А в коридоре тихо падал снег. Встреча, попытка ном

На весёлой новогодней вечеринке, залитой мягким светом гирлянд и озарённой смехом друзей, ловелас Алекс внимательно разглядывал присутствующих. Его взгляд остановился на Серафиме — той самой неприступной мадам, любящей философию и не имеющих особых планов на романтику. Ту самую,   с загадочным выражением лица, в очках, которую никто не мог приручить. В этот вечер, исполненный надежд и азартного желания, Алекс решил, что не уступит ей легко и вновь попробует покорить её сердце.

С неукротимым блеском в глазах он принял решение, которое ни разу его не подводило. В задумке этой находилась хитрость: взять букет фиалок и... засунуть его в ширинку. Понятно, что подобный шаг вызывал и смех, и недоумение, но именно этого и добивался Алекс — привлечь внимание Серафимы любой ценой.

Стоило ему пересечь комнату, как он почувствовал, что всё вокруг затихло — дыхание времени словно замерло в ожидании его слов. Взгляды сосредоточились на его персоне. Он уверенно подошёл к Симе, поправил прическу и, когда она взглянула на него, с хитроумной улыбкой заявил:

— Это тебе!

Он ловко открыл ширинку, и бухнул в её сторону букет фиалок, пахущих весной и романтикой. В этот момент в послышался  шёпот восхищенных подруг, но взгляд Серафимы не изменился: её ледяная неподвижность, словно  снежные сугробы, отражала слабое освещение елочной гирлянды.

— Не трудись, — произнесла она медленно, но уверенно, и в её голосе не было ни капли смущения. — С некоторых пор я решила, что всё и всегда будет только на моих условиях.

Алекс почувствовал, как внутреннее напряжение увеличилось в несколько раз. Её слова были как холодная волна, накрывающая его с головой. Он знал, что Серафима играла в свою собственную игру и она была сама себе капитан. Но именно это и притягивало его к ней так сильно. Она не просто бросила ему вызов — она заставила его потеть над тем, чтобы завоевать её сердце.

— А ты не боишься, что все может обернуться иначе? — сладко произнёс он, стараясь скрыть слабость. — Условия бывают разными. И иногда они меняются…

Серафима бросила ему пронизывающий взгляд, полный противоречий, в котором читались и страсть, и осторожность. Её губы изогнулись в усмешке.

— Меняться могут только те правила, которые сочиняли слабые, не уверенные в себе люди. А уверенность — это то, что я не потеряю, как бы меня ни искушали, — произнесла она, звуча как воплощение холодного лунного света.

Алекс, не теряя надежды, шагнул ближе. В воздухе витал чарующий аромат фиалок, смешиваясь с ароматом ее духов. Он знал, что это будет не просто завоевание — это будет настоящая борьба за сердце, за доверие, и за возможность быть с ней на равных.

— Может, раз уж ты так уверена... я тоже задам свои условия, — произнес он, ухмыляясь. — Я готов ждать. Долго. Очень долго, если надо.

Серафима медленно покачала головой, словно это было самым умным, что она когда-либо слышала. В её глазах заблестели искорки игривости.

— Ну что же, Алекс, — произнесла она, — видеть, как ты готов ждать, может быть, даже забавно… Но позволь мне заранее предупредить: чем дольше ты ждёшь, тем сложнее будет твоя победа.

Здесь, на этой весёлой вечеринке, с огнями, которые светились вокруг, и музыкой, звучащей в ритме надежды, они оба поняли, что это лишь начало долгого и захватывающего пути. Алекс знал одно: даже если его настойчивость каждый раз будет разбиваться о её сильный характер, он продолжит сражаться за то, что может стать их уникальной историей — безумной и яркой, как фиалки, роняющиеся из его ширинки.