Глава четырнадцатая. Месть Берты

2 июля. День. Марек.

Ну, вообще... Нет, ну просто вообще!

Приходит сегодня пани Божена на очередной урок. И приходит не одна. С Бертой! Трали-вали, мол, Берта сегодня с нами заниматься будет. Так надо. Ну, надо, так надо, мне-то что?

Берта на меня таким злобным взглядом зыркнула, что я аж удивился - за что меня так уж ненавидеть? Ну, выпорол ее. Так ведь не сам это - пани Божена велела. Мне что, вместо Берты под розгу надо было лечь? Ну, описалась под розгой... Опять же дело житейское и не я в этом виноват, в конце то концов! Никогда я этих девчонок не пойму, наверное...

Посадили ее за стол вместе со мной. Урок идет. Потом пани Божена сочинение задала. Сидим, пишем. Краем глаза в тетрадку Берты смотрю, а у нее пусто! Не знает ничего, видно. Ну, это ее проблемы. Я еще подумал - опять порку при мне получит...

А тут - пани Божена отвернулась к окну, а Берта берет и чернилами на свою тетрадь брызгает! И тут же в крик: "Зачем ты это сделал? Ты мне тетрадь испортил!" Я даже ничего сказать не успел, как пани Божена меня за ухо берет и к козлам тащит.

Я ей говорю, что это не я, это Берта сама - не слушает. Да и Берта  лицо руками закрыла и делает вид, что плачет...

2 июля. День. Классная комната.

Марек не успел опомниться, как оказался плотно привязанным к козлам со спущенными до щиколоток штанами. На его голый зад обрушился первый удар щетки пани Божены. За ним последовали другие. Кожа ягодиц горела, юноша с трудом удерживался от криков и просьб о пощаде, не желая доставлять удовольствия Берте. А подлая девчонка, прекратив изображать плач, с довольным видом рассматривала быстро краснеющие ягодицы Марека, не оставляя своим вниманием и болтающиеся среди широко расставленных ног яички.

Порка казалась бесконечной. Наконец, пани Божена опустила щетку и Марек с облегчением вздохнул, ожидая, пока его развяжут и позволят подтянуть штаны.

Не тут-то было! Пани Божена извлекла из сумки и развернула уже знакомый юноше белый платок. Там был довольно толстый корень имбиря. "Она что, всегда его с собой носит?" - успел подумать молодой человек и его охватил страх перед новым, неведомым ему испытанием.

Учительница жестом подозвала Берту. Та, видимо, хорошо зная, что нужно делать, подошла к Мареку и, бестрепетно схватив его за зад, изо всех сил раздвинула горящие и саднящие половинки, ухитрившись при этом незаметно еще и ущипнуть одну из них.

Марек почувствовал боль в заднем проходе. Что-то довольно толстое вдвигалось внутрь, бесцеремонно расширяя узкое отверстие. Юноша дернулся, пытаясь освободиться и получил звонкий и болезненный шлепок по заду.

- Лежи спокойно! - приказала пани Божена. - А то порку можно и продолжить...

Молодой человек всхлипнул и смирился с невиданным унижением. Он уже не думал о том, что за ягодицы его держит девчонка-ровесница, что она может видеть вблизи не только его голый зад, но и самые интимные части юношеского тела. Ощущения, идущие от заднего прохода, заслонили все - на смену боли пришло жжение, нараставшее по мере того, как корень продвигался вглубь тела.

Пани Берта вдвинула корень на полную глубину и он коснулся какой-то точки внутри Марека. От этого его пенис, до того полуприподнятый, вдруг напрягся. Юноша почувствовал, как с кончика члена стекают и падают на пол какие-то капли. Стало очень стыдно но сделать, увы, он ничего не мог. Оставалось только терпеть.

Пытаясь отвлечься, Марек закрыл глаза и стал повторять в уме годы жизни польских литераторов девятнадцатого века. Кое-что удалось вспомнить, но отвлечься почти не удавалось - мешало жжение в заднем проходе и боль в напоротых ягодицах.

Постояв немного, пани Божена пошла к дверям, говоря Берте:

- Последи за ним, девочка. Если будет шевелиться, пытаться освободиться или вообще плохо себя вести - скажешь мне. И можешь хлестать его по ягодицам за это. Я скоро вернусь.

Хлопнула дверь, беспомощный юноша остался наедине с  ненавидящей его девкой, горящей жаждой мести. Берта подождала, пока шаги учительницы удалятся и подошла к Мареку.

- С чего же мы начнем? - спросила она, изображая раздумье. - Надо придумать что-то особое, чтобы ты запомнил надолго...

Раздумывая, Берта щипала ягодицы молодого человека, а потом протянула руку, ухватив его за яички. Марек замер в ужасе. Несколько раз подбросив их на ладони, как мячики, бесстыдная девица вдруг резко сжала кулак. От боли юноша закричал.

- Ну и ну... - издевалась девушка. - Неужели так больно? Ладно, тогда попробуем другое...

Отпустив яички, Берта просунула руку глубже и обхватила ствол юноши. Другой рукой она взялась за корень имбиря и вытащила его. Брезгливо сморщив носик, девица рассмотрела корень, пробормотала: "М-да..., пожалуй надо вернуть его на место... Воздух чище будет... " и резким движением воткнула имбирь на прежнее место. Стало больно, ослабшее жжение вспыхнуло с новой силой.

Держа юношу за член, Берта опять вытащила имбирь, опять его вставила. Опять и опять... Другая рука девушки двигалась вверх и вниз по члену. Марек почувствовал, что, несмотря на жжение, его возбуждение растет. "Не кончить бы при ней" - мелькнула мысль...

Дверь резко отворилась, в комнату вошла пани Божена. Берта не успела ни отдернуть руки, ни отскочить от Марека.

- Ну, и как это понимать? - не обращаясь ни к кому, холодно спросила учительница.

Марек молчал, приходя в себя, а Берта попыталась вывернуться:

- Это он, он сам...

- Что "он сам"? - по-прежнему спокойно спросила пани Божена. - Он сам привязанными руками держал твои руки там? Он сам делал все эти гадости?

Говоря это, женщина подходила к девице все ближе и ближе и, наконец, подойдя вплотную, размахнулась и влепила Берте несколько сильных пощечин.

- За двадцать лет... За двадцать лет преподавания я никогда не встречала настолько распущенной и бесстыдной девицы!

Говоря это, учительница поспешно отстегивала ремни, держащие Марека. Когда он, наконец освободился и, встав на ноги, поспешно натянул штаны, она подошла к нему и погладила по голове.

- Прости меня, мальчик, - мягко сказала пани Божена, - я была неправа, поверив этой... Сейчас она получит свое!

Учительница обернулась к Берте и потащила ее к козлам. Через пару минут девица была надежно привязана. Пани Божена тщательно затянула ремни, расположив их так, что бедра девушки оказались широко раздвинуты, открывая все ее прелести.

Учительница порола Берту гораздо сильнее, чем Марека. Девушка извивалась на козлах, стонала, кричала и плакала, потом стала оскорблять и пани Божену и Марека. Женщине пришлось поднять с пола трусики и запихать их девице в рот...

2 июля, поздний вечер, спальня Марека.

Лежа в постели, юноша вспоминал события прошедшего дня. Хотелось спать, мысли путались, Марек уже сам не понимал, где явь, а где сон...

Вот, закончив порку Берты, учительница подзывает Марека и выходит с ним в коридор.

- Я отойду минут на двадцать, а ты можешь делать с ней, что хочешь... Она заслужила. Только... - учительница замялась, - если она девица, она должна ей и остаться. Ты меня понял?

Ошеломленный Марек кивнул.

- Да и пороть ее, пожалуй, больше не надо, хватит ей... - продолжила пани Божена и пошла по коридору.

Марек вернулся в класс. О таком он не мог и мечтать! Привязанная голая девка с широко расставленными бедрами! Рот ее заткнут ее же трусиками! Он может делать с ней, что хочет! Да полно, не сон ли это?

Сон или не сон, а с чего начать? Подумав, Марек протянул руку и взял девушку за грудь. Берта дернулась и попыталась вырваться. Не обращая внимания на мычание девицы, Марек сосредоточенно тискал тугую грудь. Эх, жаль, что маленькая!

Когда это ему надоело, юноша перешел ниже. Ощупал горячую попку, потрогал тугое анальное колечко и горячую промежность. Она, действительно, была мокрой!

Палец мальчишки скользнул по мокрым губкам и, как-то неожиданно для него самого, проник в глубину. Там тоже было мокро и горячо.

Неожиданно палец наткнулся на какое-то препятствие. Что-то преграждало движение в глубину. Берта застонала и отчаянно задергалась. "Это что, и есть целка?" - подумал юноша и вытащил мокрый палец.

Марек вспомнил сцену в дворницкой, слова пана Кшиштофа: "Один палец, потом и второй..." и подумал: "А если туда?". От такой мысли и такой возможности сладко заломило в паху. Он коснулся пальцем плотно сжатого ануса, надавил. Мокрый палец легко проник внутрь.

Не обращая внимания на возмущенное мычание девицы, Марек вставил палец на всю глубину, вынул его, опять вставил. Вскоре тугое колечко слегка расслабилось. Это позволило юноше действовать уже двумя пальцами. Берта стонала и вертела попкой.

Не прекращая движений, Марек второй рукой расстегнул брюки и с трудом извлек дрожащий от напряжения пенис...

"Пан Марек, пан Марек, - услышал он вдруг голос Граси, - уже поздно, пора вставать и завтракать".

Марек открыл глаза. В окно светило Солнце, у кровати стояла Грася и тормошила его за плечо. Взгляд женщины переместился на вздыбленную ниже живота юноши простыню.

- Пану снилось что-то очень приятное? - улыбнулась женщина.

Марек слегка покраснел и не нашелся, что ответить. Грася неожиданно села на постель рядом с Мареком и положила руку на простыню.

- Юному пану не надо трогать здесь самому, - заговорила она, - это нехорошо, ваша тетя недовольна. Это должна делать женщина. Я помогу вам и всему научу. Надо только потерпеть. Ждите меня вечером. А сейчас пора вставать...