Пикантный квартет. Пикантные рассказы о любви Часть 13

Алла шагнула за Настей в зимний сад и замерла, будто переступила порог иного мира, где время растворялось в зелёной сказке. Воздух, густой и тёплый, был пропитан ароматом цветущих орхидей, их лепестки, влажные и нежные, словно шептали тайны, спрятанные в сердце этого райского уголка. Солнечный свет, пробиваясь сквозь стеклянный купол, дробился на мириады искр, играя на глянцевых листьях папоротников и создавая на полу узоры, похожие на морские волны, манящие в неизведанные глубины. Небольшой фонтан в центре сада журчал, его хрустальные струи сверкали, как жидкие звёзды, а разноцветные рыбки, мельтешащие  между декоративных коряг, и гротов из камней, добавляли еще большую магию. Мягкие пуфы, расставленные у фонтана казались островами уюта в этом тропическом море. Алла ощутила, как её кожа покрывается мурашками — от прохлады, струящейся с влажной зелени, и от предвкушения чего то сказочного, разливающегося по венам, как шампанское в их бокалах.

— Какая красота! — выдохнула она, её голос был тихим, почти благоговейным, а глаза, сияющие, как у ребёнка перед чудом, скользили по листве. — Это… настоящий рай. Только птиц не хватает.

Настя лукаво улыбнулась. Она громко хлопнула в ладоши, и звук, резкий, как выстрел, разнёсся по саду. В тот же миг с ветвей сорвалась стайка волнистых попугайчиков, их яркие перья — изумрудные, алые, сапфировые — вспыхнули радужным вихрем. Они закружились под куполом, их крылья трепетали, как паруса в бурю, и Алла, невольно вскрикнув от восторга, рассмеялась, её смех звенел, как хрусталь, наполняя сад жизнью.

— Вот тебе и птицы, — сказала Настя, её голос был тёплым, поддерживающим, с лёгкой игривостью. — Три пары наших пернатых друзей. Они добавляют этому саду изюминку.

Алла, всё ещё заворожённая, повернулась к ней. Она шагнула ближе, её осанка была грациозна, как у бригантины, готовой рассекать волны, а голос, полный лукавой дерзости, прозвучал как вызов.

— Тогда не хватает только Адама и Евы, — сказала она, её губы изогнулись в хитрой улыбке, а глаза сверкнули, уловив тёплый взгляд Насти. — Этот сад слишком одинок для нас двоих.

Настя, рассмеявшись, подошла ближе, её движения были лёгкими, почти танцующими, а её голос, мягкий и обволакивающий, был как тёплый бриз, ласкающий кожу.

— А чем мы не Евы? — ответила она, её тон был поддерживающим, но с игривой ноткой. — Мы стоим в раю, обнаженные и счастливые. Только, — она подмигнула, — наших Адамов мы отпустили плести свои тайны. И согрешить не кем .

— Ну, мой капитан скоро вернётся, — заявила Алла, её голос был напористым, пропитанным страстью. — А без него я, пожалуй, останусь бригантиной, ждущей шторма.

Они рассмеялись, их смех слился с журчанием фонтана, создавая мелодию, полную свободы. Настя жестом пригласила Аллу сесть, подвинув к ней мягкий пуфик, обитый бархатом, тёплым, как песок на тропическом берегу. Алла опустилась на него, её пальцы скользнули по ткани, ощущая её шелковистость, будто проверяя реальность этого места. Она поставила бутылку шампанского и чашку с виноградом на пол, её взгляд случайно упал на пуфик Насти, где белели большие пятна, и её бровь игриво приподнялась.

— Осторожно, — сказала Алла, её тон был притворно невинным, но с лукавой искрой. — Похоже, твои птички испачкали пуфик.

Настя, проследив за её взглядом, рассмеялась, её смех был звонким, как звон бокалов, и она, сорвав широкий лист фикуса, с лёгкой грацией протёрла пятна, её движения были почти церемониальными.

— Это не птички, — ответила она, её голос стал томным, с лёгкой хрипотцой, а глаза заблестели воспоминаниями. — Это… следы нашей с Серёжей страсти. Вчера он… брал меня меня здесь…а я… отдалась ему.

Алла, почувствовав, как тепло от вина разливается по её телу, рассмеялась, её смех был глубоким, почти хищным, а её глаза сверкнули любопытством.

— Значит, пока мы с Глебом осваивали сауну, — сказала она, её тон был веселым, но полным восхищения, — ты , «Ева», соблазнила моего «Адама», превратив этот сад в сад любви? Или сад греха? Знаешь, я даже немного завидую Сергею. Заниматься сексом в таком месте, это так романтично.

-Ну, тебе тоже жаловаться грех,-засмеялась Настя,-мы нечаянно были свидетелями, как тебя жарко ублажал Глеб в сауне. И как ты страстно просила его овладеть тобой.

-А я и не жалуюсь,-тоже засмеялась Алла,-я просто порадовалась за мужа. Ну и за тебя. Это место создано для страсти.

— Именно, — ответила Настя, её улыбка была тёплой, поддерживающей, как солнечный луч. — Этот сад… он как магнит для страсти. Каждый листок здесь дышит ею. В нем я и хотела овладеть Сергеем. И у меня получилось.-Настя сладостно улыбнулась, вспоминая.

Они чокнулись бокалами, и шампанское, холодное и игристое, коснулось их губ, его пузырьки вспыхивали на языке, как звёзды, усиливая жар их разговора. Алла, отхлебнув, снова оглядела сад, её взгляд скользнул по листве, цветам, и вдруг остановился на колючем кактусе, где, как экзотический цветок, висели кружевные трусики, их тонкая ткань колыхалась от лёгкого сквозняка. Алла, не сдержав смеха, указала на них, её голос был полон лукавого восторга.

— Так вот тот самый кактус! — воскликнула она, её глаза сияли. — Который, как говорил Сергей, «зацвёл кружевным цветком с ароматом розового бутона»! Это твои?

Настя, залившись смехом, кивнула, её золотистые волосы заплясали, а щёки слегка порозовели от воспоминаний. Она вновь сделала глоток шампанского, её пальцы невольно коснулись собственного бедра, будто возвращаясь к тем мгновениям.

— Мои, — призналась она, её голос был мягким, но с лёгкой хрипотцой. — Вчера… Сергей так разжёг меня, что они промокли насквозь. Я решила оставить их здесь, как трофей этого сада.

Алла, чувствуя, как её собственные воспоминания о Глебе в сауне разгораются в груди, улыбнулась, её взгляд стал жарким, почти осязаемым. Она наклонилась ближе, её голос понизился, став почти заговорщическим.

— Этот сад… он как Эдем, полный секретов, — сказала она, её тон был напористым, дрожащим от возбуждения. — Я начинаю понимать, почему Сергей сиял, рассказывая о нём.

Настя, подхватив её настрой, наклонилась ещё ближе, её дыхание, тёплое и лёгкое, коснулось щеки Аллы, но её голос остался тёплым, поддерживающим, без намёка на что-то большее.

— О, это только начало, — ответила она, её глаза искрились. — Каждый цветок здесь — свидетель наших страстей. И, может, скоро он узнает и твои… с твоим капитаном.

Алла, сделав глоток шампанского, посмотрела на Настю, её глаза сверкнули, а голос стал мягче, но сохранил напористость.

— Скажи, Настя, — начала она, её тон был осторожным, но полным любопытства, — этот сад… он впервые вдохновил тебя на такое… приключение с Сергеем? Или у тебя уже были такие… волны с другими?

Настя, улыбнувшись, откинулась на пуфик, её тело, сияющее, как перламутр, расслабилось, а её голос стал задумчивым, но искренним.

— И с  Сергеем впервые, и впервые здесь, — ответила она, её тон был тёплым, поддерживающим. — Это место… оно как катализатор. Но, если честно, до вас  у меня был только один… похожий опыт. И то, — она подмигнула, — это было скорее как танец, а не буря, как с Сергеем.

Алла, кивнув, почувствовала, как её любопытство смешивается с восхищением. Она подняла бокал, её жест был уверенным, почти царственным.

— За этот сад, — сказала она, её голос был пропитан страстью. — И за наши бури, которые он ещё увидит.

Они чокнулись, звон хрусталя слился с пением попугайчиков, круживших под куполом, и их разговор, полный намёков и тепла, продолжился, растворяясь в зелёном полумраке, как волны, ласкающие берег.

Разлив до конца бутылку, Настя предложила:

-Давай выпьем за нас! За то, что мы такие счастливые и замечательные!

Алла подняла бокал, но после последней фразы глаза ее потухли и заблестели от навернувшихся слез.

Настя сразу заметила это, но не подала виду. Они выпили и отрывая ягоды от кисти винограда, молча жевали.

Первой заговорила Алла.

-Знаешь, -начала Алла, перебирая  пряди волос, её голос звучал мягко, но с ноткой грусти,-мы с Сергеем как-то разговорились о первых разах... Интересно, а у тебя было романтично?

Её глаза вновь заблестели словно она вызывала Настю на откровение.

-Ну, для таких разговоров мы с тобой мало выпили,-засмеялась Настя, поняв, что Алла хочет выговориться.-Я сейчас принесу еще шампанское и фруктов.

Она быстро встала и вышла, оставив Аллу в саду.

Вернувшись через несколько минут с бутылкой красного вина и чашкой с фруктами.

-Шампанское не смогла открыть, так что переходим на красное,-улыбнулась Настя, разливая вино.

-Значит, интересно, как у меня было первый раз? Слушай.

Настя прикрыла веки, позволив памяти нарисовать картины юности.

-Мне было восемнадцать... Лето, дача у озера. Он -соседский сын, на два года старше. Мы целый месяц перекидывались взглядами, а потом он подарил мне букет полевых цветов.

Губы её дрогнули в улыбке, словно она снова чувствовала аромат тех цветов,-И тогда же впервые поцеловались. И через несколько дней случилось это…

- В тот вечер мы сбежали на сеновал. Пахло сеном и его кожей, нагретой солнцем. Он дрожал, когда расстёгивал мой лифчик, словно боялся разбить хрустальную вазу... А когда вошёл, я вскрикнула -не от боли, а от странного восторга. Будто крылья выросли за спиной, хотя сено кололо кожу... и я даже тогда думала, что испытала оргазм. Это было такое приятное ощущение-чувствовать в себе мужской член. Как будто до этому мне не хватало какого то  пазла, и ощутив его в себе, пазл сложился. А потом он кончил и лежал рядом с видом победителя. Вернее, я тогда думала, что получила. Что это и есть оргазм. Тот восторг, что испытала, ощутив член в себе. И как он двигался во мне... Боже, какая дура я была тогда. А узнала, что такое оргазм, в полном понимании этого чувства, я только через год, с Глебом...

Настя сладостно улыбнулась от воспоминаний, её голос стал тише, но от этого ещё более выразительным.

- С первого нашего раза... Он так умело это делал, что я даже сначала подумала, что уже достигла его, испытывая восторг от движения его члена во мне. Помню, ещё удивилась тогда, почему он не кончает, ведь я уже получила оргазме. И тут меня накрыло так, что я подумала, что сошла с ума! Это был такой взрыв, коктейль удовольствия, счастья и эмоций, что я заорала так, что соседи вызвали милицию, думая, что кого-то убивают. Так я узнала, что такое оргазм. И даже последующее общение с милицией и объяснения не смогли затмить это прекрасное ощущение.

Алла засмеялась, её смех был лёгким и звонким, как звон бокалов.

-Ну, ты даёшь! А я помню свой первый раз... Это было в машине, на заднем сиденье. Он был старше меня, и я чувствовала себя такой взрослой и смелой. Но когда он начал, я поняла, что ничего не знаю о настоящей страсти. Он был нежен, но настойчив, и я чувствовала, как моё тело открывается для него, как будто впервые. А потом... потом я поняла, что такое оргазм. Это было как взрыв, как падение в бездну удовольствия. Я даже не могла говорить, только стонала и дрожала. И знаешь, что самое интересное? После этого я поняла, что хочу больше. Больше этого чувства, больше этой страсти...

Настя взглянула на Аллу, её глаза блестели от интереса.

- И что же было дальше?

Алла улыбнулась, её губы изогнулись в игривой улыбке.

-Дальше? Дальше было много всего. Мы встречались ещё несколько месяцев, и каждый раз это было как в первый раз. Но потом я поняла, что не люблю его. Поняла, что только секс нас связывает. А хотела узнать, что такое настоящая страсть, настоящая любовь. И вот когда я встретила Сергея...

Она замолчала, её взгляд стал задумчивым.

-С ним всё было по-другому. Он не просто доводил меня до оргазма, он дал мне большее…чувствовать себя живой, любимой и любящей…растворяться в нем и растворять его в себе, дышать единым телом. Да что я тебе рассказываю, ты и сама это знаешь… Я же вижу вашу любовь с Глебом.

Она замолчала, её глаза заблестели от  слез и воспоминаний.

Настя вздохнула, её грудь поднялась и опустилась в такт дыханию.

- Да, у нас с Глебом тоже так. Каждый раз, когда он касается меня, я чувствую, как моё тело оживает. И даже после стольких лет вместе, он всё ещё может удивить меня. Как сегодня утром...

Она замолчала, и её глаза блестели от воспоминаний.

Они обе замолчали, их взгляды встретились, и в воздухе заструилось напряжение, которые они вместе почувствовали.

-Наливай,-сказала Алла и выпив, сказала,-пойду покурю.

-Я с тобой,-сказала Настя, чувствуя что что-то гложет Аллу, но она не решается признаться.

Спустившись вниз, они вышли на террасу и Алла закурила.

Настя молча смотрела на нее, видя, как Алла борется с чем то внутри себя, но не стала ни о чем ее расспрашивать.

-Надо было с собой вино взять,-докурив, сказала Алла.

-Зачем? Поднимемся и в саду выпьем, Как две леди,-улыбнулась Настя.

Они встали и поднялись опять в сад.

Выпив еще по одной, Алла посмотрела как то странно на Настю и вдруг сказала:

— Я… я изменила Сергею, — выдохнула Алла, словно сбрасывая с плеч тяжелый груз. Ее пальцы нервно постукивали по ножке бокала, а губы дрожали, будто пытались удержать слова, которые уже невозможно было скрывать. — Это случилось только один раз, но я не могу больше молчать.  

Настя замерла, ее глаза расширились от удивления. Она не ожидала такого признания, но в то же время чувствовала, что Алла нуждается в том, чтобы ее выслушали. В воздухе повисло напряжение, словно перед грозой.  

— Расскажи, — тихо попросила Настя, стараясь звучать мягко, но внутри уже закипало любопытство, смешанное с тревогой.  

Алла глубоко вздохнула, словно собираясь с силами, и начала говорить, будто разматывая клубок воспоминаний, который долго был спрятан в самом темном уголке ее души.  

— Это было три месяца назад. Мы с Сергеем тогда сильно поругались, ты помнишь? Он уехал в командировку, а я… я осталась одна. Мне было так одиноко, так больно. И тогда… я встретила его.  

Она замолчала, словно боясь продолжать, но потом, сжав кулаки, заговорила снова.  

— Я решила пойти в тот новый клуб, о котором все говорили. Ты знаешь, тот, где играют живую музыку и всегда полно незнакомцев. Я надела то короткое, чёрное платье, помнишь— то, что облегает каждую изгиб тела. И… я не ожидала, что это будет иметь последствия…

Алла замолчала на мгновение, её пальцы коснулись своей груди с набухшими сосками…

— Там был он… — её голос стал тише, но каждое слово звучало чётко. — Высокий, с тёмными волосами и глазами, которые, казалось, видели всё. Он подошёл ко мне, даже не спросив, можно ли. Просто подошёл, взял мою руку и сказал: «Потанцуй со мной».  

Его звали Дмитрий . Он смотрел на меня так, будто я была единственной женщиной в мире. Танцуя, он шептал мне такие нежные слова, которых мне тогда не хватало, после ссоры с Сергеем…И я… я не смогла устоять.  

Алла закрыла глаза, словно возвращаясь в тот момент. Ее голос стал тише, но каждое слово звучало так ярко, будто она проживала это снова.  

Настя слушала, затаив дыхание. Она не могла оторваться от рассказа Аллы, хотя внутри все сжималось от противоречивых чувств. Ее щеки слегка порозовели, а сердце билось быстрее, будто она сама оказалась в центре этой истории.  

— Он был… другим. Не таким, как Сергей. Он сразу взял власть надо мной. Нет, он не торопился, он хотел, чтобы я почувствовала каждое мгновение его власти. Я даже не поняла, как это произошло. Как я полностью подчинилась ему. Но мне это нравилось-быть в его власти. Его руки скользили по моему телу, как будто он читал меня, как книгу.

Мы танцевали так близко, что я чувствовала каждое его движение, каждый его вздох. А потом… он наклонился и прошептал мне на ухо: «Ты знаешь, как ты выглядишь? Как грех, который хочется совершить».  

Алла застонала, её пальцы скользнули ниже, к животу, а затем к бёдрам.  

— Я не помню, как мы оказались в его машине. Его руки были повсюду — на моей шее, на моей груди, на моих бёдрах. Он разорвал мои колготки, даже не пытаясь снять их аккуратно. Его пальцы скользнули под моё платье, сорвали трусики…и через мгновение я почувствовала, как он… как он входит в меня.  

Настя замерла, её глаза были широко раскрыты, а губы слегка приоткрылись.  

— Он был… грубым, но в этом была какая-то дикая страсть. И я была вся в его власти… В его страстном желании обладать мной. Он прижимал меня к сиденью, его губы кусали мою шею, а руки сжимали мои бёдра так сильно, что наутро остались синяки. Я кончила так быстро, что даже не успела понять, как это произошло.

Алла замолчала, её пальцы остановились, но её тело всё ещё дрожало от воспоминаний.  

— И знаешь, что самое мерзкое? — её голос стал шёпотом. — Мне это понравилось. Мне понравилось, что он был таким… диким, таким неконтролируемым.   Он подчинил меня своей властью. И возможно сыграло свою роль то, что и девственности я лишилась тоже в машине…

Настя замерла, её глаза блестели, а губы слегка дрожали.  

— Боже, Алла…-прошептала она,-это… это невероятно.  

-А потом… он кончил в меня. И его страсть, его желание исчезло… выйдя из меня, он достал салфетку и обтёр свой…

Даже не предложил мне салфетку.

Алла замолчала, словно пытаясь собрать мысли воедино. Ее голос дрожал, но она продолжала.  

-Потом он предложил отвезти меня домой, так спокойно, как будто и не было ничего. Как случайную попутчицу. Просто пересел за руль, оставив меня сзади и спросил «Тебя куда подбросить? » Представляешь? Я  молча сняла порванные колготки, и вышла из машины, хлопнув дверью. И пошла домой. А он просто уехал…И больше я его не видела… а я шла пешком, чувствуя, как его сперма течет у меня по ляжкам…не помню, сколько времени я провела в душе, смывая с себя… из себя… помню только, как остервенело я терла себя мочалкой, пытаясь смыть эту грязь… и потом несколько дней мне казалось, что я всё еще ощущаю его следы. Вот тогда я и поняла, что это мне было наказание. За эту мою… Стала понимать фразу- «гореть в аду»…

Я пытаюсь забыть этот вечер… но не получается. И мне очень стыдно перед мужем. Несколько раз порывалась признаться, но не могу….  

Алла открыла глаза, и в них стояли слезы.  

— Вот тогда … я осознала, насколько низко я пала. Я предала Сергея. И это чувство… оно съедает меня изнутри. Я не могу больше хранить это в себе.

Настя молчала, пытаясь осмыслить все, что услышала. Она понимала, что Алла не искала оправданий, она просто хотела избавиться от этого груза.  

— Что ты собираешься делать? — наконец спросила она.  

— Я не знаю, — прошептала Алла. — Я люблю Сергея, но этот поступок… он всегда будет между нами.  

Настя протянула руку и взяла Аллу за ладонь.  

—И поэтому ты предложила Сергея мне? Выбить клин клином, образно выражаясь?

Алла кивнула, не поднимая глаз.

-А если бы я согласилась? Не на вот это, а просто переспать с ним? Тебе бы было легче?

-Не знаю… возможно. Хотя, думаю, что нет. Ведь я же сама толкнула бы его в твои объятья. Сам бы он не решился. Впрочем, мне и сейчас не легче. Хоть у нас всё так сложилось с вами. Как думаешь, это потому, что с вами произошло честно, по взаимному согласию, а то, что было у меня-измена?

-Даже не знаю. Ты должна сама решить, что для тебя важнее: жить с этим грузом, или быть честной с ним. Но помни, что бы ты ни выбрала, я буду рядом.  

Алла кивнула, и не выдержав, заплакала. Крупные слезы покатились по ее щекам. Она чувствовала, что хоть немного облегчила свою душу, но впереди ее ждал еще более трудный выбор.  

В комнате повисла тишина, нарушаемая только тихими всхлипываниями Аллы. Настя смотрела на подругу, понимая, что эта история навсегда изменила их отношения. Они стали еще ближе. Но она также знала, что иногда правда, даже самая горькая, — это единственный путь к счастью…

Алла и Настя, раскрасневшиеся от вина и душевного разговора, продолжали сидеть у фонтана , где бутылка красного уже наполовину опустела. Настя, выслушав исповедь подруги,   мягко сжала её руку, и Алла, с глазами, полными благодарности, тихо сказала: -Насть, ты даже не представляешь, как мне с тобой легко. Спасибо, что ты выслушала меня. И что ты есть у меня.

Настя улыбнулась, подливая ещё вина в их бокалы.       

-Да ладно тебе, мы ж подруги, а они для этого и нужны. К тому же, теперь вы есть у нас, а мы у вас— ответила она, и её голос был тёплым, как лучи солнца, что ласкали их обнаженные тела.

Они чокнулись, и выпили. , и Алла вдруг почувствовала, как волна нежности к подруге захлёстывает её. В порыве она потянулась к Насте, и они крепко обнялись, вдыхая знакомый запах духов друг друга. Момент был таким искренним, что Алла, сама не ожидая, вдруг коснулась губами щеки Насти. Та замерла, но не отстранилась, и их взгляды встретились. В следующую секунду, словно подчиняясь какому-то невидимому импульсу, их губы нашли друг друга — сначала робко, потом всё смелее, с нежностью, переходящей в страсть. Поцелуй был неожиданным, но таким естественным, будто они обе давно этого ждали…

На лестнице послышались шаги, и дверь открылась. В сад вошли Глеб и Сергей, их лица были озарены улыбками, но эти улыбки замерли, как только они увидели, чем заняты их жёны.

— Я же говорил, что они точно здесь... — весёлый голос Глеба прервался, когда мужчины застыли на пороге, их взгляды прикованы к сцене, разворачивающейся перед ними.

Настя вся покраснела, как маков цвет, и быстро отстранила голову Аллы. Алла обернулась, её щёки тоже залились румянцем, но в её глазах читалась не только смущение, но и какая-то дерзкая искра. Она посмотрела на мужчин и  произнесла с лёгкой дрожью в голосе:

— Вы уже вернулись? А мы не ждали вас так быстро...

— Мы видим, — засмеялся Сергей, заметив, что, в отличие от Насти, его жена уже справилась со смущением и смотрит на них заплаканными, но с решительным взглядом, глазами.

— Похоже, зря мы так спешили с тобой, тут и без нас прекрасно справляются, — улыбаясь, Глеб подошёл к женщинам и, взяв пустые бутылки из под шампанского и красного вина, убрал их в сторону.

— Понятно, шампанское сильно ударило не только в головы, — засмеялся он, опускаясь на пол перед ними, заметив, что кунки их возбуждены и влажны,— Надеюсь, была веская причина не дожидаться нас?

— Так получилось, — тихо сказала Настя, бросая игривый взгляд на мужчин из-под полуопущенных ресниц. Её голос звучал как шёпот, но в нём чувствовалась лёгкая дрожь возбуждения.

— Настя не виновата! Это всё я! — Алла вдруг решительно встала и подошла к мужу. Её движения были уверенными, но в заплаканных глазах читалась тревога. — Сергей, я тебе изменила, когда ты был в командировке, — выпалила она, глядя ему прямо в глаза. — Я рассказала всё Насте, не могу больше скрывать и от тебя. Прости меня, пожалуйста. Это был единственный раз... — Глаза Аллы вновь наполнились слезами. — И последний...

Сергей посмотрел на жену…

Ошеломленная ее решительностью Настя и удивлённый Глеб замерли, ожидая его реакции.

Сергей взял в ладони лицо жены и, наклонившись, нежно поцеловал её мокрые глаза.

— Я знаю... -прошептал он тихо.

— Знаешь? Откуда? Как давно? — тихо спросила Алла, её голос дрожал, а руки сжались в кулаки от напряжения.

— Тебя видели в том баре... с ним... и как вы сели в машину, на заднее сиденье... Мне потом рассказали.

— А почему ты не сказал мне, что знаешь? Почему до сих пор... не бросил меня…дрянь такую... — Алла затряслась в плаче. Она ожидала всё что угодно, но только не такую его реакцию…Её руки дрожали, боясь обнять мужа.

— Потому что... я люблю тебя... люблю свою… «такую дрянь», — прошептал Сергей, покрывая поцелуями мокрое, с потекшей тушью лицо жены. — Мне было тяжело знать об этом, но ещё тяжелее… невозможно…было бы без тебя...

Услышав это, Алла обхватила руками его шею и запрыгнула на Сергея, обхватив своими стройными, загорелыми ногами его поясницу.

— Милый, спасибо, я тоже тебя сильно люблю! Ты самый лучший. Спасибо, что судьба подарила мне тебя. Я буду стараться быть достойной тебя… спасибо, милый…

Алла покрывала лицо Сергея жаркими, страстными поцелуями, размазывая по его лицу свою тушь. Её губы были солеными от слёз, но в каждом поцелуе чувствовалась страсть и благодарность.

— Как же я люблю, когда всё хорошо кончается! — засмеялся Глеб, облегчённо вздохнув вместе с Настей, с которой они стали свидетелями этой сцены. — Кстати, о подарках. Вот обещанный сюрприз, — он потряс принесённым пакетом.

— И что там? — засмеялась Настя облегчённо. Её тоже обрадовала концовка сцены с признанием Аллы.

— Предлагаем вам сесть, — засмеявшись, и тоже мокрыми от чувств глазами, Сергей отпустил Аллу и посадил её. Он решил оставить на время этот тяжелый для Аллы разговор , переключившись на подарки. — Думаю, вам понравится. Только закройте глаза и не подглядывайте. Мы скажем, когда открыть.

Настя и Алла, сидевшие рядом, взялись за руки и закрыли глаза, широко улыбаясь. Их лица светились ожиданием, а в воздухе витало ощущение чего то необычного.

Глеб вытащил из пакета два футляра и передал один Сергею. Потом они опустились на одно колено перед жёнами и открыли футляры.

— Открывайте! — сказал Глеб.

Женщины открыли глаза, и их сердца замерли, словно пойманные в сладкий, мучительный плен. Они обе вскочили, не сдержав себя. Перед ними развернулось зрелище, от которого кровь в венах взорвалась обжигающей лавой, а дыхание сбилось в груди. Мужчины, опустившиеся на колени, излучали такую первобытную, почти осязаемую страсть, что воздух вокруг них дрожал от напряжения. Их взгляды, пылающие смесью обожания и голода, проникали в самую душу, заставляя кожу покрываться мурашками. В их руках сверкали футляры, а внутри — два бриллиантовых колье, чьи камни горели, как пойманные в ловушку звёзды, излучая нестерпимый свет. Каждый бриллиант, огранённый с дьявольской точностью, переливался тысячами огней, отражая лучи солнца, что струились сквозь пышную листву зимнего сада. Эти камни, казалось, впитали в себя саму суть желания — жгучего, неудержимого, готового сжечь всё на своём пути.

Настя почувствовала, как её сердце заколотилось так яростно, что казалось, оно разорвёт грудь. Её губы приоткрылись, ловя воздух, а в глазах зажёгся лихорадочный блеск, смешанный с восторгом и страхом перед этой всепоглощающей страстью. Она была на грани — её тело дрожало, словно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть. Её пальцы, тонкие и трепещущие, коснулись колье в руках Глеба, и от этого прикосновения по коже пробежала электрическая волна. Её голос, низкий, пропитанный влажной, почти осязаемой похотью, сорвался с губ, как мольба:;— Это… немыслимо… — её дыхание участилось, стало рваным, а взгляд, полный вожделения, скользнул по лицам мужчин. — Неужели они настоящее? И это… нам?

Глеб смотрел на неё, и в его глазах горел огонь, который мог бы испепелить её на месте. Его пальцы, задержавшиеся на её запястье, ласкали кожу с такой намеренной медлительностью, что Настя ощутила, как её пульс бьётся в унисон с его прикосновениями.;— Ты достойна всего мира, — прошептал он, и его голос, глубокий, как тёмный бархат, окутал её, обещая грех и наслаждение. Эти слова проникли в её сознание, разжигая внутри пожар, который она уже не могла контролировать.

Алла, стоя рядом, чувствовала, как её собственное тело предаёт её, поддаваясь этой сладкой агонии. Её взгляд был прикован к колье, чьё сияние гипнотизировало, заставляя забыть обо всём. Проведя длинным ногтем по холодной  платине , а затем по тёплым, почти живым бриллиантам, она ощутила, как её кожа горит от этого контраста. Её пальцы сжали колье так сильно, что костяшки побелели, а в груди заклокотал немой крик — смесь восторга, неверия и жгучего желания.;— Сергей… — её голос дрогнул, сорвался, выдавая, как сильно она борется с собой. — Я… я не достойна…

Но Сергей не дал ей договорить. Его руки, сильные, властные, притянули её к себе с такой силой, что она ахнула, чувствуя, как её тело мгновенно отзывается на его близость. Его губы обрушились на её, как раскалённый ураган, и этот поцелуй был не просто прикосновением — он был актом владения, актом поклонения. Его ладони скользнули вниз, обхватывая её упругие ягодицы с такой жадностью, что Алла невольно выгнулась, прижимаясь к нему всем телом.;— Ты моя, — прошептал  он,-а значит достойна всего лучшего,- его дыхание обжигало её кожу, а в голосе звенела такая страсть, что Алла почувствовала, как её ноги подкашиваются. Жар между её бёдер вспыхнул с новой силой, и она зажмурилась, отдаваясь этому огню, который грозил поглотить её целиком.

Их объятия были почти болезненными, пропитанными отчаянной потребностью друг в друге. Воздух в зимнем саду сгустился, стал тяжёлым, сладким, как сироп, и даже птицы, щебетавшие в ветвях, затихли, будто в благоговейном трепете перед этой сценой.

Глеб, облизнув губы с хищной, почти животной улыбкой, нарушил тишину:;— Ну что, — его голос был хриплым, пропитанным неутолённым голодом, — теперь у нас есть повод… для настоящего праздника.

Настя, чьи глаза сверкали дьявольским озорством, ощутила, как её тело пылает от предвкушения. Она присела и её пальцы, дрожащие от нетерпения, начали расстёгивать ремень Глеба, и каждый щелчок пуговиц отзывался в ней новой волной возбуждения. Когда брюки и бельё упали к его ногам, его член, твёрдый, пульсирующий, качнулся перед её лицом, и она едва сдержала стон.;— О, мы с Аллой устроим такой праздник, что вы будете молить о пощаде, — выдохнула она, её голос дрожал от страсти, а в груди бушевал ураган.

Глеб засмеялся, но смех был хриплым, выдавая его собственное возбуждение . Его тело, напряжённое, готовое к действию, дрожало от едва сдерживаемой жажды.;— Значит, нам с Сергеем просто лечь и ждать? — подразнил он, но его глаза выдавали, что он уже на грани.

— О нет, дорогой, — Алла, чьи пальцы обхватили твёрдую плоть Сергея, улыбнулась с дерзким вызовом. Её сердце колотилось так, что она едва могла дышать, а прикосновение к нему вызывало в ней почти болезненное наслаждение. — Сначала вы наденете на нас эти… восхитительные оковы.

Она уже тоже освободила Сергея от брюк, и его член, готовый к бою, пульсировал в её руке, заставляя её собственное тело дрожать от нетерпения. Мужчины замерли, их взгляды пылали торжеством, когда они взяли колье из рук женщин, и в этот момент Алла и Настя , повернувшись к ним спиной, почувствовали себя богинями, которым поклоняются.

— А что, если… — Настя обернулась , качнув бёдрами, и посмотрела на Глеба и Сергея, её улыбка была одновременно игривой и хищной, — каждый наденет колье на новую, вторую жену?

Её слова вызвали в ней самой прилив адреналина, смешанного с запретным восторгом.

-Любой ваш каприз, дорогие,-

Глеб ухмыльнулся, обмениваясь колье с Сергеем, и в этот момент Настя ощутила, как её тело охватывает жар, от которого кружилась голова.

Глеб приблизился к Алле, и его движения были намеренно медленными, дразнящими. Его пальцы, держа колье, скользили по её обнажённой шее, касаясь ключиц, оставляя за собой шлейф огня. Головка его члена, увлажнённая  каплей предэякулята, касалась её ягодиц, рисуя влажные узоры, и Алла задрожала, чувствуя, как её контроль рушится.

— Нравится? — прошептал Глеб, целуя её шею сзади, прижимаясь к ней так, что его плоть оказалась между её ягодиц. Его голос был как раскалённый мёд, и Алла почувствовала, как её тело предаёт её, растворяясь в этом моменте.

— Всё, — выдохнула она, её дыхание сбилось, стало прерывистым, выдавая, как сильно она борется с собой. — И то, что сверху… и особенно то, что снизу.

Каждое слово давалось ей с трудом, её голос дрожал, а внутри бушевал пожар, который она уже не могла сдержать.

— Тогда это мой подарок тебе, — Глеб наклонился к её уху, и его слова были как клятва, пропитанная грехом. — А Сергей… дарит Насте.

Алла не выдержала. Её тело вспыхнуло, и она, развернувшись, опустилась перед Глебом, её губы жадно обхватили его член, погружая его глубоко с протяжным стоном. Это было не просто желание — это была потребность, почти животная, и её движения были голодными, отчаянными. Она боковым зрением заметила, как Настя, пылающая той же страстью, опустилась перед Сергеем, и это зрелище только подстегнуло её.

Мужчины, словно древние боги, стояли у фонтана, их стоны наполняли воздух, а взгляды метались от одной женщины к другой. Настя и Алла, чувствуя, как мужчины приближаются к пику, внезапно поменялись местами, и этот момент был как взрыв — смесь запретного и священного. Их глаза, полные любви и похоти, смотрели на мужчин снизу вверх, пока они, синхронно, доводили их до оргазма.

Глеб первым не выдержал. Его тело содрогнулось, и он, издав хриплый стон, излился в рот Насти. Она приняла всё, до последней капли, с жадностью, её сердце колотилось от триумфа. Сергей, вскрикнув, последовал за ним, его пальцы вцепились в волосы Аллы, пока его оргазм, мощный и горячий, заполнял её рот. Она сжала губы плотнее, чувствуя, как его тепло растекается по её языку, и в этот момент её собственное тело затрепетало от наслаждения.

Когда мужчины, наконец, расслабились, женщины медленно поднялись, их губы блестели, а глаза сияли триумфом. Сердца Аллы и Насти бились в унисон, их тела всё ещё дрожали от пережитого, но в их взглядах уже зарождался новый огонь.

— Это было… потрясающе, — выдохнул Сергей, его голос дрожал, а в глазах читалось благоговение.

— Вы — наши богини, — Глеб смотрел на них с такой страстью, что Настя почувствовала, как её кожа снова покрывается мурашками.

Женщины переглянулись, и в их взглядах вспыхнул заговорщический огонь, полный обещаний. В следующий миг их губы слились в поцелуях — сначала с мужьями, жадно, ненасытно, а затем… друг с другом, без тени стыда, прямо на глазах у мужчин. Этот поцелуй был как вызов, как клятва, и он заставил их сердца биться ещё быстрее.

Настя отстранилась первой, её грудь вздымалась, дыхание было тяжёлым, а в глазах горел огонь.;— Теперь… гостиная, — она облизнула губы, её голос был пропитан обещанием, которое заставило всех замереть. — Камин. Свечи. И мы… только в этих бриллиантах.

— А мы? — Глеб приподнял бровь, демонстративно проводя ладонью по своему напряжённому животу.  

— Вы… — Настя бросила взгляд вниз и закусила губу, — будете ждать. Или нет… — поймав взгляд Аллы, Настя передумала. Её пальцы скользнули по груди сначала Глеба, а потом Сергея,-вы должны будете любить нас так сильно и так часто, чтобы мы с Аллой смогли рассчитаться с вами сполна за ваши подарки,-засмеялась Настя.

-Я что то не понял. Мы еще и должны остались?-засмеялся Сергей,-то есть, мы подарили и нам же еще и отрабатывать?

-И не просто отрабатывать, а ударным трудом!-улыбнулась Алла,-до последнего рубля. Или чем вы там платили.

-Вот, вот, ударным трудом,-засмеялась Настя.-Мы пока с Глебом займемся приготовлениями, вы с Аллой можете отдохнуть здесь. А потом приходите,-Настя поняла по взгляду Аллы, что она хочет поговорить с мужем наедине.

Уводя Глеба за собой, Настя нарочно виляла бёдрами, чувствуя, как его взгляд прожигает её кожу. Её сердце пело от предвкушения, а внутри разгорался новый пожар.

Алла и Сергей остались одни. Воздух между ними дрожал, как раскалённая струна, готовая вот-вот лопнуть. Алла почувствовала, как её грудь сжимается от смеси вины и желания.;— Прости, — выдохнула она, но её голос был слабым, почти умоляющим. Слезу вновь потекли из ее глаз.

Сергей не ответил. Его руки притянули её к себе с такой силой, что она ахнула, а его поцелуй был не о прощении — он был обещанием чего-то дикого, необузданного, готового поглотить их обоих. В этот момент Алла почувствовала, как её тело растворяется в нём, а сердце бьётся в ритме его…

Потом они несколько минут просто стояли, обнявшись и не произнося ни слова. Слезы отпустили Аллу и она прервала затянувшееся молчание.

- Присядем? -Алла предложила это так мягко, что её голос, подобный шелесту лепестков на ветру, дрожал от едва уловимой тревоги, словно она боялась спугнуть хрупкую гармонию, что повисла между ними, тонкая, как паутина в утренней росе.

Сергей опустился на мягкий пуфик, обитый бархатом, и притянув жену к себе с нежной настойчивостью, усадил её на колени. Её тело, лёгкое и тёплое, как солнечный луч, коснулось его, и она ощутила под собой жар его упругого члена, набравшего силу. Алла начала говорить, её голос дрожал, как струна под пальцами музыканта, переполненный волнением и искренностью:

-Сергей, я… я хочу ещё раз извиниться перед тобой. -Её ресницы, длинные и влажные от недавних слёз, дрогнули, отбрасывая тени на её скулы. — Мои слова — лишь слабые тени того, что я чувствую, они не сотрут прошлого, но я хочу, чтобы ты знал: каждая моя мысль о том, что я сделала, — это нож в сердце. Ты — мой мир, мой воздух, и без тебя я задыхаюсь.

Сергей смотрел на неё, и его глаза, глубокие, как озёра в сумерках, отражали любовь, такую чистую и бездонную, что она казалась осязаемой. В них тлела страсть, сдерживаемая лишь усилием воли, и нежность, мягкая, как утренний свет.

— Алла, я уже простил тебя, — его голос был низким, бархатным, как тёмное вино, и в каждом слове звучала твёрдость. — Ты моя жена, моя единственная звезда в ночи. Да, боль была острой, как лезвие, но мысль о жизни без тебя — это пустота, которую я не вынесу.

Алла прильнула к нему, её губы, мягкие и горячие, коснулись его губ, оставляя лёгкие поцелуи, от которых его кожа вспыхивала, как под дыханием огня. Её дыхание, тёплое и неровное, ласкало его, и в нём чувствовалась дрожь — смесь страха и любви, рвущихся наружу.

-Спасибо, -шепнула она, и её голос, пропитанный благодарностью, был подобен капле росы, падающей на цветок. — Я клянусь, что больше никогда не дам тебе повода сомневаться во мне.

Сергей обнял её сильнее, его руки, тёплые и надёжные, как корни древнего дуба, обвили её талию, но в них дрожала лёгкая неуверенность, словно он боялся, что этот миг — лишь сон, готовый растаять.

-Я верю тебе, — прошептал он, касаясь её  губами, и этот поцелуй, нежный, как лепесток, медленно спустился к её губам. Их дыхание смешалось, и поцелуй стал страстным, глубоким, как река, уносящая всё на своём пути.

Их объятия сплелись теснее, как ветви влюблённых деревьев, и в комнате воцарилась аура счастья, густая и осязаемая, словно аромат цветущего сада. Даже попугайчики на ветках, чьи яркие перья обычно вспыхивали в движении, замерли, будто зачарованные этим моментом, и их щебет смолк, уступив место тишине любви.

-Если не секрет… — Алла провела пальцем по холодным камням колье, задержавшись на самом крупном бриллианте, чьи грани сверкали, как звезда в её руках. Её губы изогнулись в лукавой улыбке, а глаза, яркие и блестящие, вспыхнули любопытством,-сколько оно стоит?

Сергей, обнимая её за талию, притянул ближе, его дыхание стало горячим, а пальцы слегка дрожали, касаясь её кожи.

- Секрет, -прошептал он, целуя её висок, и его губы оставили на её коже едва уловимый след тепла.

-Ну а всё же? — Алла обвила его шею руками, её грудь прижалась к его груди, и он ощутил её тепло, её сердцебиение. Её пальцы, лёгкие и смелые, скользнули вниз, играя с его горячим членом, и по его спине пробежали мурашки, как искры по сухой траве.

-Я же вижу, оно безумно дорогое, -её голос стал ниже, с ноткой подозрения, смешанного с восхищением.-Откуда деньги? Ты что, ограбил банк?

Сергей рассмеялся, и его смех, низкий и чуть хрипловатый, разлился по комнате, как тёплая волна.

-Ограбил, -подыграл он, глядя ей в глаза. -Свою заначку.

-Ты истратил всё, что копил на новую машину? -Алла откинула голову, её волосы, мягкие, как шёлк, рассыпались по плечам, и она посмотрела на него с притворным недоверием, хотя в её глазах светилось восхищение.

-Да,- он пожал плечами, и в этом жесте была лёгкая беспечность. -Но её не хватило бы на это колье. Я хотел взять что-то проще, чем то, что Глеб выбрал для Насти.

-Ты взял кредит? — Алла прикусила губу, её пальцы теперь играли с волосами на его затылке, перебирая их с нежностью, от которой по его коже бежали волны тепла.

-Нет, -Сергей улыбнулся, но в его глазах мелькнула тень смущения, мягкая, как дымка. — Глеб настоял, чтобы я выбрал тебе из той же коллекции. И добавил недостающее. Сказал, что это наш общий подарок тебе. Но просил не говорить.

-Глеб добавил? -Алла приподняла бровь, её голос упал до шёпота, тёплого и бархатного, как вечерний ветер. — И сколько же?

Сергей наклонился к её уху, его губы едва коснулись мочки, и горячее дыхание защекотало её кожу, когда он шепнул сумму.

-Сколько?! — Алла резко развернулась на его коленях, её глаза расширились, как лепестки цветка под солнцем, а в груди вспыхнуло изумление. — Это слишком… Я думаю, надо вернуть долг. Позже.

-Я сказал ему то же самое, — Сергей обнял её крепче, его руки скользнули по её спине, останавливаясь на округлостях ягодиц, и сжали их с лёгкой жадностью. — Но он отказался. Сказал, что ему в радость подарить тебе это на нашу десятую годовщину… и в благодарность за наше общее начало.

Алла посмотрела ему в глаза, её взгляд был пронзительным, как луч света в темноте, ищущий правду. Увидев в его глазах искренность, она почувствовала, как её тело наполняется теплом, мягким, как солнечный свет после дождя. Она обняла его крепко, прижавшись всем своим горячим, дрожащим телом, её дыхание смешалось с его.

— Я не ожидала, что всё будет так… так душевно, так искренне, — прошептала она, её губы дрожали от эмоций, а ресницы задрожали, сдерживая слёзы радости.

— Я тоже, — Сергей наклонился и нежно поцеловал её, его губы, мягкие и тёплые, раскрылись навстречу её страсти. — Думаю, нам пора идти. И тебе бы не мешало смыть тушь, моя красавица.

— Тебе тоже, — Алла рассмеялась, её смех зазвенел, как хрустальные подвески в люстре, лёгкий и игривый. Она встала, протянув ему руку. — Я тебя измазала, как трубочист. Не против, если я снова накрашусь?

— Я настаиваю, — Сергей улыбнулся, его глаза блестели, как бриллианты на её шее, отражая её сияние.

— Нам всё же стоит вернуть долг Глебу, — Алла склонилась над раковиной, умывая лицо под струями воды, что лил Сергей из лейки. Капли сверкали на её коже, как жемчуг, а колье переливалось, ловя свет.

— Он сказал, что не возьмёт, — Сергей повесил лейку и протянул ей мягкую салфетку, его пальцы задержались на её руке, даря тепло. — Как ты его переубедишь?

— О, я найду способ, — Алла рассмеялась, и её смех, звонкий и чистый, рассыпался по комнате, как звон бокалов на пиру. Её глаза, яркие как ультрамарин, вспыхнули лукавством, а колье на шее заиграло, отражая отблески света. Она взяла его за руку, их пальцы сплелись в единый клубок и они вышли из сада, закрыв за собой дверь. Оставив позади не только чудесный сад, но и все их страхи, грехи и недомолвки. Прохлада ступеней контрастировала с жаром, что витал между ними, обещая новые мгновения нежности и страсти в гостиной, где их ждали друзья и пламя камина…