Осеннее. Из откровений

В ней он находил что-то родное, невероятно нежное и бесконечное, оттого и не спал он уже год напролет. А пришедшая осень горячо возбудила его душу, приподняла и напоила сладким и живительным током. Тополь смотрел на березку…

Она находила в нем силу. Ту большую и оберегающую силу, что способна была хранить и привлекать. Это было его мужское начало. Стоило просто призадуматься ей, упасть в глубину его глаз, как открывались вдруг его зеленые тайны, суть его и живой магнит его души. Березка смотрела на тополя…

Их роман длился год. За романом наблюдал весь парк. Им завидовали – это первые. Вторые – пытались уколоть и очернить. Третьи – были просто равнодушны.

Однажды, прошлым четвергом, когда хлесткие и холодные дождевые нити оборвались, и небо стало чистым, Березка и Тополь просили благословения у их общей крестной матери  - у Солнца. Оно ответило им погожим днем.

Никто не знал, на который день была намечена их свадьба. Никто не верил, что такое может быть. Но Она первой пошла навстречу его желаниям, и шуршащий желтый шелк ее платья упал к ногам ее. Она спросила неловко и неизвестно зачем:

-Ну, что ты?

Он вздохнул. Пожал плечами. Гладкое ее тело наполовину выкрашенное солнцем теперь было таким досягаемым и близким, что горло его онемело и зачерствело. Он бесшумно дышал. Сделал маленький шажок и наклонился. Поцеловал ее белую грудь, кончиками пальцев рук коснулся ее бедра.

Она вздрогнула. Жизнь только начиналась. Еще в детстве она была сильно убеждена, что если есть Любовь, то она непременно должна быть красивой. Например, как красивы актеры в театре и их яркие платья. И, конечно, Она представляла себе принца, представляла белого коня и волнующийся белый тюль над постелью. Теперь все было так, как Она себе когда-то представляла.

Комната солнечна, бела и свежа. Слились два тела, два обнаженных тела. Два тела, дышащие естеством горного воздуха и голубой влагой. Зарождались горячие поцелуи, гасли. Их меняли долгие ласки.

Он не смел опустить свои глаза и еще раз посмотреть на ее ноги, живот, грудь. Почему-то стеснялся, а потому посредниками передачи красоты были руки.

Она обняла его ногами, прижалась крепко и закрыла глаза. Мурашки бежали по коже. Она говорила ему слова, она гладила его спину, и чувствовала, как нарастает ритм Его душевного и физического движения.

Сны раздвигали рамки. Фантазии заливали умы. Потягивалась от удовольствия на лавочке Осень. Она не была ни их крестной матерью, ни их соседкой, ни их другом. Осень понимала, что знак равенства люди проводят чаще между Весной и Любовью. Но, тем не менее, тихонько про себя Осень думала о том, что все же в этом случае она помогла соединиться Ей и Ему. А теперь Осень-бесстыдница стояла за окном и улыбаясь присматривала за тем, что там происходило.

Она приняла от него все и удивлялась тому, что ТЕПЕРЬ, он не задремал, как это обычно принято, а все еще продолжал целовать ее белую горячую грудь.

В конторе с фанерной дверью, зелеными стенами, со столом, пепельницей и печатной машинкой, сидел крупный мужчина с розовой лысиной и ослабленным узлом галстука. Промокнув свой вспотевший лоб платком, он выставил перед собой лист бумаги со свежеотпечатанным текстом и прочитал сам для себя вслух:

-Приказ директора парка. На центральной аллее вырубить место площадью сто квадратных метров под постановку коммерческого ларька… Хорошо! Точка.

*