Мое грустное буги

Мне нравилось в нем всё. Медный чайник, который он кипятил на газу, презирая электрический прибор. Разбросанные чеки, визитки, курительные трубки, ключи и фантики шоколадок. Именно так, в моем представлении, должен был выглядеть порядок в доме холостого мужчины.

«Грязный линолеум, фанты конфет...   это наш сумбурный Stil life... »

Зато в дисках был полнейший порядок: все они лежали по своим коробкам, расположение их на стойке нарушать было нельзя. («Чиж» там, конечно же, был).   Это отличало истинного меломана. Мне нравилось, что стереосистема была с навороченными саб-буферами и спрятанными бог знает где под потолком и за кроватью колонками, собранная им самим. Мужчина должен разбираться в технике.

Мне нравилась белая ванная комната, потрёпанная, но 10 лет назад отделанная модно, на зависть. И кожаное кресло около письменного стола, занятого тремя мониторами. Хотя, в принципе, я терпеть не могу кожаную мебель.   Но в этом было классно крутиться, в нем приходили в голову сексуальные фантазии.

Я обмирала от множества подушек на широкой плейбойской кровати. Можно было перекатываться бесконечно, заплетаясь друг в друге… впрочем, об этом позже.

Мне положительно нравилось то, что он не включал телевидения (я провожу для себя грань между людьми, которые смотрят телевизор, и остальными, кто этого не делает). Большой плоский экран использовался для просмотра эстетских фильмов и концертов. С раннего утра, едва потянувшись и надев на голое тело шорты, он брал гитару. С музыки начиналось утро. День мог складываться в зависимости от того, какая мелодия первая начнет звучать в голове. Удивительно, но нам мог прийти один и тот же мотив, или же, начав мурлыкать, я заражала его «своей» утренней песенкой.

Музыки было много. Ею же день и заканчивался. Разговоры в темноте ( лежа на спине)  о театре и религии, о романтике юности и непростом бизнесе,   о детях и неверных женщинах. Только горят лампочки стереосистемы  - и звучит бесконечный космический  Pink Floyd.   (Теперь уже не люблю «пинков»…)

Меня вдохновлял вид из окна! Проспект начинал шуметь между семью и восемью часами. С балкона можно было вдохнуть свежеутреннего московского запаха, глоток тишины  и , как в кино, вслед за тем услышать нарастающий гул траффика. Это было любимейшее место Москвы. Ничего исторического, и даже не самый центр города. Но почему-то для меня это  был перекресток миров..   моего маленького внутреннего мирка.

«Вечный мой перекресток, где минус, где плюс…»

Я полюбила его автомобиль. Наверное, женщина должна любить все, что дорого ее мужчине. Я так думала. Но я чувствовала это искреннее.

Новую иномарку могут себе позволить сегодня многие, и в этом не будет ничего примечательного. Вся уникальность – и даже легкое пижонство - состояло в том, чтобы передвигаться на ретро-чемоданчике, коих и в лучшие-то  годы в столицу  было завезено штук 25. «Чемоданчик» снаружи был ухоженным, но внутри... Внутри это был действительно люкс. Комфортные кожаные кресла – в них проваливаешься как в приемной босса, недостаток электронных приборов на панели возмещался отдельной светящейся  штуковиной аккурат над зеркалом заднего вида.  

А помнишь, в старых советских фильмах про буржуазную жизнь показывали телефоны в  машинах? Да, такая трубка на проводе, приделанная к панели. Смешно, но у него такая же, и она работает! Достаточно установить мобильник в какую-то подставку и переключить режим.

А музыка! Созданный океан стереозвуков, ченджер в багажнике , в общем, все причендалы для полного погружения в меланхолию. Он действительно ему шел. Важно, чтобы автомобиль шел мужчине, также как костюм или очки.

Вот ещё: мне нравилось, как на нем сидели костюмы. И как он мерил в магазине ботинки, и как отказывался ездить на велосипеде, и как я рано утром тихонечко выползала из его объятий и собиралась на работу, а ему это нисколько не мешало. (Конечно же, читатель, ты не ошибся, здесь самое место: «Ты ушла рано утром.. где-то чуть позже шести…»)

О, эти объятья! Вот мы и дошли до самого сокровенного. Чувства невероятной близости, спиной, затылком, ягодицами  ощущаемое человеческое родство, теплое дыхание на шее, биение пульса в паху… И приятно ощутимая тяжесть сложенных поверх бедер  конечностей, ног или рук, переплетенных друг с другом, что уже становится неважно… Смена позы, и снова блаженство, и щемящее «фа» на тринадцатом ладу.

Как я любила эту мишуру!!! И синкопическую походку, и всегда беспечно открытую электронную почту, и неизменные чаты в ночи, и зачем-то вдруг совместно решаемые по воскресеньям интегралы, и даже «эфералган» на тумбочке... И я старалась не думать, что на этих простынях, возможно, сплю не только я ...

Мне нравилась его свобода! Это я сейчас понимаю, что она скрывала какие-то комплексы. Но рядом это казалось высшим выражением безответственности, стилистикой шестидесятников-хиппи и при этом  широчайших возможностей для взаимодействия.

Похоже, я любила свою мечту. А мечта всегда призрачна.

Это был блюз. А блюз может быть только грустным.

Мне не нравилось только одно – и это  невозможно было изменить. Похоже, я попыталась бороться. И призрак растаял, призраки не любят определенности,   буги  не выносит аккордов в заданной тональности.

Поэтому все стихло. Кроме боли… Кроме печали и музыки, которые еще долго будут жить в моем сердце.

август 2008г.