Голодный волчонок (глава 3)

Часть 1

- Ну, ты шустрый тип. Подавайте ему всё и сразу, - театрально запричитал отец, взъерошивая мои волосы на макушке. - Всему своё время. Хочешь - будет. А пока кушай. Кстати, там ещё остались свиные рёбрышки со вчерашнего вечера, можно разогреть.

Завтракать мы расположились на открытом воздухе в нашей летней панорамной беседке, с которой открывался неплохой вид на сад. Папа Саша суетился за столом, усаживая нас на места и раскладывая парящий завтрак по чашкам. Тимур Анатольевич, прежде чем сесть, нагнулся к отцу и поцеловал его прямо в говорящий рот, заставляя его мыкать что-то невнятное. Папа пытался нехотя отстраниться и по-юношески что-то улыбчиво бормотал. Пока дядя Тим, наконец, не подошёл к нему вплотную и не засосал глубоким французским поцелуем.

И знаете что? Это не выглядело грязно и развратно. Я бы даже сказал, что это было очень мило и трогательно. Передо мной стояли два здоровенных подкачанных мужика и романтично тонули в нежности влажного поцелуя. Там к гадалке не надо было идти - между ними до сих пор бушевали нехилые чувства. Папа захватил ладонью бугор Тимура Анатольевича, потеребонькал при этом приговаривая и цокая, как строгая училка:

- Ой-ё-ёй, а что это у нас тут такое, не подскажете? Что-то такое твёрдое и рвётся вверх. Я даже не знаю. И предположить не могу. Наверно, кто-то вам бананище в штаны подкинул и дал поносить.

Меня вся эта сцена приятно улыбала. Было как-то совсем по-домашнему. И не казалось рвотно-отвратительным, как когда подвыпивыший отец пытается разыгрывать из себя любящего мужа, обжимаясь прилюдно с матерью на кухне. Там же смотреть без рвотных позывов было невозможно. И это её вечное "Сашуль, ой, хи-хи-хи, ой, не-не-не", - тьфу, бля. Стоит, такая, с тонной штукатурки на лице, хоть лопатой соскребай, и мнётся как течная сука. И эти её когти, как у бешеного дикобраза. Как она вообще ими себе жопу подтирает?

- Э-эй, ты где? - обратился ко мне отец, - снова в облаках где-то шляешься?

Вспоминая мать, я невольно отвёл глаза в сторону и уставился в одну точку, поэтому отец меня и одёрнул. Ну, в общем, все вот эти обнимания дяди Тима и отца выглядели сейчас гораздо правильнее и уютнее, чем фальшивые танцы с бубном родителей вокруг домашнего очага.

- Да, нет, просто вспомнилось...

- Саш, отстань от пацана, он, видимо, ещё немного в шоке. Не торопи его. Давайте есть, а к обеду сходим искупаться на пруд. Вода обещает быть тёплой.

Мы принялись по-мужицки расправляться с едой, весело ухахатываясь каждой смороженной глупости. Для более комфортной и идиллической картинки, я включил на своей Сяомке первый попавшийся часовой ролик слащавой романтической музыки. Хотелось именно её. Знаю, что буэээээ, но душа пожелала.

- Лёва, Лев, - обратился ко мне дядя Тим, - хм, да какой же ты Лев? Ты - Волчонок. Голодный до секса маленький неопытный Волчок. А кроме, как в попку, ты ещё мечтал о чем-нибудь во время дрочки в ванной? Или сейчас вся молодёжь уже теребенькает только под порнушку? И никакого воображения не надо. Мы, в своей юности, без всяких этих Интернетов были. И приходилось только рисовать в голове всякое непотребство.

- Ну, - чуть замялся я, - мне ещё нравится подглядывать. Хотелось бы вживую посмотреть, как мужики ебутся передо мной. Ну и, типа, я такой человек-невидимка. Хожу, смотрю, трогаю.

- Да- да-да, - живо подхватил Тимур Анатольевич, - я тоже такое представлял себе в голове когда- то. Ну, я не против, как ты? - обратился он к отцу.

- Не знаю, возбудится же, как кот мартовский... ну или кошка... и попросит в попку себя отыметь. А там же очко узкое и неразработанное. Вот как его ебать с нашими-то хуями? И не откажешь. Будет тыкаться и без толку. По идее, ему сейчас нужен тонкий и небольшой член. А где его взять-то? Да я и не позволю чужим ёбарям вставлять в моего сына свои причиндалы.

- Ну, конечно, давай, - возразил дядя Тим отцу, - давай, преувеличивай. Парень посмотрит и всё. Ну, подрочит на нас. Тебе что жалко? - потом он повернулся ко мне и почти строго произнёс. - В попку просить не будешь?

Я смиренно помотал головой.

- Там подготовка нужна, Волчонок. Хорошая клизма, чтобы вымыть все сюрпризы из кишечника. А потом ещё надо хоть с полчасика походить с анальной пробкой в попке, ну, или резиновой балдой. Иначе кроме боли ты ничего не испытаешь.

Я уже было готов был что-то ответить, как со стороны сада послышался скрип железной калитки и громкое недовольное ворчание. Мы за столом нервно встрепенулись, как ошпаренные, и отец зашипел на дядю Тима:

- Ты что? Балда! Ты калитку садовую не закрыл, что ли?

- Да закрывал я!

- Это Глафира припёрлась! Совсем вовремя. Неужели она себе дубликат ключей сделала?

Глафира - это была толстющая бабка, которая жила рядом с железнодорожной станцией. Глафира Эдуардовна. Звучит эпично, согласитесь? Она тут присматривает за нашим участком и домом, когда он пустует. Но несмотря на свои габариты эта бабулька лихо рассекает на трёхколёсном велосипеде и имеет официальный статус "тихий ужас" водителей всей нашей области.

- Сашуууля, - донеслось из-за деревьев, - Сааанька. Где вы, охломоны, собака вас дери? А я вас видела ещё вчерась на вокзале. Дай думаю, загляну к ним, молочка привезу, - и на дорожке, ведущей к нам, появилась ВСЯ Глафира Эдуардовна.

- Тётя Глаша, здравствуйте, здравствуйте, засеменил отец, - проходите, присаживайтесь к нам за стол. А мы так и думали, что вы к нам пожалуете.

- Прям, ожидали они... наверно, уже опять с утра свою водку гылкаете? Чего от вас ещё ожидать можно. Ещё додумайтесь парню налить, - это она про меня, - всё матери вашей расскажу. А что не растёшь-то? - это она ко мне. - Вон худющий весь, не кормят-поди?

Причитая, она уселась за стол, налила себе в самую большую кружку на столе своего же, привезённого нам, молока, переломила одним махом толстенный ломать хлеба и причавкивая продолжила:

- Звонила мне с утра Твоя, - это она про мать, - Алевтина звонила. Говорит, съезди проверь их, чтобы не куралесили. А ключи она мне ещё по ранней весне дала. Приехала вот. Пололи уже хоть пару рядов? - это она про картошку. - Я тут недавно на своём огороде...- и её понесло, как пизду по кочкам.

Слушать было вообще неинтересно. Я взял в руки телефон и, открыв Контакты, стал их бесцельно листать вниз, пока не остановил взгляд на номере под подписью "Папуля ПЗДЦ". Несложно догадаться, кому он принадлежал. Открыв ВотсАпп, я быстренько нашёл отца, ехидно улыбнулся и отправил ему сообщение: "Пап, ты такой красивый. Ты у меня лучший. Я очень хочу в данный момент залезть на стол, подползти к тебе и влажно поцеловать в глаза, а потом впиться в губы".

Телефон блямкнул на столе рядом с ним. Папа Саша, изображая "жуткую заинтересованность" в рассказе Глафиры, потянулся к нему и открыл сообщение. Поднял на меня взгляд и уголки его губ, еле заметно, поплыли в улыбке, а в глазах проскочила похотливая чертовщинка. Он потёр подбородок и снова устремил взгляд на бабку, которая тараторила как отбойный молоток.

Я вновь взялся за телефон и написал ему: "Хочу сейчас залезть под стол и отсосать тебе, чтобы аж ноги свело. Раздвинешь колени?". Он в ответ скептически прищурился, типа "ну-ну, слабо?" и демонстративно раздвинул ноги под скатертью. А сам, чтобы занять себя хоть чем-то, стал уплетать кашу. Я тоже ответил ему взглядом - "что, сомневаешься?". И вытянув ногу под столом, залез ему голой ступней под правую раструбу шорт.

Как я и думал, под шортами трусов не оказалось. Я почувствовал кожей всей подошвы, как у него всё горячо между ног. Отец от неожиданности сократился, уронил ложку и вывалил часть каши на стол. Но быстро взял себя в руки и, подняв глаза вверх, беззвучно прошептал одними губами "блядь". Нагнулся через стол ко мне и, наверное, что-то хотел сказать, но я в это время стал елозить ногой у него в паху, чувствуя, что там всё встаёт. Дождавшись, когда его ствол по размеру станет размером больше моей ноги, я поймал его взгляд, прищурился и изобразил: "Ну и что ты теперь скажешь?". Потом взял телефон в руки и быстро набросал: "Это тебе за фото моего хуя в макияже".

Дядя Тим, который и так чувствовал себя лишним в присутствии Глафиры Эдуардовны, понимал, что сейчас что-то происходит, только вот что именно - не мог сообразить. Потом, видимо догадавшись, облокотился подальше на спинку стула и скосил взгляд под стол. Произнёс "м-даа" и, сняв тапок, отправил ногу во второй раструб шорт отца. Тот аж "охнул" и отодвинул чашку подальше от себя. Теперь мы с дядей Тимом наглаживали хуй отца с двух сторон.

А Главфира Эдуардовна всё продолжала оживлённо рассказывать отцу о том, какие сорта помидоров нынче стоит садить, а какие у неё в позапрошлом году даже не цвели, иногда задыхаясь и переходя на визг. В какой-то момент Тимур Анатольевич повернулся к ней, приподнял её широкополую шляпу и сказал:

- Слушай, как там тебя, Зефира Миллиардовна, а не пошла ли бы ты прям сейчас нахуй? Вот прям взяла в охапку свой драндулет и съебалась отсюда по бездорожью пыльному, чтобы аж пизда свистела от скорости?

Ну, тут надо сказать последовала немая сцена. Можете себе представить. Отшвырнув свою кружку в сторону Глафира, матерясь от такого хамства, и чуть ли не "улю- люкая", унеслась по дорожке обратно, откуда пришла. По пути проклиная свою доброту и угрожая нам, что напишет жалобу в какой-то там СовПромТорг или что-то в этом роде. Ещё и матери позвонит, чтобы та немедленно выезжала в "этот бардак". И, усевшись на свой драндулет, она помчалась в сосновые дебри, матерясь и пугая всё живое вокруг.

Отец закрыл за ней ворота, подошёл к нам и обоих обнял за плечи.

- Ну и хер с ней, что- нибудь потом придумаем. Достала уже, не до неё. Лёвка, мы с Тимуром в спальню, а ты прибери со стола и подходи к нам. Мы к тому времени будем уже в процессе ебли. Посмотришь и натрогаешься чего захочешь.

И они, как влюблённые пацаны, направились в дом, не переставая обнимать друг друга. Смотрелось всё это ошеломительно красиво и даже немного завидно. Два красивых тёмненьких мужика, с хорошими торсами и красивыми задницами, шагают рядом, стараясь прижаться друг к другу плотнее. Стоит ли говорить, что с уборкой стола я закончил за пару минут? И, предвкушая жаркие сцены, я поспешил в родительскую спальню.

Часть 2 (последняя)

Когда я зашёл к ним в комнату, то увидел, что они полностью голые. Отец лежит на спине, а дядя Тим сидит на нём сверху, прижимаясь к груди, и пытается вставить одной рукой в своё очку его хуй. Член упирался в отверстие и никак не мог заскользнуть внутрь. Зачарованный происходящим, я стоял молча и наблюдал за ними.

- Лёва, ну что ты там замер, проходи, - обратился ко мне отец, выглядывая из-под плеча Тимура Анатольевича, - присоединяйся.

Я неуверенно прошёл к ним в комнату и уселся рядом на диван.

- Не входит, - сказал я, указывая на член отца, который по-прежнему продолжал тыкаться в очко друга. Хотя болт стоял как надо - во всю свою мощь. - Может, помочь? Нет. Хочу помочь.

- Да, помоги, Солнышко, я уже теку весь, - попросил дядя Тим.

Он полностью лёг отцу на грудь, пододвинул ближе согнутые колени и, оттопырив зудящую попку, широко раздвинул руками свои булки.

- Воткни его сюда, в дырочку. Там уже всё горит, всё так чешется. Хочу его глубоко, так чтобы снаружи одни яйца остались и хлопали меня.

Я сглотнул, сердце уже колотилось вовсю, член вставал, а кровь пульсировала даже на ушных раковинах. Я залез на их ебадром, сел между раздвинутых ног отца и наклонился вплотную к стоящему хую, лежавшего как раз посередине раздвинутых ляжек. Это был здоровенный и толстый болт, под которым свисали расслабленные яйца и доставали до самой простыни. Хоть опыта в потрахульках у меня полный ноль, но даже мне было понятно, что такая поза им совсем не подходит. У отца член дугой и под таким углом входить вообще не вариант. Лучше было бы дяде Тиму наоборот повернуться спиной к отцу, сесть на его бедра и уже так принимать в себя эти 19 сантиметров удовольствия. Но умничать я не стал, да и не хотелось. Поэтому включился в процесс как оно есть.

Вял отца в кулак за хуй, пару раз поводил им нежно сверху вниз, еле прикасаясь к коже и не сдвигая её ни на миллиметр.

- О, да, ребятки, хорошо, - на расслабоне произнёс он, - а теперь направляй его и придерживай. Смотри, чтобы он вошёл закатанным. Люблю входить, когда залупа закрыта.

Теперь я уже крепче взялся за хуй, немного загнул его вверх и поднёс вплотную к анальной дырочке. Нагнулся вперёд и стал обильно лизать и член, и очко одновременно, залезая языком то под кожу на головке, то в попку дяди Тима.

- Ну, держи его, я начинаю входить, - сказал отец - и я почувствовал, как он поднажал на свой хуй, продвинулся по моему языку и устремился вперёд.

Головка лишь на секунду упёрлась, а потом легонько заскочила в жопу. Дядя Тим застонал, и его ноги начали немного трястись.

- Дааа, - протянул он, - дааа, - продолжая всё так же широко раздирать свои булки в стороны, - ой, как же хорошо... как же приятно... пока просто побудь во мне... пока не двигайся... ооо-ааа-каайф. Я не могу, ааа, как сладко...

Когда член уже был полностью в жопе, я убрал руку и отправился ласкать языком ту самую область, где они состыковались. Как же это было офигительно. Для начала я просто упёрся всем лицом между раздвинутых ляжек дяди Тима. Потом потёрся щекой о твёрдый хуй отца, обхватил губами доступные сантиметры его болта и стал, причмокивая, спускаться вниз до того места, где начинались яйца. Мне сразу понравился этот переход, он выглядел более мясистым и толстым, чем сам член.

Хорошо вдохнув воздуха, я присосался к этому месту и стал втягивать его в рот пролизывая этот бугорок круговыми движениями. Отец поджал пальцы на ногах и застонал.

- Да, сынок. Хорошо. Лижи там. Можно даже чуть грубее. Я разрываюсь просто. Сейчас я начну двигаться и втыкать свою елду в попочку Тимурчика, а ты не уходи оттуда, вылизывай нашу еблю.

И член начал свои долгожданные движения. Отец очень осторожно и не спеша вдавил задницу в диван. При этом почти весь его хуй показался наружу, внутри оставалась только надутая и уже оголённая залупа. Они вновь замерли. Я, воспользовавшись моментом, поднялся ртом вверх по члену, обхватив его только наполовину поперёк. А когда добрался до дырки, то почти умоляющим голосом произнёс:

- Дядя Тим, раздвиньте попку ещё шире, я вас вылижу там.

- Да, Солнышко, на, на мою дырочку, Волчонок.

Я стал вылизывать его анал, насаженный на торчащий хуй, по кругу, спускаясь иногда по стволу вниз, к отвисшим яйцам. Теперь они сладко мычали оба. Как же мне хотелось тогда извлечь наружу член отца и посмокотать как соску, присосаться к его упругой залупе. Но я понимал, что сейчас этого лучше не стоит делать. На стыке ануса и члена я замер, пощекотал языком, потом напряг его и засунул в задницу дяде Тиму насколько мог внутрь. Он охнул и томительно поелозил на хую.

- Еби меня, Саш, тарабань по полной. Разорви мою сраку.

Отец не заставил себя долго ждать и начал потихоньку двигать тазом, каждый раз продвигаясь всё глубже и наращивая темп. Подлезть слишком близко у меня уже не очень получалось, было неудобно. Поэтому я отступил немного назад и вниз. Лёг на живот и подсунул язык под болтающиеся яйца папы Саши. Пока он ебался, я подлизывал их снизу вверх и брал по одному в рот, немного покусывая кожу на конце мошонки.

- Ой, ааа, ребятки, как же хорошо, - стонал отец, виляя жопой, - как же сладко ебаться вот так. Да, сынуля, да, горячий ротик у тебя. Ну, ничего, мы и тебя растянем, потерпи. Тогда я и тебя поебу этим хуем. И Тимур поебёт тебя в попку. Ты же хочешь быть отъёбанным? Вот так, вот так, ааа, так. Ух, ааа, долблю тебя в сраку.

- Поебём, - подхватил дядя Тим, - сладко поебём. Будем ебать, как только скажешь, - задыхаясь от удовольствия шептал он, уж сам насаживаясь навстречу двигающемуся члену.

Я лежал на животе между ног отца с его яйцами во рту и тоже двигал тазом, шоркая членом через одежду о диван. А прямо у моего носа мощный хуй входил и выходил из виляющей жопы.

- Сашенька, сладкий мой, ааа, - извивался дядя Тим, - раздвинь мне сам ляжки, разорви их в стороны, ооо, да, так, ещё шире, ещё, хочу ещё глубже, да.

Я уже изнемогал до одури и всё сильнее ебал одеяло под собой. В трусах всё скользило как по маслу, принося дикое удовольствие от нажима на член собственным весом. Мне не хотелось останавливаться и сдерживаться, а хотелось стрельнуть в штаны подступающим напором кончи.

- Ааа, ребятки, ааа, - громко застонал отец и, как в жарком пьяном угаре, задолбил в очко с удвоенной силой, - я уже скоро, я скоро.

- Лёва, подрочи мой хуй, подрочи его, - так же жарко подвывал дядя Тим, обращаясь ко мне, - о, какой я развратный тип, о какой я похотливый. Ебите меня в сраку, да, я ебусь в сраку, ооо, в моей дырке здоровенный хуй, ааа...

Я привстал, прижался к спине и просунул ладони между рук дяди Тима, спустился ниже и его балда сама заскочила мне в руки.

- Да, Лёвушка, сожми меня, да, вот так, крепче, ещё крепче. Дрочи его, ещё сильнее, да, ещё сильнее, дааа, резче, ещё резче, как же он горит весь, сильнее, порви мне там все, но сильнее, ааа, дааа

Я принялся дрочить этот хуй почти со всей одури, размашисто и жёстко, понимая насколько же сейчас охуительно хорошо дяде Тиму, когда его долбят в жопу и сразу же дрочат хуй. Посмотрев вниз, я увидел, как лицо отца постепенно начало искажаться, он замычал и стал толкать свой хуй уже одиночными рывками, каждый раз замирая на пару секунд в самом конце.

- Финиш, финиш, - он почти кричал.

И в этот момент я почувствовал, как в моей руке стал сокращаться в спазмах хуяра дяди Тимы. А по моему запястью потёк обжигающий ручеёк хлынувшей спермы.

- Я... ааа... я... тоже... я... ааа... - как-то безвольно и слабо застонал Тимур Анатольевич и распластался на отцовской груди, обняв его руками за лицо.

Они кончили одновременно. И теперь, обессиленные, лежали неподвижно, крепко обняв друг друга. Я слез с кровати, держа мокрую руку перед собой и ни фига не понимал, а что мне сейчас делать. Чувствовал себя какой-то брошенной проституткой, но со стоящим хуем и огромным желанием кончить.

- Лёв, иди сюда, - даже не глядя на меня и шаря рукой в пустоте, прошептал отец, - подойди ко мне. Иди сюда, Волчонок, иди. Встань тут, доставай хуй.

Я послушно подошёл к изголовью и вывалил своего дружка перед ними. Папа Саша посмотрел на него, погладил снизу и спросил:

- Тимурка, надо помочь парню, поможешь?

Тимур Анатольевич проговорил что-то невнятно и немного приподнялся. Отец подтянул меня за член к себе, повернул лицо дяди Тима ко мне и запихал мой хуй ему в рот.

- Вот так, насасывай, ты же тоже этого хотел, откатывай губами головку, да, Тимурка, на, - продолжал отец, кулаком держа меня за член и водя им по лицу Тимура Анатольевича. - Открой рот, я подрочу тебе на язык.

Кулак отца прерывисто забегал туда-сюда, обнажая мою головку глубоко во рту дяди Тима. Ну и что уж там говорить, мне хватило 30 секунд такого кайфа, чтобы обдолбить всё вокруг стреляющей спермой.

Втроём мы улеглись на диване и моментально отключились. Каждый в своей позе, в которой застал сон. Так и нежились примерно до обеда, поджимаясь и обнимая друг друга в полудремотном состоянии. Пока нас не разбудил телефонный звонок от матери. Отец взял трубку и стал внимательно вслушиваться в голос на том конце, лишь изредка перебивая односложными фразами. Когда разговор окончился, он отложил трубку, поднял на меня взгляд и серьёзно сказал:

- Звонила мама, она подаёт на развод.

- Что? - вырвалось у меня. - Как? Почему?

- Это ещё полбеды, Лёвка, она беременна, - затем он перевёл взгляд на ошалевшего дядю Тиму, - но не от меня. А от нашего доблестного работника банковской сферы - Тимура Анатольевича.

Тот округлил глаза, громко сглотнул и поперхнулся воздухом.

страницы [1] [2]