Сестра aka Эротические рассказы сестра

Сестра.

Я прелюбодей, преступник и извращенец. Про такое не то, что знакомым, а даже близким друзьям не рассказывают. Вот и пишу украдкой сам для себя, чтобы хоть немного выдавить из себя то чувство стыда, которое разъедало меня уже длительное время, а теперь окончательно отравило пусть и сладостным ядом. Знаю, что пишут для кого-то; себе самому высказываться глупо и, наверное,   бесполезно, но больно вся эта ситуация меня уничтожает морально. Вот и решился я хоть так, пускай не избавится от тяжёлых мыслей, но хотя бы сделать что-то, что позволит мне собрать мысли, а не пребывать дальше в раздрызганном шоковом состоянии.

Я жил тогда в квартире со своими родителями и старшей сестрой. Сестра старше меня на четыре года. Не смотря на положенную раньше жилплощадь, на разнополых детей выделяли по отдельной комнате, дали отцу и матери  квартиру только двухкомнатную. Объяснили, что временно, что позже, когда появится подходящее жильё, поменяют на трёшку. Поверили родители, согласились, и как оказалось правильно сделали. Потом никто нам новую квартиру, разумеется, не дал. Но и этой могло не быть. Перестали жильё забесплатно раздавать. Кончился социализм. И пост социализм тоже кончился. А квартира пускай и не такая, какая должна была быть осталась. И на том спасибо, что из общаги успели выскочить. Многие тогда, так и не успели. В тесноте, да не в обиде. Вот и оказались мы с сестрёнкой в одной комнате. Кое-чего придумали. Поставили между нашими кроватями шкаф. Для ребятишек свой закуток – вселенная.   Вот только дети растут очень быстро. Наша комната скоро превратилась в настоящий полигон испытаний.

Сестру мою звать Инной, а меня… впрочем это не важно. Несмотря на родственные узы, мы стали часто ссорится. Это и понятно. Сестра – деваха, я в ту пору мелкий пацан. Интересы разные, личного пространства практически никакого. Сестрёнка взрослела, наливалась девичьим соком, я тоже стал входить в подростковый возраст. Стал, из-за понятного всем мальчикам интереса, смотреть у друзей по видику порнографические фильмы и эротические картинки в журналах, вживую подглядывать, если выдавалась возможность, за Инной.

Онанизмом я стал заниматься давно. Даже не скажу когда именно начал, не помню. В средней школе уже точно иногда наяривал. А когда перевалило через четырнадцать-пятнадцать лет дрочил во всю, оставшись дома один или закрывшись в ванной. Если подпирало, то и ночью в кровати, но потихоньку, так, чтоб не услышала сестра. Но она всё равно иногда слышала и тогда жестоко высмеивала мои юношеские потребности.

С девушками мне откровенно не везло. Были, конечно, и романтические свидания, и первые сексуальные поползновения, но они заканчивались, так и не достигнув главной цели растущего организма. Дальше поцелуев и мацанья обнажённого женского тела у меня с моими редкими подружками так и не зашло. Я из-за спермотоксикоза был готов на всё, даже на раннюю женитьбу, но не готовы были мои девушки. Так я и пребывал в девственном состоянии.

Жилищные условия у нас оставались прежними. Я очень надеялся, что Инна выйдет замуж и съедет от нас, или уйдёт в общежитие своего университета; но замуж её никто не звал, а общежитие предоставляли только иногородним. Мне в общаге колледжа отказали по той же причине. Когда и я, и сестра, окончив учёбу, устроились на работу, то наших скудных зарплат не хватило на съёмное жильё. Родители тоже не могли нам помочь, так как продолжали работать на государственных предприятиях и не располагали иногда даже необходимыми средствами. Так и продолжалось наше вынужденное совместное сосуществование.

Это случилось, когда мне исполнилось двадцать лет. Ночью, когда я дождался тишины в комнате за шкафом и, решив, что моя сестра уснула, я принялся как можно тише, осторожными плавными движениями приводить свой член в возбуждённое состояние. Я уже давно не стыдился перед собой мастурбации взрослого человека. Главное было сделать всё тихо. Но когда мой половой орган встал, то движения моей руки ускорились. Я не хотел кончать, просто немного словить кайфа перед сном. Когда сперма просилась наружу, я замирал, когда возбуждение шло на спад, начинал снова. Видимо я не уследил за уровнем создаваемого мной шума, так как услышал, что сестра встала со своей кровати и крадучись направилась ко мне. Я затих и притворился спящим. Проникнув на мою территорию, Инна бесцеремонно убрала одеяло и, не произнеся ни слова села рядом. В комнате было темно, но свет уличного фонаря пробирался через окно даже в мой закоулок. Мой всё ещё стоячий *** выдал меня, не смотря на то, что я успел заправить его в трусы. Сестра сначала погладила его через материю, а потом просунула свою ладошку под резинку и сжала. Я только ойкнул. Мой хер, поникший было от страха, опять обрёл свою недавнюю твёрдость. Инна стала медленно мастурбировать мне. Поиграв немного и удостоверившись, что я не отвергну близости, она сняла с себя ночную рубашку и осталась в одних трусиках. Я молчал. Она тоже. Лифчика на ней не было, и голые белёсые груди приблизились к моему лицу. У меня уже были, пускай до конца и не завершённые сексуальные отношения с девушками и я, позабыв о существующей преграде, стал поочерёдно ласкать языком и губами пятнышки запретных сосков. Всасывая одну грудь как можно глубже себе в рот, другую я то нежно трогал, то грубо сжимал рукой. Вторая рука ласкала спину и плечи.

Скоро мы были обнажены полностью и смотрели друг на друга, не решаясь перейти к главному. Инна прильнула ко мне, как пишут в приторных женских романах, и мы слились в сладостном поцелуе. Я понимал, что совершаю страшный грех, но не хотел останавливаться. Наше одиночество толкнуло нас на преступную похоть. Мои смоченные в слюне пальцы нашли её клитор и стали аккуратно теребить его. Инна млела. Когда движения стали быстрее и настойчивее, сестра сначала крепко прижалась ко мне, а потом вся разом обмякла, получив, как призналась позже, первый в своей жизни оргазм, вызванный не собственным самоудовлетворением, а от прикосновений мужских рук.

Вроде бы все запреты уже были нарушены, и оставался только один последний шаг; и я готов был сделать его, но даже доведённого до крайней степени сексуального возбуждения меня удалось остановить.

– Я до сих пор девственница. – Прошептала сестрёнка.  

– Я тоже. – Признался я. – И это сводит меня с ума.

– Можем разбудить родителей.

– Мы тихо.

– Не хочу тихо. Сможешь выдержать до утра? – Спросила она.

– Нет! Уже нет. – Страстно шептал я в ответ

– Я помогу.

Инна уложила меня на спину и склонилась над моим пахом. Губы сестры, наполняя меня незаслуженным счастьем, жадно всасывали мой член, а её зубки время от времени сжимали его в лёгком покусывании. Со мной это ни одна девушка никогда не делала. Я гладил Инну по волосам, не зная как ещё выразить свою благодарность. Минет длился не долго. Сперма буквально выстрелила из меня. Когда последние капельки семени покинули тело сестра быстро, но всё так же бесшумно натянула ночную рубашку, нашла свои трусики и покинула наше ложе разврата. В ванной комнате зашумела вода.  

Я лежал и думал о том, что произошло этой ночью. Это не старый и всеми любимый разврат. Это настоящий инцест! И пускай самого полового акта ещё не случилось, я был твёрдо уверен, что он состоится; и, вот же ****ская моя натура, не желал сопротивляться этому будущему.

Инна вернулась не скоро. Я ждал. Но сестра, как я надеялся, не подошла ко мне, а сразу легла в свою постель. Натянув трусы, я подкрался к двери. Родители спали. Равномерный храп отца не громко, но отчётливо доносился из зала, создавая нужную нам шумовую завесу. Меня тянуло к кровати сестры. Она лежала с закрытыми глазами, но я был уверен, что она не спит. Я склонился и стал целовать её в губы, которые только что принесли мне так много сладострастных мгновений. Сестрёнка обвила мою шею. Уже не похоть, а чувство нежности переполняло меня и мои руки, убрав одеяло в сторону, скользнули под кружевную комбинацию, подняв её и оголив до груди. Моя голова, обхваченная руками Инны, оказалась между её ляжек. Завершив там поцелуи я прильнул к ещё мокрой ****ёнке и опять нащупал клитор, но на этот раз своим языком. Доведя сестрёнку до высшей точки наслаждения и уже встав, я заметил слёзы на её щеках. Они обильно катились из глаз моей девочки.

– Что? Я сделал что-то не так? – Спросил я шёпотом, и тут же понял глупость и даже идиотизм заданного вопроса.

– Всё хорошо. Не обращай внимания. – Отвечала она так же тихо и улыбнулась. – Так бывает. Спокойной ночи.

Я вытер ей слёзы, поцеловал и вернулся к себе. Несмотря на будоражащие события, ночь очень скоро накрыла меня покрывалом сна.

Рано утром родители ушли на работу, и мы остались в квартире одни. Сестра шла на свою службу к одиннадцати часам, я позволил себе опоздать. Инна, пряча глаза, предложила сначала завершить начатое, а уже потом разговаривать. Я согласился, и всё произошло довольно-таки быстро. Мы снова были полностью обнажены, но теперь уже при свете солнца. Лишиться своей очень затянувшейся девственности после недолгой прелюдии нам помог кухонный стол. Я посадил на него свою сестричку, а сам поработал стоя. Потом мы вытирали кровь и вместе отправились в душ. Там наши нежности на тот день и завершились. Инна, оставаясь в ванной, буквально выгнала меня и сказала, что бы я скорее уходил и не ждал её. Я наскоро вытерся, оделся и покинул дом абсолютно выжатый и счастливый. Разговора по душам в тот день не случилось. Разговоры были потом. Очень много было с тех пор сказано слов – от сокровенных признаний, душевных секретов, личных обид и до нелепых ссор. Как в любой семье…

С тех пор прошло много времени. Мы, разумеется, не могли открыто жить как муж и жена. Глубокая конспирация ограничивала нашу похоть, но даже те угольки телесной близости, что нам выпадали, растопили лёд нашего одиночества. Боясь кровосмешения, мы стали постоянно пользовались презервативами.

Не так давно умер отец. Нас в квартире осталось трое. Не успели мы ещё отойти от похорон, как нас настигло новое потрясение. Так бы мы с сестрой и жили, храня на двоих свой постыдный секрет, но вчера всё тайное стало явным.

Мы с сестрёнкой под громкую музыку предавались любви на её кровати, когда в комнату вошла неожиданно вернувшаяся мать. Она громко вскрикнула и поражённая опустилась на стоявший возле шкафа стул. Мы, натягивая простыню и пытаясь прикрыть ею свою наготу, забились в угол постели. Прятавшийся в подсознании стыд, притупившейся за годы безнаказанного запретного романа, в один миг обрушился на нас нескончаемой лавиной вязкого позора.

– Боже мой, срам-то какой! Я догадывалась, я видела, что что-то не так, но надеялась, что ошибаюсь. – Причитала мать. – Я же ждала, всё думала, найдёте себе кого, а вы вона как решили.

Она с трудом встала, выключила проигрыватель и снова села, буравя нас злыми глазами.

– Как мы жить-то дальше будем, прелюбодеи?

Мы молчали. Мать вытерла  с ресниц накатившиеся слёзы и обречённо сказала.

– Не дождаться мне теперь внуков!    

Инна так и не произносила ни слова и только плакала, закрыв лицо руками. В горле у меня пересохло. Слова с хрипом выползали наружу.

– Мы думали об этом. – Набравшись смелости, выговорил я. – Инна родит от другого. Она хочет ребёнка, и я пойду, на это. Ради неё. Будет тебе нормальный внук или внучка. – И через паузу. – Прости своих грешных детей, мама.

Апрель. 2025 год.