К слову эмансипация...

Однажды, не так уж давным-давно, жил да был на свете один мужчина (американец, конечно). Женщины к нему так и липли.

Липли они так к нему, липли, пока он, наконец, не решился. Дал он троим наиболее приставучим по пять штук баксов. Да и отчалил в далекие края.

«Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается... » – это раньше так было... наверное. В общем, денег им хватило ненадолго – пришлось ему возвращаться.

Ну вернулся он. Первая и говорит: «Я все пять тысяч на себя потратила, чтобы лучше выглядеть. Для тебя, мой котеночек! »

Само собой понятно, кремы там всякие, лосьоны, операции косметические, икорно-креветочное питание... А вот вторая встретила его замарашка замарашкой.

Те же джинсы, только еще более модные – от дряхлости вытерлись. Тот же свитер «зима-лето». Даже зубы те же, только дырок побольше. Кинулась она к нему на шею, повисла там, как водится, и защебетала: «Ах ты, лапуся моя! Я столько подарков тебе накупила, мышонок мой... »

Третья его встретила поспокойнее. Чашечка кофе, пару бисквитов, коньяк, сигарета. «Деньги, – говорит – цыпленочек, я вложила. Удачно». Короче, все там было ясно – капитал – то ли утроился, то ли удесятерился. Но это не важно!

Как вы думаете, на которой из них он женился? Конечно же – на той, у которой были самые большие сиськи!

Так шутят женщины (американки, разумеется).

Мужчины у них тоже шутят. Но их шутки в переводе на наш литературный язык состоят в основном из многоточий: «Она... мне... сосала... я... ее... задом... » Потом, естественно раздается гомерический хохот, но не всем (и после перевода) понятно почему. У нас над этим только знающие люди с наиболее развитым воображением хихикают, да и то как-то вопросительно, будто все же нуждаются в дополнительных пояснениях.

А вот когда у них мужчины не шутят, говорят «на полном серьезе», тогда становится действительно смешно (женщинам), хоть за животики хватайся.

Представьте себе, например, кровать-аэродром, скомканная постель и два разнополых существа, еле живые после продолжительной сексуальной битвы. И вот из вороха простыней поднимается дрожащая (волосатая) рука с двумя пальцами, сомкнутыми в международно понятный кружочек (ОК), размахивая этой конструкцией как белым флагом, а затем раздается приглушенный подушкой устало-восхищенный бас: «А для женщины – ты ничего! »

Не подумайте, что тот, кто басил, был «гомиком». Ни в коем разе! Он просто – стопроцентный американец (с пеленок воспитанный в вере, что мужчина всегда и во всем лучше женщины).

Но как признавался самый, что ни на есть, американистый американец (киноактер при исполнении роли): «Мужчины не могут понять женщин, мужчины не могут запрограммировать видеомагнитофон, и мужчины не могут рожать. Причем третье – самое легкое». Да, последнее их, заокеанных, мучит, конечно, не на шутку. Так и норовят пробирочных детей вывести, чтобы и тут женщину в хвосте оставить.

Однако оставим науку ученым (им за это худо-бедно зарплату платят, так зачем же хлеб у бедняг отбивать?) и вновь вернемся к кроватной теме.

Опять ночное поле брани. И опять после того как... Он, свободно раскинув руки-ноги, умиротворенно посапывает, на том, что теоретически (да и факту тоже) является ее кроватью (в ее, между прочим, квартире). Разбуженный ее попыткой организовать себе нечто, хоть отдаленно напоминающее нормальное место для сна, он из глубин своей полудремы так это щедро баритонит: «Дорогая, ты можешь остаться здесь со мной до утра».

Нашим мужчинам до американцев не то что бы далеко... Просто они воспитаны по-другому – на Некрасове. (Помните? «Коня на скаку остановит... »)

Так вот, возвращается как-то одна наша согражданка (молодая и весьма привлекательная) за полночь домой. Выпархивает из автобуса и кого же она видит на остановке? Конечно же, своего парня (это по-американски – парня, по-нашему – мужа). Ясно, что она немеет от счастья. Сами понимаете, мечта всей жизни многих наших женщин – «любимый» встречает (то есть, волнуется).

Тот действительно дрожит (и даже зубами клацает).

– Что ты так долго? – гнусит. – Замерз я совсем.

– Бедненький, что ж ты домой не пошел?

– Будто сама не знаешь, что у нас за район – не успеешь двух шагов пройти – уже дай прикурить. Оглянуться не успеешь – разденут-разуют... А с тобой не цепльа-а-айутся».

Что и говорить, приятно было смотреть на ту парочку. Она – такая маленькая хрупкая, на высоченных каблуках в коротюсенькой юбочке. И он – такой высокий стройный, нежно придерживающий ее своей лапищей чуть пониже талии. Понятно, что впереди у них долгая счастливая супружеская жизнь. Такому и в голову не придет сказать: «А для женщины – ты ничего! » У него на все случаи жизни одна фраза: «Ты же – женщина! »

Пример номер два. Пара, встречающаяся не год и не два (гораздо дольше – потому и не женаты). Всегда примерно за неделю согласовывают день для интимной встречи (это, значит, что бы ни у нее, ни у него никаких дел в обозримый период не было).

Вы думаете, ей хоть раз удалось оставить его у себя на ночь? Как бы не так! Кофе пьет. Чай пьет. Даже обедал пару раз! А как только презерватив снимет, чмок в щеку и за дверь – тебе, мол, радость моя, отдохнуть надо, секс, ведь, – напряжение нешуточное.

Да, секс – напряжение нешуточное. А жизнь – тем более. И женщина должна быть все же женщиной, не дергающейся оттого, что ей об этом напоминают, но и не забывающей, что она где-то, при всем при том, еще немножко и человек.