больше, чем им хотелось бы. Потому что папа тоже ради семьи мог бы пойти на преступление…

Дрожь проходит по телу, взвинчивает нервы, натягивает их. Ох. Боже…

– Чё такое? - Хасан мгновенно чувствует моё напряжение.

Я мотаю головой, прячу лицо на груди мужчины. Старое воспоминание возвращается. Но сейчас, как взрослая, я понимаю больше. Кусаю губу, стараясь справиться с эмоциями.

– Барби, – мужчина приподнимается. – Мне из тебя слова тащить?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не поможет, – едва сдерживаюсь, чтобы язык не показать. – Я потом расскажу. Сейчас, господин Демидов, я провожу допрос. - Мне нужно сначала самой всё в голове разложить. А потом рассказать Хасану. Перед этим взяв клятву, что он никому и никогда не расскажет. Но… Теперь я понимаю мужчину лучше. Его мотивы. Жестокость. Циничность. Понимаю и принимаю. Потому что он начал это всё для защиты брата. – А что теперь с Камилем? – Пальчиками изучаю литые мышцы. – Это ведь он был тогда…

– Ага, в его багажнике ты прокатиться решила, – Хасан оскаливается, мой подбородок сжимает. – Скажи, у тебя инстинкт выживания ушёл нахер окончательно? Какого хера ты вечно в неприятности лезешь?

– Эй! Ты уже рычал по этому поводу. Раз отругал, больше нельзя. Такие правила.

– У кого, блядь, такие правила?

– У нас с тобой. Наш уговор. Я только что придумала. - Улыбаюсь, тянусь к мужчине с лёгким поцелуем. Хотя… Хотя с Хасаном никогда легко не заканчивается.

Его губы сминают мои, терзают, даря обжигающий трепет в груди. Я улыбаюсь в поцелуе. Мне безумно нравится иметь что-то "наше". Совместное. Общее.

Охаю, когда Хасан переворачивает меня. Затягивает на свои бёдра, заставляя прочувствовать, что разговоры подходят к концу. Ничего не знаю! У меня другое расписание.

– Прекрати, – хихикаю, отстраняясь. Упираясь ладошками в грудь. – Моё время.

– Дохера наглеешь, Барби.

– Ага. А ты не знал? Новая коллекция. Проблемная и наглая Барби. Возврату и обмену не подлежит. Сам меня похитил, сам и виноват.

– Я тебя, блядь, спасал. Чтобы конвоиры не пристрелили.

– Ты своё дело для суда спасал, не притворяйся. Так, Камиль – твой брат. А чем он занимается? Он с тобой работает, да? Раз тебе посылку привозил… А ещё семья есть? А…

– Скорость скрути, лапуль. За тобой хер поспеешь.

Я послушно замолкаю, позволяя ему самому ответить на вопросы. Ну а что я сделать могу, если мы впервые так нормально разговариваем? Мне всё-всё хочется о нём узнать. Записать в мысленную книжечку. А вдруг потом Хасан действительно себе рекламу захочет? А у меня оп, и всё готово.

"Уберу грязь с улиц" - Отличное завуалированное предложение. Цены незнающих оттолкнут, а кто надо – обратится.

Кошмар, знал бы папа, что я уже рекламную кампанию для наёмника придумываю… Точно бы куда-то в леса сослал, на перевоспитание своим бойцам.

Устраиваюсь поудобнее. Откидываюсь на согнутые в коленах ноги мужчины. Чувствую, как сердце Хасана бьётся ровно под моими пальцами. За окном что-то шумит, но голос мужчины громче:

– Брат один, других родственников нет. Камиль не со мной работает. Но тоже полез. Нашёл, как деньги заработать. Он хорошо устроился. Выгрыз себе дорогу.

– И ты не пытался его остановить?

– Он такой же упрямый, как и я. Если Камиль решил, что что-то хочет, то его хер остановишь. Пробьёт любую стену, чтобы заполучить то, что считает своим.

– Ммм. И кто из вас двоих более упрямый?

– Одинаково. А ты? Есть братья или сёстры?

– Нет, я одна. Но папе меня с головой хватало. Я вечно какие-то неприятности находила.

Хасан ухмыляется, закидывая руку за голову. Намекает, что мою проблемность он оценил. Ну, какой же нахал! Но злиться не получается. Улыбаюсь в ответ, позволяя искренности промелькнуть между нами. Рассказать секрет.

– Я то на дерево залезу с соседскими мальчишками, – смеюсь. – А слезть не смогу. То в грузовик с провиантом заберусь. Как-то в ящике с оружием спряталась, потому что не хотела в школу идти.

– Ебать. Походу мне ещё лайт версия досталась? Надо радоваться, а?

– Дурак! Не издевайся, а то ничего не расскажу. Я просто… Я думаю, что я тебя не боюсь, потому что ты похож на моего отца.

Брови Хасана улетают вверх. Ругательство срывается с губ. Но больше он ничего не говорит. Внимательно слушает меня.

Его взгляд становится проницательным. Мужчина крепче прижимает меня к себе. И мне хочется видеть в этом жесте поддержку.

– Он тоже защищал меня, – жую губу. – Не всегда правильно. Мне было восемь или девять… Очередной военный городок. И отец взял меня с собой на какой-то марш-бросок. Но я никогда не могла в лесу ориентироваться. Отбилась от остальных, потерялась.

– Ебнул всех курсантов, которые за тобой должны были смотреть?

– Наверное, да. Потом. Но я не знаю. Просто, когда отец нашёл меня, на нас напала группа неизвестных. - Мой голос срывается, стараюсь успокоиться. Я вздрагиваю, вспоминая крик и стрельбу. Как отец грубо оттолкнул меня за дерево, как достал оружие…

Обнимаю себя за плечи, а через секунду оказываюсь распростёртой на мужчине. Хасан крепко к себе прижимает.

– Потом выяснили, что они моего отца поджидали, – шепчу, уткнувшись в шею Хасана. – Но увидели, что я отбилась, и захотели меня использовать. Он защищал меня. Хотя сам был ранен. И… Мне кажется те мужчины легко не отделались. Потому что были плохими людьми.

В детстве я не задавала вопросов. Была испугана. Переживала за папу. А после он с уставшей улыбкой пообещал, что "злые дяди" больше не вернутся.

Тогда мне казалось, что он просто их напугал и прогнал. А теперь… Теперь я думаю, что выстрелы не в воздух были. И папа после выхода из больницы долго ездил куда-то. На какие-то слушания. Объяснял, что произошло. Чтобы он не сделал, его оправдали.

Хасан проводит пальцами по моему виску, убирая волосы с лица. Успокаивает меня, пока моё дыхание не становится ровным.

– Только ты никому не рассказывай, – прошу запоздало.

– Базара нет, Барби. Ты можешь мне довериться.

От этого внутри что-то трепетать начинает. Его слова касаются чего-то глубоко внутри.

Я невольно прижимаюсь к мужчине сильнее. Рука Хасана напрягается на моей талии. Он бросает взгляд в сторону окна. Шум на улице становится громче.

– Хасан, а ты…

– Помолчи. - Обрывает грубо, сжимая челюсть.

У меня нет времени на обиды, потому что я сама превращаюсь в натянутую струну. Воздух в комнате становится густым. Волоски на теле становятся дыбом, будто сигнализируя об опасности. Грохот приближается.

Хасан удерживает меня в стальных оковах. Делает резкий переворот. Мы летим на пол. Вскрикиваю от боли, впечатавшись лопатками. Но в следующую секунду всё заполняет оглушительный звон. Взрывная волна сотрясает комнату. Окна разлетаются, осыпая нас дождём из осколков. Хасан накрывает меня собой, защищая. А в следующую секунду подскакивает, утаскивая меня за собой.

– Бегом, Барби. На нас напали.

Глава 42.

Хасан сжимает моё запястье так сильно, что, кажется, останутся синяки. Но сейчас это не имеет значения. Комната дрожит от ударной волны. Оглушительный звон от взрыва, запах гари и пыли — всё смешивается в один ужасный коктейль, от которого тошнит и подкашиваются ноги. Мир рушится, а я цепляюсь за Хасана, как утопающий за соломинку.

— Кто на нас напал? — выкрикиваю, но мой голос кажется слишком слабым на фоне царящего вокруг хаоса.

— Похер, — огрызается Хасан, таща меня к двери. — Главное, чтобы ты выбралась отсюда целой.

На секунду Хасан пропадает из моего поля зрения, и мне кажется, что у меня сейчас начнётся самая настоящая паническая атака.

— Натягивай на себя быстро, — голос Хасана возвращает меня в реальность. В меня летит какая-то тряпка, после кроссовки.

Я даже слова лишнего не произношу. Страшно настолько, что я готова выполнить любой его приказ. Только бы выжить.

Я едва держусь на ногах, пытаясь поспевать за Хасаном. Мои ноги спотыкаются о разбитую мебель, осколки стекла хрустят под подошвами. Сердце колотится так громко, что я чувствую его в горле.

— Куда мы? — хватаю его за плечо, пытаясь притормозить. — Хасан, я не успеваю!

— Перебирай ногами, Барби, — рявкает он, останавливаясь на секунду. Его глаза блестят от адреналина. Злости. Ярости. Там что-то ещё, но я слишком взволнована, чтобы разобрать.

Киваю, задыхаясь от страха. Я никогда к этому не привыкну, да? Всегда буду на грани сойти с ума. Господи, почему перерыв был таким маленьким? Для моего психологического здоровья требуется больше времени!

Мы выбегаем из квартиры. В подъезде всё выглядит ненамного лучше, чем в квартире. Запах гари смешивается с криками, где-то раздаются новые взрывы. Свет мигает, превращая всё вокруг в пугающую картину ужаса и паники. Самое время, чтобы словить сердечный приступ. Для этого уже все факторы сошлись!

Хасан оглядывается, его взгляд ищет что-то, а может и кого-то.

— Туда, — резко тянет он меня за собой.

Мы бежим на несколько этажей ниже. Везде пыль и дым. Дышать практически нечем. Хватка Хасана на моём запястье железная, он не оставляет мне выбора. Я послушно переставляю ноги. Следую за ним и молюсь. Молюсь про себя.

Мы влетаем в какую-то подсобку между этажами. Что-то типа небольшой кладовки. Хасан оглядывается, достаёт из-за пояса пистолет. Я же нервно сглатываю.

— Что ты делаешь?! — всхлипываю, мои нервы на пределе. Если он достал пистолет, то сейчас уйдёт, да?! Оставит меня здесь одну?

— Собираюсь нас спасти, — отвечает резко с долькой насмешки, но в его голосе звучит стальная решимость. — Я пойду вперёд. Привлеку внимание. Ты успеешь выбежать и спрятаться.

— А как же ты? — Глаза расширяются от ужаса, пальцами только сильнее в него впиваюсь.

Хасан хмурится, его взгляд становится мягче на долю секунды.

— Я всегда выкручиваюсь, — отвечает спокойно. — А теперь закрой рот и слушай, что я скажу.

Я сглатываю и киваю. Я согласна. Всё сделаю.

— Здесь есть чёрный ход, — Хасан слегка отодвигает меня в сторону. И только сейчас я замечаю, что в этой кладовке есть дверь в полу. Хасан открывая люк. — Ты спускаешься туда и бежишь. Как можно быстрее. Ищешь чёрную машину без номеров, она должна стоять сзади дома. В салон не садишься. Сразу в багажник.

— А ты?

— Я их отвлеку. Барби, я сказал - не спорь!

— Нет, Хасан, я не хочу без тебя!

Хасан закатывает глаза, раздражённо хмыкает.

— Ты сейчас моя главная цель. Убежать — это твоя задача. Всё остальное — моё.

Он наклоняется ближе, его лоб касается моего.

— Доверься мне, — шепчет.

Я же несколько секунд в его глаза смотрю. Головой понимаю, что нужно делать всё, как он сказал. Но сердцем... Но сердцем я другое сделать хочу.

— Хорошо, — выдыхаю, собирая все свои силы в кулак. — Только вернись ко мне.

Его губы касаются моего виска, а затем Хасан резко толкает меня к лестнице, что вниз ведёт.

— Иди, Барби.

На дрожащих ногах спускаться начинаю. Меня всю колотит. Я понятия не имею, что будет дальше. Медленно спускаюсь. Хасан закрывает крышку сверху, и я погружаюсь в полнейшую темноту.

Я двигаюсь по инерции. Толчок Хасана придаёт сил, заставляя двигаться.

Темнота окутывает вязким туманом. Я ногой нащупываю следующую ступеньку. Отчаянно втягиваю холодный и сырой воздух. Пахнет землёй и плесенью. Морщусь. Я не хочу идти по этой лестнице. Я хочу обратно. На хлипкую кровать, в крепкие объятия. Может, пойти к нападающим? Я им всё расскажу! У них отвратительный тайм-менеджмент. Мы только начали о сокровенном говорить. Пусть возвращаются позже и не мешают. А что? Помрут от смеха. Тоже хорошо. В любом случае долго они не проживут. Я не сомневаюсь, что Хасан с ними разберётся. И это не тот случай, когда я буду лекции о морали читать. Сохранность мужчины меня волнует намного больше. Пусть он сделает всё, чтобы выжить. Он же будет в порядке, правда?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Лестница узкая, закручивается резко. Нащупываю ладонями шершавые стены, чтобы не упасть. Но получается так себе. Ноги всё равно подкашиваются. От страха и переживания. Каждый шаг можно считать подвигом.

Я морщусь, ощущая ржавые перила под пальцами. Да-да, столичные Барби не привыкли к подобному. Мне срочно нужен Хасан. Пусть шутит и подкалывает. Готова слушать его бухтение над ухом, как я к жизни не приспособлена. А я буду рассказывать, что в нормальных домах давно ремонт сделали. Я даже ссылочкой поделюсь, где заявку оставить.

Запах сырости усиливается, а по коже бежит лёгкий сквозняк. Я напрягаюсь, понимая, что выход рядом. И чем ближе я придвигаюсь к спасительной двери… Тем сильнее мне хочется броситься назад. К Хасану. Вернуться за ним. Убедиться, что он в порядке. У меня личность с зашкаливающим любопытством, помните?

Но я силой остаюсь на месте. Убеждаю себя, что мужчина знает и разбирается лучше. Если он отправил меня в машину, значит, так надо. Демидов там собой рискует, чтобы отвлечь преступников. Я не должна его подводить! Эта мысль отрезвляет. Придаёт сил двигаться быстрее.

Я толкаю железную дверь, оказываясь на улице. Сердце колотится, ноги ватные. Я едва стою, отчаянно оглядываясь в поиске машины. Без номеров, блин. А нельзя ориентиры получше? Я, конечно, Барби, но они в машинках разбираются. У моих кукол целый автопарк был. И я-то отличу мерс от бехи. Но…

– Блин. - Мой выдох тонет в звуке новых выстрелов.

Я бросаюсь к размытому силуэту машины. Прищуриваюсь, едва на колени не падаю. Пальцами шарю по багажнику. Сейчас хозяин выйдет, и у меня своя битва будет. Нет! Номерного знака нет. Это должна быть та машина.

Дрожащими пальцами дёргаю крышку багажника. Снова. Не поддаётся! Я сейчас эту железку отломаю. Пальцы дрожат, я дёргаю сильнее. Фух, поддаётся. Не даю себе времени подумать, забираюсь внутрь. Придерживаю крышку открытой, не могу закрыть. Вдруг сейчас Хасан появится? Я хочу его увидеть. И дышать. Мне нужно дышать. А вряд ли Демидов предусмотрительно мне дырочек наделал…

– Ой! Бляха! - Плечом я случайно задеваю крышку, пока стараюсь улечься удобнее. Крышка с грохотом захлопывается. В ушах раздаётся фантомный ржач Хасана. Я, между прочим, сделала всё, как он велел. А то, что планировала я другое, ему необязательно знать.

Я вспоминаю, что где-то должна быть кнопка. Рычажок. Специально для того, чтобы выбраться. Шарю пальцами в кромешной темноте. И когда что-то нахожу… Меня затылком впечатывает в железо. Стону от боли, а меня дальше подбрасывает. Машина приходит в движение. Уносится куда-то. Хасан? Это Хасан? Но он бы открыл меня сразу. Или нет? Может, он не успел? Может, это… Не он?

Мысли скачут, как машина по кочкам. Меня подбрасывает ежесекундно, а в голове разруха. Я не знаю, что мне думать. Уже нужно впадать в истерику и выпрыгивать на ходу? Или подождать?

Из салона доносится приглушённая музыка. Вкус у кого-то отвратительный. Я об этом обязательно расскажу. Когда меня выпустят! Ух, я устрою Хасану. Поймёт, что никакие враги не страшнее обиженной девушки. Он мог бы меня достать! Почему-то я не сомневаюсь, что именно мой мужчина за рулём. Иначе… Разве бы он доверил меня кому-то? Это ж как надо ненавидеть человека, чтобы меня ему подсунуть?

Я кусаю костяшки пальцев. Убеждаю себя, что это Хасан. Просто у него не было времени доставать. Или он решил, что так безопаснее. Не показывать меня никому, чтобы не навредили.

Я обнимаю себя за плечи. В багажнике одновременно холодно и душно. Тряска продолжается.

У меня всё тело в синяках будет. Заставлю Хасана каждый целовать! А после другую качку устраивать… И… Ладно. Я всё это придумываю для того, чтобы убедить себя, что с мужчиной всё хорошо. И будущее у нас будет.

Прикусываю губу, когда машина останавливается окончательно. Облегчённо выдыхаю. Раздаются торопливые шаги, багажник открывается. Свет фонарика бьёт в лицо, а моё сердце останавливается. Не могу дышать. Это не Хасан.

Глава 43

Передо мной стоит тот самый бритоголовый, которого я недавно хотела вилочкой пырнуть.

Паника огромной волной накрывает. С головой. В мыслях только одно - он меня сейчас того, да? Убьёт и закопает где-то. А может, что и хуже сделает. Кто его знает-то. Господи!

После всего вот этого, я больше в лес в жизни не пойду! От тюрем и преступников подальше держаться буду. Да я стану самой-самой примерной девочкой на свете. Честно-честно. Только бы выжить.

Руки сами хватаются за крышку багажника, отчаянно пытаясь захлопнуть её обратно. Но бритоголовый тут же крышку вверх тянет.

Я руками по дну багажника шарю. Нащупываю пальцами что-то железное, продолговатое и тяжёлое. Отлично, этим можно и прибить.

– Не подходи! – визжу так, что голос звенит. – Убью! Я тебе башку проломлю, я ебанутая на всю голову! Не рискуй! - Размахиваю монтировкой. Она тяжёлая, поэтому рука вниз тут же падает. Монтировка с громким звуком о машину бьётся. Преступник в ответ делает шаг назад, поднимая руки в жесте капитуляции. Его лицо перекосилось от недоумения и раздражения.

– Слышь, ненормальная, сирену свою вырубай, – рычит и тут же кривится. Это он увидел, как я его машину стукнула. Вмятинку заметил. – Хасан не говорил, что ты ебанутая.

Моё дыхание сбивается. Пальцы сильнее монтировку сжимаю. Щурясь, я пытаюсь разглядеть его получше, но свет фонаря слепит глаза.

– А что… – мой голос звучит слишком хрипло. – Что Хасан говорил?

Бритоголовый тяжело вздыхает. Голову на отсечение даю, что он глаза закатил!

– Что ты задалбываешь не хуже его, – огрызается в ответ. – У меня приказ тебя сюда привезти и охранять хату.

– Ты врёшь, – шепчу, а саму потряхивает не на шутку. Может и правда? Моя спина упирается в стенку багажника, стараюсь держаться как можно дальше от него. – Хасан никому не доверяет.

Бритоголовый насмешливо фыркает, складывая руки на груди.

– Ты меня с шушерой не равняй, – рявкает преступник. – Ты видать ему дорога, раз мне велено было твою задницу спасать и в безопасное место везти.

В безопасное место?

Я медленно выглядываю из багажника, готовая в любой момент метнуться назад, если он сделает что-то подозрительное. Я на несколько секунд зависаю. Ресницами для верности хлопаю. Потому что передо мной и правда безопасное место. Дом Лейсан.

– Не может быть… – выдыхаю, чувствуя, как напряжение немного спадает.

– Да расслабься ты уже, – бритоголовый недовольно фыркает. – Чеши в хату. И если не в лом будет, то кофе сделай и вынеси. Мне ещё всю ночь не спать. Доза кофеина точно лишней не будет.

Он хоть и не самый вежливый лысик на земле, но напряжение и правда спадает. Я выдыхаю.

Медленно, но уверенно я выбираюсь из багажника, всё ещё не сводя с него глаз.

– Почему ты меня сюда привёз? - Сердце всё равно грохочет как ненормальное. Я-то здесь, а вот Хасан...

– Потому что Хасан так сказал, – бритоголовый злиться начинает. – Тебя надо было вывезти из той заварушки и доставить в безопасное место. А это место – здесь.

Он смотрит на меня так, будто я недалёкая, потому что минуту назад он уже это объяснял. Ну пускай скидочку делает, что я в дичайшем стрессе.

Бритоголовый косится на монтировку в моей руке, но ничего не говорит. Я решительно сжимаю её, не сковородка, но тоже пойдёт.

– Это я одолжу, – бросаю через плечо, на ходу направляясь к дому.

– Точно ебанутая, – ворчит, устало пожимая плечами.

Дом Лейсан кажется спасительным оазисом в этом кошмаре. Я стараюсь дышать ровно, но сердце всё ещё громко колотится. Пальцы сжимают монтировку так, что пальцы белеют.

Я открываю дверь, в дом захожу. Вздрагиваю от неожиданности, когда Лейсан вижу. Она стоит напротив. Бледная вся, руками себя за плечи обнимает.

– Ты одна. - Она не спрашивает. Констатирует факт.

– На нас напали... Я хотела с Хасаном, а он... А я... - Мои плечи подрагивать начитают. Монтировка из пальцев на пол с громким гулом падает. Я в одну секунду чувствую, как становлюсь уязвимой и обессиленной. Слёзы сами на глаза наворачиваются.

– Тихо, сюда иди. - Лейсан меня к себе притягивает. – Не родился ещё тот, кто Хасана убить сможет, поняла?!

Я киваю как китайский болванчик. Чувствую, что у Лейсан руки дрожат. Всхлипываю и сильнее зажмуриваюсь.

Я не знаю сколько проходит времени, когда мы обе успокаиваемся. От присутствия Лейсан мне спокойнее. Я, наверное, единственная в мире девушка, кто присутствию бывшей радуется. Я странная? Но-но! Лейсан страннее. Она-то нынешнюю бывшего мужа терпит. Так что сначала её к психологу. Я смирно в коридорчике подожду. Но рядом с Лейсан действительно спокойно. Потому что она уверена, что с Хасаном всё будет хорошо. И я от неё этой уверенностью заражаюсь. Он просто не может пострадать. Я первая в очереди! Я его прихлопнуть могу за весь стресс, а остальным не разрешаю.

– Садись, я чай тебе заварю, – Лейсан меня к столу подталкивает. – Успокоиться надо. И поспать.

– Как вообще спать можно, когда такое?! – я на неё в шоке смотрю, пальцы заламываю. – Ой, кофе надо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Нет, Ева, ты попьёшь чай и пойдёшь отдыхать. Разуму нужен отдых. Иначе можно и свихнуться от переживаний.

– Не для меня кофе. Там тот мужчина… Охранник. Он просил. Ему ещё ночь дежурить.

– Хорошо.

Лейсан крутится на кухне. Бросает травы в прозрачный чайничек, заливает кипятком. Стекло запотевает, появляются разводы. Слежу, как маленькая капля ползёт по стенке. Гипнотизирую её. Кажется, если сосредоточиться, то легче будет. Буквально заставляю себя дышать. Прислоняюсь к стене боком, потому что дрожащие ноги не справляются.

– Отнеси, – Лейсан вручает мне огромную кружку с кофе. – И не вздумай сама пить.

– Отравила? – прищуриваюсь.

– Да. Специальный яд для тебя. Иди давай.

Кофе пахнет просто потрясающе. И плевать, что без молочка. Манит своим ароматом. Но я держусь. Кто Лейсан знает? Может действительно что-то добавила. Бывшим доверяй, но не свою жизнь.

– Ооо, наконец, – хмыкает бритоголовик, выбираясь из машины. – Тебя как за смертью посылать.

– А вот про смерть, – я кружку вручаю. – Может и за ней ходила. Лейсан сказала, что в кружке яд.

– Да? – с сомнением на кофе смотрит. – Да не, вроде не проклинала меня на этой неделе. Не должна снова травануть.

Но пробовать не спешит. С опаской поглядывает на дом, снова на кружку. Бритый затылок чешет. Кажется, мужчина знает Лейсан достаточно хорошо, чтобы засомневаться.

– Ну и хер с ним, – делает несколько больших глотков. Достаёт сигареты. – Рисковать надо, да, малыха?

– Меня Ева зовут.

– Гор.

– Гор? Интересное имя. А сигаретой угостите? - Я не курю, но сейчас так хочется. Все подруги в универе так стресс спускали. Говорили, что помогает. А мне очень нужно успокоиться.

– Ага, – бритоголовик усмехается. – Не Лейсан траванула, так пусть Хасан мне башку снесёт?

– А Хасан мне разрешает курить, – нагло вру.

– Вот у него и попросишь.

– Но…

– Дуй отсюда, Ева. Бегом. - Взмахом руки отправляет меня обратно.

Я плетусь недовольно в дом, обнимаю себя за плечи. Одни тираны вокруг! Ни кофе, ни сигаретки. Вот вернётся Хасан… И по жопе даст, что я покурить хотела. Но мне не страшно. Пусть только возвращается.

Я обустраиваюсь на кухне. Впритык к окну прижимаюсь. Наблюдаю за лесом и дорогой. Жду, что именно сейчас приедет Хасан.

– Всё хорошо будет, – Лейсан присаживается напротив.

– Как ты можешь быть такой спокойной?

– Знаешь, сколько передряг у него было? Всегда всё решал Хасан. И нервов не хватит за него волноваться. Тебе придётся этому научиться. Не переживать лишний раз.

– Почему?

– Потому что Демидов — это Демидов. Он не поменяется. Из дела не уйдёт. Для него это важно.

– Я знаю, – киваю.

– Рассказал? Не ожидала. Хасан не любит об этом говорить.

– Но ты же знаешь.

– Я женой его была.

Я обиженно поджимаю губы. И даже кусаться не хочется, ни одного резкого ответа не вспыхивает. Потому что я даже не знаю, кто я для Хасана. Что между нами? И как всё будет потом?

– Я не обидеть тебя хотела, – Лейсан ласково улыбается. – Наоборот, это хорошо. Значит, ты важна для него. Меня это радует.

– Вот знаешь, первая мысль, когда я сюда приехала… Вы очень странные извращенцы! И убедилась в этом. Бывшие не дружат.

– А мы неправильные бывшие. И тебе не о чем переживать. Мы никогда с ним не сойдёмся. Я для Хасана очень правильной была. А он для меня… Очень неправильным. Мы просто изначально друг другу не подходили.

– Но при этом поженились.

– И развелись, – с нажимом напоминает Лейсан. – Хасан для меня сейчас… Как дальний проблемный родственник, который постоянно без спросу в дом заваливается и командует.

– Но ты его пускаешь.

– Пускаю. Я ему благодарна. И за этот дом, и за другую помощь. Он ведь меня у отца забрал. Мой отец… Сложный, жестокий человек. И не одобрял отношения с Хасаном. Наказывал лишь за то, что мы взглядами перебрасывались. Хасан меня забрал, спас. За это я всегда ему благодарна буду.

Я медленно киваю, стараясь принять это. Ну, не самое странное, что в моей жизни было. Я и на дереве весела, и в лесу наёмником гуляла. С присутствием Лейсан как-то смириться смогу.

Неспешно пью горячий чай, убеждая Лейсан, что скоро пойду спать. Она уходит на второй этаж, а я остаюсь.

В чёрных силуэтах деревьев за окном Хасана высматриваю. Он приедет, точно. Скоро. Вот сейчас.

Я грею ладошки кружкой, прислоняюсь виском к окну. От нервного истощения мои глаза медленно закрываются.

Раздаётся гул машины. Я резко подскакиваю, разливая на себя остывший чай. За окном светает. Вдалеке появляется джип, направляющийся к нашему дому.

– Хасан приехал! - Я вскрикиваю, потому что никто больше на таких тачках не катается.

Выскакиваю на улицу, замечая Гора.

– Не высовывайся, – рявкает он, выхватывая оружие.

– Но Хасан…

– Хасан едет. И это…

– Не он. - Заканчиваю я, чувствуя, как сердце падает в желудок. Бьётся там, вызывая тошноту и радость одновременно.

Сквозь мутное стекло машины я вижу одного из пассажиров. Мои ноги подкашиваются. Это не Хасан. Это мой отец.

Глава 44

Я бросаюсь вперёд, слёзы сами текут по щекам, а сердце колотится так, будто сейчас выскочит из груди. Папа. Здесь. Нашёл меня.

Я врезаюсь в его объятия, обнимаю так сильно, как только могу. Папа сразу прижимает меня к себе, его большая рука накрывает мою голову, а другая обнимает за спину. Я зарываюсь в его грудь и всхлипываю. Я так скучала. Папа приехал так вовремя. Я ему сейчас всё расскажу, смогу убедить, что Хасану нужна помощь и он поможет. Правда же?

– Девочка моя, – шепчет он, в голосе отца столько боли и облегчения одновременно, что я ещё сильнее начинаю реветь. – Всё хорошо. Всё хорошо. Я здесь.

Я не могу говорить. Слова комом в горле становятся, как и тысячи эмоций. Только сжимаю его крепче, будто боюсь, что если отпущу, то он исчезнет.

Его пальцы осторожно гладят мои волосы, а дыхание согревает макушку. Но что-то в его движениях меняет ритм. Руки отца начинают скользить по моей спине, плечам, рукам, будто проверяют. Он отстраняется совсем немного, чтобы рассмотреть меня. Я чувствую, как его взгляд буквально обжигает, когда он замечает на моём лице большую царапину. Это я в багажнике упала неудачно, на одном из поворотов.

– Что это? – голос отца становится резким, я слышу в нём угрожающие нотки. Он пальцами мой подбородок поддевает, заставляет голову выше поднять. Рассматривает царапину. – Это этот ублюдок тебя тронул?!

Его лицо жёстче, чем я когда-либо видела. Лоб нахмурен, глаза тёмные, черты лица заостряются. Я папу видела в разных степенях злости... Но таким я его вижу впервые. На виске вена пульсирует. Желваки играют. Зубы стиснуты до скрипа.

– Пап, ты... Нет! Он меня не трогал, пап... – начинаю, но отец не даёт мне договорить. Его голос перекрывает всё.

– Господи, Ева! Скажи правду, ему всё равно не выжить. Я его лично своими руками придушу. Я за эти дни... Ты знаешь, как я переживал? Моя девочка.

Я замираю. Дышать становится почти невозможно. Что значит ему не выжить? Что папа такое говорит?!

Я тут же взгляд на машину перевожу, на которой он приехал. Там только один водитель. И я его знаю. Никакой полиции. Никого. Отец просто... Он решил, что... Ему рассказать нужно. Мы сейчас всё решим. Мы... Папа просто не знает, он...

– Хасан меня спас! – выкрикиваю хриплым голосом.

– Хасан?! – Он кривится так, будто я сказала что-то непозволительное. – Он преступник! Зэк! Ублюдок! Он держал тебя в заложницах! У этой мрази нет имени! Не смей говорить о нём так, будто это существо заслуживает на имя!

Господи, меня в холодный пот бросает от слов отца. Его потряхивает от ненависти.

– Ты ничего не знаешь, пап! Он... Он...

– Спас?! – папа почти рычит. Его рука тянется к ремню, и я чувствую, как в груди всё холодеет. – Этот зэк спас тебя? Ты хоть понимаешь, кто он? Я жалею, что у нас отменили смертную казнь, потому что это тварь заслуживает, чтобы...

– Пап! – перебиваю, делая шаг назад. Его движения становится резкими, и я понимаю, что он не за ремень потянулся. Пистолет. Он вытаскивает оружие.

– Иди в машину, – приказным тоном бросает, не глядя на меня. Его взгляд прикован к Гору, стоящему неподалёку. Бритоголовый даже не двигается, но я вижу, как он напряжён. – Я разберусь здесь. А ты – в машину. Мы поедем в больницу. Пусть тебя осмотрят. А потом домой.

– Папа, нет! – кричу. – Прекрати, здесь нет никого плохого! Папа, пожалуйста!

Он замирает, но не убирает пистолет. Я чувствую, как его взгляд скользит по мне, изучает каждую царапину, каждый синяк. Его челюсти сжаты так сильно, что я слышу, как скрипят зубы.

– Ева, отойди. Это не обсуждается, – его голос становится ещё ниже, холоднее. – Ты хоть понимаешь, с кем имела дело? Демидов – опасный человек. Настоящий ублюдок. Он из тюрьмы вырвался. А ты отведёшь меня к этой твари!

Он на Гора взгляд переводит. Я вижу, что Гор медленно рукой к карману тянется. Боже!

– Он спас меня! – выкрикиваю, чувствуя, как глаза снова наполняются слезами. – Если бы не он, меня бы уже не было! Он не сделал мне ничего плохого, папа, пойми же! Хасан, он...

– Иди в машину, – повторяет, но уже тише. – Мы всё это обсудим позже.

– Нет, – упрямо качаю головой. – Я никуда не пойду, пока ты не пообещаешь, что ничего не сделаешь. Ни Хасану, ни его людям.

Отец выдыхает, тяжело, будто сдерживается. Но в следующую секунду сердце в пятки от страха летит. Потому что позади меня что-то трещит. Как будто кто-то на сухие ветки наступает. Глаза отца моментально темнеют до неузнаваемости. Он резко руку с оружием переводит.

– А вот и сам ублюдок.

Я разворачиваюсь резко. Вижу, что Хасан ближе подходит. Слышу, как отец пистолет с предохранителя снимает.

Господи, пожалуйста...

Я поворачиваюсь назад, сердце колотится так, будто сейчас вырвется наружу. Хасан стоит, спокойно наблюдая за нами, но я вижу, как его рука едва заметно напрягается. Оружие уже в его ладони.

Я замираю. Это не может быть правдой. Этого не может происходить. Господи, всё должно быть не так! Я понимала, что нормальной встреча не будет. Но планировала… Не знаю! Успокоительное с транквилизаторами им в чаёк подлить. Лет через десять. Привела бы внуков к отцу, он бы и смягчился.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мысленно себе по щекам даю. Каких ещё детей? Сейчас предположительного отца моих детей прихлопнут.

– Какое радушие, – усмехается Хасан.

– Опусти пистолет, – голос отца пропитан презрением. – Всё кончено, Демидов. На нарах тебя заждались.

Лицо отца напряжено, на виске вздулась тонкая, пульсирующая вена. Его челюсти так сжаты, что я слышу, как скрипят зубы. Хасан же, напротив, показательно спокоен. Ухмыляется, а его взгляд скользит по мне. Будто приказывает молчаливо подойди. Но я не могу сдвинуться. Замороженной себя чувствую, врастаю в землю. Мне кажется, что любое случайное движение приведёт к непоправим последствиям. Я чувствую, как напряжение между ними нарастает. Это как разряжение молнии перед бурей. Страх давит на грудь так сильно, что я едва могу дышать.

– Уже пакую вещи, – голос Хасана пропитан сарказмом. – Только ты забылся, подполковник — это не твой полигон. А мой. И правила здесь мои.

– Правила?! Ты мне говоришь о правилах? Мразь, которую мне стоило пристрелить давно.

Давно? Я кручу головой так сильно, что она кружиться начинает. Пытаюсь поймать взгляд Хасана, прочитать ответ на лице отца. Как это давно?! Они знакомы? Виделись раньше?! Если знакомые отца перевозили Демидова на том вертолёте, если он мог договориться о моей транспортировке… Он как-то связан с арестом Хасана? Или нет?!

– Куда уж мне до тебя, – хмыкает Хасан, крепче обхватывая ружьё. – Ты же главный праведник, да?

Лицо отца теперь совсем красное, и я вижу, как пальцы белеют от напряжения. Вены на руках вздулись, словно он готов в любую секунду разорвать ситуацию в клочья.

Палец отца скользит по стволу. Достигает спускового крючка. Подрагивает от напряжения, желая выстрелить.

– Хватит! - Я вскрикиваю отчаянно, выскакиваю перед отцом. Мой голос срывается от страха. Меня трясёт от мысли, что он сейчас убьёт мужчину, которого я… Который мне дорог! – Не надо! – умоляю со слезами на глазах. – Пап. Хасан. Пожалуйста, уберите оружие. Мы… Мы можем поговорить спокойно. Я чаёчком угощу вас.

Лейсан там что-то про яд говорила, да? А если немного подсыпать, они успокоятся?

– Уйди, Ева. - Приказывает отец. Старается схватить меня, но я уклоняюсь. Грудь отца тяжело поднимается, словно он с трудом сдерживает ярость.

– Барби, свали нахрен с линии огня. - Рявкает Хасан.

Я вздрагиваю от ярости в его голосе. Всё внутри сжимается, но я не подчиняюсь.

– Вы меня не слушаете! – кричу я. – Почему я должна?! Хасан, это мой отец! Ты не можешь в него целиться.

– Ты не представляешь, что я могу, Барби, – его глаза темнеют от ярости.

– Пап! Хасан меня не тронул. Он ничего мне не сделал, слышишь? Никак не пострадал. Там… Те охранники меня убить хотели. А Хасан спас. Понимаешь? Пожалуйста!

– Ты не понимаешь, Ева. Ты не знаешь, что он такое. Он чудовище, которое заслуживает только одного.

– Я знаю. Но он меня не тронул, папа! Если бы не он, меня бы уже не было! Те охранники были куплены. И они хотели меня убить как свидетеля. Понимаешь? Хасан мог меня бросить. А он забрал. Спас. И спасал ещё много раз. Я всё расскажу.

Я уверена, что, когда отец узнает всё, он поймёт меня. По-другому посмотрит на Демидова. Увидит в нём хорошее, как это сделала я.

Отец с сомнением косится на меня. В его взгляде читается растерянность. Но это хорошо. Это очень хорошо! Значит, он хоть что-то улавливает сквозь волны ярости. Прищуривается, но палец с курка чуть сдвигает. Выдыхает. А я вот снова могу дышать!

– Ты даже представить себе не можешь, что я сделаю, если узнаю, что ты тронул мою дочь, – шипит отец.

– Жди благодарственного подарка, – в ответ скалится Хасан. – Орлов лично ко мне свою дочь отправил. Таких передачек я ещё не получал.

А говорят, что тестостерон у мужчин падает. Этих бы исследователей сюда. Здесь мужская энергетика зашкаливает!

Может… Может мне сознание потерять? Ага. И они переступят через меня, не заметив. Ещё и порадуются, что никто разборкам не мешает.

– В машину, Ева, – приказывает отец. – Мы уезжаем сейчас же. С этой грязью будет полиция разбираться.

– Прячешься за дочерью, подполковник?

Где там моя арматура? Хочется Хасана стукнуть немного! Зачем он накаляет обстановку?

Отец дёргается в его сторону. И ни о каком перемирии не может быть и речи.

Глава 45

Хасан ещё и моего отца другим званием называет. Должен знать, что военные ценят свои звания. Мой отец генерал. Подполковником он вечность назад был. И я уверена, что Демидов это прекрасно знает. И помнит. И специально это делает. Задеть хочет. Это что-то значит? Возможно, они познакомились, когда папа подполковником был? На это отсылка? Ох, что же тогда произошло? Такая лютая ненависть не берётся из ниоткуда. А они словно разорвать друг друга хотят.

Ладонью я упираюсь в плечо отца, пытаясь удержать на месте. Не пускаю дальше. Каждый нерв во мне звенит от напряжения. Я своими хрупкими ручками двух диких зверей удержать пытаюсь.

– Пап, не надо, – уговариваю его. – Хасан. - Я в одно имя вкладываю все свои эмоции. Лишь бы он не продолжал. И не выстрелил в моего отца, когда у того закончится терпение.

Разворачиваюсь к Хасану в отчаянии. Смотрю, как он легко держит пистолет. Едва не плачу от облегчения. Мужчина не собирается стрелять. Он не станет причинять мне такую боль. Держит всё под контролем, но грань не переступает. Взглядом даёт понять, что это именно из-за меня. Для меня. Иначе всё закончилось бы по-другому. Я мысленно благодарю мужчину. И тут же проклинаю.

– И Ева никуда не поедет, – чеканит он зло. – В дом иди, Барби.

– Хасан! – вскрикиваю. – Я не…

– Силой затащить?

– Не надо. Пожалуйста. Ладно? Не надо.

Я уверена, что после Хасан появится. Он как-то разберётся со всем. И не сомневаюсь, что явится за мной. Обязательно. Но к тому времени я успею переубедить отца. Поговорить с ним нормально. И они не станут пушками мериться. А сейчас я просто смотрю на Хасана. Наши взгляды сталкиваются. Я всё ему обещаю без слов. Что захочет. Но нужно как-то эту ситуацию разрулить так, чтобы мы все трое остались живы. И раз у мужчин мозги не работают, то это моя задача.

Хасан кривится. Желваками играет, стараясь удержать меня на месте. Хотя я вижу, что у мужчины одно желание - забросить меня на плечо и затащить обратно в дом. А после всё силой решить.

Демидов резко выдыхает. Ведёт челюстью, опуская руку вниз. А я едва не визжу от радости. Он соглашается на мои условия! Ничего он не ужасный. Он самый лучший в мире мужчина! Отступает для того, чтобы мне боль не причинить.

– Блядь. - Холод врезается под рёбра, когда я впервые слышу, как материться мой отец.

Разворачиваюсь к нему растерянно. А отец… В шоке, не меньше моего. Его взгляд бегает с меня на Хасана, ладони в кулаки сжимаются. Папу будто трясти начинает.

– Не смей мне говорить, Ева, что ты с этой мразью…

Эти слова обжигают словно удар. Лицо заливает краска. Жар, стыд, растерянность. Я не могу даже ответить, губы предательски дрожат. Щёки горят, а сердце будто проваливается куда-то вниз. Папа не должен был понять. Не так.

– Ева! Я этого не потерплю!

Отец резко хватает меня за плечо. Тянет за собой, стараясь увеличить расстояние с Демидовым. Его пальцы сжимаются так сильно, что я вскрикиваю от боли. Взгляд папы становится ещё жёстче.

– Отпустил её, – приказывает Хасан. – Или я тебе кости переломаю, подполковник.

Отец резко разворачивается к Хасану, а я, воспользовавшись моментом, отступаю назад, закрывая лицо руками. Слёзы текут по щекам, а внутри всё сжимается от боли. Я трясусь как осиновый лист, не зная, что делать дальше.

Плечи отца вздрагивают от тяжёлого дыхания, а затем он оборачивается ко мне. Лицо его перекошено от смеси злости и презрения.

– Это вылечится, – хмыкает он примирительно. – У тебя Стокгольмский синдром. Как только я увезу тебя от этого ублюдка – тебя попустит.

– Пап…

– Его упекут за решётку. Он сгниёт на зоне. И всё будет хорошо.

– Нет! Ты не понимаешь! Пап, не надо. - Я умоляю его, глотая слёзы. Понимаю, что отец может быстро всё закончить. Он вызовет полицию. Начнётся перестрелка. Кто-то из дорогих мне мужчин обязательно пострадает. – Пожалуйста, – смотрю на него с мольбой. – Давай… Давай мы просто уедем. Ты не станешь вызывать полицию. Хасан отпустит нас и останется здесь. А мы… У нас всё будет хорошо. Договор, да? Ты молчишь, что нашёл его, пока Хасан не уедет. А он… Он отпускает меня. И все довольны.

По их лицам понятно, что никто не доволен. Но это единственное решение, которое может придумать мой измученный разум. Я знаю, что Хасан не отступит. Понимаю. Но это ложь во спасение. Сейчас у него будет время сменить убежище. А потом мы встретимся и со всем разберёмся.

– Я готов дать тебе шанс выжить, подполковник. - Хасан соглашается лишь из-за меня. Будто слова из себя вырывает. Понимает, насколько это важно для меня. Клянусь, я его при следующей встрече расцелую!

Я всеми силами подталкиваю отца ближе к машине. Меня колотит от мысли, что теперь придётся всё объяснять. А если папа не поймёт? Если не примет? Как ему объяснить, что это никакой не синдром?! А Хасана я… Люблю. Даже думаю об этом шёпотом. Но это чувство греет. И даёт силы. Заставляет поверить, что всё обязательно будет хорошо.

– Не будет.

Ломает мои фантазии отец. Сжимает мои плечи, наклоняется. Его глаза пылают от озлобленности и ненависти. Понимаю, что это он Хасана ненавидит. Но как же мне больно. Всё в груди сжимается, отчаяние шипами вонзается в сердце.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Не могу поверить, – отец сжимает челюсть. – Что ты связалась с этим отбросом.

– Пап, всё не так. Послушай же меня!

– Нет, это ты послушай. Он чудовище и убийца. И когда ты в себя придёшь, ты будешь жалеть обо всём. Но станет поздно.

– Поздно? - Я облизываю пересохшие губы. Смотрю на отца в растерянности. Это потому, что он хочет Хасана засадить, да?

– Именно, – кривится отец. – Потому что ты вылечишься. А этот… Этот ублюдок вернётся. Он не привык к отказам. Он захочет тебя забрать. Я не могу этого допустить.

– Ты хочешь вызвать наряд. - Я охаю. Сердце падает вниз, желудок скручивает тошнотой. Ладони потеют от ужаса. Хорошо, что Демидов нас не слышит. Иначе никаких больше переговоров. А так у меня ещё есть шанс. – У нас же уговор, – я нервно сглатываю. – Хасан отпускает. И всё. Я ему не нужна. Он не придёт за мной…

– Придёт. Я таких мразей знаю.

– Умоляю. Пап, если ты меня любишь. Пожалуйста, не делай этого. - Я хватаюсь за предплечья отца, заглядываю ему в глаза. Меня всю трясёт. Разрывает от мысли, что мы не договоримся.

Цепким взглядом папа изучает меня. И я вижу. Вижу этот момент, когда он смягчается. Да! А следом – удар под дых.

– Я позволю этому ублюдку уйти, – обещает отец. – Если ты сейчас сделаешь так, чтобы он больше никогда к тебе не приблизился.

– К-как?

– Без понятия. Соври. Скажи что угодно. Закончи вашу неуместную связь раз и навсегда.

Глава 46.

Я стою между ними, пытаясь удержать двух мужчин, которые готовы уничтожить друг друга. Ладонь лежит на плече отца, а взгляд прикован к Хасану. Сердце разрывается, и, кажется, я больше не могу дышать. Он стоит так близко, но я знаю – в следующий раз он будет недосягаем.

– Пап, иди. - Хриплю, хочу, чтобы он отошёл. Потому что... Господи. Я сама себя возненавижу. Но это интимно. Только между нами. Я не дам отцу слушать как я...

Я делаю шаг к Хасану. Ещё один и ещё. Горло сдавливает, голос едва слушается.

– Хасан… – мой шёпот ломается.

Его взгляд тут же меня прожигает. Такой тёмный, проникающий. Я исследую взглядом каждую черту его лица – линии челюсти, резкие скулы, губы, которые сейчас сжаты. Слёзы на глаза наворачиваются. Моя бы воля... Я бы бросилась в его объятия. Обняла бы его крепко-крепко и попросила бы меня отсюда забрать. Я хочу запомнить его. Каждую чёрточку на его коже. Потому что сейчас я убью то, что у нас было. И он никогда не захочет меня видеть.

Слёзы текут по щекам, но я не вытираю их. Хасан смотрит на меня, напрягается. Глаза прищуривает.

– Барби, что за хуйня происходит?

– Прости… – хриплю. Его пальцы на моих плечах сжимаются.

– Давай без твоей херни? – голос Хасана звучит хрипло. Пробирает меня до костей. Морозом обдаёт.

Я сглатываю, пытаясь собрать последние силы. Я должна сделать это. Должна ради него. Ради нас. Потому что, если я сейчас не сделаю... Отец свои угрозы в жизнь воплотить. Ему ничего не стоит наряд вызвать. Он... А если они ещё и сцепятся, то отцу только на руку, он Хасана до конца его дней за решётку упечёт. Папа может.

– Я уеду с отцом, Хасан, – шепчу, и сердце обрывается. – Я достаточно набегалась. Поиграла в войнушки. Это всё нужно прекращать. Я...

Его взгляд вспарывать начинает. Пальцы на моём плече сильнее сжимаются.

– Хочешь в городскую суету занырнуть? Окей. Я решу дела и...

Господи. Почему так больно-то, а? И ведь у нас всё могло получиться. Он готов. Он согласен. Но...

– Ты не понял, – я закрываю глаза, а потом снова открываю их, чтобы смотреть прямо на него. – Всё, что было между нами… это ничего не значит.

– Повтори, – его голос становится грубее. Притягивает меня так, чтобы я в него вбилась.

Отец тут же рыпается. Я слышу скрежет щебня. Слышу, как он яростно дышать начинает.

– Папа, отойди! - Тут же вырываюсь из захвата Хасан. На отца смотрю, и тот громко выматерившись, отходит.

– Барби!

Вздрагиваю от тона, которым Хасан меня зовёт.

– Неужели непонятно?! Я спала с тобой, чтобы ты меня защищал! Это была моя плата! - Выпаливаю на эмоциях. Я понимаю, что нужно рубить быстро. Чтобы он разозлился и больше не захотел меня видеть. А значит... Нужно быть сукой.

– Что за хуйню ты несёшь? Какая на хер плата? – Хасан рявкает. Ярость пропитывает его голос.

– За мою безопасность. Ты меня спасал, а я… заплатила. Чем могла.

Его глаза темнеют. Он смотрит на меня так... Господи, я под землю провалиться хочу от этого позора. Делает шаг вперёд, и я отступаю.

– Это он тебя надоумил херню эту нести?! – рычит, а я лишь втягиваю громко воздух.

Я чувствую, как внутри всё сжимается до боли. Горячие слёзы заливают лицо, но я не могу позволить себе остановиться. Нельзя. Если я сейчас сломаюсь, всё это будет зря.

– Нет, – голос дрожит, но я заставляю себя продолжать – Это моя правда, Хасан.

– Правда? – От его хриплого смеха морозные мурашки по коже разбегаются. – Барби, давай ещё раз. Только нормально.

– Всё между нами… – я спотыкаюсь на словах, но продолжаю, глядя прямо ему в глаза. – Всё это было ради моего спасения. Чтобы ни кто другой, ни ты сам не причинили мне вред. Ты для меня – это просто способ выжить.

Его взгляд становится ледяным, словно он отгораживается от меня стеной. Пальцы сжимаются в кулаки.

– Значит так, да? – Его голос низкий, рваный.

– Да, – я сглатываю, чувствуя, как что-то внутри меня ломается. – Я не смогу быть с убийцей, Хасан.

Я использую последний аргумент. Режу между нами последние ниточки. Я себя возненавижу. Буквально через несколько секунд. Но перед этим... Я спасу его от

тюрьмы.

– Убийцей? – рявкает в ответ.

– Да, – выдыхаю, и голос срывается. – То, что ты ради брата пошёл на это… ничего не меняет. Ты жестокий человек. У тебя на руках кровь.

Хасан смотрит на меня так долго, что мне становится страшно. Он меняется. Становится человеком, которого я вижу впервые. Я задела за живое. Он мне открылся, а я...

– Значит так, – наконец говорит он, едва слышно, но каждое слово режет как нож. – Понял.

– Хасан… – я делаю шаг к нему, но он отступает.

– Нет, Барби, – он криво ухмыляется. – Ты сказала достаточно. Не долбаёб, понял. Только проясним один вопрос. Мои услуги стоят дохуя, а ты ноги всего пару раз раздвинула. Так что я вернусь за долгом. Жди.

Я рот открываю. На такое я точно не рассчитывала. Это он мне сейчас угрозу озвучил?

Я вперёд рыпаюсь, но он зыркает на меня так, что я тут же отступаю. Понимаю, что ещё одно слово и он меня в землю прямо здесь закопает. Настолько сильно меня ненавидит.

Хасан разворачивается и уходит.

Мир вокруг меня словно рушится. Я слышу только звук собственных рваных вдохов, сердца, которое отчаянно барахтается где-то в груди.

Хасан уходит. Он больше никогда меня не простит.

Я стою, как окаменевшая. Воздух стал вязким, каждая клеточка тела горит. Внутри всё ломается, раскалывается на миллионы острых осколков.

Слёзы душат, заполняют горло, но я не позволяю им вырваться наружу. Нет.

Отец стоит в нескольких шагах. Я чувствую его тяжёлый взгляд.

– Поехали, Ева, – звучит голос отца за спиной.

Я моргаю, пытаясь вернуться в реальность. Больше не на кого смотреть. Хасана нет. Вместе с ним ушла часть меня.

Господи, мне хочется кричать, но я сжимаю зубы до боли. Хочу упасть, распластаться на этой сырой земле, зарыдать так, чтобы душа вывернулась наизнанку. Но я не могу. Отец смотрит.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я медленно вытираю лицо дрожащими руками.

– Поехали, – повторяет с напором.

Я киваю, не в силах произнести ни слова. Ноги отказываются двигаться, но я заставляю себя идти. Один шаг, второй. Кажется, я падаю вперёд, но сила воли держит меня на ногах. Каждое движение даётся с трудом.

– Соберись, – рычит отец.

Я поворачиваю голову к нему. Хочу сказать, что собраться уже нечем. Хочу его обвинить. Это всё он. Из-за него. Но сейчас не могу. Иначе он не сдержит слово. Хасан должен успеть уйти. А после я скажу отцу всё, что думаю.

Открываю дверь, садясь на переднее сиденье. Всё тело дрожит.

Дверь хлопает, когда отец садится в машину. Он пристёгивается, включив двигатель.

– Ты всё сделала правильно, дочка.

Я не отвечаю. Смотрю в окно, в пустоту. Там больше ничего нет. Внутри всё сжимается и рвётся одновременно. Это не просто боль. Это что-то большее. Как будто я оставила там всё, что было для меня важно.

– Это пройдёт. Ты запишешься к специалисту. Тебя вылечат. Это просто болезнь, – говорит отец тише.

Я горько усмехаюсь.

Машина трогается с места. Я впиваюсь ногтями в колени, чтобы не завыть, не разрыдаться в голос. Я не могу. Я не имею права.

В голове эхом звучат его слова:

"Мои услуги стоят дохуя, а ты ноги всего пару раз раздвинула. Так что я вернусь за долгом. Жди."

И ведь он придёт. Придёт, потому что считает своей, до последнего вздоха... Придёт, чтобы отомстить.

**

Девочки.

История Хасана и Евы оказалась слишком насыщенной, глубокой и многогранной, чтобы уместиться в один том. Их мир, полный страсти, испытаний и борьбы, только начинает открывать свои тайны. Против них всё: обстоятельства, люди, собственные страхи и ошибки.

Вторая часть обещает быть ещё более горячей, откровенной и эмоциональной. Тайны прошлого, новые преграды и неугасающее притяжение — всё это ждёт вас в продолжении.

Спасибо, что разделяете эту историю с нами. До встречи во второй книге! ❤️ Чтобы найти историю вы можете: пройти по ссылке ниже, либо вбить в поисковую строку на сайте название книги, или найти ее на авторской страничке авторов

"Хасан. Его желанная проблема"

– Я ведь предупреждал, что мы ещё встретимся, – голос бандита напоминает рычание зверя. – И я тебя заберу.

Хасан Демидов. Опасный. Красивый. Жестокий.

Мужчина из моего прошлого. Мужчина, который обещал отомстить мне за предательство.

Я обманула его, чтобы спасти. Но Хасан никогда мне не поверит!

А теперь он вернулся за мной.

– И от того, насколько старательной ты будешь… – он хищно усмехается. – Зависит твоя жизнь. Заключим новую сделку?

Конец