Злое кино или Кино секс красная шапочка Часть 1-ая

… Свое злое кино

Мир никак не устанет крутить…

От автора.

Знаете, я бы хотела назвать свою книгу ‘’ Исповедь на заданную тему ‘’, но так как, где-то уже неоднократно слышала это название (шутка), то мне придется придумывать что-то другое.

Все герои в этом произведении вымышленные- все!

Глава 1

''…Больше меня не буди, не надо

Мне снится сон…''

Это было обычное пасмурное летнее утро. Скорее необычное, так как для нашего региона дождливое лето – событие, случаемое раз в 8-10 лет, что-то из ряда вон выходящее. И плюс двадцать в июле мы расцениваем, почти что, как заморозки. Вот плюс тридцать пять – гораздо привычнее, роднее и приятнее.

Солнца не было, низкие серые облака давили на психику. И проводив мужа на работу, я решила до полудня проваляться в постели, благо нечего этому не мешало.

И только я погрузилась в сладкий утренний сон, как раздалась трель телефонного звонка.

-Кто же это может быть, и в такую рань? - возник в моей голове вполне резонный вопрос.

Не открывая глаз, я протянула руку на тумбочку.

-Алло! – Сотовый молчал. Это звонил городской.

-Кто же это может быть? – Трель не умолкала.

Я заставила себя подняться, и, не накидывая халата, вышла из спальни.

По пути к телефону мне попалась розетка, я с трудом переборола соблазн просто выдернуть вилку, и опять погрузиться в желанную тишину.

-Может ты все-таки замолчишь?

Если бы я знала, как этот звонок перевернет всю мою довольно благополучную, но однообразную жизнь, я бы так не злилась. А может быть, наоборот, мне стоило выдернуть розетку, так ничего и не узнав.

Наконец я сняла трубку.

-Да…

-Привет, подруга! Я знала, что ты дома, и спишь. Шеф в отпуске, давай одевайся и дуй ко мне… Сама же хотела…

Звонила Элка, моя старая школьная подруга. Последнее время мы и подругами то не были, так, давние знакомые.

Элла работала секретарем в одной издательской фирме. Столкнувшись случайно недели две назад в плавательном бассейне, мы разговорились. Я пожаловалась на скучную, однообразную жизнь. Она внезапно оживилась.

-О, нам на работе поставили новые мощные компьютеры, приходи, научу работать, потом пойдешь на курсы. Муж-то, смотрю, не бедный. Купит тебе комп, потом за уши не оттянешь. А из Интернета палкой не выгонешь.

Ну поговорили и забыли.

И тут этот неожиданный звонок…

Глава 2

‘’…И любовь была,

А сегодня нет…’’

И так, кто же такая я. Немного отвлечемся от основного повествования, чтобы вам стали понятны обстоятельства, заставившие меня кинуться с головой в новое дело.

Мне двадцать шесть лет, зовут меня Виолетта, для немногочисленных друзей я просто Ви.

В восемнадцать лет я выскочила замуж за молодого, подающего надежды ученого-химика и заскучала…Конечно, не сразу.

Я так жаждала вырваться из-под родительской опеки, из-под постоянного, назойливого контроля, что не понимала, что меняю один плен на другой. Разные по сути, но одинаковые по содержанию.

Выйдя замуж, я получила относительную свободу.

Мне казалось таким романтичным готовить еду, стирать и убирать для любимого.

Боже, какая наивность.

С Эриком мы познакомились, как ни странно, на станции техобслуживания. Не мы, а он и мой отец. Я сидела на заднем сиденьи нашей не очень новой машины, и мне совсем не понравилось, как он пристально смотрел на меня.

А было на что посмотреть. Я была очень симпатичной, и приковывала взгляды многих парней. Но сама себе я категорически не нравилась.

Во-первых, меня просто-таки убивал мой маленький рост. Метр шестьдесят пять.

Это совсем не то чего я хотела и к чему всячески стремилась.

Во вторых – мне категорически не нравились мои развитые, не по годам, формы.

Я стеснялась носить облегающие платья. Как я хотела тогда быть обыкновенным плоским подростком!

Эрик стал бывать у нас, как бы, между прочим, даря мне цветы и шоколадки.

Он был высокий, но скорее худой, чем стройный. Мне нравились его длинные волосы, но вот маленькая щеточка усов над верхней губой раздражала.

Без них он был гораздо симпатичнее, думала я не раз.

И я очень удивилась, когда на очередное свидание он пришел гладко выбритым.

Мне не нравилось его имя, и манера одеваться.

Первые пол-года мы встречались, время от времени. Я училась на экономическом отделении Университета, играла в теннис, плавала. Придумывала множество всяких занятий и факультетов, лишь бы не встречаться с ним.

Дальше-больше, он купил теннисную ракетку и абонемент в бассейн.

Мне было очень смешно, когда после пары часов в бассейне он слег с воспалением. Из песни не выкинешь слов – ‘’ … почему от доброты бывают так жестоки дети…’’ - это прямо про меня любимую.

Эрик был хуже липучки. Я ненавидела один его серьезный, как мне тогда казалось, недостаток. Он очень мало разговаривал. Мы могли проехать много километров на его машине, слушать рок, а он не произносил и пары слов. А сами знаете, как девчонки в этом возрасте любит, чтобы им проехали по ушам.

На роке он был помешан. В этом наши интересы частично совпадали.

Разъезжал он на родительском ‘’ Москвиче ‘’, который я ненавидела так же, как и его усы.

Помню, как поздним вечером раздался звонок. Взволнованная мама влетела ко мне в комнату, и сообщила, что Эрик перевернулся на машине несколько раз, но с ним вроде все в порядке.

Вы удивитесь, узнав, что жестокую девочку, то есть меня, это ни капли не тронуло. Наоборот, я была очень довольна, что ненавистная мне машина безнадежно испорчена.

Мы оба обожали фантастику.

И навязчивая липучка все больше приставала ко мне.

Но и почему же я встречалась с ним, если он меня так раздражал, спросите вы.

Честное слово, не знаю.

Ну во-первых – он безумно нравился моим родителям, и каждый вечер они устраивали мне промывание мозгов на тему, какой он классный и замечательный парень, каким он будет хорошим и заботливым мужем, и какая я плохая девочка, и так далее, и так прочее.

Мужем – ну уж нет, а в понятие '' класс '', я вкладывала совсем другой смысл.

Но с Эриком меня отпускали везде и в любое время.

Во-вторых – почему-то, не знаю почему, я никак не могла познакомиться с нормальным парнем, чтобы представить его родителям, как альтернативу Эрику.

В общем - попала подруга…

# # #

‘’… Мне больше не нужно

Твоих фальшивых слов.

Оставь другим

Они так будут рады…’’

Я была не в настроении, чтобы куда-то идти. Я вообще часто последнее время была не в настроении, особенно когда мне не давали выспаться. Я проводила в постели по 12 часов в сутки.

Я чувствовала, что постепенно тупею, мои мозги медленно, но верно превращались в теннисный мячик. И если я в ближайшее время ни чем не займусь, то дальше будет поздно. Мне до того все стало безразлично, что последнее время я даже перестала обращать внимание на частые отлучки мужа, и растущую, как снежный ком, его холодность.

Мне даже стал не нужен секс. Не только секс с мужем, а секс вообще. Медленно, но верно, мы отдалялись друг от друга. Я все реже выбиралась не только в бассейн, но и на теннисный корт. А когда мы в последний раз бывали вместе на людях, в гостях, я уж и не припомню. Если бы это случилось на первом году нашего брака, я бы сделала все, лишь бы вернуть себе любовь мужа. Сейчас же, на восьмом, мне все стало безразлично. Так безразлично, что дальше некуда. В муже меня раздражало все – его напускная вежливость, учтивость.

Но, несмотря на все на это, он был хорошим отцом, дарившим своим сыновьям много любви и внимания. Иногда мне кажется, что если бы их не было, это бы все, без остатка, принадлежало бы мне. Я ненавижу себя, когда так думаю. Все-таки я тоже безраздельно их люблю. Никогда не думала, что скажу, что дети станут смыслом моей жизни.

Неугомонная Элка все же меня расшевелила, и я ей бесконечно благодарна за это.

Несколько минут после звонка я в раздражении ходила по комнате, пиная разбросанные детьми игрушки. Прислуга приходила три раза в неделю, и этого в принципе было достаточно, но накануне мы отвезли детей к бабушке в деревню, и сейчас по всей квартире остались следы их сборов. Вместе с детьми отправилась и преданная няня.

Машину брать не хотелось, я поймала такси, и вскоре была возле нужной конторы.

Издательство находилось на втором этаже внешне не слишком презентабельного здания, бывшей гостиницы для спортсменов, расположенной в тихом жилом районе.

Громогласный голос подруги был слышен еще в холле первого этажа. Меня попытался, было остановить молодой охранник, но я смерила его таким презрительным взглядом, что он без колебаний пропустил меня. Боже, когда-то я смертельно ненавидела свекровь за её такие взгляды, сейчас же часто использовала их сама.

Я больше не хотела нравится мужчинам. Они мне надоели.

Элка очень обрадовалась моему визиту, и тут же, без особых промедлений, усадила меня на неудобное кресло.

'' Вот эта кнопка включает комп…'' – так начались мои уроки.

Говоря, что я постепенно тупею дома, я нисколько не лукавила, это было действительно так. Несколько лет назад, в Университете, мы все это проходили, но я забыла почти все, и с трудом вспоминала.

За три часа я с трудом напечатала страницу текста, и в изнеможении опустила руки. '' Все, по-моему мне этого хватит на всю оставшуюся жизнь...''

Спала я этой ночью плохо, мне все время снилась клавиатура, я никак не могла найти нужную кнопку.

Утром, к своему дикому удивлению, я проснулась раньше мужа, и в нетерпении расхаживала по квартире, дожидаясь его ухода. Нас уже давно не интересовали дела друг друга, но я не хотела, чтобы он знал о моих ранних отлучках.

Получив на прощанье сухой, безжизненный поцелуй, я быстренько кинулась одеваться.

Неделя пролетела незаметно. Я потеряла счет дням, с удивлением обнаружив, что настала пятница. За неделю я научилась многому, Элла была неплохим преподавателем, а на ее постоянные реплики – '' Ну ты тупая. Это же так просто, элементарно. Где твои мозги? Думай, запоминай, а не витай в облаках…'' я уже просто не обращала внимания.

Когда я впервые от нее услышала замечание с таким содержанием, я хотела встать и уйти, но, остыв, поняла, что я и в самом деле отупела. Элкина незлобная брань только подстегивала мой интерес.

Я с удивлением обнаруживала, что то, чему нас учили на первом курсе по информатике ушло, уже не надо запоминать огромное число команд, все это есть в программах, а на мое напоминание о Бейсике она так искренни рассмеялась, что я решила больше ничего не спрашивать, а только слушать, чтоб не оказаться еще в более глупом положении.

В пятницу, прощаясь на выходные, Элка вынесла вердикт, что и тупых, обленившихся дамочек можно чему-то научить, главное тактика преподавателя, и его непосредственное участие.

Я с ней не спорила, роль моей теперь уже не просто знакомой, а действительно подруги, в изменении моей жизни, удалась на славу. Я бесконечно ей за это благодарна.

'' В понедельник начинаем с Интернета '', - она помахала на прощание рукой, и выпрыгнула из машины. Я так давно не ездила за рулем, что это стало для меня почти тем же, что и уроки на компьютере. Я не помнила даже, где лежат мои права, и ключи от машины. До этой великой депрессии я обожала свой '' Форд Фокус ''. Маленький, невероятно мощный, юркий, быстрый. Я любила на нем носиться, хотя толком и не знала нашего города. Когда я впервые заикнулась, что хочу машину, Эрик рассмеялся мне в лицо, и заявил, что я заблужусь. Но машину мне все-таки купил. Старого потрепанного японца - '' Хонду Сити'', у которой вечно все ломалось, отваливалось. Не самые приятные впечатления оставил у меня этот ‘’ тазик ''. Второй машиной была '' Тойота '', такая же беспантовая.

Уже тогда у Эрика были деньги, и '' Форд '' он мне купил совсем не от большой любви, он меня купил этим '' Фордом ''. Он знал, что я обожаю раллиста Коллина МАК рея, который выступает на таком же ''Фокусе'', и знал, что я не смогу отказаться от такого подарка. Честно говоря, я бы смогла, но не хотела.

Малыш очаровал меня. Конечно, это был не навороченный спортивный вариант, стоивший под двести штук баксов, наворотов в нем было поменьше, но как он летает…

''Форды '' я обожала, но моей голубой мечтой оставался ещё один малыш – '' Форд Ка ''. Впервые, увидев на снимке это чудо, я влюбилась в него окончательно и бесповоротно. Но об этом позже.

В начале нашего брака у нас не было практически ни чего. Я и не требовала от Эрика дорогих подарков, модных вещей. Мы старались экономить, вместе, мы отказывали себе во многом.

Сейчас же, когда Эрик выбился в люди, стал владельцем нескольких ресторанов (не без темных делишек конечно же), стал зарабатывать совсем не плохие деньги, и перестал обращать на меня внимание, я решила, что хоть что-то должна получать взамен его любви. Я начала многое требовать, и, как ни странно, почти все получать.

Многие сделки Эрика граничили на грани фола, рестораны, скорее всего, были лишь прикрытием, я понимала, что все это может кончиться в один момент. Или арест, или еще хуже. Не зря мой когда-то бесконечно любимый муж носил револьвер, а меня снабдил газовым ''Магнумом'', валявшимся в бардачке.

Интернет – тогда я подумала, зачем мне какой – то Интернет, когда в компьютере и без этого масса интересного. Я, как всегда, заблуждалась.

Глава 3

''… Взрослые,

Ну поймите нас, взрослые

Мы хотим просто жить

Чуть по-правильней вас

Взрослые,

Все обманы, все прошлое

Мы готовы забыть

Ну поймите вы нас…’’

В моей молодости часто бывали моменты, когда я ненавидела родителей, и весь окружающий меня мир.

Я ненавидела свою комнату, на окна которой поставили решетки. Я ненавидела младшего брата, которого мне постоянно вручали в нагрузку, если мне, все-таки, удалось вырваться погулять, и который потом, все подробно докладывал родителям.

Я ненавидела отца, который гонялся за мной с ремнем, и орал, что я когда-нибудь скажу ему за это спасибо. Как же, до сих пор я не почувствовала пользы от такого воспитания.

Я хотела гулять, хотела на улицу, к друзьям. Мне не нужен был торопливый подростковый секс, мне нужно было общение, простое общение с ровесниками.

Родители же не понимали меня, а я не могла понять их.

Я резала вены, убегала из дома. Ничего не помогало.

В конце концов все крики, ругань и угрозы привели к тому, что я стала заикаться, и еще больше замкнулась в себе.

Вот тогда-то они и забегали, стали таскать по всяким психиатрам, логопедам…

Если бы они знали, как все это испортило мне жизнь…

На мои слова, что ни у одной из моих подруг нет таких тиранов-родителей, отец отвечал, что все мои подруги вырастут проститутками, и их никто замуж не возьмет. Настоящая дебильная мужская логика.

У меня было чудесное детство, ужасная, черная юность. У меня не было юности, у меня фактически ее отняли, не предложив ничего в замен. Может быть, поэтому я до сих пор ощущаю себя не молодой женщиной, а подростком. И мне очень нравится это ощущение.

Но, несмотря на все, я все же любила родителей, и довольно хорошо училась.

Странно, не правда ли?

Жили мы не бедно, но я всегда мечтала о новых модных вещах, обуви, украшениях.

Но был во всей этой невеселой жизни один случай. ‘’Луч света в темном царстве‘’

Моя первая любовь.

Мне было четырнадцать лет. Родители отпустили меня погостить к тетке на три недели в другой город.

Милый и симпатичный соседский парнишка. Андрей. У него была необыкновенная, завораживающая и открытая улыбка. Прошло уже двенадцать лет! (Боже, какой ужас), а я до сих пор помню выражение его глаз, этих огромных, серых озер, в которых мне хотелось утонуть. И его улыбку.

Вспоминая его улыбку, я сама невольно улыбаюсь, и какой-то теплый комочек шевелиться где-то глубоко в недрах моей души.

Скажу без пафоса, но именно эта моя первая любовь помогла мне жить в атмосфере одиночества и непонимания.

Мы были знакомы двадцать четыре дня. Двадцать четыре дня бесконечного счастья.

Первая любовь незабываема. Это волшебное, необыкновенное чувство дается нам один раз. Но память о нем греет нас долгие годы.

В жизни можно влюбляться бесконечное количество раз, но каждую свою новую привязанность мы невольно сравниваем с первым чувством.

Это робкое, очень хрупкое, но в то же время прочное чувство.

И я благодарна Богам, что оно было в моей жизни. Я не страдала от первой любви, я была счастлива. Не уверена, что и Андрей чувствовал тоже. Но я определенно ему нравилась. За ним табунами бегали одноклассницы, но в это время он был только моим.

Я ничего себе не придумывала. Все было на самом деле.

Невероятно прекрасно, и трагически коротко.

Его семья переезжала в Германию, и мы расстались, вынуждены были расстаться.

По несчастливому стечению обстоятельств и я улетала домой в этот же день. А может это и к лучшему, мне невыносимо было бы смотреть на его окна. На его пустые окна.

Тетка за мной следила не хуже родителей. Но старшая сестра меня понимала. У нас был своеобразный договор о взаимопомощи. Она туда, я сюда, встречаемся у подъезда. Иногда возникали накладки, но в основном все проходило гладко.

У Андрея был хороший голос, и он часто бренчал на гитаре вечерами во дворе, бросая в мою сторону пылающие взгляды. Я чувствовала его жар, даже не прикасаясь к нему.

Наш первый поцелуй был сладкий и прекрасный, как и все первое.

Я была одна дома, на кухне, и заметила, как Андрей вошел в подъезд. С дико стучащим сердцем я подбежала к двери, и прильнула к глазку. Андрей стоял на площадке и вертел головой, смотря то на мою дверь, то на свою. Он сделал шаг в мою сторону, и вдавил кнопку звонка.

Раз, два, три. Мое сердце сошло с ума. Я досчитала до десяти и негнущимися пальцами повернула ключ.

-Привет!

Я стояла как истукан, и не могла оторвать от него взгляда.

-Может, я зайду…

-А да, конечно.

Но так и не отошла. Он протиснулся между мной и косяком, закрывая дверь. Я сделала шаг назад, и тут произошло то, чего я так хотела и боялась одновременно.

Не отрывая от меня взгляда, он взял мои ледяные руки в свои. Я готова была потерять сознание от одного этого прикосновения.

Он взял меня за подбородок, и нежно прикоснулся к моим губам. У меня подкосились ноги, и я начала медленно сползать по стене.

-Эй, ты куда?- Андрей подхватил меня.

Он поднял мои руки вверх, и накрыл их своими ладонями.

Он вновь прикоснулся к губам, но уже более настойчиво. Его язык раздвинул мои губы и проник в рот. Меня охватила сладкая истома, и невероятная нежность. Я начала отвечать на поцелуи, Андрея это невероятно вдохновило, и его руки проскользили вниз по моему телу, и

замерли на талии.

Некоторое время я так и стояла с поднятыми руками, затем робко опустила их на плечи Андрея, прижавшись к нему еще ближе.

Он обнял меня, впившись в мои губы страстным поцелуем. Я была намного ниже его, и он накрывал меня своим телом.

Зазвонил телефон, я лишь на миг оторвалась от Андрея. Ему это явно не понравилось. Он оторвался от моих губ, и перешел к шее. Его жаждущие руки гладили мои обнаженную спину (я была в открытом сарафане), и я чувствовала, что ему не терпится спуститься ниже.

Я тоже гладила его спину, но когда он несмело, как бы случайно, провел по моим ягодицам, я сделала попытку оттолкнуть его.

-Ви, что-то не так? - он не дал мне ответить.

Мы так и стояли в коридоре, а телефон все звонил и звонил, но нас это больше не волновало.

Мы были не в этом мире, а где-то далеко, далеко, где живет Любовь

Я чувствовала его, через тонкую джинсовую ткань пульсировала его возбужденная плоть.

Он отстранился, и провел рукой по моим затвердевшим соскам.

Из моих полураскрытых губ вырвался стон наслаждения.

Если бы он захотел, я была бы его, и в тот момент я меньше всего я думала о грозных предупреждениях моего любимого папочки.

-Может, чай попьем?

Я не сразу поняла, что от меня требуется. Он поднял меня на руки, и отнес в кресло. Звонко чмокнув меня в кончик носика, он пошел ставить чайник.

Он возился на кухне, а я сидела неподвижно, тупо уставившись в одну точку.

Я ещё была во власти его объятий, его чар.

Я была там, а не здесь.

Чай мы поставили вовремя – как ураган ворвалась запыхавшаяся тетка. И что было бы, застукай она нас в коридоре?

С Андреем мы встречались несколько раз – он приглашал нас с сестрой на дискотеку и в кино.

Я ей бесконечно благодарна за то, что она давала нам возможность побыть вдвоем.

Мы были детьми, но мы были нужны друг другу. И мы хотели любви.

С каждой встречей наши ласки становились все смелее и смелее. В четырнадцать лет я была развита довольно неплохо, но детская пухлость мне не нравилась. И я боролась с ней всеми доступными мне методами. Получалось не так хорошо, как хотелось бы.

Однажды в кино мы сидели на последнем ряду, Анжелика со своим парнем сели на несколько рядов вперед. Шел какой-то французский фильм про подростковую любовь.

Андрей был в шортах, я робко гладила его обнаженную ногу, медленно подбираясь все выше и выше.

И вдруг… (Я сама от себя этого не ожидала). Я дотронулась рукой до его возбужденного члена. Он застонал сквозь сжатые губы, и накрыл мою руку своей, заставляя меня задержаться на этом месте.

Я отдернула руку, как ужаленная.

-Я хочу любить тебя, малышка, - он прошептал мне слова, от которых сладко заныло в низу живота.

Андрей быстро сдернул бретельку с моего плеча, обнажив грудь, поцеловал сосок. Я почувствовала, как увлажнилось мое лоно.

-Андрей, прекрати, - я оттолкнула его достаточно сильно, и он сделал вид, что обиделся...

Нам было хорошо и весело вместе.

Дальше произошло непредвиденное. Порвалась пленка, и в зале воцарилась абсолютная темнота.

Андрей воспользовался этим мгновенно. Одной рукой он вновь сбросил мне бретельку, и губами впился в затвердевший сосок, вторая рука пробралась под сарафан, раздвинув мои плотно сжатые колени, и проникла в самое мое естество.

Я очень испугалась, но в то же время мне это понравилось. Я чувствовала, как его горячие пальцы хотят ласкать меня. Я тоже хотела его, и это было какое-то новое, ранее неизвестное мне чувство.

-Я хочу любить тебя, малыш. У меня еще никогда не было женщины, стань ею…

Я почему-то сразу ему не поверила, но его шепот был таким сладким и возбуждающим, что я забыла обо всем. Лишь хотела, чтоб его горячие губы никогда не отрывались от моего пылающего уха…

Наша первая совместная ночь была такой безумной и невозможной, что повторить ее я бы никогда не решилась.

В доме Андрея был праздник – проводы. Собралась целая толпа родственников и друзей.

Тетка с сестрой ушли туда, я им сказала, что не хочу и сидела, уставившись в телевизор, и ничего там не замечая.

Распахнулась не запертая дверь, вошел Андрей.

-Пошли пить чай…

Он схватил меня за руку, и буквально выволок из квартиры. Гулянка была в самом разгаре. Мне придвинули кружку с чаем, я пила, не замечая вкуса.

Девушка напротив чуть не прожгла во мне дыру своим взглядом. Наверняка это была его подружка, которая тяжело переживала вынужденную разлуку.

Андрей подсел к нам, что-то ей говоря, а сам легонько пинал меня под столом.

Мы оказались в его комнате. Мебель была вся продана, постель разбросана по полу.

Андрей уселся на подоконник, взял в руки гитару, и начал что-то мурлыкать себе под нос. Я села на тумбочку в углу. Некоторое время мы как бы не замечали друг друга.

Затем он встал, повернул ключ в замочной скважине, и решительным шагом направился ко мне. Я лихорадочно вцепилась в края тумбочки, и готова была убежать сломя голову от себя самой, от этого возбужденного и такого родного мне человека, фактически мне не знакомого.

Мы занимались любовью в комнате, а за стеной гости затянули классическое '' Ой мороз, мороз…''

Мы были как два безумца. Такими можно быть только в молодости.

В нашу дверь периодически толкались подвыпившие мужчины, но нам это не мешало. Достаточно громко играла музыка, и, слава Богу, никто из гостей не был назойливым.

Андрей был нежным и настойчивым. Его руки были везде. Когда он положил меня на постель, я дрожала, как осиновый лист, но тем не менее, начала стягивать с него рубашку. Мне нравилось его тело, развитые мышцы.

Он нависал надо мной, продвигаясь все дальше и дальше в своих безумных ласках. Я сильно сжала колени, но он с легкостью раздвинул мои ноги, и уселся между ними. На мне оставались лишь тоненькие трусики –‘’ паутинка ‘’. Мы не торопились, с наслаждением изучая тела друг друга. Свет от уличного фанаря падал в окно, но я бы предпочла, чтобы было темно. Мы не думали, что в любую минуту нас могут прервать.

-Расслабься, сладкая моя девочка, тебе не будет больно. Просто думай обо мне…

Он зубами стянул с меня единственную вещь из моего гардероба, и слегка провел языком по центру моего наслаждения. И в туже секунду я испытала первый, почти мгновенный экстаз. Я вскрикнула, и невольно прижала его голову, но затем, сообразив, что же он делает, оттолкнула его. Он засмеялся.

-Смотри, что у меня есть.

Я увидела какой-то квадратик. Он подумал обо всем. Презерватив.

Он сбросил узенькие плавки, и моему взору предстал его возбужденный член. До этого времени я ни разу не видела обнаженного мужчину. Я не могла оторвать от него взгляда.

-Я хочу тебя… - это сказала не я, я просто не могла произнести таких слов…

Он целовал меня, впиваясь в губы, с привкусом крови.

Когда он начал входить в меня, медленно, но настойчиво, я закусила губы, и ногтями впилась ему в спину.

Андрей был так перевозбужден, что закончил раньше, чем сделал меня женщиной.

Он сполз с меня, и с блаженной улыбкой, откинулся на спину. Я стыдливо натянула на себя простынь.

-Я не знаю, что со мной, я так хотел тебя…

Со второго раза все получилось, но мне было гораздо больнее. Он проник глубоко в меня. И мне было неприятно ощущать, как во мне что-то там шевелится.

Честно говоря, мне все это не понравилось, но я всей душой любила этого мальчика, и хотела ощущать его настойчивые ласки, нежные руки, и тонуть в глубине его озер.

За этот вечер мы использовали четыре резинки. Естественно, по прямому назначению.

Просто чудо, что мне удалось не замеченной ни кем выскочить из его комнаты, и из квартиры.

В ту ночь я не видела снов, а на утро у меня болело все, что только может болеть.

Расстались мы через три дня. Так и не найдя за это время не одной возможности побыть вдвоем.

Наш прощальный поцелуй был скорее печальным, чем страстным.

Мы знали, что никогда не будем вместе. Его ждала другая жизнь, новая страна. И она обязательно изменит его.

Мы были детьми, но уже тогда я понимала, как он был прав, не давая мне напрасных обещаний. Хотя я так желала услышать слова о том, что когда-нибудь он вернется и заберет меня к себе.

А меня ждал мой город с его пылью, жарой и диким родительским контролем.

Он улетел первым. Мой рейс был через шесть часов. Эти часы были самыми печальными в моей жизни. ‘’ После ласки зверь печален…’’

Андрей Гергерт – моя первая и самая прекрасная любовь растворился в новой стране, которая приняла его, и я хочу верить, что он нашел там не только материальное благополучие, но и личное счастье.

Мы так и не произнесли слов любви, но наши глаза, руки, тела говорили за нас. И это было больше, чем простое влечение и взаимный интерес.

Мы действительно любили друг друга.

От него пришло всего два письма, которые я храню до сих пор, и маленькая фотокарточка, на которой детским почерком написано – ''Любимой на долгую память…''

Месяц спустя я услышала песню какой-то совковой группы. Это было про нас…

…Дни, как секунды про нас, время считало

Месяц прошел, но сейчас этого мало

Надвое не суждено нам разорваться

Все, засветилось табло, надо прощаться

Идет посадка на рейс,

Мигает свет фонарей

А наша встреча с тобой

И этот город ночной

Теперь останется здесь

Идет посадка на рейс…

Я и сейчас часто слушаю эту кассету.

И мне становится так грустно…

В это лето я совершенно неожиданно начала писать стихи. За четыре года я написала более стапятидесяти стихотворений. На разные темы, но почти везде красной ниточкой проходит тема любви.

А за эти долгие годы брака, едва больше десяти. Сравнили? Потрясающая разница. И дело совсем не в отсутствии свободного времени. Еще один мой мощный аргумент, доказывающий силу первого чувства.

# # #

''… Временем память,

Все же

Не обманешь…''

Интернет – Всемирная глобальная компьютерная сеть. Чудо из чудес. Если бы меня попросили назвать самое ценное изобретение человечества, я бы без колебаний назвала Интернет. Там столько, столько, столько всего, что теперь без Инета компьютер кажется бесполезным ящиком.

На цивилизованном Западе услуги провайдера (поставщика) стоят такую смешную цену, что там можно сутками не выходить из сети. В нашей дикой стране это стоит в 10! раз больше, и доступно пока единицам. Двадцать – тридцать долларов у них превращаются, соответственно, в двести – триста долларов у нас. Просто чудовищная разница, учитывая разность наших зарплат.

Бродить по недрам я не очень любила, меня в основном интересовали чаты. Мне нравилось знакомиться, общаться с людьми. Как замечательно, что, не зная человека, а, видя только его Ник, можно с ним поговорить обо всем, смеяться, развлекаться, даже заниматься виртуальной любовью. Ну, до этого у меня пока не доходило.

Элкина фирма покупала неограниченное время, и поэтому, мы с ней часами могли болтать в чатах. Постепенно, медленно, но верно, складывался определенный круг знакомых – я узнавала их, они меня. Я почти мгновенно научилась быстро печатать. Там это просто необходимо, без этого никак.

Интернет стал моей второй жизнью, и очень часто я даже пропускала тренировки по теннису. Кто с этим знаком, тот меня поймет и не осудит. Изучение дальнейших компьютерных программ я тоже хотела забросить в долгий ящик, но подруга настаивала на каждодневных занятиях.

Две недели спустя у меня начался первый инетный роман. У парня был ник Ким, мое прозвище в чате было более звучное – Мисс Очаровашка. Скромно так, но со вкусом.

Мы сразу понравились друг другу и стали ''дружить''. Я ждала его писем, он моих, мы знали многое о реальной жизни друг друга, имена, даты, события, но вскоре он пропал. Не знаю, почему. Его личная почта не работала, в чате он больше не появлялся. За две недели я к нему очень привязалась, и мне было больно, по настоящему больно. Несколько дней после этого я вообще не включала компьютер.

Нагрянули и другие проблемы – приближалось возвращение Элкиного шефа из отпуска, возвращались с отдыха мои мальчики. Я больше не могла по целым дням находиться на работе у подруги. Надо было срочно что-то придумывать.

Мы с Элкой так подружились, что она переживала за меня больше меня самой. Оставшуюся неделю я проходила ускоренный курс секретарской работы, и лихорадочно вникала в курс работы издательства. Я так уставала, что замертво валилась в постель.

Эрик начал было возмущаться из-за моих постоянных отлучек, как будто ему было до этого дело. Я ему сказала, что хожу на курсы, и пойду работать. Он презрительно усмехнулся – '' Тебе это надо? '', но отстал.

На присутствие постоянной няни ему тоже пришлось согласиться. Хотя дети и ходили в дорогой частный садик, но Артура нужно было водить на тренировки по картингу, а младший Артем так часто болел, что было вообще не понятно, зачем мы его водим в садик.

У Эллы был план по внедрению меня в их организацию. Я отыскала начатую много лет назад трудовую книжку, и за бешеную сумму в сто долларов какая-то ее знакомая в отделе кадров крупной газеты расписала мне ее завидными должностями, о которых я вообще не имела представления. И вдобавок преложила пару рекомендательных писем. Игра стоила свеч, Элка была в этом полностью уверена, и почти что гарантировала мой прием на работу в качестве ее помощника.

На мой вопрос о характере ее отношений с шефом она уклончиво ответила – '' Ну ты прям как моя мама, не сплю, но почти, сама поймешь…''

Мы сочинили слезливую историю о брошенной мужем девушке, оставившим ее с двумя детьми, о полуголодном существовании в отсутствии работы, о срочной необходимости ее найти, о прекрасной работе этого издательства. Я долго репетировала речь, будто готовилась на защиту диплома. Вообще было несколько не состыковок – мой красный диплом экономиста не очень-то вязался с записями в трудовой книжке, холеная внешность, роскошное платье за две сотни баксов, сотовый телефон и совсем не плохой автомобиль с полуголодным существованием.

Элка сообщила шефу еще по телефону о срочной необходимости помощника, в ответ на его неудовольствие пригрозила немедленным увольнением и отказом '' играть с ним в бирюльки '' (что это значит, я поняла позднее). Никогда бы не подумала, что забитая и зашуганная в школе, дочь родителей - алкоголиков станет такой деловой и пробивной. А я такая активная и пробивная превращусь в равнодушную апатичную старушку…

Шеф потребовал захватить на собеседование бутылку его любимого дорогущего настоящего французского коньяка. Интересно, где бы бедная женщина смогла его раздобыть за одну ночь? Я записала название марки, и отправилась в ресторан моего мужа.

Был вечер, бар полон посетителей, молоденьких, ужасно одетых и размалеванных шлюх, и сопровождающих их толстых мерзких толстосумов.

В кабинете мужа не оказалось, и я направилась прямиком к стойке бара. Молодой симпатичный бармен не торопясь, протирал и без того кристально чистые бокалы. Я давно здесь не бывала, но он сразу же узнал меня, уж очень я выделялась из всей толпы дешевых шлюшонок. Ко мне тут же подкатили два орла кавказкой национальности, и завели речь о том, что ''такой хароший дэвушка им сёдня нужен позарез''.

И как у них хорошо стоит что-то там в штанах. Я не торопясь достала из сумочки свой хорошенький пистолетик (с первого взгляда было совершенно не понятно, что он не боевой), и, повертев им перед носом у слегка ошарашенных посетителей и бармена, заявила, что размажу их мозги вместе с яйцами по барной стойке. Подозреваю, что эти слова звучали не совсем эстетично в устах такой благородной дамы, как я, но безоговорочно подействовали на кавказских козлов.

Я отвернулась от них и улыбнулась самой очаровательной улыбкой бармену – '' Сладкий, ты меня не помнишь?''. После инетовских общений мне было довольно легко произнести это слово, обращаясь практически к не знакомому человеку.

-Виолетта Владимировна, Виолетта Владимировна, извините пожалуйста, этого больше не повториться, я только на минуту отлучился, а вы так незаметно проскочили, Вас не обидели…- Немолодой метрдотель рассыпался в извинениях, а бармен в удивлении таращил глаза, что-то, видимо, лихорадочно соображая, - Эрнест Владимирович приказал накрыть вам лучший столик, он совсем недавно отъехал в ''Викинг '', так какие-то не большие проблемы…Вы так давно у нас не были…

'' Когда это он, интересно, приказывал накрыть столик, козел он горный, скачущий по ****ям''. - Это я естественно не сказала, но подумала.

-Мне нужно вот это, - я протянула бумажку с маркой коньяка бармену, а метрдотелю добавила, - а утки запеченные в сыре у вас сегодня есть?

-Нет, но будут, - добавил он секунду спустя.

-Ну, давай столик, через минут пятнадцать подъедет моя подруга, проведешь ее сюда, - давай скачи, орел ты мой горный.

Метрдотель годился мне в отцы, но меня так раздражало его лизоблюдство, что я не могла нормально с ним разговаривать.

-И вот это мы тоже сделаем, - он проворно выхватил бумажку из рук бармена, и быстренько просмотрев глазами текст, добавил, - Вам сколько?

-Ну давай две, только фирму, смотри, уши оторву.

Глаза бармена стали ещё шире. Я только сейчас сообразила, что все еще держу на стойке бара револьвер. Бар был заполнен всевозможным спиртным, по большей мере польского, или ещё хуже, нашего разлива. У Эрика где-то был небольшой подпольный цех. Но для постоянных гостей подавались только самые лучшие, дорогие, фирменные напитки и коктейли.

Последнее время я редко здесь бывала, а в двух других ресторанах вообще не появлялась, по причине неприятия мной бывающей в них публики. Этот ресторан был самый дорогой, и соответственно, подзаборная шваль появлялась здесь редко.

Ресторан располагался в трехэтажном доме постройки начала века. По странному стечению обстоятельств в этом квартирном доме доживали свой век старики и алкоголики, у которых за коммунальные долги отрезали почти все блага цивилизации.

Этот дом достался Эрику почти даром, он только купил не менее заброшенную коммунальную квартиру, расселив туда стариков, и оплатив им квартплату на несколько месяцев вперед. Тем, кому квартир не хватило, были просто-таки выброшены на улицу. Без вопросов и возражений.

Ремонт занял больше трех месяцев, и вот почти в центре города появился новый развлекательный комплекс под красивым названием…Ещё не догадались? Но конечно же, ‘’Виолетта’’. Эрик так искренне радовался его открытию, что на какое-то время мне показалось, что наши отношения вновь могут стать прежними. И это название. Но мои иллюзии вновь были разбиты. Ресторан был оформлен на мое имя, но я подписала бумагу, по которой передаю все права на распоряжение и управление моему мужу. У меня хоть хватило ума вычеркнуть из документа пункт, по которому мой муж мог все это продать, не ставя меня в известность. Все это великолепие было как будто моим, но… не моим.

На первом этаже располагался большой бар, с небольшой эстрадной площадкой, где ''Девки делали стриптиз''. Огромное казино занимало все оставшееся место первого этажа. На втором этаже располагались два зала ресторана, один общий, второй с отдельными кабинетами. На третьем была якобы гостиница, а на самом деле обыкновенный бордель, в котором трудились девушки из расположенного на этом же этаже модельного агентства.

'' Бордельного агенства ''- так было бы правильнее. Здесь даже как-то прошел конкурс красоты. Я, сидя в первом ряду, наблюдала за толпами полуголых длинноногих красоток, и вспоминала, как много я пролила в детстве слез из-за своего невысокого роста, я так хотела быть такими же, как и они.

И чтоб меня трахал каждый ублюдок, это мое замечание развеяло мои мечты. Еще я подумала тогда, скольких же из них уложил в постель мой супруг? А то, что он это сделал, я не сомневалась.

Я вынула из сумочки телефон и набрала Элкин номер.

-Приветик, хочешь погулять? Бери такси и дуй в ''Виолетту '', надеюсь, знаешь, где это? – Несколько секунд в трубке была тишина.

-Сейчас прям ехать? Я вообще-то спать собралась…

-Когда это ты в такое время спала?

-А у тебя денег хватит? Там же так дорого…

-Блин, да это все мое, ты едешь или нет?

-А нафига тебе работа тогда? Ты что упала?

-Давай приезжай, поговорим потом, здесь.

Молоденький бармен наконец решился заговорить

-А вы сестра Эрнеста Владимировича?

-Да, сводная. Трахает он меня редко, но иногда случается. Инцест, не хорошо, но иногда можно.

Бармен залился краской смущения. Ну у меня и язык.

-Да нет, жена я ему, не переживай, и все это мое, - добавила я, медленно обводя глазами зал.

-Вам что-нибудь налить?

-Да вообще-то я за рулем, давай джин с тоником. С лимоном, и безо льда, но холодный.

Я обожала этот напиток, от коктейлей мне было плохо.

Напряжение немного отпустило бармена, он торопливо обслуживал клиентов, не забывая задавать мне вопросы. Мне давно не было так хорошо, спиртное расслабляло, бармен, которого звали Виталик, оказался приятным собеседником, и я вдруг почувствовала, что безумно хочу этого парня. Как давно я не испытывала такого приступа дикого желания. Мне хотелось отдаться ему прямо здесь, на барной стойке, на глазах у всех. Вот что делает с порядочной женщиной невнимание мужа.

-Ты во сколько заканчиваешь?

-Часа через два, два с половиной, если сменщик не опоздает, я сегодня до двенадцати…

-Отвезешь меня домой?

-А как же Ваш муж?

-О, Боже, а скажи - как часто ты видишь здесь моего мужа в обществе шлюх, делающих ему минет под столом?

Виталик густо покраснел, не переставая встряхивать и без того уже взбитый коктейль.

-Если ты не придешь, я поведу машину в таком виде, врежусь в столб, и мое изуродованное тело будут вытаскивать при помощи резаков. А затем на похоронах ты будешь смотреть на мой окоченевший трупик, и всю оставшуюся жизнь тебя будут преследовать кошмары по ночам, - джин развязал мне язык, я чувствовала, что меня несет.

Я положила зелененькую купюру на стойку, спрыгнула с высокого стула, и пошла к выходу, возле которого появилась Элка в сопровождении усатого старца.

Элла не уставала восхищаться всем вокруг, а когда мы уселись за прекрасно сервированный столик, вновь спросила

-Так зачем тебе это дурацкая работа?

-Зачем? Зачем? Затем, что я одна, совершенно, абсолютно, я никто, я ноль без палочки, вот зачем. Неужели ты до сих пор не поняла, что мне нужно общение. А дома поставить комп и опять сидеть в вакууме, – я вертела в руках салфетку. - Тарелкой в меня кинули, разбив стакан любви… - это обо мне. Я стараюсь не думать обо всех похождениях мужа, стараюсь внушить себе, что мы с ним теперь только соседи, но я не могу обмануть себя, а память все ещё посылает мне картинки из прошлого, когда мы были молоды и счастливы…

-Далеко до беспечности – море цветов, далеко – чистота лесных родников…

Произнося все это я чуть не разрыдалась, и Элка порывисто обняв меня, громко позвала официанта. Последующие два часа мы провели, болтая о завтрашнем дне, и поглощая огромную жирную утку.

Глава 4

''… Девчонки, мои девчонки

Какие мне ещё слова найти для вас

Девчонки, мои девчонки

Мы ночь разбудим цветом горящих глаз… ''

Я ненавижу время, летящее с безумной скоростью, и уносящее в никуда наши лучшие годы. Я бы отдала все на свете, лишь бы вернуться в то лето, двенадцать лет назад.

Как же мне хочется испытать снова те неповторимые ощущения.

Я как-то смотрела фильм, где герой едет отмечать праздник конца зимы – ''День сурка'', и навсегда остается в этом дне. И что бы он ни делал, он не мог вырваться из плена одного дня. Ничего не помогало. А я бы осталась, с радостью осталась в том дне навсегда, рядом с любимым человеком.

Годы пролетают мимо.

Однажды сестра сказала мне – подожди, вот стукнет двадцать, и все понесется, как сумасшедшая карусель… А было время, когда я не могла дождаться, что мне исполниться шестнадцать, восемнадцать лет…

После двадцати я возненавидела праздник под названием День рождения. Я не понимаю, чему тут радоваться. Я даже не стала справлять ''четвертак''.

Чему радоваться – полной неизвестности, или тому, что все ближе и ближе к ''ящику''? Я помню, как говорил мой дед Женя – ''Нужно встать, и проводить ушедший год минутой молчания…''

Пусть земля будет ему пухом…

Может быть, кому-то мои настроения и покажутся через чур упадническими, но это правда, я именно так себя чувствую.

Все эти годы я старательно изображала из себя девственницу, и полное незнание половой жизни. У меня это получалось довольно неплохо.

Я жила в выдуманном мной мире, любила не доступных кумиров. И заставляла думать себя, что я счастлива.

'' Ласковый май '', Юрий Шатунов, Борис Беккер, Джон Бон Джови, Владимир Пресняков…

В моей комнате не было и дюйма свободного пространства. Даже потолок я залепила постерами и плакатами. Аудиокассетам не было числа. Родителям это все не очень нравилось, но им приходилось с этим мириться.

И спорт.

Спорт мне очень помог, когда я трезво взглянула в зеркало и поняла, что двойной подбородок в четырнадцать лет - это перебор…

Я ненавидела уроки физкультуры в школе, и благодаря тому, что мама работала врачом, отделывалась бесконечными справками. Но я постоянно занималась спортом.

Плавание, прыжки в воду, фехтование, батут, баскетбол…

Но больше всего я хотела заниматься картингом. А мамины крики о том, что я обязательно убьюсь, свели на нет и эту мою мечту.

Боже, как она кричала и тогда, когда отец вдруг решил мне купить мотороллер.

Кстати о машинах. Я их обожаю. Я первый раз села за руль отцовской ''двойки '' в десять лет, и с тех пор машины – еще одна моя страсть. У меня классно получалось, хотя я с трудом доставала до педалей, и меня практически не было видно из-за руля.

На дикие мамины визги, доносившиеся с заднего сиденья, я не обращала внимания, и с превеликим удовольствием гоняла по степи, и по невысоким барханам вокруг озер.

В эти минуты мы особенно были близки с моим отцом, я его почти что боготворила, но возвращались домой, и все вставало на свои места.

Да, мир автоспорта потерял неплохого гонщика. Я завидую единственной женщине, выступающей в гонках грузовиков.

Вот так родительские крики губят зарождающиеся таланты. Я никогда не запрещу своим детям заниматься понравившимся им видом спорта, каким бы страшным мне это не казалось. Никогда.

Мой старший уже год гоняет в детской секции картинга, и я безумно этому рада, хотя это совсем не дешево. Впервые он увидел карт в три года, и с тех пор ''упал'' на него.

Мы прочили его в теннисисты, но парень сам решил, что для него важнее.

Сын реализует не сбывшуюся мечту родителей – как это символично, не правда ли?

Я сама в пятнадцать лет '' упала '' на теннис, забросила культуризм и боевое самбо в долгий ящик.

И до сих пор не слажу.

Ну почему меня родители не отдали на теннис в пять лет? На этот мой вопрос мама всегда отвечала – что некому тебя было возить.

А на ненавистные мне бальные танцы и художественную гимнастику было кому меня возить?

Мой пуританский папочка… Вы не представляете, в каком я была шоке, когда в глубине одного из шкафов совершенно случайно обнаружила увесистую пачку переснятых порнографических фотографий и стопку перепечатанных на ксероксе стишков, типа ''Луки Мудищева''. Я была не просто в шоке, я была в совершенно диком шоке. Эти снимки одновременно возбуждали и пугали меня. На них выделывали такое… А стихи… Тогда я не понимала, почему от просмотра всего этого становятся мокрыми мои трусики…

# # #

‘’…Верни мне ночь, слепой рассвет

Тоску и боль прошедших лет

Ведь я ещё, не долюбил…

Слепой рассвет, слепой рассвет

Незваный вестник моих бед

Ты ночь убил, ты ночь убил… ''

На столе стояли две драгоценные бутылки коньяка. Элла заказала вино, я же решила больше не пить, чтобы совсем не потерять голову.

А из мыслей у меня не шел бармен, и отвергнутый мной когда-то Артур.

Время приближалось к полуночи, официант принес счет, на что я ответила ему – ''А не засунуть ли тебе его в задницу…''

Моя машина стояла у дальнего конца стоянки, и пока мы шли, Элка все материла моего ублюдка мужа, и решала, что нам в таком виде лучше взять такси. Возле машины маячил мужской силуэт. Я сразу поняла, что это Виталик, и на меня вновь жаркой волной накатило безумное желание.

Откуда же он узнал, какая у меня машина? Быстро учится, какой же он хорошенький, на этой мысли я поскользнулась, и почти упала в его объятья. Сунув ему сумочку, я долго не могла попасть на нужную кнопку брелка. Ничего не понимающая Элка удивленно наблюдала за нами, как Виталька отобрал у меня ключи, открыл машину, усадил меня на заднее сиденье, и потом усадил Эллу.

Наш водитель с трудом поместился на сиденье, и отодвинул его назад до предела. Я только сейчас обратила внимание, что он довольно высок.

Мы плавно тронулись с места, выбираясь на дорогу. Элка, уснув на мгновение, очнулась, и заплетающимся языком спросила

-Это кто?

-Он, - ее такой ответ видимо удовлетворил, она прошептала свой адрес, и снова погрузилась в сладкую дремоту.

Всю дорогу до Элкиного дома мы молчали. Будто почувствовав близость дома, подруга проснулась. Широко распахнув дверцу машины, она чуть не вывалилась на горячий асфальт

-Все, меня не провожайте, доберусь сама. Слушай, а давай так каждый вечер ужинать, закажем всего самого дорогого, разорим к чертям твоего дурацкого мужа… - Продолжая еще что-то бормотать она вихляющей походкой скрылась в подъезде.

Виталик ткнул кнопку магнитофона, и салон автомобиля заполнили звуки музыки. '' Люби меня люби, жарким огнем, ночью и днем, сердце сжимая…'' Эти слова так подходили к мой сегодняшней ситуации, но что я могла сделать – соблазнить этого парня, броситься в его объятия и вывалить на него все мои беды, сказать, что у меня так давно уже не было мужчины, и последнее время меня замучили непредсказуемые ночные оргазмы!?

Но кто я ему такая, чтобы валить все это на него?

Несколько минут мы сидели в полной тишине, пока Виталик не произнес

-Я его ненавижу, - я витала в своих мыслях, и поэтому не поняла сразу, о чем он, - ненавижу твоего подлеца мужа, я не хочу у него работать…

-Подожди, не глупи, ты работаешь не на него, а на меня, больше так продолжаться не может, я должна что-то сделать, чтоб взять все в свои руки. Мне нужен кто-то свой, кто мне поможет…

-Какие у тебя планы?

-Насчет комплекса еще не знаю.

-Да я о сегодняшнем вечере

-Не знаю, извини, я не спросила, может ты занят, спасибо, мне уже лучше, я доберусь до дома сама…

-А разве ты этого хочешь, хочешь домой, где тебя никто не ждет?

-Мои детки ждут, но они давно уже спят…

Виталик повернулся ко мне, и посмотрел на меня глазами мужчины, и в тот же момент я поняла, что мне не придется соблазнять его, или вымаливать любовь. Сегодня мы нужны друг другу, и мы это сделаем. И на этот раз меня не будет мучить мысль о дальнейших угрызениях совести, о моей измене. Сколько приятных минут безвозвратно потеряны, и не вернуться никогда…

Виталик подтянул мой подбородок и поцеловал, я порывисто ответила ему, обвив шею руками. Он перебрался ко мне на заднее сиденье. Мы целовались, не думая о том, что в машине включен свет, а стоим мы посредине чужого двора. Я чувствовала, что медленно, но верно дохожу до точки кипения. Выпуклый бугорок на брюках Виталика говорил о том же. Он повалил меня на сиденье, не переставая целовать, и тут мы поняли, что заниматься любовью в моей маленькой машине не получится. Да и горящий свет мог привлечь чье-то не нужное внимание.

-Подожди, сладкий мой, не так быстро. Поехали на плотину.

Недалеко от нашего города, в горах, располагался высокогорный каток, а над ним плотина, предохраняющая город от селей. Это излюбленное место встреч парочек.

-Пусти места за руль, плизззз.

-Нет уж, мне нужна страстная женщина, а не остывающий трупик. То, что ты хорошо водишь машину я могу предположить, но ты столько выпила сегодня…

-Ну, ты прям такой правильный…

Мы неслись по ночному городу, не обращая внимание на не работающие светофоры. Мне даже не приходила в голову мысль, были ли у моего спутника права. Двухлитровый мотор давал предостаточно мощности, и мы почти взлетели на верх. Смотровая площадка была до отказа забита иномарками.

Мы вышли прогуляться. В городе стояла духота, здесь же, живительный горный воздух был довольно прохладным. Виталик накинул мне на плечи свой пиджак, и мы, не спеша, шли вдоль ограждения. Над нами раскинулось безграничное звездное небо. Невероятное количество звезд сверкало волшебными россыпями.

А внизу чернела пустота котлована, издалека доносился шум стремительной горной реки. Виталик запрокинул голову, и указывая куда-то далеко в небо, прошептал мне – '' Вон видишь ту звездочку, до сегодняшнего вечера ее не было, она зажглась для нас…Мы будем вместе пока она не погаснет…''

Ветер свежал, Виталик мерз без пиджака. Из многочисленных машин доносились приглушенные, и не очень, стоны.

Мы спустились вниз, и отправились в небольшую гостиницу, расположенную напротив катка.

За стойкой администратора было пусто. На звонок выплыла тетка необъятных размеров – '' Местов нет '', о Боже, вроде десятый уже год рыночная экономика, а в гостиницах все тоже. Я не заметно сунула Виталику свой бумажник, и он вытащил оттуда зелененькую купюру, которая почти мгновенно исчезла в огромной руке с облезлыми ногтями.

Через минуту мы были в довольно не плохом номере.

-Может заказать что-то в номер? – меня все еще слегка штормило, и при мысли о спиртном мне поплохело.

-Нет, не надо.

Виталик медленно стянул с меня пиджак, достал свой бумажник, и вернул мне две бумажки.

-Я не хочу, чтоб ты тратила деньги.

-Но ведь в баре я же пила? Что за чушь ты несешь? Я их не возьму.

-И я тоже.

-Прекрасно. Давай поругаемся, и оставим деньги толстой тетке.

-За меня никто ни когда не платил.

-Не кипятись, я знаю, сколько получает бармен. Мне они даются почти даром…- я не договорила, Виталик подкинул злосчастные бумажки вверх, и притянул меня к себе

-Если мы будем продолжать в том же духе, то у нас не останется времени ни на что другое.

Мы начали целоваться, одновременно раздевая друг друга. Мое роскошное маленькое платье полетело в угол. Нас охватила такая безумная, не контролируемая страсть, что дойти до кровати мы не смогли. Виталька повалил меня прямо на ковер, чистота которого меня в тот момент совсем не интересовала. Я так хотела этого парня, что самой было не по себе. Я сама сорвала крохотные трусики, как бы торопя его. Он раздвинул мои колени, и быстрыми, уверенными движениями вошел в меня. Виталик стиснул мне грудь, лаская пальцами соски, и почти мгновенно меня потряс такой бурный оргазм, что я в изнеможении раскинула руки, представляя ему делать со мной все, что он только захочет. Но он закончил почти так же мгновенно, как и я. Из его полураскрытых губ вырвался стон, и я поцеловала его так крепко, что ненароком прокусила ему губу. Он тихонько засмеялся, и слизывая кровь, скатился с меня. Мы лежали рядом на полу и чувствовали, как жесткий ворс впивается в спины. Мы познали друг друга, но это было далеко не то полное удовлетворение, которого мы оба ждали от сегодняшней встречи.

В душе, стоя под упругими, но ласковыми струями, мы продолжили наше занятие. Я не чувствовала не малейшего стеснения от своей наготы. Встретились два прекрасных, обнаженных тела, какие могут тут ложные предрассудки? К тому, мой дорогой муж, никогда не любил заниматься любовью при свете, он делал это или под одеялом или же в полной темноте. Странный парень, я больше не пыталась понять его.

Я опустилась на колени, и осторожно поцеловала член в головку. И почувствовала, как от моего прикосновения он напрягся, и стал увеличиваться в размерах. Парень застонал, и крепко обхватил мою голову руками, создавая определенный ритм. Я почувствовала легкий привкус спермы, и поняла, что ещё немного, и он закончит мне прямо в рот. А это вовсе не входило в мои планы. Вкус спермы хуже лука, потом неделю во рту сохраняется неприятный привкус.

Я отстранилась, он открыл глаза, и шутливо выразил свое неудовлетворение. Я выскользнула из душа, и накинув полотенце, скрылась за дверью спальни. Виталик не отставал. Только я плюхнулась с разбегу в кровать, как он тут же накрыл меня своим сильным телом. Мы боролись, дурачились, целовались, лаская друг друга. Он начал входить в меня

-Не туда, не туда, опять мимо, - я взяла его член, и направила в нужную точку.

На этот раз все происходило совсем по-другому. Он медленно и осторожно двигался, но проникал так глубоко, что я чувствовала, как его член во что-то там упирается. Он постепенно наращивал темп, доводя и меня и себя до наивысшей точки наслаждения. Я хотела, чтоб это длилось вечно. Чтоб он никогда не покидал моего жаждущего лона.

Но все закончилось. Мощная струя вырвалась, даря нам обоим невыносимое наслаждение. Мы так и уснули, не разжимая объятий.

Я проснулась на рассвете от холода. Виталик уже не спал, он молча смотрел на меня. Я нырнула под одеяло. Там было еще холоднее. Он забрался ко мне, и крепко, крепко прижал.

Мы молча лежали, но мне хотелось плакать. Все прекрасное кончилось, а новое жестокое утро разлучит нас навсегда. Я отдернула занавеску. Светало. Мы проспали не больше трех часов. Сдерживая дрожь в голосе, я сказала, показывая на небо

-Видишь, наша далекая звездочка погасла, и я думаю, что навсегда.

-Значит ли это, что мы больше никогда не увидимся?

-Да, я не могу тебя использовать, и портить тебе жизнь…

-Портить мне жизнь, о чем ты? Да ты самое прекрасное, что было в моей пустой жизни за последнее время. Ты мне нужна, не уходи.

-Виталька, я старше тебя на много лет, и нам будет трудно поддерживать отношения, тебе нужна молодая девушка, с которой ты бы мог строить планы. Я не хочу вмешиваться в твою жизнь… Может мы когда-нибудь и встретимся. Я не хочу, чтоб ты остался без работы.

Я не хотела разрывать наши отношения. Но я должна была это сделать, чтоб не ставить под угрозу Виталика. ‘’Подчиненные‘’ моего мужа могли серьезно ему навредить, узнай он что-нибудь про нас. Мне было нестерпимо больно, но я должна была быть честной, и с ним и с собой. Я не могла быть слишком жестокой. Пусть маленькая надежда живет и греет его сердце… Мне безумно нравился этот парень, больше всего на свете я хотела, чтобы он остался в моей жизни.

Закончились, не успев начаться наши отношения. Две зелененькие бумажки так и остались лежать на гостиничном ковре.

Вернулась я домой рано. Дети еще спали, муж дома не ночевал, так что мне даже не пришлось выдумывать более-менее правдоподобного объяснения.

Мне было плохо, я чувствовала такую же пустоту на душе, которая у меня была после расставания с моим первым парнем.

Глава 5

''… Не надо учить, как мне жить

Что запрещено

И в нас видеть только детей

Навязывать старых идей

Не нужно…''

Меня дико удивило, то, что когда родители узнали о том, что мы с Эриком стали близки – они несказанно этому обрадовались. И даже разрешили нам жить вместе. Это случилось за полгода до свадьбы.

И это после всего, что они вдалбливали мне о сохране девственности долгими вечерами???

Да, поразительно.

Эрику я отдалась не потому, что его любила, тогда я его еще не любила.

Просто он был невероятно настойчивым, и был уже почти членом семьи.

Знаете, я не страдала от отсутствия секса все эти годы.

На этот раз прокатило. Он был на сто процентов уверен, что я ещё чиста и непорочна. И я старательно разыгрывала в постели полную дурочку. Да за четыре года там, наверное, все уже заросло вновь, так как мне было так же больно и неприятно. Непонятно откуда-то даже взялась кровь. Очень кстати.

Наша первая любовная встреча была тщательно спланирована. Никакой там романтики.

Не задолго до этого, когда мы остались одни, и перевозбужденный Эрик почти уже добился близости в моей собственной постели, я в самый не подходящий (а может именно подходящий) момент, остановила его простым, скромным вопросом –'' А у тебя есть с собой презерватив?''

И почувствовала, как у него мгновенно все упало.

Шлеп…

Он пулей вылетел из комнаты, и не появлялся в течение нескольких дней.

В то время многое было дефицитом, но, вроде, с этими ''штучками'' напряженки не было.

Мы встретились в чужой однокомнатной квартире. На столе стояло шампанское и пара зажженных свечей в граненых стаканах (как романтично, вы не находите?). Рядом лежала большая пачка презервативов. (Ещё один неотъемлемый элемент романтики в наших отношениях).

Я усиленно налегала на шампанское. Я безумно боялась всего, что должно было далее произойти.

Правда, боялась…

Я пила и пила, пока пылающие безумной страстью глаза Эрика не начали расплываться. (Боже, я бы многое сейчас отдала, чтобы воскресить этот его страстный взгляд).

Он мне что-то говорил, что со времени знакомства со мной у него не было ни одной женщины, как он долго ждал и прочий набор мужской чепухи.

Я, которая всегда злилась на его молчаливость, в тот момент безумно хотела, чтобы он замолчал…

Эрик вовремя спохватился и понял, что ещё немного, и ему вместо не опытной любовницы достанется полный труп, и потащил меня в холодную постель.

Был месяц май (обычно за такой фразой должно следовать что-то жутко романтическое, но, увы…).

Было пятнадцатое число. Довольно холодно.

Мне не понравилось, жутко не понравилось. И дело не в том, что он обслюнявил меня с ног до головы. Парень был так перевозбужден, а я была такая сухая и замороженная, что он с первого раза не смог проникнуть в меня, закончив раньше времени.

Но он не думал отступать, и незамедлительно предпринял вторую попытку.

Мне невыносимо хотелось его укусить, ударить кулаком, расцарапать всю спину, но не от безумной страсти, а от дикой ярости и ненависти на него, на себя, и на всю эту чертову жизнь.

Я, наверное, всю жизнь буду помнить его фразу – ''Дорогая, тебя подождать, или мне уже кончать ''.

Я зло произнесла в ответ – '' А ты разве не знаешь, что девушки в первый раз не испытывают удовольствия, им больно! ''

Произнося эти слова, я готова была сгореть со стыда. Но не сгорела, и с радостью отпихнула от себя потное, волосатое и ненавистное мужское тело.

Мне было так плохо, я чувствовала себя такой подавленной, брошенной и одинокой девочкой, что с трудом сдерживала рвущиеся наружу слезы.

Дальше я сама себя не понимала.

Он был мне противен, я с отвращением вспоминала его огромный, красный, возбужденный член. Но в то же время я хотела видеть Эрика в своей постели.

Раз уж взял меня, так будь добр, оставайся. Но не тут-то было.

Эрик пропал на неделю, звоня и говоря, что у него много работы, да и вдобавок его родители разводятся, и ему необходимо бывать дома вечерами, и морально поддерживать мать.

Когда он появился, моя мама накрыла шикарный стол, и он остался ночевать у нас, на диване, в зале.

У нас была обыкновенная трехкомнатная квартира, и я жила в одной комнате вместе с младшим братом, который просто-таки обожал моего жениха.

В эту ночь мой брат ночевал у бабушки, и я осталась одна.

…Все разбрелись по своим комнатам.

Я лежала довольно долга одна, ждала тихого стука в дверь, и ласкового голоса, умоляющего меня впустить его.

Ну, не то было. Прошел час. Ярость и ненависть во мне достигла предела. Я выскользнула из-под одеяла, поправив нелепую пижаму (кошмар, как я могла спать в этой мерзкой, теплой пижаме? Бр-р-р), и осторожно открыла дверь, надеясь, что Эрик меня услышит.

Тишина, лишь мерное похрапывание под звук не выключенного телевизора.

Я подошла к дивану, и довольно грубо разбудила парня.

-Вставай, мне холодно, иди, согрей меня. - Это было чертовски умно…Но он, тем не менее, пошел за мной, и,

обняв меня за плечи, тут же уснул.

Я спала на узкой тахте. Удивительно, как мы там помещались.

Наутро мама не обнаружив Эрика в зале, разбудила отца.

-Володя, Эрик, наверное, на что-то обиделся и ушел.

-А ты не догадалась посмотреть в комнате дочери…

Притащив Эрика к себе в постель в родительском доме, я хотела кинуть им своеобразный вызов. Но проиграла.

К моему не возможному удивлению они поздравили нас, и своего рода благословили.

Эрик начал оставаться у меня все чаще и чаще. Брата, в экстренном порядке переселили в зал. А как я развозмущалась, когда, прийдя домой с учебы, обнаружила, что мама освобождает место в шифоньере для его вещей, а в ванной комнате меня ждет кучка его грязного белья.

Я кричала, что не желаю его переезда. А в ответ на мои вопли мне, как всегда, очень тактично велели заткнуться.

И вечером, когда я развешивала его трусики-носочки, заявился мой ненаглядный со скромным чемоданчиком. Оказалось, что у него не так уж и много вещей, и родители потащили его на ближайшую барахолку одевать.

Опять моему тихому возмущению не было предела.

Вот так я и попала в коварные сети, расставленные Эриком, не без помощи, я думаю, моих родителей.

Но самое интересное заключается в том, что когда я его спросила, когда мы поженимся, он ответил мне, что не сделает предложение до тех пор, пока не услышит от меня слова искренней любви.

Ну уж нет, объясняться в любви этому надутому индюку я не собиралась.

# # #

''…Иногда, я жду тебя

Иногда, зову тебя…''

Утром, когда я ехала на работу, у меня было какое-то странное чувство. Я только что рассталась с замечательным, пылким и страстным мальчиком, таким нежным и внимательным любовником.

'' Ловите его дыханье

Смотрите в очи небес…''

Мы расстались, потому что я так хотела, потому что так было нужно.

Но как же мне этого не хотелось.

И в то же время мне хотелось чего-то постоянного, хотелось все время любить и быть любимой. Постоянно ощущать на себе нежные взгляды нежные руки, трепетные губы.

''Труден был его путь

Это не ангел

Это не бес…''

Но где я могла получить все это? У меня ведь все было, все это, но куда-то ушло…

''Но камни всегда

Возвращались назад…''

Я часто думала, кто же из нас больше виноват в потери нашей любви?

Я много раз пыталась судить беспристрастно. Но не получалось.

'' Ведь дальше солнца они не…''

По любому выходило, что виноват Эрик. Это он первым разорвал ту хрупкую ниточку, что связывала нас.

'' И лучше лежать под охраной

Пыльной травы…''

В начале нашего брака мне казалось, что это не нить, а толстый канат, который не возможно разорвать никак, ни когда.

'' Не смоет вода тогда

И не возьмет огонь…''

И вот, не заметно и постепенно, этот мощный трос становился все

тоньше и тоньше. И потом, бац…

Тонкая струна лопнула, оставив нас с мужем по разные стороны.

'' Сорвавшись в пропасть

Темного неба…''

Ещё я думала о том, что стоило ли нам вообще вступать в брак? Ведь то время, когда мы жили без официальной регистрации наших отношений, было самым счастливым.

-Где? Вау! - я так замечталась, что чуть не врезалась на запруженной утренней улице в задний бампер какого-то джипа.

У Элкиного дома я оказалась раньше времени. Она вышла такая бледная и растрепанная, что мне стало ее жалко.

Она сказала, что с ней после шампанского такое всегда, ее лучше им не поить.

''Видишь, опять

Падают, падают звезды…''

-А я ни к кому из музыкантов не приставала?

-Бедная моя девочка, ты вела себя прекрасно, а вот я…

-Так значит ты с этим мальчиком того, чики, чики?

-И чики чики, и кувырк, кувырк, и мне сейчас так хорошо

-А мне так хреново, так не честно, а как ты его закадрила, а?

-Да садись ты в машину, поехали, наконец!

Весь разговор Элка стояла полусогнувшись, и облокотившись на капот. Она села на заднее сиденье, и поведала мне о том, что если она сейчас примет стопарик, то все моментально пройдет. Я поняла намек, и мы отправились в ближайший '' комок '', покупать '' стопарик ''.

''Дайте, напиться воды

Воспитаннику, упавшей звезды…''

С недавнего времени купить качественное спиртное в '' комках '' стало проблемой. Указ акима города ввел запрет на продажу водки. И купить '' пузырь '' в восемь утра было ещё большеё проблемой.

Открытых магазинов мы не нашли, и Элке пришлось довольствоваться остатками виски, бутылку которых она неожиданно обнаружила в моем ''бардачке''. Я даже не помнила, откуда взялась эта бутылка. Но это уже не столь важно. А важно то, что моя подруга сразу посвежела, повеселела, и мы принялись ещё раз прорабатывать нашу легенду.

Какое счастье, что я почти никогда не страдаю похмельем. И на следующее утро, даже после очень бурного веселья, чувствую себя почти хорошо. Правда иногда какая-то бяка ощущается в желудке, но не более того.

К девяти мы были уже на месте. Две дорогущие бутылки отдыхали на столе шефа, но его самого не было. Вообще Иванов Иван Васильевич требовал то всех работников прилежания, но сам этим не отличался.

Элка, как кошка, чувствующая приближение хозяина, вдруг вся встрепенулась, '' поправила перушки '', и произнесла – '' Щас появится…''

И вот, как ураган в солнечный день, синоптики вроде бы предупреждали, но все равно надеешься на чудо, влетел в наш кабинет, и через него в свой, Иванов Иван Васильевич.

Если бы я не сидела, то бы, наверное, упала.

Элкин шеф был маленький, толстый, волосатый, и пузатый еврей. Изралитянин.

Вот если бы, его звали Абрам Маркович Фельдман, я бы испытала гораздо меньшее потрясение.

Элка удивленно посмотрела на меня.

-Ну, забыла я тебе сказать, кто он. Разве это так важно. Готовься, скоро пойдем.

Раздавшийся из-за двери удовлетворенный рык возвестил нам, что бутылки обнаружены.

Не сказать, что я волновалась, значит не сказать ни чего.

''Когда так близко доля риска

Облизать глаза

Они шарахнут током, трахнут звуком

Чудеса…''

Я уже и забыла это ощущение. Последний раз это было, когда я сдавала экзамены на водительское удостоверение. Эрик тогда проявил удивительную принципиальность, и заявил, что я сама должна все сделать.

Месяца два я ходила на курсы, и в итоге, мы с моей подругой, и ещё с одним молодым парнем сдали теорию, из тридцати человек нашей группы. Позднее я сама убедилась, что водительское удостоверение, это то немногое, что никогда нельзя продавать.

Сколько идиотов с купленными правами портят ежеминутно нам нервы на дорогах.

И вот, перед этим экзаменом я так волновалась, что еле могла унять дрожь.

А вот практику – вождение, я сдала без проблем. Не волнуясь, спокойно, и четко, практически без ошибок.

Через две минуты мы были в кабинете шефа.

Он с кем-то разговаривал по телефону, и я получила возможность разглядеть его во всех подробностях.

Во-первых, его голос, точнее акцент. Характерный Одесский акцент.

Когда мы были в Одессе, то я не знала, куда мне скрыться от этого акцента. Он меня раздражал, но в то же время и смешил.

Ивану Васильевичу было около пятидесяти.

Почти полное отсутствие волос на голове компенсировала обильная растительность, выбивающаяся отовсюду – из ушей, носа, выреза рубашки. Из дорогой оправы просто-таки вылезали густые кустистые брови. Создавалось впечатление, что вся растительность с головы переселилась на другие части тела, и там прижилась, обильно разрастаясь.

Мне так и хотелось спросить – '' А что, эти мерзкие брови нельзя постричь? Неужели нельзя? ''

Нос был характерно огромный, явно не Ивановский.

Несмотря на утреннею прохладу, и включенный кондиционер, Иван Васильевич обильно потел под своим дорогущим светлым английским костюмом, и почти ежеминутно промокал лысину дорогим батистовым платочком.

На столе лежала коробка сигар, он взял одну из них, как-то очень заинтересованно посмотрев на Эллу, и в этот момент я обратила внимание на его пальцы – у него были тонкие, белые и чувственные пальцы, ногти с хорошим маникюром. Было совершенно непонятно, как такие красивые руки принадлежат такому увальню, и в принципе, очень даже не привлекательному мужчине.

А вот выше кистей руки были тоже толстые, и волосатые. На руках волосы были рыжие.

Смотря на эти пальцы, которые вертели сигару, я начала представлять, как они ласкают мое обнаженное, жаждущее этих ласок тело, как опускаются все ниже и ниже, туда, где сосредоточен центр моих эмоций, и вот они, они, они…

Боже, я помешалась, я думаю о сексе в самый не подходящий момент.

Я спятила…

Элка больно меня ущипнула.

Вовремя, а то я была готова отдаться прямо здесь, но не этому толстенькому мистеру, а этим волшебным пальцам.

В принципе, зря я так волновалась. Иван Васильевич, окинул меня с ног до головы долгим, оценивающим взглядом, не задавая особых вопросов, и не вникая в детали.

Я любила нравиться мужчинам, но под таким пристальным взглядом несколько поежилась.

И минут через десять после начала нашей беседы, он объявил, что я принята, и даже без испытательного срока. И в тот момент, он опять так выразительно на меня посмотрел, словно не просто оценивая, а уже раздевая…

Глава 6

''…Ночь для двоих

Ночь нежных слов

Спаси и сохрани

Мою любовь…''

Поначалу секс не доставлял мне абсолютно ни каких приятных ощущений. Но я постепенно привыкала к его нежным, настойчивым, и все более меня волнующим ласкам.

Я хотела Эрика постоянно, мне нужен был он весь и навсегда.

И однажды ночью я внезапно поняла, что люблю его, что он стал мне бесконечно родным и необходимым.

Позже он признался мне, что день, когда я ему призналась в любви, стал самым счастливым днем в его жизни.

Иногда я думаю, что было бы со мной, не будь Эрик таким настойчивым. Если бы он бросил меня, не вынеся всех моих выкрутасов, и моей к нему холодности.

От этих мыслей мне становилось плохо.

Я была тогда так бесконечно счастлива, меня даже не волновало, что мы живем, официально не оформив наши отношения.

А поженились мы неожиданно.

В один погожий сентябрьский вечер в гости приехал наш друг. И чуть ли не с порога рубанул - '' А что вы тянете-то, давайте в следующую субботу сыграем свадьбу…'', а на дворе была среда.

Тридцать первого сентября мы подали заявление, а девятого октября поженились.

Восемь дней дикой беготни, закупок-покупок, рассылки приглашений.

У нас была веселая, совершенно потрясающая свадьба. На мне было роскошное, расшитое жемчугом платье из американского каталога.

Я была безмерно счастлива, влюблена в своего мужа, и считала себя самой красивой невестой на свете.

Некоторое время после свадьбы мы жили у моих родителей. Это пошло мне на пользу – я не умела делать абсолютно ничего. Ничего.

В Университете девчонки называли меня ''сачком''. И правильно.

Родители Эрика разводились, и после дележа имущества, размена, бесконечных ссор и взаимных упреков, нам досталась крохотная двухкомнатная квартирка.

Ну и как же я вышла замуж за такого зануду, спросите вы? Никак, просто влюбилась и поняла, что он не такой уж плохой человек. И, несмотря на кучу моих недостатков, он безумно любит меня и дорожит мной.

Через пару месяцев после свадьбы я поняла, что беременна. Я была к этому не готова, и испытала настоящий шок!

Я была сама ещё ребёнком, и не физически, не психологически не была к этому готова. Эрик тоже не хотел ребенка. Меня это дико поразило.

И, не рожденный карапуз, видимо, понял нас. Вскоре у меня был выкидыш.

Я почти не переживала, тогда я просто не могла понять – какое это горе, потерять ребенка.

Что чувствовал Эрик, я не знала, но догадывалась. Тогда я впервые его назвала бесчувственным чурбаном. Он был жесток. Я его не понимала. Если бы не произошел выкидыш, я уверена, он бы заставил сделать меня аборт.

Тогда я поняла, что Эрик совсем не так прост, как я думала.

Во мне бушевал дух бунтарства. Я не хотела этого ребенка, но я бы с удовольствием родила его, лишь бы досадить Эрику.

Я любила его, но мы часто спорили. И мне доставляли удовольствие наши перебранки, мне нравилось перечить ему.

Я страшно бесилась, когда родители почти всегда вставали на его сторону. Теперь я противоречила им троим.

'' А баба Яга против ''– любимое выражение моего отца.

Через девять месяцев после свадьбы, произошло страшное событие, до сих пор отзывающееся тупой болью.

У нас на свадьбе был замечательный дружка – Виталька. Природа столь щедро одарила его положительными качествами, что казалось, так не бывает. Открытый, приветливый, всегда улыбчивый парень. С внешностью и манерами Голливудской звезды. В нем не было не грамма высокомерия и заносчивости. По сравнению с ним мой, не самый страшный муж, казался сереньким мышонком. Он легко шел по жизни, он был рожден, чтобы с легкостью преодолевать все трудности жизни. Он должен был жить, он был сама жизнь.

От его улыбки действительно становилось светлее.

Он мне безумно нравился.

Через месяц после своего двадцати двухлетия он погиб. Его убили. Нелепая, страшная смерть, потрясшая всех нас до глубины души.

Его отдых на озере с любимой девушкой закончился трагедией.

Братья - наркоманы позарились на красивую '' Тойоту ''. Белая красавица '' Carina ED '', машина – мечта, в то время, когда любая иномарка считалась роскошью, которую продал Виталику мой муж, и в номере которой была зловещая цифра – 713.

'' Счастливая семерка должна все перевесить '',- сказал он мне однажды. Виталька не верил во всю эту чепуху, он был выше этого.

Должна была, но не перевесила.

Двадцать первого июня его не стало. Его и Зулю сначала оглушили, а потом, еще живых, облили бензином, закидали тряпками, и подожгли.

От них не осталось ничего, практически ничего.

Самих похорон я не помню, будто память поставила барьер, который мне не как не удается открыть. Я помню лишь дикую, невыносимую июльскую жару, и глухой стук комьев земли о крышку гроба…

Но зато, четко отпечатался в моем мозгу предыдущий вечер. Тревожный поздний звонок, раздавшийся почти в полночь. Бледное лицо моего мужа, падающая из побелевших пальцев телефонная трубка, и слова, произнесенные почти шепотом – '' Витальку убили…''

После Виталькиных похорон я перестала верить в Бога. Если бы он был, то не случилось бы такого горя, такой дикой, чудовищной несправедливости. И никто не переубедит меня в обратном.

Где был в тот момент Ваш Бог – спал что ли?

Ублюдки гуляли на свободе довольно долго. Я не удивлюсь, если окажется, что они опять среди нас.

С того года день двадцать первого июня стал днем траура в нашей семье. Каждый год в этот день мы отправляемся на кладбище. Обидно, что все меньше друзей помнят об этом дне.

Виталика похоронили на таком же солнечном, как и его улыбка, склоне. Девушку родители увезли к себе на родину.

После этой трагедии я стала стараться ценить каждое мгновение, что мы проводили вместе. Я боялась потерять Эрика, я смертельно этого боялась. Я бы не вынесла, если бы с ним что-нибудь случилось. Тогда мне казалось, что моя жизнь закончится, если я его потеряю. Я не мыслила своего существования без мужа.

Тогда, стоя у разверзнутой могилы нашего друга, я поймала себя на мысли, что хочу, чтобы мой сын походил на него, чтобы он был такой же открытый, добрый, веселый. Такой же, как Виталька, но я молилась всем Богам, чтобы в жизни моего ещё не только не рожденного, а даже ещё не зачатого сына, никогда не было такой боли, страха и агонии, которые пережил перед смертью Виталька. Мы не властны над своей судьбой, но кто-то же властвует, и допускает, чтобы творилась такая несправедливость.

Позднее, я не раз думала, что будь Виталик жив наша жизнь с Эриком сложилась бы совсем по другому, мне кажется мы бы не потеряли где-то друг друга, не потеряли наше умение вместе шутить и радоваться.

Давай вспомним о тех, кто ушел

Кто ушел от нас рано и страшно

Кто покинул уютный наш дом

И ушел, не успев попрощаться

Давай вспомним, а помнишь, как мы

Отдыхали, гуляли, курили

Как текли незаметно часы

Мы с друзьями так счастливы были,

Наша молодость скоро уйдет

Они будет всегда молодые

Кто прервал их беспечный полет?

Кто закрыл для них дверь в этом мире?

Ведь не дрогнула чья-то рука

Так расчетливо, а так жестоко…

Их любовь вместе с ними ушла

Они вместе, а нам одиноко

Давай вспомним – не надо, не плачь

Помнишь, он улыбался беспечно

И как счастье светилось в глазах… -

Забрала в никуда его вечность

Закрой глаза

И он придет

Мальчишка, что любил свободу

И смерть у нас не отберет его,

Вернутся годы

Закрой глаза

Он снова здесь

Ты ощути его дыханье…

Наш друг, как мало он успел

Узнать любви очарованье

Закрой -

Он снова здесь, с тобой

Веселый, ласковый и милый

И нет плиты надгробной той

Не он лежит один в могиле

И не наступит страшный день

Не отвернуться от вас боги

Не остановятся часы

В том доме, где так жил

Недолго…

И вот тебя не стало с нами

Тебя не стало под луной

Под голубыми небесами

Уж не раздастся голос твой

Тебя не стало, где ты, слышишь

Как пуст и одинок наш мир

Какое солнце тебе светит

Попал ты, может, в лучший мир

И вот, тебя не стало с нами

А дни текут быстрой рекой

Но эта боль потери с нами

Все глубже бьет своей рукой

Как трудно, просто невозможно

Понять, что больше тебя нет

И серый памятник надгробный

Увидит наш поклон тебе

Его смех, его жесты и голос

Наша память пусть нам сохранит

Недозревший подрезали колос

Как же мир наш несправедлив

Мы теряем друзей – самых лучших

Больше он не пройдет по земле

Но за чьи же грехи он так мучился?

Он был ангел – всегда и везде

Давай вспомним, как он любил солнце

Любил звезды и весь этот мир

И как счастлив был вместе с нами

Когда нас он с тобой поженил

Он женил нас, а мы хоронили

Молодого дружка своего

Как же много жестокости в мире

Как он страшно покинул его

Давай вспомним о тех, кого нет

Нам без них одиноко и горько

Может Бог передаст им привет

И лишь память нам их сохранит

В ней они навсегда молодые

И пусть Бог их на небе хранит

Они стали для нас, как святые…