Тётушкино сладкое лечение

I.

Саша и Женя тихонько пробирались вдоль забора, с трудом сдерживая смех, который мог выдать их присутствие. Этот массивный каменный забор опоясывал соседский особняк, но в одном месте его прерывала сетка-рабица, установленная, видимо, из-за нехватки кирпича. Сквозь эту сетку отлично просматривался соседний двор, и наблюдать за ним было невероятно увлекательно для наших молодых героев.

Это незастроенное место в ограждении находилось на участке сада тети Жени — Даши, к которой неделю назад Женя привезла своего жениха Сашу. Они гостили в Крыму, в окрестностях Симферополя, у тети Даши, в самом дальнем углу сада, заросшем кустами и сорняками, куда редко кто-то заходил. Молодые люди уже успели опробовать все местные развлечения, включая поездки на море, экскурсии и уютные вечера с шашлыками и вином, и теперь нашли новое занятие — шпионить за интересным соседом.

Тетя Даша, статная женщина 56-58 лет, была вдовой золотодобытчика из Колымы. Вместе с мужем они переехали на полуостров и за восемь месяцев построили там отличный коттедж на Керченской трассе, в поселке, где селились другие золотопромышленники. Уровень достатка этих переселенцев можно было определить по их особнякам — они строились с размахом, но в соответствии с возможностями. Их дома больше напоминали дворцы, и не зря поселок прозвали «Золотым».

Участок тети Даши был средних размеров и граничил с поместьем бывшего начальника всех старателей, который даже в Крыму сохранял над ними негласный авторитет. Этот сосед, Семен Аристархович, был очень богат, и его футуристический замок был виден почти из Керчи. Он, словно квочка над цыплятами, возвышался над домами своих соседей, как бы защищая их своей обширной, многоярусной крышей.

Семен Аристархович, 67-летний мужчина, сочетал в себе авторитет бывшего руководителя промысла и вора в законе. Он любил выдавать себя за генерала и носил военную форму с большими звездами, в которой появлялся по праздникам перед своими подчиненными после нескольких стопок водки.

Тетя Даша испытывала к нему нежные чувства, ведь ее муж работал у него и был успешен. Она говорила, что Семен Аристархыч — душевный человек и настоящий мужчина, в отличие от современных слабаков. Однако, симпатия тети Даши к нему во многом была вызвана его невероятным богатством, о котором ходили легенды. Говорили, что в своем саду он зарыл огромный золотой слиток размером с коня, к которому прорыт подземный ход. Якобы каждую ночь он проверяет, на месте ли его сокровище.

Надеявшись найти это место, Саша и Женя устроили слежку за хозяином поселка. Несмотря на его нелюдимость и чудаковатость, он дружил с соседями и ценил тетю Жени за ее красоту, рассудительность и ум.

Тетя Даша в разное время рассматривала разные варианты отношений с вдовцом Аристархычем, включая возможность выдать за него свою племянницу Женю, желая ей счастья. Однако, Женя была своенравной и влюбилась в Сашу, бедного парня без роду и племени, которого тетя Даша считала бездельником и даже подозревала в извращениях.

Тетя Даша, или Дарья Петровна, в свои годы сохраняла живую красоту без операций и подтяжек. Она была из тех женщин, для которых 60 лет — это расцвет, и которые умудряются привлекать молодых любовников даже в 80. Без макияжа она выглядела ярко и сексуально, а с ним превращалась в 30-летнюю красавицу с обложки журнала.

Ее покойный муж оставил ей состояние, меньшее, чем у Аристархыча, но достаточное для нескольких поколений. Тетя Даша жила свободно и богато, радуя мужчин своей статью, черными волосами и ослепительной кожей. В ее умных, лукавых глазах иногда мелькал туман жизненного опыта.

Она любила работать в саду, надевая резиновые перчатки и фартук, но даже через одежду были видны ее статные бедра. Она была прямолинейной и, если что-то задумывала, шла напролом.

Аристархыч восхищался ею и говорил:

— Ты, Дарья, прямо Валькирия! Дай тебе меч и крылья, и ты любое воинство вознесешь в рай!

— Только вы так красиво сказать можете, Семен Аристархыч, — отвечала она, потупив взгляд.

Аристархыч был единственным человеком, которого она уважала и даже немного побаивалась. Он был крупным, смуглым и жилистым мужчиной с серебряным ежиком на голове и большими руками. Несмотря на богатство, он не чурался физического труда и был еще крепок, что тетя Даша замечала по его фигуре.

Дарья Петровна знала, что молодые женщины часто бывают у старателя, и тревожилась, что какая-нибудь из них окрутит завидного пенсионера.

— Как там Женечка, твоя племянница, еще не замужем? — спрашивал Аристархыч, делая вид, что вспомнил о ней случайно.

— Все ветер в голове, хоть и учится в университете. Ей бы такого мужчину, как вы — основательного и серьезного, с положением, чтобы воспитал и направил.

— Да что ты, — отвечал он, поглаживая усы и выпрямляясь. — Я для нее старый, для тебя так и то старый, — шутил он, поглядывая на ее декольте.

— Вы не правы, Семен Аристархыч, — кокетничала Дарья. — У нее красота, у вас опыт — вот вам и союз. Я пришлю ее к вам в гости, придумаю предлог, а вы развлеките малышку интересной беседой, покажите разницу между юнцами и бывалыми мужчинами.

Аристархыч был не против, но считал, что действия соседки слишком прямолинейны. Он уводил разговор в сторону, но держал в голове общую картину и ему льстило, что его сватают к юной красавице, которая ему очень нравилась, несмотря на разницу в возрасте.

— А как у тебя персики в этом году, уродились? — спрашивал он. — У тебя же особый сорт «Белый лебедь».

— Персики, Семен Аристархыч — мед. Тают на губах, целуй их только покрепче, сами соком тело питают. Прямо как губки Женечки.

Тетя Даша мечтала объединить участки с соседом и расшириться за его счет, а также найти легендарного золотого коня, якобы зарытого в его саду. Глаза Семена Аристархыча сладко щурились от удовольствия при упоминании губ Жени, и вскоре на его столе появлялась корзина, полная белых персиков из сада Дарьи.

Так дружили соседи, и оба были довольны. Более тесной связи между ними не возникало, ведь Дарья понимала, что Аристархыч, несмотря на внешнее благодушие, человек жесткий и будет доминировать, к чему она не привыкла. К тому же, полтора года назад у нее появился новый мужчина — Жорка, пришедший чистить камин и оставшийся. В «Золотом поселке» говорили, что Дашка «приняла мужика».

Что в нем нашла Дарья, сказать трудно. Он был ее ровесником, но выглядел значительно старше, был неотесанным деревенским жителем, мелочным и тщеславным. Однако, он прижился и даже немного расцвел, хотя его цветение больше напоминало радужную плесень.

Жорка был для Дарьи печником, каменщиком, плотником, садовником, массажистом и любовником — мастер на все руки. Он пил, но знал свое дело и умел удовлетворять Дарью в постели.

Тем временем, Саша и Женя продолжали тихо пробираться вдоль забора, осторожно касаясь кирпичей и обжигаясь крапивой.

Саше сложно было сохранять тайну, ведь его мучил бронхит, и он с трудом сдерживал кашель. Именно поэтому невеста привезла его к своей тетке в этот солнечный край, чтобы помочь ему выздороветь.

Наконец, они добрались до заветной сетки. За ней открывался вид на аккуратный соседский двор, похожий на зеленый бильярдный стол. Там горничная Семена Аристарховича развешивала на веревке для проветривания генеральский мундир и рубашки хозяина. Мундир колыхался на ветру, его рукава тянулись к белой сорочке, которая развевалась на плечиках, почти параллельно земле.

С крыльца спустился хозяин с ломтем арбуза в руке, одетый в джинсовые шорты и красную майку. Он давал указания служанке, но Саша с невестой не могли разобрать, о чем именно шла речь.

— Представь, этого мужлана в его мундире на голое тело и в женских клетчатых чулках? — горячо шептал Саша на ухо невесте, отчего по ее шее и плечам пробегала дрожь.

Они не удержались и рассмеялись, но тут Саша не смог сдержать кашель. Он вырвался наружу, эхом разносясь по саду и отражаясь от каменных стен. Парочка поспешила убежать.

II.

— Саша, тебе нужно лечиться, — сказала тетя за ужином. — Я слышала, как ты кашлял в саду. Где ты так простудился?

— Не знаю, — ответил парень, глядя в тарелку. Он чувствовал себя неловко в присутствии тети и старался избегать ее. Он понимал, что здесь его не особо ждут, и уговаривал Женю поскорее уехать.

— Неудивительно, что ты заболел летом, — вздохнула Дарья Петровна. — Тебе уже девятнадцать, а ты худой и легкий, как девочка. Тебе достаточно легкого ветерка, чтобы подхватить воспаление. Надень на тебя платье, и ты будешь похож на Женю.

Женя пила персиковый сок через трубочку и внимательно рассматривала узор на клеенке своими черными глазами.

За столом собрались все жильцы дома, включая сожителя тети — Жору. Он ел жадно, наклоняя миску и вычерпывая остатки борща. Худощавый и жилистый, он всегда ел так, словно это был его последний прием пищи. Когда все разойдутся, он соберет крошки со стола и отправит их в рот.

— Сегодня на озере мне попался лещ, вот такой, — отложил ложку сожитель тети и показал руками, будто обнимал толстое дерево.

— И где же он? — усмехнулась тетя Даша.

— Сорвался, негодяй, леска была тонкой, а рыба ловилась одна за другой. Никто не ловил, а мне везло, я всегда везучий, и рыба это чувствует.

— Что вы увидели во дворе у соседа? — спросила хозяйка у молодых гостей, не обращая внимания на своего гражданского мужа.

— Семен Аристархович ел арбуз и проветривал свой мундир, — рассмеялась племянница.

— Он вас заметил?

— Кажется, нет. Зато Саша сказал, что было бы забавно увидеть Семена Аристарховича в мундире и дамских чулках.

— Что ты говоришь?! — тетя вспыхнула, засмеялась, а потом задумалась. — У тебя, Саша, богатая фантазия. В каких же чулках ты видел соседа, расскажи?

Жених бросил на невесту укоризненный взгляд и покраснел.

— Не знаю, — пробормотал он, глядя в стол.

— Какие: белые, красные, черные, телесные, капроновые, в сеточку?

— Ему бы в сеточку подошли, — нахмурился гость, и все рассмеялись.

— Молитесь, чтобы Семен Аристархович не узнал о ваших шутках, иначе он вас накажет. Саша, поешь хорошенько и больше ничего не ешь до завтрашней ночи, — сказала Дарья Петровна.

Чайник на плите засвистел, выпуская в потолок густую струю пара.

— Почему? — в один голос спросили молодые влюбленные.

— Завтра будем изгонять твою болезнь раз и навсегда. Чтобы лечение было эффективным, твой организм должен быть чистым, — сказала тетя, выключая плиту.

— Ему нельзя даже персиков, а они такие вкусные? — надула губы Женя.

— Ничего, кроме воды. Саша, если нарушишь, я пойму по процессу и накажу. Мне не нужны больные. А сейчас выпей этот отвар, он из особых трав, — сказала тетя, наливая жидкость из заварника в пиалу с розами.

Саша с недоверием отпил теплый напиток, пахнущий змеиным ядом. Почувствовав облегчение, он ощутил приятное тепло по всему телу, и тяжесть в горле исчезла. Радость и возбуждение охватили его, и тетя, к которой он раньше относился с опаской, теперь казалась ему невероятно привлекательной. Ее бедра, едва скрытые бирюзовым бархатным халатом, казались ему соблазнительными.

Он почувствовал легкий зуд в паху, дотронулся до себя через карман и тихонько рассмеялся. Подняв глаза, он вздрогнул: Жора внимательно и хитро смотрел на него, оценивающе щуря глаза.

Саша и раньше замечал странные взгляды этого человека, но такой наглый взгляд видел впервые.

Высокое арочное окно гостиной, разделенное тонким крестом рамы, казалось живописным полотном. Нижняя часть окна была заполнена пышной зеленью листвы, а в верхней части виднелось глубокое зеленое небо с яркой Полярной звездой.

Ужин закончился, но хозяйка осталась за столом. Ей нравилось сидеть в одиночестве в темноте на фоне этого замечательного окна. Ее тело было взволнованно и слегка возбуждено — она тоже пила тот же отвар, которым напоила племянника. Под легким халатом она чувствовала себя молодой и полной энергии. Ее радовало, что она ухоженная женщина, способная наслаждаться жизнью и запретными чувствами. Она погладила свой сосок, затем провела рукой по промежности, чувствуя, как та увлажняется.

Из форточки тянуло прохладой сада и слышался шелест листвы.

III.

В доме тети Даши в цоколе находилось специальное помещение, оборудованное для процедур. Это была средних размеров квадратная комната с фисташковыми стенами, морским пейзажем, зеленым плафоном на потолке и светлой мебелью с фиолетовым оттенком. Здесь стояли холодильник с препаратами, кресло для процедур, косметический столик с зеркалом и множеством средств, кушетка, велотренажер, беговая дорожка и топчан для массажа. Пол был покрыт черно-белым ковриком в виде шахматной доски с фигурами. В стену была вмонтирована большая плазма.

Именно сюда тетя привела Сашу для лечения. Перед этим он принял тройную клизму и хорошенько пропарился в бане. Теперь он лежал на животе на топчане, накрытый белоснежной простыней. В помещении была комфортная температура, легко шумел кондиционер, и горели ароматические свечи.

Помимо тети, в цоколе была еще одна женщина — стройная и женственная рыжая Лена. Обе были почти раздеты, в чулках с резинками и поясах, с голыми грудями в коротких расстегнутых блузках. В пупке Лены переливался бриллиантик пирсинга. Они выглядели изысканно и сексуально. Саша сначала удивился, зачем они так одеты, но потом смирился — это было красиво.

— А где Женя? — спросил Саша.

— Не волнуйся, — ухмыльнулась тетя. — Она у одного знатного мужчины на беседе. Задержится допоздна.

Саша попытался встать, но Дарья Петровна властно придавила его спину к топчану и хлестнула по попе.

— Не смей брыкаться, иначе будешь наказан!

Она стянула с него трусы.

— Будь голым, тебе некого стесняться.

Саша почувствовал тяжесть руки тети и понял, что лучше не сопротивляться. Ему было неловко и стыдно от присутствия этих женщин и от своей наготы. Его мужское естество сжалось и спряталось. Он чувствовал себя беззащитным и жалким во власти этих двух женщин.

В тот момент описать его чувства было непросто: это был настоящий взрыв из робости, волнения и возбуждения от близости с такими роскошными, чувственными женскими телами. Хотя эрекция у него почти отсутствовала — лишь слабый, беспомощный приток крови к пенису, который сделал его немного тверже, но не крупнее. Он просто не мог рассматривать этих зрелых, уважаемых женщин как сексуальных партнерш.

В массажной комнате тем временем царила атмосфера загадочного предвкушения чего-то необычного. Эта неопределенная интрига передалась и юноше, он все больше нервничал, особенно после того, как через зеркало над туалетным столиком увидел, как Дарья Петровна хитро подмигнула Лене. Затем она провела какой-то ловкий маневр между ног Саши, и он тут же почувствовал, что его мошонка стянута тугой резинкой. Юноша испугался, но затем в его теле начало нарастать сладкое томление, и он не знал, как ему дать выход.

Тем временем тетя высоко подняла флакон и вылила на руку какое-то возбуждающее масло с запахом иланг-иланга, после чего начала интенсивно втирать его в спину и плечи племянника.

Лена включила проектор, на котором Валерия танцевала под песню «По серпантину», одетая в синий купальник с пушистым хвостом павлина, ослепительно обнаженная и соблазнительная.

Рыжая положила пульт и присоединилась к подруге, начав массировать ноги Саши, разминая пятки, хлопая и щипая бедра.

При этом руки Дарьи Петровны были горячими, а руки Лены еще оставались прохладными, но быстро нагревались.

Юноша ожидал любого лечения, но не предполагал, что оно будет таким развратным, детальным и приятным. Он все больше отдавался во власть женских рук, и когда тетушка провела средним пальцем между его ягодицами и легонько промассировала анус, он уже не испугался, а лишь невольно подвигал попой, за что Дарья Петровна, смеясь, шлепнула его по ягодице.

Голые ноги тети, ее доминирующая позиция, ужасный стыд и похоть сводили Сашу с ума, и когда родственница снова, словно случайно, коснулась его нежной попы, он невольно и с вызовом подался ей навстречу. В ту же секунду Лена ввела ему в сфинктер наконечник какого-то тюбика и впрыснула что-то холодное и тяжелое. Юноша почувствовал, как холод обжег его где-то под пупком, затем начал таять и растворяться — тепло и нега распространились от ануса в промежность, в яички, в головку пениса, в пупок, легкий зуд охватил сфинктер, и этот зуд нарастал, становясь таким сильным, что Саша уже не чувствовал массажа, а был полностью захвачен этим свербением.

Проказник и сам любил играть со своим анусом, дома он даже прятал вибрирующий фаллоимитатор довольно внушительных размеров, но об этих тайных удовольствиях, разумеется, никто не знал, даже Женя.

Ах, как не хватало юноше сейчас этого вибратора, с каким наслаждением он погрузил бы его в себя, чтобы унять этот зуд.

«Шампанское со льдом,

Кофе в постель,

Чем не роман,

И так каждый день»...

От этих бесстыдных женских манипуляций Саша потерял голову, раскраснелся, весь запылал и утратил всякий стыд.

Ему ужасно хотелось, чтобы женщины продолжали играть с ним своими жадными, змеиными руками, теперь он сам искал их ласк: извивался, изгибался и даже один раз приподнял попу и широко раздвинул руками свои ягодицы, за что получил от тети поощрительный шлепок, и подруги засмеялись.

Простыня под юношей скомкалась и была в темных пятнах смазки.

И тут из боковой комнаты в массажную впрыгнул Жора, босой, в одной футболке на голое тело, подол которой поднимал его эрегированный член.

Мужчина действовал по отрепетированному сценарию, он встал на ковер, а Дарья опустилась перед ним на свои великолепные колени, убрала край футболки с пениса, восхищенно посмотрела в глаза мужу, перевела взгляд на член, поймала его рукой и аппетитно взяла головку в рот.

Лена у топчана перебирала ногами на каблуках, как кобыла, наблюдала за любовниками и гладила Сашу по спине. Затем она сняла свои трусики, вышла из них, изящно ставя туфельки.

Она заглянула юноше в глаза каким-то глубоким, хитрым взглядом и снова посмотрела в сторону ковра, словно приглашая и юношу смотреть туда же.

Саша не отрывал глаз от умелой белотелой минетчицы, которая шаловливо бегала язычком по стволу, глубоко забирала его в рот, плотно охватывая губами и выпускала, скользя этими вязкими губами по рельефной вязи вен.

Иногда тетя, оставаясь на одном колене, вторую ногу ставила на ступню, ее колено, нацеленное на племянника, натертое ворсом ковра, было раздраженным, красным, почти перцовым, и почему-то именно это возбуждало Сашу больше всего.

Он понимал, чувствовал, что мужчина сейчас будет заниматься сексом с этой развратной женщиной, прошедшей через множество мужчин, и все происходящее теперь казалось ему таким естественным, таким желанным, что он даже невольно заскулил, пустил слюну, и Лена снова поощрительно потрепала его по вихрастой голове.

Наконец тетя Даша встала раком на ковре, ее партнер отодвинул полоску ее трусиков и плавно вошел в ее влагалище сразу и по самые яйца.

Саша тоже невольно встал раком на топчане, он почувствовал, что его анус раскрылся, чего раньше никогда не бывало.

Он сейчас почему-то все возбуждение ощущал лишь анусом, и тот у него сработал как лепестки фотообъектива, открыв его хитрую скважину.

Лена легонько промассировала средним пальчиком яички юноши и ложбинку между его ягодицами.

— Тебе нравится? — тихо спросила она.

— Да, — ответил Саша.

А Жора извлек из женщины свой член, и та снова, с колен, приступила к минету, ее красные трусики были мокрыми, а белоснежный воротничок блузки измазан смазкой и вишневой помадой.

На этот раз к любовникам присоединилась Лена, и обе женщины, с двух сторон, стали жадно, словно соревнуясь, облизывать этот плодородный ствол.

Мужчина, взявшись руками за поясницу, с готовностью выпячивал свое достоинство, словно стимулируя этих самок хорошенько себя облизать.

А Саша млел и не верил своим глазам: эти, вчера еще приличные, обычные люди, домохозяйки и печник, одетые в спецовки и фартуки, теперь поражали его своим развратом, они словно сбросили с себя ненавистные личины пристойности и явились тем, кем были на самом деле: инкубами и суккубами — демоническими, сладострастными существами из древних преданий и легенд, питающимися сексуальной энергией и развратом.

И комната теперь казалась Саше дремучим лесом, наполненным всякой голодной до спаривания нечистью, а он — ее добычей, которую ищет всякая тварь, и первая, добравшаяся до него, жестко овладеет им.

Впервые юноша видел живой секс так близко во всех подробностях и деталях, со всеми его звуками и запахами.

Он метался по топчану, порой даже тянул руки к любовникам, ему хотелось разрядки, но не пенисом, а анусом, а эти нимфы, словно понимая его состояние, то и дело хитро поглядывали на него и подмигивали, кивая на член, с которым играли.

Наконец, Лена подала юноше руку, свела его с топчана, в то время как Дарья Петровна уложила Жору на кушетку, на спину.

Рыжая подвела юношу к кушетке, тетя поймала его ладонь и положила на детородный орган мужчины. Лена поцеловала Сашу в губы, а Дарья показала пальцем на свой рот, потом на член, приглашая племянника к минету.

Комната плыла у него перед глазами со всеми ее зеркалами, картинами, тумбочками и столиками, земля уходила из-под ног, юноша и сам не понял, как крепкая головка, пахнущая спермой и каким-то женским парфюмом, оказалась перед его носом, и, зажмурившись, он...

Полная история — на Бусти.