Такие как я

Такие как я, питаются страхом. Он наш спутник и одно из любимых блюд. Мы хотим, чтобы нас боялись но шли к нам, завороженно, не отводя глаз с расширенными от возбуждения зрачками. И в то же время, желая нас и любя – даже сквозь этот страх...

Называйте нас как угодно – извращенцами, маньяками, ненормальными психами. Да, боль рисует для обывателя не всегда приглядные картины. Но мы ее творцы, мы ее художники, мы ее служители и ее рабы. Мы рабы боли, которые разделяют с нами наши любимые существа – жаждущие эту боль получать, любить нас до утраты инстинкта самосохранения, раз за разом ложащиеся под наши розги, ножи, позволяющие пытать, душить, мучать, благодарящие нас за подаренные страдания.

Пусть называют нас ванильные как хотят – нам плевать. Мы идем сквозь яркую толпу серыми тенями и только глаза горят Голодом, которые не утолишь нежным долгим сексом, умелым минетом, улыбкой красивой, но не готовой посвятить себя нам женщины. Мы хотим больше – мы хотим абсолюта – власти над душой той, что назвала нас Хозяин, мы хотим иметь доступ к ее телу постоянно, но нам мало одного тела, мы хотим душу, мы хотим сердце, мы хотим собачьей преданности в глазах.

Не надо романтики, мы не герои из сказки "Красавица и чудовище", мы просто звери – честные с собой и со своей жертвой. Да, моя маленькая, я хочу тебя сожрать, я хочу изуродовать тебя шрамами и вылизывать их, когда заживут, извращенно наслаждаясь тем, что это следы МОИХ когтей. Никто не тронет моей игрушки, моей добычи, моей девочки, только я имею право убивать ее – сладко, долго, глотая в поцелуе ее крики, швыряя ее ошалевшей от страсти зверюжкой в очередной оргазм. Плачь, милая, потому что ты попалась – бежать больше некуда. Ты порочная шлюшка в моей обители, ты мое самое вкусное мясо, ты кукла для моих утех.

Мы хищники, для нас нет понятий допустимого, а есть только Голод, выгоняющий нас из нор и берлог. Выбор – сойти с ума или выйти на охоту. Мы живучие твари. Мы выбираем второе.

Что удерживает нас? Пожалуй, только одно. Не боязнь УК страны, где живем, увольте, для этого достаточно опыта и регулярности утоления Голода. Нас удерживает ужас, когда мы просыпаемся в липком поту…

Обрести ту, которую ищем в каждой очередной мазочке, приходящей на сессию. Не та, не та, не та… Имен столько, глаз, стонов – все сливается в одно. И вдруг находится та, чье имя поставлено клеймом тебе в сердце. Она проклята твоей извращенной любовью, ты обречен на ее оголтелую жертвенную страсть к тебе. И ты обретаешь в ней себя – почти сытого, почти счастливого, но одержимого ужасом – убить ее однажды… Убить, не удержавшись на краю своего безумия, потому что она так любит, что готова умереть.

Рен