Пикантный квартет. Пикантные рассказы о любви Часть12

Утро ворвалось в комнату мягким, золотистым светом, пробивавшимся сквозь тонкие шторы, словно робкий шепот солнца. Листья за окном шелестели, будто напевая колыбельную, и Алла, медленно открыв глаза, замерла в сладком полусне. Где она? Смутное чувство новизны, смешанное с жаром воспоминаний, окутывало её. И вдруг — вспышка памяти. Прошедшая ночь. Она улыбнулась, потянулась, ощущая, как каждая клеточка тела поёт от пережитого блаженства.

Рядом, в безмятежном сне, похрапывал Глеб. Его широкая, мускулистая грудь вздымалась в такт дыханию, словно могучий океан в штиль. Алла, не сдержав счастливой улыбки, скользнула взглядом по его лицу, по резким, но таким притягательным чертам. Прошедшая ночь, полная запретной страсти, всё ещё горела в её памяти, как огонь, который невозможно погасить. Она повернулась, обняла его, прильнув щекой к тёплой груди. Сердце Глеба билось ровно, и этот ритм, как древний барабан, отзывался в её душе.

Глеб шевельнулся, храп стих. Его сильная рука, словно повинуясь инстинкту, легла на её бёдра, нежно, но уверенно сжимая. Алла подняла глаза и встретилась с его взглядом — глубоким, тёплым, ещё сонным, но уже загорающимся искрами желания.;— Доброе утро, — прошептала она, чувствуя, как его пальцы скользят по её коже, пробуждая дрожь.;— Доброе, — хрипло ответил Глеб, и его губы коснулись её макушки, оставив тёплый след.

Алла рассмеялась — легко, как девчонка, — и, приподнявшись, приблизила лицо к его. Их взгляды сплелись, как нити судьбы, и слова стали лишними. Губы нашли друг друга в жадном, страстном поцелуе, будто весь мир растворился, оставив лишь их двоих. Алла, не отрываясь от его горячих губ, плавно легла на него, прижимаясь всем телом к его силе, к его теплу. Его руки, сильные и нежные, ласкали её — бёдра, талию, спину, — и каждый их штрих отзывался в ней стоном наслаждения. Она чувствовала себя желанной, живой, преступно свободной. Этот мужчина, чужой и запретный, был её победой, её тайной, её пламенем.

Двигаясь на нём, Алла ощутила, как его плоть отзывается на её ритм, становясь твёрже, горячее, упираясь в неё, как раскалённый жезл. Это будило в ней новый огонь, и она, увлажнённая страстью, ускорила движения, отдаваясь инстинкту. Глеб попытался перехватить инициативу, обхватив её за талию, но Алла, оторвавшись от его губ, выдохнула:;— Нет! Сегодня я веду!

Она приподнялась, раздвинула ноги и, с лукавой улыбкой, опустилась на него, принимая его в себя. Глеб застонал, его руки нашли её груди, лаская их с восхищением.;— Управление бригантиной — на автопилот, — усмехнулся он, и его голос дрожал от наслаждения.;— На кораблях есть автопилот? — передразнила его Алла, двигаясь всё быстрее, её стоны смешивались с хриплым дыханием.;— Судя по моей бригантине — есть, — простонал Глеб, поддаваясь её ритму.

Алла танцевала на нём, направляя его в самые сокровенные уголки своего естества. Её дыхание сбивалось, синие глаза горели, как аквамарины, стоны становились громче, отражая бурю внутри. Жар нарастал, собираясь в тугой, пылающий клубок внизу живота. Она чувствовала, как Глеб напрягается, как его тело дрожит от близкой кульминации. Сжав колени, она прижалась к нему ещё теснее, и в этот момент он вскрикнул, изливаясь в неё горячей волной. Это стало искрой, и Алла, закричав, замерла, сотрясаемая оргазмом, который взорвался в ней, как вулкан. Она рухнула на его грудь, дрожа, задыхаясь, растворяясь в нём. Глеб обнял её, прижимая к себе, и они застыли, сливаясь в одном дыхании.

— Вот теперь утро действительно доброе, — прошептала Алла, глядя на него влажными, сияющими глазами.;— Ты — моё солнце, — ответил Глеб, целуя её с нежностью, от которой сердце замирало. Несколько минут они не шевелились, наслаждаясь друг другом…

— Я в душ, — нехотя сказала Алла, чувствуя, как их общие соки вытекают из нее и поднялась, выпуская из себя член Глеба. — Надо смыть всю эту… радость, которой ты меня наполнил. И ночную, и утреннюю, — добавила она с лукавой улыбкой, покидая спальню.

Закрыв дверь, Алла на мгновение замерла. Её мысли метнулись к Сергею и Насте. Как они? Она заглянула в соседнюю спальню — пусто. Но аромат свежесваренного кофе, витающий в воздухе, подсказал: они на кухне. Улыбнувшись, Алла направилась к ванной, но, открыв дверь, услышала шум воды. Кто-то уже был там. Сквозь стеклянную дверцу душевой она разглядела силуэт Сергея.

— Кто там? — крикнул он, не оборачиваясь.;— Твоя любимая и счастливая жена, — рассмеялась Алла, входя и распахивая дверцу кабинки.

Сергей, блестящий от воды, повернулся и улыбнулся, увидев её сияющее лицо.;— Вижу, — хмыкнул он, выключая душ. — Каким ветром? Понятно, — добавил он, заметив, как она невзначай прикрывает рукой промежность. — С утра уже Глеб успел овладеть тобой?

— Ошибаешься, милый, — подмигнула Алла, входя в кабинку. — Это я овладела  Глебом. Но, если честно, — только раз.

— Не понял, — удивился Сергей, — за всю ночь только один раз?

— Ох, нет, — она поцеловала его, включая воду, и тёплые струи заструились по её коже, смывая следы ночи. — Ночью было… много. Не считала. Он брал меня, сколько хотел. А утром — я взяла его.

Сергей рассмеялся, но в его глазах мелькнула искра.;— Тогда и я не помню, сколько раз меня брала Настя, — лукаво ответил он, хотя память его была кристально ясной.

Он смотрел, как Алла, с наслаждением подставляя тело под струи, смывает следы другого мужчины. Её движения, её сияющие глаза, её абсолютная свобода завораживали. И, к своему удивлению, Сергей почувствовал не ревность, а жаркое возбуждение. Его тело, уставшее после ночи с Настей, вдруг ожило. Когда Алла закончила и повернулась к нему, её взгляд упал на его напряжённую плоть, готовую к новому танцу.

— Вау, — выдохнула она, и её глаза загорелись озорным огнём. — Такое утро мне даже не снилось!

Она опустилась на колени, обхватив его член обеими руками, и с улыбкой шепнула:;— Сегодня я командую парадом.

Сергей замер, растворяясь в её власти. Её губы, жадные и нежные, обволакивали его, а он, поглаживая её влажные, каштановые волосы, чувствовал, как мир снова сужается до их двоих. Вода стекала по их телам, смывая всё, кроме страсти, которая пылала ярче солнца за окном.

В тесной кабинке душа, где пар клубился, как утренний туман, Алла и Сергей были словно в коконе, отрезанном от мира. Тёплые струи воды стекали по их телам, смывая всё, кроме их желания, которое пылало ярче, чем солнечные блики на мокрой плитке. Алла, опустившись на колени, смотрела на Сергея снизу вверх, её глаза, синие и блестящие, обещали ему целую вечность в одном мгновении. Её руки, лёгкие, но уверенные, обхватили его, задавая ритм, который был одновременно нежным и властным. Её губы, горячие и жадные, двигались с такой искусной точностью, что Сергей, обычно сдержанный, не смог удержать тихий стон. Он запрокинул голову, позволяя воде и её ласкам унести себя в сладостный водоворот.

Алла чувствовала, как его тело напрягается, как его дыхание становится рваным, и это разжигало в ней ещё больший огонь. Она вела его к вершине, не позволяя ни на миг усомниться в её власти над этим моментом. Когда Сергей, содрогнувшись, достиг пика, его тепло хлынуло в неё, и Алла, не отстраняясь, приняла всё до последней капли, словно это был дар, который она не смела отвергнуть. Её губы, всё ещё касаясь его, дрогнули в лёгкой улыбке — триумфальной и нежной одновременно. Она подняла взгляд, ловя его глаза, полные блаженной усталости и восхищения.

Сергей, тяжело дыша, протянул руку, помогая ей подняться. Его пальцы скользнули по её щеке, стирая капли воды, и он притянул её к себе, целуя с такой глубокой нежностью, что Алла почувствовала, как её сердце сжимается. Они стояли под струями воды, прижавшись друг к другу, и в этот момент мир казался совершенным — только они двое, их страсть, их связь, нерушимая, несмотря на всё, что происходило за пределами этой кабинки.

Но когда Алла отстранилась, глядя в его лицо, её улыбка вдруг дрогнула. В её груди зашевелилось что-то тяжёлое, почти болезненное. Она хотела сказать. Признаться. Слова, которые она так долго держала в себе, рвались наружу, словно птицы из клетки. Это было не просто желание облегчить душу, но и страх — страх, что её правда может разрушить этот хрупкий, но такой драгоценный баланс между ними. Она открыла было рот, её губы задрожали, но взгляд Сергея, полный тепла и доверия, остановил её. Что, если он не поймёт? Что, если её слова разобьют это утро, их близость, их любовь?

— Что? — тихо спросил Сергей, уловив тень сомнения в её глазах. Его голос был мягким, но в нём чувствовалась тревога. — Алла, ты…

Она покачала головой, заставляя себя улыбнуться. Её рука легла на его грудь, чувствуя, как бьётся его сердце, ещё учащённое после их страсти.

— Ничего, — прошептала она, касаясь его губ лёгким поцелуем. — Просто… ты делаешь меня такой счастливой.

Сергей улыбнулся, принимая её слова, но в его взгляде мелькнула тень любопытства, будто он чувствовал, что она недоговаривает. Алла отвернулась, подставляя лицо под струи воды, чтобы скрыть смятение. Нет, не сейчас, подумала она. Не в это утро, не после того, как они подарили друг другу столько. Признание подождёт. Она отложит его на другой момент, когда будет готова, когда будет уверена, что их мир не рухнет под тяжестью её правды.

Она выключила душ, и тишина, нарушаемая лишь каплями, стекающими на пол, окутала их. Алла обернулась к Сергею, её глаза снова сияли, как будто она прогнала все тени. Она взяла его за руку, и они вышли из кабинки, оставляя за собой пар и недосказанные слова, которые, возможно, ещё вернутся.

***************

Глеб, всё ещё ощущая отголоски утреннего оргазма, встал с постели. Его тело, размякшее от удовольствия, всё же требовало свежести. Он направился к ванной, но, приоткрыв дверь, замер. Сквозь пар и струи воды он увидел их — Аллу и Сергея. Их силуэты, слившиеся в стеклянной кабинке, были как картина, нарисованная дымкой и страстью. Сергей стоял, запрокинув голову, а Алла, стоя перед ним на коленях, страстно, орально ублажала его. Глеб тихо прикрыл дверь, чувствуя, как в груди смешиваются лёгкая зависть и тёплое умиротворение. Он не хотел нарушать их момент. Спускаясь на первый этаж, он решил воспользоваться другой ванной, на первом этаже.

Внизу  его встретил аромат свежесваренного кофе и мягкое позвякивание посуды. Настя, обнаженная и уже принявшая душ, что было видно по ее влажным кончикам локонов,   колдовала над завтраком. Её движения были грациозны, как у танцующей феи, а золотистые волосы, рассыпавшиеся по плечам, ловили утренний свет. Увидев Глеба, она обернулась, и её лицо озарила тёплая улыбка.

— Доброе утро, милый, — пропела она, ставя на стол тарелку с румяными блинчиками. — Как ночь?

Глеб, прислонившись к косяку, окинул её взглядом. Его жена была прекрасна, и он вдруг понял, как сильно её любит — не только за красоту, но за эту открытость, за её способность принимать всё, что приносила их необычная жизнь. Он заметил, как её изумрудные глаза хитро блеснули, будто она уже уловила его настроение. Ее вопрос был излишним. Она слишком хорошо знала своего мужа, и прочитала все в его глазах.

— Ночь была… насыщенной, — ответил он, подходя ближе. — Алла утром решила взять инициативу в свои руки. И, скажу я тебе, она знает, что делает. И решила не останавливаться. Сейчас в ванной делает минет Сергею.

Настя рассмеялась, но в её смехе мелькнула тень разочарования. Она отложила лопатку и скрестила руки, глядя на мужа с лёгкой укоризной.

— Значит, Алла уже открыла утренний счёт? — сказала она, приподняв бровь. — А я-то надеялась подняться к Сергею и устроить ему сюрприз.

Глеб шагнул к ней, обнимая за талию. Его руки скользнули по её бёдрам, и он притянул её ближе, чувствуя тепло её тела.

— Не расстраивайся, — шепнул он, касаясь губами её шеи. — Я не дам тебе остаться без сладкого.

Настя улыбнулась, её щёки порозовели, и она ответила ему мягким, но многообещающим поцелуем.

-Ложись на диван. Я сейчас,-Глеб повернулся и ушел в ванную …

Быстро приняв душ, он вернулся в гостиную, где Настя уже ждала его на мягком диване. Он опустился перед ней, его руки нежно раздвинули её бёдра, а губы нашли её плоть, горячую и отзывчивую. Его язык, уверенный и ласковый, начал свою магию, и Настя, откинувшись назад, издала тихий стон, растворяясь в его ласках. Её пальцы запутались в его волосах, а дыхание стало прерывистым, как будто она бежала к краю обрыва. Когда она, наконец, содрогнулась в оргазме, её крик, приглушённый, но полный страсти, разнёсся по комнате.

Именно в этот момент дверь гостиной скрипнула. Алла и Сергей, спустившиеся с верхнего этажа, замерли на пороге. Их взгляды, полные удивления и лёгкого веселья, скользнули по паре на диване. Настя, всё ещё тяжело дыша, заметила их и залилась краской, но её губы расплылись в улыбке. Алла, подмигнув, тихо прикрыла дверь, оставляя их наедине.

Она обернулась к Сергею, её глаза сияли озорством. Аромат кофе, витающий в воздухе, манил на кухню, и она прошла с Сергеем на кухню.

**********************

Тёплый утренний свет струился сквозь стеклянные двери террасы, лаская обнажённые тела, ещё хранившие жар минувшей ночи. Настя, ощущая отголоски оргазма, мягко отстранилась от Глеба, её кожа горела, а глаза сияли, как у кошки, поймавшей солнечный луч. Она поправила растрепавшиеся волосы, и сладко потянулась.

— Иди к гостям, завтракайте, — шепнула она, её голос был мягким, но с лёгкой хрипотцой, выдававшей недавнюю страсть,-а я ополоснусь и присоединюсь.

Глеб, помогая ей подняться с дивана, задержал её руку в своей, любуясь её раскрасневшимся лицом. Его пальцы скользнули по её запястью, и он, не удержавшись, коснулся губами её шеи, оставив лёгкий поцелуй там, где уже алели следы ночных страстей. Настя улыбнулась, игриво оттолкнула его и, бросив многообещающий взгляд, скрылась в ванной .

Глеб шагнул на кухню, где его встретил аромат свежесваренного кофе и тёплая, почти осязаемая атмосфера уюта. Сергей и Алла сидели за столом, их обнажённые тела, расслабленные и открытые, казались частью этого утра, словно они были созданы для этой свободы. Глеб, широко улыбнувшись, протянул руку Сергею.

— Привет, муж моих жен, — сказал он, и в его голосе звенела лёгкая насмешка, смешанная с теплом.

— Привет и тебе, муж моих жен, — отозвался Сергей, пожимая его руку. Его смех был низким, рокочущим, как далёкий гром, и в нём чувствовалась та же непринуждённость.

Глеб окинул взглядом стол, уставленный румяными блинчиками, мёдом, ягодами и дымящимся кофейником. Но ни Сергей, ни Алла не притронулись к еде, и это заставило его приподнять бровь.

— Что это вы сидите, как чужие? — спросил он, скрестив руки. — Почему не завтракаете? Настя старалась, между прочим.

— Ждём своих мужей и жён, — ответила Алла, её губы изогнулись в озорной улыбке. Она откинулась на спинку стула, и её каштановые волосы, ещё влажные после душа, рассыпались по плечам, подчёркивая изящную линию шеи, где алели следы страстной ночи. — А куда ты Настю подевал?

— Пошла освежиться, — Глеб подмигнул. — Ну раз без нас не завтракается, пойдём, Серёга, покурим.

Он схватил пачку сигарет и, открыв стеклянную дверь на террасу, жестом пригласил Сергея. Тот, поднявшись, вдруг замер, оглядев себя — обнажённого, как и Глеб.

— Так? — спросил он, указав на своё тело с лёгкой усмешкой. — Днём, а соседи?

Глеб расхохотался, его смех был заразительным, как летний ветер.

— Да брось, Серёга! Чтобы нас увидели, соседям на крыши лезть придётся. Расслабься.

Сергей, пожав плечами, шагнул за ним на террасу. Утренний воздух, прохладный и свежий, коснулся их кожи, пробуждая лёгкий озноб. Терраса, скрытая высоким забором по периметру участка, была их маленьким убежищем — только небо и далёкие крыши соседних домов, молчаливые свидетели их свободы. Они сели в плетёные кресла, и Глеб, чиркнув зажигалкой, закурил, выпуская в воздух тонкую струйку дыма. Сергей последовал его примеру, и вскоре к ним присоединилась Алла, её шаги были лёгкими, почти танцующими. Она тоже закурила, стоя у перил, и её силуэт, подсвеченный солнцем, казался картиной, полной жизни и желания.

— Садись, — предложил Сергей, похлопав по креслу рядом.

— Нет, спасибо, — Алла огляделась, её глаза искрились любопытством. Ей нравилось позировать под нежными взглядами мужчин,— Действительно, никто не видит. Может, здесь и позавтракаем? На свежем воздухе?

— Отличная идея, — кивнул Глеб, затягиваясь. — Мы с Настей часто тут обедаем и ужинаем. Завтракаем реже. И, — он усмехнулся, — точно не в таком виде.

— Надо менять привычки, — Алла подмигнула, её голос был как шёлк, мягкий, но с лёгкой дерзостью.

— Привычки тяжело менять, — заметил Глеб, глядя на неё с интересом.

— Ну, не тяжелее, чем жён и мужей, — рассмеялась Алла, и её смех, звонкий и заразительный, разнёсся по террасе.

— Опять веселитесь без меня? — раздался голос Насти. Она появилась в дверях, её волосы, ещё влажные после душа, сияли золотом, а свежее после душа тело, блестело от мелких капель воды. Она выглядела как утренний цветок, покрытый капельками росы, распустившийся под солнцем.

— Почему без тебя? — Глеб повернулся к ней, его глаза лукаво блеснули. — Мы тут просто… воздухом дышим.

— Ну как же, — Настя скрестила руки, её губы дрогнули в улыбке. — Алла с утра вас обоих без меня… приняла. А теперь ещё и веселитесь без меня.

Алла, услышав её слова, слегка покраснела, её пальцы нервно сжали сигарету. Она подумала, что в шутке Насти скрыт упрёк, и её сердце ёкнуло.

— Извини, — тихо сказала она, опуская взгляд. — Просто так получилось…

— Да шучу я! — Настя шагнула к ней и, отбросив всякую неловкость, обняла её. Их тела, тёплое Аллы и прохладное Насти, на миг слились, и Алла почувствовала, как напряжение уходит. Настя отстранилась, её глаза весело блеснули. — Ого, гляжу, наши варвары тебя тоже отметили, — она коснулась пальцами синяков на шее и ключице Аллы, оставленных в порыве страсти.

— Мне тоже досталось, — Настя провела рукой по своей шее, где алели похожие следы. — Бурная ночь, ничего не скажешь.

Алла улыбнулась, её смятение сменилось лёгкой гордостью. Она вспомнила, как жадные губы Глеба впивались в нее, как её ногти вонзались в спину Глеба ночью, оставляя на нём свои метки.

— Ну, мы не меньшие варвары, — сказала она, её голос стал игривым. — Посмотри на их спины.

Настя, подойдя к мужчинам, шутливо сравнила их спины. Сергей, с его широкими плечами, нёс на себе глубокие царапины, словно карту их ночных приключений. Глеб же, хоть и отмеченный, выглядел чуть менее “пострадавшим”. Настя, прищурившись, повернулась к мужу.

— Муж, мне даже немного стыдно за тебя, — сказала она, подавляя смех. — Посмотри на Сергея! Он довёл меня до дикости больше, чем ты Аллу.

Все расхохотались, и воздух наполнился лёгкостью, как будто их шутки стирали все границы. Но Глеб, на миг смутившись, опустил взгляд, и Алла, заметив это, почувствовала прилив сочувствия. Её сердце, уже пылавшее от утренних страстей, вдруг дрогнуло. Она шагнула ближе, её голос стал мягче, почти интимным.

— Просто я более бережно отношусь к своим мужчинам,— сказала она, глядя на Глеба, а потом на Сергея. — Они мне на всю жизнь нужны. И… очень дорог, — добавила она тише, и её глаза, горячие и глубокие, метнулись к мужу.

Взгляд Сергея встретился с её, и в его глазах вспыхнул огонь — не просто благодарность, но страсть, такая мощная, что Алла ощутила, как в её груди разгорается пламя, а в животе запорхали бабочки. Их взгляды сплелись, и на миг всё вокруг исчезло — только они, их дыхание, их желание, невысказанное, но осязаемое. Воздух на террасе стал гуще, и наступила неловкая тишина, полная недосказанных обещаний.

— Ну, так давайте позавтракаем здесь, — первой нарушила тишину Настя, её голос был лёгким, но в нём чувствовалось удивление от признания Аллы. — Алла, пошли, принесём всё сюда.

Женщины направились в дом, их шаги звучали в унисон, как мелодия их странной, но такой живой гармонии. Глеб, проводив их взглядом, повернулся к Сергею.

— Серёга… ты не подумай, — начал он, его голос был серьёзнее, чем обычно. — Я сам в шоке. Она любит тебя, это видно… я не думал, что всё так далеко зайдёт.

Сергей улыбнулся, его глаза, тёмные и спокойные, будто скрывали тайну.

— Глеб, всё нормально, — сказал он, затягиваясь. — Эти слова… они не столько для тебя, сколько для меня... Я знаю, почему, но пока не могу рассказать. Алла пытается, но не решается. Я не тороплю. И, знаешь, — он усмехнулся, — наши с вами отношения… они помогут ей.

- Я ничего не понял, но рад, что ты всё правильно понял, — Глеб рассмеялся, хлопнув его по плечу. — Пошли, поможем им. Проще стол целиком вынести, чем таскать посуду.

В кухне женщины уже собирали блюда, их движения были слаженными, как у сестёр, знающих друг друга всю жизнь. Настя, ставя блинчики на поднос, посмотрела на Аллу с восхищением.

— Я думала, что смогу тебя чему-то научить, — сказала она, её голос был полон тепла. — Но, похоже, мне самой у тебя учиться.

— Ты о чём? — Алла удивлённо вскинула бровь, её руки замерли над кофейником.

— Не прикидывайся, — Настя улыбнулась, подмигнув. — Ты одной фразой подняла… настроение обоим нашим мужчинам. Это талант.

Алла, проследив за её взглядом, посмотрела на террасу. Глеб и Сергей, входя в дом, двигались, покачивая той мужской уверенностью, что не скрыть ввиду отсутствия  одежды. Их тела, сильные и напряжённые, выдавали возбуждение, которое не укрылось от женских глаз. Алла залилась краской, но её губы расплылись в улыбке.

— Я подняла? — переспросила она, пытаясь скрыть смущением свою гордость.

— А ты сомневаешься? — Настя кивнула на мужчин, её глаза искрились. — Посмотри, какие мечи они несут.

— Девочки, верните всё на стол, мы его вынесем, — сказал Глеб, входя. Его голос был шутливым, но в нём чувствовалась забота.

— А сразу нельзя было сказать? — Настя подмигнула Алле. — Только осторожно, а то своими… мечами всю посуду смахнёте.

Мужчины рассмеялись, их смех был громким, почти мальчишеским, и было видно, что им льстит внимание женщин к их мужскому возбуждению. Они подхватили накрытый стол и понесли его на террасу, а Алла, улучив момент, посмотрела на Настю с хитринкой.

-У меня к тебе просьба, — сказала она, её голос стал тише, почти заговорщическим. — Помоги мне научить Сергея быть лидером. Как твой Глеб. Чтобы он был главным, инициатором. Мне так хочется быть ведомой, а не ведущей. Я пыталась, и он соглашался, но всегда всё шло, как я хочу. А я хочу, чтобы он вёл меня, как хочет он. Как твой Глеб сегодня ночью. Понимаешь?

Настя улыбнулась, её глаза вспыхнули, но в них мелькнула тень задумчивости. Она вспомнила ночь, когда она сама управляла Сергеем, и как ей это понравилось. Быть ведущей, держать контроль — это было её стихией, и мысль о том, чтобы Сергей стал как Глеб, вызвала лёгкое сопротивление.

— Понимаю, — ответила она, её голос был мягким, но твёрдым. — Думаю, нам стоит это обсудить с нашими мужчинами. Что мы ждем от них.

— Если ты возьмёшь это на себя, — Алла подмигнула, чувствуя, как между ними растёт доверие.

— Легко, — Настя кивнула, её улыбка была уверенной. Она не собиралась уступать свою ведущую роль которую испытала с Сергеем, но была готова сыграть в эту игру, чтобы все остались довольны.

Терраса, утопающая в золотом сиянии утреннего солнца, превратилась в их тайный Эдем, где каждый вдох был пропитан свободой и теплом минувшей ночи. Стол, величественно водружённый в центре, пестрел разнообразием: стопки пышных блинчиков, искрящихся мёдом, сочные ягоды, пылающие алым, сыр, колбаса, сметана , и кофейник, чей густой аромат вплетался в прохладный ветерок, как шёпот страсти. Глеб, Сергей, Алла и Настя расположились в плетёных креслах, их обнажённые тела, ещё пылающие от ночных утех, сияли в лучах солнца, будто высеченные из живого мрамора. Высокий забор, как страж их уединения, скрывал их от мира, и только листва, трепещущая на ветру, шептала их секреты небесам.

Настя, разливая кофе, чьи тёмные струи дымились, как её собственные желания, бросила на Сергея взгляд, полный дерзкого озорства. Она подвинула ему тарелку с блинчиками, и её пальцы, тонкие и проворные, как у танцовщицы, скользнули по его запястью, оставив на коже невидимый ожог. Сергей, поймав её взгляд, улыбнулся, но его щёки вспыхнули румянцем, выдавая лёгкое смущение.

— Итак, мои дорогие, — пропела Настя, её голос звенел, как хрустальный бокал, полный искр, — раз уж мы собрались в этом райском уголке, давайте раскроем карты. Ночь была… ошеломляющей, не правда ли? Предлагаю поделиться впечатлениями. И думаю, что не стоит после наших отношений, сдерживать себя в эмоциях. Ну и немного лести не повредит, когда мужчины будут хвалить нас. Нам это нравиться не меньше, чем секс.

-А почему только вас хвалить? Нам тоже это нравится,-Глеб, вгрызаясь в блинчик, чей мёд стекал по его пальцам, как сладкий нектар, издал низкий смешок. Его взгляд, горячий и цепкий, остановился на Алле, чьи каштановые волосы, пылающие в солнечном свете, струились по плечам, словно тёмный водопад, манящий окунуться.

— Ошеломляющей? Настя, это слово не вмещает того урагана, что устроила Алла, — сказал он, его голос был пропитан восхищением, но с лукавой хрипотцой. — Она была… прекрасной бригантиной, гордой, с тугими парусами, а я — капитаном, ведущим её через бушующие волны. И, чёрт возьми, этот шторм я буду вспоминать до конца дней.

Алла, отхлебнув кофе, чей вкус обжигал её губы, едва сдержала смех, но её глаза вспыхнули дерзким пламенем. Она отставила чашку с решительным стуком и посмотрела на Глеба, её осанка стала почти царственной, а голос — как натянутый канат, полный силы и вызова.

— Глеб, ты прав, я была бригантиной, — заявила она, её тон был напористым, будто она бросала ему перчатку. — Но не забывай, это я дала тебе штурвал. Ты вёл, но я лишь задавала ритм, заставляла волны петь под твоими командами. И, поверь, твой… напор за штурвалом был таким, что я до сих пор чувствую, как дрожит мой корпус.

Их смех, звонкий и раскатистый, взлетел над террасой, как стая птиц, выпущенных на волю. Сергей, погружая ложку в мёд, чей золотой блеск отражал солнце, посмотрел на Настю. Его взгляд был полон восхищения, но щёки снова предательски вспыхнули, а голос, когда он заговорил, дрогнул от смущения.

— А ты, Настенька… — начал он, запнувшись, и откашлялся, будто слова застревали в горле. — Ты была… как буря, настоящая, неукротимая. Я, честно, еле удерживал равновесие. Твои… движения, — он усмехнулся, опустив взгляд, — они… ну, скажем, выжгли во мне всё, что можно. Утром я думал, что уже не встану.

Настя, откинувшись в кресле, рассмеялась так, что её золотистые волосы вспыхнули, как солнечные лучи, а её тело излучало такую страстную и притягательную ауру, которую чувствовали не только мужчины, но и Алла. Она провела пальцем по краю чашки, её жест был медленным, дразнящим, и посмотрела на Сергея с такой тёплой, ободряющей улыбкой, что его смущение, казалось, растаяло в её тепле.

— Сергей, мой дорогой, — сказала она, её голос был как тёплый мёд, ласкающий душу, — ты был просто невероятен. Твоя страсть, твоя нежность — это как симфония, которая до сих пор звучит во мне. Не смей думать, что ты не справился, — она подмигнула, её тон стал чуть шутливым, но полным поддержки, — ты разжёг во мне такой костёр, что я до сих пор в восторге. Ты — герой этой ночи, и я горжусь тобой.

Сергей, окончательно залившись краской, но сияя от её слов, спрятался за чашкой кофе, его улыбка была робкой, но благодарной. Алла, наблюдая за ними, выпрямилась в кресле, её движения были уверенными, почти властными. Она повернулась к Глебу, её голос стал ещё напористее, как морской ветер, несущий бурю.

— Глеб, — сказала она, её тон был пропитан решимостью, — ты ночью был не просто капитаном. Ты был мастером, который знал, как обуздать свою бригантину. Каждый твой рывок, каждый твой взгляд — я до сих пор чувствую, как ты направлял меня через шторм. И, знаешь, — она наклонилась ближе, её глаза сверкнули, — я требую нового плавания. Скоро.

Глеб, застигнутый врасплох её напором, замер, а затем его лицо озарилось широкой, почти мальчишеской улыбкой. Он наклонился к Алле, его глаза полыхали жаром.

— А ты…— ответил он, его голос был низким, с хриплым оттенком страсти, — ты была не просто бригантиной. Ты была шедевром, созданным для великих плаваний. Твоя энергия, твоя сила — они как звёзды, по которым я прокладывал путь. И, поверь, я уже жду, когда снова возьму штурвал.

Настя, слушая их, не сдержала звонкого смеха. Она посмотрела на Сергея, её пальцы игриво забарабанили по столу, и она добавила с ещё большей теплотой:

— Сергей, ты был настоящим рыцарем этой ночи, — сказала она, её голос был мягким, но полным силы. — Каждое твоё прикосновение, каждый твой порыв — это было как танец, где ты вёл меня с такой мощью и нежностью, что я до сих пор в восхищении. Не прячься за чашкой, — она подмигнула, её улыбка была ободряющей, — ты был на вершине, и я тобой горжусь.

Сергей, окончательно смущённый, но тронутый её словами, кивнул, его взгляд светился благодарностью. Алла, чувствуя, как атмосфера накаляется, посмотрела на Сергея, и в её глазах мелькнула тень той недосказанности, что терзала её утром. Но сейчас, в этом вихре страсти и смеха, она отбросила сомнения. Она подняла чашку, её жест был уверенным, почти царственным.

— За нас, — провозгласила она, её голос был как раскат грома, полный страсти и силы. — За ночи, что пылают в наших венах, и за утра, что сплетают нас теснее! За то, что мы профессионалы не только в постели, но и мастера комплиментов!

-Да. Мы еще оральные мастера. В смысле-замечательные ораторы.-добавил Глеб.

Дружный хохот над двусмысленной шуткой Глеба разнесся по участку, заставив взмыть  в  безоблачное небо стайку птиц.

Все подняли чашки, и звон стекла слился с их смехом, бурным и свободным, как морские волны. Они продолжали завтракать, перебрасываясь шутками и воспоминаниями, и каждый взгляд, каждое слово было пропитано жгучим восхищением. Блинчики таяли на тарелках, кофе испарялся, а их разговор, полный пикантных намёков и пылкой похвалы, разгорался, как полуденное солнце над их маленьким раем.

Настя, слизывая каплю мёда с пальца, бросила на Глеба взгляд, пылающий обещаниями, и сказала:

— Знаете, я требую, чтобы такие… завтраки стали нашей традицией. Чтобы ни одна душа не осталась без огня!

Её слова вызвали новый шквал смеха, и терраса, залитая светом, стала ареной их страсти, их свободы и их необыкновенной близости, которая, как звёзды в ночи, сияла всё ярче с каждым мгновением.

******************

Солнце, взошедшее выше, заливало террасу потоками света, превращая её в сияющий Эдем, где страсть и свобода сплетались в каждом мгновении. Завтрак завершился, оставив россыпь крошек, опустевшие чашки и аромат кофе, всё ещё танцующий в воздухе, как эхо их пылких разговоров. Глеб, Сергей, Алла и Настя, перебрасываясь шутками, дружно убирали со стола, их движения были слаженными, как у команды, привыкшей к совместным приключениям. Их обнажённые тела, сияющие в лучах солнца, двигались с естественной грацией, подчеркивая их свободу. Блинчики исчезли, мёд был съеден до последней капли, и теперь тарелки, позвякивая, отправлялись в кухню.

Женщины, подхватив посуду, направились к раковине, их шаги звучали как лёгкая мелодия, а смех, искрящийся и тёплый, наполнял дом. Настя, откинув золотистые волосы, сияющие, как солнечные нити, бросила на Аллу взгляд, полный весёлого заговора. Они встали у раковины, брызгая водой и перешёптываясь, будто делились тайнами, рожденными их необычной близостью. Пена, пушистая и белоснежная, покрывала их руки, отражая солнечные лучи, струящиеся сквозь окно, как жемчуг в морской глубине.

На террасе мужчины снова закурили, их силуэты, подсвеченные солнцем, казались выкованными из бронзы, а дым от сигарет вился в воздухе, как призрак их ночных страстей. Глеб, затягиваясь, выпустил струйку дыма, закружившуюся в лучах, и повернулся к Сергею, его глаза сверкнули лукавым огнём.

— Серёга, — начал он, его голос был низким, с хриплой ноткой, — эти дни… они как пожар, который не гаснет. Настя — она как молния, бьёт в самое сердце. А Алла… — он усмехнулся, — моя бригантина, гордая и неукротимая. Я был её капитаном, но, чёрт возьми, её паруса задавали ритм, от которого я до сих пор в море.

Сергей, улыбнувшись, кивнул, его взгляд был задумчивым, но тёплым. Он затянулся, и дым, вырвавшись из его губ, смешался с солнечным светом.

— Да, — сказал он, его голос был мягким, с лёгкой хрипотцой, — Настя… она как вихрь, уносящий всё на своём пути. Ночь с ней — это как скачка на краю обрыва. А Алла… — он замялся, его щёки чуть порозовели, — она для меня как звезда, которую хочется поймать. Но ты прав, она — буря, которую не унять.

Глеб, оглядевшись и убедившись, что женский смех доносится из кухни, наклонился ближе к Сергею, его голос стал тише, почти заговорщическим, а в глазах зажёгся озорной блеск.

— Слушай, — шепнул он, его тон был полон интриги, — я тут подумал… Они такие невероятные. Надо их удивить. Что-то, что заставит их сердца биться быстрее. Ты со мной?

Сергей, слушая, начал кивать, его улыбка становилась всё шире, а в глазах вспыхнул огонь предвкушения. Он затянулся, будто смакуя не только сигарету, но и тайну, которую они теперь делили.

— Ну что, согласен? — спросил Глеб, прищурившись, и снова закурил, выпуская дым в небо.

— Конечно, — ответил Сергей, его голос был полон энтузиазма. — Когда поедем?

— Да хоть сейчас, — Глеб усмехнулся, его тон был решительным. — Докурим, и вперёд.

В этот момент стеклянная дверь скрипнула, и на террасу шагнула Настя, её золотистые волосы струились по плечам, а обнажённое тело, сияющее в солнечном свете, излучало магнетизм. Она посмотрела на мужчин с игривой улыбкой, полной обещаний.

— Мальчики, мы в душ, — сказала она, её голос был как тёплый мёд, ласкающий слух.

— Опять? — удивился Глеб, приподняв бровь, но его глаза уже искрились предвкушением. — Ты же перед завтраком была.

— Вот такие мы чистюли, — рассмеялась Настя, и её смех, звонкий и заразительный, заполнил террасу. Алла, появившаяся следом, вышла к ним, её движения были уверенными, почти хищными, как у бригантины, готовой рассекать волны. Её обнажённое тело, подсвеченное солнцем, казалось воплощением страсти, а каштановые волосы струились по плечам, создавая контраст телу.

Она подошла ближе и, с напористой нежностью, провела ладонью по щекам Глеба и Сергея, её пальцы задержались на их коже, ощущая лёгкую щетину. Её прикосновение было властным, но ласковым, как у капитана, проверяющего свой экипаж перед боем.

— Колючие, — заявила она, её голос был твёрдым, с лукавой хрипотцой, пропитанной страстью. — Вам тоже пора побриться. И не только лица, — она подмигнула, её намёк был прозрачным, как утренний воздух, и мужчины, уловив его, переглянулись, их глаза вспыхнули жаром.

— Так может, мы поможем? — Глеб попытался подняться, его тон был шутливым, но в нём пульсировала надежда, а его взгляд уже горел.

— Да мы сами справимся, — ответила Настя, но, заметив тень разочарования в глазах Глеба, рассмеялась, её голос стал мягче, полным поддержки. — Ну, если Алла не против.

Алла, сверкнув глазами, как звезда, ведущая корабль в ночи, протянула руку Глебу, который тут же вскочил, подчиняясь её зову. Её голос, напористый и страстный, прозвучал как команда, от которой невозможно уклониться.

— Свистать всех наверх, мой капитан, — сказала она, её тон был пропитан вызовом, а улыбка обещала бурю, способную перевернуть небеса. Она увела Глеба за собой, её походка была уверенной, как у бригантины, рассекающей штормовые волны.

Настя, оставшись на террасе, грациозно опустилась в кресло рядом с Сергеем, её бедро коснулось его, вызвав лёгкий трепет, как от первого порыва ветра перед грозой. Сергей, положив руку на её ногу, почувствовал, как её тепло проникает в него, разжигая новый пожар. Он рассмеялся, его голос был низким, но с лёгкой нотой смущения.

— Аллу не остановить, — сказал он, его пальцы невольно сжали её бедро, и в его взгляде мелькнула искра.

— Да уж, этого у неё не отнять, — согласилась Настя, её голос был тёплым, поддерживающим, как солнечный луч, ласкающий кожу. Она понизила голос, её тон стал почти заговорщическим. — Скажи, тебе она тоже… бреет?

Сергей замер, его щёки вспыхнули алым, и он посмотрел на Настю, пытаясь угадать, дразнит ли она. Но её взгляд, искренний и любопытный, заставил его расслабиться. Он откашлялся, его голос был тихим, почти робким, но с ноткой возбуждения.

— Мы… до вчерашнего дня вообще не брили… там, — признался он, его смущение было осязаемым, как утренний туман. — В смысле, начисто. Только стригли. Но вчера Алла сбрила себе, и мне… это так понравилось, — он улыбнулся, вспомнив, и его глаза загорелись жаром. — Теперь, думаю, будем постоянно.

Настя, удивлённо вскинув бровь, провела пальцами по его выбритому паху, её прикосновение было лёгким, но дразнящим, как перо, скользящее по коже. Она улыбнулась, почувствовав, как его тело откликается, а его плоть набухает под её рукой.

— Действительно, колется, — сказала она, её голос был игривым, а пальцы задержались, усиливая его возбуждение. — Хочешь, я его побрею?

Сергей, обняв её, притянул ближе, его дыхание стало глубже, а смущение сменилось пылающим желанием. Его голос, всё ещё с лёгкой дрожью, был полон страсти.

— Хочу. Очень, — ответил он, его рука скользнула по её спине, оставляя горячий след. — А я… тебе.

Настя рассмеялась, её смех был как звон хрусталя, и она вскочила, её глаза сияли решимостью и предвкушением.

— Тогда пошли, — сказала она, её тон был твёрдым, но пропитанным страстью. Она потянула его за руку, и Сергей, поддавшись её порыву, поднялся, его тело уже дрожало от нетерпения.

— Там же занято, — заметил он, но его голос пылал, как угли, готовые вспыхнуть.

— На второй этаж, в другую, — ответила Настя, её улыбка была как маяк, манящий в бурю. Она решительно увела его за собой, их шаги эхом отдавались в доме, полном солнца и обещаний.

А на террасе, оставленной ими, всё ещё витал аромат кофе и сигарет…

***************************

Тёплый полумрак ванной на первом этаже обволакивал их, как морская глубина, где свет от матового светильника дробился в каплях воды, оседавших на плитке. Пар поднимался легким облаком, наполняя воздух ароматом лаванды от пены для бритья. Алла, забросив каштановые волосы за плечи, сидела перед Глебом, её глаза сверкали напористой уверенностью, как у бригантины, готовой к новому плаванию. Глеб, сидя на краю мраморной столешницы, смотрел на неё с лёгкой улыбкой, но его дыхание уже участилось, выдавая предвкушение.

Она взяла бритву, её движения были точными, почти церемониальными, будто она готовила ритуал. Пена, белая и густая, легла на кожу Глеба, и Алла, наклонившись ближе, провела пальцами по его паху, её прикосновение было лёгким, но властным, как прикосновение ветра к парусам. Глеб вздрогнул, его плоть откликнулась, напрягаясь под её пальцами, и он выдохнул, пытаясь сохранить самообладание.

— Спокойно, мой капитан, — сказала Алла, её голос был твёрдым, но с лукавой хрипотцой, пропитанной страстью. — Твоя бригантина знает, как привести тебя в порядок.

Глеб усмехнулся, но его глаза, горящие, как маяки в ночи, следили за каждым её движением.

— Ты уверена, что не уведёшь меня в шторм? — спросил он, его тон был шутливым, но в нём пульсировала искра желания.

— Шторм будет позже, — ответила она, её губы изогнулись в дерзкой улыбке. — А сейчас… держи курс.

Она начала брить, её рука двигалась медленно, с искусной точностью, каждый взмах бритвы открывал гладкую, сияющую кожу. Её пальцы, скользя по его плоти, нежно касались её, будто проверяя её отзывчивость, и Глеб, стиснув зубы, сдерживал тихий стон. Алла, чувствуя его напряжение, наклонилась ещё ближе, её дыхание, горячее и лёгкое, коснулось его плоти, усиливая трепет. Когда она закончила, его орган, теперь гладкий, как отполированный мрамор, упруго покачивался и сиял в мягком свете, его линии были чёткими, почти скульптурными, подчёркивая его силу и уязвимость.

— Вот, — сказала Алла, её голос стал мягче, но сохранил напористость. — Теперь ты готов к новым плаваниям.

Она провела пальцами по его гладкой коже, её ласка была нежной, но дразнящей, и Глеб, закрыв глаза, выдохнул, растворяясь в её прикосновениях. Но Алла, улыбнувшись, отступила, её взгляд был полон обещаний.

—Твоя  очередь, капитан, — сказала она, вручая ему бритву.

Глеб, спрыгнув со столешницы, взял бритву, его движения были уверенными, но с лёгкой дрожью, выдающей его возбуждение. Алла легла на мягкий коврик, её тело, сияющее в полумраке, было как морская гладь, манящая и непостижимая. Он нанёс пену, его пальцы скользили по её коже, нежно касаясь её сокровенных складок, и Алла, прикрыв глаза, издала тихий вздох, её тело откликнулось лёгким трепетом.

— Ты как море, — шепнул Глеб, его голос был низким, с хриплой ноткой. — Спокойное сверху, но бурлящее внутри.

— Тогда веди меня, капитан, — ответила она, её тон был напористым, почти требовательным, но полным доверия.

Он начал брить, его рука двигалась плавно, с осторожной точностью, каждый взмах открывал её кожу, гладкую и сияющую, как жемчужина, выловленная из глубин. Его пальцы, касаясь её, были нежными, почти благоговейными, и Алла, чувствуя их тепло, растворялась в этой ласке, её дыхание становилось глубже. Когда он закончил, её створки раковины, теперь идеально гладкие, сияли как жемчужины, тёплые и манящие, её линии были мягкими, но полными жизни.

Глеб провёл пальцами по её коже, его ласка была лёгкой, как дуновение ветра, и Алла, открыв глаза, посмотрела на него с дерзкой улыбкой.

— Неплохо для капитана, — сказала она, её голос был пропитан страстью. — Но шторм ещё впереди.

Они рассмеялись, их смех, тёплый и свободный, наполнил ванную, как эхо их близости.

*********************

Ванная на втором этаже была залита ярким светом, льющимся сквозь широко открытое окно, где солнечные лучи играли на белой плитке, создавая узоры, похожие на морскую пену. Пар, поднимающийся от горячей воды, наполнял воздух ароматом эвкалипта, свежим и бодрящим. Настя, её золотистые волосы сияли, как солнечные блики на воде, стояла перед Сергеем, её тело, обнажённое и сияющее, излучало тепло и поддержку. Сергей, сидя на низком стуле, смотрел на неё с лёгким смущением, его щёки алели, но глаза уже искрились предвкушением.

Настя взяла бритву, её движения были лёгкими, почти танцующими, будто она исполняла мелодию, знакомую только им двоим. Она нанесла пену, её пальцы, мягкие и тёплые, скользнули по коже Сергея, касаясь его плоти с нежной заботой, и он, вздрогнув, выдохнул, его смущение боролось с нарастающим желанием.

— Расслабься, мой герой, — сказала Настя, её голос был как тёплый луч, обволакивающий и ободряющий. — Я сделаю тебя ещё прекраснее.

Сергей, пытаясь скрыть румянец, усмехнулся, но его голос дрогнул.

— Трудно расслабится от таких процедур. Ты… уверена, что я переживу это? — спросил он, его тон был шутливым, но в нём чувствовалась уязвимость.

— О, я в тебе не сомневаюсь, — ответила она, её улыбка была тёплой, полной поддержки. — Ты выдержал мою бурю ночью, выдержишь и это.

Она начала брить, её рука двигалась ритмично, с мягкой уверенностью, каждый взмах бритвы открывал его кожу, гладкую и тёплую, как песок, отполированный прибоем. Её пальцы, скользя по его плоти, нежно ласкали её, будто пробуя её текстуру, и Сергей, стиснув руки, сдерживал дыхание, растворяясь в её прикосновениях. Когда она закончила, его орган, теперь идеально гладкий, как морёный дуб, и такой же крепкий, призывно покачивался. Настя залюбовалась. Его форма была идеальной, с крупными, узловатыми венами, как корень дуба, полной силы, но с мягкой уязвимостью на конце, манящей к прикосновению.

— Посмотри, какой он красивый, — шепнула Настя, её голос был полон восхищения. Она провела пальцами по его плоти, чувствуя ее упругость и твердость. Её ласка была нежной, как лепестки, касающиеся воды, и Сергей, закрыв глаза, выдохнул, отдаваясь её теплу.

— Теперь я, — сказал он, его голос был тихим, но с ноткой решимости, будто он собрал всё своё мужество.

Настя, улыбнувшись, легла на мягкое полотенце, расстеленное на полу, её лоно, сияющее в солнечном свете, было как цветок, распустившийся под лучами. Сергей, взяв бритву, нанёс пену, его пальцы, дрожащие от волнения, коснулись её кожи, нежно лаская её складки, и Настя, прикрыв глаза, издала тихий вздох, её тело откликнулось лёгкой дрожью.

— Ты как солнце, — шепнул он, его голос был полон благоговения. — Согреваешь всё вокруг.

— Тогда буду светить  ярче, — ответила она, и шире раздвинула ноги. Её тон был мягким, поддерживающим, но с лёгкой игривостью.

Он начал брить, его рука двигалась осторожно, с трепетной точностью, каждый взмах открывал её кожу, гладкую и сияющую, как бархат лепестков розы. Его пальцы, касаясь её, были нежными, почти робкими, и Настя, чувствуя их тепло, растворялась в этой ласке, её дыхание становилось глубже. Когда он закончил, её нежный бутон раскрылся еще больше, от ласк его пальцев, как цветок раскрывается под нежными лучами солнца. Теперь идеально гладкая, она сияла, как розовый коралл, её линии были мягкими, но полными жизни, манящими к прикосновению.

Сергей провёл пальцами по её коже, его ласка была лёгкой, как дуновение бриза, и Настя, открыв глаза, посмотрела на него с тёплой улыбкой.

— Ты настоящий мастер, — сказала она, её голос был пропитан теплом. — Это было… как подарок, который хочется получать чаще.

-Ты можешь получать его при каждой нашей встрече,-прошептал Сергей, подняв ее с полотенца и входя с ней в душевую кабинку.

-А вот это я запомню!-засмеялась Настя,-и буду требовать свой подарок при каждой встрече.

Они рассмеялись, их смех, светлый и свободный, наполнил ванную, как солнечные лучи, проникающие в глубину моря.

*************************

Гостиная, залитая мягким светом полудня, была как гавань после шторма, где каждый луч, струящийся сквозь высокие окна, ласкал обнажённые тела, сияющие свежестью после ванных. Пол из тёмного дерева отражал их силуэты, а мягкие диваны, усыпанные подушками, манили уютом, как тихие воды после бурного плавания. Алла села на диван с напористой грацией, её кожа, теперь идеально гладкая, ловила свет, будто жемчужина, вынутая из глубин. Глеб сел рядом с ней. Его тело, сильное и крепкое, как отполированный мрамор, излучало уверенность капитана, готового к новому приключению.

Настя, чьи золотистые волосы сияли, как солнечные блики на море, появилась на лестнице, её походка была лёгкой, почти танцующей, а кожа, гладкая, как розовый коралл, искрилась теплом. Сергей, шедший рядом, выглядел слегка смущённым, его щёки всё ещё хранили лёгкий румянец, но глаза, горящие предвкушением, выдавали его внутренний огонь. Его плоть, так и не утихшая, светилась в лучах солнечного света, льющегося в комнату.

Они собрались в центре гостиной, их смех, тёплый и свободный, звенел, как звон бокалов, предвещающий тост. Настя, оглядев всех, хлопнула в ладоши, её голос был полон поддерживающей энергии.

— Ну что, мои дорогие, — пропела она, её тон был как тёплый бриз, — после таких… утренних ритуалов мы все сияем, как бриллианты. Что дальше?

Глеб переглянулся с Сергеем, их взгляды, полные заговорщической искры, не смогли скрыть удивление. Сергей отрицательно покачал головой, Глеб тоже. Поняв, что их тайна не раскрыта,   Глеб, выпрямившись, кашлянул, его голос был твёрдым, но с лёгкой уклончивостью.

— Дамы, — начал он, его глаза сверкнули, — нам с Серёгой надо ненадолго отлучиться. Дела… требуют нашего внимания.

Алла, приподняв бровь, скрестила руки, её осанка стала почти царственной, а голос, напористый и с лёгкой насмешкой, прозвучал как вызов.

— Дела? — переспросила она, её тон был пропитан дерзостью. — Мой капитан, ты думаешь, я поверю, что вы просто так срываете якорь? Что за тайны?

Настя, стоя рядом, рассмеялась, её смех был звонким, как хрусталь, и она положила руку на плечо Аллы, её жест был тёплым, поддерживающим.

— Алла, отпустим их, — сказала она, взглянув на мужа и поняв, что он всё равно сделает по своему. Её голос был мягким, но полным весёлого любопытства. — Если они говорят «дела», значит, готовят что-то грандиозное. Правда, мальчики? Она подмигнула Сергею, и тот, смутившись, опустил взгляд, но его губы дрогнули в улыбке.

— Сюрприз, — коротко ответил Сергей, его голос был тихим, но с ноткой энтузиазма. — Скоро всё узнаете.

Алла, прищурившись, посмотрела на мужа, её взгляд был как штормовой ветер, требующий правды, но она, улыбнувшись, махнула рукой.

— Ладно, — сказала она, её тон был напористым, но с лукавой ноткой.

— Но, капитан, этот сюрприз должен стоить того, чтобы я отпустила тебя с моего корабля.-обернувшись к Глебу, сказала Алла.

Глеб, подмигнув, кивнул, его улыбка была широкой, почти мальчишеской.

— Обещаю, моя бригантина, — ответил он, его голос был пропитан теплом. — Ты не пожалеешь.

Мужчины поднялись в спальню, чтобы собраться. Их шаги были быстрыми, но лёгкими, будто они несли с собой тайну, которая добавляла им крылья. В спальне они натянули брюки и рубашки, их движения были слаженными, как у матросов, готовящих корабль к отплытию. Глеб, застегивая ремень, сказал:

-Я было подумал, что ты рассказал им.

-А я про тебя так подумал,-ответил Сергей, полный предвкушения.

Тем временем в гостиной Алла повернулась к Насте, её глаза сверкнули любопытством, а голос стал мягче, но сохранил напористость.

— Настя, — сказала она, шагнув ближе, её движения были как волна, накатывающая на берег. — Ты всё время говоришь о своём «зимнем саде» . Сергей вчера упоминал, что ты водила его туда, и его глаза сияли, как у мальчишки, нашедшего клад. Пока наши мужчины плетут свои тайны, покажи мне этот загадочный уголок.

Настя, рассмеявшись, кивнула, её золотистые волосы заплясали в солнечном свете, а её голос был полон тёплой поддержки.

— О, Алла, ты не пожалеешь, — ответила она, её тон был как приглашение в приключение. — Зимний сад — это… как кусочек рая, который Глеб создал для меня. Но, — она подмигнула, — нам нужно чем-то скрасить ожидание. Глеб! — крикнула она, обернувшись к спальне. — Открой нам шампанское, пока вы не уехали. Мы с Аллой будем наслаждаться им в саду!

Глеб, появившийся на лестнице, уже в джинсах, но с расстёгнутой рубашкой, усмехнулся, его глаза сверкнули озорством.

— Шампанское в полдень? — спросил он, его голос был шутливым, но полным восхищения. — Моя бригантины, вы точно знаете, куда держать курс?

Он прошёл к бару, его движения были уверенными, как у капитана, ведущего корабль. Открыв бутылку, он наполнил два хрустальных бокала, пузырьки шампанского вспыхивали, как искры в солнечном свете.   Поставив бокалы на стол, он посмотрел на Аллу, его взгляд был горячим, обещающим возвращение.

— Наслаждайтесь, — сказал он, подмигнув. — Но не слишком, чтобы мы успели догнать вашу волну.

Сергей, уже одетый, присоединился к нему, его смущённая улыбка сменилась лёгкой уверенностью, будто их тайна придала ему сил. Они вызвали такси через приложение, и вскоре машина остановилась у ворот дома. Женщины проводили их до дверей, их обнажённые тела сияли в свете крыльца, а взгляды были полны любопытства и лёгкой насмешки.

— Не задерживайтесь, — сказала Алла, её голос был напористым, но с тёплой ноткой. — Моя бригантина не любит стоять на якоре.

— И  Королева не может долго без своего преданного рыцаря -подмигнула Настя,-и не забудьте, сюрприз  должен быть достойным нас.

Мужчины, рассмеявшись, сели в такси, и машина, мягко урча, исчезла за поворотом, унося их тайну в солнечный полдень. Алла и Настя, взяв бокалы с шампанским, переглянулись, их глаза сияли предвкушением.

-Как думаешь, что они затеяли?-спросила Алла.

-Не знаю, но уверена, что то приятное.

-А что может быть приятнее того, что они нам уже подарили?

-Ну не знаю… может они нам еще одного мужчину привезут,-сказала Настя, и заметив, как округлились огромные глаза Аллы, засмеялась,-Да шучу я!

Алла тоже облегченно засмеялась.

-Хотя… зная Глеба, нельзя исключать и этого,-Настя решила не останавливаться, наблюдая за удивленной Аллой.

-Да ну тебя, с твоими шуточками,-продолжая смеяться, сказала Алла, поняв, что подруга дразнит ее.

Она протянула бокал и они чокнувшись, выпили.

Наполнив вновь бокалы, Алла сказала:

-Ну так покажешь мне сад?

Настя, сделав глоток, кивнула в сторону лестницы.

— Пойдём, — сказала она, её голос был как тёплый луч, манящий в неизвестность. — Зимний сад ждёт.

Они стали подниматься по лестнице, их шаги были лёгкими, как у двух муз, идущих к своему святилищу.