Поручик Ржевский в Москве 17

(продолжение)

Начало:

17

Подошёл июль. Продолжались наши лагерные будни, перемежаемые ужинами и карточной игрой в доме у Аркадия Степановича. Он оказался большим любителем карт, готовым играть всю ночь, не вставая из-за ломберного столика. Сия его страсть позволяла мне проводить время с Дашенькой в её опочивальне, пока мои приятели играли с ничего не подозревающим Аркадием Степановичем.

В начале июля за ужином у Аркадия Степановича мы увидели молодую женщину в монашеском одеянии. Дашенька нам представила её:

– Познакомьтесь, господа. Моя старшая сестра матушка Евстолия, в миру Елена.    

Монахиня скромно промолчала. Я понял, что нам предстоит скучный вечер и уже подыскивал повод, чтобы поскорее покинуть хозяев, как увидел сверкнувшие в мою сторону глазки матушки Евстолии. Она будто присматривалась ко мне, оценивала. Возможно, мне это и показалось, но сей загадочный её взор задержал меня за столом, хотя соблазнять Христову сестру у меня и мысли не возникло.

После ужина мои приятели с Аркадием Степановичем перешли за ломберный столик, Дашенька с матушкой Евстолией покинули залу, а я сел в кресло и задымил трубкой в ожидании часа свидания с моей любезной подругой.

Когда карты поглотили всё внимание игроков, я вышел из залы и направился к Дашеньке. Проходя мимо одной из комнат, я в приотворённую дверь увидел матушку Евстолию. Она стояла полностью обнажённая перед зеркалом и рассматривала себя. Я получил возможность оценить её фигурку до сего момента сокрытую чёрной хламидой. Ах, как она, Христова невеста, была свежа и очаровательна! Мой дружок тоже встрепенулся.

Я, полюбовавшись на матушку, с лёгким сожалением  намеревался проследовать в Дашенькину опочивальню, но по непонятной причине в этот момент дверь в комнату  распахнулась. Я, сделав невольный шаг, переступил порог.

– Здрастье, – вырвалось у меня.

Матушка, испуганно встрепенувшись, на секунду застыла, затем гневно вскрикнула:

– Вон!

О, как прелестна была она в своём гневе! Я не мог от неё отвести глаз и застыл на месте.

– Вон!

Снова крикнула матушка. Я через силу попятился задом и услышал:

– Вон… Вон там моя кровать…

…Этим вечером Дашенька меня не дождалась. Матушка Евстолия оказалась ещё той лошадкой…

(окончание следует)