Сводные братья

Сводные братья

Игорь и Леха — сводные братья. Мать у них общая, а отец Игоря с мамой развелся, живет в другом городе, там еще один брат. Он к папе ездит два раза в год на каникулы, последний раз с Лехой. Такая семья. Три брата, а города два. Живущий не с ними совсем еще маленький, только в школу пошел. Игорь, как говорит Лехин папа, уже настоящий мужик. Скоро школу закончит.   И будет девкам жару давать. Лехин папа не знает, что Игорь уже сейчас жару дает, и не только девкам, но и парням.

А Леха все про Игоря знает. Нет у них тайн друг от друга. И никогда друг друга родакам не продают. Сколько раз мама Леху выспрашивала про старшего, с кем он и что. Не знаю, у него спроси, отнекивался, как мог.

Живут братья бок о бок. Одна комната на двоих. Жилищные условия у них, конечно, не очень. Правда, и хуже бывает. Когда приходят к Игорю друг или подруга, а иногда и он, и она, в тот самый момент из собственной комнаты Леху беззастенчиво выставляют. Подруга и друг Игорева сводного брата стесняются. Игорю — что? Брат его видит всяким: и голым, и дрочащим: в одной комнате друг от друга спрятаться негде. Да и к чему? Разве Леха не знает, чем Игорь с другом, или с подругой, или с обоими вместе занимается, когда его выгоняют?

Не сопротивляется. Уходит спокойно. Знает: при нем ничем заниматься не станут. А ему, если уж не участвовать, то хотя бы жутко хочется поглядеть, тем более что фантазия у них у всех ого-го, такое придумывают, чего даже в порно отыскать невозможно.

О том, что у Лехи есть заветная щель, Игорь знает прекрасно. Но ни другу, ни подруге о ней не сообщает — ни-ни, иначе хрен они на глазах Лехи будут вытворять то, на что тела их способны. А те способны на многое.

Недавно на полу, постелив тряпье, чтобы не жестко, круг учинили. Друг подруге между ног просунул голову и вовсю это место влажное лижет, а та Игоря руками за мошонку схватила и самозабвенно сосет, тот в свою очередь лижет другу анал. Так лижут друг друга, сосут, все в слюне, и у Лехи между ног подмокает — от пота, и головка капли первые выделяет.

Это только начало. Прелюдия. Задуман целый спектакль, но у молодых на долгое представление сил сдерживаться не хватает. Гикнув, круг разрывают: подруга ложится под Игоря, тот, загнав, жопой дрыгает почти под носом у Лехи, наблюдающего с короткой дистанции, друг свой склонил над подругой, та, держа рукой, отсасывает его силу мужскую. Словом, через несколько минут все в малофье, Леха тоже, едва успевает вытащить из трусов и, дроча, брызнуть в сторону — вытрет потом.

Так они дружно кончают. Еще голыми прыгают на сдвинутые кровати. А Леха, спустив, в ванную идет подмываться, разглядывая: не выросло ли там за последнее время, и проверяет, как дело под мышками обстоит. У отца и у брата там целый лес, а у него пока пара кустиков мелких, вроде тех, которые за улицей начинаются.

Там мусора больше, чем кустов и деревьев. Бутылки, осколки, железяки, гондоны. Туда, на природу приходят понятно зачем: нажраться, потрахаться, что человеку нужно еще, кроме здоровья? Братья туда ни ногой, хотя раньше, когда у Игоря не было этих друзей, ходил — поглядеть, подсмотреть, подрочить, притаившись. Когда Леха подрос, и выросли волосы на лобке, Игорь стал с собой его брать. Ходил Леха туда с неохотой, больно было противно. Ходил ради Игоря. Он со старшим братом готов сколько угодно, когда угодно, в любое место на свете.

Сводный? Какая разница. Главное — брат.

Когда у Игоря появились сначала друг, потом и подруга, когда начались в их общей комнате, как говаривал Игорь, олимпийские игры, в которых не важно выигрывать, важно участвовать, ходить подглядывать перестали. Леху и вовсе туда не тянуло. А тянуло подсматривать в щель, которую не сразу сыскал. Долго мучился из-за того, что выставляют, дрочил просто так, не видя, не слыша, разве журнальчик какой перед собою положит. И страдает, что брат делает без него.

Сплошные страдания юного Вертера, о которых как раз он читал, герою очень даже сочувствуя и не понимая, почему ничего не написано, как снимал напряжение. Все легче. Рука любовные муки весьма и весьма облегчает. Спросил у брата, тот только плечами пожал: какие глупости тебя занимают. И сейчас мало кто пишет правду о пацанах, которые уже жутко хотят, а вставить некому, к тому же болезни всякие, надо беречься, и гондоны при себе на всякий случай иметь. Прикинь. Идешь с девчонкой или парнем со школы. Вдруг он или она тебе признаются в любви. Поцелуйчики, лапанья, ты, к примеру, расстегнув штаны, даешь ей или ему красавца своего пососать, или, что на природе сложней, ей или ему вставляешь спереди или сзади. Представил? Так вот! Ни в рот, ни в п*зду, ни в жопу нельзя вставлять без гондона. Усек?

Брат его во всем наставляет. И правильно. Не отцу же делом таким заниматься. Неудобно. Слова всякие, которые папе сыну говорить неприлично.

Брат из тех, кто и берет, и дает. Наглядевшись в заветную щель, Леха решил, это как раз для него, хотя попку подставлять ему стремно. Мечтает, как брат, друга и подругу себе завести. Приведет домой, в их общую комнату, извини, брат, выйди, пожалуйста. Вежливо так, ехидненько — за прошлое отомстить.

Однако пока ни друга, с которым мог бы поиграть в голые игры, ни подруги нет у него и в помине. Поиграть в такую игру надо предлагать осторожно — как бы в морду не схлопотать и дурную славу себе не нажить. У них с этим строго. Повезло брату таких друзей заиметь.

С девчонкой и вовсе боязно о таком заговорить. Ей, наверное, вначале надо слова разные красивые на ушко шептать, потом руки ей гладить, затем целовать, пока цыцьки полапать себе разрешит, а когда в трусы к себе пустит, на это и вовсе полжизни может уйти. К тому же лизать ей, как это делали подруге Игорь и друг, ему не охота: противно. А вот залупу парню, такому как он или старше, можно и полизать. У самого поднимется наверняка, а то и спустит без рук. Он этот кайф обожает. Ничего нет в мире чудесней, когда весь, спуская, трясешься от счастья.

Так они, братья Игорь, Леха, и жили, конечно, не только дружили, но и ссорились и даже дрались. Разве вы видели братьев, живущих в одной комнате, которые по пустякам глупейшим не цапались?  

И, вот, у младшего семнадцатый день рожденья случился. К нему подошел еще девственником, если не считать заветные упражнения у щели во время игр олимпийских.

В этот день, как всегда, Леха в школу пошел, было много уроков, так что домой возвращался довольно поздно и очень уставшим. Семейный ужин с тортом и со свечами назначен на вечер, когда родаки с работы вернутся.

Тем временем Игорь, встретив, зазвал брата в их комнату. Перед тем, как войти, громко свистнул, после чего дверь распахнул: на сдвинутых кроватях подруга и друг встретили героя дня восторженно в голом виде и в полной сексуальной готовности.

Как их брат уболтал? Непонятно.

Как рукой усталость сняло! Взрослого мальчика в шесть рук быстро раздели, во все места ласково расцеловали и, нежно облапав, три дырки в разных местах на выбор ему предложили — барать, и два палки — заднюю девственность распечатать и увлажнить сладкой юношеской малофьей.

Увы, на том пиру я мед-пиво не пил, ни подругу, ни друга, ни братьев я не барал, да и меня не барали: не позвали на пир всеблагие — в собеседнике и в соучастнике не нуждались.

А жаль!