Сила защиты

Анвар был в резиновых сапогах, черной рубахе без воротника и обрезанных выше колен джинсах. Литой крест позвякивал о гнутую, дембельскую пряжку солдатского ремня. Был он худ и бледен, впалые щеки и подбородок заросли клочковатой рыжей щетиной. Последний месяц Анвар постился особо суровым способом, на воде и сухарях, не впуская в организм никакой лишней дряни.

Не поднимая глаз, он кивнул Лехе.

- Сапоги надо было.

Тот и сам уже понял, что сглупил с ботинками. Поселок был в непролазной грязи. Анвар двинулся по улице, сутулясь, как овцебык. Леша побрел за ним следом. И какого черта вставать в такую рань, в выходной, когда мог спокойно валяться на кровати под пиво и утреннюю почту. Но если уж лечиться - так лечиться.

Вход в библиотеку был заперт, сквозь пыльные окна виднелись книжные полки и столы с абажурами, за которыми явно кто-то был.

- Собрались уже, черти, - глухо сказал Анвар.

Обогнули здание и вышли к заднему ходу. На двери болтался желтый  листок. Леха выяснил, что лекцию будут читать про вселенную и божественную суть.

Анвар саданул дверь ногой, они прошли внутрь. В читальном зале народу было полно, пол был основательно истоптан грязными следами, пахло бомжами и чем-то горелым. Анвар перекрестился куда-то в в угол, качнул головой кому-то из знакомых, и уселся за свободный столик позади всех.

Леха втиснулся рядом, перед глазами оказалась древняя настольная лампа со стеклянным абажуром, он осторожно отодвинул ее в сторону, чтобы не мешала.

По залу пронесся шепот. К обтянутой простыней трибунке прошел лектор, невысокий мужик в белой рубахе и с галстуком. Видно было не очень хорошо, мешали сидящие впереди, и Леха задвигал головой вправо и влево, чтобы поймать лектора глазами.

- Это Гареев, магистр. - обронил Анвар. - Счас начнется. - И добавил:

- Сиди тихо и не дергайся.

Дергаться Леха и не собирался, тем более за столом было тесно, как в детском автомобильчике. Он скосил взгляд на соседа - руки того лежали на столешнице, кулаки сжаты. Анвар смотрел не на лектора, а куда-то вверх, в потолок, откинув голову, а кадык его шевелился, словно он непрестанно что-то глотал. Леха тоже поглядел на потолок, но ничего особенного там не нашел. Потолок как потолок, разве что небеленный давно. Он перевел взгляд на мужика в галстуке и обнаружил, что тот уже что-то рассказывает.

Говорил магистр негромко, но внятно и певуче, будто рассказывал сказку. Красиво говорил, можно было заслушаться. Но как Леха не старался, ни черта понять не мог. Язык был словно незнакомый. Некоторые из слов звучали как марки грузинских вин, всякие "чванхара-ханхара".

Из-за этого Леша быстро заскучал, начал исподтишка вращать головой - книги, книги кругом, портреты на стенах. С правой стены на него косился Гоголь с прической, как у мушкетера Арамиса. Чуть подальше висел суровый бородатый дед Толстой. По всем стенам поразвешали. Картинки эти Лехе смутно помнились. Последний раз он здесь был лет десять тому, за компанию с одной девчонкой. Так вот тоже сидел тут, чуть ли не на этом же месте. Девчонка в институт готовилась. Готовилась-готовилась, а потом уехала к черту на рога, пропала. Так и не дала.

Леха пошарил глазами по залу - симпатичные хоть есть рядом, перемигнуться. Тетки были, но неказистые, старухи в основном, да и видны были одни затылки. Леша вздохнул снова, и тут почувствовал, как в груди что-то укололо, будто булавкой.

Он потер грудь ладонью, оглянулся кругом - под исходящее с трибунки певучее бормотание затылки впереди мерно раскачивались. Воздух вдруг стал спертым, как в бочке. Вместе с затылками закачались столы, полки с книгами, и Леха оцепенел, ощутив уходящий из-под ног пол. В груди перестало колоть, словно что-то прорвалось и потекло по позвоночнику, разливаясь в пояснице. Распирая трусы, колом встал член. Рядом раздался оглушительный треск, Леха и чуть не подскочил от неожиданности, и оглянулся на соседа.

Хрясь!

Анвар хватал воздух широко раскрытым ртом. Глаза его были выпучены, руки шарили по столу. Он захрипел:

- Во поперло, - и дальше неразборчиво, брызгая слюной.

Он откинулся на стуле назад, странно хрюкнул, и вдруг с грохотом сложился, как перочинный нож. Лоб с треском грохнулся о столешницу. Затем откинулся снова и влупил по столу еще раз.

Какая-то бабка впереди завизжала, да так, что у Лехи заложило уши. Зал взорвался грохотом падающих стульев. Кто-то вскакивал, тряся головой и дергаясь, как в припадке, при этом издавая нечеловеческие вопли. Голос лектора стал громче, пытаясь перекричать толпу. И тут Леха понял, что действительно - началось.

... Когда он выходил из зала, колени его подгибались. Во рту плавал сладковатый привкус, будто после рвоты, голова раскалывалась. Он исподтишка поправил член в штанах, который уже пришел в норму. Чувствовал он какое-то неудобство и слабость во всем теле. На выходе его встретил тощий бородач в грязно-белом халате, который совал всем под нос мешочек для пожертвований. Леха честно бросил ему монетку, и протолкался наружу.

Анвара он обнаружил неподалеку во дворе. Он сидел на корточках, невидяще глядя перед собой.

- А Гареев-то - сука, - тихо сказал он. - В ересь впал.

На всякий случай Леха кивнул.

Последние посетители выползали из библиотеки, ошалело озираясь. Некоторые из них никуда не уходили, а собирались в группки и о чем-то тихо переговаривались. Наверное, впечатлениями обменивались.

- Большой день сегодня, - пояснил Анвал. - Благодать прет... У тебя чего было?

Леха смутился.

- Это... Как бы дышать трудно. Качалось все кругом.

- Все?

- Ну.

- А потом чего?

Леха еще больше смутился.

- Ну... встал у меня.  

- Встал когда? - строго спросил Анвар. - Когда дыхалка спортилась?

- После. Будто потекло по спине, потом встал.

Анвар сплюнул.

- Не уссался?

Леха слегка обиделся.

- Ты меня вобще, за пацана держишь.

- А у меня взаправду потекло, - нехотя признался Анвар. - Во! - он раздвинул колени.

Леша с некоторой долей почтения обозрел влажное пятно на джинсах. Анвар доверительно сказал:  

- А тебе писец. Шестую чакру тебе Гареев пробил, свадхистану. Поклонись ему в ножки.

- А зачем? - тупо спросил Леша. В живот стал заползать холодок.

- Хули, зачем? Жизненной энергии в тебе больше стало, силы божьей.

Леха потерялся.

- Это та сила, что у Христоса?

- У Христа сила врожденная, - объяснил тот. - Богом данная. Нам через него благодать дается, по трем каналам, по сушумне, иде, пингале. По ним кундалини возгоняется. Неграмотный ты.

Леха согласился, что неграмотный. Слишком умно. И запоминать надо много, не привык, башка не варит.

- Сосед ведь ты мне, вижу, живешь в темноте, как свинья. Сказал, помогу  - значит, помогу. Держись меня, Бог даст, просветлишься. - Анвар поглядел в сторону библиотеки, где еще болталось несколько посетителей, приподнялся, и негромко свистнул.

От стены отделилась пара теток, несмело приблизились. Одна, с одутловатым серым лицом и испуганными глазами, подошла вплотную к Анвару, нагнулась, поймала губами крест.

- Благодать сегодня, сестренка, - проговорил Анвар, щурясь на вторую тетку, помоложе, которая целовать крест почему-то не стала. - Кто такая?

- Приблудная, братик, - сказала тетка. - Больная, здоровья поправляет.

- Не поправит, раз от креста нос воротит.

- Разуму нет, братик. Из дурного дома тока вышла.

- Бог даст, поумнеет. - Анвар вздохнул, почесал щетину. - Большой день сегодня, сестренка. Водки надо.

- Нету, братик.

Анвар нахмурился.

- Вот тока не ****и. Пошла, нашла.

- Бог видит, нету, - сказала тетка. - И денег нема, братик.

- Бога не боишься, сестренка? - тихо сказал Анвар.

Тетка залопотала, оправдываясь.

Леха украдкой посмотрел на вторую, и понял, что та еще вовсе не старая. Лет двадцать, а может, тридцать. Только худая, синяя, побитая вся какая-то. Интересно, за что ее в дурдом, подумал он. Голова у девушки была опущена, волосы торчали в разные стороны. Несколько сальных прядей закрывали лоб.

- Не мелькайте тут, - приказал Анвар. - поторчите за гаражами.

Леха понял, что это к нему с девчонкой относится. Анвар подмигнул:

- Не ссы, сейчас приду.

Тетка с Анваром исчезли, Леха побрел за гаражи, что беспорядочно лепились неподалеку, девчонка пошла следом, не дожидаясь указаний. Видно, понимала человеческий язык.

Пятачок за гаражами был усыпан застарелыми и не очень ноздреватыми кучками. Леха выбрал место почище, сел прямо на землю. Его слегка мутило, голова раскалывалась, то ли из-за чакры, с которой у него были нелады, то ли магистр наколдовал чего-то не того. Оставалась надежда на Анвара, что он это дело поправит до полного просветления.

Девчонка переминалась рядом, не поднимая головы.

- Ты че, правда из дурдома? - спросил он, чтобы не молчать.

- Ага, - глухо ответила та, и смахнула прядь волос со лба.

- Ну и чего там, - Леха вяло раздумывал, что такого спросить. - Кормят, это, нормально?

- Ага, - повторила она, а Лехе в ее голосе почудилось что-то странное.

Он глянул на нее снизу вверх, и неожиданно встретился с ее взглядом. Голубые, как льдинки глаза пристально смотрели на Леху, и была в них жалость и какая-то холодная сила.

Леха с недоумением почувствовал, как из него выходит воздух, словно из дырявого мячика, на который наступили сапогом. Он попытался задержать дыхание, закрыл рот, и вдруг болезненно икнул.

- Узнал? - негромко спросила девчонка.

- Мгм, - промычал Леха, задыхаясь, пытаясь справиться с нахлынувшими на него чувствами. - А как... ты здесь?

- Так получилось, - объяснила она. - Ты не смотри, что я в таком виде. Загримированная, чтоб не узнали.

- А зачем... зачем ты уехала? - пробормотал он. - А теперь приехала? - И тут ему пришла в голову удивительная, невозможная мысль.

- Ты ко мне, да? Да?

Девчонка грустно улыбнулась, поправляя прядь волос за ухом.

- Алеша, ты еще школьные годы помнишь, а с тех пор много воды утекло. Я ведь уже давно в Москве живу. Замужем, дочка, сын. А здесь в командировке, по заданию редакции.

- Какой редакции, - тупо сказал он.

- А я, Алеша, непростая теперь. Два института закончила, журналисткой сейчас работаю. Пишу серию очерков об оккультных сектах, понимаешь? Повезло, называется, в свой родной район попала...    

- А ты меня... мы...

- Слушай, - перебила его девчонка. - Нет времени рассусоливать. С минуты на минуту придет этот страшный человек. По настоящему его зовут Ренат Зайнуллин. Он раньше был иноком, то есть монахом, и уже давно покинул лоно церкви. Говорят, что в монастыре его опустили, понимаешь?

- Куда опустили?

- Изнасиловали, - быстро пояснила девчонка, имя которой Леха мучительно  пытался вспомнить. - Алеша, этот человек пережил психическую травму, сейчас он - совершенно сумасшедший, основатель  одной из самых диких эклектических сект, где процветают оргии, содомия, скотоложество!

Леха мало что понял.

- Это тебе в дурдоме понарассказали? - удивился он. - Чухня какая-то. Да у Анвара весь поселок лечится. Крестом, молитвами. Нормально все.

- До тебя не доходит... - девчонка с жалостью смотрела на него. - Успели обработать... Алеша, я ведь не шучу. Мне столько стоило к общине подобраться, нужно же на обрядах поприсутствовать, материал собрать - а тут ты... Уходи, уходи отсюда - пока не поздно!

- Никуда я не пойду, - твердо сказал Леха, чувствуя внутри сопротивление. - Меня с работы гонят. Порча на мне! Даже наклониться не могу, голова кружится, в аккумуляторной сознание терял, еле откачали. Анвар сказал - поможет, а если уж он сказал, то так и будет.

- Какая порча, боже мой, - прошептала она. - Правда, ты жутко бледный, анемия у тебя скорее всего, питаться нужно нормально, и к врачу сходи. Или отравился чем-то... - Она задумалась на секунду.

- Ладно, тебя не переубедишь уже. Вот, возьми, - она протянула ему какой-то комочек.

- Зачем? - Леха отдернул руку.

- Это платок, смоченный слезами преподобного Муна. Я его держу при себе на всякий случай. Бери же!

Он с сомнением взял грязноватую тряпочку.

- Лизни уголок, потом оботри им лицо, уши, руки - сразу почувствуешь просветление. Только не пугайся! - Она быстро встала на коленки, вытащила из-за пазухи что-то острое и очертила вокруг себя круг. - Только ты меня не выдавай, хорошо? Пожалуйста! Я просто долго не выдержу.

Как в тумане, Леха взял в рот платок, пососал его краешек немного, и мазнул себя по носу. Как будто ничего не произошло, но пульсирующая боль в висках утихла. "Действует!" - со смешанным чувством удивления и боязни подумал он, когда близко послышались шаги.

- Ну вы, сопли божьи, - сказал Анвар, от которого за версту разило вином. - Он мрачно оглядел девчонку из дурдома, все еще сидящую на корточках в черте круга, и Лешу, сжимающего в руках странный платок, в ступоре от осознания случившегося.

- Анвар, - тихо сказал Леша, чуть не плача, - Я в ересь впал, Анвар.

Тот вдруг подпрыгнул, словно его укусили.

- И правда, чую - недоброе здесь.

- Это она, - Леха показал пальцем на девчонку, которая уже почти лежала на земле, скорчившись. - Из дурдома.

- Не из дурдома она, - возразил Анвар, снимая ремень, - из дурного мира пришла, поганка.

Он накрутил ремень на руку, размахнулся. Пряжка сверкнула в воздухе, обрушившись на голову девчонке.

Леха с ужасом увидел, как пряжка отскочила, не причинив дурной никакого вреда.

- Защитный купол, - объяснил Анвар, тяжело дыша. - Да и мы ученые, науку знаем. - Он подбросил ремень Лехе. - Ну-ка, помоги.

Без объяснений Леха понял, что он имеет в виду, схватил ремень и принялся натирать его страшным платком, время от времени смачивая его слюной. Анвар напряженно следил за его работой, расставив ноги в сапогах, сам чернее тучи.

И тут девчонка завыла волчицей, и слезы хлынули из нее, мешаясь с краской и гримом.  

А Леха неистово тер ремень, чувствуя себя немножко глупо и в то же время со странной радостью ощущая, как течет по позвоночнику горячая жидкость, а член вновь наполняется кровью.