Половой акт семениды петровны aka Мой первый половой акт

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Семенида  Петровна собой хороша и очень подвижна.

Она белокура и голубоглаза.

Она не дышит маленьким носом, она дышит маленьким ртом, губы дрожат и между ними шевелится язык.

Высок лоб, выпуклы щеки, мягок подбородок.

У нее узкие пышные плечи, за которые хочется уцепиться зубами, как за свеженькую булочку.

Красивые руки.

Груди с розовыми сосками столь обширны, что, кажется, из них вспоены народы и

расы.

Талия тонка настолько, что боишься, чтобы женщина, изгибаясь, в этом месте не

переломилась.

У нее задница - как бастион крепости.

Длиннные ноги стройны в голени и весьма округлы в бедрах.

Живот с вензелем пупка вызывает восхищение.

И, наверное, самая главная достопримечательность Семениды Петровны - это место

паломничества: вагина с кучерявым рыженьким лобком и распухшими срамными

губами... внутрь же еще надо протиснуться.

Семенида Петровна понятноречива.

У нее не бывает недомолвок.

Она весьма доходчиво объясняет мужчинам их обязанности перед красивой

женщиной.

- Я не прошу многого. Я хочу ласки.

Протрите мне влагалище!

- Так у вас тут лабораторное место! - посмеивался какой-нибудь знаток

анатомических строений, засовывая руки между ног красавицы.

И лаборанты протирают сосуд страсти.

Работенка не скучная, когда она делается под напев сластолюбия.

Наепевать любовные мадригалы Семениде Петровне нравится.

Иногда она даже сама в некотором замешательстве, что голос выдает ее тайные

порывы.

А потом отмахнется шальной мыслью:" А пусть знают об азарте удовольствия!

Если мужик прилип к попе женщины. его этим криком не испугаешь!"

Семениду Петровну я знаю давно. Но в гости к ней захожу впервые.

В доме чисто.

На лице женщины улыбка.

Это перемещение губ даже удивительно: кажется, чтобы оно могло изобразить

непонятное, и за голову не хватаешься, но вот в самом тебе возникает

НЕДОСКАЗАНИЕ: в углу рта торчит клык, как некая насмешка над красотой и смыс-

лом и женщины, и мира, губы слишком нежны и уродливы изломом линии, в этом изломе

кажется, и затаилось некое таинство, которое должно обозначить причуду сущест-

вования: зачем же ты падаешь на колени у немытых ног и лезешь целовать

пупок!? Это как бедствие, после которого гибнут народы и цивилизации!

Но даже ты не гибнешь...

Ты только в помешательстве: шепчешь слова, которые как будто должны обворожить

женщину, но обворожение не случается, женщина только позволяет обнажить себя

... ты сидишь у ног женщины, смотришь на врата рая - и недоумеваешь: и это

вся загадочность мира!?

Может, выщипнуть волосок из рыженькой бородки сластоугодницы?

Семенида Петровна уже вовлекает меня в объятия - из этой пучины невозможно

выбраться; ты барахтаешься... омут страсти захватывает тебя - и готов

выплюнуть из своего нутра навстречу ветрам Вселенной... после встречи со

звездами не останется и праха!

Я ухмыляюсь, а потом я хохочу: некая бесстыдная баба устанавливает законы

общения: это ты должен придти в ее объятия, целовать всякие там подмышки и вопить слово благодарения!

Пусть рухнут звезды в бездны черных дыр!

Пусть онемеет вихрь созидания!

Я не хочу стоять у разбитых корыт надежды!

Я гаркну на мир апофеозом желаний...

Но желание в этот миг как будто одно: насладиться красотой мира!

Мужчина на женщине как затычка от бочки мировых гармоний?

Что скажут об этм словолюбцы?

Или недержание слова - это болезнь?

Семенида Петровна меня, кажется, понимает: она знает, что обольстила меня на мгновение, а потом уже я сам обольщаюсь собственными пристрастиями: я хочу видеть наслаждающуюся женщину: кажется, когда я увижу красоту, пронзенную наслаждением, мне откроется таинство мира, примитивного движением веществ.

Может быть, этот примитивизм и вызывает желание придать бытию какой-нибудь

особенный смысл?

Но как ни тужься головой, не придумывается вообще никакой смысл.

Конечно. человек выдает за смысл всякий пустячок... и разве можно объяснить смыслом бесконечность и вечность!?

Разве для бытия имеет смысл шляться по подиуму или тягать за соски

тельную корову?

Непременно адо повышать производство валового продукта - говорят президен-

ты и политэкономисты.

Это чтобы богатели граждане страны

Звезды меркнут после слов политолухов!

Тысячи лет богатеем - и остаемся нищими на потеху толстосумам!

А Семенида Петровна продолжает усердно трудиться на ниве грехов. Как ни в

чем ни бывало, она неожиданно изящно извивается в сладостном изнеможении:

как будто для нее нет ни морали, ни окриков зависти, она даже эстетику

посылает на три метра в сторону от совершения прелюбодеяния... она не

видит звезд, она видит волосатую грудь некоего диковинного существа и его

разинутую пасть: проглотит ли ее бездна восторга?

Можно согласиться, что нелепо осуждать человека за половое действие, с него

начинается продолжение рода. Разве оно требует каких-то приличий?! Это

совершенно личное дело человека.

Если же на уме только наслаждения, в этом тоже нет противоречия.

МОРАЛЬ же слишком предвзята к человеку.

Мораль человека не совершенствует.

Может быть, став невозможно совершенным, человек найдет уже миру продолжение?

В мире, кажется. нет ничего, чтобы могло тебя несказанно удивить, даже если ты

и удивляешься каким-то особенностям бытия.

Поцеловать крыло бабочки - и отправить ее с ладони в неведомый полет -

может быть, это странно в мире, в котором взрываются звезды, кружится пыль и

слышен стон стада, гонимого кнутами пастухов?

Может быть, и ты загнан кнутами судьбы? И веселая женщина на пиках

страсти - это ее подарок невзначай, как ПРОЩАЬНАЯ ПЕСНЯ ПРОСТОРА. с которым

ты расстаешься навсегда...

С Семенидой Петровной я расстаюсь со смешком: она  встает из постели - высокая

статная, я целую сосок ее груди и шепчу:

- Ни нагое звездное небо, ни табун нагих коней не вызывают стыда.

Почему должен смущать нагой человек?

- Разве ты меня смущаешься!?

Смотри, какая лагуна... из нее на брег жизни будут выползать твои дети!

Смтри, какая грудь... я не оставлю твоих детей голодными!

- После того, как я разглядел тебя при свчах любви, я образумлен: любовь в

плену страсти, страсть пленяет человека и набрасывает на него вериги

любви, чтобы он не убежал в даль мечты: его место у бабьего пупка, если это мужчина!

Мужчина у вагины - как у разбитого корыта: все мечты и надежды заканчиваются!

Начинается нудный тоскливый быт.

В быту мужчина и женщина несовместимы.

Общение мужчины и женщины должно заканчиваться поэзией свидания и интимной

близости.

В деловом костюме, в вечернем платье, в домашнем халате женщина становится

соучастницей общественного скандала семьи.

Мужчина должен видеть женщину нагой.

Нагая женщина - дитя природы.

В одежде женщина - дитя цивилизации.

Одежда. косметика, украшения - это цена женщины, в обществе женщина стано-

вится проституткой, эта ее роль неотвратима.

Мужчина развенчивает женщину: с пьедестала идеала он бросает ее в постель - на ложе блуда. Совершая половой акт, он видит унижение женщины наслаждением

плоти.

Любовь - это желание человекаосвободиться от страсти и заменить ее актом

духовной близости.

Вдохновение - это наслаждение от духовной близости.

Половой акт с тобой я совершил. Узнал тебя невоздержанной.

Хочу совершить с тобой духовный акт.

- Ты знаешь, как его совершить?

- Надо думать вместе.

- Ты хочешь лишить меня наслаждений?

Меня оно обворожило.

А с духовным актом, наверное. одна морока.

Раздвинуть ноги я могу.

А что же делать с душой?

- В половом акте у тебя получаются какие-то несвязные бормотания, ты забываешься,

ты перестаешь быть в эти минуты мыслящим существом, ты - животное... тебе должно быть стыдно за состояние мыслящей беспомощности в миг, когда зачинается новая жизнь... разве в эту минуту ты чувствуешь себя творцом жизни!? ты просто ску-

лишь как голодная собачонка...

У тебя и в другие минуты нет желания философского размышления, философской

беседы.

Секс - это лучшие минуты твоей жизни и ты не хочешь ничем их омрачить.

А философия - это сумятица, гроза, неразбериха... не знаешь, куда упрятать голову от навязчивой мысли об ответственности мыслящего существа за торжество

разума... у разума должен быть вселенский размах, а ты суживаешь его до обеденного

стола, посиделок на работе и пениса в руках...

- Я не знаю пути к звездам... это путь души... душа ближе к звездам, чем космические корабли и спутники... а я живу плотью.

- Может быть, душа неунаваема?

ЕЕ ведь нельзя увидеть, услышать, обонять, осязать, ощутить.

Наверное, ее выдумали.

Слово нельзя признать разумом.

Чувство нельзя признать душой.

Слово - это звук, физическое явление.

Чувство -инстинкт, биологическое явление.

Душа неведома...

Может, это нам выпала судьба сотворить ее?

Из чего же будем творить душу?

Ее не сотворишь из мечты или воображения...

А незнание наше от того, что мы мыслим на кукиш.

Семенида Петровна уже оделась и смотрит на меня сочувственно: ей кажется, что

я истосковался по красивой женщине и теперь, когда красивая женщина слетела с мужчины как бабочка, отдыхающая перед дальним полетом, освобождаясь от страсти объятий и поцелуев, хочу напутствовать ее на возвращение в страсть - конечно же,

мне хочется еще раз увидеть красивую женщину в страсти и наслаждении: в этом

состоянии она прекраснее и... не корчит из себя недотрогу.

Надо будет наведаться к ней без предупреждения... или разве мужчина для женщины гость незваный?

продолжение следует.