Моя мать и сестра - Королевы Давалок (Джен Херрон). Тематика: Инцест рассказы сын и мать часть 4

Культовый порно цикл от SlutWriter "My Mom and Sister are Size Queen Sluts" теперь на русском.

Он не думал о том, как крепко будет обхватывать его член киска матери. Он не думал о том, как её киска выглядела, мокрая и приглашающая, розовая щель в загорелом узле. Он не думал о том, чтобы засунуть себя так глубоко в её нуждающуюся, хватающую матку, что она могла бы положить руку на живот и почувствовать его внутри себя. Джон просто развернулся, покачал головой и удалился из комнаты, сначала быстрым шагом, а затем ускоряясь до бега, направляясь из кухни в холл. Его походка была скованной и странной, затруднённой массивной полуторафутовой эрекцией, растягивающей его шорты, и ноющими, опухшими яйцами между бёдрами. Он сделал своё дело — он выслушал «новые правила». Оставаться дольше значило просто приглашать дальнейшие насмешки и искушения.

Он выскочил через входную дверь, едва успев надеть кроссовки на босые ноги, оставив шнурки не завязанными. Спустившись по ступенькам и пройдя по дворовой дорожке, он прищурился в полуденном солнце и позволил себе выдохнуть, казалось, впервые за последние часы. Он оглянулся, проверяя, не преследует ли его кто-то (абсурдный рефлекс, но всё же успокаивающий, когда он не увидел ни следа своей сестры и матери), и двинулся по дорожке, окружённой с обеих сторон безупречными клумбами. За ними трижды в неделю ухаживали разнообразные хорошо сложенные ландшафтные рабочие — мужчины, которых его мать лично отбирала. Громко. И долго.

Дойдя до подъездной дорожки, он за несколько шагов добрался до двери своего Ford Mustang 2016 года, окрашенного в синий и золотой цвета. Он сел на переднее сиденье, чувствуя себя человеком, который только что сбежал из тюрьмы, отчаянным заключённым, выползающим в жар и свет свободного общества впервые за много лет. Машина была подарком от «неофициального» представителя Джорджтаунского университета; через множество препятствий пришлось пройти, чтобы получение не сказалось на правах Джона участвовать в NCAA. В результате Джон мог похвастаться очень хорошей машиной, дополняющей его очень хорошее тело и очень многообещающее будущее в колледже.

Закрыв глаза, он откинулся и прислушался к треску и скрипу кожаных сидений, принимающих вес его тела, и позволил палящему солнцу согреть его лицо. Внутри машины было жарко, припаркованной, как она была, на белой цементной подъездной дорожке перед домом Херронов, но тут ничего не попишешь. Тёплый, душный воздух, циркулирующий внутри, не вызывал у него беспокойства. Нет, больше всего его беспокоило то, что отсутствовало. А именно, его сестра и мать. Глупый розовый Porsche 930 Carrera Джен (это было то, что младшая Херрон считала «классической машиной») был перед ним на дорожке, как и Mercedes его матери, но на данный момент он сбежал от дуэта соблазнительниц, выиграв драгоценное время для своего напряжённого члена и ноющих, переполненных спермой яиц, чтобы успокоиться. Он был в одном из немногих мест, полностью принадлежащих ему, и позволял горячей коже кожаных сидений успокаивать его и укачивать.

«Какого чёрта мне теперь делать? » — спросил он себя, потирая виски. Он включил радио и слушал местную станцию с классическими хитами. Было очевидно, что задумали его мать и сестра. Не давая ему возможности удовлетворить свои сексуальные потребности, они намеревались оставить его без выбора, кроме как утолить свои желания с ними. Он слегка поморщился от их наглости. Неужели Джейн и Джен, со всеми своими чарами, действительно думали, что смогут помешать подростку мастурбировать? Смерть, налоги и мастурбация подростков — вот три неизбежности жизни! Всё, что ему нужно было сделать, — это найти место, где можно было бы «заняться делом». Да, это был выход. После хорошей дрочки он всегда чувствовал себя ясным головой и способным сопротивляться их шлюхастому поведению, как бы откровенно оно ни проявлялось.

Но куда ему пойти? Для подростка с членом толщиной с руку, свисающим почти до колена, мастурбация — не шутка. У него это займёт как минимум полчаса, и то если он будет спешить. Он не мог просто позвать друга и невинно попросить воспользоваться его ванной, а затем провести напряжённые тридцать минут, наклонившись над унитазом с членом в одной руке и выпуском ESPN Magazine Body Issue в другой. Таким образом он бы никогда не смог кончить. Нет, ему нужен был его ноутбук, доступ в интернет и около часа уединения.

Джон просидел в машине пятнадцать минут, слушая музыку и позволяя жаре проникать в его тело. Безумие на кухне, казалось, постепенно отдалялось, и его эрекция начала спадать. Он даже достаточно расслабился, чтобы откинуть сиденье водителя назад и немного отдохнуть. Пока Джон Леннон выкрикивал слова «Twist And Shout» на заднем плане, Джон позволил своим мыслям блуждать, ища способ обойти свою семью и вернуть контроль над своей жизнью. Он представлял, как едет к обрыву, находит парковочное место, куда местные парни приводят своих девушек, чтобы целоваться. И там, под покровом темноты, он мог бы—

Разве это то, что я хочу делать? Дрочить в одиночестве на переднем сиденье своей машины? Звучит ли это очень приятно?

Джон вздохнул. Даже если бы он попробовал, о чём бы он думал во время этого процесса? Сиськи. Зады. МILFы. Бимбо-шлюхи. Он не мог отрицать, что такие вещи его заводили, — а подобные образы были бы в дефиците, если он втиснется на переднее сиденье своей машины. Адской штукой было то, что такие женщины, как его мать и сестра, действительно его возбуждали. Если бы он не был таким застенчивым из-за размера своего члена, он бы сам искал девушку с таким характером. Просто невезение, что две лучшие представительницы этого типа оказались его родственницами.

«Ну, родственницы, и совершенно сумасшедшие», — пробормотал он себе, раздражённо.

БАМ! СКРИП!

Вырванный из своих размышлений громким звуком у окна со стороны водителя, Джон повернул голову и сначала не понял, что он видит. Два больших коричневых овала прижались к стеклу, настолько большие, что он почти ничего другого не видел. Овальные формы были местами пересечены бело-голубыми полосками, похожими на джинсовую ткань. Затем металлический звук того, как кто-то взбирается на капот машины, и стук в лобовое стекло. Он снова перевёл внимание вперёд и столкнулся с заглядывающим лицом своей сестры Джен. Она присела на корточки на его капоте, одетая только в чёрное бикини-стринги и свои кроссовки Chuck Taylor, держа в одной руке шланг с текущей водой, а в другой — бутылку жидкого мыла. Она направила шланг так, что вода изливалась ленивой струёй всего на фут вверх, прежде чем снова устремиться вниз, стекая по её каменному прессу и мокрому, пухлому лобку, обёрнутому в стринги.

«Эй, братишка! Похоже, твоей машине не помешает помыться! » — произнесла она, затем наклонилась вперёд, встав на четвереньки, облизывая свои надутые ботоксом губы, пока трясла жопой, по одной щеке за раз, туда-сюда в ритме джунглей. Тонкая полоска стрингов, врезавшаяся между её щёк, только подчёркивала, насколько большими и округлыми были каждая из них.

Тогда Джону стало ясно, что это за объект у окна со стороны водителя, и второй взгляд это подтвердил. жопа его матери была прижата прямо к стеклу, мокрая и мыльная, расплющенная плоскостью окна. На ней была белая футболка, завязанная под грудью, вместе с самой откровенной парой джинсовых шорт Daisy Dukes за всю историю одежды. Задняя часть шорт была полностью изношена, каждая ягодица была прикрыта только тремя или четырьмя горизонтальными полосками джинсовой ткани, разделяя её задницу на выпуклые отсеки. Она отошла от окна, чтобы дать сыну полный обзор, наклонившись вперёд и оглянувшись через плечо, чтобы подмигнуть ему, пока её огромные сиськи свисали в промокшей футболке, её набухшие соски указывали на землю, как соски коровьего вымени. Можно было почти представить, как потянуть их вниз и выжать пинту молока из их набухших глубин.

«Просто расслабься и позволь мне и твоей сестре позаботиться о тебе», — сказала Джейн, посылая воздушный поцелуй. Её волосы блестели, как медь, в полуденном солнце. Она отошла от двери водителя, поднимая каждую ногу и размахивая широкими бёдрами в преувеличенной манере подиумной походки, бесстрашная в своих шестидюймовых каблуках, несмотря на уклон и пористый цемент подъездной дорожки. Очевидно, это была женщина, которая за свою жизнь не раз щеголяла на каблуках. Когда она повернулась, в её руках была мокрая, мыльная губка… только чтобы выжать её на свою грудь, залив её ещё больше и сделав белую футболку ещё более прозрачной. Джон мог видеть каждую деталь её огромных сисек через промокшую ткань. Мало того, каждая деталь её киски была видна как на ладони через рваные, ультракороткие шорты.

«Господи, н-нет! » — заикался Джон, наконец находя свой голос. Даже его машина, казалось, не могла служить убежищем. Его шлюхастым родственницам потребовалось едва ли двадцать минут, чтобы переодеться и начать новый раунд соблазнений, на этот раз прямо из календаря с полуобнажёнными девушками на стене автомастерской. Его член, который только что успокоился, снова быстро твердел, чувствуя себя тяжёлым и горячим у бедра. Его яйца бурлили и булькали в трусах, разогретые горячим кожаным сиденьем и взбудораженные этим новым проявлением искушения. «Я имею в виду, я мыл её вчера! Вам правда не нужно—»

Раздался щелчок, когда открылась дверь со стороны пассажира, и Джен заглянула внутрь. Лямки её бикини натянулись, как перегруженный гамак, когда её грудь оттягивала слишком маленькие чашечки, которые даже не полностью закрывали её соски. Закатив глаза на радио, она усмехнулась: «Господи, братан, что это за гейский трэш? », имея в виду успокаивающее исполнение Отиса Реддинга «Sitting On The Dock Of The Bay». Лёгким движением большого пальца она переключила на местную станцию с клубной музыкой. Басы сразу же затрясли каркас машины.

«Вот это моё! » — сказала Джен, подмигнув и затем выйдя из машины. Она с невероятной грацией вернулась на капот, каждая её мышца и жилка блестели и были обнажены в чёрном бикини, и начала трясти жопой в такт музыке, её блондинистые волосы развевались над тонкой лямкой бикини. Капли воды разлетались туманом каждый раз, когда одна из её округлых ягодиц сталкивалась с другой. Мать Джейн взяла шланг и направляла поток воды на подпрыгивающую задницу дочери, чтобы добавить шоу

Моя жизнь превратилась в самый ёбаный клип в стиле рэп, подумал Джон, его разум приближался к полному отключению из-за перевозбуждения. Чёрт, у его сестры Джен была огромная жопа… и он был в нескольких дюймах, наблюдая каждую деталь, как она похабно работала ею, как стриптизёрша в поисках клиента. С каждым движением её бёдер два шара для боулинга её ягодиц раздвигались, обнажая тонкую полоску её стрингов, плотно облегающих её киску и анус, только чтобы снова сомкнуться с мокрым, дрожащим ударом, который разбрызгивал мыльную воду во все стороны. Она оглянулась через плечо, пылая взглядом на него над великолепным, подтянутым ландшафтом её выгнутой спины. Она облизала свои пухлые губы с нескрываемым желанием. Бриллиант в её носу сверкал на солнце. Неосознанно Джон прикусил нижнюю губу от отчаяния. Его член был твёрдым, как сталь, у его бедра.

«Нет», — заикался Джон. «П-подождите. Просто остановитесь. Пожалуйста, это… я имею в виду, вы—»

Но он говорил только с собой. Громкая клубная музыка полностью заглушила его. Слева раздались новые скрипящие звуки, как его мать вытирала его окно… своей мыльной жопой. Её щёки были настолько круглыми и упругими, что расширялись в огромные круги, когда прижимались к стеклу, закрывая всю панель. После нескольких движений вверх и вниз она повернулась и прижала свои сиськи к стеклу, вытирая силиконовые дыни о машину, постанывая в экстазе, пока она упиралась руками в капот и двигала грудью из стороны в сторону, используя промокшую, прозрачную футболку как тряпку, заливая окно пеной. Она отошла, соски явно торчали, и оттянула расстёгнутый пояс своих шорт. Джон обнаружил, что не может отвести взгляд, когда она направила шланг на себя и использовала большой палец, чтобы направить струю воды под давлением на свою киску.

«Бля, как приятно! » — простонала она, разминая одну огромную, мокрую грудь через футболку и сильно прикусывая губу, её длинные ресницы были закрыты.

«С-стоп! » — возразил Джон, но его снова проигнорировали. Он наблюдал, как его мать направила большую бутылку с мыльной пеной на Джен и облила её задницу, покрывая её хлопающие, подпрыгивающие ягодицы белыми струями, похожими на пену для бритья. Затем она последовала за этим игривым напором шланга. Пена омывала татуировку Джен «Королева Дрынов» и исследовала каждую складку её нижней части.

Джона охватила паника. Неужели не было места, куда он мог бы сбежать от их безжалостного дразнения? Ключи были в его кармане, и он достал их, завёл двигатель с рёвом и переключился на заднюю передачу.

«Лузер, что ты делаешь? » — крикнула Джен, всё ещё стоя на четвереньках на капоте. Не имея других вариантов, Джон начал выезжать с подъездной дорожки, сначала резко ускоряясь и поворачивая в сторону, сбрасывая свою шлюхастую, трясущую жопой сестру с капота на относительно мягкую траву газона.

«Куда это ты собрался, молодой человек?! » — отругала его мать. Она всё ещё держала мыло и шланг, её грудь свисала, как баскетбольные мячи, внутри её завязанной белой футболки. Было чудом, что узел вообще мог их удержать. Джон не часто был склонен к необдуманным поступкам, но они вынудили его. «У меня тренировка! » — крикнул он, выглядевший измученным, а затем с визгом выехал с подъездной дорожки на тупиковую улицу.

«Тебе некуда бежать, тупица! » — крикнула Джен с газона. Её подкачанное тело в бикини теперь было покрыто обрезками травы. «Ты не можешь вечно избегать нас! »

Джон нажал на газ. Прочь от дома, прочь от искушения, прочь от импровизированной автомойки «Мама и сестра Херрон». Он чувствовал себя взволнованным и неуверенным, как никогда в жизни, и следующие несколько часов просто ездил. Были выходные, и у него не было «тренировки», как он утверждал, но это не означало, что он не мог отправиться в парк, может быть, поиграть в флаг-футбол, чтобы избавиться от эрекции. Может быть, посмотреть фильм. Перекусить. Он провёл день, доминируя на поле, посмотрел летний блокбастер и угостил себя стейком средней прожарки. Просто молодой человек и его машина. Свобода была освобождающей.