Du riechst so gut

…Du riechst so gut

Ich geh Dir hinterher…©

Яркие разноцветные лучи, струящиеся с потолка, стекающие по стенам и льющиеся на пол, оставляя за собой небольшие лужицы, сливались в своей яркости в одно общее белое сияние, переставая на мгновение быть ярким искусственным светом, пронзающим темноту и мгновенно ею поглощаемым и, становясь лунным светом, тонким полупрозрачным покровом, ложащимся на землю, усыпанную опавшей листвой, на кроны и стволы деревьев, грели своим светодиодным мерцанием.

Этот свет не слепит глаза. Ему можно подставить лицо, запрокинув голову, и чувствовать, как кожа впитывает в себя лунное сияние.

Шелест листвы исполинской высоты деревьев, сквозь пышные кроны которых пробивается лоскутками темно-синий небосвод, усыпанный яркими звездами. Хруст листвы под ногами. Деревья напоминающие великанов, простирающих свои руки к небесам.

Воздух чистый. Свежий. Сочная зеленая трава влажная от росы. Запах хвои, березовых почек, спрятавшейся в густой траве, земляники. Все сливалось воедино, наполняя набитый людьми зал, насквозь пропахший духами, табаком и алкоголем, совсем иной атмосферой. Не видя и не слыша никого и ничего вокруг себя, она была в лесу и, не отрывая взгляда от полной Луны, качающейся на звездных качелях, обращалась в обоняние и слух.

Она слышала тонкий аромат и сердцебиение. Слышала так, будто она не была человеком. Она могла легко отделить эти запах и звук от других запахов и звуков. Сконцентрироваться на них, сделав их тем самым навигатором, который укажет самый верный и самый короткий маршрут к цели.

Легкие, крадущиеся шаги и хруст опавшей листвы, оставшейся еще с прошлой осени.

Запах обратился в нити, подсвечиваемые лунным сиянием. Это аромат был отличен от аромата тела, парфюма, крема. Так пахло сердце, такой аромат источала душа. Он был чарующе прекрасен. Его легкий шлейф без усилий затмевал и отодвигал на второй план все иные запахи.

Она не слышала музыки. Не слышала гомона десятков голосов, сливающихся в нечто неразборчивое и единое. Она не видела этих людей, хотя все они были перед ней, как на ладони.

Темное средних размеров помещение, освещаемое холодным неоновым мерцанием, было для нее лесом, простирающимся на многие километры.

Их разделяла всего пара сантиметров. Он не был недостижимой целью, но раз за разом, аромат его любви переносил ее в места настолько прекрасные и волшебные, насколько могло представить себе ее воображение.

Она не слышала его голоса, не замечала того, с какой страстью он на нее смотрит, с какой страстью смотрят на него. Она бежала по сырой от росы траве, вдыхая полной грудью волшебный аромат его души, наслаждаясь мелодией его сердцебиения.

Она не замечала его прикосновений. Он с чувством сжимал ее руку в своей, обнимал, касался ее щеки и шеи своими горячими губами.   Ей же казалось, что ее ласкает теплый июньский ветерок, прячущийся в кронах деревьев. Она была очарована, одурманена, восхищена.

Биение его сердца, ставшее самой выдающейся композицией, одновременно объединяющей в себе все жанры и не одним из них не являющейся, соединялось воедино с ее собственным пульсом.

Она чувствовала, как по ее венам к самому сердцу, соединившись с кровью, заменив в ней кислород, бежит дыхание самой планеты. И скрытое в ее недрах ядро мерно стучит в ее груди.

Она не чувствовала более земли под ногами. Легкий ветерок подхватил ее легкую как перышко и понес в высь, усадил на крепкую ветвь и оставил там сиять в лунном свете.

Гомон голосов не умолкал, но она слышала лишь шелест листвы и трели соловьев, нашедших свое убежище в густых зарослях кустарника.

Легкий ветерок открыл свои незримые объятия, обнял ее за талию и снова поднял в небеса. Она летела к звездам. Луна улыбалась ей. Ветерок держал ее нежно и крепко. Она чувствовала его на своих губах. Запах мокрой земли и влажного после летней грозы воздуха наполнил ее легкие.

Звезды, звеня, обвивали ее тело тонкими золотыми нитями. Она чувствовала себя обнаженной, облаченной в звездное сияние. Они ткали ее одеяние, а луна длинной фатой покрывала ее лицо.

Но вот, одна, самая смелая и самая яркая звездочка, когда она приблизилась к ней, обожгла ее уста жарким поцелуем. Поцелуй тот казался бесконечным, а ветерок запустил свои невесомые пальцы ей в волосы, едва касаясь ее затылка. Теперь аромат окутывал всю ее целиком. Запах ее тела отныне начинался с нее, а заканчивался им.

Эти чувства пронзили ее насквозь. Ее манила бесконечность космоса. Впитывая его в себя и постигая его тайны, она все более и более погружалась в темноту. Непроглядная мгла, лишившая ее зрения, обострила все другие ее чувства.

И, вновь, ощутив мягкую влажности травы под ногами, она побежала быстрее. Она неслась на немыслимой скорости, влекомая ароматом и ритмом пульса, скрытого под тонкой кожей изящных запястий.

Одним рывком, она схватила добычу за плечи и повалила его на землю. Сжав его запястья, она пригвоздила их к почве. Отныне все вокруг источало его аромат. Им пах даже воздух вмиг ставший сухим и горячим.

А после ветер усилился. Он поднял их обоих. Скачок. Ее обнаженные бедра плотно прилегают к лоснящимся бокам вороного коня, который несется настолько быстро, что его серебряные копыта почти не касаются земли. Все ее тело сотрясается. Она легко ловит ритм коня, несущегося галопом, почти ложась на его спину, ощущая его тяжелое дыхание.

Скачок. Развернувшись, она видит, как развивается его хвост на ветру. Казалось бы, само его движение заставляет воздушные массы двигаться быстрее.

Скачок и снова разворот. Дикий мустанг несется с немыслимой скоростью, ломая ветки деревьев и юные тонкие стволики. Она держится за его гриву, а он то и дело пытается встать на дыбы.

На неоседланной лошади и без того трудно удержаться, но она садится на него “по-дамски”, рискуя упасть всякий раз, когда он поднимается на задние ноги.

Сухая листва и чернозем обращаются в пыль, которая мантией ложится на раскаленный воздух. Но внезапно все вокруг замирает. Конь останавливается, после идет очень медленно, постоянно замирая. Ясное небо затягивают тучи, слышны раскаты грома, яркими вспышками с шумом и клекотом сверкают молнии. И вот одна из них. Самая яркая, самая горячая, пронзает ее тело насквозь, от темечка до кончиков пальцев ног. Она падает на тихо бредущего коня, искрящегося электричеством.

Тьма рассеивается. Она ощущает ладонями мягкость ковролина. Запах остывшего кофе и выпечки. Он лежит на полу, его запястья по-прежнему крепко сжаты. В комнате темно. Обеспокоенный ассистент тихо, но настойчиво стучит в дверь, которую они все-таки додумались закрыть. В зале до сих пор гремит музыка. В гомоне голосов слышится его имя. Она медленно поднимается на ноги и садится в кресло. Смотрит на себя в зеркало. Растрепанные волосы, раскрасневшееся лицо. Он подходит к ней и целует ее в макушку. Они оба не помнят, как оказались в его гримерке. Но оба знают, что он был тем легким ветерком, унесшим ее со сцены.