Глава первая. Утро аристократа. Из книги Моя первая секс училка

Дневник сэра Эдварда, пятого баронета Монсли

17 июля 1877 года, среда

Джуди принесла утреннюю почту. По тому, как она с трудом сделала книксен, да и по ее обиженному взгляду, я понял, что события вчерашнего дня ею не забыты.

Ну, а что же было делать? Мы, Монсли, славимся строгостью к прислуге (и ее, прислуги, дисциплинированностью, вытекающей из строгости). А тут молодая девица, горничная, вдруг решает, что ее, некоторым образом, особые отношения с хозяином, дают ей право вмешиваться (назойливо вмешиваться!) в его дела. Она, видите ли, считает, что Джейн, ее товарку-горничную, и, скажем по секрету, соперницу в борьбе за мою благосклонность, надо уволить. Она, мол, ленива и неаккуратна. Возмутительная наглость!

Все это конечно, говорилось в промежутках между ласками, в те моменты, когда, по мнению юных (и не очень) вертихвосток, мужчина особо податлив на уговоры и просьбы. Некоторые мужчины - возможно! Но не сэр Эдвард Монсли!

Я, конечно, сразу понял, откуда дует ветер (проницательность всех Монсли широко известна) и, превозмогая естественную в данной ситуации усталость, велел негодной девчонке привести в порядок ее одежду и пригласить Джеймса, дворецкого. Девушка, еще не до конца понявшая, что с ней произойдёт в ближайшем будущем, бросила на меня укоризненный взгляд. Этот взгляд обошелся ей в пять лишних розог!

Я приказал Джеймсу примерно высечь забывшуюся горничную, но не использовать никаких дополнительных мер наказания, на которые Джеймс, как мне известно, был большой охотник. Он широко применял их и к молодым девушкам и к зрелым женщинам из числа прислуги. Ходили слухи, что и юные мальчишки-грумы тоже пользовались его, если можно так выразиться в данном случае, благосклонностью.

В общем-то, я могу его понять. Порка - вещь весьма возбуждающая. К сожалению я, по своему положению, не могу собственноручно сам наказывать свою прислугу, хотя этого иногда и очень хочется. Я несколько раз пробовал пороть случайных женщин. Они, конечно, соглашались - за приличную сумму такая женщина, будь она хоть и дамой полусвета (не подумали же вы, что Монсли опустится до грязных уличных девок?!) пойдет абсолютно на все.

Это было абсолютно не то! Женщины старательно изображали стыдливость, визжали (возможно, вполне искренне, - в силе ударов я себя не ограничивал - с какой стати?) рыдали и просили прощения за неведомые грехи. Но я (мы, Монсли, очень чувствительны ко лжи и фальши) все время чувствовал неискренность стыда и просьб, все время помнил, что за эти визги и рыдания уплачено звонкой монетой. Да и женщины эти, изображавшие провинившихся школьниц или племянниц, по возрасту своему и своему телосложению никак не подходили к таким ролям…

Несколько раз я даже подумывал о том, чтобы отказаться на время от своих принципов и самому высечь, скажем, ту же Джуди или любую другую горничную из моей усадьбы. Слава Богу, все они молоды и изящны. Последний раз такой соблазн я преодолел вчера, после проступка Джуди. Но нет! Пойти на такое попрание принципов я не смог. Да и прислуга, как известно, весьма болтлива. Я уверен, не пройдет и нескольких дней, как этот мой поступок станет известен. Вначале прислуге соседей, а потом и ее хозяевам. Общество от меня отвернется. Не то, чтобы Монсли, с высоты их происхождения, так уж дорожили вниманием и уважением этих выскочек и парвеню, проживающих по соседству, но все же…

Ну, что ж, такова судьба аристократа! Монсли всегда помнят о своем положении и о своем долге!

После порки, я, конечно, вызвал Джуди к себе в кабинет и, заставив ее задрать платье, тщательно осмотрел подвергшиеся воспитанию части тела. Все было проделано lege artis, в соответствии с правилами искусства, как говорили древние римляне. Ровные строчки рубцов покрывали не только ягодицы девушки, но и ее бедра. Пожалуй, она не сможет сидеть не менее недели. Отличная работа! Джеймс заслуживает премии!

С познавательными (исключительно с познавательными, прошу заметить)  целями я решил повторять такой осмотр ежедневно, до тех пор, пока рубцы не исчезнут.

Вспомнив о своем решении, я жестом приказал Джуди поднять подол. Девушка без особой охоты повиновалась. Вид ее передней части с аккуратным треугольником внизу плоского животика и стройными ножками был весьма приятен и даже возбудил меня. Надобно вам знать, что я, желая наказать Джуди, невольно наказал этой ночью и себя, оставшись один в постели. Я, рассчитывал на услуги конкурентки Джуди, но, как выяснилось, Джейн именно сейчас страдала тем видом недомогания, которое свойственно женщинам ежемесячно. Можно было бы, конечно, найти и другие способы ее, Джейн, использования, но я не любитель женщин в их ежемесячном состоянии. Кровь меня не возбуждает в любом виде. Даже Джеймс, дворецкий, зная это, никогда не порет девушек до крови.

Другие женщины из числа прислуги, которые, несомненно, охотно (а если и неохотно, какое мне до этого дело?) услужили бы своему лорду, были, скажем мягко, не так уж молоды и привлекательны.

Я даже подумывал воспользоваться, на худой конец, задней частью одного из мальчишек-грумов. В конце концов, любой выпускник аристократической частной школы, какую закончил и я, имеет большой опыт в этом деле. Притом в обеих ролях… Но ни одного грума в имении этой ночью не оказалось. Один был отослан с поручением, другой отпросился на ночь навестить родителей, третий… А, какое мое дело, где были эти мальчишки? Важно, что их не было именно тогда, когда они мне понадобились! Монсли к такому не привыкли!

Сурово выговорив Джеймсу за это упущение, я заснул весьма раздраженным и недовольным.

Джуди все время, пока я размышлял, стояла с задранным подолом и недоуменно посматривала на меня. Я вновь жестом, не говоря ни слова (это должно было показать нерадивой прислуге степень моего недовольства), велел ей повернуться и  нагнувшись, обхватить руками колени.

Сзади все обстояло неплохо. Краснота, конечно, уже сошла, но следы розог были отчетливо видны. Я провел рукой по пострадавшей (впрочем, почему пострадавшей - справедливо наказанной!) части тела, и с удовольствием ощутил неровности рубцов. Ее лоно было слегка влажным… Над этим стоит поразмыслить - унизительная демонстрация своих стыдных мест так возбудили ее? Интересно, интересно…

Вид тыловой части девицы усилил мое возбуждение. Поразмыслив, я счел несвоевременным поддаваться этому чувству прямо сейчас и стал размышлять, кем из девушек-горничных заменить Джуди в будущем, на период ее выздоровления или вообще навсегда. Нет, об освобождении распущенной горничной от ее повседневных обязанностей не могло быть и речи, но, вот, от другую, дополнительную ее нагрузку стоит, пожалуй, поручить другой. Во-первых, это послужит провинившейся дополнительным уроком, во-вторых, я не намерен хоть как-то ограничивать свои желания, а это неизбежно придется делать, если Джуди по-прежнему останется при мне и будет в приятные для меня минуты постанывать и вскрикивать от боли при каждом движении. Возьму другую!

Возбуждение, впрочем, не проходило, а тема размышлений его только усилила. Возможно, стоит все же воспользоваться Джуди, а уж потом решить, что с ней делать дальше.

Однако, меня ожидают дела, а ведь ни один Монсли никогда не позволял себе променять дела на развлечения! Отправлю девушку восвояси, а позже, коль мне этого захочется, вызову ее.

Все же я не смог отказать себе в маленьком удовольствии. С размаху я звонко шлепнул Джуди по выпоротой попе, потом еще раз. От боли девушка вскрикнула, дернулась, но все же сохранила позу. Отличное воспитание!

Я позволил ей уйти и опустившись в кресло, приступил к чтению корреспонденции. Первое же письмо было от тети.

Письмо баронессы Элинор Невилл

Дорогой мой племянник! Ты, наверное, совсем забыл свою старую тетушку. А я часто вспоминаю те годы, когда ты приезжал летом ко мне в имение, твои милые шутки и проказы.

Впрочем, воспоминаниям мы, я надеюсь, сможем предаться позже, а пока стоит перейти к делу. Я приглашаю тебя провести некоторое время в моем имении. Ты хорошо отдохнешь и, заодно, поможешь мне разрешить одну проблему. Думаю, это тебе даже понравится.

Как ты, возможно, знаешь, после смерти сэра Невилла я занялась благотворительностью. Сейчас у меня в имении воспитываются юные сиротки - дети из простонародных семей, потерявшие родителей. В основном, это девушки, но есть и несколько мальчиков-подростков. Я готовлю их к службе в хороших домах. Кроме того, я открыла и небольшой пансион благородных девиц из аристократических семей.

Как ты сам, несомненно, знаешь, правильно воспитать молодых людей без регулярных телесных наказаний невозможно. Ты в полной мере испытал это на себе. Помнишь, как ты свалился с ветки, когда подглядывал за горничными? Надеюсь, порка за это запомнилась тебе надолго.

Но ты всегда был упрямым и целеустремленным мальчишкой и уже через пару недель я застала тебя в шкафу, в комнате, где я секла своих дочерей. Когда я вытащила тебя, твоя одежда была в столь возмутительном беспорядке, что мои юные девицы получили представление о некоторых аспектах юношеской анатомии значительно раньше того возраста, в котором это положено узнавать благовоспитанным леди. Уж это-то ты точно помнишь! Неделю после этого безобразного случая ты ежедневно получал порку по обнаженным ягодицам в присутствии моих дочерей. Да, возможно, это было не совсем пристойно, тем более, что порка вызывала у тебя не совсем обычную реакцию, которую, несомненно, замечала не только я. Но, в конце концов, дочери уже видели все это в тот день, когда ты был пойман!

Кстати (ты этого, видимо, и не знаешь), на первой же порке девушки, вместо стеснения, проявили такой живой интерес к некоторым твоим органам, что я сочла себя просто обязанной сурово наказать их за это. Хорошо воспитанная девица должна зажмуриваться или отворачиваться при виде обнаженного мужчины, а не пялиться на низ его живота во все глаза! Можно еще слегка взвизгнуть. И уж во всяком случае, она не должна выказывать свой интерес столь открыто!

Однако, я отвлеклась. Так вот, все эти прискорбные случаи позволили мне еще тогда сделать вывод о том, что ты неравнодушен к телесным наказаниям. Именно поэтому я и предлагаю тебе помочь своей тетушке.

Дело в том, что инспектор классов, мистер Кларк, несший на себе нелегкую ношу поддержания дисциплины, был вынужден на некоторое время покинуть свой пост и уехать. Он был энтузиастом своего дела и буквально дневал и ночевал рядом со своими воспитанниками и воспитанницами, не пропуская ни единого нарушения и не оставляя виновных без весьма строгого (но заслуженного!) наказания.

Сейчас же, без мистера Кларка, дисциплина в моих классах прискорбнейшим образом падает. Я попробовала взять его обязанности на себя, но, увы, не справляюсь с ними. У меня просто не хватает времени. Учеников, по моему приказанию, наказывают служанки. Но ты же сам понимаешь - разве может хрупкая девушка высечь нарушительницу (и, тем более - нарушителя) так, как это делает взрослый мужчина? Да и, кроме того, порка, получаемая девушкой от девушки почти полностью исключает из телесного наказания совершенно необходимый элемент его - стыд.

Ты, наверное, мысленно возражаешь мне, говоря, что зато мальчишкам получать порку от молодых женщин весьма стыдно? Не лукавь! Мальчишки и мужчины по своей натуре вообще бесстыдны! Обнажение при женщинах вообще, а при молодых - в особенности, вызывает у вас, мужчин, только непристойное возбуждение. Я неоднократно в этом убеждалась. Вспомни себя и согласись со мной.

Не буду, однако, писать слишком длинно - я предлагаю тебе и прошу тебя приехать ко мне в имение в будущую среду и погостить там столько, сколько тебе будет угодно. За это время ты сможешь помочь мне немного дисциплинировать моих подопечных. Иначе говоря, я предлагаю тебе стать инспектором моих классов с очень широкими, практически неограниченными полномочиями.

Я, конечно, не надеюсь, что ты в полной мере заменишь мне мистера Кларка - для этого нужно обладать особым складом характера и большим опытом. Ты же еще слишком молод, и, уж прости свою старую тетушку за откровенность, сам нуждаешься в воспитании и, судя по некоторым слухам, доходящим до меня, и в хорошей порке. Тебе давно пора найти себе хорошую жену и остепениться. После смерти твоих родителей я весьма ревностно отношусь к  тому, что осталась ближайшей твоей родственницей. И подобрать тебе достойную супругу - моя прямая обязанность.

Мои благородные пансионерки хорошо воспитаны и что немаловажно, обеспечены достойным приданым. Некоторые из них даже умны и обладают привлекательной внешностью и фигурой. Впрочем, это не так уж и важно. Ты, конечно, и сам понимаешь, что для нас, представителей высшего общества, внешность и фигура кандидатки в жены далеко не так важны, как происхождение и приданое.

Так вот, мне кажется, что ты вполне сможешь найти себе супругу среди моих девиц. И конечно, любая из них будет счастлива связать свою судьбу со столь молодым и обеспеченным представителем высшего общества.

Присмотрись к ним внимательно, тем более, что деятельность, которую я тебе предлагаю, дает уникальную возможность изучить свою гипотетическую будущую супругу во всех подробностях. Нет, я не имею в виду того, о чем сейчас подумал ты! Знаю я вас, молодых мужчин! Не может быть и речи о романтических отношениях и прочих непристойностях, на которые столь падки молодые люди.

Однако, ты понимаешь, конечно, что юные девицы из благородных семейств нуждаются в строгости (а значит - и в хорошей порке) в той же, если не большей степени, что и простолюдинки. Мое же глубокое убеждение состоит в том, что порка может считаться настоящей, только если выполняется по голому телу.

Я не намерена хотя бы в малейшей степени ограничивать твои права инспектора как в вопросах выбора инструмента и позы для наказания. Понятно, что возможностей для изучения своей будущей супруги (равно, как и других девиц, впрочем) у тебя будет предостаточно.

Но только - изучения! Зная мужскую несдержанность и способность к утрате самоконтроля при виде некоторых женских (а тем более - девичьих) частей тела я серьезнейшим образом прошу тебя держать себя в руках. В конце концов ты же Монсли!

Никаких вольностей с девушками из благородных семейств ты, я не сомневаюсь, не допустишь. С другими же моими ученицами дело обстоит попроще. Да, часть из них все еще невинны. Желательно, но не обязательно, чтобы они и оставались таковыми.

Впрочем, многих молодых девушек берут в семьи именно для того, чтобы они служили одинокому хозяину вполне определенным образом. Или, скажем, обучили юного аристократического отпрыска неким аспектам взаимоотношений мужчин и женщин. Невинность в таком случае будет лишь помехой и препятствием для найма. Нет, пожалуй, я не буду как-либо ограничивать твои желания в выборе способов обращения с девицами (о, я знаю, сколь изобретательны мужчины по этой части!), тем более, что все это будет  применяться исключительно в целях наказания. Я оставляю все исключительно на твое усмотрение, рассчитывая, однако, на благоразумие, которым, я надеюсь, ты обладаешь.

Я понимаю, как трудно молодому мужчине постоянно столь близко и, что вытекает из твоих будущих обязанностей, можно сказать, подробно общаться с юными девицами. Чтобы облегчить твою задачу, я передаю в твое полное распоряжение весьма привлекательную горничную, которая будет служить тебе с должной степенью умения и покорности. Это, несомненно, снимет с тебя часть неудобств, вызванных указанными выше обстоятельствами.

Я не планирую вмешиваться в твои действия как с учениками, так и с горничной. Если ты будешь ею недоволен, поступай с ней по собственному усмотрению. В конце концов, она не так уж далеко ушла по возрасту от твоих будущих учениц.

Единственное ограничение, которое я накладываю (да и то ты, как благородный человек, в нем, я надеюсь, не нуждаешься) - после твоего воспитания мои подопечные должны быть живы и не искалечены. Извини, что я пишу тебе такое, уверена, что это предупреждение излишне.

Твоя тетя Элинор.

Дневник сэра Эдварда

Я был потрясен. Письмо, как мне показалось, перешло грань приличия. О таких вещах тетя Элинор вообще никогда не говорила со мной. А тут не только совершенно неуместные воспоминания о моих подростковых проделках, но и слова о "мужской натуре" и предложения на грани непристойности, подразумевающие, как мне кажется, весьма широкий спектр действий определенного рода.

Монсли предпочитают никогда не изъясняться столь откровенно и определенно!

Первым моим побуждением было вежливо и холодно отказаться. Но воображаемая картина порки юных девиц выглядела так заманчиво! А другие предоставленные мне права - тем более! По здравом размышлении я решил, что не будет ничего плохого, если окажу своей старой тете (конечно, старой, ведь ей уже около сорока и она старше меня на пятнадцать лет) небольшую помощь в воспитании юных девиц. И мальчиков, конечно, тоже. Что же касается брака - конечно, возможность выбрать и детально изучить свою будущую супругу предоставляется не каждому и отказываться от нее неразумно. В конце концов никто не обязывает меня жениться обязательно и немедленно. Вполне можно ограничиться одним изучением. Надо лишь держать себя в руках и не сделать ничего, что могло бы, с одной стороны, уронить честь Монсли, а с другой - сделать вступление в брак вынужденным, а не добровольным.

Вызвав Джеймса, я дал ему указания по сборам в дорогу. Немного смущало только одно - запланированные наблюдения над ягодичной областью Джуди закончить не удастся, а Монсли, надобно вам знать, никогда не бросают на полпути начатое дело! Брать же Джуди с собой, учитывая то, что тетя приготовила мне другую горничную, было совершенно неуместным.

Поразмыслив, я нашел выход. Во-первых, наблюдения можно возобновить после возвращения. Да, время будет упущено, но никто и ничто не может помешать мне в будущем приказать выпороть Джуди вновь. Неужели у нее не найдется провинностей!? Во-вторых, Фортуна дает мне счастливую возможность расширить наблюдения на другие объекты. Я, в своей новой должности, смогу сравнить воздействие розги и других инструментов на воспитательные части тела и благородных девиц и простолюдинок, и мальчиков и и девочек. Пожалуй, я даже смогу опубликовать (под псевдонимом, конечно) статью в "Nature" или в другом солидном журнале. Более того, я смогу снабдить эту статью иллюстрациями! В прошлом году я приобрел это новомодное устройство для фотографирования и вот настал счастливый случай пустить его в дело.

До этого я лишь фотографировал пейзажи и своих родственников. Увы, они (не пейзажи, конечно, а родственники) не особо охотно становились моими моделями. Все же для создания качественного фотоснимка надо достаточно долго сидеть неподвижно. Еще я фотографировал нескольких продажных женщин, в их натуральном виде, конечно. Получалось, признаюсь, без ложной скромности, довольно неплохо и я до сих пор довольно часто рассматриваю эти фотографии. Если уж Монсли талантливы (а это известно всем, то они талантливы во всем!

Теперь же мне посчастливится не просто фотографировать для забавы, но фотографировать с научными целями! Обстоятельства, в которых будут находиться мои модели, позволяют легко решить и проблему с неподвижностью, требуемой для фотографирования. Привязанная к скамье или к козлам модель без проблем пролежит неподвижно столько, сколько требуется. Надо немедленно послать за дополнительным запасом фотопластинок!