44. Роман. Толтек. Аэромир. Выбор. Тематика: Секс роман

ТОЛТЕК. АЭРОМИР.

ОДА СОРОК ЧЕТВЁРТАЯ.

ВЫБОР.

44-1.

— Быть ли человеком — мужчиной, женщиной, — аэритом иль луаном?

Не важно.

Сидеть внутри себя нам твёрдо суждено.

Ты смотришь через глаза скафандра — тела. Ты обжился…. В той оболочке, где родился, ты — всегда! —

— Она вещала страстно, но, без возбуждения. —

—  Но,… Разные тела… И в каждом кажется манящая возможность.

Проход в себя — иного, чем не приключение! Зеркальный вихрь сулит нам перемены… Ты понимаешь?

Вояжи насквозь бытия. Вот, что влечёт меня.

Я жажду пробовать вкус новых ипостасей.

Хочу, чтобы аэриты все могли преображаться.

Пусть грянет освоение душ,… пусть мы повелеваем вами — людьми.

Аэриты холодны, и лёгки, и воздушны.

Мы лишены горнила ваших чувств.

Я вся воспламеняюсь в наслаждении, прибыв из собственного в тело человека! Вы — воплощения страстей! Вам чудо искушения доступно во плоти!

В человечьем, моя прозрачная, светящаяся суть испытывает вес, груз, дрожь. Хоть, чувствование — легко и эфемерно, но вес эмоций — ощутим и сладок!

Я, наконец-то, чую притяжение, переставляю за бедром бедро, и ведаю их трение друг о друга … в томлении замечая даже, сдвижение нежнейших губ моей вагины…

Ты для меня — весОм и жарок, и извилист, — сминаешь плоть мою, вплывая между бёдер. О! Что за наслаждение присутствовать во всякой пассии твоей, в страданиях их томных осязать горячую тьму похоти тяжёлой.

Тебя в себя я принимаю с наслаждением, пропитана током соков тела твоего.

А запахи!

Особая в них мгла! И чувство погружения в пучины, рождает ароматы. Но не те, когда амбре снаружи... Нет!… Когда аром — внутри! Эмоции особо пахнут!

Все наслаждения — в земном у вас лишь мире. Их нет таких в заоблачной стране аэритов!

А груди ваших женщин!

…. Чувственные…

Движения телесных мякотей инертны!…

О! Вязкость ваших тел особо-осязательна, маятна, щекотна, словно изделие в руках ремесленника я, объятая ладонями твоими!

…. Податлива, мягка, упруга, как липовая ложка под резцом!

В телах гудящая сокрыта мгла порока, — весь морок притяжения полов, любовная загадка и разгадка.

Вот—вот нахлынет ливень благодатный волнами — одна — к одной, ещё и ещё, и ещё! Накаты жаркие, наполняют мне суставы.

Мы — аэриты, оказывается, так полно бестелесны!

Только найдя тебя, я поняла всю несущественность свою,… свою бесплотность!

Нас нет. Мы — световые антитени, пар облаков, туманы, блики!

44-2.

Василий слушал молча.

Она почти парила в пустоте.

А завоёванная ей недавно женщина лежала в глубоком полуобморочном экстазе, беспомощная и голая...

Откинута она как кукла, утратившая тягу кукловода, опала словно склади, сброшенного на пол покрывала.

Остекленевшие глаза её, застыв, остановились в одной случайной точке мироздания.

Василий ещё вчера нашёл её в толпе — весёлую и умную — средь людной улицы и снова узнал в ней ту, что и всегда искал и находил… Каким-то левым чувством он распознал из многих, и вновь с собой позвал.

Всё — как обычно.

И в этот миг, как прежде интуитивное прозрение, его не покидало исподволь.

Он явственно теперь осознавал, что уловил Алларии взгляд, в глазах у встреченной им незнакомки неслучайной!

Нет! Он не ошибался никогда и чувствовал её всегда в своих видениях…!

И так, как Марфа Ар была не той привычной, так и эта, наверное, была другой недавно, до встречи с ним.

Он, всё же, обмануться пожелал… Охваченный обаянием нови…

— Опять Ты здесь! — Вскричал он в исступлении. —

— Да! Я узнал тебя! Но! Выйди! Выйди! Выйди! Выйди ж!. — Он с силой много раз вошёл промеж разверстых чресл, захваченной ей жертвы, усиливая вскриком каждый жест!

…И нечто шевельнулось в той — безвольной!

Крыла зеркальных граней встрепенулись, круг совершили — тайный оборот замка, — блеснули, казалось, взыграл пассаж, и эмоциональным вытолкнутая всплеском, Аллария материализовалась впервые сама собой, — вся в собственном обличии — оказалась в мире человечьем.

А дева, ей пленённая, зарозовела тотчас, и налилась, и, застонав, моргнула, и вскрикнула!... Но, не очнулась…

И крик её похож на совий был, глухой и долгий, словно выдох груза….

— О-ОООО! Боже! О-ОООО-УФФФ!

…Алларию крылатую отбросило, как есть — прозрачно—голую, в розовом свечении!

И крылья острые горящей девы, вдруг, вздыбились, шумя в потоках возмущённых зеркальных вихрей, и подхватили, бестелесную подняв, под потолок прижали и легко, и страстно всю. Мгновение и дева б дематериализовалась в поднебесье!

Но яркая принцесса аэритов опомнилась, и волю в кулаки свою собрала, и опустилась медленно на пол, из полу-бестелесности воспрянув, к нему рванулась в возмущении, досадуя, что поймана с поличным!...

Но взглядом Василий её остановил, и удивлён был собственным спокойствием. Граничил с безразличием он...

44-3.

В потоке долгом времени остыв, нагая, мирная, сейчас она стояла, в окна проём смотря на ярких фар движение и блеск фонарный, словно созерцая движение душ-монад, за видом перспективы улицы полночной, читая жилищ видение из тьмы теней.

— Да!... Да!... Да!... Теперь ты знаешь! Я тут всегда была, себя тебе предоставляя в каждой!

Я ими чувствовала!… Через них внимание, добыв твоё, тебя переносила к себе под облака, сжигая страсть сих дев, как топливо, …

Ты выбран мной не просто! — За одержимость целью я тебя ценю. — Но, и не только,… А потому ещё, что нравился Ты мне!...

Да! Правда в том, что я тобой играла, но — любовно!...

Мне — самодовольной, — однако, оказалось недоступно простое осознание скрытой силы! Ты — истинный творец! Ты создал более, чем дом, гигантский небоскрёб иль город!

Ты сотворил портал для душ, сменяющий тела!

Как взгляд художника распознаёт характер предмета созерцания, так твой портал бросает инфосути сквозь вихрь пространств, им помогая разгадать предназначения своих разных воплощений.

Аэриты и до башни способны были превращаться в человеков. Мы — меж вас — повсюду!

Мы ведаем и управляем всем у вас.

От нас зависимы и перед нами вы — люди — беспомощны казались нам самим!

Но в вашей страстности сокрыта ваша сила! И притяжение к эмоциям вашим губит нас!

Скрывается подвох в твоём творении. Вместо того, чтобы силу нам отдать, вы нас поработили более, чем мы вас, насытив наслаждением мир аэритов.

Я думала мы вас поработим! Когда способны станем нахлынуть в мир ваш, меж людьми…

Но, тяжкой и густой эмоциональной страстью нас заразили вы.

И каждый аэрит, вернувшийся из тела человека, теперь не чувствует себя собою полноценно.

В сравнении с вами слишком мы легки, и бестелесны!...

— Вы — паразиты! — Прервал её Василий.

— Входить в людей — другое — Она, как будто не смутившись, продолжала.

Немногим такая сила суждена средь нас. Здесь надобно специальное умение. Лишь королям аэритов издревле доступен сей секрет ….

Широким диким взглядом он обозревал пространство.

Растерзанная дева молодая, заброшенная в покрывала складках, что сломанная кукла, дышало мерно.

Подёрнутые недавним сладострастьем её полуразомкнутые губы, рдели ярко …

И локонов спирали золотые, сияли обрамляя пляской протуберанцев и всполохов прекрасное лицо.

Застывший взгляд спокоен был и ровен, торжественен, будто, направлен к звёздам запредельным иль к облачным просторам — сам в себя…

44-4.

А Фёдор Ким сидел в стеклянном кресле.

И за его спиной мерцали губы огромные изогнутых пространств неведомых. Всему они, как будто, улыбались той призрачной ухмылкой Моны Лизы.

— Ты можешь всё! — Он говорил. —

—Ты — Гений! Весь твой архитектурный калейдоскоп нематериальный мне душу вывернул и завернул обратно! Но не вернул меня мне однозначно!...

Я более не хочу того, что жаждал ещё совсем недавно…

И чувствую — всё зыбко и… — Право слово — «Бред»!

Ты веришь?! — Опоры рухнули мои!

Мираж, Тобою сотворённый, стал более реален для меня, нежели стеклянный табурет, что в мой упёрся зад!.. В сравнении с чувственным творением твоим я даже дизайном стула более не в силах быть доволен!

Василий молчал весь озирая Мир.

Он видел суть всего за оболочкой плоти…

Необходимость разрушать своими же руками то, что он создал только что — не тяготила. Однако, радикальность сия не нужной представлялась…

— … да, и невозможной! — Он произнёс, окончив размышление вслух...

— Факт! — Подхватив оторванную мысль, безумствовал всегда спокойный Фёдор. — Он не присутствует в нашем измерении — Твой Небоскрёб, но Он реальней плоти! — Я говорю! —

— Теперь сие — не просто вихрь на грани всех пространств, и только. Он — дом—мираж, посыл воображения.

— Но явно — воображения только Твоего. Он — турбулентность мысли, обретшей материальность, или воздушная воронка, или… — портал меж «здесь» и «там» в мирах!

— Мы, одновременно, им можем управлять и нет,… —  не в силах!

— Не мыслимо разрушить сотворение чистой воли? Феерию, вихрь, — ума протуберанец?

— Лишь только — созерцать, преобразования ждать в нём, ждать возвышения или затухания — не больше! Просто ждать…

Тысячи, жаждущих транстелесности со стороны одной сией воронки и грезящие транстелесностью — с другой — равны!

— Ты свёл и нас и их в мгновение ока. И мы с тех пор питаемся друг другом, и смотрим друг на друга насквозь в концы трубы.

— Но, Архитектор не властен над творением воли, он силы проводник, схвативший вибр пространств.

Я есть — лишь отражения воплотитель. Творец — вне меня, ты это осознал…

Всё созданное мной — отныне не моё!

Миры — лишь воплощение, всплеск, бурун, — объятие множеств.

Из яти — наблюдай!

Так и на сущее мы повлиять не в силах…

Фёдор молчал….

44-5.

— …А меж тем меж нами теперь неведения колдовства не существует.

Я разом разрешил задачу… твою! Однако, устремления мои не здесь. — Василий гласил торжественно.

— Творца используют. Всяк — в своих целях. А творческая сила — магии подобна.

Творец ошибся. Так бывает часто.

Но действие творца всегда — дар обществу — всем сразу, и индивидууму одному, готовому созвучие постичь единолично.

Вопрос или ответ?

Способный рассмотреть смысл жеста, — осенён удачей.

Но на посыле сим, выборов чреда, сквозь жизнь мою идущих, не прервётся.

Я закрываю наш проект. Мой договор исполнен.

— Как можешь ты? Я не позволю! Знай! — Аллария дрожала в исступлении. —

— Любая женщина вокруг тебя всегда лишь буду я и только!

Здесь и теперь, и завтра, и… — повсюду. Знай, сила чар моих окукливает нитью подсознание твоё навечно и безраздельно. Смирись!

— Возможно, было так. Но я узрел для исключения единую лазейку. Дарована любовь мне провидением.

Нынче, Ход — за мной. Я распознал интуитивно дверь, и выбрал.

Вы — аэриты — лишь управляете людьми, но, вам легко противостоят Луаны. Я прав?

Мой небоскрёб — портал таит двойное действие.

Луаны сильнее вас, и с ними, у нас — земных людей — давнишний симбиоз.

Вы — перед выбором. Для вас — аэритов — Башня не может более существовать открытой. Закрыть проход придётся, спасаясь от Луанов, вам.

— Мы входим издавна к людям и без Башни!

— Не массово! Но, исключительно, ты молвила сама.... Энергоёмкость слишком велика, и тайна....

— Ты будешь мой всегда! Меня не обойдёшь!

— То, верно. Я уязвим был пред тобой в моих метаниях меж женщинами! Но стоит только мне остановиться… всецело на одной.

— Я стану Ей, хоть выбери любую!

— Не в этом случае. Ведь, сила, знать, черпается всегда чрез верный вектор.

Мэтр Страдивари, я слышал, говорил, мол «Для Мастера дОлжно женой обзавестись, чтобы пристрастия к многим женщинам не отвлекали его от сосредоточения на деле жизни. »…

Пришло и моё время. Выбор сделан. Не властна ты над вектором моим.

Прощай!

— Нет! Ты не можешь!...

— Я говорю: «Прощай». Ты знаешь почему. Мой выбор в сочетании с майлой из луанов… Почти…

Но этого достаточно, вполне.

— Ах, Так! Да, это правда! Что ж! Меня ты обошёл! Я вижу — сильный ход твой. Тогда, прощай! — Потупилась. Беспомощность свою признала безвозвратно птица Аллария…

— Сей шаг, не столько мой, но Духа самого! — Промолвил, словно бы желая оправдаться, Василий.

Мы — Архитекторы лишь воплощаем знаки.

44-6.

Василий перед зеркалом стоял весь гол.

Разглядывал снаружи тело глазами сущности, живущей изнутри.

Кто я?

К чему я здесь?

Каков удел мой?

И почему, такой я… и… в этом мире?...

…И в антураже данном почему?

Вчера, он прыгнул и прошёл через коридор зеркальный сам небоскрёба своего.

И собственное тело заново обрёл таким, в котором и ранее быть хотел при воплощении.

Внутри себя — как есть решил остаться.

И после трансформаций всех стал вновь самим собой.

Но, почему?

Слов этих смысл буквальный выкристаллизовался в мозгу теперь.

А, вдруг, в каждом из нас ещё посажен кто-то?

Как с ним быть?

Тело для тела, — для созерцания сути изнутри.

Мир эфемерный в окружении — бурлящая вторая оболочка вокруг тебя — телесного — снаружи, а там — в утробе — эфирный волн накат! Скафандр твой — колосс, что громоздится с удвоенной устойчивостью гулкой промеж бурлящих вихрей зыбких тут и там.

Ты весь — как оболочка барабана, — трансляцию ведёшь эфира и приём.

44-7.

Солана теплая приблизилась к нему.

Прижалась грудию упруго и мягко в спину.

Прильнула вся.

Горяча-а-я!

И в отсветах разрядов сладострастья.

Облако чувств проникло, словно пар, сквозь сито пор в него…

Казалось, полностью она в нём растворилась, волною стала эфирной и смотрит сквозь глазницы.

Теперь они вдвоём — в нём.

Да!

Растворены друг в друге.

Он чувствовал объятия изнутри

О! Странный свет…

…Любовью заниматься женщиной удвоенным в едином теле!

Василий замер, в наблюдении действа.

Он гладил её в себе, в извивах свет струя ….

Вот Она сладко стонет где-то в недрах…

…Внутри него, вдруг, родились толчки.

Позывы ширились, росли, и набухали, пока, вдруг, сок его тестикул не пролился внутрь чрева девы, что внутри него….

И дыбы чресел в нём распахнутых размякли! И став парною, словно молоко, стекла Она в его сосуды током крови.

И вздрогнули колокола грудей её роскошных поверх горячих мышц его грудных — воспряли в электричестве Эфира. Соски -навершия, подобно шпилям, призвали на себя пучки зигзагов молний горизонтальных ….

Всё как во сне…

И в море тьмы Он, в профиль обернувшись, над куполами пил разряд осциллограмм, бесшумно шлёпая губами, словно рыба.

Ладони девичьи, схватив себя за груди, и бережно обняв его, окутали…

…Тепло, уют и тишь…

Бурлящий сок внутри него живых частиц, спешил в её пустоты. Гонцы его вбегали, осваивались, дрожа от нетерпения. Он соучаствовал в бодром шевелении тысячи вибр хвостов… пропитывал собою всю в себе.

Заполонил,…

Изведал….

Сосчитал…

И — Точка!

Что далее?

Следующая жизнь.

***