Обычная любовь в рассвете лет. Из сборника Истории про любовь

Это напоминало рождение Вселенной. Мириады подобных Ему, таких же подвижных и быстрых возникали ниоткуда. А Материя обжигающая, багровая билась в конвульсиях, сжималась измерениями и рождала формы. И все пространство от обозримых пределов в самые глубины тьмы заполняла Сила. Сила была единственным законом, смыслом.

Он спешил, подчиняясь ей и споря в бешеной гонке с другими. Он скользил, обгоняя белесые призраки зеркально похожих на Него. От этого зависела Его жизнь. Жизни многих и многих, кто будет потом. Еще он знал, что победить может только один. Только! И Его успех будет равен смерти всех остальных – Его братьев, стремительных, непримиримых призраков жизни. Но таков был закон, таково условие Силы.

Словно болид, дико пронзающий пространства, Он приближался к цели. Летел, обгоняя других, обрекая их на гибель и неся в себе великий Логос. Повторяя шестьдесят четыре его тайных слова, похожих на другие, тысячи раз других. Сила питала Его. Он поглощал ее жадно, вибрировал в напряженных токах и ее же нещадно тратил. Цель появилась внезапно. Огромная, такая величественная в кровавых путах бытья. Оставался лишь один последний победный рывок. И Он вошел в нее, растворился, будто в море бурный поток. Славу Логоса пел великий хор. И Он стал Ею.

*               *               *   

Она обессилено упала на подушку. Пряди волос липли к лицу. Губы еще дрожали, а тело слышало его довольное, хищное рычание. Он потянулся за сигаретой и, повернувшись к окну, закурил.

- Андрей, - приоткрыв глаза, она наблюдала за сизыми струйками дыма, его лицом. – Тебе хорошо со мной?

- Хорошо ли мне? – он усмехнулся, погладил ее по щеке, легко коснулся груди. Было около семи – удобное время нанести визит Глухову. Да и перед этим не мешало бы побриться. Можно просто позвонить, но он не любил телефоны.

- Ты не ответил, - она приподнялась, стараясь поймать его взгляд. – Андрей!

- Да.

- Что – «да»?

- Послушай, мы с тобой почти два года… Ты мужу тоже такие вопросы задаешь?

Она  укрыла ноги пледом – становилось холодно. Коробка «Ассорти» на тумбочке и недопитое шампанское. Из-за шторы серый зябкий свет обычного дня.

- Кстати, когда он возвращается?

- Через восемнадцать дней. В четверг. Андрей… - она вздохнула, прислонилась к его плечу. – Я не представляю, как жить дальше. Только и делаю, что жду твоего звонка. Как идиотка! Целыми днями! И смотрю альбом, где наши фото с Сочи. Помнишь? – ее голос дрогнул, стих до робкого шепота. – Я тебя очень люблю! Понимаешь?! Очень!

- И я тебя.

Он встал, набросил синий тесный халат. Разговор начинал раздражать. Он даже подумал, не отозвать ли Колесникова раньше? Все-таки  восемнадцать дней – большой срок.

- Неправда… - она сжала губы, чтобы не зареветь. Рука потянулась к сигарете.

- Это я.

- Привет. У меня сегодня куча отчетов.

- Андрей, я была у гинеколога.

- И что?

- Я беременна…

- Подожди, - он толкнул ногой дверь и плотнее прижал трубку. – Так что ты теперь предлагаешь?!

- Не знаю! Я не знаю!

- Тише говори! Не глухой! Деньги на аборт я дам. Допустим, завтра утром. – Вместо ответа он слышал ее всхлипы и шум проезжающих мимо машин. – Ну? Не молчи!

- Мне нельзя аборт! Понимаешь?! Нельзя! Я детей не смогу иметь! Никогда!

- Тогда я тебя совсем не понимаю! Оставляй что ли – пусть Артем радуется! Или, если не дурак, руки на тебя наложит!

- А ты?! Тебе безразлично все?! Да?! Тебе наплевать?! Что было между нами! Наплевать, что это твой ребенок! Что я предала мужа! Я на все была готова! Что я вся-вся была только для тебя!

- Прекрати истерику, дура! Приезжай, забери деньги! И больше не звони! Тем более в рабочее время!

Он уже не слышал ее рыданий. Из трубки донесся визг тормозов и чей-то вскрик. Он очень не любил телефоны.