Заголовок
Текст сообщения
У нее были потрясающие ноги.
А еще на нее необыкновенно действовала весна. Можно сказать по-свински. Она становилась такою розовой-розовой, и это шло к ее выкрашенным в зеленый цвет волосам. А еще ей необыкновенно хорошо было в мокрых трусиках. Белые шелковые трусики и к ним обязательно черный лифчик с растянувшимися резинками шлеек. Она любила гулять с рыжей собакой и говорить о мальчиках. Вчера я опять случайно встретила ее.
Она отвела меня в сторону и, задрав юбку, продемонстрировала свои новые трусики. Они были
шелковые и мокрые. А потом она показала мне вот что:
- Можешь так? – и она приоткрыла рот, чтобы я увидела ее перевернутый наоборот язык. На полном серьезе, совсем наоборот, на 180 градусов. Я отрицательно кивнула головой, пытаясь сдвинуть свой явно неповоротливый язык в подобном сальто.
- Хочешь научу?
- Бесполезно, - сказала я. – Такие штуки даны от природы.
- А вот и неправда. Я могу тебя научить.
Я улыбнулась. Но, по-моему, моя улыбка была больше похожа на гримассу.
- Ну, ладно. Нет, так нет. Но если что, заходи.
И она убежала вслед за рыжей собакой.
… Помню, впервые мы встретились в луже. Ну абсолютно ничего смешного. Просто у нас за городом есть обалденная лужа. Грязная, мутная, но вода в ней всегда теплая. Ранней весной она оттаивает, и уже в мае в ней можно купаться в одних трусиках. Обычно я там одна, потому что никто никогда не видел эту лужу, да и просто не догадывался о ее существовании. И я, пользуясь своим одиночеством, барахталась в ней до остервенения. Наверное, поэтому я такая стерва. И вот однажды, когда я лежала на животе и лепила из песка кошку, которая почему-то была больше похожа
на сфинкса, я услышала всплеск воды, обернулась и увидела эту розовую свинью, которая осмелилась влезть в мою лужу. Я попыталась ее выгнать, а потом мы подружились. Ее звали
Лианой, но это имя не прижилось: все называли ее Мокрыми Трусиками. Я тоже.
Мне нравилось в ней все. Ей же во мне только шея. Она говорила, что я находка для вампира. Но на самом деле вампир меня уже нашел. Очень давно. На память от него мне остались маленькие ранки справа на шее. Такие ровненькие… Правда, мои мужчины почему-то называли их родинками. Но
я то знаю, что это вампир. Он пришел ко мне однажды ночью. Мне было лет одиннадцать. Наверное, он не простил мне того, что я начала взрослеть. Или того, что меня потянуло на женщин. Он подкрался ко мне, когда я спала, и так сладко-сладко укусил. Правду говорят, что некоторые мужчины кусают слаще, чем целуют. В общем, с того дня я стала любить мужчин. Только не всех, а тех, у которых маленькие рожки или, на худой конец, хвостик. Они ими проделывают такие чудеса!
Опять увлеклась. Я говорила о Мокрых Трусиках… Она была просто улетная. Рассказывала, что это у нее от прабабки. Охотно верю, ведь ее родственница была классная колдунья. Я с ней лично не знакома, но ее имя регулярно вижу на доске почета. Кстати, мне тоже есть чем похвалиться – в моей
родословной есть самый настоящий псих. Про него исписано немало бумаги. Еще бы, ведь он так любил девочек! Они тоже обожали его. И все же он псих – влюбиться в дочку самого Сатаны! Они же родственники! Какие бы у них были уродливые дети. Его ведь предупреждали, что от единокровных браков рождаются… Ну, в прочем, вы можете считать меня, кем угодно.
- Кошка! (так меня назвали родители)
Я обернулась и увидела Мокрые Трусики.
- Пошли искупаемся!
Я согласилась. Но в этот раз купание было какое-то странное. Хотя у нас в аду всегда все странно. Мокрые Трусики приблизилась к моему уху и такое сказала! У меня аж ранки на шее заныли.
- Ты была у людей?
Лиана прижала палец к губам.
- Да, только потише. И представляешь, я встретила там мальчика, который умеет так же, как я, переворачивать язык.
Я вытаращила глаза:
- Не может быть.
- Я тоже так думала. А он может. Но его этому научили.
- Значит, это возможно?
- Да, и я даже знаю как.
Я ждала. Она поняла. Медленно подошла ко мне, взяла в ладошки мое лицо и вдруг… поцеловала. Ее язык внутри меня извивался и переворачивался, и мой вдруг начал ему подчиняться. Мы целовались целую вечность. Когда расплелись наши языки, мы удивленно посмотрели друг на
дружку.
- Ой, что будет! – прошептала я.
А она взяла меня за руку и потащила к трещине в небе…
… Мы вылезли на одной из улиц города Львова. Я долго удивлялась, пока мне не надоело. Тогда я попыталась перевернуть язык. По-моему, у меня все-таки не вышло. А потом мы пошли гулять. Я читала вывески: «Магазин», «Пирожки», «Мебель», «Зеркала»…
- Слушай, а почему у нас нет зеркал?
- Потому что в них нет никакой пользы. А вот люди в них могут увидеть себя.
- Как это?
Я подошла к зеркалу и, разумеется, ничего не увидела.
- Понятно, - прошептала я.
А потом к нам подошли мужчины. Я очень расстроилась, что у них нет рожек или каких-нибудь хвостиков. Но все равно мы с ними подружились. После бессонной ночи с земным мужчиной мне захотелось взять его с собой или остаться с ним во Львове. Но это было невозможно: видел бы он меня в зеркале! Пока мой мужчина спал, я ходила по комнате. Подошла к зеркалу, приоткрыла рот, и вдруг у меня получилось – красивое сальто языка на 180 градусов. Я отшатнулась - я была в зеркале! Теперь я могла себя рассмотреть: откинула волосы с шеи и убедилась, что дырочки были действительно слишком похожи на родинки. Я рассмеялась…
На соседней кровати мирно спала Лиана. В сухих белых трусиках.
Львов, 13.03.96