V – это победа – НЕТ! / V IS FOR VICTORY - NOT! © CousinDupree

V – это победа – НЕТ! / V IS FOR VICTORY - NOT! © CousinDupree

Опубликовано в разделе Loving Wives 03/28/2025

От автора:

Это история о BTB без RAAC. Она развивалась в этом жанре по мере того, как я писал, переписывал и редактировал ее. Я уверен, что читатели увидят сходство с другими статьями BTB или RAAC, но, клянусь, это сходство не было результатом плагиата. В конце концов, существует не так уж много сюжетов и сценариев, если только кто-то не хочет ссылаться на космических пришельцев, путешествия во времени или придумывает сюжетные ходы, настолько диковинные, что кажутся глупыми, а это о многом говорит, учитывая сюжеты, которые я прочитал на LW. Я старался быть "реалистичным", особенно в том, что касается диалогов, но с некоторой вольностью, преследуя желанную цель - создать историю, достойную прочтения. И я позволил себе некоторую вольность в юридических вопросах, что является моим способом сказать, что в этой истории используются юридические концепции для развития сюжета, даже если технически то, что здесь происходит, не является "законом" - даже в штате Одинокой Звезды (сленговое название штата Техас. Прим. пер.). Я надеюсь, что, по крайней мере, я создал что-то стоящее вашего времени.

И последнее, буква "V" сгорает, но не уничтожается полностью. Но, как говорится в шутке, убивает не падение, а удар о землю.

=====

Привет. В моем свидетельстве о рождении указано имя Томас Эдвард Митчелл. Для незнакомых людей и в большинстве профессиональных кругов я мистер Митчелл. Для моих друзей я Том, а для своей семьи я Томми. Для моей любимой дочери Ханны я отец. Это титул, которым я дорожу больше всего. А как называет меня Дженнифер, девушка, на которой я женился около 17 лет назад? Это зависит в основном от времени. Было время, когда это было "сладенький" или "милый". Иногда даже "жеребец". Но в последнее время ничего даже слегка ласкового. Мы еще вернемся к этому.

Во мне нет ничего необычного. Я обычный белый парень. Мне 40 лет, рост 5 футов 11 дюймов, вес 190 фунтов. Да, я бы не отказался сбросить несколько лишних килограммов, которые осели в области живота. Я работаю над этим. Я не миллионер, сделавший себя сам, не специалист в области IT-технологий, который может взломать хорошо защищенные компьютерные системы, чтобы посеять хаос среди своих врагов, не бывший боксер среднего веса, не бывший "морской котик", не крупномасштабный дилер или скромный Кларк Кент, живущий инкогнито. Я всего лишь один из нескольких руководителей подразделений в местной окружной прокуратуре в моем большом округе Техас.

После трех лет учебы на юридическом факультете я понял, что хочу стать судебным адвокатом. Поэтому я отказался от более выгодных предложений о работе, связанных с коммерческими сделками (зевок), сделками с недвижимостью (пожалуйста, пристрелите меня) или, не дай бог, налогами (просто похороните меня - я уже мертв), и устроился прокурором по мелким правонарушениям. Когда я начинал, я рассматривал офис окружного прокурора как точку на своем пути к вершине. Я полностью осознавал необходимость компромисса и принял сделку. Я бы не заработал много денег, и у меня не было бы много льгот. У меня был бы тесный офис со старой мебелью, стенами, испещренными дырами от гвоздей, и все такое прочее. Но если бы вы разбирались в делах, и если бы у вас были к этому способности, вы бы определенно стали лучше. Если бы у вас это действительно хорошо получалось, вы бы стали разбираться и в важных делах о тяжких преступлениях. В качестве бонуса, вы были бы тем, кто помог бы добиться справедливости для жертв многогранных темных сторон человечества. Мне не потребовалось много времени, чтобы привыкнуть к этой работе. И поэтому я остался там.

Я познакомился с Дженни в юридической библиотеке нашего юридического факультета, когда я был на втором курсе. Она училась на первом курсе и искала тихий уголок для занятий в перерывах между занятиями. Все места были заняты, и я заметил, что она смотрит на меня, как раз когда я собирался освободить свое, чтобы пойти на следующее занятие. Я подозвал ее, чтобы она заняла мое место, и не успел я опомниться, как у нас было назначено неофициальное свидание за поздним обедом. Совместные обеды превратились в совместное времяпрепровождение, а потом и в совместное проживание. После окончания университета я устроился на год клерком в местный суд, чтобы мы могли быть вместе, пока она не закончит учебу. Последовала свадьба, и очень скоро появилась Ханна. Ханна стала папиной дочкой. Она завладела моим сердцем задолго до того, как доктор перерезал пуповину.

У нас с Дженни был крепкий брак, по крайней мере, я так думал. Моя работа в прокуратуре редко требовала сверхурочных, а это означало, что Дженни могла заниматься коммерческим правом, пока я был основным сидельцем с Ханной. Когда Ханне было около семи лет, Дженни получила блестящую работу в "Вандервалк, Вандервалк и Винсеннес", одной из крупных юридических фирм, занимающихся складыванием башен из юридических документов. V-Cubed, как обычно называли эту фирму, участвовала во всех важных сферах общественной жизни, располагала классными юристами, к которым обращались всякий раз, когда СМИ нуждались в говорящей голове для какого-нибудь комментария, она также располагала обширными деловыми и политическими связями и дополнительными офисами в нескольких штатах. Это было то место, быть в котором значило стремиться вверх.

V-Cubed заставляла своих сотрудников работать почти до изнеможения, и, хотя зарплата была хорошей, настоящим призом было партнерство на долевой основе. Даже недавно пришедшие партнеры могли рассчитывать на 500 тысяч долларов в год, а лучшие партнеры зарабатывали миллионы. Главными действующими лицами были именные партнеры Виктор Вандерволк, его сестра-близнец Виктория Вандерволк и Рауль Винсеннес. Все трое были исключительно хорошими юристами. Если у них и был недостаток, то это была их уверенность в собственной исключительности. Особенно Виктория, которой нравилось ее неофициальное прозвище "Большая Ви". Они думали, что им все сойдет с рук, и иногда казалось, что так оно и есть. "Мое дерьмо не воняет" - такова была фирменная позиция юристов и даже персонала V-Cubed. Я думаю, именно это заразило Дженни и убило нас.

Дженни проработала в V-Cubed около четырех лет, когда все пошло наперекосяк. Все началось с мелочей. Дженни все чаще и чаще засиживалась за работой по вечерам, оставляя нас с Ханной на произвол судьбы за вечерним ужином. Дженни все чаще отказывалась возвращаться домой до того, как Ханна ляжет спать. Время, проведенное с семьей в течение недели, практически свелось к нулю, а затем и в выходные тоже. Я пытался вовлечь Дженни в разговор о том, как мы скучаем по ней и нуждаемся в ней, но на каждую попытку она отвечала чем-то вроде "ты преувеличиваешь", или "я должна потратить время, если хочу стать партнером", или ее любимое снисходительное "если бы у тебя была моя работа, ты бы меня понял." В один особенно мрачный период Дженни отменила мой день рождения, день рождения Ханны, нашу годовщину, давно запланированное семейное собрание и торжественный ужин в честь награждения девочек-скаутов, на котором Ханна должна была получить свою Серебряную награду.

И все же, даже несмотря на то, что Дженни почти никогда не было рядом, Ханна сияла. Все думают, что наши дети умнее среднего, но в случае с Ханной это было правдой. Ее сильной стороной был язык. Она поглощала книги, как попкорн, и, клянусь, она практически самостоятельно выучила французский, потому что посмотрела "Отверженных" и захотела прочитать роман на языке оригинала. Ее способность различать тонкие оттенки смысла была и благословением, и проклятием. Она часто ссорилась с друзьями, потому что улавливала подводные течения в словах и тоне, которые выдавали истинное послание. Так что для меня не было неожиданностью, что Ханна была остро настроена на то, что происходило между мной и Дженни, то есть на то, что у нас с Дженни выходило из-под контроля.

Особенно бросилось в глаза недавнее пренебрежение Дженни нашей семейной традицией. Вся семья и все ближайшие родственники должны были собраться в доме родителей Дженни близ Нью-Браунфелса на озере, и провести там семейное торжество в выходные дни. В утро, когда мы должны были уезжать, Дженни объявила, что произошло нечто непредвиденное, и ей придется лететь в Чикаго с «Большой B» и одним из старших партнеров, неким Джимом Эмерсоном. Она отсутствовала с вечера четверга и должна была вернуться в следующий вторник. Эта неожиданная поездка последовала за поездкой в Дарем, штат Северная Каролина, на совещание по слиянию, которое, по словам Дженни, должно было "решить судьбу вселенной", а перед тем была еще пятидневная экскурсия на Гавайи, которую V-Cubed организовывала под предлогом семинара для своих партнеров и старших юристов. Эй, если вы собираетесь списать отпуск на деловые расходы, то предпочтете Гавайи Ньюарку, не так ли?

Конечно, я не был рад неожиданной новости о последней поездке Дженни. Из-за постоянного отсутствия Дженни я чувствовал себя "матерью-одиночкой", о чем и сказал ей. Я напомнил ей, что Ханна мечтала о том, чтобы как-то наладить отношения с ней, с чем в последнее время Ханне сильно не везло. Казалось, я бился головой о кирпичную стену. На самом деле, кирпичная стена вызвала бы больше сочувствия.

"Послушай, Том, - набросилась она на меня, собирая вещи, - я этого не ожидала. Ты же знаешь, моя работа требует поездок. Я не работаю с 9 до 5, как ты. Я могу поработать с семьей в другой раз. Это важно! Я помирюсь с Ханной, когда вернусь."

Она направилась обратно к нашему общему шкафу, чтобы взять еще одежды. Для короткой деловой поездки было собрано слишком много вещей, но в то время я не придавал этому значения. Я видел это достаточно часто, чтобы понять, что разговор окончен, поэтому я оставил ее собирать вещи. Я не уходил от разговора, но мне нужно было расстояние между нами, чтобы я сказал что-то, о чем потом буду жалеть и что нельзя будет оставить без ответа. Мы не знали, что Ханна стояла за дверью нашей спальни и все слышала.

Я сидел за кухонным столом с чашкой кофе в руках и размышлял о том дерьмовом шоу, в которое превратился мой брак, когда в комнату вошла Дженни, катившая за собой чемодан. Она выдержала паузу, достаточную для того, чтобы сказать мне, что сожалеет о своем упрямстве и что позвонит, когда устроится в своем номере в отеле. Она пожелала мне хорошо провести время с семьей и сказала, что любит меня. Затем она вышла за дверь и поехала по улице на своем "бандитском" BMW. Сразу после этого Ханна зашла на кухню. Она взяла стакан сока и, ссутулившись, села рядом со мной.

"Итак, мама снова уехала. Куда на этот раз и надолго ли?"

"В Чикаго. Возвращается во вторник днем. Командировка по работе, тыковка. Она сказала, что это важно".

"Да, именно это она и сказала". Я перевел взгляд со своего кофе на Ханну. "Я случайно услышала, как вы спорили. Прости, что подслушивала, папочка, но мне пришлось".

Я просто кивнул. Только святой мог не прислушаться. "Тогда ты слышала, как твоя мама сказала, что она все исправит, когда вернется".

— Это не то, как она сказала. Она сказала, что загладит свою вину. Она не упомянула тебя. Ханна уловила эту деталь, несмотря на мою попытку замять ее. То, что произошло дальше, застало меня врасплох.

"Папочка, у вас с мамой серьезные проблемы. Скорее с мамой, чем с тобой. Она пропустила наши дни рождения, и я знаю, что она не пришла на ваш юбилейный ужин, который вы оба планировали. Она обращается с тобой как с дерьмом, и, должна сказать, это отражается и на тебе. Раньше ты был счастлив. В последнее время не очень."

"Нам с твоей мамой нужно кое-что обсудить. Это взрослые вещи, так что ты должна позволить нам самим с этим разобраться. Но, несмотря ни на что, я люблю тебя до Луны и обратно". Ханна коротко улыбнулась, прежде чем продолжить свой анализ моего брака.

— Тебе можешь удерживать ее внимание не больше двух минут, чтобы что-то объяснить. Тридцать секунд - это максимум, на что она способна. Я знаю, что я всего лишь ребенок, но то, что происходит между тобой и мамой, влияет и на меня, понимаешь?'

— Я знаю. - Я поцеловал ее в лоб. - Давай соберем наши вещи и отправимся в путь. Тебе нужно покататься на водных лыжах, а мне отведать всемирно известную копченую грудинку твоего деда.

Наша поездка в Нью-Браунфелс прошла практически в полном молчании, если не считать редких приступов лая со стороны нашего Шепа, пса породы «Пуг», охранника из Пиренеев. До тех пор, пока Ханна ни с того ни с сего не спросила, собираемся ли мы с Дженни разводиться.

"Родители Кэти Миллер собираются разводиться. Родители Алии Хассан тоже. И Рико Гомеса. "Я понятия не имел, что сказать. Я не мог дать Ханне никаких гарантий, потому что наш путь с Дженни складывался сейчас именно так, как говорила Ханна.

"Итак, вот в чем дело, пап. То, что ты ничего не говоришь, говорит мне о том, что это возможно".

"Я не знаю, что тебе сказать, Тыковка, кроме того, что ты не должна делать поспешных выводов. Как я уже сказал, у нас с мамой трудные времена. Я работаю над этим".

"По крайней мере, один из вас готов".

Ханна надела наушники и закрыла глаза на оставшуюся часть поездки. С каждой минутой я все больше злился на Дженни. Я не знаю, что я такого сделал, что заставило Дженни отдалиться от меня, но я не мог себе представить, как Дженни могла оправдывать то, что заставляла Ханну проходить через это. Я решил приложить все усилия, чтобы наладить свой брак. Это оказалось сложнее, чем я ожидал.

***

Мы вернулись из Нью-Браунфелса поздно вечером в воскресенье. На вторник я взял отгул, чтобы придать дому семейный вид к возвращению Дженни. Я собрал свежие цветочные композиции, чтобы расставить их в вазах в гостиной и нашей спальне. Перестирал все вещи, сменил постельное белье и т. д. Вместо громких жестов - мелочи. Дженни приехала поздно, около 21:00, хотя должна была прибыть рейсом в 14:30. Ни слова не было сказано ни о доме, ни о цветах, и почти ни слова не было сказано ни Ханне, ни мне, кроме как пожаловаться на переполненность рейса. Ханна безуспешно пыталась расспросить Дженни о том, чем она занималась в свободное время в Чикаго. В конце концов, Ханна устала от попыток завязать разговор и отправилась спать с разбитым видом. Я последовал за Дженни в нашу спальню, надеясь попытать счастья и поболтать о ее поездке, но все, что я получил, - это незаинтересованные ответы в одно-два слова.

После того, как Дженни распаковала вещи, она объявила, что идет спать, хотя это было раньше, чем обычно, и я присоединился к ней. Она повернулась на бок, отвернувшись от меня. Я потянулся к ее плечам, чтобы помассировать шею. Глупый, я думал, что Дженни обрадуется физической близости после четырех дней разлуки. Ребята, я ошибся в своем предположении.

"Что ты делаешь?" было сказано не в шутливом тоне.

"Растираю шею своей девочке". Хорошо себя чувствуешь?"

"Я знаю, чего ты хочешь. Не обращайся со мной, как с дурой.

Ничего себе! То, что мои предложения отвергались, стало нормой, но никогда раньше с такой жестокостью. Я поклонился. "Я пытаюсь относиться к тебе как к своей жене. Я подумал, что тебе было бы приятно немного внимания со стороны своего мужа. Прошло уже три недели, Дженни".

Она лежала ко мне спиной и даже не повернула головы, чтобы взглянуть в мою сторону. "Послушай, я устала, черт бы тебя побрал! Но если я тебе обязана, то давай. Делай свои дела, а потом дай мне поспать.

Не часто от простых слов у тебя кружится голова. Дом сгорел дотла. Ты уволен. Твоя мать умерла. Это рак. Делай свои дела, а потом дай мне поспать. Грубость отказа буквально вызвала пульсирующую боль в животе, как будто каждые несколько секунд внутрь разбрызгивали аккумуляторную кислоту. Я все еще переваривал услышанное, когда Дженни нанесла еще один удар наотмашь по моему достоинству. Лежа ко мне спиной, она нелепо выставила свою задницу навстречу моему паху, затем грубо оттянула резинку своих трусиков в сторону, как будто срывала повязку с раны. Она больше ничего не могла сделать, чтобы обезличить то, что должно было стать самым интимным человеческим актом. Я не мог припомнить, чтобы когда-либо чувствовал такую дистанцию между нами.

"Не утруждай себя. Мои дела могут подождать". "Это может подождать, пока Ад не замерзнет", - чуть не сказал я вслух. Я должен был это сделать. Вместо этого я молча кипел от злости.

Я спрыгнул с нашей кровати, схватив подушку, и встал на ноги в темной комнате. Я взял декоративное покрывало, что было перекинуто через спинку нашей кровати, и направился к дивану в своей берлоге. "Спасибо, что разбудил меня!" - выплюнула она, когда я подошел к двери спальни. Только своевременная мысль о Ханне удержала меня от того, чтобы хлопнуть дверью так сильно, чтобы она слетела с петель.

Мои мысли метались. В глубине души я надеялся, что она сделает что-то, чтобы извиниться. Возможно, она даже предложит мне себя, как любящая супруга, чтобы загладить свою вину. С другой стороны, после такой оплеухи никакое предложение близости не могло быть искренним. Секс, в лучшем случае, из жалости, и, если разобраться, не совсем по обоюдному согласию. Это был бы перформативный акт, вызванный уступкой чувству долга. На мой взгляд, он был всего на волосок от изнасилования. Но даже этот жест, каким бы неискренним он ни был, должен был что-то значить, не так ли? Увы, Дженни не стала искать меня. На самом деле, она уже ушла на работу, когда меня разбудили звуки принимаемого Ханной душа. Будь благодарен за маленькие милости, сказал я себе.

Я привел в порядок свою берлогу, чтобы Ханна не могла догадаться, что я спал там, а не в своей кровати. Не стоит еще больше разжигать неуверенность Ханны. Когда я пошел в душ, то заметил написанную от руки записку, оставленную для меня на туалетном столике.

Томми,

Прошлой ночью я вела себя ужасно по отношению к тебе. Пожалуйста, прости меня! Я обещаю чтобы буду лучше для тебя и Ханны. Увидимся вечером.

С любовью, навсегда,

Дженни

Записка немного подняла мне настроение, по крайней мере, настолько, чтобы остатки гнева улеглись до приемлемого уровня. Я оделся и обнаружил Ханну на кухне, которая готовила омлет с беконом.

"Хорошо, что мама вернулась домой, правда, тыковка?" Ханна не обернулась, чтобы ответить. Она продолжала складывать яйца.

— Правда, пап? - спросила она у сковородки. Она быстро повернулась ко мне лицом, скрестив руки на животе. - Правда, правда? По крайней мере, Шеп виляет хвостом, когда видит нас. Мама жаловалась на свой перелет, а мы разыгрывали "Двадцать вопросов", пытаясь заставить ее рассказать о своей поездке что-то больше, чем да и нет. О, а мама вообще что-нибудь спрашивала о том, как мы провели время в Нью-Браунфелсе, или о бабуле и деде? Вообще о чем-нибудь с тех пор, как она нас бросила? Только не о нас!" Ханна замолчала, чтобы размешать сыр чеддер в омлете. Мое молчание оставило зияющую пустоту. Все, что сказала Ханна, было в точку.

"Так или иначе, ты спрашивал, хорошо ли, что мама вернулась домой. Я так не думаю. Когда ее не было, мне хотя бы никто не напоминал, что ей на нас наплевать. Я знаю, что нужно следить за своими выражениями, извини. В любом случае, я бы хотела, чтобы моя мама вернулась, но не думаю, что она вернется. К кому-либо из нас. По дрожи в ее голосе я понял, что Ханна вот-вот расплачется от злости.

Черт возьми! Я знал, что Ханна чувствовала себя брошенной Дженни. Из всех кузин, приехавших в гости в Нью-Браунфелс, Ханна была единственной, у кого не было матери там. Хорошо, я был там, но это даже близко не то же самое. В течение многих лет Дженни отсутствовала на мероприятиях для матерей и дочерей. Я всегда был единственным отцом в море матерей, участвовавших в мероприятиях для девочек-скаутов. Другие девочки болтали о своих походах по магазинам и тому подобном, что они делали со своими матерями, в то время как Ханна грациозно отходила, чтобы налить себе сока или компота, и никогда не присоединялась к компании. В конце концов, Ханна перестала ходить в группу скаутов, объяснив мне, что ей становится там слишком неловко, когда рядом нет матери. Я не знал, что Дженни имела в виду, говоря о том, что для нас с Ханной она "будет лучше", но, видит бог, это должно было включать в себя то, что она будет хорошей матерью для нашего ребенка.

***

Так продолжалось еще несколько недель, пока в одно прекрасное утро, когда я сидел в своем офисе и разбирался с обычным потоком административных вопросов, зазвонил мой рабочий телефон с заблокированным идентификатором вызывающего абонента и кодом Аляски. Я предположил, что это роботизированный спам, но все равно ответил, на всякий случай. Звонившая женщина спросила, не я ли Томас Митчелл, женатый на Дженнифер Митчелл, юристе V-Cubed. В моей голове пронеслись ужасы. Дженни была ранена или, не дай бог, мертва? Дженни не была мертва, но оказалось, что она все равно что мертва.

"У вашей жены роман со старшим партнером Джеймсом Эмерсоном", - сообщил звонивший голос без дальнейших предисловий. Она рассказала мне, что это продолжалось несколько месяцев, очень бурно и прямо у меня под носом. Звонившая сообщила даты, места и подробности. Она даже рассказала мне о том, что партнеры по V-Cubed были полностью осведомлены о том, что происходит между Эмерсоном и Дженни, и как они активно способствовали этому грязному беспорядку. Я рассматривал возможность того, что у Дженни были отношения с другим мужчиной, но не принимал это всерьез. Мне стало интересно, есть ли у "международного братства невежественных простаков" секретное рукопожатие. Конечно, у них этого не было, они же невежественные. Но готов поспорить, что у "международного братства БЫВШИХ невежественных простаков" был такой.

Пока мы разговаривали, я создал новую личную учетную запись gmail, чтобы этот таинственный абонент мог переслать мне изображения документов, подтверждающих то, что она мне рассказала. Таинственный абонент рассказала мне, почему она обратилась ко мне. Она сама недавно стала жертвой измены мужа, юриста, который бросил ее ради "сисястой шлюхи-помощницы юриста" в своей фирме. Ее десятилетний брак распался, и теперь она была матерью-одиночкой с двумя маленькими детьми. Она не смогла спокойно смотреть, как Эмерсон, Дженни и их приспешники делают это с кем-то другим. Единственное, чего она мне не сказала, - это своего имени. Я испробовал все возможные уловки, чтобы идентифицировать телефонный номер, но, должно быть, это был одноразовый звонок. По сей день я не знаю, кто этот таинственный абонент.

Я погуглил Эмерсона. Техасский университет в Остине, степень бакалавра в области рекламы автобусов и степень магистра делового администрирования. Юриспруденция, "Орден прически", "Юридический обзор". Партнер по долевому участию в V-Cubed. Сертифицированный специалист в области деловых операций и коммерческой недвижимости, а также в области потребительского и коммерческого права. Имеет внушительный список допусков к адвокатуре, работе с корпоративными клиентами и выступлений на семинарах. 45 лет. Женат, жена Патриция, дочери-подростки 13 и 16 лет. Диакон Антиохийской баптистской церкви. Священник. В биографии Эмерсона не было того, что я считал его наиболее значимыми достижениями: он трахнул мою жену и разрушил мой мир и мир Ханны.

Я знал, что в течение остатка дня не буду стоить ни капли отдачи для работы, поэтому поплелся по коридору в кабинет избранного окружного прокурора. Роб Макалистер был моим начальником и давним другом, поэтому я не удивился тому, как меня встретили, когда я вошел в святая святых Роба.

— Черт возьми, Том, мне не нравится выражение твоего лица. Лучше бы тебя здесь не было, чтобы сообщить мне, что ты уходишь в отставку. Роб жестом пригласил меня сесть. - Я пошутил, Том, но ты же не говоришь, что это не так, так что теперь я нервничаю. Выкладывай.

— Дело не в этом, Роб. Дело во мне и Дженни. Короче говоря, скорее всего, я с ней разведусь. Предупреждаю тебя, что мне, возможно, потребуется больше личного времени, чем обычно, чтобы разобраться с этим. Даже если дело примет неприятный оборот, я не вижу никаких последствий для офиса. С другой стороны, другой парень в этом цирке - важная персона в V-Cubed, так что развод может закончиться поножовщиной. Если так пойдет и дальше, я уйду в отставку, чтобы не привлекать к нам внимания. Или я могу уйти прямо сейчас, если ты хочешь умыть руки из-за плохой прессы. С моей стороны не будет никаких обид, Роб."

Роб задумался. - Я чертовски сожалею о твоей ситуации, Том. А ты оставайся на месте. Пока ты не наделаешь глупостей, мне плевать на СМИ. Кроме того, этим выпендрежникам из V-Cubed не помешал бы фингал под глазом. Просто держи меня в курсе, слышишь? Я был на твоем месте, так что моя дверь открыта, если тебе захочется поныть. А теперь убирайся отсюда и делай все, что нужно. Передай Ханне свою любовь."

В следующий раз я встретился с Дэнни Корреа, главным следователем прокуратуры. Мне так или иначе требовалось подтверждение, а для этого требовался настоящий профессионал. Если кто-то и мог указать мне на надежного частного детектива, то это был Дэнни. Дэнни сделал несколько телефонных звонков, и через час я уже сидел напротив Перри Десмонда из Desmond & Associates Investigations. У нас с Дженни был счет "бешеных денег", полностью отдельный от нашего общего счета, с которого оплачивались все наши регулярные расходы. Гонорар Десмонда уменьшил мой на 5000 долларов. Это была небольшая цена, учитывая ставки. Мне нужна была абсолютная уверенность, прежде чем я разрушу свой брак.

Самой сложной задачей дня было сохранить самообладание, когда Дженни наконец вернулась домой. Как обычно, Дженни не пришла на ужин. В конце концов, она появилась около десяти часов и направилась прямиком в нашу спальню. Ханна даже не подняла головы. Я решил посидеть с Ханной у телевизора, пока она не ляжет спать, а потом перебраться на ночь в свою берлогу. Ханна легла рано, а я был слишком взвинчен, чтобы спать, и переключал каналы. По чистой случайности я смотрел "Неверную", когда Дженни присоединилась ко мне на диване.

"Что ты смотришь?"

"Неверная". Это фильм Ричарда Гира. Краем глаза я заметил, как она несколько раз неестественно моргнула и прикусила нижнюю губу. Она спросила, о чем фильм.

Я сосредоточил свое внимание на телевизоре, не глядя на Дженни. "Я видел это раньше. Гир думает, что его жена изменяет ему. Он нанимает частного детектива, который выясняет все о романе своей жены. Добром это не кончится. Гир собирался убить ее, но вместо этого проломил другому парню голову. "Дерьмо случается", верно?"

Дженни была ошеломлена. "Дерьмо случается? Правда, Том? Господи, он убил кого-то из-за любовной связи! Разве ты не из тех, кто отправляет людей в тюрьму за убийство?"

Я отодвинулся, чтобы посмотреть, как она отреагирует. "Эй, это всего лишь фильм. И нет, ты не можешь убивать кого-то из-за измены. Но измена влечет за собой последствия, иногда серьезные. Фу-фу. - Дженни склонила голову набок, не понимая. "Валяй дурака, узнай", - сказал я в лучших выражениях Джеймса Эрла Джонса.

Дженни с трудом сглотнула. Она посидела молча несколько минут, прежде чем снова извиниться за вчерашний вечер и, прежде чем уйти, пригласила меня присоединиться к ней в нашей спальне.

"Спасибо, но я воздержусь". Она этого не ожидала. Как любой хороший повар, я должен был быть благодарен за любые объедки со стола, которые могли попасть в мою сторону. Я не мог сказать, была ли она больше удивлена или раздражена тем, что ее отвергли.

"Том! Я сказала тебе, что мне жаль, и я сожалею. Позволь мне загладить свою вину, пожалуйста!"

ТЕПЕРЬ я посмотрел ей в глаза. "Я не хочу, чтобы ты "заглаживала свою вину". Я не хочу, чтобы со мной обращались как с чертовым хищником, и не приказывали "заниматься своими делами", как ты с любовью выразилась. Ты хочешь "загладить свою вину" перед кем-то? Загладь свою вину перед Ханной! Она интересуется, куда пропала ее мать, и, честно говоря, я понятия не имею, что ей сказать."

Я пошел готовиться ко сну и снова устроился в своей берлоге на ночь. Через некоторое время Дженни тихо постучала в дверь. Я сказал ей, чтобы она уходила и дала мне поспать спокойно. Я и представить себе не мог, что настанет день, когда я откажусь от своей прекрасной жены, но так оно и было. Мне пришло в голову, что если Перри Десмонд не представит убедительных доказательств того, что Дженни трахалась с Эмерсоном, мне придется потратить годы, выползая из ямы, которую я себе вырыл. Не то чтобы в этом был какой-то риск. Десмонд выступал за абсолютную фактическую и моральную достоверность, а не за знание об этом. Я бы дал Десмонду месяц. А пока мне придется искать оправдания для отказа от интимной близости. Я мысленно взял на заметку как можно скорее провериться на ЗППП.

Мне не пришлось ждать месяц. На следующей неделе таинственный абонент позвонил мне снова. Она передала подслушанный разговор между Эмерсоном и Дженни. По-видимому, она могла слышать их через стену в офисе, и никто из них не был скрыт от посторонних глаз. Суть была в том, что мой отказ от секса заставил Дженни нервничать из-за того, что я за ней слежу, так что поездки за город придется прекратить, по крайней мере на время. Но они договорились продолжать встречаться в апартаментах, которые, как объяснил таинственный собеседник, представляли собой пару мини-люксов в отеле в центре города, недалеко от офиса V-Cubed. Фирма ежегодно сдавала эти апартаменты в аренду. Если юрист работал допоздна, у него можно было переночевать, вместо того чтобы ехать домой. Как удобно! Это объясняло, почему от Дженни никогда не пахло сексом, когда она возвращалась домой, и почему не было классических подсказок, например, похода в душ по приходу домой, или запачканных трусиков. Конечно, она принимала душ в квартире и переодевалась в чистые трусики, не оставляя меня в недоумении. Умная девочка.

Тем не менее, все, что у меня было, - это истории, рассказанные кем-то, кто утверждал, что работает в фирме Дженни. Объективные факты, которые, как я лично знал, были правдой, подтверждали наличие романа, но они не были убедительными. "Где дым, там и огонь" - удобная поговорка, но она и близко не была доказана. Доказательство пришло на следующей неделе. Перри Десмонд написал, что у него есть то, что мне нужно, и спросил, когда я хочу встретиться. Немедленно, конечно. Я сказал своим сотрудникам, что после обеда у меня будет личное время, и попрощался.

Дэнни Корреа был прав, Десмонд был первоклассным специалистом. Он собрал огромную коллекцию фотографий, видеозаписей и даже электронных писем, текстовых сообщений и записей об отелях. Я не знал, как он раздобыл их, и не хотел знать. Все это рисовало ужасную картину. Эмерсон и Дженни встречались почти год. Во время поездок за город они снимали два номера, но Дженни не пользовалась своим. В остальное время они пользовались квартирами фирмы. У Десмонда были видеозаписи, на которых они собирались в номере в неурочное время в середине дня или ранним вечером. Они занимались этим в течение нескольких часов, а затем возвращались на работу или расходились по домам.

У Десмонда также была запись недавнего ланча Дженни с ее лучшей подругой Кэти. Дженни и Кэти были лучшими подругами с тех пор, как носили подгузники. Десмонд записал все это с помощью хитроумно замаскированного миниатюрного параболического микрофона. У людей есть потребность делиться своими секретами с кем-то, кому они доверяют. Черт возьми, вся идея обряда исповеди заключается в том, что вы можете признаться в убийстве своему священнику, не опасаясь разоблачения. Дженни не была исключением; она верила, что Кэти будет хранить ее секреты так же преданно, как любой хороший отец церкви. Дженни выложила все это в красочном виде, радостно описывая подробности своих отношений с Эмерсоном и то, как он "звонил в звонок". К ее чести, Кэти мужественно пыталась вытащить голову Дженни из ее задницы.

— Я не могу поверить, что ты это делаешь, Дженн. Черт возьми, тебе лучше знать, девочка! Ладно, может, Том и не идеален, но поверь мне, он лучше большинства. У него постоянная работа, он не пьет и не играет в азартные игры, и он даже не смотрит на других женщин. И ты же не говоришь, что это из мести, значит, все дело в тебе. Ты же знаешь, что Том сойдет с ума, когда узнает."

— Он не узнает, Кэт. Мы с Джимом действительно очень осторожны. Кроме того, разве я не заслуживаю немного волнения после семнадцати лет, проведенных с одним и тем же парнем?

"Волнение? Ты рискуешь своим браком с фантастическим отцом и любящим мужем ради волнения? О, пожалуйста! Сейчас ты мне скажешь, что у этого Джима большой член, или что у тебя загибаются пальцы на ногах, или еще что-нибудь в этом роде. Ты что, упала с этого дурацкого дерева и ударилась обо все ветки? Этот парень подсыпал тебе в кофе таблетки для потаскухи? Когда-нибудь слышала о марсианском луче? Когда тебя ударило током?"

— Но от Джима у меня мурашки бегут по коже, Кэт. Том великолепен в постели и всегда ставит меня на первое место. Но когда я с Джимом, я получаю удовольствие, которого больше не получаю от Тома. Почему у меня не может быть и того, и другого, Кэт? Почему я не могу получать любовь от Тома и фейерверки от Джима?"

"О, боже, я не знаю, Дженн. Может быть, потому, что ты поклялась оставаться верной Тому? Потому что, когда тебя поймают, тебе придется здорово поплатиться? Бьюсь об заклад, если бы ты вложила в общение с Томом столько же энергии, сколько ты вкладываешь в то, чтобы трахаться с этим парнем, Джимом, Том бы не только у тебя пальцы на ногах скрутил."

— Я знаю, знаю. И ты права, это несправедливо по отношению к Тому. Но есть еще кое-что. Кэт, мне стыдно это признавать, но тайком встречаться - это тоже своего рода наркотик. Кроме того, даже если даже он будет очень зол, в конце концов, он простит бы меня. И он предан Ханне, так что я могла бы использовать это как рычаг давления."

"Дженн, ты сошла с ума. Помнишь, что произошло, когда Стив узнал о моем разовом увлечении? Это чуть не погубило его. Нам удалось скрепить наш брак скотчем, но даже спустя семь лет он все еще не такой, как прежде. Семь лет, Дженн! Ничего из этого не было захватывающим. Я имею в виду, я знаю, что Стив все еще любит меня, но не так, как раньше. Теперь, когда он смотрит на меня, в его глазах чего-то не хватает. Добавь то, что его сестра и брат все еще ненавидят меня, его родители едва ли вежливы, а большинство остальных членов его семьи относятся ко мне как к посторонней. Прекрати это сейчас же, Дженн."

"Я просто не могу, Кэт, пока нет. Когда-нибудь, но не сейчас.

"Хорошо, хорошо. Ты уже большая девочка. Позволь спросить, этот парень, с которым ты трахаешься, женат? С детьми? Я так и думала. Подумай вот о чем: если он готов изменять своей жене, представь, как он будет относиться к тебе в беде."

Я сказал Десмонду, чтобы он выключил это; я услышал более чем достаточно. Что бы Кэти ни сказала, этого будет недостаточно. Дженни все взвесила. Мне, Ханне и всему остальному, что было в жизни Дженни, не хватало острых ощущений от общения с Эмерсоном, с дополнительным преимуществом от того, что она выставляла меня дураком. Да будет так. Дженни была чем-то, что мне нужно было соскрести с подошвы своего ботинка, а не искать по всему дому.

Я решил сжечь все это дотла. Это могло стоить мне работы, но я был бы не первым сотрудником прокуратуры, перешедшим на темную сторону, который занимается защитой по уголовным делам. Было несколько неурожайных лет, но я зарабатывал достаточно, чтобы прокормить Ханну. Дженни зарабатывала намного больше, чем я, так что моя выплата алиментов была маловероятной. Мне пришлось бы выплачивать алименты на ребенка, если бы Ханна жила с Дженни, но при необходимости я мог бы прокормить свою маленькую девочку и сам.

На следующий день я договорился о встрече с Деборой "конец Брака". Да, именно так, адвокатом по бракоразводным процессам, фамилия которой была Брак. О ней говорили, что она была опытной и справедливой, но при необходимости безжалостной, как Влад Цепеш (он же-Дракула. Прим. пер.). Я выложил ей все, включая мой зарождающийся план по уничтожению V-Cubed. Скажем так, она отнеслась к этому скептически.

Дебора сообщила мне плохие новости, которые я и так знал. Измена в Техасе, по сути, не является нарушением закона, хотя я мог бы указать в заявлении о моем разводе основанием супружескую измену. Это могло помочь мне немного лучше разделить имущество, но в конечном итоге имущество, скорее всего, будет разделено либо по соглашению, либо в результате разделения в пользу стороны, находящейся в худшем экономическом положении. Обычно это жена, но в данном случае это был бы я, потому что доход Дженни почти вдвое превышал мой. Потом были алименты на ребенка, которые составляли двадцать процентов от того, что называлось "чистыми финансовыми ресурсами". Со мной все было в порядке. Наконец, оставалось самое худшее - свидания. Если бы Ханна жила с Дженни, я был бы более или менее отцом на выходные. Как бы мне ни был неприятен такой исход, ни я, ни Ханна не хотели, чтобы все оставалось по-прежнему. Дебора посоветовала мне сначала попробовать раздельное проживание и пройти психологическую консультацию, но это было бесполезно. Я сказал Деборе подготовить стандартное "заявление о невиновности". В моей петиции утверждалось бы, что мой брак "невыносим из-за разногласий или конфликта личностей, которые разрушают законные цели супружеских отношений и препятствуют любым разумным ожиданиям примирения". Путанно, многословно, как в лучших адвокатских выражениях. Если бы возникла необходимость достать ножи, я мог бы изменить свое ходатайство, указав более точную причину, которая заключалась в том, что я навсегда порвал с лживой, коварной, вероломной, прелюбодейной шлюхой, которая нарушила торжественную клятву, данную мне перед всемогущим Богом, оставить всех остальных.

Мне пришлось ждать следующего дня, чтобы встретиться с Майком Фонтейном, моим однокурсником по юридическому факультету Техаса. На протяжении многих лет мы регулярно встречались на вечеринках клуба выпускников на просмотре футбольных матчей. Он часто шутил, что самое интересное в юриспруденции - это раздвигать границы, поэтому я выбрал Майка для участия в "мести ветряным мельницам" для V-cubed. За обедом в одном из наших любимых заведений, где готовят барбекю, я рассказал обо всем и о том, что я хотел сделать. Если "конец Брака" восприняла мой план скептически, то Майк в мой план просто не поверил.

"Вот в чем дело", - объяснил Майк. "Что тебе действительно нужно, так это судебный иск расторжения брака. Проблема в том, что только в нескольких штатах он разрешен, и штат Одинокой Звезды (Техас на сленге. Прим. пер.) не входит в их число".

"Я понимаю, - согласился я, - но что, если ущерб причинен не из-за потери ее привязанности ко мне, а из-за того, что я лишился ее услуг?"

Майк Белли рассмеялся. "Вы не можете подать в суд за потерянную киску!" - сказал он слишком громко.

— Не о кисках, а об услугах, которые предоставляет домашний партнер. Я подумываю подать иск за мошенничество. Я не могу сосчитать, сколько раз мы вместе ужинали и пили коктейли, и партнеры всегда говорили о том, как хорошо проводить время допоздна, выходные и поездки ПО РАБОТЕ, и как я выиграю, если Дженни станет моим партнером. Я рассказал ему, что это было настоящим испытанием для нашей семьи, что мне приходилось с удвоенной силой вести домашнее хозяйство, брать отгулы от своей работы, чтобы поддерживать корабль на плаву, пока Дженни отсутствовала, и так далее. И это было правдой. Это стоило мне отпуска, мне пришлось начать платить горничной и все такое прочее. И предполагаемая выгода от того, что Дженни будет работать, заключалась в том, что я буду пользоваться преимуществами ее будущего партнерства, которых теперь я не получу. Разве не существует множество исследований, которые количественно оценивают экономическую ценность вклада супруга, который остается дома, в домашнее хозяйство?"

Майк обдумал это. "Итак, ты утверждаешь, что можешь указать на признаки мошенничества. У тебя есть жена-партнер V-Cubed, которая сообщает заведомо ложные сведения с намерением ввести тебя в заблуждение, что ты добросовестно заблуждался, полагаясь на то дерьмо, которым она тебя кормила, и что это причинило тебе ущерб. И это все? Потому что, даже если ты каким-то образом добьешься успеха в ходатайстве об ее увольнении - а я уверен, что ты этого не добьешься, - твой реальный ущерб по большому счету не так уж велик, а будущие выгоды от партнерства с Дженни носят умозрительный характер.

"Это верно в отношении моего реального ущерба. Но я также буду просить о возмещении штрафных санкций. Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве присяжные не могут учитывать финансовое положение подсудимого при принятии решения о возмещении штрафных санкций? В данном случае, ресурсы и активы каждого из партнеров и самой V-Cubed?"

Я видел, как у Майка закрутились шестеренки. "Да, возможно. И я мог бы возразить, что имею право получить показания всех сотрудников фирмы, чтобы выяснить, кто что знал и как далеко в пирамиде зашло мошенничество. А также покопаться в их личных финансах. Возможно, они захотят заплатить, просто чтобы это зрелище не стало новостью. Это все равно чудовищно, Радуйся, Мария, приятель".

"Это практически безнадежно. Но для меня ценно просто заставить этих придурков поежиться, и если они получат синяк под глазом на публике, если об этом напишут СМИ, я смогу с этим смириться".

Теперь у Майка голова шла кругом. Он прикончил остатки своего напитка и подал знак официантке принести еще. "Ладно, к черту все это. Я в деле. Я возьмусь за это дело на случай непредвиденных обстоятельств, но я не могу позволить себе тратить деньги из своего кармана, учитывая такие шансы. У тебя достаточно средств, чтобы оплатить это? Я предполагаю, что бюджет составит двадцать с лишним тысяч, а может, и больше.

"Я могу покрыть. В течение многих лет я откладывал деньги, чтобы отвезти Дженни во второй медовый месяц в честь нашего двадцатилетия. Уверен, что теперь этого не произойдет."

Остаток обеда мы провели в разговорах о том, как улики, собранные моим детективом, совпали с инсайдерской информацией, которую я получил от моего таинственного абонента. Я сказал Майку, что хочу запустить все ракеты на ежегодной праздничной вечеринке V-Cubed, которая состоится примерно через три недели. Я хотел, чтобы в судебном процессе против партнеров и фирмы все было изложено в кровавых подробностях, за исключением того, что Дженни называлась "Джейн Доу", чтобы попытаться не нанести ущерб Ханне. По словам Майка, я был восхитительно бессердечным сукиным сыном. Он был неправ. Неприкрытый гнев поддерживал пламя в том, что когда-то было моим сердцем.

Следующим заданием на день было предупредить Роба Макалистера. Я надеялся, что у меня все еще будет работа после того, как я раскрою свои намерения. К моему удивлению, Роб не отказался от того, что было сказано ранее. "Что мне в тебе нравится, так это то, что ты ведешь честный бой с врагом, прямо и без перчаток. Придерживайся этических норм, и тебе не о чем будет беспокоиться из-за меня. Дай себе волю!" Сказав это, я направился домой.

Последним кусочком головоломки, который нужно было сложить, была Патриция Эмерсон. У меня не было желания причинять боль ей или ее детям. Я думал о том, чтобы просто идти вперед и позволить судьбе Эмерсона и его семьи складываться как угодно. В конечном счете я решил, что это было бы жестоко. Она узнала бы обо всем тем или иным способом. Кроме того, как говорится в пословице? "Кто предупрежден, тот вооружен". Она заслужила шанс занять такую позицию, чтобы наилучшим образом защитить себя и своих дочерей. Я позвонил и договорился встретиться с ней в кафе неподалеку от ее дома.

Патриция Эмерсон показалась мне приятной женщиной, как только она преодолела свой понятный трепет перед встречей с незнакомцем, который взорвал грязную бомбу в ее мире. Я сказал ей, что у меня есть доказательства связи наших супругов, и она потребовала их показать. Я тихо сидел, пока она просматривала фотографии, видео, электронные письма и текстовые сообщения. Она то рассматривала мои улики, то останавливалась, чтобы всхлипнуть и заплакать. Через некоторое время слезы иссякли, сменившись шипящими осуждающими словами "мудак", "сукин сын" и кое-чем похуже. Когда она закончила рассматривать доказательства предательства Эмерсона, то взяла себя в руки и исчезла в дамской комнате на добрых двадцать минут. Я подумал, что, возможно, она ушла. Я уже собирался попросить официантку проверить дамскую комнату, когда Патриция появилась снова.

Это была уже не та женщина, с которой я познакомился всего час назад. Эта Патриция Эмерсон была тверже алмаза и воплощала саму деловитость. Она спросила меня, что я собираюсь делать. Я сказал ей, что собираюсь развестись с Дженни и, возможно, займусь V-Cubed. Оглядываясь назад, я понимаю, что это был глупый шаг, потому что большая часть моего плана предусматривала, что многие из них должны быть застигнуты врасплох. Если бы Патриция проболталась, мой план провалился бы. Но, как оказалось, у меня появился еще один соавтор.

"Я согласна", - объявила она с ледяной холодностью. "Как насчет того, чтобы вручить их вместе с документами на праздничной вечеринке фирмы в следующем месяце?" - предложила она. "Это было бы идеальное время, чтобы прижать всех этих злобных ублюдков".

Я не мог не восхититься тем, как быстро она превратилась из обиженной супруги в ангела возмездия. Выпив еще несколько чашек кофе, мы решили, что она обслужит Эмерсона в то же время, когда я буду обслуживать Дженни и партнеров. Однако, в отличие от меня, она не хотела участвовать в вечеринке. Она попрощается с Эмерсоном, сказа, что внезапно подхватила грипп, чтобы в его отсутствие побросать все его вещи в мусорные пакеты и сменить замки. Она хотела, чтобы на Эмерсона обрушилось цунами дерьма.

"Я из семьи юристов, мистер Митчелл", - объяснила она. "Юриспруденция меня не интересовала, но два моих брата и сестра пошли по стопам отца. Они никогда не любили Джима. Мой отец категорически заявил, что не даст своего благословения на мой брак, если только брачный контракт не будет сногсшибательным. Они с радостью помогут мне прибить его яйца к обрубку, пока я буду держать гвозди. Пожалуйста, извините за мой французский!"

"И еще кое-что". Внезапно она снова стала осторожной со мной. "Я должна защитить себя и своих девочек. Я знаю, что ты хочешь повесить его голову на стену, как трофей, но мне нужно сначала оценить его достоинства, ради моих девочек. Вы, конечно, понимаете это, не так ли?

Эта женщина была настоящей находкой. "Мэм, я не буду врать. Я жажду заполучить несколько фунтов его плоти. Тем не менее, я не буду мешать вам с его деньгами. Я хочу, чтобы его обчистили и разорили. Мне все равно, как это произойдет, но было бы лучше, если бы большая часть его денег досталась вам. Я заберу все, что вы не получите. Это справедливо?" Мы завершили все наши планы на этот вечер и отправились в места, которые когда-то были нашими домами.

Последним этапом подготовки было найти жилье после того, как я спущу тарифы. Жить с Дженни было бы невыносимо, и я почти не сомневался, что Дженни получит исключительные права на проживание в нашем семейном доме до тех пор, пока не будет улажен вопрос о разводе. Это потребовало некоторых усилий, но я нашел приличную двухкомнатную квартиру, удобно расположенную рядом со школой Ханны и моим офисом. Таким образом, у Ханны была бы своя комната, когда у меня были выходные, или я мог бы превратить ее в гостиную, если бы меня каким-то образом лишили бы возможности регулярно посещать ее. Я подписал договор об аренде на шесть месяцев, этого было достаточно, чтобы дать немного улечься пыли, прежде чем строить более постоянные планы по приобретению жилья.

***

Самыми сложными задачами на следующие две недели были поддержание видимости того, что брак все еще существует, и поиск способов отказаться от любой близости. Я хотел отомстить по максимуму, и лучшим способом добиться этого был Перл-Харбор - мое возмездие. Новые сообщения от Таинственного абонента о том, что я продолжаю вести себя как преступник, лишь подогревали угли негодования и укрепляли мою решимость. Поэтому я проводил ночи в кабинете, притворяясь, что работаю над кадровыми перестановками или другими выдуманными административными изменениями, которые, по моим словам, Роб просил меня провести. Мы с Ханной проводили больше времени вместе, и это доставляло нам обоим удовольствие, а также избавляло нас от позора из-за продолжающегося равнодушия и предательства Дженни.

Дженни продолжала настаивать на том, чтобы я позволил ей загладить свою вину за ее замечание "занимайся своими делами", но я удержал ее, заверив, что мне просто нужно еще немного времени, чтобы забыть об этом. Чего она не знала, так это того, что "еще немного" означало, когда Солнце померкнет. Естественные желания боролись с моей решимостью. Я отчаянно жаждал женских прелестей, но прежде чем я сунусь в какую-нибудь из зловонных дырочек Дженни, к моей голове должен быть приставлен пистолет. Насколько я знал, "Пизда Дженни" было названием сайта EPA (EPA -Агентство по охране окружающей среды США. Прим. пер.). Я почувствовал облегчение, когда мои тесты на ЗППП оказались отрицательными. Оставался СПИД, на проявление которого могут уйти годы, но с этим ничего нельзя было поделать.

Несмотря на то, что Эмерсон регулярно ухаживал за Дженни, она явно давала понять, что злится из-за того, что дома ее никто не любит. Это было именно то состояние души, которого я хотел. В тот вечер, когда должна быть большая вечеринка в V-Cubed, я подошел к ней сзади, когда она надевала нижнее белье, обнял за талию и уткнулся носом в ее шею. Она прижалась задницей к моему паху в качестве поощрения. Хотя абстрактная мысль о сексе с Дженни вызывала у меня отвращение, физический контакт с ней выиграл момент. Впервые за много недель у меня встал перед ней.

"Это значит то, что я думаю?" спросила она с наигранной чувственностью.

"Если ты думаешь, что это означает, что сегодня вечером я трахну тебя так, как никогда раньше не трахала, то да, это так и есть".

"Тебе давно пора забыть о своем маленьком раздражении! Ханна сегодня собирается на вечеринку с ночевкой, чтобы поработать над школьным проектом, так что все в порядке!"

Я заверил ее, что переверну ее мир. "Забавно, что ты это говоришь, детка, потому что именно за столом я собираюсь трахнуть тебя в первую очередь".

Она повернулась, чтобы поцеловать меня, и, чтобы оставаться в образе, мне пришлось последовать ее примеру. Я прервал наш поцелуй до того, как начались какие-либо движения языком, сказав ей, чтобы она оставила это на потом, когда мы сможем лучше использовать наши языки. Я знаю, это было всего лишь мое воображение, но, клянусь, я почувствовал вкус члена Эмерсона на ее губах. Когда Дженни снова принялась прихорашиваться, я пошел в другую ванную и выпил полбутылки жидкости для полоскания рта.

***

На праздничных вечеринках было на что посмотреть. Компания V-Cubed арендовала два этажа городского музея естественной истории. Повсюду были расставлены столы с закусками, бар был открыт настежь, а живая музыка на каждом этаже обеспечивала необходимый фон, чтобы заглушить шум нескольких сотен гостей и в то же время обеспечить непринужденную беседу. Сотрудники в ливреях расхаживали по залу, предлагая фирменные закуски и вино. Также присутствовали представители местной судебной власти, которые хотели, чтобы их увидели и подтвердили верность юристов, которые надеялись, что их запомнят благосклонно.

Мы с Дженни болтались поодиночке, пока я не увидел, что Дженни смеется в компании, в которую входили Эмерсон, Виктор Вандервалк и сама "Большая В", а также еще несколько человек, которые, как я предположил, были помощниками юристов в V-Cubed. При моем приближении веселье резко улеглось. Я не думаю, что Эмерсон осознавал, что его рука обвилась вокруг бедра Дженни, пока она неуклюже отодвигалась от него. Дальше было не так уж и интересно. Ему было все равно, увижу я это или нет, а она позволяла ему лапать себя, пока я этого не видел.

"Большая В", конечно, была в центре внимания. "Ну что ж! Вы, должно быть, муж Дженни! Том, не так ли? Мы так рады, что вы смогли прийти!"

"Я бы ни за что на свете не пропустил этот вечер". Это была абсолютная правда. Многие интриги и планы должны были осуществиться сегодня вечером.

Виктор завел светскую беседу. "Дженни сказала нам, что вы все еще работаете в офисе окружного прокурора, это так?" Вопрос был хрестоматийным пассивно-агрессивным выпадом в адрес того, что сопляки из V-Cubed считали черной государственной работой. Нужно было быть очень внимательным, иначе вы бы не уловили оскорбления, скрытого в легком изменении интонации при слове "все еще".

"Да. Все еще в офисе окружного прокурора. Но один человек в свое время играет много ролей. Кто знает, что принесет завтрашний день.

"О, философ!" - взревел Виктор.

"Нет, просто плагиатор в некотором роде. На самом деле, ничто не ново под луной".

"Вы любите цитировать Шекспира", - сказал один из перспективных игроков V-Cubed. Он уже приобрел ту невыносимую ауру превосходства, которую культивировал V-Cubed. Он бы далеко пошел в этом, если фирма все еще будет существовать через год.

"Вообще-то, это Экклезиаст. Но Шекспир перефразировал его в сонете, так что твоя обычная ошибка простительна". Пошел ты, парень.

Эмерсон решил, что настала его очередь поддеть медведя. "Том, если тебе когда-нибудь надоест сажать в тюрьму плохих парней и ты захочешь перейти на следующий уровень, возможно, мы могли бы подыскать тебе что-нибудь здесь. Если, конечно, ты не против поработать под началом Дженни".

Эти придурки думали, что они захватили рынок остроумия. Я задался вопросом, превратила ли работа в V-Cubed мою жену в мудака, или она всегда была такой, а работа в V-Cubed просто разоблачила ее. Что угодно. Я обратился непосредственно к Эмерсону, встретившись с ним взглядом.

"Не надо вам меня беспокоить. Я выполняю некоторые из своих лучших работ под руководством Дженни. Как, я уверен, и она под вашим руководством".

Я не отрывал взгляда от этого елейного придурка. Это было действительно смешно. Полдюжины людей одновременно перестали дышать и нервно переминались с ноги на ногу, каждый задавался вопросом, знаю ли я, что происходит с Эмерсоном и Дженни. Достаточно скоро они все узнают то же, что и я. "Большая В"нарушила неловкое молчание, предложив нам занять свои места для вечерних презентаций. Мы с Дженни не успели пройти и десяти футов, как она взорвалась. Она была в ярости.

"Какого хрена, по-твоему, ты делал со всем этим шекспировским дерьмом?" - прошипела она мне на ухо. "И это грубое замечание о том, что я работаю под началом Джима! Можешь просто забыть о том, что сегодня что-то получишь, придурок! Ты будешь спать в своей берлоге, пока я не скажу тебе иначе! - она залаяла достаточно громко, чтобы ее услышали другие. Пусть лает.

"Вряд ли", - ответил я с унылым видом. Все сомнения, которые у меня были в последнюю секунду по поводу того, что должно было произойти, исчезли. Дженни заслужила то, что ей причиталось. Они все заслужили, и с лихвой.

"О, да, это так! С сегодняшнего вечера в нашем доме произойдут кое-какие изменения". Готов поспорить на что угодно, - подумал я про себя.

Наша неприятная перепалка с Дженни немного задержала наше прибытие к столику. На каждом столике были прикреплены маленькие карточки с изящным каллиграфическим почерком, обозначавшие места, отведенные для гостей. На карточках мы с Дженни сидели рядом, но Эмерсон уже занял мое место. Я вежливо сказал: "По-моему, вы на моем месте", но Эмерсон и глазом не моргнул. "Разве?" - спросил он. "Я уверен, вы не возражаете, что я занял ваше место, не так ли?" Играя свою роль сегодня вечером, Дженни ничего не сказала. Она явно ожидала, что я безропотно приму вызов Эмерсона и займу его место. В обычной ситуации я бы дал понять, что не возражаю, но занять место Эмерсона на другом конце стола было бы еще лучше. Я бы присутствовал при том, что должно было произойти. Часть меня желала, чтобы жена Эмерсона, Патриция, сидела рядом со мной и смотрела шоу, но она была дома и наблюдала за упаковкой одежды и личных вещей Эмерсона, которые должны были быть доставлены туда, где он будет жить дальше. Я небрежно вытащил свой мобильный телефон и отправил текстовое сообщение человеку, координирующему рассылку судебных повесток Дженни, Эмерсону и множеству других сотрудников V-Cubed: "Вручите их всем". Я перешел Рубикон. Жребий брошен.

Это обошлось мне в кругленькую сумму, но фирма, которую я нанял для вручения повесток, устроила так, что несколько ее сотрудников попали на вечеринку V-Cubed, представившись нанятыми официантами. Они работали в команде из двух человек. Один из них лично вручал исковые документы, а другой делал аудио-видеозапись. Запись вовсе не была необходима доказательством того, что услуга была оказана, и ни один из нескольких ответчиков по моим искам не стал бы тратить время суда на оспаривание услуги. Но никто не знает, какие признания эти говнюки могут сделать в пылу страсти, достойные записи, и даже если бы они этого не сделали, у меня была бы личная видеозапись торжества. Согласно моим инструкциям, Дженни была первой. Я предоставил фотографии каждого человека, чтобы серверы обработки могли быстро выполнять свою работу.

"Дженнифер Брук Митчелл?" - спросил первый, сравнивая фотографию с моей женой, сидящей напротив меня за большим круглым столом. Дженни кивнула и сказала, что это она. "Вас обслужили". Дженни сразу поняла, что происходит, когда увидела подпись к повестке: "По делу о браке Томаса Эдварда Митчелла и Дженнифер Брук Митчелл и в интересах Эйч Си Эм, несовершеннолетней". Дженни сверкнула на меня глазами, в то время как остальные пытались понять, что происходит. Обычная ухмылка Эмерсона исчезла, когда судебный исполнитель спросил, не он ли Джеймс Лерой Эмерсон, и вручил ему повестку и ходатайство.

"Вы подаете на меня в суд??? Крикнул Эмерсон через стол. "За что???"

— Не только на тебя, говнюк. И на вашу фирму "Вандерволк, Вандерволк и Винсеннес", а также на всех партнеров по отдельности. Мошенничество, сговор и гражданский иск.

Как раз в тот момент, когда Эмерсон собирался встать со своего стула, чтобы поговорить со мной, к нему подошел другой судебный исполнитель и вручил ему прошение Патриции о разводе, а также временный судебный приказ, запрещающий ему приближаться ближе чем на 500 футов к его дому, Патриции и их детям. Судья также заморозил его расходы, за исключением расходов на предметы первой необходимости и обычные счета по хозяйству. Судя по тому, как пульсировали виски Эмерсона, я ожидал, что он выдохнется. Не умирай совсем, ублюдок.

По залу прокатилась целая кавалькада апоплексических ударов, когда подали блюда партнерам V-Cubed, финансовому директору и главному операционному директору. Это была моя реплика. Во всей этой суматохе я ускользнул и забрал свою машину, и никто не заметил, что я покинул здание. Мои чемоданы уже стояли в машине в гараже. Я надеялся добраться до дома, взять все необходимое на ближайшие несколько дней и уехать к себе домой до того, как Дженни найдет способ вернуться домой, но этому не суждено было сбыться. Такси Uber доставило Дженни как раз в тот момент, когда я направлялся в гараж с наспех набитой спортивной сумкой.

Дженни выглядела ужасно. Она металась между криками на меня за то, что я испортил вечеринку и поставил ее в неловкое положение, а затем умоляла дать ей шанс объясниться. Мой план состоял в том, чтобы она дала объяснения моим адвокатам под присягой в своих показаниях, но поскольку Ханна собиралась остаться с ночевкой у подруги, чтобы поработать над научным проектом, я решил, что могу получить честные ответы от Дженни сейчас, пока у Дженни, ее приспешников и их адвокатов не появился шанс создать очищенную версию истории. Я вспомнил, что включил диктофон своего телефона. Кто знал, в какой чепухе она может меня обвинить? Клянусь богом, мне пришлось обращаться со своей женой как с преступницей.

Дженни открыла бутылку белого вина из холодильника и села за наш кухонный стол. Я достал бутылку виски Blanton's Single Barrel, которую держал в запасе для будущего празднования какого-то неизвестного счастливого события, которое, скорее всего, никогда не состоится, и сел за дальний конец стола от Дженни. Она взяла страницу прямо из "Справочника мошенника".

— Это не то, что ты думаешь, - заявила она с фальшивой серьезностью.

"Поскольку ты не знаешь, что я знаю или о чем я думаю, как ты можешь говорить, что это не то, что я думаю?" Я гордился тем, насколько спокойным я был, учитывая все обстоятельства. Дженни перенастроилась.

"Том, что бы ты ни думал, что я сделала, ты не знаешь, что я чувствую. Что я чувствую к тебе и к нам". Хорошо сыграно. Она могла придумать что угодно о своих чувствах, и кто бы мог сказать иначе? Умная девочка. Но она не знала о моем козыре - свидетеле в лице Перри Десмонда, который слышал, как Дженни в точности рассказывала Кэти о своих чувствах, и о записи, подтверждающей слова Перри.

"Дай-ка я попробую угадать. Ты заслуживаешь большего, чем то, чтобы тебя сдерживал правительственный дрон, работающий с 9 до 5. Тебе нужен тот, с кем ты почувствуешь себя настоящей женщиной. Ты хочешь фейерверков и острых ощущений, а не теплых пушистиков. Я пребывал в застое, а ты процветала. Тебе нужно волнение". Я использовал достаточно ее собственных слов, обращенных к ее подруге Кэти, чтобы она поняла, что попалась. Я позволил этой мысли закрепиться в ее голове. Теперь ей приходилось гадать, что еще мне известно, и учитывать это неизвестное в любой истории, которую она собиралась рассказать.

"Итак, Дженнифер, ты получаешь то УДОВОЛЬСТВИЕ, которого так жаждешь? Ты в ВОСТОРГЕ сейчас? Видишь ли ты ФЕЙЕРВЕРК в своем будущем? Отдай мне должное, я делаю все, что может сделать муж, который вот уже 17 лет как застрял в грязи, чтобы удовлетворить потребности своей спутницы жизни".

Так продолжалось какое-то время. Слезы и сопли лились рекой, но, к моему удивлению, не у меня. Я был слишком зол, чтобы плакать, и с меня было достаточно словесных перепалок с Дженни. Она продолжала цитировать главы и стихи из "Руководства для мошенников". Я не люблю его, я люблю тебя. Это был просто секс. Я собиралась покончить с этим. Не разрушай нашу семью. Подумай о Ханне. Пожалуйста, прости меня. Я сделаю все, что угодно. Я буду самой лучшей женой на свете. Мы можем это исправить. Давай не будем все портить из-за ошибки. Бла-бла-бла. Я был более чем готов запрыгнуть в машину и отправиться к себе домой, где я мог бы сосать бутылочку Blanton's, пока не засну в тишине и покое. Завтра я поговорю с Ханной и все ей расскажу. Мою печаль смягчал только тот факт, что Ханна знала, что это произойдет задолго до того, как я признался в этом себе, поэтому она в течение нескольких месяцев мысленно готовилась к разводу своих родителей.

Таков был План. В наши планы не входило, чтобы Ханна неожиданно вернулась домой и взяла забытый учебник. Ханна вбежала на кухню, когда мы с Дженни оказались в самой гуще одной из самых неприятных перепалок. Взгляд Ханны метался между бутылкой бурбона, стоявшей передо мной, бокалом вина Дженни, в котором почти ничего не было, и горой промокших салфеток, сваленных перед Дженни. Ханна застыла на месте, широко раскрыв глаза.

"Что, черт возьми, происходит???" Этот вопрос вызвал у Дженни новый приступ рыданий.

"Выражайтесь прилично, юная леди", - мягко напомнил я ей. Оглядываясь назад, я понимаю, что это было на редкость глупое беспокойство, учитывая неизменную траекторию разговора.

"К черту все это!" Выплюнула Ханна. "Почему мама плачет? Что происходит?" Ее вопросы были адресованы мне, а не Дженни.

"Это касается тебя, Дженни. Почему бы тебе не рассказать нашей дочери, что я сделал, чтобы довести маму до слез?"

Ханна сразу же оценила изменившуюся обстановку. Как я уже говорил, она всегда была проницательной.

"О, Боже! Мама? ЧТО ты наделала???"

Дженни была почти бессвязна в этот момент. "Я... я... Милая, мне так жаль! Я, ммм..."

Ханна вскипела. "Это был тот парень, не так ли? НЕ ТАК ЛИ?" Ханна впилась глазами в Дженни. "Ты настоящая стерва! Ты изменила отцу!"

Дженни взвыла, прежде чем выплюнуть вино. Она выбежала из кухни в туалетную комнату в коридоре и захлопнула за собой дверь. Сквозь тонкую деревянную дверь до нас доносились приглушенные звуки рвоты. Выпивка, жирная пища, желудочная кислота и чувство вины плохо сочетаются. Теперь Ханна тоже начала выть. Все вышло из-под контроля в течение 20 секунд.

"Ханна, я знаю, ты расстроена. Я тоже. Но ты не помогаешь". Моя попытка снизить темп полностью провалилась.

"Мне все равно! Я ненавижу ее!" Ханна побежала по коридору, крича Дженни "Шлюха!" через дверь дамской комнаты, когда та проходила мимо. Ханна взбежала по лестнице и захлопнула дверь своей спальни. Черт возьми! Я не мог оставить все как есть, поэтому поднялся наверх, чтобы утешить Ханну.

Я тихонько постучал в ее дверь. "Это я, Тыковка. Мы можем поговорить?"

— Только если это будешь один ты. - Ханна отперла дверь и приоткрыла ее ровно настолько, чтобы убедиться, что я один. Как только я вошел, она снова заперла дверь и села, прислонившись к изголовью своей кровати, прижимая к груди огромного плюшевого пингвина. Конечно, у нее были десятки вопросов, на которые я ответил настолько честно, насколько позволяло благоразумие.

У меня тоже было несколько вопросов, один из которых касался "того парня", которого Ханна, должно быть, видела с Дженни. Это был Эмерсон, или Эмерсон был просто очередным незваным гостем? Ханна напомнила, что примерно девять месяцев назад Дженни отвезла свою машину в автосалон, чтобы проверить лампочку двигателя. Я вспомнил. Машину Дженни пришлось оставить на ночь, а у дилера не было свободных мест. Я предложил заехать за Дженни в ее офис, но она категорически настояла на том, что кто-то подбросит ее домой. Я спросил Ханну о таксисте-срочнике Дженни.

"Трудно вспомнить подробности, пап. Он примерно твоего роста и все такое, но блондин. Я спрашивала о нем маму, но она как-то странно отреагировала. Кажется, мама сказала, что его зовут Джим. Джим - как-его-там -сын."

"Эмерсон?"

Лицо Ханны омрачилось. "Да, пап, это он. Джим Эмерсон. Он тот самый, не так ли? Он тот самый мудак, с которым трахалась мама, верно?"

"Ханна! Ну и язык у тебя". Она просто пожала плечами, как бы говоря, подходит ли мне эта обувь.

Мы обсудили, что будет дальше. Меня убивало видеть, как разбивается нежное сердце Ханны, когда реальность разрушенной семьи просачивалась сквозь защиту, которую она выстроила. Она хотела уйти со мной, но каким-то образом я убедил ее вернуться в дом ее подруги, чтобы закончить их школьный проект, после моего торжественного обещания, что я заберу ее, когда они закончат, чтобы она могла провести ночь со мной. Дженни все еще была в дамской комнате, плакала и ее рвало, поэтому я сказал ей, где будет Ханна. Не услышав возражений, я решил, что на этом все. Ханна позвонила около полуночи, и, к моему удивлению, мы оба заснули на моем новом диване где-то посреди ночи. Блэнтоны решили подождать, пока я не получу решение о разводе.

Как и ожидалось, следующие недели были непростыми. Дженни чудесным образом заново открыла для себя радости материнства, хотя Ханна ничего этого не хотела. Слишком мало и слишком поздно. Ханна в доме с Дженни начала бунтовать. Послание Ханны было таким же тонким, как бомба весом в 2000 фунтов: позволь мне жить с моим отцом, или я превращу твою жизнь в ад. После того, как Ханна была отправлена в наказание на пять дней подряд, а затем два дня полностью прогуляла, несколько раз ночью тайком убегала из дома, вылезая из окна на втором этаже, и открыто называла Дженни "Шлюхой", а не мамой, Дженни подняла белый флаг. Ханна переехала ко мне, пока не начались слушания по временному урегулированию. Жизнь с непостоянной, взбешенной девочкой-подростком не была полна летающих единорогов, пускающих ослепительные облака блесток, но у нас все наладилось. К счастью, учителя Ханны отнеслись к ее поведению снисходительно, когда узнали о расставании, так что средний балл Ханны не был испорчен.

Тем временем Дженни подвергала меня всем мыслимым искушениям. Все это были вариации на одну и ту же тему, взятые из "Справочника изменщика". Все сводилось к обещанию, что я получу самую лучшую жену в истории человечества, если только дам ей еще один шанс. Когда мы обменивались Ханной в гостях, она одевалась почти безвкусно. Перед моим отъездом она прислала мне фотографии новой мебели для спальни, в которой заменили все, что там было. Ежедневно она звонила или присылала смс-ки, приглашая нас с Ханной на барбекю и купание в нашем бывшем семейном доме.

Тем временем, ее друзья из дальней группы регулярно звонили мне, чтобы рассказать, как Дженни раскаивается и как мне нужно быть снисходительной. Дженни просто совершила ошибку, разве вы не понимаете? Мой шпион в офисе V-Cubed сообщил, что Дженни и Эмерсон стали изгоями после провала праздничной вечеринки. Дженни и Эмерсон не говорили ни слова, кроме как о бизнесе. Не то чтобы это было их выбором; Таинственный собеседник сказал, что партнеры предупредили, что даже малейший намек на шулерство приведет к их немедленному увольнению. Очевидно, мой иск затронул уязвимое место в финансовых прогнозах фирмы.

Все это было напрасной тратой сил. Чего я не мог вложить в голову Дженни, так это того, что для нас не было пути назад. Дженни умерла для меня, и ее заменила Дженнифер, коварная стерва, которая стала частью моей жизни только потому, что родила мне дочь. Я поручил своему адвокату организовать для нас слушание, чтобы вынести временные постановления, регулирующие ситуацию до тех пор, пока развод не будет завершен, и нажал на педаль газа.

***

Слушание по временному распоряжению прошло на удивление по-деловому. "конец Брака" хорошо знала адвоката Дженни, парня по имени Кеннет Лавлесс. Когда Дебора назвала мне его имя, она особо подчеркнула, что я буду, по крайней мере, 400-м человеком, который пошутит, что ей и Лавлессу следует основать юридическую фирму по бракам без любви. На этом легкомыслие закончилось. Мы выбрали судью Тандара Карима. В целом у него была хорошая репутация. Как и у большинства членов суда по семейным делам, при прочих равных условиях он отдавал предпочтение жене, но был непредвзятым, если учесть факты. Я мог бы получить и гораздо худший вариант.

Мы с Дженни были необычным случаем, поскольку Дженни зарабатывала намного больше, чем я, поэтому мне не пришлось выплачивать Дженни временное пособие. Карим, естественно, исходил из того, что молодая девушка-подросток должна жить со своей матерью, и именно так все и выглядело, пока позади нас не раздался голос Ханны. Ханна пообещала вести себя как можно лучше, если я позволю ей присутствовать, так что я был недоволен.

"Ваша честь, - разразилась она потоком слов, - никто не спрашивает меня, чего я хочу, и я говорю вам только то, что хочу остаться со своим отцом. Если вы заставите меня жить с ней, вы можете отправить меня в колонию для несовершеннолетних или куда угодно еще прямо сейчас, потому что, клянусь, я скорее буду жить там, чем с НЕЙ". С согласия всех присутствующих судья Карим объявил перерыв для личной беседы с Ханной в своем кабинете. Дебора допрашивала меня о том, подговорил ли я Ханну к этому, давая понять, что если бы я организовал заявление Ханны, мне бы понадобился новый адвокат, причем немедленно. Слушание возобновилось примерно через тридцать минут, начавшись с речи судьи Карима.

— "С согласия сторон, я провел конфиденциальную беседу с несовершеннолетним ребенком сторон в закрытом режиме. На данный момент я распоряжаюсь о том, чтобы протокол этой беседы был запечатан, поэтому, адвокат, не утруждайте себя просьбой о расшифровке." Карим посмотрел прямо на меня, ожидая продолжения. - Мистер Митчелл, ваша дочь убедила меня, что вы ничего не знали о ее вспышке гнева. Если я узнаю, что это не так, вы будете очень недовольны. Он продолжил, обращаясь ко всем нам. "Я не скрываю своего мнения, что девочки-подростки лучше всего справляются, если их матери являются главными опекунами. Но не в этом случае. Я считаю, что в интересах ребенка на данный момент принять решение о том, чтобы мистер Митчелл был главным опекуном, а мисс Митчелл, как обычно, будет посещать его". Карим снова посмотрел на меня. "Я полностью ожидаю, что родители будут работать сообща над вопросом о посещениях, и что Ханна сможет видеться со своей матерью, когда захочет. Ударение на слове "когда". Я кивнул истцу, который сказал судье, что проблем не возникнет. Дженни тупо уставилась в пол, вынуждая Лавлесса согласиться за нее.

Следующим шагом является временное владение бывшим семейным домом. Обычно это переходит к опекуну, но, по-видимому, мистер Митчелл этого не хочет, а несовершеннолетний ребенок не заинтересован в том, чтобы жить в нем. Мисс Митчелл попросила о нем, так что пока он принадлежит ей. Мисс Митчелл, пока вы в нем живете, вы будете выплачивать ипотеку, а денежную часть вы сможете выплатить, когда окончательно выйдете из декрета. Теперь что касается алиментов на ребенка. Закон ясен, и все вы знаете, что это такое. Мисс Митчелл более чем самодостаточна и зарабатывает значительно больше, чем родитель, осуществляющий опекунство. Я ожидаю, что вы двое придете к соглашению о том, какую поддержку будет выплачивать мисс Митчелл, и я не хочу, чтобы кто-либо из вас тратил время суда впустую". Мой восторг был омрачен тем фактом, что все шло слишком хорошо. Пришлось отказаться.

"Теперь, наконец, я стал большим поклонником консультирования", - объявил судья. Я подтолкнул локтем своего адвоката, которому было разрешено выступить против этого. Хотя самой Деборе идея понравилась, она выполнила мою волю и горячо возражала против нее. Адвокат Дженни был полностью согласен с этим, очевидно, по настоянию Дженни. Это было против протокола, но Дебора спросила, могу ли я обратиться непосредственно к судье. Я сказал ему, что никакие консультации не исправят того, что было не так. Я хотел покончить с этим как можно скорее, а консультация психолога только усугубила бы ущерб, который Дженни уже причинила, возможно, даже вызвала бы новые разногласия. Дженни так же настойчиво просила дать ей шанс "исправить" нас. В конце концов, судья назначил как минимум десять сеансов, которые он отменил бы только в том случае, если бы консультант сообщил ему, что это приносит больше вреда, чем пользы. Снова обратившись ко мне, мне указали, что от меня ожидают присутствия и участия "добросовестно, в противном случае".

Шансов на то, что консультация принесет какую-то пользу, было ноль. Я говорил всем, что никогда не переживу предательства Дженни. Хотя какая-то часть меня все еще любила то, что осталось от женщины, на которой, как я думал, я женился, узы доверия были разрушены. Я просто хотел развестись. Ничего из этого не имело значения. И вот я был там, а судья Карим штыком подталкивал меня к обязательным консультациям.

***

Во время нашего первого обязательного сеанса доктор Рашель Басби, доктор философии, сказала, что хочет, чтобы каждый из нас составил список того, что, по нашему мнению, нам нужно, чтобы попытаться восстановить брак, поэтому я принес этот список. Как и в случае со всеми остальными, мои попытки заставить доктора Басби понять, что я ни за что не смогу примириться, оказались тщетными. Поскольку никто не слушал, когда я говорил разумно, я решил, что, если они не прислушаются к голосу разума, они могут прислушаться к маньяку. Я пришел на наш второй еженедельный сеанс всего за несколько секунд до назначенного времени, так что у меня было мало шансов пообщаться с Дженни в неформальной обстановке, пока мы ждали. После обычных вежливых обменов Басби приступила к делу.

"Том, почему бы тебе не начать?"

Я чувствовал, что мной манипулируют. Мной манипулировали. Не было никакого смысла в упражнении в театре кабуки по оживлению трупа моего брака. Но закон должен быть соблюден, и, как судебный исполнитель, я не мог сказать судье, чтобы он сыпал песком. Судья Карим назначил нам с Дженни консультацию по вопросам брака, а это означало, что я должен был посещать эти консультации "добросовестно", хотя и знал, что примирения не будет. Я подчинялся, скрупулезно, но злонамеренно выполняя то, о чем просила меня Басби. Существовало несколько способов избавить котенка от шерсти.

Я вытащил свой список из внутреннего кармана пальто. "Во-первых, пожалуйста, обращайтесь ко мне либо мистер Митчелл, либо просто Митчелл, как я просил вас на прошлой неделе. Итак, начнем. Первое. Дженнифер проходит тестирование на все известные ЗППП каждый месяц в течение года, а затем каждые три месяца, пока я не разрешу ей прекратить. И я получаю полную и неотредактированную копию результатов".

Басби кивнула. "Я думаю, это разумно и осмотрительно. Что ты об этом думаешь, Дженни?"

Я вмешался, прежде чем Дженни успела ответить. "Не имеет значения, что она об этом думает. Все, что есть в моем списке, обсуждению не подлежит".

Басби этого не ожидала. Дженни уже начала злиться, но ничего не сказала. "Том, помни, что я говорила тебе на нашем первом занятии. В случае супружеской неверности три брака из пяти распадаются, даже если консультант и обе стороны прилагают искренние усилия. Требования, которые не подлежат обсуждению, снижают вероятность успеха до одного из пяти. На самом деле, это еще хуже.

"Все в порядке, я не против пройти тестирование", - согласилась Дженни.

"Хорошо, это хорошо", - высказала свое мнение Басби. - Теперь ты, Дженни. Назови свой первый пункт.

Дженни развернула свой уже помятый список. "Я хочу, чтобы Том и Ханна вернулись в наш дом. Нам нужно восстановить семейную жизнь. Я знаю, что Ханна ужасно скучает по нашей семье, даже если она это отрицает. Я тоже. Пожалуйста, возвращайся домой, детка". Она выжидающе посмотрела на меня.

Я предвидел это. "Во-первых, Дженнифер, Ханна скучает по семье, которая существовала до того, как ты ее уничтожила. У нас с Ханной этот дом вызывает плохие воспоминания. А что касается того, чтобы я когда-либо жил с тобой под одной крышей, то нет, ни в коем случае. Я скорее буду жить в коробке под мостом, чем снова буду жить с тобой".

"Тогда это не подлежит обсуждению", - объявила она. "Точно так же, как и твой пункт".

— Ответ по-прежнему отрицательный. Я отказываюсь. Это ты хочешь примирения, а не я. Если ты хочешь попытаться помирить нас, то ты выполняешь мои условия. Но ничто не обязывает меня выполнять твои. Если я не удовлетворяю твои требования, мы быстрее разведемся, чего я и добиваюсь. Я остаюсь на месте.

Вмешалась Басби. "Том, давай поговорим о..."

Я прервал ее. "Доктор Басби, на нашем первом сеансе, на прошлой неделе, я просил вас обращаться ко мне официально. Сегодня я попросил вас снова. Вы мне не родственник и не друг. Можно мистер Митчелл, или просто Митчелл, если обращение "мистер" слишком обременительно. Итак, что вы хотели сказать?

Это явно вывело Басби из себя. Хорошо, очень хорошо. Просто потрясти Дженни было бы недостаточно. Басби тоже была вынуждена признать тщетность своих усилий.

"Очень хорошо, мистер Митчелл. Я не понимаю вашего подхода. Если вы не хотите хотя бы попытаться помириться с Дженни, тогда зачем мы здесь?"

— Я уже говорил вам на прошлой неделе. Моя преданная жена и ее адвокат настаивали на том, чтобы судья направил нас к психологу. Мой адвокат пытался воспрепятствовать этому, но Дженнифер и ее адвокат убедили судью направить нас сюда, несмотря на мои четкие заявления о том, что консультации - это безнадежный способ тянуть время. Итак, я здесь, так сказать, под дулом пистолета. Когда эта дурацкая затея провалится, я смогу заявить, что уже говорил вам об этом. Я не собираюсь возвращаться к Дженнифер, и ни один судья не сможет мне этого приказать. Давайте двигаться дальше."

Басби все равно давила на меня. Она хотела, чтобы я объяснил, почему не вернусь домой.

— Потому что я не хочу. Потому что я не хочу находиться рядом с этой коварной шлюхой. Потому что пребывание в этом доме было бы постоянным напоминанием о том, что единственный человек на этой планете, которому, как я думал, я мог доверять, намеренно облил мочой меня, Ханну и все, что мне было дорого. Потому что каждый раз, когда я вижу, как шевелятся губы этой шлюхи, я вижу, как в них входит член Эмерсона или как из них вырывается еще больше лжи. Потому что я не хочу вести светскую беседу с этой сучкой. Потому что я ни за что на свете не собираюсь спать рядом с этой изменяющей шлюхой, не говоря уже о том, чтобы трахать ее, и я не собираюсь спать в своей берлоге, когда у меня в квартире есть совершенно удобная кровать. Потому что я не хочу, чтобы Ханна жила в постоянном напряжении и обидах между родителями. Потому что Ханне не следует изо дня в день демонстрировать отвращение отца к ее матери. Я не буду подвергать Ханну этому, и точка. Потому что, если я буду жить под одной крышей с Дженнифер, Ханна увидит и услышит то, что ребенок никогда не должен слышать. Вы хотите, чтобы я продолжил, или в этом списке уже достаточно галочек для болтовни?"

Вмешалась Дженни. "Том, я знаю, у тебя плохие воспоминания о нашем доме. Именно поэтому я купила совершенно новый спальный гарнитур. Я хотела, чтобы наша семейная жизнь началась с чистого листа".

Это было чертовски интересно. "Тогда почему бы не заменить всю мебель? Замена только спального гарнитура говорит о том, что ты трахалась с Эмерсоном в НАШЕЙ ПОСТЕЛИ, мерзкая шлюха! Это трогательная новость, о которой я только сейчас узнал.

— Нет! - воскликнула Дженни, резко отступая. - Я всего лишь хотела начать все сначала!

— Ты хочешь начать нашу интимную жизнь с чистого листа? Заведи себе совершенно новую киску, такую, которую Эмерсон еще не осквернял. А заодно купи себе новую задницу и рот. К счастью, такая змея, как ты, рано или поздно сбрасывает кожу, так что не нужно беспокоиться о том, что на тебе побывает его сперма. Сделай все это, а потом мы снова поговорим об интимных отношениях."

Дженни все еще не могла прийти в себя от моей реакции на ее оплошность, когда вмешалась Басби. "Как насчет того, чтобы попробовать?" С надеждой спросила Басби. "Вы могли бы вернуться, но воздержаться от интимных отношений". Я не мог поверить этой женщине.

"Очевидно, что разговорный английский бросает вам вызов. Может ли переводчик помочь? Скажите мне, на каком языке вы говорите, и я найду кого-нибудь, кто скажет "Нет, черт возьми, ни в коем случае не буду" на вашем родном языке."

"Ты такой мудак!" защебетала Дженни.

"Это серьезное обвинение, исходящее от человека, который лжет, плетет интриги, жульничает". Этот удар пришелся в цель. Если повезет, она откажется от этого бесполезного занятия и заставит своего адвоката попросить судью отменить постановление о консультировании.

К сожалению, Басби мгновенно вернула ситуацию в прежнее русло.

— Вы высказали свою точку зрения. Никаких пробных попыток. Давайте продолжим, и, пожалуйста, поменьше ругани и обзывательств. Том, простите, мистер Митчелл, что у вас дальше в списке?

Я развернул листок и сделал небольшой росчерк. - Номер два. Анализ ДНК, чтобы убедиться, что Ханна - моя биологическая дочь.

— ЧТО? - рявкнула Дженни. - Ты же не думаешь, что... что она не твоя!

— Я думаю, что я не знаю. Ты просто говоришь, что она моя. И то, что ты говоришь, - правда, а все, что имеет значение, ни черта не стоит".

"Но ты же не думаешь, что я стала бы лгать о чем-то подобном! Только не об этом!"

"Ты уверена, что хочешь рассказать о том, о чем, как я думаю, ты бы солгала?"

Дженни подняла голову. "Ну, я с этим не соглашусь". Она скрестила руки на груди и отвернулась от меня. Я тоже ожидал такой реакции.

— Отлично, - сказал я Басби с преувеличенным спокойствием. Я сложил свой список и убрал его в карман пальто, поднимаясь со стула. - Похоже, мы закончили. Басби, можете передать судье, что консультация потерпела крах. Они знают, где меня найти, если захотят арестовать за неуважение к суду". Я почти дошел до двери, когда Дженни смягчилась.

— Ты победил! Я сделаю это. - Она злобно посмотрела на меня. - Это оскорбительно, жестоко и пустая трата времени и денег, но ты можешь пройти этот чертов тест ДНК.

— Смирись с этим, Дженнифер. Мы оба знаем, что судья назначит тест на отцовство, если я попрошу об этом при разводе, так что это произойдет в любом случае". Кстати, я выберу лабораторию, и лаборатория возьмет образцы. И прежде чем вы спросите почему, Басби, я скажу вам почему. Потому что я ей не доверяю, а она доказала, что пойдет на все, чтобы обмануть меня. - Дженни сердито посмотрела на меня.

Басби снова вмешалась, пытаясь разрядить обстановку. "Давайте держать эмоции под контролем. Мы добиваемся прогресса. Дженни, что у тебя дальше в списке?"

"Я бы хотела ходить с Томом на свидания. Мы могли бы посвятить пятницу или субботу веселому времяпрепровождению. Только мы вдвоем. Ханна уже достаточно взрослая, чтобы несколько часов постоять за себя. Может быть, поужинать или сходить в кино. Вечер танцев. Я думаю, мы были слишком поглощены работой и слишком заняты всем остальным, чтобы выкроить время для себя".

Басби была только за. Конечно, она была за. "Это отличная идея, Дженни! Многие супружеские пары еженедельно устраивают вечера свиданий. Это действительно помогает поддерживать связь". Дженни просияла. Она думала, что одержала победу. Она ошиблась.

"Это еще один трудный момент. Я уже встречался с Дженнифер. В конце концов, у нас ничего не вышло".

Дженни была ошеломлена, или, по крайней мере, вела себя так. "Но почему, Том? Ты даже не выкроишь для меня несколько жалких часов в неделю? Для нас?"

— Нет никаких "нас", сладкая моя. Я месяцами пытался уговорить тебя уделить немного времени "нам". Я почти умолял тебя. Поправка, я действительно умолял тебя. Но у тебя всегда было важное дело, или выездной семинар фирмы, или собрание женщин-юристов, или собрание Ассоциации деловых адвокатов. Всегда было какое-нибудь чертово дело, а если ничего не происходило, ты отнекивалась, потому что была измотана и хотела побыть в тишине. Представь себе мое удивление, когда я узнал, что тебе удалось выкроить обычное время для полоскания горла Эмерсону. Черт возьми, ты в мгновение ока бросила меня и нашу дочь, чтобы лететь через полстраны на продолжительный уик-энд на вечеринку с перепихонами! Хочешь поужинать и сходить в кино? Позвони Говнюку. Я слышал, у него в последнее время много свободного времени."

Дженни посмотрела на меня со странной смесью гнева и вины. К сожалению, близкое прозрение Дженни было прервано Басби. - Я полагаю, - заметила она, - что, если я попытаюсь убедить вас в правильности идеи Дженни, вы ответите, что я не понимаю простого английского.

— Нет, док, я устал удивляться вашим проблемам с пониманием английского. На этом этапе я бы сделал вывод, что вы либо болезненно тупы, либо профессионально некомпетентны. Это не взаимоисключающие понятия, как вы убедительно продемонстрировали.

— Давайте продолжим, - предложила Басби, с трудом сдерживая возмущение. Она сама была на грани срыва. - Что у тебя дальше по списку, Том?

— Я не устаю повторять вам, док, что для моей семьи и друзей я "Том". Здесь я либо мистер Митчелл, либо просто Митчелл. На этот раз вы уловили мои слова? Пожалуйста, кивните, если понимаете, что я говорю по-английски. Я глубоко вздохнул и продолжил.

— Номер три. Дженнифер не поддерживает никаких контактов с Эмерсоном. Зеро. Ноль".

Дженни вспыхнула. "Это невозможно, и ты это знаешь! Я с ним работаю! Он старший партнер, и я веду с ним дела!"

— Вы правы. Это подводит нас к четвертому пункту, который связан с третьим. Вы увольняетесь из фирмы. Я действительно хочу, чтобы это произошло немедленно, но, чтобы дать вам время для изящного ухода, я согласен на конец следующего месяца. Это почти шесть недель".

Дженни была в отчаянии. "Нет! НЕТ, черт возьми!! Я потратила на это годы напряженной работы. Я уже приняла предложение о партнерстве! Ты же не можешь ожидать, что я просто уйду из фирмы ни с чем! Не сейчас!"

Я знал, что Дженни будет настаивать на своем. И это было одной из основных проблем.

— Помнишь, ты сказала, что сделаешь "все", чтобы спасти наш брак? Помнишь, Басби сказала тебе, что мне нужно видеть, как ты делаешь все возможное, чтобы показать, что Эмерсон ушел из твоей жизни? Дженни серьезно кивнула. - Совершенно очевидно, что вы должны держаться как можно дальше друг от друга, не только от Эмерсона, но и от фирмы "Змеиная яма Вандервалк". Я надеялся, что ты уже предприняла шаги разрыва этих связей. Я не ожидал, что ты проявишь инициативу, но у меня все же была слабые надежды. Ты этого не сделала, так что теперь это условие. Ну же, Дженнифер, это должно быть легким решением, если ты серьезно относишься к спасению нашего так называемого брака."

На лице Дженни отразилось смятение. Ее нерешительность усугубила проблему. Она взвешивала преимущества воссоединения нашей семьи с выгодами партнерства и того, что Эмерсон по-прежнему будет рядом. Каждый хотел "получить еще один скальп". Даже лицо Басби говорило об этом. Она по-прежнему старалась вести себя как в старые добрые времена колледжа.

— Послушай, Том...

"Митчелл!" Напомнил я ей, повысив голос. "Мы не просто знакомые. Это последний раз, когда я напоминаю вам. В самый последний, черт возьми, раз. А теперь повторите мне, как вы должны обращаться ко мне. Произнесите это". Несомненно, это сорвало бы маску профессионала с Басби. И она клюнула на эту наживку.

"Я не собираюсь удовлетворять ваши детские требования и проявлять неуважение, сэр, и не позволю, чтобы мною командовали!" Наконец-то это произошло, трещина приоткрылась.

— Вы говорите об уважении. Я неоднократно просил вас обращаться ко мне официально, но вы неоднократно игнорировали меня. Если бы я сказал вам, что представляюсь женщиной и хотел бы, чтобы ко мне обращались "она", "ее" или "мисс", вы бы не только с радостью подчинились, но и приложили все усилия, чтобы выполнить мою просьбу. Я требую от вас вежливого обращения, и моя просьба не является ни оскорбительной, ни капризной. И если вы скажете мне хоть что-нибудь по этому поводу, я обещаю вам, что подам официальную жалобу на вас во все лицензирующие органы, советы директоров и профессиональные организации, связанные с этим консультационным бизнесом. Итак, теперь вы, наконец, будете обращаться ко мне должным образом?"

Басби теперь смотрела на меня с опаской. С ее точки зрения, я был не просто в состоянии возмущения, я был "дикой картой". Я был тем, кто мог и хотел превратить ее жизнь в ад просто ради забавы. - Да, я понимаю, - согласилась она с наигранной мягкостью. - Я уважаю вашу просьбу обращаться к вам "мистер Митчелл" или "Митчелл".

— Ну вот и все! Теперь, учитывая, как я расстроен вашим неуважительным отношением ко мне в неформальной обстановке, представьте, как я расстроен тем, что моя любимая жена не уважает меня, постоянно подставляя все три свои дырки другому мужчине. Представьте, как я расстроился, узнав, что ее киска была продана на время, как и ее маленькая розовая задница. Держу пари, ты носила обручальное кольцо, которое я надел тебе на палец, даже когда его член был в тебе, не так ли? Но я не хотел проявить неуважение, верно? верно??? И именно из уважения к моим чувствам ты врала мне своей шлюшьей задницей о том, что работаешь допоздна, и о поездках тоже, верно? Я бы не хотел видеть, как бы ты ко мне относилась, если бы не уважала меня. - Дженни трясло. Я слишком хорошо знал выражение ее лица. Дело было не только в том, что консультация прошла не так хорошо, как она надеялась, это обернулось настоящей катастрофой.

Я перешел от крика на Дженни к полному спокойствию. "Итак, Док, вы собирались что-то сказать о моем требовании, чтобы Дженнифер уволилась с работы". Басби пытался решить, не случилось ли у меня психического расстройства.

"Митчелл, выслушай меня. Как бы ты себя почувствовал, если бы Дженни выдвинула тебе ультиматум и потребовала уволиться с работы спустя, сколько сейчас, десять лет?"

— Скорее, пятнадцать лет. Я бы отказался. Я бы отказался, потому что не стал бы трахать КОЛЛЕГУ за ее спиной с одобрения и при активном содействии своего офиса. Но в параллельном измерении, в альтернативной вселенной, где я бы это сделал, вы правы, я бы не ушел в отставку".

"Итак, я в замешательстве, Том... извини, Митчелл. Вы настаиваете на том, чтобы Дженни закончила свою карьеру, в то время как вы бы на ее месте не поступили так же. Пожалуйста, объясните мне это."

"Да!" - прощебетала Дженни. - Объясни это, ты, самодовольный лицемер.

— Это не так уж трудно понять. Я откинулся на спинку стула. Вы ничего не поняли, совсем ничего. "Вы знаете, почему большинство людей совершают преступления, док?" Я посмотрел на них обоих. "Есть какие-нибудь предположения?" Нет?"

Басби испытующе смотрела на меня. “Я не знаю. Потому что они этого хотят?" Я насмешливо покачал головой и разозлился на Дженни. Она знала ответ, потому что мы обсуждали это много раз, когда я рассказывал о признаниях различных преступников, которых я преследовал.

Дженни не смотрела на меня, ее взгляд был сосредоточен на полу. Это прозвучало шепотом. "Потому что они не думают, что их поймают".

Я ожидал, что Басби поймет, учитывая ее опыт, но она не поддалась. "Ну, конечно. Никто не думает, что их поймают!"

Я собирался объяснить ей это. Дженни начала плакать. Она точно знала, к чему это приведет. Мы достаточно часто говорили об этом.

"Неправда. Помните того парня, который несколько лет назад пронес пистолет в зал суда и застрелил говнюка, обвиняемого в изнасиловании собственной дочери?" Басби кивнула. "Он чертовски хорошо знал, что его поймают. Он знал абсолютно точно. Но для него убийство этого парня того стоило. Он даже сказал, что знал, что его могут застрелить, и он мог бы покончить с собой, но он пошел на это. По его расчетам, даже его собственная смерть стоила того, чтобы усыпить это животное."

"Я не понимаю, какое отношение это имеет к Дженни", - воскликнул Басби. "Ты же не хочешь сказать, что она хотела всего этого, не так ли?"

"Нет, конечно, нет. Ее расчет был обычным. Она не думала, что ее поймают, но она также знала, что есть шанс, что это произойдет. Поэтому она взвесила то, что она получила от своего обмана, с учетом возможных последствий, если ее поймают. Это всегда анализ рисков и выгод, как для преступников, так и для прелюбодеев. По расчетам Дженнифер, траханье с Эмерсоном стоило того, чтобы потерять свой брак, репутацию, ребенка, дом, забеременеть, подхватить смертельное венерическое заболевание - всего этого."

Басби все еще была в замешательстве. "Ничто из этого не объясняет, почему вы считаете, что Дженни должна согласиться уволиться с работы, когда вы говорите, что сами бы этого не сделали".

Я преувеличенно вздохнул. - Я выбью это у вас на лбу. Я бы не уволился, потому что уже решил бы, что это дело того стоило, учитывая возможные последствия. Брак был фактически разрушен, когда я решил бы завести роман, потому что расчет риска включал в себя возможность, пусть и незначительную, быть пойманным. Работа уже была менее важна, чем роман. Если бы меня поймали, не было бы никакого смысла уходить в отставку, пытаясь спасти брак, который, как я с самого начала решил, не стоил для меня столько, сколько роман. Брак и все, что с ним связано, было одноразовым. Теперь ясно?

Басби медленно кивнула. "Таким образом, увольнение имело бы смысл только в том случае, если это необходимо для сохранения брака, а его расторжение уже было бы учтено в вашем расчете рисков, не так ли?"

— Не совсем, но достаточно близко для этого обсуждения. А вот и моя любящая, верная жена, которая подсчитала, что засовывать член мистера Замечательного во все дырки стоило ее брака. Она говорит, что совершила ошибку, бла-бла-бла, и сделает все, чтобы спасти наш брак и нашу семью, бла-бла-бла, но она отказывается делать то, что необходимо, чтобы иметь хоть какой-то шанс спасти свой брак. То, что она не сразу согласилась с моим разумным условием полностью дистанцироваться от этого мудака и его окружения, которое способствовало ее измене, говорит о том, что даже сейчас она ставит другие вещи выше своего брака. В данном случае работа важнее брака. Это противоположно тому, чтобы "сделать что-нибудь", чтобы спасти ее брак. Это не вселяет в меня уверенность, Дженнифер.

Мне было интересно, как она на это отреагирует. Честно говоря, это был чисто академический вопрос, потому что мне действительно было все равно, так или иначе.

Дженни сдалась. "Тогда ладно. Дай мне несколько недель, чтобы уволиться должным образом. Честно говоря, я удивлена, что меня до сих пор не уволили. Я думаю, партнеры боятся предпринять что-либо, что могло бы усугубить для них ситуацию с твоим иском".

"Боже, какая жалость. Пусть они все погибнут в огне". Я постарался, чтобы они увидели мою улыбку.

"У нас сегодня время заканчивается", - заметила Басби. "Что-нибудь еще, мистер Митчелл?"

«Да. Последнее. Помните, Басби, на нашем первом занятии вы говорили, как важно смотреть на вещи с точки зрения супруга? Я собираюсь помочь вам с этим. Дженнифер на самом деле не понимает, что такое предательство в полной мере. Или каково это - от ощущения полной безопасности перейти к ощущению полной незащищенности. Или пытаться осмыслить беспричинное неуважение супруга. Или представлять, как ваш супруг доставляет удовольствие кому-то другому и получает удовольствие от этого обмана. Так что время от времени я могу бывать в женском обществе. Но я не собираюсь тыкать Дженнифер в это носом. Если я буду недоступен в течение вечера, то возможно, это потому, что я буду работать допоздна. Или гуляю с Ханной. Или, может быть, играю на бильярде в пабе. Или, может быть, я просто не поднимаю трубку, просто потому, что не хочу. Или, может быть, я буду по уши влюблен в готовую на все фрейлейн и буду получать женское общество, в котором Дженнифер месяцами отказывала мне, когда обслуживала говнюка. И я постараюсь соврать о том, что я делал или с кем я был". Я повернулся лицом к Дженни. "Преднамеренный, расчетливый обман - это часть спешки, не так ли, мой вечный огонь?"

Дженни наконец огрызнулась, а я недоумевал, почему так долго нужно было ждать.

"Ты, черт возьми, совсем спятил, если думаешь, что я буду жить как монашка, пока ты будешь получать бессрочный пропуск в зал!" - закричала она. Я готова предоставить тебе столько женского общества, на сколько ты способен! Но я не собираюсь отпускать тебя, мужскую шлюху, а потом приглашать обратно, мистер!"

— Слышишь это, док? Моя жена ХОЧЕТ трахнуть меня. Воистину, я счастлив! Срочные новости, ты невыносимая сучка. Никогда больше я не прикоснусь к тебе. И я не прошу, чтобы меня принимали обратно. Я вообще не хочу возвращаться, и это критический момент, который все решили проигнорировать, когда мне приказали посещать эти идиотские консультации".

Басби в очередной раз продемонстрировала, что полномочия не означают компетентности. "Мистер Митчелл, если вы не хотите согласовывать свои действия, зачем вы потрудились составить список, который я просила? Мне кажется, что мы слишком торопимся, и ситуация становится только хуже, а не лучше". Я наградил ее медленными, подчеркнутыми аплодисментами.

"Браво! Я бы очень хотел, чтобы кто-нибудь слушал меня, когда я это говорил. Это сэкономило бы массу времени. Я говорил вам об этом во время нашей первой встречи. Мне было ПРИКАЗАНО быть здесь. Мне было ПРИКАЗАНО добросовестно участвовать. Когда вы спросили, каковы мои цели, я ОТВЕТИЛ, что моя единственная цель - как можно быстрее завершить развод. Вы, очевидно, отмахнулись от этого и посоветовали мне составить список того, что я хотел бы сделать, чтобы примириться. Я СНОВА СКАЗАЛ, что не хочу мириться и буду настаивать на разводе. Вы снова проигнорировали меня и велели составить список. Итак, теперь я добросовестно подошел к вашей просьбе настолько близко, насколько мог, составив список того, что мне потребуется, чтобы хотя бы приоткрыть дверь для рассмотрения вопроса о примирении. Не для примирения, а для того, чтобы подумать о примирении в какой-нибудь другой альтернативной вселенной, где жизнь с Дженнифер не означала бы смерти моей души. Есть вопросы?

Дженни смотрела прямо перед собой. Я думаю, что только тогда ей стала ясна грандиозность горы, на которую ей придется забраться. Невероятно, но Басби продолжила свое бессмысленное обсуждение списков.

— Нет, ты выразился достаточно ясно, Том, то есть Митчелл. Она явно была в бешенстве. Что ж, очень жаль. (Да пошла она к черту). "За те несколько минут, что остались на сегодня, я бы хотела, чтобы Дженни поделилась с нами оставшейся частью своего списка. Дженни?"

Дженни все еще была потрясена, но взяла себя в руки. "Я знаю, что в кругу семьи и друзей ты называешь меня шлюхой. Не отрицай этого, Том! Я все слышала об этом! Это действительно больно, и это неправда! Я не спала с кем попало. Джим был единственным".

"Я, то есть я, и только я, должен был быть единственным, ты, бродяга". Дженни снова затрясло.

— Так что насчет этого, мистер Митчелл? - спросила Басби. - Вы не могли бы немного помочь Дженни в этом вопросе, не так ли?

— Вполне справедливо. Я пришел к выводу, что она была не просто спортивной блядью, так что слово "шлюха", вероятно, неточно. Держу пари, она считала, что присутствие старшего партнера по самые яйца в ее киске не повредит ее шансам на партнерство. Что означало бы, что она обменяла секс на более выгодное предложение о партнерстве. Поэтому я готов заменить слово "шлюха" на "развратница". Технически это правильный термин, обозначающий ситуацию, когда что-то обменивается, а не дается. С другой стороны, в нем было и то, и другое, не так ли? Как вам "slore" (в английском языке аналог шлюхи. Прим. пер.)? Но я всегда оказывал тебе эту одну милость, Дженнифер, а именно, не ругал тебя при Ханне. Никогда. Достаточно того, что она сама поняла, что ты никудышная мать и что твой эгоистичный обман разрушил нашу семью. Мне не нужно было нагнетать обстановку."

Дженни теперь выглядела физически больной. Я небрежно взглянул на часы. - К сожалению, наше время истекло. И, как бы я ни наслаждался нашей увлекательной беседой, после почти часового пребывания в непосредственной близости от Slore (т. е. шлюхи) мне нужно отвлечься. Если у вас нет другого домашнего задания, Басби, увидимся на следующей неделе, в том же месте, на том же канале.

Когда я встал, Дженни вскочила со стула, протиснулась мимо меня и выскочила из кабинета Басби. Я слышал, как она рыдала, выходя из здания. Басби попросила меня задержаться еще на несколько минут.

"Я собираюсь высказать несколько предположений о том, что здесь происходит на самом деле", - размышляла она. "Я знаю, что ты слишком умен, чтобы признаться в совершении чего-либо незаконного или неэтичного, но просто выслушай меня".

В этом нет ничего плохого. Я небрежно прислонился к книжному шкафу. - Слово за вами.

"Я не могу увязать ваше сегодняшнее поведение с тем, что я о вас знаю. Вы высокопоставленный сотрудник нашей прокуратуры. Никто не смог бы вести себя так возмутительно, как ты сегодня, если бы подобное поведение не отразилось и на его профессиональной жизни, и мы оба знаем, что тебя бы давно уволили, если бы это произошло". Я попросил Басби продолжать.

— И ты вел себя не просто возмутительно, ты был неоправданно жесток, на грани порочности. И ты из кожи вон лез, чтобы спровоцировать меня, а это тоже не подходит. Затем ты требуешь, чтобы Дженни уволилась с работы. Ты умный парень, а это не очень умно. Если ваш развод состоится и она останется без работы, то ты рискуешь сильно пострадать из-за временной поддержки и раздела имущества, даже если супружеская измена сработает в твою пользу".

Я стал относиться к Басби с большим уважением. - И какой вывод вы делаете из всего этого?

— Ты утверждаешь, что все, кроме быстрого завершения вашего развода, ведет к полному разрушению. Ты даешь понять Дженни, что пора действовать. Что ты готов сжечь все дотла. И я думаю, что ты намеренно настраиваешь Дженни против себя, чтобы она возненавидела тебя настолько, что захотела бы побыстрее от тебя избавиться".

"Хорошо, давай просто предположим, что ты права", - предложил я. "Как, на твой взгляд, это влияет на то, чем мы здесь занимаемся?"

"Ну, на следующей неделе ты мог бы прямо сказать, что не будешь мириться".

— Ты снова разочаровала меня, мэм. Я занимаюсь этим уже несколько недель. Я имею в виду то, что меня никто не слушает. Мой адвокат подталкивает меня к примирению. То же самое делает и мой пастор. Мне пришлось сказать ему, чтобы он заткнулся, иначе его паства станет на одного человека меньше. Я сказал следователю Суда по семейным делам, что возможности примирения нет, и она все равно предложила обратиться к психологу. Моя собственная мать хочет, чтобы я дал ей еще один шанс. Мама не отпускала меня до тех пор, пока я не сказал ей, что если она еще хоть слово скажет о примирении, то больше не увидит меня, кроме как на похоронах. Мой адвокат сделала все возможное, чтобы судья понял, но я все равно здесь! Никто не слушает меня, в том числе и вы, ни на прошлой неделе, ни сегодня. Говорить прямо было пустой тратой времени. Итак, что теперь?"

"Сейчас я звоню Дженни и говорю ей, что на следующей неделе я буду вдвоем с ней, а затем я сообщаю суду, что не вижу пути к примирению, и дальнейшие заседания принесут больше вреда, чем пользы".

«Спасибо. Теперь я хочу извиниться за свой подход к вам. Я счел это необходимой частью того, что нужно было сделать. И если я могу попросить об одолжении, пожалуйста, передайте Дженнифер, что я отказываюсь от своего требования уволиться с работы. Я не знаю, будет ли это иметь значение, потому что есть большая вероятность, что ее фирма просуществует недолго. Кроме того, мне все равно, встретится ли она с Эмерсоном. Или с кем она захочет. То, что она сделает со своей жизнью, не будет моей заботой, пока это не навредит Ханне".

"Я сделаю. А остальное?"

"Остальное я предоставлю адвокатам".

Учитывая все обстоятельства, мы с Басби расстались в хороших отношениях. Примерно через две недели я получил электронное письмо от своего адвоката, в котором он сообщил, что решение на консультацию отменено и что Дженни хочет решить финансовые вопросы и вопросы опеки и двигаться дальше. Камнем преткновения стала опека над Ханной. Дженни в конце концов уступила и согласилась на совместную опеку, при которой я был бы главным опекуном. Мой адвокат намекнул, что именно Ханна добилась этого. Что-то о том, как Ханна поклялась следователю суда по семейным делам, что если Дженни получит опеку над ней, то она станет неуправляемой и постоянно будет убегать. Это, а также письмо, которое Ханна написала непосредственно судье, в котором объясняла, что, поскольку ей сейчас 15 лет, суд должен позволить ей самой решить, с кем она хочет жить, и судье нужно было прислушаться к ней лучше, чем ко мне, иначе все были бы "очень недовольны". Я посмеялся над этим, потому что угроза сделать меня "очень несчастным" была именно тем, что сказал судья Карим, когда отчитывал меня на слушании по временным распоряжениям. Я говорил вам, что у Ханны талант к тонким формулировкам! Очевидно, судья Карим прислушался.

Отдел недвижимости передал Дженни наш дом; ни я, ни Ханна не хотели сохранить о нем плохие воспоминания. В конце концов Дженни продала его и переехала в соседний таунхаус, который удобно располагался неподалеку, и предоставила Ханне ее собственную комнату на то время, пока она жила с Дженни. Мы с Ханной нашли для Шепа арендованный дом с большим двором и даже бассейном. Это было не идеально, но сработало.

Тем временем мои судебные иски против V-Cubed и партнеров продолжались. Иски сработали так, как я и надеялся. Младшие юристы, особенно те, которые надеялись, что их пригласят в качестве партнеров, видели, что их перспективы практически незаметны, поэтому они уходили, как только появлялось что-то хотя бы отдаленно подходящее. Нескольким крупным клиентам V-Cubed не понравилось, что их связали с дурной славой о том, что руководство фирмы способствовало скандальному роману, который разрушил несколько браков и оставил много распавшихся семей. Одна из популярных юридических газетенок даже опубликовала многосерийную статью, в которой подробно описывались последствия более чем дюжины разводов. Доходы фирмы резко упали, партнеры не могли распределять доходы и при этом выплачивать зарплату, что привело к новым сокращениям персонала и множеству недовольных партнеров. Хорошие юристы и персонал знали, что нужно уходить, оставляя работу менее способным сотрудникам, что приводило к тому, что еще больше клиентов переводили свой бизнес в другое место. Это была классическая смертельная спираль.

Для меня самым большим прорывом стало то, что компания Discovery сообщила, что руководители V-Cubed, включая трех именных партнеров, помогали случаться встречам Эмерсона и Дженни во время официальных деловых поездок и семинаров компании. Некоторые из них проходили в штатах, где у V-Cubed были офисы или налаженный бизнес. Эмерсон и Дженни побывали на Гавайях, в Северной Каролине и дважды в Иллинойсе. В каждом из этих штатов действуют свои законы об "отчуждении привязанности", которые позволили мне подать иск о возмещении денежного ущерба против V-Cubed и партнеров за их роль в том, что они позволили Эмерсону "украсть" у меня любовь Дженни и дружеское общение. То, чего не было в штате Одинокой Звезды (т. е. в Техасе), было у этих штатов. Чувствуют ли они меня сейчас? О, черт возьми, да.

Общий вес всех судебных исков, затраты на их защиту и дурная слава в конце концов взяли свое. Компания V-Cubed, всхлипывая, сдалась. Я позволил пострадавшим супругам первым получить доступ к активам фирмы, ради их детей. В результате, после того, как мои адвокаты получили свои доли, сумма моих выплат и судебных решений была невелика. Тем не менее, после уплаты налогов я заработал около 600 тысяч долларов, чего было достаточно, чтобы полностью оплатить учебу Ханны в колледже и, возможно, оставить немного на пенсию.

Я думал, что моя месть Эмерсону ограничится разрушением его карьеры и получением денег, но судьба преподнесла мне подарок. Среди документов о свиданиях в других штатах были обнаружены доказательства того, что, по бумагам Эмерсона, это время было потрачено на работу в одном из федеральных агентств. Этот высокомерный придурок выставил федералам счет за время, потраченное на то, чтобы трахать Дженни! Сумма была небольшая, но это привело к принятию федерального закона о ложных заявлениях, по которому я получил небольшую компенсацию за сообщение о мошенничестве. Но деньги были просто бонусом. Реальная выгода заключалась в том, что местный прокурор Соединенных Штатов был непреклонен в борьбе с мошенничеством против правительства, и она добилась предъявления Эмерсону и нескольким соучастникам обвинения в "ложных, фиктивных и мошеннических заявлениях". Доказательства были неопровержимыми. Эмерсон признал свою вину и получил шесть месяцев тюремного заключения плюс крупный штраф. Я не смог удержаться и отправил Эмерсону письмо, в котором сообщал, что мне все еще не надоело сажать плохих парней в тюрьму. Вишенкой на торте стало то, что Эмерсон отказался от своей юридической лицензии вместо того, чтобы быть лишенным адвокатского звания.

Несмотря на все это, Ханна держалась стойко, хотя иногда и ликовала. Когда я рассказал ей о ложных заявлениях и обвинительном заключении Эмерсона, ее первым делом обеспокоило, не попадет ли ее мать в тюрьму. Я объяснил Ханне, что нет никаких доказательств того, что Дженни что-то знала о мошенничестве, так что беспокоиться не о чем.

"В таком случае, к черту эту подтирку для задницы".

"Придержите язык, юная леди", - с невозмутимым видом ответил я.

"Прости, пап. Я имела в виду эту салфетку для чистки ягодиц!" Она засмеялась и, пританцовывая, поднялась к себе в комнату. На верхней площадке лестницы она крикнула: "И я надеюсь, что чувак-байкер с татуировками заставит его заняться сексом в задницу!"

"Глубоко в задницу!" Крикнул я в ответ. "Каждый день и дважды по воскресеньям!"

"Ну ты и выражаешься, пап!"

ЭПИЛОГ

Дженни ушла из V-Cubed незадолго до того, как "спираль смерти" вышла из-под контроля. Но вонь от всего этого оставила свой след в ее профессиональной деятельности. Не было ни одной крупной юридической фирмы, которая бы к ней прикоснулась. Дженни проявила себя с профессиональной точки зрения очень достойно, но ей так и не суждено было получить почетное звание партнера по долевому участию среди всех звезд юридического сообщества.

Личная жизнь Дженни складывалась не слишком удачно. Между Дженни и Эмерсоном ничего не сложилось. Как это часто бывает, между ними не было ничего общего, кроме дофаминового всплеска от интрижек. Когда федеральные обвинения обрушились на Эмерсона, их отношениям был сколочен гроб. Дженни, согласившаяся дать показания против Эмерсона, была причастна, по крайней мере, к нескольким из этих преступлений.

Дженни то и дело встречалась с кем-то, и в конце концов вышла замуж за довольно приятного парня, который смирился с прошлым Дженни и ее дурной славой. Это продолжалось несколько лет, прежде чем они оба решили расстаться. По словам Ханны, они никогда не были чем-то большим, чем просто друзьями с выгодой для себя, и они оба согласились, что заслуживают шанса на лучшее с кем-то другим.

Школьные годы Ханны тоже не были приятными для Дженни. Я познакомился с Марианной, учительницей в школе Ханны, на одном из матчей Ханны по хоккею на траве. Между нами вспыхнула искра, но мы не торопились, потому что оба обжигались ранее. Как и я, Мари развелась с подонком-изменщиком. Мари узнала об этом еще худшим образом, чем я: она застукала его трахающимся с ее подружкой в постели Мари, и он даже обрюхатил ее. У Мари был сын-подросток примерно одного возраста с Ханной, и мы с ним прекрасно поладили после первоначального периода адаптации. У нас с Мари было общее понимание: "Раз - и готово". Роберта Макалистер (да, "Роб" было прозвище Роберты) произнесла тост на моей свадьбе с Мари, предупредив ее, что она выходит замуж за бойскаута, которому за сорок с небольшим. Мари крикнула: "И, черт возьми, лучше бы ему так и оставаться, если он хочет остаться целым и невредимым!" - прежде чем наши губы соприкоснулись. Ханна сказала мне, что видела огонь, когда мы с Мари смотрим друг на друга. Проницательный ребенок. Я до сих пор чувствую этот огонь каждый раз.

Дженни впала в глубокую депрессию не столько из-за того, что мой брак с Мари уничтожил всякую иллюзорную надежду на примирение. А из-за того, что Ханна и Мари сразу понравились друг другу и сблизились. По сути, Ханна стала дочерью, которой у Мари никогда не было, и наоборот. Мари помогала Ханне справляться с травмами, полученными в старшей школе, была ее советчиком и ухом, когда речь заходила о мальчиках и свиданиях, и всегда была рядом во всем, что касается матерей и дочерей-подростков. Дженни стала аутсайдером. Единственным событием, из-за которого Дженни пришлось серьезно лечиться, было то, что Ханна отказалась от предложения Дженни пойти с ней по магазинам и купить платье для выпускного бала. "Мари уже сшила его", - беззаботно сообщила Ханна Дженни. Как рассказала Ханна, Дженни попыталась разыграть карту оскорбленных чувств, что сильно разозлило Ханну. "Перестань вести себя так обиженно. У тебя было семнадцать лет, чтобы быть женой моего папы. Ты предпочла подтирку задниц нам. Смирись с этим".

Лед не таял до тех пор, пока пять лет спустя Ханна не пригласила Дженни на репетицию своей свадьбы. Примерно через четыре года после этого у Ханны и ее мужа Дэнни появилась на свет моя первая внучка, Эллисон Марианна. Я слышала от Ханны, что Дженни добровольно провела два месяца в психиатрической клинике после того, как узнала о втором имени Эллисон. Фа-Фа, верно?

По просьбе Дженни и настоянию Ханны я согласился встретиться с Дженни, пока она еще находилась в стационаре. Я не мог представить, что такая встреча пойдет на пользу кому-либо из нас, но ее врачи дали добро, и я уступил. Суть в том, что Дженни была возмущена тем, что я встал на ноги, в то время как она все еще расплачивалась за свою "интрижку". Очевидно, моя клятва быть рядом с ней "в хорошие и плохие времена" превзошла ее обещание отказаться от всех остальных. И я нарушил свое негласное обещание Богу дать ей еще один шанс. Я сказал ей, что не только не приземлился на ноги, но лишь сумел оторваться от земли и обрести новую опору, как я надеялся, она и сделает. Что касается моей клятвы, я узнаю о последствиях этого, когда предстану перед своим создателем. Но я заверил ее, что действительно простил ее, чего бы это ни стоило. Она кивнула и прошептала "спасибо", прежде чем я ушел. Я больше не видел Дженни до крестин Эллисон. Она выглядела нормально, но за ее улыбкой скрывалась печаль. Вся королевская конница и вся королевская рать не собирались снова собирать Дженни.

Оглядываясь на свою жизнь, я почти ни о чем не жалею. Я простил Дженни, но время от времени во мне вспыхивает прежний гнев, когда я думаю о том, что она украла у нас с Ханной. В идеальном мире мы с Дженни любили бы друг друга даже после того, как смерть разлучила нас. Вместо этого судьба свела нас с Мари, и мы любим друг друга и нашу дружную семью всем сердцем. Падение было ужасным, но, по крайней мере, удар о землю не убил меня.

Конец