11

Осень.

Время сексо-интоксикаций -

брызнуть иллюминацией

вспышкой факела,

осветить твои зрачки до самых яиц.

Пришло время -

ты ведь и сам это чувствуешь, котик,

зудящим спинным мозгом.

Чувствуешь…

Если не мой яд, то, что же

порвёт твою оцифрованную холёной е***й кожу?

Итак факел…

Играй с ним,

плииз.

Да… так...

Настойчиво сосредоточенно

води ладонью

с моей любовью и смотри

на экране внутренних линз

стриптиз,

возможно, главный в твоей жизни,

совершенно верлиброво-небанальный -

вне этого жалкого вульгарного пафоса обнажения,

когда банкуют сиськами ради скотского спермоварения.

Нет... кот, здесь другая история.

История безупречного голода,

безмерно-безнадёжного -

др*чи же безостановочно

и глотай безропотно

моё заваренное свежемолотое,

как есть…

Вот здесь

ростками нервозно-зелёными,

колышащийся стебель души -

свежесть яда его капель,

дрожащая нежность микротрещин,

генетически нездоровая грешность,

такая б****ко цепкая.

Знаешь, до этого момента-

в память свою врежь его-

ты знал меня сладкой,

покрываясь испариной долгих острых мурашек,

а сейчас они станут столь долгими и острыми

что ты… взмокнешь…

И ты … да … уже…

Корчишься,

и тебе так изысканно тошно...

Свирепей! мой котик,

царапаю в полосы похоть

внутри твоей плоти,

внутри твоих мыслей,

там, где уже вьётся, бьётся

виниловым стеком

мой ядовый стебель сексо-токсичный,

и ты в кровавом улёте его жадно лижешь.

Осень.

-----------

Ангел яйойной манги

Она не хотела слышать их голоса.

Даже, когда молчат.

Не могла выносить удушье их присутствием.

Даже, когда дверь наглухо заперта.

Даже…

Маленькое злобное чудище.

А они жали

угрозами, просьбами,

несли на порог купюры горками,

долбились, скреблись, выли

скорбно так…

Она же моно-ненависть задумчиво расшатывала,

приручая отчаяние маятником;

ледяные ножи на подоконнике раскладывая,

примеряя ладони рукоятками;

пробуя ступнями парящие крыши высоток;

ожидая психопатов в уютных сумерках рощи.

На параллели чёрно-белой,

немо не пересекаемой,

её сердце стыло бессилием,

моля о любви отца, матери

так дико нелепо

в маске аниме еmоtiоnlеss реноме.

-----------

Тактильность

Его синеоко-молочная кошечка

с акварельно-розовыми сосочками

сидит на циновке аккуратно в точке стечения севера с западом

картинно

с выгнутой спинкой,

вытянутым языком,

изящно похотливо-красивым,

ожидая почти терпеливо, когда её

Он

наденет белый бархат перчаток

и сделает себе сильно приятно.

Её любовь к Нему свежа, как на рассвете чёрный лёд.

Он бы её смертельно обожал,

но ...

её слишком скоро охватывает причинная дрожь,

а ему

тянуть судорогу - всё равно, что в первую секунду, как кончен жёсткий пост, вгрызться в мясную плоть

или слагать стихи в тисках сосредоточенно-намеренной любовницы-тоски.

И всё ж... ему по утру так нравится её синь слёзно-признательно-ясная

и молочная кожа, часто-часто родинками исколотая,

и воспалённый тремор сосков,

и Он... каждый раз, упоённый волнением, надевает бело-белые перчатки

и длинно-долгую ночь её сильно приятно пачкает.

Совершенно. Без отпечатков.

-----------

Colonne vertebrale

Моё sexo делает тебя мужчиной.

Вырви его и станешь ватой.

В твои клетки вколото Богом вздыбливаться до боли

и стоять насмерть.

Ради смертей этих ты выгрызешь пропасть,

сдерёшь с горизонта солнце,

скрутишь воздух в посох.

Ради...

стынущих судорог,

кислотных брызг,

удавки наркотического газа.

Ради - летуче,

оно где-то на острие пика.

Соси его ноздрями

мощно, сильно

до разрыва в груди -

держи,

а я невыносимо бережно

прикушу твоё нежное.

Моё

абсолютно грешное похотливое

sexo

делает тебя мужчиной.

Я топлюсь в нём.

В нём меня ищешь...

В пути

с тебя сходит кожа, и ты ...

являешься выпукло-розово-голым

таким родным...

-----------

Грань

День

Мои ладони. Я смотрю на них долго. Раздельно. Затем, соединив. Линии ума и сердца на обеих скручены жгутом в горизонталь. Когда-то мне сказали, что значение этого - страсть, закованная в чугун трубы рассудка. Тогда ещё я спросила, как с таким жить?

Ночь

Твой рот... Сегодня покорен, послушен наслаждению. Сегодня он - главный источник и сосредоточие чувственности для тебя, для меня. И твоё добровольное жертвоприношение. Женщине. Мне. И погружение. В женщину. В меня. До состояния транса - разрыва нитей с внешним миром… В крайне интимном ритуале... Ведомая, веду. Дзинь. Дзинь. Дзинь. Рвутся нити…

День

Иногда кажется, моё желание тебя не оставляет ни на секунду, словно оно стало частью моих губ, сосков, пальцев. Когда они прохладные, словно остывшие, потерянные, обесточенные – это острая мольба тела «дай власть свою». Пылающие – «влить в тебя немедля, сейчас же жар и силу своих «сладких» соков». Излишества смелости, переизбытка ярости, чрезмерности агрессии. Сколько раз это уже было? И в тебе всегда есть, что мне дать, куда принять. И они - жгуты моей страсти - укладывают свои горизонтали гибким пружинисто-тугим телом в твою ладонь.

Ночь

Язык... Ты любишь меня им. Вкручиваясь в сладкое мясо. Так ты говоришь мне:

- Люблю тебя.

Вкручиваясь, выкручиваясь, вкручиваясь. Ещё, ещё, ещё:

- Люблю безумно тебя, твою сладость...

Да… Сладость… Сочащийся дурман души. Рвутся нити... Транс... Ведомая, веду - твой язык, ласкающий половые губы, влагалищную мякоть, будоражаще шершав. А внешнее жгуче колюче. И я, осторожно вжимаясь, прокалываю им свою доверчиво-розовую спелость...

День

На левом запястье браслет – серебряный обруч в хрусталиках Swarovski. Красивый, хрупкий, почти прозрачный. Орнаменты цветов полосуют всех, кто ко мне прикасается. Пытаясь присвоить, овладеть... Неожиданно, резко, больно. Шахххх - в кровь. Чужеродные руки, губы, бёдра. Наверное, я могу смело ступать в капканы маньяков… Я смотрю на эти ртутные вздутия, вспоротость кожных покровов, и внутри разливается хмельное, креплёное ликующим злорадством, счастье. Принадлежность тебе…

Ночь

Горячими сухими губами... освобождаешь, и освободив, стискиваешь мечущийся пульс.

День

Ночь

Время суток не имеет значения. Время вообще не имеет значения. Перестало иметь. И меридианы, параллели. И стороны света. И реальность. Всё. Кроме оголённого жгута моей страсти в твоей ладони. Всмотрись … его клетки – пульсирующие сердца.

-----------

Есть же

Отпечаток -

отражение.

У всего две стороны.

Нет же.

Всегда есть третье

нечто

между:

неясное,

нетронутое,

невинно-обречённое

на обнажение

до отречения

себятворения.

Бьётся

розовое родное.

Жёстко

гравий соскребает кожу

против ветра

обратно свету

в дно

из всего во всё

насквозь -

семятворение.

Есть же.

Отпечаталось.

Отразилось.

Стихло.

СбЫлось.

-----------

Несносные чувства

Мои чувства остро несносны....

Ты знаешь день, когда это снова начнётся.

В твоём календаре отметка чёрным.

Цвет точен -

несносные чувства агрессивно любовны,

плотоядно тянут вязнуть в бездонность.

И это сегодня?

Кровь,

внезапно пускаясь вспять,

вызывающе горяча.

Глаза,

голодом злясь,

сквозь ресницы тайно следят,

как ждёшь ты...

тревожно наполненный.

И я мягко иду... шепча голыми бёдрами:

- втыкай иголки страсти в соски души, нежный мой...

Эти дни.

Мне позволено всё.

Даже рвать твой сон на куски.

Даже жечь время в забытьё.

Даже не усмирять своё "ещё!".

Тебе так близко знакомы остро несносные чувства,

втыкаешь иголки... сильно,

напряжённо,

искусно,

пока в моих лёгких

не кончится воздух,

и я не усну....

Ты же слижешь влюблённо

соль с моих губ....

-----------

И…

Сегодня

непроходимый ливень. Воздух - вода.

Люди - рыбы, снующие

туда-сюда...

Мои локоны

сжались в спирали.

Хотя можно не мокнуть,

достаточно густо-стоячей влажности.

Такой, как тогда...

Помнишь?

В сутки "Великих взрывов" беззастенчиво лило -

дожди стекали по окнам,

мы друг в друга.

И в волосы

мне,

тебе.

Утром

они лоснились

салонно-глазированно

hard fixed.

А ты

настойчиво-взволнованно

вновь и вновь искусными пальцами бабочке крылья

прихватывал

и ...

-----------

Оранжевая нирвана

Клади ладонь мне на бедро.

Чувствуешь?

Оно сосет

твоё тепло и...

мммм....

вместе с ней плывёт

на запад к закату

твоих стонов началу.

Дашь мне себя услышать?

Дашь вдохнуть, чем дышишь?

Дашь ощутить их влагу?

Я буду сжимать туго губами.

А затем на восток.

Там восход и... Рывок!

Оооо....

в раскрытое сердце

самым жёстким в саму нежность,

в саму мягкость -

тает, обнимая,

и всё мягче, и мягче....

Клади ладонь мне на бедро -

оно, покачивая, поведёт

нас,

начитывая мантры "закат-восход-восток-запад"

в туманы оранжево-оранжевой

нирваны.

-----------

Путь

Я начинаю ворожбу - мне нужен путь к тебе через миры,

сквозь небо, землю, завтра и вчера.

Я зелье пью - должна к тебе, иное всё равно...

Я зелье пью, и пусть во мне вскипает кровь,

и кожа жарит, как песок сахары,

и тело всё искрутит, изломает,

и измотает дрожь, но...

провалюсь... в надёжные туманы

реалий снов,

где будешь голый ты на мне

и вымажешь лобок любовными маслами.

-----------

Заговор на сон

Ночь к тебе подходит бережно, сгущая воздух в чёрное по чуть-чуть - не обжечь, согреть. Луна являет медленно искушающий твои сны силуэт, позволяя им выспеть. Звёзды колыбельную заводят тихо-тихо, ведя её мелодию сквозь ночное бдение твоего тела к предрассветным трелям сверчков, стрекоз. А я... накрываю ладонью низ твоего живота...

-----------

сука жизнь ****ь