Цифра 15 в истории Белого движения. Из сборника Порно истории

Моей любимой Рафаэлле Кадаверии

Мне очень хотелось бы поведать миру о знаменательной встрече в тайге пресловутого Ермолая Пионтковского с бароном Унгерном фон Штернберг, но историческая встреча их очутилась столь короткой, что, не обладая талантами беллетриста или создателя фейков, пусть и на исторической основе, вынужден ограничиться сухими строчками донесения Сипайло преосвященному. " Ударив по горбу ужасающего сознание Ермолая камышовым ташуром, барон приказал прибить Пионтковского к могучему кедру, что казаки тут же и произвели, оставляя тело коршунам и воронам, иншалла ". Вне всяких сомнений, любой, кто гордо именует себя писателем землицы русской, может и способен навертеть чепухи, расширяя одну строчку Сипайло до цельного романа с ударением на первый слог, но мы, Рафаэлла, выше этого, поэтому расскажу я тебе тоже о бароне, но несколько ином и с других совсем берегов.

- Тебе больше не понадобятся зубы, - говорил Фрон де Беф, с любопытством поглядывая на корчащегося под напильником еврея Шалмана, - а дочь твою я продам Фитц - Осберну.

Приблудный казачок Лавров, по исследованиям Богдана Сушинского, конечно, оказавшийся на посылках у жестокого норманна сразу же за завоеванием доброй старой Англии войсками Гийома Бастарда, плавно шваркал по передним зубам ростовщика напильником, принуждая того ежели и не к любви, то хотя бы к взаимопониманию столь разных интересов барона и предпринимателя : один сидел на трубе, как мудро заметил проходящий к Спартаку Баширову краями Цой, а другому тривиально были нужны деньги. Не какие - то там жалкие пятьдесят рублей на билет, как может навоображать какой недобросовестный, отнюдь, но пятьсот фунтов весом серебра, не минуя и случайно попадающихся золотых монет халифата, имевших свободное хождение в том невероятно расширившимся после Шарлеманя мире.

Шалман, шипя окровавленным ртом, пытался донести до норманна суть толерантности и феминизма, но Фрон де Беф, еще в юности поучаствовавший в отправлении интернационального долга всякого уважающего себя феодала в только - только зарождающей реконкисте, сметающей предков страшной обличьем Идойи Дуранте в высокую соленую воду, не мог, даже если бы захотел, осознать своим примитивным разумом крестоносца равноценность северофранцузского владетеля ленов и какого - то там еврея, уже наименованного Лавровым жидом, как называли подобных схожих общим силуэтом с человеком двуногих на вильной Украйне, откуда, по Сушинскому, и прибыл вздорный казачок, отправленный самим гетманом Реригом, чьи предки нашлись и в генеалогии барона, на вспоможение гусарам Донована, как опять же выяснилось русско - украинскими историками в процессе исследований перехваченных шифрограмм БНД, а уж немцы никогда не врали, прямо именовали вещи своими именами. Юде ? Пожалуйте бриться. Бхай - бхай ? Тогда прямая дорога в бочку из - под соляра, внутри которой дышит и иногда вещает прапорщик Казаков, будучи на самом - то деле замечательным актером Арцибашевым. Возможно, через  " ы ", не уверен, но на русском безразлично.

- Как же мы можем быть равны ? - искренне изумлялся Фрон де Беф, стряхивая жестокой дланью со своего сюрко случайно угодившие прямо на родовой герб капли крови Шалмана. - Я, к примеру, вовсе не равен даже родному дяде, так как я всего лишь барон, а он - граф Лейстера и не только брат моей матери, но и мой сюзерен, в свою очередь, через тесный оммаж являющийся вассалом графа Бульонского Болдуина, коему при рождении напророчили святые старцы грандиозное будущее. И тут, - ткнул барон острием кинжала, полагающегося по форме одежды в те неспокойные времена любому свободному, в глаз взвизгнувшего еврея, - появляешься ты, ростовщик и нелюдь, христопродавец и выродок, и начинаешь мне втирать какие - то замшелые истины Ермолая Пионтковского, от коих цивилизация отказалась сразу же по переходу от первобытного коммунизма к родовому строю ?

Разумеется, в наше жирное время, отчего - то воспринимаемое золотомиллиардчиками как естественное и навсегда, что неправильно априори и невозможно далее, у Шалмана нашлись бы тысячи твердых аргументов, но то - тот и оно - то, моя милая носастая Кадаверия, сумевшая переломить смерти ( на какое - то время, сама знаешь ) хребет, что время тогда было совсем другое. И это, наверное, правильно, ибо ( шикарное словечко ! ) потомки алчного грубияна Фрон де Бефа, поселившись на зеленых лугах Мерсии и Уэссекса, дали нам всем Кэрролла, Пола Гаскойна и Сида Вишеса, что само по себе - вумат.