Митькизм - труа

Соловьев - Седой, Лебедев - Кумач, а также Новиков - Прибой, выбив спецзаказ от высшего носителя власти - советского, соответственно, народа, решили соединить свои творческие силы и воспроизвести наконец истинно народную песню на слова Добронравова, чей добрый нрав и пристойный, в целом, вид вошли в поговорку у интеллектуальной элиты всей Масквы, не исключая окраин. Бывалоча, выносят поэта - песельника из банкетного зала Дома литераторов или выводят аккуратно под ерзкие руки усиленным нарядом милиции, а он все мычит чего - то, руками машет, но, заметьте, при всем при этом ни на дюйм не собьется узлом его тщательно повязанный на шее бант, не задерется штанина великолепных габардиновых штанов, обнажая несвежий носок или кружевную оборку дамских панталон, да что говорить, ежели и после предоставления в околоток, откуда исходят люди привычно с разбитыми в щебень носами и прочими деталями присущих двуногим фрагментов физиономий, чист и гладок Добронравов, гарцует и козыряет явно нездешней выправкой. Его уж и в КГБ таскали, выясняя факт наличия и пребывания на оккупированных территориях, автобиографию подымали, как домны или трактора, все генеалогицкое древо прошерстили, но не нашли ничего, вся родня из Вологды и с Дальнего Востока, жена кухарка, тесть фронтовик, даже сосед - и тот грузин. Советский, в общем, человек, потому и нрав у него добрый, говорил же товарищ Сталин, что вывели большевики новый совершенно типаж, вот он и орудует.

- И за борт ее бросает в соответствующую волну, - попробовал напеть рифмованные строчки Добронравова Лебедев - Кумач, смущаясь фальшиво звучащей нотой.

- Не подходит эпитет, - тоже отметил несоответствие ситуации Соловьев - Седой, расчесывая свои поседевшие и пропахшие порохом локоны перед висящим на стене радиорубки зеркалом, - надо плавно, песня же, ее бухие сограждане петь будут, а ну споткнутся через рифму гадскую ? Мордобой выйдет.

- Оно так и так выйдет, - рубанул с плеча Новиков - Прибой, успевший застать еще и старый режим, единственным отличием коего от светлого будущего были прически и обилие волос на жизнерадостных лицах властителей, впрочем, такое присуще вообще веку девятнадцатому и началу двадцатого, бакенбарды, там, бороды и усы, - наши люди не только в булочную на такси не ездят, но и выпивают напитки особенные, не пиво какое, не вино средиземноморское, а натурально сивуху, от нее башню и сносит.

- Надлежащую ! - воскликнул Лебедев - Кумач, найдя рифму. - И за борт ее бросает в надлежащую волну. Сказать иначе, товарищи, зырит он, значится, за борт, видит, что волна надлежащая ситуации утраты доверия к отдельной единице общества, хватает ее поперек туловища и швыряет.

- Кидает, ты хочешь сказать, - ядовито уточнил Новиков - Прибой, проклиная собственную алчность, и вынудившую неплохого вообще - то баталиста - мариниста торчать в радиорубке с этими, он внутренне замялся, подыскивая наименование соратникам, мудаками, когда на столе на даче в Переделкино лежит и ждет незаконченный эпизод с идущим на самое дно  " Цесаревичем ", торпедированным то ли Принном, то ли Отто Кречмером, - через хер так, не в кипеш. Уроды ! - заорал он на смущенных творческих личностей, потрясая кулаком. - Язык же развивается, живет своей жизнью, пусть и нераздельной от эволюции народов. Кто может точно сказать, к примеру, что будет через несколько лет означать на самом деле простое, казалось бы, слово  "  кидает " ?

- Как с царями, - прошептал, озираясь, Соловьев - Седой, тут же и решив обриться наголо, как Блюхер, - ведь выйти может. Кончились цари фактически и исторически, а в народе и генсеки так до сих пор кличутся.

- А президентов не хочешь ? - предположил Лебедев - Кумач, ездивший о прошлом годе, когда утоп сазан, в командировку в Белль Франс в рамках международной дружбы между народов. - Или канцлеры ? Бургомистры, губернаторы, Боярская Дума.

- А точно ли Добронравов народ ? - подкинул им каверзу Новиков - Прибой, ерзая от нетерпения броситься к уже погрузившемуся по ватерлинию   "Цесаревичу ". - Почему слова народные, а музыка ваша ? И какого хера я тута ?

- В качестве эксперта, - ответил ему Лебедев - Кумач, бездумно грызя кончик карандаша, - персидская княжна же на дно воды идет, какая, на хрен, разница - то : море или река ? Водоем, одно слово.

- Ее и в душе могли ухойдакать, - поддержал товарища Соловьев - Седой, тоже уже уставая от мук творчества, - ножиком. Идет такой маньяк с ножом, а княжна видит его силуэт с той стороны душевой занавески, визжит от ужаса, но карающее лезвие непреклонно обрушивается на жертву любви Хичкока.

- Или бритвой по горлу, - задумчиво произнес Новиков - Прибой, идя к двери, - и в колодец. На ее месте, так сказать, должен был быть я.

Маринист ушел, сел на трамвай до Переделкино, а уже там, Милена моя любимая, и произвел одно из лучших произведений в своем жанре.   " Цусима " называется. Примерно как сейчас, но чуть иначе, одно схоже : считающий себя порядочным русский и тогда, и ныне просто обязан стоять насмерть на скользкой позиции Циммервальда, что чуть позже одобрит Ленин, но не одобрит Познер. И х... й на него, как говорится.