69

Все началось с этой малахольной Майки. Днем, сидя за вином с сыром, обсуждали и согласились, что перца мало, привычка губит любовь, чувствуешь себя на 20, а морщин на шее — уже на 35. То есть на свой возраст. На третьем бокале этот факт несоответствия состояния души и биологического скафандра вызвал сначала протест, а потом склонность к эксперименту. И только когда они начали звонить какому-то ее знакомому, подбадривая друг друга, она поняла, что дело не в вине, Майке, протесте, а в том, что ей действительно хотелось эксперимента. Конкретного. Необычного. С другим мужчиной. И когда Майка сказала, что все, она пошла спать, а ты договаривайся сама — то трубку она взяла, хотя и слегка дрожащей, но твердой и заинтересованной рукой. Конкретности и необычности было с избытком. Мягкий мужской голос предложил, предложил сейчас и не откладывая, и предложил за деньги. Сказал, что только так, и никак иначе. Посоветовал сказать Майке, что ничего не вышло, а себе самой — раз звонишь — значит, хочешь, а раз хочешь — то делай. И другой такой возможности, чтоб об этом еще и точно никто не узнал, может скоро и не представиться. Попытка отказаться от денег ни к чему не привела, и она поехала к нему. Сейчас, сидя перед зеркалом, в халате и после душа, смотрела на себя и отвечала: «Да, ей понравилось». Понравилось, что недолго, что нежно, сильно, чужое. Понравилось горячее и опять очень чужое в ней. Понравилось делать то, что он требовал, и не думать, что он о тебе подумает, и что давно хотела попробовать, но стеснялась. Мужа. 15 лет замужем. Боже мой! Понравилось, что потом торопливо оделась, и никто ничего не говорил, кроме «позвони». Правда, адрес есть. Когда он положил деньги — несколько зеленых бумажек в конверте — в ее сумку, она не заметила. Увидела только сейчас. Но, странное дело, уже сразу знала, что их не вернет, а потратит как только свои деньги. Дико. Но почему? Почему это так и со мной? Из ванной вышел муж, чмокнул в щеку, лег в кровать и через пять минут засопел. Именно поэтому! И никак иначе! И еще раз! И за деньги. Она вдруг поняла, что именно деньги, каким-то странным образом, отделяли то, что произошло, от всего другого — семьи, работы — оставляя только суть произошедшего, без каких-либо обязательств. Тогда зачем «позвони»? И куда? Листок конверта вдруг выпрямился, и отчетливо стал виден телефонный номер, только предпоследняя цифра была то ли 6, то ли 8, а последняя — 3, 8 или 9. Да даже если я и решу позвонить, то я сто номеров перепробую. Да! Ни за… Предпоследняя цифра вздрогнула и стала шестеркой, последняя — девяткой. Отчетливой и ясной.