Никон 47

А через два дня офицер обрадовал русских поварих, сообщив, что украинские союзники  согласились предоставить им два места в самолёте до Киева. Яна не обрадовала новость.

- So, - тихо произнёс он, опуская глаза, - Tomorrow you’re going away to Ukraine, and there to Moscow's reach.

- Да, уж, рукой подать – два локтя по карте, а по земле добрая тысяча километров.

Ян решил не продлевать контракт, и Вика гордилась своей победой. На одного наёмника меньше, а, значит, чья-то жизнь будет спасена. Ян и Виктория, как дети, держались за руки, вызывая добрые насмешки сослуживцев, а они счастливо улыбались в ответ, обещая узаконить отношения. Каждый из них говорил на родном языке в надежде, что собеседник поймёт его.

- I’ll call you, get in touch via the Internet, write a letter.

- Хорошо, я буду ждать. Кстати, чем займёшься дома?

- We have a grocery store in Phoenix, but I want to have a personal business.

- Какой бизнес?

- Poultry farming. This is a lucrative business.

- Ножки Буша?

Ян от души рассмеялся, услышав знакомую фразу.

- So, Russia is so called chicken leg quarters. What you gonna do in Moscow?

- Восстановлюсь в институте. Выучусь на строителя.

- Need a good builders in Arizona.

- А может, я буду плохим строителем?

- Is in Russia badly taught?

- Учат хорошо, но у меня проблемы с английским.

- And I for?

- Хочешь увезти меня в Америку?

- Do you agree?

- Поживём-увидим. Надо испытать наши отношения разлукой. Иногда даже любовь не выдерживает такой простой проверки.

Уютный салон «Боинга», словно ноев ковчег среди разбушевавшейся стихии, успокаивал, как будто не было войны, нищеты, и то, что случилось вне этого салона, было кошмарным сном, который больше никогда не повторится. Большую часть пассажиров составляли покалеченные молодые мужчины, прибывшие на заработки в составе украинских войск. В проходе разместили несколько носилок с ранеными. Им повезло.

- Вот так удача! – расплылся в улыбке белокурый сержант. – У нас девчата, весело будет! Вы в какой провинции служили?

- В сорок пятой американской дивизии, - наобум ответила Рита, пытаясь отшить назойливого солдата.

- Да ладно свистеть, наверное, в четвёртой снайперской лямку тянули. Признавайтесь, сколько бабла подняли.

- Сколько подняли – столько подняли, лучше скажи, сержант, как тебе миротворческая миссия?

- Какая там к чёрту миссия, сразу в бой послали.

- А ты бы не пошёл.

- Так они обещали заплатить.

- Заплатили?

- Нет, и я думаю, уже не заплатят, но рад, что остался жив.

Лежачий больной застонал, перевернувшись на бок.

- Заткнись, Дзвонык. Ты меня на войне заманал своей болтовнёй и здесь продолжаешь.

Самолёт вырулил на полосу, разогнался и взмыл в небо. Пустыни в иллюминаторе уменьшились до размытого пятна и исчезли из вида. Они летели в родные края. Не верилось. Что может быть лучше возвращения домой после долгого отсутствия. Хотелось просто помечать о доме, родителях, и Вика закрыла глаза, чтобы никого не видеть, но мужской баритон помешал осуществлению её планов.

- Девчонки, надо рассчитаться, мы не благотворительное общество.

Усатый громила в синей униформе не шутил и не собирался уходить без добычи.

- Как так? – удивилась Вика. – Командование уже всё решило.

- Командование. Моя сладкая, на земле, а в небе всё решаю я. Надо заплатить за перелёт, иначе в Турции, на дозаправке, вас придётся высадить.

Услышав слово «Турция», проснулась и Рита.

- Вик, в чём дело?

- Вот, требуют заплатить за рейс.

- Хорошо, давай заплатим. Сколько мы должны?

- Всего восемьсот долларов.

После шопинга в американском магазинчике из заработанных на кухне денег осталась только половина требуемой суммы.

- А четыреста пойдёт? – взмолилась Виктория, представляя рабство в турецком борделе.

- Вы хотите, я из своего кармана покрыл недостачу? Неужели я поверю, что после службы у янки вы на мели? На ваше место в Турции возьмём наших солдат из госпиталя.

Миротворец развернулся, намереваясь уйти.

- Подождите, мы отдадим вам два новых телефона и планшетник.

Предложение о натуральном обмене заинтересовало усатого. Он пощупал предложенный товар и небрежно разбросал его по глубоким карманам.

- Тут и третьей части не выручишь, теперь они бывшие в употреблении. Давайте ещё двести бариков и в расчёте.

- Но у нас больше ничего нет, - сорвавшимся голосом простонала Вика. Пожалуйста…

Но значение волшебного слова громила не знал и даже не догадывался о его существовании в русском лексиконе.

- Будем должны вам, мы обязательно найдём вас и рассчитаемся. Пожалуйста….

- Добрэ, ловлю вас на слове, - заключил миротворец и, выпятив брюшко, засеменил по проходу.

Белобрысый ожил, выбрав уши Вики за стену плача.

- Это прапорщик Нэпыйпыво, он нажился на войне, как никто другой.

- Как это понять?

- Продавал оружие и продовольствие повстанцам.

- Разве так можно?

- Войну и развязывают для этой цели. Одни нищают и погибают, другие – богатеют и процветают. Это Буш принудил нашего презика вступить в альянс.

- Для чего Бушу война?

- Чтобы не допустить обвала доллара и краха экономики штатов.

Речь украинца тянулась, как песня, новые куплеты сыпались один за другим, без интервала. Скоро колыбельная песняра убаюкала Вику. Ей приснилась пустыня. Будто Али просит воды, а она сама пьёт и не может погасить жажду. Бутылка не кончается, живот становится объёмным. Захотелось в туалет. Она нехотя встала, пробралась через носилки и зашла в заветную кабинку.

Вика и не ожидала идеального состояния этого воздушного отсека: окурки, грязь, окровавленные бинты, использованная туалетная бумага украшали интерьер туалета, напоминая каждому посетителю об уровне культуры воинского контингента. Она поправила волосы, отворила дверь, намереваясь выйти, но от сильного толчка отлетела к стене и ударилась головой о зеркало.

- Что вы тут делаете? – возмутилась Вика, гневно глядя на прапорщика.

- Как, что, за долгом пришёл.

Миротворец спокойно запер дверь, тесня девушку внутрь туалета..

- Мужчина, мы уже, кажется, объяснили, что у нас ничего нет.

- Ты уверена?

- На все сто.

- А я вот нет, - занервничал прапорщик, нагиная голову жертвы к умывальнику. – Всё, что требуется от тебя – постоять в такой позе пять минут.

Резко повернувшись, она попыталась вывернуться и ударить громилу, но тот ловко перехватил руку и заломил за спину.

- Ты же сама просила, повторяя сто раз это идиотское «пожалуйста». Вот и я прошу то же самое. Пожалуйста, я полгода не был с женщиной.

Находясь в тисках кредитора, девушка не имела выбора и, тем более, права голоса. Миротворец вошёл нагло и грубо, не считаясь с женской физиологией, и почти сразу опорожнился, вылив полугодовое воздержание внутрь жертвы.

- Вот так, так! Умница! – захрипел вояка.

Она попыталась освободиться от железных тисков, но мучитель продолжал движение, постепенно увеличивая темп. Громила навалился всем телом, и, чтобы как-то удержать равновесие и не упасть, ей пришлось крепко обхватить умывальник руками. Скоро ощущение стыда и отчаяния сместилось на задний план, уступив место добрым эмоциям. Орудие намеренно тёрлось у входа в лабиринт, ещё больше заводя её. Громила уже не казался таким жестоким и свирепым. Жертва подалась навстречу орудию, а наводчик рванулся вперёд, подхватив налету её страстное желание. Оргазм произошёл почти одновременно. Служивый и не думал выходить на поверхность, забыв своё добро в гостях, а она надрывно застонала, захваченная горячей, сладкой волной, ранее неизведанного неземного блаженства.

- Где ты была? – протянула Рита, пытаясь оторвать голову от мягкого кресла.

- Отдувалась…

- Это как?

- Помнишь, на аэродроме ты отдувалась за двоих, теперь мы квиты, а, значит, благополучно доберёмся до конечного пункта.

Однако, самолёт не приземлился на дозаправку и в аккурат доставил наших героинь в стольный город Киев.

- Нас обманули! – улыбнулась Вика, весело глядя в иллюминатор.

- Хорошо обманули.

- То есть?

- Я тоже решила обмануться, увидев твои счастливые посоловевшие глазки.

- И как тебе?

- Высший пилотаж!