Расскажи мне про звезды 1. Рассказы про это

11 мая, пятница, 1984 год.

РОМА

Я вошел в ее комнату и увидел на столе белые замшевые перчатки. Маша остановилась рядом и, заметив мой интерес, вонзила в меня свой пронзительный взгляд голубых хрустальных глаз.

— Что это? — полушепотом спросил я, растворяясь в мыслях.

— Что с тобой? — полуулыбка и насмешка в ее голосе. — Тебе нравится? Вчера купила по скидке. — добавила она оживленно и легким шагом направилась к столу.

Я не свожу глаз с белого пятна на столе.

— Нет, не нравится. Ужасно не нравится.

Маша не глядя на меня, взяла одну перчатку и натянула на руку.

— Смотри! — она любовалась обновкой. — Немного велики, но за такие деньги я не могла не взять. — она глянула на меня и настроение ее резко переменилось.

— Ты выглядишь испуганным. — сказала она с досадой и улыбка неловкости задрожала на ее подвижных, всегда красных от природы губах.

Это был не испуг. Мое дыхание стало болезненно сбивчивым. Я потерял ощущение пространства. Мной овладело сильное сексуальное желание. Меня возбуждают воспоминания, связанные с этой вещью. И даже не эта вещь, и не тот, кому принадлежит подобный предмет гардероба, а сами воспоминания о моих ощущениях, возникающих в его присутствии. Я в смятении смотрю на эти перчатки и ненавижу их. Но в чем они виноваты? Или она?

— Да что с тобой?! — снова насмешливо спрашивает Маша, проведя рукой по моему вспотевшему лбу.

Я чувствую, что мой член настолько затвердел, что им можно забивать гвозди. Во мне возникает неудержимое желание заполнить ее и отдать. Я перевожу на Машу мой безумный взгляд, и набрасываюсь на нее, как зверь. Она смеется. Ей это нравится. Она не успела снять перчатку и осталась в ней. Я пытался не смотреть на ее руку, но не мог отвести глаза, и, невольно представляя совсем не то, что происходило со мной, кончил быстрее, чем Маша успела понять, что случилось. Ничего, я все равно остался доволен. Прошло несколько минут, и я уже наблюдаю, как она застегивает блузку из легкой ткани, стоя перед открытым окном. Солнце красиво освещает ее, и я вижу очертания ее тела, просвечивающего через одежду. Из окна подуло свежим ветром, и только теперь я услышал голоса птиц. Все сейчас кажется прекрасным.

— Перерыв скоро закончится. Одевайся. — Маша жадно рассматривает меня. — Ты голый. Кто-то может войти сюда.

Ее слова не трогают меня. Я сижу, развалившись, на ее кровати и любуюсь ее золотистыми густыми волосами. Она переплетает косу.

— Ты знаешь, мой брат влюблен в тебя.

Маша самодовольно закатилась.

— Да, он каждый раз краснеет в моем присутствии. Это так мило. — она задумчиво улыбалась, вытаскивая волоски из расчески.

— Ты придешь сегодня к нам на ужин? Я уже всех предупредил.

— Только без ночевки. — резко ответила она.

— Почему?

— Ты знаешь.

— Да брось! Ну как хочешь. Но мне очень нужно, чтобы ты осталась. — сказал я серьезно.

Вечер прошел довольно мило. Мы ужинали, как одна семья. Родителям нравится Маша, особенно маме. Федя просто дуралей. Смотрю на него и еле сдерживаю смех. Как же он стесняется! Он сидел за столом весь красный, как мой школьный диплом, и даже есть нормально не мог. Меня так и подмывало подколоть его, но я сдержался. Знаю, как ему трудно — бедолага. После ужина Маша предложила сыграть в монополию, и мы с отцом и братом пошли в зал. Мама с Машей задержались на кухне, что бы убрать со стола. Когда мы все собрались, игра все-таки не задалась — уже через десять минут в дверь постучали. Это оказался Федин друг, Игорь. Он позвал его гулять. Федя был рад сбежать, так как Машино присутствие было ему тяжко. Как только братец свалил, Маша сказала, что ей тоже пора.

— Как? Ты говорила, что останешься. — воскликнул я, искренне забыв, что она говорила об обратном. Маша робко глянула на моих родителей.

— Оставайся! — сказала мама. — Я постель чистую застелила.

Отец напрягся и строго глянул на меня:

— Ты мне обещал помочь сегодня.

— Нет, не обещал. — сказал я холодно.

Мама удивленно глядела то на меня, то на него. Отец деликатно вызвал меня для разговора в коридор. Маша замялась и хотела уйти, но мама ее остановила.

— Я просил тебя пойти со мной сегодня. — сказал отец, настойчиво рассматривая меня строгим взглядом.

— Нет, я же сказал — без меня.

— Тебе нужно только карту начертить — это все, что я прошу. Без твоего участия не обойтись. — он помолчал, ожидая ответа. — Он еще приходил к тебе?

— Нет. — соврал я, отведя взгляд. — Давно уже нет. Может не придет больше. — и вспомнив о нем я ощутил, как стремительный поток чувств захлестнул меня.

— Придет, придет! — похлопал меня по плечу отец с усмешкой, как будто планировал провернуть выгодное дельце. Он совсем не знает, как мне тяжело. Так тяжело, что я думаю о смерти.

— Ну что? — с надеждой воспрял отец.

— Нет, я не пойду. Не проси.

По холодному строгому взгляду отца я понял, что такой ответ его не удовлетворяет. Из комнаты послышался шорох, говорящий о новой попытке Маши уйти домой.

— В другой раз, пожалуйста! — взмолился я, поглядывая на дверной проем зала.

Маша осталась. Мы вчетвером немного поиграли в монополию. В начале десятого, когда мы с Машей ушли ко мне в комнату, вернулся Федя. Раздался хлопок двери, за ним шуршание куртки, грохот сброшенных ботинок. Затем куриное шлепанье — Федя пошел на кухню. Он взял из холодильника компот, громко выпил прямо из банки и рыгнул. Маша засмеялась. Должно быть братец не знал, что Маша осталась у нас. В моей комнате отличная слышимость. Мы с Машей притаились. Из дальнейших звуков можно было разобрать, как на кухню тихо влетела мама и громким шепотом стала шикать и говорить что-то Феде. В ответ он что-то пробубнил и пошел в свою комнату так тихо, что нельзя было догадаться идет ли он, или летит по воздуху. Больше его присутствия нельзя было обнаружить. Чуть позже я пошел в душ, а в это время Маша, должно быть, заскучав, вышла из комнаты и зашла к Феде. Когда я вышел из ванны, то сразу услышал Машин смех и Федин неловкий бубнешь. Я остановился в дверях Фединой комнаты и подпер косяк. Братец, весь красный, что-то показывал Маше. Она стояла ко мне спиной, уже переодетая в ночнушку, выданную ей мамой. Маша оглянулась на меня, сказала Феде пару слов и мы ушли.

— Зачем ты его дразнишь? — со снисходительным упреком спросил я. Она рассмеялась в ответ, сделав невинно-удивленное лицо.

Мы долго говорили, лежа в постели с выключенным светом. Она часто просила меня рассказать ей про звезды. Теперь, выслушав меня, она стала мечтательно и увлеченно что-то говорить мне, когда я тихо поцеловал ее в шею. Она скукожилась и глянула на меня искоса:

— Не надо.

— Почему? — я расстегнул пуговицы на ее ночнушке и оголил ей грудь.

— Ну я серьезно. — строго сказала она и показала глазами на дверь.

— Думаешь он подслушивает? Прямо под дверью? Это смешно. — я засмеялся. — Ну хочешь, я проверю?

Она кивнула. Я недовольно выдохнул, слез со скрипучей кровати и пошел проверять. За дверью никого не оказалось. Вернувшись к Маше, я снял трусы и залез под одеяло.

МАША

Сегодня мы проводили вскрытие, и мою одногруппницу стошнило прямо на меня. Я бежала по коридору, вся заблеванная и злая, когда встретила Рому. У меня из головы вылетело то, что сейчас большой перерыв, а я всегда обедаю вместе с Ромой. Мне нужно было переодеться, и мы зашли ко мне. Я живу с двумя девчонками в комнате, но сейчас их нет: уехали домой. Перерыв скоро закончится, а мы еще не успели пообедать. Планирую зайти в буфет. Я достала блузку из шкафа и взглянула на Рому. Он стоял и смотрел куда-то с испуганным лицом. Не понимаю, что случилось. Подхожу ближе к нему и вижу, что он смотрит на перчатки, купленные мной вчера.

— Что это? — спросил он онемевшим голосом.

— Что с тобой? — я в замешательстве, и не могу сдержать нервный смешок. — Тебе нравится? Вчера купила по скидке.

— Нет, не нравится. Ужасно не нравится. — отвечает он, сдерживая дрожь в голосе.

Я не могу на него смотреть, иду к столу и надеваю перчатку.

— Смотри! — я наигранно любуюсь на свою руку, пытаясь разрядить обстановку. — Немного велики, но за такие деньги я не могла не взять. — но взглянув на него снова, я поникла. Я смотрю на него и не узнаю. Он взволнован, он весь вспотел и часто дышит.

— Ты выглядишь испуганным. — говоря я, но вижу, что это не испуг. Его настроение магически заразительно и передается мне.

— Да что с тобой? — провожу рукой в перчатке по его вспотевшему лбу. Он закрыл глаза от удовольствия, он весь дрожит. Я чувствую, что он возбужден. Моя рука скользнула вниз, чтобы почувствовать его член через штаны. У меня внутри все горит, я ужасно хочу его. Он так легко возбудим, это так мило. Интересно, почему это его заводит? Он набросился на меня, как голодное животное. Мне нравится, когда он такой, но иногда меня это пугает. Ведь его желание намного сильнее моего. В такие моменты он кажется мне безумным.

Рома пригласил меня на ужин. Мне не очень хотелось идти — его отец мне не приятен. Он кажется жестоким и злым. И ещё, в его присутствии, я чувствую себя лишним, неуместным человеком. Несмотря на мои настроения, я согласилась пойти. К сожалению, мои предчувствия оправдались. После ужина, когда мы сели играть в игру, Рома с отцом немного повздорили, и я хотела уйти, но в итоге осталась с ночевкой.

Вечером, когда Рома пошел в душ, я решила заглянуть к Феде. На самом деле я просто ждала этого момента. Обожаю вводить его в смущение. Он такой забавный. К тому же Рома меня совсем не ревнует, а мне этого не хватает. Как понять, что я действительно ему не безразлична?

Когда я вошла к Феде, он слушал музыку и качался на стуле, зацепившись ногой за край стола. Заметив меня, он так перепугался, что чуть не упал. Он вытащил один наушник, и вцепился в меня взглядом, но музыку не выключил.

— Что делаешь? — спросила я, не сумев сдержать пакостную улыбку. Федя бегло окинул глазами заваленный хламом стол и быстро зашуршал листами. Он стал перебирать книги, взял одну и показал мне.

— Алгебру делаю. — ответил он, весь покраснев, как первоклассник, и улыбнулся. Его стеснение показалось мне необычным. Он как будто получал удовольствие от своей неловкости. В его глазах я вижу пошлость и желание, о которых он сам, возможно, не подозревает. Но это не может мне не льстить.

Признаться, с того момента, как Рома сказал мне, что его брат еще девственник, я иногда представляю, как развращаю его. Главное не думать об этом при нем, иначе я тоже покраснею.

— Что слушаешь? — я кивнула на плеер.

— Биг ин джапан.

— Что это? — я засмеялась. Он сказал какую-то белиберду. Наверное, от стеснения у него заплелся язык.

Я обвела глазами его комнату: очень уютно и чисто, если не брать в расчет стол. Наверное мама убирается здесь, а стол под запретом.

— Песня такая. — сказал он серьезно и напряженно выдохнул носом. — А ты?

Я улыбнулась и он, возможно неосознанно, отзеркалил мою улыбку, пристально глядя мне в глаза. Я пожала плечами, опустила взгляд и открыла его учебник. Какие же у него невероятные глаза, прямо дрожь пронимает. Чувствую, что тоже начинаю краснеть, но тут же пугаюсь этому и злюсь на себя. Какой ужас. Мне уже 19, а этому сопляку всего 15, и он заставляет меня краснеть!

— Мне больше «Кино» нравится. — отвечаю я, пытаясь перебороть волнение.

— Какое?

Я просто взорвалась от смеха:

— Это группа такая. — говорю я. Вот дурак! Чувствую за спиной чей-то взгляд и оглядываюсь: Рома насмешливо смотрит на меня и на брата. К сожалению, не вижу никакой ревности.

— Ладно, биг ин джапан, учи свою алгебру. — сказала я нравоучительно и мы с Ромой ушли.

— Зачем ты дразнишь его? — спросил Рома, как только мы вышли в коридор. Я растерялась и не знала, что сказать. Мне бы хотелось услышать другое от него.

Я очень люблю, когда Рома мне что-то рассказывает. Он такой умный! И я обожаю, когда чувствую, что он умнее меня. С недавнего времени он стал увлекаться астрономией, и я часто прошу его рассказать мне про звезды. Это так романтично. И теперь, во время разговора, он вдруг начал приставать ко мне, как будто ему совершенно не интересно, что я ему говорю. Иногда мне кажется, что в его голове мысли только об одном.

— Не надо. — попросила я. Он не унимается.

— Думаешь он подслушивает? Прямо под дверью? Это смешно. — он засмеялся и посмотрел на меня пристально, ожидая ответа. — Ну хочешь, я проверю?

Рома встал и выглянул в коридор. Никого не обнаружив, он вернулся, снял трусы и полез под одеяло.

— Подожди. — я снова его остановила. — У тебя же кровать скрипит. Давай на полу?

Мы слезли на пол. Хоть я и сделала вид, что не хочу шуметь, все же вела себя не очень тихо. Спальня Феди находилась прямо за стеной, и мне очень хотелось, что бы он услышал. Меня это возбуждает.

ФЕДЯ

Когда я вернулся из школы, мама мне сказала, что б я прилично оделся, потому, что сегодня к нам ужинать придет Маша. Маша — это девушка моего старшего брата. Она свежа, как весенняя роза в утренней росе. Они встречаются со школы. Я безумно влюблен в нее. Все мои сексуальные фантазии связаны с ней. У меня даже есть порнуха, где на пятой странице девушка похожа на Машу. Она сидит на мотоцикле в стрингах с голой грудью. Голова запрокинута назад, спина выгнута и русые волнистые волосы свисают до задницы. Но это не все. Когда никого нет дома, я достаю школьный альбом Ромы и дрочу на Машино фото. Однажды я запачкал эту фотку, и, вроде вытер, но плохо, и сперма присохла, склеив страницы альбома. Мама так ругалась на всех нас, не понимая, кто и чем изгадил альбом. И только мой Брат догадался. Он с такой силой попытался сдержать внезапный смех, что у него чуть не лопнули глаза от напряжения. Каждый раз, когда вижу Машу, вспоминаю о своих пошлых желаниях к ней и ужасно конфужусь. Вот и теперь я взволнованно ожидаю ее появления. Не знаю, как вести себя, и мне кажется, что она может догадаться о том, что я делаю с ее фотографией.

Они пришли прямо к ужину — не раньше, не позже. Родители встретили Машу с теплотой. Я волнуюсь на кухне, слушая суету в прихожей. Вижу ее волосы. Голос ее звучит, как музыка. Она входит в кухню первая и смотрит на меня. На ней легкое синее платье, волосы красиво заколоты двумя прядями сзади. Она смотрит на меня пронзительными голубыми глазами и говорит:

— Привет! Как дела?

Я собираюсь ответить, но она рассеянно отвернулась. Мама ставит тарелки. Отец пошел курить на улицу. Рома вошел в кухню, в руках держит торт. Как все чинно — до тошноты!

Сели есть. Мне кусок в горло не лезет. В глотке пересохло. Сижу, как на паперти. Когда мы ушли в зал, я выдохнул с облегчением. Рома опять за свое: стал меня подкалывать и глумиться над моей стеснительностью. Просил меня отойти подальше, потому что моя голова сейчас лопнет, и его всего забрызгает кровью. Когда мама и Маша пришли в зал, мы сели играть в монополию. Как мне было тяжело! У меня даже живот разболелся. Но к счастью в дверь постучали, и я побежал открывать. На пороге стоял мой друг Игорь. Я вспомнил, что договорился с ним погонять мяч. Это было моим спасением. Я так обрадовался, что забыл попрощаться с Машей.

— Ты чего такой? — Игорь сразу понял, что со мной что-то не то. — Ты как чумной.

— Жрать хочу. Пошли купим что-нибудь.

— А чего так?

— У нас Маша в гостях. — говорю и нервно смеюсь.

Игорь знает о моей любви.

— Ты меня спас. Я уже не знал, что делать.

Вернувшись с прогулки домой, я беспечно сбросил одежду и кеды, и пошел на кухню. Как обычно открыл холодильник, выпил компота и рыгнул в свое удовольствие так, что б все узнали о моем возвращении. Тут же послышался нарастающий шорох из коридора. В кухню влетела мама и стала шикать:

— Федя! Что ты делаешь? С ума сошел? Маша у нас, там все слышно! Веди себя нормально, не позорься.

Это меня ошарашило. Надеюсь, что Маша ничего не слышала. Выслушав маму, я тихо пошел в свою комнату.

Мне нужно было делать уроки. Я открыл учебник, достал плеер и включил музыку. Я всегда делаю уроки, слушая музыку. Но прежде всего мне нужно было еще раз взглянуть на ту девушку из журнала, что бы убедиться в ее сходстве с Машей. Я достал журнал из стола, рассмотрел фотографию, и мне ужасно захотелось придушить змея. Но этого я сделать не мог: в соседней комнате находилась Маша. Я развалился на стуле и пытался настроиться на уроки. Когда я тихо ковырял в носу и откопал большую козявку, за моей спиной раздались тихие шаги. Я оглянулся. Это была Маша. Зачем она пришла?

Я испуганно вскочил и незаметно посадил козявку под стул. Надеюсь, что Маша ничего не заметила.

— Что  делаешь? — спросила она, улыбаясь. Я вспомнил, что на столе лежит открытый журнал с голыми телками. От этой мысли моя голова реально чуть не лопнула. Я принялся суетливо загребать хламом журнал. Фух! Вроде не успела увидеть. Какой кошмар. Я протянул ей учебник по алгебре.

— Алгебру делаю. — ответил я.

Маша одета в какую-то странную ночнушку с цветочками из тонкой ткани. Распущенные волосы волнами прикрывают румяные щеки. Тяжелые груди Маши подпрыгивают и свободно болтаются от каждого ее движения. Я опускаю глаза ниже, и пытаясь понять, есть ли на Маше трусы.

— Что слушаешь?

— Биг ин джапан.

Почему я назвал эту песню? На самом деле в наушниках у меня играла Форевер янг того же исполнителя.

— Что это? — она засмеялась, как будто я сморозил чушь. Что? Блин, ты глупая?

— Песня такая. — ответил я. — А ты?

Она как будто покраснела. Листает учебник.

— Мне больше «Кино» нравится.

Я вижу, что ей неловко. Из солидарности пытаюсь пошутить, что б ей стало легче, и говорю:

— Какое?

Она, видно, шутку не поняла.

— Это группа такая. — сказала она высокомерно и засмеялась.

В этот момент она оглянулась, и я заметил, что в дверях стоит мой брат. Интересно, давно он здесь? Не ляпнул ли я что-нибудь лишнее?

— Ладно, биг ин джапан, учи свою алгебру. — сказала Маша высокомерно, и они ушли.

Вечером я лежал в кровати и ждал, когда у них все начнется. Ну, конечно, она осталась ради секса, зачем же еще? Я уже не могу ждать. Раздраженно слушаю их бубнешь за стеной. Чего они ждут? У меня уже стояк давно, сейчас яйца лопнут. Кто-то из них вышел в коридор, и я представил, что это Маша решила прийти ко мне. Но нет, кажется, это Рома зачем-то выглянул в коридор и зашел обратно. Я тихо встал с кровати, стараясь не скрипеть, и вышел в коридор. Отец храпит во все горло. Мама, наверное, тоже спит, иначе толкнула бы его в бок. Я аккуратно направился к комнате брата, обходя скрипучие места на полу, затем приложил ухо к дверной щели. Слышу Машины стоны и хлюпанье. Я залез в трусы и пустил в ход все свое воображение. Ну, конечно, я делаю так каждый раз, когда она остается у нас.