Монастырь Часть 1

Я вошел в подсобное помещение в сопровождении пожилой монахини. У окошка сиротливо стоял добротный, деревянный стул ручной работы. Монахиня указала мне на него и велела ждать, когда меня позовут, после чего удалилась , оставив меня наедине с монастырской тишиной.

Коротая минуты ожидания, я уставился в окно.

Был теплый августовский день, за окошком светило солнце, а пейзаж, открывавшийся моему взору, радовал великолепием красок. Справа были виноградники монастырского подсобного хозяйства, чуть левее отражал белые облака небольшой пруд с целебным источником, о котором даже ходила легенда…

Мы с женой часто ездили в этот женский монастырь, так как его обитатели вместе с матушкой верой и правдой служили Господу, в отличие от тех монастырей, где деньги большого города имели полную власть и превратили их в небольшие коммерческие предприятия. Моя жена была близко знакома с матушкой, поэтому я терялся в догадках, что за сюрприз она мне подготовила…

День рождения у меня в ноябре, - до празднования ещё далеко, вел себя вполне прилично и сюрпризов в стенах монастыря уж совсем не ждал… Ну, Наташка, ну и выдумщица… Я мечтательно закрыл глаза и мысленно представил себе образ своей супруги…

Внезапно дверь открылась и на пороге появилась моя Наташка.

- Юрочка, не задавай только ненужных вопросов и полностью доверься мне, - скороговоркой произнесла она, схватив меня за руку и потянув к выходу.

- У нас очень мало времени, мы отрываем людей от их размеренного уклада. Всё мероприятие займет не более получаса, зато впечатлений и воспоминаний… - проворковала она уже по ходу движения, - все будет так, как ты хотел, ты же у меня настоящий мужчина, смелый и готовый к экспериментам. Тем более, что слуги божьи с удовольствием откликнулись на мою просьбу скрепить наш союз обрядом очищения , добавила она, обернувшись и загадочно улыбнувшись.

Я последовал за ней, в очередной раз, получая удовольствие от созерцания её ладных округлостей…

Что я хотел и, причем здесь смелые эксперименты?.. Я не успел вспомнить, так как мы вошли в просторную комнату с потолком из матового стекла, источавшего равномерный рассеянный свет. Я замер у порога, опешив от неожиданности.

Посреди комнаты стояла широкая, внушающая уважение, массивная скамья. Наташка опять взяла меня за руку и вывела на середину зала.

- Так, Юрочка, только быстренько, снимаем футболку, мокасы, штаны, носки, словом всё-всё.

- Не, я не понял, что за спешка и почему ты командуешь,- попытался было возразить я, но она быстро прильнула к моим губам на мгновенье и, отпрянув, выпалила:

- Не ставь меня в неудобное положение, если я прошу тебя о чем-то, то полностью отдаю себе отчет в том, что делаю, ведь ты же меня знаешь, - и нотки металла в её голосе подчеркнули всю серьезность текущего момента.

Я, молча, подчинился её требованию и через минуту остался только в трусах.

- И трусики тоже!- сдвинув бровки, промурлыкала она, одновременно пальцем указав на пол, сгребая в охапку сброшенную одежду и засовывая её в кулек.

А, ладно, будь что будет, и я остался без последнего покрова, защищавшего меня от её торжествующего взгляда. Она сделала круг почета вокруг меня и произнесла, слегка шлепнув меня ладошкой по заднице:

- Красавчик, - не стыдно такого мужчинку и людям показать.

-Давай, вались на лавку лицом вниз, спрячь свой срам от людских глаз и готовься морально к духовному очищению.

Я с облегчением улегся на лавку, с удивлением обнаружив, что лавка не была ровной, а имела ложбинки для коленей, и, что, самое, интересное, для моего органа, начавшего подавать признаки жизни…

Для лица в лавке было вырезано большое отверстие, позволяющее беспрепятственно рассматривать структуру каменой кладки пола, наверное, чтоб сосредоточиться на процедуре очищения, подумал я.

- Зайка, тебе удобно? – склонившись надо мной, прошептала она мне на ушко.

Эта забота так тронула меня, что я, хотел было, приподняться, но её рука решительно легла мне на поясницу:

- Лежи смирно, я сейчас, - и её легкие шаги растаяли, откликнувшись тихим эхом в углах комнаты.

Не прошло и пяти минут, как в комнату вошло несколько человек. Я уткнулся лицом в отверстие, чтоб они не увидели моего лица. Мой оголенный зад покрылся легкой испариной перед незнакомыми мне людьми. И тут я услышал знакомый голос, сомнений не было, женщина говорила с легким придыхом, это была настоятельница монастыря:

- Раб Божий, готов ли ты очиститься от скверны и принять наш обряд, который мы проведем с надлежащим усердием и старательностью?

Комната была пустынна и, многократно отразившись от стен и углов, слова произвели на меня магическое воздействие.

- Не слышу ответ, раб Божий? - добавила она.

- Да, я готов, - сказал я и не узнал своего голоса, он показался мне каким-то детским и слабым. Вдобавок ко всему, испытывал легкое стеснение в области паха из-за растущего возбуждения от самой ситуации, лежания с голой задницей перед матушкой, которая совсем недавно, лично для нас с женой, устроила возможность посетить монастырский обед.

- Сестры , - распорядилась она, тогда за дело. Сестра Лидия, сестра Екатерина, несите кадку.

Сестра Сильвия, сестра Мария фиксируйте. Наталья, а вы сходите в цветник и скажите, чтоб сестра Алла дала Вам нашу одежду, а то обтянутые джинсы, - это не совсем то, что нужно для обряда, во всем должна быть строгость, включая одежду.

Да, и пусть сестра Алла приведет с собой самых старательных сестер Лилию и Зою, которые, в последнее время, проявляют особенное усердие и исполнительность.

Шуршание одежд, хлопанье двери и приятный голос над моей головой произнес:

- Возьмите, пожалуйста, в руки жезл и не выпускайте его из рук, пока Вам этого не разрешат.

- Протяните руки вперед,- пропел тот же ангельский голосок.

Я покорно протянул руки вперед и, ощутив металлический стержень, схватил его обеими руками.

Тут же, поверх моих запястий положили какой-то брус с углублениями, который прочно зафиксировал мои руки в вытянутом состоянии. Щелкнули замки и тот же голос сказал:

- Сестра Мария, не стойте истуканом, фиксируйте ноги.

Поверх лодыжек положили нечто, щелкнули замки и я ощутил себя полностью беспомощным, так как и руки и ноги были вытянуты и надежно прижаты к скамье.

Ещё через несколько минут комната ожила движением, несколько раз хлопнули двери, прошуршали одежды и, внезапно, всё стихло, воцарилась полная тишина.

- Раб божий, подними голову и внимательно посмотри на тех, кого ты будешь благодарить за отпущение тебе твоих былых прегрешений.

Кровь стукнула мне в висок от стыда и незавидности положения.

Я, нехотя, оторвал голову от скамьи и застыл в изумлении. В нескольких шагах от меня стояла настоятельница монастыря, а позади неё шеренга из 8-ми монахинь. Все были в строгих черных одеяниях и черных головных уборах. Две из них были совсем юны, по крайней мере, так мне показалось, потому что малиновые пятна на щеках выдавали неикушенность сих див. У остальных были строгие спокойные лица, не дающие повода для эротических фантазий. И, о Боже, среди них в монашеской одежде моя Наташка с блуждающей улыбкой на губах. Прям у ног настоятельницы стояла кадка с мокнущими в ней ивовыми прутьями. И тут я понял, что сейчас произойдет банальная порка розгами, которая неотвратима ни при каких обстоятельствах.

Вот Наташка, ну и стерва, ну лиса…

Оказаться с голой задницей перед целым строем баб,

жаждущих выбить из тебя героя и заставить рыдать и умолять прекратить этот цирк.

Но поздно пить Боржоми, когда почки в трусах…

Одно дело, когда в виде игры любимая женушка стегала ремешком по попке, изображая из себя боярыню, дерущую своего холопа…

И совсем другое дело, когда всё по-честноку и всерьез.

- Наталья, как любящей супруге, Вам позволено собственноручно подложить валик под бедра Вашего спутника, чтоб максимально приподнять зад и содействовать тем самым максимальной эффективности всего действия, прошу…

Наташка подплыла ко мне и сделала всё как велела настоятельница, шепнув на ушко:

- Люблю тебя… и, вернувшись в строй.

Мой зад заметно приподнялся над скамьей, оттопырившись навстречу недругу, мокнувшему в зловещей кадке.

- Сестра Екатерина, Вам предоставляется право начать мероприятие, - голос матушки вывел меня из оцепенения. Сестра Сильвия, сестра Мария, ваша задача обеспечить неподвижность на протяжении всего процесса. Приступайте.

Из строя монахинь отделились три силуэта.

Как я и предполагал, две молодки к розгам не допускались.

Через мгновение меня оседлали. Одна, из молодок, та, что поменьше, села на ноги.

Другая, которая покрупнее, села ближе к шее.

Да, если бы все происходило в более злачном месте и при других обстоятельствах, то

ситуация, когда тебя седлают две юных особы, вызвала бы совсем иные впечатления…

Молодки же сидели на мне абсолютно нагие, для постороннего взгляда прикрытые монашеским одеянием.

Кожа моей шеи и спины соприкасалась с крепкой, ядреной задницей сестры Сильвии, а голени познавали стыд ягодиц сестры Марии. Времени насладиться новыми ощущениями почти не было, потому что сестра Екатерина вытащила из кадки длинный ивовый прут , несколько раз взмахнув ним в воздухе. До моего сознания донеслись угрожающие звуки, предвещающие начало моих страданий. Она подошла ко мне вплотную и протянула руку с розгой к моему лицу. Холодные глаза её не выражали никаких эмоций.

- Целуй руку сестры Екатерины, целуй розгу и проси не жалеть тебя, чтоб очистить от скверны твердой, праведной рукой, - приказала матушка.

Я припал губами к руке, потом поцеловал прут и выдавил:

- Сестра Екатерина, очистите меня от скверны твердой, праведной рукой без стеснения и жалости, пожалуйста.

Я от стыда опустил голову в углубленье скамьи и застыл в ожидании первого удара.

Монахиня стала с левой стороны от меня и приняла стойку, примерившись несколько раз, о чем свидетельствовали характерные легкие похлопывания прута по моим ягодицам.

Замаха я не слышал, видать сестра Екатерина делала это не в первый раз.

А вот шипение воздуха и первое знакомство с ивовым негодяем запомнилось внутренним взрывом, заставившим мою плоть что есть сил рвануться из плена моих голозадых молодок. Я сцепил зубы, чтоб не закричать, впился в жезл руками, закусил губу.

Молодки отреагировали внезапной тяжестью, пригвоздившей меня к скамье.

След от удара пылал огнём, монахиня выдержала паузу, чтоб дать прочувствовать последствия в полном объеме. Взмах, шипение, удар, огонь, попытка вырваться, пожар…

Сестра Екатерина секла от души, вкладываясь в каждый удар, безжалостно, превращая мой зад в палитру ярких рубцов. Я упрямо молчал, а она, распаляясь, всё увеличивала амплитуду удара. На 10-м ударе брызнула первая слеза из моего левого глаза, а на 12-м и второй глаз не смог сдержать выход эмоций. Молодки заерзали на мне, давая некоторое ослабление.

Я слегка приподнял голову и увидел, как моя экзекуторша заняла свое место в строю.

- Великолепная работа, сестра Екатерина, Вы, как всегда, на высоте,- торжественным голосом подытожила настоятельница.

- Сестра Лидия, Ваш черед проявить свое рвение, - эхом отразился вердикт матушки.

Опять размеренная поступь, прут из кадки, несколько взмахов по воздуху. И вот передо мной лицо сестры Лидии. Оно не лишено определенной привлекательности, но разве это сейчас главное. В моих глазах стоят слёзы, а её глаза не выражают ни капли сочувствия, ни единой эмоции. Целую руку, прут, прошу её быть безжалостной, - абсурд, но прошу…

Она становится справа и молча, не торопясь, превращает другое полушарие дюжиной поставленных ударов в сплошной пожар. Последний, 12-й удар она наносит с глубоким выдохом, и это вырывает из моей груди непроизвольный вздох. Нет-нет, это просто вздох, а не стон, убеждаю я себя, но силы мои на исходе. Опять заёрзали молодки, ослабив своё давление. Небольшая пауза, я поднимаю глаза от лавки, встречаюсь взглядом с моей Наташкой и понимаю, как она красива, как много значит для меня, насколько велика её власть надо мной.

- Сестра Алла…

Все повторяется опять, отрешенный взгляд голубых глаз, ритуал поцелуев, нелепая просьба, зловещий свист прута, рвущего плоть, слезы, градом льющиеся из глаз, отсутствие пауз между ударами, первый стон, первый глухой крик. Мокрая шея и голени от липких тел молодок, то ли от напряжения, то ли от возбуждения. Спасительная пауза.

- Сестра Лилия и сестра Зоя, ваша часть программы…

У сестры Лилии грустные глаза, а вот у сестры Зои проскальзывает что-то неуловимое, которое заставляет мужские сердца биться в учащенном темпе. Я целую руки, прутья, прошу их быть строгими, глотая слезы. Они становятся по разные стороны от меня.

Молодки максимально наваливаются на меня всем своим весом. Началось,… засвистели, зашипели ивовые прутья, по очереди опускаясь на иссеченный зад, и я, уже без стеснения, не то, что кричу,- ору. Умоляю прекратить, но меня никто не слышит, особенно сестра Зоя усердствует, её розга бьет в два, в три раза сильнее… Я не в силах больше терпеть…

И вновь пауза. Короткая, но такая желанная…

Традиционные хвалебные слова от матушки и через минуту молчания:

- Наталья, Ваш черед, рука Господа, стараниями наших сестер, очистила тело и душу Вашего супруга от злых помыслов. Но сейчас наступает самый главный момент. Вы имеете полную власть над ситуацией. Вы вправе определить судьбу Вашего спутника, ибо ещё две дюжины ударов ему не помешают. Дюжину Вы просто обязаны всыпать лично, чтоб это стало в Вашей семье доброй традицией, а вот последнюю дюжину, с помощью сестры Зои.

Вы будете говорить своему супругу Ваши наставления, а сестра Зоя старательно записывать их на его пятой точке. И поверьте, что финальную часть она проведет очень эффективно.

Наташка согласно кивает головой, достает прут, несколько раз сотрясает им воздух и подходит ко мне. Я не могу поверить в реальность происходящего, моя жена будет пороть меня на глазах посторонних людей. Но стыда уже нет, его остатки напрочь выбили из моей задницы мокрые гибкие слуги Господа…

- Юрочка, ничего личного, процедура и только, -протягивая ко мне руку, сжимающую прут, затараторила она сладеньким голоском.

Я целую такие родные руки, прут, прошу забыть о жалости и, спустя минуту-другую, опять кричу, ору…

Насколько обманчивой бывает внешность, - хрупкий аленький цветочек, получив шанс показать себя во всей красе, мгновенно превратилась в беспощадную фурию, вырывающую мои крики, как заслуженные комплименты в свой адрес…

- Браво, Наталья, Вы превзошли мои самые смелые ожидания, - не сдержала слов восхищения настоятельница.

-Сестра Сильвия, сестра Мария, Ваша миссия выполнена, спасибо, можете быть свободны.

Чувствую облегчение, приток свежего воздуха на влажные насиженные места.

Молодки поспешно выпорхнули из помещения, о чем сообщила мне хлопнувшая дверь.

-Сестра Алла, сестра Лилия, потребуется уже ваша помощь.

Опять меня оседлали, но мне уже не до ощущений, связанных с прикосновениями филейных частей. Меня, буквально, вдавили в скамью, и только зад пылал и дымил в ожидании финала.

И вот вновь глаза сестры Зои, надменные и такие вызывающие…

Опять целую её руку, прут, и, прошу быть безжалостной…

Её глаза в легкой поволоке предвкушения значимости момента, уголки губ посещает

блуждающая улыбка, и она отвечает мне легким поклоном головы, мол, не сомневайся,

пощады не будет…

Сестра Зоя занимает угрожающую позицию.

- Наталья, формируйте первую заповедь, - поступил сигнал от матушки.

Я увидел прямо перед собой глаза моей Наташки. Они светились каким-то неземным светом, бездонные озера, в которых растворялось моё Я.

- Юрочка, запомни раз и навсегда, моё слово закон,- это раз, и она кивнула сестре Зое.

Свист и меня разорвало пополам. Я забился в конвульсиях, но взрослые монахини были как два колосса, прочно удерживая меня на скамье. Я невольно издал вопль.

- Милый, ты запомнил? И торжествующая улыбка скользнула по её губам.

- Да, да, я запомнил , твоё слово – закон, - собравшись с силами, дрожащим голосом повторил я.

- Для тебя теперь не существует других женщин, кроме меня,- это два…

В эту заповедь сестра Зоя вложила, наверное, все силы, потому что кричать не было сил, я прохрипел, как заклинание, последнюю фразу:

- Только ты, Наташенька, только ты…

- Молодец, видишь как у нас всё ладится, хороший мальчик…

- По субботам теперь буду драть тебя, как сидорову козу, в целях профилактики, понял?

Я согласно закивал головой. Это была третья заповедь, потому что характерный свист и ответный крик подтвердили, что это именно так. Нестерпимо хотелось завершения всего этого, но Наташка упивалась своей властью.

Внезапно, она на самое ушко прошептала:

- А помнишь, сколько раз ты воспользовался моей наивностью и простотой, доставив мне боль и неудобства? Целых три раза? Так вот, сейчас сестра Зоя выдаст тебе по два горячих за каждый раз, чтоб ты осознал, что такое неудобство и боль. Она подошла к сестре Зое и о чем-то распорядилась. После чего её, Наташкины глаза опять оказались прямо передо мной.

- Смотри мне в глаза считай до шести и благодари меня за милость, - сказала она и дала отмашку.

- Раз,.. два,.. заорал я, так как удары были нанесены практически без перерыва.

-Спасибо, Наташенька… Слезы предательски текут по щекам.

Сестра Зоя перешла на другую сторону и с остервенением продолжила:

- Три, четыре, спасибо родная…

- Пять, шесть, благодарю за милость…

Теряю сознание. Дают нашатырь, приводят в чувство и сознание возвращается.

- Юрочка, мальчик мой, тебе было больно? – спрашивает Наташкин голос с трогательным участием…

И, вдруг, громкий смех и злая ирония:

- Но не больнее того, когда вы, мужики, требуете полного обладания над нами…

- Так вот, с этого момента забудь и думать об этом на будущее, обладание уже было и ушло, навсегда, в прошлое, а, за сим, получите и распишитесь…

Сестра Зоя старательно вписывает истину известным ей путем, встречая достойный отклик моей плоти.

И опять шепот на ушко:

- C этого момента я, и только я, буду иметь право трахать тебя как хочу и сколько хочу, ты станешь моей девочкой и об этом будем знать только я и ты. Повтори, чтоб все это услышали, ну?

Зловещий свист , удар и отклик. Я кричу:

- Об этом будем знать только ты и я…

- Молодец, умный мальчик. И последнее, если у меня будет плохое настроение, я буду недовольна тобой, то отправлю тебя с запиской к настоятельнице на полноценную процедуру очищения. Правда, матушка?

Ответ с моей стороны не заставил себя долго ждать, так как аргументы против моей задницы были неоспоримы:

- Конечно же, дорогая, ты будешь всегда довольна мной, я буду стараться, как никогда…

- Любимая, моя Натуля…

- Я знаю, это будет именно так,- целует она меня в губы…

Спина и голени освободились от тяжести, руки и ноги приобрели свободу…

Я не чувствовал веса своего тела, казалось оно парило в воздухе…

Какое божественное облегчение, непередаваемые ощущения, ломающие бортовой компьютер…

PS.

Прошел месяц, прошли и страшные рубцы.

О визите в монастырь напоминает лишь синюшный отлив моих ягодиц.

Наташка дала мне “отпуск” от субботних порок до ноября, чтоб моя попка приобрела товарный вид.

У неё теперь грандиозный бизнес план, который очень не нравится мне возможными последствиями, но возбуждает, одновременно, возможностью опять прочувствовать и стыд и боль, дай Бог, от красивых женщин…

По её словам всегда найдутся десятки, сотни женщин, находящихся на грани срыва, которым необходим сеанс разгрузки с розгой, плеткой, ремнем, скакалкой…

В подвале своего небольшого, уютного кафе, Наташка намерена оборудовать студию, где девушки, женщины, смогут за умеренную плату выпустить пар, спустив “шкуру” с представителя противоположного пола. Я с облегчением вздохнул, когда узнал, что есть уже целая очередь из желающих занять это “почетное” место в качестве мальчика для битья…

Однако Наташка сказала, что в день открытия, только я способен не опозорить начало проекта, тем более, что будет всё в игровой форме, чтоб и людям понравилось и меня насмерть не запороли…

Наташка в постели,- гетера, ловлю кайф, доставляя ей удовольствие, но за кайф обладания,- соответствующая плата собственной шкурой.

Счастлив ли я? - отвечу:

- Да, я счастлив. И, именно поэтому, я принимаю все её условия, потому что она сегодня для меня и Бог и ангел и палач…