Морская невеста с Камня Магов. Из сборника Выебал невесту на свадьбе

Мы, Советские солдаты, куда бы нас не забрасывала судьба, не только служили. Мы жили, любили, были обуреваемы страстями и желаниями. Служить мне довелось на острове Наргин (Бёюк-Зире) в море Каспийском. Страшна судьба его в истории. В его каменной утробе тлеют кости военнопленных-жертв Первой мировой войны, затем тюрем царской и, позже, советской власти. А в приостровных водах на глубине ржавеют баржи с осуждёнными утопленниками в кандалах и без оных. И лишь с началом Второй мировой войны Наргин ощетинился зенитными орудиями, а затем и ракетами противовоздушной обороны.

Естественно, ни одной женщины на том жутком острове не было, а поэтому для нас, солдат, он был каторжным без них — милых женщин. Они были лишь в наших грёзах. Фотографии их мы зацеловывали до иступления.   А уеденившись, глядя в даль морскую, каждый из нас видел свою далёкую любимую, если она была, а если нет - то воображал её в силу своих эротических фантазий.

Мы, наргинцы-солдаты были, как птицы-воробьи средь моря, и на вечерних зорях азартно не то пели, не то чирикали, выбивая подковами солдатских ботинок искры из камня, маршируя к клубу, где крутили для нашего культурного воспитания легендарные киноленты: «Ленин в октябре», «Броненосец Потёмкин», «Джульбарс» и другую чурчхелу. Особой любовью пользовался фильм «Чапаев». Все мы были влюблены в Анку-пулемётчицу, которая по мнению наргинцев была прекраснее всех Ев, и нас, двадцатилетних парней, понимала, как настоящая женщина. Из зала Анке посылались воздушные поцелуи, признания, восхищения и более глупые возгласы. Все мы заливались перед Анкой, по-воробьинному её желая.

Но! Была у нас возможность зреть не только чапаевскую Анку-пулемётчицу.

Был у нас на КП полка замаскированный пункт визуального наблюдения, с которого просматривалась близлежащая экватория моря и, естественно, всё, что находилось или  могло находиться: проходящие суда, яхты,   катера, лодки, пловцы. Просматривались и близлежащие острава, в том числе остров Свиной, он же Санги Мугань– в переводе с персидского дословно означает «Камень Магов»,   история которого любопытна.

Племя Маги, являясь жреческим, издревле  жило на территории Азербайджана и были они поклонниками священного огня исходящего из морского камня, о котором  в пятом веке Прис Понтийский, византиец, со слов римлян, описывая путь, ведущий из Скифии в Мидию, писал о месте, «где из морского камня пышет пламя» то есть о острове Санги Мугань.

Что же касается его названия "Свиной", то есть предположение, что в старину остров Санги-Мугань называли "остров с виной", т. к. был местом ссылки преступников. А уже потом название перешло в "Свинной".

Есть версия, что возле этого острова в 1669 г. произошло сражение между казацким войском Степана Разина и большим флотом, посланным иранским шахом. Этот морской бой связан с легендой о пленении персидской княжны, которую Стенька сильно любил, а потом утопил.

История княжны, утопленной Стенькой, передаётся из уст в уста до ныне. Трагическая история её превратилась в живую легенду. Жива она, «су периси» - дева-невеста, как называли княжну персидскую аксакалы азербайджанцы. Её-шахскую дочь, ставшей невольницей, принудил к плотской любви простой смертный, а, потешившись, бросил в волны Волги. Но Бог милостив, и маги острова Санги Мугань спасли её, приняли в свой приют сирен, ундин и иных русалок— загадочных красавиц, живущих в воде. По преданию, они искали себе мужей среди земных мужчин, которых одаривали всевозможными богатствами, лишь бы те навсегда остались с ними в море.

Однажды неожиданно захожу на пункт визуального наблюдения к ефрейтору Воронкову. Он оторвался от прибора наблюдения и смотрел на меня тёмными, слегка выпуклыми глазами и был явно не доволен моим приходом.

- Что ты, Воронок, там увидел, что у тебя глаза как у кота оторванного от сметаны?

- А вы, товарищ старший сержант, сами посмотрите. А я посмотрю какие у вас глаза станут.

Я прильнул к прибору наблюдения и увидел обнажённую женщину, она сидела на  выступающей из моря скале, расчёсывая свои волосы. Померещилось, - подумал я. Протёр глаза. Припал вновь к бинокуляру. Любуюсь морской купальщицей. Она, расчесав волосы, с  грацией дельфины нырком ушла под воду. Чудное видение исчезло, лишь высятся вокруг прибрежные скалы, озаряемые солнцем, с глухим ропотом набегают на них волны, дробятся об утес на котором сидела только-что купальщица,   и осыпают его брызгами белой пены… Загляделся я на ту красоту морскую, и обращаюсь к Воронку — хохлу с Кубани:

- Воронок, что это за деваха? И почему ты не доложил о появлении её на «Свинном»? Ты в дисбат захотел?

- Товарыщь старшой сиржант, я нэ знав  як доложить. Вона, зараза, мэнэ як околдувала зразу, як я побачив еи ще в води у острова. Хотив доложить, но бачу, шо вона совсим гола усилась на каменюку и зачала чисать свои волосься на голови. Дывлюсь — нэ волосься, а грыва длынюча, як хвист у кобылы! Я и залюбовався. Рот раззявыв, чуть слюнямы нэ захлэбнувся. А вона, зараза, повэрнулась у мою сторону, глаза еи мэнэ як током поразылы и чую голос:   « Ундина я,  шахская дочь. Хочешь, с тобой проведу я, солдатик, лунную ночь? ».

- Боже! Та цэ ж голос княжны, шо Разя утопыв! — ризанула мэны муысля. И я закрычав: - Хочу! Хочу! Тилько ты до нас плывы. а то як жэ я с тобою побачусь. С той поры вона стала пыдплывать до Наргина. Я хлопцям про нэи сказав, так воны тэпэрэча любуються нэю, як вона прыплыва. До сэбэ вона не подпуска ныкого. - Воронок, ты не придуряйся со своей балачкой, а говори что и как по русски. Тут не Гуляй Поле. - И он, хохол кубанский, продолжил на чистейшем русском: - Словно дурманом наполнило меня похотливое желание. Я остался наедине с русалкой, которая начала такие выкрутасы своим телом и станом  выделывать, что у меня совсем ум за разум зашёл. А она, как приведение, нырь от берега в море и поплыла на  свой Камень. Долго видел я её гриву, распластанную по воде.

А по отбою, словно не сон, а явь, явилась предо мной княжна персидская. И был у неё не рыбий хвост, а две женских ножки и целый мир между ними.

- Закрой глаза – тихо сказала она. Нежно наши губы соприкоснулись. Я почувствовал её всем своим существом. И в моей груди всё забурлило. Я начал целовать её щёчки, потом  шейку. Нежно прикусывая мочку её уха, я нашептывал ей ласковости. Русалка тихо смеялась. Моё сердце разрывалось от чувств. С каким-то остервенением я терзал, как оказалось, когда очнулся, подушку.

- И ты опаскудил и трусы и простыни?! — захохотав, спросил я Воронка. — Я скажу старшине Белкину. Пусть он научит тебя уму-разуму, чтоб постельное бельё не паскудил! — и опять захохотал.

- Товарищ старший сержант, не говорите старшине. Он же из меня посмешище сделает. Все ж по ночам кончают, а с меня одного все смеяться будут. Не говорите.

- Ладно, Воронок, не скажу. Но и ты никому ни  слова, а я понаблюдаю за твоей княжной персидской.

Стал я приходить к Воронку и пристально наблюдал за Камнем Магов. Оказалось, русалка появлялась там не каждый день, а по солнечным дням. Посидев под солнцем, плыла к Наргину, вылезала на одну из плит неподалёку маяка, и загорала. Любоваться ею можно было сколько угодно, но не тот я был парень чтобы довольствоваться только этим. И я решил подзаловить нарушительницу запретной зоны, кто бы она не была.

В один из солнечных дней увидел я выплывшую из вод нарушительницу запретной зоны. Она обнажилась и легла на плиту загорать. Я подкрался и увидел сказочную красоту. Но стоило мне подобраться к ней поближе, она раскрыла очи, схватила свои  одежды и, словно самочка дельфина, нырнула в морскую пучину.   Я сел на камень, где только что лежала она и глядел в воду, где, как мне казалось, затаилась красавица с ожерельм из самоцоветов глубин моря.

- Чего ты, красавица, испугалась и убежала? Мне так хотелось побыть с тобою. Скажи, я могу надеяться увидеть тебя, божественную и прекрасною? Ты же ведь живая.

И она всплыла! Я увидел её! И услышал голос её, с пеньем раковин схожий:                

- Да, я земная и живая. Я шахская дочь — жертва дикого казака с Дона, бросившего меня в пучину волн. Но меня спасли маги с Камня, и за это спасение заговорили быть русалкой-недотрогой. Мне так одиноко на Камне без ласк и любви. Вот и плыву к вам, солдатам, страдающим страстью любви. Быть самой желанной вам мне суждено. И ты, избранник сегодняшний мой, взгляни на меня, поцелуй, обними. С тобой я останусь во снах до зари.

Она плескалась в море. Я любовался ею. Затем она уплыла.

А ночью снились мне сны небывалые — в волнах морских цвели земные цветы.

И в них -

Мне снилась девушка, такая чудная, такая милая, на вид — гроза.

Мне сердце ранили мечты обманные и жгли лучистые её глаза.

Казалось будто бы она усталая склонила голову ко мне на грудь

И эту девушку с глазами карими, с глазами жгучими

С тех пор во снах люблю…