Без названия

Страсть, скрашенная сдержанностью. Накопляемая, но не имеющая пока выхода. Ограниченность в возможности выражения, неизвестность, и при этом попытка узнать, проникнуть. Прочувствовать. Приманить.

И вызвать ответную реакцию.

Желание растерзать, разорвать в клочья, ощутить вкус и цвет крови на губах и во рту... Тонкие, багряные дорожки из раны на шее, стекающие по ней и ниже, постепенно увеличивающиеся в объеме.

Плоть дергается под напором острых зубов, но на этом сопротивление почти исчерпано. Оно естественно также, как естественно наслаждение от прикосновения. От проникновения одного в другое... Пока лишь в одной точке, пульсирующей в такт сердцебиению.

Изливающей потоки когда-то внутренней влаги, составляющей суть жизни.

Уже не важно, что где-то бьется и кричит инстинкт самосохранения. Не до него.

Первичное раздвоение чувств. Легкое касание, то ли кажущееся в бреду, то ли настоящее. Открыть глаза, опустить взор, дабы убедиться, что оно реально, а не плод разума, охваченного лихорадкой.

Тонкий палец медленно, легко проходит вслед стекающей крови, обретая ее цвет, но не разрывая контакт. Кровь же достигает краев дыры в груди, капая вглубь и стекая куда-то в темноту. Но поток не иссякает, и ручеек возобновляет свое движение вниз, обтекая темный проем по окружности. Легко щекотя теплом, змеится между рельефом мышц вплоть до следующего провала в плоти. Вновь капая частью потока внутрь, в черноту, становясь частью ее.

Зубы до сих пор держат за шею, понимание этого приходит внезапно. Вместе с возобновлением ощущений от прикосновения и ставшей уже привычной болью от укуса. С четким ощущением хриплого дыхания и движения воздуха.

Голова кружится сильнее, сил полулежать на согнутых локтях почти не остается.

Обоюдный переход в горизонтальную плоскость и вес тела сверху, ибо не отпускает и не отрывается. Замутненный разум услужливо подкидывает осознание присоединения к зубам влажного языка, терзающего рваные края открытой раны.

Что теплее, лихорадочно бродящий комок мышц на ней, или внутренняя жидкость, продолжающая хлестать, заливая все вокруг и наполняя собой рот - трудно различить.

Ощущаются оба. Ведь одни чувства на двоих.

Где чье тело - уже не важно. Ты чувствуешь мое, я чувствую твое.

Чьи-то пальцы, внезапно холодные, но приятные - не важно. Двойственность ощущения, и под кожей, и под пальцами одновременно.

Чьи-то зубы на чьей-то ране, вкус крови уже в двух ртах, два горящих разрыва...

Чье-то желание чего-то большего и невозможность его выполнения из-за идиотских правил.

Чья-то злость и нежность. Страсть. Обоюдоострая, пронзающая с двух сторон одновременно.

Чей-то застывший вопрос на грани сознания... "Хочешь?"

Кто первым даст ответ?

Помутневшие глаза вспыхивают, зубы отрываются от раны - только затем, чтобы тут же впиться куда-нибудь еще, жадно, облизывая кровь - чью, уже неважно... Тонкие, всё еще холодные пальцы уже не ограничивают себя попытками вернуть самообладание, вонзаясь и раздирая окровавленную плоть.

Бывшая когда-то стойкой и бледной неподвижность теперь горит всеми цветами радуги, рассыпаясь осколками и пульсируя в такт соседней ярости и голоду.

Противостояние? Теперь уже одно движение в общем векторе. Одно на двоих, одна плоть и одно сознание.

Сопротивление? Давно сломлено и выброшено за ненужностью.

Условия? Нет никаких ограничений. Никаких правил. Дозволено всё, что приносит удовлетворение.

Каков будет финал сей пьесы? Никто не знает. Темнота в конце черной дыры. Одной на двоих.

Маски, как сторожа на входе в бесконечность. Черную, густую, возможно живую.

Теплое дыхание у чьего-то уха, а может, у обоих. Уже теплое прикосновение к коже, истерзанной, но своей, так как плоть одна.

Скоро дыхание затихнет и прекратится, а плоть похолодеет. Окончательно и безвозвратно.

Темная, багровая корка запекшейся крови осыпается под ногтями, вскоре мы рассыпемся также. Рассыпемся, один - песком, другой - светящимися огоньками.

И войдем в новый виток сингулярности, чтобы встретится еще раз однажды. Возможно...