Разговоры или Пример разговора секс по телефону

Почти год прошёл с моей последней написанной прозаической строчкой. С тех пор я успел привести свою голову в порядок, дописать многострадальный сборник стихов, набрать на кашах пять кило веса, и стать безработным. Теперь я всегда свободен. В какое время не позвоните мне, я на связи. Распить бутылку на двоих? Да пожалуйста! Поговорить о насущных проблемах, будоражащих современное общество? А как же! Куда сейчас без политики, лозунгов и манифестов? Все сейчас политические… Не перестаю ловить себя на мысли, в какое интересное время мне довелось жить. На изломе прежнего мироустройства всегда приходят те, кто потом будет двигателем прогресса, кто создаст новые культурные ориентиры, новые смыслы, если хотите. В моём случае смысл покамест один и очень злободневный, а именно, где достать еды. Не сказать, что я голодаю, деньги кое-какие у меня имеются ещё. Накопления на переезд в Питер, которые я собирал несколько лет, для спокойного тамашнего проживания на первое время. Голодаю я по прежним лакомствам типа хамона и хорошего португальского вина, по неказистым стейкам в кафе-барах. Зайдёшь в мясную мануфактуру, а там толпа людей свои растерянные физиономии тычет в прилавки, набитые доверху говядиной, свининой, и даже бараниной. Ходят все, облизываются. Мало кто покупает, что-то существенное. Кто пол килограммчика фарша, кто бёдрышко куриное, никто не возьмёт свиную ногу, техасский Тибон в вакуумированной упаковке за сто американских долларов. На эти деньги, впрочем, ваш покорный слуга, живёт целый месяц. Но я, пожалуй, никогда не забуду эти глаза посетителей данного магазина. У меня поди такие же. Бегающие, с ноткой печали. Нас можно понять. Товар на прилавках и правда очень красив и не побоюсь этого слова, эстетичен. Как в советской книге по кулинарии. Именно там я видел такие же вкусные и алые куски мяса. Видимо только настоящий писатель-художник имеет наглость начать подобным образом свою книгу, с мечтами о еде. Как мне маменька говаривала в детстве: «Художник от слово худо», до сих пор вспоминаю эти слова, когда начинает урчать в животе. «Зато никому не прислуживаю» — отвечаю я потом про себя. И в искусстве не следую трендам, наверное, потому мою первую книгу отказались публиковать, да и стихи сейчас... Мягко говоря не пользуются спросом.

Читал тут недавно одной особе. Молодая. Только-только двадцатка стукнула. Послушала с безэмоциональным выражением лица, и также безэмоционально ответила: «Хорошо». Ну хорошо, да и хорошо. Уже потом при дальнейшем развитии нашего разговора с ней я выяснил, что она ни черта не знает. Она даже переспросила меня: «У лукоморья дуб зелёный» — это кто? Пушкин же? » Тут я и ахуел. Что вы думаете? По итогу всё равно пришлось её выебать, но уже без наслаждения. Ебу, а сам о своём думаю. Девок своих бывших вспоминаю, тех, что знакомы были со школьной программой и знали стихи мои чуть ли не наизусть. Тело телом, однако и содержимое должно быть соответствующим. Я ни в коем случае не капризничаю, сами посудите, каково это будучи писателем иметь отношения с человеком крайне далёким. Плебейка. Хоть напиши ты мировой шедевр, она всё одно не поймёт. Такие люди зачастую следят за мнением большинства, и если большинство репостнет или поставит лайк, тогда это действительно будет иметь право на существование, а так… Ты ещё один нищеброд, писателешка. Проще говоря, что-то стадное во всём этом прослеживается.

Я вздохнул с облегчением, когда она исчезла из моей жизни. Пробыв в ней жалкие три недели, она оставила неприятно-липкий след разочарования. Такой, что хочется смыть с себя поскорей. Но мысли всё одно витают в моей башке. Неужели нас ждёт это в будущем? Глупые, пустые девочки будут спать в наших кроватях, пить по утрам с нами кофе и провожать нас на ****ую работу, в конце концов тратить наши деньги на свои ****ские реснички и нахуй никому ненужные ногти? А так и будет, я вас уверяю. Моргнуть не успеете, как ещё одна копия инстаграм дивы развалившись у вас на диване, будет листать ленту в соцсетях и с аутистским выражением лица вставлять в свой свисток, накаченный гелем, ашкюдишку или айкос. Знаете, что самое страшное? Если в моём описании вы узнали свою жену. Кто-то скажет, что я строю из себя возвышенного и утончённого зануду, что пора принять действительность, каждый имеет право на свободу действий, самовыражения и бла-бла-бла. Но хоть убейте, я не вижу никакой свободы в людях, как будто только что сошедших с конвейера. Где, ёб вашу мать, личности? В чём ваше самовыражение? Когда города переполнены ходячими копиями, похожими друг на друга не только внешне. Они все любят матчу, или кофе с сиропами, все дрочат на животных в Инстаграме. Каждая мнит себя психологом, тарологом, ***логом с душой широкой, как штанины их модных джинс, а с фотографии в телеграме на вас будет смотреть очередная стерва, а на самом деле ещё одна ****а в поисках красивой жизни. Хуже этого всего может быть только, если она не пьёт. В таком случае найти общий язык, расслабиться и вдоволь насладиться обществом друг друга вряд ли удастся сразу. Ведь именно бокал вина или рюмка хорошего коньяка стирает первоначальные границы между людьми, обоюдно заинтересованными в общении.

Последняя моя особа, с которой я пробыл три недели, не пила от слова, совсем. Она утверждала, что алкоголь плохо действует на её организм, и после, пусть даже малость выпитого, у неё начинаются головные были. «Чему там болеть? » — удивлялся тогда я. Иногда казалось, что и говорить она научилась относительно недавно. Из неё нужно было вынимать клещами каждое слово. Однажды не выдержав молчания и тупого ****а, уставленного на меня, я, схватив её под руку повел в магазин, где купил чекушку водки и лимонный швепс. Конечно, такой пижонский поступок ей не понравился. И в дальнейшем она с осуждением смотрела всякий раз на то, как я пью в компаниях друзей. Мне в тот момент было уже глубоко всё равно, я был готов залпом выпить двухсотграммовую бутылку, лишь бы хоть как-то расслабиться и насрать ей тем самым на голову. Как вы уже могли понять у нас вообще не оказалось ничего общего. Никогда не встречал на своём пути, людей настолько разных и по темпераменту, и по умственному развитию, и по взглядам на жизнь. В тот вечер у меня действительно разболелась голова, но не от алкоголя, выпитого с лимонным швепсом, а от её тупого ебальника и всей ситуации в целом.

Ненадолго я даже задумался о том, что мне не стоит знакомиться с такими юными девочками, что приятнее я себя чувствую всё-таки в окружении дам постарше. Тридцать лет — это именно та золотая середина, тот возраст, когда человек набрался уже кое-какой житейской мудрости, и может выражать своим ртом иногда что-нибудь нетривиальное. Согласитесь, что сделанный минет таким ртом, вам будет куда более приятен. Меня всегда возбуждали умные и эксцентричные, и чаще всего они оказывались блондинками. Возможно, это просто совпадение. Не хочу быть одним из тех, кто выбирает себе спутницу по таким банальным внешним критериям. Я всё же выберу наличие серого вещества в башке, чем, например, большую грудь. От неё меньше толку, как оказалось. Болтается там что-то, в момент этого самого дела, а посмотришь в глаза, а там нихуя. Ноль. Пустота и свет погас.

Был у меня и другой случай. Высокая, метр восемьдесят два рост. Тёмные волосы, длинные ноги. Ними она обхватывала меня за спину, когда мы занимались любовью. Как паучиха набрасывается на свою жертву в коконе паутины, так она набрасывалась на моё мальчишечье тело. Была, правда, у нашей пары небольшая особенность… А точнее это были десять лет разницы. По сути, она являлась ещё ребёнком, и я нарушал закон всякий раз, ложась с ней в постель. Однако увидев её на улице, ты, читатель, явно усомнился бы в несовершеннолетии длинноногой. Конечно, пообщавшись с ней, как говорится, более детальнее, можно было с лёгкостью разглядеть ещё детский поток сознания. Он не был тупым, как в случае с той предыдущей особой, он был сознанием ребёнка, такой с настроенными рожицами, с пытливым взглядом и одновременно ветром в голове. Даже расставшись, она быстро обо мне забыла, как забывают дети о старой игрушке, только появись на горизонте новая. В моём случае это даже лучше. Разбивать ей сердце не было в моих интересах, а продолжать дальше я не хотел. Сведи меня судьба с длинноногой в будущем, лет так через пять хотя бы, может и вышло что. Просто как-то становиться не по себе, когда мне сосут дети. Не из-за страха перед законом, а чисто эстетически сложно воспринимать сию картину. К слову, делать это она умела.

Не знаю… Может всё-таки взрослею, но невольно я часто задумываюсь о том, а ведь встречались на моём пути женщины достойные, и было мне с ними тепло и уютно, если так можно выразиться. Покидал я их сугубо из-за внешних несоответствий моему представлению о красоте. У одних была чрезмерно сухая кожа, у других толстые щиколотки, а у третьих редкие волосы или ещё какая херня, к которой зачем-то сверх меры было приковано моё внимание. Проснулся как-то у одной. Прошлой ночью я напился в усмерть и она поволокла меня к себе домой. Нет, у нас ничего не было, кроме пары десятков влажно-алкогольных поцелуев. Однако в её кровати с ней в обнимку очнулся. Больше часа мы так лежали утром и вели беседы. Попадаются же такие люди, с которыми сразу как-то всё ладится. Весёлая, обаятельная она лежала и смотрела на меня глазами, из которых просто струилась доброта. Всё пыталась меня уговорить позавтракать, что меня опять-таки поразило. Хозяйственность и хорошие манеры нынче вышли из обихода современной девушки. У меня был настолько сильный бадун, что я едва бы смог засунуть ложку в рот. Поэтому, поблагодарив её за всё, я слинял по-быстрому. В ней было всё, чего я так искал. Здоровая психика, нежность, ни намёка на какую-либо маниакальность, и что-то такое житейское, что манило. Мужа пьяного домой притащить, в кровать уложить, на обед борщ приготовить, ну вы сами уже поняли. Водки выпить, салом, зеленым луком заесть и поржать как следует. Она была, знаете, свойская баба. Таких в любой компании любят и лелеют. С ней, как сыр в масле б… Но я почему-то бегу от подобного комфорта. Боязнь прирасти к одному месту подсознательно живёт во мне. Я не из тех, кто копит деньги на покупку собственной квартиры, а потом обставляет её вазочками, коробочками, технологическими штуками по типу «умного дома». Мне достаточно матраса, и одного ноутбука. Из техники я бы ещё оставил микроволноку. Полезная вещь. Ну и все банальные удобства такие как: горячая вода, отопление, газовая плита. Аскетом меня назвать тоже вряд ли получится. Неприличное количество джинс в шкафу, лишают меня данного звания. Я бы лучше снял комнату, но обязательно в центре. Москва или Санкт-Петербург, вот куда тянет всех русских поэтов, и меня в том числе. А пока я только стою на кухне и жарю окорочка по акционной цене в провинциальном украинском городке, где русофобия — это чуть ли не смысл жизни. Они все кричат мне одну и ту же заезженную фразу, внедрённую в их тупые головы правыми радикалами: «Чемодан, вокзал, Россия! » Та я бы с превеликим удовольствие, но вы ж сукины дети, сами закрыли границы. Теперь кое-как приходиться уживаться. Признаться, мне и самому порядком поднадоело, полтора года находиться в этой демократической тюрьме. Наблюдать на то, как этот народ окончательно пожирает себя изнутри. А десяти тысяч долларов, чтобы заплатить товарищу пограничнику у меня нет. Только и остаётся русскому поэту жрать свою курицу в стране, где всё русское под запретом. Обгладывая косточки, я всякий раз думаю о том, почему бы нашим правительствам не внедрить программу по обмену? Гражданин Российской Федерации, так мечтающий о свободе и европейском уровне жизни, о честных выборах, и прочих мифах, взращённых западной культурой, мог бы с лёгкостью обменяться гражданством с таким как я. Это было бы по крайней мере справедливо. Но наверху явно никто не заинтересован в таком вот массовом переселении. Слишком много лишней бюрократии свалилось бы тогда на государства. Всё это я естественно говорю о довоенном времени. Сейчас же никто из сторон не пожелает впускать к себе диверсантов, да и ещё в таком количестве. Само себе разумеющееся умозаключение.

Много подобного сумбура крутится у меня на уме по сто раз на дню. И причём самые гениальные идеи приходят всегда в неподходящие или крайне неудобные моменты. Будь то поход по магазинам, выстаивание очереди в теплосеть, кардио на беговой дорожке в спортзале, или даже когда прилаживаюсь к бутылке. Раз, и что-то, глядишь, эдакое промелькнёт. А я возьму и не запишу, банально понадеясь на свою память. Ага, *** чё вспомнишь потом. В лучшем случае припомнится двадцать процентов из всех сочинённых экспромтов. Сколько блистательных замыслов, за всю нашу бытность, так и не было осуществлено, страшно подумать. Всё проёбано и пропито.

Идёшь один под дождём нахуй никому не нужный, полон амбиций, с концепцией на будущее. Рассчитываешь, анализируешь про себя что-то. И всё о чём-то большом думаешь. А смысл всего в итоге оказывается маленьким и простым. Как ответ на логическую загадку, загаданную в далёком детстве, соседом-задирой по парте. Если вам это знакомо, то вряд ли вы нравитесь женщинам. Худо-бедно едва ли найдётся та, кому можно позвонить вечером в пятницу и пригласить встретиться. Да пусть ваша внешность будет более чем привлекательна, но даже правильные черты лица и подтянутое тело не показатель большой популярностью среди женского пола. Как ни странно, для них это не имеет особой роли. Харизма и толстый кошелек, вот залог успеха. Наличие хотя бы одного сделает вас уже интересным в глазах очередной мадемуазели в высоких сапогах и кожаной юбке. А внешность останется как дополнение к возможной славе. При условии, что вас будет знать практически каждая собака, прекрасный пол привнесет изюминку и добавит ко всему ваше природное очарование.

Уволившись с прежней работы, я долго терзал себя подобными вопросами. Обретя достаточно свободного времени, как-то непроизвольно становишься философом. Картина мира предстаёт перед тобой полной, без каких-либо обрезок или граней. По-другому чувствуется время, по-другому расставляются приоритеты. Когда у тебя нихуя нет, как-то проще живётся. Без лишней суматохи и завышенных требований ты видишь то, чего подавляющему числу людей просто не понять. А именно, что всё наше бытие – это один сплошной, бессмысленный фарс. Люди возлагают большие надежды на свои действия, обязанности, риски, которые они предпринимают в попытке сделать существование чуточку комфортнее. Но на самом деле, во всей этой погоне мы тупо тратим и без того отсчитанное нам время… Отрезок от точки «А» к точке «Б». Кому-то по душе подобный ритм жизни, им нужно быть постоянно в движении, но наше общество почему-то устроено так, что большинство просто берёт и делает по инерции, выгорая на работе ими же нелюбимой, к должному комфорту так и не приблизившись. Если присмотреться, их уровень жизни, достижения ничем не будут отличаться от такого зеваки как я, который в то самое время лежал в тёплой ванне, попивая водку с компотом. Баловни судьбы, конечно, бывают. Нельзя забывать про исключения. Однако им сопутствует удача, а она, как вам известно, любит далеко немногих.

Кому не позвоню, все в подавленном состоянии. Денег, говорят, нихуя нет. Здесь мне рассмеяться порой хочется. «А как вы хотели? » — думаю я. В этой стране живут сыто воры, военные и все причастные к западным траншам. «Время такое» — отвечаю я им по телефону. Всем хочется жрать и гулять с красивыми девочками, но увы. Ходишь мимо закусочных, облизываешься. Да так порой, что аж слюна течёт. Какие бабы? Хоть себя б прокормить… Ванька Коржов, друг мой середшный, после того как его попёрли с айти-компании, где он зарабатывал приличные бабки, в таксисты пошёл. Я частенько романтизировал, ассоциируя его новую профессию с фильмом Мартина Скорсезе «Таксист» 1976 года. Где юный Роберт Де Ниро, разъезжал по заблудшим районам Нью-Йорка, развозя пидорасов и проституток. Качал мышцы и покушался на кандидата в президенты. Всё это моё писательское воображение. На самом деле, Коржов, развозил ахуевших от безнаказанности ****, украинских военных и обычных рядовых забулдыг. Платили Ване, как водиться мало. В отличии от меня он жил с девушкой, и бюджет его распределялся на двоих. Поэтому он был готов кидаться в любые крайности лишь бы заработать побольше. Я не кидался. Я знал, что из этого ничего не выйдет. Кроме как марать бумагу мне ничего не оставалось. Но и тут мне вставляли «палки в колёса». Даже в электронном, самиздатовском варианте книжные магазины отказывали издавать мои книги, всякий раз присылая материал на доработку. Хуже всего, что ответ следовало ждать 2-3 дня. «Антон Игоревич, укажите заглавия, Антон Игоревич пришлите нам фотографии паспорта, удостоверяющие вашу личность, а вот здесь у вас на обложке поля, а вот здесь вы нарушаете законодательство». Вот так сия эпопея растянулась на полгода. Несбыточная мечта, писать и получать за это сумму, которой хватало на то, чтобы пропитаться. Как сказал один великий: «Песни в неплохие деньги превратить можно, но стихи… Стихи твои нахуй никому не нужны». С чем я, собственно, не могу не согласиться, но всё равно пишу не взирая на всех великих, когда-либо повстречавшихся на моё пути. Просто мне так легче. Не хочу опускаться до дешёвых аллегорий, что мол, каждая новая написанная строчка, как глоток свежего воздуха. Однако в этом есть доля истины. Ничто так не окрыляет, как женщины, выпивка, поднятие штанги и писательство (здесь каждый может выбрать дело близкое его душе). Выдающиеся поэты и появляются, именно в то время, когда это необходимо голодным умам такой же выдающейся публике. В противном случае поэты всё равно станут рождаться каждый год, их просто замечать никто не будет. Вот и я попал именно в этот временной промежуток, и когда наступит снова эра публики жаждущей добротной рифмованной мысли – неизвестно, увы. И появится ли она вообще, тоже вопрос… Не исключаю, что стихи уже в некотором смысле, изжили своё и приобрели статус характерный статусу театра. Спектакли проходят в каждом городе, пишутся даже новые пьесы, но ходит туда исключительно своеобразная публика. Одни, таким образом всем напоказ демонстрирует свою аристократичность, другие и в правду до сих пор что-то находят в живой игре актёров. Но большинству, как не крути, надобно пятнадцатисекундное видео, которое ни в коем случае не сумеет утомить, или перегрузить их, наполовину атрофированный мозг. Ценители поэзии же, последние лет десять — это такие же соевые мальчики, хипстеры с пленочными фотоаппаратами и девочки в старомодно длинных юбках, зачастую с полными ногами или по крайней мере имеющие предрасположенность к этому. Им я, естественно, ничего не могу дать. И даже вся моя любовная лирика, ей покажется хамоватой и чрезмерно вычурной. Они читают либо таких же рафинированных пустозвонов, либо уже давно признанных поэтов, которые волею судеб опять-таки вошли в моду в этом сезоне. Стенания Бродского, как раз под стать им. Он у них, видимо, завсегдатай; облизывают его с ног до головы. Что говорить, если Есенина умудрились своими соплями испачкать… Фу, ****ь! Боря Рыжий, один только через стекло бутылки «Столичной» ехидненько улыбается. Не испохабили, не успели. Папиросу с одного угла рта в другой вальяжно перекидывает. Пока что Рыжий остаётся последним, кто смог так. Кто ещё по-настоящему писал. Хоть и прошло с его смерти больше двадцати лет, однако никто не сумел скинул с поэтического пьедестала эту мрачно-улыбчивую, но важную фигуру русской культуры. Если говорить о правопреемственности, то мы с ним вполне сойдём за отца и сына. Только разве что меланхолии во мне поменьше будет, а так… Пьяный дебош, рас****яйство, чувственность, доходящая порой до крайности, всё это потомственная наследственность семьи русских поэтов, начиная ещё с Пушкинских корней.

Фатализм цепко въелся в моё мироощущение. Случилось это неосознанно, без чьей-либо помощи. Теперь сиди и думай, что явилось первопричиной. Проза со стихами сгенерировали внутри это чувство, либо же на фоне фатализма и саморазрушения стали писаться первые строки. Я не психолог, но уверенно могу сказать, это из разряда того, что первым появилось курица или яйцо? Одно я знаю точно, с разрушением можно играться. Примерять его, как следует. Здесь всё просто, обычные законы рулетки. Тормозни вовремя, да и дело в шляпе. Пусть не выиграешь ничего, останешься в нуле, но заигравшись ты никогда не наебёшь судьбу. Так и я сейчас бегу свой третий километр по беговой дорожке, стоящей возле окна, которое выходит прямо на четырнадцатиэтажку, в народе именованную «Муравейником». В ней ровно десять лет назад, я в компании талантливых людей снюхивал с банковской карточки сомнительного качества порошок. Происходило это всё на балконе в подъезде. Сидя на корточках, прячась от промозглого осеннего ветра, подростки, урвав очередной кайф смотрели в будущее с большой надеждой. Все мы тогда ощущали себя Китами Ридчардсами и Сидами Барреттами. Вот-вот соберём рок-бэнд и будем валить ахуенное музло. Гитары свисают на ремнях, голые худые торсы, сигареты в зубах, из комбоусилителя разноситься грязный звук гитар, блюзовые, рок-н-ролльные нотки, а может и панк. Так я себе представлял. А было мне тогда пятнадцать ****ых лет. Теперь люди те далече. Никто из нас не стал рок-звездой. И я бегу уже третий километр, улучшая выносливость тела и разрабатывая дыхательную систему. Забавно порой жизнь складывается. Со мной всегда так. Фраза: «Кто бы мог подумать» прекрасно описывает весь мой пройденный путь. Начиная, пожалуй, с самого детства. Кухня, стол, вся семья в сборе и с придыханием глядит на меня, трёхлетнего пацана. Все ждут, когда я

по памяти начну декламировать им какое-то детское произведения по типу «Муха Цекотуха», а мне ничего другого не оставалось, как уткнувшись мордой в подол маминого халата, промычать что-то вроде: «Я ничего не знаю». Как вы уже могли понять любовь к поэзии у меня отсутствовала напрочь. Я даже, признаюсь, порвал страницу учебника по русской литературе за 5 класс, на странице с Бородином, уж так мне тошно было его учить. Зато в четырнадцать, шестнадцать лет, как оголтелый, читал чуть ли не прохожим на улице свои стихи и Миши Лермонтова. «Кто бы мог подумать» – приговаривала мать. Позже она ещё стократ пожалеет, что сын её русским поэтом заделался. Подросток паршиво учившись в школе, будет донимать её своим творчеством, принося свои блокноты и бумажки на редактуру.

Подобный принцип работал и с бабами. Все безумные романы завязывались с теми, кого я вообще поначалу никак не воспринимал. Одну даже хотел было выпроводить из своей квартиры. Уёбищная, беспардонная ****а сидела на моём диване и при каждом приступе смеха хрюкала, как свинья. «Боже» – думал я – «Кто эта ёбнутая? » Тогда у меня гудела вечеринка, на которую я приглашал всех подряд, и сию даму взяла с собой одна моя подруга. Они были сёстрами. Увлекательное всё-таки было время.

Сейчас по-своему интересно. На сегодняшний день крайне мало тех, кто, как и я сможет с уверенностью заявить, что жизнь заебись. Начнётся ведь снова размусоливание детских травм, абьзов, насилия, ужаснейших манипуляции и прочей модной ***ни. У меня ничего этого не было. Или было, но я как обтёсанный камень, пропускаю поток психологических каловых масс. Боль закаляет или, если брать данный контекст, обчёсывает до филигранной точности.   Мне никогда, наверное, не понять всех тех хлюпиков и слюньтяев, выставляющих все свои слабости напоказ. Откуда вообще взялась эта ****ая мода? Со скорченной рожей, открыв во весь рот, плакать под грустную музыку снимая всё это на видео. Гнилая показуха, да и только. В такие момент мне стыдно за моё поколение. Замечу, справедливости ради, какими-либо достижениями оно похвастаться тоже навряд ли сможет. Даже алкашами стать им проблематично. Их вырвет быстрее, чем они успеют выпить третью рюмку чего-нибудь крепкого. Возможно, я их так не люблю, за не вовлеченность. Неумение отдаться чему-то всецело. Они разбираются во всём поверхностно, если имеют увлечения, то сугубо от скуки, если любят, то напоказ. Им не хватает бесшабашности, сумасшедшими их делают только синтетические наркотики. Я уважаю людей прошлого, 40х-60х годов двадцатого века. Лишь после них почему-то всё по ****е пошло. Технический прогресс всех испортил, не иначе. Безусловно для человечества это было самое плодотворное столетие. Сколько великих умов скопилось в этом временном отрезке…  Героев эпохи. Сегодня на геройство нет запросов. Крутость стала исчисляться только количеством цифр до запятой, в телефонном банковском приложении. Я мог бы играть в их игры, но мне попросту неинтересны правила. Найти работу, потом вторую и вкалывать до посинения в общем-то нетрудно. Жить помаленьку, экономя на еде, крове и одежде, тоже можно. Там через годик, второй глядишь наберутся нужные цифры. Будешь ходить, лелеять их. Кровно заработанные как-никак. Перед сном представляя в уме, что на них купишь или куда вложишь в ближайшем будущем… Но по иронии судьбы спустишь их при первой возможности на очередную ****ь, что подмигнёт тебе в ночном клубе. Подарки, ухаживания, поначалу и ты и она, как будто в сказке. Потом даже съедетесь возможно. Тут-то домашняя рутина, и быт покажет who is who. ***** эта —  простая содержанка, или бабища с корыстными побуждениями, приспособленка, одним словом. Ты – обыкновенный олень проебавший деньги, которые можно было б конвертировать в несколько лет беззаботной жизни. Порой в такие моменты ловишь себя на мысли, что легче было снять проституток, чем так выкобеливаться. Потом, конечно, гонишь это всё из головы, только завидев её ягодицы в кружевном белье. Трудно наебать предназначение. Силён тот, кто смог устоять перед упругой женской задницей, и нежно-розовыми сосками на грудях. Скольких так погубила эта страсть к прекрасному? Я бы приписал её к таким же пороком, как алкоголизм, наркомания и азартные игры.

Неделю назад я познакомился с одной одиннадцатиклассницей. Не единой морщинки на лице, чистейшая кожа. Внутри такое ощущение словно страдание веков обрушилось на её долю. Смешно и одновременно грустно за этим всем наблюдать. Подросток – это, пожалуй, самая тупорылая стадия человеческого развития. Лучше уж груднички со своими кучами говна или вечно плачущая ясельная группа. Их хоть понять можно. Подростков – нет. Погоней за личной индивидуальность они всякий раз зачем-то придумывают себе различные психологические заболевания. Шизофрения в их понятии является чем-то благородным. Потому они стараются присесть, как можно раньше на таблетки.

Антидепрессанты и прочие транквилизаторы – это дорога к становлению оригинальной и незаурядной личности, так по крайне мерее им кажется. Скольких мне довилось увидеть… Глотающих фармакологию и запивающих дешёвым бырлом. И где они все теперь? В отряде, именуемом «неудачники». Но и они бывают разными. Обыватели-неудачники самая ужасная, пожалуй, градация. Эти с таблетками, как раз зачастую в неё и попадают. Апатичные, никчемные пидорасы. Вменяемые же неудачники имеют амбиции и мало-мальские представления о будущем. У кого амбиций и таланта больше, тот и урвёт от жизни бонус, если та к нему, конечно, будет благосклонна. Если бы я вдруг по какой-то причине утратил желание писать и не нашёл себе больше никакой отдушины, то верно б спился или сторчался от скуки. У меня для этого были все условия: серый, промышленный город, военное время, огромное количество дешёвых наркотиков, распространяемых едва ли не на каждом углу. Всем известно, что в нищете как раз-таки вскрываются все слабости общества. Гноем из раны брызжет. И вонь при этом стоит ужасная. Гниёт и разлагается народ бывшей украинской республики. Наиболее зловонными являются трупы душ, физически ещё живых местных. Стоит им только открыть рот, как тут же облако едкого невежества порхнёт пред вами. Лучше бы все ходили с перегаром, свободнее б дышалось.

Десятый день не выхожу из дому. Дело в том, что сейчас крепко взялись за мой регион представители киевского военкомата. Ходят, пугают и без того забитых работяг. За руки и ноги волокут их на фронт на утилизацию. Самое забавное, что это превратилось в некую обыденность. Люди на улицах воспринимают сие происходящее, как само собой полагающее. «А недавно, – говорю я с некой долей злорадства, – эти товарищи кричали, что единственная и законная власть здесь они». Как же… Вы только вдумайтесь. Порой уму не постижимо, что можно так в тупую манипулировать миллионами.   А они ещё говорят: «Двадцать первый век», ***! И ещё раз хуй! Со времен феодализма ничего ровным счётом не изменилось. Мы откатились назад после смерти Иосифа Виссарионовича. В дремучие года. Закупив целый ящик различных каш, морозилку пельменей с варениками, мяса (в основном куриного) и водки, я сижу и жду русского солдата. Что он постучит мне в окошко, спросит: «Курить есть? » – а я скручу ему добротную самокрутку и налью сто фронтовых, да, впрочем, последний кусок отдам и с ним попрошусь пойти. В этом плане, я, пожалуй, не из робких буду. А за кем ещё должен пойти русский поэт, как не за русским солдатом? За украинским националистом? Уж лучше на нары, чем так. Иногда мне кажется, может был я в прошлой жизни офицером Царской армии, уж очень приятны мне звуки русских романсов. Стоит горькой опрокинуть пару стаканов, как тело проситься в пляс под «Ямщик не гони лошадей» и сердце изнывает словно я далеко заграницей и нет пути назад домой. В дверную щель мне-таки всунули повестку в военкомат, где большими красными буквами через весь лист было написано грозно «РОЗШУК». Изучив её содержание, я только рассмеялся. Знали бы они, как я сильно презираю их и это правительство, может быть тогда с неким стеснением вставляли бы.

Часто стал вспоминать об Михаиле Афанасьевиче Булгакове, мы ведь с ним братья по несчастью. Сидя в Киеве больше ста лет назад, он также заливался смехом, наблюдая в окошко за, впрочем, аналогичными событиями. Украинство и в то время и сейчас больше напоминает секту нежели подобие государства. Пока русские не контролируют эти земли здесь всегда будет «Гуляй поле», атаманы, головорезы, быдло, наёбщики и всё это приправлено местечковым, сельским колоритом. Люди здесь все, как это говорится, недалёкие, куда пан прикажет туда и побегут. Нужно, и сами себя резать будут. Не впервой. Одно, конечно, меня огорчило в этой всей ситуации. Если меня разыскивают, то теперь хрен я куда выйду. Ещё придётся делать вид, что квартира не жилая. А это значит никакого освещения по вечерам, (а темнеет рано) никаких громких звуков и т. д. Лучше так, чем слушать их соловьиную где-то в обледенелом окопе. Самое забавное случилось потом, когда я увидел в инстаграме фотографии Элис, девушки, с которой я имел «счастье» быть в отношениях. Подвержена модным трендам, она всегда была достаточна лояльна к власти. И здесь она на фото позировала со своим нынешним бойфрендом и с такой же, ****ского вида, подружкой. Я рассмеялся ещё сильнее, как злой герой в американском дешёвом кино. Местоположение их было в одном из пятизвёздочных отелей города Днепропетровска. Спа, бассейны, бары, рестораны, комфортабельные номера, вот общий фон их мероприятия. Всё дорого и красиво. Все свои впечатления она описывала украинской мовой, хотя за то время сколько я её знаю, она ни слова не сказала по-украински. Будучи дочкой советских немцев интеллигентов, Элис, была приучена к более высокой манере общения. Но имидж простушки всё равно выглядывал из-под аристократической пыли предков. Бойфренд, а если быть точным уже к тому моменту муж, разделял полностью её позиции, и был за систему, за каждого пидораса, сидящего на Банковой. Он ждал победы, но лично воевать не хотел. В то время, когда таких как я, неугодных власти, шмонали и вручали «билеты на фронт», бойфренд сидел на жопе ровно в джакузи и рукой щупал Элис за ****у. И с каждым новым фото в бикини и плавках, с пьяными самодовольными улыбками весь их патриотизм моментально разбивался о скалы действительности. А она заключалась в том, что армия РФ неспешно, по кусочку прогрызала фронт. Глупо выглядят радостные лица людей, когда ты знаешь, что всё в конечном счёте обернётся не в их пользу…

Впрочем, моя любовь к России всегда расценивалась со стороны земляков, как нечто маргинальное, неправильное. Любить ведь можно только США, Англию, Германию какую-нибудь на худой конец. Россия же для меня была, как маленькая девочка. Золотоволосая одноклассница. Сидящая за первой партой, ни с кем не общавшаяся. Ведущая больше отшельнический образ жизнь, но в то же время испытывающая радость при любой возможности с кем-либо сдружиться, заговорить по душам о том о сём. Стесняясь к ней подойти, мне оставалось только влюблённо наблюдать за ней. Тайная для неё, но известная для всех окружающих моя любовь была, пожалуй, самой чистой. Ни одной я не был настолько предан. Только ленивый не старался её задеть за живое всеми возможными издёвками и клеветой. Оказываясь рядом, я всячески защищал золотоволосую, пока на разборы не пришёл её отец-армия. Было в этом действии что-то светлое. Справедливое. Ведь испокон веков каждый уважающий себя джентльмен обязан был ответить за свои слова, будь то дуэль или обычный уличный мордобой.

Но если отойти от всех аллегорий, то и дело приходящих мне на ум, обстановка и правда была не очень располагающей. Существование моё всё больше напоминало тюремное заключение. Удивительное сходство я нашёл и здесь. Пушкин в свои 25 стал отбывать ссылку в Михайловском, Лермонтов же второй раз попадает на Кавказ, я же через почти двести лет сижу в четырёх стенах, укрываясь от националистов. По всей видимости, в четверть века нужно посидеть, и переосмыслить многие вещи. Пытаясь не сбрендить мне приходилось развлекать себя всевозможными развлечениями. От пения ранних альбомов группы «АукцЫон» в наушниках, до отжиманий от пола. Строчки, признаюсь, писались мне в этот период неохотно. Только пару бокалов вина или рюмка водки могли генерировать какие-то идеи. Не знаю, какой там химический процесс в моём организме тогда происходил, но по крайней мере мысли собирались в кучу. Трудно писать, когда в твоей жизни ничего существенного не происходит. Я перестал следить за тем, какой день недели, или погода на дворе. Куда ещё более-менее поглядываю, так это на часы. Цифры с безумной скоростью меняются на экране телефона. Ценить их я тоже разучился. Мне ничего не стоит выкинуть два часа на дрочку, в прямом смысле этого слова. Жизнь растянулась, как детская жвачка «Хубба Бубба», которой можно надувать большие пузыри. И только изредка отступает иллюзия того, что резинка эта никогда не порвётся и надутый шар со вкусом ягод, не лопнет.

Взаперти чувство реальности постепенно начинает искажаться, это я уже хорошо прочувствовал на себе. Одиночная камера лишь поначалу кажется чем-то уединительно-прекрасным. На самом деле далеко не каждый может совладать с самим собой и не двинуться кукухой. Точнее двинуться, но меньше, поскольку подобного рода опыт не проходит бесследно и оставляет кое-какие отпечатки на психике узника. Доходит теперь вплоть до того, что я совершаю действия максимально бессмысленные, словно под влиянием гипнотического транса. Идя по освещенному коридору, моя рука неосознанно начинает тянуться к включателю света. Наконец притронувшись к нему, импульс от кончиков пальцев лениво не торопясь попадает в мозг. Только тогда я прихожу в себя и пытаюсь проанализировать все эти, лишенные всякого здравого смысла, действия. В такие моменты зачастую спрашиваю себя, достиг ли я окончательного дна или есть ещё места поглубже. Недолго обдумав всё, понимаю, что там внизу есть ещё игла с ширивом и много сопутствующих ей нюансов. А сейчас я покаместь «ухылянт», дезертир рейха, пыль под ногами. Не добившийся ничего писатель, чей телефон целыми днями молчит, а уведомления приходят сугубо с новостями из телеграм каналов. Ни друзей, нихуя. Только я и две комнаты на проспекте Карла Маркса. Порой мне кажется, что и любовь стала для меня тяжелым камнем на шее. Только представлю рядом кого-то, сразу же онегинская хандра находит. Сильные чувства к женщине для меня являются заведомо проигрышной позицией. Держать дистанцию и быть на стадии симпатии, вот залог счастья, хоть и недолгого. Это как делать ставки. Поставил мало и выиграл столько же. Затем глядишь, по чуть-чуть и накопится что-нибудь. Поставишь всё, обязательно проебаёшь в один присест. Я проёбывался так несколько раз. Выходил обобранным до нитки и долго потом возвращался к нормальной жизни.

Оглядываясь назад, я всё чаще прихожу к мнению, что нет ничего поистине важней чем эмоции. Сколько человек готов платить ради того, чтобы в душе его защекотало приятной истомой. Все мы в погоне за новыми порциями эндорфина, но не найдя нужной, закрываемся в себе и покрываемся корочкой безразличия. Я не помню, когда в последний раз был настолько счастлив, чтобы самому на это обратить внимания. По типу: «Да, а вот сейчас я действительно счастлив». Всегда удивительным образом получалось наоборот, что счастье моё одновременно пересекалось с грустью. А точнее с бессознательным пониманием того, что всё в мире скоротечно.

За окном завывает зимний ветер, ветки деревьев все объяты в прозрачные сосуды замерзшей воды. Колышась, они издают своеобразный цокающий звук, похожий издали на звон колокольчиков. Снег. Мне нравятся подобные пейзажи. Редко, когда у нас бывают снежные зимы, потому и ценятся заметённые дорожки здесь куда больше, чем, скажем во многих других городах большой России. Замурованный в квартире, я начинаю прорабатывать план выхода. Признаться всё уже изрядно осточертело, а тут ещё и свет пропал. Видимо лёд намёрз на проводах и под своей тяжестью оборвал высоковольтную сеть. Итак, подсвечивая себе восковой свечкой с выветрившимся арома-эффектом (покупалась она для подружек, при свете которой мы с ними принимали горизонтальную плоскость) я жарил себе котлеты и думал о том, как мне доставить ящик водки, который я заказал у своего приятеля, по закупочной цене. Сами посудите, на полках в магазине бутылка такой водки красуется с ценником в 90, и это как минимум. Лёша – приятель мой, заказал мне её по 70. Глупо отказываться от такого, хоть и мелкого, но подарка судьбы. Целый ящик, а это приблизительно 20 бутылок по 0,5л. Красота ведь! Проблема теперь в том, чтобы съездить и забрать. В сущности, это не единственное, что должно меня действительно волновать на сегодняшний день. Сидеть без электричества в век высоких технологий вот это ****ец. Тем более несколько суток. Девайсы все разрядились, кроме ноутбука. На котором осталось 10% заряда. Интернета нет, еда в холодильнике испортилась (балкона у меня нет, дабы выставить всё на уличный мороз). Хоть бери и умирай. Всё это бы показалось мне смешным, очутись я на фронте. Там жизнь приобретает совсем другие смыслы. И люди все там смотрят иначе, будь то военные или мирные жители, живущие в зоне боевых действий. Менталитет у них другой. Вот что! Сдаётся мне, что если б я всё же вырвался чудесным образом в Питер или в богемную Москву, то недолго погостив, напившись шампанского вдоволь, отправился бы прямиком в пучину ада. А перед выездом, у самого вокзала, засосал московскую поэтессу (хоть и не люблю я это слово, и в принципе феминитивы) Диану Никифорову в её нежно-розовые губы. Неожиданно и без всякого страха, ведь нельзя отказывать солдату в такой просьбе. Глядишь, это был бы последний мой поцелуй. А девка она видная, огонь в глазах так и пылает. Из таких как мы, выходят сумасшедшие пары. Городские безумцы, на которых поздней ночью с окна, (из-за чрезмерного шума) поливают водой на головы, злые жильцы.

Видя, как погибает мой компьютер, я всё же сорвался с места, оделся и вышел в ночь. Точнее был зимний вечер. Силуэт в чёрном, длинном пальто следовал в неизвестном направлении, проходя все оборванные провода и обломанные ветки заледенелых деревьев. Найти источник питания, где можно было бы зарядиться, вот что интересовало его. Обходя те места, где чаще всего могли встречаться военкомы, или как ещё по местному их называли «ТЦК», он забрёл в один из барбершопов с сияющей вывеской, работающей от генератора, где работал его друг детства. Как оказалось посетителей у них вовсе не было. Девушка-напарник и собственно друг Миха – все, кто наполняли данное помещение. Радостные объятия, торжественные возгласы, впрочем, всё как полагается для людей, которые тесно когда-то дружили. Поставив заряжаться ноутбук, телефон и павербанк, я принялся аккуратно рассматривать напарницу Миши, пока тот ностальгируя рассказывал наши истории юности. Она была с детскими чертами лица, миниатюрненькая такая блондинка. Можно было бы принять её за малолетку, но только ровная под линейку, густая чёлка выдавала её истинный возраст. Так я определил, что приблизительно ей должно быть лет двадцать девять, тридцать. Михаил, не переставая рассказывать, и одновременно смеяться с совместно прожитых ситуаций, побрёл в каморку и через секунду вышел оттуда с классической гитарой YAMAHA в руках. «Сыграй чё нибудь. Из своего давай! » – попросил он вежливо. Затянув душещипательную песню, я изредка поглядывал на тридцатилетнюю. Девушки родившиеся в начале 90х годов прошлого века, понимали толк в романтике подобного типа. Они ещё ухватили тот период, когда были другие законы. Когда мальчикам с гитарами давали более охотно нежели остальным, обычным дворовым пацанам. Сейчас скажи барышне, что ты на гитаре играешь, песни свои пишешь. Она только плечами пожмёт, типа: «Ну и что? Чем ты тут удивить собрался? А машина у тебя есть? » Сейчас смешно вспоминать, а ведь тогда скольким я успел сыграть серенад. Теперь это выглядит, как низкопробная цирковщина. Теперь материальное подавай. Колечки, цветочки, айфончики. Признаться, присмотревшись к напарнице Мишеля внимательнее, я нашёл её очень обыкновенной. Серой мышкой. «Небось разведёнка, да ещё маленького ****юка растит в одиночку» – подумал тогда я. Выебать её было бы интересно исключительно по той причине, что ей тридцать или около того. И желательно действие сие должно происходить в пределах данного помещения. По той аналогии, что продавщицу ебут в подсобке, парикмахершу в барбершопном кресле. Пока песни пелись, а девайсы заряжались, в дверь зашёл клиент и не нарушая нашей музыкальной идиллии тихо поздоровался и прыгнул в то самое кресло к блондинке, где я представлял уже наше с ней совокупление в возможном, ближайшем будущем. Только она успела нарядить мужика во все парикмахерские накидки и специальные бумажные воротнички от попадания волос в область шеи, как дверь снова распахнулась и на этот раз нечто непонятное зашло внутрь. С улыбкой до ушей, но какой-то нездоровой. Что-то психическое прослеживалось в ней, но не опасное. Зашло по-хамски, словно было хозяином заведения. Пройдя в каморку, не молвив никому и слово, застучало бутылками, после чего вышло с огромным бокалом белого и с той же улыбкой уселось рядом в рабочее кресло Миши. Складывалось впечатление, гримаса не сходила с этого лица и во время нахождения нужной бутылки, и в конечном счёте самого процесса налития. Я долго не мог понять, кого мне напоминал этот человек. Это была крайне странная девица. Достаточно высокого роста, под метр восемьдесят или того больше. Длинные кожаные сапоги, выше колена. Кожаная короткие шёрты. Между ними и сапогами виднелся промежуток ляжки, обтянутый в тонкие эластичные колготки тёмного цвета. Кофточка и лёгкая дерматиновая курточка. Если смотреть всё, что ниже её головы, то можно сойтись на том, что барышня достаточно опытная. Не стану вновь разбрасываться цифрами, но её внешний вид явно вызывал у мужского пола непреодолимое возбуждение. Можно было бы сказать, что это взрослая женщина, которая вышла на охоту и в её планах сегодня захомутать очередного успешного мужчинку. Однако, если вернуться к лицу, то здесь вообще, что-то немыслимое. Жиденькие, русые волосики, тонкие губки, красные щёчки и эта детское придурошное выражение в целом. Пеппи Длинныйчулок, вот кого она мне напоминала.

После своих песен вход пошли всем известные шлягеры Би2, Мумий Тролль, всё, что хранилось ещё в моей памяти, всё было использовано. Это не я вошёл в раж, публика требовала, и эта странная девочка-женщина в коже, крутилась в кресле пила своё белое и смеялась с ребячьим восторгом. Словно мы все находимся на каком-то утреннике. Затем, что меня больше всего поразило, она по наивности простодушной, при всех попросила меня сыграть «Выйду ночью в поле с конём». Крайне опасно было в нашем русофобском обществе заказывать подобные хиты. Я посмотрел на реакцию окружающих, смутился, пожалуй, только Миха. Про его проукраинскую позицию я знал. Помню, будучи ещё пацанёнком, я пришёл к нему в гости домой. У него в то время был уже компьютер, у меня ещё нет. Пришёл я затем, чтобы он накачал мне музыки на мой кнопочный телефон. За столом тогда сидел его отец и что меня удивило, разговаривал он тогда с нами на украинской мове. В то время это было редкостью услышать в городе чистую мову, суржик-то присутствовал всегда. А на украинском говорили только селюки приехавшие со своих мазанок к нам в город чугуна и металла. В общем теперь не трудно было определить откуда растут ноги национализма у Мишеля. Так ведь не один русский в жизни ему нихуя плохого не сделал. Но он об этом никогда не задумывался особо. Сказали ненавидеть, вот он и ненавидит. А девочке-женщине видимо не сказали, вот она и заказала мне песню группы, которую любит сам Владимир Владимирович, бывший КГБист, вождь и царь Российской Федерации. Тот, чьё имя не сходит с уст жителей украины. Нет более популярного человека в этой стране. Все они в тайне мечтают о таком же лидере. Но, к сожалению или к счастью, здешние земли таких не выращивают. Южный, степной климат видать не способствует развитию сильной личности, жёсткости и непоколебимости. А север способствует, да ещё как. Горы тоже славятся.

Мы с ней всё же куплет пропели тихонько, пока Миша курил на улице. Казалось, у девки шило в жопе торчало. Всё она ёрзала то на своём стуле, то на диванчике возле меня, выбирая в телефоне очередную песню. Наклонившись ближе к ней, делая вид, что тоже вовлечен в процесс выборки песен, я нюхал её волосы. Лёгкий цветочный запах, настолько тонкий, что практически не уловить, только если принюхаться. Выйдя на улицу к Мишелю, я-таки ненавязчиво разведал кто она такая и что тут делает. Было ей 19 лет, её потрахивал владелец этой цирюльни, потому она частенько здесь зависает. А так ничем кроме, как разгульной жизнью она не занимается. Какой-то бандюк за ней ухлёстывал, но она, как водится по всем сюжетам классики, любила и страдала по-другому. Другой этот, был старше её чуть ли не вдвое. Уже зайдя после перекура, я заметил, как она нервно кому-то названивала, а этот кто-то не брал трубку. «Эх, морозится от малолетки. Как же ему приелись эти кожаные шортики, что он даже не поднимает трубку» – разглагольствовал я про себя. По безобидной наглости её и похуизму было видно, что девка-то она интересная, авантюрная. Ну, а то, что ****ь, так это добавляло пикантности. Нет, в этом нет куколдских замашек. Я ведь не говорю о серьезных отношениях или, не дай бог, о браке. Тем более такие, как она и не годятся на роль супруги, заботливой любовницы. Такие сосут в уборных, пьют, как лошади и постоянно съёбываются в неизвестном направлении. Куда? Это уже задачка на размышление для их воздыхателей. В сей неуловимости по большей части и заключается секрет обольщения. Когда наступит новая встреча? Ожидание и вечное чувство недосказанности во всём, вот что будет следовать за вами по пятам. Если отбросить всё легко воспроизводимое обаяние и это напыщенное кокетство, то не вспомню ни разу их в действительно влюблённом состоянии. В любви присутствует изрядная доля самопожертвования, а они на него изначально неспособны. Поэтому и матери из них зачастую такие же никудышные. Но зато как они текут… Это просто что-то с чем-то. Остаётся только диву даваться, откуда столько лишней жидкости в организме собирается? От неё так разило совокуплением. Она была в центре внимания даже, когда сидела тихо и листала ленту в инстаграме. Я заметил, что клиент, которого тем временем достригла блондинка с ровной чёлкой, зырил в зеркало на девочку-женщину. О чём он думал, нетрудно было догадаться. Но случайно скользнувший его взгляд по мне перепугано забегал и в итоге уставился на свою голову, с которой летели волосы, маленькие слипшиеся от воды с парикмахерского пульверизатора. До него дошло, что я всё понял. Раскусил его потаённые желания. Моё сознание также не унимали её ножки и то, что находится под короткими, ****скими шортами. Мнилось, если всё же стянуть их, под кружевами чёрных трусиков (уверен они именно чёрные, так как она сама вся black syle) можно будет обнаружить говорящую, живущую саму по себе вагину. Она своими губами поглотит ваши дымящиеся от похоти ***. Все без исключения. Всосёт с причмокиванием, так что ещё чуть-чуть и яйца полностью войдут в её тёплые туннели.

Миха объявил, что вся моя аппаратура зарядилась, и попросил меня не уходить и посидеть ещё с ними. Клиента тем временем и след простыл, а за блондинкой пришёл не то бойфренд, не то муж. Мысленно я отпустил её с миром. Мы остались втроём. Я, Мишель и она. Через полчаса намечалось закрытие, и он в воодушевлённом состоянии, звал нас на пиво. Я же со своей стороны хотел чего-то более грандиозного. Брызг шампанского, влажных поцелуев с нашей подругой, закурить криво скрученный косяк травы. Такое уж свойство моего организма. Стоит только найти себе предмет обожания, как всё внутри клокочет, требует праздника жизни. Я сразу полон сил и готов извергать добро на каждого встречного. Редко, кого можно найти рядом в подобном душевном состоянии. А если и находишь, то мммм… Моя компания не разделяла данного энтузиазма. Пару бутылок пива, это всё, что набрали они в свои корзины ближайшего маркета. Да и *** с вами. Расхаживая между рядами с алкогольными напитками, я вспомнил почему-то Ясю. Свою несостоявшуюся свояченицу. (Да, я когда-то собирался жениться) Так, как она мало, кто умел зажигать в этом городе. Что-то родственное между нами было, проходящее через всю жизнь. Мы провели друг дружку под руки, пьяные вусмерть, в мои самые сложные периоды. «О, как судьбы наши переплелись» – представить только. Находясь в серьезных отношениях, предрасполагающих к замужеству в ней всё одно пульсировало одиночество… Всего за несколько лет глаза её выгорели. И из жёсткой тусовщицы она превратилась чуть ли не в домохозяйку. Это наверное и называется взрослением. Больше года от неё ни слуху ни духу. По социальным сетям было понятно, что она переехала со своим женихом в другой город. Ни то в столицу, ни то на западную. Глядя на бутылку с ромом, который мы с ней часто употребляли в такие же холодные вечера, я подумал, что может ещё пересекутся наши мирские пути. И глаза её будут также блестеть, как в 2020 году. А теперь, мне приходилось брать бутылку пива и догонять компанию, ожидающую меня на кассе. Они стояли с печальными ****ьниками, и я, глядя на них понимал, что нужно пить пиво и уходить. Ибо дела не будет. Резкую смену настроения своего друга можно было объяснить тем, что он хотел поскорее добраться домой, и спокойно раскумариться, скурив пару колпачков с водного. Он был большой любитель подобного времяпровождения. ****у же в высоких сапогах, видать, не унимали мысли о ёбаре, который так и не вышел на связь. Лишь только я жаждал приключений. Пшикнув пивными газами из-под крышки, мне удалось завести самый нейтральный разговор на свете. В полуомуте, когда речь зашла о доме, она вдруг вспомнила, что перед выходом забыла достать постиранные вещи из стиральной машинки. «Там уже зацвело всё небось» — смиренно промолвила она себе под нос. На вопрос, как давно была окончена стирка, я получил исчерпывающий ответ. «Два дня назад». Иными словами, она двое суток шляется по городу хуй пойми с кем, хуй пойми с какой целью. Интеллигентно забухать она не хочет, ебаться тоже. Что её к нам притянуло? Непонятно. Постепенно язык её развязался, и мы стали развлекать друг друга различными историями из жизни. Миша вскорости нас покинул. Последняя маршрутка увезла его в далёкие спальные районы. Где ждала его некрасивая девочка и пару колпачков с зелёной смесью.

Как вы думаете, зовут мою новую знакомую, с которой я всё же остался наедине? Оно с точностью описывает весь мой прежде описанный портрет. Оно настолько ей к лицу. Настолько пышет эротизмом, что лучше и придумать нельзя. Ева. Готов поспорить после двадцати пяти, она добавит в свой гардероб шляпы с широкими полями. Куда же Ева и без шляпки? Она мне поведала о своём бандите-бизнесмене, ухаживающим за ней. Что он недавно вышел из тюрьмы, в коей отмотал 7 лет за убийство своих конкурентов. Что он обещает ей золотые горы, и хочет забрать её заграницу. А ей нихуя этого не нужно, и рожа у него страшная. Типичного уголовника. Оскал волчий и прищур такой, что кровь в жилах стынет. В общем боится его, но деньги всё равно от него берёт. «Последнее, что давал на днях закончилось, а больше просить не хочу» — таким образом закончила Ева свою душераздирающую историю. «Хорошая ты девка, не купилась на бабло криминального чувака. В наше смутное время это дорогого стоит, уж поверь» — проронил я, допивая бутылку. Она посмотрела на меня глазами полными благодарности. Мне незачем было привирать, мысли мои полностью сходились в тот вечер со словами. Сколько так бывших подруг выбрало комфорт взамен любви. Боюсь, легче сказать, кто не выбрал. Все как никак приспособились, и сидят аккуратно, ловя равновесие на шеях своих благоверных. Залезть бы этим подругам в мозги, да посмотреть есть ли там хоть капелька чистой любви. Узнав наверняка, я многое что смог бы переосмыслить, может быть вообще понять смысл мироздания.

Стало холодать, я предложил ей погреться чуть-чуть в магазине и докупить ещё пива или чего-нибудь покрепче. «Покрепче» я произнёс с некой надеждой, но увы, надежда была разбита, как только её рука потянулась к полке с хмельным напитком. Стоя в очереди на кассе, она пристально на меня глазела, въедалась взглядом, словно изучала все морщинки на моей физиономии. Я никак не отреагировал на такой её интерес, и глядел пространственно куда-то вдаль. Напротив маркета, пару дней назад открыли новую закусочную. Выпечка и кофе, вот зачем стекался во внутрь народец. Ева предложила засесть там, предварительно попросив меня купить ей чего-то поесть. Видно было её смущение и неловкость всей ситуации. Напоминала она в ту минуту выброшенного из дому щенка. Холодного и голодного. Взяв сэндвич с ветчиной, на который она указала своим детским пальчиком, мы уселись поодаль от персонала и посетителей. Укутавшись в объятия, принялись греться. Говорили в основном о любви, об отношениях мужчин и женщин. О несправедливости этого мира. В шутку я даже стал подъебывать её. «Случайно твой влюбленный бандос не установил тебе на телефон жучок? Сейчас как ворвётся, и разнесёт тут всё к чертям, да меня за компанию на британский флаг порежет». Ева смеялась. Пока она смеялась, я думал о том, что может пригласить её к себе, или назначить ещё встречу. С ней было неизъяснимо легко и приятно. И ведь действительно, порой не задумываешься, а такое единение душ происходит только при имении одной мелочи. А именно её заинтересованности. Стоит лёгкому холоду прошмыгнуть между вами, как всё. Ламповый вайб не такой уже и ламповый. Слова принимают совершенно другое значение. И вот вы уже не понимаете друг друга. Недосказанность, раздражение. А ты становишься невольным узником в её лабиринтах желаний. Принеси, подай, пошёл нахуй.

Всю свою жизнь мы уламываем девиц лечь с нами в постели, оголить свои письки и дать нам наконец проникнуть вглубь сложного, женского организма. В каком-то смысле мы для них варвары, алчущие мяса, то бишь ****ы. Способные столько сил и дней тратить на погоню всего лишь за одной среднестатистической щёлкой, пусть даже красивой, хорошо пахнущей. Чтобы что? Трудиться над ней в поте лица дабы наполнить её или забрызгать всё вокруг белой, вязкой субстанцией? Они-то от нас явно что-нибудь да урвут. В этом-то и смысл. Каждый получает своё. Только вот обмен, как по мне, чаще всего неравноценный. Нет, мне не жалко. Даже в радость приносить пользу слабому полу, но только ж без крайностей пожалуйста. Следующее заявление я бы транслировал со всех громкоговорителей: Дамы! Уважительная просьба, не садиться нам на голову. Может кто и услышит, *** знает.

Вдоволь согревшись, я и Ева покинули забегаловку и побрели по пустому городу. До комендантского оставалось ещё несколько часов, потому мы неспешной походкой передвигались сквозь заснеженные пейзажи в сторону площади. За этот вечер я, наверное, узнал про неё всё. Про конфуз в первом классе, про любимое розовое платье, о том, как она напилась на свой последний звонок и её откачивали одноклассники, и многое чего ещё. Я тогда на секунду даже задумался: «Она со всеми такая искренняя? ». Как-никак мы знакомы каких-то пару часов, а мне уже успели поведать столько своих секретов. Бьюсь об заклад, что-то большее было между нами, чем могло показаться на первый взгляд. Я имею ввиду, что окажись мы сейчас в пустой квартире, то одежды натянутые на нас, летели бы со страшной силой на абажуры и плазменные телевизоры, во все стороны летели бы. И мы потом долго вели б поиски её запропастившихся, чёрт пойми куда, трусиков. Но этому всему успел помешать звонок её объявившегося бойфренда. Трудно было определить его статус на тот период. Судя из рассказов, они то ссорились, то расходились, затем обратно сходились. Не отношения, а тягомотина сплошная. По правде, не видел, чтобы из этого что-то потом получалось, ну да *** с ними. То, что её шортики будут сегодня снимать не мои руки это я уже понял, однако я не расстраиваюсь. Не впервой. Будет ещё и на моей улице праздник. И раздену я ещё не один десяток, а может, если повезет, и сотню таких ебливых девиц.

Дойдя до пункта назначения, откуда каждый пойдёт в свою сторону, мы стояли в обнимку прижимаясь щекой к щеке. Она поблагодарила меня за приятное времяпровождение, за купленный сэндвич с ветчиной, и в конце прибавила, что у неё такое хорошее настроение после этого вечера, что не дай бог его кто-то испортит. Недвусмысленно намекая на своего бойфренда. Поцеловав меня, она удалилась. Исчезла, как и подобает девушкам её типажа. Навсегда. Ни телефонами, ни инстаграмом мы не обменялись. После я пытался найти её через Мишу, нашёл даже того босса их пидорской парикмахерской, с которым она потрахивалась. Но не её. Придя домой, я ещё долго думал, как бы могло всё измениться не зазвони тогда чёртов телефон. Мы бы с ней страстно еблись пару дней, а потом она съебалась также, как делала это со всеми предыдущими посетителями своей гладковыбритой писечки. Свет дали только через трое суток.