Герой-профессор: позднее начало. Глава 1/5. Тематика: Панель машка начало

Профессор Эдвин Джексон преподавал историю по той простой причине, что у него было желание жить в исторические времена. Вместе с несколькими другими людьми, разбросанными по всему миру, он помогал заново открывать боевые приемы и стили, распространенные во времена «рыцарей в сияющих доспехах». Это была его страсть, которая привела к тому, что он стал самым востребованным преподавателем в местном колледже. Студенты часто были потрясены и удивлены, когда он входил в класс, а затем вскакивал на свой стол, облаченный в доспехи.

Его связь с Джеральдом Джонсом началась в самом начале его жизни. Он познакомился с Джеральдом Джонсом на ярмарке эпохи Возрождения, где пожилой мужчина демонстрировал использование английского длинного лука. Пожилой человек улыбнулся, узнав о его интересе к средневековым боевым стилям. Его обучение началось с того самого момента, с часовой тренировки с луком. В течение следующих двадцати лет они обучали друг друга владению различными видами оружия. Джеральд доверил ему обучение Сида, зная, что незнакомец зачастую может навязать ученику гораздо больше дисциплины, чем член семьи.

Единственной кислой нотой в их дружбе, с точки зрения профессора Джексона, были фантазии Джеральда о Перекрёстке, Кассандре и Хаосе. Он часами слушал истории о сражениях на мечах, спасении попавших в беду дам и жизни в средневековом обществе. Когда Джеральд добавил о сексе с невероятно красивыми женщинами, он сдулся и заявил Джеральду, что больше не желает слышать ни слова о Перекрестке.

Он понятия не имел, почему Джеральд продолжает настаивать на том, что его рассказы не являются выдумкой чрезмерно активного, хотя и впечатляющего воображения. У него возникло желание вышвырнуть Сида, Майка и Синтию из своего учебного центра, когда они начали настаивать на том, что это не сказки, а реальные события. Вместо этого он решил напомнить им об их блефе, чтобы раз и навсегда покончить с этими историями.

Сейчас он стоял в кабинете Сида в окружении Сида, Майка, Синтии и Джей-Джей. Сид и Майк ухмылялись так, словно над ним собирались устроить величайший в мире розыгрыш. Синтия была занята тем, что рассказывала Джей-Джей, что у нее с Майком может быть приключение всей жизни. Внимание Джей-Джей было разделено между Синтией, ее отцом и Майком.

— Я знаю, что ты собираешься сделать, - сказал профессор Джексон, глядя на Сида.

— Что? - спросил Сид.

— Ты собираешься запереть меня в чулане, - ответил профессор Джексон, несмотря на то, что это прозвучало довольно глупо, даже когда он это сказал.

Он не мог понять, что за трюк собирается разыграть с ним Сид. Он просто знал, что молодой человек выглядит слишком самодовольным. Он посмотрел на кольцо на своем пальце. Оно выглядело как обычное кольцо. Это была простая золотая оправа с камнем сапфиром.

— Я обещаю, что мы не будем этого делать, - сказал Сид.

Профессор Джексон сказал:

— Я туда не сунусь.

Сид посмотрел на Майка и сказал:

— Мне кажется, он нам не доверяет. А ты что думаешь?

— Ты можешь снять дверь чулана? - спросил Майк.

— Это хорошая идея, - сказал Сид с ухмылкой.

— Только помни, что я не научил тебя всем трюкам, которые знаю, - сказал профессор Джексон.

Видя, что Сид более чем готов снять дверь чулана, он решил применить другую тактику. Он решил войти и выйти из чулана, прежде чем двое молодых людей успеют что-либо предпринять. Когда Сид и Майк повернулись, чтобы спросить Синтию, что она думает об идее снять дверь, он шагнул в чулан. Наступил момент дезориентации.

Оглядев небольшую белую комнату, которая явно была больше внутреннего пространства шкафа, он воскликнул:

— Что за черт?

Он обошел комнату по периметру, осматривая стены в поисках признаков двери. Стены казались совершенно обычными, несмотря на то, что на них было легкое свечение, обеспечивающее мягкий свет в комнате. Он провел рукой по четырем стенам, пытаясь определить, нет ли на них каких-либо изъянов, которые могли бы свидетельствовать о наличии двери. Но таковой не было. Еще более странным было то, что он не мог определить материал, из которого была сделана стена. Он осмотрел потолок, пытаясь понять, не было ли там какой-нибудь двери-ловушки, которая опустила его в комнату. Ее не было. Он опустился на колени, чтобы осмотреть пол.

Закончив поиски, он сел, прислонившись спиной к стене. Он понятия не имел, как Сиду это удалось, но ему это уже надоело. Взглянув на потолок, он сказал:

Ладно, ты меня поймал. Хватит».

В результате его заявления ничего не произошло. Он сидел и пытался вспомнить каждую деталь той доли секунды, когда комната превратилась из шкафа в камеру. Все произошло так быстро, что он не смог вспомнить ничего, что могло бы послужить ключом к разгадке этого трюка. Его нога ступила в шкаф, а затем он оказался в комнате.

Его мысли были прерваны, когда в одном конце комнаты появилась дверь. Он поднялся и направился к ней. Дойдя до двери, он заглянул в нее, чтобы оценить обстановку в смежной комнате. Его взгляд сразу же остановился на чрезвычайно привлекательной, хотя и немолодой женщине.

— Привет, - сказал он, входя в комнату.

— Приветствую тебя, Герой. Я – Элизабет, - сказала женщина сексуальным голосом.

— Я Эдвин Джексон.

— Я слышала о тебе. Ты был другом Джеральда Джонса, - сказала Элизабет, несколько удивленная личностью стоящего перед ней мужчины.

— Да, был, - ответил Эдвин. Его всегда огорчало, что он не узнал о смерти Джеральда вовремя, чтобы присутствовать на похоронах. Он был на конференции, когда некролог был опубликован в газете. Джей-Джей была в том возрасте, когда не читает этот раздел газеты. Он чувствовал себя виноватым за то, что пропустил похороны. Ему стало стыдно, когда он узнал, что Сид был одним из двух присутствовавших на похоронах.

— Я была смотрительницей Джеральда, - сказала Элизабет.

— Ты – Элизабет Смотрительница? - спросил Эдвин.

— Да, - ответила Элизабет.

— Он часто говорил о тебе. Он очень любил тебя, - сказал Эдвин. Джеральд не лгал, когда описывал Элизабет Смотрительницу. Он часто называл ее самой красивой женщиной, которую когда-либо видел. Несмотря на ее возраст, было очевидно, что когда-то она была великолепной женщиной.

— Я скучаю по нему, - сказала Элизабет.

— Я тоже по нему скучаю, - сказал Эдвин.

Элизабет сказала:

— Он всегда говорил мне, что хочет, чтобы ты вступил в ряды Героев.

— Я никогда не верил ему, когда он рассказывал мне истории о своих приключениях, - сказал Эдвин. - Наверное, стоило.

— Теперь ты здесь, - сказала Элизабет.

— Я так понимаю, это и есть Перекресток, - сказал Эдвин, оглядывая безликую белую комнату. - Она выглядит довольно просто.

— Да, это Перекресток. Соглашусь, что сейчас она выглядит немного простовато, но ты и твой смотритель можете украсить эту комнату, как пожелаете, - сказала Элизабет.

— Мой смотритель? - спросил Эдвин.

— Ты выберешь себе смотрительницу. В ее обязанности будет входить забота обо всех твоих нуждах, - ответила Элизабет.

— Ты можешь стать моей смотрительницей? - спросил Эдвин.

Элизабет рассмеялась над этим предложением. Она сказала:

— Я слишком стара для тебя. Тебе нужна женщина ближе к твоему возрасту.

— Но ты была хорошей помощницей для Джеральда. Он рассказывал мне, как ты помогала ему планировать задания, - сказал Эдвин.

— Я не та, кто тебе нужна, - сказала Элизабет, слегка покраснев.

— Мне нужна лучшая женщина для этой работы, и, судя по тому, что сказал Джеральд, это ты, - возразил Эдвин.

— Я позаботилась обо всех его потребностях, - сказала Элизабет.

Эдвин сказал:

— Я уверен, что ты прекрасно обо мне позаботишься.

— Мы были любовниками, - сказала Элизабет.

— Ты не должна делать это для меня, - сказал Эдвин.

— Это работа смотрителя. Ты захочешь кого-нибудь помоложе, - сказала Элизабет. Подняв глаза к потолку, она сказала:

— Папки с вакансиями смотрителей, пожалуйста.

На журнальном столике появилось шесть папок. Она жестом указала на них и сказала:

— Внимательно ознакомься с папками и выбирай с умом. Выбор смотрителя будет чрезвычайно важен для успеха в роли Героя. Это действительно вопрос жизни и смерти.

— Именно поэтому ты мне и нужна, - сказал Эдвин.

— Я ценю твой интерес, но я встречаю Героев, а не Смотритель, - сказала Элизабет.

Эдвин сел на диван рядом с журнальным столиком. Он взял папки и открыл верхнюю. Он прочитал резюме, не зная, что в нем искать. Женщина была мастером боевых искусств и руководила додзё на Кассандре. Вторая папка была посвящена женщине, которая работала в транспортной компании, планировала доставку грузов и в качестве хобби изучала историю.

Он открыл последнюю папку. Она была самой толстой. Удивившись, он сказал:

— Библиотекарь?

— Как ее зовут? - нахмурившись, спросила Элизабет.

— Мерседес, - ответил Эдвин.

— Мерседес, библиотекарь из Линдена? - спросила Элизабет.

— Да.

Удивленная, Элизабет сказала:

— Я и не знала, что она подала заявку на должность Смотрителя Героев.

Просмотрев резюме, он сказал:

— Впечатляет. Она неплохой автор.

— Да, - сказала Элизабет. - Она великолепна.

— Стратегии снабжения войск в полевых условиях, - сказал Эдвин, читая вслух один из заголовков. Опустив взгляд на другую статью, он прочитал:

— Методы оценки местности.

— У нее разнообразные интересы, - сказала Элизабет.

— Если я не могу получить тебя, тогда я хочу ее, - сказал Эдвин.

— Ты видел ее фотографию? - спросила Элизабет.

Эдвин перелистнул последнюю страницу. Он посмотрел на фотографию, не в силах поверить в то, что увидел. Стараясь вести себя естественно, он сказал:

— Она красивая.

— Дай-ка взглянуть, - сказала Элизабет, доставая папку. Она некоторое время рассматривала фотографию, а затем сказала:

— У нее нет руки и на теле есть шрамы.

— И что? - спросил Эдвин.

— Ничего, - ответила Элизабет. Она прикусила нижнюю губу, а потом добавила:

— Я просто хотела убедиться, что ты в курсе.

— Почему?

— Она будет твоим смотрителем, - сказала Элизабет.

— Я не понимаю. Насколько я могу судить, она знает о Хаосе в тысячу раз больше, чем остальные пять кандидатов вместе взятые. И при чем тут ее внешность? - сказал Эдвин.

— Просто она не подходит под обычный профиль смотрителя, - сказала Элизабет.

— Что именно не так? - спросил Эдвин.

— Ну, - неуверенно сказала Элизабет. - Ей не хватает сексуальной привлекательности, которая есть у большинства смотрителей.

— Ничего страшного. Я бы никогда не стал навязывать себя какой-либо женщине, - пренебрежительно сказал Эдвин.

Элизабет нахмурилась, обдумывая его ответ. Если бы он выбрал Мерседес в качестве смотрителя, возникли бы серьезные проблемы. Она решила обратиться к нему напрямую.

— Ты не понимаешь. Она будет ожидать, что ты позаботишься о ее сексуальных потребностях.

— Она не обязана этого делать, - сказал Эдвин.

— Она хочет этого, - пояснила Элизабет.

— Хочет? - спросил Эдвин. - Она даже не знает меня.

— Это неважно. Каждая женщина на Кассандре мечтает о сексе с героем с Земли. Библиотекарь Мерседес – не исключение. Она придет сюда в надежде, что ты взглянешь на нее и захочешь сразу затащить в постель. Она подумает, что умерла и попала в рай, если ты схватишь ее, как только она войдет в дверь, и возьмешь ее прямо там, на полу. Если твой сексуальный интерес к ней не искренен, то я вижу, что у тебя будут большие проблемы в будущем, - сказала Элизабет.

— Ты шутишь, - сказал Эдвин.

— Вовсе нет, - сказала Элизабет. - Она захочет, чтобы ты взял ее, как только она войдет в дверь.

— Ты ведь не шутишь, правда? - сказал Эдвин.

— Вовсе нет, - сказала Элизабет, - в правилах сказано, что тебе нужно выбрать смотрителя. Как только сделаешь этот выбор и встретишься с ней, так и останешься с ней. Если ты с ней не поладишь, мы ничего не сможем с этим поделать.

— Я хочу ее. Она – лучший кандидат, - категорично заявил Эдвин.

— Пусть будет так, - сказала Элизабет. - Только не причиняй ей вреда.

— Я никогда не причиню ей вреда, - сказал Эдвин.

Охваченная дурными предчувствиями, Элизабет поднялась со своего места и сказала:

— Подожди здесь. Я схожу за ней.

— Спасибо, - сказал Эдвин.

— Может, хочешь совета? - спросила Элизабет.

— Конечно, - ответил Эдвин.

— Сделай так, чтобы она почувствовала себя самой сексуальной женщиной на свете, - сказала Элизабет.

— Это не проблема, - сказал Эдвин.

Он сидел и смотрел на белые стены, окружавшие его. Обстановка была довольно стерильной. Планировка комнаты ему тоже не особенно понравилась. Это было просто большое прямоугольное помещение с ровными пустыми стенами. Он посмотрел на потолок и подумал, что жаль, что он не был более интересным с точки зрения архитектуры. Ему казалось, что чем более технологически продвинутым становилось место, тем менее интересным оно выглядело.

Через десять минут он начал думать о том, что Элизабет сказала о Мерседес. Было довольно странно, что она ожидала, что он займется с ней любовью. Он подумал о том, что Синтия говорила о Салли, смотрителе Сида. Он знал, что секс важен для женщин Кассандры, но теперь понял, насколько он важен.

Послышался звук открывающейся двери. Он повернулся, чтобы посмотреть, кто вошел в комнату. На пороге стояла молодая женщина в белом платье и смотрела на него. Платье скрывало многие черты ее фигуры. Даже издалека было видно, что она дрожит. Левую руку она держала за спиной. Она повернулась так, что левая сторона ее лица не была ему видна.

Он поднялся со своего места и сказал:

— Привет. Я Эдвин Джексон.

— Э-э, - сказала женщина. - Я Мерседес.

— Проходи. Я не кусаюсь, - мягко сказал он.

Увидев ее фотографию, он понял, что она привлекательная женщина, несмотря на травмы. Она обладала фигурой с изгибами во всех нужных местах, но у нее были три вещи, которые он находил неотразимыми. Во-первых, она была великолепна. Во-вторых, у нее были убийственные ноги. Он прозвал их «ногами Бетти Пейдж», поскольку они напоминали ему ноги знаменитой модели. В-третьих, у нее была такая грудь, которая нравилась ему больше всего. Она выглядела мягкой и полной. Он даже придумал для них специальное название: «Грудь матери-земли». Такие груди вызывали у него желание сосать их весь день и всю ночь.

— Как только я переступлю порог, ты останешься со мной, - сказала она.

Ее слова прозвучали торопливо. Ему стало ясно, что она на грани слез. Дело было не в том, что она боялась его. Она боялась, что он отвергнет ее. Одно неверное слово, и он был уверен, что она убежит.

Он сказал:

— Я понимаю твои опасения. Правда, понимаю. Тебе не нужно смягчать свои слова. Я знаю, что ты разочарована тем, что попала ко мне. Уверен, что я не так молод и красив, как ты ожидала. Я не молод, как Сид Джонс, и не мускулист, как Майк Рэдфорд.

— Ты красив, - сказала она.

— Ты просто говоришь это из вежливости, - сказал он. - На Земле я историк. Уверяю тебя, я тебе скучным не покажусь.

Она вытянула левую руку так, что он увидел, что у нее нет кисти. Она повернулась так, что стал виден шрам на левой стороне ее лица. Она сказала:

— Я здесь самая уродливая.

— Подойди ближе, - сказал Эдвин. Она выглядела такой уязвимой, что у него защемило сердце.

— Нет, - сказала она. По ее щеке бежали слезы.

— Пожалуйста, - сказал он.

Не задумываясь, она переступила порог. Дверь закрылась за ней. В бешенстве она повернулась, чтобы выйти, но дверь так и осталась закрытой. Обернувшись, она увидела, что он стоит рядом с ней. Он обнял ее и притянул к себе. Он пристально посмотрел в ее мягкие карие глаза.

— Я хочу тебя.

— Я некрасивая, - запротестовала она.

Он сильнее притянул ее к себе. Она подпрыгнула, почувствовав, как его эрекция уперлась в нее. Она прижалась к нему всем телом. По ее телу прошла дрожь, и из нее вырвался легкий стон. Температура ее тела поднялась на градус.

Он крепко поцеловал ее. Когда у нее отказали ноги, он поднял ее на руки и отнес на диван. Он сел и посадил ее к себе на колени. Она устроилась так, что оказалась прижатой к его члену. Нежным голосом он сказал:

— Теперь ты у меня.

— Ты не хочешь меня, - сказала она.

— Должен тебя предупредить – я мужчина с ногами и грудью, - сказал он.

Почти в бреду она сказала:

— У меня нет руки.

— Я видел твое фото. Я знаю, что у тебя такая грудь, которая просто сводит меня с ума, - сказал он.

Он провел рукой по ее правой груди. Он наслаждался ощущением мягкого сочного бугра, увенчанного бриллиантово-твердым соском, вдавливающимся в его ладонь. Ему не терпелось взять этот твердый сосок в рот.

— У меня есть шрамы, - сказала она, с трудом переводя дыхание. Она чувствовала, как его эрекция становится еще тверже. Она села ровнее, не в силах поверить в свои ощущения.

— У тебя идеальные ноги, - сказал он, проводя рукой по ее ноге.

— Я повреждена, - со стоном ответила она.

— У тебя самые красивые глаза, которые я когда-либо видел, - сказал он, прежде чем поцеловать ее.

Он понятия не имел, как они оказались на полу с его брюками на лодыжках. Он смутно помнил, как она сбросила его с дивана, а затем сорвала с него рубашку. Он не мог понять, как ей это удалось. В следующее мгновение он понял, что она обнажена и сидит на нем верхом, наклонив голову вперед и закатив глаза. Она стонала и дрожала, а оргазм за оргазмом проносился по ее телу.

Эдвин едва не потерял сознание, когда она наклонилась вперед и зажала ему рот одной из своих грудей. Это вызвало адский оргазм у них обоих. Не удержавшись на ногах, она упала с него.

Он перевернулся, чтобы посмотреть на нее. Она лежала, содрогаясь от ударов, прокатившихся по ее организму. Он никогда в жизни не видел ничего столь эротичного.

Задыхаясь, она сказала:

— Я так боялась, что ты не захочешь меня.

— Я никогда не отпущу тебя, - сказал он.

Потратив десять минут на то, чтобы прийти в себя, он наклонился и поцеловал ее сосок. Она схватила его за голову и притянула к себе. Она издала долгий низкий стон, который постепенно нарастал.

— Ты готова к еще одному раунду? - спросил он.

— Уже? - спросила она с широко раскрытыми глазами.

— Да, - ответил он.

— Не сомневайся.

Десять дней спустя Мерседес, смотрительница Кассандры, наблюдала, как ее герой заходит в портальную комнату, чтобы вернуться на Землю. Как только за ним закрылась дверь, она, пошатываясь, подошла к дивану и рухнула на него. Ее ноги все еще дрожали от утреннего сеанса в постели. Он тридцать минут вылизывал ее между ног, и это была только прелюдия.

Никогда в своих самых смелых фантазиях она не могла и мечтать о постели с таким энергичным мужчиной. Все, что требовалось для того, чтобы завести его мотор, - это скинуть топик и показать ему свою грудь. Она была бы довольна этим опытом, даже если бы он никогда не вернулся.