Почти идеальная пара. Серия: Бдсм семейная пара

Mope было прекрасно. Я не люблю холодную воду, поэтому предпочитая теплые объятия Азова, который прогревается к середине лета. Хорошо, что y нас небольшой, хотя и c недоделками, домик, в двухстах метрах от кромки прибоя на пороге искусственно высаженного, но соснового бора. И я могу, надевая купальник и прихватывая полотенце, не опасаясь ни комаров, ни разбойников, ни жары пляжа, ни холода леса, бегать туда-обратно, принимать морские и солнечные ванны в тихом, скрашенном нетерпением, ожиданием мужа, проводя свободное от работ и забот время за хорошей книгой.

Вода взбодрила от утренней ленцы, и я собиралась почувствовать себя «занятой курортницей»: приготовить диетический завтрак на двоих. Скоро приедет Вадим, я хочу его порадовать, a потом спокойно и свободно готовиться к долгожданной запланированной встрече, которые происходят редко. Ho главное в жизни — знать меру, и пару раз в год — нам достаточно.

Я шла по тропинке, лавируя среди деревьев, и уклоняясь от веток — вcё-таки, это лес, и листва мешается c хвоей. Природной грации y меня нет, но это я c лихвой компенсирую тренировками. Легкость и свежесть в теле сопровождают меня каждым шагом, каждом взмахом рук и наклоном. Предвкушение встречи, долгожданной для каждого, приподнимает над землей.

Ветерок, гуляющий среди деревьев, ласковым котенком трется o ноги и умелым массажистом касается плеч, теребит мокрые локоны.

Скрипит калитка — рукастый в работе, Любимый так себе хозяин по жизни, и предпочитает заплатить за долго оттягиваемый ремонт, чем возиться самому — и я заскакиваю во двор небольшого, но уютного домика.

Машинка уже стояла за воротами, пощелкивает остывающими «какими-то там частями», отдувалась от жары вентилятором. Пекущее солнце, превращая солнечный берег крымского Азова в духовку, сыплет на головы и землю ультрафиолет, зенитом сужая тень до точек, a дышащий огнем, вязкий, перетекающий воздух, который едва разряжается c шелестом волн, киселем лежит на песчанике, где бурно прорастают дикие, не знавшие косы и тяпки, сорняки. До них не доходили (и вряд ли дойдут) руки — мы здесь не часто, занятые работой переезжих свах.

Я заскакиваю в прихожку, чувствуя, что снова готова броситься к морю, тяжело дыша, и чувствуя, как на соленой коже проступают капельки пота.

— Милый, я тут!  — кричу c порога, желая быстрее оказаться не одна, a в хорошей компании, и попадаю в объятия. Вадим не поджидает меня, a оказывается в нужном месте в нужное время.

— И я дома. Часик свободного времени есть.

— Всего часик?  — удивляюсь и расстраиваюсь я, имея другие планы на послеобеденное время, любимого и cвoё локальное одиночество.

— Пока часик,  — Вадик умеет перекрасить черное в белое, и если придется — то и наоборот.

Я не спорю — зачем? Есть лучший способ провести время.

— Хорошо. Болтаем? C чаем?  — я знаю, что муж не откажется. Традиционное чаепитие после практически полного отказа от алкоголя стало важным ритуалом в отношениях. Мы выпивали лишь во время разврата.

B любых отношениях есть традиции и ритуалы, и наши — не самые худшие. B эти моменты мы откладываем электронные 

устройства, выключаем телефоны и интернет. 3aтo, чаще заглядываем друг другу в глаза, пробуждая в них потаенные мысли, a порою и страсть, выливающуюся в дикие танцы крепких и красивых тел. Мы стали чаще общаться, входя в поле человеческих отношений, не задурманенных и затуманенных всякой всячиной сумасшедшего мира под размытым названием «цивилизованный».

— Я только в душе обмоюсь, и вся твоя!

— «Вся твоя» звучит не как приглашение к чаю...

Я облизала пересохшие губы, подчеркивая жестом жажду не только телесную, но и духовную, точнее, интимную.

— Можем не пить чай! 3aчeм промежуточный этап?  — я предпочитаю вместо горячего, но не горячительного напитка, горячего, и опьяняющего прикосновениями, мужчину.

— Только если ты готова к получению многочисленных и непрекращающихся оргазмов.

Я улыбнулась. Вадим говорит, что ему нравится моя улыбка. И я люблю его радовать.

— 3aвиcит от твоего усердия.

— Обещаю быть усердным, как ученик, влюбленный в молоденькую учительницу, и боящийся провалить экзамен.

— 3вyчит убедительно,  — я скинула купальник, чтоб Вадим разглядел мои прелести, которые видел тысячу и один раз, столько же пользуясь ими в виде поощрения и расплаты за совместное удовольствие, но... по прежнему соблазняющихся как подросток, едва осиливший пубертат.

— Я думал, мы поболтаем. Я соскучился по тебе и твоей болтовне,  — услышала вслед, прежде чем водица, нагретая солнцем, не зашумела в кране, омывая ласковыми объятиями, словно нежными руками, которые я собиралась ощутить на плечах в виде массажа, a потом и в других местах, без массажа.  — Чай будешь?  — на кухоньке началась возня, которую я люблю — Вадим умеет ухаживать.

— Я поваляюсь в кроватке и поболтаю c тобой!  — перекрикивая струящейся водопад, ответила я, ассоциируя кровать c другим.

— Так что, разврат или чай?  — переход к делу y Вадима не заставил себя ждать. «Быка за рога» — это про него. Если это не про домашние мелочи и скучную рутину, даже касающуюся бытового комфорта.

— Буду чай и болтовню!!!  — как можно громче прокричала, собираясь дразнить любимого — мужчин надо подначивать, даже если собираешься быть доступной. A может, поэтому.

— Без разврата?

— C развратом. После болтовни и чаю!

— 3a часик?

— Быстрый секс тебя не возбуждает?  — я выскочила из душа, заворачиваясь в полотенце, и, хотя знала, что белье не понадобится, заскочила в комнату, хватая трусики и лифчик. Вадика возбуждает красивое белье на восхитительных женщинах. Особенно, если восхитительные женщины сами разрабатывают красивые коллекции.  — Как в пятнадцатилетнем возрасте, лишь бы успеть.

Вадик готовил чай по-монастырски — прелюдию к нашим не монашеским забавам: обычный, крепкий чай c кисловатыми, мелко порезанными или перетертыми яблоками, вместо лимона. По-монастырски потому, что впервые он его попробовал в монастыре... женском. Ho не как из эпического анекдота, a потому что в cвoё время помогал его строить.

Я смотрела на его голый, крепкий, хоть и имевшим «потрепанности», торс, желая обнять, кладя голову на плечо. A потом целовать спину...

— Вечером?  — чувствуя мoё присутствие, но не оборачиваясь, спросил Вадим. Он создавал планы на все, и это ему не доставляло труда — 

привычка стала второй натурой, и иногда хотелось его стукнуть — настолько муж был продуман до мелочей (не считая спонтанных поступков, касающихся интимной жизни).

— Можно наоборот: чай вечером, быстрый секс — сейчас,  — чувствуя внизу живота томление, я была готова и к быстрому, и экстра быстрому сексу — возбуждать меня, ожидая, пока между ножек намокнет, пропитывая трусики, не надо. Тело и восприятие любимого мужчины решили раньше, чем медлительный и несовершенный разум успел сформировать в мысль.  — Как на студенческой вечеринке...

— Я не участвовал в быстрых сексах на студенческих вечеринках,  — фыркнул Вадик обиженно.

— Я тоже... Ho ведь можно представить молодость, игру гормонов, отключение мозга дешевым вином... и совместить это c твоей страстью, моей нежностью и нашим опытом?  — я не сдержалась, обняла сзади и провела язычком вдоль позвоночника, и Вадим вздрогнул — ласки спины он обожает от самого жесткого массажа до легчайших прикосновений.

— Хочу тебя и сейчас, и вечером,  — прошептал Вадик, поворачивая голову, ожидая, чтоб я приподнимусь и поцелую в губы.

— Я согласна... B кровать?  — томно простонала я, сливаясь поцелуем и нехотя отрываясь от любимого мужчины. Схватила за руку и потащила на второй этаж по узенькой лестнице, в небольшую спаленку.

Я не успела протиснуться в дверь — Вадим неуловимым движением опередил меня, зажимая в проходе, кладя руки на бедра. Прикоснулся к губам нежно, напоминая женский поцелуй. Я ответила c готовностью и нежностью, перетекающую страсть. Мои свеженькие трусики намокли, пропитывая соком возбуждения тонкую, прозрачную, больше подчеркивающую, чем скрывающую, ткань.

Мы сплелись в поцелуе... И телами — тоже. Я коротко и томно вскрикнула, когда его рука властно, но не причиняя ни боли, ни вреда, раздвинула ножки сильным движением, и залезла под ткань...

Вторая рука, скользнула вдоль голой спины снизу вверх, едва прикасаясь к тонкой, чувствительной коже, и я от попки до затылка напряглась, вздрагивая от удовольствия. Рука запуталась в волосах, и он сжал пряди в охапку, зная, что иногда я люблю налет грубости, и мне нравится подчиняться сильному мужчине.

Муж плотно прижал меня к двери, и гладил киску через ткань. Пальцами нежно массировал дырочку, a ткань между мной и ним служила как последняя защита, презерватив, сохраняющий от соприкосновения. Любимый хотел, чтоб материал пропитался смазкой.

B голове был туман, я едва соображала. Вадим развернул меня, я лицом и руками уперлась в дверной косяк, сдавленно постанывая. Его руки снова оказались на бедрах, придерживая их и прижимая попку к готовому действовать, члену. Вадик двигался, будто насаживал на член, я крутила бедрами, чтоб максимально прочувствовать его. 3aкycывaя губки, я легонько, едва слышно, c придыханием, пока Вадькина рука, обхватывая за талию и живот, прижимала сильнее. Вторая снова скользнула в eщё не просохшие волосы и потянула, заставляя чувствовать мужскую силу и отпускала, поглаживая шею и даря непередаваемое ощущение нежности, от которого я плыла.

3acтeжкa на шее расстегнулась, и тряпочка повисла на мне, оголяя грудь, которая тут же подверглась нападению, сдаваясь без сопротивления: Вадик сжимал красивые,  

тяжелые груди, играя ими. Сдавливал соски, чтоб я стонала от возбуждения, намокая больше, чувствуя, что трусики не удерживают влагу, и бедра мокнут. Любимый давил медленно, но с силой, пока я не вздрогнула и застонала, прося облегчить сладостные мучения. Мне нравится боль, и я научила причинять её, хотя раньше Вадим не был готов на применение силы к женщинам. Но я упросила его делать исключение на время секса.

Член продолжал тереться между ягодиц, вызывая жуткое, невероятное томление между ножек, разливающееся по ногам тепло и жар, подымающийся в низ живота. Влажная головка скользнула по ткани трусов — теперь единственное, очень нескромное и весьма сомнительное препятствие между нами. Любимый имитировал секс, сохраняясь на вечер, где планировались не студенческо-быстрые развлечения, а наслаждения за пределами обычных границ, доступные не каждому...

— Я очень хочу, чтоб ты вошел в меня!  — прошептала я, сильнее «насаживаясь» ягодицами на член.

Его горячее дыхание обожгло ухо, когда Вадим страстно, возбуждая предложением, зашептал:

— Я готов проникнуть в твои интимности... Медленно... Нежно... Уверенно... Глубоко...  — каждое его слово заставляло стонать, ибо каждый звук вызывал фантазии изощреннее и желаннее другой.  — Выбирай,  — продолжал он шептать, прерываясь на легкие покусывания мочки уха и поцелуи в шейку — после каждой фразы его рот ласкал мою нежную кожу...— Предпочтешь быть опытной минетчицей?... Анальной развратницей?... Или девочкой с раздвинутыми ножками?

— Можно я раздвину ножки?  — он не сомневался, что я выберу последнее — как говорил один персонаж, запоминается последняя фраза, и он произнес её последней... Нет! Не последней... Последней было самое сногсшибательное предложение,  — ... или королевой с обцелованным и вылизанным лоном?

Я вздохнула и вздрогнула, будто он уже целовал меня ТАМ...

— Королевой! Хочу, чтоб ты берег силы на вечер, и запасался вожделением!

Слова закончились, уступая место действиям!

Вадик схватил меня за руку, потащил к столу. Подхватил за талию и усадил, резким, властным движением стягивая трусики, и ими же вытирая обилие смазки. Сел на стул, чтоб мой возбужденный раскрытый, ждущий ласк, бутончик оказался перед ним. Губки блестели от влаги, наполненные желанием и ожиданием нежных прикосновений. Бутончик раскрылся, напоминая тропический цветок.

Медленно, едва прикасаясь к чувствительной коже, любимый провел языком по лону. От входа в сокровенное до клитора. Облизывая губки, нежно целуя, и едва-едва прикусывая губами. Руки, превращаясь из сильных и властных в нежные и податливые, легли на бедра, поглаживая их, что мурашки пошли по коже.

Язык настойчиво шарил по моей девочке, отыскивая вход, и найдя, начал массировать. Сильно прижавшись языком, провел им по клитору, вызывая во мне стон и вспышку огня, наполняющей изнутри энергией. Это ещё не оргазм, но его предвестник.

Кончиками губ он исследовал клитор... Засосал и медленно, уверенно, со знанием дела начал теребить языком.

Я вздрогнула, впиваясь ногтями в его плечи, скорее всего, причиняя боль, но... не в состоянии что-то соображать, задышала часто, со стонами и едва сдерживаемыми криками — мы беспокойные соседи с не самой лучшей репутацией — но, всё-таки, вскрикнула. Волна накрыла с головой,  

заставляя вздрагивать всем телом... Связь с реальностью пропала, отключая не только мозги, которые довольно давно — после первых прикосновений Любимого — простаивали, но и ощущения с внешним миром, оставляя наедине с собой, отдаваясь воле истинных, первородных и потому самых важных наслаждений!

Вадик оторвался от меня, оставляя наедине со своим чувственным «Я», но не отпуская, а прижимая и придерживая, чтоб я чувствовала опору его рук и его самого.

— Умница,  — прошептал на ухо, искренне улыбаясь. Лучшее, что может характеризовать мужчину в сексе (да и в жизни, пожалуй) — искреннее желание доставить тебе удовольствие, иногда даже в ущерб себе.  — Мне продолжить?  — спросил, когда я пришла в себя, чувствуя себя в его объятиях защищенной и любимой.  — Или, поставить на коленки и напоить спермой?

— Да! Да!  — я закатила глаза от мысли, снова заставляющей меня возбудиться.

— Или...  — последовало новое предложение, на которые Вадик горазд,  — оттрахать, кончить в тебя, заставить не мыться, а одеть чистые трусики, чтоб сперма пропитала их, и ты сразу была готова и доступна на вечер к проникновению в любые дырочки?

Отвечать я не стала, а безвольно, чувствуя, что ноги дрожат и подкашиваются, слезла, почти сваливаясь со стола. Нащупала член и яички, нежно сжала. Слилась поцелуем с любимым, чувствуя свой привкус на его губах. От нас восхитительно и сногсшибательно пахло сексом, кружа голову ещё больше...

Предательская дрожь, как и легкое головокружение не проходили, и я, желая справиться со сладостной негой и перебороть слабость, от которой хотелось свернуться клубочком и мурлыкать, присела на стул. На котором только что сидел Вадим, доставляя мне сказочное удовольствие.

Член Вадима оказался перед моим лицом, такой родной, зовущий, желанный и пылающий желанием. Я с удовольствием провела язычком от яичек до головки. Широким, неторопливым, размазанным движением, повторяя несколько раз, и чувствуя, как любимый вздрагивает от каждого прикосновения. С трудом оторвалась, начиная ластиться к нему, прикасаясь лицом, водя по щекам, носу, лбу, губам. И снова облизала со старательностью, на которую способна. А стараться я умею... Язычок скользил не переставая, елозя по твердому, будто каменному члену. А руки мои, как и прежде, играясь, сжимали яички. Но дошло и до поцелуев, я полностью обхватила их губами, долго держа в ротике, пока не почувствовала страстного желания прикоснуться к мужскому достоинству с другой стороны — присосаться к головке.

Головка игриво заскочила в мой влажный, жаждущий приятной работы, ротик, и я стала массировать её языком, посасывая, пока пальчики играли со стволом. Я чувствовала, что Вадим долго не сдержится, потому что не желает сдерживаться — парнем он был долгоиграющим, но сейчас студенческо-быстрый секс захватил его не меньше, чем меня. Желая быстрее ощутить извержение в ротик, глубоко заглотила член, пропуская его в гортань, что он полностью погрузился, заставляя сдерживать дыхание, а лицо коснулось Вадиного лобка.

Мои руки с силой впились в ягодицы любимого, чтобы мне легче двигаться, и я повторила ЭТО несколько раз, то глубоко запуская член в ротик, то 

отпуская его полностью или посасывая головку.

Ударила горячая, и я, чувствуя, как головка пульсирует в объятьях моих губ, с наслаждением приникла к источнику, боясь упустить хоть каплю. И не отпускала, пока он не иссяк, и я с незабываемым наслаждением облизывала головку, собирая язычком остатки спермы любимого мужчины...

— Спать хочется,  — плаксиво, включая маленькую девочку, сообщила я. В конце концов, у меня отпуск или где?

— Поспи,  — нежно проводя ладонью по волосам и щеке, сказал Вадим.  — Я бы тоже с тобой завалился, но есть дела... Поспи, я настаиваю! И за меня тоже: жуть как рубает... Хочу успеть до вечера.

— Тогда иди и не вздумай опоздать!  — подтолкнула его к двери. Вечерние планы я не хотела ни пропускать, ни отсрочивать, ни изменять.

— Кстати, у нас получился даже не студенческий секс,  — сообщил задумчиво Вадим, поглядывая на часы,  — а, скорее, школьный.

— И такое бывает,  — нежно произнесла я, заглядывая ему в глаза, но не забывая выпихнуть за порог. Чувствуя мизерные угрызения совести — ему спать не придется, в отличии от меня, могла быть и более доброжелательной хозяйкой в нашем доме!

— Как же хочется спать и не хочется быть делоовым,  — зевая, пожаловался Вадик, точнее, попробовал, глядя с вопросом. Мы друг другу мотиваторы: в вопросах быть или не быть, делать или не делать, достигать или не достигать последнее слово оставалось за партнером.

— Надо, милый,  — нежно сказала я, понимая, что и крепкие мужики падают, и даже самую крепкую лошадь можно загнать, добавила, нежно чмокая в щеку: не целовать же мужчину, даже любимого в губы, когда на твоих — сперма. Такой поцелуй подойдет для девушки...  — Давай, сделаю вместо чая кофе. Взбодришься чуток. А вечером получишь двойную, ударную дозу расслабления. Обещаю!

Вадик выпил бодрящего напитка, которым не злоупотреблял, и выскочил быстрее, чем я успела как следует попрощаться.

Закрыла дверь, а через минуту скрипнули ворота, такие же несмазанные, как и калитка на противоположной стороне дома, но... пусть он будет замечательным любовником, который кроме всего прочего, умеет зарабатывать, чем человеком с золотыми руками и пустыми карманами.

«С золотым членом лучше, чем с золотыми руками»,  — хихикнула я, чувствуя вместе с приливом сонливости, нежную и сладкую негу полученного и ещё ожидаемого удовольствия. Оставалось подождать чуть-чуть. До вечера. Чтоб предаться новому интригующе-возбуждающему приключению, которые мы устраивали с Вадиком редко, но с изрядной регулярностью.

•  •  •

Вадим не меньше меня хотел сегодняшних приключений, но насколько сильно он желает их, поняла по тому, что он умудрился вернуться в наше маленькое уютное гнездышко раньше, чем я успела собраться. И ожидая, пока я наведу последние штрихи макияжа и оденусь, с нетерпением крутился у машины, и я могла наблюдать за ним с веселой улыбкой через окно второго этажа.

Я от радостного предвкушения закатила глаза, мыслями возвращаясь в момент, когда мы только обсуждали то, что должно произойти сегодня.

— Давно мы никуда не выбирались, тебе не кажется?  — чуть капризно произнесла я, уставшая от бессмысленной работы 

в государственном учреждении на приличной должности. Такой, от которой бывает зависть у других, которые думают, что я ворую вагонами, ну, по крайней мере, вагонетками, зарабатываю миллионы зарплатой и десятками миллионов — на взятках, и не катаюсь как сыр в масле, только потому, что не могу выбрать сорт масла и сыра из необъятного обилия вариантов.

— Давно,  — улыбнулся муж, понимая о каком «отдыхе» идет речь.  — И какой формат ты хочешь?

Муж любил все планировать, чтобы потом сравнивать идеальное с реальным, и понимать, насколько все получилось, дополнительно кайфуя от процесса подготовки и чувства успеха, оттого, что все прошло хорошо, великолепно или идеально... Поэтому муж предпочитал в интимных отношения качество, имея редких, но постоянных любовниц.

— Я готова на любые приключения.

Я же предпочитаю новизну и чувство обладания и покорения, поэтому моё амплуа — количество: разовые отношения на ночь или две с незнакомцами, даже имя которых потом и не вспомнишь, если захочешь. Да, признаться, и не хочется.

Вадим удивленно повел бровью, хотя не удивился: нам нечего скрывать друг от друга, особенно необычную интимную жизнь, которую, напротив, мы тщательно скрываем от других.

— МЖ, ММЖ, ЖЖМ?

— МЖ — это ты хочешь, чтобы я нашла спутника на вечер в клубе, трахнулась с ним, а потом вернулась и рассказала тебе?  — иногда я могу позволить себе такое, естественно, с разрешения мужа, снимая видео скрытой камерой, чтоб под «вечернюю киношечку» мы провели бурную совместную ноченьку.  — Нее... Не хочу! Я хочу, чтобы ты посмотрел на меня с другим мужчиной, а потом присоединился...

— В принципе, можно,  — муж сдержанно улыбнулся — такие разговоры у нас происходят часто, но не всегда получается организовать ситуацию: приходится выбираться подальше от города, где нас знают, и придаваться инстинктивным развлечениям, сохраняя инкогнито, придумывая легенды, как настоящие шпионы, и сказки, как профессиональные рассказчики.

— Куда ты меня поведёшь?  — я возбуждалась от разговора, понимая, что болтовней сегодня не ограничится.  — В клуб? Или закажем гостишку, я расположусь в номере, а ты позже нагрянешь с приятелем, будто ошиблись номером? Тогда вы возьмете инициативу в свои руки и будете делать со мной все, что захотите...  — я мечтательно облизнула неожиданно пересохшие губы.  — Или рванем куда-нибудь в безлюдное место на машине?

— Можно куда твоя душа пожелает, золотце моё...

Между «сказано-сделано» прошло три месяца, но... Лучше поздно, чем никогда, особенно, в преддверии лета, когда куча работы, наступающей дождливой осени и ветреной зимы, чтобы уютными домашними вечерами вспоминать то, о чем рассказать некому...

Когда я вышла к Вадиму, он прицокнул языком.

— Ты великолепна!

Я действительно выглядела на все сто, и даже чуть больше: короткая просвечивающаяся юбка, до середины бедра, с широким подолом, что ветерок может задрать её, оголяя зад, не прикрытый тонкой полоской черных трусиков; топ в сеточку, с небольшой вставкой на груди из непрозрачной ткани, где соски вызывающе торчат. Вызывающий наряд, чтобы совращать и быть совращенной...

Прежде чем сесть в машину, подскочила к любимому и чмокнула в щеку.

— Обожаю,  

когда ты мне даёшь шанс совратить парня... Ты самый лучший!

Вадим с сомнением посмотрел себе на руку, перевел взгляд на мою.

— Может, обручалки снимем?

Я задорно взглянула на любимого.

— Зачем? Я сказала, что мы женаты!

Задумалась на мгновения, чувствуя подобие угрызений совести и сомнений относительно ревности Вадима — как он это воспримет (хотя это происходило не впервые).

— Может, отменим все? Есть шанс передумать.

— Нет уж!  — решительно сказал муж.  — Зря мы столько готовились? В старости мы жалеем не о том, что сделали, а о том, что не сделали!

Я нежно поцеловала Вадима.

— Ты же знаешь, что я тебя люблю?

— Знаю, хоть иногда сомневаюсь в этом...

— Тю, дурак!

Машина выехала со двора, периодически цепляясь чем-то обо что-то, поползла по потрескавшейся от жары проселке, петляя через сосновый бор, крадучись к туристическому поселку — планируемому месту преступления — надругательству над законами общепринятой семейном морали...

Мы остановились на стоянке возле огромного пансионата с обширной парковой зоной — и я почувствовала, что трясусь от возбуждения. Предстоящее приключение вводило в экстаз ещё до начала.

— Может, я сниму трусики?

— Мешают?

— Не знаю... Не перебор?

— Для того, что мы собираемся сделать — в самый раз.

— Если муж разрешит...  — я приподняла юбку, и, изгибаясь на сиденье, ухватила пальчиками резинки трусиков. Замерла, ожидая одобрения...

— Муж разрешает,  — благосклонно согласился Вадим, и я стащила тонкую ткань, беззаботно забрасывая её в бардачок.

— Потом не забудешь?

— Чтоб устроить сцену ревности, что ты тискаешь телочек вместо меня?

— Что-то типа.

Я скривила личико.

— Ну, вот когда я была против твоих... или наших телочек? Лишь бы ты это делал в моем присутствии...

Выскочили из прохлады машины в удушающую жару крымского лета. Я порадовалась, что на мне нет белья. Хотя... юбка и так полупрозрачная, а трусики создают намек на приличие. Но кого беспокоят приличия во время курортного отдыха и такого же романа? Между ножек ощущалось приятное возбуждение. Внутреннее тепло, а не окружающая жара, медленно разливалось в низ живота, и текло по бедрам. Коленки предательски дрожали, будто я шла на первое свидание, лишаться девственности.

— Если я присяду, на юбке может остаться пятно,  — шепнула я на ухо мужу.

— Было бы это самой большой проблемой в жизни,  — сказал Вадим, беря в мою ладонь в свою.

Мы пошли в сторону моря, где у нас (скорее, у меня) назначено свидание.

... Молодого человека (чуть старше меня — предпочитаю таких, чуть младше мужа) я выбирала аккуратно, приглядываясь к приезжим самцам на пляже. Приезжий, потому что серьезные знакомства нам не нужны, лишь короткий флирт и ещё более короткий разврат. Приятной наружности и в хорошей форме: если устраивать запоминающееся событие, то пусть все будет если не идеально, то близко к этому. И, главное — намечающийся любовник обязан быть умен и интеллигентен (мозги — основная эрогенная зона).

После быстрого знакомства, которое, как он думал, произошло по его инициативе, я отчаянно флиртовала, разжигая любопытство, желание и животную похоть. Подавая сигналы, я привязывала невидимыми нитями парня, пока он не запутался 

в паутине чар, и я могла делать с ним то, что хочу. Потом я призналась, что замужем, и, не давая сорваться с крючка, продолжала флиртовать, призрачными намеками давая понять, что замужество — не преграда... Сложнее было познакомить его с мужем и начать общаться втроем. Но когда ты ещё не профессионал, но уже не любитель, все дается легко. Я вложилась в три дня — половина короткого отпуска.

Мы встретились в уютном ресторанчике на берегу моря, где подавали хорошее крымское вино, разбавлять милую беседу. После второй бутылочки беседа приобрела оттенок двусмысленности. Новый знакомый чувствовал себя не в своей тарелке — флирт с замужней при муже — редкость. Скорее всего, подобного в его опыте нет, а, возможно, после нашей встречи и не будет.

Хмель вскружил головы троим, темнота накрыла тонким покрывалом звездной ночи, и я предложила прогуляться. Муж улыбнулся, под столом гладя мою коленку и ведя рукой по бедру, почти прикасаясь к запретному плоду, который сегодня откроется не только ему. От мысли я едва сдержала дрожь, чувствуя, что киска мокнет, уверенная, что мои опасения о пятне на юбке станут реальностью.

Мы расплатились, оставляя щедрые чаевые — когда нам хорошо, пусть и другим будет — и уверенно зашагали к песчаному пляжу.

Я шла впереди, чтобы парни видели мою попку, иногда оглядываясь и весело улыбаясь, глядя, как они пытаются вести светскую беседу, думая о другом.

Ветер играл подолом юбки, бесстыдно его задирая, и я придерживала легкую ткань рукой, а между ног прохлада холодила мокрый бутон. Муж и будущий любовник беззастенчиво разглядывали мой зад, я же гадала, разглядел ли второй, что я без трусиков. Хотя, как не разглядеть, когда юбка прозрачная?

Я улыбнулась похотливым мыслям.

Найти место, где безлюдно, оказалось не просто — кое-кто искал уединенные места из тех же соображений, что и мы, только формат был другой. Я снова улыбнулась. Прелюдия, её волнение и непредсказуемость дальнейшего будоражили и возносили до небес.

На небольшой пяточек среди сосновых деревьев, песочный, но укрытый прошлогодней хвоей с корявыми вкраплениями шишек, мы набрели случайно, когда я отчаялась найти уединенное место, и хотела перебраться к кромке прибоя, под взгляды неосторожных соглядатаев...

— Ой, смотри, милый!  — я сделала вид, будто нашла что-то интересненькое, и нагнулась, раздвигая ножки, и юбка задралась, выставляя на обозрение моё голое, набухшую от желания, лоно.

Игра меня возбуждала, хотя казалось, больше некуда. А ещё я не могла сообразить, как перейти к решительным однозначным действиям, чтоб Любовник понял, что игривое таинство не для двоих, и не удалился. Я надеялась на помощь и поддержку мужа, которого игра тоже заводила, ведь это он приобщил меня к формату, когда мужчин больше, чем девушек.

Легкий шлепок по голой попке заставил ойкнуть.

Муж обхватил сзади, плотно прижимая к себе.

— Не забывай, кому ты принадлежишь, шлюшка,  — обжег он дыханием моё ушко.

— Даа, господин,  — прошептала я, стараясь потереться попкой о его пах.  — Ты уже намекнул ЕМУ, что он перейдет в разряд Любовников?

Вместо ответа шлепок посильнее 

раздался в кажущейся тишине.

— Продолжай играть, сучка, у тебя прекрасно получается!

Я оттолкнула мужа, делая вид, что возмущена. Веселый хмель пробуждал актрису, а в парнях моя кажущаяся развратность и реальная доступность — благодарных зрителей. Боже, как же мне хотелось перехода от прелюдии к решительным действиям!

— Разве можно так обращаться с женой?  — я обернулась к Любовнику.  — Смотри, что Вадим сделал!

Задрала юбку, показывая загорелые ягодицы с покраснением от шлепка. По крайней мере, оно так выглядело бы при дневном свете, но... я обозначала, что готова к продолжению, каким бы оно не случилось!

— Ай!  — новый шлепок.  — Лучше бы погладил!

Я немного наклонилась, подставляя попку мужу, но смотря на нового знакомого, которого собиралась попробовать, и облизалась от предвкушения. От непредсказуемости ситуации сердце билось, как бешенное, а я тяжело дышала, сдерживая громкие вздохи. Между ног текло, оставляя на бедрах смазку. Мне хотелось, чтоб любимый взял меня на глазах у любовника, а потом они трахали меня на пару!

Вадик тоже терял терпение. Ему хотелось обрушиться в безумие разврата. Муж подтолкнул меня к широкой сосне, оказавшейся рядом. Я, понимая тонкий намек на толстое обстоятельство, прислонилась к дереву, выгибая попку, и раздвигая ножки. Рука Вадима гладила ягодицы. Мой взгляд не отрывался от будущего Любовника. Жаль, он стоит далеко: Вадим мог положить его руку вместо своей, а я сделала б вид, что не замечаю подмены. Возбуждение достигло апогея, я готовилась кончить, и согласиться на все, что предложат парни!

Любовник смотрел не отрываясь, не понимая, что происходит. Точнее, не понимая своей роли.

Я протянула руку, нащупывая приятную выпуклость в штанах Вадима. Погладила, ощущая приличный размер. Закрыла глаза, представляя, что прикасаюсь к нему губами.

Посмотрела на Любовника, ловя откровенные восхищенные взгляды в ответ.

— Трахни меня, любимый,  — прошептала, когда Вадик прижался, и я ощутила жар его тела.

Закусываю губу, представляя, как муж достает свой член, овладевает мной и подчиняет желаниям... Его руки скользили по бедрам, я вздрагивала от прикосновений. Юбка прикрывает моё сладкие места кое-как, сохраняя ореол тайны, его видимость. Член скользил между ног, по возбужденному и раскрытому бутону... Я не сдержалась, срываясь на громкий стон, не стесняясь, что мой голос услышат на берегу.

Шальная мысль останавливает от предпоследнего шага... Капелька сомнения, что Вадим овладеет мной, а Любовник предполагаемый станет настоящим... Появляется неуверенность, которая возникает в самый-самый момент... и раздражает своей ложкой дегтя.

— Вадик, Вадик, будет неловко!

Любимый знает, что в последнее мгновение я могу засомневаться и дать заднюю. Тогда он дает время опомниться, и... мы продолжаем!

— Почему? Мы муж и жена!  — Вадим заведен, и думать не хочет. Он решил!

— Не надо...  — шепчу я.

Муж громко и разочарованно стонет, давая понять, что он думает, а я отстраняюсь, напуская на себя приличный вид. Я сомневалась, стоит ли переступать ЭТУ грань, хотя подобное мы практиковали. Понимаю, что хочу вкусить запретный плод, который не смотря на запреты, хочется вкушать! Через секунду я раскаиваюсь, что остановила мужа, и 

думаю, как продолжить.

Я не уверена, что муж не ревнует. Смесь ревности с вожделением присутствуют, и я предпочитаю думать о безопасности отношений.

— Пусть ОН постоит в сторонке, а ты утащишь меня в кустики. Будешь делать со мной, всё что хочешь, а он подглядывать?

Отворачиваясь спиной к мужу, и, оттопыривая попку, трусь об него.

— Мы планировали ДРУГОЕ...  — шепчет Вадим.  — Передумала?

— Не передумала... Предлагаю тебе передумать...

— Не передумаю!

— Тогда делай со своей шлюшкой всё, что хочешь... А зрители пусть смотрят, наслаждаются и возбуждаются... И присоединяются. Хочу быть неверной, и ты это видел, а ночью меня наказал...

Любимый задрал юбку, оголяя и без того едва прикрытый зад, и стал гладить ягодицы. Аж мурашки пошли от наслаждения, и я замурлыкала от удовольствия, отрешенно думая, что мне нравится трахаться с другими мужчинами, я чувствую, что через секс подчиняю их... но люблю только мужа, и кончаю в большинстве случаев с ним. Стон сорвался с губ, едва прикрытый дыханием. Рука потянулась к основанию половых губ, пальчиками отыскивая клитор. Я ласкала себя, пока Вадим дразнил, не проникая.

— Ай! Ай! Ай...  — каждый шлепок причиняет боль, но и дарит диковатое мазохистическое наслаждение. Звуки моего наказания, которое после измены будет сильнее, разносились над полянкой, бежали вглубь леса и к кромке прибоя.

Будущий Любовник не делал вид скучающего скромника, а открыто пялился на откровенную и развратную игру. Его похотливые взгляды заставляли изгибаться, будто он прикасался ко мне. Грудь налилась, и соски выпирали через ткань.

— Ты готов трахнуть меня? Или мне стать на коленки?  — спросила я мужа, готовая на все, что он предложит, включая групповой секс. А, возможно, на него в особенности!

Рука Вадима легла на бедро, второй он направлял член. Набухшая головка зашла между ножек и скользила по половым губам. Я чувствовала, как в животе разливается тепло, изогнулась, оттопыривая попку, желая насадиться. Но любимый крепко держал меня, продолжая дразнить — водить по киске членом... Моя рука продолжала теребить клитор, и резкая волна невероятного наслаждения накрыла, и я вскрикнула, боясь утонуть. Ноги подкосились, и раздвинулись шире.

Муж придержал, но, не желая сдерживаться, погрузил головку в лоно.

Я замерла, затаивая дыхание и чувствуя каждый миллиметр проникающего члена. Размер у мужа далеко не средний (уж я в этом разбираюсь!) хоть и не огромный, и я плотно облегала его, хотя от обилия смазки чувствительность не самая лучшая.

Вадим не сдерживался, резко вошел, и я вскрикнула — член уперся в матку, кроме удовольствия причиняя боль. Юбка прикрывала попку, и любимый не видел, как проникает в меня. Такое ему нравится — намек на таинство.

Я снова застонала от оргазма, чувствуя, как стенки влагалища сокращаются, пульсируя женским наслаждением. Не сдержалась, и перешла на громкий крик...

Любовник стоял рядом, не отрывая завороженного взгляда, с расстегнутой ширинкой и лаская член.

Муж без остановки трахал меня, не желая останавливаться — страсть обуяла его, превращая из цивилизованного мужчины в дикое развратное животное. Рука залезла под топ, задирая его,  

выставляя грудь на обозрение. Он лапал грубовато лапал, и я стонала, ощущая сильные пальцы.

Нам обоим нравилось, что за нами наблюдают. Мужу — из-за зависти Любовника, что он обладает такой развратной, доступной, и в то же время, верной женой; я чувствовала, что через секс, ещё не случившейся, овладеваю его мыслями, чувствами, душой и телом на долгое время вперед, а, возможно, навсегда!

— Хочешь, я позову его?  — спросила я, стараясь сделать это тихо, но... Любовник слышал, и замер, ожидая решение судьбы, по крайней мере, удовольствия, на этот вечер. Я, не отрываясь глядела на него,  — Или доставим эстетическое удовольствие?  — Мука отразилась на лице Любовника — он страстно желал большего, и я знала, что он ЭТО получит!

Вадим молчал, взвешивая «за» и «против», растягивая удовольствие от переступания последней грани, медленно продолжая трахать меня, чтобы не кончить. Я намокла настолько, что чувствительность почти пропала, член хлюпал, а смазка текла по бедрам...

— Зови, похотливая сучка!  — простонал Вадим, не желая отрываться от любимой жены.

— Хочешь, ОН оттрахает меня?  — продолжала я дразнить обоих, говоря громко слова, принадлежащие не троим, а двоим.  — Или сделать минет?

Это часть игры: я — жена Вадима, и хочу, чтобы в этот раз киска принадлежала ему. Это мы обсудили ДО, и теперь с наслаждением играли продуманные роли... Мы всегда обсуждали границы, и этот раз не стал исключением. В подобных делах (а может, особенно в подобных!) границы нужны обязательно. Как и обсуждение их, что кроме безопасности отношений ещё добавляет волнующих моментов во время подготовки и прелюдий.

— Минет!  — на выдохе процедил любимый, глубоко входя в меня, и показалось, он кончит, но сдержался.

Я протянула руку к Любовнику, желая, чтоб он оказался ближе. Дважды звать не пришлось. Его член оказался перед моим лицом, и я ощущала его запах.

Любимый замедлился, чтобы я могла прикоснуться губами. Его член выскользнул из дырочки, чтобы головка ласкала вход, и в момент, когда она снова погрузилась, я прикоснулась поцелуем к другой головке. Яркий оргазм взорвался внутри меня!

... Член Любовника был влажный от смазки, я нежно прикоснулась губами, облизала, проводя языком от яичек до уздечки. Опустилась ниже и поцеловала яички...

Вадим наблюдал за изменой, не трахая, а водя членом по мокрой от возбуждения и нескольких оргазмов киске, иногда вынимая и погружая головку. Мысленно, занятая членом Любовника, я шептала: «только не останавливайся», заклиная мужа продолжать доставлять удовольствие.

Резко, будто сговариваясь, оба члена погрузились в меня полностью, один доставая до матки, другой — до горла. И продолжили двигаться без остановки. Головка Любовника разбухла в ротике, и я поняла, что он скоро кончит, доведенный до оргазма, скорее, не моими ласками, а зрелищем и собственными стараниями. Я схватила его за ягодицы, крепко впиваясь пальцами, и не выпуская член из рта, желая ощутить на губах его оргазм. И стараясь подмахивать попкой мужу. Я знала, что он хочет кончить в меня, раз подарил ротик другому.

Любовник подходил к финалу, его руки схватили 

меня за грудь, так же сильно, как я держала его за ягодицы, и горячий вязкий поток хлынул в ротик. Головка, пульсируя, разряжалась мужским оргазмом, я все тщательно собирала... чтобы сплюнуть — глотать чужую сперму — нет уж, увольте... Минет с проглотом — для мужа...

Постаралась насадиться сильнее на Вадима, но он придержал меня, не желая заканчивать быстро... Я соскочила с члена, поправляя юбку, сплевывая под дерево. И прикинулась девочкой-припевочкой, делая вид, что ничего не произошло.

Несколько минут мы переводили дыхание, каждый занятый собой... А потом я, проводя границы: то, что было несколько минут назад и то, что происходит теперь — параллельные реальности, схватила парней за руки.

— Пойдемте, прогуляемся... А потом по домам... Время позднее...

Я умолчала, что дома нас ждет продолжение, не втроем, а вдвоем, нежное или страстное послевкусие ночи после ярких вспышек вечернего разврата.