Без названия

Мне плевать на толпу знакомых и друзей, что остаётся позади, когда я хватаю его за грудки и тяну за собой на улицу. Прохлада. Идеально-серый асфальт под ногами, ночью кажущийся чёрным с серебристой или рыжеватой позолотой. До дома недалеко, от силы минут десять, но огромного усилия стоит не хватать его здесь, не прижимать к стене, не провоцировать мужчину на то, чтобы взял меня прямо сейчас. Впрочем, я, может, и шлюха, но не эксгибиционист.

Высокое мурчание сменяется на низкое, когда в его квартире, в его спальне, толкаю на кровать, медленно забираясь сверху и сжимая его бока коленями. Мне хочется урчать, прогибаться под ним или на нём, ломать хребет, с наслаждением стонать в голос и чувствовать его кожу без препятствий.

Наклоняюсь, вжимаясь промежностью в его пах, не скуля, но почти это делая, касаюсь губами и языком его шеи. Медленно, со вкусом, будто так и сказано по сценарию, которого нет. Вожу носом по его коже вдыхая запах, ощущаю его ладони на своём теле и прижимаюсь к его коже. Сейчас мне плевать на какие-то там рамки, мне совсем плевать совершенно на всё, что не касается него.

Выпиваю губами, слизываю языком, кусаю так нежно и так жестоко, насилуя шею, истребляя укусами его плечи, и пробираюсь к губам, утягивая своего мессира в долгий влажный поцелуй. Руки сами освобождают и его, и себя от одежды, с неудержным голодом шаря по его телу. Пальцы зарываются в льняные волосы, хочется нежно мурлыкать от ощущения их мягкости и гладкости, у меня ноет и натягивается до боли живот, я его хочу, я его хочу прямо сейчас и прямо здесь, на нём. У него потрясающего цвета туманно-кровавые глаза, цвета такого я ещё не встречал, у него немного сухие губы, тем не менее неприлично мягкие и желанные, у него заводящий запах мужчины и тёплые широкие ладони.

Я целую каждый палец его рук, трусь щекой о его ладонь, повторяя эти же движения пахом о его живот, и по спине пробегают возбуждённые мурашки от его частого дыхания. Мессир не урчит, не мурлычет, в отличие от чёрного голодного кошака, он заведённо дышит, он заглушает хриплые стоны, он касается руками, исследуя моё тело, предъявляя на него свои права... И именно от этого сносит крышу напрочь.

Мурлычу, прижмаюсь к нему грудью, склоняясь и вылизывая ухо и шею, выгибаюсь навстречу его широким ладоням, закатываю глаза, сглатывая вязкую слюну и изнывая от желания. Мои пальцы проводят по его бёдрам, гладят вблизи члена и, наконец, обхватывают его, уже порядком напряжённый. Пульсирует всё, от переда до зада, меня насквозь пробивает кол желания, пульсацией заставляющий вздрагивать тело.

Направляя его в себя и медленно насаживаясь, опуская на глаза веки с чёрными ресницами, не глядя больше на него, но чувствуя, я выдыхаю с губ стон, крепко обхватывая его коленями. Мне нравится чувствовать его в себе, обнимать его, вдыхать его запах, стонать в голос для него и только для него прогибаться так, что слышится хруст позвоночника.

Мне так нравится урчать и изгибаться на нём, чувствовать его чуткие пальцы и ладони на своём теле, отдаваться каждой частичкой себя, рычать в его ухо это привязавшееся "мессир", приподниматься на нём и снова опускаться, насаживаясь и трахая себя сам, кусать губу и запрокидывать голову. Мне так нравится быть его, только его, что в последнее время я всё чаще ухожу на выходные и выискиваю другую работу, только чтобы меня не касались другие. Мне так хочется говорить ему доброе утро и готовить кофе с утра без завтраков, потому что он не ест, только проснувшись, так хочется делать ему ужин, забираясь после сверху... Так... Ааааааххххрррр.

13.11.'10