4

(предыдущее: )

Оказавшись снаружи, мы продолжали хохотать, пока не обессилили.

- Здорово ты его отбрила, - переведя дух, восхищённо проговорил я.

- Не, а чё он… Я – при кавалере, а он липнет! Прикинь, Виталя? Но смеяться я больше не могу. Давай поговорим серьёзно?

- У меня тоже только смеюнчики остались.

- Что? – не поняла она.

- Это из стихотворения о смехачах, что смеянствуют смеяльно.

- Ещё один сумасшедший… - вздохнула спутница, - второй. Это уже много.

- А кто первый? – поинтересовался я.

- Лера, - указала она себе на грудь.  

- Тогда надо поймать машину, - предложил я.

- Секс-машину, - уточнила Валерия.

- Ты далеко живёшь? - спросил я её.

- К тебе ближе, - уверенно заявила она.

- Ты не знаешь, где я живу.

- На Ваське.

- Откуда это тебе известно?

- Секрет!

«Плохо дело, - подумал я, - как бы, в самом деле, не пришлось везти ко мне».

И предпринял последнюю попытку выйти из положения. Ясно же, что изольдо-джульетты сразу стукнут Матильде, пусть даже Лера просто переночует.

- Меня дома ждёт жена.

- Не свисти! Но… жена – не стена, будет мешать – отодвинем.

Так мы очутились у меня. Подходя к дому, я посмотрел на окна. Соседи спали.

- Заходим без звука, - шёпотом предупредил её на площадке.

- Могила… - прошептала она на ухо.

Открыв первую дверь, я прислушался. В квартире было тихо. Спят.

- Сними туфли и неси в руках, - шёпотом скомандовал я в прихожей.

Она опустилась на обувную полку, нащупав её в темноте.

- Куда?! – почти безмолвно закричал я, весь сжавшись, но это Леру не смутило. Слава богу, полка не сломалась под её весом, пока она снимала обувь, и я нашаривал ей тапочки.

- За мной!

Дверь комнаты открылась почти беззвучно, и мы просочились внутрь. Я перевёл дух.

Лера сразу прошагала к кровати и упала на нёё в одежде.

- Где тихая, об…волакивающая музыка? – капризным тоном произнесла она.

Я усмехнулся, зажёг ночник и сунул ей плеер, включив.

Почувствовал, что следует на минутку отлучиться, о чём предупредил.

Когда я вернулся, Лера лежала так же поверх одеяла, закрыв низом комбинации лицо. Живот был обнажён, как и всё остальное. Я постоял, полюбовался этим прекрасным женским телом, вздохнул, чувствуя, как нарастает желание, и, по пути погасив свет, опустился на колени у кровати, уткнувшись лицом в тёмный, удивительно правильный треугольник её лона…

Ночь получилась запоминающаяся. Хоть Лера уже и не была девушкой, но опыта совсем не имела. Она реагировала совсем не так, как Тильда, но по-своему приходила в не меньший экстаз. Поначалу, когда она стала задыхаться, я даже испугался – не приступ ли удушья? А потом понял, что это – приступ удовольствия. «И хорошо, что она не кричит и не стонет, - думал я, отдыхая после первого раза, - соседей бы разбудила, чего доброго. Девчонки могли догадаться, что это другая девушка. Матильда издаёт иные звуки, куда громче».

Да, в этом тоже проявлялись особенности. К примеру, до меня не раз доносилось, как Джульетта прямо верещит в подобном состоянии, благо, действо происходило за стеною. А вот Изольда мычит. Она жила в следующей комнате, поэтому несколько раз, оказываясь ночью в коридоре, я это явственно слышал.

На данной мысли Лера обняла меня за шею, прижавшись всем телом, и размышления мои приняли иное направление.

Больше недели тело моё голодало без ласки, поэтому, дорвавшись, я тешил его и доставшееся ему женское – по полной. Как обычно, после первого сладостного штурма я перешёл к длительной, изнуряющей осаде. Её результатом всегда было то, что прежде, чем я завершал, партнёрша успевала сделать это многажды. Удовольствие растягивалось до часа, в зависимости от моего физического состояния. Можно было прибегнуть к другой тактике: подводить женщину к самой грани и отступать от края, повторяя это снова и снова. Это доводило Тильду до исступления. Она орала, визжала, царапала меня, угрожала убить, если я не прекращу её страдания. А я тянул с финалом и тянул… В итоге фонтан чувств, следовавший за этим, способен был свести её с ума. Бившаяся в судорогах она совершенно не соображала, что делает, звала маму, рыдала, что умирает…  И долго потом приходила в себя, не вынося даже прикосновений.

Леру я решил пощадить для начала, чтобы не испугать, а заманить в сладострастие. Я позволял ей испытать верх блаженства в каждой новой позе, для себя продолжая оттягивать миг последнего удовольствия. В итоге я довёл себя до того, что, когда Лера в очередной раз задыхалась на мне, а мои руки помогали ей в этом, вцепившись в её бёдра и двигая их, то сам закричал от острейшего ощущения, ничего не помня. Пожалуй, столь сильного наслаждения я ещё не испытывал.

После этого мы, изнурённые приятнейшим на свете трудом, уснули, очнувшись только к вечеру.

Собственно, я проснулся от ощущения, что на меня кто-то смотрит. Открыв глаза, увидел сидящую на постели голую Леру, прикрывшуюся одеялом и своими глазами колдуньи уставившуюся на меня.

Я непонимающе поглядел на девушку. Тогда она спросила:

- Ты кто?

Я несколько растерялся. Неужели она ничего не помнит? Опять проклятое пойло?

И растерянно ответил:

- А ты?

Тут она оскорбилась:

- Как! Ты меня не помнишь?

Я засмеялся. Да, засмеялся!

Что-то определённо со мной происходило. Зелье ещё действует?

- Шучу, Лер. А ты купилась?

У неё стало лицо обиженной девочки, которую обманули.

- Я хотела тебя провести…

- Это почти получилось, - успокоил её, - У меня на автомате вылетело. Типа, а ты кто такой?

Мы засмеялись вместе.

- Я испугался, что ты забыла эту ночь.

- Нет, ночь была незабываемая, - признала она, ложась рядом и накрывая меня одеялом. Ты всегда такой пылкий?

- Ты мне понравилась, - уклонился я от ответа.

Лера поцеловала меня и прижалась всем телом. Рука её скользнула вниз.

- Хорошая моя… - несколько смущённо сказал я и осёкся.

Её рука замерла на полпути.

- Ты больше не хочешь меня?

- Что ты!

- А в чём дело?

- В предохранении… - наконец, признался я.

Она засмеялась.

- У тебя закончились контрацептивы!

- Да, - сказал я, довольный: какое нейтральное слово Лера нашла для этих устройств.  

- Я захватила пару презервативов. Дашь мою сумочку, Вить…

На этот раз я опять устроил её сверху, спиной к себе, как в последний раз. Эта поза вставляла меня больше всего. Могу же я и себе доставить наслаждение, а не только терпеть ради дамы. При своих движениях она так давила на все мои центры удовольствия, что я стонал, едва дожив до её ахов и задыханий, означавших: вот-вот. Мой вскрик совпал с её последним всхлипом.

Мы повернулись друг к другу лицом и лежали, плотно обнявшись, горячо дыша. Я целовал её глаза, плечи.

- Милый, - сказала она, - какой ты милый.

И принялась целовать меня взасос. В шею, грудь, в соски, живот, ниже…

Проблемой было незаметно выбраться из комнаты в ванную и туалет. А выбраться было необходимо. Для Леры, которая стояла в розовом махровом халате Тильды.  

- Вроде они в комнатах, - сказал я, прислушавшись, - Телевизор смотрят. Можно проскользнуть.

Лера странно взглянула на меня и спросила:

- Милый, ты меня стыдишься?

- Почему? – удивился я.

- Боишься показать. Для тебя важно мнение соседей? Что они обо мне подумают?

- Нет, - сказал я, - У меня есть женщина. У неё с соседками хорошие отношения.

Лера мимолётно улыбнулась и сообщила:

- Ты ей изменил и жалеешь? Она лучше меня?

Я помялся, не зная, что ответить, а потом решился. В конце концов, она сама залезла ко мне в постель.

- Нет смысла сравнивать. Вы – очень разные.

На Лериных губах появилась усмешка.

- А ты – дипломат, а не только секс-машина. Тебе бы в МИДе работать.

«Ладно, - подумал я, - будь, что будет! Я – не оборотень, их перевёртышем тоже быть не хочу».  

И открыл ей дверь.

- После тебя!

В душе мы мылись вдвоём, дурачась и милуясь.  

Когда выходили из ванной, то в коридоре попалась Джульетта. Она не поверила глазам, глядя на Валерию. Так и стояла, задрав голову и открыв рот, пока Лера не сказала ей:

- Здрасьте вам!

Уже в спину ей прозвучало растерянное джульеттино:

- Здра-ассьте…

«Что ж, значит, не судьба», - подумал, пропуская в комнату Леру.  

Когда закрыл за нами дверь, спросил:

- У меня только пельмени в морозилке и чай. Будешь?

- Если только немножко, - ответила она.

- Я обжарю пельмешки после варки, будут с корочкой, - гордо заявил я, - Да, у меня же масло и горчица есть!

Лера улыбнулась.

Поставив кастрюльку с водой и чайник на огонь, я вернулся, чтобы раскрыть стол и бросить на него клеёнку. Лера что-то писала в телефоне. Закончив, сообщила:

- Софке ответила.

Встретив мой непонимающий взгляд, добавила:

- Та девчонка, что по моей просьбе принесла тебе тарталетки и бутылку, как защитнику.

«Надо же, так это Лера… Не упускала меня из виду.   От неё так просто не отделаешься».

- У меня был отключён телефон. Она прислала смс, что проснулся офис лишь сегодня днём, представляешь?

- Да, зелье Василича убойное, - согласился я и вспомнил:

- А… я же ту бутылку привёз.

И, вынув из сумки, поставил на стол.

Лера посмотрела на бутылку, потом на меня и спросила:

- Ты хочешь уснуть?

- Нет, а от тебя я пьянею сильнее, чем от этого зелья.

Она поцеловала меня.

Пока я колдовал на кухне, там никто не появлялся. Но я слышал, как Джульетта постучалась к Изольде, и та её впустила.

«Конечно, перетирают и обсасывают главную новость», - усмехнулся я, снимая чайник.

Слив пельмени и переместив их в разогретую сковороду, я вспомнил, что остался последний контрацептив. Мне почему-то понравилось это слово.   Может и потому, что «контра» означало против, а я всегда был типичной «контрой», будучи против того, что меня окружало.

Время было позднее, аптеки закрыты и следовало решить, как израсходовать оставшееся устройство, ибо после придётся прерывать акты, что не слишком приятно.

«Значит, надо её измучить за этот раз, чтобы после уснула, как убитая. Можно и зелья чуточку принять, оно ж и снотворное».

(далее:)