Когнитивность коал политицки

Моей любимой Марте Костюк

Откинувшийся с Дубровлага коммунист Урбанский не держал никакого зла на партию, понимая и осознавая все сложности конструктивного периода реконструкций поширше, поширше, а потому сразу с перрона ткнулся к посадившей его перегибом голодомора Груне партийке, обитавшей в трущобе близ парткома. У Груни он встретил Онисима, настороженно встретившего гостя неприязненным взглядом вытекших от декомпрессии глаз. Онисим до своей демобилизации из славных рядов предательской РККА служил водолазом, лазая в воде, соответственно, где ему попадались кальмары, амфоры, чорные семейные трусы Папанова, наживлявшего мудростью Пескова премудрых пискарей на зыбку, а комиссовавшись по декомпрессии был утвержден кандидатом исторических наук министра Мединского как претерпевший и определен на постой к Груне, где и вступил в половые отношения с нашей никогда не ошибающейся партией жуликов и воров.

- Ах плантчик, ты плантчик, - независимо напевал Урбанский, снаряжая пристойный ситуации косяк, - ты божия травка, отрада для всех ширмачей.

- Какой ты ширмач ? - удивился Онисим, посматривая бровями на Урбанского. Демобилизовавшись и пройдя спецкомиссию, выявившую вытекшесть глаз водолаза, он провел некоторое время в тайных лабораториях космического генерала Рагозина, облучившего экс - водолаза лучами смерти и привив стойкую способность наблюдать бровями, что тайное и обсуждению не подлежит. - Тебя же прикрыли по вредительству, вредный ты человек оказался, Урбанский, для дела коммунизма.

- Да, - подтвердила сурово Груня партийка, опасаясь Урбанского краями, - вступив в сговор с Марат Казеем, насрал в музей. Иэх ! - вскричала в сердцах она, хватаясь влажными пальцами за горло захрипевшего Онисима. - А там Пионтковский.

- Пиотровский, - поправил ее Урбанский, закуривая.

- То - то и оно - то, - сумрачно заметил Онисим, отдирая пальцы Груни от горла, - что давно жизни нет, одни Вайсберги, айсберги, Рабиновичи. Даже Лизавета оказалась не Непийко, а Готфрик !

- Все вы пидарасы, - закричал Урбанский, затягиваясь, - куда ни плюнь, все в Тицкую и упрется, а она тоже на  " кий " получается концом.

- Был такой князь украинский из граждан шведов - ютландцев, - авторитетно заявил как кандидат Онисим, пропитавшись инсинуациями пересмотра исторической правды из брошюр общества Доброхотных правильных голосовальщиков, - основал город помянутой Лизаветы, пока не выбрал стезю бандеровца. Короче, снова - здорово и кругом одни враги.

- Глохни, - посоветовал Урбанский, постепенно укуриваясь. - Лучше вот сказочку послушай.

Он присел на корточки и рассказал презанимательный плагиат из Солженицына, по укурке перепутав бородатого старца с охальным Юзом, проживающим в Нью - Йорке, откуда даже такая паскуда, как Бонни Роттен, свалила. Гнида.

" Давай, Коля, вмажем с тобой за терсящихся в замкнутом пространстве аквариума гереушников, проданных вместе с Россией писателем Суворовым. Крутятся они среди стеклянных стенок, пучат зенки, разевая рты, и не знают, что в настоящей воде обитают водолазы ".

Онисим весомо кашлянул и приосанился, выпячивая брови. Груня, зажав рот, молча слушала, внутренне отмечая неискоренимую мелкобуржуазность Урбанского, проявляющуюся на глазах бездумной улыбкой.

" Ползут водолазы по дну, натыкаясь на всякую х... ню, утопшую за эоны бытия, пока не натыкаются на первопричину ".

- Курск, - прошептала, шатаясь и белея, Груня, скакнув к окну.

- Офелия, - не поверил шибко грамотный Онисим, собирая морщины лица в тугой узел прямо у носа.

- На фальшивого транса Сомик - тян, - отчеканил Урбанский вставая. - Потому - то и нет коал в соцсетях, уроды.

Он вынул из - за пазухи нож и проткнул горячее сердце Онисима, а с Груней стал разлагаться в быту, все, в общем, как и подразумевал Юз Алешковский, за краткостью ограничившийся загадочной фразой  " Народный акын в гостинице триппер подхватил ". А песню про окурочек с алой помадой он позже придумал, когда в Вене ждал рейса на Нью - Йорк, не подозревая, что придет такое время, когда еврейство станет не нужно для права пересечь госграницы, за что очень нелюбимого мною нынешнего государя терплю я и иногда уважаю, прекрасно понимая, что все зависит от нас и не вина дирижера, что в оркестре засели трактористы, шахтеры и просто вороватые мудаки, не сознающие бумеранга советского геноцида, поставившего цивилизационную точку в истории моего народа, самоубившегося век тому взад.