Сладкий обман

Я была немного в него влюблена много лет назад (и даже, казалось, он тоже). Мы жили в разных городах, но волею судьбы несколько раз в год виделись, ведь он работал оператором на телекомпании, а я как раз принимала участие в съемках программ, иногда как ведущая, а иногда как эксперт в детско-родительских отношениях.

И вот, десять лет спустя после нашей последней встречи, он приехал в Питер снимать мероприятие. Да здравствует, как говорится, интернет, благодаря которому нам стало так легко сокращать дистанцию и вновь обретать старых знакомых! Мы встретились.

Статика между нами почувствовалась сразу, словно и не было этих лет. Однако, мы взаимно не решались это обнаружить. Это был тот случай, когда точно знаешь, что лучше не переходить грань дружеских отношений, как бы не подмывало, сделать обратное.

Это был солнечный день ранней осени. Я обожаю эту пору, когда яркость красок просто зашкаливает. Я наслаждаюсь запахами осени и предпочитаю гулять в парках, чтобы впитать все ароматы листвы и осенних цветов.

Именно поэтому, сначала мы отправились в Александровский сад. Мой друг как фотограф с жадностью стремился запечатлеть красоту природы и мою, конечно, тоже, ну а я с удовольствием позировала и тянула его в неизведанные местечки питерских дворов-колодцев (там особенно хорошо получаются атмосферные кадры).

Мы балагурили, шутили, а в иные  моменты переходили на довольно серьёзные жизненные темы. Близость взглядов, родство душ и лёгкость искреннего общения порой подталкивали меня на мысли сожаления, о том, что дороги наши не пересеклись намного раньше, когда каждый из нас был свободен от семейных уз. Хотя впрочем, очевидность того, что это физически было невозможно, возвращала меня в реальность, ведь он младше меня на десять лет.

Несколько раз мне показалось, что вот-вот мы сорвёмся и сотрём грань добровольно принятой дистанции и бросимся друг к другу в объятия с жаркими поцелуями. Во всяком случае, мне этого хотелось. Бабочки в животе периодически давали о себе знать.

Незаметно пролетело несколько часов позирования в парке, на узких улочках Петроградки, в мозаичном дворике на Чайковского, в арках на Моховой. Голод манил нас в кафе. Мы зашли в заведение с прованским акцентом в цокольном этаже дореволюционного здания, уютном и атмосферном местечке недалеко от легендарного дома, где снималось культовое кино «Собачье сердце». Фотосессия продолжилась там и в Кузнечном переулке на фоне академии Штиглица, и на набережной у Летнего сада, и на Троицком мосту. Так много я ещё никогда не позировала, но не могла насытиться ощущением собственной притягательности в его глазах.

Когда усталость взяла своё, мы обоюдно решили, что пора возвращаться домой. Изначально было ясно, что он остановится на ночлег у меня. Для меня это было непростое решение при всей двусмысленности ситуации. В мысленном диалоге с собой, я уже проговорила все аргументы за и против, ведь провокационность момента была очевидной.

Прихватив всякой съедобной всячины в соседнем супермаркете, мы поднялись домой. За бокалом вина поговорили о грандиозных планах на будущее. Я предлагала подумать над персональной фотовыставкой, ведь ему это было под силу. Тут он обмолвился, что хотел бы сделать серию эротических сюжетов. А меня так понесло расширять идею, что мы как-то незаметно перешли к очередной фотосессии.

Что ни говори, а алкоголь значительно раздвигает горизонты и снижает уровень сопротивляемости к внутренним запретам. Откуда-то во мне взялась полная раскрепощёность и игривость, позы и взгляды в объектив становились всё более откровенными.

Мысли о том, что его это уже должно было начать заводить (нормальный же он в конце концов мужчина!) постоянно мелькали, и даже доставляли удовольствие, прибавляя адреналина и куража. Пощекотать нервишки и пройтись по лезвию бритвы – забавная игра, которой нередко люди увлекаются. А я не исключение. Порой было даже жалко, что он словно врач-кинекоглог, сохранял олимпийское спокойствие и деловитость.

Ночь неумолимо приближалась, силы были на исходе. Хотелось в душ и расслабиться. Ну как в душ… надо сказать, что когда я заехала в свою студию, то первым делом выбросила душевую кабину и поставила полноценную чашу. Выбирала такую, чтобы она непременно была широкая и глубокая, ведь понежиться в пене и с морской солью – это для меня всё! Ну, а при оформлении ванной комнаты, я даже представляла, что в этой, казалось, просторной чаше можно устроить прелюдию с шампанским и при свечах.

Мой друг удалился в ванную первым. Я обратила внимание, что он оставил дверь приоткрытой. «Что-то не припомню, чтобы он страдал клаустрофобией» - промелькнуло в голове, пока я доставала постельное бельё и обустраивала отдельное спальное место. «А может это намёк…призыв? – дурацкие мысли так и кружили, - а что если зайти…нагло и развязано себя повести?... взять, так сказать, всё в свои руки… порой мужчины этого только и ждут…»

Мне показалось, что время потекло очень медленно. Неловко было его торопить, я прилегла и достала свой недочитанный томик Жорж Санд:

«Но если даже предположить, что в этот раз она устояла перед соблазном, то можно ли допустить, что ведя жизнь актрисы, жизнь полную волнений, нередко принимая Сальватора в своей аристократической уборной, даже, быть может, одеваясь в его присутствии  и уже во всяком случае разрешая ему украшать её театральный костюм, Лукреция ни разу не позволила графу воспользоваться минуткой слабости или нервного возбуждения? Можно ли допустить, что этого ни разу не случилось, хотя она, возвращаясь к себе после спектакля и изнемогая от усталости или опьянённая успехом у публики, конечно же, не задумываясь, опускалась рядом с ним на софу и они какое-то время оставались наедине?.. Ведь Сальватор так пылок и так дерзко обращается с женщинами!... » - текли слова, плыли строчки…

Едва накинув пеньюар, я всё-таки решилась зайти к моему другу в ванную.   Ни мало не стесняясь, и словно ожидая этого, он слегка улыбнулся и приглашающим жестом предложил присесть на край чаши.   Стало понятно, что мы думали об одном и том же всё это время.

Мою пышную грудь едва прикрывал полупрозрачный пеньюар, а его готовый на всё фаллос кроме голубой воды ничего не прикрывало. «Ого! – мысленно восторгаясь, отметила, что порой мужчины не великого габитуса, обладают  вполне приличным достоинством. Слова были излишни. Я потянулась слегка прикоснуться к нему, чтобы ощутить всю силу напряжения.

Он перехватил мою руку и решительно потянул меня к себе. Не успев опомниться и уж тем более сбросить пеньюар, я плавно соскользнула прямо к нему в объятья. Прелюдию с шампанским и свечами мы пропустили (киношный сюжет из моей идеальной картинки не сложился),   но его жадность, с которой он овладел моим телом, поглощая и осыпая ласками, компенсировала мне определенный дискомфорт. Я забыла про тушь на ресницах, про остатки красной помады, перестала ощущать некоторую таки тесноту ванной чаши, погрузившись в волну взаимной страсти.

Вдруг, всё приобрело образ расплывающейся реальности. Словно в замедленном кадре мы плавно переместились на спальное ложе. Жаркие, с взаимным покусыванием поцелуи просто сносили крышу. Ритм обоюдных ласк нарастал. Я стонала от удовольствия, а порой довольно громко выражала восторг и требовала большего.

Уже просто в бешеном ритме, он обхватил меня за бедра и глубоко вошёл, возбуждая все эрогенные зоны. Его руки то прихватывали за волосы, то сжимали грудь, то крепко держали бедра. В какой-то момент я взяла инициативу на себя и увидела как он, лёжа на спине, любовался грудью и наслаждался плавными движениями бёдер. Наконец, содрогаясь от оргазма, восторженно  простонала и обессилено прилегла.

Теперь он сверху, а его, не достигший разрядки фаллос, приближается к моим губам… в этот момент я чувствую, что на лицо... падает книга… чёртовка Жорж Санд!

Приоткрыла глаза. Мой друг уже мирно устроился на раскладушке в кухонной зоне моей студии. Решила не маячить перед глазами во избежание реального нарушения строго внутреннего запрета на случайные связи с женатыми мужчинами. Отказала себе в удовольствии принять душ, смыть макияж и, повернувшись на другой бок, погрузилась в негу ночных видений.

Сентябрь 2014 г.